Отправлено: 16.05.09 16:39. Заголовок: Автор: АгатА

Фики:

1. Три встречи, три прощанья<\/u><\/a>
2. Как во сне<\/u><\/a>
3. Любовь на троих, или Интриги госпожи Судьбы<\/u><\/a>
4. Любовь под знаком VIP<\/u><\/a>
5. От тюрьмы да от сумы...<\/u><\/a>

 Отправлено: 16.03.10 22:45. Заголовок: Глава девятая. После..

Глава девятая. Последняя
Для тебя – бесплатно

– И что?! Ты у нас теперь отец - одиночка?
– Ну, как-то так.
– Прошла любовь, завяли помидоры… не ожидал я такого от Ани. Куда она ушла - то?
– Не куда, а к кому. К заму моему. У них давно интрижка была. Просто я не подавал виду. А тут… эх, как в плохом анекдоте, приехал из командировки, а они у нас дома… развлекаются! И это все на глазах у Тимки. Бедный малыш. Нянечка тоже… та еще стерва. Эх, не везет мне с бабами.
– Так уж не везет? Вспомни Лену свою…
– Не напоминай, Игорь, ты же знаешь!
– А я вот тебе как раз хотел показать.
И Рассказов протянул Степнову одну из центральных газет.
«Это вам не игрушки. – Гласил крупный заголовок. – Руководитель нового экспериментального кукольного театра для взрослых, окончившего свои гастроли по столицам Европы, дала комментарий нашей редакции.
Елена Кулемина: «В свое время я по воле судьбы попала в кукольный театр и сильно удивилась, что это чисто детское развлечение. Неужели нельзя найти в этом искусстве новую грань. И взрослость здесь состоит не в откровенных сценах, а в глубине смысла постановок. Тот же «Маленький принц» – это не совсем детская сказка…»
Виктор не смог читать дальше. Руки дрожали, дыхание перехватило.
– Ты думаешь это она?!
– Не знаю, посмотри на фото.
Всмотревшись в нечеткую черно-белую картинку мужчина зажмурился.
Рядом с молодой улыбающейся в камеру женщиной стоял мальчишка лет пяти, очень похожий на его собственного сына. «Наверное, зритель, – подумал он. – Или сын?»
– Игорь! Мне нужно все о ней узнать. Ты понимаешь меня?!

***
Сотни вырезок из газет: маленькие заметки, большие статьи, интервью и репортажи. Фотографии, детские рисунки, даже пара эскизов кукол-марионеток.
Виктор сидел на полу и разбирал пухлую папку, принесенную Рассказовым еще утром.
– Ленка, Леночка… какая же ты…Любимая моя!
– Пап…
Тимур наступил на одну из фотокарточек. Виктор отчего-то нахмурился. Почти разозлился на сына, вторгшегося в его память, в его воспоминания. Виктор будто вернулся на пять лет назад, снова переживал моменты встречи, ссоры, расставания и примирения…
– Чего?
– Мы гулять пойдем?
– Нет, Тим, я тебя сейчас дяде Игорю передам. А мне по делам нужно отъехать.
– В командиовку?
– Нет, сын… Просто по делам. Вечером тебя заберу.

***
– Собрался все-таки к ней?!
– Да.
– Не хочешь еще раз подумать. Вдруг у нее семья, сын вон какой… муж-ревнивец.
– Не знаю… но увидеть мне ее просто необходимо. И, знаешь… мне кажется, что Артем – мой сын.
– Откуда ты можешь знать?
– Я не знаю… я чувствую, и ничего про мужа ни в одной статье не написано. А пару раз вообще встречалось скудное описание «трудного пути к славе». Она тщательно скрывает свое прошлое.
– Тем более. Представь, что она почувствует, увидев тебя. Она так долго закапывала все, что касалось ее нелицеприятной части биографии, а теперь все всплывет. В душе… а может быть и в прессе. Веселую же ты ей рекламу устроишь.
– Игорь, я должен с ней увидеться! Вот что бы то ни стало!

***
– Такси заказывали?
– Да, – усталая светловолосая женщина села на заднее сидение серого автомобиля, даже не заметив, что на крыше нет «шашечек».
– А я вас узнал, – чуть сипло произнес водитель. – Вы Елена Кулемина, руководитель театра «Министрель». Мы с другом были недавно на вашем спектакле.
– Неужели?! Не знала, что таксисты увлекаются современным искусством.
– А почему нет.
– Только вот странно, что такая женщина ездит на такси.
– Чего странного? Я не умею водить, а до личного шофера пока не доросла. Хотя, пора бы уже задумываться.
– А как же муж?
Женщина посмотрела в зеркальце, где отражалось лицо водителя. Но меховая кепка была надвинута на самые глаза, а шарф обмотал не только горло, но и подбородок. Лена поежилась, стало не по себе. Хотя… кому она нужна…
– Нет у меня мужа.
– А как же сын?
– Сын от любимого мужчины. А это, к сожалению, разные термины.
– Завидую я вашему «любимому мужчине».
– Он не знает об Артемке, – Кулемину пробило на откровенность. Давно она не разговаривала ни с кем по душам. В труппе у нее были молодые ребята, ее возраста и младше. Ученики театральных вузов столицы и окраин. С ними было весело и интересно работать. Сын рос как ребенок полка. Знал все тонкости марионеточного искусства и был горячо любим всеми дядями и тетями спонсорами. Стоило только посмотреть в его голубые глаза, и тут же все подписывали любые бумаги. Сейчас малыш спокойно спал дома под присмотром одной из актрис, которая сама вызвалась посидеть с мальчиком, пока Лена была на приеме у губернатора и получала какую-то оглушительную премию за новаторство в искусстве.
– Он вообще ничего обо мне не знает. Да и не помнит, наверное. У него тоже малыш, примерно того же возраста, что и мой сын. А может и не один. Я ничего не знаю о нем… когда-то давно я трусливо сбежала, перестала бороться за его любовь. У меня была слишком сильная соперница. Сильная тем, что имела на моего любимого человека все права.
– Разве так бывает?
– Бывает. Она была его женой. А я – всего лишь девочкой для временного развлечения. Хотя, одно время мне казалось… хотя, нет… я даже была уверена, что он меня любит. Но… вот мы и приехали. Сколько я вам должна?
– Глупая ты, Ленка, – голос водителя мгновенно изменился. Кулемина вздрогнула.
Мужчина снял шарф и кепку.
– Для тебя всегда бесплатно…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Не буду вас мучить

ЭПИЛОГ
Скрытый текст

Сочинение ученика пятого «а» класса Степнова Тимура на тему «Моя семья». Несмотря на то, что мои родители выросли в детдоме, у нас очень большая семья. Мой папа Витя работает бизнесменом и любит старые фотографии, бильярд и мотоцикл. Мой брат Артем младше меня на неделю, поэтому день рождение мы всегда справляем в один день, как будто мы близнецы. Мы действительно очень похожи. Но на самом деле у меня две мамы. Мама Лена живет вместе с нами. Она часто ездит на гастроли со своим эксперементальным театром и выполняет свою мечту. Так она говорит папе, когда он в очередной раз жалуется, что мама бросает двух хулиганов на бедного несчастного мужчину. А мама Аня живет в Германии со своим новым мужем. Она иногда присылает мне открытки, игрушки и шоколад. Но я ее почти не помню. В труппе маминого театра нас с Тимуром все хорошо знают. И мама Лена говорит, что они тоже наша семья. Я очень люблю кукол-актеров. Они яркие, большие и похожи на настоящих людей. А еще папа вчера был очень рад, потому что мама сказала, что у нас с Темкой будет сестренка. Это значит, что ближайший год театр «Менестрель» не будет ездить на гастроли. Наверное, папа очень любит спектакли маминого театра, поэтому так рад. А мы с братом рады, потому что нам будет с кем играть кроме друг друга. Я очень люблю свою семью. У меня лучшие в мире родители и брат. Правда мы с ним иногда деремся. Но это шутя. Оценка 4+ «Есть куда рости…»

 Отправлено: 16.03.10 22:54. Заголовок: Пролистала я, посмот..

Пролистала я, посмотрела... что у меня получилось...
Сильно удивлена... Неужели это написала я? И две части, по-моему получились разные очень... Даже не вериться, что почти полгода угрохала на эту историю... И получилась она какая-то не такая, какой должна была быть.
Большое спасибо Буратинке! Надюш, огромная тебе благодарность! очень много поворотов фика родилось благодаря тебе!
Paloma, Олечка, тебе отдельное стасибо за то, что исправляла мои ошибки, комментировала и помогала морально!!!
Девчонки!!! Всем спасибо за поддержку, особенно, в трудное для меня время! Вернуласья благодаря вам, потому что поняла, что есть люди, которым на меня не наплевать!

До встречи!!!
Скрытый текст

PS: Скоро появиться еще один мой фик!!! надеюсь, увидеть своих постоянных читателей... Розовые сопли откладываю в долгий ящик... Вас ждет жесткая и современная история о нелегкой жизни...

 Отправлено: 20.03.10 11:55. Заголовок: *****12***** – Саш… ..

Название: От тюрьмы да от сумы
Автор: AгатА
Жанр: AU, ОСС, Романтика, Ангст, немного криминала…
Рейтинг: R
Пейринг: КВМ
Статус: окончен
От автора: История пришла в голову благодаря отсутствию моего друга Пегаса и визиту Черного Единорога. А он тот еще вдохновитель. История не замысловатая и начинается слишком хорошо. Как закончится, пока сама не знаю. И ничего загадывать не хочется, потому как знаю, есть у моих героев привычка поворачивать сюжет в свою сторону.
PS: Нерадивый автор забыл про продки и фик был удален! Спасибо большое Кристине, что помогла восстановить потеряные главы!!! Начинаю выкладывать с начала.
Может, читателей прибавиться <\/u><\/a>

комментируем тут<\/u><\/a>

---

*****1*****
Лето в этом году начиналось очень неспешно, но приятно и ожидаемо. Понемногу входя в свои права, оно раскрасило улицы в яркие цвета всех оттенков. Зеленые свежие листья парков и садов, радужно яркие клумбы, насыщено-серые дома и прозрачные витрины магазинов. За одной из таких витрин можно было заметить парочку.
Он был высоким, темноволосым и невозмутимо-спокойным улыбающимся мужчиной в полном расцвете лет, она – тоже высокая, белокурая девчонка, неспокойно озирающаяся по сторонам. Казалось, что может быть у них общего? Ему на вид лет тридцать, ей – семнадцать, не больше. На нем – потертые джинсы и синяя футболка, на ней легкое желтое платье и множество бижутерии, начиная от колец и браслетов, заканчивая несколькими рядами бус и подвесок. Они были не похожи ни на друзей, ни на брата с сестрой и даже ни на простых знакомых. В их глазах играло что-то иное. А название этому – любовь. Всего пару недель назад он смог признаться ей в своих чувствах, хотя мучил себя этим желанием уже больше двух лет. А она, смущаясь и отворачиваясь, тихо ответила взаимностью. И счастью не было придела вот уже неисчислимое количество дней, а им все казалось моло. И все казалось безупречным, настоящим и чистым от этой безумной любви и нежности.
Почему он так долго ждал? И что подтолкнуло его к признанию? В первую очередь он боялся, что может спугнуть свою девочку, а во-вторых, не хотелось ставить и ее и себя в неловкое положение. И дело было не только в разнице возрастов. Он был ее учителем, школьным учителем физкультуры, а она – его любимой ученицей. Любимой в самом прямом смысле слова. Это он понял почти два года назад, когда на одном из соревнований по стритболу она вырвала победу буквально на последних секундах и переполненная счастьем кинулась к нему на шею. Вот тогда-то он и понял, что дороже этой сумасшедшей девчонки у него никого и ничего нет. Сколько испытал этот взрослый мужчина, пытаясь забыть, разлюбить, заменить ее. Не раз он пробовал внушить себе, что это глупость, что любовь к малолетке – это как минимум уголовно наказуемо. Но ничего не выходило. А она, кажется, только притворялась, что ничего к нему не испытывала. Умело скрывала свою любовь, сама порывалась заглушить свои чувства, но все это безуспешно. И вот, тот самый день, когда путь назад был отсечен, когда оставалось только шагнуть друг к другу и сказать всю правду, когда последний шанс должен был быть использован, иначе, они бы навсегда потеряли любовь. Но они были умнее самой судьбы… Теперь они были одним целым и понимали друг друга с полуслова.
– Лен, тебе очень идет.
– Ты уверен? Я никогда раньше не носила платьев… - девушка покрутилась перед зеркалом и выглянула на пышущую жаром улицу.
– Более чем. Ты прекрасна…
– Но оно стоит… Витя… оно!.. – Взглянув на цену та, которую называли Леной, зашла в примерочную и стянула платье. – Ты с ума сошел! Я не могу принять такой подарок!
– Ты – мой самый дорогой подарок. Подарок судьбы. А деньги не проблема. Будем считать, что это мой тебе подарок за хорошую сдачу экзаменов.
Виктор нервно вздохнул, представляя что сейчас творится в маленькой кабинке, и отвернулся к окну.
А она быстро переоделась и, собиралась было уже выходить, но синяя шторка на мгновение стыдливо приоткрылась, пропуская в тесные стенки примерочной мужчину.
– Ты чего? – Испугалась Лена.
– Я? Да так… Мне кажется, что я уже забыл, какая ты на вкус.
– И ты решил вспомнить прямо здесь?
– Прямо здесь и сейчас! – делая шаг на встречу, Виктор прижал ее к зеркалу, занимавшую всю заднюю стенку примерочной.
– Может не нужно?
– Может и не нужно… но иначе я просто сгорю…
– М… – нежных девичьих губ коснулись требовательные мужские. И этот поцелуй, как и сотни других до него, превратился в полет между небом и землей. Еще ни с кем Витя не испытывал такого удовольствия от одних только поцелуев. А Лена готова была утонуть в его руках, глазах и прикосновениях, и с радостью отдавала всю себя через прикосновения к сильному и немного дрожащему от волнения и страсти телу.
– Не место… – прошептала она, с трудом отрываясь от его манящих губ.
– А где место? – и, не получив вразумительного ответа, снова потянулся к губам.
– Уважаемые… – послышался из-за шторки голос продавца-консультанта.
Влюбленные прыснули.
– Она, наверное, подумала, что мы там стащить чего-то собирались, видел, как она нас осматривала внимательно, – хихикнула девушка, выходя из магазина.
- Нет, я думаю, что она подумала о другом... Куда пойдем?
– Ну, не знаю… На все премьеры этого месяца мы уже сходили, в кафе мне не хочется… Может просто погуляем?
– Можно… А потом?
– Потом? – Она соблазнительно коснулась маленькой ямочки между его ключицами. – Посмотрим на твое поведение!

---

*****2*****

– Да, дедуль, я помню: не позднее двенадцати. Честное слово, – Лена сидела на кухонном столе Виктора и болтала ногами. Нажав на «отбой», она немного откинула назад голову и тяжело вздохнула.
– Ты чего? – Виктор отвлекся от готовки уже прекрасного пахнущего ужина и посмотрел на свою гостью.
– Чего? Да они все меня считают маленькой девочкой. Ребенком!
– А ты? Ты разве не ребенок?
– Хм… - она соскочила со столешницы и приблизилась вплотную к мужчине. – Тебе напомнить? – Положила руку на мгновенно напрягшиеся плечи. – Я уже тринадцать дней не ребенок… И все благодаря тебе…
Виктор нахмурился и отвернулся. Он до сих по ругал себя за слабость, вспоминая ту ночь, боялся, что все могло оказаться ошибкой, но с каждым днем убеждался в обратном.
Каждый новый час, проведенный рядом с Леной, был сказочным. Эту сказку прерывать не хотелось. Не хотелось расставаться ни на секунду. Но приходилось прощаться. И снова ночами он думал, как бы поскорее ее увидеть и что бы новое придумать. Он так боялся стать ей не интересным, скучным, боялся показаться не подходящим этой стильной и такой не по годам мудрой блондинке. А девушке казалось, что это она может наскучить сильному и самодостаточному мужчине. Она старалась сделать все, чтобы не казаться маленькой, неопытной и смущенной. Каждый день она училась у него чему-то новому. И с каждой секундой, проведенной рядом с ним, ей казалось, что сама становилась чуть «насыщеннее», ярче и живее, чем раньше.
А что у нее было раньше? Школа, дом, часто болеющий дедушка, родители где-то на Дальнем Востоке. Она не видела их уже больше года, хотя они и обещали приехать на Новый год и на майские праздники. А обещания взрослых, Лена уже к этому привыкла, нужно делить на два, а потом еще на десять.
Но Виктор не был похож ни на кого.

Он подошел к ней уже тогда, когда девушка и не надеялась увидеть своего преподавателя. Вокруг шумели бывшие одиннадцатиклассники, будущие абитуриенты, нынешние виновники торжества. Время перевалило за полночь и у ребят оставалось еще шесть часов на веселье. Дальше по программе шел поход на набережную и встреча рассвета. Но Ленка даже не собиралась присоединяться к этой опьяневшей от свободы и вина молодежи. Она, как всегда, уже была готова пропасть из вида и, углубляясь в старые дворики Москвы, дойти до своего дома, и спокойно уснуть под мерный звук старого скрипучего маятника дедовских напольных часов.
– Виктор Михайлович? – Она внимательно следила за подходившим к ней физруком. Он был решительно настроен и смотрел ей прямо в глаза.
– Лена…
Недолгое молчание. Все слова куда-то пропали.
– Что-то хотели? – почему-то с издевкой спросила Лена. В голову ударил только что выпитый алкоголь, и хотелось новых ощущений.
– Да… Лен, понимаешь…
– Понимаю, – перебила она и шагнула к нему, оказавшись вплотную к мужчине. – Вы меня любите… И я вас люблю…
Виктор просто опешил!
– Лен, ты чего?
– Ты еще скажи, что не это сказать хотел! – незаметно для себя перешла на «ты» Лена. – Вся школа об этом говорит… только вот нас уже чуть ли не женили… А мы все телимся! Может, дадим новую почву для сплетен? – И она нежно провела рукой по его щеке.
– Лена…
– Да что ты заладил? Лена, Лена! Я семнадцать лет уже ЛЕНА! – она обижено отвернулась и, уже было направилась к выходу, но в ее кисть вцепилась сильная рука.
– Давай!
– Что? – не поняла девушка.
– Давай дадим новый повод для сплетен.
И он подтянул ее к себе, и быстро, отрывисто поцеловал. Наплевал на все, на то, что в трех метрах стояла завучиха, а еще немного в стороне с какой-то из родительниц беседовал директор, сзади замерли от неожиданности одноклассницы Ленки, а сама девушка сильно смутилась, когда он наконец оторвался от ее губ.
– Уходим? – шепнула она.
Виктор только кивнул, и они направились за ворота школы, провожаемые непонимающими, восхищенными, негодующими, осуждающими и смеющимися взглядами. Но этим двоим было уже наплевать на то, что о них думают. Будет нелегко, оба это прекрасно понимали. Будут и смотреть искоса, и сплетничать, и осуждать, будут шептаться за спиной и ругать в лицо, обливать грязью и обвинять во всех смертных грехах. Но сейчас ничто не имело значения.
Через каждые десять шагов они останавливались, снова припадали друг к другу и целовались, целовались, целовались… Потом снова куда-то шли. Лена доверяла ему полностью и даже не спрашивала, зачем и куда они идут. А в его голове шумели и стучали ее слова: любит, любит, любит! Это признание туманило голову не хуже крепкого напитка.
– Лен… – После очередного затяжного поцелуя Виктор не отстранился и еще ближе прижал девушку к себе. – Я люблю тебя!
– Я знаю… только… обещай…
– Что угодно!
– Обещай, что никогда меня не бросишь!
Улыбка девушки ослепила мужчину, и он готов был сейчас не то что обещать, он был готов клясться в чем угодно.
– Никогда, слышишь, Леночка, никогда я не смогу тебя отпустить, а тем более бросить. Ты – мое счастье, моя жизнь….
Но договорить ему вновь не удалось. С каждым поцелуем они все больше и больше углублялись в тягучие и безумное чувство, наверстывая все упущенные минуты друг без друга. И становилось ясно, что одними поцелуями сегодня дело не ограничится.
Как добрались до дома Виктора, оставалось загадкой.

