Отправлено: 20.01.09 19:34. Заголовок: Автор: Ушастый эльф

Согласие на рецензию: да


Фики:

1. Это будет вчера
2. Сны...
3. У меня к тебе есть дело: быть с тобою до седин
4. Не отвечай на боль, или хватит сожалеть обо мне
5. Танго втроем
6. Дорогая... во всех смыслах
7. Апсны
8. Ангел дня
9. Из любви к искусству
10. Судья
11. Соткать...
12. К северу от ада...

Подарок от Ксюши Буяна ко всем моему творчеству

Скрытый текст

Ксюша творила в паре с Ниной Валентинка вот тут http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000500-000-40-0#027

 Отправлено: 13.08.09 16:54. Заголовок: Апсны

Автор: Ушастый эльф
Название: Апсны
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance, где-то мелькает Humor, местами, возможно, Angst, наверное, ООС
Бета: Матильда
Статус: окончен
От Автора: отдыхала три недели в Абхазии. Многое посмотрела, но еще больше не успела. Солнце, прозрачное теплое ласковое море бирюзового цвета, горы и замечательные, просто великолепные люди. Все это произвело на меня неизгладимое впечатление, оставило светлую тоску и огромное желание туда вернуться. А звучащая почти в каждом кафе и из окон почти каждой проезжающей машины песня (совсем незамысловатая) навеяла на меня идею.
Песня
http://ifolder.ru/13530642
Меня балуют
Гуля Juls, Маша Maralex, Оля фигли_мигли и Ксения Буяна



Овощебаза http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000268-000-0-0

 Отправлено: 13.08.09 16:55. Заголовок: - Куда?! – от удивле..

Эпиграф:
(от Кати Kleo)
Страна курортов, пальм и гор,
Страна недлинных, чистых рек,
Страна, где каждый третий вор,
Но каждый первый - человек.

Скрытый текст

Целиком Абхазия Страна курортов, пальм и гор, Страна недлинных, чистых рек, Страна, где каждый третий вор, Но каждый первый - человек. Когда война пришла в дома, Бомбить вдруг стали и стрелять, С оружием в руках страна Свободу стала защищать. Без дыр от пули нет стены, Разруха мучает народ, Вся авиация страны – Один двухместный самолет. Но дух могучий не сломить Ни голодом, ни нищетой, И до последней капли лить Кровь будут для земли родной. А по аллее в грозный час, Что сроду не была пустой, Где так недавно шли на пляж Туристы шумною толпой, Пять танков медленно ползли Под звуки выстрелов, шум, крик, И разрушения несли, Ломая чьи-то жизни в миг. Стояли люди вдоль дорог, Бросая вызов в сотый раз. Твердили: “Бог не уберег!” И слезы капали из глаз. Была там женщина в платке И чуть держалась на ногах, Глаза сухие, дрожь в руке, Горячий шепот на губах: “Убит мой муж, убит мой сын, Убита дочь, как не кричи! Отняли все вот эти псы, Вы все убийцы, палачи!” Мелькнула смерть в ее глазах: “За что в земле они лежат?” И в тот же миг из-под платка Блеснуло лезвие ножа. Не поднимая к небу глаз, Сказала: “Господи, прости! Они не знают, что творят, Меня теперь уж не спасти. Я помню, муж цветы сажал... А дети их любили так...” И высоко подняв кинжал, Она вдруг бросилась на танк. Но это был неравный бой. Такой была и вся война. Не удалось свершить одной Того, что сделала страна. Прошли года, прошла война, Вернулось все к своим кругам. Но почему-то та страна Не покоряется врагам. Не покорится в этот год, Не покорится в этот век Страна курортов, пальм и гор, Страна, где каждый-человек.`

- Куда?! – от удивления глаза девушки полезли на лоб.
- В Абхазию, Лена. В Абхазию. Я понимаю, что это не типичная летняя практика, но для тебя это будет полезно.
Вера Кулемина, мать двадцатилетней студентки медицинского института, спокойно смотрела на свою дочь.
Лена после школы не связала свою жизнь ни со спортом, ни с музыкой. Спорт навевал очень болезненные воспоминания, а с музыкой… с музыкой просто не сложилось. После сильного душевного переживания Лена потеряла голос. Нет, говорить и даже кричать девушка могла, а вот петь… О пении пришлось забыть. Так что дорога девушке, у которой отец и мать врачи, была одна. И сейчас, проучившись почти три года в медицинском институте, Лена ни о чем не жалела. Она любила детей, умела находить с ними общий язык и пользовалась полным доверием этих маленьких, но таких интересных и проницательных людей, чувствующих малейшую фальшь и не терпевших ее.
Родители Лены, потерпев сокрушительную неудачу в создании вакцины от СПИДа, вернулась два года назад в Россию. Проработав на родине год, они решили поехать к морю – совместить, так сказать, приятное с полезным. В юности два неугомонных молодых врача объездили почти весь Кавказ. Помнили эти края богатыми и процветающими, помнили чувство восторга, которое охватывало их, стоило только приехать на эту благодатную землю. И вот год назад по программе помощи дружественной стране они, не раздумывая, рванули в Абхазию. Сейчас Никита Кулемин был главным врачом в больнице города Гагра, а Вера была лучшим диагностом этой же больницы. И на семейном совете, в который вставил свое веское слово и четырехлетний Сережа, было решено вытащить к ним на лето их самостоятельную и великовозрастную дочь. Отдохнуть и поработать.
Первой реакцией Лены было категорическое «нет», но, подумав, она решила согласиться. В Москве все-все-все напоминало о НЕМ. И квартира деда, и квартира родителей. Родная и любимая школа, мимо которой Лена проезжала по дороге в институт, парк, в котором ОНИ бегали вместе, кафе, в котором ОН пригласил ее танцевать, а она сбежала…
Даже в институте, где ОН никогда не бывал, нет-нет, да и кольнет воспоминание.
Выезды на отдых тоже не радовали. Подруги-Ранетки, которые успешно продолжали музыкальную карьеру уже с новой басисткой, и Лера, находящаяся на пике своей сольной карьеры, хоть и никогда не заводили разговоров о НЕМ, следуя немой Лениной просьбе, сами служили постоянным напоминанием.
Отдыхом служили только выезды на природу с институтскими приятелями и приятельницами. У врачей, даже начинающих, своеобразный юмор, и думать в компании таких людей о чем-то, далеком от медицины, не представляется возможным.
«Ну что ж, - подумала Лена. – Абхазия, так Абхазия».

 Отправлено: 14.08.09 15:08. Заголовок: Хочу показать нескол..

Скрытый текст

Хочу показать несколько фотографий. На парочке, правда, присутствую я. Но "пустых" видов не оказалось, а показать красоту очень хотелось. Так что замажте эту тетку в своем воображении

Виктор Степнов, бывший преподаватель физической культуры в школе, бывший актер, бывший… да просто бывший человек, сидел на открытой террасе перед своим домом и смотрел, как солнце быстро скатывается за гору.
Сюда, в этот благословенный край, он приехал около трех лет назад зализывать, как оказалось, незаживающие раны, склеивать свое сердце и собирать по кусочкам свою жизнь.
«Я знаю, что Вы женитесь, но это ничего не значит. Я люблю Вас и буду любить всегда» - сказала и ушла.
Девочка, девушка… Женщина, озарившая и сломавшая его жизнь.
Нет, свою жизнь он сломал сам. В тот момент, когда не пошел за ней, а остался стоять рядом со своей без пяти минут женой. Невестой, от которой он трусливо сбежал, оставив записку.
Почему он тогда не пошел за Леной? Ответа не было…
Ну, хоть совесть его перестала мучить, когда он узнал, что Светочка вышла замуж за Милославского ровно через два месяца после отменившейся свадьбы.
А тогда, три года назад, на следующий день после выпускного, который навсегда развел его с любимой женщиной, он, Виктор, в спешке покидал в чемодан все самое необходимое и рванул на вокзал. Ему повезло. Был один билет до Адлера на верхнюю полку возле туалета в плацкарте. И он его купил. И примерно через двое суток вышел из вагона под палящее солнце юга.
И его уже ждали. Ждал заматеревший Самвэл, ждал смешливый Сашка, которого все называли не иначе, как Хачик, ждал растолстевший, но полный жизни Юра…
Степнов не думал, что его будут встречать, когда набирал номер и сообщал, что приезжает. Приезжает, не зная на сколько. Но когда он увидел эти такие родные, такие горящие нетерпением лица, его немного отпустило. Потому что есть в этом мире место, куда он всегда может вернуться. И есть в этом мире люди, которые примут его с радостью, не задавая вопросов. Потому что всегда ждут. Ждут именно его…
Почему-то сегодня воспоминания нахлынули с неистовой силой. Воспоминания о событиях двадцатилетней давности.
…Виктору не повезло оказаться не в том месте не в то время. Или повезло… Это как посмотреть.
В начале девяностых годов двадцатого столетия семья Виктора: он, отец и мать, жили в Абхазии. Виктор не помнил, как они там оказались, почему не уехали… Отца и мать убило во время первой же бомбежки, прилетевшей с грузинской стороны. И тринадцатилетний подросток остался, как он тогда думал, один. Один на всем свете, никому не нужный. И горячее желание ощутить себя нужным толкнуло подростка на отчаянные поступки. Он стал вытаскивать раненых с поля боя. Он не боялся бомбежек, не кланялся пулям, и они, казалось, облетали его стороной. А он снова и снова выходил под пули, искал живых людей, взваливал на себя и выносил.
Степнов вынес на себе тридцать восемь человек. Тридцать четыре выжили… Вот так у него появились матери, отцы, братья и сестры, дедушки и бабушки. Появилась огромная семья. Его снова любили, лелеяли, баловали и оберегали. И Витя отогрелся в лучах этой всеобщей любви и заботы.
А потом, когда все утихло, из Москвы приехали строгие неулыбчивые люди в одинаковых скучных костюмах, с постными лицами и попытались Витю увезти. Не тут-то было!
Куда вы его собираетесь увезти? В Москву? Зачем? Нет. Тут его дом, его семья. Да, родители погибли, но мы-то есть! И он наш! В детский дом? Мы никогда не отдадим нашего сына в детский дом! Это немыслимо! Этот парень выносил раненых с поля боя! На его счету тридцать четыре спасенные жизни! И пока живы эти люди и их родственники, а также родственники тех, кто все-таки не выжил, у этого мальчика есть семья! Квартира в Москве? Среди нас есть юристы. Да, и юристы-международники. Мы не вчера с гор спустились. Его права будут отстаивать, как свои. Уезжайте! Уезжайте! Тут его дом, его семья и могилы родителей. Он никуда не поедет, пока не вырастет! А там решит сам.
И, окончив школу, Витя уехал. Уехал в Москву. Поселился в квартире родителей и поступил в физкультурный институт. И все реже и реже стал приезжать к своей огромной семье в Абхазию. Но его никогда не упрекали, всегда ждали и все так же любили…
Ему выстроили дом в горах, в его любимом месте. Разбили рядом с домом сад и виноградник. Посадили цветы. Его матери и сестры содержали его дом в образцовом порядке, ухаживали за садом и цветником. И дом никогда не выглядел пустым. Он всегда ждал своего хозяина, распахнув ему навстречу окна и двери.
И вот три года назад Виктор Степнов вернулся домой. Вернулся, чтобы остаться…

 Отправлено: 17.08.09 10:11. Заголовок: Солнце быстро подним..

Солнце быстро поднималось над поверхностью моря. Вода была гладкой, как зеркало, и того завораживающего бирюзового, переходящего в глубокий синий цвета, который так любили рисовать художники-маринисты прошлого. Когда море на холсте было морем, небо небом, никакой абстракции, и когда при взгляде на картину сердце замирает от восторга, и кажется, еще шаг, и ты упадешь в эту теплую ласковую синь…
Девушка в ярком сарафане, накинув на плечо полотенце, тихонько шла по набережной. Она шла на пляж, когда природа только просыпалась, когда все вокруг было умыто росой и еще не успело устать от изнуряющей жары южного дня. Легкий игривый ветерок ласково перебирал ей волосы, слегка касаясь, будто нежно целуя, приветствуя. И Лена с удовольствием подставляла лицо этому юному ветерку.
Ступив на пляж, девушка скинула босоножки и с наслаждением пошла по прохладным гладким камням. Подошла к кромке воды, прислушалась. Море шептало ей что-то удивительно ласковое и доброе. Оно как будто говорило: «Я знаю, что ты любишь меня, я тоже тебя люблю. Хоть я большое и сильное, а временами безжалостное, мне нужна любовь каждого существа. Иди ко мне».
Лена кинула босоножки и полотенце на камни, быстро сняла сарафан и аккуратно положила его поверх босоножек. А сама, зажмурившись от удовольствия, шагнула в ласковые теплые воды. Сделала несколько шагов и почти без плеска ушла под воду. Вынырнула уже далеко от берега. Перевернулась на спину, раскинула руки в стороны и отдалась на милость моря. Море подхватило ее и стало слегка покачивать. А Лена отдыхала и любовалась синим-синим небом с маленькими пушистыми облачками.
Через полчаса девушка вышла из моря, вытерлась полотенцем, накинула сарафан и побежала домой переодеваться перед работой.
Утренний поход на пляж и купание стало для Лены своеобразным ритуалом. Сначала, только приехав, девушка боялась куда-то ходить одна. В Москве ее друзья и приятели запугали ее историями о том, что молодых девушек в Абхазии часто воруют. Когда, примерно через неделю, Лена излила свои страхи родителям, ответом ей был искренний смех и слова отца: «Ага! А в Москве по улицам ходят медведи и все носят шапки-ушанки». Потихоньку страх ушел, и Лена поняла, почему ее родители так любят эту землю. Тут все по-настоящему, не напоказ. Если дружба, то без условий, если вражда, то навсегда, если уважение, то без лебезения.
Лене нравилась природа, нравилось вставать чуть позже солнца и бежать перед работой на пляж, нравилось ее единение с морем. Она заряжалась энергией перед работой. Да и сама работа ей нравилась. Незамысловатая – градусники, таблетки, уколы, разговоры с больными и их родственниками. Но Лена была нужна. И вскоре ее стали уважать за доброту и понимание, за готовность выслушать и придти на помощь. Девушка обзавелась кругом знакомых, которые всегда сигналили, проезжая мимо нее, и часто останавливались, осведомиться о ее здоровье и делах. И Лена всегда обстоятельно отвечала, потому что не могла обидеть этих замечательных людей отговорками.
Девушка находилась в Абхазии уже полтора месяца и не уставала благодарить родителей за то, что они настояли и уговорили ее приехать сюда.
Лена шла на работу и не знала, что сегодняшний день навсегда перевернет ее жизнь.
Девушка обошла свои палаты, поговорила с больными, ободряя и успокаивая встревоженных, шутя с теми, кто хотел пошутить, и с удовольствием выслушивая комплименты от тех, кто хотел их делать.
Подходя к отделению интенсивной терапии, Лена услышала отдаленный раскат грома.
«В горах гроза, - подумала Лена. – Хоть бы она не перевалила через горы».
Гроза с ураганом налетела внезапно. Ветер был такой силы, что отрывал от деревьев огромные ветки и рвал провода линии электропередач.
По всей больнице вырубило свет. И как всегда, в самый неподходящий момент, забарахлил больничный генератор. Электричество было только в операционных, и переключить его на какие-либо другие отделения больницы не представлялось возможным, шли операции…
В отделении интенсивной терапии находился только один пациент – пожилой крепкий мужчина, жизнь которого поддерживал аппарат искусственной вентиляции легких. Поддерживал до сего момента. И ближе всех к этому пациенту из всей больницы оказалась Лена. Аппарат был не из современных, но в хорошем состоянии, и он спас уже не одну жизнь, но сейчас помощь была нужна и ему. Что руководило Леной, она не могла потом ответить и сама. Девушка даже не знала, что такое возможно, но на раздумья времени не было…
Тем более, все свободные врачи больницы зашивались в приемном покое, куда стекался поток раненых и покалеченных разгулом стихии.
Когда через два часа врачи вспомнили про пациента интенсивной терапии и прибежали туда, они увидели бледную от усталости Лену, с закушенной от боли губой, качающую аппарат искусственной вентиляции легких вручную…

 Отправлено: 19.08.09 07:28. Заголовок: Виктор снова встал н..

Виктор снова встал ни свет ни заря. Над горами собирались тучи.
«Будет сильнейшая гроза», - подумал мужчина и пошел проверять окна.
Обычно Виктор никогда не закрывал окна и двери своего дома. И не потому, что воровать там было нечего. Было. Плазменная панель во всю стену в гостиной, деньги, лежащие в верхнем ящике комода, старинный серебряный набор столовых приборов, да и многое другое по мелочи. Нет. Просто никто, совершенно никто не мог обокрасть его. Все местные представители криминального мира и правопорядка знали, чей дом стоит в горах. А «гастролеры» его дом попросту никогда бы не нашли.
Как только Степнов закрыл последнее окно, в горах загромыхало. Виктор взялся за телефон и позвонил отменить сегодняшнюю экскурсию. Молодежены, отдыхающие в Абхазии в свой медовый месяц и заказавшие экскурсию в горы, оказались адекватными людьми, и Виктор очень быстро с ними распрощался, договорившись созвониться с ними позже.
Виктор был одним из лучших проводников и возил индивидуальные экскурсии в горы. На перевалы, на альпийские луга, на горные озера, в сторону от обычных туристических маршрутов. Иногда на несколько часов, а иногда и на несколько дней. За такие экскурсии люди платили хорошие деньги и никогда их не жалели. Виктор знал и любил этот волшебный край и умел показать его так, что люди еще долго помнили свои впечатления, свое ничтожество перед природой и свое единение с ней.
Больше всего Виктор любил возить влюбленных. По мнению Степнова, только влюбленным было доступно понимание всей красоты окружающего их мира, только у влюбленных не зашоренные глаза, и только влюбленные будут ценить друг друга сильнее и относиться друг к другу нежнее и чутче, побывав в горах…
Виктор сидел в своем кабинете, совмещенном с библиотекой, и смотрел через оконное стекло на буйство стихии. Черные тучи злились и плевались молниями. И громко сердито ворчали, если соседка плюнет молнией дальше. А мужчина сидел и мечтал, как всегда во время буйства стихии, что когда-нибудь в его дом войдет зеленоглазая светловолосая девушка. Войдет, оглядится и… останется в доме хозяйкой. И дом примет ее, полюбит и тоже всегда будет ждать, распахнув двери и окна ей навстречу. А он, Виктор, повезет эту самую лучшую девушку в горы и покажет ей ледники и альпийские луга, где холодное сверкание льда контрастирует с сочной зеленью травы. А цветы соперничают по синеве с небом. Он покажет ей красивейшие озера, в которые любят смотреться солнце по утрам, а ночами луна. И ночью они будут лежать под звездами, кутаясь в одно одеяло, и звезды будут отражаться в ее зеленых глазах…
Мечты, мечты, где ваша сладость… Этим мечтам никогда не суждено осуществиться, но мечтать было так сладко. Но только во время буйства стихий, когда даже такое близкое в горах небо не сможет подсмотреть или подслушать его мечты…

Скрытый текст

Простите, что так мало Обещаю, следующая будет побольше, и пойдет движуха.

