Отправлено: 08.12.09 11:42. Заголовок: Автор: Манюня

Фики:

1. Дом страха<\/u><\/a>
2. Герой нашего времени<\/u><\/a>
3. Воровка<\/u><\/a>
4. Забыть и...<\/u><\/a>
5. Великолепная афера<\/u><\/a>
6. Запретная любовь, или Дневник Лены К.<\/u><\/a>
7. Крестики-нолики<\/u><\/a>
8. Радуга<\/u><\/a>
9. У нас есть мы...<\/u><\/a>
10. С 8 марта!<\/u><\/a>
11. Назло всем<\/u><\/a>

 Отправлено: 08.12.09 11:42. Заголовок: Автор: Манюня (продолжение)

Фики:

1. Дом страха<\/u><\/a>
2. Герой нашего времени<\/u><\/a>
3. Воровка<\/u><\/a>
4. Забыть и...<\/u><\/a>
5. Великолепная афера<\/u><\/a>
6. Запретная любовь, или Дневник Лены К.<\/u><\/a>
7. Крестики-нолики<\/u><\/a>

 Отправлено: 08.12.09 11:44. Заголовок: Сегодня будет две ча..

Автор: Манюня
Редактор: forget-me-not
Название: Дом страха
Жанр: Ужасы, психологический триллер, Action, немного Angst и романтики
Рейтинг: R
Статус: окончен
Предупреждение: рейтинг обусловлен не наличием постельных сцен, а желанием автора написать ужастик.
Комментарии: http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000475-000-0-1-1264246840
Обещалась одной хорошей девочке Тонечке вот такой вот оригинальный подарочек на день рожденье. Тонь, тебе!

обложечка:

---

Скрытый текст

Сегодня будет две части. Вторая вечером.

Сон не шел... Лена с завистью взглянула на Витю, который только что не посапывал. Лунный свет из незашторенного окна падал на мужчину, придавая его безмятежному лицу какую-то одухотворенность. Едва Лена собралась повести рукой по родной щеке и, возможно, поцеловать мужа во сне, как она услышала шепот:
- Мама! Мамочка!
Голос совершенно не был похож на голоса детей. Но, как у любой матери, сердце молодой женщины сжала ледяная рука страха, и она, даже не попытавшись разбудить Виктора, поспешила в детскую.
В комнате дочери царил привычный бедлам. Всего месяц назад Степновы переехали в этот дом, и всего за месяц Вика умудрилась превратить комнату в филиал помойки.
Наступив на книгу сказок и чуть не придавив резинового кролика, Лена приблизилась к кровати. Длинные темные волосы дочери разметались по подушке, девочка сладко спала с абсолютно таким же выражением лица, что и ее отец.
- Павлик, - пробормотала молодая женщина и направилась в комнату сына.
В манеже безмятежно посапывал малыш, смакуя указательный пальчик. Свет от ночника разливался теплым бархатом. Лена присела на кресло около манежа, дотронувшись до пухлой щеки сына. Страх отпустил: оба ее ребенка в порядке, мирно спят в тишине ночи.
- Мама! Мамочка! – услышала Лена шепот.
Женщина резко поднялась и вышла в коридор. Темнота после слабо освещенной детской показалась особенно густой, как чернильное пятно.
- Мама! – голос слышался откуда-то снизу.
Лестница скрипнула под шагами женщины, и этот скрип показался зловещим в ночной тишине.
Лена пока не привыкла к новому дому и то и дело натыкалась на мебель и предметы интерьера.
- Мамочка!
Женщина вздрогнула: шепот раздавался прямо над ухом. Дзынь! Ваза полетела на пол, разбившись на тысячу мелких кусочков.
- Кто тут? – раздался голос мужа и вспыхнул свет.
Лена зажмурилась: стоваттные лампочки ослепили ее.
- Ленок? Что ты лунатишь? – Виктор был совершенно спокоен.
- Я встала... И случайно разбила вазу...
- Понятно, - Степнов осторожно пробрался к жене, стоящей в центре лужи из осколков. - Не двигайся. Я сейчас принесу веник и уберу стекло. Ты босая, стой на месте!
- Вить, - нерешительно протянула женщина, - а тут никого не было?
- Кулемина, любовника прячешь? – улыбнулся мужчина.
- Вить. Мне послышалось, что... внизу... кто-то ходит.
- Что? – Виктор нахмурился и быстро преодолел расстояние до входной двери. Проверил замки. Заперто. – Ленок, тебе померещилось. Дверь заперта. Никто не мог попасть в дом, минуя входную дверь. Только полтергейст.
Ледяной ветер тонкой струйкой дотронулся до спины женщины.
- Да, наверное, померещилось, - Степнова слабо улыбнулась.
- Я сейчас быстро тут все уберу, и пойдем спать. Лен?
- А? Что? Да, все в порядке, - женщина поежилась.
Мужчина внимательно всмотрелся в лицо жены и покачал головой. Быстро убрав осколки, Виктор обнял жену:
- Пойдем спать, моя хорошая! Тебе померещилось...
- Пойдем, - кивнула Лена, поднимаясь по лестнице. На верхнем пролете она обернулась. На секунду ей показалось, что в центре их гостиной сидит маленькая девочка в старинной одежде. Моргнув, Лена девочки больше не увидела: комната была пуста.

Утром Степнова собирала мужа на работу, а дочь в детский сад.
- Лен, ты очень задумчивая, - Виктор потрепал жену по волосам.
- Мама! Я не хочу бутерброд с колбасой! Я хочу блинчики! – хныкала непроснувшаяся Вика.
- Доча, не шуми, - Лена дотронулась пальцами до висков, - я не выспалась, и у меня болит голова.
- А все из-за того, что уже почти неделю мы не выходили на пробежку, - назидательно произнес Виктор. – Помнишь, когда мы переезжали в этот дом, то думали о том, что будем каждое утро бегать по округе.
- Вить, сейчас осень. Темно по утрам, а в округе ни одного дома. Ближайший населенный пункт в трех километрах. Ты же знаешь, мне неспокойно оставлять детей.
- Ты стала такой наседкой, - Виктор закатил глаза.
- Вить! Кто-то из нас двоих должен думать о доме! О семье!
- Ты хочешь сказать, что я не думаю о семье? А кто нашел этот дом? Он же словно из сказки!
- Кошмарной сказки! – парировала Лена.
- Он тебе не нравится? Ты же была в восторге! Такой дом в паре киллометров от Москвы по цене моей квартиры! Это мечта!
- Он такой старый... Лестница скрипит. И дверь в подвал не открывается...
- Лен, ну что за глупости ты говоришь? – раздраженно допил кофе Виктор. - Лестницу я починю... А дверь... Вызовем мастера, он снимет дверь с петель. Или вырежет засов. Давно ты стала такой трусихой?
- Ладно, Вить, не бери в голову, - обиженно отозвалась Лена, поправляя косички дочери.
- Ну и хорошо. Викуль, готова?
- Да! – радостно вскрикнула девочка, обвивая тоненькими ручками шею отца.
- Пока, Ленок! Не грусти! У тебя много работы, помнишь?
- Да-да, - женщина рассеяно кивнула, целуя на прощанье мужа и дочь.

Пока сын спал, Лена села в рабочем кабинете. Сидя еще в первом декретном отпуске, Лена писала песни. Слова и музыка иногда подолгу не складывались в голове, а иногда приходили сами собой.
К моменту рождения Вики у Лены накопилась толстая тетрадь музыкальных зарисовок.
Как-то к ней забежала Лера – посмотреть на малышку и вручить подарок. Посюсюкав над Викой, она принялась болтать об учебе в Снегинке и о своей карьере.
- Все здорово, только Юрий Аркадьевич сменил уже пять авторов песен. Все не понимают, что рифмы «любовь - морковь» и «тебя - меня» не тот уровень!
- Новикова! А может, посмотришь мои песни? - вдруг предложила Лена.
Толстую тетрадь Лера отнесла Романовскому, и тот тут же подписал со Степновой контракт.

- Мама! Мамочка! – услышала молодая женщина.
- Опять! – Степнова сжалась, как от резкой боли.
- Мама! Ти где? – топот маленьких ножек раздался в коридоре.
- Павлик! – Лена выдохнула и выбежала навстречу малышу.
- Мамочка!
- Ты чего так рано проснулся? – женщина потрепала сына по светлым волосам.
- Тяпушки масяки лябум, - ответил малыш.
Паше исполнилось два года, и иногда он говорил совершенно четко и понятно, а иногда лепетал на своем языке что-то непонятное.
- Пойдем завтракать, - Лена подхватила сына на руки, - йогурт и кашку.
- Неть!
- Почему?
- А Малфа?
- Кто? Павлуш, о чем ты? – женщина удивленно взглянула на мальчика.
- Малфа!
Лена растерянно покачала головой: малыш опять нес околесицу.

После завтрака мальчик поднял на маму папины глаза и прошептал:
- Это тайна!
- Что? – Лена почти не слышала лепет из-за льющейся воды.
- Казяки муси абамвалка Малфа!
- Точно-точно, - кивнула Степнова, про себя мурлыкая новый мотив.
- Мам!
- Что, малыш?
- Мозно я с Малфой поилаю?
- А кто это?
Павлик задумчиво выпятил нижнюю губу. Видимо, он не знал ответ на вопрос матери.
- Ладно, играй, - Лена улыбнулась, - помочь вам игрушки вытащить?
Мальчик кивнул.
Женщина горкой высыпала игрушки, включила компьютер и углубилась в музыку.

 Отправлено: 08.12.09 20:50. Заголовок: Раскаты грома, вспыш..

Раскаты грома, вспышки молнии... Тревожный холодок по ногам заставляет лопатки на спине смыкаться. Неприятный зуд в области поясницы никак не унимается. Лена удовлетворенно кивнула. С помощью современных программ ей почти удалось закончить саундтрек к фантастическому сериалу. Стянув наушники, она обернулась на сына.
Павлик увлеченно рисовал, болтал ногами и высунул от напряжения кончик языка.
- Павлуш, не хочешь перекусить? – улыбнулась женщина.
- Неть, - малыш увлеченно водил карандашами по листку.
- Сын, а может, вместе поиграем?
- Я с Малфой!
- С кем? – Лена присела рядом с ребенком и заглянула через плечо сына на рисунок. - Паша! Кто это?
На картине мальчика была, хоть и в свойственной только маленьким детям абстрактной манере, изображена маленькая девочка в странной одежде.
- Малфа, - Павлик нахмурил брови, словно разждраженный непонятливостью матери.
- Сынок, а кто это?
Малыш развел руки.
- Ты ее видел?
- А ты?
- Видела, - призналась Лена, - она очень странная. В старинной одежде.
Мальчик наклонил голову набок, внимательно изучая лицо матери.
- Малфа! – Павлик улыбнулся и показал куда-то за спиной Лены.
- Она там? – женщина обернулась, всматриваясь в пустой угол. - Малыш, а что она хочет?
- Иглать!
По спине Лены прошел ледяной ветер, горло словно сдавила невидимая рука.
- Бог мой, Павлик! – мать прижала мальчика к груди.
- Мама, пусти!
- Куда, сын? – Лена испуганно схватила ребенка за руку.
- Мама!
- Мамочка! Мама, - зашептал чужой голос.
Женщина испугано подняла глаза, ожидая увидеть фантом, призрак, голограмму. Но в углу по-прежнему никого не было.
- Черт побери! Что за фигня! – Лена разозлилась и, не выпуская сына, поднялась на ноги.
- Мама! Мамочка! – услышала она из-за спины.
- Кто тут? Что за дурацкие шутки? – Обернулась.
На полу, рассматривая картинку Павлика, сидела худенькая девочка. Тонкая, почти просвечивающаяся кожа – видно узоры вен и капилляров на лице. Худые для такого маленького ребенка руки-веточки.
- Ты кто? – Лена почувствовала, что язык прилип к небу и отказывается шевелиться.
- Мама, птичка! – закричал Павлик, указывая в окно.
На отливе сидел большой черный ворон. Неожиданно Лену пробрал дикий страх – птица смотрела на нее внимательно, словно просверливая маслянистыми глазами-бусинками.
Женщина крепче прижала ребенка и обернулась. Девочки в комнате не было. Перевела взгляд на окно – птица тоже исчезла.
- Паша! Скорее!
- Сто? Мама, сто? – малыша пугала взволнованная мать куда больше, чем странная девочка и большая птица.
- Скорее! Уйдем отсюда!
Лена, прижимая сына к груди, принялась метаться по комнате. Вдруг остановилась, огляделась по сторонам и шумно выдохнула.
- Стоп, Степнова! Какая же ты дура! Ну птичка за окном... Подумаешь, чушь... А эта девочка... ей тоже можно найти объяснение. Наверняка найдется какое-то логическое объяснение. Наверняка. Просто я его не знаю, но оно есть.
Завыла собака.
Лена чуть не уронила сына, который примолк на руках матери.
Телефон.
Просто мобильный телефон с улыбающимся лицом мужа.
- Витя! Витя!
- Лен, что с голосом? У вас все в порядке?
- Ничего у нас не в порядке! Черт знает что происходят! Птица! И девочка!
- Объясни нормально, - спокойно переспросил муж.
- Этот дурацкий дом, - Лена начала издалека, - меня тут все пугает! Все скрипит, ручки дверей сами по себе шевелятся! Вода постоянно капает! И дети плохо спят! Сквозняк!
- Лен! Это все?
- Нет! Тут призрак!
- Кто?! – даже по легкой усмешке в голосе Лена поняла, что муж ей не верит.
- Призрак, фантом, полтергейст! Откуда я знаю?!
- Ты его видела? Как он выглядит? В белом плаще и летит по воздуху?
- Витя, прекрати! Мне совсем не смешно!
- Лен, да ты себя послушай! Какие сквозняки, какой призрак?!
- Степнов, я его видела! Своими глазами! И Павлик ее видел. Он с ней играл!
- С кем?
- С призраком! Это девочка! Маленькая! Он ее даже нарисовал!
Лена огляделась в поисках рисунка. Его нигде не было.
- Я тебя не узнаю. Куда делась спокойная и рассудительная Ленка? Мне подсунули какую-то нервную истеричку, - попытался пошутить Виктор.
- Ты издеваешься?
- Мне кажется, это ты издеваешься. Почему-то невзлюбила этот дом и ищешь какие-то причины. Это я понять могу, но привидения... Глупо!
- Вить, да послушай меня! Я не склонная к выдумкам истеричка! Я когда-нибудь преувеличивала?
- А когда Вика покрылась сыпью? Ты говорила, что сыпь размером с яблоко!
- Вить!
- А когда я кашлял, ты считала, что я задыхаюсь!
- Вить, да послушай меня...
- Прекрати, Лен! Ты себя накручиваешь всякими ужастиками!
- Степнов! – женщина редко повышала голос, - меня не волнует твое мнение! Сделай что-нибудь, чтобы мне было спокойно! Не знаю... приведи экстрасенса, священника.
- Хорошо! Я сейчас займусь этим! Лен, успокойся! Сходите с Пашей в деревню... Погуляйте!
Вдруг женщина услышала звук бьющегося стекла. Даже не попрощавшись, она отбросила трубку и побежала вниз, на звук.

 Отправлено: 15.12.09 12:45. Заголовок: Внизу, на первом эта..

Внизу, на первом этаже, у огромного французского окна валялась куча битого стекла.
- Призраков не существует! Призраков не существует, - повторяла себе Лена, - а даже если существуют... Они не бьют окна!
Женщина выглянула в окно и увидела неповоротливого мужчину, удаляющегося от их участка.
- Эй! – она выскочила из дома. Уж кого-кого, а людей она не боялась. Недаром считалась лучшей спортсменкой школы.
Мужчина прибавил шаг.
- Подождите! Просто так вы не уйдете!
Толстяк побежал. Лена побежала следом.
Почти у реки она настигла незнакомца и сдернула с него капюшон.
- А! – вскрикнула.
Лицо мужчины представляло собой один огромный шрам.
- Все пугаются, - проговорил незнакомец, явно с трудом выговаривая слова.
- Кто вы и что делали около моего дома? – взяла себя в руки Лена.
- Просто хотел посмотреть...
- На что?!
- Кто живет в Доме Страха...
- Где? Кто вы? Зачем разбили окно?
- Я случайно... Ветка. Я заплачу. У меня есть деньги.
- Что вы хотели посмотреть?
- На вас, - с какой-то непонятной интонацией проговорил мужчина и принялся шарить по карманам.
- Зачем?
- Вот деньги, - проигнорировав вопрос, незнакомец принялся совать в руку Лены несколько крупных купюр.
- Объясните мне! Что происходит?!
- Все хорошо! – вдруг мужчина расплылся в улыбке, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. – Я тороплюсь! До свидания! Еще раз простите!
- Да постойте же! Подождите!
Но незнакомец уже семенил куда-то в сторону деревни.
- Чертовщина!

В доме, на пороге сидел Павлик.
- Сын, ты что тут?
- Малфе стласно!
- Что? Чего твоя подружка боится? – как можно спокойнее проговорила Лена.
Малыш растерянно захлопал глазами.
- Павлик, пусть девочка поиграет во дворе, а мы с тобой пойдем в деревню, - мать взяла малыша за маленькую теплую ручку.
- А папа?
- А папа сейчас на работе... Пока мы погуляем, он приедет. Только сначала мы уберем стекло и накормим тебя обедом, идет?
Мальчик кивнул.

После обеда, уборки и короткого сна Лена с сыном вышли на улицу и неспеша пошли к деревне.
- Мам! А это кто?
Лена сжалась и проследила за взглядом ребенка. Дерево.
- Не кто, а что, малыш! Это дерево.
Солнце, еще недавно палившее в сто тысяч ватт, внезапно скрылось за облаком. Лена поежилась – в наступившей неуютной тени было неожиданно некомфортно.
- Я становлюсь истеричкой, - пробормотала она, рассматривая засохшее дерево.

Путь до деревни занял не больше двадцати минут. Немного пройдя по поселку, Лена наткнулась на трех старушек, гордо восседавших на лавочке.
- Здравствуйте!
- И вам не хворать, - одна из старушек поправила платок и вопросительно осмотрела Степнову.
- Сынок у вас хороший, - похвалила малыша другая.
Лена взглянула на Павлика. Мальчик, усиленно пыхтя, собирал веточки, поваленные ветром, в аккуратную горку.
- А вы не местная, я так посмотрю, - цепким взглядом всмотрелась в лицо Степновой и не то утвердительно, не то вопросительно произнесла третья старушка.
- Ну как вам сказать... Наверное, мы в каком-то роде соседи. Мы живем в том доме, - Лена рукой указала направление, откуда они только что пришли с сыном.
- А-а-а, - протянула пожилая женщина в платке.
- И что вы от нас хотите? Сами купили такой дом – сами и живите!
- Какой «такой»? – ухватилась за случайно брошенное слово женщина.
- Проклятый, - сквозь зубы объяснила одна из жительниц поселка.
- Объясните, - Степнова нервно теребила бейсболку сына, которую сжимала в руках.
- Да дом твой плохой. За год только пять жильцов поменялось. Одни угорели, газ забыли закрыть... Другим мерещилось что-то... Непонятные истории...
- Что же нам делать? – Лена побелела.
- А что вы сделаете? Ничего не сделаете, если только только уедете оттуда и найдете дурачков, которые согласятся в нем жить.
- Плохой дом, - самая молчаливая старушка авторитетно подняла указательный палец вверх. – История была, годков, эдак, двадцать-тридцать назад. Жила в этом доме семья обычная. Отец, мать и сын, лет десять ему было, когда пришла милиция. Дом закрыли, отца увезли. А мать с сыном, считай, скитальцами сделались. Никто не знает, что там за история была – кто-то говорил, что муж ейный убийца был, кто-то и чего похлеще рассказывал. Что с дьяволом дружил он. Говорили, что, проходя мимо твоего дома, слышали люди детский плач. И крики. И костер у них горел во дворе... Так это или не так – не скажу, дом-то на отшибе стоит...
- Васильевна, чего девку пугаешь! – одернула подругу пожилая женщина в платочке, - да не реви ты, не реви! Васильевна вечно ужасы какие говорит!
- Говорю, что знаю, - Васильевна обиженно поджала губы.
- Спасибо, - отрешенно кивнула Лена. Уже собиралась было уйти, но остановилась, вспомнив еще один важный для себя вопрос, - а мужчина... Такой, у него проблемы с походкой и лицо словно обожженное... Он в этой деревне живет, не знаете?
- Митька что ль? Как не знать, знаем! Митька больной. И лицо у него и вправду обожженное. Купил домик он себе пару лет назад. С тех пор и живет. Сначала народ любопытствовал, а потом привыкли... Он беззлобный, если надо и тяжелое что поднесет, и по хозяйству одиноким женщинам помогает. А уж как он детей любит! Только откуда он и что с лицом случилось, не говорит!
- Спасибо. Приятно было познакомиться, - Лена дежурно улыбнулась.
- Уезжайте отсюда! Гиблое это место! – напутствовала ее Васильевна.

Лена взяла сына за руку и собралась было уже домой – скоро должны были приехать Витя и Вика. Но, вспомнив, что дома закончился хлеб, решила заглянуть в местный магазин.
Заходить в киоск с Павликом она не рискнула – у мальчика при виде ярких оберток шоколадок и конфет начинался один сплошной: «мам! Купи!» и не прекращался, пока на прилавке не оставалось ни одного лакомства. А денег Лена из дома не взяла – в карманах было впритык на хлеб. Это означало, что весь обратный путь ей предстоит идти под бодрый рев малыша. Но внезапно женщине повезло – прямо около магазина была огромная песочница, в которой возились дети, приблизительно Пашиного возраста.
- Павлуш, поиграй, мама быстро!
Мальчик послушно кивнул и с радостным визгом залез в песочницу.

В магазине была небольшая очередь. Местные кумушки принялись разглядывать Лену и тут же перешептываться. С трудом подавив в себе желание ответить всем так, чтобы навсегда отбить косые взгляды, Степнова нервно забарабанила пальцами по прилавку.
- Нервы? – то ли с издевкой, то ли с участием уточнила продавщица.
- Просто тороплюсь, - Лена тяжело вздохнула, ожидая, когда же хозяйка кассы наболтается с одной из покупательниц.
Наконец, пришла ее очередь. Купив хлеб, женщина вылетела из киоска. Щеки пылали, будто она подверглась публичной порке.
- Павлик! – всмотрелась в пеструю толпу детей, выискивая сына. – ПАША! ПАВЛИК!
Малыша в песочнице не было...

 Отправлено: 16.12.09 14:21. Заголовок: - Паша! Павлик! Малы..

- Паша! Павлик! Малыш! – Лена металась по пяточку около магазина.
- Тетя! – денула ее за свитер девочка лет пяти.
- А?! Что?
- Тетя, а ваш мальчик в синей кофте?
- Да! Где он?! Девочка, где он?! – Степнова сама не заметила, как схватила малышку за плечи и принялась трясти.
- Ай! Отпустите! Мне больно!
- Прости! Где он?
- Он с дядей пошел! Туда, - девочка указала на переулок.
- Паша! – Лена уже бежала в указанном направлении, забыв поблагодарить наблюдательную малышку.
В переулке живой и невредимый стоял ее сын. Он сжимал совочек. Рядом с ним на корточках сидел недавний знакомый. Тот самый мужчина, что бесцеремонно околачивался около их дома.
- Паша! – Лена, словно орлица, подлетела к ребенку и крепко сжала его руку. Только убедившись в том, что ее сын в полном порядке, она обрушила свой гнев на мужчину: – Ты, придурок! Какого хрена ты тут делаешь с моим сыном?!
- Мы просто играем, - он захлопал глазами.
- Играете?! Ты знаешь, как это называется?! Если еще хоть раз увижу тебя ближе, чем на десять метров от моего ребенка – я за себя не ручаюсь!
- Мы просто играем! Я хочу его спасти! Я хочу ему помочь!
- Спасти? – Лена грубо схватила мужчину за ворот. – От чего?! Что тебе надо?
- Просто спасти! Спасти! – из глаз мужчины градом полились слезы.
- Я предупредила! Чтобы я тебя не видела, - растерянно пробормотала женщина и, подхватив сына на руки, поспешила прочь из поселка.

Женщина стругала салат. Мясо приятно шкворчало в духовке, распространяя головокружительный аромат. Павлик мирно рисовал за обеденным столом, находясь постоянно на виду у Лены.
Телефон завыл холодящим душу воем.
- Черт! Надо звонок сменить, - проворчала женщина, подхватывая двумя пальцами аппарат и прижимая его плечом к уху. – Алло!
- Лена, это Юрий Аркадьевич! Как у тебя дела с саундтреком?
- Все будет в срок, - уверила продюсера Степнова.
- Ну и отлично! Я очень рад, что могу на тебя положиться. Если будет нужна какая-то помощь – обращайся!
- Ну, вы же не волшебник, - горько усмехнулась Лена.
- Не волшебник, - согласился Романовский, - хотя вот недавно у одной моей подопечной машину угнали. Она убивалась очень. Я нашел хорошего ясновидящего или экстрасенса, не знаю, как там они называются... Так он вмиг все нашел! Представляешь, машина-то была совсем...
Лена не слушала размеренную речь продюсера. В голове крутилась совсем другая мысль.
- Юрий Аркадьевич! – перебила его девушка. – А вы могли бы свести меня с этим... медиумом.
- Что, тоже что-то украли? – усмехнулся мужчина.
- Спокойствие... Вы могли бы просто мне дать его телефон. Или ему мой! Как удобнее... А я уже сама объясню, что произошло...
- Давай сделаем так. Я завтра с ней, это, кстати, женщина, свяжусь и дам ей твои контакты, хорошо?
- Спасибо!
- Да не за что! Обращайся! И это... я жду музыку!

Лена положила трубку и громко выдохнула. Главное, чтобы Виктор не узнал про гадалку. Иначе поднимет ее насмех...
Сигнал автомобиля вывел ее из задумчивости. У Степновых была традиция- Лена и Павлик всегда выходили встречать Виктора и Вику во двор.

Но в этот раз они были не одни. Едва Вика открыла заднюю дверь, оттуда выскочило что-то невообразимо лохматое, слюнявое и прыгающее.
- Витя? – Лена подхватила Павлика на руки.
- Ленок, ну ты сама говорила, что тебе страшно в этом доме. А вот Мася будет вас охранять.
- Что?! – женщина удивленно взглянула на мужа и уже вознамерилась померить ему температуру: не заболел ли.
- Лен, она сторожевая, - Степнов заискивающе улыбнулся.
- Скажи лучше, что тебе очень хотелось собаку и ты не принял всерьез мои слова, - с металлом в голосе резюмировала Лена.
- Мамочка, она такая хорошая! – Вика умильно сложила ручки на груди и часто-часто заморгала.
- Делайте, что хотите! – в сердцах махнула рукой на мужа и дочь женщина и скрылась в доме. – А кормить ее кто будет? А расчесывать? А играть с ней? А о Павлике ты подумал?! Посоветоваться со мной мог, а не привозить это чудище домой!
Свою тираду Лена не успела закончить, потому что Мася, почуяв, что решается ее судьба, оббежала женщину, села прямо перед ней, повернув голову на бок и высунув язык.
- Ну ладно, ты ни в чем не виновата, - Степнова автоматически потрепала животное по шее.
- Она остается? – как черт из табакерки, ниоткуда выпрыгнула Вика.
- Остается! Только вычесывать ее будет папа!
- Буду! – послушно кивнул Степнов. – И вычесывать, и заботиться, и гулять с ней, и купать!
- И спать в ее конуре, - съязвила Лена. – Мойте руки, все готово! И тебе, подруга, что-нибудь придумаем!
Мася, словно поняв, что ей сказала хозяйка, послушно кивнула и улеглась на веранде.

После ужина дети устроились перед телевизором, а Виктор и Лена на кухне мыли посуду. Этот своеобразный ритуал родился у них уже очень давно. Именно перемывая и вытирая посуду, они обсуждали все важные события дня.
- Вить! Собака меня не успокоит! Тут происходит какая-то чертовщина!
Лена рассказала о том, что поведала ей Васильевна.
- Бабкины сказки, - прокомментировал Степнов.
- Ничего не сказки! Как тогда объяснить все, что тут происходит? Вить, это жуткое место! Давай отсюда уедем...
- Лен, ну чего ты боишься? Я не намерен уезжать из собственного дома! Из-за чего? Из-за какого-то сумасшедшего, который разбил нам окно? Так Мася теперь никого на пушечный выстрел к дому не подпустит! Из-за россказней маразматички?
- Но этот дом и вправду стоил подозрительно дешево! Такое ощущение, что прежние хозяева хотели как можно быстрее от него избавиться, - выдвинула новый аргумент Лена.
- Возможно. Но на это может быть тысяча причин! Переезд в другой город, другую страну... да просто понадобились деньги!
- Мне тут плохо!
- Ленок, ты просто капризничаешь, - Степнов мягко потянул женщину за руку и прижал к себе. – Ты сидишь дома постоянно, тут всякое начнет мерещиться...
- Вить, ну почему ты мне не веришь?! – с отчаянием в голосе спросила Лена.
- Потому что духов, плохих мест и прочей мистики не существует, - Виктор нежно поцеловал жену в нос и продолжил: - Все призраки живут вот тут, - коснулся пальцами виска Лены, - в голове...
- Но я ее видела! Своими глазами! Как сейчас вижу тебя! Я не сошла с ума! Павлик тоже ее видит!
- У Павлика слишком богатая фантазия... И не у него одного! Послушай!
Лена прислушалась и на цыпочках прокралась в зал.
Вика и Паша сидели на диване. Малыш забился в угол и сжимал диванную подушку, а его сестра вещала страшным голосом:
- ... темная-темная комната! В ней на веревке болтался... черный-черный человек... У него изо рта торчала...
- Вика! – остановила дочь Лена.
- А?! – девочка захлопала невинными глазами, - а... а мы с Павликом играем!
- Вижу я, как вы играете! – строго проговорил отец. - Иди к себе в комнату! И подумай над своим поведением!
Глаза девочки наполнились слезами, и она, топнув ножкой, убежала к себе в спальню. Лена с благодарностью взглянула на мужа – знала, что он ненавидит наказывать дочь и прощает ей все.
- Павел, - Степнов взял сына на руки, - ну ты чего, испугался? Мужчины не плачут!
- Вить, он ребенок.
- Лен, мы с ним по-мужски поговорим, хорошо? – серьезно отозвался Виктор.
- Да, пожалуйста! Уложи тогда его, мне поработать надо! – улыбнулась Степнова, наблюдая за любимыми мужчинами.

 Отправлено: 22.01.10 13:23. Заголовок: Ветер гонял сухие ли..