 Отправлено: 21.03.10 22:33. Заголовок: ***** 13 ***** Придя..

***** 7 *****

Тишина стояла в зале суда мертвая, будто разом во всем здании выключили звук… Даже молниеносно строчащая по кнопкам ноутбука секретарь остановилась и удивленно посмотрела на Лену. Девушка стояла за кафедрой и своими большими глазами смотрела только вперед. Казалось, что она остекленела… Хотя, ее можно было понять… Потеряла родителей, да еще и от рук любимого. Но, как же можно говорить сейчас такие странные вещи. Сейчас, когда уже практически все решено!
– Повторите, пожалуйста… – попросил судья – смуглый и седой мужчина с тонкими пальцами.
– Он не виноват… – повторила Лена таким же холодным и безучастным голосом.
– Как вы это хотите доказать?
Тут девушка не выдержала. Она повернулась к Виктору, который, опустив голову, сидел в небольшой зарешетчатой "комнате".
– Да скажи ты им правду! Чего ты молчишь?! Я все равно знаю, можешь не бояться! Да, ты предатель, ты урод, но ты же не убийца. Измену я смогу тебе простить, но смерть родителей – никогда!!!!
– Что? – Степнов резко встал. – Какую измену, Лен?
– Тише, – призвал к порядку судья, но Кулемина начала заводиться. Хотя ее и предупреждали, что если она не будет на суде спокойной, то ее тут же вернут в интернат, она все забыла… Рассудок помутился… девушка кинулась к решетке и начала ее трясти.
– Правду, скажи им правду! Я прощу, слышишь? Только скажи! Ты ведь был у нее, я знаю, той ночью!
– У кого? – Степнов не понимал, о чем говорит Лена.
– Гражданка Кулемина, успокойтесь, пожалуйста, и объясните, что в имеете в виду…
Но за трибуну она так и не вернулась. Истерика все больше овладевала ей. Все мысли и слова ушли, и только «Правду, скажи правду!» билось молоточком в висках.
Увели… ее увели и продолжили бесполезный допрос. Вызвали свидетеля Лапочкина – соседа Кулеминых. Он рассказал суду, как помогал выставлять Степнова из Ленкиной квартиры, как потом тот орал под балконом. Виктор ничего не отрицал. Прокурор спросил:
- Вы ли убили Никиту и Веру Кулеминых?
То он жестко и резко ответил:
- Нет.
– Почему на бите, которую нашли в мусорном баке возле дома, были ваши отпечатки?
– Это бита из моей школы! Там полно моих отпечатков…
– Хорошо… тогда почему вся одежда, которую нашли у вам в мусорной корзине, была перепачкана бензином?
– Я же говорил, – Виктор тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что все улики против него и что простыми словами ничего не докажешь…


***

Проснувшись на следующий день, Лена вскочила, как ошпаренная. Что же теперь делать, как увидеться с Виктором и заставить все его рассказать? Но первым делом нужно узнать, как прошел остаток суда. Ведь ей сделали укол прямо в коридоре. Последнее, что помнила девушка – закрывающаяся дверь зала судебных заседаний.
Новое место жительства Елены Кулеминой представляло из себя чрезвычайно жалкое зрелище. В комнате интерната жили пять девчонок, не считая самой Лены. У каждой из них была своя история. Но они не рассказывали их. Большинство просто молчали, уставившись в потолок или стены. Сама Кулемина тоже не была охотницей поговорить, особенно после того, как попала сюда. Наверное это место специально было создано для таких, как она. Тишина и мертвый покой создавали нужную атмосферу для того, чтобы подумать, успокоиться. Иногда тишина сводила с ума, но тогда Ленка сжимала зубы и начинала считать до ста. Это успокаивало и не давало войти в беспросветную отрешенность. Оборванные обои, исписанные фломастером подушки и матрацы, тусклый, тоскливый свет из единственной лампочки без абажура. Все это как-то еще больше нагнетало обстановку. Хотелось выть, скулить как побитая собака и царапать стены, еще больше обдирая выцветшие маки на обоях.
Лена одела зеленые домашние туфли, которые ей выдали тут, как и всем новоприбывшим. Выбирать не приходилось: все вещи сгорели, оставив о себе только туманные воспоминания.
Комитетом по попечительству было решено оставить Кулемину в интернате до достижения ею совершеннолетия. Затем девушку скорее всего просто отправят в ее квартиру, ведь это ее наследство. До октября оставалось еще три месяца, и все это время ей запрещалось выходить за территорию интерната, к тому же каждый день Лену будут ждать процедуры, причем большинство не из приятных. Будет с ней работать и психолог, чтобы восстановить после психологической травмы. Подлечить душу, так сказать. Но Лене этого ничего не хотелось. Ей сейчас просто физически необходимо было увидеться с Виктором и понять, что же правда.
В коридоре было так же тихо, как и в комнате. Не видно и не слышно ни души… С горем пополам девушка нашла кабинет директора этого до безумия тихого места. Почему-то Лене казалось, что если хоть кто-то повысит здесь голос – его тут же посчитают больным и вколют лошадиную дозу снотворного, чтоб не шумел лишний раз. Так собственно и происходило… Но о правдивости своей странной догадки девушка пока еще не подозревала. Она постучалась. Натянула приветственную улыбку и вошла в кабинет.
– А… Новенькая.. – на секунду подняла глаза директорша и тут же вновь опустила их в бумаги, разложенные на столе. – Елена. Ну, здравствуй, садись… Как себя чувствуешь? Не тошнит после успокоительного? – слова, которые должны были звучать участливо и ласково, были отчеканены, будто их зубрили и произносили каждый день.
– Да… Все нормально. Я вчера сорвалась, простите. Просто…
– Я знаю, деточ

 Отправлено: 23.03.10 16:44. Заголовок: ***** 14 ***** Откры..

***** 14 *****
Открыв дверь ключом, который еще в первый свой приход отдал Лене сосед, девушка зашла в темную квартиру. Все здесь по-прежнему сохраняло атмосферу разрухи и катастрофы. Хоть ЖКХ и отремонтировало помещение за счет государства, но, как всегда, это было сделано недобросовестно и вяло. Мебели, конечно, и в помине не было, лишь стены заштукатурены и полы застелены чем-то похожим на линолеум. Только кухня сохранила свой почти первозданный вид. Видно в эту сторону огонь пройти не успел. Лена села за стол и провела пальцем по столешнице, стирая тонкой полосочкой, скопившуюся за несколько месяцев, пыль.
Саша стоял рядом и молчал. Он понимал, что сейчас слова будут лишними.
Девушка встала и прошлась рукой по шкафчикам над плитой. Они были практически пусты. Лишь за одной из дверок скрылся початый пакет гречки. Ленка неловко тронула его и опрокинула вниз. Тут же начала собирать крупу с плиты и пола, Саша подскочил и начал помогать, но вдруг Ленка всплеснула руками и зарыдала в голос.
Парень приобнял ее и начал гладить по голове, по плечам, шепча какие-то успокаивающие слова, но девушка ничего не слышала. Все в ней болело, ныло и рвалось наружу. Душу царапало безумное чувство предательства. Будто родители обманули ее, ушли, не попрощавшись, а Виктор просто бросил на произвол судьбы. Ей было больно и страшно сидеть здесь, на полу кухни, где еще несколько месяцев назад она была готова на все, ради своего счастья.
– Лен, пойдем отсюда… Не нужно себе душу рвать! Жить здесь невозможно, останешься пока у нас. Слышишь?
Она все слышала, но ничего не понимала, новый приступ рыданий подступил к горлу.
Саша поднял ее за плечи и вывел из квартиры. В машине он усадил ее на заднее сиденье и дал успокоительного. Лена судорожно начала отталкивать руки парня, видя в голубых капсулах угрозу, но, наконец, сдалась и с трудом проглотила таблетку.
Как доехала до своего нового дома Лена не помнила. Смотрела в окно перед собой и молчала всю дорогу. Саша тоже молчал, не зная, что можно сказать в таком случае. Да и любые слова были сейчас не в тему. Она потеряла родителей, виновником этого являлся ее любимый человек, как же можно было ее сейчас успокаивать? Ей нужно было просто все принять и пережить. Как скоро это произойдет – зависит только от самой девушки.
Придя с тяжелого дежурства, Игорь Дмитриевич Соловец обнаружил дома свою спящую пациенку и сидящего над ней сына. Саша убирал с лица светлые локоны и гладил девушку по щеке.
– Па… Мы у нее дома были…
– Зачем! Ты что, с ума сошел?! Это же такое потрясение… она только оправилась…
– Ну, что, я ее силком держать должен.
– Хотя бы и так! Раз взял над ней шефство, значит должен по максимуму ее оберегать!
– Пап, вот я тебе и хочу сказать, она у нас пока поживет. Там квартира, конечно, большая, но совершенно пустая. Только на кухне стол и пара табуреток.
– Хорошо, пусть живет. Только меня не трогайте. Я страшно устал. Этот Степнов еще тот фрукт…
– А я тебе говорил, нечего уголовщину в больницу тащить.
– Да, я не в том смысле. Парень он вроде не плохой, да только…
– Чего только? – Спросил Саша вставая.
– Пойдем на кухню поговорим, а то Лену еще разбудим.
– Пойдем, – кивнул парень и оглянулся на девушку. Она сквозь сон тихо и по-доброму улыбалась. Саша и не догадывался, что это лишь потому, что до слуха спящей все-таки долетело дорогое душе слово.
– Степнов… я люблю тебя… – шептала Лена на самое ухо любимому, а тот гладил ее по голове и целовал в макушку.

***
Первый раз за много недель Виктор спал спокойно без метаний и болей. То ли операция действительно прошла успешно, то ли душа начала успокаиваться. Снилась ему, конечно, Ленка. Она сидела на его коленях и игриво перебирала пальцы его рук.
– Вот смотри… – Она показала Степнову его собственный большой палец. – Это июль… Это август… – указательный палец. – Это сентябрь, – средний. – Это октябрь, ноябрь… – Дальше пошла левая рука. – Декабрь, январь, февраль, март, апрель… Видишь, совсем немного осталось. Потерпи… Хорошо?
– Лен, я буду ждать столько, сколько нужно.
– Это хорошо, – по-деловому кивнула девушка и, не сдержавшись, все-токи рассмеялась.
– А что будет в апреле?! – поинтересовался Виктор сквозь счастливую улыбку.
– В апреле станет тепло, появиться солнце, вернуться птицы… и ты вернешься.
– Куда?!
– Ко мне. Степнов, я тебя очень люблю… ты только не забывай обо мне, ладно?
– Никогда не забуду.
– Прощай… До апреля… – И Ленка, чмокнув Виктора в нос, растворилась в небытии. Мужчина грустно улыбнулся и шепнул в пустоту: «И я тебя люблю…»

***
Кулемина проснулась ночью и поняла, что лежит в объятьях какого-то мужчины. Мгновенно в голову пришла мысль, что весь этот ужас – смерть родителей, пожар, суд, интернат, больница – все это только кошмарный сон. А сейчас она проснулась в теплых объятьях любимого и все по-прежнему хорошо. Захотелось петь и танцевать. Она прикрыла глаза и потянулась к губам лежащего рядом. Она точно знала, что, как бы крепко Виктор не спал, он всегда отвечал на ее поцелуи. Но в этот раз губы безучастно остались неподвижными. Лена открыла глаза и отпрянула. Перед ней спал крепким сном Великорусского богатыря Саша. Он даже не пошевелился, когда девушка его поцеловала. Она соскочила с кровати и убежала в ванну. Ополоснула лица холодной водой и, судорожно дыша, оперлась о раковину.
– Что с тобой твориться?! Ведь ты клялась! Ты клялась себе, что дождешься его, сколько бы не пришлось ждать! Зачем?! Зачем все это… Ведь ему, наверное, больно… И Саше будет больно, когда я захочу вернуться к Степнову. Так нельзя… нужно что-то делать! Думай, Ленка… Думай!!!
Скрытый текст

Ребят! Черезвычайно нуждаюс в ваших комментариях... такое чувство, что получается какая-то лажа! Каждая продка все хуже и бессмысленней... Стоит ли продолжать? Или пора завязывать с этим со всем?!

 Отправлено: 23.03.10 21:56. Заголовок: *****15***** – Саш, ..

*****15*****
– Саш, я так не могу. Понимаешь, я чувствую себя иждевенкой, будто у тебя на шеи сижу. Только пока не знаю, где работу найти, но сидеть без дела я не намерена. Пока не найду место, буду убираться и готовить вам с Игорем Дмитриевичем.
– Да, перестань ты! Считай, что живешь тут, как моя девушка.
- Нет… Вот этого я вообще не хочу… Тот вечер… Знаешь, я так ругаю себя, что дала тебе надежду. Понимаешь, я люблю. Очень сильно, так, что при мысли об этом человеке у меня внутри все переворачивается. И, к сожалению, этот человек не ты.
– Глупая, ну неужели ты можешь продолжать любить человека, который убил твоих родителей!
– Это ты глуп и не видишь дальше своего носа! Повторяю в сотый раз: он не мог их убить!
– Раз суд доказал это…
– Саш, ты хочешь со мной поругаться?! Прости, но если так пойдет и дальше, мне придется уйти.
– Нет, Лен, не нужно… Прости. Тебе виднее, ведь я не знаю этого Виктора совсем, – схватил за запястье девушку собеседник. Они сидели в гостиной Соловцов и говорили о том, на каких правах Лена остается в этом доме. – Хорошо… Все будет так, как ты хочешь. Я поехал в университет, если захочешь погулять, ключи на тумбочке. Прости, если что не так.
И он ушел, а Лена вновь осталась одна.
«Обиделся, – решила девушка. – Ну, ничего. Так будет лучше для нас всех… Потом он скажет спасибо… наверное…»
Послонявшись по квартире и поняв, что в доме нет хлеба, Лена нашла кое-какую одежду, более-менее подходящую ей по размеру, обнаружила рядом с ключами сторублевую купюру и обрадовавшись по-осеннему теплому деньку, отправилась на улицу.
Этот район она знала плохо, никогда ее не заносило в эту часть Москвы. Маленькие скверики перемежались с огромными проспектами, высокие цветные дома из красного кирпича, белых, синих и зеленых блоков… Ярко-бирюзовая школа, и маленький ларек. Ленке стало отчего-то тесно в этом уютном и таком правильном мире. Она вышла на проспект и пошла, сама не зная куда. Минут через пятнадцать ее занесло в небольшой парк, где гуляли мамаши с колясочками, собачники со своими большими и маленькими питомцами на поводках. Ленке от чего то показалось, что она тоже идет по жизни вот так, на длинном поводке у судьбы. Если эта странная тетка захочет, то притянет к себе, шепнет на ухо какую-нибудь гадость и прикажет «фас»… Тогда Ленка без оглядки кинется на любого прохожего, не понравившегося, как ей покажется, самой Лене. На самом же деле Судьба просто науськивает ее. Треплет против шерсти и кидает изредка кости. Но Кулеминой не достаточно этого, с каждым днем ей хочется чего-то больше. Она рвет поводок, стремиться вперед, но её вновь тянут назад, душат кожаным ошейником и приказывают сидеть на месте и не рыпаться!
Кулемина тяжело вздохнула и очнулась от раздумья, когда к ней подошла улыбающаяся рыжеволосая девчушка.
– Не пожертвуете молодым музыкантам? – сказала она и протянула вязаную шапочку, на дне которой лежало пару бумажных купюр и мелочь.
– Простите, – пожала плечами Лена и огляделась, ища «молодых музыкантов».
– Жаль… – вздохнула девушка с кудряшками цвета закатного солнца.
– У меня просто у самой ничего нет… в пору рядом становиться, попрошайничать, – вздохнула Кулемина.
– А мы не попрошайничаем, – отозвался сзади бойкий звонкий голосок. К ним подошла миниатюрная брюнетка с облезшим салатовым лаком на ногтях. На ней была зеленая куртка и шарф из больших разноцветных бубонов. – Мы – творческие личности и зарабатываем на жизнь, как можем. Не все взлетают на олимп славы. Кому-то приходиться идти через тернии.
– Простите, я не хотела обидеть, – засмущалась Лена.
– Да, ничего, – кинула рыжеволосая, уже подбегая к высокому гражданину, неспешно проходившему, мимо их компании.
Тут, Ленка наконец увидела то, что искала. На боковой аллее стояли пара раскладных стульчиков, подобие барабанной установки, больше смахивающей на пару там-тамов. Рядом, прямо на асфальте в позе йога сидела темноволосая девчонка и, закрыв глаза, вдохновенно стучала по барбанам.
– Нютк, – девушка с бубонами подбежала к барабанщице и дернула ее за рукав. – Ты чего, с ума сошла?!
– Да, мне так удобнее!
– Ага! Вот схватишь болячку какую-нибудь, кто тебя лечить будет. Вот Женька увидит, живо тебя обратно в детдом отправит!
– Да, конечно! Я все равно убегу.
– Нют, ну, тебе чего, Наташки не хватает?! Где она, кстати?!
– А черт ее знает, опять ушла куда-то, я одна тут напрягаюсь!
–А гитара где?!
– Да, вон, в кустах лежит!
– Извините, еще раз… – Лена не удержалась и подошла к спорящим девушкам. А можно?! – она указала на инструмент, который уже держала в руках девчонка с бубонами.
– Умеешь?! – ревностно спросила та, прижимая родную гитару обеими руками.
– Ну, когда-то умела… Больше трех месяцев не играла, а сейчас увидела, прям пальцы чешутся…
– Хорошо… только осторожно!
Лена взяла в руки теплое дерево, таящее в себе море звуков, переливов и мелодий, нужно было только прикоснуться, умело тронуть струны и весь этот волшебный букет рассыплется яркими звездами по асфальту и слуху окружающих.
Сначала девушка прошлась парой переборов, а потом запела ту самую песню, которую сочинила после самой счастливой ночи в своей жизни.
… Я уйду… оставлю мир для тебя… Я уйду…
Глаза сами собой закрылись, в памяти всплыли яркие картинки, мир наполнился звуками, запахами, видениями. Огромная краская гербера, подаренная Виктором на следующий день после той ночной прогулке под дождем, ярко-желтое такси, в котором они всю дорогу от клуба, до дома Виктора целовались, горячий асфальт, и не менее горячая крыша восемнадцатиэтажки поздней ночью, ночное небо, усыпанное сотнями звезд и лазурное небо, ранним утром, когда уже почти засыпаешь, но все еще хочешь сказать что-то важное… «Люблю тебя, больше жизни… не уходи!»
– …И только тело забывает обо всем… Но помнит, что с рассветом… Не вчера, не сейчас и не завтра…
Ленка закончила петь, открыла глаза и поняла, что вокруг столпилось, человек пятнадцать, и все они буквально смотрят ей в рот. Когда девушка все-таки отложила гитару, на нее обрушился шквал аплодисментов… Пришлось ей повторять свою песню еще раза три вперемешку с известными хитами Цоя, Кипелова и других исполнителей, чьи песни Лена худо-бедно знала наизусть.

 Отправлено: 26.03.10 13:41. Заголовок: ***** 16 ***** Отлож..