 Отправлено: 20.08.09 16:15. Заголовок: Мужчина средних лет,..

Мужчина средних лет, задыхаясь, вбежал в больницу. Он был мокрым насквозь – во время небольшой пробежки от стоянки до входа от дождя не спас бы даже огромный пляжный зонт, ветер заставлял дождь литься даже горизонтально земле. Мужчина был бледен и испуган. Он видел темные окна в больнице и понимал, что электричества тут нет так же, как и во всей Гагре.
Он взлетел по лестнице, пробежал по коридору и замер перед палатой отца, находящегося в отделении интенсивной терапии. Замер, боясь войти. Он понимал, что надежды на то, что отец жив, нет никакой, ведь его отец полностью зависел от аппарата искусственного дыхания. Но войти и убедиться он не мог. Тогда уже точно не останется никакой надежды.
Вдруг дверь распахнулась, и из палаты отца показались двое мужчин в белых халатах, ведущих под руки девушку. Она тоже была одета в белый халат.
«Неужели на нее так подействовала смерть пациента», - со сжимающимся сердцем подумал мужчина.
Один из врачей поднял голову. В его глазах мелькнуло узнавание.
- Юрий?
- Да. Отец…
- Жив Ваш отец. Жив. Все без изменений, - сказал он, усаживая девушку в белом халате на стул. – Благодаря доктору Кулеминой жив.
- Как?
- Она руками качала аппарат Вашего отца два часа, пока мы не смогли переключить генератор с операционных. Елена Никитична спасла жизнь Вашему отцу.
Юра ворвался в палату. Отец лежал в своей постели, аппарат мерно попискивал, гоня в легкие отца так необходимый ему воздух. Облегчение затопило мужчину целиком. Жив. Отец жив. Надежда на выздоровление есть. Теперь точно есть. Не зря же Бог послал к его отцу… Что там говорил врач? Доктора Елену Никитичну Кулемину. Молодую девушку, которая спасла его отцу жизнь. А он… Он пробежал мимо нее, даже без слов благодарности.
Юра поцеловал отца в щеку и вышел из палаты. Естественно, ни девушки, ни ее сопровождающих в коридоре уже не было.
Через несколько минут общения с девушками, работающими в регистратуре, Юрий знал все о враче, которому его семья теперь обязана по гроб жизни.
Елена Никитична Кулемина приехала в Гагру из Москвы. Ей двадцать лет, она перешла на четвертый курс и проходит в гагрской больнице практику. Ее родители очень уважаемые не только в Гагре, но и в ближайших городах и селах врачи Никита и Вера Кулемины. Девушку любит и персонал больницы и пациенты. Она ни с кем не разговаривает свысока и не отлынивает ни от какой, даже самой неприятной, работы. Сейчас ее отвезли домой, так как она очень устала. И пару дней ее в больнице не будет – ей дали выходные, чтобы придти в себя от чрезмерного физического и эмоционального напряжения. От нее еще никогда не зависела жизнь человека. Переволновалась. И конечно, они позвонят Юре, как только Елена Никитична снова выйдет на работу. Они прекрасно понимают, что Юрий обязательно должен поблагодарить спасительницу главы его семьи.
Мужчина прекрасно понимал, что заявиться домой к докторам Кулеминым с цветами и подарками сейчас, это значит напугать девушку. Его лицо ярко выраженной кавказской национальности может напугать любую приезжую. Да и не ко времени и не к месту будет сейчас его визит. Пусть отдыхает. Спасение жизни это очень трудная работа…
Через три дня Юрий с огромным букетом цветов, с самыми лучшими фруктами из своего сада, с медом со своей пасеки и, конечно же, с вином пришел в больницу. Попросил проводить его к доктору Елене Кулеминой, вошел в кабинет и растерялся. На него смотрело очень знакомое лицо. Лицо девушки, черты лица которой врезались ему в память. Лицо, которое смотрело на него с нескольких огромных фотографий, висевших в кабинете его друга, его брата. Лицо любимой девушки Виктора.
Поэтому благодарность вышла скомканной, но Елена Никитична этого не заметила от смущения.
Юра вылетел из больницы, как будто его подгоняли все ветры Абхазии, дувшие в спину. Он заскочил в машину, рванул с места и полетел в горы. Но на середине пути остановил машину и задумался. Что он скажет Вите? Что девушка, чувств к которой он боялся настолько, что решил жениться на другой, нелюбимой, тут, почти под боком? Чего доброго он сбежит и отсюда. И тогда нигде не будет ему ни отдыха, ни покоя.
Юрий развернулся и поехал к одному из своих лучших друзей, Сашке-Хачику.
Тот был дома. И несколько секунд совершенно не понимал, о чем ему твердит Юра. А когда понял, упал на стул и уставился на друга круглыми от удивления глазами.
- С ума сошел?
- Почему? Это будет совсем не трудно провернуть. А дальше они будут заложниками наших обычаев.
- Ладно, Витя. Он, если пальцем у виска не покрутит, то со скрипом и вспомнит про обычаи, а его Лене-то что? Она уедет в свою Москву и забудет все, как страшный сон.
- Ага. А ее родителям тут работать еще, как минимум, три года. Неужели им захочется жить опозоренными?
- Они тоже могут уехать в свою Москву. А мы останемся без классных врачей.
- Да ладно тебе, где твой авантюризм?
- Весь вышел.
- Если ты мне не поможешь, я сам все проверну.
- Нет уж. Без меня ты дел наворотишь. Но учти, ты сумасшедший. А если ее родители заявят?
- Самвэл нас поймет и прикроет… Надеюсь.
- Ох, ждет нас камера с видом на море. Я вообще не понимаю, как тебе пришла в голову эта идея? Так давно уже никто не делает. Разве по договоренности.
- А все равно никто этого обычая не отменял. И следовать ему придется и абхазу, и армянину, и русскому.

 Отправлено: 21.08.09 20:09. Заголовок: Спустя два дня Лена ..

Спустя два дня Лена приняла на работе душ, надела легкий сарафан и побежала на пляж.
Купание на закате приносило совсем другие эмоции и будило совсем другие ощущения, чем купание в утреннем море. Но это тоже было ритуалом, который Лена любила соблюдать. Море чудесно в любое время суток. Но рядом не было того, с кем хотелось бы окунуться в ночное море. Одной страшно, с отцом неинтересно. И Лена старалась об этом не думать.
Девушка бежала, предвкушая встречу с теплыми волнами, но дойти до пляжа ей не удалось.
Рядом затормозила машина. Оттуда выскочил какой-то смутно знакомый мужчина кавказской национальности.
- Доктор Елена, здравствуйте. Вы меня не помните?
- Простите… - смутилась Лена и на всякий случай отошла подальше от проезжей части.
- Я Юрий. Вы моего отца спасли во время грозы.
На лице девушки расцвела улыбка.
- Конечно, я Вас помню, Юрий. Простите, у меня не очень хорошая память на лица.
- Как Ваши дела?
- Замечательно. Погода радует, море теплое, настроение замечательное.
- А как Ваше драгоценное здоровье?
- Спасибо. Все отлично.
- Доктор, могу я Вас попросить проехать с нами? Пожалуйста, не пугайтесь. У меня родственник заболел. Кашляет и температура большая. Но его невозможно уговорить обратиться к врачу. А уж в больницу поехать… - Юрий обреченно махнул рукой.
Лена слегка покачала головой.
- Лучше обратитесь к моей матери. Она лучший диагност в округе.
- Я заезжал в больницу. Она сейчас очень занята. Не может поехать со мной…
- Не думаю, что от меня будет польза. Я ведь только учусь еще.
У Юрия сделалось такое лицо, как будто Лена, как минимум, не отдает ему долг, который давным-давно обещала отдать.
- Доктор, Вы же клятву Гиппократу давали!
Лена прыснула.
- Он давно умер.
- Тем более! – ликующе воскликнул мужчина. – Клятва умершему священна!
Лена не выдержала и расхохоталась.
- Хорошо, поехали.
Юрий открыл ей переднюю пассажирскую дверь. Девушка села.
Сзади сидел еще один мужчина. Он улыбался.
- Здравствуйте, доктор. Меня зовут Саша. Но все зовут меня Хачик.
- Очень приятно. – Лена протянула руку, мужчина пожал ее.
- И надеюсь, Вы простите нас с Юрой когда-нибудь…
Лена напряглась, но среагировать не успела. К ее лицу прижалась тряпка, пахнущая хлороформом. Она старалась не дышать, но с природой не поспоришь. Сознание быстро уплывало в неведомые дали. Но страха не было. Было возмущение и злость на себя, что так глупо попалась. И почему-то была уверенность, что все будет хорошо.
«Значит, по улицам Москвы все-таки ходят медведи» - мелькнула шальная мысль, и сознание, наконец, покинуло девушку.

 Отправлено: 23.08.09 10:50. Заголовок: Виктор позвонил моло..

Виктор позвонил молодоженам еще вчера вечером. Так что сегодня он выехал из дома ни свет ни заря. Позвонил парочке сестер, сказал, что будет дома послезавтра, и уехал, не запирая дверь. Как всегда.
Эта пара всколыхнула его воспоминания. Она – длинноногая спортивная блондинка, он – крепкий коренастый брюнет. И такая любовь в глазах, такая нежность в прикосновениях, что у Виктора сжималось горло и хотелось отвернуться и не подглядывать за таким открытым проявлением чувств.
Конечно, им понравилось в горах. Конечно, они купались в холодных горных озерах, а потом согревали друг друга. Конечно, любовались цветами, растущими возле ледников. Конечно, замирали от восторга, глядя на такие близкие, но такие далекие звезды…
Через два дня Степнов возвращался полностью опустошенным, вымотанным морально. Даже любовью, искренней и чистой можно отравиться. Особенно, если ты ее тоже держал в руках, но в испуге выпустил на волю, не спросив, нужна ли его любви эта воля…
Возвращаться в пустой дом не хотелось. Впервые за три года. И Степнов решил заехать на работу к Самвэлу.
Степнов застал друга в состоянии крайнего напряжения, а его подчиненных почти истерически хихикающими.
- Сам, что-то случилось?
- Витя, тут такое, - Самвэл махнул рукой.
Самый молодой милиционер как-то странно хрюкнул и выскочил из кабинета. Степнов проводил его взглядом и вопросительно посмотрел на Самвэла.
- У нас тут кража невесты организовалась.
Степнов разулыбался.
- А ты тут причем? Причем тут вообще милиция?
- При том, что ее родители заявили о похищении человека.
- Это кто такие психи?
- Русские врачи. К ним дочь на лето приехала. Тоже врач. И вот эту девушку как раз и украли.
- А с кем она тут встречалась? Может любовь неземная?
- Ага. С первого взгляда. Ни с кем девушка не встречалась. На работу, с работы. Отдыхала только с родными.
- Тогда с чего ты взял, что ее как невесту украли?
- Похитители не захотели, чтобы родители волновались и оставили обстоятельное письмо. Которое было напечатано на принтере одного из интернет клубов. А там, сам понимаешь, сам черт ногу сломит. Народу куча. Никто никого не помнит.
- Когда украли-то?
- Два дня назад, - поморщился Самвэл.
- Значит девушка уже без пяти минут жена, - улыбнулся Виктор. – Чего родители хотят-то?
- Чтобы я нашел их дочь и посадил охальника.
Тут не выдержал второй милиционер и, хохоча, вылетел из кабинета.
- И что?
- Витя! Ты забыл? Я свою жену тоже украл! И представляешь, в каком я положении! Искать надо, арестовывать надо, а надо мной уже все отделение смеется. Да и главный у виска покрутит. Так как он свою жену тоже украл!
Степнов расхохотался.
- Да уж. Задачка. Надейся только, что девушка растаяла от романтичности поступка и будет убеждать родителей, что укравший ее джигит – мечта всей ее жизни.
- Сомневаюсь, что родители поддадутся. Ее отец грозится до президента нашего дойти. И российскому послу пожаловаться. А он может. Не шишка, но очень уважаемый всеми человек. Руководит гагрской городской больницей. Его жена там же работает.
- А почему я их не знаю?
- Да ты ж не болеешь никогда. Зачем тебе врачи? – Хохотнул Самвэл.
- И на какой срок у них контракт?
- Пять лет. Два они отработали.
- И неужели они не понимают, что, если свадьбы не будет, то и их дочь и они будут опозорены. Не смотря на все уважение к ним. Жизни же им тут не будет!
- Кажется, не понимают. Точнее, понимают, но думать об этом не хотят. Хотят найти дочь и посадить похитителя. Найти дочь хотят больше.
- Ну, Бог в помощь, - улыбаясь, сказал Степнов. – Расскажи им, что и ты и твой начальник тоже своих жен воровали. Может на них подействует.
Виктор пошел к двери.
- И ты туда же. Ржешь и убегаешь. Никакого сочувствия.
- Удачи в поисках.

 Отправлено: 24.08.09 08:50. Заголовок: Лена уже два дня жил..

Лена уже два дня жила в непонятном пустом большом доме. Ну, относительно пустом. Сюда приходили две женщины, одна молоденькая, Лениного возраста, вторая постарше. Они убирались и готовили еду.
Очнулась Лена после похищения глубокой ночью. Она лежала одна на огромной кровати. В своем сарафане и накрытая пледом. В комнате был включен ночник, дававший рассеянный уютный желтый свет. А в кресле около кровати дремала девушка. Как только Лена пошевелилась, девушка открыла глаза.
- Где я? – были первые Ленины слова.
- Не пугайся. Пить хочешь?
Лена кивнула. Девушка дала ей стакан холодной воды с лимонным сиропом.
Лена залпом выпила все.
- Где я? – повторила она. – И кто ты?
- Меня зовут Оксана. А ты в доме моего названного брата. И должна будешь выйти за него замуж.
- Вот еще! – фыркнула Лена.
- Ты провела ночь в доме неженатого мужчины.
- Но сам-то мужчина где? – Лена соскочила с кровати и нагнулась. – По кроватью нет.
Девушка подбежала к шкафу и распахнула створки.
- И в шкафу его нет. Мужчина, ау.
Почему-то вся ситуация ее очень забавляла. Наверное, потому что она не чувствовала, что ей грозит опасность.
Оксана прыснула в кулачок.
- Не важно, что его нет. Важно, что ты проведешь ночь в его доме. И должна будешь выйти за него замуж.
- Не выйду. Выберусь отсюда и уеду в Москву. Посмотрим, как он этот «жених» там меня достанет.
- Твои родители останутся. И позор твой падет на них.
- Да какой позор?!
- Это наши обычаи, - Оксана пожала плечами. – Мою сестру украл друг моего брата.
- Названного? – уточнила Лена.
- Нет, родного.
- В твоих родственных связях сам черт не разберется, - хмыкнула Лена.
- Привыкнешь, - обнадежила ее Оксана.
- Не собираюсь даже. Я пошла. Ночь не закончена, так что лучше я переночую на воздухе. И шишь тогда достанусь «жениху».
Лена подергала дверь. Она была заперта. Подбежала к окнам и подергала каждое. Окна тоже были заперты. Девушка огляделась по сторонам, прикидывая, чем бы разбить стекло. Ничего подходящего не обнаружила. А разбить такое толстое оконное стекло руками Лена точно бы не смогла.
- Ключ давай, - угрожающе произнесла девушка, наступая на Оксану.
Та развела руки в стороны.
- Ищи. Нас заперли снаружи. Ни ты, ни я отсюда до утра не выйдем.
- Ладно. Тогда я спать, - заявила Лена и улеглась на кровать.
- Неужели тебе не интересно послушать про жениха? Я могу рассказать…
- Лучше избавь меня от этого. Я буду спать. Да и ты ложись. Кровать большая, места нам обеим хватит.
Когда Лена проснулась утром, Оксаны в комнате не было, а дверь была открыта.
Девушка с любопытством осмотрела весь дом. Не смогла попасть только в одну комнату. По видимому, кабинет хозяина дома. Обошла сад и виноградник. Лену ни кто не удерживал, ни окрикивал, она была свободна. Видимо, действительно, для обязательной свадьбы по обычаям этой земли, было достаточно провести ночь в доме мужчины. Да и куда идти Лена не знала. Так что девушка решила дождаться так называемого жениха и высказать ему все в лицо.
Как не странно, дом Лене понравился. Понравился и сад. И дышалось тут на удивление хорошо. Было не жарко и не влажно, было на удивление слегка прохладно и сухо. И девушка никак не могла избавиться от ощущения, что после долгих блужданий попала домой.
«Еще чего не хватало, - мрачно подумала Лена. – Мой дом в Москве».
А сердце сжалось. Так не хотелось возвращаться в Москву, к привычной жизни и к таким привычным, но от этого не менее болезненным воспоминаниям…
На улице с дороги раздалось утробное рычание мотора мощной машины.
- «Жених» пожаловал, - себе под нос хмыкнула Лена и прошла в холл.
Опасность, неприятности и женихов надо встречать лицом к лицу, не давая им ни малейшего шанса застать себя врасплох.
Хлопнула дверь машины, раздались шаги, чуть слышно скрипнула входная дверь. В дом зашел темноволосый, но уже седоватый молодой мужчина. Как будто почувствовав чужое присутствие, поднял голову. И его и Ленины глаза расширились от узнавания и безмерного удивления.
- Ты?!

 Отправлено: 27.08.09 21:37. Заголовок: Все дружно целуем Ма..

Скрытый текст

Все дружно целуем Машу! Она герой!!!

