Отправлено: 04.03.09 22:03. Заголовок: Автор: Alexa Kelly и Михеэлла

Фики:

1. Провидение

 Отправлено: 04.03.09 22:05. Заголовок: Уже целый час дли..

Автор: Alexa Kelly и Михеэлла
Название: Провидение
Рейтинг: R
Жанр: Angst, Romance
Пейринг: КВМ
Статус: Окончен

Прежде чем приступить к чтению, хочу сразу сделать маленькую оговорочку - данный фанфик будет экспериментальным как для нас самих, так и для вас. Дело в том, что фанфик написан и продолжает писаться так - мысли и жизнь Лены, описывает Лена (Alexa Kelly), а мысли и жизнь Виктора, описываю я, Ольга (Михеэлла). У нас составлен план всего фанфика, но друг друга мы читаем только перед тем как соединить определенные главы. Поэтому не удивляйтесь слишком, когда почувствуете перепады в написанном. Они два разных человека и не могут знать мыслей друг друга, поэтому думают друг о друге так, как они считают правильным.


Эпиграф

Пересеклись дороги наши лишь на миг.
Твой взгляд один и вдруг огонь в душе возник.
Во мне печаль поет натянутой струной,
Но почему ты не со мной… не со мной.

Ты далеко, а я с тобой все говорю.
Как объяснить, что всей душой тебя люблю,
Что без тебя жизнь стала серой и пустой,
Что все мечты мои с тобой…с тобой.

Свет горит в окне,
Где-то вдалеке,
Он светит мне…
Лишь мне…лишь мне…

На небесах за нас давно все решено,
Но никому об этом знать не суждено.
Тот путь пройдем, что предназначен нам судьбой.
Я лишь молю, чтоб быть с тобой…с тобой.


Если кто-то хочет высказаться, милости просим:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000432-000-0-0-1238624236

__________________________________________________________________________________

Уже целый час длилась пытка им же самим изобретенная для самого себя, ежедневная и в изощренной форме. Орудиями которой были двое его учеников, коих он сам же и соединил в пару. И каждую тренировку, наблюдая за ними, он с прискорбием замечал, какой гармоничный получился симбиоз. Собственно, его как тренера эта гармония и должна радовать больше всего, это же залог победы для спортсменов - быть одной командой и чувствовать друг друга. Но почему-то, чем чувствительнее была эта парочка, тем сильнее становилась его, далеко не спортивная, злость.
Да! Его злость точно никакого отношения к спорту не имела. У него сейчас вообще было такое чувство, что все, происходящее с ним последнее время, отклонилось далеко от спорта. За всю жизнь с ним такого никогда не случалось. А сейчас? Его лучшая ученица, гордость его как тренера, спортивная девчонка, его «Номер один», так сказать, «Основоположник» в школьной рок - группе, коей он являлся художественным руководителем… И вот из всего этого она стала просто девушкой. Девушкой, которая истерзала всю его душу; девушкой, до которой он вообще не знал о существовании этой самой души; девушкой, беспардонно затрагивающей внутри него такие струны, о присутствии которых, он и не догадывался до нее.
Он забыл про все: про спорт, про группу, про литературу, он помнил только про нее, думал только про нее. И ему казалось, что она этим пользуется. Его спортсменка–музыкантша не только в его голове стала просто девушкой. Мысли его материализовались, правда, не совсем в приятном для него направлении.
Возможно, он выдавал желаемое за действительное. Но ему стало казаться, он почти был уверен в том, что она с ним постоянно заигрывает на тренировках, на репетициях. В ней проснулся вечный спутник женщин – кокетливый тон. Этот тон и чисто женское моргание глазами, и странная полуулыбка, и взгляд исподлобья, в ее случае из-под челки, присутствовали даже тогда, когда она просто приветствовала его, на секунду встретившись с ним в коридоре школы.
Он признался ей в своих чувствах. Переступил через границу, им же и начерченную, признался в чувствах ученице. А она, зная об его отношении к ней, похоже, издевается над ним. Ему порой кажется, что и вся эта история с Гуцуловым: все их взаимопонимание на тренировках, проводы домой и поцелуи, все это лишь для того, чтобы вызвать его, Виктора, ревность. Потому что не было в ее отношении к Гуцулову ничего такого, что бы отличалось от общения ее с той же Новиковой. Просто совместное времяпровождение, довольно частое, но ничего личного, не так ведет себя девушка с парнем, который ее симпатичен. Но, надо заметить, Виктор совсем недавно пришел к такому выводу. А до этого ревность застилала ему глаза. Невыносимо было видеть, как они мило общаются на тренировках, как он провожает ее домой. А когда он увидел, как она поцеловала Гуцулова, он готов был его убить или ее, или, может, себя, но кого-то точно хотелось убить.
Но после, оценив ее поведение более трезвым взглядом, он заметил, что ведет она так себя только когда заведомо знает, что за ней наблюдает учитель физкультуры. А если она не догадывается, что Степнов ее видит, то общается с Гуцуловым не теплее, чем с любой из «Ранеток».

Звуком свистка оповестил, что на сегодня тренировка закончена, собственно, как и в этой четверти по причине наступления зимних каникул. Парочка по инерции еще играла и не могла оторваться от мяча и корзин. Продолжая броски, Лена произнесла слова, снова тоном ну никак несоответствующим тем спортивным движениям, которыми было занято ее тело:
- Гуцул, мне не хочется домой, пойдем, прогуляемся?
- Пойдем. Есть идея получше: пойдем в кафе?
- Мы сегодня не выступаем.
- Я знаю. А я тебя не в наше кафе приглашаю. А в чужое кафе, куда мы придем не как работники на отдыхе, а как обычные посетители.
- Ну не в таком же виде.
- А что у тебя с видом? По-моему, отличный вид. Ты же пойдешь в кафе не для кого-то, а со мной, а мне ты в любом виде нравишься.


После этих слов и их ухода, тренер, сам не зная, что и зачем делает, закрыл подсобку, спортивный зал и пошел за ними. Когда вышел на улицу, они как раз повернули за поворот, он последовал за ними на расстоянии. Они дошли до кафе. Виктор Михайлович заглянул в зал, увидел, как Гуцулов обходительно отодвинул стул для Лены, сам сел напротив. В этот момент Лена начала осматриваться по сторонам, словно в поисках кого-то, и когда ее проплывающий взгляд остановился на косяке, за которым он стоял, Степнов быстро спрятал голову. Решив, что больше здесь ему делать нечего, все и так ясно, он направился к выходу.
«Что же на самом деле происходит? И как расценивать ее общение с Гуцуловым? До этого момента казалось, что она назло мне, в отместку встречается с этим парнем. Но если это игра, то, по-моему, она несколько затянулась. Этот ее поход в кафе с ним.
А если она сама так заигралась, что ей понравилось, и игра обратилась в жизнь?
Думаю, нам с ней надо серьезно, прямо раз и навсегда поговорить, чтобы расставить все точки и не возвращаться к этой теме. Хочет встречаться с Гуцуловым, пусть встречается. Только я точно должен знать, что она этого хочет, и тогда я не буду мешать, отойду в строну».
Размышляя в таком роде, он сам не заметил, что ноги вели его не домой, а в сторону Ленкиного дома.
«Вот и правильно. Не буду откладывать в долгий ящик, поговорю сегодня. Подожду ее возвращения и серьезно с ней поговорю».
Он позвонил в дверь, но ему никто не открыл. Повторил более настойчиво, и снова тишина. Поднялся этажом выше и сел на ступеньку лестницы, оперев локти на колени и сцепив руки в замок на опущенной голове. Входили, выходили люди, открывались и закрывались квартиры. А он сидел, склонив голову, до того момента, как услышал ее голос и приближающиеся к квартире шаги.
- Спасибо за вечер.
- Лен, может, пригласишь на чашечку чая?
- Нет, не сегодня. Мне много еще надо сделать до завтра, ты же знаешь.
Он потянулся, чтобы ее поцеловать, она отпрянула в сторону и нажала на звонок.
- Дед, наверно, волнуется. Игорь, еще раз спасибо. Иди. Уже поздно. Увидимся.

Ни она, ни он не заметили человека, наблюдавшего за ними с верхней площадки:
«Наедине она с ним так не целуется, как при мне. По-моему, она вообще ловко увернулась от прощального поцелуя. Или показалось, и я желаемое принимаю за действительное. Может, я все себе придумал? Пойти домой? Нет. Надо разобраться с этой ситуацией раз и навсегда».
Виктор дождался звука закрываемой за Гуцуловым двери подъезда, постоял еще пару минут, спустился и нажал на звонок.
- Виктор Михайлович? А деда нет. У них сегодня вылазка на природу, день рождения у Василия Даниловича отмечают. Вы что, предварительно не созвонились?
- Да… то есть, нет. Я войду, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он. - Я к тебе.
- Ко мне? Интересно, с каких это пор учителя стали к ученицам заходить, да еще во время каникул? Я вроде не болею, школу не прогуливаю, физкультуру посещаю регулярно, да еще и сверхурочно, - в ее голосе слышался сарказм.
Она сегодня нарочно громко говорила с Гуцулом про кафе, чтобы Виктор Михайлович услышал. И, несмотря на его конспирацию, поняла, что слова дошли до адресата, увидев его в кафе, прячущегося за косяком. Предположив, что сегодня он точно должен придти выяснить отношения, она не ошиблась. И поэтому сейчас могла позволить себе говорить с ним в любом грубом и вызывающем тоне.
Он прошел в комнату.
- Лена, нам надо поговорить.
- Поговорить? О чем?
- О нас... О тебе. Лена, что у тебя с Гуцуловым?
- Виктор Михайлович, а вам не кажется, что это не ваше дело? Или вы по поручению Барзовой? Вы и у Новиковой интересуетесь, что у нее с Комаровым?
- При чем здесь Новикова?
- А чем я хуже ее? Почему у нее может быть личная жизнь, без контроля педагогического состава, а у меня нет? Вы же, кажется, сказали: «Учитель-ученица», а с каких это пор учителя вмешиваются в личную жизнь учеников?
Ее дерзкий тон порядком начинал его злить, внутри уже поднималась ответная волна, и он с трудом удерживал порыв закрыть ей рот и тряхануть за плечи.
- Лена, ты почему разговариваешь со мной в таком тоне? Я тебя спокойно спросил. Давай, в конце концов, все выясним раз и навсегда. Зачем ты встречаешься с Гуцуловым, ты ведь это делаешь назло мне? Это такая месть?
- Еще раз повторяю - это не ваше дело! В свободное от учебы время я встречаюсь с кем хочу, и мотивы моих встреч тоже вас не касаются.
Терпение удерживалось последними усилиями, но усилия иссякли. Он подошел к ней, грубо взял ее за плечи, зажал ее тело, казавшееся в этот момент хрупким в тисках стальных мужских рук. И прохрипел ей ветром в лицо:
- Если это не мое дело, и меня это не касается, зачем же ты мило трещишь с ним, целуешься и ходишь в кафе, заведомо зная, что я вижу? Что это, если не игра на публику, и не спектакль для одного зрителя? Я видел сейчас с лестничной площадки, как ты прощалась с ним у двери. Что-то никакой симпатии я не заметил. Ты даже не дала ему себя поцеловать. Что же это? Не то ли, что актриса не ожидала, что находится на виду у зрителя?
- Вы что, следите за мной? А с какой стати? Это уже наше личное дело, как мы с ним прощаемся… Отпустите меня! - она попыталась вырваться, но хватка противника была железная. - Кто вы вообще такой, чтобы устраивать мне сцены ревности. Я не обязана…
На этом слове он практически пригвоздил ее к стене, и, как и собирался, закрыл ее рот вместе со всем потоком дерзких возмущений… только губами. Он целовал ее грубо, дерзко, так же, как она с ним разговаривала. Только ее грубость была психологическая, а его физическая, такая, какой мужчина может ответить на женскую дерзость, по-своему отомстить, причинить ей боль, равноценную той, что она причинила ему своими словами.
Она не то что прекратила вырываться, а вообще, перестала подавать, какие бы то ни было признаки жизни от неожиданности, и обмякла в его руках. Боль в губах вывела ее из состояния ступора, и вернула способность адекватного восприятия действительности. Она подняла ресницы, и ее глаза, с еще не исчезнувшими окончательно, искорками вызова, близко-близко столкнулись с жесткими его. В его глазах, равно как и в губах, был ответ, что ее вызов принят, одним этим порывом он ответил на все ее вопросы. Такая форма ответа ей понравилась. Она, высвободив руки из ослабленных тисков, обвила его шею, и открылась для поцелуя, своими действиями, принимая и смягчая грубость. Он же, инстинктивно, почувствовав отдачу с ее стороны, обнял девушку за талию, приподнял ее над полом, тем самым, оголив участок к которому прикасалась его ладонь. Почувствовав под своей ладонью нежную девичью кожу, он совсем потерял контроль над собой и позволил себе исследовать руками спину девушки под футболкой. Его прикосновения вызывали в ней бурю незнакомых и довольно приятных ощущений, и как доказательство этого из груди непроизвольно вырвался стон. Этот звук, нарушивший тишину комнаты, вернул Виктора к действительности и способности здраво мыслить. Он оторвался от нее, взялся за голову и жестко дернул себя за волосы, а потом со всей силой ударил кулаком в стену, в нескольких сантиметрах от прислоненной к ней девушки. Посмотрел на растрепанную, раскрасневшуюся Ленку, решив, что сегодня разговаривать больше не стоит, а то разговоры уводят совсем в другую сторону, выдохнул только:
- Прости, - и практически побежал в коридор.
На Лену это слово и его действия подействовали отрезвляюще.
- Нет, ну все. Хватит. Опять хотите сделать вид, что ничего не было? Вам самому не надоело? Вы, кажется, хотели что-то выяснить, раз и навсегда.
- Лена, прости, я не должен был…так не должно…в общем, после поговорим, - промямлил он, сдерживаясь из последних сил, чтобы не ответить на провокацию.
В этот момент Ленка подошла к двери, резко открыла ее настежь и продолжила кричать, отчеканивая каждое слово, эхом отражающееся от стен подъезда:
- Идите. Но имейте в виду, продолжения не будет. Если вы сейчас уйдете, то уйдете навсегда. Я не собираюсь больше играть в дружбу, и прилежную ученицу.
- Лена, ты, что орешь на весь подъезд, - тихо сказал он, прикрывая дверь.
- Я уже не ребенок, а вы все понять этого не можете, всерьез меня не воспринимаете. Не хотите воспринимать серьезно, пожалуйста, ваше право. У меня есть альтернатива, и даже искать не понадобится. Есть тот, кто считает меня взрослой и по достоинству оценит.

 Отправлено: 05.03.09 20:25. Заголовок: После этих слов, ..

После этих слов, Виктор подлетел к Лене и жадно впился ей в губы голодным и злым поцелуем.
Эта девчонка сводила его с ума, и он больше не мог и не хотел себя сдерживать. Может быть позже, они оба будут жалеть о том, что произойдет, но сейчас это требовалось, им двоим.
Лена, не ожидавшая, что ее слова приведут к таким последствиям, удивленно замерла, почувствовав его жестокий поцелуй. Когда девушка говорила все то, что сказала, она его просто провоцировала. Сейчас же Лена понимала, что ее слова привели Витю к такой реакции, какой она и ожидала. Только почему-то сейчас ей стало страшно. Одно дело позлить его и совсем другое дойти до конца.
Словно почувствовав ее неуверенность, Виктор сменил поцелуй на более мягкий и нежный, и целовал ее так пока не почувствовал ее ответа.
Ответила же Лена поцелуем и объятием со всем трепетом, который доступен лишь совершеннейшей невинности. Окрыленный этим, Виктор позволил своим рукам пройтись по ее телу, где касаясь, где-то поглаживая, а кое-где и нежно сжимая, что скорее распаляло и удивляло Лену, чем пугало ее своей новизной и необычностью ощущений.
Затем он подхватил Лену на руки, прижался губами к ее губам и понес девушку к дивану - такую трепещущую, задыхающуюся, обмирающую, полную мелких страхов и нежных желаний.
Ослепленная желанием Лена готова была на все, но сама не зная почему, до жути боялась того момента, который был впереди. Сердце замирало от страха, в то же самое время билось от бурных вожделений. Это была борьба страстей, стычка между целомудрием и любовным томлением.
Виктор же, чувствуя ее страх, убаюкивал и успокаивал ее мягкостью обхождения, теплотой и лаской. Все ласки свои он сопровождал словами восхищения, что сыграло далеко не последнюю роль в ее отношении к его прикосновениям.
Она лежала расслабленная, наслаждаясь его ласками и получала странное и неизведанное до сих пор удовольствие.
Противиться этому у нее не было ни сил, ни желания. Даже краска, разгоревшаяся на ее щеках, свидетельствовала скорее о страсти, чем о непорочной стыдливости.
Когда на Лене не осталось ничего из одежды, Виктор восхищенно замер, любуясь ею.
Лена была высока, фигура была стройной, талия тонкой. Все было легким и дышало свободой. Блестящие золотистые волосы, мягкие как шелк, ниспадали на шею естественными прядками, ничто не омрачало чистоту и белизну гладкой кожи. Лицо было чересчур румяным, хотя черты его достаточно тонки. Глаза настолько зеленые насколько это можно представить, скорее были подернуты поволокой истомы, чем сияли, хотя и бывали случаи, когда они очень скоро зажигались огнем. На высоко поднятой груди можно было разглядеть скорее обещания, чем уже отлитую форму круглых тугих полушарий.
Лена последовала его примеру и тоже стала жадно разглядывать обнаженное мужское тело.
Витя был высок и крепок. Тело его было хорошо скроено. Широкие плечи, обширная грудь. Глаза большие, голубые и блестящие и румянец на щеках, что делало его еще более привлекательным, так как кожа была смуглой. Волосы его были легкими черными кольцами, побеги их были видны и вокруг сосков - украшение груди, свидетельствовавшее о силе и мужественности.
Возбуждение давало о себе знать, поэтому любоваться телами друг друга пришлось не долго. И они с новыми силами принялись ласкать друг друга.
По напряженности Лениного тела, по слабым конвульсиям, придыханию, Виктор превосходно видел, что ее услаждают все его действия, которые он сопровождал нескончаемыми поцелуями.
Витя же не отставал от девушки, и его дыхание вскоре стало перебиваться невнятным бормотанием и вздохами, от которых заходилось сердце. Наконец завершающий удар, будто неведомая сила подняла его над ней, и впало его тело в томную неподвижность. Все говорило о том, что момент конца для него настал. Видно было, что и она делит его с ним, раскинув скованные страстью руки, закрыв глаза и бурно дыша. Лена казалась, уносилась в небытие, в огонь и блаженство. Она была сама не своя: словно плыла куда-то в полубессознательности, все в ней перемещалось. Испытываемые ощущения были так новы, что это было чересчур для нее.
Переживания последних дней и постоянное недосыпание из-за этого, а так же счастливая усталость от только что произошедшего, быстро увлекли их в объятия сна. Но несмотря на это, они продолжали все еще держать друг друга в объятиях.

***
Лена проснулась задолго до того, как на улице рассвело. Несмотря на то, что на дворе была зима, и светало поздно, сейчас судя по всему было часов шесть.
Первое что она почувствовала после пробуждения, это необычную тяжесть на талии. Она попыталась повернуться и посмотреть, что же ее разбудило, как поняла, что лежит не одна.
События последних часов мигом промелькнули перед глазами, и она залилась краской смущения. Боясь пошевелиться и разбудить Виктора, она замерла, пытаясь собраться с мыслями и решить, как быть дальше.
Вчера, когда он пришел к ней, у нее и мыслей не было о том, что все это может так закончиться. Она просто дразнила его. Даже, наверное, не то что дразнила, а пыталась побольнее уколоть своими словами, заставить пожалеть о том, что он когда-то забрал свои слова о том, что она ему нравится, обратно. Хотела чтобы он тоже почувствовал боль как ее чувствовала и она.
Но видно она так заигралась, что не поняла и не уловила момента, когда нужно было остановиться.
Когда он поцеловал ее, она ошарашено замерла, но тут же почувствовала, как по телу промчалась непонятная дрожь. А затем уже и сама начала отвечать на его поцелуй. Не было неловкости или стеснительности, только желание задеть его так же как это сейчас делал он. Этим поцелуем, он пытался причинить ей боль и явно не думал о том, что она может ему ответить.
Когда же он почувствовал ее ответный, такой же жадный поцелуй, он быстро поменял тактику, и начал целовать ее нежно. Вкладывая в свое прикосновение к ее губам, всю любовь которую он к ней испытывал. Она это знала, она это чувствовала.
А потом…
Как они теперь будут смотреть в глаза друг другу? Что теперь их ждет?
Почему-то в этот момент Лена почувствовала страх перед будущем и неготовность прямо сейчас встретиться с Виктором и обсудить то, что произошло сегодня ночью.
Пытаясь как можно осторожнее шевелиться, она сняла с себя его руку и выскользнула из объятий. Затем так же тихо встала с дивана, пристально наблюдая за Витей и пытаясь понять, не проснулся ли он. Но он только зашевелился и удобнее устроился, не ощутив рядом ее, но глаза не открыл.
С облегчением вздохнув, она взяла свою одежду и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Быстро приняв душ и одевшись, она вышла из квартиры.

***
Виктор еще не успел открыть глаза, но уже понял, что лежит один – Лены не было. Встав с дивана и одевшись, он вышел из комнаты и прошелся по квартире. Его прогулка не принесла результата – дома был он один.
Ничего удивительного, она всегда сбегала, когда не хотела о чем-то говорить. А событие сегодняшней ночи заставило ее умчаться, даже не дожидаясь утра.
Запустив руки в волосы, он их взлохматил, а затем тряхнул головой, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями и прийти в себя.
Это надо же, поддался на ее слова, как какой-то мальчишка. Что она теперь думает обо мне?
Вел себя как идиот. Вначале признался, что она мне нравится, затем предложил остаться друзьями, затем, на свою голову поставил ее в пару к Гуцулову, и после этого ревновал ее как сумасшедший. А в итоге, затащил ее в постель, даже не сказав, что люблю. Хотя конечно вопрос в том, кто кого затащил, но он старше ее и должен был сдержаться.
Но нет. Когда он оставался наедине с Леной, у него просто сносило крышу. Он не мог себя контролировать. Ему хотелось обнять ее и поцеловать, и навсегда запретить общаться с противоположным полом, так как любить ее все равно никто не будет сильнее, чем он.
Неожиданно по телу прошлась волна желания, и Виктор судорожно вздохнул.
Черт! Знал бы он, что вчерашний разговор закончится в постели, ни за что не пришел бы к ней. Все должно было быть не так.
Конечно, он любит ее, но она.… Нет, он знал, что он ей небезразличен, но вот насколько, этого не знал. Ему хотелось бы, чтобы она его любила, но любит ли она?
Нужно было признаться ей в любви, а там уже посмотрел бы, как она к этому отнеслась бы. Если бы ответила взаимностью, мы бы начали с ней встречаться, но не как не улеглись бы в постель. А так… получилось, что я переспал с ней просто так.
Она начала его специально провоцировать и он не сдержался. А она прекрасно видела, какую реакцию ее слова вызывают в нем, и продолжала его заводить.
Черт! Ну, как так могло получиться? Что дальше-то с нами будет?
Не смотря на то, что он не хотел чтобы их первая ночь прошла именно так, он не жалел о том, что это все же случилось. А еще радовался тому, что, несмотря на свое желание, он все же смог его контролировать и не выплеснул его на нее сразу же. Он видел, что она боится, и сделал все возможное, чтобы она в первый раз почувствовала удовольствие, а не боль. И он знал, что Лене было хорошо. Да и он никогда не испытывал ничего подобного. Наверное, потому, что до нее не был в постели с любимой девушкой.
Как бы ему не хотелось остаться и дождаться Лену, ему необходимо было пойти в школу. Да и она наверняка сбежала потому, что знала, что он скоро уйдет.

 Отправлено: 06.03.09 21:01. Заголовок: Почему она сбежала, ..

Почему она сбежала, она и сама не знала. И куда сейчас пойдет, тоже не знала. Хотя ей сейчас хотелось просто тишины и одиночества, для того чтобы подумать и разобраться в себе. Она знала, что Виктору к девяти нужно быть в школе. Несмотря на то, что у школьников были каникулы, у учителей сегодня был педсовет. А значит, он скоро уйдет от нее, и она сможет вернуться домой.
Она просто шла и, зная, что недалеко от ее дома есть небольшой парк, направилась к нему. Ее лихорадочно трясло от всего что произошло, оттого что роилось в голове, от мороза. Не в силах идти дальше, она присела на скамейку.
Во всем теле чувствовалась необычная тяжесть и легкость одновременно. Внизу живота была непривычная заполненность и небольшая боль. Даже не боль, а просто какое-то ощущение, граничащее между болью и удовольствием.
Ее мысли непроизвольно вернулись к прошлой ночи. Ночи, когда она испытала первое объятие, первый поцелуй, первую ласку, первые нежные слова.
Несмотря на то, что она целовалась и обнималась с Гуцулом, для нее все было впервые именно сегодня. С Игорем она просто хотела забыть свои чувства к своему учителю и использовала встречи с ним для этого. Позже стала намеренно с ним целоваться при Степнове, пытаясь вызвать ревность. Сейчас она в этом могла себе признаться. Да и от поцелуев Гуцула она ничего не чувствовала, просто было интересно узнать, что это такое, в то время как к Виктору она липла сама. Ей были приятны его прикосновения, его поцелуи. Было приятно, находится в его объятиях, было интересно, наблюдать за ним, и было интересно увидеть свой взгляд, затуманенный страстью, в отражении его глаз. Первый страстный взгляд в ее жизни.
Щеки покрылись румянцем от этих воспоминаний. Не только щеки, все тело горело.
«Как стыдно… Ну как я теперь буду с ним общаться? Для чего я себя так вела? ... Так, все, хватит, остынь и успокойся!»
Она резко встала со скамейки набрала горсть снега и стала умывать им лицо. Не помогло. Плюхнулась в сугроб, чтобы охладить тело во всю длину. Перевернулась на спину, вписала голову в снег. Словно этим можно выморозить из нее все мысли. Закрыла глаза.
«Как хорошо. Уже не так жарко. Дыши глубже. И не думай. После каникул все успокоится…
Как я в школу приду? Я ведь не смогу на него смотреть не краснея. И все догадаются.
Ну, как так могло получиться? Я же всегда трезвомыслящий человек. Я же сильная, могу оттолкнуть, могу сопротивляться… А почему-то не стала. Значит, я этого хотела и совсем не хотела отталкивать? Значит, мне понравилось? Возможно. Во всяком случае, не так страшно, как я думала раньше.
И что теперь? Что? Был у меня учитель. Хороший учитель. Я бы даже сказала, самый любимый из всех педагогов.
Может быть даже друг? Может и друг. Ага, только учителя своих учениц до дому не провожают, не спасают от проблем и не живут у них. А я взяла и разрушила все в одночасье. Можно сказать, играючи разрушила. Просто так или из-за своей прихоти. Взяла и перечеркнула все, что было до этого. И с чем же осталась? Кто он мне теперь?».
Волна воспоминаний рассказывающих кем он был для нее, и кем стал этой ночью, захватила с головой и заставила снова трястись. Позже дошло, что трясло ее не столько от воспоминаний, сколько от холода. Резко открыла глаза и вдохнула морозного свежего воздуха. Стоило ей отвлечься от мыслей о Викторе, как она поняла, что прошло уже достаточно много времени, как она пролежала на снегу и успела за это время замерзнуть.
Лена встала и пошла домой. Она знала, что Виктора Михайловича там уже нет, но при этом замялась на пороге. А затем, глубоко вздохнув, она открыла дверь и вошла.
Дома действительно никого не было, и она вошла в свою комнату. В нос ей сразу же ударил ЕГО запах, и она судорожно схватилась за дверной косяк.
«Как же хорошо, что я сегодня улетаю к родителям. Пусть и ненадолго, но у меня будет время забыть, успокоиться, собраться с мыслями и прийти в себя. Подготовится к нашей с ним встрече, и привести свои чувства в порядок».
Вскоре дед вернулся от друга и тут же спросил, как она себя чувствует. Лена все свалила на волнение перед полетом, и дед отстал с дальнейшими расспросами.
А спустя час они выехали на такси в аэропорт, даже не подозревая о том, что задержись они дома еще на пару минут, к ним бы в гости пришел Степнов Виктор Михайлович.

* * *
Весь день, находясь в школе и слушая Савченко, Виктор не мог понять, о чем вообще идет разговор. Сейчас все его мысли были с Леной, девушкой, которая так беззаботно увлекла его в свои сети любви.
Когда наконец-то можно было уйти из школы, он понесся домой переодеться, а затем, все так же быстро идя, пошел к дому Лены.
Странно. Никого нет. Ну ладно она, может быть где-то с девчонками, ну а дед-то где? Вроде должен был уже вернуться.
Витя достал телефон, и уже было начал набирать номер Лены, но в последний миг передумал. После того, что произошло сегодня ночью, им нужно было встретиться лично, а не общаться по телефону. Поэтому он расстроенный пошел обратно домой.
В течение нескольких часов Виктор звонил на домашний телефон Кулеминых, пытаясь поймать момент, когда они будут дома. И вот, наконец, ему ответил дед Лены.
Получив ответ на вопрос где Лена, он изумленно сел на диван, так как ноги отказались его держать.
Уехала.… Как же так? Мы даже не поговорили с ней, ничего не решили. Да и потом, почему она об этом не сказала раньше? И он тоже хорош. Общается с их семьей, а что там происходит, и знать не знает. Да и она, ведь знала что уезжает, поэтому и сбежала не поговорив. Можно подумать что-то изменится за ту неделю, что ее не будет. Все равно они встретятся и все равно они поговорят. Не лучше ли это было сделать до ее отъезда. Так бы они знали, что между ними может быть в дальнейшем и потратили бы эту неделю на подготовку себя к будущим отношениям. А теперь придется, несколько дней находится в подвешенном состоянии.
Лена, ну как так можно?

* * *
Самолет набирал высоту. Лена смотрела в окно на Москву, которая удалялась и одновременно увеличивалась с каждым метром. Через три часа она увидит родителей, по которым очень скучает. Но почему-то ее не радовала предстоящая, долгожданная встреча. И в мыслях было не приятное ожидание, а горечь от потери. Она и сама не могла понять, что она потеряла, но чувство потери ее не покидало.
«Может быть, потеряла друга? Но ведь на замену другу, приобрела любимого человека. А приобрела ли? Что же ты опять сбежала от него? Сначала спровоцировала, а потом сбежала… Думаешь, пройдет время и будет легче все выяснить, во всем разобраться? Нет. Будет сложнее. Дура. Так, все. Скоро я увижу маму с папой. Я вместе с родителями встречу Новый год. Когда такой случай выпадает? Отвлекусь, а все остальное после возвращения… Но почему внутри такое ощущение, что я что-то теряю?»
Лена устроилась поуютнее и решила постараться заснуть. После такой ночи, и длительной прогулки на морозе, очень не мешало бы отдохнуть, и в самолете как раз лучший вариант. Она взглянула последний раз в окно на Москву, и внутри снова так защемило, словно она покидает Москву не на три недели, а на всю жизнь.


Встреча с родителями действительно отодвинула на второй план предшествующие события. В конце концов, в обществе своих близких любимых людей она пробудет всего три недели, а она так по ним скучала, что не хотела омрачать недолгие совместные часы мыслями о доме и о том кого она там покинула.
Мама почти не работала, а во время приезда дочери, вообще все время была с ней. Папа работал, но все-таки неделю провел с Леной. Новый год встретили по-семейному и по-русски, в Европе не относились к Новому году как к празднику, праздником там было Рождество, а оно уже прошло.
Ленина прогулка по улице в день вылета, все-таки дала о себе знать. И она простудилась после того, как так долго лежала на снегу. Поэтому отдых омрачился ее неважным самочувствием. В связи с этим Лена практически не посмотрела город, не съездила на лыжах, как она планировала. Вроде спортсменка с сильным здоровым организмом, а так расклеилась от переохлаждения. Лена все-таки думала, что это больше от переживаний, чем от простуды, но держала свои мысли при себе, и исправно пила лекарства. Ей было приятна мамина забота, которой она практически не видела.
В таком собственно болезненном состоянии, она встретила Новый год. Сначала Новый год наступил в Москве, они позвонили Петру Никоноровичу и поздравили его по очереди. А Лена поговорив с дедом, почему-то вспомнила Виктора Михайловича.
«Интересно где он сейчас? С кем? А с кем он может быть, у него никого нет. Хотя, откуда я знаю, может и есть. Я про него ничего не знаю. Ну, если бы кто-то был, он не проводил бы столько времени у нас. Так все, опять. Лен, ты с мамой и папой, радуйся. Ты о чем-нибудь другом можешь думать? Могу… А все-таки интересно он меня вспоминает?»
Через час после Москвы они встретили свой Новый год, и уже в час ночи Лену стало клонить в сон. То ли от болезни, то ли от лекарств, но была такая слабость и все время хотелось спать, чувствовала себя черепахой в период анабиоза. Она пошла к себе, но только легла, как сон улетучился и на смену ему пришли картинки, в которых мелькало то, что она так и не успела додумать за столом.
«Странно устроена жизнь. Когда я дома, я часто думаю о родителях, мне их не хватает. А когда я с ними рядышком, я думаю о Викторе Михайловиче и мне его не хватает. Ну, почему так все устроено? Неужели нельзя, чтобы все близкие всегда были рядом? А разве Степнов мне близкий?»
И в голове как кино стали прокручиваться их совместные кадры, и надо заметить таких кадров было больше, чем совместных кадров ее с родителями.
«Конечно он мне близкий! Возможно самый близкий!» - сказала она вслух - «Как же я соскучилась».
Так она и заснула с улыбкой на губах в сопровождении общих с Виктором воспоминаний, утешив себя тем, что скоро она его увидит.

 Отправлено: 08.03.09 00:19. Заголовок: Судя по количеству с..

Скрытый текст

Судя по количеству спасибо, эксперимент не удался, а по количеству комментариев вообще провалился. Но для тех немногих, что пока с нами фик все-таки будет. Это так отступление. А по сути. Собственно с этой проды и начинаются отдельные судьбы Лены и Виктора и соответственно отдельные части у нас с Олей. Могу сказать, что читаю я историю Виктора, а Оля историю Лену, практически вместе с вами. Ну чуть, чуть пораньше, что бы уладить нестыковки, которые могут возникнуть.

Состояние Лены, не на шутку обеспокоило Веру. Они договорились, что с утра съездят в клинику, где работали Кулемины, и проведут небольшое обследование дочери, так сказать для успокоения души.
Так они и сделали. Лену провели по нескольким кабинетам, сделали рентген, флюорографию и взяли кровь. А сейчас она сидела в лаборатории родителей, в ожидании результатов и рассматривала их рабочий кабинет. Кабинетом это конечно назвать, можно с натяжкой. Огромное помещение со светло-зелеными стенами, все заставленное многочисленными приборами совершенно разными по форме и размерам. Плюс ко всему было три больших стола с колбами, бутылочками и пробирками, пустыми и заполненными порошками и жидкостями разных цветов. Объемный железный шкаф и вытяжка. А папа такой необычный в светло-голубом медицинском костюме. Лена присела на стул около двери и боялась даже дышать, все множество вещей, находящиеся в этой комнате казалось ей таким хрупким, что дыхни она хоть раз посильней, что-нибудь обязательно разобьется.
Дверь отворилась, пропуская молодого парня в белом халате. Он подошел к Вере, передал бумаги и вышел обратно. Лена поняла, что в бумагах результаты анализов, но лицо мамы, побледневшее во время прочтения, вселило в нее страх за свое здоровье. Никита, оценив реакцию жены, тоже подошел и начал читать, в отличие от Веры его лицо приобрело багровый оттенок, он повернулся к дочери и громко спросил:
- Лена, что это значит? Ты беременна!? - Последняя фраза был произнесена не столько вопросительно, сколько как констатация факта.
- Что?...Не может быть…Как беременна?
- Это мы у тебя должны спросить: «Как?», - вступила в диалог Вера, и при этом, мягко отстранила мужа подальше от Лены, и успокаивающе, погладила его по руке.
А у Лены в голове в одну секунду промелькнули события произошедшие месяц назад, которые она так тщательно прятала от себя, находясь здесь в Швейцарии. Она поняла, что теперь не думать о том, что произошло, не получится, результат случившегося, был оглашен в этих медицинских бумагах и был представлен дискомфортом всего организма последние три недели.
Мама что-то говорила, даже не пытаясь ее услышать, Лена прервала ее речь:
- Мам, давай не сейчас, мы обязательно все обсудим завтра или даже сегодня вечером, но, я очень прошу, пожалуйста, не сейчас.
Вера резко замолчала, жестом остановила Никиту, уже хотевшего, что-то возразить:
- Хорошо…завтра, так завтра,…но мы обязательно должны поговорить.
Лена кивнула в ответ и направилась за дверь, Вера последовала за ней, крепко сжав руку мужа на прощание. В полной тишине они доехали до дома. Каждый думал о своем.
Вера смотрела на сосредоточенно-взрослое лицо своей девочки, и сетовала о том, что не заметила, когда оно стало таким из нежного детского личика. А вместе с лицом и детские царапины сменились глубокими ранами, смешные переживания – взрослыми проблемами. Никогда Вера не думала, что ей придется столкнуться с такой проблемой. Ей даже в голову такое не приходило, слыша многочисленные истории о подростковой беременности, что это может затронуть ее лично. Ей всегда казалось, что ее Лена не такая, она - серьезная девушка, да и Вера не слышала от свекра или от самой Лены, чтобы у нее был парень. Как оказалось, плохо она знала свою дочь, точнее совсем не знала. С этой своей работой, они совсем отдалились от нее, и ее взросление, ее жизнь, интересы прошли мимо них. И вот результат. Но, даже упрекнуть дочь нельзя, они столько лет не принимали участие в ее воспитание, что упреки могут быть только в свой адрес.
На данный момент, Лена, впервые за свою жизнь захотела спрятаться оттого, что происходило. Она привыкла жить без родителей, ухаживать за дедом, когда он болел. Считала, что даже в шестнадцать лет смогла бы сама себя обеспечить, если бы возникла такая необходимость. Она не обращалась за помощью к родителям, даже не ввела их в курс дела, когда дед проигрался в казино и влез в долги, нашла выход из ситуации, не прося ни у кого помощи. А сейчас столкнулась с такой проблемой, к которой морально была не готова, впервые ей хотелось спрятаться от этого, как страусу от врага. Но она прекрасно понимала, что как страус, зарывший голову и не видящий врага, становится еще более уязвим, точнее беззащитен перед врагом, так и она. Куда не скрывайся, но тут ей придется все решать самой, и никто не поможет.
Добравшись до дома, Лена поднялась к себе в комнату, упала на кровать и закрыла голову подушкой, чтобы ничего не видеть и не слышать мыслей роющих в голове.
«Я все решу…все обдумаю на трезвую голову,…но позже,…а сейчас не хочу…сейчас только бы заснуть».