***** 16 *****
Отложив гитару Лена начала энергично трясти кистями. Подушечки на пальцах правой руки стерлись, чуть ли не до мяса, но ей это безумно нравилось. Эта тяжесть и ломкость в запястьях, дрожащий, немного осипший голос. Она так давно не испытывала такого счастья. А ведь когда-то музыка была ее жизнью. Музыка и спорт. А потом появился Он и все начало меняться, приходить в движение, новое неосознанное движение только в одну сторону – к нему! Солнце светило по-другому, когда Виктор был рядом, ветер не дул, а лишь играл с листьями на деревьях, небо казалось больше, а земля шире… И сейчас, когда она сидела с закрытыми глазами, перебирая струны, ей казалось, что его дыхание ласкает шею (но это всего лишь теплый ветер теребил волосы), что он смотрит на нее восхищенным взглядом (но это всего лишь зрители не могли оторвать глаз от красивой девушки, поющей грустную песню), что он дотрагивается до нее, обжигая каждым прикосновением (но это всего лишь гитара, твердыми струнами резала пальцы и непослушно соскальзывала с колен).

***
Виктор проснулся в приподнятом настроении. Ничего не болело и не ныло. Содержимое желудка не просилось наружу, да и вообще, хотелось скорее выбраться из душной палаты на улицу, ближе к солнцу и полететь по ветру. Но тут же его мечты прервала серая действительность. Если он и выйдет на улицу, то только для того, чтобы залезть в милицейский уазик и отправиться вновь «…к тетке, в глушь, в Саратов…» Только вот ждала его далеко не тетка и Саратовом там мало пахло.
Но почему-то о плохом не думалось. Мысли мгновенно перескакивали на что-то позитивное. Виктор понял, что может встать. На это уже имелись и силы и непреодолимое желание.
Спустив босые ноги на холодный пол, он попытался встать, но понял, что переоценил свои силы.
– Ну, и ладно, – насупился Степнов, оставаясь в сидячем положении, со стоящими на полу ногами. – Я и так посижу. В окошко погляжу…
За окном было действительно есть на что поглядеть. Молодая мама вела за ручку совсем крошечного мальчугана. Он, наверное, совсем недавно встал на ножки и теперь шел, укутанный в шарф и теплый комбинезон, немного покачиваясь, как маленький медвежонок. Женщина разговаривала по телефону и не обращала внимание на то, что ребенок тянул в рот ярко красный кленовый лист. Большая серая кошка растянулась на солнце, выгибаясь дугой и позевывая. Но больше всего внимание Виктора привлек воробей, скакавший по земле. Маленький и взъерошенный он то подбегал к гуляющей паре, то смело и необдуманно скакал к лентяйке-кошке, которая даже глазом не вела в его сторону.
– Вот цапнет она тебя, будешь знать, – буркнул себе под нос Степнов и лег, ощущая легкое недомогание. – Все! Хватит на сегодня спортивных упражнений, решил он и закрыл глаза.

***
– Девочки! – рыжеволосая девушка присела на корточки перед подобием барабанной установки. – Мы столько за неделю не собираем, сколько эта, – она указала на Лену. – За пару часов.
И демонстрируя выручку Женя высыпала в картонную коробку целую кипу бумажных купюр. В основном это были десятки, но встречались полтинники и даже две сотни.
– Ого! – Присвистнула барабанщица. И с восхищением посмотрела на Кулемину. – Ну ты даешь!
– Предлагаю это отметить! – звонко рассмеялась девушка с бубонами.
– Я за! – Подмигнула рыжеволосая и обернулась назад. – Эй, Натах, иди сюда.
Через минуту к ним подошла невысокая, бледная брюнетка, достаточно болезненного вида. Она не поздоровалась с Леной и только мило кивнула в ее сторону.
– Нат, мы вот тут хотим устроить небольшую пирушку, в честь нашей сегодняшней певицы. Тебя как, кстати зовут? – Снова развернулась рыжая к Кулеминой.
– Лена…
– Вот, в честь Лены.
На этот раз Наташа ограничилась только поднятым большим пальцем, показывая свое согласие.
– О`кей, тогда мы с Нютой в магазин, а вы собирайте инструменты и марш домой.
Барабанщица и рыжая сгребли деньги и быстро улетучились в сторону ближайшего супермаркета.
Девушке с бубонами, Лене и молчаливой особе осталось собирать не многочисленный инструментарий: две акустические гитары и барабаны.
– А далеко идти? – Спросила Кулемина, как самая спортивная из оставшихся девчонок, взявшаяся нести там-тамы.
Темноволосая девушка молча указала на смежный с парком дворик.
– А… – Лена не понимала, то ли с ней не хотят говорить… то ли не могут.
– Я Аня, кстати! –Улыбнулась миниатюрная девушка, взваливая на спину чехол с гитарой. – А это Наташка. Ты не заморачивайся, она немая.
– Как?! – От неожиданности Кулемина чуть не уронила барабаны.
– А вот так… Когда их с Нюткой родителей убили, Наташа от испуга онемела. Там очень страшная история, – начала балаболить Аня, заметив, что брюнетка отстала девушка начала громко шептать. – У них вроде как чего-то выпытывали, ну, жестоко так. Нюта еще тогда совсем мелкой была, а Натахе лет двенадцать. Вот она все видела… И как пытали и как убивали потом. Вообщем досталось. Ее, конечно, потом в интернат отправили, а Нюту в детдом. И, прикинь, малява чего учудила! Тоже замолчала, чтоб ее к сестре перевели. Сама, конечно, здоровая была, но молчала больше месяца. Ну, в приюте не выдержали, перевели. Кстати, Ната же не с рождения немая, разговаривать по ихнему не умеет. В интернате тоже, как чужая была. Короче натерпелись они с сестрой конкретно. Зато понимают друг друга с полувзгляда.
– Вот это да… – выдохнула Лена, ставя барабаны на пол перед шершавой дверью на пятом этаже.
– Тут мы и живем! – гордо провожая гостью в квартиру доложила Аня.
– Все вместе?! – Удивилась Кулемина.
– Ну, да! Вообще, это квартира Женьки. Она у нас единственная, кто до конца в детдоме прожила, ей вот и квартиру дали. Не знаю, как она там выдержала?! Я вот с десяти лет на улице. У меня мать пьяница, а отец уголовник. Короче, веселая наследственность. Родителей прав лишили, меня в дет.приемник. А я оттуда драпанула. Потом пару раз еще в детдома попадала, в колонии три месяца сидела. А вот, года полтора назад Женьку встретила, она как раз из того детдома выпускалась, в который меня в очередной раз сдали. Ну, познакомились, подружились, она хоть меня на три года старше, но все равно, девчонка классная. Ей вообще, можно сказать повезло. Родителей своих знать не знает, мамаша ее еще в детдоме оставила. У нее тогда порок сердца обнаружили. Вот, видно и не захотели родители мучиться. А она ничего! Выкарабкалась! Женька вообще мировая, ты ее не бойся. Просто иногда бывают заскоки.
– Ого! Ну и дела… как у вас тут все сложно…
Лене устроили мини экскурсию по однокомнатной квартире.
– Вот! Тут мы все живем. Я, после того как Женька выпустилась, в очередной раз из детдома смоталась и прям к ней на квартиру. Жили мы так, наверное год. Я с витрин еду таскала, Женька курьером подрабатывала. На большее без образования не берут, а жить как-то нужно. Потом Натка с Нюткой появились. Вот мы типа группу и сколотили.
– А инструменты откуда? – Лену, почему-то не мало не удивляло такое положение вещей. Хорошо еще, что девчонки не обозлились на мир, столько раз давший им пинка, не спились и не повесились от безысходности.
– Не поверишь! Гитары я на свалке нашла! Хорошие такие инструменты, не знаю, какой дурак выкинул! А барабаны у Натки с Нюткой от родителей остались.
– Слушай, а сколько ж вам лет?! Вас не задерживают, не отправляют по приемникам?!
– Ну, было пару раз. Но Нате и Жене ничего не грозит. Первой девятнадцать, второй уже почти двадцать один. Мы пока с Нютой трясемся! Мне семь месяцев до совершеннолетия осталось, а малой еще два года маяться!
– Ну, что? Все растрепала, болтушка?! – Спросила, вваливаясь в квартиру рыжеволосая.
– Почти! – честно призналась Аня.
– Ну, что! Пойдем отмечать?! – Поинтересовалась Нюта, доставая из пакета бутылку вина.
– Ого! Да мы сегодня прям по крупному!!! – обрадовалась Аня и вихрем переместилась на кухню.

 Отправлено: 27.03.10 16:32. Заголовок: ***** 17***** В отве..

***** 17*****
В ответ на откровенность новых знакомых Ленка выложила всю свою историю как на духу.
– Вот это да! – У Аньки, как у самой эмоциональной из всех девчонок отвисла челюсть. – Слушай, а ты уверена, что Виктор, ну… ни это…
– Так! Вот одно я скажу сразу: Степнов ни в чем не виноват! Это не обсуждается!
– Хорошо, хорошо, – Перевела Нюта, прикосновение своей сестры к руке Кулеминой. – Ни кто не спорит.
– Ну, и что ты собираешься дальше делать? – Серьезно спросила Женя, разливая остатки вина по веселеньким кружкам. Лена впервые пила алкоголь из такой посуды. Казалось, эти кружечки с медвежатами, котятами и цветочками предназначены только для молока или компота, но никак не для сладкого полусухого.
Закусывая кусочком тонко нарезанного мяса, Аня удрученно сказала:
– В доме этого врача тебе оставаться нельзя.
– Почему это? – Обиделась Лена.
– Раз твой Саша один раз затащил тебя в постель, то и второй раз не выдержит. И вообще, не стоит парню глаза мозолить.
– Нет, ты что! Саша не такой!
– А чего ты заладила, – Женька откинулась на спину стула и начала качаться. – Этот не такой, тот – другой. Ты уж определись, дорогая, кто тебе нужен, Соловец или Степнов.
Лена непонимающе взглянула на кумарную Алехину.
– Витя, конечно.
– Так какого черта ты собираешься жить у другого мужика?! Они знаешь, найдут к чему поревновать. Тем более повод есть! Давай-ка, подруга, к нам, – по-хозяйски размахнулась рыжеволосая.
– Чего?! – Нюта насупилась. – Мы тут и так друг другу в спину дышим!!!
– А ну и что! – Женька еще раз качнулась на стуле и полетела с него на пол. Немного опьяневшие девчонки еще долго хохотали, а рыжая смущенно смотрела на них исподлобья, понимая всю нелепость ситуации.
Ленка вежливо отказалась от приглашения пожить у новых знакомых и отправилась домой к Соловцам. Там уже Саша не находил себе места.
– Ты чего, с ума сошла?! – Кинулся на нее с порога парень.
– Не кричи, – огрызнулась Лена, не понимая такой агрессии.
– Я тебя спрашиваю, ты где была?! – он схватил ее за предплечье и начал трясти.
– Гуляла я! Перестань, мне больно!
– Гуляла?! – Он не отпускал рук. – А записку чего, нельзя было оставить?!
– Саш, да чего с тобой? Я просто гуляла, вот, за хлебом сходила.
– В больницу не ходила? – Вдруг неожиданно подозрительно спросил Соловец.
– Нет… – честно ответила девушка.
Сердце отлегло. Больше всего Саша сейчас боялся, что Лена сможет встретиться со Степновым. Сначала он не придал ничему значения, но когда вчера отец назвал фамилию больного, привезенного из мест не столь отдаленных, парень понял, что его счастье и возможность быть с Ленкой висит на волоске.
– Черт! – он отпустил руки и ушел на кухню.
Лена непонимающе смотрела на следы, оставленные сильными руками на ее коже. Тяжело вздохнула и подумала, что девушки были правы, когда говорили, что оба будут ревновать. Только Саша сейчас, а Виктор потом. Что-то нужно делать… Но что?!
– Прости, – послышалось из кухни.
– Ничего, я понимаю, ты волнуешься за меня, – Ответила она, кладя покупку в хлебницу.
– Да… Я очень волнуюсь… и люблю тебя.
– Саш… не нужно, я же просила.
– Прости, прости, – парень примирительно поднял вверх руки, которыми только что прижимал Лену к холодильнику. – Я просто, когда тебя вижу…
– Саш… Я тебя очень прошу, не нужно нам обоим делать больно. Если ты скажешь, я могу уйти. Просто…
– Нет, Лен, все очень не просто… И уйти я тебе не дам. Потому что если ты уйдешь, то у меня не останется шансов.
– У тебя их и сейчас нет.
– Не правда. У меня есть шанс быть просто рядом. Прости… – Он запустил пальцы в свои волосы и ушел в комнату. А Кулемина еще долго сидела на кухне и водила пальцем по столу. Что теперь делать она не знала.

***
Через три дня практически здорового Виктора отправили обратно. На этот раз его поместили в двухместную камеру. То ли кто-то за него попросил, то ли начальство тюрьмы вошло в положение больного, но на этот раз условия были намного комфортабельней. Степнов даже удивился.
Камера больше походила на однокомнатную квартиру без коридора. Две кровати, письменный и обеденный столы, неплохая сантехника в отдельной комнате. Вообщем перевели его на привилегированное положение. Соседом его был высокий, немного сутуловатый мужчина средних лет с завидной проплешиной в волосах и толстыми стеклами очков. Трудно было предположить, что этот улыбчивый человек мог кого-то убить.
– Ну, привет! – крепко, обеими руками пожал ладонь Степнова при встрече сокамерник. – Я – Игорь Рассказов. А ты – Виктор, да?!
– Да… А Вы откуда знаете?!
– Давай уж сразу на «ты», я «выкать» разучился давно уже!
– И все же?!
– А чего… Про тебя уже неделю все гудят. Говорят, какой-то благосклонностью у начальства пользуешься. Да и вообще, кого ко мне подселить могут, кроме тебя.
– А ты чего, какой-то особенный? – Спросил Степнов, присаживаясь на кровать.
– Хо! Я тут уже четвертый год сижу и все один. VIP клиентов тут нет почти, а простую уголовщину в такие апартаменты не посадят.
– А ты чего, VIP что ли?!
– Ну, можно и так сказать. Про Илью Семеновича Рассказова слышал?!
– Ну, да… Депутат наш, кажется, по Северному округу.
– Вот, вот! Я его сын старший.
– ОГО! – У Степнова округлились глаза.
– Вот тебе и ого!
– А ты как тут?! Не поверю, что папаша не смог тебя отмазать.
– Да, не в этом дело… – резко погруснел собеседник. – Потом как-нибудь расскажу. Тебе сколько еще сидеть?!
– Много…
– Вот и мне много! Наговоримся еще.
Настроение у Рассказова не улучшалось еще несколько дней. Он угрюмо ходил по камере, перебирая книги, которые лежали на столе. Предлагал Виктору почитать, но тот расслаблялся своими методами. Отжимался на кулаках, качал пресс, а когда выходили на прогулку, потягивался на ветке дерева, за неимением турников.
Наконец, в камеру зашел дежурный и вызвал Рассказова на свиданье. Пришел он часа через полтора. Глаза бешеные, остатки волос растрепаны.
– Гадина… ВОТ ГАДИНА! – кричал он, мечась по камере.
Виктор пытался узнать, что случилось, но Игорь, будто вовсе не замечал его.
Что произошло с ним и из-за чего он попал в тюрьму Виктор узнал только через месяц, когда пытавшегося повесится этой ночью Рассказова выпустили из госпиталя.

 Отправлено: 30.03.10 17:43. Заголовок: *****18***** Месяц д..

*****18*****
Месяц для Ленки прошел как-то глупо и суматошно. Без особых приключений, но и без явного улучшения. Она упорно пыталась найти работу, но ее нигде не брали. Саша относился к ней ровно без лишних эмоций и притязаний. Спала Лена в его комнате, сам же парень перебрался в гостиную на диван. Соловец старший редко бывал дома, а если и приходил, то уставший и изможденный отсыпался сутками. Девушка не узнавала в нем того добродушного и веселого врача, который спас ей жизнь. Дома он превращался в угрюмого молчуна и нелюдима. Сашка рассказывал, что это все из-за матери, которая три года назад уехала в Швейцарию со своим новым любовником, не удосужившись даже развестись с отцом.
С новыми подругами Кулемина встречалась почти ежедневно. Женька еще ни раз пыталась уговорить девушку перебраться к ним, но это ни к чему не привело.
Утро двадцатого ноября стало для нее сказочным. Проснулась рано, от стойкого ощущения счастья. Такого с ней не случалось уже давно. Повалявшись немного в кровати, все-таки встала и открыла тяжелые бархатные шторы.
Комнату залил терпкий, яркий свет, такой бывает только если…
– Снег! – восхищенно прошептала Лена. – Снег!!!
Вопреки всем прогнозам, которые не обещали никаких осадков, огромные белые бабочки кружились в воздухе, слепляясь друг с другом, и опускаясь на землю, покрывали ее пушистым покрывалом.
– Снег, снег, снежок… – Напевала девушка, натягивая кроссовки и легкую куртку. Она не боялась замерзнуть… Просто это было то немногое, что уцелело после пожара. Она нашла коробку с вещами, когда во второй раз ездила домой. Уже одна, в тайне от Саши. Он, конечно, потом ругался, но спохватившись начал гладить по спине всхлипывающую Ленку.
Хозяева еще спали, когда девушка тихо выскользнула из квартиры. Четверть часа на улице превратили Ленку в снеговика с красным носом, похожим больше на помидор, чем на морковку. Щеки тоже розовели и кололи…
Дойдя до бирюзовой школы девушка оперлась на низкий заборчик и стала наблюдать за школьниками, бегающими по заснеженному школьному дворику.
Вспомнилась одна зима… Года два назад у них был кросс на лыжах. Виктор тогда еще не привлекал ее внимания как мужчина, но, безусловно, нравился как человек. Ленка с одноклассниками, не удержались и, отстегнув лыжи, побежали в близлежащий лесок играть в снежки, в то время как Степнов ждал их на финише.
Снег забился уже везде: за шиворот, под куртку в рукава и лыжные ботинки. Они так заигрались, что не заметили разъяренного физрука на опушке. Ленка слепила снежок и целясь в пробегающего Синицына, но запуталась в собственных ногах и упала. Снежок полетел куда-то в сторону.
– Кулемина! – отчищая лицо от снега, Виктор хотел было накричать на ученицу, но заметил, что лицо ее искривила боль. – Лен, ты чего?!
Он подбежал, обеспокоенно наклонился над ней и сквозь смех ребят, еще не понимающих, что случилось, услышал: «нога».
Тогда все обошлось. Просто растяжение… Но Степнов донес нее до самой школы на руках.
«Интересно, – подумала Лена. – А он уже тогда меня любил… Или это было просто беспокойство?»
Так захотелось, чтобы он снова был рядом, так вдруг закололо сердце, так закружилась голова от томного чувства близости любимого. Он здесь… Он всегда здесь. Был, есть и будет жить в ее сердце, что бы ни случилось.
Ленка засунула руку в карман, там лежал свернутый вчетверо конверт без обратного адреса.
– Я тебя не забуду, даже не проси! – буркнула девушка и бросила письмо в первый же мусорный бак, встретившийся ей на пути.