- Ты? – хором. – Что ты тут делаешь?... Это я хотел/а спросить!
Безмерное удивление в его голосе – еще бы, кого не напугает почти прямое воплощение мечты, причем без всяких усилий с твоей стороны. И безмерное возмущение в ее – еще бы, кто не возмутится таким поступкам этого мужчины, сначала оттолкнул, точнее «отпустил», а тут без объяснений и разговоров решил женихом заделаться.
- Это мой дом, - развел руками Виктор. – Рад тебя тут видеть.
- Ни капли не сомневаюсь, – ехидно сказала Лена. – Но от тебя я такого не ожидала. Нет, чтобы, как нормальному человеку, подойти, поговорить. А ты тут средневековые страсти устраиваешь!
- Я?! Что я устраиваю? Я на работе двое суток был! Приезжаю домой, а тут ты. И с какими-то нелепыми обвинениями.
- Нелепыми? Ах, нелепыми… Еще скажи, что ты Юру и Хачика не знаешь. И девушку Оксану тоже.
- Почему не знаю? Знаю. Это мои братья. Названные. А Оксана – сестра Юры. Родная.
- Еще скажи, что твои названные братья меня из Гагры увезли и у тебя поселили без твоего ведома!
- Когда?
- Что, когда?
- Увезли тебя когда?
- Позавчера.
- Твои родители тоже здесь?
- В Гагре? Да. Они там уже два года работают.
Степнов схватился за голову и как-то беспомощно рассмеялся.
- Ну, деятели… Ну, удружили.
Глаза Виктора загорелись какой-то бесшабашной смешинкой.
- Теперь я, как порядочный человек, должен на тебе жениться.
- Облезь! – заявила Лена и скрестила руки на груди. – Как порядочный человек, ты должен меня отвезти к родителям.
- Конечно, пошли.
Виктор открыл дверь дома и придержал дверь. Лена вышла на веранду и замерла. Солнце почти касалось вершин гор и разливало вокруг волшебный золотой свет. Воздух светился и слегка дрожал. Ни ветринки. На деревьях не дрожал ни один листочек. А вдалеке, за горными вершинами неповоротливо ворочались и ворчали тяжелые от влаги тучи.
- Какая красота! – вырвался у Лены восхищенный вздох. – Я нигде не видела такой красоты.
- Будет гроза. – Виктор запретил себе смотреть в ее восхищенные глаза. – Надо поторопиться. Но все равно, боюсь, не успеем…
- Это опасно?
- Немного, - спокойно сказал Виктор.
- А если честно? – Лена положила ладошку на руку Виктора и посмотрела ему в глаза.
- Гроза в горах всегда представляет опасность. Лучше во время нее всегда находиться под крышей. Но ты же хочешь домой…
- Я перестала любить экстрим со времени боев. Лучше переждем. Отвезешь меня домой завтра. Одна ночь уже ничего не изменит.
Девушка сама удивлялась, как легко слетает с ее губ такое интимное «ты». Ведь даже признаваясь ему в любви, Лена говорила Виктору «Вы».
- Конечно. Одна ночь уже ничего не изменит, – пробормотал Степнов себе под нос, направляясь за Леной в дом. – Ну, Юра. Ну, удружил…
Виктор поднял к быстро темнеющему небу улыбающееся лицо.
- Спасибо тебе, брат.
Слишком часто он вспоминал Ленин выпускной вечер, слишком часто корил себя за то, что не пошел за ней, что испугался и своих, и ее чувств. Слишком часто он мечтал о том, как она войдет в его дом… И теперь, когда она здесь, рядом, он сделает все, чтобы ее не отпустить.
- Господи! Пусть она все еще меня любит!
На поднятое к небесам лицо повеяло холодным ветром. Тучи были уже ощутимо ближе. К его дому шла гроза…

 Отправлено: 28.08.09 23:13. Заголовок: Лена сидела в кресле..

Лена сидела в кресле, свернувшись калачиком, и смотрела, как темноту за окном прорезают длинные зигзаги молний. По стеклу постукивали еще редкие дождевые капли.
А Степнов смотрел на Лену. На ее задумчивое лицо, широко раскрытые глаза и чуть приоткрытые губы. Она изменилась. Повзрослела. От подростковой угловатости не осталось и следа. Девушка расцвела и превратилась в очень красивую юную женщину.
- Виктор Михайлович, - позвала Лена, – объясните мне, что вообще произошло…
Почему-то, когда первая злость и удивление прошли, говорить ему «ты» уже не получалось. И внутри сидело какое-то ленивое удивление, что это «ты» так легко срывалось с кончика языка.
- Пожалуйста, не надо, Лен…
- Что, не надо?
- Михалыча не надо. По имени. И, по возможности, на «ты».
Лена хмыкнула и попробовала имя на вкус.
- Виктор… - Имя перекатывалось во рту, как орешек в шоколаде – сладко, вкусно, но мало. Хотелось еще. – Виктор… Расскажи мне, что, собственно, происходит. Зачем меня усыпили, привезли сюда и в первую ночь не выпускали из комнаты?
Мужчина взял девушку за руку и потянул за собой. Лена вопросительно посмотрела на него.
- Пойдем. Я кое-что тебе покажу. И многое станет понятно.
Виктор вел за собой Лену по темному дому. Ее ладошка слегка дрожала в его руке. Мужчина распахнул какую-то дверь и включил бра. Рассеянный свет не ударил по глазам, а помог выхватить самое важное. А именно: три больших портрета на стене. Лениных портрета.
Девушка смотрела во все глаза.
- Откуда? Откуда это?
Степнов пожал плечами.
- Техника творит чудеса. Я принес фотографии, какие у меня были, одному из моих названных братьев и попросил сделать портреты. Результат ты видишь…
- И их, эти фотографии, видели все твои родственники?
- Конечно. Я никогда не запираю дом. О моих приключениях и дурацких поступках моей семье тоже известно. Поэтому Юра тебя и узнал, когда вы столкнулись лицом к лицу. И решил мне помочь…
- Это все так серьезно?
- Тут – да. А в Москве это не будет иметь значения. Только, боюсь, твоим родителям придется тоже уехать.
- Родители! – Лена чуть не хлопнула себя по лбу. – Я могу позвонить родителям?
- Конечно. Сейчас принесу телефон.
Степнов оставил Лену в кабинете, а сам пошел в холл, где оставил свой сотовый. Виктор взял телефон и на мгновение замер, прислушиваясь к порывам ветра и шуму ливня за дверью. И улыбнулся – пусть звонит, пусть успокоит, все равно сейчас они отрезаны от мира. Их только двое…
Когда мужчина вернулся в кабинет, Лена все еще рассматривала свои портреты.
- Я тут красивее, чем в жизни, - не оборачиваясь, произнесла девушка.
- Нет. Когда я увидел тебя, понял, что забыл, какая ты красивая. Фотографии этого не передают…
Степнов протянул мобильный. Лена набрала номер и прижала трубку к уху.
- Мама… Мамочка! Со мной все в порядке!.. Где-то в горах. Не знаю… Это была чья-то глупая шутка… Не волнуйся, как только кончится гроза, я вернусь… Сейчас тут просто потоп!.. Мама, мама, не волнуйся. Я не одна, я с Виктором… Михалычем! Он, оказывается, тут живет… Да, он меня в обиду не даст. Скажи папе, чтобы не волновался… Целую…
Лена со смущенной улыбкой посмотрела на Виктора.
- Мама была в курсе моей влюбленности в тебя. Но я ее давно убедила, что все прошло. И она очень хорошо к тебе относится, дед рассказал ей, как ты нам помогал.
Из всего сказанного в сознание Виктора врезались только два слова: «влюбленность» и «прошло». Он шагнул к Лене и замер в сантиметре от нее.
- А все прошло?
- Что? – почему-то шепотом спросила Лена, поднимая на мужчину удивленные глаза.
- Влюбленность…
- Да!
Как чувствует себя камень, который лежал-лежал на вершине, а дожди и ветра подточили его ложе, и камень рухнул в пропасть? Как чувствует себя орел, которому подбили крыло, и который больше никогда не сможет взлететь? Как чувствует себя человек, у которого вырвали сердце? Это больно. Так больно, что невозможно дышать.
- А любовь осталась, - еще тише прошептала Лена.
Зачем отрицать очевидное? Зачем потакать какой-то ненужной гордыне? Чтобы потом плакать в подушку в холодной одинокой постели, сожалея о несбывшемся? Лена такой не была. Она всегда была честна, в первую очередь, с собой.
Над домом громыхнул раскат грома.
Камень зацепился за выступ, орел взлетел, а человек сделал первый судорожный вдох с новым сердцем.
- Тогда, может…
Его прервал звонок мобильного телефона.
- Да. Здравствуйте, Никита Петрович… Не волнуйтесь, у меня хороший большой дом. И не такую грозу выдерживал… Лена в безопасности… Да, тоже рад Вас слышать, передаю трубку.
- Папа!.. Что?.. Кто это сказал?.. Заявление? Забери, конечно… Женится? – тут Лена лукаво посмотрела на Виктора. – Будет надо, женится. Он же мой рыцарь… Пока, папочка. Целую.
Лена отключилась и, глядя Виктору прямо в глаза, выключила телефон.
- Из-за грозы пропала связь, - пояснила она.
- У меня никогда связь не пропадала, - улыбаясь, сказал Виктор.
Лена равнодушно пожала плечами.
- Вот незадача. А сейчас пропала. Все бывает когда-то в первый раз.

 Отправлено: 29.08.09 12:44. Заголовок: И не было больше сло..

И не было больше слов. Слова были просто лишними. Их просто швырнула друг к другу какая-то сила. То, от чего он так долго бежал, то, о чем он так сожалел, все-таки его настигло. Желание. Слепое, слепящее, неудержимое, так долго сдерживаемое, наконец-то вырвалось на волю. То, чего она добивалась, что она догоняла, остановилось и обернулось к ней. Желание. Безрассудное, такое яркое, скрываемое ото всех и бережно хранимое. И над всем этим распростерла крылья любовь.
Исступленные поцелуи – уже не девочка, женщина, можно.
Прижаться к его телу как можно крепче – уже не учитель, а просто любимый мужчина, можно.
Забыть обо всем, отдаваться друг другу без остатка – нужно, необходимо…
А потом они сидели на полу, обнявшись и закутавшись в плед и смотрели на потоки воды, стекающие по стеклам.
- Что сказал твой папа? – тихо спросил Виктор, невесомо касаясь губами волос любимой.
- Что вся Гагра говорит, что меня украли для тебя. И папу поздравляют с замечательным зятем.
- Жаль я не вижу лица Самвэла, - улыбнулся в темноте Виктор.
- А кто это?
- Еще один мой названный брат. Это у него лежало заявление твоих родителей. Его жена – сестра Юры и Оксаны…
- И он ее украл! – закончила Лена со смехом. – Насчет этого меня уже успели просветить.
Виктор обнимал любимую, а состояние безоблачного счастья потихоньку подтачивал червячок. Мужчина уговаривал себя не спрашивать. Не спрашивать… Не спрашивать…
- Лена, а сколько их было? – не удержался.
- Кого? – удивленно вскинутые брови над веселыми глазами.
- Мужчин…
А сознание вопило, что он только что разрушил их такое хрупкое единение.
Зеленые глаза заледенели.
- Это имеет какое-то значение? Мне двадцать лет! Чего ты ждал, позволь узнать?
- Ничего… - глухо.
- Так это важно?
- Нет… Да… Не знаю… Да! Важно!
- Если я скажу, что двадцать, что это изменит?
Лена легко высвободилась из враз ослабевших рук Степнова.
- Вот, значит как… Ты ушел, уехал, сбежал, а я должна была сидеть и ждать, не соизволишь ли ты вернуться?
- Нет. Конечно, нет.
Лена стянула с Виктора плед и закуталась в него.
- Я переночую в твоей спальне, а утром ты отвезешь меня домой. – Пошла к двери и, выходя, обернулась. – Двое их было, Витя. Двое. Не так много, но, видимо, на двое больше, чем нужно для твоей любви.
- Лена! – Степнов вскочил на ноги.
Девушка покачала головой.
- Не надо. Не говори ничего. Я все понимаю…
И скрылась за дверью. А он стоял посреди комнаты и ругал себя последними словами.

 Отправлено: 30.08.09 14:14. Заголовок: Поскольку я вспомнил..

Скрытый текст

Поскольку я вспомнила, что у меня сегодня маленький праздник, решила устроить и праздник тем, кто ждет

Утро встретило прохладой и ярким солнцем на синем-синем небе. Грозовые тучи вспороли свои брюхи, переваливая через острые вершины гор, пролились сильным дождем и рассеялись в предрассветной дымке.
Виктор проснулся первым. Вышел на террасу своего дома и поднял глаза к небу.
«Мне подарили шанс, а я сам все испортил, - подумал мужчина. – Я не имел никакого права спрашивать и осуждать».
Ведь и сам не святой. Две вдовы в деревне в четырех километрах от его дома знали его страсть. Какая разница, кто и сколько их. Ведь Лена не спрашивала и не осуждала. Надо было оставить прошлое прошлому и радоваться настоящему. А он не смог…
Его девочка выросла. Выросла и превратилась в красивую страстную женщину. И разве так важно, кто выступал учителем?
«Важно!» - кричало сердце.
«Не важно, - отвечал разум.- Важно будущее, а не прошлое».
Он снова держал в руках трепетную птицу любви. Но в этот раз он не выпустил ее из рук, а, сжав, сломал ее хрупкие крылья.
Из дома показалась еще теплая ото сна Лена. Сердце Степнова сделало кульбит и согласилось с разумом, что не важно, что было в прошлом.
- Лена…
- Отвези меня домой.
- Лена, выходи за меня замуж.
- Отвези меня домой.
- Ты не понимаешь…
- Я все понимаю! Но и я, и мои родители лучше навсегда уедем отсюда, чем я стану постылой женой, которая будет виновата только в том, что у нее есть прошлое.
- Все не так!
- Так. Тебе нужна непорочная чистая девушка, а я такой давно не являюсь. Я была готова предложить тебе всю себя, но тогда тебе это было не нужно. Твоя натура восставала против наших отношений. А теперь… Прошлого не вернешь. Не надо даже пытаться. Это будет ошибкой.
- Лена…
- Отвези меня домой!
- Если я верну тебя родителям, будет только хуже!
- Хуже уже быть не может. Я хочу домой.
Виктор, как во сне, завел машину и открыл пассажирскую дверь. Лена села и чинно сложила руки на коленях.
Всю дорогу до Гагры они ехали молча. Лена смотрела в окно и прощалась с великолепным краем, запавшем ей в душу. А Виктор ни о чем не мог думать.
Никита и Вера Кулемины стояли на улице и смотрели на приближающуюся машину. Рядом стоял хмурый Самвэл и улыбающийся Юра.
Лена, не дожидаясь полной остановки машины, выскочила из нее и кинулась к родителям. В успокаивающие и надежные объятья.
Виктор остановил машину и вышел.
- Ну, что? – спросил Юра. – Когда свадьба?
- Никогда, – спокойно констатировала Лена.
- Как? Почему?
- Так получилось, - Лена пожала плечами.
Самвэл осуждающе смотрел на Виктора.
- Ну что ж, - произнес Никита Петрович. – Я думаю, нас все поймут, почему мы разорвем контракт.
- Витя? – В этом вопросе названного брата было все: и легкое осуждение, и сожаление, и призыв к какому-то действию.
Самвэл с вопросом в глазах смотрел на Виктора. И было в его взгляде еще что-то… Призыв к действию?
И Степнов вдруг решился.
- Никита Петрович, - спокойно сказал он, подхватывая Лену на руки. – Никуда уезжать не придется. У нас не принято спрашивать женщин, если их уже украли. Готовьте свадьбу. Деньги у Самвэла. Юра!
- Да! – в голосе названного брата послышалась бесшабашная готовность.
- Заводи машину, ключи в замке!
Степнов уже бежал по направлению к своей машине.
- Что ты делаешь? Поставь меня на место! Отпусти!
- Никогда! – Виктор счастливо засмеялся. – Теперь - никогда!
Мужчина запрыгнул в машину, когда она уже набирала ход.
- В чем дело? – услышал Степнов беспомощный вопрос будущего тестя.
- Повторное похищение, как я понимаю, - спокойно ответил Самвэл. – Заявление писать будете?
- Да Вы!...
- Никита, - Вера Кулемина положила руку на плечо мужа, – пусть едут. Видно, ничего не прошло…
- Да объясните мне, наконец!
- Что тут объяснять? Твоя дочь обожает этого мужчину и медленно умирала без него. А он… Ты сам все видел. Он спрашивать не будет. Самвэл? – обернулась Вера к названному брату Степнова.
- Да?
- Вы поможете нам организовать свадьбу, согласно обычаям?
- Вы можете даже не беспокоиться, - радостно ответил Самвэл. – Семья Виктора все берет на себя. А нас очень много…

Три года спустя, в холодную вьюжную московскую ночь Лена Степнова открыла глаза.
- Витя, - тихонечко позвала она. – Проснись.
- Что, началось?
- Да.
- Поехали!
- Сейчас. Только пообещай мне одну вещь.
- Все, что угодно!
- Я весной хочу уехать домой.
- Леночка, ты меня пугаешь! Мы дома!
- Нет. Я хочу домой. В горы! В страну, где живет моя душа.
- Абхазия…
- Да. Нашему сыну там понравится…

КОНЕЦ

 Отправлено: 31.08.09 06:13. Заголовок: Народ... это... особ..