Везде был ОН. Вот она только, что выиграла соревнования, он ее кружит на руках, провожает до дому. А потом на пути встречают Борзову, и она начинает их двоих отчитывать…
Потом бои, она бьется на ринге. Сильный удар... темнота... Открывает глаза и упирается ими в мужскую грудь, поднимает тяжелую голову и видит близко-близко его лицо, чувствует его жилистую руку на своей талии. Понимает, что теперь, находясь в его сильных руках, она в полной безопасности. Но снова им встречается Борзова и говорит, что они совсем стыд потеряли…
Она просыпается от звонка в дверь, что-то ей мешает подняться, опускает взгляд и понимает, что это препятствие – рука Виктора Михайловича, собственнически прижимающая ее тело к своему. Звонок продолжает трещать, потом резко прекращается и в дверях комнаты появляются дед с Борзовой, последняя багровеет от увиденной картины и в один голос с дедом начинает кричать. Она не знает ни где ее одежда, ни куда бы спрятаться от них…
Она идет по улице, у нее большой живот, она пытается его втянуть, закрыть руками, спрятать под одеждой, но ей этого не удается. Она ищет ЕГО, а его нигде нет. Она его потеряла. Зато снова ей встречается Борзова, и говорит, что она позор школы…
Лена проснулась, но вставать не хотелось, думать тоже, возвращаться к таким снам тем более. Вспомнив последний эпизод, словно, чего-то, испугавшись, и чтобы удостовериться, что последнее лишь сон, она дотронулась до своего живота. Потом, в полудреме, как будто почувствовав что-то внутри живота, она погладила его с нежностью и умилением и снова заснула.

Яркий свет слепит глаза. Яркий, от солнца, которое находится на расстоянии вытянутой руки, потому что стоит она высоко в горах, практически на вершине одной из них ; яркий, от снега, который покрывает все горы, деревья, дома и всю землю вокруг… Раздается трель детского смеха, отражающая эхом от снежных вершин. «Саша, аккуратнее». А маленькое чудо в бледно-голубом костюме скатывается со снежной горки Ленке в объятия. Потом счастливые мама с дочкой играют в снежки, и по всем окрестным горам раздается их смех, исполняемый в дуэте. Эту их песню прерывает мужской голос: «Лена!»…
Открыв глаза, она интуитивно снова зажмурилась. И не потому, что свет резанул в глаза, как обычно бывает после сна, а как раз наоборот, ей показалось, что глаза она открыла в темноту, вот они и закрылись с непривычки, чтобы вернуться обратно в тот яркий свет. Лена потянулась, подошла к окну раздвинула шторы и успокоилась, увидев горные вершины за окном. Был вечер, яркого солнца уже не было, но, тем не менее, пейзаж за окном был похожий на тот из сна: Альпы, леса и снег по всей земле.
Стоя у окна, и вдыхая альпийскую горную красоту, она поняла, что решение проблемы, от которой она хотела спрятаться – найдено, для этого всего-навсего надо было заснуть. Все встало на свои места. Нельзя сказать что, она была в восторге от происходящего, но это уже свершенный факт, и к чему теперь думать, почему так получилось, и как можно было всего избежать. Три недели она только и думала о том, как ей дальше общаться с Виктором Михайловичем, да просто как видеться с ним ежедневно в школе, после всего, что произошло, а теперь и логический вывод всех этих мыслей складывается сам собой.
Лена пошла вниз к родителям. Надо заметить, она достаточно долго спала, папа уже успел вернуться с работы, сидел на диване о чем-то думал и, кажется, Лена догадывалась о чем. Мама сидела с Сережей на полу, пряча от него игрушки, на что получала заливистый смех в ответ. Заметив спускающуюся Лену, лицо Веры посерьезнело, она встала с пола и села на диван к Никите.
- Мам, пап, - начала сходу Лена. - Я хочу вас попросить оставить меня здесь, если это можно как-то экстерном закончить школу. Но я даже за документами не хочу возвращаться в Москву… Это реально?
- Разумеется, даже речи быть не может о твоем возвращении в Москву, даже если бы ты и захотела. Хватит… Пожила самостоятельно. Конечно, мы во всем виноваты: имели неосторожность тебя в таком опасном возрасте оставить без присмотра… Но я была о тебе другого мнения…
- Мама, вот только не надо меня в чем-то обвинять. Ты правильно заметила, я вынуждена была жить самостоятельно, хотя мне лично не всегда этого хотелось. Вы много не знаете. И вы не знаете, как мы там с дедом жили без вас столько лет. Я вынуждена была повзрослеть, может и против своей воли. Так что избавь меня от упреков в мой адрес. Я думаю, в вашей помощи буду нуждаться не долго, и смогу обеспечить ребенка сама. Я достаточно взрослая для этого.
- Да уж, что ты «взрослая» мы заметили… Кто отец ребенка?
- Мама, это не важно.
- Что значит неважно. Моя шестнадцатилетняя дочь ждет ребенка и мне не важно, кого я должна за это «поблагодарить»
-…
- Хорошо, спрошу у Петра Никоноровича, может у него есть предположения.
- Не надо только деда беспокоить, мама, ты прекрасно знаешь, что у него больное сердце и ему нельзя волноваться даже по пустякам.
- Значит он в курсе, судя по твоей реакции.
- Вера, прекрати! К чему эти препирательства, вон уже Сережа испугался, - вмешался в разговор Никита, и отчеканил каждое слово тоном, не терпящим возражений. Тем более он прекрасно знал свою дочь, так похожую на него по характеру, и знал, что она, если сама не захочет ничего не скажет, а под давлением особенно. - В данной ситуации надо думать, что дальше, а не упрекать за свершившееся, и тем более рассказывать, как можно было этого избежать. А твои крики приведут только к ссоре, а она нам сейчас нужна меньше всего. Я думаю, Лена нам сама все расскажет… потом.
- Спасибо, папа, - попыталась улыбнуться Лена.
- Лена, у меня к тебе только один вопрос, на который я хочу получить ответ… получить честный ответ, это очень важно, - также ровно продолжил Никита, - у вас… ты… в общем, все это было по согласию? Не против твоей воли?
- Да… то есть, нет. Все по согласию.
- На этом я думаю, разговор о прошлом на сегодня закроем. Поговорим о будущем. Ты понимаешь, что в таком возрасте прерывать беременность опасно для здоровья и поэтому мы с мамой, думаем, что тебе надо оставить этого ребенка, мы естественно будем помогать в воспитании. Ты сама, что думаешь?
- Пап, я согласна с тобой. Я других вариантов не рассматривала.
- Вот и хорошо. С завтрашнего дня я займусь оформлением документов на твое проживание здесь. И с твоим окончанием школы, тоже что-нибудь решим. Деду я думаю, пока не будем говорить истинную причину твоего невозвращения, ему действительно нельзя волноваться, особенно сейчас, когда он там один и о нем некому позаботиться. А, зная его склонность к самобичеванию, он во всем обвинит себя, что не уследил. Позже, если захочет, перевезем и его сюда.
Лена понимала, что с этого дня начинается другая жизнь, абсолютно новая.
«Новый город… даже страна новая... чужая страна… нет «Ранеток», нет подруг, друзей… нет музыки… любимого спорта… а главное нет его, того который заполнял большую часть той жизни, которая была всего три недели назад… его тоже нет. Ничего нет!»
- Доченька, не надо плакать, - вывел ее из задумчивости ласковый голос папы, подошедшего и прижавшего к своей груди свою маленькую взрослую дочку. Она почувствовала влажность своих щек, что видимо и явилось причиной папиного беспокойства, - Все будет хорошо. Будет по-другому, но это не значит – плохо. Ты же не будешь одна, у тебя есть мы с мамой, и теперь мы будем рядом с тобой. Через некоторое время, если захочешь ты вернешься в Москву. Просто сейчас не лучший вариант заканчивать там школу при таких обстоятельствах. А после родов, и когда ребенок немного окрепнет, ты сможешь вернуться. А не захочешь, поступишь здесь в институт…Лена, жизнь не заканчивается, а напротив только начинается. А год-два пролетят так быстро, что ты не успеешь заметить.
Вера встала, подошла к мужу с дочерью и обняла их.

***
Все дни пока Лены не было, Виктор провел в каком-то ступоре. Новый год он отмечал дома в одиночестве, так как желания куда-то идти, у него не было. Все мысли занимала зеленоглазая светловолосая девчонка, которая в этот момент находилась в другой стране. Он каждый день просыпался с мыслями о ней, мысленно повторяя, сколько дней, осталось до их встречи.
Наконец день прилета Лены наступил, и Виктор с утра пошел к Петру Никаноровичу чтобы вместе с ним поехать в аэропорт.
Но здесь его ждал неприятный сюрприз, сюрприз, разрушивший все его надежды.
- Петр Никанорыч, но как? Почему?
- Не знаю, Виктор. Они мне ничего не объяснили.
- Но Вы разговаривали с Леной?
- Совсем не много. Можно сказать, перекинулись парой слов. Она только сказала, что сама все объяснит девчонкам, чтобы я им ничего не говорил. Я спросил про тебя. Она сказала, что тебе я могу сказать об этом сам.
- То есть она со мной не собирается разговаривать?
- Как я понял, нет.
- Ну что же, все ясно. Ладно, Петр Никанорыч, пойду я домой.
- Виктор, но подожди, она же вернется и ты…
- А чего ждать? Она даже со мной не захотела поговорить. Да я даже не знал, что она едет к родителям, а ведь считал что мы с нею друзья. А теперь…
- Ну не ты ли мне говорил, что готов ждать ее и три года?
- Я бы подождал и больше, если бы знал, что она меня любит. А она… просто сбежала. Ладно, Петр Никонорыч, Вы не переживайте, это моя проблема, а не Ваша, значит, и решать ее я буду сам.
Виктор не помнил, как он добрался до дома, да и сразу ли он туда пошел, или еще бродил по грязным улицам, осознавая, что все его воображаемые воздушные замки вдруг сгорели дотла, и он остался один.
Она больше не вернется. Она решила остаться с родителями. Ее не удержал ни выпускной класс, ни их группа, ни даже он. А может быть, именно он и послужил толчком к ее отъезду навсегда. Может быть, именно из-за той ночи, она и решила остаться в Швейцарии.

Скрытый текст

Мы все еще надеемся увидеть вас здесь http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000302-000-20-0 где вы можете поговорить по душам, по теме и нет.

 Отправлено: 08.03.09 22:32. Заголовок: Началась новая че..

Началась новая четверть, и Виктор снова вышел на работу. После того как он узнал, что Лена осталась с родителями, он был сам не свой. Его постоянно сковывала боль, и он не мог наслаждаться жизнью, так как это делал раньше.
Того улыбчивого и веселого физрука, которого знали все, больше не стало. Даже школьники, привыкшие видеть его на уроках вечно орущим и недовольным, теперь смотрели на него с большой опаской, так как теперь он больше не шутил, не смеялся и не кричал. Он просто присутствовал на уроках физически, в то время как все его мысли были за тысячи километров отсюда.
Особенно тяжело было общаться с «Ранетками» и вести уроки физкультуры в 11 «А» классе. Да еще репетиции да тренировки…
Да даже не в этом дело. Просто ему все напоминало о Лене. Каждые его приход в школу, был равнозначен его возвращению к боли от ее отъезда. Каждый заход в спортзал, выдавал в памяти каждую их тренировку, каждый ее взгляд и каждую улыбку. Каждый урок в ее классе, выбивал его настолько из колеи, что он не мог собраться с мыслями. И он, закрыв глаза, ставил ученикам хорошие отметки и разрешал заниматься своими делами, а сам уходил в подсобку, чтобы не видеть всех и знать, что там есть они, но нет ее. Каждая репетиция группы, которые продолжались, не смотря на то, что Лены не было, причиняли ему боль, так как ее место было пустым, а затем девчонки нашли на ее место новую девочку, и он перестал посещать их репетиции. Так как видеть на ее месте кого-то другого было еще больнее, чем просто смотреть на пустое место.

Виктору было очень плохо без Лены. Он знал, что любит ее, но насколько сильно любит, понял только после ее отъезда. Раньше он мог видеть ее каждый день и общаться с ней, пусть не так как прежде, но, тем не менее, она была рядом. Теперь же она была мало того, что не рядом, та еще и в другой стране. Она не хотела с ним общаться, и он тоже не делал попыток с ней связаться. Хотя как-то раз, зайдя к ее деду, он увидел конверт с письмом от нее, и ее адрес врезался ему в память. Поэтому при желании он мог тоже ей написать, но не стал этого делать. Зачем? Она сама уехала. И мало того, что уехала, так даже не поставила его в известность об этом. А когда решила остаться там насовсем, она пообщалась со всеми, даже с Игорем Ильичем, а ему, мужчине который ее любит, она даже слова не сказала. Он решил выбросить ее из своей памяти и мыслей, но этого ему, увы, не удавалось сделать.
Она завладела всеми его мыслями и чувствами, влезла в его сердце и душу, выворачивая там все наизнанку, и исчезла после этого, оставляя внутри него полный кавардак, который как он не пытался, ему не удавалось привести в порядок. Это могла сделать только она, но ее не было.
Ночи для него превратились в мучения. Он боялся засыпать, так как знал, что во сне она снова к нему придет, а после этого боялся просыпаться, так как заранее знал, что ему будет опять больно оттого, что это был всего лишь сон, что на самом деле ее нет рядом с ним. Он вообще боялся ночей, после того как проснулся дома у Лены и понял, что ее нет. Засыпая, он предавался своим иллюзиям и мечтам во снах и снова был с ней, там, где тепло, хорошо, где они вместе. А, просыпаясь, он снова оказывался в реальном мире без нее. Там где холодно, тоскливо и больно.
Очень часто он гулял там, где они бывали с Леной. Ходил по тем же тропинкам, сидел на тех же скамейках и вспоминал, вспоминал, вспоминал. Иногда воспоминания настолько затягивали его, что он начинал видеть ее образ в проходящих мимо девушках и, подрываясь, бежал за ними, а когда понимал что это опять не она, боль быстро возвращала его на землю.
Часто он оставался в спортзале после уроков и ходил по нему из угла в угол, вспоминая, где и как смотрела на него Лена, что при этом чувствовал он. Сейчас же он помнил каждый ее жест, каждый взгляд, будь то нежный или жесткий, помнил ее улыбку, которая была такой ясной и похожей на солнечный свет. Да, он все это вспоминал и помнил, хотя и был бы рад все это забыть. Какой смысл в этих воспоминаниях, если все это помнит только он один, если ее все равно нет и ей все это не нужно.
Он много думал. Думал над своим поведением, над ее, и начал понимать, что в их истории любовь была односторонней. Он любил ее и готов был ради нее на все, она же просто игралась с ним. Ей льстило внимание взрослого мужчины, а после ей нравилось наблюдать за тем, как он бесится, когда она встречалась с Гуцулом. Конечно, в ту ночь, когда они отдались своим чувствам, Виктор выплескивал на нее свою любовь, она же… она всего лишь хотела его, ей было интересно, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, и она решила узнать. Ей хотелось этого, он знал это и чувствовал, но вот любви она не испытывала. Ему было больно это осознавать, и иногда в такие моменты он сам себя убеждал в том, что это не так, что она просто испугалась их взрослых отношений, что, не смотря ни на что, она все же еще несовершеннолетняя. И под конец чтобы утешить себя совсем, говорил себе, что когда ей исполнится восемнадцать, она вернется, вернется для того, чтобы быть с ним. Он знал, что врет себе, но иногда сердце сжималось настолько, что только эта ложь помогала выжить.
С каждым днем становилось все труднее и труднее продолжать вести свой обычный образ жизни. С каждым днем он все отчетливее и отчетливее ощущал, что ему не хватает Лены. И с каждым днем он все больше убеждался в том, что она с ним не будет даже пытаться связаться.
Единственная ниточка связующая их, или точнее его с ней, были сны, в которые она врывалась каждую ночь без стука и дарила ему свою любовь. А утром он просыпался опустошенным и вновь заставлял себя жить.
Когда его страданиям настал предел, он решил что нужно что-то менять. Для начала он уволился со школы. Он не знал, что будет делать дальше, но там оставаться у него больше не было сил. Затем он решил немного отвлечься от своей любви, а для этого очень подходит смена климата. У него были кое-какие сбережения, и он решил уехать из Москвы хотя бы на недельку, куда нибудь на море, чтобы отвлечься. А после он задумался над тем, что будет, когда он вернется. Ведь по возвращении, его здесь опять будет ждать слякотная зима-весна, и он с новой силой ощутит на себе свое одиночество. И тут в его голове созрел план. План, который он после называл планом по издевательству над собой, планом по уничтожению всех чувств внутри себя, планом, проверяющим его выносливость и сдержанность.




Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000302-000-100-0-1236540442

 Отправлено: 09.03.09 19:50. Заголовок: Лена довольно быс..

Лена довольно быстро освоилась в Женеве. Начала изучать немецкий я зык. Школьную программу проходила самостоятельно, а по окончанию, должна была написать несколько проверочных работ по каждому предмету и сдать выпускные экзамены в школе для детей русских поданных при Российском посольстве в Швейцарии.
Конечно, не проходило дня, чтобы она не вспоминала Москву и всех дорогих сердцу людей. Но она в принципе и от природы была не очень эмоциональна, а сейчас вообще училась отгонять нежелательные мысли. В голове составила список тем, которые запрещены для прокручивания. И строго выполняла установку, в любой момент, когда мысли по этим темам все же посещали голову, что случалось не редко.
«Зачем думать о том, чего уже не вернешь, и чего не будет, зачем добавлять себе еще лишнюю боль».
Она с головой окунулась в учебу. Кроме того, любое новое географическое место, это всегда своего рода уход от реальности. От той реальности, к которой привык, которая стала твоя. И пока это новое, еще не «твое», оно всегда интересно и отвлекает. Лена изучала город, гуляла по такой удивительной и непривычной для нее альпийской местности, каждый день узнавала, что-то новое про город, страну, культуру этой страны.
Она вернулась к занятиям спортом, училась кататься на горных лыжах, точнее она немного умела, как истинная спортсменка. В Москве ездила несколько раз на горнолыжные базы, но ее катание было любительское, а здесь она три раза в неделю обучалась у профессионального инструктора. Не лучшее, конечно время для обучения данному виду спорта, учитывая ее положение, но она была отлично физически подготовлена, поэтому, не смотря на протесты родителей, настояла на том, что не может бросить спорт. Она понимала, что в последние несколько месяцев беременности у нее и так не будет этой отдушины, и главное не будет того единственного, что она позволила себе оставить из прошлой жизни - спорта.
Еще ее ежедневной традицией, чуть ли не ритуалом стало, каждый день читать в Интернете Российские новости, ей были интересно все, даже интервью президента, ей бы в голову раньше не пришло, что все это когда ни будь, станет ее интересовать. Так же ежедневно, она переписывалась с девчонками – «Ранетками», общалась с ними в ACQ. Таким образом, была в курсе всех событий происходящих в школе. Наташа писала ей, что родители собираются, отправить ее учиться в Германию после окончания школы и предлагала Лене присоединиться к ней, раз уж она все равно оказалась в Европе. Девчонки были шокированы поспешным Лениным решением остаться у родителей, они не знали, что на то были веские основания. А так как Лена не сказала им истинных причин, то и сейчас ответить отказом Наташе на ее предложение, вроде, как и не обоснованно. Поэтому Лена обещала Наташе подумать, хотя сама прекрасно понимала, что не может быть речи об учебе, во всяком случае, в этом году.
От девчонок же Лена узнала, что Виктор Михайлович ушел из школы. Вот в тот момент, когда она получила эту весточку из другой жизни, ее запрет не думать о нем не сработал. Сколько бы она не пыталась этого не замечать, но все напоминало о нем, даже то, что совсем его не касалось. Все. Начиная с того, кого нельзя было еще назвать человеком, но кто придал уже заметные округлости ее фигуре. И заканчивая, ее инструктором по горным лыжам, которого она выбрала то изначально не за спортивные достижения, а за его невероятную внешнюю схожесть с Виктором Михайловичем.
«Почему он ушел из школы? Даже не доработав до конца учебного года. Причин девчонки не знают, но сказали, что он ходил как в воду опущенный после нового года. Где он теперь, как?»
Она не могла сказать определенно, как к нему относится. Да и сейчас это сложно оценить объективно, пока идет ее привыкание к нынешней обстановке и осваивание в ней, все прошлое временно отодвигается на второй план, словно откладывается на неопределенный срок. Но в ее случае хочешь, не хочешь, но к прошлому придется вернуться, потому что от этого прошлого у нее останется ребенок, который все время будет напоминать ей о Викторе. Да и нечестно, наверное, не сказать ему о ребенке. В тот момент, когда она попросила родителей оставить ее здесь, она просто видела это единственным выходом. Да и сейчас в принципе согласна, что это единственный выход, но в любом случае мужчина имеет право знать, что у него есть ребенок. Хотя она не представляла, как она ему это скажет.
«Как вообще об этом говорят. Приду с ребенком и скажу: «Вот моя дочь… кстати она твоя»… Смешно. Особенно: «Твоя…». Да я его на «ты» никогда не называла… не называла, зато полезла к нему в постель и еще умудрилась забеременеть… Дура… маленькая и бестолковая, а все хотела взрослой казаться… И зачем? Зачем, было рушить такой прекрасный наш мир? Да «НАШ»! Потому что было много чего, что было только наше с ним и больше ни чье… Что-то личное, известное только нам двоим и оберегаемое от посторонних. Пусть, даже это была не любовь… а спорт… взаимовыручка… дружба… Но это было только «наше»! Есть много вещей, которые больше, чем любовь… довольно часто и дружба - больше чем любовь».
Она подошла к зеркалу, повернулась к нему боком, подняла футболку начала разглядывать свой живот. Ей казалось, что он действительно округлился, хотя мама говорила, что в два месяца этого еще не может быть. Она обняла ладошками свой живот и сказала вслух, смотря на собственное отражение, но обращаясь к невидимому собеседнику:
- Есть еще кое-что, что точно только НАШЕ… Малыш, в котором равная часть от тебя и от меня, который не просто память, прошлое. А он осязаем… точнее она… дочка! Во сне была дочка. Она живое доказательство того, что когда-то были «Мы»… Пусть и всего одну ночь.

 Отправлено: 10.03.09 21:37. Заголовок: Виктор, решив отвлеч..

Виктор, решив отвлечься от своей любви к Лене, придумал план. План, который он после называл планом по издевательству над собой, планом по уничтожению всех чувств внутри себя, планом, проверяющим его выносливость и сдержанность.

Витя пошел в тур-фирму и купил себе недельный тур в Швейцарию. Ему было без разницы, какой там будет горнолыжный курорт, и какие там будут цены, единственным условием было, чтобы это было недалеко от Женевы, города, где жила Лена с родителями и братом. Именно недалеко, а не в нем самом.
Он, таким образом, проверял сам себя. Он знал, что может сесть на автобус или поезд и увидеть ее через два часа, но не ехал к ней. Он просто был недалеко от нее и пытался решить для себя что-то наверняка. Хотел поставить себя хоть перед какой-то определенностью. Ему надоело постоянно мучиться из-за нее. Почему если она посчитала возможным вычеркнуть его из своей жизни, он должен ее сохранять в своей. Почему если она не хочет с ним связываться, это должен делать он.
Эта поездка была для него как выжигание собственного сердца. Именно выжигания до такой степени, чтобы от него не осталось ничего, чтобы даже зацепится, было не за что. Чтобы остался только пепел, среди которого не может ничего вырасти и прорасти. Он хотел ничего не чувствовать, хотел вычеркнуть ее из своей жизни, но понимал, что этого не сделать, как бы сильно он не старался.
Сегодня у нее был день рождения и у него был повод позвонить ей и поздравить ее, но он не сделал этого. Он просто упивался какой-то собственной болью, которая поселилась в его душе, и не хотел даже телефонной связи с Леной. О чем они могут говорить? Ну, поздравит он ее, ну поблагодарит она его. А дальше что? Повесить трубку и все? После этого будет только больнее. Он почти весь этот день провел на лыжах, а когда вернулся в номер, заказал бутылку коньяка. Он хотел напиться и забыть хотя бы на вечер о ее существовании, но, сделав пару глотков, он отставил от себя бутылку и стакан. Это не поможет.
В последний день своей недельной поездки он не катался. Он просто гулял и дышал свежим воздухом, тем же, что сейчас дышала и Лена.
Он понял, что не сможет ее забыть, как бы не пытался. Не смотря на то, что она младше него, не смотря на то, что она еще и не девушка в полном смысле этого слова, а только превращается в нее, она обосновалась в его сердце и не хотела оттуда уходить. Он вначале пытался ее прогнать, но после понял, что это бесполезно. Ему было одновременно и больно и приятно ощущать частичку ее где-то глубоко в себе. Он любит ее уже давно, и любил, не смотря ни на что. Если он раньше не мог избавиться от этого чувства, то зачем от него избавляться сейчас, когда они все равно не вместе. Так хоть останутся воспоминания о ней, теплые и приятные. Зачем мучить себя и дальше, заставляя забыть ее. Ведь свою любовь к ней можно хранить в себе как что-то хорошее, как символ того, что он еще живет, что его сердце еще бьется.
Лена была в его жизни какой-то неуловимой тенью. Звуком умолкшего звонка, трубку после которого он не успел снять. Снегом, который таял в руках, стоило его взять. Светом, погасшем в окне, который едва загорелся. Она была не далеко, но не с ним.
Только сейчас он в полной мере понял, что между ними ничего не может быть. Та ночь, после которой она уехала, была всего лишь полуночным сном, который она ему подарила перед своим отъездом. Он не знал, почему она уехала, почему решила, что теперь он ее враг. Она просто исчезла из его жизни и ему нужно с этим смириться.
Внезапно он почувствовал боль от угасшей мечты, которая прошла через него и свалила его в поток пустоты. Боль оттого, что Лена перестала быть его мечтой. Ведь мечтают о чем-то несбыточном, а его мечта сбылась. Она была в его руках, и он наслаждался ею. А то, что его мечта была столь скоропалительной, ну так что же? Она же все равно была. Хотя сейчас в голове и образовался замкнутый круг, так как мысли вертелись с неимоверной скоростью, сбивая его и заставляя вообще усомниться в той ночи, когда он был так счастлив. Он уже в какой-то момент и сам поверил, что ничего не было, что ему все это только приснилось. Но нет, он был с Леной, он любил ее. И пусть его счастье длилось всего несколько часов, но оно было, и он был благодарен Лене за то, что она осуществила его мечту. Мечту любить ее.
Сейчас же он должен был осуществить ее мечту. Она не хотела с ним никаких отношений и уехала, а он должен смириться с ее желанием и отпустить ее.
Ему было очень трудно терять ее, девушку, которую он любит. Но он ведь ее и не терял. Для того чтобы что-то потерять, нужно этим чем-то обладать. А Лена ему не принадлежала, и он ее уже давно потерял. Сейчас их даже не связывает дружба, которая была между ними раньше. Ему было трудно представить, как он будет жить дальше без нее, но ведь он и раньше жил без нее. Тем не менее, у него сейчас сердце просто кричало навзрыд и терзало душу, потому что он не умел терять, пусть даже он и не обладал Леной по-настоящему, для него ее отъезд стал самой большой душевной потерей и травмой.
Он хотел ее вернуть, хотел ее любить. Он понимал, что ему будет больно, но он не сможет ее забыть, она будет всегда жить в его сердце. Да, он оставит ее там, укроет своей любовью как одеялом и не позволит ее никому тревожить. Это будет только его боль и счастье, только он сможет приподнимать это одеяло и заглядывать в глубину своего сердца, чтобы насладиться хотя бы мгновениями того счастья, что она ему дарила. И он всегда будет ей благодарен за это и уже сам не позволит ускользнуть этому теплому, но такому тоскливо-грустному чувству.
Он отпустил ее. Отпустил всю боль, которая столько месяцев мучила его из-за нее, отпустил все обиды на нее, отпустил все непонимание и всю недосказанность. Оставил в своем сердце только чистую любовь к этой девочке, а ей позволил жить спокойно. Даже пожелал ей, чтобы в ее жизни появился, кто нибудь кто сможет ее приласкать на своей груди и помочь ей отпустить ее боль, которую он ей хоть и ненароком, но причинил своей любовью. Он не смог войти в ее жизнь и сделать ее счастливой, так пусть его место займет тот, кто будет ее достойнее.
А его жизнь продолжается. Он не знал, что будет дальше, но сейчас вздохнул с облегчением, как будто и правда отпустил Лену. Он смотрел вдаль и видел ее уплывающий силуэт, который растворялся в воздухе, унося вместе с собой и всю его боль. А он смотрел ей вслед как будто и, правда видел последний раз и лишь грустно улыбался, в то время как на ресницах блестели слезы.


Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000302-000-100-0-1236627000

 Отправлено: 11.03.09 19:09. Заголовок: Дорогие мои! Мне стр..

Скрытый текст

Дорогие мои! Мне страшно выкладывать эту проду. И не потому что она не веселая. А из-за резонанса, которые вызвали предыдущие. Хочу повторить одно. Девочки, это всего-навсего фик, выдуманная история, равно как и герои.

- Хелен, осторожней, - с еле-заметным акцентом произнес молодой человек. Он не говорил по-русски, но в процессе тренировки Лены, выучил десятка два предложений на русском, которые наиболее часто приходилось употреблять в ее адрес, чтобы хоть как-то призвать ее разум, но, зная упрямство Лены, на нее это слабо действовало.
Она и сегодня, практически вынудила Эдгарда забраться на третий подъем горы. И как он не сопротивлялся и не говорил, что она еще не достаточно подготовлена к таким крутым, практически вертикальным склонам, Лену не возможно было переубедить, и когда она, не дослушав его, запрыгнула на подъемник, ему ничего не оставалось, как последовать за ней.
Когда она спрыгнула с подъемника и огляделась вокруг. Она просто замерла от восторга и от боязни дыхнуть. Вокруг была такая тишина, что даже дыхание на фоне ее казалось ударом колокола, а слова вообще были взрывом. И он еще отговаривал ее от этого уровня. Пропустить такую красоту. Она словно находилась на вершине мира, макушке всех земных поверхностей. Если посмотреть по сторонам, то вокруг только небо белое, а внизу немного спуска, немного белых деревьев и снова небо… небо… такой густой туман или пар. Даже казалось, что облака не над тобой, а внизу… или вообще что ты внутри облака.
- Вау… Эдгар, какая красота. И ты скрывал ее от меня несколько месяцев… И еще сегодня не хотел пускать.
Он ей начал объяснять на немецком языке вперемешку с польским, иногда добавляя русские слова, свое возмущение. И из всей этой многословной, наставнической речи она поняла одно, что на данном спуске есть два очень опасных участка, практически вертикальных узких, и с крутыми поворотами. А еще, что зря она его не послушалась… И как она не может понять, что он волнуется за нее.
«Волнуюсь за тебя», - где-то я уже это слышала. Лучше бы ты не волновался, чтобы лишний раз не напоминать о нем… Смешно.… Ну почему? Почему, каждое твое слово, действие, поступок мне напоминает другого? Или я тихо схожу с ума?»
Она уже устала проводить параллели, не хотела этого, но они сами собой образовывались. Их общение с Эдгардом было не многословным, она плохо еще знала немецкий, он совсем не знал русский, но достаточно хорошо владел польским, научился от бабушки полячки, которая так и не заговорила на языке своего внука. Учитывая сродность русского и польского, они с Леной друг друга понимали, но в принципе старались объясняться жестами, точнее он наглядно показывал движения, она повторяла. Ей было так очень даже удобно, с тех пор как она жила в Женеве, как-то не расположена она была к беседам, а в спорте и без слов все просто и ясно.
Он был молодым парнем всего двадцати лет и по возрасту совсем не должен был смахивать на «мать наседку» или «папу страуса» (в том смысле, что у страусов детей папы воспитывают), коим иногда казался Виктор Михайлович, но тем не менее, Эдгард иногда на них смахивал. Кроме всего прочего он даже внешне был похож на Виктора Михайловича, такой же высокий, спортивный темноволосый и светлоглазый. Она, конечно, считала, что все это придумала, но когда он на день рождения подарил ей скейтборд, она окончательно решила, что все это не выдумка.
«Либо все спортсмены одинаковы и больны спортом… Чем болеют, то и дарят… Виктор Михайлович вечно мячи баскетбольные по поводу и без. И когда мне было хреново, он пришел с мячом, словно душу можно мячами вылечить… И этот туда же со своими досками, эту самую душу, которую я далеко загнала, достал со дна и растревожил… и это в мое же собственное семнадцатилетие… Возраст о котором все поют и слагают стихи… о котором все, кто не дожил мечтают, а кто прошел вспоминают с ностальгией… А я из-за его доски провела бессонную ночь со слезами, воспоминаниями и бредовым разговором с дочкой о папе… и все из-за какой-то бестолковой доски, которую и применить-то по назначению в ближайшее время не смогу»
Учиться в ее положение сноуборду, это уж было слишком, даже для ее сумасбродства. А Эдгард не был посвящен в подробности, поэтому ему было просто сказано, что сноуборд отложим до лучших времен, когда она в совершенстве овладеет лыжами.
- Хелен, ты поняла?
- Поняла, - не слыша его предшествующих слов из-за своих мыслей, и даже не задумываясь о том, что именно она должна понять, ответила Лена.
Ее уже трясло в предвкушении спуска. Было желание слететь на скорости, хотя этого она себе позволить не могла, и одновременно не хотелось покидать это небо. Но на небо всегда можно вернуться, благо на это придуман подъемник, а в горах нет ничего прекраснее, чем лететь вниз.
Она приготовилась к спуску, он как обычно должен был ехать за ней. Договорились, что перед опасными участками, по его сигналу, она остановится. Он очень надеялся на ее благоразумие, и на то, что увидев их, она сама испугается спускаться на лыжах, а сойдет пешком. Сейчас их показать не было возможности, потому что они были скрыты под туманом.
Ленка, как обычно, начинала с довольно широкого шага, потом входя в кураж, все сокращала и сокращала его, скорость соответственно увеличивалась. Уже практически прямо летя, можно сказать, не касаясь горы, она увидела, что впереди словно пустота…
Горы не видно… начала тормозить… услышала его крик, не закончив маневр… интуитивно обернулась… от этого телодвижения правая нога не успевшая до конца присоединится к левой, вывернулась… пластмассовый ботинок сковывающий движение ноги, не позволил на такой скорости вернуть ногу на место… несколько секунд продолжала лететь прямо на одной лыже… потом пропущенный поворот… дерево по прямой… нога у груди… и голова в снег.
- Хелен…Хелен…
Открыла глаза… ужасно больно… на лице снег или слезы… само лицо в его руках… и глаза синие… совсем не его, а другого… все как тогда… боль… мужские руки и глаза… и ее отсутствие эмоций, женских криков, а только редкие стоны.
- Где больно? Что с ногой.
И только сейчас она поняла, где больно. На этот раз, в отличие от прошлого, место боли было обозначено явно. Болело, нет, просто резало внизу живота, который до сих пор был прижат к дереву. Вот тут до нее дошел результат ее безалаберных действий.
- Доченька! Дочка… Сашенька…
- Какая дочка?