***
Весь месяц Виктор был угрюм. И только двадцатого ноября проснулся, чтобы понять – жизнь прекрасна, даже если ты сидишь в тюрьме и твоя любимая находиться неизвестно где. Почему-то он был уверен, что ей сейчас очень хорошо. Днем в камеру вернулся молчаливый Игорь.
В ту ночь, после свиданья Рассказов каким-то образом сладил себе из простыни удавку, но Виктор вовремя проснулся и сдернул уже хрипящего сокамерника с трубы.
– Ну, и что это за танцы при луне? – Спросил он Игоря без претензий и обид. Просто спросил, как друга.
– А… – Рассказов махнул рукой. – Гадина она…
– Это я уже слышал. Ты мне можешь объяснить, что случилась то?!
– Да… жена ушла…
– А?! – Виктор сделал понимающее лицо, на самом деле ничего не понял.
Игорь склонил голову на бок, будто изучая Степнова, стоит ли ему говорить, потом, видно, решил, что стоит и начал свой рассказ.
Карина, жена Игоря, с детства была влюблена в него. Во всяком случае, так казалось самому Рассказову. Сам он мало обращал внимание на смуглую темноволосую девушку. Но однажды она поразила его в самое сердце, сыграв на сцене в студенческом театре Джульетту. Игорь начал ухаживать за юной актрисой, на третьем курсе женился. Как думал парень, это была чистая, светлая и нерушимая любовь. Карина понимала его с полуслова, согласилась бросить университет и воспитывать детей. Слава и Миша родились с разницей всего лишь в год. Один был вылитая копия отца, другой – совсем на него не похож. Но Игорю это было не важно. Вся семья безумно полюбила обоих малышей. Дедушки и бабушки тискали их и баловали. Но вот, Слава пошел в школу и, когда начал изучать генетику вдруг неожиданно открыл для себя, что никак не может быть сыном своих родителей. Как настоящий мужчина первым делом он пришел к отцу. Они еще раз посчитали все буковки А и В, опасения Славы подтвердились.
Под напором мужа Карина рассказала, что до свадьбы встречалась с одним человеком и старший сын не родной для Игоря.
Все было бы прекрасно, Рассказов простил жену, но каким-то образом об этой истории узнал один из скандальных журналистов. Он начал шантажировать Карину и та, не выдержав напора подрезала провода на его автомобиле. Когда Рассказов узнал, что жену подозревают в убийстве, взял вину на себя. А отцу строго на строго запретил вмешиваться. Все выглядело так, как будто он приревновал Карину к этому журналисту. А если кто-то начал бы копать, то, наверняка бы, добрался до правды. А этого ему не хотелось. Единственное, чем мог помочь Рассказову отец – это уменьшить срок, с помощью своих связей, он добился пяти лет, вместо семи и хорошего содержания.
– И вот теперь, когда мне осталось чуть больше года, она приходит и говорит, что разводится со мной! И как ты думаешь… к кому она ушла?
– Я от куда знаю?! – поразился рассказу Игоря Степнов.
– К Славкиному отцу! Они, видите ли встретились… случайно…
– Да, не кипятись… Может все еще образуется, – вяло веря в свои слова произнес Виктор.
– А… – Рассказов махнул рукой и отвернулся к стенке.

 Отправлено: 11.04.10 23:30. Заголовок: *****19***** Вернувш..

*****19*****
Вернувшись домой Лена не застала никого из хозяев. По привычке она выпила чай с бутербродом и стала мечтать. Все мысли ее занимал снег. Она была уверена, что уже следующей зимой будет вот так же сидеть на кухне после прогулки и смотреть не в пустоту, а в родное лицо и улыбаться ему просто так. Молча улыбаться и пить теплый чай. А Он будет держать ее замерзшие ладони в своих руках и, изредка поднося к губам, нежно целовать.
День прошел просто прекрасно. Правда, на обед, который Лена приготовила с большим размахом и не меньшим удовольствием, никто не пришел. Но это не сильно расстроило девушку.
Снег не прекращался ни на минуту и Лена, повинуясь вдохновению засела за стихи.
«Зима, зима…
Зима, зима…»
Напевая мотив, Лена пробовала подобрать что-то на гитаре, но ничего не получалось.
– Девчонки! – тут же пришла в голову идея.
В заснеженном парке она, как обычно, застала подруг.
– Девочки, – Лена присела на заснеженную скамейку. – Я тут стихи набросала, мотивчик есть, а свести не могу! Может вы что попробуете?!
– Ну, давай! – С черезвычайно серьезным выражением Женька выхватила у подруги листок:
«Кто виноват, что стало вдруг одиноко,
Кто виноват, что за окном холода…»
– Ммм! Мне нравиться! – Улыбнулась Нюта. – А мотив какой?!
Лена попробовала напеть:
– Дождь снегом стал и стали мы так далеки,
Виной тому она, она, она…
– Про Него?! – участливо спросила Нюта, переводя взгляд с сестры на Лену.
Девушка кивнула Наташе. Она уже привыкла, что Нюта часто говорит словами сестры. Темноволосая девушка взяла гитару, перебрала пару аккордом, а затем наиграла мелодию, которая необыкновенно подходила для песни. И уже через несколько минут они все впятером тянули второй куплет:
– Растает снег и сразу сердце оттает,
Хот с опозданьем, но приходит весна.
О том, что было пусть никто не узнает,
Ну а пока, она она, она….
Зима, зима, зима…
Ленка расплакалась. Слезы оставляли горячие дорожки на щеках, и девушка, пытаясь их скрыть, прятала лицо а ладони.
– Не плачь, – участливо произнесла Нюта, когда Наташа отвела руки подруги и сама утерла ей слезы своими тонкими почти белыми пальцами. – Все будет так. Придет весна, и вы снова будете вместе! Главное верить!
Через четверть часа занятия музыкой, они забросили. Нюта и Аня гонялись друг за другом со снежками, визжали и падали в сугробы, чтобы сделать снежных ангелов.
Потом к ним присоединилась и Женька.
Только лена и Ната остались сидеть у инструментов.
– Ты как?! – Спростила Лена.
Девушка пожала плечами, будто говоря: «ничего, живем потихоньку».
– Классная песня получилась, спасибо тебе за музыку!
Наташа кивнула, благодаря за комплимент.
– Знаешь, у меня мечта есть… создать свою группу! Настоящую, рОковую или роковУю, не знаешь, как правильно? – Улыбнулась она.
Собеседница мотнула головой, показывая, что не имеет понятия.
– Эх! Где б инструментов достать… Команда то уже есть! – Лена мотнула головой в сторону визжащих девчонок. Те, будто услышам о чем она говорила,кинулись на девушку и повали ее в снег.
– А!!! Вы чего делаете?!
Но через минуту она и сама включилась в эту безбашенную игру.
Громче всех смеялась Аня. Она перекрасила волосы в какой-то вызывающе фиолетовый цвет и надела малиновую шапку с неизменными бубонами. Это смотрелось так нелепо и смешно, что все прохожие, при взгляде на Прокопьеву улыбались.
– И не стремно тебе?! – Поинтересовалась Лена. Женька залилась смехом, да так, что не понимающая ничего Кулемина почувствовала себя идиоткой.
– Ты еще не видела, что она прошлым летом учудила! – сквозь выступившие от смеха слезы проговорила рыжая.
– Я люблю, когда люди вокруг меня улыбаются, – очень серьезно сказала Аня. – Пусть они смеются надо мной. Я посмеюсь вместе с ними. Жизнь прекрасна, когда в ней есть улыбка.
– Права… Сто раз права! – Закричала Ленка и громко рассмеялась.

***
Что это было?! Гул в стенах тюрьмы или смех?! Кто принес эти колокольчики в стены, не знающие веселья? Виктор проснулся неожиданно для себя, и смех прекратился. Последнее время сны стали расплывчатыми, не запоминающимися, будто слизанными дождем.
На душе было как-то муторно и неуютно. Ленка не снилась уже несколько недель. С каждым днем ему становилось все тоскливее, казалось, что его предали, ушли не попрощавшись. Но сегодня… Сегодня Ленка бежала ему навстречу, просила спасти, плакала, а он стоял за решеткой, тянул к ней руки, но не мог помочь. Наконец, она подбежала, прижалась к нему и засмеялась. Так звонко и так искренне, как могла смеяться только она! Но все же, после сна остался какой-то неприятный осадок. Хотелось раскурочить стены, выбежать и найти ее скорее. Обнять, прижать к себе и услышать этот смех наяву. И защитить… От чего?! Сам пока не знал. Но уснуть этой ночью ему так и не удалось.

 Отправлено: 15.04.10 18:00. Заголовок: ***** 20 ***** Домо..

***** 20 *****

Домой Лена пришла безумно уставшая и разбитая. Так очень часто бывает, когда много смеешься, бегаешь, веселишься, потом наступает какое-то опустошение и нереальная усталость.
Дома, как ни странно, снова никого не оказалось. Девушка очень удивилась. Игорь Дмитриевич, скорее всего на дежурстве, но вот куда подевался Саша?!
Ленка через силу приготовила ужин и присела на стул. Тут, в двери повернулся ключ и в квартиру валился Соловец-младший. Он явно с трудом держался на ногах, в одной руке держал не допитую бутылку пива, в зубах – сломанную облезшую розу, видно она мешала ему, когда парень открывал дверь.
– Сань… Что с тобой?! – Обеспокоенно спросила Лена, помогая ему дойти до комнаты.
– Леночка, – пьяным, тоненьким голосочком пролепетал он, пытаясь подобрать произвольно текшие слюни. Ленка поморщилась.
– Ты с какой радости напился?!
– У друга день рождения!
– А, все с тобой ясно! Или спать, ужинать ты точно уже не будешь, – вздохнула девушка и скинула Сашу на диван. А сама направилась в комнату. День был слишком утомительным. Без сил девушка упала на кровать и, не раздеваясь, закрыла глаза. Сон навалился на нее теплой тягучей массой.
В это время в соседней комнате в беспокойном бреду маялся Соловец.

***
– Сань, ты же говорил, у тебя новая пассия! – весело спросил именинник сегодняшнего дня Антон. – Чего тогда один! У нас вон все по парочкам. Сима с Артуром, Рита с Юркой, Никита с Надей… Иришка, само собой, со мной.
– Да, там все сложно…
– Сань! – Длинноволосая блондинка усмехнулась. – Да чтоб у тебя, да чтоб сложно?! Ну не поверю!
– Престань, Надюх, у нее любовь…
– Соловец, о какой любви ты говоришь?! И ты ли мне об этом говоришь?! – Поинтересовался парень, сидящий с рыженькой коротковолосой Симой.
– А что я сделаю, если она меня на три метра к себе не подпускает?!
– В смысле?! – Удивился Антон, предлагая другу присесть на диван. – Ты же говорил, что у вас все было.
– Было, – подтвердил Саша. – Только один раз и то она там чуть ли не в бреду была.
– Ха! – Высокий долговязый парень встал, что бы налить всем по очередному бокалу шампанского. – Ну и что?! Хочешь сказать ей не понравилось?
Саня запаниковал. Юра был не хуже любой сплетницы, что было известно ему – то через час знал весь университет. Если Пркопов сейчас сделает вывод, что Сашку продинамила какая-то малолетка, то завтра к нему не подойдет ни одна девушка, считая его несостоятельным.
– Да, я как-то и сам не лезу. У нее все-таки психологическая травма, она даже в интернате лежала.
– Да?! – У Юрки загорелись глаза. – Ты связался с сумасшедшей?!
– Перестань! Она нормальная! Просто у нее родителей убили, вот она до восемнадцати и была типа под опекой государства… потом оказалось, что родителей укокошил ее любовник, а с ней он связался только из-за денег ее родителей… Они были бизнесменами крупными… – Саша начал молоть всякую чушь, поливая грязью Виктора, выставляя Лену бедной и несчастной, обманутой, использованной… После пятого бокала вина у него окончательно развязался язык, он присочинил, что родитель у Ленки были деспоты, и росла она под гнетом, и была она совсем дикаркой, когда попала к нему… А к концу банкета Соловец и вовсе убедил друзей, что он просто благодетель и покровитель, а Лена ему в рот смотрит и сделает все, что Саша попросит!
Но самое ужасное, что парень и сам все это поверил. Проснувшись от того, что что-то мешалось под щекой, парень обнаружил окончательно облысевшую розу, которую нес для Лены. И так мутный мозг Саши окончательно отключился и ноги сами понесли его в спальню.

***
Лена спала сладко, положив под голову сложенные ручки. Ей снился Витя. Они сидели в его маленькой холостятской квартире. Девушка оседлала подлокотник кресла, а мужчина лежал на полу, у ее ног.
– Витюшь, я вчера платье присмотрела… белое такое!
– Ленок, не рано ли?!
– Ну, почему рано! Свадьба же через два месяца.
– Свадьба… Ну, ты Лен, преувеличиваешь!
– А чего! Я бы за тебя пошла… А что ты против?!
– Зачем я тебе нужен такой старый, не красивый, да к тому же еще и бывший уголовник.
– Вот именно, что бывший! А это ничего не значит, тем более, что ты у меня самый красивый! Я в твоих глазах всегда тону…
– А я в твоих, – Виктор приподнялся и мягко коснулся теплых губ. Ленка ощутила что то неладное, но отбросив сомнение углубила поцелуй. Наконей, она поняла, что не так. От Виктора нестерпимо разило спиртным.
– Ты пил?!
– Да, а что?! – уже раздевая резкими движениями девушку ответил Степнов. – Ты мое самое крепкое вино.
– Я не хочу… – девушка пыталась закрыться, увернуться от поцелуев, оттолкнуть пьяного мужчину, но сама не поняла, как оказалась в постели… – Не надо, Вить… не хочу…
– Перестань меня так называть, – прохрипел Виктор уже не своим голосом.
Наконец, прейдя в себя, Ленка поняла, что ее тело неистово дрожит под прикосновениями горячих рук, но это были руки далеко не Степнова.
– Саша?!
– Наконец-то! Забудь о нем! Я… я с тобой! И нет никакого Вити!
– Нет, Саша… не нужно!

 Отправлено: 16.04.10 11:20. Заголовок: *****21***** – Чего..

*****21*****

– Чего? – заспанная Женька пустила в квартиру светловолосую растрепанную девушку. Глаза у Ленки были широко открыты, она тяжело дышала и, не застегнутая куртка доказывала, что Кулемина спешила. – Ей! Подруга, что с тобой?
Женя повторила свой вопрос, когда девушка, прислонившись спиной к двери, начала сползать вниз и закрывать лицо руками. Послышался всхлип, за ним еще один… и вот, рыдания большой волной нахлынули на Лену.
– Саша?! – Догадалась, выскочившая, из комнаты Нюта. Она была одета в черную пижаму в крупный белый горох. Штаны были ее коротки и едва доходили до середины икры. Рукава же рубашки вовсе были отпороты, и маленькая брюнетка походила сейчас больше не разбойницу.
Ленка кивнула сквозь слезы.
– Что он сделал?! – зарычала разъяренная Женя. – Я его сейчас прибью!
– Ничего… – всхлипывая произнесла Кулемина. – Все нормально! Не нужно никого убивать! Но я туда не вернусь!
– Ни фига себе «ничего»! – Отводя пострадавшую на кухню, говорила Нюта. – Давай, рассказывай!
– Да все нормально, – успокаиваясь теплым молоком, которое ей дали подруги, ответила Лена. – Он напился и начал приставать. Я убежала…
– Правильно сделала, – кивнула рыжая. – Остаешься у нас! Я сама лично никуда тебя не пущу! Чтоб этот урод к тебе еще раз прикоснулся!..

***
К утру закололо сердце. Степнов, наконец, лег и закрыл глаза. Сон отказывался приходить в возбужденное нервной дрожью тело.
– Эй, Виктор, ты чего? – Спросил, проснувшийся от не сдержавшегося стона, Рассказов.
– Нет, нет… Все нормально, – выдохнул сокамерник. – Просто сердце.
– Что, совсем плохо?! – поинтересовался Игорь, подходя, к кровати, но тут же отскочил и забарабанил в дверь. – Эй! Откройте! Слышите, человек умирает!

***
Всю неделю Лена не выходила из квартиры. Она просто боялась показываться на улице, рискуя встретиться с Соловцом. Девчонки сочувственно молчали, когда она выходила на кухне, и, казалось, пытались как-то ей помочь. Новых песен Лена не писала. Не было ни желания, ни возможности. Целыми днями она сидела на полу и смотрела в потолок, грозя просверлить в нем дырку.
– Ну, где же ты, где?! Неужели, ты и правда миф?! Неужели атеисты правы и нет тебя?! А если ты и есть, то почему так жесток?! Ведь я никогда ни в чем не нарушала твоих заповедей, никогда не брала на себя смертельных грехов… Я всего лишь хочу быть счастлива… Счастлива с любимым человеком! Молчишь…
А бывало и такое, что на нее нападала кипучая, беспокойная и бестолковая деятельность. После обеда она перемывала всю посуду, зачем-то по два раза протирая все вилки. Перекладывала с места на место вещи, поливала и так залитый до нельзя единственный в доме цветок герани. Красные, воспаленные глаза сверкали, пытались зацепиться хоть за что-то в этом мире, что было бы мило. Девчонкам она, конечно была благодарна, но хотелось видеть рядом только его… А он потерялся... Потерялся где-то в памяти. Она не могла вспомнить его лицо, не могла вспомнить глаз, рук, губ, голоса… Ей было с каждым днем все труднее вспомнить его поцелуи, прикосновения, слова. Ей было так больно это все терять, что снова становилось все безразлично… И снова, лежа ночью с широко открытыми глазами она молила Бога: Верни мне его!!!

***
– Нужно что-то делать! Я на нее смотреть больше не могу! Она же на глазах тает, – буркнула Нюта, отхлебывая горячий чай.
Они с сестрой сидели на кухне, а остальные девчонки уже собирались спать в комнате.
Ната кивнула.
– А что?!
Девушки задумались. Наташа тронула рукой Нюту и показала, широко растопырив пальцы, «взрыв»!
– Да, я понимаю, что нужна какая-то встряска, но какая?!
Темноволосая девушка сбегала в коридор и притащила оттуда записную книжку с телефонами. Поискав в ней что-то, она ткнула пальцем на страницу с буквой «Б».
– И?! – Нюта прочитала фамилию, на которую указывала сестра и тут же поняла, в чем дело.
– Ната! Ты – гений!
Сестра улыбнулась «я знаю»…

– Вот, знакомьтесь – это моя банда, – приветливо улыбнулся парень не внушавшей доверия наружности.
Полностью одетые девчонки толклись в коридоре. Маленькая Аня подпрыгивала, чтобы увидеть «банду», но пока ей этого не удавалось. Уговорить на эту авантюру Лену стоило им всем невероятного труда. Девочки силком заставили ее одеться и в самый последний момент пытались на перебой объяснить, куда они собираются в половину десятого вечера, да еще и с такой сомнительной компанией.
– Вот увидишь, – подмигнула Нюта. – Будет круто!
Она подошла к предводителью «банды» и чмокнула его в щеку.
– Привет, Степ. Спасибо, что пришел.
– Ну, вообще-то я приехал, ну, да ладно! Пойдемте, Игорь нашел офигенную стену. Сегодня будет веселая ночка.
– ОГО! – Рыжая покосилась на парня, которого, по всей видимости, и звали Игорь. Так как при упоминании он встрепенулся. Это был не очень высокий, но достаточно правильно слаженный молодой человек билановского типа. Но не столько мажор, сколько рубаха-парень.
– Все! Едем, – заторопилась Нюта, боясь, что весь план может сорваться.
– Может, я все-таки останусь? – Проскулила Лена.
– Нет! – Твердо ответили девочки хором, и только Наташа весело ей подмигнула.
– В машину мы все явно не поместимся, – присвистнул Степан Белута – сын одного из мелких бизнесменов столицы, которых развелось теперь непомерное количество.
– Тогда идем пешком, – улыбнулась Женя, беря под руку Игоря Гуцулова – закадычного друга и боевого товарища Нютиного ухажера.
– Пешком, так пешком, – согласился длинный парень с внешностью средневекового менестреля и переглянулся с самой маленькой из девушек.
– Я, кстати, – Матвей, – улыбнулся он.
– Аня, – Хихикнула малиноволосая девчонка.
– Да, – Белута обернулся и указал на долговязого скромного парня в черно-красной кожаной куртке. – Это Юра. Он в нашей компании недавно. А у вас, я вижу тоже пополнение?!
– Да, это Лена.
– Так, ну, что мы идеи или нет? – Взбунтовалась Нюта. И разношерстная компания двинулась вперед.
Самыми первыми шли Женя и Игорь. Потом, большой шумной компанией двигались Нюта со Степой, Аня, Матвей и Лена. Позади молчаливо брели Наташа и Юра, изредка поглядывая друг на друга, они улыбались.
Непосредственный разговор с шутками и подколками завязался сам собой. Оказалось, что Игорь два года провел в том же детдоме, что и Женька, но мать, одумалась, перестала пить и забрала сына домой. Уже пять лет она трудится на фирме родителей Белуты, там парни и познакомились. Матвей – художник из Рязани. Приехал в Москву за сладкой жизнью. Работает в той же фирме дизайнером. А Юра – как оказался он в этой труппе, было не понятно даже ему самому. Он просто фотографировал ночную Москву, когда ребята предложили ему пойти с ними, чтобы запечатлеть свою работу. Их банда называлась «Флаер».
– Билет в счастье, – усмехнулся «менестрель».
– А чем ваша банда занимается то?! – спросила, заинтригованная Лена. Переживания неожиданно ушли на второй план.
– Мы – бомберы, – гордо сказа Белута.
– Кто?! – не поняла девушка.
– Бомберы! – И Юра вынул из глубокого кармана куртки баллончик с краской.
– Рисуем граффити, – пояснил Матвей.
– Ночью, – добавил Игорь.
– Аааа… – протянула Лена. – И что… Мы идем рисовать?!
– Конечно, а куда еще?!