Автор: Ушастый эльф
Название: Ангел дня
Рейтинг: R
Жанр: Angst, ООСище, AU
Бета: Матильда
Статус: закончен
От Автора: Поклонникам моего фика «Сны…» посвящается. Это не продолжение, продолжения «Снов…» быть не может вообще. По стилю тоже это абсолютно другой фик. Но когда вы его прочтете, надеюсь, поймете, почему я провела параллели между этими фиками.
Предупреждение: Народ, рейтинг выбран совсем не из-за описания постельных сцен. Их описания, возможно, в фике вообще не будет. Еще не знаю. Так что особенно впечатлительных прошу не читать.
Предупреждение 2: В фике присутствуют наркотики , Гуле Juls и Гость 112 у фика теперь есть четыре!!! обложки




А Ксения Буяна нарисовала мне пятую и шестую


И раз всем уже понятно, что за песня навеяла на меня эту идею, то сообщаю что это песня группы Русский размер "Ангел дня" (рекомендую посмотреть и клип)
http://www.moskva.fm/artist/русский_размер/song_667169

Овощебаза http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000279-000-0-0

***** ***** ***** ***** *****

1.
«… ни один…»
Витя Степнов, долговязый хмурый десятиклассник, смолил уже вторую сигарету на углу школы, поджидая своего лучшего друга Никиту Кулемина.
В пачке заграничного вкусного Marlboro оставалось еще пять сигарет. Три с половиной Никите и полторы ему, Виктору. Ну, это ничего. Сегодня Милославский принесет еще, по крайней мере, полпачки. Ни Никиту, ни Виктора не касалось, каким способом ботаник с ужасным именем Мирослав крадет у отца, мотающегося по загранкам, сигареты. Зато за эти сигареты его никто не бьет. И не только не бьет, а даже не смотрит косо в его сторону. Друзья взяли его под свое покровительство. Да, противно. Но парень платит. И платит очень хорошую цену. А парни уже привыкли к качественному заграничному продукту, и курить отечественное дерьмо, которое и достать-то трудно, им уже и не хотелось.
А вот и Мирик. Оглядывается, ищет. Значит, принес. Если бы не принес, шухерился бы по кустам, а в школе прятался бы в женском туалете. Губы Вити скривились в презрительной усмешке. Он тихонько свистнул. Как своей собаке. И Мирик, вздрогнув, оглянулся, увидел Степнова и потрусил к нему. Ну, чисто собака. Большая толстая трусливая собака. Но полезная.
Сегодня Мирославчик постарался на славу – он принес аж две с половиной пачки.
Витя похлопал одноклассника по плечу.
- Чувак! Неделю можешь ходить спокойно. Родина тебя не забудет.
Милославский раздулся, как жаба, то ли от гордости, то ли от облегчения и собирался что-то сказать. Но тут из-за угла соседнего со школой дома вырулил Никитка, и Степнов шикнул на Мирика и направился к другу. Мирославчик слегка сдулся и поспешил к двери в школу. Он знал, что когда эти двое спешат на встречу друг к другу, под ногами лучше не мешаться.
Никита щелчком выбил из пачки сигарету и, закусив фильтр зубами, прикурил ее.
- Какие планы на завтра? – лениво спросил он, перекатывая мальборину из одного уголка рта в другой.
- А что?
- Да Верка на дискотеку хочет. Ее дед на какую-то конференцию укатил, вечер и хата свободна. Она пустит нас спокойно выпить, если мы отведем ее на танцы.
Степнов и Кулемин одинаково скривились. Правильные пацаны на дискотеки ходят только за одним – подраться. А подраться, если ведешь на танцы Веру, никак нельзя. Она испугается и будет доставать их причитаниями еще неделю точно. Ненормальная девчонка эта Верка, не любит пацанских драк. Другая бы на седьмом небе была, что за нее дерутся – ребята все свои драки оправдывали тем, что вступаются за подругу, – а этой не нравится.
- Ладно, - нехотя согласился Витя. - Выгуляем Веру, а потом оторвемся.
Никита облегченно вздохнул и улыбнулся другу.
Они были абсолютными антиподами в плане внешности. Смуглый, чернявый долговязый Степнов с пронзительными синими глазами и белокожий невысокий блондин с ярко-зелеными глазами, опушенными длиннющими темно-коричневыми ресницами. Вдвоем парни производили сокрушительное впечатление на одноклассниц и девушек постарше. Поэтому достаточно запретные радости секса познали оба еще около года назад и продолжали совершенствоваться в этой науке.
Что связывало двух школьных лоботрясов с девочкой из приличной семьи, отличницей и любимицей учителей Верой Кулеминой, никто из этой троицы сказать не мог. Просто, когда Вера пришла к ним в школу в пятом классе, ее сразу задразнили «невестой Франкенштейна», поскольку одинаковая фамилия с одним из самых отъявленных хулиганов не могла пройти незамеченной. Вера плакала в туалете, пыталась огрызаться и вела себя как маленький безобидный зверек, которого разозлили. И Никите почему-то это показалось ужасно трогательным. Ведь даже в душе самого отъявленного хулигана живет потребность кого-то защищать. А голубоглазая Вера со смешными рыжеватыми косичками, третируемая одноклассниками и всей параллелью, подходила на роль опекаемой просто идеально. Вот так и сложилась эта непонятная троица.
За кустами мелькнула рыжеватая макушка, и парни, как по команде, отбросили окурки.
Все. Троица в сборе. Пора в школу.

2.
«… ни один Ангел дня…»
Заколотый над ушами водопад волос – и куда делись смешные косички? – притягивал к себе взгляд. Стройные ноги, затянутые в черный нейлон, казалось, совсем не были прикрыты коротенькой черной юбочкой. Слегка прозрачная блузка – с такими охранниками, как Никита и Витя, можно не бояться слегка провоцировать противоположный пол. Тушь на ресницах с небольшими комками, но Вере удивительно шло даже это.
Витя в первый раз посмотрел на Веру, как на девушку, а не как на друга, и это заставило его поморщиться. Нельзя смотреть на Веру, как на сексуальный объект, нельзя! Ведь это же Вера! Их Вера!
А Никита, казалось, совсем не мучился внутренним раздраем. Он восхищенно смотрел на одноклассницу так долго, что она смутилась и опустила глаза.
- Хватит на меня глазеть, - дрожащим голоском, но твердо заявила она. – Пойдемте скорее. Так танцевать хочется.
Никита и Витя подхватили подружку под руки, и все трое зашагали по направлению к клубу.
Суббота! Благословенный день и еще более благословенный вечер. Завтра не нужно вставать и переться в обрыдшую всем школу. Сегодня можно развлекаться хоть всю ночь, а потом отсыпаться до одурения. Суббота! Танцы!
Заплатив за вход, троица окунулась в жаркую полутьму танцевального зала. В воздухе витал запах сигарет, алкоголя и секса.
Витя и Никита разом втянули носом воздух. Точно. Пахло сексом. Кто-то уже получал удовольствие по полной программе. А Вера широко раскрытыми глазами оглядывалась вокруг.
- Идемте же танцевать! – блестя глазами и нетерпеливо пританцовывая на месте, Вера звала своих друзей.
Парни тоскливым взглядом проводили незнакомого пацана с контрабандно пронесенной бутылкой водки и покорно побрели за Верой. Можно было, конечно, попытаться эту бутылку отобрать. И даже двое против пяти, друзья бы вышли победителями, но… Но сегодня на дискотеке им не удастся ни подраться, ни напиться – сегодня вечер Веры. Зато потом, уже у Веры дома, они как следует выпьют. Могут даже упиться до поросячьего визга. Все равно ночевать они останутся у подруги. Родители предупреждены об их неночевке дома. Так что сейчас время Веры, а потом настанет их время.
Вера танцевала, прикрыв глаза. Крутящийся под потолком шарик бросал на нее голубоватые блики. А Степнов, как завороженный, смотрел на девушку.
Да что же с ним такое! Ведь и раньше он смотрел, как танцует Вера, и раньше они с Никитой устраивали попойки в квартире Вериного дедушки, когда тот уезжал на несколько дней из города. Все как всегда. Но что-то неуловимо изменилось. И не только у него.
- Вить, - пихнул его в бок локтем Никита, - а Верка-то наша выросла. Созрела, можно сказать.
За что получил ощутимый тычок в живот от взбешенного Вити.
- Ты что? Совсем ку-ку поехало?! Это же Вера! Наша Вера!
- Совсем с катушек съехал. Ну и что? То, что это наша Вера, не делает ее бесполым существом. Да ладно, забей. Она девочка совсем. Ничего еще не понимает в этой жизни.
- И наше дело ее оберегать.
- Конечно. - Никита потер кулак. – Никого к ней не подпустим.
И ухмыльнулся.
Вечер катился по накатанной. В зале все ощутимее пахло спиртным, сигаретным дымом и сексом. А Витя с Никитой с тоской провожали взглядами каждую девушку, которая подавала им недвусмысленные знаки и, не получая ответа, обиженно отворачивалась.
Друзья одновременно вздохнули. И утешали себя и друг друга тем, что хоть Вере весело.
К концу вечера парни потеряли бдительность и пропустили момент, когда все еще можно было остановить…
Со своего места их мгновенно сорвал пронзительный Верин крик. Вот только что она была тут, в зоне видимости, и вот ее нет, не видно. Парни заметались по залу, холодея от страха. Ведь тут их все знали, знали, что Веру трогать опасно для здоровья, знали, что ее защитники вцепляются мертвой хваткой и не выпускают добычу, а если и выпускают, то оторвав изрядный кусок мяса. Как бультерьеры.
А Веры нигде не было…
Зашуганные аборигены местной дискотеки клялись, что не видели, куда и с кем исчезла девушка, пока один не вспомнил двух залетных, крутящихся вокруг нее.
Тогда Витя с Никитой газонокосилкой прошлись по углам и обнаружили в одном испуганную до обморока Веру, заслоненную от зала двумя широкими спинами. Ребята разговаривать не стали. На залетных обрушились удары. Их сбили с ног и стали бить ногами. Целенаправленно по почкам. И по лицу. По лицу и по почкам.
- Все, пацаны, все! – закричал один. – Мы ж не знали, что это ваша баба! Смотрим, танцует одна. И в таком виде.
За эти слова он получил ногой в живот.
- Она не баба, - процедил Степнов.
- Пацаны, мы откупимся, – прохрипел второй.
Удары прекратились. Откупиться, это можно.
- Только цена будет высока, - бросил Никита.
Первый полез в карман фирменных, уже порядком заляпанных грязью и кровью джинсов и достал маленький пакетик.
- Вот, - он протянул Никите пакетик на раскрытой ладони.
- Что это? – подозрительно спросил Витя.
За что удостоился презрительного взгляда второго.
- Это герыч, - пояснил первый.
- Героин что ли? – зачарованно спросил Никита.
- Ну да.
- Нет, этого нам не надо, - заявил Степнов.
- Мы берем, - воскликнул Кулемин. – И чтоб мы вас тут больше не видели.
Никита схватил пакетик с протянутой ладони и спрятал в карман.
- С ума сошел! – прошипел Степнов, накидывая на Веру свою ветровку, и, обнимая за плечи, ведя к выходу из зала. – Это же наркота!
- Да ладно тебе! От одного раза ничего не будет. Зато попробуем. И ни фига на это не потратим.
Никита осторожно приобнял Веру с другой стороны.

 Отправлено: 01.09.09 09:43. Заголовок: «… никогда…» Степнов..

3.
«… ни один Ангел дня не споет…»
Отходить от испуга и оттаивать Вера начала только дома. Родные стены, как-никак…
Она быстро собрала на стол нехитрую закуску: хлеб, масло, банку кильки в томате и банку шпрот. Толстыми кусками нарезала вареную колбасу и тоненькими, почти прозрачными - копченую. Открыла компот, которым ее с дедушкой снабжала соседка по даче, и поставила на стол две стопки. Села, сложила руки на коленях и уставилась куда-то в угол кухни.
Вите с Никитой сегодня в школе повезло. У лохов и ботанов в карманах было достаточно денег, чтобы купить бутылку водки, емкостью ноль-семь литра. Стоит ли говорить, что все они с радостью расстались со своими денежками. Лучше ходить голодным, чем битым.
Никита сорвал пробку с бутылки и разлил для начала по полной. Что ни говори, но стресс пережила не только Вера. Парень ни за что не хотел бы пережить те несколько минут, когда они искали подругу по залу, еще раз. Хоть озолоти его. Судя по угрюмому виду Вити, он тоже проматывал в голове эти минуты.
Чокнулись, выпили, грохнули стопками о стол.
Закусили…
Вера вдруг встрепенулась, схватила бутылку, налила в Никитину стопку до краев и опрокинула себе в рот. Ребята даже не успели среагировать. Вера проглотила едкую жидкость и закашлялась. По пищеводу как будто прокатился огненный шар, а в желудке заполыхал костер. Но через некоторое время по телу разлилось приятное тепло.
- Вера?! – воскликнули шокированные ребята.
Умница, красавица, отличница, их подруга хлопнула полную рюмку, как заправский алкоголик.
Девушка тряхнула волосами.
- Вам что, одним только можно? Или для меня водки жалко?
- Верочка, успокойся.
- Не хочу, - упрямо мотнула головой, встала со своего стула и решительно поставила на стол еще одну рюмку. – Я буду с вами.
Ребята переглянулись и пожали плечами. Пусть. Все равно много не выпьет, свалится. Да и наливать они будут по чуть-чуть. И проследят, чтобы хорошо закусывала. Уж лучше с ними у себя дома, чем с какими-нибудь моральными уродами в подворотне.
Потихоньку румянец вернулся на щеки девушки. Один раз она даже улыбнулась. Потом сообщила, что пойдет переоденется, и скрылась за дверью кухни.
Вот тут Никита и вспомнил про пакетик. Достал из кармана и повертел в руках.
- Никитыч, может, ну его? Давай выбросим, а?
- Витька, да ты знаешь, сколько это стоит? Давай попробуем. Халява же… Если ты не хочешь, я один попробую.
- Нет уж. Вместе добыли, вместе и пробовать.
Витя взял из рук друга пакетик и повертел в руках.
- А как его пробовать-то?
Никита пожал плечами.
- Кажется, его колят, - неуверенно сказал он.
- Ну уж нет! Колоть я ничего себе не буду. И тебе не дам! Может, его курят? Или нюхают…
- А может, просто съедим?
Степнов фыркнул.
- Не, давай лучше попробуем понюхать.
Витя быстро, чтобы не передумать, сунул нос в пакетик и вдохнул полной грудью. Быстро отвел руку с пакетиком от лица и вовсю расчихался.
- Ух ты! – восхитился Никита, отобрал у друга пакетик и сам сунул туда нос.
Скоро в кухне раздавалось чихание обоих ребят. В пакетике оставалось еще немного порошка.
Чувство удовольствия зарождалось где-то в животе. Потом теплой волной поднялось вверх и затопило ребят полностью. Заблестели глаза. Краски стали ярче и захотелось обнять весь мир.
- Витька! – выдал гениальную мысль Никита. – Надо с Веркой поделиться.
- Не, - скептически скривился его приятель. – Она не будет. Да и нам лекцию прочитает.
- Но ведь ей же будет хорошо.
- Согласен. Но это ты знаешь, я знаю. А ей мы не объясним.
Взгляд Никиты упал на Верин бутерброд. Он схватил пакетик, воровато оглянулся на дверь кухни, снял с бутерброда колбасу и щедро посыпал масло содержимым пакетика. Только он засунул пустой пакет в карман, как дверь открылась, и в кухню вплыла Вера. Казалось, она двигается медленно и томно. На ней был надет коротенький халатик на запах, волосы заплетены в косу. Ребятам девушка показалась очень красивой и грациозной. Гораздо красивее, чем на дискотеке.
Вечер катился по накатанной: выпивали, закусывали, шутили, много смеялись. И Вера вскоре тоже начала шутить и смеяться. Заблестели глаза, в движениях появилось кокетство.
Водка кончилась, а спать еще не хотелось. Наоборот, все трое чувствовали душевный подъем и бодрость.
- А давайте в карты поиграем, - предложила Вера.
- На раздевание, - тут же откликнулся Никита.
Девушка рассмеялась и тряхнула головой.
- А давайте!
Почему-то играть в кухне на столе стало очень быстро неинтересно, и троица, не доиграв даже первую партию, переместилась на ковер в гостиной. Почему-то всем троим играть, сидя на ковре, казалось ужасно забавным.
Вера проиграла. И, показав ребятам язык, сняла комнатную тапочку.
- Уууу, - разочарованно взвыли ребята.
Девушка показала им язык и стала сдавать карты.
Потом проиграл Витя. Он стянул с себя футболку. Потом – снова Вера. Она сняла вторую тапочку. Потом долго не везло в картах Никите – он остался сидеть в трусах и одном носке.
Всем было ужасно весело. И вот наступил момент, когда с Вериных плеч скользнул халатик. Ребята затаили дыхание. Казалось, ничего красивее они никогда не видели. Молочно-белая кожа девушки как будто светилась изнутри. Вера немного смутилась, оставшись в очень девичьем и закрытом комплекте белья.
Дальше настало время разоблачения Вити. Он смотрел на Веру и не мог сосредоточиться на игре. Никита, видимо, тоже. Так что ребята быстро остались в одних трусах.
Затем снова настал черед Веры. Она, стесняясь, сняла бюстгальтер и стыдливо закрылась руками. И, естественно, из-за смущения, проиграла еще раз.
- Давай, Вера, - подбодрил Степнов. – Нас уже нечего стесняться.
- А хочешь, мы тоже трусы снимем? – предложил Никита.
- Хочу!
Все трое, как по команде, поднялись с пола, отвернулись друг от друга и, стоя спиной к спине, сняли последнюю деталь своего гардероба.
- На что теперь будем играть? – спросила девушка.
Стеснение прошло, как и не было. Было на удивление хорошо и уютно.
- На «потрогать», - заявил Никита.
Вера заливисто рассмеялась и кивнула головой.
Она снова проиграла. Ребята, не сговариваясь и не глядя друг на друга, протянули руки к девичьей груди. Синхронно погладили, и обе ладони укололи восставшие вершинки. У ребят перехватило дыхание.
- Вера, - прошептал Никита.
- Вера, да? – не надеясь, прошептал Витя.
- Да, - шепнула девушка.
- Кто? – выдохнули друзья. – Вера, кто?
Девушка на секунду задумалась. Ей очень нравился Никита. Она даже иногда представляла, как он целует и гладит ее. Но так же ей нравился и Витя. Разве могла она обидеть кого-то из них.
- Оба!

4.
«… ни один Ангел дня не споет для тебя…»
Витя Степнов проснулся первым. Он помнил свой яркий и очень красочный сон. Во сне он, Никита и Вера занимались любовью втроем.
«Приснится же такое» - усмехнулся про себя парень и открыл глаза. Которые тотчас же расширились от ужаса. Он, Никита и Вера, абсолютно голые, спали на кровати Вериного деда. Как они туда добрались, зачем вообще пошли в комнату дедушки, Витя не помнил.
Парень вскочил с кровати и побежал в гостиную. На светлом ворсистом ковре расплылось уродливое коричневое пятно. Витя с ужасом смотрел на это пятно и не мог отвести взгляд. Потом упал на колени и схватился за голову.
- Что же мы вчера натворили! Что же мы вчера натворили!!! Это все проклятый наркотик! Никогда! Больше никогда!
Но врать самому себе последнее дело. Нет. В том, что он больше никогда не притронется к любому наркотику, Витя Степнов был уверен, но в том, что вчера произошло, был виноват не только наркотик, Витя тоже прекрасно понимал.
- Ты чудовище, Степнов. Чудовище! – глотая слезы и ползая по ковру с тряпкой, пытаясь отмыть уродливое пятно с ковра, выговаривал себе парень.
Витя не помнил когда плакал последний раз. Правильные пацаны не плачут. Кажется, его последние слезы были в пять лет, когда он сломал руку, упав с дерева. И вот сейчас соленая влага снова текла по щекам, независимо от его желания. И почему-то плакать было совсем не стыдно.
Витя с силой тер пятно, окунал тряпку в таз с мыльной водой и снова тер. Как будто, если он сможет смыть это пятно с ковра, то смоет и воспоминания о вчерашнем вечере. Пятно поддавалось. Медленно, но поддавалось.
Из спальни Вериного дедушки показался Никита.
- Вить, - хрипло позвал он, - скажи мне…
И запнулся, глядя на ползающего с тряпкой друга. Витя обернулся к Никите, и в глазах обоих ребят застыл невыразимый ужас и чувство вины.
Кулемин, не говоря ни слова, сходил за второй тряпкой и опустился рядом с другом на колени. Так они молча оттирали след своего вчерашнего преступления, пока коричневое пятно не исчезло совсем.
Друзья сидели на ковре друг рядом с другом и не знали, что им делать.
- Вить, - вскочил на ноги Никита, – бегом, одеваем трусы, собираем вещи и расстилаем диван.
- Зачем?
- А затем, что я был уверен, что произошедшее ночью, это сон! Ты ведь тоже?
- Да…
- Значит, и Вера так подумает. А если она якобы проснется раньше и увидит нас мирно спящими на диване, она абсолютно точно уверится, что это был сон. Понимаешь? Давай быстрее! Ради Веры.
В мгновение ока одежда была сложена на стульях, Верин халат и белье небрежно брошены на спинку дедовой кровати, диван расстелен, таз унесен в ванную, тряпки брошены под ванну, а ребята застыли под одеялом, лицом к стене. И в такой позе, не шевелясь, пролежали два часа, пока не проснулась Вера.
Она осторожно выглянула в гостиную, увидела спящих на диване ребят и облегченно вздохнула. Это был сон. Всего лишь сон…
«Больше никогда не буду пить водку».