Яркий свет… солнце… снег... и горы вокруг… под тобой… над тобой… и везде снег. Ребенок в голубом зимнем спортивном комбинезоне катается в снегу как игрушка неваляшка и пытается то же самое сделать с мамой. Ленка, оказав для виду сопротивление, словно под натиском падает на снег, прихватив за собой дочь. Смех раздается по окрестным лесам… смех и снег на руках на щеках и на детских ресничках обрамляющих лазурные глаза…
И снова снег… но нет уже яркого света… снег на земле на небе в воздухе… или туман. Она стоит на вершине горы… везде туман. Полет вниз… в туман… снег в лицо и уже не такой нежный, а колючий, жесткий как песок… снег в руки, в ноги, в голову, в лицо. Она чувствует его иголки через одежду… снег продолжает ее атаковать… приземление… и снег над ней… воздух заканчивается… дыхание останавливается… ловит воздух, а глотает только снег… и откуда-то сверху крик… нет рев: «Лена-а-а». Тело, один болевой комок… из последних сил пытается вырваться из белого плена на зов… прикладывает все усилия… превозмогает боль… и…
Открывает глаза. Снова все белое, но уже не снег, не туман, а постель и стены. Белые стены. Поняла. Вспомнила. Осознала.
«Вот и все… нет больше ничего… теперь совсем ничего нет… и все «Наше», осталось только в воспоминаниях… и даже то единственное ради чего отказалась от прошлого, не уберегла… девочка в голубом костюме осталась там в горах… в снах…»
Слезы на глазах… соленые капельки, уже стали постоянными навязчивыми гостями ее глаз, они уже чувствовали себя там как хозяева… слезы в душе.
Взгляд встретился с другим, теплым, маминым. Вера хотела сказать: «Это всего лишь сон», но подумала, что не самая подходящая фраза сейчас, на данный момент неизвестно что страшнее сон или реальность.
- Ну, как ты? – Вера гладила дочь по волосам.
- Нормально.
- Что болит?
- Душа…
- Прости… Понимаю, доченька. Но и это пройдет.
- Пройдет… пройдет…
- Тебе всего семнадцать. Впереди вся жизнь. У тебя будут еще дети.
- Да… будут, - просто монотонно повторяла мамины слова Лена, - «Будут… Только ЕГО дочки не будет… я пожертвовала им ради ребенка… и теперь нет ни его, ни дочки»
- Мам, а кто там был? Девочка?
- Лен, зачем это сейчас?
- Мне важно, мам. Кто?
- Мальчик.
- Мальчик? Сын… А я его дочкой звала.
«Хотя Сашенька и мужское имя… красивый был мальчик… да… может это был и мальчик… в таком возрасте не понятно… и сейчас… и сейчас это действительно не важно… Нет ни мальчика, ни девочки… Никого нет…»
Она вытерла кулаком глаза и отвернулась к стенке.

 Отправлено: 12.03.09 21:36. Заголовок: * * * Виктор вернул..

* * *
Виктор вернулся в Москву и принялся за поиски работы. В обычную школу ему идти не хотелось, и он вспомнил о приглашении быть тренером в одной спортивной школе. Еще когда они с ребятами побеждали в соревнованиях, ему предложили там место, но тогда он не хотел менять школу, в которой работал, пусть даже и на место гораздо перспективнее. Сейчас же он решил попробовать, и ему повезло. Правда было не совсем обычно тренировать малышей, но в этой школе были такие правила. Тренеру давали группу детей, и он их вел в течение нескольких лет, пока они не станут взрослыми и не начнут побеждать в соревнованиях. Интересно было и то, что, несмотря на то, что дети были от семи лет, по истечении двух лет тренировок они ездили на крупные соревнования по России, а те, кто выигрывал, после ехали за границу, так же на соревнования. Конечно в течение этих двух лет дети так же соревновались с другими командами. Но больше это были просто команды из их школы.
Виктору дали команду из мальчиков, это было его единственным условием и он начал их тренировать. Ощущения были необычные. Ему было интересно наблюдать за семилетками, которые бегали по залу и хотели выделиться друг перед другом. Все были разные, но одинаковые в одном, в желании быть командой.
Часто после тренировок он замечал, что в зале остается один мальчик из его команды – Дмитрий. Несмотря на то, что во время тренировки все дети выматывались до предела, он и после того как все расходились, продолжал бегать с мячиком и повторял те приемы, которые у него не получались. За ним всегда приходила мама, и тогда он довольный мчался к ней и рассказывал, чему он научился за сегодняшнюю тренировку.
Со временем у Виктора вошло в привычку оставаться с Димой после того как все разойдутся и показывать мальчику то, что у него не получалось выполнять. Этот ребенок сразу понравился Степнову. Может быть своей напористостью, может быть своим упрямством, а может быть своим желанием быть лучшим и добиваться успеха.
По рассказам родителей, Виктор знал, что он в детстве был таким же. Если у него что-то не получалось, он это делал до тех пор, пока у него это не выходило. Он, так же как и этот ребенок, с детства мечтал заниматься баскетболом. И пусть его результаты не оправдали его желаний, сейчас он был счастлив. Ему не хотелось быть каким-то чемпионом. Он радовался тому, что обучает этих малышей, а до этого радовался, что работал в школе, и приучал детей к здоровому образу жизни. Сейчас же ему большую радость приносили победы его команды, чем желание самому где-то поиграть.
Так как Дима с Виктором часто оставались на дополнительные тренировки, как-то со временем на них стала присутствовать и мама ребенка. Она заходила за ним, когда они еще играли, и просто садилась на скамейку и наблюдала за сыном. Девушку звали Алиса, Виктор при знакомстве с ней еще удивился такому странному имени. Она была на два года младше него. У нее были голубые глаза и темные волосы, спускающиеся чуть ниже лопаток. Когда она смотрела на сына, у нее на лице отражалась только любовь и радость и лишь изредка проскальзывала грусть.
Общение всей этой тройки не выходило за пределы зала, где обычно проходили тренировки. Они могла обменяться какими-то словами в зале, но ни один, ни второй не видели необходимости в продолжение этого общения.

* * *
Оставшиеся два месяца до окончания школы, прошли как в тумане. Лена ушла головой в учебу, и изучение немецкого языка. А ночами её преследовал один и тот же сон. Она старалась за день утомлять себя по максимуму, чтобы ночью не видеть снов, но сон ее преследовал. Она стала пить чайниками кофе, чтобы не спать, но кофе на нее действовало с точностью наоборот. В конце концов, потеряв надежду избавиться от сновидения, она дала себе установку относиться к сну как к мечте, к надежде. Мама ведь права, будут еще дети, почему бы не отнестись к этому ребенку из сна как к будущему. После этой установки, сны стали реже, а после и вовсе исчезли.
Все, что связывало ее с прошлым, что отвлекало ее от последних печальных событий – это общение с девчонками по ICQ. С Наташей они договорились общаться исключительно на немецком языке, и той и другой нужна была практика, и это общение было для них как игра. Наташа по-прежнему предлагала вместе поехать в Германию. Говорила, что с ее спортивными способностями ее в любой ВУЗ возьмут. Действительно в Европе практиковались такие договорные условия обучения. Ты заключаешь с университетом договор: тренироваться в университетской команде по баскетболу и защищать честь учебного заведения в соревнованиях, а университет обязуется обучать тебя практически бесплатно. За обучение ты платишь, но тебе тоже платят вроде зарплаты спортсмена, в общей сложности обучение и получается почти бесплатно. Лена всерьез об этом задумалась, и занялась тщательным изучением немецких университетов.
Каждый день проходил по одинаковой программе без отклонений в сторону. Сегодня мирное течение было нарушено случайно выпавшем из ящика снимком УЗИ, фотографией ее, так и не родившегося малыша. И снова буря эмоций. Нет, не слез. Она сильная, ну или очень старается быть такой. Хотела порвать, чтобы больше никогда случайно не наткнуться, но удержалась, спрятала так далеко, чтоб можно было достать, но только при желании.
Включила компьютер, зашла в ICQ и с головой ушла в прошлое, точнее в напоминание о нем. Девчонки – это все, что у нее осталось.
- Лен, к тебе гости, - услышала голос мамы.
А через минуту:
- Привет, Хелен!
Ах, да, еще Эдгард. Ну, он скорее не остался, а появился. После того несчастного случая, он стал ей ближе. Она, конечно, забросила занятия горными лыжами, но надеялась, что это не надолго и скоро пройдет. Она успокоится и сможет вернуться к спорту, а сейчас просто не могла, слишком больные ассоциации спорт у нее вызывал, в частности горные лыжи.
Эдгар, после того как узнал, что Лена была беременна и потеряла ребенка, чувствовал себя виноватым, и в том, что вообще позволил девушке съезжать с такого опасного для новичка спуска.
Он стал часто ее навещать. Сначала искал повод, а потом она сама его попросила, заходить, когда захочет, и перестать придумывать оправдания, зачем он это сделал.
Ей нужен был в тот момент, хоть кто-то кроме родителей, кто был бы рядом, живой, а не картинкой в окошке ICQ. Теперь Эдгард учил её языку, говорил с ней на-немецком, и исправлял ее, когда она ошибалась. Эдгард же и посоветовал Лене пойти на филологический факультет. По той причине, что с ее еще слабым знанием языка – это самая лучшая специальность. Во-первых, филологи всегда говорят на правильном языке с минимальным диалектом, на литературном языке, который собственно, она и учит, а во-вторых, на этом факультете нет дополнительной нагрузки в виде специальных терминов.


Таким вот образом, после успешной сдачи выпускных экзаменов в швейцарской школе, Лена и оказалась в Германии. Она заключила контракт с Берлинским гуманитарным университетом, предмет договора был тренировки и выступления в соревнованиях от имени университета, срок контракта, первоначальный, один год, а если все условия соблюдаются и при согласии обеих сторон, контракт продлевается. Наташка, которая не определилась со специальностью, точнее ей было все равно, тоже последовала за своей подругой. Наташка болела музыкой, но считала, что высшее образование всегда нужно, поэтому и пошла в тот же университет вслед за Ленкой.
Они жили вдвоем в одной комнате студенческого городка, хотя дома практически не находились. Кроме учебы, которая была еще не сильно напряженная на первом курсе, у них были увлечения и обязательства. Лена тренировалась четыре раза в неделю, раз в две неделю были выездные игры, а Наташа развела активную деятельность по организации музыкальной группы в Университете, искала соратников.
В свободное время, довольно редкое, они гуляли вдвоем по Берлину, разговаривали по-русски и наслаждались звучанием своей родной речи. Берлин нравился Лене, гораздо больше Женевы. В нем было конечно много европейского, но он очень напоминал Москву, во многом. Особенно восточная его часть, в которой было велико влияние Советского союза и советской архитектуры. Он не был таким шумным как Москва, своего рода провинциальная столица. Кроме того Лена могла охарактеризовать город, одним словом: «Понятный». Даже если бы она не знала по-немецки не одного слова, она бы не побоялась здесь находиться одна, не побоялась бы заблудиться без языка. Достаточно себя и карты и можно обойти его хоть пешком, хоть на автобусе без страха заблудиться.
Конечно, русский ум поражали странные немецкие особенности, например их страсть все считать, по-русски это можно было бы назвать – болезнью. В этом городе не только дома имеют свой порядковый номер. Все деревья в городе, а их не мало, посчитаны, на каждом значится табличка с номером, на каждом столбе тоже табличка с номером. На каждой автобусной остановке цифровое табло, где обозначены номера проходящих маршрутов, и количество времени оставшегося до их прибытия, что удивительно время всегда совпадает. В общем, везде цифры.
Еще немного даже пугала немецкая страсть жить по правилам. Не одному бы немцу в голову и не пришло, что можно сесть в машину и не пристегнуться, как это делают русские. Или просто накинуть ремень, и то только тогда, когда на горизонте маячит офицер патрульной службы. Все правильно, до тошноты. Дорога поделена на пять частей, как минимум. В середине собственно сама дорога автомобильная, чаще тоже поделена зелеными насаждениями на две односторонние, по краям красные дорожки для велосипедистов, и самые крайние тротуары для пешеходов. И не одному немцу не придет в голову пойти по велосипедной дорожке или тем более по автомобильной, переходят дорогу только в положенном месте и только на зеленый свет. А в выходной день семейные пары неизвестно, во сколько могут встать, но в девять часов они уже сидят в кафе или прогуливаются по парку, и это вместо того, чтобы выспаться после рабочих будней.
А в общем, в Берлине им было не плохо, и они не чувствовали себя совсем чужими. Русская речь, порой, слышится чаще, чем немецкая. А количество приезжающих русских музыкальных групп, вообще ввело девчонок в шок, им казалось, что в родную Москву эти группы посещают гораздо реже, чем города Европы. Сначала девчонки старались по возможности посещать все концерты, потом стали пропускать половину, а после вообще выбирать только то, что нравится и действительно заслуживает их внимания.


Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000327-000-0-0

 Отправлено: 14.03.09 16:44. Заголовок: Так, как-то незаметн..

Так, как-то незаметно, вновь наступила зима, а с нею и тот день, когда Виктора покинула Лена. Ровно год назад, он был с ней и думал что у них еще все впереди. Конечно, за это время он вспоминал ее, и ему было очень одиноко и грустно, оттого что ее нет рядом. Но сегодня боль была ощутимей, наверное, оттого, что именно в эту ночь он был счастлив, так как никогда раньше. Но он прожил этот день и постарался вновь вклиниться в свою жизнь.
Но вскоре наступил день рождение Лены, и ему вновь стало больно. Он помнил, как раньше уговаривал себя, что она вернется, и они будут вместе, едва ей исполниться восемнадцать, и он весь день провел как на иголках, в ожидании хотя бы весточки от нее, прекрасно понимая как безрезультатны его мечты. Ведь прошло почти полтора года, а от нее так и не было ни одной весточки. В этот день он не работал. Заранее знал, что не сможет спокойно что-то объяснять детям, и решил лишний раз не пугать малышей. Он просто сидел дома, в тишине и ждал хотя бы звонка. Вспоминал те немногочисленные встречи с Леной, их общение, их взгляды, наконец, их первую и единственную ночь. Смотрел на ее фотографии, которые были у него еще со времен побед их команды в баскетболе, когда он еще работал в школе и с репетиций группы «Ранетки». Он любовался ее зелеными глазами, загадку которых он так и не успел разгадать, смотрел на ее губы, которые так и не успел зацеловать, смотрел на ее непослушные прядки волос, и ощущал, как будто держал их в руках, их мягкость и шелковистость.
Он помнил, что год назад решил ее отпустить, но вспоминать о ней, ему никто не мог запретить. Пусть многие думают, что это глупо, любить девчонку, которая тебя бросила и которой ты безразличен, он в своем сердце хранил только светлые образы этой девочки.
За пять минут до наступления нового дня, он налил себе в бокал немного коньяка и выпил его залпом:
- Надеюсь, ты в эту минуту гораздо счастливее меня. А если нет, пусть в твоей жизни появится тот, кто сделает тебя счастливой. Просто знай, я люблю тебя, но ничего от тебя не хочу.
После жизнь Виктора опять пошла своим чередом. Снова были тренировки, только теперь уже более взрослые, так как его команда уже дважды победила в соревнованиях. Впереди у них были соревнования с Петербургской командой по баскетболу, которая считалась очень сильной среди таких команд.

Виктор так же, как и прежде оставался с Димой после тренировок, так как личной жизни у него не было, а видеть, как ребенок стремится к успеху, ему очень нравилось. И, так же как и раньше, иногда на этих тренировках присутствовала Алиса. И со временем эти дополнительные, совместные, веселые тренировки начали заканчиваться все чаще и чаще в кафе, где они просто смеялись и веселились. Но, не смотря на это, их отношения не выходили на личные. Иногда Виктор сам отвозил Диму домой и тогда в знак благодарности Алиса кормила его ужином.
В один из таких вечеров, Виктор набрался смелости и спросил ее об отце Димы. Она долго молчала, он уже хотел, было извиниться, но она заговорила. Как ему показалось, ей просто необходимо было выговориться. У нее в глазах стояли слезы, а потом и вовсе побежали по щекам.
Ее история была трагичной. Она в шестнадцать лет влюбилась в парня, который был на два года, ее старше и она видела, что тоже ему не безразлична. Но он почему-то не делал никаких попыток к сближению. Постепенно все как-то закрутилось, и они начали встречаться, а после он ее оставил. Не бросил, нет, просто сказал, что между ними ничего не может быть и им лучше расстаться сейчас, чем после страдать еще сильнее. Она не понимала его, не знала, что случилось, и поэтому долгое время пыталась узнать, что было не так. В итоге он признался, что у него врожденный порок сердца в очень тяжелой форме. Он долго не будет жить, и чтобы ее не мучить, он и решил расстаться. Со временем она его убедила, что пусть лучше это недолгое время они проведут вместе, чем будут страдать врозь. Так они и поженились. У них родился сын, а через пять лет мужа не стало.
Когда Алиса успокоилась, она попросила рассказать Виктора свою историю. Он вначале не хотел затрагивать больную тему, а после подумал что, выговорившись, ему может быть легче.
И он так же открыто, как до этого это сделала Алиса, рассказал ей о своей любви. Легче ему от этого не стало, просто в тот вечер между Алисой и Виктором установилась какая-то цепочка доверия, они переступили какую-то внутреннюю черту, которая раньше отгораживала их. С того дня они стали друзьями. И эта дружба была необходима, им двоим. Они оба чувствовали боль от потери любимых, не смотря на то, что Алиса уже ничего не могла сделать, а у Виктора еще был шанс все изменить. Только он понимал, что изменить ничего нельзя.

Постепенно они стали все больше и больше времени проводить вместе и в ее день рождение, которое они отмечали дома у Алисы, куда были приглашены ее друзья, во время медленного танца, Виктор и Алиса впервые поцеловались. Этот поцелуй не был, чьим то одностороннем желанием, он произошел так естественно, как будто они к этому долго шли. Не было ни смущения, ни неуверенности. Они просто посмотрели друг другу в глаза и одновременно потянулись к губам друг друга.
С того вечера их отношения перешли на новый уровень. Они не спешили и не пытались ускорить развитие того, что между ними зарождалось. Просто теперь их встречи начали носить характер свиданий, а поцелуи со временем перестали быть больше дружескими и перешли в поцелуи небезразличных друг другу людей.
Однажды Алиса подхватила сильный грипп, и Виктор несколько дней жил у нее, пытаясь сбить сильную температуру у нее, и заботится о Диме.
Когда она стала чувствовать себя хорошо, и Виктор собрался переехать обратно к себе, она попросила его остаться у нее. Он задумался, а затем предложил ей выйти за него замуж.
Они оба понимали, что не будут любить друг друга так, как Алиса любила мужа, а Виктор любит Лену. Но так же оба понимали, что им хорошо вместе и что это гораздо лучше, чем и дальше вести непонятные отношения. Да и они вроде как встречались уже давно.
Так они и сыграли свадьбу. А Виктор, не зная, будут ли у них с Алисой общие дети, уже очень сильно любил ее сына Диму и относился к нему как к своему. Да и мальчик очень привязался к нему. Поэтому он попросил Алису позволить ему оформить все документы на официальное отцовство ее сына. Она не возражала, только обрадовалась этому.

 Отправлено: 16.03.09 00:03. Заголовок: В довольно бешеном р..

В довольно бешеном ритме для девчонок и прошел первый год обучения и год адаптации. За год, Наташа нашла все-таки единомышленников и своими силами они организовали музыкальную группу, состав которой несколько раз вначале менялся, но в конечном итоге остались те кто, как говорится: «спелись». Лена, естественно, тоже оказалась в этой группе, ее даже уговаривать не пришлось, она с удовольствием, словно окунулась в прошлое, и к тому же добавила еще одно занятие для заполнения и без того загруженного распорядка дня. Чем больше занятий, тем меньше времени на то, чтобы думать, просто любые думы вели в одну сторону, в которую очень не хотелось идти.
Наташины родители, которые продолжали курсировать между Германией и Россией, часто навещали девчонок. И после уже окончательного определения состава студенческой группы, после того как ребята сыгрались, и стали почти одним организмом, Боб Кантер нашел группе продюсера. Им несказанно повезло, они понравились и после месяца пробных выступлений, группа потеряла статус «Студенческой группы», приобрела название: «Tremor», продюсера и годовой контракт на выступления в немецких клубах.
Таким образом, через год обучения с баскетболом было покончено, контракт Лена продлевать не стала, а с головой ушла в музыку. Тем более то количество выступлений и соответственно репетиций не оставляло времени ни на что кроме учебы.

Скрытый текст

Чуть-чуть, так сказать логическое завершение этого периода, а ниже вторая прода.

 Отправлено: 16.03.09 00:06. Заголовок: Дорогие наши, кто ещ..

Скрытый текст

Дорогие наши, кто еще с нами, чуть выше есть тоже сегодняшний пост, не пропустите.

- Ленусь, Ты чего? – потормошила Наташа подругу, которая была в каком-то оцепенении и даже не прореагировала на приветствие Платонова.
- А? Что? Все хорошо, Наташ. Привет, Коль, - очнулась она, сопровождая свое приветствие, поцелуем Платонова в щеку.
Она огляделась. Просторный зал. Народ, много народу. Слезы, вздохи, объятья. Гул самолетов взлетающих и приземляющих. Все как всегда, но одно большое отличие, которое просто согрело душу, вернуло в реальность и окончательно уверило в том, что она дома: объявление о рейсах на русском языке. Спустя три года, она снова там, откуда уезжала на три недели, а пропала на столько лет. И вот она снова может вдохнуть родной московский запах и зимний морозный российский воздух.
- Неужели я здесь. Я даже не предполагала, что так соскучилась по России, - просияв изнутри и снаружи, подумала Лена, но, судя по реакции окружающих, подумала она вслух и очень громко.
Как только они с группой загрузили в автобус инструменты, чемоданы и собственно себя, она села к окну и отстранилась от окружающих, впитывая каждую забытую и новую детали родного края за окном.
Все как тогда. Зима. Снег. Дорога. И даже тот же день. Вот такая насмешка судьбы. Когда определились с расписанием тура в России, и оповестили их. Она была шокирована тем, что Москва – двадцать шестого декабря. Ровно через три года после ее отъезда из этого города.
В автобусе было шумно. Группа «Tremor» первый раз была на гастрольном туре в России, поэтому иностранцам все было интересно, и Наташка с Колей, как гиды, удовлетворяли их любопытство. Делали они это эмоционально, шумно, они же рассказывали про свою родину. Лена улыбалась, иногда поглядывая на них, но в дискуссии не участвовала. Она, в отличие, от Наташки, не была здесь три года, и поэтому у нее собственных эмоций было через край и не хотелось углубляться еще и в чужие.
После отъезда Лены в Берлин, когда стало ясно, что в Россию она не вернется, во всяком случае, в ближайшие шесть лет, родители предложили Петру Никоноровичу пожить с ними, пока они работают за границей. Петр Никонорович согласился, без внучки ему было очень тяжело одному в Москве, тем более это не навсегда, когда-нибудь контракт его детей закончится, и они вернуться домой. Вот и получилось, что на каникулы Лена ездила не домой, а в Швейцарию к родителям, деду и Эдгарду, который тоже стал частью ее семьи.
Наташкины родители, хоть и проводили большую часть времени в Германии, но все-таки жили в Москве, поэтому она каждые каникулы проводила дома в России. Собственно здесь в России у нее были не только родители, но и близкий человек, как не странно им стал Коля Платонов.
После окончания школы Женьку родители отправили в Лондон учиться на юриста, она с ее знанием английского и с большим окружением русской золотой молодежи, быстро освоилась в чужой стране, и забыла про свою. В первые учебные каникулы, через год после окончания школы ученики бывшего 11А решили встретиться и выбраться на пару деньков, на природу. Собственно в этом походе и возникли симпатии между двумя давно знакомыми и одновременно незнакомыми людьми Наташей и Колей. Чисто дружеские симпатии, которые за пару лет переросли во что-то большее. Коля учился в медицинском в Москве, Наташа - в Берлине, но любые каникулы: рождественские, летние, они старались проводить вместе. Благодаря Коле ей удалось, если не забыть Юру, то хотя бы заглушить боль от его потери, и понять, что жизнь продолжается.
Лена смотрела в окно и душа ее пела, и все ноты этой музыки отражались в глазах и на улыбке. Когда автобус въехал в город и последовал по знакомым местам, Лена не выдержала и попросила водителя остановиться. После того, как она взяла сумку и последовала к выходу, разговоры в салоне прекратились, и все недоуменно посмотрели на Лену.
- Лен, ты куда?
- Ребят, до концерта еще восемь часов. Я нисколько не устала, а если б и устала, то прогулка по родному городу, лучший отдых. Я прекрасно знаю где гостиница, обещаю, приду во время и приведу себя в порядок… Так соскучилась по Москве, не хочу тратить часы на безделье в гостинице.

Она шла по улице ни о чем не думала, а просто дышала родиной… дышала Москвой... дышала детством. Предновогодняя Москва не такая как Берлин, там все ярко красочно за лампочками не видно не домов, не деревьев, не людей, а здесь менее помпезно и от этого намного уютнее. Католическое Рождество прошло вчера и сразу, не откладывая в долгий ящик, с города снимают рождественские платья. А в Москве только-только все украсили.
Время было восемь утра. Среда. Обычный рабочий и учебный день. Лене безумно захотелось пройтись мимо своей школы, хоть одним глазком взглянуть. Собственно ради этого она и вышла из автобуса, пройтись по тропкам детства.
Показались голубые стены до боли знакомого здания. Она оперлась на ограду и наслаждалась картиной перед глазами. Все как четыре года назад. Ученики спешащие и не очень. Окна, разукрашенные снежинками и другими бумажными поделками учеников. Дымок сигареты из-за угла и периодически поглядывающие в сторону входа испуганные глаза курящих. Группки учеников возле скамеек, на них, мирно и эмоционально обсуждающих, то что произошло за несколько часов, что они не виделись.
Она закурила и наблюдала за школой сквозь дым. Свет в окнах.
«А вон окна спортзала. Вот бы здорово было сейчас увидеть Виктора Михайловича. Но не увижу, его здесь давно нет. И хорошо, представляю чтобы он сказал, увидев меня с сигаретой. Точнее не сказал, а проорал бы: «Кулемина, у тебя совсем ку-ку поехало? Ты же спортсменка».
Ленка непроизвольно засмеялась, над своими мыслями, словно реально услышала его голос. Бросив сигарету, пошла куда глаза глядят, просто без цели. Но как не странно глаза глядели в одном направлении. Дорога от школы к дому. И снова в голове образ его, идущего рядом с Ленкиной сумкой в руках, и о чем-то эмоционально жестикулирующем. Подъезд. Окна, где сейчас живут чужие люди. Аллейка, где она бегала по утрам с ним. Все напоминало ей о близком друге, которого она потеряла из-за нелепых признаний, чувств и эмоций.
«Да! Чувствую «тропки детства» по которым я хотела побродить превратились в «тропки тревожной юности». Ну и пусть!
Долой запреты! Сегодня я могу, и буду думать о нем. Один день или пять дней тура. Потом я вернусь в Берлин и снова закрою эту тему. Но сейчас я хочу. Я дома. Я там где «Наш мир», пусть и бывший, но «Только наш мир» и здесь нет места Эдгарду. Мир детства, мир желаний, мир первой любви, а возможно и мир моего сердца. Здесь царствует Виктор, это его королевство».
Она забрела в парк. Тот самый парк, свидетель ее первого дня взрослой жизни и одновременно последнего дня в Москве. Упала на снег, и на расстоянии пару сантиметров вдохнула его запах. А еще говорят, что снег не пахнет… Еще как пахнет! И самый белейший снег в альпийских горах, не сравнится с московским снегом. Снегом, напоминающем о детстве, и о счастье.
Серые глаза смотрели на серое небо, и в них снова проснулся тот ребенок, который потерялся четыре года назад. Взрослая, независимая и самостоятельная девушка, которая живет одна без родителей в чужой стране, учится, играет на на бас-гитаре в довольно известной группе и зарабатывает на жизнь, на обучение; девушка, которая пропиталась чуждым бытом и обычаями, о чем свидетельствует кольцо на безымянном пальце левой, а не правой руки, как обязательство стать чьей-то женой в будущем; девушка чужая, иностранная – осталась в Берлине. А на снегу лежала, тщательно забытая, и упорно запрятанная самой же собой на глубину души, девочка. С той же искренней, чистой, солнечной и счастливой улыбкой, давно забытой и неожиданно вернувшейся.
«Я счастлива! Я дома, там, где сердце. И пусть тело опять покинет этот дом через неделю, но сердце все равно будет здесь».

 Отправлено: 17.03.09 22:24. Заголовок: Они были женаты п..

Они были женаты пол года, и Виктор был счастлив. Конечно, отношения с Алисой были далеки от тех, которые у него были с Леной. Лену он любил безумно, не оглядываясь ни на что и не обращая внимания ни на кого. Он испытывал к этой девчонке весь букет чувств – и любовь, и нежность, и ласку, и заботу, а иногда и злость, и ненависть. Только она могла зажечь все его чувства одним взглядом или одной улыбкой, а иногда даже просто своим присутствием.
Не смотря на то, что он был женат, он не выбросил из своего сердца ту девочку, которую так полюбил, и которая так внезапно исчезла из его жизни. Да, он любил жену, но в их отношениях не было бушующей страсти. Их отношения напоминали спокойные, тихие, без взрывов эмоций. И Виктора это устраивало.
Конечно, он иногда выпускал из укрытия своего сердца любовь к Лене. Он не пытался загнать ее обратно, когда она напоминала о себе, а просто оставался в одиночестве и с болью в сердце вновь и вновь переживал те счастливые моменты, которые у него были связаны с ней. Затем с грустной улыбкой вновь укладывал свою любовь на дно своего сердца и души, и прикрывал ее все тем же одеялом из своих чувств, как когда-то это сделал впервые, находясь в Швейцарии.
Один день в году он отгораживался от всего мира и позволял побыть себе наедине с самим собой. Этот день был 26 декабря, день, когда он был так счастлив и день, когда Лена сбежала. В этот день он отключал телефоны и ото всех исчезал. Вот так было и сегодня.
Прошло три года с момента отъезда Лены и пол года с момента его женитьбы. Он просто гулял по улице. Без всякой цели, просто бродил и как обычно в этот день, думал о ней.
Наверное, именно поэтому он не сразу понял, когда наткнулся на афишу концерта какой-то немецкой группы, что на ней нарисована Лена. Вначале он подумал, что так размечтался о ней, что просто увидел похожую девушку и принял ее за нее, как с ним раньше случалось не раз, но когда присмотрелся, понял, что это действительно она. Рассмотреть ее как следует, он не успел, так как услышал недалеко от себя крики и какие-то возгласы. Обернувшись на звуки, он увидел, что из клуба выходит эта самая группа, афишу которой он только что рассматривал.
Все произошло буквально за какие-то секунды, но Виктора пригвоздило к земле настолько, что он даже не мог пошевелиться и забыл, как надо дышать. Он уловил среди этой группы, светловолосую девушку и сомнений в том, что это Лена, у него не возникло. Он пытался рассмотреть ее, но он стоял не так близко, да и фанаты окружили их со всех сторон. Но он видел ее счастливую улыбку на лице, а в руках она держала охапку цветов, видно подаренных ей на концерте. Они быстро сели в машину и уехали, а Виктор так и остался стоять на месте.
Неожиданно поняв, что задыхается, он начал хватать воздух ртом. Не смотря на то, что он ее и не забывал, эта мимолетная встреча, да даже и встречей это не назвать, это мимолетное видение, выбило его из колеи. Он вновь посмотрел на афишу, напротив которой так и стоял и начал разглядывать на ней Лену. Конечно, эта картинка мало, что ему говорила о ней. Единственное что он понял, так это то, как Лена попала в эту группу. В нее входила еще одна знакомая ему девушка – Наташа. Он знал, что она уехала в Германию после школы, а так как девчонки видно продолжали общаться, Наташа, наверное, и позвала Лену с собой, в результате чего они и организовали группу.
Он еще долго стоял на улице рядом с этой афишей и клубом, из которого недавно уехала вся группа. За эти три года, он свыкся с мыслью, что они не могут быть вместе, и даже не думал о том, что они могут, когда нибудь встретиться. А вот сейчас… Он знал, что если бы захотел, мог бы найти ее сейчас, но зачем? Разве это могло бы, что нибудь изменить? Она отказалась от их отношений много лет назад, он принял ее решение и даже женился на другой. Зачем же сейчас что-то ворошить? Ничего ведь не изменится, только ему будет еще больнее.
Судя по всему, она была счастлива, а он ведь именно этого и хотел. Хотел, чтобы в ее жизни все было хорошо. Взглянув в последний раз на афишу, он развернулся и пошел домой. Любовь к ней в нем будет жить всегда, он это понял только что.


Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000327-000-40-0-1237236985

 Отправлено: 18.03.09 21:41. Заголовок: Вот пожалуйста, для ..

Скрытый текст

Вот пожалуйста, для всех кто вчера был привлечен как свидетель, обещенная прода. Распишитесь в получении.

Последний концерт в России. Последний город их тура, Санкт- Петербург. И радость от встречи с родиной сменяется печалью от уже близкого расставания. Еще целых три года насыщенных событиями и пустотой в душе. Все, что ее когда-то наполняло, осталось здесь, еще тогда три года назад.
За окном мелькали огни вечернего города. Музыканты ехали на автобусе в гостиницу, обсуждали только что законченное выступление. Лена снова ушла в свои мысли, как тогда в Москве. Только сейчас и прогуляться не выйдешь. Поздний час, да и город не на столько знакомый.
«Завтра новый год. Возвращение в Германию… И снова три года… Еще три года без дома… Кого ты обманываешь? Хоть себе скажи правду. Ты уверена, что вернешься?»
Конечно, она не была уверенна, а точнее даже знала, что не вернется. Просто так было легче. Легче после поступления в университет сказать себе, что через шесть лет после его окончания ты вернешься домой. И тогда жизнь течет спокойно. Ты радуешься каждому дню в чужой стране потому что надеешься, что в конце концов вернешься домой.
Но это было давно три года назад. А потом первые каникулы. Мама, папа, дедушка, Сережка… и Эдгард. Потом еще год. Рождественские каникулы. Снова Эдгард такой приятный внимательный, и с таким родным лицом. Она порой сама сомневалась, видит ли она лицо Эдгарда, когда смотрит на него или перед глазами совсем другое лицо. Но этот рядом, а тот другой далеко и где-то в прошлой жизни. А Эдгард все понимает, все знает, даже то трагическое, что не известно Виктору. Шрам остался на всю жизнь, но боль поутихла и она смогла встать на лыжи. Снова носились все каникулы с Эдгардом по горам. А потом вернулась в Берлин, все встало на свои места. И снова отсчет. До возвращения домой осталось четыре с половиной года.
Учеба, концерты, поездки по стране и иногда в другие страны Европы. Довольно частые приезды Эдгарда в Берлин. И как то непроизвольно он заполнил душевную пустоту. Нет, не заполнил, она строго настрого наказала себе никого больше в душу не пускать, достаточно и одного раза. Он просто помог немного забыть о той боли, что была внутри. Как обезболивающее, болезнь не лечит, но может заглушить. Действует верно, но временно и ненадолго.

Автобус затормозил, чем вернул Лену в реальность. Выгрузили инструменты.
- Наташ, не хочешь прогуляться?
- Ленусь, поздно уже. У нас же завтра утренний рейс.
- Да ладно. Что впервой. А я пойду, прогуляюсь. Хотя бы здесь недалеко. Подышу последний раз Россией.
- Лен, ну какой последний раз? Ты умирать, что ли собралась?
- Да это я так.
- Ну давай, составлю тебе компанию.
- Да нет, Натах. Если ты устала, иди конечно, я здесь недалеко.
Она побрела по вечернему городу.
Случайный взгляд на безымянный палец левой руки, и легкая улыбка на лице, увидев блеск металла отражающего свет фонарей. Вспомнила приятное чувство вставать утром и видя кольцо ощущать приятное тепло внутри от того, что есть кто-то кто с ней связан и будет рядом, когда она этого захочет. Опять мелькнули мысли.

Два года учебы. Месяц каникул. Семья, родные. Прогулки с Эдгардом по вечерам. И как-то так спокойно рядом с ним. Да, все та же пустота. Не уют, нет. Но какое-то спокойствие, тепло и спасение от душевного одиночества. Приятное проведение времени. В общем, юношеская романтика обычная для периода студенчества. Ей хотелось быть как вся молодежь. Вот только в сердце она никого больше не хотела пускать.
Потом был неловкий их первый поцелуй. Почему-то оба смущались. А в конце каникул он подарил кольцо. А она… Она приняла. Согласилась на помолвку до окончания университета. Помолвка, это еще не свадьба. Но еще один лучик надежды в душе. Надежда, что после окончания университета, если она не вернется домой, то она не будет одна. Что через четыре года, которые она отсчитывает, жизнь не закончится, А то порой ей становилось страшно, когда она думала, что ее ждет либо дом, либо пустота.