Ветер гонял сухие листья и тучи на небе. После полуночи вспыхнула луна, опуская на спящий поселок космический свет.
Лена ворочалась на кровати, пытаясь успокоиться и заснуть. Сон не шел. Вместо цветных картинок сюрреалистичного содержания перед глазами снова и снова вставало мертвецки-бледное лицо маленькой худенькой девочки и ее тихий шепот:
- Мама! Мамочка!
- Я схожу с ума, - прошептала Лена, теснее прижимаясь к мужу.
- Не уснешь никак? – сонно пробормотал муж.
- Не могу, - женщина сжала виски. – Постоянно какая-то чушь в голове.
- Иди ко мне, - Виктор накрыл жену рукой и притянул к себе. – Спи, спи...
Лена поежилась. В объятьях мужа всегда ей было уютно и спокойно. Только не сейчас. Сейчас она чувствовала чье-то присутствие. Как будто кто-то смотрел на нее из темного угла. Лена всматривалась в пугающий мрак и будто даже видела очертания человека, сидящего на корточках. Тяжелое дыхание. Блеснули чьи-то глаза.
- ВИТЯ!
- А? Что? Где? – подскочил на кровати разбуженный Степнов.
- Витя, там кто-то есть, - женщина прижалась к мужу.
- Где? Кто? – Виктор одной рукой крепко обнял Лену, а другой нащупал выключатель ночника.
Вспышка света. Муж и жена одинаково зажмурились и поморщились.
- Лена! – вскрикнул Степнов не то возмущенно, не то смеясь.
- Мася?! – Лена смотрела на собаку, удобно устроившуюся на ковре.
- Лен, вот она тебя напугала? Глупышка, - мужчина крепко сжал жену в объятьях.
- Витя, ты понимаешь, что я с ума в этом доме схожу, - женщина попробовала высвободиться из рук мужа, - я постоянно думаю о чем-то ужасном!
- А я сейчас думаю о чем-то прекрасном, - Витя прошептал на ухо Лене и провел по руке, от локтя и выше.
- Вить, не сейчас, ты не видишь, что я на взводе?
- Вижу. И очень хочу, чтобы ты расслабилась. Давай я сделаю массаж. У тебя так напряжены плечи...
Степнов принялся массировать плечи, плавно спускаясь ниже и ниже.
- Вить, прекрати! Ну не надо, я тебя прошу!
- Ленка, да ты вся напряжена! Девочка моя, что же с тобой происходит? Что ты себе в голову вбила? Наслушалась всяких глупостей от полоумных бабок!
- Я правда боюсь, - женщина уткнулась носом в грудь мужа. – За детей, за нас всех! В этом доме происходит что-то необъяснимое! Что-то странное!
- Лен, успокойся. Успокойся, маленькая моя, я же рядом, - Виктор нежно обнял жену. – Со мной тебе не должно быть страшно. Я сумею защитить нас всех. Ты мне веришь?
Последнюю фразу Степнов проговорил, прокладывая дорожку из поцелуев от уха до плеча женщины, по пути высвобождая ее из ночной сорочки.
На миг страх, ледяной рукой сжимающий сердце, отпустил. Лена расслабилась, крепко удерживаемая сильными и теплыми руками мужа. Она закрыла глаза, и странный дом исчез. Никого нет вокруг, только она и любимый мужчина... Подалась ему навстречу...
Залаяла Мася. Сдавленный крик. Чуть слышный плач.
- Витя! – Лена вскочила с кровати, на ходу натягивая на себя сорочку.
- Ты проверь, как дети, а я вниз. – Степнов накинул на себя халат и понесся в гостиную.
Лена, пока бежала до комнаты сына, чувствовала, что сердце готово вырваться из груди. Пашка, Павлик, ее малыш.
Мальчик мирно спал в своей кроватке и лишь недовольно нахмурился во сне, когда мать, словно вихрь, ворвалась в его комнату и принялась теребить.
Ужас отступил.
Женщина тихонько прикрыла дверь и прислушалась. Внизу было тихо.
- Вить, - громким шепотом в темноту позвала Лена. – Я к Вике загляну и спущусь!
На цыпочках женщина зашла в комнату дочери.
Кровать была пуста. Она настолько не ожидала, что несколько секунд тупо стояла посреди комнаты, смотря прямо перед собой.
- Вика! – позвала Лена, решив, что дочь где-то прячется.
- Мамочка! – позвал тоненький голосок сзади.
- Викуля! Вика! – женщина резко обернулась и опешила.
Прямо перед ней стояла чужая девочка. Тонкая кожа, худые ручки, огромные впалые глаза.
- Мамочка! – девочка протянула к ней руку и дотронулась до плеча. Лена дернулась от нее, но рука девочки прошла словно сквозь женщины.
- Где... где моя дочь? – дрожащим голосом спросила Степнова.
- Я твоя дочь, - совершенно спокойно проговорила малышка.
- Где Вика?! – Лена перешла на истерический хрип. – Где Вика?
- Я твоя дочь, - упрямо повторила девочка, сжав кулачки. – Твоя дочь я! Я!
- Витя! – закричала Лена. – Витя! Вики нету!
Снизу не донеслось ни звука.
- Мамочка, ну обними меня! – девочка подходила все ближе. Женщина почувствовала, что от нее веет ледяным холодом.
- Уйди! Ты кто?! Что тебе от нас надо?
- Мне нужна моя мамочка! Ты мне нужна, - девочка бесхитростно улыбнулась.
Лена чувствовала, что сердце сейчас выскочит из груди. Впервые в жизни она не знала, что делать и как себя вести. Страх за дочь накрыл с головой, отбивая бешеный пульс где-то в висках. Девочка, имеющая свойство материализоваться из воздуха, ужасала. Лена попятилась, пока не уперлась спиной в закрытую дверь.
- Уйди! Исчезни!
- Мамочка! – девочка тянула к женщине худенькие ручки.
Зажмурившись, Степнова рванула дверь на себя и изо всех сил побежала вниз.
Внизу никого не было. Лунный свет отчетливо вырисовывал привычные силуэты мебели, и лишь качающаяся на ветру открытая дверь свидетельствовала о том, что недавно тут кто-то был.
- Витя! – крикнула Лена в тишину ночного двора.
- Мы тут, - услышала она сдавленый голос мужа.
Женщина пошла на голос, пока за домом не наткнулась на Виктора, сидящего у ямы, которой еще вчера не было у них на участке.
- Степнов, - голос женщины дрожал, - что здесь происходит?
- Там Вика, - поджав губы, объяснил мужчина.
- Вика? – Лена упала на землю, вглядываясь в темную яму. – Викуля! Вика! Как ты туда попала?
- Мамочка! – девочка плакала.
- Лен, сейчас главное ее оттуда достать, - мягко остановил жену Виктор, - а все вопросы потом. Ты будь с ней, а я сбегаю в сарай за веревкой. Говори с ней, она очень напугана.
Степнов убежал, а Лена наклонилась к дочери.
- Викуля, что-то болит?
Ответом ей было только сдавленое рыдание.
- Девочка моя, Вика, мама рядом. Сейчас все будет хорошо. Сейчас придет папа, поможет тебе выбраться, и мы пойдем пить чай. Давай песенку споем, твою самую любимую.
Элли-бэлли, озорница,
Пусть тебе спокойно спится,
Звездочка моя, певунья,
- Птица счастья, песня-птица! – подхватила тоненьким голоском Вика.

Час придет - и эта песня
Полетит над всей страною,
В синем-синем поднебесье
Станет звездочка звездою, - Лена услышала ехидный смех за своей спиной и ощутила ледяной холод. Она не обернулась, а только громче запела:

- Элли-бэлли, спи, дочурка,
За день очень ты устала,
Дремлет сад, где ты играла.
Спишь ли, звездочка моя?

Элли-бэлли-бэлли-бэу,
Элли-бэлли-бэлли-бэу*...


------------
* - народная колыбельная

 Отправлено: 23.01.10 16:00. Заголовок: - Лена! – Витя тоже ..

- Лена! – Витя тоже словно появился из ниоткуда, - ты должна мне помочь. Я туда не спущусь, да и ты меня не удержишь. Ты спустишься в яму на веревке, схватишь Вику, и я вас вытащу. Хорошо?
Женщина кивнула.
Как в школе на уроке физкультуры, она спустилась по веревке, как по канату. Высота была приличная, метров пять. Внизу пол ямы был из бетона, и это сразу удивило женщину. Среди деревянных обломков сидела Вика. По щекам размазаны слезы и грязь. Куртка порвана.
- Дочка! Доченька! – Лена села перед ней на колени и обхватила девочку руками. То, что Вика упала с такой высоты и осталась жива, было само по себе чудом.
- Мамуля! – малышка схватила мать за руки и судорожно сжала пальцы. – Я кричала! Я очень громко кричала.
- Все-все, Вика, все закончилось, - женщина убаюкивала ребенка.
- Лен! У вас все в порядке? – вкрадчиво поинтересовался Виктор.
- Да, да, мы уже поднимаемся, - Лена еще раз оглядела помещение. В том, что это помещение было тут выстроено руками человека, она не сомневалась. Кроме бетонного пола и деревянного потолка вдоль стены стояли кровати с провисшими каркасными сетками, в углу стоял письменый стол и колченогий стул.
Прижав дочь, Лена ухватилась руками за веревку и скомандовала мужу, что их можно поднимать.
Виктор, едва увидев родные макушки, одним рывком вытащил жену и дочь и притянул их к себе.
- Ленка! Вика! – только сейчас Лена поняла, насколько испуган Виктор.
- У тебя ничего не болит? – женщина принялась ощупывать девочку.
Вика покачала головой, крепче прижавшись к отцу.
- Идемте в дом, - Степнов одним махом поднял на ноги обеих, - там Павлик один.
Проходя мимо Маси, Виктор потрепал собаку по голове. Она своим лаем подняла их с Леной. Страшно было даже представить, что могло произойти, если бы не было собаки и они так бы и спали.
Дома, после теплой ванны, Вику уложили в кровать. Лена и Витя сели рядом с дочерью.
- Викуль, объясни нам, как ты оказалась на улице и в этой яме? – мягко попросила Лена.
- Мамочка! Я вас очень люблю! – в глазах девочки блеснули слезы.
- Малышка, мы тебя не ругаем, - Виктор погладил дочь по голове, - просто расскажи нам.
Вика тяжело вздохнула и, опустив глаза, начала свой рассказ:
- Вы меня отругали за то, что я Павлику рассказываю истории. Папа сказал, что я эгоистка и думаю только о себе и не забочусь о братике, - девочка всхлипнула от воспоминаний. – Я подумала, что вы меня не любите и без меня вам будет лучше... Я взяла Топтыгина и ушла.
- Господи, куда? – сердце Лены сжалось при мысли о страданиях девочки.
- Не знаю, - Вика уже вовсю глотала слезы, - я вышла из дома и поняла, что не знаю куда идти. И я решила спрятаться в сарае, чтобы вы испугались. А там были дети.
- Кто? – Виктор перевел недовольный взгляд на жену.
- Дети. Они играли. Бегали и позвали меня к себе играть в прятки.
- Вика, какие дети? – как можно спокойнее спросила Лена.
- Обычные. Как я и Павлик. Только странно одетые.
- Странно, это как?
- Ну как будто как из фильма. Помнишь, про войну? Или как на дедушкиных и бабушкиных фотографиях из школы.
Лена кивнула. Виктор нахмурился.
- И мы стали играть. Так весело было. А потом дети побежали. И я за ними. А потом я упала.
- Понятно, Викуля, мы с папой тебя очень любим!
- Ты наше маленькое солнышко, - добавил Виктор.
- Вика, мы с папой не всегда довольны и не всегда тебя хвалим, но мы тебя любим.
Лена обняла дочь. Сверху их объятья накрыли крепкие руки мужа.

Утром Лена проснулась намного позже обычного. Витя уже ехал на работу, а Павлик и Вика мирно рисовали на кухне.
- Мама сегодня проспала, - виновато улыбнулась Лена, целуя детей в счастливые лица.
- А я Павлика накормила, - похвасталась старшая дочь.
- Чем? – Лена опасливо оглядела кухню.
- Йогуртом. Правильно? Я молодец?
Женщина улыбнулась дочери, про себя подумав, что, пожалуй, ничего страшного не случится, если один раз Павлик съест холодный йогурт.
Ожил телефон. Быстро поговорив, Лена облегченно вздохнула. Экстрасенс обещала приехать во второй половине дня. Почему-то для себя Лена решила, что маг расставит все на свои места. Прогонит привидений, успокоит ее.
После пережитых ночных волнений жутко болела голова. Они с Витей, уложив дочь спать, без сил рухнули в кровать, даже не успев перекинуться парой слов.
- Мамочка, - тихо позвала Вика.
- Что, моя хорошая?
- Я топтыгина потеряла...
- Где? – спросила Лена, уже догадываясь, где именно дочь могда потерять своего медведя.
- Там, - одними губами прошептала девочка.
- Викуль, придет папа, и мы обязательно его достанем, - заверила ее мать, а про себя подумала, что необходимо тщательно изучить этот странный бункер.
Но почти до обеда Лену закрутили домашние дела – стирка, готовка, уборка. Приехал стекольщик, установил новые стекла взамен разбитых. Сразу стало чуть светлее.

Около четырех часов вечера приехала женщина. Лена ожидала увидеть разукрашенную гадалку, похожую на ту, к которой они с девчонками ходили в школе. Женщина же была почти не накрашена, с гладкой аккуратной прической.
- Меня зовут Лидия, - тихим вкрадчивым голосом представилась экстрасенс. – Что тут у вас произошло?
- Я думала, это вы мне расскажете, - слегка разочарованно произнесла Лена.
- Послушайте, - Лидия устало сдавила виски, - вы насмотрелись дешевых шоу. Если вам нужен этот антураж, то я могу рассказать вам про ваших предков до пятого колена. Но я же здесь не за этим. Поэтому давайте сразу перейдем к делу.
- Я вижу призрак.
- Вы уверены, что это именно призрак? Как он выглядит? Что делает?
- Это девочка, маленькая. Она зовет меня мамой. А вчера… - Лена поведала Лидии историю дочери. Потом рассказала про рисунок сына.
- Понятно, - выслушав, вздохнула экстрасенс. – Где у вас тут комната без окон.
- Ванна? – Лена почти не удивилась вопросу.
- Нет, не пойдет, - досадливо отмахнулась Лидия, - где-то тут должна быть комната без окон...
- Может это тот бункер? Тот, в котором вчера оказалась моя дочь?
- Нет, эта комната тут, в доме...
- Подвал! – осенило Лену. – Но у нас нет ключа от двери. Мы ни разу не были там, да и руки все не дошли вызвать мастера.
- Отведите меня к нему, - попросила экстрасенс.
Лена послушно отвела женщину к запертой двери. Лидия, шумно вдохнув воздух, прикрыла глаза.
- Мне нужна тишина и ничему не удивляйтесь, - попросила она и дотронулась руками до запертой двери. Вскрикнула.
По спине Лены побежали мурашки.
Голова экстрасенса раскачивалась из стороны в сторону, она болезненно морщилась и тихо всхлипывала.
Вдруг в полнейшей тишине она забормотала:
- Мамочка! Мама! Помоги мне! Пожалуйста!.. Нет! Нет! Пожалуйста, уйдите! Мама! Мама, иди ко мне!.. Где же ты?
По спине Лены побежали мурашки. Холодный пот выступил на лбу, дыханье сбилось. Лидия говорила с интонацией неизвестной девочки. Точно так же тянула руки. Даже выражение лица у нее вдруг стало отрешенно-умиротворенным.
- Елена, - вдруг своим голосом произнесла Лидия, - не могли бы вы принести мне стакан воды и показать, где я могу присесть.
- Разумеется, - Лена помогла женщине сесть в мягкое кресло и подала воду.
- Уезжайте из этого дома, - Лидия потерла переносицу. – Я не смогу вам помочь. Здесь произошло что-то ужасное. Очень ужасное.
- Что?
- Зачем вам это знать? Это страшная вещь. Страшная жестокость. Больной человек.
- Мы не можем уехать из этого дома. Не можем.
- Тогда сами потом себя вините в своих бедах. Зло близко. У вас двое маленьких детей.
- Какое зло?! Лидия, объясните нормально! Вы говорите загадками!
Экстрасенс пробуравила Лену тяжелым взглядом и начала свой рассказ.

 Отправлено: 01.02.10 13:24. Заголовок: Дорогие читатели! Из..

- Я увидела маленькую комнатку. Вдоль стены стояли кровати. На них лежали дети. Их тут держали, в этом доме. Приходил большой мужчина. Дети его очень боялись, сжимались в углу в кучу. Он приходил. Он бил их, плохо обращался. Это не его дети, они хотели к родителям и постоянно плакали. Он издевался, наказывал. Страх. Много страха. Потом он перестал приходить. Они кричали. Громко кричали, звали родителей.
- О, Боже, - прошептала Лена, обхватив лицо руками. – Какой кошмар.
- Вы должны им помочь. И тогда вы поможете себе. Или вы должны как можно скорее уехать отсюда.
- Как Я могу помочь? Это же было давно? В прошлом?
- Они все умерли. Но так и не нашли покоя. Они хотят, чтобы вы им помогли.
- Я?! А что я могу сделать? Почему я?
- Они так решили, - пожала плечами Лидия. – Они выбрали вас и просят о помощи.
- Но их видят мои дети...
- Опасность нависла над вашей семьей. Я помочь ничем не могу, только вы сами в состоянии остановить это.
- Как?! Как, черт побери, я могу? Это духи, призраки! Они ходят сквозь стены, появляются из ниоткуда! Они пугают меня и моих детей, и я как-то еще должна им помочь?!
- Понимаете, - Лидия устало вздохнула, - вы должны помочь не им, а себе.
- Мы уедем из этого дома! Немедленно, как только муж вернется с работы!
- Подумайте... Призраки никогда не появляются просто так. Возможно, уехав сейчас и не прислушавшись к сигналам, вы обречете себя и свою семью на самое ужасное...
- Что вы говорите такое?! – Лена закрыла лицо руками.
- Выбор за вами. Мне пора, простите, - экстрасенс поднялась с дивана. – Я сама дойду, не нужно меня провожать.

Лена сидела на диване и смотрела в одну точку. Бред. Какой бред! Призраки, тени прошлого! Этого не может быть. Они уедут и все будет хорошо! Они продадут этот злосчастный дом, купят квартирку и заживут как прежде.
- Мама! – истошно закричала Вика.
Сердце ухнуло.
- А?! Что? Что случилось? – Лена вбежала на кухню.
- Мама! Павлик дерется! – вопила Вика, а Павлик крепко сцепил маленький кулачок и тянул сестру за волосы.
- С ума сошли?! Оба! – женщина потеряла самообладание. – Вы вообще о чем-нибудь думаете? Чего ты так орала, как будто тебя режут? Павел, ты зачем сестру обижаешь? А ты, Вика, зачем его дразнишь?! Сколько можно!
Лена опустилась на стул и сложила голову на руки. Жить в этом кошмаре было невозможно. Дети, испуганные поведением матери, примолкли, во все глаза смотря на нее.
- Мамочка, прости нас, - легонько дотронулась до плеча женщины Вика.
Павлик захныкал.
- Мои маленькие! – Лена сгребла своих малышей в охапку и принялась покрывать поцелуями. – И вы меня простите. Никогда больше так не кричите. У мамы чуть инфаркт не случился.
- Мался! – обрадованно воскликнул Павлик, вырываясь из объятий матери.
Лена в ужасе обернулась, готовая увидеть бестелесную девочку.
Вместо нее на пороге стояла собака, радостно повиливая хвостом.
- Это невозможно! Сколько уже можно!
- Мам, ты чего? Ты все еще ругаешься за собаку? – надула губки Вика.
- Ни на кого я не ругаюсь. Все хорошо.
Лена потрепала детей по волосам и принялась за ужин. Надо заниматься делами, чтобы не было времени думать о всякой ерунде.

Витя позвонил, предупредил, что задержится, но Лена решила дождаться мужа. Уложив Вику и Павлика, она села внизу с книгой. Строчки скакали перед глазами, не желая складываться в предложения. Только сообразив, что одно предложение она читает в седьмой раз, Лена отложила книгу.
Женщина медленно подошла к окну. Уже темно и по-осеннему холодно. Пугающие очертания деревьев и кустов, шумы, доносящиеся из деревушки, рычание Маси.

- Ленок! Я дома! – женщина удивленно заморгала. Незаметно для себя она уснула, свернувшись клубком в неудобном кресле. Обрывки сна вихрем пронеслись перед глазами: незнакомые дети, тянущие к ней руки и молящие о помощи. Ее собственные дети, плачущие и просящие маму сделать хоть что-то.
- Витя! – Лена прижалась к мужу.
- Ну, маленькая моя, ты что? Опять что-то произошло? Почему ты мне не позвонила? Ленка! Не молчи, говори!
Женщина не могла произнести ни слова, лишь крепче прижимаясь к своему мужчине и вдыхая его запах, такой родной и знакомый.
- Лен, - Степнов осторожно высвободился и аккуратно взял жену за плечи. Заглянул в глаза. Провел по волосам. – Лен! Мы отсюда уедем! Слышишь, я тебе обещаю! При первой же возможности! Пока, может, поживете у Новиковой?
- Нет, Вить, - женщина опустила глаза, - мы остаемся тут.
- Ты же так боялась! Что случилось?
- Ты голодный? – Лена вдруг вспомнила, что прямо с порога набросилась на супруга.
- Темнишь, Кулемина, - покачал головой мужчина. – Ну пойдем на кухню, накормишь меня и расскажешь, с чего вдруг ты решила поменять свое решение.


- Ты с ума сошла?! Лена! Какие экстрасенсы? Какая помощь? Ты о чем говоришь? – Виктор махал вилкой, как дирижер палочкой. – Ты о чем думаешь? Я не верю во всяких призраков и подобную чушь... Наверняка всему есть нормальное объяснение. Только я не хочу его получать экспериментальным путем. Я утром огородил дыру забором, чтобы туда никто не упал. Вика завтра еще один день посидит дома.
- Витя! Витя! – Лена несколько раз пыталась перебить мужа, но он разошелся не на шутку.
- Дороже вас у меня ничего нет! Дети пропадают, ты нервная, дерганая! Это никуда не годится! Ты бы расслабилась, написала музыку, тебе же так нравится...
- Да там серия музыкальных сопровождений к фильму ужасов, - женщина поежилась. – Никак не могу себя заставить сесть... Вить, я буду очень осторожна...
- Лена! О чем ты говоришь? Чтобы я тебя благословил на охоту за призраками? Может, тебя еще снарядить шлангом от пылесоса, как в «Охотниках за привидениями»?
- Нет. Вить, я прошу! Давай никуда не будем уезжать... Хотя бы пару дней.
- Я тебя понять не могу... То ты шарахаешься от всего, то просишь остаться тут. Лен, мне самому не хочется уезжать. Нам нереально повезло, ну, конечно, Романовский посоветовал хорошего риэлтора. Этот дом стоит намного дороже. И мне не хотелось бы его продавать. Но тебе тут неспокойно. Вика тоже вот...
- Вить, все будет хорошо, - глядя прямо в глаза мужу, произнесла Лена.
- Хотелось бы в это верить, - хмурясь, мужчина выстукивал по столу только ему понятный ритм.
После позднего ужина Степнов тщательно проверил все замки и шпингалеты на окнах.
- Я спать, - заглянул он на кухню. – Тебя подождать?
- Нет, - как можно беззаботнее отозвалась Лена, - я посуду домою и поднимусь. Не засыпай без меня!
Для себя женщина решила, что не покажет мужу, как ей страшно. Едва Виктор увидит хоть намек на ее ужас, он тотчас запихнет в машину ее и детей и увезет из этого дома. А тогда, возможно, случится что-то страшное. Что-то, чему Лена могла бы помешать...

Посуда домыта и пора спать. Лена погасила свет и уже собралась выйти из кухни, как ее внимание привлекло что-то на улице. Взглянув в окно, женщина отшатнулась. Припав к стеклу, прямо на нее смотрел мужчина с жуткими шрамами...

 Отправлено: 12.02.10 15:00. Заголовок: - Черт побери! Сейча..

- Черт побери! Сейчас ты мне ответишь на все вопросы! – женщина была полна решимости поставить точку в своих бесконечных страхах.
Быстро накинув на плечи легкую ветровку, она выскочила из дома. Огляделась по сторонам. Пусто.
Полная луна освещала двор.
Вдруг Лена услышала шум. Он исходил откуда-то из-за дома.
- Вот где ты спрятался! – женщина схватила с земли толстую ветку и, размахивая ею, словно мечом, пошла на звук.
На заднем дворе, среди редко посаженных яблонь, маячил силуэт. Он спешил скрыться.
- Эй! Стойте! – крикнула Лена и прибавила шаг.
Мужчина, вскрикнув, перешел на бег. Степнова не отставала.
Вдруг незнакомец забежал в сарай.
Переводя сбившееся дыхание, Лена осторожно приоткрыла дверь. Темно. Пытаясь нащупать выключатель, женщина пошарила рукой по холодной стене. Щелчок. Вспыхнула лампа.
Через несколько секунд, привыкнув к яркому свету, Лена огляделась. Никого.
- Этого не может быть, - пробормотала она, проходя мимо стеллажей с инструментами.
Вдруг женщина увидела, что дверь одного из встроенных шкафов отворена.
- Попался, голубчик, - усмехнувшись, Лена подошла вплотную и резко дернула на себя створку.


Виктор, дожидаясь Лену, незаметно для себя уснул. Проснулся мужчина от детского шепота. Открыл глаза.
- Иди за мной!
- Вика? – Виктор обратился в темноту.
- Иди за мной!
- Кто тут?!
- Иди же! Быстрее!
Степнов медленно спустил ноги с кровати. Понял, что что-то тут не так. Провел рукой по второй половине постели. Пусто.
- Лена?!
- Быстрее! – тоненько шептал голосок.
Виктор потянулся к выключателю. Щелкнул. Тщетно.
- Черт! Долбаный трансформатор! Опять!
Перебои с электричеством возникали не в первый раз. Нащупал рукой мобильный телефон. Включил подсветку.
Около кровати стоял мальчик лет семи. В неярком голубоватом свете мобильника лицо ребенка было абсолютно прозрачным: Виктор отчетливо видел сквозь мальчика знакомые предметы мебели.
- Ты... кто?
- Быстрее же!
- Куда?
- Туда, - мальчик первым словно поплыл по воздуху.
Степнов поспешил следом. В коридоре было темно. Проходя мимо комнаты дочери, мужчина увидел, что кроватка пуста.
- Что происходит? – Виктор залетел в детскую.
Девочки нигде не было.
- Что происходит?! Где моя дочь?
- Там, - прошептал мальчик.
Степнов, как разъяренный тигр, влетел в спальню сына. Малыш спал в своей кроватке, мирно посасывая большой палец. От сердца немного отлегло.
- Быстрее! – раздалось из-за спины.

Лена заглянула в шкаф и с удивлением обнаружила, что внутри находится узкий коридор.
Лампа, мигнув, потухла, и сарай погрузился в ночную тьму. Женщина нащупала на одной из полок фонарь – совсем недавно он попался ей на глаза, и сейчас очень вовремя картинка встала перед глазами.
Слабый луч разбил темноту на две части. Лена посветила в коридор. Извилистый. Осторожно пробралась в шкаф и сделала первый шаг.
Внутри пахло сыростью и затхлостью. Дышать было тяжело, стены давили. Но ноги сами собой ускоряли шаг. То там, то здесь Лена спотыкалась.
Вдруг она услышала тяжелое дыхание за спиной и в ту же минуту в голове пронеслась мысль: «О, Боже! Что я делаю?» Женщина ужаснулась – одна, неизвестно где, никто не знает, где она, и ее окоченевший труп найдут не скоро. На глаза навернулись слезы. Дыхание приближалось. Лена вжалась в стену и зажмурилась. Вдруг кто-то толкнул ее в колено.
- Пожалуйста, не трогайте меня! Я лишь хочу знать, кто вы и что делаете у моего дома.
Мужчина тяжело дышал, как от долгого бега.
- Мой муж знает, где я! И сейчас он идет сюда!
Молчание. Лишь размеренное дыхание.
Лена осторожно приоткрыла один глаз и тут же распахнула второй. Прямо перед ней сидела Мася, склонив голову набок и высунув язык.
- Собачка! Как ты меня напугала. Второй раз. - Женщина перевела дыхание.
Тут же в конце коридора что-то громыхнуло. Мася зарычала и побежала на звук.
- Мася! Мася, стой! – Лена попыталась остановить животное, но тщетно – собаки уже и след простыл.
Женщине ничего не оставалось, как поспешить за ней.
Коридор резко закончился. Помещение, в которое попала Лена, показалось ей смутно знакомым. Фонарик почти не светил, тонкий луч прошелся по бетонным стенам: детские нелепые рисунки, газетные вырезки. Женщина подошла поближе. Подсветила пожелтевшие от старости листы.
«Ушел из дома и не вернулся 18 июня 1988 года Михаил Иванов. На вид семь лет. Одет в синюю рубашку и черные брючки...» - рядом размещалось фото светловолосого мальчика.
«17 ноября 1990 года пропала Анна Мишина 1987 года рождения. Ребенок пропал из детской больницы на Вавилова, куда ее привела мама...»
Лена провела рукой по газетам. Четырнадцать вырезок. Четырнадцать фотографий. Все дети пропали с 1985 по 1990 годы. Четырнадцать детей в возрасте от двух до десяти лет. У женщины поплыло перед глазами и защемило сердце. Бедные дети! Какая участь их ждала? Какие мучения они выносили?
Вдруг ее внимание привлекла одна фамилия на газетной вырезке.
«4 марта 1991 года из детского сада похищена Марта Кулемина. Девочке исполнилось три года. Родители девочки, врачи Никита и Вера Кулемины, подали заявление в милицию. Заведено уголовное дело...»
- Кулемина?! – Лена в ужасе закрыла лицо руками. – Марта... Малфа...
Женщина сорвала листок и прижала фонарь почти вплотную: батарейка практически села. С фотографии ей улыбалась маленькая пухлощекая девочка. Глаза смотрели внимательно. Даже по черно-белому фото Лена знала, что глаза у малышки зеленые.
- Марта, - женщина погладила изображение. – Марта! Мне так много вопросов надо задать моим... нашим родителям.
- Мама! – раздался тихий шепот. – Мама, это ты?
Лена вздохнула. Теперь она понимает, почему эта девочка зовет ее мамой. Многие говорили, что Лена похожа на мать в юности.
- Марта? – позвала женщина в пустоту.
- Мамочка! Это я, Вика!
- Вика? – Лена похолодела и в пару секунд оказалась около дочери. – Что ты тут делаешь?
- Дяденька... Жуткий дяденька, - всхлипывая, бормотала девочка, цепляясь руками за мать.
- Тихо, тихо, моя хорошая, - Лена гладила дочь, - все прошло. Сейчас мы пойдем домой, а завтра... Завтра я вас увезу из этого ужасного места.
- Мамочка, я так испугалась...
- Викуля, все хорошо... Все будет хорошо. А как выглядел дяденька?
- Страшный. Ужасный. У него лицо в болячках. Он пришел в комнату, залепил мне рот и потащил меня сюда.
- Как? И мы ничего не слышали? – ужаснулась Лена.
- Он меня через дом нес, - всхлипнула девочка.
- Тихо-тихо, не плачь, Викуля! Все будет хорошо. Все будет хорошо!
- Он сказал, что вернется сюда с Павликом...
- Дочка, иди ко мне, - Лена подхватила малышку на руки и наощупь пошла обратно.

На полпути Лена нос к носу столкнулась с Витей.
- Где Павлик? – голос женщины дрожал.
- Спит, - Степнов взял у Лены дочь.
- Быстрее! Быстрее! Как ты мог его одного оставить?
- Лена! – кричал муж на бегу, - я проснулся. Тебя нет. Дочери тоже!
- Вить, прости, я не в себе! Скорее!
Муж и жена вбежали в комнату сына одновременно.
Лена, всхлипнув, сползла по стенке. Виктор, наконец, выпустил Вику из рук и прошептал:
- Кажется, пора мне все объяснить!
- Мама! Папа! Давайте искать Павлика! Его забрал тот дядя! Надо найти Павлика!

 Отправлено: 12.02.10 20:59. Заголовок: Лена закончила свой ..