Наконец, дорога уперлась в высокую серую стену. Это был нежилой двухэтажный дом на окраине района. Парни скинули рюкзаки и достали оттуда весь арсенал: штук сорок баллончиков с краской, перчатки до локтя, респираторы, небольшие фонарики и еще много всего. Когда ребята облачились и приодели девчонок, Матвей сказал: «поехали!» И махнул рукой.
Нюте, Ане и Нате поручили держать фонарики. Женю и Лену же привлекли непосредственно к рисованию.
Матвей широкими жестами наносил контуры, а девочки закрашивали их одним цветом, как в детской разукрашке. Белута и Игорь накладывали тона, прорисовывали блики и узоры, а Юра проводил еще раз контур рисунка и подчищал недостатки. Через пару часов слаженной работы, они отошли от стены и только тут Лена смогла увидеть, над чем они работали. Красно- желтые буквы, причудливо переплетенные между собой были сложены в фразу: «Все будет ЖИИИИЗНЬ!» Восклицательный знак же представлял из себя стоящего не голове человечка.
– Ну, вот! Осталось только роспись! – усмехнулся Матвей и парой штрихов изобразил рядом с надписью листок, будто на половину отклеившийся от стены. На нем красовалась буква «Ф».

 Отправлено: 18.04.10 10:12. Заголовок: *****22***** – Олечк..

*****22*****
– Олечка! Снова вы, моя спасительница, – улыбнулся Виктор.
Девушка присела рядом с кроватью больного.
– Что-то вы к нам зачастили Виктор. То с сердцем, то еще не пойми с чем… На этот раз хоть все ясно.
– Да уж! Вот время было! Я же учителем физкультура работал. На здоровье никогда не жаловался. Мастера спорта имею… а теперь, как старый пень по всем швам трещу.
– Не говорите глупостей, – поправляя одеяло, сказала Оля. – Все будет хорошо! Просто это осложнения после операции.
– Так она когда была! Больше месяца назад.
– Такое бывает. Но я еще раз говорю, все будет хорошо.
– Ну, когда вы, Оленька, так говорите, то я и в прям начинаю верить.
– Да, что вы мне все «вы»каете… – она встала и отошла к окну.
– Ну, а вы, что?! Неужели я так похож на старика?!
– Нет… не похожи…
– Ну, так давайте перейдем на «ты».
– Давайте, – она села на подоконник и начала качать ногами.
«Как же она все-таки на Лену похожа. Такой же ребенок, – подумал Виктор, оглядывая Олю с головы до ног».
– Оль, а что ты тут делаешь?
– В смысле?! – не поняла та и даже перестала раскачиваться.
– Ну, молодая, красивая девушка, а пропадаешь в таком, извините, гнилом месте. Тебе бы в Москву! НА актрису учиться.
– Не шути так! Из меня не получиться актриса, тем более, я сама никуда не хочу уезжать. Тут у меня отец, брат…
– Сидят? – Сочувственно спросил Виктор.
– Боже упаси! – Воскликнула медсестра. – Папа – начальник тюрьмы, а брат – главный врач.
– Глеб Сергеевич, твой брат?! – Изумился Степнов.
– Ну, да…
– Ты что, его и дома по имени отчеству называешь?
– Нет, конечно, это этика такая. У меня вот мама моей классной руководительницей была. Так я ее тоже в школе Инной Вадимовной называла.
– Мммм… – протянул Виктор. – Оль, а меня скоро отсюда-то выпустят. Надоело валяться.
– Чего, в камеру что ли захотел? – наигранно обиделась девушка.
– Да не… Просто, чувствую себя инвалидом каким-то. Ты там Глебу Сегеевичу скажи, чтоб он меня быстрее на ноги ставил. Не хочу тут валяться.
– Но, – Ольга нерешительно присела на на край кровати. – Мы тогда не сможем видеться так часто, как теперь…
Виктор смутился. Разговор заходил куда-то не в то русло.
– А что, сильно хочется меня видеть?! – Попытался отшутиться.
– Да, – совершенно серьезно ответила девушка. – Когда тебя увезли, я три дня глаз не смыкала. Очень волновалась. Как-то привязалась что ли…
– Аааа...
Он хотел понять, что она хочет этим сказать, но так и не понял. Оля ушла очень быстро и даже не попрощалась, оставив Виктора в полном недоумении.

***
Всю следующую неделю Лена ждала выходных. Ей на столько понравилось дело бомберов, что утром, когда огромная компания уже засыпала в тесной квартирке девчонок попросила принять ее в банду. Степа обещал подумать. На субботу была назначена еще одна вылазка. Оставалось только найти подходящее место. Этим занимался Гуцул. Он теперь часто наведывался к подругам и вытаскивал девчонок погулять. Играть на улице девушки перестали. При температуре минус тридцать сложновато было зажимать аккорды. Зато, одно из близлежащих кафе согласилось, что пару раз в неделю музыканты будут приходить и играть несколько часов. В кризис платить им отказались и фактически они играли за еду.
– Ну, ничего! – улыбалась Нютка, которая и устроила им такие концерты. – Хотя бы так! Голодными во всяком случае не останемся. Еще плюс пособие Наташки по инвалидности… Проживем как-нибудь.
– Впятером?! – насмешливо ответила Женя. – Нужно что-то посерьезнее искать.
– Девочки! А у меня идея есть! – Лена оторвалась от эскиза для будущего граффити. – Давайте-ка переберемся ко мне. Тут просто дышать уже нечем! Квартира то однокомнатная, нам не протолкнуться. А когда парни приходят – вообще на головах друг у друга сидим. Там, конечно, обстановочка нулевая. Но, спальные мешки мы и отсюда перетащим, герань мою любимую возьмем. А потом как-нибудь разживемся. Кухня уцелела, так что не оголодаем. А эту квартиру можно сдавать. Не большие, но все же деньги.
– Да, нуууу, – протянула Женя, оглянулась на подруг, увидела их загоревшиеся глаза, на долго задержалась на подпрыгивающей на стуле Аньке, вздохнула и добавила. – Ну, да!
– Жень, но это реально вариант! – Прокопьева с жалостью посмотрела на рыжую. Она уже устала от тесноты. Маленькому живчику не хватало места и простора.
– Ну, – Рыжая все еще не особо верила в реальность такого проекта.
– Я «за»! – Поставила на стол кулак с оттопыренным пальцем Нюта. Аня тут же повторила такой маневр. Наташа задумалась. Оглядела тесную кухню, вздохнула и, виновато посмотрев на подругу показала, что согласна с сестрой.
– Ладно! Уговорили! Ну, что! Завтра перебираемся.
– ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! – Полезла всех обнимать Анюта. – Я счастлива, счастлива, счастлива!
– Нужно только парней предупредить, что мы меняем место пребывания, – сказала Нюта и набрала Белуту. – Степка, кстати, может помочь с жильцами, – размышляла она, слушая гудки.

 Отправлено: 19.04.10 11:11. Заголовок: *****23***** Теперь..

*****23*****

Теперь эта квартира не давила, не угнетала и даже не нервировала. Лена вспоминала лишь то, что хорошего было тут. Рассказывала подругам, как часто оставалась одна, потому что родители уезжали в командировки, а дед оставался круглыми сутками у себя на кафедре. А потом приходил, виновато улыбался и благодарил внучку за вкусный ужин-обед.
– Кулемины все трудоголики! Это у нас в крови! Я вот тоже… Хотела быть спортсменкой, серьезно занялась стритболом, волейболом, безвылазно сидела в школьном спортзале… Собственно, так и познакомилась с Витей…
Последнее время все чаще и чаще девушка произносила это имя, а потом замолкала и долго о чем-то думала.
– А ты не хочешь его найти? – Спросила однажды Женя.
– Хочу, конечно! – У Лены дрогнула рука, которой она наливала чай. Девушки сидели вдвоем на кухне. Остальные обустраивали большую комнату. Со дня переезда прошла неделя, и они уже успели обжиться на новом месте. Из вещей перевезли, действительно самую малость – Ленкин любимый горшок с геранью, спальные мешки, в которых девчонки бок обок спали на полу, за неимением кроватей, кое-какую технику (утюг, чайник). Посуда в доме осталась цела, только любимый мамин китайский сервиз подкоптился и из голубого превратился в темно-сний. Женькину квартиру уже успели сдать и взяли с жильцов плату на полгода вперед. На эти деньги купили две кровати, три табурета на кухню, теплый ворсистый ковер в комнату и сделали легкий ремонт. Получалось очень весело и непосредственно. В первый же день Аня разрисовала белую заштукатуреную стену акварельной краской, и было решено, что вся квартира будет украшена граффити.
В большой гостиной на обеих стенах было море с рассветом на горизонте, в маленькой комнате, где раньше спала Лена, а теперь обитали Ната и Нюта, – снежный день, медленно переходивший в весну, а в бывшей родительской комнате, где сейчас поместили все инструменты, на стенах было звездное небо, а на потолке зеленая лужайка с овечками. Такой перевертыш придумала Аня. Она как раз стояла на руках, когда решался последний вопрос, каким станет стиль в репетиционной комнате.
– Хочу траву на потолке! – Сказала она и прошлась на руках.
– Знаешь, – Нюта засмеялась. – Я иногда сильно сомневаюсь, кто тут из нас всех самый ребенок!
– А чего?! – надула губки Аня. – Хочу траву на потолке! Что, слабо?!
– Ни че не слабо! – Улыбнулся Матвей и притащил на следующий день стремянку.

Эта неделя стала самой счастливой, за последние полгода. Но все же что-то беспокоило Лену, и это что-то – неизвестность. Иногда ночами она просыпалась, тяжело дыша, смотрела в темноту и пыталась успокоить себя. Женя, которая спала вместе с ней на кровати (Анька, категорически отказалась от такой «роскоши» и продолжала по привычке ютиться на полу в спальном мешке), беспокоилась за подругу.
– Я уже все пробовала. И в суд ходила, от знакомых пробовала узнать! Ну, ни кто не говорит, где можно его найти.
– Что, даже в суде?!
– Да. Там говорят, что такую информацию выдают только близким родственникам.
– А у него кто-то есть?! Ну, там родители, братья, сестры…
– Не знаю. Мы с ним никогда не говорили на эту тему.
– Жаль. Может через школу узнать?
– Там меня даже на порог не пускают, когда слышат, на какую тему я пришла говорить. «Это позорное пятно на репутации…» Они его сразу уволили, когда приговор был озвучен… Представляешь?!
– И что, даже директор отказывается что либо говорить?!
– Ни кто! Я уже не знаю что делать…
– А я знаю! – залетела в комнату Аня, раскрывая настежь холодильник, доставая от туда кусок торта.
– О! Прилетела сумасшедшая идейка! – Усмехнулась Женя.
– А чего?! Идея действительно сумасшедшая, но попробовать стоит!
– Давай выкладывай! – зацепилась за последнюю ниточку Лена.
– Нам нужно стать известными музыкантами, – гордо и четко произнесла девушка с малиновыми волосами.
– И?! – Кулемина не поняла, как это поможет найти ей Виктора, и даже не особо вникла в слова подруги.
–Чего «И»? Смотри! Во-первых, даже если мы найдем Твоего, то нам нужен будет хороший адвокат! Не будешь же ты все десять лет ездить к нему в гости!
– Да мне хотя бы найти!!!
– Подожди! К такому нужно подготовиться основательно А то придешь к нему как есть – бедная и несчастная и что ему с тобой делать?! Поплачете вместе и разойдетесь?! Нет уж, дорогая, нужно сначала придумать, как его вытащить оттуда, а уж потом действовать!
– Но зачем нам становиться популярными?!
– Объясняю, для тех кто в танке! Если мы заявим об этом с экрана, то можно будет привлечь больше общественности. Да и денег на всяких концертах платят больше, сможем скопить на хорошего адвоката!
– Ань, тебе только кажется, что «стать известными» – это так легко. Люди к этому годами идут!!! – Не удивилась авантюризму подруги рыжая.
– Ну и что! Зато у нас есть цель… Благородная цель. Не для себя же мы все это будем делать, а для Виктора…

В тот вечер Аня озвучила свой план всей компании. НА кухне Кулеминой сидели все те люди, которым она была так благодарна за эту жизнь. За новую жизнь, в которой она не отказалась, не опустила руки, а продолжает бороться.

Месяц прошел в подготовках, поисках и репетициях. На оставшиеся деньги девочки купили барабанную обстановку для Нюты и клавиши для Жени, соло-гитару для Наташи, ритм-гитару для Ани и бас-гитару для Лены. За пару недель были разложены на партии четыре песни, было написано две новых, записан демо-диск… По каким-то дальним и старым связям Степкиных родителей этот диск отправили на радио. Когда же девчонки услышали одну из песен в эфире – счастья не было предела. Вся эта кутерьма заставила Лену на время забыть о проблемах и погрузиться в работу, но когда на радио зазвучали первые аккорды «Я уйду», из глаз брызнули слезы.
– Лен, ну, ты чего, родная? – девушки обняли подругу, показывая, что все будет хорошо!
– Я так соскучилась! Я как представлю, что этот Новый год мы могли бы встречать… – И снова рыдания, и снова всхлипы. Вдруг сильно заболело в груди.

 Отправлено: 22.04.10 14:27. Заголовок: *****24***** Виктор ..

*****24*****
Виктор тяжело вздохнул. Перевернулся на другой бок и уткнулся носом в светлую макушку. На душе было не спокойно и как-то погано.
Предал?! Но кого?! Лена, наверное, уже и забыла его. А теперь у него есть Оля. Пусть он и не испытывает к ней тех чувств, которые когда-то питал к Лене. Но зато девушка смотрит на Степнова своими большими глазами и он не может устоять перед этим нежным и любящим взглядом. Что-то ломается в нем, когда она стоит рядом с его кроватью, когда садиться и гладит холодной рукой горячие в лихорадке щеки, когда, улыбаясь, наклоняется ближе и касается губ. Она доверят ему, зная его от силы несколько месяцев. Без оглядки кидается в объятья преступника, просто так, потому что тянет!!!
Ее действительно тянуло к Виктору. Уходя из его палаты она по долгу еще стояла у дверей и слушала его мерное дыхание и как он ходит, меряя больничную палату широкими шагами: три вдоль, три поперек… снова три вдоль. Однажды, спросонья Степнов снова назвал силуэт у окна Леной. Оля не обиделась, но насторожилась. Значит, еще помнит, значит, еще любит. Значит, нужно действовать решительно. Ну и что, что он убийца, ну, и что, что преступник, зато очень красивый, милый и добрый человек с незабываемыми голубыми глазами и лучезарной, но такой грустной улыбкой.
Она пришла уже поздно ночью. Знала, что Виктор по долгу не спит.
– Что-то поздно ты сегодня, обход уже закончен, – отложил в сторону книгу мужчина и присел на кровати. Оля вздохнула и молча села рядом.
– Чего серьезная такая, что случилось то?!
Она покачала головой.
– Оль, ну, что с тобой, я же вижу? – Он нагнулся прямо к ней, чтоб разглядеть глаза. А девушка лишь зажмурила их и припала к его губам. Было неожиданно… И почему-то неожиданно приятно.
Теперь Степнов лежал на боку, на самом краю больничной кровати, дышал лавандой, которой пахли волосы Оли и обнимал ее как когда-то обнимал Лену. Каждый миг с того самого дня, как видел ее на суде – растрепанную, жалкую, с искрящимися глазами, он думал только о ней, изредка вспоминая ночи и дни, которые они проводили вместе. Не жалел о письме, заставлял себя думать, что она последовала его наказу быть счастливой без него, но где-то в глубине души оставалась надежда, что дождется, что найдет силы остаться для него такой же родной и любимой девочкой. А теперь… Теперь он сам не позволит ей быть рядом. Он не убивал… Но он предал ее.

***
– Как себя чувствуешь?! – поинтересовалась Нюта.
Лена прикрыла глаза и облизала пересохшие губы.
– Пить хочешь?!
Кивнула.
– Много нельзя, маленькими глоточками, – девушка поднесла стакан Лене, она наклонила голову и отхлебнула несколько капель.
– Что со мной?
– Врач сказал, просто переутомление. Ты три ночи вообще не спала, а когда диск записывали и репетировали, тоже особо режим не соблюдала. Вот все и сказалось, – как можно тише ответила Женя.
Девчонки стояли у постели и с любопытством наблюдали, как потихоньку розовеют бледные как мел щеки, как постепенно возвращается во взгляд осмысление.
– Сколько прошло?!
– Да уже в второй день… Ты сначала в обморок упала, а потом в бреду почти сутки провела, – начала Нюта. – Степа врача какого-то вызвал, частного, он тебе укол сделал, сказал отдыхать больше и не нервничать.
– Ясно… А что там с нашей популярностью, с деньгами?! Можно уже Виктора искать?!
– Можно то можно! Но у нас завтра на радио интерьвью. Вот как раз там и сможем рассказать про твою историю. Только тебе нужно в форме быть, слышишь?
Лена уже забылась новым сном. Более спокойным, чем все это время. Казалось, что болела и плакала каждая клеточка тела. А мозг заново переживал тот злосчастный день. Сначала карниз, потом Марина, потом пожар и… Виктор отворачивался, махал на прощанье рукой и уходил в темноту. Было больно, но сквозь боль пробивался маленький, еще не уверенный, но уже нацеленный на удачу росток надежды.

***
В предбаннике студии было прохладно. Лена почему-то думала, что радио – это огромный муравейник, где кипит работа, все бегают, все говорят и не обращают на чужих внимания. Оказалось же все намного прозаичнее. Маленькое одноэтажное здание на окраине города. Длинное, больше похожее на барак, чем на студию. Чтобы пройти к студии №3, где должно было проходить их интервью, девочкам нужно было преодолеть длинный коридор, идущий вдоль маленьких и больших помещений, застекленный комнат-аквариумов и глухих стен с маленькими дверями с десятью замками. Было пронзительно тихо и пустынно, Аня даже начала опасаться, туда ли они приехали. Наконец, к ним вышла молодая девушка, представилас Юноной Виль и попросила подождать в небольшом закуточке перед студией.
– Сейчас прямой эфир закончится и мы с вами побеседуем, – улыбнулась она и ушла в противоположную сторону.
Девочки поежились.
– Страшновато… – констатировала общее состояние группы Нюта.
– Ага! Но, ничего! Прорвемся! Песни наши слушают, людям нравиться, на радио пригласили, значит все хорошо! – Откликнулась Аня.
– Да! И название в самое яблочко! – Попыталась пошутить Лена.
Для приличия все улыбнулись, вспоминая, как выбирали для группы имя. Решающим стала реклама Ай-подов, где логотипом служило яблоко.
– Хочу быть яблочком! – скуксилась Аня.
– Почему именно яблочком? – Спросила Женя.
– Они зеленые!
– Интересный довод!
– И вкусные!
– Еще интересней!
– А еще есть такой сорт маленьких яблок, кажется, Ранетки! У нас в саду были, – задумчиво сказала девушка с малиновыми волосами. – Я когда совсем маленькая была, у нас сад был… Дом большой, яблоки, вишня! А больше всего я эти ранетки любила! Мне казалось, что они всегда на ветках висят! Круглый год! Даже зимой! Мама тогда на Новый год леденцы на ветки повесила…
Потом девчонки еще долго настальгировали по прежней жизни. Нюта рассказывала, что их с Наташей родители были музыкантами, Женя говорила о детском доме, Лена о школе и уроках физкультуры. К концу дня они все-таки вернулись к тому, с чего начали.
– Ну, что?! Как группу то назовем?! – Сказала Нюта.
– Так придумали же! Ранетки! Звучно красиво и оригинально! – Улыбнулась Лена.
– Яблочки! – протянула как довольная кошка Прокопьева.