Холодный зимний ветер отвлек ее от мыслей о прошлом и напомнил, что она в северной столице, а не в Москве и тем более в Берлине, и одежда не самая подходящая для вечерних зимних прогулок. Сменила направление к гостинице.
Продрогшими окончательно пальцами дернула за ручку двери. Обменявшись пару словами по-русски, чем несказанно обрадовала администратора, который слышал в основном только иностранную речь от жильцов, взяла ключи.
Снова взгляд на кольцо и уже печаль. Вспомнила. Осознала, что завтра улетает. И сейчас, здесь в России там, где он, единственный кого она позволила впустить в сердце, это кольцо не символ связывающей нити, а символ разлуки с близким человеком.
Пять дней она ходила, там где ходит он, видела тот же русский снег, дышала тем же воздухом, словно ОН совсем рядом, как будто напиталась им и набрала сил на следующие три с половиной года. Теперь снова чужая страна.

- А-а, - крикнула Лена. Сама не поняла, что произошло. Оступилась, видимо начала падать. Какая-то сила удержала ее от падения. Опустила глаза. Поддерживающая рука на талии. Кольцо. Извинения. Отдергивание руки. Подняла голову. Глаза… Мужское лицо. Взгляд.

Скрытый текст

Росписи можно поставить здесь: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000327-000-40-0-1237236985

 Отправлено: 19.03.09 14:23. Заголовок: Взгляд. Синие глаза...

Взгляд. Синие глаза. Отвернулась. Зажмурилась.
«Сон».
Открыла глаза. Страшно поднять взгляд. Подняла.
«Его глаза… Нет, не сон. Но как во сне. Синие, родные глаза. Как тогда в пелене после боев. Его сильные руки и родные глаза. Только бы не проснуться. Глаза. Руки, как всегда поддерживающие…Кольцо… на руке было кольцо… Женился!»
Тело свело судорогой. Она не могла пошевелиться и только смотрела неотрывно в эти глаза. Глотала воздух, чтобы сказать хотя бы: «Здравствуйте!», но на выдохе не слышала от себя ни одного звука. Миллион иголочек по всему телу, словно от электрического заряда. Не выдержала. Опустила взгляд.
«Только не уходи! Как продлить сон? Что сказать? Поздно… Он женат… Все поздно. Вот и потерян один лучик надежды. Часы отсчета приближающие к возвращению остановились… Зачем возвращаться? Здесь больше нет никого. Все».
Хотела уйти. Не может сдвинуться с места. Тело не слушается.
- Ленка, - тихо, хрипло. Откуда-то из прошлого. Из той единственной ночи.
Подняла глаза. Дрожь по всему телу от его взгляда.
«Как отпустить? Не могу. Завтра уеду и больше никогда не увижу. И будут только сны. А сейчас он рядом… осязаем. Сон который можно потрогать…
Всего одна ночь… прощальная… осознанная… Чтобы запомнить навсегда, прежде чем расстаться навечно… Но как?»
Открывшаяся кабинка лифта вернула к реальности.
«Надо подниматься наверх… Неужели так уйдешь?»
Взгляд на ключ с номерком. Голос не слушается.
- Четыреста тридцать девять, - выпалила шепотом.
Ноги как бетонные. С трудом подняла. Зашла в лифт. Последний взгляд, смущенный и одновременно умоляющий. Его глаза. Закрывающиеся створки лифта.
«Все… Не придет… Что он обо мне подумает? А если придет, что дальше? На кого я похожа? Нет, не придет…»

* * *

Виктор выходил из гостиницы в Санкт-Петербурге, где у него состоялась деловая встреча, на которую он специально приехал из Москвы. Уже был вечер, и он, воспользовавшись приездом в северную столицу, хотел навестить своего друга, которого не видел уже два года. Он спешил, и, не заметив девушку отходящую от стойки администратора и направляющиюся к лифту, столкнулся с ней.
Начав извиняться, он поддержал ее за талию, чтобы она устояла на месте и не потеряла равновесие и, выпустив ее из объятий, посмотрел на нее.
Снова нехватка воздуха, снова звон в ушах, снова ее неуловимый, но такой ее, родной запах, снова сердце забилось со скоростью света, выпуская наружу всю его любовь, снова воспоминания вынырнули из глубин его души и памяти.
- Ленка... - Виктор и сам не понял, произнес он ее имя вслух или про себя.
Она стояла перед ним такая родная, близкая, но при этом такая далекая, такая чужая.
Она почти не изменилась, только волосы стали длиннее, и фигура приобрела очертания не девочки подростка, какой он помнил ее, а взрослой соблазнительной девушки. А глаза… глаза изменились. Раньше в них всегда горел огонек какой-то радости, и они постоянно светились какой-то загадкой, которую он так и не успел разгадать. А сейчас эта загадка исчезла. Нет, ее никто не разгадал, она просто исчезла, испарилась и сделала ее взгляд более взрослее. Только он сейчас не знал, что ему нравилось в ней больше, те исчезнувшие искорки или же этот появившийся взрослый, все понимающий взгляд.

Он стоял и, не отрываясь, смотрел на нее, пытаясь запомнить каждую черточку, каждое изменение в ней, потому что понимал, что они сейчас вновь разойдутся. Но неожиданно ее голос прорвался через пелену его мыслей и он изумленно на нее посмотрел. Правда спросить он ничего не успел, так как она обогнула его и пошла в сторону лифта.
Он остался стоять на месте, пытаясь понять, для чего она назвала ему свой номер в гостинице. Если бы хотела поговорить, она бы так и сказала, а то ограничилась просто цифрой и ушла.
Ладно, этот вопрос он выяснит у нее. Слишком долго он ждал этой встречи, чтобы сейчас от нее отказываться.
Виктор поднялся к ней на этаж и, найдя ее номер, остановился рядом с дверью, не решаясь постучать, и в то же время, желая этого больше всего на свете.
Вздохнув побольше воздуха в грудь, он тихо постучался. Открыв дверь, и не слова не говоря, Лена посторонилась и показала жестом, что он может войти.
Он прошел в комнату и остановился, продолжая стоять. Не решаясь начать разговор первым, он ждал, когда к нему подойдет Лена. Но она прошла к бару и предложила ему коньяка. Не смотря на то, что Витя спиртное практически не пьет, сейчас он не отказался от бокала коньяка, и она налив в два стакана, подошла к нему. В одной руке держа свой бокал, вторую она протянула с бокалом к нему, при этом, смотря ему в глаза и продолжая молчать.
Виктор перевел взгляд на ее руку и, потянувшись к бокалу и взяв его, внезапно замер, а рука дрогнула.
У нее на пальце было кольцо. Она замужем.
Он стоял и не мог пошевелиться. Одно дело представлять и даже желать, чтобы в ее жизни все было хорошо, и совсем другое дело столкнуться с реальностью. Он все еще любит ее и сейчас, зная, что она уже никогда не будет с ним, что у нее есть другой, вся боль поднялась с новой силой, окуная его в себя. Он даже начал проклинать эту встречу, начал винить себя в том, что поддался своему сердцу и пришел за ней в номер. Лучше бы было все, как и раньше, лучше бы этой встречи вовсе не было. Сколько же можно ему страдать, сколько еще эта девчонка будет выворачивать ему всю душу на изнанку.

Видно Лена заметила его состояние, потому что она опрокинула в себя до сих пор державший в руках бокал коньяка и подошла к нему. Он только хотел что-то сказать, но она закрыла его рот, своими маленькими пальчиками, а затем поцеловала. Легко, нежно. Виктор еще не успел собраться с мыслями после этого прикосновения, а она уже сделала следующий шаг.
Поставила пустой бокал на журнальный столик, а затем, поймав его взгляд, сняла с пальца кольцо и положила его рядом с бокалом. После чего так же ни слова не говоря, прошла к постели, чувствуя на себе его проследившей за ней взгляд.
Что это было? Виктор стоял, не смея пошевелиться, и наблюдал за девушкой. Почему она себя так ведет? Что заставило ее позвать его к себе и сейчас повести себя так. Ее поцелуй и снятое кольцо, не оставляло никаких сомнений в ее желаниях и намерениях. Она предлагает ему провести эту ночь в ее постели. Но почему? Зачем ей это? Ведь прошлый раз она сама сбежала после этого, так почему сейчас этого хочет. А ведет себя почти так же, как и тогда. Хотя нет. Прошлый раз она намеренно его дразнила и доводила до того состояния, когда он уже не сможет себя контролировать. В этот же раз, она предоставила ему выбор. Они оба понимали, что между ними может быть только эта ночь, и поэтому она не хотела ни на чем настаивать. Она показала чего она от него хочет, а сейчас он должен был решить, чего хочет он сам.

 Отправлено: 19.03.09 22:09. Заголовок: Воспоминания об их п..

Воспоминания об их первой ночи были так свежи, как будто она была не три года назад, а только что. Он помнил каждое свое прикосновение к ней, помнил вкус и запах ее кожи, помнил ее руки и губы на своем теле, и понимал, что желание обладать ею, в нем будет всегда. Она даже без всяких поцелуев может завести его. Но, а что дальше? Они вновь расстанутся и сделают вид, что этой ночи не было, так же как и предыдущей?
Его взгляд упал на кольцо, которое она сняла с пальца.
Если она не любит мужа, зачем тогда вообще выходила за него замуж? Хотя, с чего ты взял, что она его не любит? Ты вот тоже женат, но это не мешает тебе сейчас находиться в номере посторонней девушки и мечтать заняться с ней сексом. Да, не мешает, но я первый бы не сделал подобного шага.
Черт! Что происходит? Он здесь, рядом с ним девушка, о которой он столько времени мечтает, она сама показала, что хочет его и вот сейчас сидит на кровати и ждет его. Ее не остановило то, что у нее есть муж, так почему он должен себя сдерживать? Он ведь хочет эту девчонку, хочет опять познать ее тело, как когда-то давно, и плевать ему на то, что будет завтра, плевать на то, что он сейчас будет изменять жене. Сейчас весь мир сосредоточился для него только в этой комнате, только в этой девушке, а все остальное не важно.
Он, так же как и она выпил залпом коньяк и поставил бокал на столик. Вновь увидев ее кольцо, он взглянул на свою руку и посмотрел на свое золотое кольцо на безымянном пальце. Она сняла свое, показав ему таким образом, что в эту ночь она не замужем, и он поступит так же. В эту ночь они оба будут свободны, а завтра… завтра наступит новый день.
Он снял кольцо и положив его рядом с ее, пошел к ней.
Она сидела на постели, слегка опустив голову, и он не знал, как лучше начать то, чего они так хотят. Он опустился перед ней на колени, оказавшись, таким образом, с ее лицом на одном уровне и заглянул ей в глаза, пытаясь хоть что-то понять по ним. Но сейчас перед ним сидела не та девочка, которой она была раньше, и в этой новой девушке он не мог ничего прочитать, не мог увидеть ее мыслей или чувств, как это было раньше.
Плюнув на все, он облокотился ладонями о кровать по обеим сторонам от нее и поцеловал ее. Осторожно, как бы проверяя, не ошибся ли он в своих предположениях относительно ее решения. Но когда она обняла его за шею и ответила на его поцелуй, у Виктора исчезли все мысли. А когда Лена начала опускаться на кровать, притягивая его за собой, и ее руки скользнули под его рубашку, у Виктора сорвало крышу.
Он не знал что сейчас его злило больше всего, но в эту минуту он не испытывал любви к Лене. Он злился из-за того, что она так открыто и откровенно предается своим желаниям. Злился из-за того, что в прошлый раз она была не такой, а маленькой и неуверенной девочкой в его объятиях, которую хотелось искупать в своей любви. Злился, что из той девочки она превратилась в эту страстную девушку, и что всему этому ее научил не он. Последняя мысль явно была лишняя, так как это было последней каплей и он, не сдерживая больше себя начал просто выплескивать на нее свое желание, забыв о том, что он ее еще и любит.
Их поцелуи стали, какими то жгучими и лихорадочными.
Тела обоих были обнажены и открыты для рук друг друга, которые разбегались по всем частям тела, подобно пламени, растопляя жаром своим все уголки его. Им казалось, что в каждой их жилке бьется жидкое пламя, и ощущение это становилось таким все сжигающим, что дыхание даже перехватывало.
Когда же они, наконец, слились тело к телу полностью, каждой складочкой, каждым возвышением, каждым углублением и сил сдерживаться больше не было, движения их стали слишком быстры, а жгучие поцелуи сочились страстью. Они казались не в себе, и напоследок он закрыл ей рот поцелуем, сочившемся огнем.

Когда же желание было удовлетворено, и они лежали по разным сторонам кровати, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание, Виктор задумался о том, что он только что делал.
Для чего я срывал на ней свою злость? Я удовлетворил свое физическое желание, но я ведь хотел другого, я хотел, что бы удовлетворенной осталась моя душа, а не тело. Я выплескивал на нее свое желание, даже не думая о том, как она жила все это время. Чего ты хотел от нее, чтобы она вела себя так же, как и в первый раз? Ты прекрасно знаешь, что с того времени прошло много лет и она уже замужем, а значит и спит со своим мужем. Горько усмехнувшись над самим собой в глубине души, он вспомнил, что и сам женат, и что также спит со своей женой. Это жизнь и она не стоит на месте. Ты должен радоваться только тому, что ты не смотря ни на что, все равно был у нее первым, ты успокаивал ее в своих объятиях, когда она боялась близости, ты показывал, какое наслаждение может приносить эта самая близость. Или что ты хотел, чтобы она сейчас вела себя, так же как и тогда?
Что за черт! Прошлый раз она хоть и боялась их первой близости, она не вела себя так, как вел себя сейчас он. Она открылась и доверилась ему, потому что знала, что он не причинит ей боли. Вот и сейчас, не смотря на то, что у нее есть муж, она доверилась Виктору, ожидая от него такого же доверия, а вместо этого получила только неприкрытое ничем желание, без всяких чувств и эмоций. Он так же мог переспать с какой нибудь продажной девкой, как только что переспал с ней.
Ну почему я такой идиот! Я же люблю ее. Я знал, что у нас может быть только одна ночь, а дальше мы вновь расстанемся. Так почему я не попытался, так же как и тогда, просто любить ее. Без слов, без всяких мечтаний о будущем, просто наслаждаться этим мгновением, которое Лена ему подарила, пригласив к себе. Какая разница, почему она это делает, ты мог бы просто быть счастливым эти несколько часов. Злится он, видите ли! А то, что ты сам женат, не остановило тебя? Почему ты посчитал, что имеешь право срываться на ней только из-за того, что она замужем, в то время как она могла бы поступить точно так же. Могла бы тоже просто злиться на тебя, как это делал ты.
Почему он ведет себя так, почему не может просто наслаждаться Леной? Ведь он знал, что они не будут вместе, но боль вылезала наружу, не соглашаясь с этим. Но ему и до этого момента было больно, почему бы сейчас не усмирить эту боль хотя бы несколькими часами счастья? Не думая ни о чем, просто любить ее, как и раньше, как и всегда. Да, она вернется после этого к мужу, а он к жене, но сейчас они уже оба здесь, в одной постели, и вместо того чтобы вести себя так по-свински по отношению к ней, он мог так же, как и в первый раз просто искупать ее в своей любви.
Он повернул голову и посмотрел на Лену. Она лежала, отвернув от него голову, и ее тело сияло в отблесках ночника. Он, не думая ни о чем, пододвинулся к ней и убрал прядку волос с ее лица, привлекая к себе внимание. Она посмотрела на него, а он тихо прошептал:
- Прости меня…, я не хотел, чтобы все так получилось. – Он поцеловал ее в губы, нежно и, вложив в этот поцелуй всю свою любовь. – Если ты мне позволишь, я покажу тебе, как я на самом деле хотел любить тебя.
- Позволю…
Этого было достаточно для того, чтобы Виктор начал прелюдию к их следующей близости. В его прикосновениях на сей раз, была только нежность и ласка, а в поцелуях только любовь. Он изучал ее тело как самое большое сокровище в мире. Не спеша, не делая, каких то резких движений и перепадов, просто, как и в первый их раз, наслаждался своими прикосновениями к ней ни чуть не меньше, чем это делала она. Он хотел запомнить каждую секунду, проведенную с ней, чтобы в памяти отложилась каждая впадинка и каждая родинка ее, такого любимого им тела. Ему было наплевать на свое желание, которое вырывалось из-под его контроля, сейчас он не обращал внимания на свои потребности, сейчас для него гораздо важнее была Лена, которая стонала и извивалась под его прикосновениями. Он растягивал ее удовольствие, насколько мог, и насколько она позволила, пока сама, сгорая от желания, не потянулась к нему, требуя завершения этой сладостной пытки. Только на сей раз, это завершение было гораздо приятнее и счастливее и закончилось оно в объятиях друг друга.
Они лежали, обнимаясь, лицами друг к другу, все еще тяжело дыша, но, закрыв глаза, чтобы никто из них не заметил счастливых искорок вперемешку с болью, которые отражали их взгляды.
Когда прошло немного времени, Лена зашевелилась, и, упершись ему в плечи ладошками, положила его на спину. Виктор смотрел на нее, ожидая ее дальнейших действий, но она только смущенно улыбнулась и поцеловала его. А затем начала дарить свои ласки.
Витя даже в своих самых смелых мыслях не мог представить тех чувств, что он испытывал сейчас, находясь полностью в руках Лены. Он даже никогда не задумывался, что она может так же дарить ему ласки, как это делал он. Наверное, для этого у него не было повода. Когда они в первый раз оказались в постели, он ее так любил, что даже представить не мог, то, что она может отвечать ему тем же. Он тогда просто пытался подготовить ее к первой близости, и для него было очевидным, что ласки должен дарить он, а не она. Сегодня же он был так зол, что они в первый раз почти без всяких прелюдий завершили такой не долгий танец тел. А в следующий раз, он пытался загладить свою вину перед ней, и, разумеется, пресекал все ее попытки доставить ему наслаждение. Не потому что ему этого не хотелось, а потому что он хотел, чтобы она получила всю его любовь, чтобы она почувствовала все удовольствие.
А вот сейчас она решила отплатить ему той же монетой. Чувствуя на себе ее скользящие руки и горячие губы, он просто сходил с ума. Все эти ощущения были так необычны для него, что он уже после первой минуты ласк Лены готов был их закончить. Он и сам не думал, что может за одну ночь столько раз испытывать наслаждение, но видно с Леной возможно все.
Забыв обо всем на свете, он просто расслабленно лежал, позволяя Лене делать со своим телом все, что ей захочется. С каждой секундой сдерживаться было все сложнее и сложнее, но он заставлял себя, принуждал терпеть, так как не хотел, чтобы эта пытка прекращалась, хотел всегда ощущать на себе эти любимые губы, эти нежные руки, эти прядки волос, скользящие по нему словно ручейки огня. Он никогда в жизни не испытывал того, что чувствовал сейчас. И Лена казалось, понимала это, потому что ее ласки стали еще более откровеннее, она как будто специально издевалась над ним, заставляя прекратить сдерживать себя и когда он застонал и резко притянул ее к себе, она подчинилась ему, так как и сама уже сходила с ума от желания.
И снова наслаждение, и отдых в объятиях друг друга. Мыслей не было никаких, они просто жили этими мгновениями и не о чем не думали.
Прошло несколько часов, прежде чем они начали последний танец любви. Без всяких мыслей. Всего лишь эта ночь и больше они не встретятся, но об этой ночи не пожалеют, никогда.

 Отправлено: 20.03.09 21:42. Заголовок: Уже почти утром В..

Уже почти утром Виктор почувствовал, что Лена уснула в его объятиях. Ночь была длинной, и оба были измотаны, но он не мог позволить себе уснуть рядом с любимой девушкой. Он знал, что он должен уйти еще до того момента как проснется Лена, до того момента, как они посмотрят в глаза друг другу при свете дня. Они оба не хотели никаких разговоров. Для обоих эта ночь была лишь сном, и они хотели этот сон вспоминать как приятный.
Виктор осторожно выпустил Лену из своих объятий и встал с постели. Душ он решил не принимать, так как это займет время и может привести к тому, что Лена проснется. Поэтому он быстро оделся, посмотрел на девушку, пытаясь убедиться, что она все еще спит, и пошел к туалетному столику, на котором вечером оставил свое кольцо.
Подойдя к нему, он замер, увидев их кольца, лежащие рядом друг с другом. Он не знал, что почувствовал в этот момент. Ведь только сейчас, в его трезвом от возбуждения мозгу, пронеслась ясная мысль о том, что они оба женаты. Его не посетила мысль о том, что они изменяли своим супругам, он просто ясно увидел, что их жизни связаны с другими людьми.
Против воли он нагнулся и взял в руку ее кольцо. Он не совсем знал порядки свадеб за границей, но, сейчас вертя это тоненькое колечко в пальцах, понимал, что это может быть и подарком на помолвку, так как обычные обручальные кольца были такими как его, простое ровное кольцо. Отбросив от себя эти мысли, как он считал абсолютно сейчас не нужные, так как это кольцо все равно для Лены много значит, ведь не сняла бы она его просто так.
Лена…
Он сжал ее кольцо в ладони и обернулся к постели, на которой спала девушка. Ни о чем, не думая, он пошел к ней и сел напротив нее в кресло, все еще продолжая на нее смотреть.
Почему… зачем…
Для чего была эта ночь? Что она хотела этим показать? Или просто вихрь воспоминаний ворвался в ее память, и случайная встреча повлекла за собой случайную ночь? Еще одну случайную ночь.
Что же это такое? Он три года пытался забыть ее. Нет, не забыть, научиться жить без нее. И вот она снова ворвалась в его жизнь и опять подарила только одну ночь.
Как это мало и в тоже время как это много.
Ведь до этой ночи у него были только воспоминания той, их единственной и такой короткой для него ночи. Все несколько часов счастья, которые она подарила ему, перед тем как навсегда уничтожить своим отъездом. Все эти долгие три года та ночь была для него самым светлым и в то же время самым страшным воспоминанием. Она позволила им стать ближе друг другу, и она же навсегда развела их.
И вот сейчас все снова повторяется. Только сейчас они уже осознанно провели эту ночь вместе, заранее зная, что она закончится, так же как и предыдущая. Он не знал, почему это сделала Лена, да и, наверное, не хотел знать. Сейчас он должен был ее поблагодарить за эти несколько часов сказки, которые она ему подарила.
Виктор знал, что уже сегодня, едва он покинет этот номер, боль снова заполнит всего его, как тогда когда он узнал, что она не вернется. Он знал, что ему снова придется привыкать жить без нее. Знал, что нужно будет вернуться домой, и как ни в чем не бывало, продолжать жить с женой, знал, что будет так же заботиться о сыне, так же учить детей. А еще он знал, что, так же как и раньше будет хранить любовь к Лене в своем сердце и будет всегда ей благодарен за эти часы счастья.
Наверное, только сейчас он начал понимать, что делал многое не так в отношении Лены. Еще тогда, три года назад, он повел себя так, как ему подсказывало тело, а не сердце. Сегодня же он повел себя так, как подсказывало сердце, только открыться до конца он не смог. Да и как бы это выглядело? Встретил ее через три года, уже женатым, и начал объясняться ей в любви. Она бы просто засмеялась ему в лицо.
Он с силой сжал ладонь, где было ее кольцо, и хоть оно не могло причинить ему боли физической, он чувствовал, как этот маленький кусочек металла жжет ему руку, причиняя ему боль моральную.
А ведь это могло быть его кольцо…
Резко вскочив с кресла, он втянул в себя воздух, но не почувствовал его попадания в легкие. Он понимал что задыхается, но не мог пошевелиться. Разжав ладонь, но, все еще держа кольцо на ней, он словно очнулся и метнулся к бару. Налив в стакан воды, он выпил ее одним махом, прочищая горло и позволяя по нему двигаться воздуху.
Боль.… Нет, в этот момент он не чувствовал даже ее. Он понимал, что сам все разрушил и сейчас уже не в его силах что-то вернуть или что-то изменить.
Он вновь повернулся к постели и посмотрел на Лену. Непроизвольно в голове вспыхнуло единственное слово – прости.
Он сейчас стоял и смотрел на нее, а про себя просил у нее прощение за то, что когда-то давно, не признался ей в любви. За то, что никогда не дарил ей цветов, за то, что не мог с ней проводить все вечера, за то, что не успел изучить все ее привычки и мечты. За то, что не показал ей, как они могут быть счастливы вдвоем, за то, что может быть и не осознанно, но влез в ее жизнь и стал ее первым мужчиной. За то, что он просто хотел быть счастливым с ней, за то, что остался с ней и в ту ночь и в эту.
Он горько усмехнулся. То, за что он просил прощение у нее, позволило ему на несколько часов окунуться в счастье, позволило узнать, что счастье вообще существует, но существует только рядом с любимой. Хотя он уже однажды сумел ее отпустить, придется это сделать еще раз. Ведь он жил эти годы без нее. Хранил ее образ в своих мыслях, свои чувства к ней в своем сердце, воспоминания о ней в своей памяти. Сможет и сейчас поступить так же. Сможет заставить себя жить и может быть где-то глубоко в мечтах позволит себе надеяться еще на одну встречу с ней.
Подойдя к столику, он осторожно положил ее кольцо на стол и взял свое, так же сжав в ладони. Затем пошел к кровати, остановился перед Леной, тихо прошептал, прости, и поцеловал ее в обнаженное плечо.
Не оборачиваясь и не останавливаясь, он вышел из номера, который стал на сегодняшнюю ночь приютом для исполнения всех его желаний. Впереди его ждала, реальная жизнь и тихо закрыв за собой дверь сказки, он надел кольцо на палец и вновь оказался в сером мире, мире, в котором ему снова придется жить без нее.

 Отправлено: 21.03.09 22:44. Заголовок: Забудь... Все это бы..

Забудь... Все это было только сном,
сейчас пора тебе и мне проснуться.
Давай оставим разговоры на потом,
Чтоб было нам к чему вернуться.
Закрой все двери на замок,
Чтоб ветер памяти не мог ворваться,
Чтобы никто нам не помог
К друг другу снова возвращаться.
Давай разделим мир напополам,
Чтоб каждый снова мог любить,
Не вспоминать и не скучать по "нам",
А просто в миг о "нас" забыть...
(Анна Гайдар)

Гостиничный номер. Кровать. Протянула руку во сне. Пусто. Открыла глаза.
«Нет… Ушел…Может в ванной? Нет, конечно! Ты прекрасно знаешь, что ушел. Сразу знала, что уйдет».
Но, несмотря, на это, оглянулась на журнальный столик. Бокал и кольцо. Одно ее кольцо, там, где вчера было два. Улыбка сошла с губ. Перекатилась на другую половинку кровати, которая еще хранила тепло его тела.
Обняла подушку. Вспомнила ночь. Сама не могла объяснить себе, определиться, что это было. Это была наивысшая точка, предел. Только чего? Предел счастья или предел безысходности.
Скорее всего, граница. Ночь счастья. Одновременно ночь прощания.
Ей не хотелось подниматься. Хоть на чуть-чуть продлить очарование, которое она знала смениться болью. Болью, которая придет следом за осознанием того, что сбывшийся сон закончился и больше никогда не станет реальностью.
Звук открываемой двери нарушил очарование момента.
- Лен, ну ты чего? Ты, почему до сих пор в постели у нас самолет через два часа.
Лена взглянула на Наташу каким-то лихорадочным взглядом. И не обращая внимания на ее слова, еще теснее прижалась к подушке.
- Ты, во сколько вчера вернулась? Судя по настроению, прогулка пошла тебе на пользу.
- Да!
- Лен, что случилось то?
- Ничего. В каком смысле?
- В зеркало на себя посмотри. На свои глаза. Я со школы тебя такой не видела.
- Правда? Просто сон приснился хороший. Сказочный сон про школьные годы. Вот наверно юность в глазах и отразилась.
- Что приснилось-то?
- Хорошие сны рассказывать, плохая примета.

И снова таможня. Женский голос из рупора. Сиденье у круглого окошка. И земля уходящая из под ног. А вместе с этими домами, деревьями, дорогами и скверами, которые становились все меньше и меньше, сокращалась и ее надежда на возвращение, пока полностью не осталась под облаками.
Лена поняла всю горечь этой встречи, этой ночи. Ночи, которая не была такой спонтанной как тогда три года назад. Она была осознанная, желаемая.

Берлинское тепло, после русских морозов. Чужое тепло, согревающее, но не греющее. Зал. Немецкие слова. Английские слова. Приветствие откуда-то издалека. Холодные губы на своих губах. Ответ по инерции. Подняла глаза. Встретилась с его голубыми.
«Совсем другие глаза. И как я раньше вообще считала их похожими. Все другое, волосы, фигура, голос, губы, глаза. Все чужое… А его поцелуй при встрече? Холодные губы и ничего боле. Внутри не возникает даже тепла от соприкосновения с ними, не говоря уже о чем-то большем».
Она вспомнила неожиданное вчерашнее столкновение, и ее уже от одного только воспоминания пробила дрожь. Тысячу иголочек пронзающих все ее тело только от пересечения их взглядов, жар внутри от легкого прикосновения его руки к ее талии, ничего подобного не было у нее с Эдгардом. Та холодность в близости с ним, которая ей казалась следствием душевной травмы от ранней беременности и потери ребенка, на самом деле объяснялась совсем по-другому.
Только сейчас она смогла оценить и понять, почему ей не нравилось быть с Эдгардом. Просто вчера она узнала, что значит быть с желанным мужчиной, у нее была возможность сравнить. Эта встреча поменяла внутри нее все представление о ее жизни вне России, об Эдгарде, о их отношениях. Одна ночь перевернула все сверху на голову. И тот покой, приобретенный вместе с Эдгардом, которому она так радовалась раньше, стал убийственным. а не обезболивающим для ее души. Одна эта ночь не сопоставима по своей чувственности, страсти, эмоциям со всеми ночами, которые будут у них с Эдгардом.
«Да были раньше друзья. Был учитель и его любимая ученица. Были тренер и спортсменка. В конце концов, были мужчина и женщина. Был человек, с которым раньше меня много связывало, и было много общего и личного, «Нашего». А теперь есть «Виктор» и есть «Я»… «Он», там в далекой России, где у него теперь есть жена… «Я», здесь за тысячи километров с Эдгардом, пусть с чужим мужчиной, но с тем, который всегда рядом».
Теперь она точно знала, что не вернется в Россию после окончания университета. Чтобы она себе не говорила в оправдание своего желания вернуться, ни тоска по родине, ни любовь к Москве, не являлись истиной причиной. Каждый раз, считая года и месяцы, которые ей остались до возвращения домой, она может и не сознательно думала о том, через сколько месяцев она вернется к Виктору. А вчерашний день, подаривший ей столько радости от желания отдавать всю себя без остатка, ничего не прося взамен, и быть счастливой от этого, одновременно принес ей боль. Боль от потери Виктора и соответственно надежды на возвращение и от потери мечты. Мечты, в которой она не признавалась даже самой себе, и о существовании которой поняла, только когда ее потеряла.
«У него есть жена. У меня есть Эдгард. Который любит меня, не смотря на мою холодность, не смотря на мое известное ему прошлое. Который специально прилетел сюда встретить со мной новый год и на утро улететь обратно. А еще… Из всех лучиков надежды остался только один, колечко на безымянном пальце».
Ей было обидно, что жизнь сложилась именно так, и во многом она винила себя. Но одно она сегодня знала точно, что эту ночь она запомнит на всю жизнь, даже если никогда не увидит больше Виктора.

Скрытый текст

Прячусь в окопы

 Отправлено: 27.03.09 22:10. Заголовок: Здравствуйте! Дороги..

Скрытый текст

Здравствуйте! Дорогие наши, читатели. Простите нас подлецов за столь длительное отсутствие. Постараемся больше так надолго не пропадать. Я конечно понимаю, что такой перерыв ведет к значительным потерям в рядах читателей. Но очень надеюсь на возвращение потерянных. Ну и для тех, кто еще с нами продка. Она проходная и маленькая, потому что ту, что будет за ней, делить нежелательно. В общем. Самым стойким. Оставшимся в живых.

Выйдя из гостиницы, Виктор все-таки отправился к своему другу, как и собирался. Билет был куплен на дневной самолет, поэтому утро он позволил себе провести со своим приятелем.
Уже гораздо позже, когда он находился в воздухе, летя в Москву, он задумался над тем, как будет теперь смотреть Алисе в глаза. Как не крути, а он прошлой ночью ей изменил.
Дома он пытался вести себя, так же как и раньше, только ему почему-то постоянно казалось, что Алиса все знает, хотя она и не делала никаких намеков на это и так же вела себя, как и всегда.
Прошло не меньше месяца, прежде чем Виктор смог вернуться к нормальной жизни, к такой, какой она была до его поездки в Санкт-Петербург. Он не знал, какие чувства он испытывал больше – радость или боль, после встречи с Леной. С одной стороны было очень больно оттого, что они вновь встретились, провели прекрасную ночь вдвоем, и вновь расстались, как когда-то три года назад. С другой стороны, он всегда знал, что им не быть вместе, и радовался тому, что хотя бы еще одна сказочная ночь была прожита с ней.
Со временем все закрутилось так, что его баскетбольная команда выиграла соревнования в Москве и на подходе были общероссийские соревнования по баскетболу среди юношеских команд. Он принялся с удвоенной силой тренировать свою команду, так как победителей ждала Европа, где должны были состояться соревнования, в которых участвовали несколько стран – Россия, Германия, Франция, Италия и Испания.

***
После встречи в Санкт-Петербурге с Виктором, Лена начала строить новую, долгую, и как надеялась, счастливую жизнь. Точкой отсчета этой новой жизни стало ее возвращение в Берлин.
Нет, она не собиралась отказываться от своего прошлого, ведь все эти чудесные, дорогие моменты ее жизни останутся в воспоминаниях, и всегда будут радовать душу. Но сейчас у них с Виктором две разные жизни, две разные дороги. И к старому возврата больше не может быть.
На сегодняшний день ее жизнь велась с чистого листа. Листа, на котором нет ни строчки из прошлой жизни… той школьной, московской, прошлой жизни. Она дала себе задание, установила программу и строго следовала заданному курсу.
Днем удавалось справляться со всеми мыслями, так как днем были учеба, подруги, студенческая жизнь, концерты. Регулярные встречи с Эдгардом. И избавление от нерастраченной энергии, эмоций, дурных мыслей с помощью педалей и красной велосипедной дорожки. Как всегда спасал спорт.
И только ночью все было по-старому, тут она не могла контролировать происходящее. И стоило ей уснуть, как ее душа начинала жить, как хотела, а не как надо было. Здесь, в другой жизни, не было ограничений и барьеров, здесь она была настоящая, искренняя и счастливая.
Но сон все-таки заканчивался и начинался новый день.
На дворе стоял июль, не далее как вчера был сдан последний экзамен. Впереди предстоял гастрольный двухнедельный тур по Германии. В связи с тем, что она не могла сразу по окончании сессии поехать к родным, Эдгард прилетел сам буквально на день. Обещал сводить Лену в ресторан или ночной клуб, но такие заведения Лена не рассматривала уже как отдых в связи с частым пребыванием в них по работе. Эдгард намек понял и внес разнообразие. Вместо ночного клуба они пошли в уютное маленькое кафе, где не навязчивая музыка, никаких живых выступлений, можно посидеть днем, а при желании и потанцевать.
Как не странно, но даже днем кафе было переполнено. Хотя все объяснимо, туристический сезон. Они сели за единственный свободный столик, наугад заказали каких-то салатиков и коктейлей. Весело непринужденно обсуждали новости, они не виделись почти месяц. Эдгард рассказал как там Ленкина семья, и ей сразу захотелось к ним. Она уже ждала окончания еще не начавшихся гастролей, чтобы быстрее поехать к родителям.
-Ну, что какое продолжение этого чудесного дня, желает моя невеста?
- А мы что уже уходим? Я еще ничего не съела.
- Нет, не уходим. Я просто уточняю заранее.
- А что, у жениха есть предложения?
- Нет. Предложения жениха закончились в этом кафе, а теперь все на твое усмотрение.
- Ну, хорошо. Я на пару минут удалюсь? Вернусь и обещаю подумать.


Скрытый текст

С бОльшим нетерпением, чем прежде ждем вас здесь. Просто, чтобы знать, что не всех растеряли во времена кризиса (творческого, имею ввиду)

 Отправлено: 28.03.09 14:32. Заголовок: В подготовке и ..