Лена закончила свой рассказ.
- И где нам искать Павлика? – простонал Виктор. – Так! Лена! Бери Вику, иди в машину и уезжайте! В гостиницу, к Лере, куда угодно!
- Никуда я не уеду! – закричала Лена. – Тут мой сын!
- Лена! Тут твоя дочь! Я тебя прошу, - Степнов заглянул жене в глаза. – Я боюсь за вас!
- Мама! Папа! – закричала Вика. – Павлик!
Муж с женой подбежали к окну.
Участок Степновых ограждал высокий забор. Прямо по нему балансировал малыш.
- Павлик! – у Лены перехватило дыхание. На нее накатило одновременно облегчение и ужас. Облегчение – вот он, ее малыш, живой и здоровый. Ужас – он находился высоко, с забора легко упасть и переломать себе все кости.
Виктор подхватил Вику, рывком поднял с ног Лену и поспешил во двор.

- Паша! – истошно закричала Лена.
- Мама! – мальчик пошатнулся и едва не упал, но как будто чья-то невидимая рука крепко держала его на заборе.
- Лена, - зашептал Витя, - не кричи. Постарайся успокоиться. Я сейчас сбегаю за лестницей и вернусь. Стойте тут. Следи за Викой и глаз не спускай с Паши. Поняла?
Лена отчаянно закивала.
- Мамочка! – вдруг раздался сверху тоненький голосок.
- Д...да?
- Мамочка, это я его держу, - сказала Марта. То, что это была именно она, Лена не сомневалась.
- Умничка. Держи его крепче, чтобы он не упал!
- Он хотел его забрать. И делать то же, что делал с нами... А я привела Павлика сюда. Здесь он его не достал... Он меня тоже украл. Из садика. Привез сюда, запер в подвале. Бил, кричал, заставлял играть с его сыном...
- Маленькая моя, все будет хорошо... Ты, главное, Павлика крепче держи, - взмолилась Лена.
- С кем ты говоришь? – прошептала испуганная Вика.
- С Мартой.
- Почему тебя так долго не было? – вдруг зло спросила девочка. - Я тебя звала! А ты не приходила!
- Марта, я не твоя мама, - решила признаться женщина.
- Неправда!
- Я не твоя мама, меня зовут Лена...
- Ты знаешь мамину песню! – звенящим голосом проговорила девочка. - Элли-бэлли, озорница,
Пусть тебе спокойно спится,
- Звездочка моя, певунья,
Птица счастья, песня-птица! – подхватила Лена, всхлипывая. – Мне ее мама пела...
- Моя мама?
- Да, твоя, - кивнула женщина.
- Она меня искала?
- Сильно. Долго. Она тебя искала, ей было больно и грустно...

Виктор не с первого раза нашел в сарае стремянку. Подхватил ее и направился к выходу. Заперто.
- Что за черт! – Степнов толкнул дверь. Глухо.
Мужчина изо всей силы ударил, но бесполезно – дверь не поддавалась. Времени медлить не было. Быстро прикинув в голове, что через дыру в крыше бункера с помощью стремянки можно выбраться во двор, Виктор побежал по коридору.
Сердце стучало в висках. Как ни пытался Степнов заставить себя успокоиться – у него не получалось. Снова и снова в голове проносились картинки одна страшнее другой. Вдруг Виктор остановился. Вот он, бункер. Ужасное место, где держали маленьких детей. Руки сжались в кулаки. Что за сумасшедший мог совершить ТАКОЕ?
Осторожно Степнов передвигался по помещению, когда боковым зрением заметил темный силуэт.
- Стой! – закричал мужчина.
Силуэт дернулся, пытаясь понять, куда убежать. Прыжок – и незнакомец скрылся в нише. Он явно ориентировался в помещении.
Виктор двинулся туда, где только что пропал человек. Металлическая дверь с зарешетчатым окошком. Выцветшая надпись: «Посторонним вход воспрещен». Мужчина потянул дверь и оказался в маленькой комнатке.
- Боже! – вскрикнул Степнов. Вдоль стен аккуратными кучками лежали останки... детей. Плюшевый мишка. Машинка без колеса.
Среди всего этого стоял мужчина в капюшоне.
- Стой, урод, бежать некуда, - Виктор сжал кулаки. – Кто ты и что тебе надо?
- Я хотел поиграть...
- Откуда ты знаешь про этот дом? Говори, ублюдок! – Степнов ударил мужчину.
Из носа незнакомца струйкой потекла кровь. Она каплями падала с некрасивого, изуродованного лица.
- Не бейте! – взмолился мужчина.
- Я и не начинал, - процедил Виктор, - рассказывайте! Рассказывай, что тебе нужно от моих детей!
- Я хотел поиграть... Я тут жил. В этом доме... С папой. Папа хотел, чтобы у меня были друзья. А никто не хотел со мною дружить...
- Тогда твой отец начал воровать тебе друзей? Он заставлял их дружить с тобой? – Степнов уже понял, что перед ним сумасшедший.
- Да, только они не хотели со мной играть. Папа их ругал. Они плакали и играли со мной. В прятки. И в догонялки...
- И?! Что произошло? Почему они все... умерли? Что случилось?
- Кто-то догадался, что папа украл тех детей... Кто-то видел, что папа относит умерших в лес. Дети плохо ели и часто умирали. Мама говорила, что я должен хорошо есть... К нам пришли люди, - мужчина тяжело сглотнул, - они забрали папу. Мама испугалась, и мы уехали...
- А дети? – ужаснулся Виктор, уже зная ответ.
- Они не хотели со мной играть. Мы не стали брать их с собой.
- Вы бросили их тут? Закрыли в этой комнате?!
- Они громко кричали. Мы не могли взять их с собой. Я просто хотел играть... Я не хотел ничего плохого...
- Посиди тут, - Степнов брезгливо толкнул мужчину. Тот, словно не понимая, что происходит, поднял с пола машинку и загудел.
Виктор вышел, закрыл дверь с внешней стороны на засов и, наконец, выбрался через дыру в крыше наружу.

С почти небьющимся сердцем Виктор, подхватив стремянку, подбежал к забору. У него сидела Лена, крепко прижимая к груди своих птенцов. Вика и Павлик обнимали мать.
- Она исчезла, - подняла на мужа глаза. – Помогла Павлику спуститься и исчезла... Помахала рукой и сказала обнять маму... Сказала, что ей пора...
- Ей пора, - Степнов сел на траву, рядом с семьей. Осторожно обнял жену за плечи.
- Витя, неужели все закончилось? – Лена уткнулась носом в грудь мужа и вдруг разрыдалась.
- Кончилось, Лен, кончилось... Только надо позвонить в милицию. Хотя есть у меня соблазн поступить с одним человеком так же, как и он когда-то...
- Что? О чем ты говоришь? – всхлипнула женщина.
- Я тебе все расскажу. Все обязательно расскажу... А пока всем надо выспаться. Бери детей – езжайте в ближайшую гостиницу.
- А ты? Я без тебя никуда не поеду!
- А я дождусь милицию и приеду к вам. Я тебя люблю. Теперь всё точно будет хорошо...

Спустя две недели.
- Даже не верится, что за такое короткое время риэлтор смогла нам подыскать такой хороший вариант, - Лена осматривала голые стены в новостройке.
- Просто агентство недвижимости очень испугалось за репутацию, - Виктор обнял жену. – Наша квартира! И мы сами будем писать в ней нашу историю...
- Вить, я помню, что мы договаривались не вспоминать ту историю... Я сегодня была у родителей – отвозила Вику и Павла на выходные... Я спросила у мамы про Марту. Это моя сестра, Вить. Она пропала через месяц после моего рождения... Мама очень переживала, искала ее, писала всем. А потом потеряла веру. Спрятала все фотографии. И мне они решили ничего не рассказывать...
- Ты ей все рассказала?
- Зачем? Она сочинила для себя историю, что ее дочь украли бездетные люди... И что ей хорошо. Ей же сейчас хорошо?
- Наверняка, - кивнул Виктор.
- Только я одного понять не могу... Почему Марта была в такой странной одежде?
- Дети росли, - объяснил Виктор, - а этот урод не хотел покупать новую. Он нашел старинные наряды и заставлял детей ее носить. Вообще этот дом имеет жуткую историю - в военные годы там размещался госпиталь. А в бункере держали пленных. Бункер связывал между собой дом и сарай. Из дома в него можно было попасть через заколоченый подвал. А из сарая... Ну понятно. А потом в нем поселился этот псих с семьей. Останки малышей захоронены...
- Мы съездим к Марте?
- Обязательно, - мужчина накрыл ладонь жены.
- Вить, это что-то ужасное! Просто ужасное!
- Да. Но ужасное – не только сам факт наличия таких уродов. Отец был сумасшедший. Мир крутился вокруг его сыночка. Он похищал для него друзей. Бил детей, издевался. Но не это самое страшное, Лен. Самое страшное то, что когда его обвинили в убийстве ребенка, то должным образом не обыскали дом. Самое страшное, что его жена была вполне вменяемой и все понимала. Самое страшное, что сорок лет жил этот... Митя. Видимо, его психическое заболевание передается по наследству, потому что сыночек явно страдал какими-то отклонениями. И последние тридцать лет он мечтал украсть себе друга. Он играл с детьми. Его не боялись... В милиции сказали, что он маньяк. И если он поставил себе цель - он пошел бы на все, чтобы ее добиться. А его целью были наши дети… Страшно подумать, что могло бы случиться. У меня мороз по коже и задушить кого-нибудь хочется, когда я думаю, что много раз это все можно было остановить. Сколько равнодушных людей проходили мимо... Самое ужасное, Лен, равнодушие. Видеть чужую боль, понимать, что можешь помочь, но... пройти мимо...
Лена молчала, смотря прямо перед собой. Даже Мася, которая стала полноправным членом семьи, тихо сидела в углу.
- Иди ко мне, - Степнов обнял жену.
- Вить, я тебя люблю!
- Я тебя тоже...

Через окно за ними наблюдала маленькая, почти прозрачная девочка. Улыбнувшись своим мыслям, она прошептала:
- Теперь точно все будет хорошо. И меня заждались уже... Теперь я могу улетать...
Нарисовав тоненьким пальчиком на стекле сердечко, девочка совсем растворилась в воздухе, как будто её и не было...

Конец.
-----
Небольшая фотография в тему:

«Дети – жертвы пороков взрослых», автор Михаил Михайлович Шемякин

В центре композиции над сонмом пороков на пьедестале возвышается скульптура, олицетворяющая худший из них – двуликое равнодушие с закрытыми глазами, заткнутыми ушами, сложенными на груди руками и с гробовидным телом. В одном из интервью М. Шемякин называет равнодушие самым главным людским пороком, так как бесчувственность к ближнему – «корень всяческого зла». »Я, как художник, этим произведением призываю оглянуться вокруг, услышать и узреть те горести и ужасы, которые испытывают дети сегодня. И пока не поздно, здравомыслящим и честным людям надо задуматься. Не будьте равнодушными, боритесь, делайте все, чтобы сберечь будущее России» – заключает автор. (с)

 Отправлено: 22.02.11 19:30. Заголовок: Размещено с разрешен..

Размещено с разрешения автора

Название: Герой нашего времени
Автор: Манюня
Редактор: forget-me-not
Жанр: Angst, RPF, POV, AU, OOC
Рейтинг: R
От автора: события вымышлены, совпадения случайны.
Статус: окончен

---

1.
Шоубиз. Слово, ставшее синонимом грязи, пошлости и разврата. Для кого-то рождение ребенка – ярчайшее событие в жизни, смерть близких – тяжелое потрясение, свадьба – то, о чем молодожены будут вспоминать всю жизн. В шоу-бизнесе это – информационный повод. Причина для того, чтобы твое имя в очередной раз появилось в таблоидах.
Битва за рейтинги, битва за место под солнцем. Те, кто проигрывают эту битву, навсегда остаются на обочине яркой жизни, глотая пыть и нюхая дым из выхлопных труб дорогущих автомобилей. Я ненавижу шоубизнес. Но, как ни прискорбно это признавать, я часть этого механизма. Разумеется, не самая центровая. Если уж совсем по правде – мое место где-то ближе к обочине. В силу возраста я не приемлю дешевого пиара, а в силу воспитания не способен на неадекватные поступки. Вот и приходится брать чем-то другим. Непонятно чем. И получается ли, если до сих пор некоторые акулы великого и могучего бизнеса, построенного на шоу, считают меня родственником Александра Гавриловича?
Наверное, мне есть чем гордиться... Роли в каких-то рейтинговых сериалах... Роли в кино. Для парня из Иркутска совсем неплохо. Я, разумеется, говорю себе, что мои лучшие роли еще впереди... Хотелось бы верить. Но если смотреть правде в глаза...
Хотя кто в ярком и красочном мире шоу-бизнеса смотрит правде в глаза?
Я лениво общаюсь с поклонницами на своем форуме. Это часть имиджа. Отвечаю немного резко, иногда откровенно грубо... Забавно. Девочки постпубертатного возраста пытаются учить меня жизни, ведут «умные» беседы о политике, об экономике. Иногда я не понимаю – они на полном серьезе ставят себя на один интеллектуальный уровень с почти сорокалетним мужчиной?
А вообще интересная тенденция у современной молодежи. Самостоятельные, разбирающиеся в жизни... не нуждающиеся в советах. Считают, что имеют право допрашивать меня, взрослого дядю, о личной жизни. И верят всему, что я пишу. Что девушка мне нужна домашняя, не курящая, не пьющая, классическая клуша, не имеющая собственного мнения и во всем полагающаяся на своего мужчину. Это удобно – нарисовать образ, которого, наверное, не существует в природе... Зато все вопросы сняты.
На какое-то время задумался, что, существуй на самом деле такая девушка... дома вкусно пахло бы борщом и пирогами. Чистые рубашки висели бы на плечиках в шкафу. Регулярный секс четыре раза в неделю...
Вместо этого живу как на пороховой бочке. Но меня устраивает такая жизнь. Так я чувствую себя моложе. Не на обочине... Чувства? Ну, чувства у меня есть, только это целый коктейль эмоций с ярким оттенком секса.
- Виталь, - промурлыкал нежный голос прямо над ухом.
Разворачиваюсь на кресле, слегка копируя Фокса Малдера из «Секретных материалов».
Белокурое создание, трогательно укутанное в мой плед, картинно оголила неприлично длинные ноги и плечико.
- Да, котик? – делаю заинтересованное лицо.
- Виталь, а ты кофе не приготовишь?
Да как тебе сказать, э-эм... девушка, кофе я не пью. И все эти пошлости типа завтрака в постель... Это не ко мне.
- Зайка, у меня много работы, - левой рукой сворачиваю окна с явно не рабочим содержанием.
- Виталь, - девушка очень хороша. Особенно, когда вот так картинно дует губки, - ну мы хоть вечером пойдем на презентацию? Правда ведь?
Презентация. День рождения. Федя. Точно! Ее зовут Диана, она начинающая певица.
- Правда, давай созвонимся, - целую Диану (!) в оголенное плечо и отворачиваюсь к монитору, давая понять, что разговор окончен. Да, Дианочка, ты вытянула пустой билет. Помочь я тебе в твоей карьере ничем не смогу, мне бы кто помог... Ну ничего, на двадцать пятом партнере тебе повезет. Не на двадцать пятом, так на тридцатом... Вообще повезет, главное не останавливайся! Ты на верной дороге, девочка!
Я не бесчувственный. Я подаю нищим, мое сердце сжимается, когда я вижу никому не нужных стариков и детей... Я даже, если задуматься, могу пожалеть эту глупую девочку. Она, в конце концов, не виновата, что, когда Бог раздавал ум, она перепутала очереди и второй раз встала за красотой. Или она - достояние современной хирургии? Собственно, мне все равно.
Интересно, а в какой очереди я стоял?
Тренькает телефон. Смс. Третьякова. Доброе утро, Лена. Бросаю взгляд на календарь. Где там у нас она сегодня? Новороссийск? Донецк? Владивосток?
«Доброе утро, солнц! Я скучаю!»
Правда скучает? Ну да, ну да. Наверняка сидит, как царевна у окошка, утирает кружевным платочком слезки и вздыхает по принцу, ушедшему защищать родину.
«Привет, Телепузик! Я тоже скучаю», - отвечаю я. Так проще, чем расставлять все точки над «ё».
А расставить, наверное, придется. Но не сейчас. Сейчас ей тяжело, ей нужна поддержка. Видимость того, что кто-то ее ждет. Не могу, я не настолько жесток, чтобы объяснить ей, что я обычный мужчина. И что я не настолько увлечен ею, чтобы хранить верность и ждать ее по полгода. Но пока пусть будет так.
«А что ты делаешь? :-*», - еще одно смс.
Оглядываюсь на грацию, натягивающую сарафан. Интересно, какая будет реакция, если я напишу, что прощаюсь с Дианой? Шутки шутками, но Диану, и правда, надо проводить. Ночь была неплохой, девочка старалась доставить мне удовольствие.
- Тебе такси вызвать? Прости, малыш, не могу сам тебя отвезти, - картинно смотрю на часы, - совсем нет времени.
- Ничего, - девушка улыбается в тридцать два зуба, - я сама доберусь.
Какая очаровательная глупышка! Прелесть!
После того как Диана покинула мое жилище, решаю принять душ.
Мне кажется «закон бутерброда» давно можно переименовать в «закон душа и мобильного». Парадокс в том, что стоит только намылить голову – тут же раздается звонок мобильного. И ты, как идиот, вытираешь полотенцем пену с половины лица, с той, к которой прижмешь трубку. Но самое удивительное, что, несмотря на то, что ты будешь разговаривать аккуратно, не прижимая трубку к щеке, телефон все равно будет весь в пене.
- Виталь, ну ты чего не отвечаешь? – пробасил голос басистки группы «Ранетки». Каламбур-с...
- Я в дУше, Лен, - оправдываюсь я.
- Понятно, - словно вижу, как она обиженно раздувает ноздри.
- Малыш, ну я, правда, в душе. Вода шумит, слышишь?
- Слышу, - голос мягчеет, - мне грустно...
- Почему? Рядом девчонки, поклонники, - понимаю, что разговор предстоит длинный и сажусь на край ванной.
- Это не то, Виталь. Это другое. Поклонникам нужно улыбаться, делать вид... Девчонки. Да перед девчонками я тоже всегда что-то изображаю. Лену-Третьякову-без-комплексов, Лену-Третьякову-Идеальную.
- А передо мной не изображаешь?
- Нет.
- Почему? – мне становится интересно.
- Просто так. Когда я тогда напилась, - Лена умолкает.
Эпизод, словно вспышка, проносится перед глазами...

2.
Дело было полгода назад. Опустевший павильон. Я забыл мобильник, иначе я бы никогда не вернулся в половине третьего ночи на съемки. В гримерке горел ночник. Лена сидела на диване, укутавшись в плед. Перед ней стояла почти пустая бутылка коньяка и полная окурков пепельница. Выглядела Лена ужасно. Опухшие глаза, красный нос. Сквозь несвязную речь я понял, что «никто ее не понимает и не ценит». Стандартный приступ неуверенности в себе.
С Ленкой у нас тогда были ровные дружеские отношения. Постоянные взаимные подколы... Не то чтоб я не ожидал ее слез. Просто я их и не должен был видеть. Но и оставить ее в таком состоянии я не мог. Сел рядом, тяжело вздохнул и крепко обнял.
А ей, казалось, больше ничего и не нужно было. Всхлипывания потихоньку прекратились, она обмякла, и я понял, что Лена спит.
А на меня, как назло, накатились всякие мысли. Такое иногда бывает, когда не спишь нормально несколько дней подряд.
Я иногда думал о наших с Леной общих поклонниках. Почему-то так сложилось, что Лена для них солнце, луч света в темном царстве. А от меня они требуют. Требуют играть роль Степнова до конца жизни, требуют носить Лену на руках. Почему так сложилось? Где я сам ошибся? Нет, я не ревную к популярности Третьяковой. В конце концов, ей это в новинку, она с удовольствием раздает автографы, отвечает на вопросы. Просто в этом что-то... неправильно.
Пару раз наблюдал, как девочки до хрипоты в голосе скандируют имя Лены у входа в школу в Новокосино. Глупые. Пытаются привлечь внимание, пытаются понравиться. Надеются, что их заметят. Интересно, что у них в мозгах?
Они на полном серьезе верят, что Лена сможет построить с ними равные отношения? Дружить? Ходить в кино? Возможно, у кого-то из них это когда-то получится. Только никогда Лена Третьякова не забудет о том, что она звезда. Вкусив однажды этот плод, трудно от него отказаться. И так они и будут «дружить». Поклонница будет делать вид, что отношения у них на равных, а Лена... а Лена не будет заморачиваться. Так и будут жить интересами Лены.
К чему я об этом думал? Просто я сам однажды попал в такую историю. Дело было давно, на заре популярности «Кадетства». Милая девочка Яночка, краснеющая от одного моего взгляда. Мы с ней встречались почти полгода. Она приезжала ко мне на съемки с домашним обедом, она ждала меня после кастингов у входа в Останкино на пронизывающем ветру. Потом я как-то замотался, перестал ей звонить, на ее звонки не отвечал. Общение само по себе сошло на нет.
А спустя пару лет увидел ее и не узнал. Абсолютно потерянная для общества личность. Замкнутая в себе. Тогда она сказала, что «обожглась пламенем моей славы». Я много думал об этом, но чувство вины до сих пор не прошло.
Тогда, в гримерке на диване, на меня опять накатило оно. Прибавилась вина за дочь, растущую без отца. За нелепую профессию, не приносящую должного удовольствия. За Ленку, спящую у меня под мышкой.
Мужчины как бы не склонны к проявлению слабости.
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как Лена проснулась. Уставилась на меня не мигая. Видимо, что-то прочла на моем лице, потому что вдруг провела теплой рукой по щеке.
Я схватился за эту ладошку, как за соломинку. Уткнулся. Принялся целовать все складочки на коже.
Лена не одернула руку.
Она была очень близко. Я чувствовал, как стучит ее сердце, как вздымается ее грудь.
Тут надо сделать отступление. На тот момент работа шла в интенсивном режиме, т.е. с восьми утра и до одиннадцати ночи. Нормальных отношений не было давно. Даже простой секс был для меня недоступен. А услугами продажных жриц любви я из брезгливости не пользуюсь.
А тут рядом молодая теплая девушка. Девушка, изгибы тела которой я ощущаю. От которой пахнет чем-то... женским. Пьяная, и от того черезчур доступная.
Красивые очертания слегка припухших губ.
Не должен был. Не прав. Ошибся. Но прижался к ней губами, расстегивая молнию на ее свитере. Старался быть нежным. Старался...
Непривычная нагота Лены, сразу же, после обряда таинства, смущала. Не думал, что чувство вины навалится тут же.
Третьякова напротив, казалось, не видит в нашем поступке ничего ужасного. Ничуть не стыдясь, тянется за сигаретой.
- Ты можешь тут не курить? У меня голова раскалывается, - непроизвольно ворчу я. Тут же одергиваю себя. Надо срочно как-то унять раздражение.
- Могу, - Лена часто моргает. Нет. Только не надо дурацких слез!
Она не виновата в моем настроении. И не надо на ней срываться.
Обнимаю Лену, и она, уткнувшись мне в плечо, засыпает.
Гримерку мы приводим в порядок за двадцать минут до того, как в нее врывается уборщица тетя Валя.
- А чегой-то сегодня рано вы, - привычно ворчит она.
В желудке пустота...
- А мы сейчас завтракать поедем, да, Лен? – спрашиваю я у... партнерши? Ага, партнерши, во всех смыслах этого слова. В конце концов, неприлично не позвать ее с собой.
Девушка кивнула.
В кафе она долго прятала глаза, потом, вздохнув, выпалила:
- Виталь, давай... Все, что ты слышал, что я говорила... забудь!
Детский сад, штаны на лямках.
- Конечно, Лен, нет проблем.
- Спасибо, ты самый лучший, - Третьякова отпивает кофе. - Я ужасно выгляжу?
Интересно, какого ответа ожидают девушки, задавая этот вопрос? «Да, ужасно, ты бухала всю ночь, причем выкурила, кажется, целую пачку. Потом секс, меньше часа сна. Как еще ты должна выглядеть?»
- Нет, Лен, ты всегда прекрасна, - фу, самому противно, как банально сказал. Но, видимо, срочно надо выспаться. Иначе ничего более оригинального в голову так и не придет.
Как-то потом все глупо было. То ли я не имел ничего против, то ли Лена была слишком рядом... В общем, мы не поставили точку в наших отношениях. Часто она приезжала ко мне – измученная и усталая. Тогда я делал ей вкусный чай, мы долго разговаривали. Потом секс, приносящий мне явно больше удовольствия, чем ей. Как плата за душевную близость. Впрочем, я действительно к ней очень хорошо отношусь.
Что удивительно – эти наши... встречи не мешали нам работать и дружить. В смс и телефонных звонках мы позволяли говорить что-то большее, чем при личных беседах.
По правде, мне было ее жалко. Ненормальный ритм. И, хотя она повторяла, что ей нравится такая жизнь, я не верил. Это очередная мантра, если часто повторять – сам поверишь.
Вообще, пора завершать эту карьеру доморощенного психолога. Сейчас я в очередной раз об этом подумал, сидя на холодном краю ванной.
Лена, глотая слова, рассказывала о том, что устала. Что она в ответе за тех, кого приручила, и подобную чушь.
Знал бы старик Антуан, что, говоря словами Лиса крылатую фразу о прирученности, девочки 21 века будут понимать под ней столько всего лишнего. Мы ответственны за ожидания прирученных? По такой логике получается, что Ленка принадлежит уже не себе. И делает не то, что хочет. И ведет себя не так, как вела бы себя... Бред, какой бред! Только как ей это объяснить? И нужно ли объяснять? Кто я ей?
- Третьякова, если честно, то я стою голый, в душе, по мне течет мыльная пена, щиплет глаза. Давай я попозже перезвоню?
- Буду ждать, - нехотя прощается девушка.
Вытираю пушистым полотенцем трубку телефона, закидываю его в карман халата и, наконец, встаю под горячие струи воды.

 Отправлено: 22.02.11 19:35. Заголовок: 3. Не понимаю, почем..

3.
Не понимаю, почему получением американской визы я должен заниматься самостоятельно? Через пару месяцев улетать на съемки в Америку, надо открыть визу, но почему-то по условиям контракта я должен сделать это сам. Возможно, не хотели париться, американцы жуткие бюрократы. Звонит мобильный – Серега Арланов. Старый добрый ворчун Серега. Тот еще брюзга, но если ему что-то надо – не отцепится. А сегодня ему надо с кем-то напиться.
- Ладно, я приеду, - обещаю я, - правда, сам ни фига не знаю, сколько я тут проторчу.
Лениво оглядываю очередь. Вот, а говорят, в современной России очереди изжили себя... Может, именно оттого, что все эти люди не привыкли к многокилометровой колбасе из людей, они такие раздраженные. Вот девушка, высокая, даже немного симпатичная. Она думает, если будет нервно качать ногой и отстукивать ноготочками бешенный ритм, то ее примут быстрее? Или бабушка – божий одуванчик. И она туда же – в Америку! Ей-то что там надо? Парочка. Он нежно держит ее за руку, заглядывает в глаза. Она устало обмахивается анкетами. На первый взгляд идиллия. А на самом деле? Наверняка девушка весь день флиртовала с боссом у себя в маленьком офисе на окраине Москвы. А он рассматривал картинки на порно-сайтах, делая вид, что ищет работу. Он что-то шепчет ей на ухо, она нехотя протягивает ему купюру, и он устремляется в ларек.
Ведь, по сути, современные мужчины сами виноваты в том, что женщины ими помыкают. Ну не созданы женские плечи для того, чтобы носить груз добытчика. Но мужчины... обмельчали что ли? Хотя... женщины сами разрешают не только взобраться себе на плечи, но и ножки свесить. Исторически обязанности делятся на мужские и женские. Женские – воспитание детей, уборка, готовка. Ну а мужчина должен прибить гвоздь, передвинуть мебель. Но, блин, сколько раз в году двигается мебель? От силы пару раз. Мужчины, помимо всего прочего, еще добытчики. И ладно, если у мужика нормальная профессия, не заглушающая его эго. А что можно сказать о представителях загадочно-педерастических профессий: стилист, дизайнер? Недавно пришел на маникюр, а там, вместо услужливой девочки Любочки сидит нечто, по недаразумению носящее брюки и писающее стоя. Вот тебе и половые признаки.
- Абдулов, - выкрикивает из окошечка очаровательная девочка, прерывая мои мысли.
Получаю квиточек, оплачиваю в кассу услуги посольства и довольный до безобразия иду к машине.
Путь проходит через маленький парк, в котором наблюдаю еще один штрих поведения современной женщины. На этот раз матери.
Девушка, по виду не старше Лены Третьяковой, с упоением качала коляску. На мой взгляд, женщина и младенец – самое красивое зрелище. Малыш умильно пускал пузыри и улыбался беззубым ртом. Мамаша выпустила изо рта струю сизого дыма и глотнула пиво. Прекрасно! Просто превосходно! Настроение сразу испортилось, как будто мне есть какое-то дело до того, как сложится судьба этого малыша! Как будто мне есть какое-то дело до этой девушки, видимо с одной извилиной в мозгу!
Черт!
Серега встретил меня почти по-домашнему – в плюшевых тапочках и футболке: «КВМ». Юморист, блин.
- Как там съемки сериала? – дежурно интересуюсь я.
- Какого именно? – улыбается Арланов.
- Ой, ну тебя, Серега. А вообще мне все равно. Давай чего-нибудь съедим, я голодный!
«Чего-нибудь» - это пицца по листовке, заботливо прикрепленной к двери. Вот уж поистине, людям уже лень до почтового ящика дойти – буклеты с доставкой на дом.
Пьем. Ведем неспешные беседы о работе, о моих съемках в Америке, о «Ранетках».
- Скучаю я по девчонкам, - вдруг вздыхает Арланов, - хоть они и никудышные актрисы.
- А чего столько на них орал? – спрашиваю я. Одна из причин постоянных слез Ани и Наташи. К ним цеплялись все.
- Да съемки все... это же работа, ничего личного. Я и на тебя орал, - Серега целенаправлено напивается.
- Девчонки в туре, у них все хорошо, полные залы...
- С Леной общаешься?
Киваю. А что скрывать? Серега – свой.
- Спал с ней? – вдруг Арланов делает хитрое выражение лица.
Я шутливо отмахиваюсь:
- Я джентельмен. А джентельмены подобные вещи не обсуждают.
А чего он ждал в ответ? Подробностей? Где, как и в каких позах? Странный!
Серега расскаывает грустную историю очередных неудачных отношений с очередной женщиной. То ли я выпил уже много, то ли настроение чересчур лиричное, но пытаюсь анализировать.
- ... Она ни фига не делала, только говорила: «дай, дай, дай»! И что бы я ей не давал – ей все мало!
- Серег, ну ты взрослый мужик, - тяжело вздохнул я, - считай свои ошибки, а не ее.
Идиотизм! Почему так просто переложить всю ответственность на чужие плечи? Искренне уважаю Лену за то, что она видит свои ошибки. Хотя, Третьякова вдвое младше Арланова. В очереди, что ли, какой хитрой стояла?
Устал. Очень устал. Скорее бы улететь в Америку. Заняться интересным проектом, выйти за рамки... школьного сериала и третьесортных ролей.
В своих мечтах уже репетировал Оскаровскую речь. Но даже под пистолетом никому не признаюсь в этом.
Называть в благодарностях Лену или нет? В общем-то, Третьякова по-своему мне помогла... Надо. С меня не убудет, а ей приятно.
Забавно. Вообще-то я взрослый мужик, а занимаюсь фигней какой-то.
Включаюсь в разговор с Серегой...
Отказываюсь от предложения остаться переночевать у Сереги. Даже отказываюсь от предложения вызвать мне такси. Хочу немного прогуляться.
Решаю позвонить Лене. Судя по времени, концерт уже закончился.
- Привет, - деланно-равнодушным голосом отзывается Третьякоова.
- Как песенки?
- Спели, - вредничает.
- Как там овцы твои любимые?
- Как обычно. Они не только мои, они еще и твои, - Лене не идет ворчанье.
А голос дрожит. Чем-то расстроена?
- Леночка, - я ласково вздыхаю, - устала?
- Очень. Это все классно! Супер! Но... Не знаю, как слова подобрать, чтобы ты понял!
- Третьякова! – Блин, руки мерзнут. – Прекрати мямлить! Надо уметь людям давать возможность помочь тебе! Тем, кому ты небезразлична!
- Я тебе небезразлична? – хрипло спрашивает Лена.
Для нее это важно. А для меня?
По-хорошему этот вопрос надо бы решить. Но не хватает у меня времени сесть и обдумать все. Ленка – по-своему какая-то часть моей жизни. Только... не хватает у меня смелости для себя все решить. И, возможно, мне не понравится то, что я узнаю...