 Отправлено: 24.04.10 10:55. Заголовок: *****25****** Из ст..

*****25******

Из студии вышел невысокий человек средних лет. Эдакий коренастенький мужичек с кучерявыми волосами и серьезным выражением на сером усталом лице. Вышел и направился пружинящей торопливой походкой мимо девушек в сторону выхода. Его догнал, выбежавший за ним другой мужчина, выглядевший много моложе, но более высокий и суетливый, какой-то скользкий и нервный. В то время как на лице первого читалась усталость и полное спокойствие, физиономия второго была необычайно подвижна. За секунду он строил десятки гримас от недовольной, до восхищенно-подобострастной. Он крикнул вдогонку коренастому:
– Василий, как ты не понимаешь, нас же через два дня закроют после того, что ты ему сказал.
– Ну и что?! – первый резко остановился. И вся последующая сцена разыгралась прямо перед глазами удивленных яблочек.
– Что значит «ну и что»?! Василий, это же мое радио!
– Геннадий Владимирович, послушай, если ты не хотел конфликтов, то зачем приглашал меня на свое радио?! Ты прекрасно знаешь мою политику, я ненавижу подхалимства! И позволь тебе напомнить, какие рейтинги стала забивать твоя волна, когда ты пустил в эфир «Белые перчатки».
– Я помню, Вась, помню! Но и ты пойми меня! Он чиновник! Он напишет сейчас две бумаги и вся моя десятилетняя работа – псу под хвост!
– Ген, я тебе повторяю, хотел тихо и спокойно жить и никого не трогать, не нужно было звать меня! Я не умею прогибаться под чинушников! Этому писаке стоит черкнуть две подписи и сотни людей могут зажить прилично! Стоит хоть немного пошевелить задницей, и тысячи женщин перестанут вкалывать на трех работах, чтобы прокормить своих балбесов.
– Василий, я все понимаю, но ты не мог бы…
– Только не говори, что мне нужно извиниться, ты же меня знаешь!
– Знаю, но…
– Геннадий, ты меня разочаровываешь! Я сказал, то, что думаю и заметь, ко мне присулашось семьдесят процентов аудитории, остальные тоже согласились, просто они, как и ты, боятся этого чинушу. Все, если я не получу приглашение на следующий эфир, то это будет означать одно из двух: первое – ты струсил, второе – ты прогнулся. Надеюсь увидеться в понедельник!
И он снова двинулся в сторону выхода, оставляя высокого в полной растерянности.
– Ленка! – Женя наклонилась к подруге и зашептала на самое ухо. – Это же Василий Соколов.
– И?! – Девушка слышала эту фамилию, но где и когда не могла вспомнить.
– Ты что! Это же твой шанс вытащить Виктора!
– В смысле?! – Лена начала припоминать, что Василий Соколов – это имя, которого боялся весь московский бомонд. Такого Робин Гуда не знала еще российская столица. Человек, который конфликтовал практически с каждым, кто стоял у него на пути, но не из-за конфликта как такового, а из-за желания найти справедливость. Не смотря на благородные цели и, казалось бы, благие альтруистские намерения, Василий Соколов был продаваемой личностью. Но не в смысле идей, а в смысле жажды купить. По первой профессии он был журналистом, вел несколько колонок в газетах и журналах Москвы, потом перебрался на телеэкран и радиоэфир. Рейтинги каналов и передач, в которых появлялся Соколов со своей безоговорочной уверенностью и прямым подходом к делу, подлетали до небес. Стоил такой человек не дешево и Василий знал себе цену. Каким он был в кругу семьи, было очень сложно догадаться. Свое положение – жена, четверо детей, – журналист не скрывал, но ни кто из зрителей, коллег и любопытных не имел понятия ничего о личной жизни этого Робин Гуда. Этот человек делал невозможное! Вытаскивал из тюрем невиновных людей, улучшал социальное положений бедных и несчастных, и делал все то, что называлось когда-то благородством. Сейчас же его называли либо безумцем, либо гуру.
Теперь Лена поняла, о каком шансе говорила Женя.
Рыжая схватила подругу за руку и потащила к выходу.
– Подождите, подождите, Василий Рудольфович!
Мужчина первое время не обращал внимания на окрики, но когда услышал свое имя вместе с отчеством, остановился. Оглянулся, удивленно и надменно поднял бровь. Его крайне удивило, что подобный контингент (разукрашенные как куклы маленькие девочки) знает, как его зовут.
– Василий Рудольфович, здравствуйте.
– Прошу прощения, юные леди, но я тороплюсь, – отрезал мужчина и уже собрался уйти, хлопнув перед носом девушек дверью, но Лена, молча, вцепилась в его руку. Но сказать ничего не могла, просто смотрела на него широко открытыми глазищами и даже не моргала.
– Девушка, отпустите руку, – строго сказал Соколов.
– Послушайте нас, это очень важно! – прохрипела сквозь силу Кулемина.
– Так… – Он все-таки освободил руку и подбоченился, показывая, что готов слушать, но он делает большое одолжение.
– Меня Женя зовут. Алехина. Это моя подруга – Лена Кулемина. Дело в том, что ее друг… Наш друг Виктор Степнов попал в очень сложную ситуацию…
– Ну, вот, начинается! – тяжело вздохнул Соколов. – Я вам что, адвокат, каждого второго парня вытаскивать из тюряги?! Из-за какой-нибудь разбитой витрины.
– Он не просто парень, – с запалом произнесла Лена. – Он мой жених. И не из-за разбитой ветрены, а из-за убийства моих родителей, которого он не совершал.
Непрошеные слезы навернулись на глаза, она не любила плакать на людях, сорвалась с места и убежала в сторону женского туалета.
Брови сурового мужчины поднялись, и взор обратился на оставшуюся стоять в недоумении Женьку.
– Ну, как-то так… – сказала девушка и пожала плечами.

 Отправлено: 26.04.10 14:52. Заголовок: *****26****** Женьк..

*****26******

Женька забежала в студию, где уже шла запись, оглядела девчонок и снова закрыла дверь с той стороны.
– Куда это она?! – шепнула, отклонившись от микрофона, Аня.
Нюта и Ната только пожали плечами.
– Вот ты где, – рыжая нашла подругу в туалете, где та неистово пыталась утереть слезы. – Можешь танцевать, подруга.
– Что? Он взялся нам помочь? – Не веря своим ушам, воскликнула Лена.
– Не совсем, присев рядом на подоконник Женя. И протянула девушке кусочек пластика. – Вот, это его визитка. Позвонишь сегодня ему на сотовый с пяти до шести. Он согласен выслушать тебя. Пока только выслушать. Если ты сумеешь его убедить, то он наверняка возьмется за это дело. А пока, не стоит забывать об основном плане – мы должны стать знаменитыми! Пойдем, там девчонки за нас отдуваются.

***
Лена носилась по квартире, то и дело смотря на часы. Большая стрелка, будто издеваясь над девушкой, намертво прилипла между цифрами «6» и «7».
– Полчаса… еще целых полчаса! Я сейчас в обморок от волнения грохнусь! – Восклицала она каждые десять секунд.
Девчонки, не выдержав такого напряжения, выгнали подругу в магазин, отправив вместе с ней молчаливую Наташу, чтобы Лена не могла постоянно оборачиваться и спрашивать сколько прошло.
Очередь оказалась длинной, пятничный вечер у многих людей ассоциировался с праздником длинною в два дня. И горожане закупались всем подряд, чтобы завалиться на кресло перед телевизором и провести эти 48 часов в полном блаженстве, не показывая на морозную улицу даже носа.
Наконец, девушки ввалились в квартиру. Кулемина бросила сумки в прихожей и даже не посмотрев, который час, кинулась к телефону. Длинные гудки методично убивали сознание. Соколов, будто издевался, не беря трубку, уже во второй раз.
– Лен, да успокойся ты, мало ли! Не слышит человек, – начала было успокаивать подругу Нюта, но тут с той стороны послышался нежный женский голосок.
– Я слушаю вас…
– Э… – Лена замялась. – А мне бы Василия Соколова услышать.
– Он сейчас не может подойти, – голос несколько удивился. – Что ему передать?
– Нет, нет… ничего, я сама перезвоню…
Лена испугалась и сбросила вызов.
– Дурочка ты! – Шикнула на нее Женя. – Надо было сказать, кто ты и что по делу. А это небось его жена, вот сейчас у него проблемы будут, и фиг он тебе поможет! Перезванивай скорей.
Лена снова набрала дрожащими пальцами номер современного Робин Гуда.
– Да? – В трубке уже послышался жесткий мужской голос. Лена разволновалась, и не могла произнести ни слова и только сопела в трубку.
– Алло?!
– Здррравствуйте, Вававасилий Рудольфович. – просипела она, с трудом соединяя звуки в слова. – Это Лена Кулемина… Помните?
– Да.
Он ответил спокойно, не испытывая ни жалости, ни каких либо других чувств к девушке на другом конце провода.
– Я… хотела…
– Милая девушка, я не намерен слушать ваши заикания, либо вы говорите четко и по делу, либо забываете этот номер телефона.
– Может, нам лучше встретится?! – С надеждой пролепетала Кулемина, по телефону как-то неудобно.
–Я хочу услышать суть проблемы, затем уже буду думать, стоит ли тратить время на встречи, – ответил так же спокойно Соколов.
– Хорошо, – Лена судорожно вздохнула и запрокинула голову, чтобы уже собравшиеся брызнуть слезы не покатись по щекам. Подруги стояли рядом. Женька крепко держала Кулеммину за свободную руку, Ната и Нюта обнимали за плечи, а Аня просто смотрела, поджав губы. Девушка еще раз вздохнула и начала рассказ с самого начала.
– Меня зовут Лена Кулемина и мне восемнадцать лет. Год назад я влюбилась в своего учителя по физкультуре. На выпускном балу я поняла, что это взаимно, мы начали встречаться. Разница у нас достаточно большая – десять лет. Родители у меня были врачами и часто уезжали на долго. Они ничего не знали о нас с Виктором, а когда приехали и узнали, то начали воспитывать. Вообще они у меня хорошие… были. Просто принципиальные очень. Хотели, чтобы я продолжила династию медиков, а я хотела быть спортсменкой. Витя хотел отстаивать меня, но получил очень ргубое сопротивление. Не сдержался, сорвался… Сильно напился и насовершал всяких глупостей. Я сама не знаю, что там случилось на самаом деле, но на сто процентов уверено, что смерть моих родителей не может быть его рук делом.
Лена замолчала переводя дыхание. На противоположном конце провода послышалось покашливание. Василий будто извинялся за грубость и безразличие, с которым разговаривал до этого. Голос стал немного мягче, но по прежнему оставался невозмутимо спокойным и мало заинтересованным.
– А что с родителями случилось?
– Они сгорели… – Слезы все-таки полились ручьем, девушка без сил села на табуретру. Женька сильнее сжала ледяную ладошку подруги, будто говоря: «Мы с тобой».
– Ну а отца ударили по голове битой из школьного спортзала.
– Почему тогда ты так уверена, что это не он…
Договорить ему не удалось. Лена громко всхлипнула и, зарыдав в голос бросила трубку Женьке, убежала в комнату и упала лицом на подушку.
Рыжая поднесла трубку к уху.
– Не нужно так, она его очень любит и верит, что это не он, хотя все против Виктора, – зашептала она в то время, как девушки ушли успокаивать Лену.
– Нервная она какая-то, – недовольно произнес Василий недовольно. За этим недовольством скрывалась неловкость. Он понимал ,что, пожалуй, не имеет права лезть в чужую историю… Но раз уж они сами просят его об этом, то ему ничего не остается делать, как рассматривать все точки зрения. Не может же он отстаивать интересы реально виновного человека.
– Понимаете, после смерти родителей Лена столько еще натерпелась - жуть! Ее держали в интернате, потом она хотела отравиться, потом жила у одного парня, который в итоге начал ее домогаться. Потом с нами познакомилась, вот мы и пытаемся ее поддержать. Она же совсем одна. Родственниеков не осталось, а бывшие знакомые шугаются и сторонятся, считают ее сумасшедшей и виновной в смерти родителей, ведь все считают, что она привела в дом убийцу. И главное, она до сих пор его любит. Очень сильно… Правда. Если вы можете помочь, то прошу вас, Вы – наша главная надежда! Мы хотели стать знаменитой группой и собрать денег на адвоката, но с Вами, наверное, получиться быстрее. А ведь не хочется терять ни минуты. Она гаснет. С каждым днем ей все хуже и хуже. Хорохорится, старается не показать своей слабости, но все равно мы видим, как ей плохо. Причем, не только морально, но и физически. Когда мы только познакомились, она наши барабаны таскала как пушинку, а теперь гитару с трудом без ремня держит… Вообщем…
Женька хотела еще что-то сказать, привести какой-то довод, но Василий прервал ее.
– Ладно, завтра жду ее в редакции на Дмитровке, пусть приходит к десяти утра. Обговорим с ней условия… Лучше, если она будет одна, адвокаты нам не нужны, да и советчики в этом деле лишние. Вы, конечно, можете придти с ней, но разговаривать через посредников я больше не собираюсь. До свидания, девушка.
И он положил трубку. Женя вздохнула, закатила глаза и отправилась сообщать Лене новость.

 Отправлено: 29.04.10 09:43. Заголовок: ***** 27 ***** – У ..

***** 27 *****

– У меня есть одно условие, сразу ответ я от тебя не приму, ты должна будешь подумать.
– Я заранее согласна на все, – гордо подняв голову ответила Лена.
Они с Соколовым сидели в небольшой комнате, похожей на театральную гримерку и редакцию какого-то издания одновременно. Вперемешку с бумагами, документами и рукописными заметками на обрывках тетрадных листов лежали фотографии, множество пузырьков и баночек с гримом. Кисточки и косметические карандаши стояли в одной баночке с ручками и кусочками графита, почему-то без деревянной «одежки», а завернутые в бумажку из-под конфеты, дабы не испачкать руки.
Перпендикулярно зеркалу стоял большой серый стол, за которым и сидел коренастый мужчина, напротив, съежившись от страха и волнения сидела блондинка с зелеными глазами. Ленка была одного с ним роста, а может и чуть выше, но чувствовала себя в этой комнате как загнанный в угол зайчонок, в то время, как Василий показывал себя не гончим псом, не волком и даже не тигром. А скорее большим, с хитрецой в глазах, павлином. Он прекрасно понимал, кто сейчас хозяин ситуации, внимательно следил за реакцией девушки на каждое свое слово. И ни разу за весь разговор не назвал ее по имени. Соловьев не подпускал к себе не нужных ему людей настолько близко. Любой человек, вне поля его зрения и интересов превращался в бесполезную и ненужную игрушку. Просто «милая девушка», просто «дорогой друг». Когда стоишь в магазине и выбираешь игрушку, не называешь каждую из них по имени. Это – медвежонок, это – белка, это – обычная кукла. А вот когда игрушка уже становиться твоей, родной и уже любимой, то ты даешь ей имя, ласково гладишь против шерсти мишутку Топтыжку или берешь за фарфоровую бледную ручку куклу Катю. Вот и Соловьев никогда не обращался к не нужным ему людям по имени. А Лена все еще не представляла для него интереса. Здесь было немного другое. Василий нужен был ей, а его задача была эту потребность обратить и себе во благо, что собственно он и собирался сейчас сделать.
– Как я понимаю, мои услуги ты врятли сможешь оплатить, да, мне собственно это и не нужно. Я прилично получаю за эфиры на радио и телепрограммы. Мне от тебя нужно немного другое.
– Что?! – Лена вздрогнула, странная догадка поразила ее, но все-таки Соловьев слыл приличным семьянином. Девушка мотнула головой, отгоняя дурные мысли.
– Все, что будет происходить с тобой, с того момента как ты дашь согласие и до самого конца этого дела будет заснято на камеру. Все встречи с Виктором, судебный процесс, перерассмотрение дела – все, ВСЕ!!! Из этого материала мы смонтируем фильм и пустим на одном из центральных каналов.
Лена кивала в ответ, показывая, что понимает о чем идет речь.
– Заметьте, барышня, даже если ваш, так скажем, друг окажется все-таки виновным в смерти ваших же родителей, то фильм все равно пойдет в эфир. Это тоже своего рода бомба. Нельзя же все-таки постоянно показывать сказки о бедных и несчастных, вызволенных из тюрьмы униженных и оскорбленных. У меня сейчас эфир. Думаю, тебе стоит прогуляться и подумать над моим предложением. Если согласна, буду ждать тебя через сорок минут у входа. Я пойму, если ты не придешь – посчитаю это отказом. Все-таки шаг достаточно рискованный. По твоим словам и словам твоей подруги я понял, что дело достаточно сложное. Но, все же, если придешь, то обещаю, невиновный не останется за решеткой, чего бы мне это не стоило.

***
Минуты шли мучительно долго, светловолосая девушка сидела в маленьком уютном кафе на старой извилистой столичной улочке. Взгляд устремлен куда-то в пространство, а из глаз вот-вот хотели соваться слезинки. Мало кто понимал, что эта, греющая ладошки о чашку с чаем девчонка сейчас решала свою жизнь, готовила приговор себе и еще одному человеку. На столько дорогому и казалось бы близкому, что решить все за эти полчаса было невозможно. Приговор вот-вот должен был быть вынесен, но будет ли он обвинительным или оправдательным Лена сможет узнать только через несколько месяцев. А решение нужно принять сейчас.
С одной стороны у нее врятли еще будет такая возможность, а с другой – это сильный риск. Хотя, следователи, которые вели дело Виктора были не зантерисованы в его невиновности и даже не стали раскапывать это дело, выловили то, что находилось на поверхности, а Соловьев располагал большими связями и мог подключить к восстановлению справедливости кучу народа, в отличие от простого адвоката. Но вдруг, он не сможет доказать, что это не Витя виноват в поджоге, ведь все улики действительно против него, да и времени столько прошло!!! А согласиться ли сам Степнов, чтобы их с Ленкой историю узнала большая часть населения страны?!
Наконец, девушка встала, расплатилась и с каменным лицом вышла из кафе.