5.
«… ни один Ангел дня не споет для тебя никогда…»
Вроде бы все было, как всегда. Они снова встречались у школы и втроем шли на уроки. Так же втроем гуляли, так же ходили на дискотеки и делали уроки в компании Веры. Никто не вспоминал тот злополучный вечер и еще более злополучную ночь.
Только вот Никита стал потихоньку отдаляться от Виктора. Ему уже не было так интересно гулять, курить и пить в компании с приятелем, он все больше пропадал… Иногда Вите казалось, что друг просто не высыпается, а иногда из него просто через край била энергия.
А Вера… У Веры часто кружилась голова и болел живот. Иногда ее мутило. Но девушка была спокойна, в меру весела, и друзья не обращали внимания на ее самочувствие. До одного знакового момента. В конце второй четверти, почти перед новогодними каникулами, Вера переволновалась на четвертной контрольной и упала в обморок. Тогда, только тогда Витю кольнула иголочка беспокойства.
«Да нет, - успокаивал десятиклассник сам себя. – Если бы что-то было, Вера бы узнала об этом раньше. Ведь женщины всегда знают такие вещи. Всегда! Она просто переволновалась. Просто. Переволновалась. Просто… Переволновалась… Просто…»
Своими опасениями Витя с Никитой делиться не стал. Тот попросту сейчас друга не понял бы. На него опять напало какое-то сонное состояние. Раньше Степнов волновался и спрашивал друга о здоровье, но тот только безмятежно смотрел на него и улыбался. А потом успокаивал, что никогда не чувствовал себя лучше.
Обеспокоенный состоянием девушки школьный врач выписал направление на анализы и освобождение от школы на два дня.
Но Вера не появилась в школе ни через два дня, ни через три, ни через четыре… Тогда забеспокоился даже Никита.
Вера не подходила к телефону, не открывала дверь. Ее дедушка снова был на какой-то длительной писательской конференции, так что и спросить, где Вера и что с ней, было не у кого.
И когда беспокойство ребят достигло апогея, Вера появилась в школе. Она была несколько бледна, но во взгляде появилась какая-то взрослость и недетская решительность.
На вопросы ребят, где она пропадала и что случилось, Вера твердо сказала, что все объяснит после школы.
Друзья еле вытерпели до окончания уроков, вышли из школы и дошли до поваленного дерева – любимого места их посиделок на улице. Вера присела на обледенелый ствол, предварительно подстелив под себя полиэтиленовый пакет. Раньше такой предусмотрительности за ней не водилось.
- Ну? – нетерпеливо воскликнул Никита.
А Витя просто смотрел на подругу и поражался тому, как она повзрослела всего за несколько дней, которые они с Никитой ее не видели.
- Ребята, я прошу вас выслушать меня, не перебивая. Хорошо?
У Виктора на секунду остановилось сердце. А Никита озвучил их общий испуг.
- Вера, ты больна? Это серьезно? Ты можешь…умереть? – на последнем слове у Кулемина дрогнул голос.
- Нет, я не больна. Я абсолютно здорова. Но еще раз настоятельно прошу меня не перебивать.
Ребята синхронно кивнули. Раз Вера здорова и не умирает, то можно и помолчать. Можно выслушать.
- Я знаю, что ночь, после той дискотеки, когда меня пытались изнасиловать, мне не приснилась. Я знаю, что спала с вами двумя, причем абсолютно добровольно и получая от этого удовольствие. Я не виню вас. Так получилось. Вы меня не принуждали.
- Вера, - прошептал Витя.
- Помолчи, пожалуйста… Я беременна. Срок шестнадцать недель. Все точно, так как врачу я могла сказать точную ночь зачатия. Аборт делать поздно. Так что я буду рожать. Рожу и буду растить, дедушка мне поможет. Детский дом не вариант. К вам у меня никаких претензий. Этот ребенок только мой. Это все.
- А что сказал твой дедушка? – прошептал Витя.
- Дедушка не знает, что отец один из вас. Я сказала, что, не предупредив вас, пошла на дискотеку, и меня там изнасиловали. Что лиц насильников я не помню. Что сама во всем виновата.
- Вера, это же неправда.
- Зато не подставила вас. Все в порядке. Дедушка новость пережил. И считает меня очень сильной.
- Как ты пропустила? Почему раньше не запаниковала?
- Да потому что у меня цикл всегда был нерегулярный. Так что отсутствие месячных меня совсем не насторожило. А другие признаки я просто пропустила…
Ни малейшего стеснения при разговоре о таких интимных вещах. Хотя, чего Вере их стесняться, у них скоро будет ребенок.
Никита вдруг рухнул на колени перед девушкой, обнял ее ноги и уткнулся в них лицом.
- Вера, прости меня. Прости нас. Я… - Никита как-то беспомощно оглянулся на друга, а потом смело взглянул в глаза девушке. – Я люблю тебя. И я хочу вместе воспитывать нашего ребенка.
- Никита, - голос девушки дрогнул. – Никита, ты не можешь быть уверен, что ребенок твой.
- А мне все равно. Я тебя люблю.
- Вер! - Витя отбросил в сторону раздумья. – Тебя любит не только Никита. Я тоже тебя люблю. Очень люблю. И мне тоже все равно, чей это ребенок. Мой или Никиты. И я тоже хочу жить с тобой и воспитывать нашего ребенка.
Вера отвела руки Никиты от своих коленей. Парень встал и подошел к Вите. Они друзья. Они оба любят одну девушку. Оба готовы нести ответственность. И оба будут ждать ее решения. На дружбу это решение не повлияет.
Вера подошла к друзьям и вгляделась в глаза Вити. Синие глаза смотрели серьезно и с какой-то тоской. Как будто парень уже знал о ее выборе.
- Витя, - произнесла Вера. – Я очень люблю тебя. Очень. Но как брата. Как старшего сильного и лучшего в мире брата. А Никиту я просто люблю.
Кулемин сгреб девушку в объятья и закружил.
- Вера, у нас все будет хорошо. Лучше всех. Сыграем скромную свадьбу…
Степнов через силу улыбнулся и развел руками.
- Тогда я буду свидетелем. А потом самым любимым дядюшкой.
Трое ребят стояли, обнявшись, под темнеющим зимним небом. Им было хорошо и спокойно. Даже Вите, которого отвергла любимая девушка. Но у него остался лучший друг, осталась самая замечательная в мире подруга. И скоро появится названный племянник или племянница.
Трое стояли и не знали, что еще готовит им судьба.

 Отправлено: 01.09.09 21:34. Заголовок: «… никогда…» Две нед..

6.
«… ни один Ангел дня не споет для тебя никогда… Никогда…»
- Виктор Михайлович! – стуча каблучками, за стремительно идущим по коридору мужчиной бежала секретарша. – Нам пришла распечатка интернет-голосования. Мы лучшие!
Мужчина обернулся, полы его дорогущего плаща взметнулись, как крылья летучей мыши. Он насмешливо смерил взглядом свою секретаршу со смешными рыжими рогульками на голове.
- Лучшие в чем, Светочка? – бархатным голосом спросил мужчина.
Девушка задрожала под его насмешливым взглядом и уронила листочки.
- Кккак в чем? Ну, вообще… В интернете… Опросы… - залепетала девушка.
- Ладно, Светочка. Не переживайте, я очень рад. А сейчас мне пора. Буду в два. Звонки записывайте. В особо срочных случаях звоните на мобильный.
Развернулся и ушел. А Светочка порывисто вздохнула. Вот уже год она работает в частной гимназии секретарем владельца и директора. Вот уже больше восьми месяцев она влюблена в своего шефа. А он все еще не замечает ее. Не замечает ее хозяйственности и прекрасной души. Не замечает ее длинных волос и голубых глаз. Не замечает ее. Грустно.
Виктор Михайлович Степнов, основатель и директор одной из лучших частных гимназий Москвы, сел в свою машину и сунул в рот сигарету. Минуту с наслаждением подержал во рту и сунул обратно в пачку. С тех пор, как он пообещал Петру Никаноровичу Кулемину, прадедушке замечательной девчушки Лены, что пересмотрит свое отношение к жизни, он больше ни разу не затянулся сигаретой, не взял в рот ни капли спиртного и многого добился в жизни. Хотя старый фантаст этого, наверняка, никогда не узнает. Не узнает, что Витя Степнов по сей день выполняет свое обещание. Выполняет, несмотря на то, что пожилой человек не счел нужным выполнить свое.
… Никита и Вера готовились к свадьбе. Все необходимые формальности были выполнены, буря с участием учителей и директора школы благополучно была пережита. Казалось, впереди ждало только хорошее. Но Никита ощутимо сдавал. Он похудел, стал раздражительным и рассеянным. Потерял аппетит и трясся в постоянном ознобе. Его мучил насморк и расстройство желудка. На взволнованные вопросы Вити друг только огрызался или просто не отвечал. «Справлюсь» - было его любимое слово. С чем собирался справляться Никита, Витя тогда не понимал…
Даже сейчас мужчину обожгло стыдом и болью. Не заметил, не помог, не вытащил, не спас.
… Только с Верой Никита собирался с силами и был тем же очаровательным разгильдяем, что и раньше. Они много разговаривали о том, как и на что будут жить после рождения ребенка. У Никиты были большие планы. Его жена и ребенок не должны были ни в чем нуждаться.
Витя иногда присутствовал при этих разговорах, предлагал свою помощь, которая с благодарностью была принята.
И вот за два дня до свадьбы Никита пришел к другу. Пришел в ужасном состоянии. Его страшно колотило, мутило, глаза слезились. Витя тогда страшно перепугался и взял с друга обещание, что тот обязательно пойдет к врачу. Витя не знал, что на самом деле происходило с его другом, был уверен, что это какой-то жутко переносимый грипп. Никита просидел у Вити допоздна. И ушел. Ушел с каким-то отчаянием во взгляде. Тогда Витя видел своего лучшего друга в последний раз…
Больше всего Виктор Михайлович Степнов ненавидел торговцев наркотиками. Он тратил безумные деньги на помощь подросткам, ступившим на скользкий путь наркомана. Влил просто громадные средства в охрану района возле своей гимназии, чтобы даже духа наркотиков не было около «его» детей.
…Никиту нашли без сознания в подворотне около дома Вити. До больницы довести успели, успели позвонить родителям и Вере. Но Никита об этом уже не узнал. Он умер, не приходя в сознание.
На Веру страшно было смотреть. Даже следователь ее пожалел и, осторожно расспросив, больше не вызывал на допросы. А вот Вите пришлось отдуваться за двоих. Его допросы длились часами, но парень ничем не мог помочь следствию.
Перво-наперво у Степнова чуть ли не с лупой осмотрели вены на руках и ногах. Потом долго мариновали на предмет, откуда он берет деньги на свои карманные расходы. Потом, через несколько дней поняли, что Витя не наркоман и не торговец.
Пожилой, полностью седой следователь устало посмотрел на подростка, подписывая ему пропуск.
- Кулемин был твоим лучшим другом?
- Да.
- Что ж ты, «лучший друг», не уследил за парнем? Неужели сейчас такая дружба? Если бы ты заметил, все могло бы быть по-другому. Ты ж, наверное, даже не знаешь, когда он начал принимать наркотики.
Слова пожилого милиционера жгли каленым железом. И именно потому, что были правдой.
- Нет. Когда начал знаю, - медленно сказал Витя. – Только я тогда не знал, что он начал…
Взгляд следователя стал цепким, а слова отрывистыми.
- Новые имена твой друг не упоминал?
- Упоминал. Ваня и Дрон. Но я их никогда не видел. Не знаю, как они выглядят. Ничего про них не знаю.
Витя опустил голову.
- Ладно, иди уж, «лучший друг». Только девчонку его не бросай. Ей сейчас ох как нелегко будет.
- Не брошу, - глухо, скорее, самому себе пообещал Витя. – Никогда не брошу.
Это было первое обещание, которое Витя выполнил. И не его вина была в том, что выполнять это обещание пришлось очень недолго.

7.
«… ни один Ангел дня не споет для тебя никогда… Никогда.»
Вместо планируемых двух, Виктор Михайлович Степнов вернулся в свою гимназию около пяти вечера. Все дети уже разошлись по домам, и шаги мужчины гулко раздавались в пустых коридорах. Вдруг из спортзала раздались какие-то возгласы, и Степнов поспешил туда. Приоткрыл дверь как раз, чтобы увидеть, как высокая светловолосая девушка с короткой стрижкой точным ударом в челюсть отправила в нокдаун преподавателя физкультуры Игоря Ильича Рассказова.
- Что здесь происходит? – спокойно спросил Степнов.
- А, Виктор Михалыч, - поднимаясь, произнес Рассказов. – Да вот… Тренируемся. Лену хоть сейчас можно на городские соревнования отправлять. Такой удар!
Восхищению Рассказова не было предела.
Девушка спокойно стояла рядом и в упор разглядывала Степнова.
- Новая ученица? – уточнил Степнов.
- Да. Из детского дома, который мы курируем. Чрезвычайно талантливая девочка в спорте. Волейбол и кикбоксинг. Я на ежегодный отбор с другими преподавателями пошел. И сказал, что без нее не уйду. Да, Лен?
- Да, Игорь Ильич, - бодро отрапортовала Лена.
- Леночка, это владелец и директор нашей гимназии Виктор Михайлович Степнов.
Виктор протянул руку, девушка ответила на рукопожатие.
- Елена Никитична Кулемина, - с задорным блеском в глазах, представилась она.
- Что? – непослушными губами прошептал сильно побледневший мужчина.
- Что с Вами? Вам плохо? – забеспокоилась девушка.
- Нет. Все в порядке. - Степнов быстро взял себя в руки.
Надо все проверить. Бывают совпадения. И не такие совпадения бывают в жизни.
Виктор еще раз взглянул в лицо девушке – на него смотрели зеленые глаза из-под пушистой челки.
Степнов вылетел из спортзала и из школы, как будто за ним гнались черти. Сел в машину, захлопнул дверь за собой и сунул в рот сигарету. Потянулся к прикуривателю, вдавил его в гнездо, дождался щелчка и… не прикурил. Не смог нарушить обещания. Выкинул сигарету в окно и уронил голову на руль. Как же так? Ну, как же так?! Ведь должен был подумать, что старый Кулемин не вечен. Должен был! Должен был их найти и следить со стороны. Должен был! Но не сделал. Вот еще один огромный камень на весы его совести.
… Вера донашивала последние дни. Передвигалась медленно и тяжело. Носила свой живот по школе гордо, как будто это был не позор, а орден за мужество. Витя пытался постоянно быть рядом, оберегать. Бил обидчиков сразу, если ему казалось, что Веру оскорбляли. Хамил учителям, если они позволяли себе хоть намек на слово «позор» и… усиленно учился. За несколько месяцев из слабого троечника превратился почти в отличника, потому что понимал, что скоро, очень скоро ему нужно будет образование и работа. Много работы и хорошее образование, чтобы Вера и ребенок ни в чем не нуждались. А первой ступенькой ко всему этому должен был стать хороший аттестат.
Родители Никиты не хотели иметь ничего общего с «дитем насилия». Им рассказал о версии Веры ее дедушка, пытаясь показать, насколько благородным был их сын. Но мать и отец Никиты обвинили во всем Веру, сказали, что малолетняя шлюха решила повесить чужого ребенка на их сына и пристрастила их замечательного мальчика к наркотикам. И даже Витя не смог их переубедить. А Вера запретила даже упоминать их имена при ней.
И когда Витя предложил Вере пожениться, она первый раз в жизни его ударила. Неумело, ладонью. Попала не по щеке, а по виску, а потом долго плакала.
- Вить, ты можешь счесть меня сумасшедшей, но я уверена, что это ребенок Никиты. И уверена, что это девочка. Матери чувствуют такие вещи…
И Витя согласился. Не потому что заразился ее уверенностью, а потому что не хотел ее беспокоить.
А в ночь перед родами Вере приснился сон, что Никита стоит на другом берегу реки и зовет ее.
- Вить, он звал меня и говорил, что там совсем не страшно…
Тогда Степнов первый раз в жизни накричал на девушку. Он кричал, чтобы она не смела никогда даже думать об этом. Что она уже мать и что нужна своему ребенку.
Вера как-то умиротворенно улыбнулась и ничего не ответила. А через несколько часов уехала в роддом. А еще через сутки ее не стало…