4.
...Игра в пинг-понг на форуме. Забавно. Девочки требуют от меня откровенности. Девочки делятся проблемами. Печально. Очень печально, что поделиться им не с кем. Мне, по сути, заняться в Москве тоже нечем. Надо решить что-то с квартирой, Саша говорил, что у него есть приличные знакомые, которые снимут ее на время моего отсутствия. Немного противно, все равно что давать пользоваться своей зубной щеткой незнакомому человеку. Все-таки квартира – вещь личная. Здесь мои вещи, все сделано так, как мне удобно. Но красиво играть в высокие чувства, когда счета в банках лопаются от количества нулей после заветной единички.
По-хорошему нужно привести в порядок гардероб. Созвониться с Марком. Марк – мой давний, еще школьный, приятель. Живет уже десять лет в Америке. Он обещал помочь с жильем.
Отвечаю на вопросы девушек на форуме. В очередной раз думаю о том, что они мне нужнее, чем я им. Мне нравится, что они воспринимают меня разным. По-своему мне нравится их упрямство, их искренний интерес.
Вообще-то это просто у меня отличное настроение.
Телефон. Лена. Такое ощущение в последнее время, что звонит мне только Лена.
- Привет, Третьяковка! – коверкаю я фамилию.
- Ну привет, - смеется она, - хорошее настроение?
- Откуда знаешь?
- Я сейчас на твоем форуме, - Ленка хихикает. Понятно все с ней. В очередной раз зарегистрировалась и задает мне глупые вопросы.
- И чего ты-то такая счастливая?
- Выспалась, - совершенно по-детски отвечает Лена.
Как мало человеку для счастья надо. Да уж, потребительское отношение к жизни еще никто не отменял.
- Виталь, - вдруг серьезно спрашивает она, - ты когда уезжаешь?
- Вопрос пары недель...
- А я?
- Лен, а что ты? – я не понимаю вопроса. Или делаю вид, что не понимаю.
- Ты уедешь просто так? Вот так возьмешь, соберешь вещи и уедешь?
- Так! Стоп! Лен, не реви! Объясни, что ты хочешь? Что я должен сделать? Записать видео-послание? Абдулов – Секретная жизнь? Прости, бегать перед камерой с голым торсом не смогу...
- Виталь, прекрати!
- Правда, Лен, чего ты хочешь?
- Чтобы ты приехал попрощаться, - едва слышно прошептала Лена.
Бред! Какой бред! Лететь, чтобы попрощаться с ней? У меня всего пара недель. У меня совсем нет времени. Я даже к родным не успеваю слетать.
- Лен, я...
- Я все понимаю, - холодно обрывает меня она.
Ведь манипулирует же! И самое забавное, что она знает, что я это чувствую.
- Виталик, это очень для меня важно...
Надо уметь говорить «нет»! Нельзя поддаваться на манипуляции!
- Я даже билет могу тебе оплатить!
Нельзя поддаваться на провокации! Нельзя...
- Пожалу-у-уйста!
Не надо давать ненужных надежд. Надежды – обман.
- Ладно, Лен, я постараюсь! Скинь мне на почту ваш график.
Злой. Какой же я злой! Получилось глупо. Я же не полечу?! Или...

Киев. Украина. Международный аэропорт. Смс от Лены: «встретимся на парковке». Игра в шпионов. Еще бы найти эту парковку.
Прекрасная кареглазая девушка объясняет мне, как выйти на стоянку. Заискивающе смотрит в глаза и, кажется, удивлена, что я не продолжаю знакомство. Прости, деточка, я здесь не за этим.
- Виталик! – мчится ко мне девушка лет пятнадцати. По лицу видно, что поклонница сериала «Ранетки».
- Вы мне? – делаю лицо идиота и подергиваю рукой.
- А... – девушка остановилась на бегу, - а вы Виталик?
- Я?! Ась? Кто? – нелепо взмахиваю руками и вращаю глазами.
- Виталик Абдулов?
- По-хоо-о-ож? – наклоняю голову набок и дико двигаю бровями. Едва сдерживаю смех.
- Издали, - девушка смущена, - простите...
Куда катится мир?! Спешу на парковку...

- Я сняла для нас номер. Мне столько тебе нужно сказать, - Ленка шепчет в самое ухо.
Наверняка чувствует себя героиней какого-то романа. Ее последний шанс что-то сделать. Единственный мужик уезжает. Сейчас будет прижимать руки к груди и лить слезы. А я-то рассчитывал на хороший секс.
Сотни раз читал и слышал о себе как о прожженном цинике. Что ж, возможно, в чем-то они правы, «просто так не болтают все же». Но, словно в песне, Лена упорно повторяет «он хороший, он хороший». Она да еще моя дочь думают обо мне лучше, чем я сам о себе. И почему-то именно их я не хочу обижать. Наверное, это своеобразная манипуляция. Манипуляция мной своими чувствами.
- Киев – красивый город, да, Виталь? – пытается привлечь внимание Лена.
- Да, ничего, - я рассматриваю какую-то площадь из окна такси.
- Ты когда обратно?
- Завтра рано утром, - я смотрю на часы. Без четверти полночь. - Вернее, уже почти сегодня.
- Всего одна ночь, - слегка разочарованно констатирует Лена.
А чего она хотела? День? Неделю? Я вообще до сих пор не верю в то, что я приехал. Какая-то авантюра.

Останавливаемся у маленькой гостиницы на окраине. Ленка протягивает таксисту деньги. Дура. Я перехватываю ее руку и расплачиваюсь сам.
Я понимаю, что она не хотела меня обидеть, но настроение окончательно портится. Зачем я сюда приехал?
Поднимаемся в небольшой уютный номер. Кровать одна. Секс все-таки будет? Иронично перевожу взгляд с кровати на Лену. Она смущенно отводит глаза.
- Ты голодный? – интересуется Третьякова. Похоже, ей не по себе. Она теребит замок кофты, смотрит в пол. Ну что ж, Лена, это была твоя идея – чтобы я приехал. Так что тебе и руководить процессом. Помогать я не буду.
- Нет, есть я не хочу, - отвечаю, усаживаясь на кровать.
Смотрю в упор. Внимательно. Она что-то хочет сказать. А потом, в зависимости от моей реакции, возможно, будет секс.
Лена не знает куда примоститься. Стульев почему-то в номере нет. Рядом садиться она не хочет, поэтому становится напротив, сложив руки на груди. Закрытая поза. Разговора не получится.
- Лен?
- Я хотела... попрощаться, - выпалила она.
Мило. А по телефону попрощаться нельзя?
- Пока? До встречи? – сам собой из меня просится сарказм.
- Виталь, - Лена тяжело вздыхает и, наконец, садится на краешек кровати, - просто... за все это время, что мы вместе... Ты много для меня значишь.
Ночь открытий! Мы вместе? Я для нее что-то значу?
- Дальше, - киваю я, подбадривая ее.
- Мне тебя будет безумно не хватать! Ты, правда, мне очень близкий человек...
- Поехали со мной! – Это Я сказал?! Я ЭТО сказал?
Она молчит. Мигает часто-часто. Она же не согласится. Нет, разумеется, она никуда не поедет!
- Я... Правда? Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Не знаю.
- А ты бы смогла бросить все? – ухожу от прямого ответа.
- А может, ты останешься? – отвечает она с какой-то хитринкой в голосе. Напряжение отступает. Шутит. Она шутит...
Вместо ответа в шутку ее толкаю и притягиваю к себе.
Жадно целую. Я тоже буду скучать. Мне будет не хватать ее милых глупостей, ее бестактных замечаний... Мне будет плохо без нее...

Просыпаюсь рано. Рядом спит Лена. Ее рука обнимает меня за торс, ноги переплетены. Засматриваюсь на нее. Она красивая. Очень. Волна нежности накатывает и накрывает меня с головой. Аккуратно убираю волосы и целую ее в висок.
- М...м... Виталик? Сколько времени? – сонно морщится.
- Еще очень рано, - обнимаю ее крепче, - спи... Во сколько тебе нужно вернуться?
- Не помню, - она укрывается одеялом с головой. Маленькая моя. Не высыпается.
Смотрю на нее, не в силах начать собираться. А уже пора. Еще немного и я рискую опоздать на самолет. Черт! Почему, когда надо, цинизм отказывается просыпаться? Где мой сарказм? Всегда выручающая ирония?
Ленка-Ленка! Девочка моя! Все у тебя будет хорошо... Ты этого заслуживаешь. Ты будешь самой счастливой. Встретишь еще мужчину, который будет тебя любить и ценить. Носить на руках. Жаль, что это буду не я. Действительно жаль.
Заставляю себя вылезти из теплой постели. Быстро одеваюсь. Выхожу из номера, тихо прикрыв дверь. Хотя нет... Не так. Почти выхожу. На пороге останавливаюсь. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с ней взглядом. Она лежит под одеялом, торчит лишь нос и правый, чуть приоткрытый, глаз.
- Ленка! – быстро возвращаюсь, сгребаю ее в охапку и целую в нос, в уши, в брови.
Не даю ей опомниться, что-то сказать...
Ухожу.

 Отправлено: 22.02.11 19:38. Заголовок: 5. В самолете прошу ..

5.
В самолете прошу кофе. Я не пью кофе. Но сейчас хочу. Услужливая стюардесса приносит чашку. Улыбается. Сгинь. Уйди.
Тяжесть какая-то. Расставаться всегда больно. Хотя, вроде, никто никого не бросал... Интересно, она бы смогла поехать со мной? Бросить все, бросить группу, поклонников? Жить в чужой стране, жить со мной? А хотел бы я?
Закрываю глаза. Все же я не выспался. Перед глазами картинки из возможной жизни с Леной. Бред. Из невозможной жизни с Леной.
Лена капризная. И раздражительная. А уж когда она начинает ворчать... Она много думает о мелочах. Неважно. Я слишком много думаю о том, чего не может быть. Потому что не может быть никогда.
Вообще, грустно уезжать из страны... Хотя это шаг вперед. Большой шаг. Наконец вырваться из замкнутого круга сериалов, низкопробных фильмов.
Нащупываю во внутреннем кармане куртки цепочку. Лена ночью сняла с себя подвеску с гитарой и подарила мне, со словами:
- На память.
Вытаскиваю ее. Рассматриваю. Дорогая. Но цена подарка, разумеется, не в граммах металла. Хреново мне что-то.
Вообще-то я не сентиментальный. Просто я всю жизнь прожил в России, никогда надолго не уезжал. И еще немного не по себе. Страшно думать о том, что, кажется, все начинает получаться. После этой роли, возможно... что-то изменится.
Черт! Никогда не занимался самобичеванием! Но что-то меня гложет. И гложет сильно. Прошу газету и углубляюсь в чтение.
Не читается. Надо написать список дел. Скоро уезжать...

Самолет приземлился одновременно с сигналом мобильного. Смс. Я даже знаю от кого. Ленка.
«Виталик, так не поступают! Какого фига ты ТАК уехал! Мы даже не поговорили. Если по поводу того, чтобы уехать с тобой, ты серьезно, то *часть текста отсутствует*». Что?! Как это? Где эта дебильная часть текста? Насилую телефон, но потерянный текст не обнаруживается. Черт!
И что я так разнервничался? Сейчас придет все, надо подождать. Закидываю телефон во внутренний карман и, как идиот, три раза достаю его, чтобы проверить, не пришло ли сообщение.
Доезжаю до дома, а сообщение так и не приходит. Ладно, попозже позвоню и спрошу, что она хотела сказать. Не так важно.
Быстро принимаю душ и звоню.
- Виталь? – голос грустный. Или мне хочется, чтобы он был грустным? Все-таки самолюбие любого мужчины греет мысль о том, что та, кто не с ним, должна быть в печали.
- Лен, привет! До меня твое сообщение не дошло...
- Перечитай еще раз, - язвит Лена.
- Смешно! Что ты писала?
- Виталь, ты серьезно?
- Да, я не получил концовку... Только начало. Правда, - добавляю чуть мягче.
- Я хочу с тобой поехать!
- Ты серьезно? – я рад? Я рад? Я, правда, рад?
- Кажется. Я не знаю. Ты мне нужен.
Я сажусь на тумбу.
- Лен, ты уверена? Пути назад не будет!
Она молчит. А я судорожно думаю. Эмансипация. Принципы. Идеальная женщина. Какая она там? Мудрая, послушная, добрая... Все не то. Я вдруг понимаю, что не смогу без Ленки. Что я до дрожи в пальцах хочу, чтобы она поехала со мной. И мне плевать, что она не идеальная. Мне плевать, что она, как баран, отстаивает свое мнение, а я этого не люблю. Мне плевать, что она плохо готовит...
- А что у меня есть, - рассуждает она, - группа, в которой я пою и играю? Бесконечные гастроли? Безумные поклонницы, готовые разорвать меня на кусочки на память? Люди, которые видят во мне только то, что хотят видеть?
Я шокирован. Бросить все, славу, карьеру... ради меня?! Она будет жалеть. Она точно будет жалеть.
- Лен, может... Переждем эти полгода? Давай не пороть горячку?
- Я сдохну без тебя, - вдруг шепчет она.
Я не могу принять эту жертву. Не могу.
- Лен, - хватает сил только произнести ее имя.
Но, видимо, она все понимает.
- Ладно, Виталь, мне пора. Удачно съездить!
- Я буду звонить? – не то спрашиваю, не то утверждаю я.
Ответ тонет в коротких гудках... Наверное, связь...

Вторая часть
6.
Я брел по чужому городу. Сегодня съемки были до поздней ночи. Устал. Очень устал. Но душу грела мысль о том, что дома ждет Лена.
Открыл дверь и на цыпочках, словно вор, прокрался в душ.
Лена спала, словно ангел. Темные кудри разметались по подушке, очерчивая ореол нежного лица. Пушистые ресницы отбрасывали тень на щеки.
- Вернулся? – сонно пробормотала она.
- Да. Устал. Спи-спи, я сам разогрею ужин, - поцеловал в нос.
- Нету, - пробормотала она.
- Чего?
- Ужина нет. Виталь, я спать хочу! Хочешь есть – сделай яичницу!
- Конечно, милая, - поправил одеяло.
Девочка моя устала. Червяк сомнений копошился где-то внутри. А чем она занималась весь день? Работать она бросила, учиться не хочет...
Разбиваю три яйца на сковороду, посыпаю сверху сыром и зеленью. И я устал.
- Виталь, - на кухню входит Лена.
- Ты чего не спишь? Ты же хотела...
- Ты тут шумишь, - она недовольно морщится и наливает себе чай. - Как день?
Чертовка! Ходит по дому в одних только в трусиках и думает, что я смогу разговаривать о работе.
Притягиваю ее к себе, запускаю руки в роскошные волосы.
- Виталь, - отстраняется Лена, - ты есть хотел!
- И сейчас хочу... Я очень голоден, - очерчиваю пальцами ее грудь.
- Ты только о сексе и можешь думать, - девушка топает ножкой.
Очень хочется напомнить, что это она тут дефилирует в нижнем белье.
Яичница готова. Лена беззастенчиво берет вторую вилку и садится рядом. Как я не люблю, когда кто-то ест из моей тарелки.
- Лен, положи себе. Я поделюсь.
- Никакой в тебе романтики, - почти со слезами на глазах говорит она.
- Ну что я сделал? – я, правда, не понимаю.
- Я весь день одна! Мне скучно! А ты приходишь и меня в постель тащишь!
Я схожу с ума? Я отказываюсь ее понимать!
- ... ты мне ничего не рассказываешь! Тебе на все наплевать! А я купила новое постельное белье! И мама звонила, звала в гости.
- Лен, ну ты же знаешь. Мы только начали снимать «Кадетство». Я не могу сейчас никуда уехать.
- Тебе совсем нет до меня дела! – похоже, у нее начинается истерика. - Ты виноват в том, что я не могу себя реализовать! У меня было столько планов, столько идей! А сейчас я, как клуша, сижу дома!
- Лен, я же тебе не запрещаю чем-то заниматься!
- Не запрещаешь, - она шмыгает носом, - но и не помогаешь!
Совершенно не умею себя вести с плачущей женщиной. Начинаю нелепо успокаивать.
- Не смотри на меня, - отталкивает меня Лена, - я ужасно выгляжу!
И убегает в спальню.
И что я сделал не так? Я хотел просто съесть свою яичницу!
Фу, мерзость! Остывшие жареные яйца по вкусу напоминают резину.
С Леной Морозовой мы познакомились полгода назад, на праздновании нового, 2006 года. Через два месяца она ко мне переехала. Вместе с ней переехала ее косметика. Ее одежда потеснила мой шкаф с одеждой. Ее привычки изменили мой образ жизни. Но я все готов был ей простить, когда она ласково трепала меня по голове.
Раз за разом на кастингах я получал отказ. Раз за разом Лена прижимала меня к себе, снимала руками боль от неудач.
Утром она сделала вид, что все нормально...

Это был особенный день. Совершенно особенный день. Я освободился рано. Хотел устроить сюрприз любимой женщине. Купил цветы. Редко я ее балую. Редко говорю, как она дорога мне. А она сидит дома одна-одинешенька.
Чужие ботинки. Куртка. Как в плохом анекдоте. Муж раньше вернулся с работы.
На новом постельном белье. Она и он. Моя Ленка и чужой мужик. Да ладно бы мужик – студент прыщавый.
Студент засобирался.
- Куда так спешишь? Ты же не закончил, - говорит кто-то. Кажется, я.
Беру цветы, иду на кухню.
Не верю.
Хочу курить, но я не курю.
Хлопает входная дверь. Ушел. Судя по времени, убежал.
В доме повисла звенящая тишина.
Как она могла?!
Сука.

Крадясь, она вошла на кухню. Главное – сдержаться. Не ударить по довольному лицу.
- Ты сам виноват! И не делай лицо мученика, - распечатывает пачку и вытаскивает тонкую сигаретку. Выпускает дым мне в лицо.
- Я хочу, чтобы ты ушла.
- Виталик! Я тебя люблю!
- Я заметил, - протягиваю пепельницу и открываю форточку.
- Чего ты заметил?! Что ты заметить мог? Ты живешь на своих съемках! Ты снимаешься в отстойном сериале для детей! Ты никто, неудачник! Ты запер меня в четырех стенах! Я могла сделать карьеру! Ты думаешь, я мечтала сидеть дома и обслуживать тебя! Ты разрушил все мои планы, ты мне не помогал, не поддерживал, только ныл, что у тебя ничего не получается! А мне наплевать на это! Ты отнял у меня мечту! Абдулов, ты убиваешь все живое, к чему прикасаешься!
- Лен, уходи, - я мрачно смотрю в окно.
- Нет уж! Ты меня выслушаешь! Кому нужен такой мужик как ты?! Да ты и не мужик вовсе! Весь такой сладкий, нежный! Приторный, фу! Тебе нужна домашняя клуша, стирающая тебе носки! Какая-нибудь убогая, не мечтающая ни о чем большем...
Я отключил мозг. Сквозь пелену только пролетали грязные ругательства. Потом она рыдала. Потом била посуду.
Хочется сдохнуть. Тогда сердце перестанет захлебываться кровью. Я ей верил. Я ее любил. Я готов был положить к ее ногам все.
Дышать. Жить. Улыбаться. Зачем?
Любимая моя девочка, что же ты натворила?! Что делать дальше?
Вглядываюсь в родное лицо, но вместо него чужая баба что-то кричит, размахивает руками. Ушел я. Или уже не я. Часть меня умерла и так и осталась валяться на полу в душной съемной квартире...
Мужчины не плачут. Мужчины смеются в лицо всем. Никто и никогда больше меня не предаст. Хватит.
Никто и никогда...

 Отправлено: 22.02.11 19:40. Заголовок: Часть третья, заключ..

Часть третья, заключительная
7.
- Наш самолет совершил посадку в аэропорту «Шереметьево». За бортом солнечно, плюс двадцать три градуса. Экипаж прощается с вами, счастливого пути!
Жиденькие аплодисменты разнеслись по самолету. Не приучены русские люди к этикету полетов. Или привыкли воспринимать все как должное. Пилот не напился, не уснул, забыв включить автопилот. Скажем ему за это спасибо. В любой работе, кроме материальной компенсации, важно получать искреннюю благодарность. После того как вышел провальный фильм с моим участием, я чаще вспоминал времена, когда меня, а точнее Виктора Степнова, главного физрука страны, искренне любили. Прошло всего три года. Но сейчас я уже спокойно передвигаюсь по территории аэропорта. Где бешеные фанатки с горящими глазами? Наверное, все уже выросли, завели мужей и детей... Время-время.
Не вернулся бы я в Россию, если бы не звонок старого приятеля – Сереги Арланова. Есть люди, на чьи просьбы ответить отказом невозможно. Серега из таких.
Задерживаюсь у зеркала. Легкая седина, которую уже не спрячешь. Это в США я играл роли молодых отцов юных дев, а тут? Хотя по правде, работать в еще более низкосортных сериалах в Америке... было паршиво.
Я тешил себя мыслями, что это же Америка. А на самом деле съемное жилье в бейсменте, подержанный автомобиль. Красотки, ищущие развлечений и находящие их.
У женщин в природе заложена потребность в комплиментах. Иногда мне кажется, что именно ради похвалы и живут все женщины мира.
Словно в подтверждение моих слов, девочка лет пяти отчитывалась:
- Бабушка, я не потеряла мишку!
Бабушка скользнула взглядом по ребенку, кивнула.
Да похвалите же пока маленькую, но уже женщину! Она же ради этого и не потеряла плюшевого медведя!
Родная Россия. За это время почти ничего не изменилось.
Девушки лет пятнадцати картинно курят у выхода из аэропорта. Ну почему они считают, что это круто?!
Квартира чистая, словно кто-то меня ждал. Спасибо, Серега!
Не хочу разбирать вещи, закидываю два тяжелых чемодана в угол и прямо в одежде ложусь на диван. Вымотал меня перелет.
Надо позвонить дочери, позвонить Сереге. Надо разобрать вещи. Не хочу.
Включаю телевизор, попадаю на какой-то сериал на СТС. Учитель физики объясняет ученице, что между ними ничего быть не может. Ученица плачет.
Оригиналы, блин. Какой неожиданный, захватывающий сюжет!
Немного знобит. Кутаясь в собственный свитер, я незаметно для себя засыпаю.
Просыпаюсь от звонка в дверь. Кого там еще принесло?
Серега должен приехать только завтра – будем обсуждать подробности проекта. Арланов замутил действительно хороший, качественный сериал. Позвал меня в со-продюсеры. Ему нужен, как он сказал, свой человек.
За порогом стоит девушка. Темные волосы, перетянутые резинкой на затылке. Большие удивленные глаза.
- Здравствуйте, - она смущена и удивлена одновременно.
- Привет.
- Я ваша соседка. Зашла познакомиться.
У нас так принято? Или я что-то путаю?!
- Я Виталик, - киваю я.
- Я знаю. Я раньше очень любила вашу пару в сериале. КВМ. Я жила этим.
- Как там вас, - я напрягаю память, - овечки?
- Да, - она смущенно кивает. – И когда я узнала, что вы живете по соседству... Я решилась зайти...
Понимаю, что стоять и дальше в коридоре невежливо. Но и впускать ее к себе не хочу.
- Я просто хотела поздороваться и сказать, что вы и Лена – чудесная пара.
Видимо, что-то поменялось на моем лице. Со сна я плохо контролирую мимику.
- Я имею в виду сериальную пару. Не вас с Третьяковой. Хотя, конечно, вы с Третьяковой очень хорошо смотрелись.
И почему так? Девушка может быть бесконечно очаровательной, сексуальной, но, стоит ей только открыть рот... Сразу вся ее прелесть куда-то испаряется. И грудь уже не так вздымается, и глаза не такие бездонные.
Скомкано благодарю и практически выталкиваю ее за дверь. Какой же я хам. И как, черт побери, приятно, что здесь меня еще помнят и узнают.
Лена Третьякова. Помнит ли она? Первый год мы еще созванивались.
Звоня ей, я словно чувствовал связь с родиной. Она говорила, что скучает. Три раза порывалась приехать ко мне, но три раза я просил ее не пороть горячку. Потом группа распалась. В тот день, когда Лена узнала, что Мильниченко их распускает, мы проговорили шестнадцать часов.
Музыка для нее все.
Я слышал едва различимый голос, бесцветный и равнодушный.
Она искала поддержки. Я делал все, что мог. Хотел все бросить и прилететь к ней. Только ей это было не надо.
Где она сейчас, я не знаю.
И не знаю, хочу ли знать.
Глупо все вышло.
Часто думаю, сложилось бы что-нибудь с Третьяковой? Любила ли она меня, или просто нуждалась?
Верчу в руках подвеску в виде гитары. Подарок напоминает мне совсем не о Лене, а о том, что могло быть.
Я, взрослый мужик, разменявший пятый десяток, словно подросток, кручу глупое напоминание о чем-то несбывшемся. Как дурак, анализирую, делаю выводы, бьюсь мордой в закрытые двери и иду дальше.
Сейчас в моде тупые шутки, стеб. Почему бы не поржать над собой!
Но откуда такое желание позвонить Ленке? Я даже не уверен, что у нее прежний номер. И почему за последний год ни разу не возникало такое желание?
Понял! Я давно не занимался сексом!
Хотя... не будет она сейчас со мной спать. Столько времени прошло, я пропал, не звонил...
Как подросток, честное слово! В холодильнике пусто. А есть хочется.
Лень выходить на улицу и топать в магазин. А если позвонить кому-нибудь? Пригласить в гости и попросить захватить что-нибудь из еды?
Только кому? Может, Третьяковой?
Пожалуй, в этом нет ничего предосудительного. Позвать старую подругу в гости...
- Алло, Лен, - я уже набрал номер?
- Виталик? Ты где?
- В Москве. Приезжай ко мне?
Долгое молчание на том конце.
- Зачем?
Действительно, зачем? Глупо.
- Поболтаем. Я тебе подарок привез. Да и вообще соскучился...
Она молчит. Правильно, я сам позвонил – мне и говорить. Она не помогает.
Вообще зря я это.
- Слушай, если ты занята, - начинаю я.
- Скоро буду, - перебивает Лена, и уже вместо ее родного низкого голоса слышу короткие гудки.

Вошла. Другая. Короткая нелепая стрижка. Дурацкий прикид взбесившегося подростка, но никак не молодой женщины. Округлилась.
- Ленка, - выхватываю из ее рук пакеты с едой и тут же бросаю их на пол.
Как же я соскучился! Прижимаю ее к себе, но вместо дружеских объятий начинаю целовать и тут же, около двери, раздевать.
- Виталь, - Ленка высвобождается, - зачем?
Откуда? Откуда столько горечи?
Черт! Я животное!
- Прости, - отстраняюсь, хватаю пакеты с пола и скрываюсь на кухне.
Входит за мной.
- Абдулов, ты изменился, - заглядывает в глаза. Проводит рукой по щетине.
- Ты тоже. - Разгружаю сумки и нагружаю холодильник.
- Голодный? – она улыбается сама себе. Или мне?
Откуда в ней появилась эта женская мудрость? Спокойный взгляд? Плавные движения?
- Я сам приготовлю. Ты будешь есть?
- Да, пожалуй, - усаживается на табурет.
Молчим. Не от того, что нечего сказать, а потому что сказать надо слишком многое.
- У тебя все сгорит, - она мягко отстраняет меня от плиты. – Виталь, я, конечно, не идеальная хозяйка, но позволь мне самой?
- Если тебе не трудно, - я немного растерян.
- Давно не виделись, - начинает разговор она.
- Да. Последний раз тогда... в Киеве. Я скучал.
- По мне? – она прищурилась.
- По тебе. А ты не сдохла. Обещала же, - усмехаюсь. Тут же ругаю себя. Зачем этот сарказм?
- Не вышло, - не поворачивая головы, отвечает Лена, - это было не предусмотрено контрактом. Родителям пришлось бы выплачивать большую неустойку.
Шутит? Она же шутит? Это ирония?
- А как вообще дела?
- По-разному, - уклончиво уходит от ответа девушка.
- Поклонники, всё такое? Или уже успокоились?
- Виталь, ты сейчас о ком? Или ты в телефонном справочнике ошибся и пригласил в гости какую-то звезду? Забудь, я обычная девушка. Ничем не отличающаяся в настоящем. Поклонники, - Лена горько усмехнулась, - они уже через месяц забыли мой телефон. Понимаешь, я им неинтересна! Им нужна Лена-звезда. Лена, которая всегда улыбается. Лена, у которой нет проблем, кроме как куда пойти потусить. Я не та Лена. И я им не нужна.
- Надо же... А так клялись в дружбе, - я делаю вид, что удивлен. Хотя все логично.
- Виталь, многие сначала болтают, а потом думают...
Камень в мой огород? Наверное. Заслужил. Принят.
- Как там Америка? – меняет тему.
- СтоИт, - отвечаю односложно. Гордиться нечем.
- Она того стОила?
Молчу. Не знаю.
- Ты на меня обижена? – решаю спросить в лоб.
Оборачивается. Долго раскладывает еду по тарелкам. Садится напротив и подпирает щеку кулаком.
- За что? За то, что не принял меня? Нет. Я понимаю, что ты не хотел брать ответственность за мои мечты. За то, что не звонил? Нет, я понимаю, что на расстоянии связь ослабевает. За то, что не любил... За это не обижаются.
Сказала все это, глядя мне в глаза. Не лукавя, не отводя взгляд.
- Лен, - у меня во рту пересохло, - я... почему ты решила, что не любил?
- Любил что ли? – криво усмехается.
- Я... я не знаю.
Я запутался. Наверное, любил. По-своему, как-то дико и болезненно. Боясь. Оставляю стену между ней и собой.
- А зачем ты мне позвонил?
Лена, прекрати эту пытку!
- Чтобы поболтать, - растеряно улыбаюсь я, давая понять, что не настроен на серьезный разговор.
- Тебе больше не с кем поговорить?
- Лен, откуда столько цинизма? Где та девочка, смотрящая на мир открытыми глазами?
- Виталь, а ты себе этот вопрос задай! Ты уехал, оставил меня. Предал, по сути. Но я тебя не виню. Мне нужно было вырасти.
- Нет! Я не хотел! Лен, это... неправильно!
- Я тебя не обвиняю. Не ты, так кто-то другой!
Нащупываю ее руку. Сжимаю холодные пальчики. Вожу по гладким ногтям, обрисовываю контур ее ладони.
Мне с ней хорошо. Я знаю, как вылечить ее. Как заставить ее оттаять.
- Лен! Не дай мне уйти! Никогда! И сама не уходи!
- Виталь...
- Погоди! Ведь тебе хреново без меня? И я сейчас понял, почувствовал все.
Что-то внутри меня закопошилось, а потом, словно с какой-то болью, расправило крылья.
Не отпущу. Никогда. Усаживаю ее себе на колени.
- Ты тяжелая.
- Дурак, - уткнулась носом мне в плечо.
Я поверил. Чему? Не знаю. Прямому взгляду. Спокойному голосу. Неважно.
То, что било крыльями внутри меня, знает ответ на этот вопрос. А я знаю, что умру без нее. И не смогу больше спать один. Не хочу есть один. Не хочу!
Лена ела руками картошку из моей тарелки. Я рассмеялся.
На следующий день мы перевезли ее вещи ко мне. А через неделю впервые подрались. Подушками. Так, что пух разлетелся по всей комнате. Как дети, честное слово!