В подготовке и непосредственно самих соревнованиях, Виктор и не заметил, как пролетело пол года и вот сейчас, он со своей командой юных баскетболистов летит в Берлин. Он был горд за своих ребят и, хотя Витя знал, что они сильная команда, впереди у них были гораздо серьезнее соревнования, чем были в России. Конечно он, так же как и все ребята надеялся на победу, но считал, что даже войти в тройку первых, для начала будет более чем достаточно.
С ним в эту поездку летела так же и его жена – Алиса. Виктор понимал, что в последнее время он мало времени уделял ей, да и чувствовал свою вину, хоть и за давнюю, но, тем не менее, измену. Он сам ей предложил полететь с ними, да и Дима хотел, чтобы мама полетела. Алиса прекрасно знала немецкий язык, но сразу не согласилась поехать, все-таки там Витя должен был работать.
Но Витя и Дима быстро ее уговорили, и ей ничего другого не оставалось, как согласиться на эту поездку.
Самолет начал заходить на посадку, а Виктор погрузился в свои мысли. Когда-то давно, он поехал в Швейцарию, для того чтобы забыть Лену. Он был там, рядом с ней, дышал тем же горным морозным воздухом и заставил себя отпустить ее. Сейчас он снова находится там же где и она - в Германии. Витя не знал, в каком именно городе она живет, но сам факт того, что он снова в той же стране, что и она, готовил его к тому, что снова придется сказать – прощай. Просто попрощаться с ней мысленно, так же как он это сделал в Швейцарии.
Они пробыли в Берлине неделю. С утра были соревнования, а вечерами, Витя с Димой и Алисой отправлялись на прогулки по городу изучая местные достопримечательности. С командой был тренером не один Виктор, поэтому он спокойно оставлял ребят под присмотром двух взрослых, которые всегда сопровождали выездные команды. Они тоже ездили на экскурсии на автобусе, но Степновы предпочитали гулять в кругу семьи.
Знание Алисой языка во многом помогало им и они каждый вечер увлеченно и весело проводили время. Так они вначале посетили Бранденбургские ворота, которые были символом города, а так же были самыми посещаемыми туристами и отлично узнаваемыми еще издалека. Каждый гость Берлина считал своей обязанностью и святым долгом пройти под ними для того, чтобы вернуться сюда еще раз. Затем они отправились в знаменитый Домский собор, являющийся самой большой протестантской церковью Германии. Так же посетили и самую старую церковь столицы Германии – Николайкирхе, где на сегодняшний день расположен Музей Берлина.
Побывали они так же и там, где стояла знаменитая берлинская стена, которая являлась для большинства гостей города самой главной достопримечательностью, 28 лет разделявшая столицу Германии на две части.
А вообще просто гуляли, изучая местные улочки, магазины и кафе.
В последний день своего пребывания в Берлине, когда команда Виктора заняла второе место в соревнованиях, мальчишки довольно отдыхали в номерах гостиницы, а Виктор с Алисой решили напоследок сходить куда нибудь поужинать. На сей раз вдвоем, без сына. Немного прогулявшись, они зашли в один небольшой ресторанчик, и так как Витя не знал немецкого языка, Алиса сама заговорила с подошедшим их встретить официантом.
Перекинувшись несколькими словами с молодым человеком, Алиса, улыбаясь, повернулась к Виктору и сказала:
- У них нет свободных мест, но нам предлагают подсесть к кому нибудь за столик.
- Как это? – Удивился Витя. – Не хочу я ни с кем сидеть. Пошли тогда в другой ресторан.
- Да ну, - увлеченно начала его убеждать в обратном жена. – В Европе в этом нет ничего необычного. Здесь очень часто при нехватке столиков подсаживаются к кому нибудь. Давай останемся здесь, интересно ведь. Ну, сам подумай, где мы еще так сможем поужинать? Это даже интересно. Вдруг нам вообще повезет, и нас сейчас подсадят к каким нибудь русским туристам.
- Ну не знаю, - все же попытался возразить Витя, в то время как ему уже и самому захотелось узнать, как это местные жители так спокойно ужинают за одним столиком с совершенно незнакомыми людьми.
- Ну, Вить, ну давай останемся здесь, - просяще улыбаясь, настаивала на своем Алиса.
- Хорошо, - в ответ ей улыбнулся муж. – Не могу я тебе отказать, давай останемся здесь.
Алиса тут же снова заговорила с официантом и уже через минуту их подвели к столику.


***
Лена ушла, а при возвращении увидела, что за их столиком уже сидела какая-то пара.
«Ну вот! Не успела отвернуться, а Эдгард даже здесь встретил знакомых… Вот и побыли одни…»
Увидев Лену Эдгард что-то сказал и его собеседники обернулись.
Она встретилась взглядом с мужчиной за столиком. Глаза в глаза. Ноги подкосились. Поддержалась за стул стоящий рядом.
"Он. Что он здесь делает?"
Ноги не слушались. С трудом делая каждый шаг она подошла к столику.
-Хелен, познакомся. Это Виктор. Это Алиса. Между прочим, они из России.
Лена хотела сказать какое-то приветствие, но не смогла вымолвить не слова. Просто тихо протянула руку сначала Алисе потом Виктору. Отвернулась. Села на стул, что бы не упасть.
Ее трясло. Она сама не смогла бы сказать от чего. То ли от этой неожиданной встречи, то ли от его близости, то ли от того, что здесь находилась его жена.
Эдгард, что-то говорил, Алиса его слушала. А Лена смотрела на Виктора, ничего не слышала и не видела.
Сколько прошло времени - секунда или час, пока Лена не поняла, что они с Виктором здесь не одни. Опустила взгляд на тарелку, содержимое которой так и осталось не тронутым. Ткнула вилкой. Руки дрожат. Попыталась собраться. Взяла вилку, не удержала. Звон об пол. Наклонилась, потянулась рукой. Почувствовала его руку на своей. Обдало жаром. Взгляд исподлобья в его глаза. Секунда. Две. Пять. Протягивает вилку.
«Все. Уходить отсюда срочно. Что он так смотрит?»
Поднялась. Дрожь по всему телу. Сквозь туман разговор Эдгарда с Алисой на немецком. Лена не поняла и половины, резко забыла немецкий язык. Надо оторваться от разглядывания Виктора, но не может. Оторвалась, сосредоточилась на содержимом тарелки, чтобы хоть вид сделать, что ест. Даже опущенной головой, чувствовала его взгляд на себе, как горит ее лицо, ощущала каждое движение его глаз по ее телу, словно взгляд материальный.
«Зачем мы зашли в это кафе? Не возможно находиться с ним рядом. Бежать!»
- Хелен, - Эдгард слегка коснулся ее руки.
И никакой реакции ее тела на это прикосновение. Ничего из того, что было несколькими минутами раньше от ЕГО касания.
Лена подняла горящее лицо, лихорадочно-умоляюще посмотрела на Эдгарда. Он посмотрел на ее щеки, глаза. Перевел взгляд на лицо Виктора, отражающее Ленкино. Повернулся к Алисе:
- Алиса, разрешите вас пригласить потанцевать? Надеюсь Виктор не будет против?
Они пошли на площадку. Кулемина продолжала упорно смотреть в тарелку. Не поднесла ко рту не кусочка. Наверно и горошинкой бы подавилась.
Резко обожгло руку. Его пальцы на ее ладони.
- Лен, пойдем, потанцуем.
Протестующе замотала головой. Но он уже поднял ее за руку и повел к площадке, не выпуская руки. У нее подкашивались ноги. Он это почувствовал, свободной рукой поддержал за талию. От этого прикосновения ослабело уже все тело. И только его сильная рука, не дала упасть.
Медленные движения. Ничего вокруг - ни музыки, ни людей, ни запахов еды. Только его горячее дыхание на ее лице, только глаза в глаза. И от этого тело становится еще слабее.
Перевела взгляд на соседнюю пару, чтобы дать себе передышку. Танцуют, Эдгард о чем-то говорит, отвлекает партнершу.
- Ленка, я очень рад тебя видеть, - тихим ветром прямо в ухо. Отчего мурашки покрывают всю кожу и неприличная дрожь пробегает по спине. Щеки горят от его взгляда, запаха, дыхания, рук на талии и близости тела.
«Надо, что-то сказать».
- Я тоже, Виктор Михайлович, - выдавила шепот.
- Витя.
- Что?
- Давай уже без Михайловича.
- Это важно сейчас?
- Нет.
На этом в общем все темы разговоров закончились. Хотя если бы и были, то слова давались с трудом, да и нужны ли они сейчас. Кафе, музыка, танец, ОН. Вдвоем - рука в руке, глаза в глаза. Маленькое окошко в мечту. Где мечта – это чужой дом. А она только украдкой ночью может заглянуть в чужое окно этого дома. И то когда внутри погаснет свет, чтобы ее никто не заметил.
Она сжала его руку, в которой покоилась ее ладонь. Сжала крепко, со всей силой, которая у нее была. В ответ он на мгновение прижал ее к себе и поцеловал её ладошку.
Она задрожала. Он почувствовал. Посмотрел ей в глаза так, словно увидел через них все тайны души.
- Ленка, я… я…
Мимо прошли Алиса с Эдгаром по направлению к столикам
- Я желаю тебе счастья.
Повел ее к столику. На несколько секунд задержался у колонны, скрытый ею от внимания сидящих за столиком.
- Ленка, прости меня за все, - прохрипел куда-то в затылок.
Еще раз крепко прижал ее к себе. По ее телу побежали мурашки от его губ и горячего воздуха на макушке.
Вернулись к столу. Её лихорадило. Она даже притворяться есть не хотела. Пожаловалась жениху на плохое самочувствие. Эдгард понимающе посмотрел на нее, на Виктора, и кивнул.
Попрощались. Эдгард с Алисой взаимными пожеланиями, Лена с Виктором глазами.
Она спиной чувствовала его взгляд. У выхода из зала не выдержала, обернулась. Пересеклась с его глазами. Провела с ним немой диалог. Поняла, за что он просил прощения.
«Все, за что ты извиняешься – единственное счастье в моей жизни», - сказала ему глазами.
Отвернулась и вышла из зала.

Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000366-000-40-0-1238239594

 Отправлено: 29.03.09 14:26. Заголовок: Они вышли из кафе. З..

Они вышли из кафе. Забыв про Эдгарда, она чуть ли не бегом отправилась в какой-то сквер. Спряталась за тенью деревьев, чтобы не видеть больше это кафе. Села на скамейку и достала сигарету - руки дрожали и не слушались.
«Надо успокоиться. Сейчас покурю, и все будет хорошо.
И зачем мы только зашли в это кафе. Вообще не понимаю в Берлине столько кафе, и нам обязательно нужно было встретиться в один и тот же миг, в одном и том же месте. Живем в разных городах, не то что городах, в странах разных… у каждого свой путь… путь длинный и далекий друг от друга. Но как же мы умудрились встретиться… практически невероятно, но факт…Зачем… зачем, как только все налаживается, как только я успокаиваюсь, когда мне наконец-то удается загнать ЕГО образ глубоко… Он возникает, причем живой и осязаемый, а не призрачный»
Ей хотелось сесть на велосипед и объехать весь город раз десять, чтоб упасть от усталости в каком-нибудь парке, и выбить из головы эти мысли скоростью, усталостью, ветром и красной дорожкой. С некоторых пор эти поездки стали отдушиной, лекарством от мыслей, чувств, навязчивых теней прошлого, душевного одиночества и апатии. И судя по тому, как участились эти поездки – болезнь прогрессирует.
Выбросила недокуренную сигарету в урну. Немного успокоилась.
«Да… красная дорожка сегодня не светит, равно как и побег от мыслей, которые на этой дорожке теряются… просто не успевают догнать… в таких случаях, их скорость меньше скорости велосипеда… Еще хочется улететь от всех и побыть одной. Но Эдгард приехал всего на один день, и я не могу его бросить… Хотя ужасно хочется»
Вспомнив про Эдгарда, она наконец-то обратила на него внимание и посмотрела в его сторону. Встретившись с ее глазами, Эдгард убедился в своих догадках. Столько страдания было в этих глазах.
- Хелен, ты чем-то расстроена? Тебя расстроила эта встреча?
- Нет, – отрезала Лена, и сразу решила сменить тему, - Какие планы?
- Не знаю. А что есть идеи?
- А пойдем в зоопарк, - выпалила она идею, какую уж точно Эдгар не ожидал услышать, - «Бредовая идея, но тоже не плохой шанс отвлечься»
- Куда? В зоопарк?
- Да… К котикам.
- Каким котикам?
- Морским.
- Ну, пойдем. К котикам, так к котикам, - с Леной он был на все согласен. С самого момента их знакомства, она была сумасбродной, он уже к этому привык и ничему не удивлялся. Но иногда и до сих пор, ей удавалось его шокировать.
Она любила ходить в зоосад, еще одно отвлечение от реальности. Надо заметить берлинцы не считали зоопарк, музеем, куда ходят на экскурсию с детьми раз в сто лет, для них это был такой же обычный парк для прогулок. А мамочки с колясками и с маленькими детьми приходили сюда чуть не каждый день, садились на скамейки и сидели полдня обсуждали своих деток, пока те играли.
Для морских котиков был сделан просто фантастических размеров аквариум, который осматривался с нескольких сторон. Поверхность водного пространства и «прибрежная территория» были окружены с одной стороны десятком радов скамеек, как арена цирка. А с другой стороны была лестница, по которой можно было спуститься к самому дну этого стеклянного бассейна, и у дна тоже располагались несколько рядов скамеек. Можно было наблюдать за животными как сверху, так и под водой.
Скамейки почти всегда были заполнены, не переполнены, но и никогда не пустовали. Те же мамочки с детьми, туристы, а по выходным и студенты, да и просто семьи.
Ленке с первого раза как она посетила зоосад, бассейн с котиками стал одним из излюбленных мест, она могла наблюдать за ними часами, да просто сидеть на скамейке, ни о чем не думая. Они уже минут пятнадцать сидели на скамейке и молчали. Почему-то сегодня даже эти животные не вызывали обычного умиления.
Она подумала о том, каково им, морским животным, в этом аквариуме. Ладно, те, которые родились здесь в этом зоопарке, а кто родился в море, а потом его поймали и посадили в этот бассейн. В бассейн, где та же морская вода, где всегда тепло, где нет штормов, нет хищников, где всегда есть еда… Но это не море… это не их дом… и сколько бы они здесь не прожили, как бы хорошо им здесь не было… их домом всегда будет море.
Она словно сравнила свою жизнь с жизнью этих котиков из бассейна, и нашла много аналогий. Правда она сама и была тем браконьером, который вытащил ее из родного мира и закинул в чужой… Мир, который может даже лучше, но от этого он не перестает быть чужим.
Практически все время после кафе, они молчали. Эдгард видел состояние Лены и не трогал ее, пока все немного не успокоится. Но потом решил, что если поговорить о том, что ее беспокоит, может ей станет легче.
- Хелен, что тебя тревожит? О чем ты думаешь?
- Да так. Ни о чем… Как ты думаешь, Эдгард, а животные привязываются друг к другу?
- В каком смысле?
-В каком? Ну, бывают же у птиц пары на всю жизнь, и если кто-то из пары остается один, то он умирает от тоски. Вот я и думаю, может, у этого котика тоже была пара, а его поймали и посадили в аквариум. Нет у него теперь ни моря, и ни пары… Ему может тоскливо, а мы смотрим на него и радуемся.
- Это все из-за кафе? Да? Хелен, ты ведь знакома с Виктором? Мне показалось, он раньше много для тебя значил.
- Да, - коротко и ясно ответила она, а про себя подумала, - «И не только раньше, сейчас даже, наверное, в большей степени»
- Я сразу понял, что вы знакомы. Но почему вы промолчали?
- Сначала не было слов, а потом смысла говорить.
- Ты ведь когда-то его любила? И он до сих пор дорог тебе, как мне показалось.
- Нет, - отрезала, убеждая скорее себя, чем Эдгарда, - Нет. Тебе показалось.
- Ты из-за него уехала из России?
- Не совсем из-за него… Может, косвенно.
Его взгляд упал на детей бегающих вокруг бассейна, и мамочек сидящих на скамейках. Его осенила догадка.
- Хелен, это он отец ребенка, которого ты потеряла? – спросил он сразу, не подумав. Только потом, сообразив, что и так задал слишком много не тактичных вопросов, исправился, - Прости. Я понимаю, что это твое прошлое, и ты мне можешь не отвечать, если не хочешь.
- Да… Это он отец того ребенка, - ответила Лена.
Собственно, почему она должна скрывать это от Эдгарда? Близкие люди должны доверять друг другу, а она все-таки собирается за него замуж.
- Прости... Вам нужно было поговорить. Почему вы не поговорили?
- Зачем перебирать прошлогодние листья, когда на деревьях распустились новые? Да и вообще, о чем разговаривать? Все наши темы разговора остались в прошлом. А сейчас у него есть жена… А у меня есть ты. И давай закроем эту тему.
- Хорошо, - неуверенно сказал Эдгард.

 Отправлено: 30.03.09 17:10. Заголовок: Когда Виктор поня..

Когда Виктор понял, что судьба вновь столкнула его с Леной, он на какой-то момент просто выпал из времени и остался в присутствии окружающих совершенно один, вспоминая все, что было связано с этой девушкой, сидящей сейчас напротив. Затем поймал ее взгляд, и в мире не осталось никого кроме них двоих и их говорящих друг с другом взглядов.
В какой-то момент вспомнил, что они здесь не одни и понял, что если не вступит сейчас в разговор, это вызовет подозрения, но не мог вымолвить ни слова. Они как будто застряли в горле, а глаза, словно навсегда застыли на светловолосой и зеленоглазой девушке.
Затем было случайное прикосновение, когда он нагнулся чтобы поднять вилку, которую она уронила. После их партнеры, как будто что-то почувствовав, просто ушли и оставили их наедине. Но Витя увидел в этом шанс не просто радоваться от созерцания любимой девушки, но и так же шанс подержать ее в объятиях. И больше ни о чем не думая, вытащил ее на площадку и прижал к себе.
Сейчас было сложно сказать, что было лучше – просто смотреть на нее или чувствовать ее дыхание, слушать стук ее сердца.
Конечно, ему безумно хотелось остаться с ней наедине, но, понимая, что этого не будет, он наслаждался каждой секундой, которая у него сейчас была.
В какой-то момент ему стало казаться, что даже вот этот простой танец, в котором они просто прижимаются, друг к другу дал ему сейчас гораздо больше, чем могла бы дать возможная постель. А когда она сжала его руку, он не удержался и поцеловал ее в ладошку, вложив в это прикосновение все свои чувства.
И снова не сдержался, когда они уже шли обратно к их столику. Задержал ее и, прижав к себе на одно мгновение, попросил прощение – за все. Вложил в эти слова всю любовь и желание видеть ее счастливой. И отпустил… В который раз отпустил, заботясь о ее счастье и плюя на свое.
Момент, когда она выходила из кафе с другим, наверное, надолго останется в его памяти. И ее прощальный взгляд, который он поймал, провожая ее своими болезненными глазами.
Все. Дверь в прошлое захлопнулась с закрывшейся дверью кафе, из которого только что вышла Лена с Эдгардом. И он снова оказался в действительности, в реальности, рядом со своей женой.
Постепенно начали возвращаться мысли о том, как они здесь оказались и понимание того, что тарелка с ужином так и осталась стоять не тронутой.
Взглянул на Алису и опустил глаза. Понимал, что ничего не сделал, а почему-то чувствовал себя виноватым.
- Витя, пойдем в гостиницу, - тихий голос и осторожное прикосновение к руке.
Мужчина схватился за нее, как за соломинку и лишь кивнул головок в знак согласия.
Виктор смутно помнил, как они вышли из кафе, как пошли к их гостинице, пока в его мысли вновь не ворвался голос жены:
- Может быть, хочешь прогуляться? Один или со мной?
Резко остановившись, Витя вдруг спросил:
- Почему ты ведешь себя так?
- Как так? – Казалось, Алиса действительно не понимала его вопроса.
- Вот так, Алис! Почему ты так спокойна, почему…
- Тебе надо успокоиться и придти в себя. – Перебила девушка его. – Мы поговорим об этом попозже, а сейчас давай немного прогуляемся. Я побуду рядом, мы будем просто молчать. – А затем увлекла его за руку в какой-то переулок.
Сколько они бродили, Витя не помнил, а Алиса, как и обещала, всю дорогу молчала и просто держала его за руку. Лишь в номере гостиницы она заговорила:
- Витя, поговори со мной. Я же вижу как тебе тяжело. Понимаю, что легче тебе может и не быть, но иногда полезно просто рассказать все, что скопилось на душе.
- Алис, о чем рассказать?
- Витя, в кафе была Лена. Это знаю я и Эдгард понял то, что Лена тебя знает. Поэтому мы и ушли танцевать, видели, что вы хотите остаться вдвоем. И хотя вы давно не виделись, ты до сих пор терзаешься мыслями о том, почему она тогда уехала. И мы предоставили вам шанс поговорить, но ты почему-то от него отказался. После этой встречи тебе стало еще хуже. Почему ты с ней не поговорил? Почему не выяснил всего, что тебя давно интересовало?
- Здесь не о чем было говорить.
- Витя, ты до сих пор к ней небезразличен и утверждаешь, что вам не о чем было поговорить?
- Алиса, прошло три с половиной года. У нас есть семьи, к чему сейчас ворошить прошлое. Оно было, оно будет в памяти, но для него нет места в будущем.
- Ты уверен в этом?
- Уверен. – Единственное слово, сорвавшееся с губ, прозвучало для него сейчас как приговор.
- Ты любишь ее…
- Прекрати, - вскочил он с кресла и подошел к окну.
- … и ты не безразличен ей.
- Что? – Он обернулся от окна и посмотрел на жену.
- Я так понимаю, ты не обратил внимания на Эдгарда, а он внешне похож на тебя. Темноволосый, голубоглазый, даже фигура почти такая же. И мне кажется, Лена не просто так выбрала себе такого спутника, а основывалась на каких-то своих воспоминаниях.
Неожиданно у мужчины подкосились ноги, и он практически рухнул в кресло.
- По-моему вы оба не забыли вашу последнюю встречу…
- Хватит… - тихо, но предупреждающе перебил Алису Витя.
- … и до сих пор не можете…
- Алиса, - он вскочил с кресла и начал кричать. – Чего ты добиваешься? К чему весь этот разговор? Ты моя жена, все, точка.
- Да как ты не поймешь, что не смотря на столько времени, вы до сих пор помните друг друга, вы небезразличны друг другу, почему нельзя было все выяснить сейчас, при встрече? Для чего и дальше продолжать мучить себя?
- Никто не мучает себя. – Уже спокойно ответил мужчина.
- Только почему-то при встрече вы оба повели себя как немые. Знаешь ли, люди, которые все забыли, ведут себя иначе. Вы же с первой секунды повели себя так, что мы с Эдгардом даже не зная о том, что вы знакомы, сразу все поняли.
- Мне действительно было интересно увидеть Лену. Как никак я любил ее и да, ты права, совсем, я ее не забыл. Слишком много места она занимала в моей жизни. Но это не говорит о том, что сегодня я должен был повести себя как-то иначе. Она была не одна, у нее на пальце было кольцо, которое говорит о том, что она не свободна. А если так, значит, она счастлива, значит, она не помнит о том, что когда-то было, значит ей не надо об этом напоминать. А вели мы себя так странно, потому что оба меньше всего ожидали встретиться вот здесь, в Берлине. В незнакомой стране, в неожиданном месте. Конечно же, подобная встреча хочешь, не хочешь, а влечет за собой какие-то воспоминания. Вот и наша встреча не стала исключением. Мы увидели друг друга, поняли, что у каждого своя жизнь. К чему вдаваться в подробности прошлого, если это уже не имеет значения?
- Ты действительно так думаешь?
- Да Алиса. Знаешь, мне, наверное, нужна была такая встреча, чтобы понять, что с Леной все в порядке, что у нее есть кто-то, кому она небезразлична и кто небезразличен ей. Ведь я для нее желаю всего только самого хорошего.
- А как же ты сам?
- А что я? У меня есть ты, и я тебя люблю. – Виктор подошел к Алисе и обнял ее.
- Но мы оба знаем, что наша любовь отличается от той любви которую мы чувствовали раньше и совсем не друг к другу.
- Отличается, ты права. Но я не хочу тебя потерять.
- Даже ради Лены?
- Я не хочу тебя потерять… - Виктор не мог ответить на вопрос жены, поэтому просто ограничился словами, которые произнес раньше. Только оба знали ответ на этот вопрос. – А вообще знаешь, наверное, это интересно выглядит со стороны, - улыбнулся мужчина. – Ты, моя жена, убеждаешь меня в том, что я сегодня повел себя не правильно, встретившись с девушкой, которая мне раньше была небезразлична. А ведь по логике должна была закатить сцену ревности.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив, - Алиса поймала его взгляд и всмотрелась в него, будто желая там что-то прочитать.
- Я уже счастлив. – Быстро поцеловал ее в губы и добавил, - ты не будешь против, если я первым пойду в душ?
- Нет, конечно, иди.
Виктору необходимо было уйти от Алисы хотя бы на десять минут. Он больше не мог смотреть ей в глаза, так как прекрасно понимал, что ложь с трудом идет у него с языка. Правду же он, не смел ей сказать.
Алиса хотя и согласилась с его словами, но понимала, что в основном он пытался убедить в них себя, а не ее. Она же не стала его пытаться переубедить, так как, не смотря ни на что, она его все же любит.
Принимая холодный душ, Витя пытался заморозить все мысли и не думать о том, что с сегодняшнего дня в его мыслях о Лене, эта девочка будет появляться непременно в паре со своим молодым человеком – Эдгардом. Конечно, он уже пол года знал о его существовании, но знать это одно, а видеть, совсем другое.
Ему не хотелось думать сейчас ни о чем, но мысли с упрямой настойчивостью лезли в голову и напрочь отказывались покидать ее.
Почему? Почему если она с другим, в его объятиях она дрожала? К чему были все их взгляды? Случайные прикосновения?
Просто воспоминания? Просто случайность? Просто неожиданность?
Да! Да, черт возьми! Просто смущение, накрывшее с головой при встрече с людьми, с которыми как-то изменили своим супругам. И это все!
Так думать было проще, хотя может быть и не совсем правильно.
Выйдя из ванной, он уступил ее жене. Она лишь обмолвилась словами о том, что заглянула к их сыну – он уже спит.
Не долго думая, мужчина тоже лег в постель. Во-первых, не хотелось больше разговоров с Алисой, а во-вторых, у них рано утром самолет в Москву. Он устроился на своей половине кровати, отвернувшись спиной к той части постели, на которой должна была находиться Алиса. Он услышал, как закончила бежать вода в ванной и как открылась дверь комнаты, но притворился спящим, хотя это и было странным, ведь он так быстро никогда не засыпал.
Тем не менее, Алиса решила его не беспокоить и ни слова не говоря, легла рядом.
Как правило, в их супружеской постели они всегда засыпали в объятиях друг друга, даже если не занимались любовью. Сейчас же, девушка просто пододвинулась к своему мужу и обняла его, прижимая к себе. Конечно, он был гораздо больше ее, но, тем не менее, устроившись немного выше него, она прижала его голову к груди и замерла.
Виктор понимал, что она, таким образом, хочет его просто поддержать, и так же понимал, что она знает, что он не спит. Но сил сопротивляться ей у него не было. Он никогда ни у кого не искал жалости или поддержки, всегда считал себя сильным, но в данную минуту был благодарен Алисе за то, что она вот так молчаливо, но искренне пытается его поддержать. Он, полностью доверившись ей, прижался к ее груди, словно маленький ребенок, ищущий поддержки, заботы и любви у своих родителей и позволил ей просто своим присутствием рядом попытаться излечить его израненную душу. Было больно и тяжело, но он свято верил в то, что ей это удастся сделать. Что она сможет его вновь вернуть к прежней жизни, как когда-то это уже сделала.


Будем рады видеть вас здесь:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000366-000-100-0-1238341726

 Отправлено: 31.03.09 21:40. Заголовок: Когда она након..

Когда она наконец-то проводила Эдгарда на самолет, желание было одно, добраться до постели и забыться сном. Не пришлось даже с Наташкой разговаривать, ее к счастью не оказалось дома. Несколько больше сигарет, чем обычно, быстрый душ, коньяку для успокоения и отбой.
«Главное переспать с этими эмоциями, и покончить с этим тяжелым днем. А завтра будет новый день»

Кафе. Она ждет его. Хочет ему рассказать о чем-то очень важном. Заходит Виктор Михайлович, приветствует ее. Она вытягивает за ручку, спрятавшегося за ее спиной малыша.
- Виктор Михайлович, я хочу вас познакомить с…
- Я то же хочу тебя познакомить, Лен. Познакомься, это моя жена Алиса.
Лена смотрит на Алису, потом опускает взгляд и видит что у нее большой живот. Понимает, что опоздала… знакомить его с ребенком, смысла нет…
- Поздравляю! Если будет девочка, назовите Леной, - говорит грубо, как тогда, когда была школьницей и выбегает из кафе вместе с ребенком.
…
Снова были свет… снег… горы… ее малыш…смех. Полёт. Страшное падение. Боль. Громкий мужской крик: «Лена, Лена!»
Она резко дернулась, отчего проснулась. На улице только начало светать. А в ушах до сих пор звенел этот окрик. Закрыла уши, но это не помогает. Лену лихорадочно трясло. Она думала, утро принесет облегчение, но ночь добавила еще больше боли. Она четыре года не видела этого сна. Все утихло, улеглось, но вчерашний день напомнил ей все, что она потеряла. И эта ночь так ясно, как наяву, показала ей несбывшиеся мечты, ребенка, которому не суждено было стать явью.
«Ну, зачем? Зачем, я снова вижу этот сон. Ну, сколько можно меня травить?»
Она спрятала голову под подушку, как тогда в Швейцарии, чтоб отгородиться от всего мира, чтобы ничего не видеть, и не слышать этот крик и детский смех до сих пор звенящий в ушах. Ее трясло. Трясло не от холода, а от скопленной за эти годы боли. Боли, которая копилась и не выходила. Спортом, зоопарком, самовнушением и другими методами воздействия, она ее не выпускала, а заглушала и загоняла глубоко. Боль пусть и запрятанная, но она же никуда не делась, она была внутри, а на нее накладывалась новая, и вот уже образовался целый комок. И вот теперь этот комок не выдержал, ее сопротивление ослабло, и она уже не в силах была остановить его желание вырваться наружу. Он пробежал по всем её сосудам и тоненьким жилкам, питаясь и нарастая, подкатил к горлу и больше не намерен был возвращаться обратно, выход только наружу.
Лена не в силах бороться с комом в горле, просто выпустила его. Она не просто плакала, она рыдала в голос. Она даже не могла плакать беззвучно, знала, что напугает Наташу, но не могла. Это было сильнее ее. Она была не из тех, кто плачет, тем более на людях. Мокрые глаза, это бывало… но не рев навзрыд. Последний раз, а может и единственный, она плакала, когда родителей захватили в заложники. Даже, когда она потеряла ребенка, она так не ревела. А сейчас она вспоминала и оплакивала все от своего знакомства со Степновым в пятом классе, до знакомства с его женой.
Через несколько минут прибежала заспанная и напуганная Наташа:
- Лен, ты чего? Леночка, что случилось?
Лена не реагировала, просто сотрясалась всем телом от рыданий, и невнятно, что-то бормотала вслух. Наташа поняла, что в этом случае, надо подождать пока человек выпустит все, а до этого момента ничего внятного все равно не добиться. Она пошла на кухню, принесла воды. Присела на кровать, обняла лежащую Ленку за плечи, и у самой на глаза тоже навернулись слезы. Слезы, это же, как вирус, передаются моментально.
Когда рыдания утихли и перешли в тихие всхлипывания, Наташа убрала с Ленкиной головы подушку, потрясла ее за плечи и дала выпить воды. Лена поднялась не сопротивляясь, проглотила немного воды, продолжая всхлипывать. Наташа обняла ее, и погладила по голове:
- Ну, вот и молодец. Только не плачь.
На Лену эти слова подействовали как вторая волна, и она снова начала всхлипывать громче, схватившись за Наташино плечо, как утопающий хватается за спасательный круг.
- Лена, ну хватит уже! Что ревешь? - уже строже, отрезвляюще произнесла Наташа.
Лена, заикаясь, в перерывах между всхлипываниями, стала произносить причины своих слез, видимо все накопившиеся за долгую жизнь.
Про то, что все в её жизни наперекосяк… про то, что она сама все испортила… про то, как она хочет домой в Россию, что надоело жить в чужих странах… про немецкий язык, который уже не может слышать… про то, что никто больше не подарит ей баскетбольный мяч… про ребенка, которого у нее нет… про любимого мужа, которого у нее не будет… про себя дуру…
Наташа гладила ее по трясущимся плечам и говорила, что жизнь только начинается, даже еще не началась, и будут у нее и дети и муж. Наташа не поняла, зачем ей мяч, но обещала подарить ей сетку баскетбольных мячей и плюшевого медведя в придачу, только бы она не плакала. Обещала после защиты махнуть в Россию на море или на теплоход на длительные каникулы, еще девчонок «Ранеток» с собой позвать, тряхнуть стариной, отметить окончание институтов. А еще сказала, что до степени бакалавра остался год, и если ей так тяжело в чужой стране, зачем себя насиловать, с таким знанием языка и такой профессией, ее любой Московский журнал оторвет с руками и ногами, да даже телевидение.
Лена почти успокоилась, внутри уже не осталось слез, было какое-то опустошение, и непроизвольно, под влиянием этой минуты, словно для полного очищения, она рассказала Наташе про все, что накопилось внутри. Про то, почему она уехала из Москвы, про беременность, потерю ребенка, про сон, который ее мучает постоянно, даже про случайную встречу со Степновым в Питере, и про вчерашний день.
- Да. Лен, вот от тебя я точно такого не ожидала, сколько тебя знаю, спокойная уравновешенная. Никогда бы не подумала, что ты можешь быть подвержена страстям. Ты столько лет его любишь, а я даже не догадывалась.
- Да не люблю я его! Или я совсем ничего в любви не понимаю. Знаешь, Наташ, он для меня близкий человек. Не знаю, что для других значит любить, но в моем понятии – это душевная близость, своего рода зависимость. И любовь женщины к мужчине с этим не сравниться никогда, потому что она проходит. Она яркая, мучительная, бессонная, но быстрая. Я люблю Эдгарда, но я его, к сожалению, не считаю близким мне человеком. Близкие люди, это те без которых я проживу, но мне будет очень тяжело без них, они - это часть меня. Когда они болеют, у меня такое ощущение, что это я болею. Когда мне в голову придет, такая страшная мысль, что я кого-то из них вдруг потеряю, мне становится нехорошо. Так вот в список этих людей, которых я боюсь потерять, сама не знаю как, попал Виктор Михайлович. Кроме мамы, папы, дедушки, Сережи, еще он. Я словно зависима от него, незримо связана, пусть мы всю жизнь не увидимся, но я должна знать, что он где-то есть, что ему хорошо, иначе без этого мне будет очень тяжело.
- Лен, но он же тебе не родной?
- Он больше чем родной. Родных не выбирают, каких дали, тех и любим. А его мне не дали, получается, я сама его выбрала, по своим интересам, по своему усмотрению, по своему желанию.
- Так вот это и есть любовь, та какая бывает одна на миллион. Считай, тебе повезло, что ты ее встретила.
- Может ты и права. Одно точно: с ним все по другому, чем с Эдгардом. Понимаешь, Эдгарду я спокойно могу сказать, что я его люблю, и это действительно так. Не обижайся, но я и тебе могу сказать: «Наташка, я тебя люблю». А вот Виктору Михайловичу – нет. По отношению к нему, равно как и к любым родным, мне кажется излишним говорить о любви, и так все понятно, в действиях, в поступках, в моем к ним отношении. Я и маме с папой с трудом могу сказать, да и смысла не вижу, они и так знают, что я их люблю. А когда я повторяю это Эдгарду, мне кажется, я сама себя стараюсь убедить в своих словах, заставить поверить.
Это может показаться, тебе смешным, но те сны про него, про ребенка для меня часто реальнее, яви. Словно они моя настоящая жизнь, а то, что происходит со мной наяву – это все сон. Даже когда у меня был период безумной влюбленности в Эдгарда, во сне я всегда видела только Виктора Михайловича, я вообще никогда не вижу Эдгарда во сне. В той моей настоящей жизни, есть только Виктор, и он там мой, только мой. Каждый раз, когда я близка с Эдгардом, у меня такое ощущение, словно я изменяю Виктору Михайловичу. А когда я была с Виктором в Питере, то внутри даже ничего не колыхнулась, что у меня есть жених, и что я ему изменяю. Это был день, когда сны сбываются. Точнее ночь, одна ночь, которую я прожила, как и большинство ночей с любимым человеком, но не во сне, а наяву. Были только мы… только он и я, понимаешь. И я забыла про тех людей, с которыми мы друг другу изменяем. А вчерашняя встреча в кафе, перевернула мой мир. И присутствие его жены, что-то надорвало во мне, пока не знаю что, может покой, а может надежду. Я знала про то, что между нами ничего не может быть, что нам не быть вместе, да возможно никто из нас этого не хочет. Я знала про жену, но это было что-то нематериальное, словесное, а вчера она приобрела телесную форму. Я вчера, реально пережила его потерю, осознала. Она даже в сон мой ворвалась, уж это вообще мое личное пространство, и могу себе позволить в него вторгнуться только любимому человеку, это только наше, мое и Виктора. Ну, хоть что-то должно у нас остаться «Наше».
- Значит все-таки любимому, или скажешь, что я ослышалась, - с лукавой улыбкой, сказала Наташа.
- Ну, Наташ. Ты меня спровоцировала, - попыталась улыбнуться в ответ Лена
- Еще скажи, что заставила признаться под гипнозом.