8.
«… ни один Ангел дня не споет для тебя никогда… Никогда!»
Естественно, главному спонсору их детского дома директор представила все интересующие его документы незамедлительно. И сама рассказала все, что знала.
- Девочку воспитывал прадедушка. Петр Никанорович Кулемин, в прошлом довольно известный писатель-фантаст. Ее родители умерли: отец еще до рождения, а мать родами. Дедушка скончался три года назад. Вот так Лена и попала к нам в возрасте тринадцати лет. Конечно, их квартира остается за ней, Петр Никанорович одним из первых провел приватизацию. Это никем не оспаривается. У Леночки нет родственников. Конечно, ей было тяжело первое время. Да и сейчас тяжело. Но ей очень помогло то, что она занималась кикбоксингом еще до того, как попала к нам.
Степнов поднял глаза от бумаг.
- У вас бьют детей?
- Виктор Михайлович, поймите. Она всю свою жизнь была «домашней». И когда попала сюда, ее сразу стали испытывать на прочность. Но девочка оказалась с железным стержнем и в обиду себя не дала. Ее теперь уважают, к ее словам прислушиваются.
- А чем бы все закончилось, если бы она не могла за себя постоять? – обманчиво мягким тоном спросил Степнов.
Директор детского дома поморщилась.
- Лучше об этом не думать… Виктор Михайлович, они дети. Но они совсем иные дети, чем те, кто живет дома. Наши тоже хорошие, добрые и ласковые. Но они волчата. Если ты покажешь, что ты вожак стаи, то тебя будут уважать и слушать. А если дашь слабину – разорвут. Это законы стаи. И ничего тут не поделать.
- Я хочу забрать эту девочку к себе.
- Простите?
- Я хочу забрать эту девочку к себе. Я был дружен с ее матерью и отцом. Я знаю, как и когда они умерли. До двух лет Лены я был ее любимым дядей. Но потом Кулемин решил переехать и не оставил мне адреса. Сначала я их искал, а потом как-то позабыл. Не думал, что старик может умереть, пока Лена не вырастет. Просто не думал об этом. Но сейчас, когда она нашлась, я не хочу, чтобы дочь моих друзей жила в детском доме.
- Я подумаю, что можно будет сделать. Но это почти нереально. Молодой мужчина хочет забрать домой девочку-подростка. Слишком на «Лолиту» смахивает…
- Думайте, что говорите! – рыкнул Степнов.
- Я просто Вас предупреждаю.
… Витя, нагруженный игрушками и отвоеванными в очередях бананами, позвонил в дверь. Открыл старик. Ни слова не говоря, посторонился.
- Дядя Витяяя! – маленький светловолосый комок выкатился из комнаты, подпрыгнул и повис на шее у парня.
- Привет, Кнопка.
Парень расцеловал маленькую девочку в обе щечки.
- Сто ты мне п’инес?
Витя свалил на пол коробки с игрушками.
- Ройся, Кнопка.
И девочка вся ушла в волшебный мир принесенных подарков.
- Петр Никанорович, я денег немного принес. Возьмите, пожалуйста.
- Спасибо, Витя. Пойдем на кухню. Поговорить надо.
- Конечно.
Степнов шагнул к старику, но был пойман за ногу светловолосым зеленоглазым чертенком.
- Куда? – требовательно задала вопрос девчушка.
Она была возмущена, что ее собственность пытается отойти от нее хотя бы на шаг.
- Солнышко. Мне надо с твоим дедушкой поговорить. Давай отнесем твои игрушки к тебе в комнату, я почищу тебе банан, и ты немножко сама поиграешь. А потом я приду.
- Неть! – малышка топнула ногой.
- Ну, пожалуйста, Кнопка.
- Неть!
- Мне очень надо. Очень-очень.
Каждое свое слово Витя сопровождал щекотанием пухленького животика девочки. Она весело хохотала.
- Ну холосо, - царственно кивнула головой и вприпрыжку убежала в комнату. - Банан! Иг’уськи! – донесся требовательный вопль.
Парень все отнес в комнату и через минуту появился на кухне.
- Садись, Витя, - было видно, что старый фантаст очень волновался. – Разговор предстоит серьезный.
- Я слушаю Вас, Петр Никанорыч.
- Вить, я хочу попросить тебя не приходить к нам больше.
- Почему? – Вите казалось, что из него выпустили весь воздух, а вдохнуть не дают.
- Не насовсем. Месяца три-четыре. Пока не поменяешь свой образ жизни. Что ты сейчас, кроме денег, можешь дать Лене? Чему она у тебя научится? Ничему хорошему! От тебя постоянно разит табачищем, а иногда и перегаром. А деньги? Как ты добываешь деньги? Неужели ты думаешь, что я настолько стар и выжил из ума, что не понимаю ничего. Я не хочу, чтобы Леночка общалась с таким человеком. Хватит и того, что она сама ребенок насилия, а ее приемный отец умер от передозировки наркотиков.
Витя поморщился, но ничего не сказал.
- Хотя, - задумчиво сказал старый фантаст, - если бы я не знал правду, я бы подумал, что Лена – дочка Никиты. Уж больно на него похожа.
- Нет. Она похожа на Веру, - услышал Степнов свой голос.
- Конечно, - согласился старик. – Лицом похожа на Веру. Но глаза и волосы как в Никитку. Или… ты ничего не хочешь мне сказать?
- Ничего! – твердо глядя в глаза Вериному дедушке, ответил Витя. – Я знаю то же, что и Вы, что рассказала Вера.
- Ну, так что? – вернулся к ушедшему в сторону разговору Кулемин. – Будешь менять образ жизни?
- Буду! – кивнул головой парень. – Обещаю, больше не возьму в рот ни капли спиртного и не затянусь сигаретой больше никогда. Обещаю! И постараюсь что-то поменять в работе…
- Вот через несколько месяцев и посмотрим. Не звони и не приходи!
- Хорошо, Петр Никанорыч. Но сейчас деньги возьмите.
Витя положил на стол перетянутую банковской резинкой пачку купюр большого достоинства.
Старик к деньгам не притронулся, но и забрать не попросил.
Витя ушел. Ушел и выполнил свое обещание. Он больше ни разу не закурил, ни разу не выпил спиртного. И умудрился без потерь соскочить с поезда под названием рэкет. Но когда он вернулся в квартиру, где жила маленькая Лена, дверь ему открыли совсем незнакомые люди. Произошел многоступенчатый обмен, и они въехали в эту квартиру. Ни нового адреса, ни нового телефона прежних жильцов они не знали…

 Отправлено: 02.09.09 16:43. Заголовок: «… никогда…» «Мне те..

9.
Скрытый текст

Все целуем Машу

«… никогда…»
Виктор Степнов с трепетом шел в свою школу на следующее утро. За бессонную ночь он так и не придумал, что скажет Лене. Но поставить в известность девушку о своих планах он был обязан.
Навстречу директору попался одиннадцатиклассник Игорь Гуцулов.
- Гуцулов, стой.
- Да, Виктор Михайлович, - затормозил парень.
- Новенькая Кулемина в твоем классе?
- В моем.
- Увидишь ее, скажи, что я жду ее в своем кабинете.
- Конечно, Виктор Михалыч.
Гуцулов убежал.
Через пятнадцать минут в дверь кабинета Степнова постучали, и в него вошла стройная блондинка.
- Вызывали, Виктор Михалыч?
- Да, Лена. Садись.
Девушка села в кресло и расслабленно развалилась в нем.
- Лена, может, тебе покажется странным мой вопрос, но постарайся ответить. Что ты помнишь из детства?
Девушка пожала плечами.
- Дедушку.
- А самое-самое первое воспоминание?
- Не знаю… Дедушка, садик… Игрушки…
- Понятно…
- А что?
- Ну, я надеялся, что ты, может, помнишь меня.
- Вас?!
- Я дружил с твоими родителями. До двух лет регулярно приходил к тебе и твоему дедушке. А потом вы переехали…
- И что?
- Я очень сожалею, что твой дедушка умер. Правда. Я не знал, что ты в детском доме. - Степнов взъерошил волосы. – Если бы знал, ты бы и дня там не находилась.
- И?
- Я хочу предложить тебе жить со мной.
- Что? – От удивления глаза девушки стали совсем круглыми.
- Господи! Да что за мысли лезут в голову современной молодежи! В качестве моей воспитанницы, приемной дочери…
- И как Вы себе это представляете? Я вот сейчас соберу вещи и перееду к Вам?
- Конечно, нет! Предстоит долгая бюрократическая волокита. Но мне хотелось бы получить твое принципиальное согласие.
Лена снова пожала плечами.
- Мне-то что. Везде будет лучше, чем в детском доме. Валяйте.
- Тогда иди, учись.
- Ага, грызи гранит науки. – Лена поправила сумку на плече и встала с кресла. – И как мне Вас называть?
- В школе Виктором Михайловичем.
- Это понятно. А потом? Дома?
- В детстве ты называла меня «дядя Витя»…
- Ну, что ж, пока, дядя Витя.
Девушка улыбнулась, блеснув колдовскими Никитиными глазами, и скрылась за дверью.
Степнов нажал кнопку селектора.
- Светочка, соедините меня, пожалуйста, с органами опеки и попечительства нашего района.
- С Сергеем Александровичем?
- А выше его есть?
- В районной нет.
- Тогда с ним. И побыстрее.
- Уже набираю, Виктор Михайлович.
У кабинета директора Лену поджидал Игорь Гуцулов.
- Ну, Ленок, что наш Михалыч от тебя хотел?
- Да, ерунда.
- Не томи.
- Предложил жить вместе.
У парня от удивления глаза полезли на лоб.
- Что?! Заливаешь.
- Да нет. Он подготовит документы, возьмет надо мной опеку, и я перееду к нему.
- Во дает. Старикана на клубничку потянуло.
Лена, в который раз за сегодня, равнодушно пожала плечами.
- Мне все равно. Клубничка или, правда, друг моих почивших родителей. Главное, я буду жить в нормальной квартире, у меня будет своя комната, и в туалет не надо будет выстаивать очереди.
- А если он захочет… захочет… ну…
- Меня? Я люблю секс.
- Ну, ты даешь! – восхищенный Гуцулов аж прищелкнул языком. – Он же старый!
-Это твой папаша старый, а наш Михалыч - мужик в самом соку. А глаза какие!
- Ленка, а может, мы того, замутим? – Игорь обнял девушку за плечи.
- Иди ты, а. Только тебя мне не хватало. – Девушка сбросила руку и быстро пошла по коридору.
- Вот горазда заливать, - покачал головой одноклассник. – Жить он ей вместе предложил. Ага. Как же! Наверняка на какие-то соревнования отправляет…

10.
"...никогда..."
Степнову понадобилось два месяца непрерывной беготни по инстанциям и огромное количество денег. Но он своего добился, оформил опеку над Леной Кулеминой, шестнадцати лет. И даже, как опекун, должен получать деньги на опекаемого ребенка – около пяти тысяч рублей. И за эти деньги он должен был отчитываться каждый месяц по чекам, чтобы дамы из органов опеки и попечительства были уверены, что эта «громадная» сумма тратится на ребенка, а не идет Степнову в карман. Ему с такой серьезностью об этом говорили, что мужчина еле сдерживал себя, чтобы не сказать этим «милым» женщинам, куда они могут засунуть себе и деньги, и чеки. А Степнову нужно было с этими дамами дружить, так как они его будут курировать в течение полутора с лишним лет.
Ленка, его замечательная Ленка, которую он помнил двухлетней крошкой, будет жить с ним. Виктор был готов кричать от счастья. Это такое чудо! Как будто Вера и Никита в одном лице вернулись к нему.
Он заехал в детский дом, где Лена уже сидела в коридоре и ждала его. Рядом стояла сумка с вещами и гитара.
- Одна сумка, Ленок?
Девушка пожала плечами.
- Я не хочу брать детдомовские тряпки. А в этой сумке дедушкины книги и безделушки, которые я брала из дома.
- Ты права! – заявил Степнов, подхватывая гитару с сумкой. - Мы сегодня же купим тебе самое необходимое, а потом будем пополнять твой гардероб.
- Можно я завтра не пойду в школу?
- Конечно. У тебя сегодня волнительный день. Да и у меня тоже…
Степнов закинул Ленину сумку в багажник, бережно положил гитару на заднее сиденье и открыл перед девушкой переднюю пассажирскую дверь.
Ехали молча. Так же молча пробежались по магазинам в большом торговом центре. Лена хватала с вешалок вещи, удалялась в примерочную, выходила и сваливала Степнову на руки то, что отобрала. Он платил на кассе, а Лена, тем временем, разоряла соседний магазин. В результате, в «самое необходимое» вошло: пять пар туфель, три пары ботинок, сапоги осенние и сапоги зимние, три пары джинсов, восемь водолазок разных цветов, классические брюки в количестве трех пар, два пиджака, двенадцать футболок, две пары шорт и многое другое. Из магазинчика женского белья вылетел красный, как рак, Степнов и хохочущая Ленка. Их там приняли за пару. Девушка взяла деньги и ушла обратно, а Виктор наматывал круги около магазина, пока воспитанница выбирала необходимые ей вещи.
Приехав домой, Лена сразу заперлась в ванной комнате. Расставила там все свои вновь приобретенные баночки, бутылочки и коробочки, потеснив банные принадлежности Виктора. А потом на пару часов залегла в ванну с ароматной пеной и солью. И занялась отмывкой с себя «запаха детского дома».
Виктор достал из холодильника заказанный в ресторане ужин и бутылочку шампанского. Что и говорить, ему и Лене было, что сегодня отметить…

Лена потихоньку обживалась в огромной квартире Виктора, а Степнов привыкал жить рядом с молоденькой девушкой. Он больше не расхаживал по квартире в одних трусах, не разговаривал громко по телефону и старался возвращаться домой раньше одиннадцати вечера каждый день. И старался не ругаться, когда в квартире, разрывая колонки, звучал тяжелый рок. Поощрял приходы в гости к Лене ее одноклассников.
Стоило Лене о чем-нибудь заикнуться, это ей тут же покупалось. Виктор баловал девушку и заваливал ее подарками, как будто пытался искупить вину за такое долгое свое отсутствие в ее жизни.
А Лена все чаще поглядывала на своего опекуна с чисто женским интересом. Красивый богатый мужчина в самом расцвете сил. И примерно через год этот мужчина уже не будет обязан заботиться о ней. Примерно через год Лене предстоит переехать в дедушкину квартиру и начать самой заботиться о себе. А этого девушке, вкусившей сладкой жизни, совсем не хотелось. Поначалу скромная и старающаяся казаться как можно более незаметной, девушка все больше и больше зарывалась в своих желаниях, ни в чем не зная отказа…
- Дядя Витя. Я хочу на Новый Год бриллиантовое колье, - заявила Лена как-то за ужином.
- Нет, - спокойно ответил Степнов.
- Нет?
Удивлению девушки не было предела. Он первый раз отказал ей в чем-то.
- Ты знаешь слово «нет»? Давно выучил?
- Всегда знал. И надеялся, что ты его можешь сказать себе сама.
- А почему «нет»? – поинтересовалась девушка, отложив вилку и уставившись на Виктора своими огромными зелеными глазищами.
- Потому что бриллианты тебе не по возрасту. На твое восемнадцатилетие я тебе их подарю.
- А если на восемнадцать лет я хочу машину?
- Только после обучения в автошколе, дополнительных часов с инструктором и сдачи экзаменов самой. А это, боюсь, будет годам к девятнадцати.
- Ну, ты же можешь купить мне права.
- Могу. Но не буду.
Лена с грохотом отодвинула стул. Понеслась к выходу с кухни, но вдруг передумала.
Какой-то кошачьей походкой подошла к Виктору, обняла его сзади за плечи, скользнула руками вниз по груди и прижалась к его спине.
- А если я так попрошу?
Тихий хриплый голос всколыхнул что-то в мужчине. Но он отвел руки девушки и поднялся со стула.
Повернулся к Лене лицом.
- Тем более, нет.
Лена снова приблизилась к Виктору почти вплотную.
- Почему?
Лихорадочно блестящие глаза, влажные приоткрытые губы, чистая кожа и сводящий с ума запах напомнили мужчине, что у него давно не было женщины.
- Потому что ты ребенок!
Получилось резче, чем он хотел.
- Я вернусь поздно. Ложись спать, не жди меня!
Хлопнула входная дверь. А Лена стояла посреди кухни с таким выражением на лице, какое может быть у кошки, которая обнаружила огромную крынку со сливками, о которой хозяева забыли.
- Ребенок, говоришь… Так на детей не реагируют, дядя Витя.

 Отправлено: 02.09.09 22:24. Заголовок: «… никогда…» - Лена,..

11.
«… никогда…»
С того памятного вечера, когда Виктор ей отказал, Лена постоянно проверяла его на прочность. То прижмется в коридоре, когда они вдвоем собираются в школу: она учиться, а он на работу, то выйдет из ванной в одном полотенце вечером, делая вид, что не слышала, как хлопнула входная дверь, возвещая о его возвращении.
Степнов держался, больше не разговаривал с Леной резко, не убегал из дома в шоке от самого себя, но всячески подчеркивал, что Лена ребенок и относиться к ее выходкам он будет, как к ребяческим.
А в школе Лена вела себя, как настоящая пай-девочка. Она хорошо училась, выкладывалась на тренировках по кикбоксингу и с удовольствием возглавляла школьную женскую команду по баскетболу. После того, как директор гимназии стал ее опекуном, родители одноклассников перестали ее считать персоной нон-грата для своих обожаемых чад, особенно после обнародованной слезливой истории про дружбу детства Степнова и ее родителей, и с удовольствием всячески поддерживали дружбу своих детей с ней. Так что у Лены часто собирались компании, и она сама постоянно бывала в гостях у своих школьных приятелей. Скромница с пушистыми светлыми волосами и огромными зелеными глазами, она знала, как понравиться взрослым. Жизнь в детском доме многому ее научила. В частности, тому, что важно, если ты волк, перед более сильными и значимыми нужно напяливать овечью шкурку.
Степнов поражался тому, как она может быть такой разной. Иногда ему казалось, что вторую Лену – девушку, которая всеми путями будет добиваться желаемого, - он себе просто придумал.
Все уже давно перестали удивляться и шушукаться о том, что молодой мужчина живет с девочкой-подростком. Виктор Михайлович был типичным молодым родителем, который страдает гиперответственностью за свое чадо. Он постоянно интересовался у учителей и родителей Лениных одноклассников о ее успехах и неудачах. Искренне радовался первым и переживал из-за вторых.
А Лена при упоминании имени Степнова вспыхивала детской радостью и светилась благодарностью.
И если мужчина был искренен в своих порывах, то девушка умело притворялась.
Если он был так дружен с ее родителями, то почему не появлялся в ее жизни, начиная с ее двухлетнего возраста, да и появлялся ли вообще? Если ему было так важно знать, как она живет и чем дышит, то почему не интересовался ее жизнью на протяжении стольких лет? Почему не появился тогда, когда умер ее дедушка, и не взял к себе? Тогда? Когда она плакала ночами от ужаса, что взрослые парни опять будут поджидать ее в темных коридорах? Когда она не знала, сможет ли отбиться от них на этот раз? Когда, закусив от боли губу, лежала под предводителем детдомовских хулиганов по собственной воле, потому что он обещал, что к «его девушке» никто не посмеет подойти. Не обманул. И не важно, что «его девушек» в детском доме был, как минимум, десяток. Как дрожала от ужаса через год, получив отставку. Где был этот холеный дядя Витя, когда ей в кровь разбивали лицо и тело было синим от кровоподтеков, когда она училась драться по-серьезному, не ради спортивных побед? Где он был, когда учитель физики в ее старой школе за «пятерку» в четвертях и в году пользовал ее при каждом удобном случае? Хотя, надо отдать старому ловеласу должное, именно он научил Лену получать удовольствие от секса. Но где ОН был?! Жил в свое удовольствие, не задумываясь о том, что где-то живет девочка - ха! девочка! - Лена и очень нуждается в тепле и заботе. И вот когда судьба свела их снова, проснулась его совесть. И чтобы успокоить ее, дядя Витя взял ее, как брошенную собачку, домой. И думает, что сможет откупиться тряпками и едой? Пусть дорогими тряпками и качественной вкусной едой… Нет. Не выйдет. Она добьется этих гребаных бриллиантов, машины и прав. Она вытянет из него много вещей, которые можно будет потом продать. Потом, когда она снова останется одна…