 Отправлено: 27.02.11 13:31. Заголовок: Размещено с разрешен..

Размещено с разрешения автора.

Название: Воровка
Автор: Манюня
При участии: Myrrtigra
Под редакцией: forget-me-not
Жанр: RPF, Angst, ООС, Continuation
Рейтинг: R
Статус: окончен

---

- Как стричь будем? – спросила грузная женщина-парикмахер. Именно парикмахер, на стилистов у Оли, конечно, не хватило бы денег.
- Как у нее, - фотография перекочевала в руки мастера, - и красим!
- Тоже как у нее?
- Да, - уверенно кивнула девушка.
- Хозяин – барин, - вздохнула парикмахер и в воздухе щелкнула ножницами.
Спустя час из небольшой парикмахерской вышла молодая высокая девушка, которую издали можно было принять за басистку известной группы «Ранетки».

Дома, стоя у зеркала, Оля пыталась примерить зеленые линзы. Она специально ездила на другой конец города, но подобранный оттенок точь-в-точь совпадал с цветом глаз Лены. И теперь на нее из зеркала смотрела Лена Третьякова. Ее глаза. Ее прическа. Ее одежда. Все как у нее. И даже мимика. Оля уже давно наблюдала за Леной и выучила все ее фразочки. Все жесты. Подражала походке...

Как она обратила внимание на Лену? Это было, когда она, изнывая от скуки, переключала каналы телевизора. Поймала картинку. Взгляд – теплый и немного наглый. Улыбка – искренняя и чистая. Идеал. Кумир. Потом были часы, проведённые в интернете, попытка узнать о ней еще и еще. И безумное раздражение. Ее бесили все, кто в своих дневниках, блогах и просто на сайтах писал про Лену, что она «солнышко», «умница» и «красавица».. Оле хотелось запретить им всем любить ее. Потому что Третьякова – только ее, Олина. Потом она услышала про роман Лены с Абдуловым. И тогда в первый раз в жизни она кричала, пыталась разорвать все плакаты, рыдала и била посуду. Позже такие истерики повторялись...

Теперь Олю стали останавливать на улице. Просили подписать открытку, блокнот или что-то еще. Спрашивали:
- А ты правда Лена-Ранетка?
На что девушка неизменно отвечала:
- Да.

В тот вечер она все рассчитала. За полгода, что она болела Леной, у нее появилось много знакомых в нужных кругах. Она знала, что над ней посмеиваются, что ее боятся, но Олю это абсолютно не волновало. Потому что перед ней была цель. Что она будет делать, когда достигнет ее, девушка не думала.
В клубе было шумно. Кивок охранника и Оля уже в ВИП-зоне. Да, для Третьяковой все дороги открыты. В том числе и туда, куда Олю ни за что не пустили бы. В зоне «для своих» девушка выбрала удобную позицию и приготовилась ждать. Ее объектом был высокий и довольно привлекательный мужчина. Он сегодня много пил, но на то была причина. Оля ее знала – сегодня день рождения его дочери. Этот день он всегда проводил один. В клубе. Напиваясь вхлам. Это знали почти все.
Выждав положенное время, Ольга подошла к столику.
- Третьякова? – поднял на нее он мутные глаза.
Девушка кивнула, чтобы голосом не выдать то, что она не Лена. Ведь несмотря на две выпитые бутылки коньяка, он мог быть недостаточно пьян.
Девушка присела на свободный стул.
- Как ты здесь ока-а-азалась? – спросил мужчина. - И какого черта ты меня преследуешь? Нигде от тебя покоя нет!
Вместо ответа Оля накрыла губы Виталика, а это был именно он, своими губами. Неожиданно мужчина ответил на поцелуй, крепко сжал Ольгу за талию и притянул к себе. Удобно устроившись у него на коленях, Оля запустила руки в шевелюру Абдулова, дразня его поцелуями.
- Господи, Ленка, - прошептал он.
И в очередной раз девушка предпочла словам действия, просунув руку между футболкой и телом мужчины.
- Что ты делаешь? – казалось, что Абдулов протрезвел. Этого Оля допустить не могла. Она взяла со стола недопитую бутылку коньяка и глотнула благородный напиток прямо из горла. Протянула алкоголь Виталику. Тот благодарно принял бутылку и в три глотка осушил ее.
Зазвучала романтичная мелодия, и Оля задвигалась в такт ей на коленях мужчины.
- Лен, те-е-е-ебя не подме-е-енили?
- Поехали к тебе? – как можно более низким шепотом в самое ухо предложила Оля.
Дважды просить не пришлось. Абдулов быстро расплатился по счету и вышел на улицу – ловить такси.

В машине у Оли пылали щеки. Она не верила в реальность происходящего. Сейчас ей станет принадлежать еще одна «собственность» Третьяковой. У нее в коробочке бережно хранилось много вещей Лены – ее ручка, ее листок бумаги, на котором нарисована смешная рожица, ее упаковка жвачки, ее зажигалка. Все эти предметы Оля бережно хранила, как самое дорогое сокровище. Могла подолгу пересматривать, держать в руках, словно частичку Лены.
И сейчас Виталик, человек, которого Лена как минимум знала, сидел на переднем сидении такси. Каково это – стать ею? Стать той, о ком столько думала? Той, которая давала силы жить? Оля даже не помнила, когда на смену любви и уважению пришло желание стать Леной. Жить ее яркой жизнью.
- Приехали, - известил водитель перед обычной блочной девятиэтажкой.
Виталик на нетвердых ногах вышел из машины и галантно открыл дверь перед Олей. В первый раз перед Олей кто-то открывал дверь. А перед Третьяковой, видимо, постоянно.

На какое-то время Оля поверила, что она и есть Лена. Что сейчас она не живет ее жизнью, а является ею. А ведь когда-то она была обычной девочкой, даже счастливой именно в своей роли. Олечка, Олюшка. Так называл ее отец. У него были большие сильные руки. Он подбрасывал ее в небо, а она смеялась. Громко и звонко. И ей было совсем не страшно – она знала, что папа ее обязательно поймает. Потом папа умер. А едва Оле исполнилось пятнадцать, мама ушла жить к незнакомому дяде Мише. Денег ей оставляли, но вот чтобы прийти в гости, попить вместе чай – нет, такого не было. В одном из многочисленных интервью с Третьяковой Оля прочитала, что у Лены очень теплые отношения с родителями. Неведомо. Непонятно. Родители – они кто? Всего лишь две биологические особи, во время акта совокупления обменявшиеся клетками и зародившие новую жизнь. Почему у нее, у Оли, должны быть с ними хоть сколько-то близкие отношения? Почему она должна быть обязана матери за что-то? Та не раз кричала ей:
- Я дала тебе жизнь, вырастила, а ты! Неблагодарная!
Оля же не испытывала к этой тетке с вечно усталым выражением лица никаких чувств.

Между тем Оля и Виталик поднялись на седьмой этаж. Абдулов несколько раз попытался отпереть дверь, но встретив явное сопротивление со стороны металлической конструкции, мужчина отбросил ключи. Они звякнули и упали на пол.
- Я открою, - низким голосом сообщила Оля и нагнулась за связкой. Виталик пьяно улыбнулся и хлопнул девушку по попе:
- Третьякова, ты такая... Такая красивая... И такая необычная...
Оля улыбнулась и открыла дверь.
- У меня в ква-а-артире ты ориент... черт! Как его... ориен... знаешь все!
Девушка кивнула, отметив про себя, что Лена тут бывала. Олю накрыла волна злости – у них все же что-то было? Лена, ее солнышко, ее родной человечек, была в этой квартире? Возможно даже целовалась с этим противным пьяным мужчиной?
Словно в подтверждение Олиных мыслей, Абдулов что-то прорычал, сбрасывая с себя одежду:
- Иди же ко мне! Ты же за этим приехала?
Виталик притянул Олю к себе и, нащупав под одеждой грудь девушки, больно ее сдавил.
- Эй! – Оля отстранилась.
- Ленка, ну хватит играть в недотрогу! Ты же этого хочешь, - Абдулов запустил ладонь в недавно остриженные волосы девушки.
Оля закрыла глаза и подалась навстречу ласкам Виталика. Мужчина стянул с нее одежду, слегка прикусил мочку уха. Опасения Оли, что Абдулов поймет, что она не Лена, не подтвердились – мужчина все движения проделывал с закрытыми глазами.
Грубо прижал к стене, приподнял над полом, словно пушинку. Он не целовал Олю в губы, покрывая касаниями шею и плечи. Девушка зажмурилась от резкой боли – это было с ней в первый раз.
- Ленка! Леночка! Как я тебя люблю, - прохрипел Абдулов Оле в самое ухо.
В голове девушки что-то щелкнуло: «сейчас!».
- Отвали, урод! – она толкнула мужчину в грудь, - неудачник, ты что же, решил, что ты мне нужен? Да ты ничтожество!
- Сука, - глаза Виталика практически почернели от ярости, он сдерживал себя, чтобы не ударить свою партнершу, - собирай свои вещички и вали отсюда! Быстро!
- Я уйду, - в тон, как говорит эти слова Лена в одноименной песне, проговорила Оля, - только я очень хочу, чтобы на съемках ты себя вел... как раньше. Во всяком случае, давай не переносить личное на работу!
- Нет, ты точно сука, - Виталик довольно больно сжал руку девушки, - ты еще о работе тут рассуждаешь? Уйди от греха подальше!
Оля быстро натянула разбросанные вещи и выскользнула за дверь.



Ольга шла по ночным улицам, пытаясь дрожащими от холода руками прикурить сигарету. Parliament Extra Lights – такие курит Леночка. Оля никогда не курила, но узнав, что Третьякова склонна к этой привычке, тут же купила бело-синюю пачку, которая стала ее верным спутником. Теперь Виталик не обидит ее солнышко, он не подойдет к Третьяковой на пушечный выстрел. Нет, он ей совсем не пара. Оля внимательно читала его записи и мысли. Он циничный мужик, самец. Он не будет заботиться о Лене, не станет исполнять ее капризы, носить Лену на руках. Девушка прикурила новую сигарету и поморщилась. Она ненавидела осень. Холодный, пронизывающий ветер, ледяные капли дождя. Оля остановилась у витрины и принялась рассматривать свое отражение:
- Ничего не изменилось... А ведь произошло что-то важное... Я впервые переспала с мужчиной. И, возможно, с тем же самым, что и Лена...
Вдруг Оля подняла глаза и увидела прямо перед собой красочный плакат Ранеток. Лена улыбалась, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.
Оля посчитала это хорошим знаком и ускорила шаг.

В школе Оля Кощеева была тихоней. Еще в пятом классе она вымахала на голову выше всех мальчишек в классе. Ее постоянное место обитания – последняя парта среднего ряда. Учителя по большей части смотрели на нее с сочувствием – нескладная, некрасивая, да еще и подростковые прыщи по всему лицу. И даже в одиннадцатом классе, когда прыщи прошли, а мальчишки вытянулись, Олю Кощееву никто не замечал. Пустое место. Никто. Тогда она уже знала, что маме она не нужна – та даже словно стеснялась своей чересчур взрослой дочери. Отец бросил ее – умер именно тогда, когда она только начинала взрослеть. И в конце одиннадцатого класса всю пустоту в ее сердце заняла Лена. Нет, Оля любила ее не как женщина любит женщину – это совсем другая любовь. Так Ольга любила бы лучшую подругу, так она любила бы сестру. Девушка чувствовала свою какую-то незримую связь с Третьяковой. Первый концерт. Потрясающая энергетика, сорванный голос, промокшая насквозь майка, и деньги, выданные матерью на месяц, истрачены за один вечер. Но то, что получила взамен Оля, не идет ни в какое сравнение...

Вернувшись домой, Кощеева Оля долго думала – принять душ или оставить на своем теле запах Абдулова. Она усмехнулась. Толпа фанаток Виталика многое бы отдали, чтобы оказаться на ее месте. А ей даже как будто слегка противно. Да, Виталик был пьян, да, он принял ее за Третьякову, но от этого становилось только хуже. Как этот мерзкий мужчина может намекать на всю страну о своих чувствах к ее сокровищу, ее персональному солнцу, если он даже не смог отличить Лену от Оли? И как он может себе позволять так нагло хватать Лену, прижимать? Оля в очередной раз убедилась в правильности своего решения и со спокойной душой погрузилась в царство Морфея.

В эту ночь ей снилось, что они с Леной сидят у большого прозрачного озера и болтают. Лена спрашивала у нее:
- А какой твой любимый цвет?
- Серебряный и черный, - отвечала Оля.
- И у меня...
- Я знаю...
- А какое любимое блюдо? – Лене было на самом деле интересно.
- Пюре с отбивной, как и у тебя!
- А я еще в последнее время на рыбу подсела...
- Я знаю, - кивнула Оля, - я тоже...
- А варенье у тебя какое любимое? – вдруг спросила Лена.
Оля во сне растерялась. Она принялась судорожно вспоминать все, что читала, слышала когда-то. Про варенье ничего на ум не приходило. А Лена ждала ответа, смотрела пристально, с надеждой. Но не дождавшись от Оли ни слова, Третьякова покачала головой и ушла. Девушка кричала ей в спину:
- Вишневое? Клубничное? Малиновое?
На что Лена лишь качала головой, пока совсем не исчезла из вида.

Реальная Лена Третьякова в очередной раз опаздывала на съемки. Несмотря на то, что ее ожидал ее отнюдь не жаркий прием на студии, девушка довольно мурлыкала. Отличное настроение, обусловленное тем, что Лена, наконец, выспалась, не испортилось от мелкого, моросящего дождя. Наоборот, неспокойная погода создавала какую-то романтичность. Припарковавшись у павильонов, Лена отметила, что Виталик уже приехал. Еще один балл в плюс к настроению. Не то чтобы Третьякова испытывала к Абдулову какие-то романтичные чувства: много между ними всего было. Сначала безумный роман, в котором они растворились без остатка. Потом болезненное для обоих расставание и почти полгода разговор сквозь зубы. И только теперь их отношения стали как-то выравниваться, они стали общаться, даже весело перешучиваться, а не смотреть друг на друга волком.

В павильонах Лена остановила Рудневу:
- Что снимают сейчас?
- Лерку, - Аня на ходу допивала кофе, - блин, совсем не выспалась. Гримеры заняты, все заняты! Ленк, иди в комнату отдыха, там все наши!
Третьякова кивнула. Отличное настроение продолжало сиять разными красками. Сейчас Лена получит второй завтрак в теплой компании.
Но компания оказалась не такой уж и теплой. Абдулов наградил ее тяжелым взглядом и даже выругался себе под нос.
Девушка недоуменно почесала переносицу:
- Какая муха тебя укусила?
- Никакая, - Виталик, только что не толкнув Лену, вышел из комнаты отдыха.
- С ума сошел, - Третьякова потянулась за кофе, но не удержала в руке стаканчик и разлила горячий напиток на светлую куртку.
- Черт! Уродство, - девушка выругалась, - что за фигня? Ладно, я сейчас!
И, схватив пачку сигарет и зажигалку, Лена вышла на крыльцо.

Виталик с трудом унял клокочущую злость. Вот Третьякова, вот нахалка! После вчерашнего еще осмелилась прийти и улыбаться в свои тридцать два зуба! Стерва! Он, конечно, нетвердо помнил, что именно вчера произошло. Но в целом, то, что всплывало из памяти, вызывало в нем ярость. Ни один человек во всем мире не позволял себе вытирать о него ноги. Никто и никогда.
Незаметно для себя Виталик сжал в руках пластиковый стаканчик с черным кофе.
- Черт! – заорал Абдулов на ни в чем неповинную статистку, - чего вылупилась? Иди куда шла!
- Ты чего шумишь? – выглянул из какой-то съемочной комнаты Саша Стефанцов.
- Ничего!
- Виталь, что-то случилось? Я давно тебя таким не видел...
- Отстань, - мужчина поморщился, - не до психоанализа сейчас... Скоро съемки, мне надо успокоиться...

Оля, нацепив капюшон и очки, прокралась к парковке съемочных павильонов. Вот она, ее Милка. Девушка ласково погладила машину по еще не остывшему капоту. На какое-то время она представила, что открывает Милку своим брелоком, садится за руль, смотрит в зеркало. Оля пригляделась. На заднем сидении машины лежал журнал, мягкая игрушка и ежедневник. Но долго оставаться у машины было небезопасно: Кощеева достала из-за пазухи маленькую розочку, вложила ее под дворник и, бросив на машину последний прощальный взгляд, скрылась в подворотне.

Абдулов наблюдал за действиями странной девушки в капюшоне из окна. Что-то в ней показалось ему смутно знакомым. И вообще сама фигура в капюшоне показалась ему подозрительной. Так, наблюдая за очередной фанаткой Третьяковой, мужчина немного успокоился.



Лена отшвырнула недокуренную сигарету. Паршиво. День из мечтательно-серого превратился в мрачно-грязный. Одна нелепость – и все настроение насмарку.
Лена обратила внимание на тень, проскочившую на парковку перед павильонами.
Девушка заметно напряглась и решила пойти и проверить, что с ее машиной.
Милка стояла, сияя розой, вложенной под дворник.
- Черт, - Лена выругалась. Только этого не хватало.
Это началось пару месяцев назад. Каждое утро, выходя из дома, Лена находила свою машину в праздничном убранстве. Неизменно это была темно-красная чайная роза. Обычно слегка пожухлая, то ли от утреннего морозца, то ли еще от чего. И каждое утро Третьякова осторожно вынимала цветок и складировала в машину, пока как-то не подвозила на работу маму.
- Ты что такое делаешь? – возмутилась тогда она.
- Ну, принимаю цветы... Я розу обычно в пластиковый стаканчик в павильоне ставлю... А что?
- Лена, - мама тяжело вздохнула, - ты знаешь, от кого эти цветы? Зачем ты их хранишь? А вдруг... Ну, всякое бывает... Порча всякая, сглаз, приговор...
- Мам, ну что за средневековье! Скажи еще обет безбрачия, - посмеялась тогда Лена, но цветы больше боялась хранить. Несмотря на это и выбрасывать розы в урну не могла – вдруг неведомый даритель просто боялся подойти, а наблюдал из-за угла?! Так и ехала до павильонов с цветком под дворником и только тут выбрасывала его. Как-то, попав под дождь и включив дворники, Лена поцарапала окно и решила впредь ставить машину на охраняемую парковку. Так, во всяком случае, она оградила себя от таинственных цветов.
Оказалось, что нет. Об этом красноречиво свидетельствовала темно-красная роза, почему-то вызывающая у Третьяковой почти животное чувство страха.
- Лен, ну я тебя ищу-ищу, - закричала Женя, - ты куда свалила? И так уже ничерта не успеваем!
- Рыж, иди сюда, - голос девушки непривычно звенел.
- Что такое? Опять Милку поцарапала?
- Смотри, - Лена отступила на шаг, демонстрируя подруге цветок.
- Ну, розочка, - Женя взяла ее в руки и покрутила перед глазами, - а что в ней такого?
- Ничего... Просто нервы... Не обращай внимания...
- Третьякова, надо зеленый чай пить по утрам, а не кофе! И курить бросай, - назидательно проворчала Огурцова, увлекая подругу за собой в павильоны.

Виталик нежно провел ладонью по щеке Лены. Заглянул в глаза.
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался? Ты справишься?
- Да, Вить, - хриплым голосом проговорила свою реплику партнерша Абдулова, - спасибо... Если бы не ты...
- Так! Стоп! – остановил съемку режиссер, - Виталь, Степнов ей жизнь спас, а ты теперь смотришь так, как будто заново убить хочешь!
- Не возражал бы, - проворчал себе под нос мужчина.
- Слушай, отцепись от меня! Что я тебе сделала? – вспылила Лена сквозь внезапно накрывшую горечь и обиду.
- Ничего, звезда наша! – Абдулов едко усмехнулся, - простите, что я, никчемный неудачник, нарушил ваш покой!
- Виталь, прекрати! – глаза девушки злобно сузились.
- Еще раз простите, - мужчина отвесил шутовской поклон и вернулся к исходной позе, - снимаем? Сейчас в моем взгляде будет один мед... Обещаю!
- Да уж, - проворчал ассистент режиссера.

Оля сидела на скамейке во дворе и сжимала кулаки. Коротко остриженные ноготки впивались в ладошку девушки, оставляя глубокие следы. Вдруг, словно что-то вспомнив, Оля достала потрепанную тетрадку и принялась быстро писать:
«Как она могла? Почему? Я ей цветы от всей души! Это все Огурцова! Ненавижу эту жуткую рыжую дуру! Вечно около моей Ленки крутится! А Лена на нее свысока смотрит. Тяжело моему солнышку, ни одного настоящего друга рядом! И эта зараза Женя выбросила мой цветок! Я же хотела его взять... Положила бы в машину. Я бы на него любовалась, ведь он такой же нежный, как... Лена. У Лены сегодня плохое настроение... Этот урод Абдулов испортил. Ничего, его уже нет около меня. Он не подойдет ко мне, к моей отраде... Надо сделать Леночке что-то приятное! Сегодня ее солнышко выглянуло для меня, и этот серый день стал ярким. Я готова миллион раз благодарить небеса за то, что на земле есть моя Ленка!»
Внезапный телефонный звонок заставил девушку вздрогнуть. Она и без определителя знала, кто звонит – мама. Больше ей никто и никогда не звонил.
- Да, мам?
- Олечка, а ты где, доча?
- Занимаюсь своими делами, - резко ответила девушка, украдкой взглянув на просматриваемую парковку.
- Оль, сегодня похолодало... Ты достала теплую куртку с антресолей?
- Достала, – буркнула девушка. Ее раздражала эта показная забота. Ведь ясно же всем, что мать совсем не интересует ее, Олино, здоровье и самочувствие.
- Олечка, мы... Ты не могла бы завтра пообщаться с братом?
Брат. Оля всегда забывала, что у матери в новой семье есть новый ребенок. Пучеглазый мальчик трех, кажется, лет.
- У меня на завтра другие планы, - металлическим голосом отказала девушка.
- Оль, я тебя не так часто о чем-то прошу, - в голосе женщины отчетливо слышались слезы. С чего бы это?
- Ладно.
- Спасибо, дочка! Тебе его Миша утром привезет!
Оля недовольно чертыхнулась. Возвращение из мира Лены Третьяковой было резким и болезненным...

Лена сжимала в руках зажигалку. Отвратительный день. Просто чудовищный. Сначала одно, потом другое, и вот сейчас, когда павильоны опустели и все разъехались по домам, Лена сидела в импровизированной квартире Кулеминой и смотрела в одну точку. Бывает такое настроение, когда никого не хочешь видеть, а поговорить самому с собой не о чем. В голове ни одной мысли, только что-то стучит в виске, не желая выбраться наружу и сформироваться. Пустота. Практически такая же, как и в павильонах. Девушка даже не хотела думать об изменениях в Виталике – как давить на больную мозоль. Ну сколько уже можно его анализировать? От этого ни легче, ни понятнее не станет. Третьякова слегка откинулась на диван, поджав под себя ноги. Прикрыла глаза и стала строить свой мир. Мир, в котором Виталик понятный и родной. Мир, в котором нет странных цветов от таинственных поклонников. Но мечты мечтами, а домой ехать было надо...

Виталик переставлял книги с места на место. Он никак не мог сообразить, почему Лена себя так жестоко с ним повела. Да. Возможно, он этого и заслужил. Но Абдулов точно помнил, что сказал Третьяковой про свои чувства. А она посмеялась. Какие же все бабы стервы! Даже лучшие из них. Или лучшие – самые большие стервы?

 Отправлено: 27.02.11 13:33. Заголовок: Лена, звеня ключами ..

Лена, звеня ключами от машины, вышла на плохо освещенную парковку. Ледяной вихрь пронесся по спине. Отчего-то ночью любая тень кажется зловещей. Особенно в такую странную ночь.
На небе светила полная луна, даже звезды немного виднелись. На стоянке перед телецентром стояла одна-единственная машина – ее.
- Привет, Милочка, - Лена дотронулась до зеркала, - ну прости, ну задержалась я.
Сзади послышались чьи-то шаги, и Третьякова напряглась. Охранник спал на посту, так что, несмотря на то, что парковка оборудована камерами, человеческий фактор еще никто не отменял. Девушка попыталась побыстрее открыть замок, но, как назло, ключ выскользнул из рук и упал. Лена боялась обернуться – шаги становились все ближе. Боялась наклониться за ключом. Шаги становились быстрее... Страх сковал ее движения и клокотал где-то внутри. Она уже чувствовала кого-то за спиной...
- Лена, Ранетка? – в спину ударил глухой голос.
Третьякова с трудом нацепила на лицо приветливую улыбку и медленно обернулась:
- Да, это я... А как вы попали на стоянку?
Перед ней, переминаясь с ноги на ногу, стоял долговязый парень. С первого взгляда было понятно, что он абсолютно безобиден – юноша широко улыбался, часто моргал и смотрел с восторгом и удивлением.
- А мой дядя – охранник... Вот я ему тут стольник принес, занимал недавно... Иду к нему, а тут вы...
- Понятно, - Лена неопределенно кивнула. Ей вдруг стало неловко за свой беспочвенный страх.
- А вы мне автограф не дадите? - юноша потупил взгляд. - А то моя девушка так сильно вас любит...
- Конечно дам, - Третьякова вымученно кивнула. Как же она устала!
Парень, зажав листок с росписью, поспешил к своему дяде, а Лена, наконец, смогла уехать домой.

Оля едва сдерживала слезы и изо всех сил сжимала кулаки. Как же обидно и больно. Она весь день просидела на холодной скамейке, самозабвенно ругалась со старушками, и все ради чего? Ради того, чтобы, когда она была от Лены всего в пяти шагах, ее обогнал какой-то парень! И ему, а не ей досталась улыбка, ему она что-то сказала, а не ей... На смену обиде подступила ярость – какое право имеет кто-то разговаривать с ее Леной?
Но оставаться в холодном дворе больше не было смысла - после того, как исчезло ее солнце, вмиг стало промозгло и темно. На часах стрелка давно перевалила за полночь, чтобы успеть на метро, нужно было поторопиться. Еще один день. День, когда она видела Лену... День, когда она почти решилась подойти к своему солнцу.

Оля проснулась от настойчивого звонка в дверь. С трудом разлепив веки, она еще несколько минут лежала, не желая вставать. Но неведомый гость не собирался уходить.
- Кого еще принесло, - Ольга, шаркая ногами, прошла к входной двери.
За порогом стояли отчим со сводным братишкой.
- Спишь еще, - мужчина всегда разговаривал с ней нарочито ласково, словно извиняясь за то, что лишил Олю семьи.
- Проснулась, - девушка нехотя впустила родственников в квартиру.
Малыш Егор занялся уличной обувью – составлял ее в ровную линию, а Михаил взглянул на девушку:
- Ты постриглась? И покрасилась? А тебе идет... На певицу какую-то похожа стала... Или на актрису...
Оля изумленно уставилась на мужчину – он не знает Лену? Тут же она перевела озабоченный взгляд в зеркало – она перестала быть похожей на Третьякову?
- Ты чего такая растерянная? – по-своему понял замешательство Михаил. - Тебе деньги, наверное, нужны? А то мать тебе дает, но знаю я вас, девчонок. Все потратите с подружками...
Девушка промолчала, ковыряя дырку в обоях. Подруги? У Оли не было подруг. Да и зачем они нужны – будут отвлекать от Лены... У нее и так очень мало времени, нужно проверить всю новую появившуюся информацию о Третьяковой, съездить на съемки, посмотреть на нее... Дел много, а тут еще братик.
Отчим смущенно оставил на тумбочке несколько крупных купюр и, обняв сына, уехал на работу.
Оля кинулась к компьютеру...

Виталик никак не мог выбросить из головы это происшествие с Леной. Странно, обидно, противно... И так не похоже на Третьякову. Виталик поморщился – похоже, не похоже, какая разница? Наглая девчонка, она еще дорого заплатит за его унижение. Уж он-то знает все ее больные места. Низко? Возможно. Даже подло, но он, в конце концов, и не святой, чтобы после удара подставлять другую щеку. Он мужчина с чувством собственного достоинства, он себя не на помойке нашел, и слишком дорого ему дался этот путь наверх... Слишком много он заплатил за то, что начал себя уважать, не без отвращения смотреть в зеркало... Не бояться сказать какую-то глупость или сделать что-то не так...

Оля усадила братика рисовать, а сама удобно устроилась у компьютера. Пока загружалась страничка, девушка откинулась в кресле и прикрыла глаза.
Воспоминания нахлынули одно за другим.
Вот мама, краснея, сообщила, что ждет ребенка. Рождение брата. Тогда она обрадовалась и купила ему большого плюшевого медведя... Потом этого же медведя привезли Оле – занимал слишком много место в новой квартире матери... А Оля обиделась...
Вот она впервые набралась смелости и поехала в Новокосино, в школу, где полным ходом шли съемки. Ей повезло – Лену она увидела сразу. Третьякова курила на лестнице, подставив солнцу свое лицо... Ее Ленка... Красиво щурилась. Тогда Лена улыбнулась только ей, выбросила недокуренную сигарету и ушла... Оля вообще заметила, что она никогда не докуривает сигареты до конца...
Девушка улыбнулась, вспомнив, как утерла нос какой-то фанатке Третьяковой. На одном из многочисленных Интернет-ресурсов та заявляла, что знает про Лену все... Вот Оля и поспрашивала девушку...

Монитор мигнул, оповещая о своей готовности, и пальцы сами уверенно застучали по клавиатуре.
- Что? Как? – Оля перевела взгляд на висящий перед ней календарь и перечитала новость.
«... состоится встреча группы «Ранетки» с поклонниками. В программе: конкурсы, призы...»
Девушка не могла глазам поверить. Сегодня? Такой важный день, а она не знала раньше? Перепроверила – источник надежный. Сегодня ее Леночка будет встречаться с поклонниками, а она и не знала? Нонсенс. Как она могла! Какое право она, называющая себя Ленкиной поклонницей, имела не знать? От досады Оля чуть не закричала. Ведь встреча в 15 часов, а еще столько дел. Цветы, выбрать лучшую одежду, купить подарок... Нет, все ужасно! Она ничего не успеет!