 Отправлено: 01.04.09 20:58. Заголовок: Возвращение в Мос..

Возвращение в Москву из Берлина, было сложным для Виктора. Он вновь чувствовал ту же опустошенность, как тогда, когда возвращался из Швейцарии. Ему вновь пришлось отпустить Лену, но теперь отпустить насовсем, так как рядом с ней был мужчина, который о ней позаботиться. А рядом с ним была женщина, которая заботится о нем.
По приезду домой Витя пытался вести себя, так же как и прежде. Алиса помогала ему в этом, больше не напоминая о встрече с Леной и о его возможных чувствах к ней.
Их супружеская жизнь какое-то время оставалась на уровне дружбы. Алиса ни на чем не настаивала, а Витя, когда попытался исполнить свой супружеский долг, был мягко, но уверенно отстранен своей женой. Алиса достаточно хорошо изучила Виктора за время их совместного проживания и знала, что в тот момент он просто хотел забыться, хотел выбросить из мыслей Лену, но она не хотела ему помогать в этом таким образом.
Они продолжали спать в одной постели, но почти месяц не занимались любовью, хотя и засыпали в объятиях друг друга.
Вернуться к полноценной супружеской жизни первой решила Алиса. В один из вечеров пожелание спокойной ночи не ограничилось обычным поцелуем, а было продолжено со стороны девушки. Она взяла всю инициативу в свои руки и дарила мужу ласку, пытаясь через нее передать всю уверенность в лучшем будущем. Их будущем.
Виктор был ей благодарен за это и хоть с трудом, но попытался отпустить всю боль в сердце.
Со временем все вернулось в привычную колею. Вновь начался учебный год, а вместе с ним и его тренерская работа. Затем были подготовки к соревнованиям, сами соревнования, снова подготовки – и так в течение всего учебного года. Не смотря на это, он уделял время жене и сыну и часто в выходные они вместе просто гуляли или посещали семейные ресторанчики.
Лето наступило внезапно и в тоже время его очень ждали все. Так как семья Степновых собиралась поехать на море, в Туапсе, к родителям Виктора. Старшее поколение Степновых хоть и жило не рядом с морем, но на теплые месяцы года всегда приезжало в небольшой домик оставшийся им от дальних родственников. Вот этим летом Виктор решил вывести туда свою жену и сына. Во-первых, ему уже давно хотелось увидеть родителей, которых он видел последний раз вскоре после своей свадьбы, а во-вторых, хотелось просто отдохнуть от московской жары и суеты и окунуться в море, как когда-то в детстве.
Едва остался позади учебный год и последнее соревнование его команды, как они засобирались в путь. К сожалению всех, Алису отпустили только на две недели с работы, хотя вначале и обещали полноценный отпуск. Но поменять что-то, было не возможно и поэтому они радовались тому, что хотя бы две недели проведут на юге.
При прошлой встрече с родителями, Витя не успел их достаточно хорошо познакомить со своей семьей – женой и сыном, и поэтому сейчас он пытался наверстать упущенное время и с удовольствием рассказывал отцу и матери о достижениях Димы в его команде и счастливой жизни с Алисой. Родители и сами видели, что ребенок и девушка прекрасно ладят с их сыном и только радовались этому. Они хорошо приняли семью сына и с удовольствием общались с Димой и Алисой.
Учитывая, что других внуков у пожилых людей не было, к концу второй недели, они настолько привязались к Диме, что не захотели его отпускать.
- Нет, ну вы сами подумайте, что ему делать в Москве, когда здесь гораздо лучше? И воздух свежий и море все же полезнее чем смог заводов, - пытался их уговорить дед Димы оставить мальчика с ними. – К тому же мы хоть пообщаемся с внуком, а то ведь совсем редко встречаемся.
Виктор был рад тому, что родители так хорошо приняли Диму, но при этом понимал, что сейчас решение будет принимать Алиса, а не он.
- Да мы и сами все это прекрасно понимаем, только я не привыкла так надолго оставлять его где-то. А вы предлагаете оставить его здесь на месяц. Я понимаю, что вы о нем позаботитесь, и я знаю, что мне не о чем переживать, но я не смогу его так долго не видеть. – Сказав это, Алиса увидела, как поникли родители Вити, и быстро придумала другой вариант. – А вообще знаете…, - загадочно продолжила она, привлекая к себе внимание. – Это мне надо уезжать, у меня работа, а вот Вите с Димой никуда не надо торопиться. Они могли бы остаться здесь еще на недельку, а после вместе приехать. Так и вы еще побудете с внуком, и я не успею соскучиться по мужу и сыну. Что скажете?
- Мы только «за», - тут же согласилась бабушка, обнимая Диму.
- И я тоже хочу остаться, - поддержал ее ребенок.
- А ты Вить? – Повернулась к нему Алиса, хотя уже знала его ответ.
- Не хочется, конечно, отпускать тебя одну, но в то же время не хочется возвращаться в Москву. А здесь нам так рады, - он довольно улыбнулся родителям, - что я остался бы.
- Ну, тогда решено, - подвела черту девушка, - я завтра выезжаю, а вы через неделю.
И вот Виктор стоит на перроне, провожая жену. Родителей и сына они решили с собой не брать. Ни к чему это. Он и сам сможет посадить девушку на поезд.
- Не хочу я тебя отпускать, - сказал мужчина, обнимая Алису. – Лучше бы все вместе уехали.
- Ну, Вить, ты ведь так редко видишься с родителями, да и Дима так счастлив сейчас.
- Да я все это понимаю, просто какое-то предчувствие…
- Ну не выдумывай, все будет хорошо. – Она поцеловала его, подтверждая свои слова.
- Пообещай, что позвонишь, когда приедешь домой.
- Позвоню, только тебе не о чем переживать. – Увидев, что ее слова не возымели должного эффекта, она прижалась к нему близко-близко и заглянула в глаза. – Ну, ты чего? Ничего ведь не случилось.
- Да я знаю, прости, - Витя чмокнул Алису в губы и продолжил, - просто непривычно отпускать тебя, пусть всего и на неделю.
- Мне тоже непривычно расставаться с тобой, но как ты и сказал, это всего на неделю. Ладно, мне пора, а то поезд вот-вот тронется.
Они снова поцеловались, и Алиса прошептав:
- Я люблю тебя, - вошла в вагон.
Виктор, оставшись на перроне, лишь сильнее ощутил нарастающую тревогу, но, пытаясь откинуть все глупые мысли, пошел домой, где его ждали родители с сыном.


Понимаю, что продка сегодня маленькая, но тем не менее, мы будем рады, если вы загляните к нам вот сюда:
http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000432-000-0-0-1238624236

 Отправлено: 02.04.09 22:01. Заголовок: Виктор счастливый бе..

Виктор счастливый бежал по набережной черного моря за сыном и заливаясь смехом, пытался его остановить:
- Дима… Дим, стой.
Но мальчишка категорически не хотел слушать отца и, повернувшись к нему, но при этом, продолжая бежать, начал строить разные смешные рожицы догоняющему его мужчине. Поэтому он и не заметил, как налетел на впереди идущую девушку. Замешкавшись при столкновении, мальчик остановился, и Виктор его догнал:
- Ну что стоишь? Извиняйся перед девушкой за свое поведение. Выговаривал сыну Виктор, повернувшись к девушке спиной и не видя, что она уже обернулась и с интересом наблюдает за их разговором.
- Простите меня, пожалуйста. - Хоть Дима и пытался серьезно говорить, ему с трудом удавалось скрыть улыбку. - Я, правда, не хотел. Это получилось нечаянно.
- Ничего страшного. Раз нечаянно, то я тебя прощаю, - звонко и с улыбкой в голосе ответила девушка.
Что-то этот голос напомнил Виктору. Он обернулся, и к своему удивлению увидел свою бывшую ученицу.
- Здравствуйте Виктор Михайлович. - Широко улыбаясь, поприветствовала девушка удивленного мужчину. - Вот это встреча!
- Здравствуй, Лера. Действительно, неожиданно. Живя в одном городе, где же еще можно встретиться, как не в Туапсе.
- А вы что, знакомы, пап? - Дернув за руку отца, привлекая к себе внимание, спросил ребенок.
Услышав обращение ребенка к Степнову, лицо Леры приобрело типичное для него выражение любопытства, но дополнительно с тенью удивления.
- Знакомьтесь. Лера, - он посмотрел на девушку, - это мой сын Дмитрий. Дим, - он взглянул на мальчика, - это моя бывшая ученица Валерия.
- Привет, - улыбнулась Новикова, протягивая руку Диме.
- Здравствуйте. Ученица? Ничего себе. А что, вас папа тоже учил играть в баскетбол?
Лера засмеялась. Виктор тоже засмеялся, видимо представив в голове картинку этого сочетания: «Лера и баскетбол».
- Играть-то, я ее учил, но легче меня научить играть на скрипке, чем Леру в баскетбол. Просто я раньше работал в школе учителем физкультуры, ты же знаешь, - ответил сыну Витя, - и вот Лера была моей ученицей.
- Ну не совсем я и безнадежная, так что шансы научиться играть на скрипке у вас есть, - под тон ему возразила Лера.
- Как дела-то у тебя? Ты вообще здесь с кем?
- Здесь, - ответила она, указывая рукой на песок под ногами, - здесь, одна. Как раз направлялась в кафе принять коктейля в гордом одиночестве, а потом искупаться до того как начнет припекать. А вы?
- А мы с Димой вдвоем. Можно составить тебе компанию?
- Конечно. Я сама хотела предложить.
Они направились в сторону прибрежных кафе. Вошли в ближайшее из них, где от работы кондиционера веяло освежающей прохладой и сели за столик. Виктор с Димой заказали по большой порции мороженого со сливками, фруктами и разной посыпкой, а Лера добралась наконец-то до коктейля.
- Лер, ну расскажи, как ты? Где? Замуж не вышла?
- Да нет, конечно. Вы, что? Сначала институт, потом замужество. Учусь на юриста, осталось два года, - любопытство по поводу его сына подмывало Новикову, но она не могла спросить прямо. - А вы давно женились?
- Два года назад. А как девчонки «Ранетки»? Ты с ними видишься?
- Девчонки отлично, - ответила, и после некоторой паузы добавила, - Но видимся мы редко. Ленка, Наташка и Женька за границей учатся, а в Москве только мы с Анькой остались. Но мы созваниваемся, общаемся в аське. А вы знаете, что Ленка с Наташей сейчас в серьезной немецкой рок-группе играют? Гастролируют по всей Германии и за пределами, в Москву приезжали. Не то что «Ранетки», совсем другой уровень.
- А кто такие "Ранетки"? - не выдержав, спросил Дима, до этого молчавший и слушающий разговор взрослых.
- Это группа музыкальная, - засмеялся Виктор
- Твой папа, хоть и прибедняется, что ничему меня не научил, но все-таки кое-какие заслуги в моем воспитании у него есть. У нас в школе была своя рок-группа, и Виктор Михайлович был ее художественным руководителем, и вдобавок службой МЧС во времена угнетения группы и ее участников. А я в этой группе играла на ударных инструментах и к тому же еще и пела.
- Так ты еще и музыке учил? - удивленно посмотрел Дима на отца.
- Ну, до музыки ему, так же как и мне до спорта, - опередила ответ Виктора, Лера. - Он был организатором этой группы, а после ее ярым поклонником, практически фанатом.
Виктор засмеялся после этих слов:
- Да уж, точно. На то, что мы делали, ради того чтобы вы играли, способны точно только фанаты.
- Виктор Михайлович, а вы надолго еще здесь?
- Мы через четыре дня уезжаем.
- Вот и отлично. Чем вечерами занимаетесь? Может, посидим в кафе? По нормальному, пива попьем?
- Новикова, какое пиво!
- Ну ладно, ладно. Пиво буду пить я, а вы не хотите не пейте. Мы же уже не в школе, так что мне можно.
- А меня с собой возьмете? - вмешался Дима, не дав ответить отцу на предложение Леры.
- Конечно, возьмем. Куда же без тебя, - похлопав его по плечу, девушка обратилась к своему бывшему учителю. - Ну, так как?
- Хорошо. Давай сегодня вечером сходим. Мы все равно с Димой гуляем по вечерам, так будет хоть компания.

Скрытый текст

Вопросы, пожелания и просто поболтать здесь

 Отправлено: 24.04.09 22:41. Заголовок: Доброго всем вечера...

Скрытый текст

Доброго всем вечера. Ваши блудные овечки явились и очень просят, простить их за долгое отсутствие. Подозреваю, что нас уже не ждали здесь, но мы помним о том, что есть такой фанфик "Провидение" и мы пытаемся довести его до конца, хотя времени и не хватает.

Я по тротуару, как по млечному пути
Иду, не зная сам, куда же мне идти.
Я так устал один в толпе,
Хочу назад, хочу к тебе.
Только к тебе.

Виктор и сам не мог сказать, что же он почувствовал, когда вместе с сыном пришел на встречу с Валерией. Они с Димой шли, надеясь провести веселый вечер со всегда непоседливой и шабутной Новиковой. Но встреча с ней заставила мужчину впасть в ступор.
В небольшом ресторанчике на берегу моря, где они договорились с ней встретиться, была не только Лера, но и все остальные четыре девчонки – ранетки. Виктор меньше всего ожидал такого сюрприза со стороны бывшей ученицы и не мог поверить в то, что она его так провела. Но чем ближе он подходил к столику девчонок, тем отчетливее он видел самую высокую из всех них блондинку, которая, так же как и он, сидела и смотрела на него.
Витя как в тумане, все же сел за столик, поздоровался со всеми девчонками, представил им сына. Пытался сосредоточиться на всех, но почему-то не мог оторвать взгляд от одной – Лены. Снова она. Снова…
Как долго он пытался ее забыть, не вспоминать, а судьба вновь их свела. Как долго он бежал от всяких мыслей о ней, а сейчас видит ее напротив, и как будто не было всех этих лет, как будто они и не расставались. Как долго он к ней рвался, и вот сейчас он снова ее видит.

Я по тротуару, как по млечному пути
Иду, сама не зная, куда же мне идти.
Я так устала быть в толпе,
Хочу назад, хочу к тебе.
Только к тебе.

Когда Лера поторапливала всех, говоря о том, что столик заказала на определенное время, все девчонки начали сопротивляться. Мало что ли ресторанчиков? Да их на каждом шагу пруд пруди. Но Лера была непреклонна, и хотя сама всегда долго собиралась, и что касалось наведения красоты, была самой копушей, сегодня она была готова самой первой. Все хоть и были удивлены, но позволили ей «уговорить» себя собраться побыстрее. Придя в ресторанчик, все устроились за большим столом. Желающих попасть в ресторан было много, и когда Женя ненавязчиво предложила Лере пересесть за более маленький столик, где они впятером прекрасно разместились бы, Лера наотрез отказалась. Наверное, именно тогда к Лене и забралась мысль о том, что Лера готовит какой-то сюрприз. Но вот о том, для кого ее сюрприз был полной неожиданностью, так это именно для Лены.
Меньше всего она ожидала здесь увидеть Виктора, мужчину из-за которого уехала из России, мужчину, который до сих пор преследуют ее во снах, мужчину, которого она до сих пор не может забыть.
Для чего было бежать от него, если судьбы снова вот так неожиданно столкнула их вместе.

Я перебираю четки бесконечных дней,
Я привыкаю к новой памяти моей,
Там дом чужой и снежный лес,
И без тебя я сам исчез.
Я сам исчез.

Разговор за столом и полное непонимание этого самого разговора. Попытки хоть какой-то частью разума зацепиться за реальность и полное возвращение в прошлое, в омут зеленых глаз.
Почему сейчас? Почему теперь? Когда он начал более менее приходить в себя?
Заставляя себя силой отводить глаза от молчаливой блондинки напротив, Витя пытался понять, как здесь оказались все ранетки. Но слова не ложились в голову, отражались лишь обрывки предложений.
Приехали все вместе, так как давно не виделись… решили встретиться на нейтральной территории… впятером, да, решили не брать с собой вторых половинок… уезжаем через пять дней…

Я перебираю четки бесконечных дней,
Я привыкаю к новой памяти моей,
Там дом чужой и снежный лес,
И без тебя исчезла я.
Исчезла я.

Ну почему? Я же свыклась с мыслью о том, что нам никогда не быть вместе, зачем же судьба снова нас сводит?
Глупый разговор за столом, все рады видеть своего бывшего руководителя и учителя, а я…
Я счастлива его видеть. Но это миг. А забывать его, и лечить боль потом, опять буду годами.
Он женат, женат… и сын… мальчишка, конечно, не его родной ребенок, но видно как он к нему тянется. Ребенок…
Не хочу участвовать в этом разговоре, но…
Он здесь с сыном вдвоем, жена в Москве… живут в домике с его родителями… уезжают через четыре дня…
Основные мысли, выловленные из разговора, но достаточные для нее.

Время летело быстро, разговор лился рекой, хотя ни Лена, ни Витя, не могли толком сказать, о чем именно они говорили. Постоянные шутки, смех, подколы девчонок, хвастовство Димы своим отцом и их победами на соревнованиях и вино, которое принималось для развязывания языков и снятия напряжения от неожиданной встречи.
Когда в ресторанчике начала играть какая-то местная группа и посетители начали подниматься со своих мест, чтобы немного размяться в танце, Лера со скоростью света подорвалась и, схватив Виктора за руку, потащила на небольшую площадку для танцев. Он отпирался, как мог, но с Новиковой проще было согласиться, чем и дальше ей возражать. Зато когда он с ней танцевал, он понял, что точно так же может потанцевать и с Леной, не привлекая лишнего внимания. Поэтому когда заиграл следующий медленный танец, Витя, не задумываясь, встал и подошел к Лене. Она, конечно же, отказалась, но под взглядами остальных девчонок глубоко вздохнула и, вложив свою ладошку в его руку, пошла за ним на площадку.
Встали напротив друг друга, и непонятное смущение охватило обоих. Неуверенные руки опустились на тела друг друга, глаза манили, но они их старательно отводили, сбившиеся дыхание мешало двигаться.
А затем мир перестал существовать для них, в нем были только они вдвоем. От рук разливалось тепло, а глаза, наконец, встретились. Долгое, мучительное, болезненное вглядывание в них, словно разглядывание души через них и одновременная реакция друг друга – сближение и легкий поцелуй, отдавшийся взрывом в телах.
Они стояли на достаточном расстоянии от столика, за которым сидели девчонки и Дима, да и танцующие парочки закрывали их, поэтому мужчина и девушка могли не опасаться, что их могут увидеть. Но кроме поцелуя, быстрого и нежного, видеть было и нечего. За ним девушка всего лишь положила голову на грудь мужчины, а он в ответ, лишь крепче прижал ее к себе.
Танца не получилось, было, медленное покачивание под музыку в объятиях друг друга и набежавшие воспоминания, мелькавшие картинками перед глазами и словно показывая самые приятные моменты их жизней, которые когда-то пересекались и пересеклись сейчас.
Музыка закончилась, и паре пришлось расцепить руки, которые продолжали судорожно цепляться за партнера.
- Мы встретимся… - полу-утверждение – полу-вопрос, сорвался с губ Лены.
- У этого ресторана, через два часа… - такое же тихое подтверждение, произнесенное Виктором.
Вернулись к столику и, пытаясь не показывать светящихся глаз, вступили в разговор с активностью, которую сегодня вечером не проявлял ни один, ни второй. Поймав на себе удивленные взгляды, молодые люди поняли, что начинают «раскалываться» и, решив немедленно ретироваться с места, Виктор начал поспешно прощаться. Дима не хотел уходить, ему нравилось общество девчонок, и поэтому Лера, которой как обычно было больше всех нужно, предложила встретиться на следующий день и вместе погулять. Девчонки с Димой тут же ответили радостное «да» и Вите ничего не оставалось, как согласиться в подтверждение. Договорившись о месте встрече, Виктор с сыном со всеми попрощавшись, вышли из ресторанчика. Лишь напоследок обернувшись, Витя поймал взгляд Лены.

Еще, еще, с тобой, с тобой,
В последний раз до звезд дотронуться рукой.
Еще, еще, глаза в глаза,
Мы так близки с тобой сейчас,
Как никогда в последний раз.

Виктор был на месте встречи за пятнадцать минут до назначенного времени. Практически силой уложив спать Диму и сказав родителям, что пойдет прогуляется, он примчался к ресторанчику, но не увидев Лену остановился рядом с ним и оперся на перила.
Место было красивым, немного приподнятым над морем, но рядом с пляжем. А сейчас можно было вот так стоять, слушать музыку, доносившуюся с ресторана, а так же шум волн и любоваться морем, отражающим лунную дорожку.
Лена пришла к ресторану, опоздав на пять минут, как и полагается девушке. Радуясь тому, что она живет в номере одна, девушка сказала подругам, что устала, и пошла спать. А сама, переодевшись, выглянула в коридор, убедилась что любопытных «ранеток» нет, и сбежала как юная девочка от родителей на свидание.
Витю она увидела почти сразу и, подойдя к нему, но ни слова не говоря, стала рядом с ним, опираясь ладонями на перила.
Повернул голову… встретился с ней взглядом… протянул руку и взял ее ладошку в свою, переплетая с нею пальцы… выпрямился и притянул девушку к себе… нашел ее губы и нежно поцеловал… крепко прижал к себе вдыхая такой родной, уже почти забытый запах…
Два любящих человека были вместе после долгой разлуки, шли и наслаждались ночью, морем, и присутствием друг друга рядом и ничего большего им не надо было. Почему? Потому что сейчас, гуляя по набережной держась за руки и останавливаясь через каждые десять шагов для того лишь, чтобы обняться и поцеловаться, они, словно проходили те ступеньки, которых не было в их отношениях. Почти в молчании всю прогулку, но в нежнейших поцелуях и объятиях, теплых взглядах и трепетных прикосновениях, они встретили рассвет у моря и проводив Лену до гостиницы, Витя ушел домой.
Встретившись на следующий день, как и договаривались, они всемером поехали на какую-то экскурсию недалеко от Туапсе. Провели весь день, развлекаясь по полной программе и вернулись вечером уставшие, но довольные.
Незаметно для других Лена с Витей вновь договорились встретиться на том же месте и, распрощавшись с девчонками, Витя с сыном пошли в другую сторону.
Сегодняшняя прогулка Лены и Виктора была не длинной, так как день, проведенный на экскурсии, давал о себе знать. И уже через два часа, они подошли к гостинице девушки.
- Я провожу тебя до номера? – Спросил Виктор больше для приличия, так как ответ он знал гораздо раньше, чем девушка успела его произнести.
- Да, пойдем…
Уже у номера, мужчина забрал у девушки ключ и сам открыл дверь, приглашая ее войти, будто бы это была его комната. Лена прошла вперед, Виктор зашел следом и закрыл дверь.
Почему-то не было ни страха, ни смущения. Оба знали, что сейчас последует и ждали этого.
Медленные поцелуи и столь же медленное скольжение одежды с тел друг друга, было только началом этой ночи. А дальше были неспешные прикосновения, горячие губы, скользящие повсюду, жаркие поцелуи, равномерные движения, заставляющие сбиваться дыхание и практически задыхаться. Эта ночь была именно такой, какой должна была стать их первая близость – медленной, нежной, обдуманной. А за ней наступил сон и почему-то оба знали, что утром они проснутся вместе.

Виктор проснулся раньше Лены. В окно уже пробивались первые лучи солнца, и он мог лежа любоваться спящей девушкой. Неожиданно в голову ударила забавная мысль, и он осторожно выбравшись с постели, чтобы не разбудить Лену, быстро оделся и выбежал из номера.
Лена проснулась поздно, когда солнце уже во всю светило в окно. Но в этом и не было ничего удивительно после вчерашней пешей экскурсии, затем прогулки и, наконец, самой сказочной ночи с любимым мужчиной. Вспомнив о Вите, девушка резко села в постели и замерла от увиденного.
Вся постель была усыпана какими-то маленькими белыми цветочками, очень похожими на ромашку. Догадываясь, кто усыпал все ложе цветами, она с грустью вздохнула, не увидев в комнате мужчину. Но зато увидела на соседней подушке записку, прикрытую маленькой красной розой, которая еще не успела распуститься, а была тугим бутончиком.
«Ты так сладко спала, что я не посмел тебя разбудить, даже ради поцелуя. Встретимся на нашем месте в восемь».
Лена довольная откинулась на подушку, а на губах расплылась улыбка. Впереди еще два дня сказки.
А Виктор долго бегал с утра, пытаясь найти именно такие цветы, увиденные им во дворе какого-то дома. Почему-то не хотелось осыпать ее постель обычными розами или чем-то таким же, вызывающим. Лена для него всегда была нежной и чистой девочкой, и ромашки были именно тем, что было нужно. И лишь маленькая розочка, как признание его чувств к ней.
Для того чтобы ее никто не разбудил, он повесил на дверь табличку с надписью «не беспокоить». И хотя, зная Новикову, ее это бы не остановило, даже она опешила от такого и решила не заходить к Лене в комнату.

Вечер наступил быстро. Наверное, потому, что оба ждали его. Встреча, прогулка, снова номер Лены и ночь, проведенная в объятиях друг друга. Только утром они все же проснулись вместе и расстались только на пару минут, для того, чтобы Лена сбегала в номер девчонок и сказала, что сегодня не важно себя чувствует и не пойдет ни на какие прогулки, будет отлеживаться в номере. А Витя в этот момент позвонил родителям и, придумав глупую причину своего отсутствия, сказал, что будет поздно.
В непрестанном круговороте любовных восторгов, поцелуев, воркования, забав и всякого рода услад провели они целый день. Лишь изредка отрывались друг от друга, чтобы позвонить и сделать заказ в номер, а затем поглощать пищу, все так же оставаясь обнаженными.
Вечером, когда уже солнце начало клониться к закату, Лена с Витей решили немного прогуляться. Неспешная ходьба под закатные лучи, держание за руку, милые улыбки, и принуждение себя не думать о том, что впереди их последняя ночь.

Еще, еще, с тобой, с тобой,
В последний раз забыть о том, что я не твой.
Мы так близки с тобой сейчас,
Как никогда в последний раз.

Еще, еще, с тобой, с тобой,
В последний раз забыть о том, что не твоя.
Мы так близки с тобой сейчас,
Как никогда в последний раз.

Спустились к морю и, сняв обувь, побрели по пляжу.
Переплетенные пальцы рук… шум моря… легкий ветерок с него… желтая дорожка на воде отражающая свет луны… и влюбленная пара…
Они долго шли, пока не поняли, что уже находятся слишком далеко. До этого места не долетали звуки с прибрежных кафе и ресторанов, туристов тоже не было. Да и место само было уединенным.
Остановились, прижавшись друг к другу с какой-то обреченностью и слились в долгом, нежном поцелуе. За прошедшую ночь и день, они уже не раз сливались в близости, но то, что происходило сейчас, отличалось от того, что было раньше.
Оба понимали, что это последний шанс остаться наедине и хотели подарить друг другу все свое тепло. Одежда бесшумно падала на песок и так же бесшумно, мужчина осторожно опустил девушку на него.
Уста их становились единым целым, они заполнялись бархатными касаниями двух языков. Как радовались они такому взаимопроникновению, доставлявшему величайшее удовольствие и наслаждение.
Лена обвилась вокруг него виноградной лозой так, как будто боялась, что хотя бы частичка его тела окажется без ее прикосновений.
Их переполняло наслаждение, что дух перехватывало и дыхание заходилось. А эти убийственные выпады, а несметные поцелуи? Каждый из них, радость неописуемая, но и эта радость затерялась в толпе, куда большего блаженства.
Они отвечала на страстные объятия и поцелуи друг друга с трепетом и пылом, свойственной только настоящей любви с какой не сравниться никакому вожделению.
Эта близость была вспышкой. Она была единением их душ, единением сердец, единением тел, но не единением слов. Все то, что они боялись сказать друг другу, сейчас выплескивалось наружу при помощи ласк и этой заоблачной, разрывающей сердце нежности.

Еще, еще, с тобой, с тобой,
В последний раз до звезд дотронуться рукой.
Еще, еще, глаза в глаза,
Мы так близки с тобой сейчас,
Как никогда в последний раз.


Использованы слова из песни Д.Маликова "Еще"
Скрытый текст

Если появится желание, что нибудь сказать, милости просим сюда

 Отправлено: 26.04.09 21:39. Заголовок: Мужчина с девушкой..

Мужчина с девушкой лежали на песке утомленные, счастливые и несчастные одновременно. Счастливые от того, что было у них четыре дня и несчастные от понимания, что это их последние минуты.
Витя повернулся к ней, взял ее лицо в ладони и поцеловал со всей страстью, горечью, болью, любовью, так, как целуют в последний раз.
Лена все поняла.
Мужчина, почувствовав мокрые капли на своих щеках, не мог сказать определенно, чьи это были слезы - ее или его. А может их двоих?
- Ты во сколько сегодня уезжаешь?
- В двенадцать часов… Только Лен, не вздумай придти. Будет только… больнее от этого… от всей этой ситуации. Да и не люблю я прощаний.
- Долгие проводы… слезы… знаю… слышала…
Девушка посмотрела на него сосредоточенно, как смотрят в последний раз, чтобы запомнить на всю жизнь каждую частичку:
- Ты хотел искупаться… Иди…

Виктор встал и направился к морю. Он шел не оглядываясь, но в подсознании понимая, что секунду назад он видел Лену в последний раз. Сейчас он войдет в воду, а когда вернется обратно, ее не будет.
Почему он так решил? Он и сам не знал, просто все их встречи рано или поздно заканчивались так.
Наконец окунувшись с разбега в теплую, слегка солоноватую воду, он быстрыми гребками начал отдаляться от берега. Несмотря на то, что он был физически силен, сейчас он был слаб. Слаб физически от ночи с Леной и слаб эмоционально от предстоящего расставания с ней. Он плыл, пытаясь выкинуть все мысли из головы, но они вновь и вновь возвращались к нему. Когда же уже сил не осталось никаких, он повернул к берегу и увидел удаляющуюся девушку. Ему не надо было рассматривать ее вблизи, чтобы понять, что это Лена.
С трудом доплыв до кромки воды, Витя, тяжело дыша выбрался на берег и рухнул на песок.
Лена… Что же ты делаешь со мной?
Завтра он уедет домой и они вновь расстанутся. Сегодня у них была последняя ночь, он это знал. Последней она была не потому, что завтра он уедет, а потому что он так для себя решил. Даже если случится еще раз случайная встреча, между ними ничего не будет. Виктор знал, что сдержать себя ему будет трудно, но так же он знал, что выполнит свое решение.
Поднявшись со спины, Витя сел и посмотрел на море.
В небе висела полная луна. Яркий желтый свет от нее падал на море, а легкий ветерок создавал движущуюся дорожку, переливающуюся в неспешной рябе на воде.
Почему его жизнь такая странная и несчастная? Где он оступился? Что сделал неправильно? Хотел быть счастливым, а в результате, стал несчастным сам и делает несчастными окружающих, небезразличных ему людей.
Лена…
Мысли невольно вернулись к событиям этой ночи.
Все ночи с ней были прекрасны и сказочны, но сегодняшней ночью он прощался с ней навсегда.
Он помнил все связанное с ней. Помнил свой последний взор, скользящий по ее телу, помнил, как прижимал ее к себе, и как прижималась к нему она. Помнил ее теплые плечи, которые он покрывал своими поцелуями, помнил, как он сам растворялся словно лед, в ее глазах, помнил, как в последний раз поцеловал ее.
Вспоминал всплески ее светлых волос, которые были раскинуты на этом песке, на этом пляже, который стал их постелью любви. В этих всплесках были все его несбыточные мечты, вся его печаль, вся радость, вся боль. В какой-то момент ему даже показалось что Лена своими прикосновениями просит не уходить его, не оставлять ее одну, но он понимал что это не может быть правдой и отгонял от себя такие мысли, так как причиняли они ему неимоверную боль.
Витя просто старался забыть о том, что будет впереди, и отдавался в огонь их последней любви. Он не знал, кто из них - он или Лена, сгорали как бумага в объятиях друг друга, понимая, что все это в последний раз. Им удалось на некоторое время избавиться от страха, и в это время они были вдвоем.
Резко вздохнув, пытаясь отогнать от себя все мысли, Виктор резко встал с песка и натянул на себя шорты и футболку. За все те годы, что он жил без Лены, ему никогда не хотелось напиться. Он всегда считал это глупым и бесполезным, но сейчас он просто чувствовал тягу к алкоголю, ему требовалось хотя бы как-то приглушить боль, разрывающую все внутри, хотелось хоть ненадолго забыть о Лене.
Не думая ни о чем больше, он дошел до ближайшего бара, которых в это время было великое множество, и заказал себе водки – чисто русского напитка.
Сколько он просидел там и сколько выпил, Витя и сам не знал. Помнил что в какой-то момент, к нему подходили девушки, пытаясь познакомится. С одной из них он даже начал разговор. Девица видно искала на море просто приключений и легкого флирта, и когда она полезла к нему целоваться, Виктор ее оттолкнул от себя, понимая, что этого ему хочется меньше всего.
Не желая больше оставаться в баре ни на минуту, он, слегка пошатываясь, вышел из него, и вновь побрел к пляжу, туда, где еще совсем недавно он был с любимой девушкой – Леной.
Опустившись на песок, Витя начал пить водку прямо из горлышка бутылки, которую прихватил с собой из бара. Только почему-то горькая жидкость не подсказывала ему никаких вариантов выхода из сложившейся ситуации. Она даже не могла стереть все мысли и чувства, которые сейчас поселились в нем.
Уверенность в завтрашнем дне резко пошатнулась, и он понял, что не сможет больше жить так, как прежде. Всегда любил Лену и всегда отпускал ее. Отпускал для ее же блага, как он думал. Тогда чем были эти дни на море? Разве они не были счастливы? Разве это был просто секс? Нет. У него никогда не было с ней секса. Все было любовью.
Зашвырнув подальше бутылку с недопитой жидкостью, он уставился на лунную дорожку, отражавшуюся в воде, и увидел в ней девушку-блондинку. Лена…
Не задумываясь ни о чем, он быстро разделся и нырнул в воду. Плыл вперед, пытаясь догнать образ удаляющейся девушки, не понимая, что это не может быть она, что это просто мысли играют с ним глупую шутку. В какой-то момент почувствовал, что устал и тут же увидел перед собой ЕЕ. Она нырнула вглубь прямо перед ним, и он последовал за ней. Вода заливалась в глаза, нос, рот, уши, а он ничего не понимал, пока в какой-то момент не пришло озарение того, что он тонет. Попытался выбраться на поверхность воды, но тело уже не слушалось его. И единственная мысль, проскользнувшая в голове, была мысль о НЕЙ. Больше он никогда не увидит ее искрящихся глаз, ее детской улыбки, не услышит ее хрипловатого смеха, тихих стонов. Так и не скажет ЕЙ, что любит ее, и всегда любил. Лена…
Девушка как будто услышала его и появилась прямо перед ним. Протянула ему руку и, улыбнувшись, сказала что любит. Казалось, этого было достаточно для того, чтобы Виктор предпринял еще одну попытку вырваться из морских объятий, и он последовал за ней, как думал, реальной девушкой. Всю дорогу до берега, она маячила перед ним, не подплывая близко, но и не теряясь из виду. И только когда Виктор почувствовал под ногами землю, она исчезла.
С трудом выбравшись на берег, он отползал от воды на карачках. Ноги не держали его, воздуха не хватало, но он продолжал повторять единственное имя девушки, которая была ему сейчас так нужна:
- Лена… Лена…
Когда ему все же удалось отдышаться, и он стал понимать происходящее, до него дошло и то, что его мысли, желания, мечты, сыграли с ним глупую шутку. Он бросился в море за ней, прекрасно понимая, что ее там нет. Начал тонуть, опять же видя перед собой ее. Что с ним происходило в тот момент? Может быть он действительно решил тогда утонуть, чтобы больше не чувствовать боли разъедающей все внутри, выворачивающей все наизнанку. Для чего жить, если ее нет рядом? А она словно услышав его, явилась и не позволила утонуть, вытащила наружу только своим одним образом. Сказала то, что он уже столько лет мечтал услышать от нее. А сейчас оказывается, все это не было реальностью. Все было его ожившей фантазией, которая чуть не погубила его.
Наверное, сейчас было больнее всего. Даже тогда когда она сбежала после их первой ночи, даже после встречи в Питере, ему не было так больно, как сейчас.
Он кричал… Орал на весь пляж осипшим от соленой воды голосом. Просил избавить его от этой боли, только кого просил, не знал и сам. Обвинял во всем себя, ее, за то, что она позволила ему дотронуться до счастья всего на несколько дней, а потом отобрала. Винил судьбу, что та посылала им встречи, и разлуки после этих встреч.
Но больше всего он винил себя. Считал себя виноватым во всем, начиная с их первой ночи с Леной и заканчивая сегодняшней ночью. Он позволил себе стать у нее первым мужчиной, позволил себе любить ее – девочку, которая еще и не видела жизни, ребенка, которого напугал своей страстью. Сам заставил ее сбежать. А после даже не попытался с ней связаться. Был рядом, знал ее адрес и даже не съездил к ней. И он считал себя сильным?
В Петербурге они вместе провели ночь. Почему он с ней не поговорил? Почему не выяснил, для чего она легла с ним в постель? Почему даже позволила себе снять обручальное кольцо? И он был сильным?
Почему тогда, в Берлине, он не выяснил все раз и навсегда. У него была такая возможность, но он лишь пожелал ей в очередной раз счастья. А ведь он даже не знал, что на тот момент было для нее этим счастьем. И он был сильным?
А сейчас? Эти четыре дня были самыми волшебными в его жизни, самыми сказочными. Он жил. По-настоящему жил, а не существовал. Он вновь чувствовал, вновь искренне смеялся, вновь был с ней – Леной. И вновь позволил себе ее отпустить. Вновь не попытался даже ничего сделать для того, чтобы удержать ее рядом, чтобы узнать о ее истинных чувствах, о ее мыслях, о ее мечтах. Он был занят тем, что чувствовал счастье, а что чувствовала она, он не знал. Да, он видел, что ей тоже небезразличны эти встречи, но, а что дальше? Почему они ей были небезразличны? Ведь не будет девушка, у которой есть муж, с такой страстью отдаваться безразличному мужчине. И пусть этот мужчина был у нее первым, это не говорит о том, что спустя столько лет, она захочет с ним повторить то же самое.
Ну почему он такой дурак? Чем он так прогневал кого-то свыше, что теперь он получает частичку счастья как самое дорогое лекарство от смерти, раз в несколько лет? Что он сделал не так? Ведь еще тогда, давно, когда они были учителем и ученицей, он хотел только счастья для этой девочки, только любви. Так почему же он не сделал ее счастливой? Что помешало? Страх? Боялся, что не сможет ее осчастливить? А он хоть раз спросил ее об этом? Хоть раз заговорил о том, что беспокоит ее, что беспокоит его. Нет. Он предпочел смириться и принять факт ее отъезда тогда, пять лет назад, и после их каждой встречи, как и сейчас.
Почему все так сложно в его жизни? Он хотел быть счастливым сам и хотел осчастливить небезразличных ему людей. Но как результат, страдает сам, мучает Алису, и Лена… он не знал, что чувствует она, но был уверен, что ей тоже больно.
Пора заканчивать притворяться быть сильным и стать по-настоящему сильным. Будет сложно, но он должен это сделать. Так не может больше продолжаться, нужно что-то менять. Он мог начать менять что-то прямо сейчас, для этого нужно было просто встать и пойти к Лене в гостиницу. Всего лишь увидеть ее и сказать, что любит, и всегда любил.
Но, к сожалению, он не может этого сделать сейчас. Нет, он, конечно же, мог пойти к ней, но, а что дальше? Ведь ему даже предложить ей нечего. Ну, любит, а дальше? Он ведь женат.
Нет, он не мог так поступить по отношению к любимой девушке. Витя все сделает по-другому. Вначале он поставит точку в своем прошлом, а после поедет к Лене. Найти ее не составит труда, и тогда он будет доказывать ей свои чувства столько, сколько потребуется. Будет вымаливать у нее прощение, если она попросит об этом. Будет ползать за ней на коленях, лишь бы она простила его за всю его дурь, за всю боль, которую он ей причинял, за все. Если надо будет, он переедет в Берлин, но не отпустит ее больше. Будет с ней рядом всегда, лишь бы она позволила, лишь бы она простила.
Приняв такое решение, Виктор почувствовал, как на душе стало немного спокойнее. Конечно, на все это потребуется время, но теперь у него есть цель и этой целью является быть счастливым самому и сделать счастливой Лену, любимую девушку.