12.
«… никогда…»
Близился Новый год. Всех захватила предпраздничная лихорадка. Ученики доучивались через пень-колоду, а учителя не зверствовали. Ведь семимильными шагами наступал главный праздник страны.
Поскольку на новогодние праздники Степнов, посадив на цепь свою совесть, уезжал с очередной пассией – вышедшей в тираж моделькой, пробивающей себе путь на музыкальный Олимп, и достаточно успешно, - он разрешил Лене позвать на Новый год к себе друзей. Кость совести, чтобы подольше молчала. Нельзя потакать девочке во всем. И к себе привязать нельзя. Иначе слишком желанными станут эти объятия невзначай и «случайные» столкновения в коридоре перед школой.
«Ты – чудовище, Степнов, - в очередной раз, устало повторил себе мужчина. – Мерзкое чудовище. Сначала мать, теперь дочь?»
И сам поморщился от своих мыслей.
А Лена воспользовалась его задумчивостью, подскочила, обняла за шею, потянулась, мимолетно скользнув своим телом по его, и поцеловала в щеку. И отскочила, весело блестя глазами и наблюдая за реакцией. Секундное дело, а Степнова обдало жаром. Его чувства к этой девушке были гремучей смесью, где присутствовала вина, долг, обида, решимость правильно воспитать и просто сумасшедшее желание, какое не должен был испытывать мужчина его возраста к девушке ее. И все это осеняла крылом какая-то щемящая нежность и тоска по давно утраченному, несбывшемуся.
И сколько бы он ни говорил сам себе, что если бы Лена не видела в нем мужчину, он никогда бы не посмотрел на нее, как на женщину, Степнов понимал, что врал себе. Посмотрел бы. Пусть не сейчас, пусть года через два-три, но посмотрел бы… Потому что она слишком была похожа на Веру. Слишком…
- Когда ты вернешься, дядя Витя?
- Сегодня? Сегодня часиков в семь. У тебя есть тренировки? Забрать тебя из школы?
- Нет. Сегодня пустой день. Уроков мало… Ребят сегодня обрадую, что нам есть, где отмечать Новый Год. А вообще я спрашивала про каникулы. Какого числа вернешься?
- Седьмого вернусь.
Лена что-то прокрутила в уме и снова расцвела улыбкой.
- Хорошо.
И, выскакивая на лестницу, крикнула, что будет ждать его у машины.
А внутри у Виктора шевельнулось опасение за Лену, сожаление о своем опрометчивом разрешении отмечать праздник в этой квартире и желание позвать девушку с собой. Но тут подняли голову совесть и здоровый эгоизм. Совесть укоряла Степнова в том, что он то слишком много времени проводит с Леной, что ему приятно общество девушки и ее прикосновения, то бросает ее одну больше, чем на неделю. А эгоизм заявил, что мужчинам вроде него надо подумать и о своем здоровье. А здоровый секс имеет к этому здоровью непосредственное отношение. И что моделька хороша.
Степнов плюнул на разборки с самим собой, закрыл дверь, спустился вниз и увидел пританцовывающую рядом с машиной, порозовевшую от мороза Ленку.
И сердце опять сделало кульбит. Так же пританцовывала на морозе Вера, когда ей приходилось ждать его и Никиту…
Ленка скользнула в машину одним движением.
- Включи мне попу.
Степнов, не реагируя на провокационную фразу, включил подогрев сидений. Когда он в первый раз услышал это от Лены, то в шоке уставился на девушку. Но она ответила невинным взглядом, чуть покраснела и пролепетала, что хочет, чтобы он включил обогрев сидений.
С тех пор фраза стала своеобразным утренним ритуалом.
Сегодня Виктор освободился раньше, чем думал. Он встретил своего однокурсника, хорошего приятеля в бытность их студентами, а сейчас одного из лучших футбольных тренеров юношеских команд по футболу. И, поскольку они встретились неподалеку от дома Степнова, тот пригласил его в гости.
Старым приятелям было, что вспомнить за чашечкой кофе и о чем поболтать в непринужденной обстановке. Они сели в гостиной, налили в чашки свежесваренного кофе и стали вспоминать свои студенческие годы.
В Лениной комнате послышался шум и чертыхание.
- Ты женился? – спросил бывший однокурсник.
- Нет. У меня теперь появилась воспитанница. Это дочь моих умерших друзей.
- И сколько лет милой крошке?
Степнов хотел ответить, но так и замер с открытым ртом. Его приятель не донес чашку с кофе до рта.
По коридору, пританцовывая, передвигалась абсолютно голая Лена. На голове у нее были наушники, в руках она держала свой mp-3 плеер и подпевала какой-то песне.
Степнову вмиг стало жарко и пересохло в горле. На молочно-белой коже не было ни волоска, только там, где сходились ноги, была видна тоненькая полоска светлых волос.
Лена, танцуя, повернулась к двери и застыла. На лице отразился сначала испуг, а потом, когда девушка увидела произведенное ею впечатление, появилось какое-то томное выражение.
Она сорвала с головы наушники и убежала в свою комнату.
- Дядя Витя, прости! Ты же собирался придти позже!
- Ничего, Лен, - прокашлявшись, крикнул в ответ Виктор. – Ерунда.
- Что это было? – отмер приятель институтских дней.
- Это и была «милая крошка», - усмехнулся Степнов. – Ей в мае исполнится семнадцать.
- Ни хрена ж себе! Теперь я понимаю…
- Что ты понимаешь?! Она ребенок еще!
- В каком месте? – усмехнулся приятель.
- В голове! – рявкнул Степнов.
- Ладно, не кипятись. Но следи за девочкой в оба. Она слишком спелый персик, чтобы на нее не обращали внимания мужики. Да и сама, видно, та еще штучка.
- Замолчи или мы поругаемся!
- Молчу уже. Лучше расскажи, как дела в гимназии.
Разговор плавно перетек на деловые вопросы. Приятели о многом договорились и расстались довольные друг другом.
А ночью Степнов долго не мог уснуть. Перед глазами стояла молочно-белая кожа и кошачьи зеленые глаза без малейшего признака испуга.

13.
Скрытый текст

Народ... это... особо впечатлительным лучше не читать...

«…никогда…»
Степнов вернулся в Москву пятого января вместо планируемого седьмого. Не выдержал… Его уже не радовало ни солнце, ни море, ни приятное времяпрепровождение ночами. В голове были только мысли о Лене. Ему казалось, что он излечился от «нездорового» влечения к своей воспитаннице. Он уже не казался себе чудовищем. Он был уверен, что все себе сам напридумывал, и дома его ждет милый ребенок, подросшая маленькая Кнопка. Дочь Веры. Девочка, которую он оставил одну на праздники. В душе буйным цветом цвело беспокойство. Как она там? Нормально ли питается? Не скучает ли? Телефонные звонки не давали ощущения присутствия и заботы, несмотря на то, что Ленка отвечала бодрым голосом. И Виктор сломался. Соврал своей спутнице, что в Москву его призывают срочные дела, и, оставив ее одну в отеле продолжать отдых, четвертого января сорвался, поменял билет и вылетел в Москву. Прилетел вечером и на подъеме, предвкушая радостную встречу, поехал домой.
На небе не было ни облачка, и полная луна изливала свой призрачный свет на заснеженную землю. Окна его квартиры были темны…
Степнов тихо открыл входную дверь, тихо прошел внутрь и тихо поставил сумку с вещами в коридоре. Разулся. И вдруг ему послышался какой-то стон из Лениной комнаты. Виктор замер и прислушался. Стон повторился…
Мужчина рванул по коридору к двери в комнату девушки. Заболела? Ей плохо? Виктор распахнул дверь и замер на пороге. Стон ему не послышался… Вот только причина была совсем не та, которую он вообразил. Его воспитаннице было не плохо. Ей было хорошо. Даже слишком. В свете льющейся в незашторенное окно лунной дорожки на Лениной кровати были видны переплетенные в древнем танце тела. Лена лежала на кровати, откинув голову и закрыв глаза, а какой-то темноволосый парень, лицо которого Виктор не разглядел, ритмично двигался и целовал его девочке грудь. Ленино искаженное страстью лицо в свете луны было нереально красивым и очень взрослым.
Степнов тихо прикрыл дверь и, шатаясь, как пьяный, от стены к стене, прошел в свою комнату.
Он забыл, что на нем зимнее пальто, не чувствовал, что в квартире жарко. Мужчина упал в кресло и обхватил голову руками.
Все его представления, все ожидания пошли прахом. Образ замечательного светловолосого ребенка развеялся, как дым. Его мечты о семье, о заботе о ребенке Веры и Никиты рухнули в одночасье. В соседней комнате жила своей жизнью молодая женщина. Не девочка, не девушка, а молодая женщина, которая знала, как получать удовольствие от этой самой жизни…
Степнова колотило. Казалось, зимний холод проник в его комнату, забрался под теплое пальто и медленно убивал его, заставляя заледенеть сердце.
Сколько времени он просидел в кресле, Виктор не знал. Как сквозь сон, он услышал тихие голоса и щелчок захлопнувшейся входной двери. Дверь в его комнату без стука распахнулась. Мужчина поднял голову и увидел замершую на пороге Ленку. Она молча зашла в комнату и села в кресло напротив. Сидела, смотрела на него и молчала. Мочал и он.
Лена не выдержала первой.
- Ну что, дядя Витя, - в голосе девушки слышался вызов, – будешь ругаться и читать нотации?
«Она знает, что я все видел», - пронеслось в голове у Степнова.
- Или отшлепаешь меня?
- Лена, хватит!
- Что хватит? Не понимаю, из-за чего ты тут устроил поминки по моей давно почившей девственности! Было бы из-за чего переживать!
- Лена! – Губы не слушались. – Ты же совсем молоденькая девочка!
- Девочка? Ха! Где ты был, когда я была девочкой? Я, чтоб ты знал, с тринадцати лет веду активную половую жизнь.
- Лена…
- Да что ты заладил: «Лена, Лена»? Что ты знаешь о моей жизни? Что ты вообще можешь знать! Тебе же все равно!
- Зачем? – хрипло спросил Виктор.
- Что, зачем?
- Зачем ты так рано… так рано начала?
- А ты думаешь, у меня был выбор? Хотя вру. Был. Либо по своей воле лечь под одного, либо, блюдя свою девичью честь, быть пущенной по кругу. Как ты думаешь, что я выбрала? А потом? Да и потом у меня был выбор: схлопотать «пару» в году по одному из предметов или позволить попользоваться мной одному старому ловеласу. Как ты думаешь, что я выбрала? А теперь я сама выбираю себе мужчин! И мне это нравится!
Девушка гибким кошачьим движением поднялась из кресла и подошла вплотную к нему. Нагнулась, оперлась руками о подлокотники его кресла и очень тихо прошептала:
- Только вот один мужчина никак не хочет выбрать меня.
На глаза Степнова упала красная пелена. Все давно сдерживаемые и, казалось бы, переборотые желания вырвались наружу. Степнов вскочил, схватил девушку за плечи и швырнул на свою кровать. Сорвал с себя пальто и навис над Леной.
- Ты этого хочешь? Этого добиваешься? – зарычал он.
Ни малейшего испуга в смотрящих на него зеленых глазах.
- Да.
Ее футболка и шорты полетели в одну сторону, его футболка и джинсы – в другую.
- Этого?
- Да!
Треск разрываемого белья, и ни на что уже не годные лоскутки падают на пол у кровати.
- Этого?!
- Да!!!
И все, что имело значение раньше, стало вдруг не важно. Борьба с собой, воспоминания о прошлом и мечты о будущем. Важным было заставить ее стонать громче, чем она стонала некоторое время назад. Важным было заставить ее умолять. Важным было руками и губами стереть с ее тела запах другого мужчины…
Судьба часто смеется над нами, закручивая нить нашей жизни в спираль и повторяя ситуации, которые уже были, с некоторыми изменениями и на других уровнях…

 Отправлено: 03.09.09 09:46. Заголовок: «… никогда…» С того ..

14.
«… никогда…»
Степнову совсем не хотелось просыпаться. Ведь вместе с новым днем пришло осознание трагедии, чудовищности всего произошедшего… Вчера ночью он вел себя, как дикий зверь во время гона. Раз за разом набрасывался на Лену, терзая ее тело и получая от этого нереальное наслаждение. И то, что девушка с готовностью ему отвечала, не меняло ничего.
Виктор все-таки открыл глаза и повернул голову. Вот она. Спит, свернувшись калачиком. Такая юная и невинная во сне. Невинная… Господи! Что он натворил!
«Ты чудовище, Степнов! Чудовище!»
Ощущение дежавю навалилось пудовым камнем. Навалилось и почти раздавило его собой. Ведь эта девочка могла бы быть его дочерью. Могла. А стала… Стала его наказанием. За все.
«Гореть тебе в аду. Еще при жизни…»
Лена пошевелилась и вытянулась под одеялом.
- Занимаешься самоедством? – уточнила она, не открывая глаз.
Степнов молчал.
- И в чем трагедия? – Зеленые глаза распахнулись и серьезно смотрели на него.
- Лена, это не правильно!
- Почему? Тебе же было хорошо. А мне было офигительно. Повторим?
Девушка потянулась к нему, а Виктор отпрянул от нее, как черт от ладана.
- Да, брось, Витя. Все уже произошло. Так зачем отказывать себе в удовольствии? Иди ко мне.
Одной рукой Лена захлестнула его шею, а вторая шаловливая ладошка скользнула под одеяло. Оно соскользнуло вниз, открывая Виктору упругую совершенную грудь со следами его страсти.
Мужчина поймал ее руки и отвел от себя.
- Да в чем дело? Ты же хочешь меня. Сейчас хочешь. Я тоже хочу.
- Лена! Ты могла бы быть моей дочерью?
- В смысле? То, что ты был ровесником моих родителей, ничего не значит.
- Не в этом дело…, - Виктор не хотел ей ничего говорить, ей и так в этой жизни досталось, но в то же время чувствовал непреодолимое болезненное желание рассказать.
- Да? А в чем же? Моя мамочка была той еще штучкой и крутила с вами обоими?
- Нет! Вера была очень порядочной девушкой. Она была замечательной. Лучшей…
- Поняла, поняла! – Лена шутливо замахала на него руками. – Она была совершенством. Святой. А мой светлой памяти папочка ее коварно соблазнил.
- Все было совсем не так, - глухо сказал Виктор, отгоняя картины, проносящиеся перед глазами: героин, воровато оглядывающийся Никита, посыпающий порошком масло Вериного бутерброда, карты и…
- А ты что, свечку держал? Или участвовал?
Лена расхохоталась. Но смех замер у нее на губах, когда она увидела выражение лица Виктора. Так смотрят те, кого ударили по самому больному, обнажив перед всеми их самую страшную, самую темную и постыдную тайну. Уж Лена знала.
- Так ты в буквальном смысле мог быть моим отцом? Что вы с ней сделали?! Изнасиловали на пару?
- Нет! Да… Нет. Почти…
Лена побледнела и уже сама отшатнулась от Виктора.
- Что вы с ней сделали? – прошептала она. – Что?
- Накормили героином.
- Ты наркоман?
- Нет! Я попробовал один раз. Один! И этот раз сломал жизнь всем нам!
Лена молча ждала продолжения. И дождалась. Слова выливались из Виктора потоком. Он хотел остановиться, но не мог. И выливал на Лену все новые и новые подробности того вечера и последующих за ним событий.
- Так ты можешь быть моим отцом? Меня сейчас стошнит…
Девушка до носа закуталась одеялом и отодвинулась на самый край кровати. Она выглядела такой потерянной, такой несчастной, что Виктору захотелось ее обнять и успокоить. Он, не думая, потянулся к ней, а она отшатнулась так, что упала с кровати. Вскочила и снова закуталась в одеяло.
- Не трогай меня! Не трогай! – срываясь на истерику, закричала Лена, а потом застонала: – Господи! Я спала со своим отцом. Я спала со своим отцом! Меня сейчас вырвет.
- Лена! Я не твой отец!
- Да? Докажи!
- У тебя глаза и волосы Никитины…
- Ха! Это не доказательство! Бабушки, прадедушки могли выстрелить моей внешностью.
- Лена… - Степнов сделал шаг по направлению к ней.
- Не подходи ко мне! – взвизгнула она.
- Лена, - мужчина остановился. – Я сейчас обзвоню клиники, уточню, где быстро смогут сделать тест на отцовство. Мы поедем и сделаем его.
Девушка кивнула.
- Звони. А я пошла одеваться.
Виктор нашел клинику, где пообещали предоставить результат следующим вечером.
Вышли из дома, сели в машину – Лена устроилась на заднем сидении, стараясь быть подальше от него. От этого стало больно. Отдаляется. Но ее понять можно – такое потрясение…
Следующий день прошел под девизом «не столкнись!» Лена не выходила из комнаты, когда Виктор выходил из своей. Отказывалась есть, только пила чай, утащив все необходимое к себе в комнату. И мышкой пробегала в туалет и обратно.
Около восьми вечера в дверь позвонил курьер. Результаты прибыли.
Лена вышла из комнаты. Прислонилась к стене и скрестила руки на груди.
- Ну что? – Не выдержала она.
- Смотри сама. - Виктор протянул ей конверт.
Дрожащими руками девушка вскрыла его и вчиталась в прыгающие строки. На ее лице отразилось облегчение, которое, как в зеркале, отразилось в душе Виктора.
Он, конечно, знал, что Лена не его дочь, но коварное «а вдруг» мучило его больше, чем он готов был себе признаться. И если раньше он все бы отдал за то, чтобы Лена оказалась его дочерью, то теперь он отдал бы даже больше, чтобы она ей не была…
Девушка подняла глаза на мужчину, подрагивающая рука с листочком опустилась.
- Ты не мой отец.
- Я же говорил, - Степнов позволил себе легкую улыбку.
Девушка сползла по стене и закрыла лицо руками. Виктор рванул к ней, но не дотронулся, опасаясь причинить ей неудобство.
- Лена, что с тобой?
- Все в порядке. Это я от облегчения.
- Есть будешь?
- Буду. И шампанского выпьем, ладно? Ведь у нас есть, что отметить. По крайней мере, у меня…