***
Василий Соколов в первый раз так сомневался. Точнее, н даже не сомневался, а раздумывал. Даже если эта девчонка сейчас не придет, сможет ли он отпустить это дело?! Уж слишком интересным оно показалось. Как в положительном, так и в отрицательном исходе. Такого материала давно не попадалось в руки к скандальному Робин Гуду современности. Жена, увидев вчера его взгляд, после разговора с Леной и Женей, томно улыбнулась.
– Ну, что?! Нарыл, наконец, что-то интересное?! – Полюбопытствовала она.
– Лиз, ты же знаешь, я не хочу дома обсуждать работу, – вздохнул он и поцеловал темноволосую женщину в уголок губ.
– Знаю… Помню… Но мне всегда интересно, чем ты занимаешься… Тем более с такими интересными девушками, как эта, – и она кивнула на трубку.
– И чем же тебе показалась интересна эта барышня?! – Удивился Василий.
– Не знаю… Мне показалось, что у нее большое горе и что она на все готова, чтобы решить свою проблему. Ты поможешь ей?!
– И ты поняла это по одному телефонному разговору? – Поинтересовался Соколов.
– Ну… Не знаю. Ты давно уже так внимательно не выслушивал людей. Да и голос мне показался очень милым. Она так испугалась меня, – женщина улыбнулась. – Знаешь, родной, я так ценю тебя, так люблю, что боюсь, что когда-нибудь кто-то из твоих клиеток тебя у меня украдет. Но потом смотрю на тебя и понимаю, ни куда ты от меня не денешься!
– Никуда, – кивнул Василий.
Теперь же он вспоминал слова жены о том, что никогда и не за какие деньги не променяет интересное дело, это было правдой. О том, что даже если человек не может отдать ему что-то в замен его работе, то Соколов все равно примется за интересное дело. И это было правдой. Только вот что делать, если эта девчонка все-таки не решиться на предложенную журналистом авантюру. Где ее искать и как уговаривать?
Сорок минут уже прошли, Василий решил посидеть внизу еще несколько минут. И потом уже звонить на радио, где встретил девчонок в первый раз. У них, наверняка, остались контакты. Но никому звонить не пришлось. В фойе ворвалась летевшая от самого кафе Лена. Только выйдя на улицу она очнулась и поняла, что безбожно опаздывает. А раз Соколов сказал, что ее отсутствие сочтет за отказ, значит, нужно было торопиться. Она ураганом влетела в здание редакцией и на последнем дыхании прохрипела: «Я согласна».

 Отправлено: 05.05.10 17:46. Заголовок: *****28***** Виктор..

*****28*****

Виктор угрюмо смотрел в одну точку. Уже неделю как он снова оказался вновь в своей камере. А все, что происходит с ним теперь, давно стало для него наваждением. Еще немного этого молчаливого безумия и он точно превратиться в сумасшедшего. А говорить… С кем говорит, кроме Рассказова? Виктор долго не решался открыть перед ним душу, но сегодня что-то зудело в душе, дышать и думать становилось все тяжелее. Он чувствовал себя и предателем и благородным безумцем одновременно.
Игорь читал какую-то книгу и Виктор никак не решался его оторать от этого занятия. Наконец, Рассказов заговорил первым.
– Знаешь, в книгах всегда все так просто. Сразу видно кто положительный, кто отрицательный герой. А к концу рассказа вообще пропадают злодеи. Они перевоспитываются, исправляются… Неужели, те, кто писал этот бред верили в свои слова?
– Наверное, верили. Знаешь, ведь есть такие на свете люди, которым хоть бы что. Они верят в то, что злодеи и сволочи способны исправиться. Они любят мир и жаждут жить. Ленка моя такая. Она никогда не верит, что люди могут быть жестокими, считает, что это всего лишь стечение обстоятельств.
– Да?! – Игорь приподнял круглые очки. За них Виктор порой просебя называл сокамерника Поттером в зрелости. – Интересно…
– Знаешь, она такой еще, по сути, ребенок. В ней столько света, столько тепла и любви. Я так боюсь за нее. Каждый день думаю, как там моя девочка?! Смогла ли она пережить это горе, смогла ли сохранить в себе этот лучик? Не закрылась ли от мира?! Ведь я так хочу, чтобы она была счастлива.
– И поэтому так часто видишься с нашей медсестричкой?!
– Перестань, – Виктор отвернулся. – Я и сам не понимаю, зачем эти встречи. Она меня вызывает уже в день по нескольку раз. Мы близки, но я не хочу обременять еще и ее. Умом понимаю, что заменить Лену мне никто не сможет, но где-то в душе боюсь одиночества и своего бессилия. Когда я выйду отсюда, то у меня не будет будущего. Человек, знаешь, такое существо. Оно живет, каждый день что-то откладывая на будущее – деньги, память, чувства. А потом, когда их уже нельзя будет испытать наяву, он садиться в кресло-качалку и начинает вспоминать, как ему было хорошо. А вот мне нечего откладывать… разве что эти стены. Я боюсь, выйдя отсюда осознать, что никому не нужен, что у меня нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.
– А как же Лена?! Судя по твоим рассказам, я почти уверен, что она сможет тебя дождаться?!
– Пятнадцать лет?! Не смеши меня!!! Ни кто на свете не способен столько ждать. Тем более из этих мест. Знаешь, я же ей письмо написал…
– Где просил забыть себя?! – Без удивления просил Рассказов.
– Да…
– Зря… Точнее, для себя ты, пожалуй и прав, но того эффекта, которого хотел добиться явно не достиг. Ты ее, наверняка, еще больше пленил своим благородством.
– Возможно, – тяжело вздохнул Виктор. – Я не могу в себе разобраться… Понимаешь, я же люблю ее! Для меня счастье Лены важнее всего!!! Но иногда в голове как молоточек стучит… я чувствую, что ей плохо. И понимаю, что это от того, что меня нет рядом. А потом приходит осознание, что и сам причиняю ей боль, когда с Олей… мне кажется, что между нами какая-то связь… такое чувство… в общем мистика какая-то. И иногда думаю, что стоит плюнуть на все и бороться за счастье… за НАШЕ счастье! Но потом словно трезвею и понимаю, что когда я выйду, то не смогу ей ничего дать. От меня уйдет все, что есть у меня сейчас и было тогда, когда мы начали встречаться: молодость, сила, свежесть, деньги.
– Ты глупости говоришь, Виктор! Если она любит тебя так же, как и ты ее, то вам не помешает ничто! Ни решетки, ни время, ни возраст, ни отсутствие денег. Главное как ты говоришь бороться, а не ударяться в крайности. Ты понимаешь, что мучаешь теперь не только себя и Лену?
– В смысле?!
– В том смысле, что ты даешь надежду Оле.
– Я?! По-моему в этой ситуации я никому ничего не могу дать…
– Ошибаешься, девушки – существа непредсказуемые. Один и тот же взгляд в разном настроении они могут трактовать по-разному. А что сейчас в голове, а тем более на сердце у Оли, это вообще трудно понять.
– Но я же не могу отказаться. В медпункт меня водят конвоем. А там…
– Что там?! Она сразу тащит тебя в постель, а ты как безвольный телок на все согласен… Зря пришел что ли?!
– Ну, почему? – Виктор почти обиделся, но потом понял, что происходит все практически именно так.
– Степнов, на выход!
Бывший физрук вздрогнул. Из-за раздумий он и не заметил как в камеру зашел конвоир.
– Что?! Я ж уже сегодня был… – Он чуть не сказал «у нее».
– Свиданье у тебя Степнов, – грубо ответил низенький мускулистый тюремщик. В росте он уступал Виктору головы на три, зато обхват бицепса устрашал.
– Свидание? – Что-то екнуло в душе у заключенного. – Странно, кто бы это мог быть…

 Отправлено: 16.09.10 14:24. Заголовок: Автор: АгатА Перенес..

Автор: AгатА
Название: От тюрьмы да от сумы
Перенесено модератором.

***** 29*****
В небольшой комнате для свиданий Виктор застал невысокого, совершенно не знакомого человека. Соколов внимательно оглядел вошедшего немного помятого, но достаточно опрятного для данного заведения и чисто выбритого человека в синей футболке и черных джинсах.
– Виктор Степнов, 19.. года рождения?! – на всякий случай уточнил журналист.
– Да, это я. А с кем имею честь? – присел напротив незнакомца узник.
– Василий Соколов. Журналист, – протянул руку для пожатия гость невеселого заведения.
– Хм… – Виктор нехотя пожал руку. – Чем я могу вам быть полезен, откуда вы знаете, как меня зовут?
– Не все сразу, – Василий наклонил голову. За его спиной была дверь, и он ясно слышал за ней неспокойные шаги. Раз, два три, четыре, пауза (поворот) и снова раз, два, три, четыре. Это Ленка мерила шагами коридор. Она уже знала, что через пару минут увидит любимого. Виктор же об этом не догадывался, и Соколову не терпелось увидеть его реакцию на такой подарок к Новому году. До праздника оставалось уже меньше недели и Василию стоило не малого труда, чтобы найти информацию о заключенном, зная только его имя и фамилию, возраст и приблизительно статью, по которой он осужден. Затем – дело техники. Договориться о свиданье для известного в определенных кругах журналиста не стоило практически ничего. А вот за то, чтобы провести с собой человека с камерой и девушку пришлось побороться! Теперь у внешне спокойного и циничного Соколова от нетерпения дрожала душа. Все-таки делать добрые дела ему нравилось, каким бы внешне циничным он не выглядел.
– Послушайте меня внимательно, господин Степнов. Сейчас сюда войдут два человека. Но для вас должен существовать только один. Вторым будет мой человек с камерой, чтобы заснять вашу встречу. Все остальное я объясню чуть позже. Иначе, наша с вами общая знакомая сейчас просто выбьет дверь.
Василий встал, как-то мучительно медленно открыл дверь. В нее, тут же просочился сначала высокий светловолосый парень, лет двадцати пяти, а за ним вся дрожа вошла девушка.

***
Ленка уже успела привыкнуть к Лехе – оператору Соколова. Он был веселым, шутливым пареньком. Всю дорогу до зоны пытался растормашить Лену, при этом, не забывая снимать пейзажи за окном, водителя и хмуро молчавшего шефа.
– Все пригодиться! Нарезочка хорошая будет!
– Зарядку не трать, – грубо отозвался Василий. Он с самого утра был недоволен чем-то. Или просто очень умело скрывал свою радость.
– Ты его не бойся, – шепнул Леха Лене, улучив момент, когда Соколов о чем-то говорил по телефону. – Он на самом деле мировой мужик! Таких сейчас редко встретишь. Он отца моего от пожизненного спас, хотя все против него было. А потом и меня к себе на работу взял.
– Здорово, – нервно улыбнулась Куленмина.
– Да не бойся ты! Все хорошо будет!
– Я не боюсь… Наверное, – смущенно сказала. – Просто я так волнуюсь, что увидев меня, он не захочет со мной говорить. Ведь Виктор написал мне, чтобы я забыла его… Может он нашел себе другую?!
– Дурында! – Засмеялся Леха. – Ну, ты придумала! Где он на зоне другую найдет?!
– Ну, не знаю… У меня сердце иногда бывает так защемит, что землю грызть хочется!
– Может к врачу сходить? – Заботливо посоветовал оператор.
– Нет, это другое. Будто мы связаны с ним какой-то пуповиной! Когда мне было плохо… очень плохо! Никого рядом не было. Только потолок и белые стены. А он был рядом, я точно знаю. Иногда в бреду я будто слышала его голос. Он говорил, что любит меня, что всегда поддержит… Я так его люблю…
– Любишь?! Значит, все будет хорошо. Главное, не теряй веру. А Василий сделает все, что в его силах. Я слышал вчера, что он подключил к этому делу Леру Новикову. Знаешь кто это такая?!
– Нет… А кто? – Лена с сомнением посмотрела на собеседника. Это имя ей действительно ни о чем не говорило.
– О!!! Это лучший адвокат по безнадежным делам. Насколько я знаю, она училась вместе с его женой и помогает Соколову почти во всех делах. Для моего отца она сделала очень многое! Нашла того человека, который действительно совершил преступление. Вообще у меня семья не благополучная, как говориться. Отец много пил после смерти мамы. Ну и попал в неприятную ситуацию. Он вообще не плохой, но непутевый. Соколову стало меня жалко. Меня тогда в интернат должны были отдать. С моей болезнью нельзя жить в одиночку. Я какое-то время жил у него дома, потом папу освободили.
– А что за болезнь? – Поинтересовалась Лена.
– Ну, это сложно все объяснить. Но я могу в любое время потерять сознание.
– Ого! – Лена вздохнула. – Соколов прям ангел во плоти. Правда плоть какая-то… грубая, колючая и жесткая.
– Ну, а что ты хочешь. Ему пришлось столкнуться с такой жестокостью, с такими ужасами!!! Он лично говорил с Битцевским маньяком, и другими уродами. Пропускать все через себя в его работе вредно. Он подпускает к себе очень редко. За пять лет, что я с ним работаю, Василий тесно контактировал только с тремя своими «клиентами».
– Ясно…
Лена отвернулась. Она не боялась ничего. Точно решила, что все, что она может сейчас сделать – это идти вперед и не сдаваться. Она почему-то была уверена, что даже если вдруг не удастся вызволить Виктора, Соколов никогда не сможет причинить им со Степновым вред. Слишком благородный образ этого человека рисовали ей все вокруг.

***
Теперь, когда открылась дверь в комнату свиданий, у нее отнялись руки и подкосились ноги, перехватило дыхание, замерло сердце. Вспомнились все эти долгие месяцы. Сначала интернат, потом больница, дом Соловца, а потом дни неустанных репетиций. Все это вело ее сюда. В маленькую комнату с низким потолком, серо-синими облезающими стенами и одним столом, поперек. А из-за стола на нее смотрел человек, который для девушки стал смыслом всей жизни.
– Витя… – чуть слышно прошептала она, безуспешно пытаясь сдержать слезы.

*****30*****
«В зобу дыханье сперло», – только эта фраза почему-то выскочила в сознании Виктора. Он смотрел на Ленку и боялся вздохнуть, моргнуть и сказать что-то, опасаясь спугнуть это наваждение.
– Витенька, – уже чуть громче сказала девушка и не в силах больше стоять кинулась к мужчине. Он встал ей на встречу и тут же почувствовал в груди какой-то жар. Уже потом он понял, что это горячие слезы, уткнувшейся носом в его футболку Ленки, мгновенно пропитали ткань. Сейчас же ему показалось, что это счастье потихоньку начинает наливать его тело.
Она больше не сдерживалась, совсем забыла о Василии, наблюдавшем за сценой из самого дальнего угла комнаты, о Лехе, внимательно, старательно и медленно ищущем лучший ракурс, обходя парочку вокруг. Она забыла обо всем, просто громко всхлипывала и все сильнее прижималась к такой родной широкой, нервно вздрагивающей от каждого ее рыдания, груди. Василий хмыкнул и вышел из комнаты. Его отсутствия не заметил никто, кроме, ухмыльнувшегося, Лехи.
Виктору казалось, что девушка старается как можно сильнее прижаться, чтобы слиться с ним и больше никогда не расставаться. Еще немного и она войдет в него и навсегда останется в душе и теле, где и так была всегда единственной полноправной хозяйкой. Ленка вздрагивала от собственных рыданий, заставляя сердце мужчины рыдать вместе с ней, обливаясь тонкими струями ледяных слез и огненными волнами любви и нежности.
Не меньше минуты они стояли так. Лена рыдала, шепча на разные лады имя любимого, а Степнов, не веря в свое счастье, гладил девушку по спине и глотал собственные слезы. Леха выключил на какое-то время камеру и вышел из помещения. Только теперь Виктор решился произнести имя, которое столько времени вызывало в нем страх и трепет, любовь и безумие: «Леночка…»
Она подняла красные глаза и потянулась к губам. Соленый поцелуй долго трепыхался на губах любящих сердец, как пришпиленная к бархату бабочка.
Виктор обеими руками обхватил маленькую головку и не отпускал, боясь, что волшебство может растаять и улетучиться. А Лена даже и не думала отрываться. Она тоже запустила свои пальчики в жесткие волосы Степнова и наслаждалась каждой секундой.
Когда же пришлось оторваться хотя бы на минуту, чтоб перевести дыхание, она, наконец, смогла посмотреть на любимого, провести пальчиком по каждой его черточке, по каждой морщинке, вокруг влажных глаз… Он тоже дотронулся до ее щеки большим пальцем и аккуратно вытер слезинку, катившуюся по разгоряченной коже.
Дышать стало чуть легче, но говорить не хотелось. За них говорили глаза. Зеленые глубокие, безумно счастливые с искрами внутри расширенных от сумрака, царившего в комнате, зрачков. Голубые, будто выпившие все весеннее небо, до дна забравшие цвет девственных озер, обрамленные сетью уставших и болезненно врезавшихся в кожу дорожек морщин. Три слова они дарили друг другу, принимали с благодарностью и снова кидали в ответ.
Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!!!
И больше ничего и никого вокруг.
Она первая разорвала зрительный контакт.
– Я тебя нашла…
– Спасибо…
– Ты рад меня видеть?!
– Безумно…
– Не молчи.
– Леночка, моя дорогая Леночка, какая же ты… Леночка…
Слова терялись где-то на подходе и с губ срывались только вздохи и ее имя. Он наконец понял, что вся вселенная, все, что есть в этом мире крутиться сейчас вокруг нее… И для него Лена всегда останется этим самым центром вселенной. Его жизнь – это полное посвящение себя этой женщине! Да, да… не девочке, не девушке, а именно женщине. Ведь только взрослый, смелый, целеустремленный и любящий человек мог совершить такое! Переступить через все: дважды через общественное мнение, через осуждение окружающих, телесные и духовные муки, через расстояние и возраст, и все же найти то, что так дорого сердцу.
– Ты не злишься?! – продолжала спрашивать она.
– Нет, родная, нет… Что ты!!! За что я могу на тебя злиться?!
– Что я не послушалась тебя.
– Леночка, моя Леночка… Как же я могу быть на тебя в обиде, когда ты подарила мне такое счастье! Я никогда не был так счастлив как сейчас…
– Даже тогда?!
– Никогда, любимая моя… Никогда я не думал, что буду так счастлив!!! Тем более в таком месте, в такое время.
Они, наконец, сели. Но не друг напротив друга, чтоб стол разделял их. А девушка села на колени мужчины и обхватила его шею.
– Я тоже счастлива… Мне так много нужно тебе рассказать, но сначала ты скажи мне одну вещь. Обещаю, я никогда больше не буду спрашивать тебя об этом. Мое к тебе отношение не измениться, при любом твоем ответе!
Лена немного лукавила, была уверена, что если он скажет «да», то она никогда не сможет находиться рядом с этим человеком. Но девушка прекрасно знала, что слетит с его губ уже через несколько секунд.
– Все что угодно, Лен…
– Ты виноват в смерти папы и мамы?! – Девушка смотрела глаза в глаза. Ждала ответа, а он грустно улыбался и пил это молчание, наслаждаясь ее близостью.
– Нет. Конечно, нет. Ты же знаешь, что я никогда не смогу причинить тебе боль. Ты для меня – все!
– И ты для меня… – Лена снова прижалась к его груди, но теперь уже не плакала. Она улыбалась самой светлой и самой счастливой своей улыбкой.