Но, к сожалению, судьба бывает жестока. И часто планы, которые мы строим, не исполняются.
Виктор не знал еще в тот момент, что его судьба уже предрешена, что всем планам, которые он построил сейчас здесь, на берегу моря, сбыться не суждено. У него впереди был новый удар, а хороший или плохой, этого он еще не знал и сам.

 Отправлено: 03.06.09 22:24. Заголовок: Не прошло и года, ка..

Скрытый текст

Не прошло и года, как мы снова здесь. Даже не буду извиняться, потому что это уже не смешно. До конца осталось совсем чуть-чуть и надесь, что это чуть-чуть не растянется снова на месяц вашего ожидания Спасибо всем, кто еще помнит про этот фик. Мы вас очень ценим за терпение.

Я хочу в твои глаза!
Кому бы рассказать
О том, что я не я
Уже четыре дня,
А ты не угадал,
Ты так и не узнал,
А поезд уезжал
Всё дальше - дальше...

На улице шел дождь. Настоящий южный дождь. Когда небо за один час пытается вдоволь напоить иссохшую за недели жары землю. Странно, но за эти несколько дней, не выпало ни капельки, а сейчас погода взбунтовалась. У Лены в душе тоже шел дождь, более того, там был опустошающий ураган. Она ехала в автобусе и думала, что природа скорбит вместе с ней. Скорбит по нескольким дням случайного счастья.
Виктор запретил ей приходить, но она-то не обещала выполнить его просьбу. Но даже если бы и обещала, то впервые в жизни она не сдержала бы слова. Это было выше ее сил, знать, что он еще здесь, еще рядом, и не увидеть его глаз, лица. Просто издалека, незримо увидеть, запомнить, напитаться им, как земля, которая с жаждой поглощает живительные капельки, потому что не известно, когда они будут снова.
Лена сидела и думала о том, что все яркое, значимое и запоминающееся в ее жизни, всегда связано с НИМ. Жизнь плывет обыденно, размеренно, одинаково не интересно и спокойно, пока не возникает ураган, смерч, в виде его появления.
Их встречи напоминают предсказания синоптиков. По прогнозу яркая погода - веришь, выходишь с утра в сарафане, а к вечеру неожиданно начинается шквальная гроза, и ты не знаешь, как добраться до дому в этом своем сарафане. Вот и Степнов так же появлялся из ниоткуда, наводил кипишь в душе, переворачивал там все вверх дном и исчезал в никуда. А она еще длительное время разгребала последствия этого стихийного бедствия, пока не успокаивалась совсем. Ну а потом, она ждала его вновь. Ждала этот ураган, но, не смотря на ожидания, он оставлял после себя много разрушений, к которым она была не готова. Но даже это не пугало ее, и она продолжала ждать, а он все не появлялся, но только потому, что после вновь врывался в ее жизнь нежданно.
После их последней встречи в Берлине, она пересмотрела свою жизнь и сделала выводы. Решила для себя: «Зачем мучить окружающих, достаточно того, что мучаюсь сама». Поговорила серьезно с Эдгардом, сказала, что у него еще есть возможность найти свое счастье, а не тратить время на человека, который никогда не сможет ответить взаимностью. А в том, что она не полюбит Эдгарда, Лена была уверенна, и ни каких, стерпится - слюбится, здесь не могло быть. Эдгард кольцо не забрал, от предложения не отказался, но предоставил ей свободу.
А что свобода? Она всегда считала себя свободной. В первую очередь, все это она сделала дня него, для нее ничего не изменилось. Она была одинока, что сейчас, что раньше.

После расставания с Эдгардом она точно знала, что вернется в Москву. Каждый день просыпалась и засыпала только с одной мыслью: «Хочу домой», радовалась, что время до возвращения сократилось еще на день.

Автобус остановился. Даже воздух уже перенасытился влагой. Ливень закончился. И теперь мелкие редкие капли падали на ее волосы, загорелые плечи и на лицо, соединяясь с солеными капельками, бегущими по щекам.
Она смешалась с толпой приезжающих и отъезжающих, отдыхающих и местных жителей. Спряталась сначала за толпу, а потом за строение.
Стоя за колонной, видела, как подъехал поезд и как из здания вокзала вышел Виктор с сыном и родителями. Первым делом загрузили багаж в вагон, а потом вышли на улицу. Все они стояли под одним зонтом, от чего смысл этого зонта вообще терялся. Мальчик разговаривал с дедушкой, бабушка постоянно подносила платок к глазам, а Виктор стоял задумавшись о своем.
Он такой близкий и далекий, такой родной и незнакомый, такой любимый и чужой. Минуты тянулись неимоверно долго. Для Лены уже стало пыткой смотреть на него, но и отвести взгляд или уйти, не могла. Она пожалела, что пришла, поняла, что он был прав - это действительно тяжело. Лучше оставить в памяти счастье, чем наблюдать его уход.
Витя словно почувствовав ее взгляд, начал осматриваться по сторонам, искать ее.
«Сказал не приходить, а сам ждет, ищет… или чувствует, что я рядом».
Когда мужчина зашел в вагон, девушка вышла из-за колонны. Представила, как он движется по вагону, как встает у своего окна, и словно в подтверждение ее мыслей, открылось пятое окно в вагоне и оттуда показалось родное лицо. А через секунду его глаза выцепили ее глаза из толпы, и на несколько минут все вокруг перестало существовать. Когда зеленый пыльный вагон номер одиннадцать медленно проплыл мимо нее, ее губы прошептали: «Спасибо». А глаза, до тех пор, пока их зрительный контакт не разорвало пространство, продолжали перечислять:
«Спасибо за любовь, за четыре сказочных дня сбывшейся мечты, за то, что показал мне, как все было бы, будь мы вместе. Я наконец-то поняла, что ты значишь для меня и как не важно все остальное. Просто спасибо за то, что ты есть».

Поезд ушел.
Соленые глаза - бирюза,
И мокрая с зонтом - это я,
А ты там за стеклом уезжаешь от меня
Навсегда.
С тобою уезжает мечта,
Со мною остаются слова,
Которые тебе так и не смогла я…

Провожающие рассеялись. И только одинокая женская фигура в желтом костюме с прозрачным зонтом стояла на перроне. Продолжала смотреть куда-то в пространство, где до этого был хвост поезда, потом легкий дымок, а теперь просто пустота над рельсами.
- Я люблю тебя! – сказала вслух в воздух, в ту сторону, где недавно были его глаза. - Я всегда любила только тебя!
Стояла и повторяла три слова, вслушивалась в них и в то, как они звучат из ее уст. Слова, которые так и не решилась ему сказать. Равно как и всего другого про то, что она уже не связана ни с кем обещанием, что нет больше в ее жизни Эдгарда. А зачем? Что бы это изменило? Он не свободен. И если раньше она это понимала, то теперь она увидела и осознала, насколько он не ее.
«Он меня наверно любит… Я даже уверенна, что любит. Я это вижу, чувствую в его взглядах, в его действиях, в его отношении - во всем. Нам с ним было хорошо. И слова тут лишние. Но у него есть семья! И жена это не самое главное, с ней можно и развестись. А вот сын, это уже совсем другое. И Димка так его любит. С женами - расходятся, а детей – бросают, и я не хочу быть к этому причастной. Если он сам решит уйти, его право, но это будет без моего участия».
Она дала ему свой номер телефона. Ни просила, чтобы он позвонил, ничего ни требовала. Просто молча записала свой номер и вложила листок ему в ладонь. Лена знала, что он не позвонит, но на душе было тепло от того, что у него есть ее номер, а у нее есть, маленькая надежда услышать его голос.

Пока она добиралась до гостиницы, дождик прекратился, и уже через полчаса снова стало жарко, а о недавнем ливне ничего не говорило.
«Жаль, что погода в душе не устанавливается так же быстро».
Она смотрела на мелькающие за окном автобуса дома, дворики, улочки города и они ей казались не такими красивыми, как были всего день назад. Весь город в одно мгновение стал каким-то серым. Все напоминало о нем: и дорога до гостиницы, и парк, и номер, и кровать.

Я хочу в твои глаза!
Кому бы рассказать
О том, что я не я
Уже четыре дня,
А ты не угадал,
Ты так и не узнал,
А поезд уезжал
Всё дальше - дальше...

«Расставание, прощание – это всегда тяжело. Никто не задумывался об этом. Но на самом деле тяжелее тому, кто остался, а не тому, кто уехал. Он едет сейчас в поезде, у него мелькают картинки, все-таки что-то новое, что-то другое. А я осталась там же где и была, все то же самое, что и вчера… но его нет. Образовалась какая-то пустота».
Лена решила, что ей надо освежиться, утопить печаль в прохладной морской воде. Спорт, в данном случае плавание, всегда утешал. Переоделась в купальник, вышла из номера, но проскользнуть незамеченной не удалось, наткнулась на девчонок. Те, естественно, тоже собрались на море, и Лене ничего не оставалось, как согласиться пойти с ними.
Пляж тоже напоминал о Вите. И море, и солнце. Она не заметила, как долго пробыла в воде, но вышла из нее обессиленная и упала на песок.
- Лен, я, конечно, понимаю, что ты любишь спорт, но не до такой же степени, - сострила как всегда Лерка. - Тем более силы надо поберечь до вечера. Гулять будем всю ночь, найдем тебе классного парня, а то что-то ты мне сегодня не нравишься. А может тут бродит твоя судьба? Да и, в конце концов, мы на море или где? Мы сюда, зачем приехали? Отрываться! Так что готовься.
Лена даже улыбнулась на эту тираду:
- Хорошо. Уже начинаю готовиться, а еще больше, начинаю пугаться.
- Не боись. Будет не страшно, даже приятно.
- Да иди ты.
- Все, уже ушла, - сказала Лера, забегая в море.

Все говорят:
"Забудешь, будешь снова собой,
И кто-то под названьем другой,
Откроет целый мир ощущений
И тепла для тебя!"
Но это всё глухие слова,
Не слышу, не хочу, не могу!
Мне б только подойти и сказать ему, как…

Аня с Женей пошли за Лерой, а Наташа села рядом с Леной:
- Лен, ты чего такая? Что Степнов уехал?
- С чего ты взяла?
- Ну, я же не девчонки. Я с тобой учусь, живу, играю в одной группе, я уже изучила тебя. Ты думаешь, я поверила, как они, что ты вчера отлеживалась целый день, а до этого у тебя были неотложные дела? Ты же вся светишься с той самой поры, как мы встретили Степнова, а сейчас опять угасла.
- Что, так заметно?
- Вообще заметно. Но я ж тебе говорю, я просто лучше тебя знаю.
- Наташ, я без него не угасла, я без него просто потухла, потому что не могу без него. Я ни хочу ничего и никого из того, что было в моей жизни до этой поездки: ни университет, ни группу, ни друзей, ни даже родителей. Уеду домой. Окончу университет и уеду. Согласна быть его любовницей, если позволит. Не позволит – сторонней наблюдательницей. Только бы быть с ним рядом. Если прогонит, то видеть хоть иногда, прячась от него, как пряталась сегодня на вокзале. Каждый день ходить по тем же улицам, по которым ходит он, и дышать тем же воздухом, которым дышит он.

Я хочу в твои глаза!
Кому бы рассказать
О том, что я не я
Уже четыре дня,
А ты не угадал,
Ты так и не узнал,
А поезд уезжал
Всё дальше - дальше...

*Использованы слова из песни Ю.Савичевой "Я хочу в твои глаза"

Скрытый текст

http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000432-000-100-0

 Отправлено: 05.06.09 18:39. Заголовок: Возвращение в Москв..

Возвращение в Москву прошло смытым пятном для Виктора. Дима постоянно пытался шутить и резвился, что и присуще детям, Виктор же отвечал, а сам обдумывал предстоящий разговор с Алисой. Как ни крути, а ее он тоже любит, конечно, не так как Лену, скорее как родного, близкого человека, но не так, как должен любить жену. Знал так же, что и он не безразличен ей, а еще есть Дима, которого он считает своим сыном и который называет его отцом.
Уже подъезжая к Москве, он позвонил Алисе и настоял на том, чтобы она не приезжала их встречать. Не для чего. Что они, сами не доедут до дома что ли?
И вот сейчас, они входят в квартиру. Их встречает улыбающаяся Алиса, а по комнатам витает приятный запах еды.
- Ну, наконец-то, - девушка обнимает сына, целует его в макушку и подходит к Виктору. – Я так скучала без вас. – Тянется и целует его в губы.
Мужчине ничего не остается, как обнять ее, и грустно улыбнувшись, поцеловать в ответ.
Дальше идут привычные действия – умывание, ужин, за которым в основном говорит Дима, счастливая Алиса, которая прямо светится изнутри, и задумчивый Виктор, который понимает, что от разговора не уйти.
Когда же Дима убегает к себе в комнату и садится за компьютер, Виктор с Алисой остаются наедине. Мужчина только пытается начать говорить, как девушка его обгоняет:
- Вить, нам надо поговорить.
- Ты права, я тоже хотел поговорить.
Алиса встала, взяла его за руку и, улыбнувшись, сказала:
- Пойдем в комнату, там поговорим, со стола уберу попозже.
Виктор как послушный ребенок шел за ней и затем сел рядом с девушкой на диван.
- О чем ты хотела поговорить, Алис?
- Пока вас не было, кое-что произошло.
- Что? – Тут же, испуганно спросил мужчина. Но, увидев радостную улыбку на лице жены, понял, что страшного ничего не произошло.
- Ничего страшного, не переживай. Просто… - Она смущенно улыбнулась и немного опустив голову, но все же глядя на мужа, продолжила. - Я уже давно это поняла, только не говорила об этом. Все как-то не могла найти подходящего момента, да и нужным это не считала. А теперь есть подходящий повод. Вить, понимаешь, я люблю тебя. Люблю ни как друга, ни так, как мы любили друг друга при нашей росписи, а по-настоящему. Как должна любить жена мужа.
- Алис…
- Нет, подожди, не перебивай меня. Это не все. Самое главное я еще не сказала. Ты… ты скоро станешь папой. У меня были подозрения об этом еще на море, но я не решилась ими поделиться, так как сама не была в них уверена. А, вернувшись в Москву, я сходила к врачу, и он подтвердил мои подозрения – я беременна. Ты рад?
Витя был в ступоре. Меньше всего он ожидал такого поворота событий и как вести себя, он не знал. Папа… Скоро у него будет малыш, его собственный ребенок. Конечно, он и Диму любит как своего, но Витя не знал, что значит, нянчится с малышом, что чувствуешь, когда он начинает ходить, говорить.
Он встал с дивана, но тут же сел обратно. Не зная, что сказать, как повести себя.
- Витя, - Алиса поймала мужа за руку, - ты… не рад? – Обеспокоено спросила она.
Будто придя в себя от этого прикосновения и слов жены, Виктор подхватил Алису на руки и закружил по комнате.
- Рад, конечно, рад. Я стану отцом, отцом…
Девушка радостно смеялась на руках у мужчины и обнимала его за шею.
В тот момент Витя действительно был счастлив. Наверное, для мужчины, который любит детей, но который почему-то считал, что своих у него не будет, такая новость становиться неожиданной, но очень приятной. И он радовался.
И лишь после пришло осознание того, что теперь он не может быть с Леной, что сейчас он не может оставить беременную жену, как бы ему этого не хотелось. Он помнил все свои «морские решения», но осуществить их сейчас не мог.
Жизнь по возвращению в Москву стала для Виктора жизнью между двух огней. С одной стороны, он все так же мечтал быть с Леной, с другой, он хотел ребенка и не мог бросить Алису с двумя детьми. Разрывался в безысходности, но не мог прийти к конечному варианту решения.
Все как обычно решила судьба. Если первые месяцы беременности Алиса переносила вполне нормально, то, начиная с третьего, ей стало очень сложно даваться будущее материнство. В таком состоянии о том, чтобы бросить жену, не могло идти и речи.
За всю беременность Алиса дважды лежала в больнице на сохранении. Врач серьезно опасался течения беременности и в какой-то момент даже предложил прервать ее, так как последующее ее течение казалось опасным. Но это предложение было отклонено сразу. Виктор видел, как Алиса хочет малыша, да и сам он надеялся на его рождение и поэтому обещал носить ее на руках, если это потребуется.
Таким образом, решив отложить развод хотя бы до родов Алисы, Виктор старался, как можно больше времени проводить дома, хотя это и было сложно. В выходные они ходили гулять в парк всей семьей. Виктор выглядел заботливым мужем и отцом. Резвился с Димой и заботливо обнимал или повязывал шарф на Алисе, чтобы не простудилась. Встречал на прогулке маленьких детей и радостно улыбался их родителям, представляя, что вскоре и сам будет точно так же гулять с коляской, в которой будет лежать его малыш.
И только тогда, когда его взгляд натыкался на счастливые семьи с белокурыми, похожими на свою маму, малышами, он сразу же вспоминал Лену и мечты о том, что ему хотелось бы стать отцом именно ее ребенка.Отгоняя от себя в такие моменты болезненные мысли, он только грустно улыбался, поражаясь в очередной раз такой непонятной судьбе, которая постоянно чинит ему препятствия на пути к Лене, как будто удерживая его от нее на расстоянии и в то же время, сталкивая постоянно с ней. Как будто он еще мало страдал. Как будто он еще не заслужил счастья.
Виктор был на тренировке, когда раздался звонок и ему сказал, что его жена рожает. Он не помнил, как схватил Диму и помчался с ним в больницу. Роды были преждевременными, поэтому страх за жизнь жены был очень сильным. Уже оттуда он позвонил Рассказову и попросил его забрать Диму из больницы. Он не хотел, чтобы ребенок волновался. А сам еще долго ходил в приемном покое, ожидая, когда появится хоть какое-то известие из родильной палаты.
Часы, проведенные в больнице, были очень тяжелыми для него. Он еще помнил слова доктора о том, что роды будут тяжелыми и вполне возможно, спасти можно будет только кого-то одного – либо мать, либо ребенка. И его мнение по этому поводу было однозначным, он не мог жертвовать жизнью своей жены, хотя и очень хотел малыша. Слишком все сложно было. Слишком тяжело.
За это время он успел уже несколько раз обойти приемный покой, выпить несчетное количество отвратительного кофе из аппарата, несколько десятков раз сесть и встать с диванчика, слишком низкого и неудобного для него.
И только когда вышел доктор из родильной палаты, Виктор подскочил к нему и едва ли не вцепился в него, желая узнать ответ на мучивший его вопрос.
- Все хорошо. – Тут же сказал врач, увидев волнение на лице мужчины. – У вас родился сын, с малышом все в порядке, и с женой вашей тоже все в порядке. Роды прошли лучше, чем мы ожидали. Жизни роженицы и ребенка вне опасности. – Врач похлопал Виктора по плечу, как бы поздравляя, и удалился. Витя же прямо там съехал по стене на пол с глупой улыбкой на лице:
- Сын… я отец…

 Отправлено: 11.06.09 20:23. Заголовок: Звенящая тишина в ..

Звенящая тишина в ушах, просто оглушающая. Все вокруг белое. Везде туман, даже не туман, а как космическое пространство: множество больших капелек воды висящих в воздухе. Солнце должно быть рядом, но его не видно. Такое ощущение, что оно не над головой, а под ногами.
Хриплый крик пронзает тишину. Просто эмоциональное выражение восторга неземной красотой этого места. Восторг нереальностью картины, кажущейся глубоко обработанной фотошопом. Восторг этой высотой, этим солнцем, этим туманом. Страх перед чем-то новым, неизведанным. И предвкушение полета. Давно забытое ощущение беззаботного детства, когда радуешься всему происходящему вокруг, и когда хочешь новых ощущений.
Очки на глаза. Глубокий вдох. Толчок. Большой шаг по горе, меньше, меньше, а дальше почти по прямой. Как-то резко вылетела из зоны тумана. Яркий свет и белизна снега резанул по глазам. От неожиданности рефлекторно зажмурилась. Мгновение. Открыла глаза. Увидела под ногами пустоту, а в голове промелькнуло: «Это уже было… Я знаю, что будет дальше». Сразу за этой мыслью последовал страх перед тем, что сейчас должно быть. Она настолько реально услышала за своей спиной крик из прошлого: «Хелен!», что даже резко обернулась. Но когда Лена увидела на вершине горы высокую мужскую фигуру, ужас окончательно сковал ее тело. С трудом возвращаясь в реальность, она повернулась вперед. В довершение картины увидела прямо перед собой дерево, голова отказалась, что-либо понимать, ноги отказались слушаться, и она уже не смогла свернуть на гору или затормозить.
Мгновение. И все как тогда, все как много раз во сне. Удар головой. Нога у груди, вторая неестественно вывернута. Снег колючий, жесткий, над головой, под телом. Дерево перед глазами. Резкая боль телесная, а еще не менее сильная - душевная. В ответ на все это дикий вопль:
- Не-е-е-т! Нет! - крик души, а вслед за ним тихие всхлипывания. - Мой ребенок. Мой малыш.
Девушка заблудилась между реальностью и сном, прошлым и настоящим, и сама не понимала где она сейчас. Попыталась встать, но упала обратно в снег, попробовала хотя бы принять естественное положение и почувствовала боль. И снова все как тогда. Когда именно «тогда», определенно бы не ответила, просто столько раз это было уже. Обхватила руками живот, склонила голову, и снова стала что-то бормотать про ребенка. Не сразу почувствовала чью-то руку на своем плече.
- Что с вами? Что-то повредили?
После этих слов она окончательно выпала из реальности. Заранее ни раз просмотрев репетицию этого момента во снах, могла, не открывая глаз, сказать абсолютно точно, что именно сейчас увидит. Знала, что встретится взглядом с синими глазами. Что сильные мужские руки ее поднимут, помогут ей и оградят от неприятностей и боли. А она, как когда-то давно в прошлой жизни, просто прижмется к его груди, спрячется за его широкой спиной, и обретет покой, потому что с ним ничего не страшно.
Еще ниже наклонила голову, прижалась к дереву и сильнее зажмурилась, потому что панически боялась того, что, когда откроет глаза, ничего из того, что ждет, не будет.
- Вам плохо? Вы беременны? - ее резко тряхнули за плечи, - Да ответьте хоть что-то, наконец!
Подняла голову. И все как по сценарию. Его синие глаза, близко-близко. И, несмотря на то, что все болело, настало какое-то облегчение.
- Лена? Ты? - удивленно воскликнул. И чтоб убедиться, что это действительно она, снял с нее очки. А после прижал ее к себе, и выдохнул в макушку, - Ленка! Ленка.
«Он рядом. Значит, все будет хорошо. Откуда? А разве это важно? Нет. Главное он тут. Он поможет встать, а не смогу идти, донесет. Он все вылечит».
Облегчение от его присутствия, боль от падения, радость от встречи, переполняемые эмоции - все это вылилось в поток слез. Она обвила его руками, уткнулась головой в его грудь.
- Лен, ну ты чего? Все будет хорошо. Я с тобой.
Когда Лена немного успокоилась, и всхлипывания поутихли, он встал и потянул ее вверх. Она вскрикнула, что моментально встревожило Виктора, и он вспомнил все, что было до того, как он признал в девушке Лену.
- Лена, что у тебя болит? Где больно? - практически прокричал он.
- Нога… Я не могу подняться.
- Сейчас посмотрю.
Он осторожно отцепил лыжи от ботинок. Не меняя положения ноги, стал ее ощупывать, по Ленкиному вскрикиванию понял, где травма.
- Дим, возьми, - сказал он, протягивая лыжи и палки юноше, присутствие которого Лена только в этот момент и заметила.
Она улыбнулась и кивнула мальчику в знак приветствия. Виктор снял свои лыжи и тоже передал сыну.
- Лен, сейчас тебе надо будет немного потерпеть. Я тебя возьму на руки.
Стараясь сделать это как менее болезненно, он рывком поднял ее на руки.
- Ну, вот и молодец, теперь устрой ногу поудобней. Там наверху, возле подъемников, должны быть домики персонала и технические, и связь с базой должна быть, так что вызовем медиков.
Как удобнее ногу не устраивай, она все равно продолжала болеть, но Лене это уже было почти не важно. Она обвила шею Виктора, прижалась к нему, и смотрела на него, вспоминая и изучая одновременно.
В мыслях до сих пор все было перепутано, несколько картин без порядка, без хронологии. Синие глаза, сильные руки, ее ноющее тело. Горы, снег, свет, падение, и снова синие глаза, сильные руки, боль, комок боли сосредоточенный в одном месте. Непроизвольно приложила руку к животу. Голова просто раскалывалась от удара, или от мыслей и от стуков внутри нее. Ленкино лицо непроизвольно искажалось гримасой.
Что не осталось не замеченным Виктором. Опустил взгляд с ее лица на ее руку, прислоненную к животу, вспомнил, что когда только подъехал, она говорила про ребенка. В первую секунду от этой мысли ему самому стало больно где-то внутри, но тут же он подумал, что главное здоровье Лены, остальное не важно.
- Лен, у тебя еще что-то болит? - спросил, и немного замявшись, добавил, - Ты беременная?
- Нет, - не сразу и как-то не очень уверенно ответила Лена, наверно из-за картинок, которые до сих пор мелькали в ее больной голове.


Будем рады видеть вас здесь

 Отправлено: 04.08.09 19:49. Заголовок: Девочки, не пугайтес..

Скрытый текст

Девочки, не пугайтесь, это снова мы. И пришли с началом конца, осталось совсем немного… всего пару продок и все… и мы престанем вас мучить бесконечными ожиданиями прод… Простите нас за все. Мы вас очень ценим и любим , но муз этого не понимает.

- Лен, у тебя еще что-то болит? – спросил Виктор и немного замявшись, добавил, - ты беременна?
- Нет, - не сразу и как-то не совсем уверенно, ответила Лена. Наверно из-за картинок, которые до сих пор мелькали в ее больной голове.
- Ты уверенна?
- Ну конечно уверенна.
- А что ты тогда говорила про ребенка?
- Я?
- Да. Когда я подъехал, ты говорила про ребенка.
- Не помню, - после некоторой паузы, тяжело вздохнув, ответила Лена. А, собравшись с мыслями, добавила, - наверное, была в шоковом состоянии от удара. Я сильно ударилась головой. - И что бы больше не возвращаться к этому разговору, она резко перевела тему. - Спасибо тебе. Не знаю, чтоб я без вас с Димкой делала?
После этих слов она не сдержала порыва и поцеловала его куда смогла, а, учитывая свое неловкое положение, получилось в подбородок. Она просто представила, чтобы она действительно делала, не появись они с Димой так вовремя. И, кроме этого ей безумно хотелось его поцеловать, почувствовать губами, понять, что он реальный.
Он в ответ прижал ее еще сильнее к себе, а она растворилась в этом объятие. Положив тяжелую голову ему на плечо, Лене стало немного легче. Легче голове и совсем комфортно - душе. Так хорошо, как когда-то давно, в юности, когда еще не было этих потерянных лет, когда голова еще была полна планов на будущее, когда тело было переполнено желаниями и казалось, что все еще будет.
Она уже практически погрузилась в мир грез - забыла кто она и где. Лене казалось, что ей шестнадцать, что она в очередной раз травмировала ногу, а ее любимый учитель несет ее в травмпункт, а она, пользуясь случаем, обняла его крепко и может впервые поняла, что он для нее не просто учитель. И вот тут на его руках, видя его беспокойство о ней, впервые позволила себе мечтать о чем-то запретном, но безумно счастливом, об их будущей, совместной, радужной жизни.
А потом, словно набат в тишине, прозвучал голос Димы, и эхо от него опустилось на ее плечи грузом прожитых лет. Лет, в которых не было ни любимого мужчины, ни друга, ни сбывшихся мечтаний. Лет, где она была в чуждом ей мире, а он был далеким и принадлежащим другой женщине:
- Кстати, а почему вы вдвоем? Где Алиса?
Дима ушел от них уже довольно далеко вперед и не слышал вопроса. А Виктор изменился в лице, даже приостановился резко и ответил после паузы:
- Алиса погибла два года назад.
Лена сначала даже не поняла, что он сказал, а когда смысл сказанного дошел да нее, она импульсивно вскрикнула:
- Как? – а после осеклась и, погладив его напряженную руку своей ладошкой, сказала, - Прости.
Больше она не слышала, что он говорил. Она переваривала эту новость. Ей было ужасно стыдно признаться даже самой себе, но когда она поняла, что он сказал, первая мысль, которая мелькнула в голове, была: «Он свободен!»
Она ругала себя, говорила, что так нельзя, а в голове неугомонно, беспардонно тысячи молоточков отбивали: «Он свободен! Он свободен!»
Она забыла про свою ногу, голову, про боль, про Наташку, ждущую ее на базе, про Димку, далеко оторвавшегося от них, забыла про весь мир. Был только он, мужчина ее мечты, той мечты, которая неожиданно возродилась из пепла. Душа, можно сказать, взлетала, а руки в порыве чувств, крепко-крепко, можно сказать по собственнически, обвили шею любимого мужчины. И только когда она чуть не придушила Витю в своих объятиях, она открыла сияющие глаза и встретилась с его уставшим и напряженным взглядом. Только тут она и опустилась на землю с высоты своего полета.
В эту гору, да еще в таком обмундировании, довольно тяжело было бы идти самому, а он нес еще и ношу на себе. И его хоть и спортивные, но, тем не менее, не безграничные силы, иссякали.
А окончания этой горы даже не было еще видно. Лена поняла, что долго он так не протянет, попыталась спрыгнуть с его рук:
- Мне уже легче. Давай я попробую сама?
Но попытка не увенчалась успехом, только мужчина поставил ее на ноги, как услышал, что Лена не забыла еще русский язык в своей Германии. По столь откровенным выражениям и по тому, как она начала падать, он понял, что нести ее придется до конца.
Пронеся ее еще с полчаса, Витя понял, что зря свернул с основной трассы и пошел по «короткому» пути, где не было даже лыжников, которых он мог попросить подняться наверх за помощью.
С передышками они все же добрались до верха спустя три часа. За это время Дима уже нашел какой-то домик наверху и оставив там все их снаряжение, спустился и помог отцу.
К тому времени, когда они смогли в тепле снять с Лены ботинки, осмотреть травму и оказать первую помощь, то есть зафиксировать ногу, на улице наступили сумерки.
Виктор осмотрел дом, потому что знал, что в таких домиках должна существовать связь с базой. Тут даже на крайний случай должны быть консервы, дрова и спальные места. Все это, потому что подъемник работает строго по расписанию и не на минуту не задерживается, а для экстренных случаев на каждом уровне есть домик или даже несколько, чтобы потерявшимся спортсменам дождаться открытия подъемника.
Виктор не ошибся, в доме действительно оказалась радиосвязь с базой. Только ничем она им не помогла. Связаться связался, но в ответ получил: «Все для первой помощи в доме есть. Ожидайте утра».
- Лен, нам придется остаться здесь до утра. Подъемник уже закрыт. А если нет экстренной необходимости, то медицинская бригада наверх не поднимается.
- Как? Я не могу остаться до утра, – на лице Лены мелькнул испуг. - Мне надо вниз.
- Мне тоже надо вниз. У меня же там сын.
Испуг на лице сменился то ли удивлением, то ли страхом, то ли осознанием потери того, что только что приобрела:
- Какой сын?
- Как какой, младший. Кулемина, ты здорово головой ударилась. Я тебе пол дороги про сына рассказывал.
Лена, конечно, помнила, что он что-то рассказывал, но в своих грезах не вникала, что именно.
- Да, - подтвердила она, сама не понимая что. То ли согласилась, что помнит его рассказ, то ли, что здорово ударилась головой.
- Но у нас есть связь с базой и можно соединиться со всеми номерами. Так что ты можешь позвонить, - он сделал паузу, вздохнул, и на лицо упала тень грусти. А потом совсем тихо, боясь услышать ответ, спросил, - а тебя что, кто-то ждет внизу?
- Да, ждет. Наташка.
Виктор продолжал внимательно смотреть на девушку, будто ожидая услышать что-то еще, но она молчала. Не выдержав этого, он спросил:
- А муж? Эдгард?
Лена вздрогнула от его вопроса, но, увидев в его глазах ожидание, решила честно ответить:
- Эдгарда нет. Я не замужем.

Скрытый текст

http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-40-00000060-000-60-0-1248075592

 Отправлено: 05.08.09 20:24. Заголовок: После звонка бесп..