15.
«… никогда…»
Две недели для Степнова прошли в муках. Днем в муках совести, а ночами в муках желания. Стоило ему закрыть за собой дверь своей комнаты, как он сразу начинал прислушиваться. Прислушиваться к тому, что происходит в соседней комнате, и представлять. Вот Лена крутится на стуле с наушниками на голове и mp-3 плеером в руках. Вот она встает и задергивает шторы. Раздевается… И все. Виктор вертелся на раскаленной постели, как уж на сковородке, а услуживая память подкидывала все новые и новые подробности ТОЙ ночи. Это было невыносимо.
Но один раз, выплывая из бездны своего личного ада, Виктор обратил внимание, что Лена как-то изменилась. Обтягивающие брюки все перекочевали вглубь шкафа, а на свет появились широченные штаны и длинные юбки. Маечки и открытые кофты подверглись остракизму, и их место заняли балахонистые свитера и рубашки с застегнутыми наглухо пуговицами.
Из их квартиры как-то незаметно исчезли Ленины одноклассники, и сама она почти перестала ходить по гостям. Лена все больше и больше пропадала на тренировках, хоть никаких соревнований не предвиделось.
И, на беду Степнова, такая Лена притягивала к себе намного больше, чем прошлая. Тем более, Виктор отлично знал, что скрывается за юбками и балахонами.
В один из вечеров, когда девушка была приглашена на день рождения к однокласснице и куда ее чуть ли не силой выпихнул Степнов, Виктор не выдержал. Как вор прокрался в ее комнату и зарылся лицом в ее подушку. Она так восхитительно пахла Леной. И было уже не важно, что его чувства к этой девочке были абсолютно ненормальными.
А на следующий день Степнова в гимназии отловил Рассказов.
- Виктор Михайлович, можно с Вами поговорить?
- Конечно, Игорь Ильич, пройдемте ко мне в кабинет.
Мужчины зашли в кабинет и расположились за столом.
- О чем Вы хотели поговорить, Игорь Ильич?
- О Лене.
Степнов вздрогнул и чуть побледнел.
- А что такое? – отрывисто спросил он.
- Простите, я, наверное, лезу не в свое дело, но так сурово с девочкой нельзя.
- Не понимаю…
- Нельзя лишать девочку карманных денег вообще. Можно было урезать их, но не лишать совсем. Тем более, раньше Вы ее в деньгах не ограничивали.
- Я не понимаю! Я никогда не ограничивал Лену в деньгах!
- Да? А почему тогда Лена не ест уже неделю перед тренировками?
- Может, не хочет с полным желудком заниматься?
- Виктор Михайлович, дети едят в двенадцать дня. Заканчивают учиться в четыре-пять. Тренировки в семь. Она совсем не хочет есть?
Степнов задумался, лихорадочно пытался вспомнить, как давно он давал Лене деньги. Получилось, что больше месяца назад, недели за две до Нового года.
- А Вы знаете, где она была вчера вечером?
Виктор похолодел.
- На дне рождения у Полины.
- Ничего подобного! Я ее вчера случайно увидел на детской площадке. Она сидела в домике. И когда я спросил, почему она не у Полины, она ответила, что у нее нет подарка. Она так замерзла, что не смогла ничего убедительного придумать и соврать! А когда я ее отправил домой, она пошла, но попыталась опять спрятаться. Тогда я позвал ее к себе домой и напоил чаем. Чудо, что она не заболела!
Рассказов еще долго что-то рассказывал, но Степнов уже не слышал. В ушах набатом стучало «позвал ее к себе домой». И как потом Виктор благодарил все высшие силы, что у него хватило выдержки сдержаться и не наброситься на любящего работу педагога с кулаками и неуместными вопросами.
- Спасибо, Игорь Ильич. Вы мне просто глаза раскрыли. Я замотался и забыл, а Лена, видимо, стеснялась попросить. Сегодня тренировки у Лены есть?
- Нет. Сегодня нет.
- Хорошо…
- Ну, я пойду?
- Конечно, идите, Игорь Ильич. Спасибо еще раз.
Дверь за Рассказовым закрылась, а Степнов задумался. Почему Лена не попросила у него денег? Раньше она спокойно подходила к нему с просьбами о деньгах. Виктор встал, посмотрел расписание и пошел на урок алгебры.
- Людмила Федоровна, - позвал он, зайдя в класс, – я хотел бы забрать Лену. У нас с ней есть кое-какие дела.
- Конечно, Виктор Михайлович, - расплылась в улыбке преподавательница. – Леночка, иди.
Лена покидала в сумку учебник и тетрадки с ручками и пошла к выходу. Тихо попрощалась с преподавательницей и шмыгнула за дверь.
Мужчина и девушка молча прошли по коридору. Молча вышли из гимназии. Он молча открыл пассажирскую дверь, она мышкой скользнула в машину.
- Куда мы едем? – Разлепила губы, когда машина тронулась.
- Домой. Нам надо серьезно поговорить.
- Я не хочу разговаривать.
- Придется, Лена.
Девушка отвернулась к окну и замолчала до самого дома.
Они все так же молча выбрались из машины, прошли мимо консьержа, поднялись на лифте и зашли в квартиру.
Лена сняла ботинки, аккуратно повесила куртку на вешалку и прошла в ванную. Там долго и тщательно мыла руки. А потом нехотя прошла на кухню и уселась верхом на стул.
- Лена.
- У?
- Сколько у тебя осталось денег?
- Еще есть, дядя Витя, спасибо.
- Я спрашиваю – сколько…
- Две тысячи.
- Покажи.
- Зачем? – Ощетинилась иголками, как маленький ежик.
- Лен, - мягко сказал Виктор, - ты решила сама себя наказать?
Лена сидела на стуле, сгорбившись и опустив голову.
- Лен, если ты не будешь есть и общаться с друзьями, от этого никому не будет лучше и легче. Ты наказываешь не только себя, но и меня.
Девушка подняла на него удивленные глаза.
- Может, объяснишь, за что ты себя мучаешь?
- Неужели непонятно?! Это было ужасно, думать, что я спала со своим отцом! Мне теперь любые прикосновения неприятны.
Степнов слегка поморщился.
- Давай, пожалуйста, договоримся, что таких вот вынужденных голодовок не будет, сидения на морозе в игрушечном домике и тому подобного не будет. Лен, ты мне в любом случае не чужая. Не забывай это, ладно?
- Ладно.
- Что вы делали у Рассказова?
Лена снова подняла на Виктора удивленные глаза.
- Чай горячий пили… А что?
- Нет. Ничего
Лена пожала плечами и подхватила кекс с тарелки.

 Отправлено: 03.09.09 17:10. Заголовок: «… никогда…» За Лено..

16.
«… никогда…»
«Мне теперь любые прикосновения неприятны». Эта фраза запала в душу и мучила, мучила, мучила… Что же он за чудовище такое, что почти довел девочку до нервного срыва? И что же он за чудовище, что это совсем не повлияло на его желание? Он хотел Лену ничуть не меньше, чем в ТУ ночь. Слава Богу, что хоть провокации со стороны его воспитанницы прекратились.
В одно солнечное, совершенно не февральское утро бледная Лена вышла из своей комнаты и уставилась на одевающегося Виктора.
- Тебе ко второму уроку разве, Лен?
- Нет, дядя Витя. Я сегодня вообще не пойду в школу.
- Почему?
- Я плохо себя чувствую…
Степнов забеспокоился:
- Что болит? Может, врача? Хочешь, я останусь?
- Все нормально, ничего не надо. Я отлежусь сегодня и завтра буду, как огурчик.
- Точно не нужна помощь?
- Нет, не нужна. Не волнуйся, дядя Витя. Все хорошо.
Степнов выбежал из квартиры, сел в машину и, не прогревая ее, рванул с места – опаздывал. Примерно в квартале от дома его начало мучить смутное беспокойство, чего-то не хватало. Через пару метров Виктор чертыхнулся и развернул машину. Забыл дома мобильник, а без него, как без рук. Пришлось возвращаться.
Вбежал в квартиру, не разуваясь, влетел в свою комнату, схватил мобильник и вдруг замер.
Дверь в ванную была приоткрыта, оттуда просачивался свет и доносились приглушенные всхлипы.
«Лене плохо!» - и Виктор забыл обо всех своих планах на день, забыл о работе и о важных встречах.
Тихо подошел к ванной и открыл дверь. На бортике сидела Лена, сжимала в руке какую-то узкую полоску и всхлипывала. Без слез. Вдруг ударила кулаком по бортику.
- Ну, почему? Почему я?! За что?!
- Лена, - тихо позвал Степнов. – Лена, что случилось?
- Что случилось? Ты спрашиваешь меня, что случилось? Беременность у меня случилась!
- Что?
- Я беременна!
И исчезли все прожитые годы, исчезла квартира и Лена. Он снова был шестнадцатилетним подростком, стоял под темнеющим зимним небом рядом с лучшим другом Никитой Кулеминым и слушал о Вериной беременности. А потом нахлынула какая-то иррациональная радость. Он будет отцом! Он будет отцом ребенка Веры! Нет, ребенка Лены… И, возможно, отцом будет не он.
- Ну что, папочка, - донесся до него язвительный голос Лены, – что делать-то будем?
- Папочкой могу быть и не я, - услышал Степнов свой голос, полный такой же язвительности.
- Если я говорю, что отец ты, я в этом уверена!
- И как же ты можешь быть уверена? С твоим-то послужным списком.
Степнов был в ярости от самого себя, готов был сам себя убить за такие слова, но кто-то злой и донельзя раздраженный, обманутый в своих ожиданиях и мечтах, говорил его голосом совсем не то, что Виктор хотел бы сказать Лене.
Лена подняла на Виктора полные слез злые глаза.
- Я хоть и совсем мало пожила, но кое-что усвоила четко. Если я не хочу себе проблем, то должна позаботиться о своей безопасности. Я никогда, слышишь, никогда не занималась незащищенным сексом. Да у меня презервативы распиханы по всем сумкам, по всем карманам! Я никогда… никогда… И только ты набросился на меня так, что я не успела даже «мяу» сказать. И потом набрасывался и набрасывался, не давая мне роздыху и времени подумать. А после твоих откровений я уже обо всем забыла…
На Степнова накатил жар, перед глазами снова, как живые, встали сцены лучшей ночи с женщиной в его жизни.
Он, не сказав ни слова, вышел из ванной и прошел в комнату Лены. Там он устроил форменный шмон и через некоторое время с изумлением взирал на горку разнообразных презервативов, которые могли бы составить ассортимент маленькой аптеки.
Вернулся в ванную и посмотрел Лене в глаза.
- Ну что? Убедился?
- Да.
- Не сомневаешься, что отец ты?
- Нет.
- Тогда дай мне денег на аборт!

17.
«… никогда…»
- Лена, - осторожно спросил Степнов, - а ты не хочешь это обсудить?
- А чего тут обсуждать? – Омытые слезами глаза были ярко-зелеными, как чистейшие изумруды. – Этот ребенок мне не нужен. Тебе он тоже не нужен. Срок маленький, поэтому аборт – самый разумный выход.
А Виктору стало больно. Очень больно. Судьба сначала отобрала у него Веру, потом Лену. Потом вернула Лену, но совсем не так, как он хотел бы. А теперь отбирает еще нерожденного ребенка этой противоречивой, но такой притягательной девушки. Дочери Веры… Нет, самой по себе.
- Давай договоримся так: я позвоню жене своего приятеля, она гинеколог. Она тебя посмотрит, ты пройдешь обследование. И потом поговорим.
Лена пожала плечами.
- Не о чем разговаривать. Я ребенка не хочу. Он мне не нужен.
- Лена, подумай. Вот Вера…
Девушка в ярости вскочила с бортика ванны.
- Запомни, навсегда запомни: я – не она! Я – не моя мать! Я – не Вера!
Девушка вихрем пронеслась по коридору и хлопнула дверью своей комнаты.
А Виктор от злости на самого себя со всей силы треснул кулаком в стену. Потом прошел в свою комнату и позвонил Валентине. Договорился о приеме на сегодня. Потом подошел к комнате Лены, поднял руку и в нерешительности замер. За дверью было очень тихо. Ни шевеления, ни вздоха.
Виктор постучал в дверь.
- Лена, одевайся. Нас ждут.
- Пять минут.
В этот раз Лена села вперед и, когда на светофоре Виктор слегка дотронулся до ее ладони, не отпрянула и руку не отняла. И Степнов понял, как ей страшно, как она нуждается в поддержке. Взял ее руку в свою.
- Лен, постарайся не переживать. Мы со всем справимся. Вместе.
Ладошка девушки слегка сжалась в его руке.
- Спасибо.
- Я всегда буду рядом. Всю жизнь. Обещаю.
- Спасибо.
Дальше снова ехали молча.
В клинике провели около четырех часов. Потом Степнов попросил Лену выйти и подождать в коридоре.
- Ну, что скажешь, Валь?
- Ты знаешь, что девочка хочет сделать аборт?
- Знаю. Вот поэтому к тебе ее и притащил.
- Первый аборт всегда очень опасен.
- Знаю я!
- Она сказала, что ни ей, ни отцу ребенка он не нужен. Ты, кстати, не знаешь, кто отец?
Виктор поперхнулся.
- Валя, это мой ребенок.
- Ты всегда был слишком благороден. Девочке повезло.
- Валя, ты не понимаешь, это действительно мой ребенок.
- Все, Витя, не смеши! Но я восхищаюсь твоим чувством ответственности.
И Степнов сдался, решил ничего не доказывать.
- А если рожать? Ее мать умерла в родах.
Валентина слегка поморщилась.
- Твоя Лена очень здоровая девушка, хоть сейчас в космос посылай. Все будет хорошо.
- Ты даешь сто процентов?
- Вить, роды это такое дело, когда никто никаких гарантий дать не может. Но у Лены отменное здоровье. Будет проводить много времени на свежем воздухе, пить витамины, хорошо питаться и делать упражнения для беременных – родит, как чихнет.
- Валь, я бы хотел, чтобы она сохранила этого ребенка…
- Договаривайся с Леной сам. Вести беременность я могу.
- Спасибо, Валь. Мы поедем.
- Давай, Вить. Через три недели жду.
Степнов вышел из кабинета и огляделся. Лена сидела в кресле и грела руки о чашку с чаем. Ее взгляд бездумно блуждал по стенам, а на лице было смятение. Девушка скользнула глазами по мужчине, взгляд сфокусировался. Лена отставила чашку и поднялась из кресла.
- Ну, что, дядя Витя? Когда на аборт?
- Не сегодня. Пойдем.
Он пошел по коридору к выходу, а Лена покорно поплелась за ним.
В машине снова ехали молча. Молча поднялись в квартиру.
- Дядя Витя, - взмолилась Лена, - не томи! На какой день ты меня записал?
- Раздевайся, пойдем чаю попьем и поговорим.
- О чем разговаривать? Назови число, и все!
- Лена!
- Все, все, все. Покорно иду пить чай.
Лена прошла на кухню, поставила чайник и заварила чай. После достала печенье, конфеты и свои любимые кексы, разлила чай по чашкам. Села на стул и выжидательно посмотрела на Степнова.
- Ну?
- Я же отец этого ребенка, так?
- Так, - недоумевая, подтвердила Лена.
- И я тоже имею право голоса по поводу его существования.
- Теоретически, да.
- И практически тоже. А я хочу этого ребенка.
- Что?
- Я хочу, чтобы ты родила этого ребенка.
- Зачем?
- Он мне нужен.
- Я поняла, - глаза Лены сузились от злости. – Тебе нужен ребенок твоей драгоценной Веры! Каким угодно способом! А тут такой подарок! И часть Веры, и часть Никиты, и к тому же твой ребенок! Вся троица в одном флаконе, да? А обо мне ты подумал? Подумал, что я не хочу быть тенью своей матери? И когда спал со мной, ее на моем месте представлял, да?
У Степнова снова сорвало крышу. Его девочка, такая желанная и, в последнее время, такая недоступная, обвиняла его в страшных и каких-то глупых вещах. Он еще не разобрался в эмоциональной подоплеке своих чувств и эмоций по отношению к Лене, но понимал одно, что очень хотел бы удержать ее возле себя. Не потерять, не отдать никому другому. Себе. Хотел всю себе.
Лена подскочила к Виктору и замахнулась, чтобы дать пощечину. Мужчина поймал тонкую девичью руку и рванул девушку себе на колени.
- Дура! Ты просто маленькая дура! Я тебя хочу! Ты мне нужна!
- Докажи, - зеленые глаза лихорадочно блестели на бледном лице. – Докажи!
Ее лицо было так близко, а влажные губы так манили, что Виктор чуть потянулся и поймал ее губы своими. Подхватил на руки и понес в спальню.
Совесть и благие намерения остались сиротливо стоять в углу кухни за его стулом.

18.
«… никогда…»
С того памятного вечера весна для Степнова наступила раньше календарной. В его душе пели птицы. Он отбросил все сомнения, больше не задумывался о «правильности» или «неправильности» своих поступков, он просто жил. Жил и был счастлив.
Каждую ночь он проводил в объятиях Лены. Каждое утро встречал ее поцелуем. В школе пытался сдерживаться, но его постоянно тянуло сходить и посмотреть на свою девочку. Если с ней рядом чуть больше пары секунд задерживался какой-либо представитель мужского пола, Степнов начинал бешено ревновать. Иногда Лена сама приходила к нему в кабинет поделиться какими-то своими новостями. А он чаще всего не слушал. Точнее, слушал, но не слышал. Он просто любовался ею, ее живой мимикой, замечательной улыбкой, резкими жестами и блестящими глазами.
В школе они никогда не позволяли себе даже намека на свои новые отношения. И еще ни один учитель не знал о Ленином интересном положении, кроме Рассказова. Ему пришлось сказать, так как объяснение, почему его лучшая спортсменка бросает все секции и тренировки, все равно было нужно. Игорь Ильич расстроился, но смирился.
Если Виктор и Лена ехали домой вместе, то при любой возможности он старался прикоснуться к ней. На светофоре, пережидая красный свет, в пробках… Поднимаясь в лифте на свой этаж, Виктор всегда держал Лену за руку, а целоваться они начинали, едва закрыв за собой дверь.
Если Степнов возвращался домой позже Лены, то ужинать они садились только через час–полтора после его приезда.
Оказалось, Лена умела очень хорошо готовить. Она не пользовалась рецептами, а соединяла ингредиенты по наитию, и из рук девушки выходили шедевры.
В выходные часто выезжали на прогулки за город.
И Степнову стало казаться, что так будет всегда. Он будет работать, приезжать вечерами домой, к молодой жене. А вскоре у них появится ребенок, такой розовый карапуз, который будет орать ночами, не давать родителям спать, но дарить такие улыбки, от которых будешь парить в небесах.

Восьмое марта отмечали, не выбираясь из постели. Обессиленный, полностью удовлетворенный Степнов лежал и ласково поглаживал волосы Лены. А она пальчиком выводила узоры на его груди.
- Витя, тебе хорошо со мной?
Он улыбнулся и покрепче прижал к себе свою девочку.
- Мне лучше всех!
- Тебе нравится заниматься со мной любовью?
- Зачем спрашиваешь? И так же все понятно. Я обожаю наши занятия любовью.
«Она еще такая девочка, - с нежностью подумал Виктор. - Ей нужны словесные подтверждения».
- А через пару-тройку месяцев все это придется прекратить.
- Я знаю. Но пока-то нам можно.
Улыбка не сходила с лица мужчины. Ну что такое эти временные неудобства по сравнению со счастьем даже просто держать Лену в объятьях и ловить шевеление их ребенка.
- Очень скоро будет нельзя. А потом роды, кормление, выматывающие истерики, никакие мы – тут не до любви.
- Переживем. Не мы первые, не мы последние.
- Вить. Но вот именно сейчас тебе хорошо?
- К чему ты ведешь? – забеспокоился Степнов.
- Ответь!
- Лен, я сейчас самый счастливый человек.
- Тогда давай все именно так и оставим! Пусть так будет всегда!
- К чему ты ведешь, - уже понимая и внутренне холодея, спросил Виктор.
- Ну, зачем нам ребенок? Нам же так классно вдвоем! Давай сделаем аборт.
Мужчина отодвинулся от девушки, встал с постели и быстро натянул джинсы. Повернулся и долго, с огромным сожалением посмотрел на нее.
- Уходи.
- Что?
- Уходи в свою комнату! И постарайся в ближайшие пару часов не попадаться мне на глаза!
Лена соскочила с кровати и с вызовом посмотрела на Виктора:
- А если попадусь, тогда что?
- Тогда я тебя просто убью, - тихо сказал мужчина.