***
– Ну и парочка… – Леха подошел к сидевшему в коридоре Василию. Тот вальяжно развалился на жестком стуле, будто это было дорогое кресло.
– В смысле?
– Ну, обычно люди так присматриваются друг к другу сначала, осторожно задают наводящие вопросы. Порой те, что пришли с воли, боятся просто прикоснуться к заключенным. Даже матери не всегда бросаются обнимать своих детей… А эта девчонка просто… Она ничего не видит кроме своего Виктора… да и он тоже… Даже не пришлось переснимать. На камеру ноль внимания…
– Что ты думаешь… – Усмехнулся Соколов. – Любовь.
– Вы верите в любовь? – Искренне удивился Леха.
Василий нахмурился и захлопнулся, словно устрица, которой просунули грубый палец к нежной, розово-перламутровой кожицей за створками.
– Не важно, верю ли я… Важно, что они это знают…

*****31*****
С самого детства Валерия Андреевна Новикова была девочкой-оторвой. Не смотря на то, что отец ее был полковником милиции, Лера вечно попадала в какие-то сумасшедшие передряги, из которых, как ни странно выбиралась совершенно самостоятельно. Гонки байкеров, на которых она однажды чуть не разбилась на смерть, фаер-шоу, где пой1 ее напарника оторвался и попал ей в левую ключицу… Одно время она даже увлекалась легкими наркотиками, но потом умер от передозировки ее парень и Лера будто очнулась.
В мгновение ока она превратилась в стальную леди. Перевелась из педагогического вуза, в котором почти не училась, в юридический. Закончила с отличием и стала, как ни странно, адвокатом. Трудилась несколько лет в районной управе. А потом, в один прекрасный день к ней пришла Лиза, в девичестве Купелева, а теперь Соколова.
– Лер, говорят, ты талантливый адвокат?! Безнадежные дела вытаскиваешь?! – спросила светловолосая, очень кудрявая женщина.
Лерка всегда удивлялась, как ее однокласснца до сих пор общается со всеми подругами. Ведь они разбросаны не то что по всей стране... ПО ВСЕМУ ШАРУ ЗЕМНОМУ!!! Купель, как ее называли в школе была всегда маленькой невзрачной мышкой. Худенькая, зато с копной кудрявых пшеничного цвета волос. Когда же девушка в девятнадцать вышла замуж за человека на 10 лет старше себя все были поражены. Когда первую встречу выпускников организовала именно Лиза, все очень удивились. Когда же она пришла к Лере с деловым предложением от Соколова, Новикова даже не повела бровью.
За семь лет, что Василий работал с Лерой еще ни одно дело они не провалили. Даже безнадежно засевшего отца Лехи вытащили почти играючи. Новикова была пожалуй одним из не многих людей, которые знали семью Соколова изнутри. Какие отношения у родителей друг к другу, как они любят своих малышей. Знала она и какой на самом деле глава семьи. Какими добрыми бывают его глаза, когда он приходит с работы и снимает, будто зимнее пальто напускную сердитость и непроницаемость. Как он любит играть с детьми и как нежно целует их на ночь. Она даже знала, что Соколов мечтает еще об одном ребенке. И вот теперь, когда они впятером ехали на зону к новому бедолаге Лера пыталась понять, чем же в очередной раз Василия зацепила эта история. Внешне он был так же циничен и принципиален, заставил их с Леной заключить официальный контракт по защите Степнова. А что же прячется у него под толстым слоем жира повседневности? Пока что эта блондинка не догадывалась. Но как только ей было суждено увидеть своего очередного подзащитного, она наконец поняла мотивации этого Робина Гуда.

1Пои (poi) — пара фитилей или грузов, к каждому из которых прикреплен шнур, ремень или цепь. Часто конструкция дополняется петлей для удержания пальцами.

*****32*****
Лена и Лера впервые увидели друг друга у офиса Соколова, на следующий день после первой поездки к Виктору. Они собирались вновь посетить забытое Богом место и начать действовать. Машина подошла быстро, так что девушки успели только познакомиться. Василий, как всегда сел вперед, а Леху с дамами отправил в просторный салон газели. Надо сказать, что парень явно желал бы оказаться в другом месте и в другое время. Он постоянно отводил глаза, молчал, на Ленкины реплики отвечал неохотно, а когда его о чем-то спрашивала Лера – вовсе терялся и только угукал. В общем был совсем не похож на того весельчака, который ехал с Ленкой в прошлый раз.
– Лен, расскажи все, что помнишь о том вечере, – попросила девушка-адвокат.
Куленимна внимательно осмотрела собеседницу. Строгий серый костюм под дорогой дубленкой. Нежно-фиолетовая рубашка и нитка жемчуга на шее. Прямые волосы неопределенно-светлого цвета и тонко подведенные серые глаза. Губы без помады, но выразительные, немного пухлые, пальцы длинные, как у музыканта, взгляд строгий, собранный, но не лишенный человечности и тепла. Она была похожа на Соколова, только вот женская забота и неумение скрывать симпатию оказывались в Лере сильнее цинизма.
– Валерия Андреевна, – начала было Ленка, но ее перебили.
– Что за формальности, называй меня просто Лера. А то я чувствую себя старухой.
– Хорошо, Лера, я вообще в тот вечер не была дома. Хотела сбежать к нему, но Виктора не оказалось дома. Тогда я вернулась, а там уже пожар.
– Ладно, давай зайдем с другой стороны. Что было за несколько дней до пожара. Не считая ссоры отца и Виктора, конечно.
Лена задумалась.
– Родители приехали из очередной командировки. Знаете… тоесть, знаешь, это было так неожиданно. Обычно они приезжали осенью или весной, когда там сезон дождей и все такое. Ну и на дни рождения, конечно. Мой и дедушкин. А в этот раз прям как снег на голову. Я не ожидала, но не придала значения тогда. Хотя, маме все время кто-то звонил, и она сильно раздражалась. Но разговоров я этих не слышала.
– Точно?! Ну, попробуй вспомнить! Мы можем зацепиться за любую деталь, – взмолилась Лера.
Ленка от напряжения зажмурила глаза. В голове начали мелькать отрывки последней недели, когда родители были рядом. Постоянные ссоры, запреты, ругань. Мама часто выходит из себя, но на Лену не кричит. Больше на отца. А тот быстро уводит ее в спальню, чтоб ни деду, ни дочери ничего не было слышно. Но все же однажды Вера устроила мужу сцену прямо у Ленкиной комнаты. Тогда девушка даже не придала этому значения. Теперь же это показалось ей очень важным.
– Мама говорила, что дома находятся какие-то бумаги. То ли провокационные, то ли доказывающие что-то важное. И вообщем, она говорила, что отец сам меня подвергает опасности в десять раз большей, чем если я буду находиться с Виктором.
– Хм… –Лера задумалась. – Что же это могли быть за бумаги?! Чем твои родители занимались?!
– Ну, они врачи. Ездили в ЮАР, Египет, Индию. Изучали там болезни и эпидемии, создавали вакцины…
– Понятно. А номер мамин скажи, я попробую достать распечатку звонков.
Лена наизусть произнесла мобильный мамы и подумала: «Надо же, не забыла… а ведь столько всего прошло!»
– Пап, – держа трубку у уха, Лера состроила виноватое личико. Сейчас она была похожа не на строгого и делового адвоката, а на взбалмошную девчонку, отпрашивающуюся у отца погулять еще немного, часов до четырех утра.
– Я к тебе по делу, пробей номерок, а? Ну, пап, ты же знаешь, я берусть только за… Пап, да ты по тихому, через дядю Олега. Ну, пап, да этого номера уже полгода вообще в природе не существует, что тебе стоит?! Ну, хорошо, ужин сегодня готовлю я… Хорошо, и следующую неделю тоже! Пап, хватит меня шантажировать! Диктую…
Через несколько часов газель заехала за железный забор зоны.
На этот раз Лена с трудом узнала Виктора. Весь осунувшийся, измученный, будто его на дыбе всю ночь тянули. Девушка, уже не обращая внимания на камеру и на какие-то останавливающие реплики Василия, что мол, сначала дело, кинулась в Степнову.
– Что с тобой, хороший мой?! – Спросила она, гладя его по щеке. Лена пыталась заглянуть в его глаза, но он отводил их.
Знала бы она, чего стоил ему вчерашний разговор с Ольгой. Она рвала и метала, услышав, что «он не может больше так».
– Как «ТАК»?!
–Оль, ты не понимаешь, у меня есть любимая девушка, не смотря ни на что она нашла меня даже здесь! Она любит меня и хочет вытащить. Я предаю ее, находясь рядом с тобой!
– А когда ты целовал меня, когда любил, ты не думал о том, что предаешь ее?!
– Прости, я виноват перед тобой! Это правда. Я хотел забыть, думал, что никогда не увижу ее. А она приехала, нашла адвоката, который хочет поднять мое дело и добиться правды.
– Ты сволочь, слышишь, Степнов?! Ты самый настоящий гад! Я ненавижу тебя, будь ты проклят! Я так хотела, чтобы тебе было хорошо! Просила отца, чтоб тебя перевели в нормальную камеру, ухаживала за тобой как за младенцем, переживала так, что сердце останавливалось… А ты?! Дрянь неблагодарная!!!
– Оля, – он хотел прикоснуться к ней, но девушка оттолкнула мужчину и вызвала конвоира.
– Заберите… этого! Он совершенно здоров. Даже слишком, – и отвернулась к окну, пряча слезы.
Виктор не спал всю ночь, ворочался, думал, ругал себя. А когда все-таки засыпал на несколько секунд – видел Лену, сидящую у него на коленях. Она медленно расстегивала его рубашку, смотря прямо в глаза и молчала. Потом он просыпался в холодном поту, потому что Ленка превращалась в Олю, которая давала ему пощечины, а потом забегала и настоящая Кулемина и добавляла еще оплеух.
– Ты чего не спишь?! – Уставший от метаний сокамерника, спросил Рассказов.
– Ой, Игорь… тут такое дело!..

*****33*****
– Оль, как Вы не поймете, он же тоже человек!
– Да, какой он к черту человек? Это не по-человечески, понимаете?
– Ольга, послушайте меня еще раз, у Виктора было помешательство, временное расстройство рассудка, все что угодно! Он сам уже не знает, как загладить свою вину, как оправдаться перед вами. Вы ведь сами понимаете, что люди, которые находятся в этом чрезвычайно неприятном положении давно махнули на себя рукой, они считают себя обреченными, проклятыми… Понимаете? Даже выйдя отсюда, они никогда не смогут жить как раньше, навсегда останется это ужасное клеймо – уголовник! Виктор не думал и не рассчитывал, что его девушка не только не бросит его, не отречется, но и продолжит бороться за справедливость. Он махнул рукой на свою жизнь и пустился во все тяжкие. И я это прекрасно понимаю. Иногда кажется, что кроме этих серых стен в этом мире ничего нет.
– Это я «все тяжкие»? Вы сами-то слышите, что говорите?! – Медсестра вскочила со своего места и всплеснула руками. – Игорь Ильич, подумайте, приятно ли девушке слышать такое про себя. Нет, я вовсе не надеялась на любовь, на какие-то обещания и клятвы. Мне просто понравилось быть рядом с ним. Он ведь и в этих условиях, как вы говорите, безысходности, остается мужчиной. Стойким, несломленным.
Разговор проходил в медпункте, ставшим уже давно кульминационным местом всех тюремных перипетий. Сообщив, что ему плохо Игорь все же решил поговорить с обиженной медсестрой. С каждой минутой ему все больше казалось, что убедить в чем-то эту девушку невозможно.
– Послушайте! Ну, послушайте же меня! – Игорь схватил девушку за плечи. – Вы не в чем не виноваты и Виктор тоже! Просто так сложились обстоятельства, и ничего, слышите, ничего нельзя изменить!
Оля уткнулась лбом в грудь Игоря и заплакала. Как-то по-детски всхлипывая и дрожа всем телом.
– Я знаю, глупо было на что-то надеяться, глупо было строить отношения с заключенным. Но он… Он такой, мне показалось, что он не такой как все. Настоящий, что ли…
Игорь потеряно гладил вздрагивающую медсестру по спине. Ему уже давненько не приходилось видеть женских слез.

– И что? – Виктор прервал затянувшееся молчание Игоря. Тот уже вернулся в камеру и рассказывал другу о том, как прошел разговор с Ольгой.
– Ну, ничего. В общем нормально все. Она тебя простила… почти.
– Что значит «почти»? – Удивился Степнов.
– То и значит. Думаешь, ей так легко это все пережить? Ты все-таки сволочь, Витя. Та еще сволочь, я тебе скажу! Задурил девке голову, а сам другую любишь.
– Ну, ты хоть мне нотации не читай, ладно? Я сам уже себя изгрыз. Не знаю, как об этом Ленке сказать!
– Ты что, с ума сошел что ли?! Еще одного скандала хочешь? Нет, Степнов, я тебе решительно удивляюсь! Какого черта ты решил об этом Лене рассказать?
– Ну…
– Вот тебе и «ну». Не смей даже! Я понимаю, что она у тебя святая… но лучше не рисковать.
– Игорь, но я буду чувствовать себя неловко, и вообще!
– Так, безупречный ты мой, послушай умного человека: если совсем совесть заест, расскажешь все… но потом. Договорились? Не ломай то, что сам не строил. Вот когда выберешься отсюда, когда будет возможность доказать, что это все было ошибкой и что любишь ты только Лену, вот тогда и расскажешь ей все. Понял меня?
– Понял, – Виктор печально кивнул и отвернулся к стенке.

***
Нового года Ленка ждала с огромным нетерпением. Раз в неделю ездила к Виктору, а в остальное время трудилась над новыми песнями, аранжировками и записями. Музыкальное поприще оказалось для нее практически идеальным. Их все чаще крутили на радиостанциях, начали даже приглашать на телевидение. Одну из песен даже взяли в фильм. Правда, шла она всего пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы «ранеточные» голоса начали узнавать.
В деле Виктора все двигалось значительно медленнее. Лера с отцом определили, что на телефон Веры Кулеминой поступало несколько непонятных звонков. Каждый раз это
были разные номера и лишь один повторялся дважды. Как не странно, это был автомат, на улице Донецкой. Никто из знакомых Кулеминых там не жил. Поэтому, на этом ниточка расследования и оборвалась. Следующим шагом была проверка всех людей вхожих в круг Степнова и сопоставление их теми, кто мог хоть как-то контактировать с Верой и Никиой. Пока поиски не венчались результатом. Все учителя были чисты, а друзей у Виктора было такое множество, что проверить всех и жизни не хватит! Одноклассники и однокурсники, с которыми он продолжал поддерживать отношения, его тренера и дети, которые тренировались у него, соперники и друзья по спорту. Да и за границей у Степнова были знакомцы. На них то и делала пока упор Новикова.
Праздники обещали быть насыщенными и необычными. На новогоднюю ночь у всей честной компании Ранеток были большие планы. Сначала карпоратив, за который обещали баснословные деньги, потом тусовка дома у Белуты. Родители его уехали во Францию, встречать наступающий год на Елисейских полях, а дом оставили в распоряжении сына.
Ленка жалела только об одном, что нет возможности вытащить сюда Степнова. Но ничего, – успокаивала она сама себя. – Зато на Рождество…

***** 34*****
Рождество действительно планировалось сказочным. Лера, непонятно какими силами выбила у тюремщиков разрешение на три дня для Лены и Вити. Они должны были жить на поселении рядом с тюрьмой. И это было что-то вроде длительного свидания.
Седьмого января рано утром девушка уже раскладывала по полочкам в холодильнике старого, но очень опрятного одноэтажного домика, разные вкусности. Охранники на входе конкретно обыскали и обнюхали все, что было в двух увесистых сумках, а Лена, по доброте душевной, отдала им один из сладких пирогов домашнего приготовления. Готовила, кстати, не она. Точнее, Кулемина, конечно, хотела удивить Виктора чем-то, привезти вкусненького. Но устроенный накануне тарарам умело пресекла Наташа. Она быстро взяла готовку в свои руки и состряпала много вкусного.
Спиртное, конечно, сюда было брать запрещено и Лера строго на строго запретила Ленке даже думать о том, чтобы перелить шампанское в бутылку из-под крем-соды. И не зря. Охранники открывали даже закупоренные бутылки и тщательно исследовали содержимое.
Кулемина с нетерпением ждала, когда же придет Виктор. Она специально приехала пораньше, чтобы успеть приготовиться. Но вот уже полдень а его все нет. Девушка трижды выходила к охранникам и спрашивала, что могло задержать Степнова.
– Да, мы тут люди все невольные, не только эти, – вздохнул один из молодых парней в караулке. – Что-то видно задержало. Ты не волнуйся, красавица, приедет твой… Кстати, а ты к кому приехала, к отцу что ли?
– Нет, – Ленка уверенно мотнула головой. – К жениху.
– Вот так-так, – охранник явно удивился. – И что ж твой жених натворил? Неужели соперника из ревности задушил?
– Нет, – ей не очень хотелось рассказывать незнакомому человеку про передряги, в которые попали они с Виктором.
– И зачем такой красивой девушке жених уголовник? – озадаченно и совсем без издевки сказал парень.
– Он не уголовник. Просто его подставили.
– А, ну да, – ответил тот и отвернулся, делая вид, что так все говорят.
Наконец, когда Ленка уже хотела заплакать от отчаяния, в окошко постучались.
Она выскочила в прихожею, а там уже снимал большие заснеженные валенки Виктор.
– Ты чего так долго? – попыталась обидеться Ленка, но уже в следующую секунду покрывала поцелуями холодные щеки любимого.
– Тише, тише, родная! – шептал Степнов, пытаясь нежно отстранить девушку, чтобы хотя бы раздеться. Он она все теснее прижималась к заснеженному тулупу, полной грудью вдыхая морозный воздух и запах его тела. Дрожащими руками расстегнула пуговицы и пробралась ближе, обняла за пояс, ткнулась носом в широкую грудь и заплакала.

Пока обедали, почему-то боялись друг на друга смотреть, будто соблюдали какую-то нелепую традицию. Потом как-то неловко мыли вместе посуду, разговаривая короткими фразами.
– Я тут музыкой занялась.
– Молодец, а как же спорт?
– Ну, я в будущем году, может, поступлю.
– Да, понимаю, не до этого было.
– Да, я же еще в больнице лежала.
– Что-то серьезное?
– Нет, отравилась просто… в столовке.
– Я тоже отравился… даже в Москву на операцию возили.
– Вить, – Ленка вдруг резко выключила воду, даже не домыв тарелку. – Я тебя люблю, больше жизни, правда!
– Я и тебя, – потянулся за поцелуем мужчина, но она снова заплакала и уже привычно ткнулась носом в грудь. – Вить у меня парень был.
Он приобнял девушку и нежно гладил по спине. Ну и что, что был, ведь сейчас она здесь, с ним и почему-то плачет. А ему так не хочется видеть ее слез.
– Леночка, девочка моя, прости, что так на долго оставил тебя, что тебе пришлось столько пережить. Как бы я хотел быть рядом с тобой и…
Его тихую речь прервал долгий жадный поцелуй.
Руки послушно поднялись вверх, позволяя мужчине снять тонкую серую водолазку с худенького девичьего тела, они легли на плечи Виктора, сквозь ткань толстовки ощущая жар тела и безумное желание быть ближе.
Сквозь поцелуи слышались лишь слова «прости» и «люблю». Кровать нашли на ощупь и скорее наугад, чем по здравому смыслу. На Ленке все еще были джинсы и майка, а Виктор с неистовой силой пытался стянуть с себя одежду, чтобы всем телом ощутить тепло любимой. Кулемина откинулась на подушку, давая им обоим передышку. Он все-таки справился со штанами и толстовкой.
Девушка отметила, что за то время, что они не виделись, Степнов ни капельки не потерял форму. Все те же сильные руки с твердыми как камень мышцами, та же напряженная спина и жесткие лопатки, сведенные сзади как крылья, так хотелось дотронуться до них, нежно гладить, заставить расправиться, позвать в полет. А что ей, собственно, мешает? Лена привстала и потянула мужчину на себя, чувствуя его поцелуи везде, куда могут достать губы. Виктор шумно стягивает с нее джинсы, а Кулемина понимает, что это именно то, о чем она мечтала уже много месяцев! Близость его губ и секс без правил и ограничений.
Все в мгновение растворилось в тяжелом дыхании и сладких стонах: слезы и тяжелые воспоминания, ненужные слова и боль утрат, месяцы тоски и дни депрессий, тюремные решетки и жесткие кровати больниц, холодные глаза и чужие руки… больше ничего этого не было. Остались только двое любящий и желающих друг друга людей, которые танцевали лишь им одним известный танец страсти.
Сначала мягко и плавно, будто набирая высоту, широко распахивая крылья и глаза, навстречу ветру и счастью, потом набирая темп, и уже не в силах остановиться они пикируют вниз, крепко прижимаясь друг к другу.
«Я хочу от него ребенка» – вдруг подумала Лена, но тут же забыла об этой мысли, хрипло шепча мужчине на самое ухо: «быстрее».
Быстрее и жестче, снимая острыми коготками вместе с кожей все воспоминания о других, чужих прикосновениях. Жестче и импульсивнее, заставляя тела сотрясаться в истерическом наслаждении. Импульсивнее и громче, уже не постанывая, а крича в голос, заставляя изголодавшуюся по любви душу вырываться наружу. Громче и еще быстрее, переходя на ультразвук и скорость света… Последний взмах крыльев и тугой толчок вакуума космоса…