Лена лениво перевернулась на другой бок. Сегодня съемок не было, а значит, она могла выспаться... И если бы не бодрое пение брата, наверняка бы и выспалась. Но нет, видимо, Сергей решил окончательно изнасиловать ее слух...
- Хорош орать! – крикнула она.
- Ленок?! Проснулась? – заглянула в комнату светлая голова брата.
- Нет, блин, сплю и разговариваю...
- Чего такая злая? Я завтрак готовлю... Присоединяйся!
- Неравнозначная альтернатива сну, - проворчала девушка, просовывая ноги в тапочки.
На кухне Сергей уже накрыл на стол.
- Чего подлизываешься? – Лена прищурилась. - Ты подозрительно милый...
- Ой, ну неужели я не могу просто так поухаживать за сестричкой?
- Ага, можешь... Раз в год, на восьмое марта... Ну, колись, что надо-то?
- Шоколада, - брат шутливо показал сестре язык, - ну а если серьезно... Разговор есть...
- Я так и думала, - Лена закатила глаза.
- Ну тебя, - Сергей положил в пустую тарелку сестры кожуру от банана, - у родителей годовщина свадьбы... Хотел их куда-нибудь отправить, но без твоей помощи никак...
- Классно! – девушка с восхищением взглянула на брата, - сколько денег надо?
- Сейчас все решим... У тебя есть время?
- Да, до обеда я свободна...

Зал, где должна была состояться встреча с девичьим коллективом, потихоньку заполнялся людьми. Оля держалась чуть в тени. Ей всегда было даже смешно от этого непонятного водоворота людей. Все они лгут! Ленка только ее, и только она, Оля, имеет право называть ее своим солнышком, своей отрадой. По спине девушки пробежал холодок – в толпе показалась Лена. Скользнула взглядом по толпе, задержала свой взгляд на Оле, словно заглянула не в глаза, а куда-то глубже, в самое сердце... На смену холоду пришло тепло...
А потом тысячи вопросов, удивительные гримасы Лены, ее грудной смех, ее ласковый взгляд. Оля специально на встречу надела бейсболку и сняла линзы, она знала, что уже слишком похожа на Третьякову... А время еще не пришло, ее солнце еще к ней не привыкло...

Лена устало скользила взглядом по толпе. Как все это надоело... Нет, разумеется, она любила всех этих людей, пришедших сюда, чтобы пообщаться с ними... Но это постоянное внимание утомляло, не давало сосредоточиться на действительно важных вещах. Лена, машинально отвечая на вопросы, пыталась набраться храбрости и позвонить Абдулову. Надо один раз и навсегда выяснить все, что происходит между ними... И вот конференция закончена, Лена привычно подошла к поклонникам за подарками и цветами...




Щека загорелась, словно Оля прикоснулась к раскаленному железу. Девушка растерянно смотрела на Лену – она и вправду солнце? Ленка, ее Леночка!
- Лен! – вдруг крикнула Кощеева.
- А? Что? – Третьякова, как в замедленной съемке, обернулась и поискала взглядом, кто ее окликнул. Тут же неадекватные фанатки принялись по второму кругу совать ей свои бумажки для автографа.
- Вот коза, - сказала одна недовольная девушка лет пятнадцати, не получившая роспись в свой блокнот.
- Что ты сказала? – Олю тут же накрыл безотчетный гнев.
- А что? – девушка дыхнула на Олю запахом пива.
- Как ты ее назвала? – повторила Кощеева, сжимая кулаки.
- Коза она, - нагло ответила пигалица, смотря прямо в глаза Оле, - а тебе-то что?
Оля ударила не глядя. Прямо в лицо. Она забыла, где она находится, не видела никого и ничего вокруг. Просто выбрасывала вперед сжатую в кулак руку и, натыкаясь на что-то твердое, продолжала свои удары. Пигалица не осталась в долгу, вцепилась в короткие волосы Оле, царапала ее.
- Сука, - завопила наглая школьница.
Оля ударила еще раз.
Только когда чьи-то руки оттащили ее от, в общем-то, ни в чем не повинной девушки, Оля поняла, что по ее лицу течет кровь.
Кровь... Кровь по лицу Лены... Лене больно... Лене плохо... Взвыв, Оля разрыдалась...

Лена уже садилась в машину, когда ее догнала возбужденная Аня.
- Там драка!
- Что? – Третьякова аж хохотнула, - как? Где? Пойти что ли, разнять?
- Уже разняли, - Аня перевела дыхание, - Ленка! Там такое! Там такое было!
- А из-за чего хоть?
- Фиг знает, - Аня пожала плечами, - Серега узнает и расскажет... Кошмар, завтра об этом сто процентов напишут...
- Ну, мы-то тут при чем? – Лена задумчиво перебирала ключи в руке. Решительность сошла почти на нет. Сегодня не лучший день, чтобы разговаривать с Абдуловым.
- Ленк, а подвезешь меня, - вдруг хитро прищурилась Аня.
- А ты что, пешком?
- Ага, машинка в сервисе...
- Уже? – Ленка развеселилась...

Оля хмуро смотрела на милиционера. Тот размахивал руками, что-то говорил про причинение тяжкого вреда здоровью. Потом в небольшой кабинет отделения влетела разъяренная женщина – мать той девочки. Она грозила, кричала – всего этого Оля не слышала... В голове туман, перед глазами серая дымка... И только одна мысль в голове – она расстроила Лену. Она подвела ее... Лена расстроится... Та, ради которой Оля жила, дышала, мечтала... Та, в отношении которой строила планы...
Губа саднила.
Душа тоже саднила. Кончилась еще одна встреча... Еще один миг общения подошел к концу... Как дальше жить? Как ждать новой улыбки? Опустошение... Сердце разорвано на куски, и эти куски все еще болтаются, каждым сокращением причиняя боль... Встреча... А будет ли еще одна? Как можно жить так близко, в одном городе, но в то же время так далеко... До боли кусать губы, понимая, что они с Леной идут не просто параллельными дорогами, их вселенные крутятся в разных осях... И Оля, делая ей шаг навстречу, ничуть не становится ближе... Лена, Леночка... Какие-то люди, какие-то слова... Разве все это имеет значение, когда... когда встреча с Леной закончилась. Оля знала, что не сказала ей много важного... что ее Лена ждала от нее каких-то слов. Лена хотела слышать, знать, что Оля пришла на встречу ради нее. Ведь они с Леной почти одно целое... Третьякова всю конференцию смотрела Оле в глаза, а потом обернулась... А Оля... Как она могла?
Лена. Улыбка, которая озаряет светом всё вокруг... Взгляд яркий и теплый... Лена... Жить без воды можно? А без еды? Оля знала, что без всей этой ерунды она проживет и пять лет, и десять... А без Лены? Она зачахнет, как цветок без солнечного света. И это неправильно! Ольга верила в судьбу и знала, что их встреча не случайна. Что именно она, Оля, имеет право и должна помочь Лене, дать ей понять, что такое счастье, сделать все, чтобы она улыбалась. Взамен? Взамен только быть рядом, слышать ее смех, видеть ее взгляд, полный тепла... Больно, как же больно... Больно так, что хочется выть. Это жестоко - лишать ее возможности быть счастливой! Что она, хуже всех? Лена тоже, как и все люди, заслуживает всего самого хорошего. Она чистый, добрый человек... Она словно ангел, спустившийся с небес. Олин ангел... Глупые подруги ее не понимают, неблагодарные мужчины не ценят...
Оля заметила, что по ее щекам ручьем текут слезы – теперь так долго ждать новой встречи. Наблюдения из-за угла не в счет... Что делать? Как бы уснуть сегодня, а проснуться через месяц, на концерте? Как пережить разлуку с самым близким и родным человеком на земле? Как пытаться дышать, когда воздуха нет? Как кричать, если никто не услышит? Никому, совершенно никому нет в этом мире дела до нее... И до Лены. Они вдвоем, но им больше никто не нужен... Когда-нибудь они будут гулять под проливным дождем, болтать, смеяться... и не замечать холодных капель, пронизывающего ветра... И кто-то скажет: больные... А они рассмеются в ответ: нет, им просто хорошо вдвоем!
Тогда Оля расскажет Лене все свои тайны. И про то, как в шестом классе мальчишки закрыли ее в мужском туалете и обзывали... И про то, как на выпускном экзамене учительница помогала всем, кроме нее... И про мать, которая почти год после смерти отца не просыхала, и про то, как ей было страшно, что мама тоже умрет... И Лена ей все расскажет... Потому что они доверяют друг другу, потому что только Оля что-то для Лены значит...

Виталик всматривался в толпу. Ксения должна была подойти с минуты на минуту. Она отличная девушка, скромная и в то же время сексуальная... Очень милая.
- Давно ждешь? – раздался чуть хриплый голос за спиной мужчины.
- А?! Нет, недолго, - Абдулов рассеянно улыбнулся. Мысли были где-то далеко...
- Куда пойдем? – Ксюша огляделась по сторонам.
- План такой... Сейчас перекусим, а потом в кино... Как тебе?
- Банально, но ладно, - девушка рассмеялась, - давай, веди!
Виталик взял Ксению под руку и повел в небольшой уютный ресторан. А что? Ксюша вполне... симпатичная. Умная, веселая... То, что нужно.

Оля смотрела в пол. За время, что она провела в отделении милиции, девушка не произнесла ни слова.
- Ольга! – в маленькую, насквозь прокуренную комнату, словно вихрь, влетела мама.
- Ты? А почему... Что ты тут делаешь?
- Это я тебя хочу спросить, - женщина поджала губы, - что это значит?
- Ничего, - девушка отвернулась к окну.
- Дочь! Я тебя еще раз спрашиваю! Что! Ты! Тут! Делаешь! Что за бред, что ты напала на несовершеннолетнюю девочку? Что это значит? Ольга, ты же... умная девочка, ты никогда не совершала таких... странностей...
- Я в детстве играла в футбол с мальчишками... Мне брат дал бутсы... Они мне большие были, он же меня старше, да и вообще пацан... Но в них я и гоняла...
- Оля, дочка, - женщина опустилась на колени перед девушкой, - что ты такое говоришь? У тебя нет старшего брата... И в футбол ты никогда не играла... Ты вообще не любила в детстве с детьми играть... Оленька...
Девушка отшатнулась от матери:
- Я не Оленька... Я Лена!
- Что ты несешь? – женщина тормошила дочь, - Оля, дочка! Тебя били? У тебя голова болит? Сотрясение?
Оля отвернулась от матери и принялась грызть ноготь... Она Лена! Лена, а не Оля. Оля – это другая девушка... Которая боится мяча, которую ребята во дворе называли Дикаркой. Это не она, она – Лена. Оля плачет, а она никогда... Еще Оля боится воды, темноты, мышей и тараканов. У Оли нет ни одного таланта, а она, Лена, умеет все... Она же Лена! Лена, а не Оля.
- Оля!
- Я НЕ ОЛЯ!!!
- Что вы сделали с моей дочерью? – заорала женщина на обалдевшего милиционера.
- Я вообще не в курсах, что с ней, - капитан пожал плечами, - нам ее уже такой привезли... Совсем ку-ку у девки!
Мать вдруг схватила дочь за руки:
- Оля, а где Егор? Братик твой где? Где он?
- Он у соседки, тети Любы с третьего этажа, - вдруг отозвалась девушка.
- Олюнь, как же так?
- Что? Что ты от меня хочешь? – огрызнулась девушка, а мать перевела дух. Да, ее дочь ругалась, была избитая и отрешенная... Но это была она, ее Оля, ее отрада и надежда. Ее опора.
Оля с детства была сильнее матери. Когда умер отец, маленькая девочка утешала мать. Гладила ее по голове. Относила ее, пьяную, в постель.
- У меня на щеке ожог? – вдруг спросила Кощеева Оля.
- Нет... только царапина...
Оля дотронулась до щеки. Кожа горела... Лена, это Лена ее поцеловала...

 Отправлено: 27.02.11 13:34. Заголовок: Лена смотрела в ночн..

Лена смотрела в ночное небо, затянутое густыми тучами. Дождь. Настроение хмурое и немного плаксивое... Бывает... Последняя затяжка, и недокуренная сигарета ярким огоньком полетела с седьмого этажа... Не спится. День был тяжелый. Под вечер позвонил Сергей Мильниченко и рассказал, что потасовка на пресс-конференции была из-за нее. Лена закрыла глаза. Она-то тут при чем? Всем одинаково улыбается, всем задорно отвечает на вопросы.
- Не спишь? – приоткрыл дверь в комнату старший брат, - сколько можно курить в квартире? Можно же на балкон выйти...
- Не ворчи, я открыла окно...
- Да уж, заметно... Лен, что грустишь?
- Да что-то настроения нет.
- Рассказывай, - брат удобно устроился в кресле.
- Серег, ну вот совсем не хочется...
- А для чего еще нужны старшие братья? Хватит замыкаться в себе! Давай, выкладывай, что на душе?
- Девочки две сегодня на пресс-конференции подрались из-за меня...
- Лен, ну, я думал, из-за тебя мальчики должны драться... Ладно, шучу... Что не поделили-то? Одной ты написала: «с любовью», а другой: «с симпатией»?
- Фиг знает... Это мне Мильниченко рассказал... Я сама не видела... А самое странное знаешь что? Что я нифига не понимаю, как я должна себя вести... Вот скажи мне, я что, особенная какая-то?
- Неа, самая обычная противная младшая сестра! Жутко вредная!
- Серег, я серьезно...
- Ну Лен, ну что ты как маленькая? Ты сейчас популярна, посмотри, сколько всего в интернете пишут... Ты на виду, тебя слушают и слышат... Понимаешь, о чем я?
- Кажется...
- Помнишь... Мы в ответе за тех, кого...
- Да нет, - Лена перебила брата, - никого я не приручала! Я же не специально!
- Только не говори, что тебе это не льстит! Подъезд, исписанный твоими фанатами... цветы, которые стоят в каждой комнате... Нет?
- Нет. Не льстит... Даже напрягает... Я, может, в носу хочу поковырять...
- Ковыряй, - брат рассмеялся, - я никому не скажу!
- Дурак, - девушка в шутку замахнулась, - мне свободы не хватает... Хочу пожить без всего этого... я устала! Банально устала!
- У тебя банальный гормональный всплеск, - хохотнул Сергей.
- Вот именно! Имею же я право хоть иногда не улыбаться! Имею?! Я человек?
- Лен, успокойся, - юноша вдруг подошел к сестренке и обнял ее за плечи, - это из-за него? Что у вас опять?
- Я не хочу ЕГО обсуждать...
- Больно?
- Серег, - Лена пихнула брата, - ты чего это такой чуткий?
- Имею же я на это право! Ну? Что с ним?
- Не знаю... он опять огрызается... даже хамит...
- Значит, неравнодушен. Цепляешь ты его, Ленка!
- А мне-то от этого? Не холодно, не горячо...
- Ври больше, - Сергей щелкнул сестру по носу, - и вообще... Ложись спать... Сейчас ты все равно ничего не решишь, только издергаешься вся... Утро вечера мудренее...


Оля смотрела в ночное небо, затянутое густыми тучами. Дождь. Настроение хмурое и немного плаксивое... Бывает... Последняя затяжка, и недокуренная сигарета ярким огоньком полетела с пятого этажа... Не спится. День был тяжелый. Сначала эта ситуация в отделении, которая, кстати, благодаря вмешательству Михаила, решилась достаточно благополучно. Потом мать почти два часа полоскала ей мозги, задавала странные вопросы типа:
- Как тебя зовут?
- Сколько тебе лет?
- Как зовут твоего брата?
- Что мы подарили тебе на Новый год?
Крики Михаила, что его сына, его кровиночку, оставили с полоумной бабкой. Соседка и вправду немного выжила из ума, но с мальчиком же ничего не случилось...
Потом мать и Михаил долго разговаривали на кухне, при закрытой двери. Но Оля все равно слышала... Мать орала, что не даст портить ей, Оле, всю жизнь. И что обращаться к психиатру они не станут, справятся сами. Михаил кричал, что Оля погубит и себя, и его сына. Конечно, уж о родном-то ребенке он всегда будет заботиться...
Михаил уехал домой один... Мать и сводный брат остались с Олей. Девушка не знала, рада она или нет. Она так привыкла жить одна...
- Не спишь? – приоткрылась дверь в комнату, и сразу вскрик удивления: – Оля! Ты еще и куришь?
- Отстань...
- Ольга! Что с тобой происходит? Ты связалась с дурной компанией? Дерешься, куришь!
- Тебе-то какое дело? Ты не имеешь никаких прав диктовать мне что-то! Хочу – курю... Хочу – бухаю! Отстань!
- Я хочу знать, кто на тебя так влияет, - мать насупилась, - ты превратилась из спокойного ребенка... в какую-то оторову!
- Слушай, иди спать, - Оля старалась подражать слегка хамоватому тону Лены. Выходило плохо, в голосе проскальзывали подступающие слезы.
- Дочь! Прекрати! Объясни мне все нормально... Я же твоя мама...
- Мама, а ты смотрела сериал «Ранетки» хоть раз? – вдруг решила поделиться Оля.
- Ну, видела раза два... А при чем тут они?
- Тебе нравится Лена?
- Светленькая такая, кудрявая? – не понимая, куда клонит дочь, отозвалась женщина.
- Нет! Это Лера! Лена вот! – Оля принесла со стола плакат и ткнула пальцем в родное лицо.
- Оля? – мать перевела взгляд на дочь, - что это значит? Оля... Ольга...
- ЧТО? Что уставилась? – взорвалась девушка от взгляда, полного боли и отчаяния.
- Я запрещаю тебе, слышишь! Запрещаю! - мать рыдала.
Оля задумалась. Что бы сделала на ее месте Лена? Лена бы не поддалась на слезы. Лена четко идет к цели. Лена сильная и самоуверенная.
- Иди вон! – девушка указала матери на дверь.
- Что же ты делаешь, дочка, - женщина попыталась обнять Олю, но, встретив со стороны родного ребенка неприкрытую агрессию, отступила.
- И если позвонишь в психушку... я не знаю, что сделаю... Но будет только хуже! Всем! Поняла меня?
- Господи, - мать закрыла лицо руками и выбежала из комнаты дочери. Ее Олечки...

Виталик смотрел в ночное небо, затянутое густыми тучами. Дождь. Настроение хмурое... Такое бывает. Не спится. День был тяжелый. Прогулка с милой Ксюшей напрягала. Да, она хорошая, трогательная и правильная. Не курит, не матерится... Смешно надувает губки и причмокивает от удивления... Только она не Лена. Не наглая, но беззащитная Лена. Не Лена, которая курит ему назло... Не Лена, которая за словом в карман не полезет. Но все же она и не Лена, с которой всегда интересно поговорить, и не Лена, которая боится грома и молний...
Они начали встречаться банально. Вечеринка. Алкоголь... «Вау, какая ты красивая...» Танец, еще один... Опять алкоголь и утро у него дома... Банально и скучно. Потом стыдливые, но полные страсти взгляды. И поцелуи до боли в губах в подсобке... Секс, много секса... В машине, на съемочной площадке, когда все расходятся по домам... А потом они решили... Или не они? Кто решил, что отношения бесперспективны? Кто-то из них так сказал. И безумная ломка отвыкания. Только Лена оказывалась от Виталика на расстоянии метра, все тело, каждая косточка и мышца начинали ныть, требуя более тесного общения. Виталик ругался сам на себя, но выдержал. Не подошел, не скучал... Отношения-то были бесперспективными... Чего теперь?
Теперь Ксения... Милая и как там еще? Трогательная? Симпатичная? Короче, сейчас Ксения...
А с ней отношения перспективные, значит? Или это не ему, а поганке Третьяковой нужны были перспективы... Ну конечно, он же неудачник. Что с него взять?
Виталик запрокинул голову, всматриваясь в ночную мглу. Темно и грустно... Грустно, когда мужчина почти в сорок лет так и не знает, чего хочет... Грустно, когда почти в сорок рядом нет верного человека... Грустно, но поправимо...
Только с кем? Ему нравятся девушки... совсем не как Лена. А Лене нравятся мужчины, совсем непохожие на него...
Виталик ухмыльнулся. Что за фарс? Самому с собой надо быть честным...
Лена – героиня не его романа... Слишком... Слишком не его романа...
Только все равно, сколько себе не повторяй одно и то же, девушка никак не желала освобождать место в его сердце...

Лена нетерпеливо перестраивалась из полосы в полосу. Через полчаса начиналась онлайн-конференция группы, а Третьякову и студию разделяла километровая пробка.
- Черт бы побрал эту Москву, - проворчала девушка, прикуривая новую сигарету.
Вчерашний разговор с братом немного упорядочил мысли в голове Лены. Она точно решила при первой же возможности поговорить с Виталиком, попытаться если не начать все сначала, то хотя бы разрушить эту стену непонимания.
Лена, конечно, опоздала. Явилась уже после начала эфира. Руднева недовольно покосилась – в отсутствии Женьки ей приходилось брать весь разговор на себя.
- Пробки, - пожала плечами Третьякова, усаживаясь поудобнее в жутко неудобном, но эффектном кресле. - Начнем?
- Мы, вообще-то, уже начали, - усмехнулся ведущий.
Лена кивнула: начали, так начали...
В голове шумело – она так и не выспалась. Еще жутко разболелся живот, аж пришлось выпить таблетку обезболивающего.
- И по сценарию Виталя Абдулов должен был, как будто случайно, ударить меня, - рассказывала она, - мы так долго репетировали эту сцену...
Лена и сама не понимала, к чему она это рассказывает... Говорить о Виталике странно. И приятно, и не очень. Все равно нельзя сказать самого главного, а не говорить не могла.
- А тут вопрос поступил, - радостно взмахнул головой ведущий, - как у вас с личной жизнью?
Лена потупилась. Отшутиться? Намекнуть? Промолчать и дать девчонкам поглумиться над Олегом? Этот прикол возник давно, во время какого-то очередного бредового вечера. Тогда пять девушек гадали, и Лене выпало имя Олег. С тех пор эта шутка прилипла, активно муссировалась, и в итоге иногда Лена с удивлением смотрела на слишком разболтавшуюся Нюту – она что, не помнит, что это шутка?
- С моей личной жизнью? - переспросила Лена и вдруг взглянула в камеру. - Все сложно... Я люблю... и, наверное, была любима... Но обстоятельства... В общем, все сложно.
Третьякова взглянула на подруг. Наташа понимающе кивнула, Аня опустила глаза. Нюта под столом дотронулась до руки Лены и чуть заметно пожала.

Виталик смотрел на экран ноутбука. Ленка. Такая откровенная и родная. Нет, надо все выяснить. Почему она себя так повела, что произошло? Ведь, возможно, он что-то недопонял, что-то сделал не так? Абдулов отрешенно посмотрел в потолок. Он не один раз удивлялся, как многообразна жизнь, как много поворотов и извилистых линий. Вообще, мужчина не считал себя философом, даже более того, он думал, что в силу своего возраста и образованности получил ответы на основные жизненные вопросы. А нет, снова и снова приходилось думать, анализировать. Больше всего его удивляло то, что Ленка еще девчонка. Намного младше его, по сути ничего в жизни-то еще и не видевшая... По всем канонам и правилам он должен был чувствовать себя старше, мудрее. Между тем, ему было интересно ее мнение по многим вопросам. Чувствовать ее поддержку...

Оля кусала ногти. Интервью с «Ранетками» началось уже десять минут назад, а Лена так и не появилась на экране компьютера. Где она? Что произошло? Неужели ее так расстроило это происшествие?
- Олечка, кушать будешь? – вошла в комнату мать.
- Отстань! Ничего я не хочу! Что ты ко мне пристаешь со своей едой!
- Ольга...
- Уйди!
Женщина скрылась в лабиринтах квартиры, а Оля устремилась в экран. От него исходило тепло: пришло ее солнышко. Лена улыбалась, немного вымученно, но искренне.
«Да, мы очень любим своих поклонников, - говорила она, - некоторых даже знаем в лицо! Нам очень важна их поддержка!»
Оля удовлетворенно кивнула. Тут Леночка может быть спокойна – поддержка Оли будет с ней всегда. Сама того не замечая, девушка погладила экран компьютера. Желание защитить Лену от внешних проблем было сильнее всего. Оля кусала губы – из-за матери она никак не могла быть там, подарить Леночке чайную розу... Посмотреть, в порядке ли она...
Вдруг словно темная тень накрыла лицо Кощеевой. Третьякова выпила какую-то таблетку. Боже! Что это? Леночка болеет? Что произошло? Чем помочь? Надо срочно что-то сделать! Кто посмел?
«...Виталя Абдулов должен был, как будто случайно, ударить меня...»
Виталик? Ударить? Ударить? УДАРИТЬ? Лену? Как?
Оля металась по комнате в панике. Ее Лена? Ей больно! Этот урод посмел ее обидеть! Как он мог! Как ей больно!
Живот скрутило, словно от удара. Дышать нечем, и подступающая тошнота не давала сделать вдох. В голове шумно – как? Надо что-то сделать!
Девушка огляделась. Мать пыталась накормить братишку. Сейчас!
Накинув на домашний тренировочный костюм куртку, Оля выбежала из дома...

Виталик сам себя не узнавал. С таким интересом слушать интервью, ловить намеки и недоговоренности. Мужчина поморщился – объявили получасовой перерыв.
Абдулов думал. Думал напряженно и мучительно. Он ни в чем не был уверен. Лена. Кто она для него? То, что между ними есть так называемое «электричество» не секрет, пожалуй, для всей страны. То, что он хочет чего-то большего... Под вопросом.
- И вместе плохо, и врознь никак, - сказал он сам себе и взял трубку разрывающегося телефона.
Определитель и «Лена». Сердце ухнуло. У мужчин оно так может? Судорожно убавил звук компьютера, чтобы, не дай Бог, Лена не подумала, что он с интересом смотрит их интервью.
- Привет, - тон небрежный. Или не вышло?
- Привет, Виталь, - шепчет Лена. Понятно, остальные Пипетки рядом.
- Привет, - кажется, уже было?
- Витальк, я знаешь что... Я поговорить хотела...
- Ты еще не все сказала? – откуда-то вышла на первый план злость.
- Нет, - Лена явно не в своей тарелке. Ни усмешек, ни хитринки...
- Когда? Где? – попытался изобразить равнодушие. Вот только зачем?
- Вечером... В нашем кафе...
«В нашем» - словно тысячи колокольчиков раздалось в голове.
- Хорошо, - она будто выдохнула с облегчением...
- Только не опаздывай, - тоже из прошлой жизни.
- Я никогда не опаздываю...
Это была их игра, их шутка... Лена действительно никогда не опаздывала на встречи с ним. Встречи, где они тут же начинали целоваться... Так ни разу и не поговорив...
- Лен, кто-то в дверь звонит, - Виталик был вынужден извиниться, - кого-то принесло...
- До встречи!
- Пока...
Абдулов, не успев переварить телефонный разговор, открыл дверь.
Девушка. С болячкой на губе. Стрижка... как у Лены. Цвет волос. Куртка...
- Ты кто?
- Козел! – девушка набросилась на Виталика с кулаками, - тебе сейчас...
- Успокойся! – мужчина заорал, чем выбил почву из-под ног Оли, - ты кто?
- Оля... Лена... Больно... А я... Солнышко... Моя... А ты...
- Тихо! – Абдулова вдруг накрыло жалостью, - ты зачем ко мне пришла? Объясни все нормально...
Виталик понял, что перед ним очередная фанатка Третьяковой – в последнее время их развелось немало... Но чтобы к нему домой прийти – это что-то новенькое...

- Оля! – мама крикнула в пустую комнату, - Оля? Где ты? Доча!
Ответа не было. Только мигнул экран монитора, извещая о том, что перерыв в интервью подошел к концу. Женщина уставилась в экран. Молодежная группа «Ранетки»...
- Оля! Что же ты творишь! – мама поспешила одеваться: надо было спасти дочь.

Виталик ошарашенно слушал девушку, совершенно не похожую на Лену. Что он натворил? А между тем девушка продолжала:
- Я и она... Мы как одно целое... Я знаю, что ей нужно! Ты ее обидел! И я обязана тебе объяснить и отомстить!
- Лучше скажи, почему? Почему ты выдала себя за Лену и переспала со мной???
- Какие глупости, - вдруг Оля рассмеялась.
- С ума сойти! – Виталик обхватил голову руками.
- Ты урод! Ты не достоин даже мизинца с ее руки! Ты ничтожество! Я так переживала! Мне было больно! – выкрикивала девушка сквозь смех.
- Тебе?
- Мне. Я же Лена, - вдруг Оля посмотрела ему прямо в глаза, - Лена! Я Лена!
Вдруг Абдулову стало по-настоящему страшно. Он понял, что девушка, по крайней мере, не в себе



Конференция закончилась. Третьякова допила воду и поднялась:
- Мы можем ехать?
- Только подпишите для наших слушателей ваши плакаты. Розыгрыш будет, - ведущий виновато улыбнулся. Он видел, что девчонки измотаны, но отпустить их без автографов не мог.
- Надо факсимильную печать заказать... С подписью, - пожаловалась Аня на пятнадцатом плакате.
- А идея, - Лена улыбнулась, - надо Сереге предложить...
- Лена? – заглянула в маленькую комнатку ассистентка, - вас на пропускной зовут... Сказали, что это очень важно!
- Кто там еще? - Третьякова недовольно взглянула на часы. - У меня планы...
- Иди, Ленок, - Нюта проявила чудеса понятливости, - я за тебя распишусь... За Женьку же мы расписываемся...
- Халтура, - улыбнулся ведущий.

Внизу, на проходной, сидела женщина лет сорока. В немодном пальто и с удивительно несчастным выражением лица.
- Вы ко мне? – Лена даже растерялась.
- Вы Лена Третьякова?
- Да...
- Выслушайте меня, - по щекам женщины текли слезы, - только вы сможете мне хоть чем-то помочь...

Оля расхаживала по комнате Абдулова.
- Только моя! Она только моя! Я ее знаю, я знаю, что ей нужно! Она тебя ненавидит, понимаешь?
- Понимаю, - Виталик тяжело сглотнул, косясь на нож, который девушка недавно схватила со стола.
- Я тебя убью! Чтобы ты не мешал ей жить!
Мужчина, конечно, не боялся того, что эта относительно слабая девушка сможет причинить ему вред. Но в том, что она не причинит вред себе, Виталик не был уверен. Уж слишком затуманенный взгляд, слишком несвязная речь. Олю бросало из крайности в крайность. То она говорила словами Лены, то своими.
- Ты неудачник! Ты не заслуживаешь ее улыбки! Она из-за тебя плакала!
- Когда? – Виталик перестал адекватно воспринимать происходящее.
- По телевизору показывали!
- Это же сериал... Неправда...
- Это правда! – Оля закричала.
- Ладно-ладно, - Абдулов вытер пот с лица, – это правда... Что я могу для тебя сделать? Хочешь, я позвоню твоим родственникам?
- Я ЛЕНА!!!
- Да, Лена!
- Не разговаривай со мной! Я тебя ненавижу!
- Хорошо...
- Заткнись! – Оля принялась размахивать ножом.
Вдруг зазвонил мобильник.
- Можно я отвечу? – Виталик покосился на определитель.
- Отвечай!
Абдулов взял трубку.

- Виталик! Это опять я, - Лена взглянула на стоящую рядом мать Оли, - есть срочный разговор... Я сейчас приеду с одной женщиной...
- Лен, не надо!
- Абдулов, это не просьба! Это действительно важно!
- Не приезжай, - мужчина не мог даже представить, каким шоком для Лены станет Оля.
- Слушай, мы уже выехали... Скоро будем... Что у тебя за шум?
- Лен, послушай...