После звонка беспокоившимся Наташе и няне, сидящей с сыном Виктора, мужчина развел огонь в камине, чтобы прогреть домик и найдя нехитрую еду в консервных банках, разогрел ее и накормил ужином Лену и Диму.
Все трое были вымотаны за сегодняшний день, а Лена еще и травмирована, поэтому Витя уложил ее на единственную в домике кровать, укрыл одеялом и поцеловал в лоб, как ребенка, выражая таким образом заботу и беспокойство о ней. Сам же сел рядом с сыном у горящего камина и какое-то время просто молчал. Подросток тоже ни говорил ничего, словно думая над чем-то. Наконец, все обдумав, Дима сказал:
- Пап, а можно я у тебя кое-что спрошу?
- Конечно, сын, - улыбнулся Виктор Диме.
- А ты любил мою маму?
Витя от неожиданности вопроса замер, не зная, что сказать, а после решил быть честным и ответил:
- Конечно, любил, а почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
- Не знаю,… - ребенок замялся, но всего лишь на мгновение, - ты посчитаешь меня маленьким наверно…
- Мы оба знаем, что ты уже большой, - Витя похлопал мальчика по плечу, как бы обнадеживая. – Говори, что ты хотел сказать?
- А любовь, она одинаковая? – спросил Дима и в ожидании посмотрел на отца.
- Что ты имеешь в виду? – Удивился Виктор.
- Но всех любят одинаково? Например, маму, папу, детей, жен, мужей или любовь бывает разной? – Уточнил подросток.
- Я думаю, любовь бывает разной. Вот родители любят детей по-своему. А этих же самых детей, бабушки с дедушками любят уже по-другому. А к жене или мужу, относишься уже совсем по-третьему. Хотя и их не всегда любят одинаково.
- А как любят жен?
- Не знаю сын, как это тебе объяснить. Вот ты что чувствовал, когда мамы не стало? – Хотя мужчине и трудно было говорить с Димой о погибшей жене, он решил поговорить с ним.
- Мне было плохо. Мне ее не хватало, я ведь ее люблю. Я не хотел ходить в школу, потому что там у всех есть родители, и ребята ими хвастаются. И домой мне не хотелось ходить, потому что там не было мамы. – Голос у Димы задрожал. Казалось, что он с трудом сдерживает слезы, хотя он и не плакал ни разу, насколько знал Виктор.
- А сейчас ты уже привык, что ее нет?
- Я уже привык, что у меня родители умирают. – Срывающимся голосом сказал Дима.
- Не говори так. – Тут же попытался переубедить Диму Витя. - Папа у тебя был болен, а то, что случилось с мамой, это была нелепая случайность.
- Только случайность именно с ней. А что, если еще какая-нибудь случайность произойдет с тобой? Я тогда останусь совсем один.
- Не останешься. Я тебе обещаю. – Виктор обнял мальчика за плечи и прижал к себе.
Дима помолчал какое-то время, а после снова спросил:
- Ты так и не сказал, в чем любовь различается.
- Вот ты рассказал, что чувствовал после того, как не стало мамы. А если ты любишь какую-то девушку, и она исчезает из твоей жизни, все еще сложнее. Мама конечно очень близкий человек, но девушка, с которой ты хочешь прожить всю свою жизнь, гораздо ближе. Тогда ты не хочешь ничего – даже жить. А рядом с ней тебе так хорошо, что ты готов летать. В улыбке и взгляде отражаются добрые и нежные искорки этого чувства. Ты готов даже просто молчать и тебе будет хорошо. Или держать ее за руку и разговаривать ни о чем. – Витя говорил и улыбался, представляя на месте своей любимой девушки Лену, ведь именно она столько лет владела его сердцем.
- Мне кажется, у тебя на лице появляется такая улыбка, когда ты смотришь на Лену. – Неожиданно сказал Дима, чем заставил Витю застыть в ступоре, а улыбка медленно покинула его лицо.
- Что ты имеешь в виду? – Тихим голосом спросил мужчина, не веря в то, что сын так просто увидел все его чувства на лице.
- Еще когда мы были на море, ты на нее так смотрел. И сегодня тоже. Значит, ты ее любишь?
Как ответить так, чтобы не солгать ребенку и не говорить правду до конца?
- Она мне небезразлична.
Помолчав какое-то время, Дима снова заговорил:
- Пап, а мы так и будем втроем - ты, я и Сережка?
- О чем ты, я не совсем тебя понимаю?
- Ну... - подросток на мгновение замялся, а затем внезапно выпалил, - ты женишься еще когда-нибудь?
Сказать, что Виктор был изумлен, значило бы не сказать ничего.
- Женюсь? - Переспросил мужчина, все еще думая, что ослышался.
- Ну да, - уже более уверенно произнес Дима. - Я до сих пор люблю маму, но я люблю и тебя. А еще Сережку. Ему нужна мама. Это сейчас он пока маленький, а после он будет чувствовать себя обделенным, как я. Только я уже вырос и привык к этому, а ему... – Прервавшись на мгновение, словно обдумывая, стоит ли говорить продолжение, Дима вздохнул и продолжил. - Понимаешь, я еще хочу, чтобы и ты был счастлив. Я же видел, как ты работал после смерти мамы, как ты пытался нам с Сережкой все дать. И, несмотря на свою усталость, ты находил время для нас. И пап... я хочу, чтобы ты знал, что я... я не против, чтобы ты женился. Просто у нас в классе есть девочка, которая не хочет, чтобы ее мама вышла еще раз замуж и она ей мешает это сделать. А я не хочу быть таким. Сережка еще маленький, он не поймет ничего, а я... Пап, ты же любишь Лену, и мне она нравится. Я буду только рад, если вы будете вместе. И мне кажется, она тебя тоже любит.
Виктор вначале просто сидел, не находя слов для ответа сыну, затем начал вдумываться в его слова, и лишь после этого обнял Диму за плечи и крепко прижал к себе. Он, наверное, только что понял, что ему необходимо было услышать именно это от сына. Конечно же, он мог и не спрашивать разрешения ребенка на последующий брак, и в данном случае речь не идет конкретно о Лене. Витя мог поступить, как делали многие взрослые, просто поставить в известность о том, что с такого-то дня, они больше не одни и все. Но ему хотелось, чтобы его дети приняли его будущую жену, а он видел в ее роли только Ленку.
- Спасибо Дим. Ты и не представляешь, как мне необходимо было услышать от тебя эти слова.
Посидев еще немного, Виктор сказал:
- Пошли спать сын, времени уже много, а завтра будет тяжелый день.
Подошли к кровати, на которой спала Лена, повернувшись на бок у края постели. Не надолго задумался, решая как лучше лечь на одну кровать всем вместе. Хотел положить посередине Диму, укрыть их с Леной одеялом и просто лежать рядом, понимая, что вот она, семья. Конечно, хотелось бы рядом видеть еще и Сережку, для полноты ощущений, но даже вот так просто, ничего не зная и ни в чем ни будучи уверенным, хотелось быть рядом. Но, поняв, что Дима рядом с Леной будет чувствовать себя неудобно, сам лег посередине, оказавшись между любимыми и дорогими ему людьми.

 Отправлено: 20.09.09 13:08. Заголовок: Виктор лежал на спин..

Виктор лежал на спине посередине кровати и не до конца понимал чувства, которые сейчас испытывал. С одной стороны лежал его сын, с другой стороны любимая девушка. А он находился в очередной раз на перекрестке и не мог решить, что делать.
Димка уже уснул, растянувшись на животе и отвернувшись от отца, а Витя, наконец, понял, что больше не будет ничего выбирать. Его выбор был сделан уже давно, просто сейчас пришло время воплотить его в жизнь.
Повернувшись к Лене, которая лежала на боку, спиной к нему, приподнял одеяло, и, стараясь не будить спящую девушку, осторожно укрыл их обоих и положил руку ей на талию, обнимая. Едва он сделал это, как почувствовал, что Лена напряглась, правда быстро вновь расслабилась под его рукой. Только этого оказалось достаточно, чтобы мужчина понял, что девушка не спит.
- Ты ведь не спишь? – Тихо спросил Витя.
Лена какое-то время молчала, а затем так же тихо ответила:
- Нет.
- Почему?
- Не могу уснуть. Разные мысли посещают. Например, о том, что будь ты со мной тогда, много лет назад, все было бы по-другому.
- Я и был бы рядом, не реши ты тогда сбежать.
- Я и не принимала такого решения. Все само как-то случилось. – Грустно вздохнула Лена.
- Почему ты тогда осталась в Швейцарии? Ведь ты уехала только на каникулы.
- Я заболела, и родители не захотели меня отпускать в Москву в таком состоянии. Но болезнь не проходила, а после и вовсе выяснилось, что я беременна… Ну а после… - Девушка тяжело вздохнула, - после у меня был выкидыш.
Почему-то сейчас Лене не хотелось больше ничего скрывать от Вити. Она могла этого не говорить, но очень устала все сдерживать в себе, устала быть одна. Ей так хотелось хотя бы выговориться, а сейчас, здесь, в его объятиях, это можно было сделать. Может быть, это и было глупым, но необходимым для нее сейчас.
Когда Витя услышал причину, по которой Лена не вернулась в Москву, когда он ждал и лелеял надежду на ее возвращение, он замер, боясь даже пошевелиться. Не представляя, что должна была чувствовать она в тот момент, он не знал, как сейчас реагировать на ее признание. Мог закидать ее ненужными уже сейчас вопросами, но это было не к чему. Мог спросить, почему она об этом не рассказала раньше, но в этом не было смысла сейчас. Он многое мог сейчас сделать, но почему-то желания и сил хватило только на одно.
Подсунув руку под шею девушки и придерживая второй рукой ее за талию, мужчина перевернул Лену вначале на спину, а затем и на бок, лицом к себе, обнимая ее, закрывая в своих объятиях, укутывая ее в них, желая сейчас забрать всю ее боль себе и просто утешить. Ведь тогда она была еще совсем ребенком. А в результате ей пришлось столкнуться с такой нелегкой, и даже нелепой, жизненной ситуацией. А все почему? Потому что он не побеспокоился в момент их близости о Лениной безопасности. Он поддался на ее провокацию, как пацан, а в результате он, взрослый мужик, даже не подумал о последствиях той ночи. И за это пришлось отдуваться его девочке. Одной. В чужой стране, без друзей, без близких. С родителями, которых она так редко видела до этого. А он ломал голову, почему Лена не возвращается? Вот и причина. Куда возвращаться? В Москву, к нему, мужчине, который вел себя хуже, чем любой ее ровесник? Вначале затащил в постель, а после даже не спросил, не привело ли это к каким-то последствиям.
- Расскажешь мне об этом? – Голосом, хриплым от боли, спросил Витя.
- Я упала. Так же как и сегодня, катаясь на лыжах. Именно поэтому в момент падения, я вспомнила тот случай. Все было как в тумане, и первая мысль была о ребенке. Это падение вернуло меня в ту реальность против моей воли. Знаю, что тогда я поступила глупо, встав на лыжи, но в тот момент мне так не казалось. – Не надолго замолчав, Лена продолжила дальше. - Рядом был Эдгард… а мне так хотелось, чтобы это был ты. Ведь ты всегда мне помогал, во всех трудных ситуациях, а тогда тебя не было. – Она еще ближе прижалась к мужчине, словно ища защиты в его сильных объятиях. – А сегодня та история повторилась, и ты был рядом. Пусть я не беременна сейчас, но мне это напомнило о малыше, которого я потеряла.
Слова Виктору казались сейчас лишними, да и считал он, что скажи сейчас «прости» или «извини», это звучало бы насмешкой и издевкой. Было больно. Но больно от того, что столько лет не пытался выяснить причину «побега» Лены. Принимал это просто, как будто делал одолжение, только одолжение себе, так как не хотел слышать возможный ответ девушки о том, что она просто не любила его, поэтому и уехала из Москвы. А вот сейчас… сейчас хотелось помочь ей преодолеть ту боль, которую она чувствует, помочь справиться с той ситуацией, в которой она была когда-то, и в которую вернулась по случайности сегодня. А он,… конечно, ему тоже было больно, но он с полной уверенностью знал, что Лене было больнее.
- Так ты и познакомилась с Эдгардом? – Хотя Виктору было и неприятно вспоминать мужчину, с которым была Лена, сейчас хотелось все выяснить.
- Нет. Он был моим инструктором по лыжам, а после того случая… все как-то само произошло. Я была одна, мне было очень плохо, а он… он напомнил мне тебя. Хотелось забыться, не чувствовать боли, только этого не получалось, так как я понимала с каждым днем, что он, это не ты, а я… я хотела к тебе.
- Господи Ленка, что же мы сделали со своими жизнями? – Болезненным голосом спросил Витя. – Чем ближе подходили друг к другу, чем чаще нас сталкивала судьба, тем дальше мы становились друг от друга. Эдгард, Алиса… - Виктор прервался, но только затем, чтобы с новым вдохом рассказать ей все, что так долго копилось внутри. Слова стали срываться с губ, разрывая тишину дома звенящими осколками боли, но продолжали литься с уст мужчины. – Я ведь после нашей встречи на море ехал домой с одним единственным желанием, развестись с Алисой. Мы с ней хоть и были в достаточно близких отношениях, никогда не любили друг драга так, как должны любить друг друга муж с женой. Мы просто сошлись вместе для того, чтобы не было так больно. Мне - оттого, что ты уехала, ей - оттого, что незадолго до нашей встречи она похоронила мужа. Нам было хорошо вместе, но мы были больше друзьями, чем супружеской парой. Она все знала о тебе, я ей рассказал обо всем еще до того, как сделал предложение. Нам было удобно и хорошо вместе, оба чувствовали ту поддержку друг в друге, которой так не хватало от любимых людей, которых не было рядом. Даже странно, - Витя грустно улыбнулся. – Когда мы встретились в Берлине, Алиса мне сказала, что ты меня не забыла, она прочла это в твоем взгляде. Да и Эдгард был очень похож на меня, на что мне так же указала жена. Она тогда совсем не поняла, почему я с тобой даже не поговорил, почему позволил уйти, ведь до этого мучился от того, что мы с тобой так и расстались ничего не сказав друг другу. Конечно, о встречи в Петербурге она ничего не знала. Но я, увидев тебя с Эдгардом, решил не напоминать ни о чем, да и ты вроде тоже не хотела это вспомнить. Было больно видеть тебя с мужчиной, но я понимал, что и сам с женой, что время идет, и ты не можешь быть одна. А встретившись на море, я понял, что не могу жить так больше. Не могу каждый вечер ложиться в постель с Алисой, а думать о тебе. Это неправильно и нечестно по отношению к ней. Я знал, что реши я уйти от нее, она меня отпустит, потому что она прекрасно знала, что мое сердце никогда не принадлежало ей. А на море… Я словно окунулся в ту сказку, о которой всегда мечтал, но которую считал уже несбыточной. Так хотелось тогда, в последнюю ночь, сказать о том, что я чувствую по отношению к тебе, но я не мог этого сделать. Я ведь был женат и даже заикнуться о каком-то продолжении наших встреч, было бы большим хамством. Я ехал домой строя планы того, как буду жить дальше. Хотел развестись с женой и поехать к тебе. Не зная твоего точного адреса, знал, что при желании найду тебя. Готов был переехать в Берлин, только бы быть рядом с тобой. Собирался упрашивать тебя простить меня за все то, что я сделал по отношению к тебе, но только после того, как буду полностью свободен, как смогу предложить тебе что-то большее, а не просто ночи любви. Но судьба подставила очередную подножку. Я вернулся в Москву, и Алиса сказала мне о том, что беременна. – Витя замолчал, вспоминая себя в тот момент и прижав еще ближе к себе Лену, продолжил говорить. – Беременность была очень сложной, она дважды лежала в больнице на сохранении, а при таком я не мог ее оставить. Я хоть и хотел к тебе, но не был настолько жестоким человеком, чтобы бросить ее в тот момент. А чем ближе становились роды, тем хуже становилось Алисе. Врачи, да и я тоже, опасались за ее жизнь при рождении ребенка, так как тогда мог стать вопрос ребром – она или малыш. Правда роды прошли лучше, чем все мы ожидали, и она родила здорового мальчика. А после… После все стало только ухудшаться. Вместо улучшений, которые должны были быть, ей становилось хуже. Через четыре месяца ее не стало. – Мужчина замолчал, как бы подводя черту под тем, что говорил и, думая о том, как сказать то, что еще планировал рассказать Лене. – Лен, в тот момент я при всем желании не мог поехать к тебе, ведь я остался вдовцом с двумя детьми на руках. Димка уже взрослый, а вот Сережка был еще совсем младенцем и требовал много времени и внимания к себе. С трудом, но мы встали на ноги и начали жить дальше. А эта поездка… Она своего рода подведение черты под моей прошлой жизнью, после которой я планировал начать все сначала. То есть я хотел разыскать тебя и больше никогда не отпускать. Но в тоже время я понимал, что теперь, когда у меня есть два сына, ты можешь не захотеть быть со мной. Ведь одно дело, жить с кем-то, и совсем другое дело, жить с чужими детьми. Лен… сегодня наша встреча, это как счастливое совпадение. Я собирался искать тебя, а ты сама нашлась. И не просто нашлась, а практически свалилась мне в объятия и я теперь тебя из них не отпущу, - как бы подтверждая свои слова, Витя стиснул Лену в своих руках так сильно, что она даже слегка вскрикнула. – Вот если только ты сама не решишь из них уйти. Ведь я так и не знаю, как ты относишься ко всей этой ситуации. Не знаю, как ты воспринимаешь то, что у меня двое детей, от которых я никогда не откажусь. А главное… главное я ведь так и не сказал. Это то, что я тебя всегда любил, люблю и буду любить. Никогда не забывал о тебе, всегда вспоминал, а каждую зиму, 25, запирался у себя в квартире и окунался в воспоминания той ночи, которую ты мне подарила. Затем Петербург. – Мужчина прерывисто вздохнул. - Ленка, какой же я дурак был. Думал, что я тебе не нужен, но при этом каждую нашу встречу, ты доказывала мне обратное. А я упорно делал вид, что ты счастлива без меня. А как мне хотелось послать все к черту и никогда не отпускать тебя от себя. Всегда сжимать в своих объятиях и говорить всякие нежности, которых ты никогда не слышала от меня. Ленка… - голос неожиданно изменился и стал более нежным, - я больше никуда тебя не отпущу, так и знай. Чего бы мне не стоило удержать тебя, я все равно не отступлюсь.
- Я и сама может не хочу, чтобы ты меня отпускал, только… - девушка замялась, не зная, как лучше сказать. – Вить… понимаешь, – она вздохнула, набирая воздуха в грудь, и выпалила на одном дыхании. – Ты мне рассказал о том, где твоя жена. Я знаю, что у тебя есть помимо Димки, еще один сын. А я… у меня… меня в гостинице вместе с Наташкой ждет еще и Сашка.
- Как? – Виктор изумленно вскрикнул. - Ты же сказала, что не замужем! – Уже переходя на тихий разговор, прерывисто сказал он.
- Я и не замужем. Саша, это моя дочь. Совсем маленькая, даже меньше Сережи.
Лена чувствовала, как напрягся Виктор, и знала, что именно ее слова послужили поводом для этого. Но сделать уже ничего не могла. Она должна была ему все рассказать и она это сделала.
- Вить, понимаешь, прежде чем ты начнешь строить воздушные замки, я хотела, чтобы ты знал, что я тоже не одна, что я тоже с ребенком.
Виктор лежал вначале не зная даже, что сказать. Конечно, он любил Лену и то, что у нее есть ребенок, ничего не меняло. Просто одно дело знать, что она вот здесь, рядом, и совсем другое дело услышать о том, что у нее есть малышка. Конечно, вначале в голове промчалась мысль о том, что у его любимой девушки есть дочка ни от него, а от какого-то другого мужчины. Но почти сразу же он вспомнил о том, что и у самого есть два сына. И пусть Димка не был родным, Сережа был его.
Какое-то время мужчине потребовалось на то, чтобы собраться с мыслями, чтобы привыкнуть к тому, что у Лены есть дочь, чтобы понять, что прошло достаточно много времени и каждый из них жил своей жизнью, каждый обзавелся детьми, несмотря на то, что и были эти дети не от столь любимых партнеров, как того хотелось.
- Лен, то, что у тебя есть дочь, меня совсем не останавливает. Но только если тебя не пугает то, что у меня есть два сына. Хотя… я так и не знаю, как ты к этому относишься. Ты так ничего и не сказала.
Девушка тяжело вздохнула:
- Еще давно я видела, как ты относишься к Диме. Видела, как ты его любишь, и привыкла считать его твоим сыном. Что же касается Сережи, то… Вить, это твой сын, а значит частичка тебя. А раз так… - Девушка неожиданно замолчала, останавливая себя и не позволяя договорить то, что сбиралась. Неожиданно стало страшно. - Но я не знаю, к чему ты ведешь? Зачем ты спрашиваешь об этом меня?
- Лена, я уже говорил, что очень серьезно настроен по отношению к тебе. Теперь, когда ты здесь, пусть еще и вот так, ничего не решив и не определив, я не отпущу тебя. Я хочу изменить свою жизнь. И пусть ты молчишь и не говоришь о том, что ты чувствуешь, я не могу больше молчать. Я готов кричать во всеуслышание, что даже вот таких простых объятий мне достаточно для того, чтобы быть счастливым. Я знаю, что нам в начале будет сложно, ведь мы так долго были на расстоянии друг от друга, а еще есть дети, которые должны привыкнуть к нам, но я сделаю все возможное, чтобы преодолеть все барьеры, чтобы сделать тебя счастливой за все те годы, что ты страдала из-за меня. Лен, я хочу у тебя спросить, ты…
Девушка неожиданно подняла голову с его груди и приложила пальчики к его губам, как бы прося не говорить больше ничего. В потухающих углях от камина, она видела непонимание на лице мужчины, но не могла позволить ему сейчас сказать продолжение предложения. Она знала, что он хотел спросить, но Лена не могла этого допустить, потому что еще не все секреты ему рассказала, потому что еще не до конца открылась перед ним.
- Не надо, - тихо попросила она. – Вить, ты сегодня уже многое сказал, давай остановимся на этом. Сегодня был трудный день, я очень устала и, несмотря на то, что ты позаботился обо мне, у меня до сих пор ноет нога. Давай продолжим наш разговор завтра. Я знаю, что тебя волнует то, что чувствую я, и чтобы упокоить тебя, скажу, что я очень счастлива сейчас. Впервые за то время, как я уехала из Москвы. И я не хочу отказываться от этого неожиданного, но столь долгожданного счастья. Просто сегодня столько событий произошло, что мне нужно прийти в себя.
Витя был настолько счастлив, что до того, как Лена сказала, что устала сегодня, даже не подумал об этом. А, услышав от нее, и сам понял, что день был сложным, и не мешало бы отдохнуть, так как завтра день обещал быть не менее тяжелым.
- Ты права, - согласился мужчина. – Просто я настолько обрадовался, увидев тебя, да и после, когда смог обнять тебя, что забыл о том, что было днем и что мы не одни. А ты вообще травмирована, тебе отдых нужен, а я тут с разговорами лезу. Извини. – Он чмокнул девушку в макушку. – Давай спать, ты права.
Лена все еще смотрела на Виктора, будто пытаясь что-то прочитать в его взгляде. Но мужчина увидев, что она не опустила голову, а, все еще приподнявшись, смотрит на него, потянулся к ней и осторожно прикоснулся к ее губам своими. Легко касаясь, будто пытаясь убедиться в том, что это не сон, который так часто его преследовал, Витя начал покрывать губы девушки легкими, нежными поцелуями. В них не было страсти, это были прикосновения вызванные настоящим чувством. Лена отвечала ему точно такими же прикосновениями, так же как и он, пытаясь поверить в то, что сказка стала исполняться.
Девушка первая оторвалась от губ мужчины и положила голову ему на грудь, удобно устраиваясь в его объятиях и пытаясь как можно ближе прижаться к нему.
- Спокойной ночи, - прошептал Витя.
- Спокойной ночи, - в тон ему ответила Лена сонным голосом и практически сразу же погрузилась в сон. Давно ей не было так хорошо и спокойно как сейчас, в руках любимого мужчины.

Вот это на всякий случай, вдруг кто-то захочет настучать нам по голове за медлительность, а также за большую продку.

 Отправлено: 22.09.09 10:40. Заголовок: Утро казалось, наст..

Утро казалось, наступило очень быстро. Не успели уснуть, как в домик постучали спасатели. А после все завертелось - закрутилось и их доставили в гостиницу.
И Лене, и Вите не терпелось увидеть детей.
- Лен, я быстренько к Сережке и…
- Бери его с собой, и приходите все вместе ко мне. Я хочу познакомить вас с Сашей. – Как-то смущенно сказала Лена и посмотрела на Диму. Мальчишка тоже немного неловко себя чувствовал, ведь прекрасно понимал, что теперь Лена войдет в их жизнь. И не одна, а с дочкой.
- Хорошо, - радостно улыбаясь, согласился мужчина. – Мы скоро будем. – Затем, поглядев на Лену, добавил, - идем, я провожу тебя до номера, а то ты хромаешь еще.
Довел до дверей номера, но внутрь входить не стал, решил сделать это вместе с сыновьями. Поэтому на прощание лишь приобняв Лену за плечи, быстро ушел с Димой к ним в номер.
Виктор с детьми вернулся быстро. Едва увидев здорового и улыбающегося сына, поблагодарил приходящую няню за то, что она провела столько времени с ребенком, щедро заплатил ей и отпустил. А сам подхватил смеющегося от радости встречи с отцом Сережку и пошел в номер любимой девушки.
Лена его ждала. Открыла дверь с малышкой на руках. Первое, что бросилось Виктору в глаза, была белокурая макушка ребенка, так как девочка сидела на руках мамы спиной к Вите. Когда же все оказались в комнате, малышка развернулась и поглядела на вошедших гостей.
В ту же секунду Виктора прошибло будто током. Девочка смотрела на него искрящимися голубыми глазами. Точно такими же смотрел на него Сережка, а так же точно такие он видел каждый раз, когда смотрелся в зеркало. Изумленно поднял голову и посмотрел на Лену, как бы ожидая от нее ответа.
Молчаливый вопрос в его глазах, встретил столь же молчаливый ответ в глазах девушки.
Она подошла к Виктору и спокойно сказала дочери:
- Саша, познакомься, это твой папа. – Лена поймала все еще изумленный взгляд Виктора и продолжила знакомство дальше. – А так же твои братики - Сережа и Дима.
- Па-па? – По слогам повторила малышка и посмотрела на мужчину.
Витя не до конца придя в себя, опустил на пол сына, которого до сих пор держал на руках и тихо сказал:
- Можно?
Но девчушка сама потянула к нему ручки, говоря, что хочет, чтобы он ее взял к себе. Лена осторожно передала дочку в руки отца, не отрывая взгляда от знакомства таких родных друг для друга людей.
Витя прижимал к себе этого светловолосого ангелочка и не мог поверить в свое счастье. Это его дочь. Его и Ленина. Он так хотел, чтобы у них был малыш, так хотел еще тогда, когда узнал, что Алиса беременна, но тогда его желанию не дано было сбыться. Вернее оно сбылось, только он об этом не знал. А оказывается он в очередной раз, так же как и много лет назад, когда впервые любил Лену, не позаботился о ее безопасности. А Ленка снова оказалась одна. С ребенком.
- Дочка, - прошептал мужчина, вглядываясь в улыбающиеся личико девочки. Затем присел и отпустил малышку на пол. – Ну что, давайте знакомиться. Дим, - он посмотрел на сына, - они еще маленькие, не совсем все понимают, но ты теперь знай, у тебя есть не только брат, но и сестренка.
Витя посмотрел на Сашу и Сережу и непроизвольно улыбнулся. Они стояли рядом и смотрели друг на друга. Затем начали носиться по комнате и весело смеяться.
- Дим, - обратился к подростку мужчина, - пригляди за ними, мы не надолго.
- Хорошо. – Согласился мальчишка.
А Витя, взяв за руку Лену, которая так и стояла молча все это время, повел за собой в соседнюю комнату, как оказалось, спальню. Едва он за ними закрыл дверь, как тут же прижал к себе Лену и начал порывисто осыпать ее лицо поцелуями, шепча между ними:
- Ленка… люблю…
Закончив одаривать девушку такой невинной лаской, стиснул ее в объятиях, пытаясь хоть так убедить себя в том, что она реальная и стоит рядом с ним.
- Почему ты мне не сказала сразу, что Саша моя?
- Не знаю, - тихо ответила Лена. – Наверное хотелось, чтобы ты сам ее увидел и все понял. Правда я боялась, что ты не увидишь в ней себя, что это только я вижу тебя, потому что знаю, что она твоя. Но ты…
- Да я с первого взгляда понял, что эта малышка моя. – Снова сжав ее в руках, сказал, - прости меня. За то, что в наши встречи не думал о том, что может последовать за ними для тебя. В первый раз - выкидыш, в последний раз - ребенок.
- Я ни на минуту, ни на секунду не пожалела о том, что она у меня есть. Наоборот, когда поняла, что беременна, была очень счастлива. Ведь ты был женат, а мне хотя бы ребенок твой останется, как воспоминание и как возможность хотя бы на него излить всю ту любовь, которую я не могла выплеснуть на тебя.
- Лен… - он немного отстранился от девушки и посмотрел ей в лицо. – Ты…
- Вить, ты всегда был для меня самым близким человеком на земле, - перебила его девушка. – Даже тогда, когда был далеко от меня, я все равно помнила о тебе и все равно… любила тебя. Я не знаю, как все могло бы сложиться, не уедь я тогда к родителям, не потеряй ребенка, да и просто, не спровоцируй тебя на ту ночь. Но то, что есть сейчас, я не отдам ни за что. Дочка, это все что у меня было. Оставались, правда, еще мечты, и теплые сны о тебе. Я в них вначале не верила, а затем… Ведь мы постоянно сталкиваемся и я не знаю, как это назвать. Пусть редко, но, не смотря на годы, которые идут и разделяют нас, мы все равно встречаемся. И каждая встреча несет в себе радость. И если вначале мне было больно от того, что Саша не узнает своего отца, то после я стала понимать, что мы обязательно встретимся. Когда-нибудь, но встреча произойдет. И я не ошиблась.
- Я сделаю все возможное теперь, чтобы наша встреча никогда и не завершалась.
- Витя… - Лена не знала, что сейчас нужно было сказать, но понимала, что между ними до сих пор еще ничего не ясно. – Ты… мне тяжело говорить, - неожиданно сказала девушка. – Тяжело от того, что мы столько времени не виделись, что и в последние наши встречи, мы практически не разговаривали, в то время как до моего отъезда из Москвы, мы были лучшими друзьями.
- Я знаю, - тихо сказал мужчина и поцеловал девушку в висок. – Мне и самому нелегко сейчас. Даже не знаю от чего больше. От осознания того, что я наконец-то встретил тебя, от того, что знаю, что у меня есть дочь, или от того, что теперь я всегда буду рядом с тобой. – Затем, задумавшись на мгновение, решил задать интересующий его вопрос. – А ты давно развелась с Эдгардом? Тогда когда поняла, что беременна?
- Я не разводилась с ним, - спокойно ответила Лена, чем заставила замереть мужчину в испуге. – Для того чтобы развестись, мы должны были жениться, а мы с ним никогда не были мужем и женой. Мы были помолвлены, но до свадьбы дело так и не дошло.
- Как? – Витя все еще был под впечатлением от ее слов и плохо понимал то, что она говорила. – У тебя было кольцо, ты…
- Кольцо было, да. Но мне его подарили на помолвку, а не на роспись. Я сама оттягивала свадьбу, а после нашей встречи в Берлине, разорвала помолвку. Понимала, что никогда не буду с Эдгардом счастливой. Да и его мучить не хотела, он ведь искренне ко мне относился. Я подумала, что он еще может встретить кого-нибудь, кто его будет так же сильно любить, и кого сможет полюбить он сам. Но это была не я. Я с самого начала его не любила, а любила тебя. Просто пыталась забыть о твоем существовании, в то время как судьба не позволяла мне этого сделать.
- Так в нашу встречу на море ты была уже свободна? – Изумленно спросил Витя.
- Да. Только это ничего не меняло, ты ведь был женат.
- Но… но ты могла сказать мне об этом.
- Да зачем, Вить? Зачем? Я хотела расстаться с Эдгардом, я рассталась. Если бы ты захотел расстаться с Алисой, ты бы сделал это до того, как я могла бы тебе в этом признаться. Я не хотела, чтобы ты что-то решал только потому, что я была одна. Мне хотелось, чтобы ты сам принял решение, сам решил, кто для тебя важнее.
- Я и решил, - уже тихо сказал мужчина. – Только решение мое длилось ни один год. А все это время ты страдала. Да и я тоже. Ты простишь меня когда-нибудь за это? За то, что все это время, мучил тебя, ни смел признаться тебе в своих чувствах, не мечтал даже о том, что ты можешь быть со мной. А на море… - Витя закрыл глаза, вспоминая те дни, что они провели вместе на юге. – Там я понял, почувствовал, что небезразличен тебе и решил все изменить. Только долго менял что-то. В результате, как и всегда, все снова сделала судьба. Это как провидение какое-то. Мы бежали друг от друга, все это время, а оно нас сталкивало и сталкивало. Даже живя в разных странах, мы продолжали встречаться и снова отдаляться друг от друга. Но даже не смотря на это, мы любили друг друга. – Затем, словно что-то вспомнив, немного отстранился от девушки и, заглянув ей в лицо, спросил, - любили?
- Любим, - тихо и смущенно ответила Лена.
Витя расплылся в счастливой улыбке и задал еще одни вопрос:
- Ты простишь меня за то, что и при том, когда ты потеряла ребенка, и после, когда снова была беременной и родила малышку, меня не было рядом? Я знаю, что я виноват, и я буду пытаться загладить свою вину, но мне важно знать, простишь ли ты меня когда-нибудь за это?
- Вить, о чем ты говоришь? Мы оба пытались жить, жить так, как считали лучшим, в то время как это было неправильным. Мы оба в чем-то виноваты, мы оба, понимаешь? Не ты, и не я, а мы вдвоем. И поэтому прощать мы должны друг друга, а ни я тебя.
- Леночка, - Витя стиснул девушку в объятиях, в который раз за последние сутки с такой силой, что она даже застонала непроизвольно. Она понимала, что он был сильным, но вот боялась, что столь сильные объятия оставят на ней синяки.
- Витя, ты задушишь меня. А если не задушишь, то переломаешь все кости.
- Прости, - он тут же немного расслабил объятия, - просто я так счастлив сейчас. От осознания того, что ты со мной, от того… - Остановился на мгновение и задумался, а Лена испугавшись неожиданного молчания, подняла голову, вглядываясь ему в глаза. – Лен, ты выйдешь за меня замуж? – Поймав ее взгляд, спросил Витя. – Согласишься принять в свою семью меня и моих детей?
- Вить… - на глаза девушки навернулись слезы. – Я тебе уже говорила, что твои дети, это часть тебя, а значит, и часть меня тоже, потому что ты давно уже вошел в мою жизнь. Вошел в нее настолько, что я уже временами не понимаю, где я, а где ты. Несмотря на то, что и были мы не вместе, Саша мне каждый день, каждый час, каждую минуту напоминал о тебе. А когда не было ее, а был Эдгард, я подсознательно искала в нем хоть что-то от тебя и снова думала только о тебе. Я полюбила тебя еще в школе, и за прошедшие годы любовь не исчезла, она стала только сильнее.
Витя слушал слова Лены и понимал, что еще никогда не был так счастлив как сейчас. Мало того, что она теперь с ним, что у них есть дочка, что она принимает его сыновей, так она еще и любит его. Сердце в груди билось так быстро, словно хотело выпрыгнуть оттуда от счастья. Но Виктор не позволял этого сделать, так как и сам сейчас практически прыгал от счастья. Только одно еще было неясно…
- Ты так и не ответила, ты выйдешь за меня?
- Да, - просто сказала Лена. – Потому что не могу больше без тебя.
- Ленка, я обещаю тебе, что ты никогда не пожалеешь об этом. – Витя порывисто поцеловал ее в губы, а затем схватил за руку и потащил к двери. – Пойдем детей обрадуем, что теперь у них есть целая, настоящая семья – мама, папа и братишки с сестрой.
- Думаешь, их это обрадует? – Как-то замявшись, спросил Лена, намекая на реакцию Димы.
- Не бойся, они будут счастливы, я уверен в этом. К тому же, - Витя обнял девушку за плечи, - ты не поверишь, но вчера, когда мы были в домике, мне Димка сказал, что по тому, как я смотрю на тебя, он видит, что я люблю тебя. К тому же, он добавил, что будет только рад, если мы с тобой поженимся.
- Так ты сделал мне предложение только потому, что Дима этого захотел? Только потому, что он не против? – Уже успокоившись и слегка поддразнивая мужчину, спросила Лена.
- Ну конечно, - рассмеялся Виктор. Затем, став серьезным, добавил, - я бы женился на тебе, даже если бы он этого не сказал. Если был бы против, мне пришлось бы с ним поговорить и все объяснить, но я очень рад, что этого не пришлось делать, что он сам все понял. И пожелал нам счастья.
- Мы же его не разочаруем, правда? И будем счастливыми?
- Всегда. Потому что теперь мы - вместе. Потому что теперь мы - семья.

Конец.