- ...послушай... – Оля резко отняла телефон: - Наговорился?
- Слушай, что ты творишь? – вдруг вспылил мужчина. - Тебе надо к врачу! Ты понимаешь, что ты не Лена? Ты не станешь Третьяковой, если начнешь говорить, как она! И прическа, одежда... Это все не Лена!
- Заткнись, - вдруг взвыла девушка, - заткнись! Прекрати!
- Слушай меня! Ты не Лена! Ты Оля! Красивая, интересная! Сама по себе!
- Прекрати! Что ты обо мне знаешь?!
- Я знаю, что ты личность! Сама! Без всего этого...
- Замолчи, - Оля закричала нечеловеческим голосом.
- Ты очень красивая, - ласково сказал Абдулов.
- Я Лена! Я солнышко! Я улыбаюсь всем!
- Ты Оля! И ты красивая... Умная...
- Я не Оля! Оля – никто! Оли не существует! Я Лена!
Абдулов поморщился. Достучаться до девушки не удавалось...

Оля крепко сжимала нож. В висках стучало – перед ней сидел мужчина, которого надо убить. Он ударил Лену. Сделал больно.
Оле на самом деле было больно. В голове словно вата. Тошнота так и не прошла.
Виталик говорил какие-то глупости.
Оля некрасивая! Так ей говорили все... С самого детства. Она слышала, как два старшеклассника, проходя мимо, бросили:
- Вот уродина!
Она знала, что мама с горечью всматривается в лицо дочери и не видит в ней своей красоты...
Она чувствовала, как люди с сожалением смотрят на нее.
Он говорит, что она интересная. Врет!!!
Когда она пыталась что-то рассказать в школе – все смеялись.
Даже младший брат неизменно начинал плакать, едва Оля открывала рот...
...А он врал. Он врал Леночке!
Он плохой, ужасный человек! Циничный! Самовлюбленный!

 Отправлено: 27.02.11 13:35. Заголовок: В дверь позвонили. ..

В дверь позвонили.
- Открываем? – Абдулов в упор посмотрел на девушку.
- Нет! Нет!
- Оля, послушай...
- Я Лена, - перебила его девушка.
- Лена, послушай... Давай сейчас я узнаю, кто там пришел... Человек просто так не уйдет...
- НЕТ! – Оля закричала и забилась в конвульсиях.
Виталик осторожно подошел и попытался забрать забрать нож из рук девушки.
- НЕТ! – лже-Лена наставила резак острием в сторону Абдулова, - НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!!

Лена сильнее надавила на звонок:
- Ну где же он?
- Там что-то происходит, – женщина кусала губы, - я слышу... Там моя дочь! Оля! Оленька!
Третьякова отстранила мать, бьющую кулаками в дверь, и достала связку.
- У меня сохранились ключи от его квартиры... Так и не нашла время отдать, - произнесла девушка, словно оправдываясь, и отворила дверь.

- Оля? Дочка? – женщина первая вбежала в квартиру.
Лена ошарашенно застряла в дверях.
Посредине комнаты, среди хаотично разбросанных вещей, в позе эмбриона лежала девушка. Она держала в руках кухонный нож и орала нечеловеческим голосом:
- Уйди! Уйдите все!
- Виталь? – Лена придвинулась к мужчине.
- Лен... Я... Тут, - мужчина нащупал ледяную руку партнерши.
- Уйди от нее, - Оля резво вскочила на ноги.
- Дочка, - мать Оли захлебывалась слезами.
- Я тебе не дочь! Я Лена!
- А я? – вдруг спросила Третьякова.
- Ты... Ты и я... Мы одно целое! Я все знаю про тебя!
Лена поежилась.
- Я спала с ним, - Оля указала ножом на Абдулова.
- Я думал, что это ты... Да и пьян был, - Виталик попытался оправдаться, но Лена покачала головой: не время.
- Послушай, - Лена выступила на шаг вперед, - давай поговорим...



Оля сидела на краю подоконника и с недоверием смотрела на Лену. Она рассказывала странные вещи:
- Быть Леной Третьяковой не так-то просто... Я тоже иногда неуверенна в себе, тоже сомневаюсь... Часто я смотрю на таких девушек, как ты, свободных и никому ничем не обязанных... и завидую. Я бы хотела жить, как ты. У тебя мама, с которой ты можешь проводить много времени! Братик, да? Это же здорово!
- Мне они не нужны, - Оля выглядела менее уверенной и даже растерянной, - мне ты нужна... Только я тебя понимаю...
- Ты меня не знаешь, - Лена устало опустилась на стул, - меня никто не знает... Хватит говорить глупости! Я – это я. У меня своя жизнь!
- Что ты такое говоришь, - лицо Оли исказила гримаса боли, - не говори так! Не смей!
Девушка выпрямилась в полный рост, едва удерживаясь на краю подоконника. Она продолжала рыдать и смеяться одновременно, ее речь стала абсолютно бессвязной, волосы разметались, руки тряслись.
- Дочка! – мама девушки протянула к ней руки, - спускайся...
Оля лишь помотала головой, продолжая маневрировать на краю.
- Спускайся, - Виталику было явно не по себе.
- Правда, Оль, спускайся! Выпьем чая, поговорим...
Ольга лишь раскачивалась из стороны в сторону, страшно завывая. Она смотрела на Лену взглядом, полным любви и... ненависти. Да, она ее в тот момент ненавидела. За выступившие у Третьяковой слезы, за ее слабость. За то, что Лена вцепилась в руку Абдулова.
Звонок в дверь стал для всех полной неожиданностью.
- Ты кого-то ждешь? – Лена взглянула на мужчину.
- Нет... Но пойду открою...
- Стой! – заорала Оля, - это за Олей!
- За кем? – опешил Абдулов.
- За Олей! Вот за ней, - девушка указала на Лену, - она - Оля! Они ее увезут...
- Куда?
- Туда, - Оля неопределенно махнула рукой и спокойно спустилась с подоконника. - Я открою! Я хочу, чтобы ее увезли!
Третьякова, Абдулов и мама Ольги переглянулись. Девушка прошла мимо них и открыла дверь изумленной соседке.
- А где Виталий? – деловито осведомилась она. За спиной у старушки стояли два мед. работника в форме. - У него девка какая-то на подоконнике торчала... Вот я и позвонила куда надо!
- Да, вы вовремя, - Оля улыбнулась и указала на Лену, - вот она!
- Ты с ума сошла? – Третьякова опешила.
- Я не сошла с ума! Я Лена! Я не Оля, - девушка, хоть и улыбалась, выглядела абсолютно безумной: голова раскачивается из стороны в сторону, зрачки вращаются по бешеной траектории.
Один из медбратьев осторожно дотронулся до руки Ольги.
Девушка завопила.
Все было, словно в замедленной съемке.
Крик...
Звон разбитого зеркала...
Кровь...
Олю грубо схватили, вывернули руки, скрутили их за спиной...
Волосы взметнулись светлым нимбом... Девушка мотнула головой, попыталась вырваться, а потом вдруг замерла...
Плачет... Тянется к ней, к своей Лене...

Страх мурашками бежит по коже, пронзает насквозь, сковывает движения. Каждую клетку тела сотрясает истерика...
- Лена! – Крик? Всхлип?
Третьякова абсолютно без сил опускается на пол... Стекло, бумага, одежда – все вперемешку.
Девушка сидит, невидящим взглядом смотря на пол... Не осознавая, не понимая и не принимая произошедшее.
- Лен, - Виталик мягко дотрагивается до ее плеча. Он тут? Почему?
- А... где все?
- Олю увезли. Мать ее тоже уехала... Сейчас эта девушка под присмотром врачей... Ей нужна помощь специалиста!
- И как мне с этим жить? – Лена подняла на Абдулова мутный взгляд. В глазах слезы. Больно.
- Не знаю, - он взял в ладони ее руку. Поднес к губам. Поцеловал медленно, едва касаясь.
- Ты с ней спал? – Третьякова вдруг замерла, как будто ожидая пощечины.
- Спал, - мужчина вздохнул, слегка разгреб мусор и сел рядом, - я не знал, что она не ты... Я пьян был. Очень... Я ничего толком не помню... Только...
- Что?
- Только как она назвала меня неудачником. Я думал, это ты так думаешь...
Лена закрыла лицо руками. За что? Она виновата? В чем? Что слишком открыто улыбается?
- Пойдем пить чай, - Абдулов резко поднялся на ноги и протянул руку, - вставай!
- Что? Виталик, ты в своем уме?! Как? Просто встать и пойти пить чай?
- Просто встать и пойти пить чай! Мы ни в чем не виноваты! Лен, она сумасшедшая! Больная! А мы... Мы хотели поговорить о нас! О тебе и обо мне, помнишь?
- Ты думаешь, сейчас подходящее время?
- А подходящего времени никогда не будет! Пойдем-пойдем, а потом уже на правах моей девушки поможешь мне убрать, - попытался пошутить мужчина. Хотя... Пошутить ли? После всего этого – страха, паники – он был готов с уверенностью ответить на многие вопросы.
Нужна ли ему Лена? Да.
Готов ли он мириться с ее недостатками? Да.
Забить на собственные принципы? Да...

Спустя две недели, после тяжелого съемочного дня Лена обнаружила на мобильном телефоне восемь неотвеченных вызовов. Перезвонила – Виталька всё равно еще был занят на съёмке.
- Лена?
- Да. А кто это?
- Это мама Ольги...
По спине холодок. Опять? Зачем? Только перестали вспоминать...
- Да? – в голосе холод. Живите своей жизнью. С нас хватит!
- Я не знаю телефона вашего... друга...
- Зачем он вам? – в желудке что-то сжалось в кулак от дурного предчувствия.
- Моя дочь беременна...
Телефон упал на пол. Ноги подкосились...
- Ленка, - Виталик заглянул в гримерку, - Пипеток нет? Я соскучился!
- Погоди, - девушка отошла на шаг назад.
- Ну в чем дело? – Абдулов протянул руку.
- Оля...
- Что еще? – лицо вмиг превратилось в каменную маску.
- Она... ждет ребенка... Твоего...



Восемь месяцев и две недели пролетели для Оли, как один день. Жизнь в психиатрической клинике... Не сахар. Ее не лечили - просто наблюдали. Она ждала ребенка. Ребенка Лены. И вот вчера малыш появился на свет. Но... Но это был ЕГО ребенок. Не Ленин. Он Оле не нужен. Этот ребенок… Лена красивая, как рассвет. Улыбка чистая, искренная... И это только часть того, за что Оля ее любит... Они будут вместе... Родильное отделение – не психиатрическая клиника...
Ледяной ветер рассекает кожу. Восьмой этаж. Холодно... Ребенок плачет. Пусть...
Лена! Ленка! Леночка... Оля знала, что они встретятся! Она молилась об этом все восемь месяцев... Она знает, что у каждого человека есть Ангел-Хранитель! Ее ангел будет охранять теперь Лену! Так вдвое надежней... Холодно...
А подоконник скользкий. Почему так холодно?
И ребенок кричит!
Лена должна знать, что она, Оля, жила ради нее!
Нога скользит...
Если тут ей нет счастья, будет где-то еще...
Ребенок плачет... кто-то спешит по коридору...
Лена... Нет! Это не Лена... Тогда...

Эпилог.

Год. Много или мало? Время быстротечно...
Виталий в очередной раз пришел в маленькую квартиру на окраине. Здесь живет его сын... Сын. Мальчик, которого он видел раза два или три. Не принял. Не смог... Это чужой ребенок, не его! Он, Виталик, ничем ему не обязан! Он не должен его любить, наблюдать за тем, как малыш делает первые шаги, говорит первые слова...
Усталая женщина открывает дверь.
Абдулов протягивает конверт с деньгами...
Гадко. Противно.
Она хватает конверт, практически выдергивает его из рук мужчины. Ее можно понять... Одна растит двух мальчишек. Муж от нее ушел... Никому не нужные дети никому не нужной женщины.
Вдруг Абдулов ловит себя на мысли, что мать Ольги не такая уж и старая... Даже напротив, она всего на пару лет его старше...
Гадко. Противно. И хочется курить...

Дома в последнее время всегда есть что выпить. Коньяк. Терпкий вкус, слегка обжигающий губы и отгоняющий ледяной холод. Все получилось... жестоко! К нему, к Ленке, которую он, хоть и отпустил, не смог стереть из сердца.
Она не поняла. Моральные принципы вкупе с юношеским максимализмом...
Бросать своих детей нельзя. Так она тогда кричала. Плакала. От бессилия и ненависти.
Да, он не принял ребенка. Да, ребенок ни в чем не виноват. Да, это жестоко... Несправедливо по отношению к копошащемуся кулечку, который ничего еще не понимает... Не понимает, что никто его не ждал. Что никому он не нужен...
Абдулов обхватил голову руками.
Третьякова. Может улыбаться, старается забыть...
А в чем она виновата? Действительно, что она сделала?
Ничего...
В квартире нечем дышать от восьмой подряд сигареты. Мужчина строит из спичечных коробков башню. Оп! И башня разрушилась...
Жила-была девочка Оля...
И однажды эта девочка разрушила его башню... Развалила. Сейчас, глядя на Лену, он видел Олю. Парадокс? Воспоминания слишком отдают горечью, и сейчас, спустя год, он не может выкинуть из головы события прошлого. И сможет ли? Иногда, не видя Третьякову, он немного забывает обо всем... О своем предательстве. Ведь он предал собственного сына. Есть ли ему прощенье? Так уж неправа была Ленка, назвав его в пылу эмоций чудовищем? Должен ли он винить ее, ведь это ее фанатка?
Виновата ли мать Ольги, из каких-то невнятных побуждений решившая сохранить этого ребенка? Она надеялась, что, родив, Оля станет прежней... И хотя все психиатры говорили ей об обратном, она предпочла рискнуть... Что ж, эта женщина слишком дорого заплатила за свои ошибки. А он?
Мужчины, вообще-то, не плачут. Только когда они понимают, что нет любви. Нет такого чувства в мире, которое не способны разрушить обстоятельства. Он больше не поверит. Никому и ни во что.
Опять коньяк. Становится легче... Можно забыть... чтобы идти вперед нельзя оглядываться назад... Даже если позади руины!

Лена изо всех сил надавила на виски. Жуткие головные боли начались... сразу после дикой истории с Олей. Дикой? Ненормальной?
Отгородиться. Сказать себе, что она не виновата. И пытаться жить дальше. Улыбаться, когда грустно. Смеяться, когда хочется выть.
Виталик...
Виталик не смог. Не стал. Не принял собственного ребенка. Грязно и противно. Ребенок тут ни при чем, хотя... Легко ей рассуждать. Она просто отдалилась, абстрагировалась от этой проблемы. Смогла бы она принять Виталика, видеть его каждый день и каждый день вспоминать? Всматриваясь в лицо Абдулова, она видела все... Боль, отчаяние, свой ужас... Видеть его сына... А почему она должна? Чем она виновата, чтобы сваливать на свои плечи груз чужих проблем? Низко? Не права? Но она не хочет и не будет причинять себе боль! Хватит!
Она, Лена, будет жить дальше... У нее большое будущее... Популярность, полные залы, толпы нормальных поклонников...
Лена крутила колодку. Если сильнее натянуть – оп! – и струна порвется, больно отрикошетив по пальцам.
Почему это произошло с обычной девочкой? Лена каждый день задавала себе этот вопрос. И каждый день заглушала ответ голосом психотерапевта:
- Ты ни в чем не виновата!
А кто?
Виталик чем виноват?
Ах, да, он отрекся от собственного ребенка...
А она? Она бы приняла?
Ничего, найдется какая-то женщина, которая скрасит его жизнь. Которая будет варить ему кофе по утрам... Родит ему сына или дочь. Но это будет не она... Она никогда не смирится с тем, что где-то живет мальчик, его сын...
Отгоняет глупые мысли...
Могло ли у них что-то получиться? Будет ли второй шанс? Сможет ли она принять его, а он забыть обо всем?
Попробовать жить без оглядки на прошлое. Ведь тянет, до сих пор тянет... И сердце ноет, когда он рядом. Только зачем?
Зачем?
Есть ли любовь, то самое чувство, которое выше и сильнее проблем? Можно ли любить, не думая и не анализируя действия партнера? Можно ли принять человека полностью, не пытаться его переделать?
Лена не знала...
Одно она знала точно – она больше никогда не будет оборачиваться назад... Только вперед. Даже если позади развалины...


Конец.

 Отправлено: 27.02.11 13:39. Заголовок: Размещено с разрешен..

Размещено с разрешения автора.

Автор: Манюня
Название: Забыть и...
Под редакцией: forget-me-not
Жанр: Angst, Romance, Fluff, некоторый ООС
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен

---

Солнце светило так ярко, что даже находясь за спиной, заставляло щуриться. Лена не помнила, как она оказалась на этой поляне. Но здесь ей было хорошо и спокойно. Полевые цветы, такие необычные и простые. Нежные, но красивые. Было тепло. Не жарко. И спокойно. Почему-то Лену не пугало, что она на этой поляне одна. Где-то вдали слышались голоса людей, и она знала, что это хорошие люди. Она села на мягкую траву, но не почувствовала привычных ощущений. К ней по поляне бежал мальчик лет пяти.
- Я его знаю? – спросила себя Лена, а сердце подтвердило, что знает.
- Мама! Мама! – малыш обнял ее.
- Что?
- Я бабочек ловил! Они такие красивые!
- Да... Очень...
- Ленка, - вдруг рядом оказался мужчина.
Лица Лена не видела, но оно казалось ей очень знакомым. Он стоял на солнце, и поэтому девушка могла только разглядывать силуэт. Высокий. Спортивный.
- Лен, хватит сидеть на траве! Простудишься! Пойдем домой!
Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
Широкая ладонь. Мягкая.

- Ленка! Моя девочка... Как же так? Почему?

Вихрь. Ветер. Все исчезло.
Одна. Темно. Страшно. Улица и дождь. За каждым углом мерещится маньяк или убийца. Хочется сесть на корточки и никуда не идти.
- Прикурить не найдется? – наглый, надменный голос за спиной.
- Я не курю, - ноги непроизвольно встали в стойку. Напряглась. Кулаки сжались.
- Здоровый образ жизни?
- Отстаньте! Идите своей дорогой, а?
- А нам по пути! – усмешка. Оскал. Противное лицо, сплошь усеянное прыщами.
Сверкнуло лезвие ножа.
Шаг назад, потому что страшно.
- Куда, детка?
Грубо схватил за рукав куртки.
- Отпустите! – крик утонул в каком-то неблагополучном спальном районе города.
- Плохо со слухом? – появился кто-то третий.
- Дядя, иди, куда шел! Мы с моей девушкой сами разберемся!
- Девушка не хочет с вами разбираться!
Лена пыталась разглядеть мужчину. Широкоплечий. Лицо скрыто в капюшоне.
Удар. Еще удар. Как болит голова...

- Леночка! Улыбайся! Открой глаза... Это я виноват... Не уберег. Должен был...

Темно. Только часы стучат: тик – так.
- Ленка! – врывается в комнату женщина, - почему ты без света?
- Голова болит...
- Глупости! Сегодня ты замуж выходишь! Надо поторопиться! Жених уже приехал! Ты готова?
- Не знаю, - Лена действительно не знала.
- Ты с ума сошла! Вы так мечтали о свадьбе! Я тебя не узнаю!
Вспыхнул свет. Она. В зеркале – точно она. Белое платье в пол. В волосах цветы. Необыкновенная. Нежная.
- Это я? – удивляется девушка.
- Красавица! – обнимает ее женщина, - какая ты красивая! Пошли быстрее!
За руку женщина выводит Лену из комнаты.
В зале спиной к ней стоит мужчина. Вкусно пахнет. Толпа незнакомых красивых людей. Что происходит?
- Любимая, - поворачивается к ней жених.
Его лицо плывет перед глазами. Воздуха не хватает и ее уносит куда-то далеко...

- Не уходи. Впереди столько всего... Открой глаза... Ленка, не надо! Ты мне нужна... Это несправедливо! Ты должна...

- Не уходи! – шепчет знакомый голос.
- Я не могу! Мне надо! – отвечают ее губы.
Лена удивлена. Где она? Скала. Отвесный утес. На коленях перед ней стоит мужчина. Голова его опущена, руки сжимают ее ноги.
- Мне надо, правда, - она чувствует необъяснимую тягу.
Ей нужно. Сейчас. Уходить...
- Не надо. Ты мне нужна! Здесь!
Шаг вперед. Или назад. И вот она на краю пропасти. Еще один смелый шаг. И только на доли секунды, уже не чувствуя под ногами твердой поверхности, взгляд на него.
Лицо. Его лицо. И крик:
- Нет!
- Нет, - вторила ему Лена, летя вниз.

- Ленка, - мужская рука убирает волосы с лица, - ты... ты пришла в себя? Врача! Срочно!
- Где я? – говорить очень тяжело. В носу трубочки. Руки в проводах.
- Молчи, моя хорошая, только молчи, - просит Виктор Михайлович и выбегает из палаты.
Девушка оглядывается. Шумит аппаратура. Белые стены. Потолок. Где она? Что произошло?
- Как самочувствие? – входит в палату усатый мужчина. Следом за ним влетает Степнов. Тут же усаживается у изголовья и сжимает руку девушки.
Лена морщится.
- Не знаю... А что произошло? Где я?
Мужчины переглядываются, и Виктор чуть заметно кивает.
- Вас привезли из подпольного клуба... Бои без правил. Вам это о чем-то говорит?
Яркая вспышка. Дед. Деньги. Бои. Удар. Сильный. В висок.
- У вас были сильные травмы... Да что уж тут... Вы в коме были. Десять дней.
- Я?
- Да. Вы не приходили в себя... И только молитвы Виктора спасли вас.
Блуждающий взгляд останавливается на мужчине.
Но мысль не успевает оформиться, ее заменяет другая.
- А... А дед? Как он?
- У него были небольшие проблемы с сердцем... Но он в порядке. Крепкий у тебя дедушка, - доктор улыбается, как будто то, что Лена вышла из комы – его собственное счастье.
- А когда я смогу поехать домой?
- Мы проведем анализы... Немножко понаблюдаем и выпишем. Не будем же мы тебя тут держать. На улице тепло. Спокойствие и сон – лучшее лекарство. Ну, и никакого спорта. Во всяком случае, такого агрессивного.
- Я ей дам, - шутливо показал кулак Степнов, - агрессивный спорт! Шахматы!
Лена взглянула на мужчину и поняла, что не давало ей покоя.
- А.. А вы кто?



Степнов мерил шагами комнату в обычной многоэтажке.
- Витя, ну не мельтеши, - взмолил пожилой мужчина, - лучше еще раз скажи мне, как Лена? С ней точно все в порядке?
- В порядке, - растерянно отозвался Степнов, - только... Она меня не помнит, понимаете?
- Не понимаю. Как такое может быть? Меня она помнит? Родителей? Брата?
- Всех помнит. Школьных друзей, «Ранеток». Всех, кроме меня!
- А врач что говорит? Он, кажется, толковый!
- Он говорит что-то про мозговую травму. Избирательную память. Про последствия комы... Вы же сами знаете, в каком она была состоянии...
Оба мужчины замолчали. Тяжелые воспоминания. Поздний звонок и металлический голос:
- Здесь проживала Кулемина Елена Никинична?
- Почему проживала? Она и сейчас проживает!
- Приезжайте в Институт Склифосовского...
Петр Никонорович позвонил Степнову. Вдруг выяснилось, что и позвонить-то больше и некому...
И они вместе ехали в такси, каждый проговаривая про себя свои молитвы. Но об одном. Каждый готов был отдать за нее свою жизнь. Все.
Ворвались в приемный покой с криками:
- Где она?
Были остановлены равнодушным голосом:
- Кто она?
- Кулемина, - хватаясь за сердце прошептал старый писатель.
- Минус первый этаж. Морг.
Только спустя двадцать минут выяснилась ошибка. Что по чьей-то невнимательности или халатности в регистратуре были неверные данные. И в морг отвезли кого-то другого. Пронесло. Не она. Она в реанимации. В коме. Но не в морге. Жива. Умерла какая-то другая девушка. И какие-то другие родные не имеют шанса. А у них шанс был.
Потом были десять дней без сна. Сердце Петра Никоноровича сдалось еще на третий день. Легкий сердечный приступ, и его отвезли в кардиологию. Степнов остался один. Рядом с ней. Не выпуская ее руки, рассказывая ей обо всем. О своей юности, истории из студенческой жизни. Про то, как он однажды спас девушку от хулигана. И что у той девушки были глаза, точь-в-точь как у нее. Мечтал про их свадьбу. Какая она будет красивая в белом платье в пол. Счастливая. Про сына, который у них обязательно будет. Придумывал историю про скалы и злой ветер... Не говорил только о том, что так и не признался ей в своих чувствах. Не успел. Боялся не успеть...
- Теперь все позади, - напомнил себе и Степнову Петр Никонорович, - скоро Лена будет дома...
- А если она меня так и не вспомнит?
- Мы ей все расскажем, - мягко улыбнулся писатель, - хотя...
В его глазах заплясал огонек. Лукавый, такой же как и у Лены.
- Что?
- Виктор... Ты же ее любишь... Я знаю.
- Люблю, - Степнов запустил руки себе в волосы. Привычка родом из детства. Так легче думать. Как будто руками трогаешь мысли...
- Виктор... У меня есть план!
- Я весь во внимании...
- Когда мы с тобой будем рассказывать Лене о тебе... Мы можем же приукрасить действительность, верно?
- Вы о чем?
- Я знаю, что ты любишь мою внучку. Я этому только рад. Ты мне как сын. И не вижу я рядом с ней никого, кроме тебя... Я хотел бы помочь вам быть вместе... И то, что с ней случилось... Это наш, вернее, ваш шанс. Она еще слишком юная, она еще не понимает многих вещей. Боится отношений с тобой, потому что ты взрослый... И она хочет этих танцулек-киношек... Но мы-то с тобой знаем, что это не самое важное. Вернее, что важное не это. А искренность в отношениях, доверие...
Виктору оставалось только кивать в ответ на слова Петра Никаноровича. Он говорил правильные вещи, с которыми Степнов был согласен. Только ясности никакой не было.
- И что вы придумали?
- Мы скажем Лене, что у вас с ней любовь, - с торжествующим видом произнес пожилой мужчина.
- Что? Как это?
- А что ты удивляешься? Лена ничего о тебе не помнит, верно? То, что ты ей нравишься, мне очевидно. Так что будет плохого, если мы с тобой расскажем, что вы уже разобрались в ваших отношениях?
Виктор ошарашенно смотрел на писателя.
- Послушай, она нам поверит! Я ее дедушка, не буду же я ей врать! И она будет воспринимать тебя как своего возлюбленного, переступив через эти запреты и пересуды...
- А как же остальные? Подруги?
- А мы скажем, что они ничего не знали. Что вы скрывали свою любовь!
- Я не знаю, - Виктор задумчиво теребил скатерть, - а если она вспомнит?
- А что врач по этому поводу говорит? – прищурился Петр Никанорович.
- Что сильная моральная встряска может заставить ее вспомнить меня. Но это маловероятно, так как в ее мозгу произошли какие-то изменения, и, видимо, что-то там затерлось... Я не очень силен в этой медицине...
- Ну, а никаких моральных встрясок у нее не будет, верно? – требовательно взглянул в лицо Степнова пожилой мужчина.
- Со мной? Нет, конечно! Не будет! Да я ее на руках буду в школу носить! И обратно!
- Ну, на руках, наверное, не стоит, - он опять улыбался, - но беречь просто необходимо... У нее, кроме меня, и нет никого... А я уже немолод. Если она будет с тобой... Мне так спокойнее. Глядишь, сердце перестанет шалить. Мне б только на правнуков посмотреть, Витя...
В голосе Петра Никаноровича появились слезы.
- Ну, вы что, - растерялся Степнов, - вы еще ого-го! Умирать вздумали! Ерунду не говорите! Вы нам живой и здоровый нужны! Ленка еще маленькая, ее на ноги ставить надо! Уму-разуму учить! Вон, ее из больницы скоро выпишут! А тут вы тоже больной весь! Ну-ка живо на ноги вам вставать надо! Кто мою Лену кормить будет?
- А и правда, Виктор, - всполошился дед, - за Ленкой же уход нужен! А какой из меня кормилец! Я сам еле до ванной дохожу... Совсем нога окаянная не слушается... Кому скажи, что сердце на ноги так влияет...
- Сердце, оно на все влияет... Я помогу вам с продуктами. Схожу в магазин, приготовлю все...
- Вить, а переезжай-ка ты к нам!
- Что?
- А что такого? Будешь жить у нас!
- С Леной? – вытянулось лицо Степнова.
- Ну, уж с Леной! Ты не торопись! В пустой комнате поселишься! И нам легче, и тебе веселее!
- Неожиданно как-то все, - только и смог ответить Виктор Михайлович.
- Ну, ведь ты не возражаешь?
Во взгляде Петра Никаноровича было столько мольбы, что Степнов не мог отказать. Да и не хотел. И, хотя ему не совсем нравилась идея обмана Лены, возможность быть с ней перевешивала все сомнения.




Стоя у двери в палату, Виктор испытывал небывалое волнение. И хотя в палате сейчас был дедушка Лены, пообещавший взять всю тяжелую работу по «просвещению» внучки в подробности ее собственной личной жизни, Степнов нервничал. Как Лена примет известие о нем? Не испугается? Не оттолкнет?
- Витя, заходи, - вышел из палаты Петр Никанорович. В больнице было правило, по которому больше одного посетителя в палате находиться не могло.
- А... она?
- Она тебя ждет, - ободряюще улыбнулся Кулемин.
Степнов и сам не мог понять, отчего так дрожат руки. Страшно. Как на экзамене, только в сто раз страшнее.
- Ленок? – просунул голову в палату.
Следом внес букет.
- Привет, - девушка расплылась в улыбке.
Слух Виктора резануло это «привет». Непривычно. Странно.
- Привет, родная, - поцеловал в лоб, - где я могу цветы оставить?
- В банке на подоконнике вода. Туда и ставь... Сядь поближе...
- Да, моя... дорогая, - Степнов присел на крешек кровать.
- Почему ты мне сразу не сказал, кто ты?
- Я... Очень расстроился и удивился, что ты меня не помнишь, - осторожно произнес мужчина.
- Да. Это очень странно. Совсем ничего не помню. То есть твое лицо... Оно мне кажется родным. Я знаю, что знаю тебя. Но не помню. Ничего...
- Не переживай. Не надо.
- Но почему? Я хочу это вспомнить! Дед рассказал, что мы очень счастливы вместе! Я хочу это вспомнить!
- Лен, - Виктор дотронулся до ее руки, - давай мы не будем тебя напрягать... Давай просто проживем эти моменты заново...
- А мы давно вместе? – последовал новый вопрос.
- А... Ну, не очень...
- Дед сказал почти год!
- Ну, Петр Никанорович, - себе под нос пробурчал Виктор, - Да. Почти год!
- С ума сойти! Я так много не помню! Только вот...
- Что?
- Когда ты руку положил на мою... Я помню эти ощущения... Можешь еще раз?
- Что?
- Руку...
Виктор нерешительно накрыл тонкую девичью кисть своей рукой. Сжал. Погладил каждый ее пальчик, прорисовывая замысловатые узоры.
- Витя, - прошептала Лена, - Витька!
- Да, моя родная?
- Я... Я не знаю... Что-то в сердце отдается, но я не помню...
- Это не важно, - Степнов провел рукой по щеке, - мы все наверстаем... Обещаю!
- А почему мы никому ничего не рассказывали?
- Ну, я же учитель. А ты ученица. Такие отношения не вызовут одобрения общественности, - мужчина усмехнулся, представляя разгневанное лицо Борзовой.
- Но я же скоро закончу школу, да?
- Да, Лен. И все будет по-другому. Тогда никто ничего не сможет нам сказать.
- А...
- Что? У тебя есть еще вопросы?
- Да у меня миллион вопросов! Просто я ничего не знаю. И не помню. Ты помнишь все, а я ничего... Как мы в первый раз поцеловались?
- А... Мы... Ты и я, - Степнов тяжело вздохнул, - ну, мы гуляли и...
- Вить, ну что ты стесняешься? А... А у нас что-то еще было?
- Нет!
- Не было? – казалось, Лена успокоилась.
- Не было. Мы решили не спешить.
- Это хорошо, - согласилась девушка с «их» решением, - ну вот ничего не помню!
- Лен! Тебе сейчас нужно отдыхать!
- Подожди! Не уходи, - остановила она.
- Не ухожу. Я буду тут.
- Врач мне сказал, что ты сидел тут все это время?
- Конечно. А как иначе... Я сам чуть не умер...
- Ничего, - к Лене вернулась способность шутить, - тут хорошие врачи. Откачали бы!
- Мне так нравится, когда ты улыбаешься!
- Да? Не помню... А что еще тебе нравится?
- Нравится, когда ты поешь. И когда ругаешься. И когда ручку грызешь.
- Я грызу ручку? – удивилась девушка.
- Всегда. Когда думаешь... Не замечала?
- А я все думаю, кто у меня все ручки дома перегрыз!
- Кулемина!
Лена сверкнула взглядом:
- Поцелуешь? А то я совсем не помню, как это...
Виктор смутился. Почувствовал себя неуклюжим. Не знал, с какой стороны к ней подступиться. Он много раз в своих мечтах представлял сцену их будущего поцелуя. Но ни разу это не происходило в больничной палате. Лена сидела на кровати, замерев в ожидании. Подошел ближе. Взглянул в ее глаза.
Осторожно дотронулся губами до ее теплых губ. Несмело, даже робко.
- Ленка моя, - прижал. Обнял.
И тут она разрыдалась. Как ребенок. С болью и надрывом.
- Ну, что ты, что? Ленка! Не плачь! Я сейчас вместе с тобой буду, - попытался пошутить Виктор.
- Я не помню!
- Ты из-за этого плачешь? – Степнов вытер ей слезы.
Девушка кивнула.
- Лен! Я... Я хотел... Я хочу, чтобы просто была счастлива! Понимаешь?
- Да.
- И запомни, что все, что я делаю, я делаю только с одной целью - чтобы ты была счастлива. Для меня ничего нет важнее.
- Вить?
- Что?
- А мы... Мы говорили друг другу о любви? Прости, что спрашиваю, просто я, правда, этого не помню... И не знаю...
- А, - Степнов тяжело сглотнул, - а... ты меня любишь?
- А ты меня? – ответила вопросом на вопрос Лена.
- Да. Прости, я мужчина, и я должен... Прости, Лен! Я люблю тебя, моя девочка!
- И я тебя... наверное...
Как удар. Прямо в солнечное сплетение. Больно. Очень больно. Ему, а не ей.
- А... Я тебе об этом раньше говорила? – смущается Лена.
- Это не важно. Что было раньше. Что ты сейчас чувствуешь?
Момент истины. Про себя Виктор решил, что если она скажет, что не знает, то он все ей расскажет.
Кажется, он перестал дышать. Замер. Ловит любой шорох. Ждет тихого «люблю». Или уверенного «люблю». Или громкого «люблю». Он ждет одно слово. Слово на букву «л».
Услышал, но другое:
- Ленка! – распахнулась дверь в палату.
Новикова.
- Лера! – Лена расплылась в улыбке.
- Как ты тут? Мы чуть с ума не сошли! Представляешь, Терминатор сегодня меня к доске вызывала. А у нас в классе новенький. Стас Комаров. Помнишь, тот задавака? Из парка? А у Наташки зуб болит. Аня песню новую написала! Здравствуйте, Виктор Михайлович!
- Михайлович, - шепотом повторила Лена.
- Кулемина! Ты что, головой ударилась? – удивилась Новикова, - любимого учителя забыла?
- Любимого? Учителя... Да нет, Лер, не обращай внимание...
- Новикова! – шикнул на разболтавшуюся школьницу Степнов, - у Ле... у Кулеминой мозговая травма! А ты тут со своими шуточками!
- Ой, правда, Лен, прости, - потупила взгляд Лера, - Виктор Михайлович, а вам не пора? А то здесь правила, больше одного посетителя нельзя! А там еще в коридоре девчонки ждут!
- Пока, Лен, - улыбнулся Виктор девушке и из-за спины Новиковой послал ей воздушный поцелуй.
- Пока... Ой, то есть до свидания, Виктор... Михайлович! – кивнула Лена учителю и порощалась взглядом с любимым.
Любимый и учитель в одном лице вышел в коридор.

 Отправлено: 27.02.11 13:44. Заголовок: И вот настал такой д..

И вот настал такой долгожданный день выписки. Все немного нервничали. Врач, который воспринимал Ленино быстрое выздоровление как чудо, Виктор, который пока не представлял, как будут складываться их отношения, Петр Никанорович, который нервничал просто в силу возраста, ну, а больше всех сама Лена. Она надеялась, что родные стены навеют какие-то воспоминания о ее прошлом. О счастливых часах, проведенных с любимым мужчиной.
Рядом с ним было спокойно. Уютно. Она видела, что на него оборачиваются женщины. И это льстило.
- Ну, Лена, желаю больше нам не встретиться, - выдал дежурное напутствие ее лечащий врач.
- Почему?
- Потому что я нейрохирург. А к такому специалисту тебе больше лучше не попадать, - улыбнулся он, - будь здорова!
- Спасибо вам за все! – искренне поблагодарил Петр Никанорович.
- Огромное вам спасибо за Ленку! – вторил Степнов.
- Это вы себя благодарите! Я верю, что когда человек находится в коме, то он все чувствует... Так что, как там... Есть стихотворение, правда, оно не про это, но очень подходит:
«Им, не ждавшим, не понять, как среди огня,
Ожиданием своим ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать только мы с тобой.
Просто ты умела ждать, как никто другой!»
М...да... Оно, конечно, про женщину. А у вас наоборот... Но вы меня поняли, да?
- Да, - подтвердила Лена.
Распрощавшись с доктором, они втроем поехали домой. Весь путь два мужчины - пожилой и молодой - сжимали обе руки Лены… Боясь потерять эту тактильную связь. Как будто она опять куда-то пропадет. Заболеет. Исчезнет.
- Дом! – переступила девушка родной порог, - а пахнет как вкусно!
- Да. Мы приготовили ужин. Иди в свою комнату, тебе нужно отдыхать! Мы тебе туда принесем еду, - провел рукой по спине девушки Виктор.
- Я хочу в душ, - попросила она.
- А врач сказал что? – испугался Степнов.
- Что можно. Я аккуратно. Все будет нормально.
Мужчина кивнул. Не хотелось ее отпускать ни на минуту. Но отпустил.
Пока Лена принимала водные процедуры, Петр Никанорович успел пропустить пару рюмок настойки и уйти спать. Слишком тяжелый в эмоциональном плане день для пожилого человека. А Виктор разложил на подносе еду.
- Привет, - вышла из ванной Лена.
Влажная, горячая. Волосы взлохмачены. Щеки раскраснелись. Как будто не она десять дней пролежала в коме. На границе между жизнью и смертью.
Девушка доверчиво прильнула к мужчине, накрывая его губы своими. Непривычно. Виктора бросило в жар, но он лишь крепче обнял ее. Поцелуи перестали быть безобидными.
- Лен, - он тяжело отдышался, - дедушка. Не надо!
- Он где?
- В своей комнате!
- Ну, и что же тогда нам мешает?
- Лена, ты еще очень слаба. Тебе надо больше лежать. Хорошо питаться, - он взглянул на поднос.
- Я... Я хочу наверстать все, что я не помню, - призналась Кулемина.
- У нас вся жизнь впереди, - Степнову было не по себе.
Девушка закусила губу. Обиделась? Расстроилась?
- Кулемина! Ну что ты нос повесила?
- Просто я не могу понять... Мы встречаемся почти год, а ты со мной... Не знаю. Мне всегда казалось, что когда люди долго вместе, то они как-то по-другому общаются... А у меня ощущение, что ты меня считаешь ребенком. И боишься меня...
- Я, правда, боюсь... Сделать тебе плохо. Ты только из больницы, - нашелся Степнов.
- Но я, правда, хорошо себя чувствую!
- Я знаю. Но тебе нужно соблюдать режим!
Лене ничего не оставалось, как смириться.
Лежа в кровати, она поглощала вкусный и питательный ужин, под неусыпным контролем Виктора. Он рассказывал смешные истории про соревнования, про любимые виды спорта, тщательно избегая темы их отношений.
- Вить, - засыпая попросила девушка, - поцелуй меня...
- Конечно, - он осторожно обнял ее и коснулся губами синей жилки на виске.
Спит. Спокойно, размеренно дышит. От ее дыхания сразу становится спокойно. Мужчина задергивает шторы, выключает ночник. Спи...
На кухне, вымыв посуду и выпив крепкий чай, появляется способность к анализу. Впервые за долгие дни страх отпускает, уходит, оставляя лишь дымку. Правильно или нет – решать не ему. Так получилось. Пути назад нет. Не простит, не поймет. А если попытаться? Объяснить? Не надо. Стресс. Стресс для нее губителен.
Виктор медленно идет в комнату, отведенную ему для сна. Темно, но свет включать не хочется. Фонарь, бьющий в окно, дает возможность различать силуэты мебели.
Засыпает. Без мыслей.

Утром Ленка просыпается первой. Слишком долго она «спала» в больнице. На часах нет и шести утра. Родная комната, родной красный диван.
- Интересно, а как обычно проходит наше утро со Степновым? Кофе в постель? – девушка сама смеется от абсурдности этой мысли.
Осторожно, ступая на носочках, она пробирается в ванную и быстро приводит себя в порядок. И вот в зеркале уже прежняя Лена Кулемина, только во взгляде появилось что-то новое. Страх?
Девушка возвращается в комнату и достает тяжелый фотоальбом. Быстро перелистывает детские фотографии – ее сейчас интересуют не они. Останавливается. Фотографии прошедшего года. Она и девчонки. Выступление в скейт-парке. В школе. Окончание десятого класса. Все улыбаются... Только на фотографии можно заметить, что ее взгляд устремлен в другую сторону. Кто там, за кадром?
В голове щелчок. Была линейка. На крыльце школы собрались все учителя. Она и девчонки стояли в первом ряду. Савченко толкал речь. Степнов и Рассказов устроили шуточный переполох. Что-то шептали друг другу и смеялись. Потом Виктор столкнул Рассказова. Тот не остался в долгу. Уже Борзова отчитала их, а они все равно дурачились. Тогда грозный завуч отослала их вниз, к школьникам. Да. Вспомнила. Он спустился вниз и весело ей подмигнул. Этот момент и поймал фотограф. Все смотрят на Савченко, а она – на Степнова.
Почему он ей подмигнул? Потому что тогда уже между ними что-то было? Вероятно...
Кусочек пазла встал на место. Но картинки не было, это лишь кусочек...

Спустя какой-нибудь час раздалось фальшивое пение. Проснулся Виктор. Лена прислушалась.
- Крошка моя,
Я по тебе скуча-а-а-ю,
Я без тебя,
Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля
Девушка поморщилась. Неожиданно. Он и раньше пел по утрам? Нахмурилась. Не помнит.
- Дедуль, - вошла она в комнату пожилого писателя, - ты уже проснулся?
- Поспишь тут, - недовольно нахмурился Кулемин.
- Скажи... А Виктор... Расскажи мне что-нибудь про нас с ним...
Дед задумчиво почесал подбородок:
- А... А Витя тебе что-нибудь сам рассказывал?
- Рассказывал. Но очень мало.
- Лен, да я почти ничего и не знаю... Я-то уже старик, а ваше дело молодое... Танцульки, киношки!
- Степнов любит клубы?
- И клубы, и кружки по интересам, - Петр Никанорович не совсем верно понял слово «клуб».
- И я ходила? Я же не люблю, - Лена была почти шокирована.
- Ты не ходила, - тут же поменял показания дед, - и вообще... Что ты меня, старого больного человека, допрашиваешь?
- Прости, дедуль, - устыдилась внучка, - пойду Вите с завтраком помогу...
На кухне что-то шкворчало и пыхтело. Шкворчала сковорода с яичницей, пыхтел Степнов.
- Витька, - Лена подошла сзади и обняла его за талию.
- О! А! Ленка! Ты... ам... Доброе утро!
- Доброе утро, дорогой! – промурлыкала Кулемина.
- Дорогой? – в голосе Степнова слышался почти ужас.
- А что? Как я тебя ласково раньше называла?
- Ты... А...М... Спортсмен... Как там еще? Зайчик, котик...
- Нет, - вдруг Лена перестала улыбаться, - я не могла звать тебя так... Ты не похож на зайчика... Или котика...
- Да, Лен. Ты меня не называла ласково, - ответил абсолютную правду мужчина.
- Я в школу сегодня пойду!
- Куда? – Степнов аж поперхнулся. - С ума сошла? Какая школа? Тебе покой нужен! Недавно из комы! Тебя и не ждет там никто!
- Я по девчонкам соскучилась... По группе.
- Ну, они зайдут после уроков... А ты завтракай! – он положил на тарелку подгоревшую яичницу.
- Витька, - девушка засмеялась, - ты совсем не умеешь готовить!
Степнова как ошпарило. Он во все глаза смотрел на Лену. Откуда в ней это? Эта женственность! Ласковый взгляд. Какие-то собственнические нотки... Необычная, пугающая... притягательная Ленка.
Стараясь держать себя в руках, Виктор усадил Лену за стол. Налил чай.
- Вить, а ты что не завтракаешь?
- Я... Не голоден!
- Да ладно тебе, - девушка усмехнулась, - ты же всегда хочешь есть!
- Ты помнишь? – похолодел Степнов.
- Нет, - растерянно отозвалась она, - просто почему-то сказала... Подумала так... Не знаю.
- Не напрягайся, - Виктор поцеловал Лену в макушку, - все нормально...
- Ты правда не расстроен? Из-за того, что я ничего не помню?
- Нет, что ты, - мужчина выдохнул.
Лена порывисто обняла его.
- Спасибо! Ты такой хороший! – и сама потянулась за поцелуем.
В голове Степнова пронесся вихрь мыслей. Он ответил на поцелуй, стараясь сохранять рассудок. Только шаги Петра Никаноровича спасли Виктора от пригрыша всухую на чужом поле.
Он кивнул фантасту и под предлогом сборов в школу скрылся в комнате. Сел на кровать. Отдышался. Сердце отстукивало бешенный ритм. Почище, чем Новикова в песнях.
Он не планировал выводить их с Леной отношения на физический уровень. Она к этому пока не готова. И он себе никогда не простит, что воспользовался ситуацией. Ей нужен покой. А он... Виктор долго размышлял, прежде чем понять, почему Кулемину притягивают тактильные ощущения. Объятья, поцелуи. Понял. Сейчас она думает, что у них давно уже расставлены все точки в нужных местах. Внесена ясность. И ей просто, как любой девчонке, хочется целоваться. Обниматься. Держаться за руки. Физически чувствовать его тепло, его чувства. Он сначала решил, что, отдавая ей больше эмоций, он сможет остановить ее. Ему самому не хотелось этого, но он перестал бы себя уважать, если бы предался физическим наслаждениям с Леной. Если бы у него была возможность повернуть время вспять, то он бы не согласился на предложение Петра Никаноровича. Но, что сделано, то сделано. Назад пути нет. Он не мог подвергать Лену стрессу, объясняя свой поступок. И, значит, придется играть роль до конца. Боясь обидеть, переживая, обдумывая каждое слово... Собрав волю в кулак.
- Витя, - вошла Лена, - ты в школу не опаздаешь?
- Нет. Я уже ухожу! Пока, малыш, - быстрый поцелуй в щеку.
Ушел. Лена огляделась. Аккуратно заправленая кровать. Значит, он любит порядок. Листок бумаги. На нем рисунок. Скорее, набросок. Штрихи, линии, загогулины. Когда он это рисовал? Сидел, думал, водил ручкой по листу бумаги? Почему?
Девушка зажмурилась. Вопросы множились с каждым днем. Она не знала Виктора. Не помнила о нем ничего. Но рядом с ним хотелось летать. И петь. Ее напрягало, что она даже не знает какое у него любимое мороженное. И она пыталась вспомнить...

- Ленка! – влетели в комнату «Ранетки».
Лена немного задремала перед их приходом, поэтому выглядела растерянной и удивленной.
- Вы откуда?
- Из школы, вестимо, - шутливо ответила Лера.
- Ну как ты? – заботливо поинтересовалась Аня.
- Да нормально... Голова немного болит, но она, видимо, у меня чугунная, - девушка криво улыбнулась, - лучше рассказывайте как вы! Что нового в школе?
- Да все по-старому, - наморщила носик Женя Алехина, - учителя как с цепи сорвались! Задают все больше с каждым днем...
- Как группа?
- Мы не репетировали... Как мы без басистки? – подала голос Наташа.
- Ты когда в школу собираешься? – спросила Лера.
- Да я бы и сегодня пошла, если б не Ви... возможные осложнения, - выкрутилась Кулемина, - но завтра пойду! Соскучилась ужасно!
- По физ-ре? – хихикая уточнила Аня.
- Физ-ре?
- Спортзал. Баскетбол. Степнов! Лена! Ау!
- Ах, да, конечно, - как-то глухо отозвалась девушка, - по физ-ре и соскучилась!
- Какая физ-ра! Ты о чем думаешь! – возмутилась Новикова, - ты еще нам не объяснила, как с тобой это произошло? Как ты оказалась в больнице, а тем более в коме? Мы чуть с ума не сошли!
- Девчонки, - Лена улыбнулась подругам мягкой улыбкой, - давайте потом, ладно? Что-то я плохо себя чувствую...
- Тогда мы пойдем? – первая поднялась тактичная Наташа.
- Да. До завтра. Я вздремнуть хочу...
Когда подруги ушли, Лена не легла спать, а села за стол, незаметно для мебя начиная грызть ручку...

Виктор после школы решил съездить в магазин. Очень хотеось купить Лене что-нибудь особенное. Всяких плюшевых зверей он отмел сразу. Спортивный инвентарь тоже. Духи, косметика – все не то. Он долго прохаживался вдоль торговых рядов, пока не увидел кое-что особенное. То, что нужно!

Лена лежала на диване, задрав ноги вдоль стены. Удобная поза для раздумий. Кровь приливает к мозгу и все такое...
- Лен, ты где? – послышался голос Степнова.
- В своей комнате!
- Привет, - вошел Виктор. Волосы и куртка мокрые – на улице дождь. А он без зонта.
- Ты чего такой... Загадочный?
- Ленок, у меня для тебя подарок есть...
- Какой? – девушка приняла нормальную позу.
- Вот, - протянул коробку.
Лена недоверчиво посмотрела на Степнова. Ждет. Переживает.
Хочется оттянуть момент. Подождать. Растянуть удовольствие.
- Ну не томи, - мягко торопит Лену Виктор.
Оберточная бумага аккуратно снята с коробки. Шкатулка. Необычная, с резной крышкой.
- Открой, - предлагает Витя.
Крышка открывается. Внутри маленькие фигурки музыкантов рок-группы. Звучит музыка.
- Они двигаются, - радуется девушка.
- Да. Я как увидел, сразу решил купить! А если их остановить, - Виктор нажал на кнопку, - то можно поднять, и будет обычная шкатулка...
- Для чего?
- Для новых воспоминаний, - мужчина улыбнулся.
- А мне нравится идея, - Лена обняла Степнова.
- Моя хорошая, - он провел рукой по волосам, - все будет замечательно! Не переживай так...
- Я и не переживаю, - девушка уткнулась носом в мужскую щеку.

И только Степнову было неспокойно. Словно камень на душе. Когда он смотрел в счастливые зеленые глаза, то тут же вспоминал о своем обмане. И ему постоянно казалось, что он не имеет права обнимать и целовать Лену.

Как-то, спустя месяц после того, как Лену выписали из больницы, ночью она вошла в его комнату.
- Ты чего не спишь? – глухо поинтересовался мужчина. Сердце разгоняется до двухсот ударов в минуту, и кажется, что оно сейчас взорвется. В голове туман, жар по коже, который тут же сменяется холодом.
- Я...
Лена осторожно садится на кровать. Молчит.
- Лен, зачем ты пришла? – почти хрипит Степнов. Голову сжимают тиски: все не так!
- К вам, - девушка наклоняется, осторожно целуя пересохшие губы. Узкая ладонь опускается на обнаженную грудь.
- Прекрати, - едва хватая за хвост остатки разума, прошептал Виктор, - не надо!
- Но почему? – отстранилась Лена.
- Я не хочу тебя обижать... Пойми... Сейчас еще очень рано...
- Но мы вместе год! Это достаточное время, чтобы перейти на следующий этап в отношениях...
- Нет. Мы вместе всего... всего ничего...
- Как это? – вдруг лицо Лены стало хмурым. Она убрала руку и словно сжалась.
- Тихо-тихо, - Виктор слегка приобнял девушку, - я не так выразился... Просто то, что ты помнишь... Этого очень мало для того... Лен, давай подождем?
- Чего? Когда я все вспомню? А если я не смогу? – голос девушки звучал отстраненно.
- Лен, ты пойми... То, что ты не помнишь... Это хорошо. Это повод еще раз пережить важные чувства. Заново, понимаешь? Давай представим, что у нас все с чистого листа, - Виктору казалось, что он нашел выход из тупиковой ситуации.
- То есть сначала?
- Ну да. Представим, ладно?
- Мне и представлять не надо... Я же ничего не помню, - кивнула девушка.
- Ну, и отлично. Иди спать...
- Спокойной ночи, - Лена наклонилась для поцелуя, но замерла в двух сантиметрах от его губ, - Виктор Михайлович...
- Спокойной ночи, Кулемина, - улыбнулся Виктор.
И в первый раз за долгие дни уснул совершенно спокойно.

Лена разглядывала себя в зеркале. Платье ей удивительно шло. Белое, с черным рисунком. Корсет делал ее и без того тонкую фигуру почти невесомой.
- Красавица, - оценил Петр Никанорович, уже больше часа наблюдаюший за внучкой, - какая ты у меня красивая...
- Выпускной все-таки, - Лена хихикнула, - не каждый день...
- А Виктор где? – спохватился пожилой писатель.
- Дед? Склероз?
- Да я что-то... нервничаю... И родители твои не смогли приехать!
В радостных глазах Лены появилась грустинка. Родители – ее больная тема. Никогда их нет рядом! Но тут же девушка отогнала от себя ненужные мысли. Привыкла.
- А девчонки твои тоже в платьях будут?
- Конечно, - кивнула девушка, - дедуль, ну ты готов? Пора уже...
Попав в школу, Лена долго не могла узнать вечно взбалмошных одноклассников. Стас Комаров в костюме. Рита Лужина в красивом розовом платье.
- Ленка! – подлетела к ней, словно ураган, Лера, - а мы тебя потеряли!
- Вот она я, - Лена обняла подругу, - выпускной, Лер!
- Да я сама не верю... Столько лет были все вместе... И что теперь?
Карие глаза девушки наполнились слезами.
- Рано плакать! Вот Шрэк речь толкнет... Тогда уже дашь волю!
- Девчонки! – подбежала к ним Аня с вытаращенными глазами, - начинается!
И подруги заспешили в актовый зал.
Заняв место рядом с подругами, Лена огляделась. Дед сидел в середине зала, среди родителей. Степнов на сцене, с учителями. Красивый, в костюме. Губы Лены тронула улыбка.
- Ленка, - прошептала Наташа, - ну, ты рада?
- Чему? – не поняла девушка.
- Да ладно! Я видела, как ты сейчас с Виктормихалычем переглядывалась!
- Отстань, - Кулемина неожиданно смутилась.
- Дорогие мои выпускники, - начал свою речь Николай Павлович, - я помню, как вы пришли в школу. Совсем маленькие, любопытные... И вот передо мной взрослые девушки и юноши. Школа, знаете ли, не только знания дает... Школа учит дружить...
Пятеро подруг переглянулись и взялись за руки.
- Дружить, значит, учит школа. В школе вы встречаете свою первую любовь... Кто знает, для кого-то это единственная любовь... Настоящая.
Лена поймала его взгляд. Теплый. Говорящий: «это о нас». «Я знаю», - ответили ее глаза.

- Здесь вы проходили первые испытания жизни... Да что я? Грустно мне сегодня, - Николай Павлович махнул рукой. - Но пришло и ваше время разлететься кто куда... Помните школу! Вас здесь всегда ждут и любят!
Процедура вручения аттестатов как индивидуальное прощание с каждым. Последний бенефис.
В случае с Леной протокол был нарушен. И документ она приняла из рук любимого учителя, да что уж там, просто любимого.
Неожиданно для всех Кулемина взглянула в глаза Степнову:
- Все? Я больше не ученица школы 345?
- Не ученица, - улыбнулся Виктор, понимая, к чему клонит девушка.
- Нет смысле скрывать? – настойчиво поинтересовалась Лена.
- Нет, - расплылся в улыбке мужчина, и обнял Лену за талию. Немного покружив ее на месте, он осторожно поставил ее на место и прошептал:
- Поздравляю!
- Спасибо, - кивнула девушка и первая потянулась за поцелуем.
Целоваться, стоя на сцене. Что может быть красивее?
- Горько! Горько! – закричал со своего места Петр Степанович.
- Тихо вам, - шикнула на него Елена Петровна.
- Безобразие, - попробовала возмутиться Людмила Федоровна.
- Люсенька, ну они же взрослые люди, - накрыл ее руку теплой ладонью Виктор Львович.
- И Ленка нам ничего не говорила? – задохнулась от эмоций Аня.
- А чем бы мы ей помогли, - Лера от восхищения прижала руки к лицу.
- Это ваша внучка? – поинтересовалась Елизавета Петровна Алехина у Петра Никаноровича.
- Это мои дети, - писатель сидел с блуждающей улыбкой.
После торжественной части вчерашние школьники, учителя и некоторые родители отправились в кафе.
- Дед, может, с нами?
- Нет, Лен, я уже староват для этого...И с тобой будет Виктор, ему я полностью доверяю...
- Ну, как знаешь, - девушка шутливо пригрозила дедушке пальцем, - только, чур, никакой наливки! Приду – проверю!
- Ну, пятьдесят грамм-то можно? Я уже и Василия Даниловича позвал...
- Знаю я вас... Вить, ну хоть ты им скажи! – попросила поддержки у мужчины Лена.
- Да, Петр Никанорович, вы нам здоровый нужны! Не увлекайтесь там!
- Вот послал мне Бог наказание, - закатил глаза Кулемин, - одна меня пилила... Теперь двое... Все, идите, вы уже опаздываете!
Действительно, все уже были в автобусе. Ждали только Лену и Виктора.
И свободные места были только среди учителей.
Виктор сжал руку любимой, и они сели через проход от Рассказова. Но тут же к ним подошел Савченко:
- Значит не углядели все-таки! – он покачал головой.
- Николай Павлович! – хором начали Степнов и Кулемина и тут же осеклись.
- Да ладно, ладно, - он замахал на них руками, - все и так понятно... Что уж теперь!

В кафе было весело, шумно. «Ранетки» исполнили несколько песен.
- Лен, пойдем танцевать, - прошептал Степнов ей в самое ухо.
- Да... Я так устала, - пожаловалась девушка.
- Тогда пойдем домой... Уже многие расходятся...
- Давай просто погуляем, - Лена улыбнулась, - вдвоем...
- Давай! С девчонками попрощаешься?
Девушка обернулась, выискивая в толпе одноклассников подруг. Новикова танцевала с Комаровым, Аня что-то выговаривала Белуте, Женя, никого не стесняясь, целовалась с Колей...
- Они поймут, - Лена вложила свою ладошку в руку Степнова.
Ночной воздух, вместо того, чтобы слегка отрезвить разгоряченных людей, еще больше пьянил. Они шли, не разбирая дороги. Болтали, смеялись. Вспоминали реакцию окружающих.
- Ноги устали, - капризно проворчала Лена.
- Ты на каблуках весь вечер... Не понимаю вообще, как женщины могут на них ходить... Это же жутко неудобно...
- Да, Вить! Ни стометровку пробежать, ни через козла прыгнуть, - поддразнила девушка.
- Я сейчас тебя пробежаться заставлю, - Виктор шутливо зарычал.
Лена расхохоталась и попробовала скрыться. Оступилась.
- Больно? – тут же оказался рядом Степнов.
- Да нет, - девушка поморщилась, - слегка потянула....
- Давай я тебя на руках домой отнесу!
- А нести никуда не надо, - Лена лукаво улыбнулась.
- В смысле? Ты на лавочке ночевать собралась? Ну же, Кулемина, это уже неактуально!
- Вить, как у тебя с памятью? Тебе ничего попить не надо? Таблетки, улучшающие память?
- Лен, да что ты загадками говоришь! Что ты еще придумала!
- Оглянись, - Лена с трудом сдерживала смех, - ты что, не помнишь, что в этом доме квартира деда!
- И?
- Мы можем зайти, я переобуюсь!
- А жильцы? Вы же сдаете квартиру...
- Прежние уехали, а новые пока не вселились... Мы никого не побеспокоим... Пойдем?
- Ну, давай, - неуверенно кивнул Степнов.
Степнов и Кулемина поднялись в квартиру.
- Тепло, - прокомментировала Лена.
- Да. На улице холодно... Ты очень замерзла?
- Есть немножко, - призналась Лена.
- А есть тут плед какой-нибудь?
- Конечно. Пойдем ко мне в комнату. Там ничего не трогали... Она была закрыта.
И действительно, комната словно ждала хозяйку. Даже в музыкальном центре диск, который Лена слушала перед переездом.
- А это что? – спросил Виктор, удивленно рассматривая баскетбольный мяч, лежащий в кровати. - Ты с мячиком спала?
- Он мне о тебе напоминал, - усмехнулась девушка.
Спонтанный, неожиданный поцелуй. Ноги слабеют и отказываются держать тела. Влюбленные, не переставая целоваться, опустились на диван. Осторожно развязана шнуровка на корсете. Расстегнуты все пуговицы на рубашке.
- Стоп, - Виктор отодвигается, - подожди!
- Чего теперь ждать? Когда я институт закончу?
- Дело не в этом, - Степнов опустил глаза, - ты не все знаешь!
- Я знаю достаточно! Я знаю, что люблю тебя! И что ты любишь меня! Что еще? Есть что-то еще важное?
- Есть, - Виктор встал с дивана, - Я тебе соврал... Я... Ты меня не любишь. Я соврал тебе. Мы не встречались. Когда ты все забыла... Мы тебе соврали...
Сказал и отвернулся к окну.
Лена не стала облегчать ему задачу и что-то говорить. От того молчание словно обволакивало все вокруг.
Виктор спиной почувствовал, что она подошла почти вплотную.
- Я знаю... Я все вспомнила очень давно, - прошептала Лена, - но мне понравилось то, что вы придумали...
- Что? – Степнов был ошарашен.
Вместо ответа девушка накрыла его губы поцелуем...
- Вот так «забыть и вспомнить», - оторвался на мгновенье Виктор.
- Забыть... и полюбить... – не согласилась Лена.
****************************
Конец!