Отправлено: 01.11.10 22:08. Заголовок: Я хочу жить!

Автор: Ирина и К
Название: Я хочу жить!
Рейтинг: R
Жанр: Romance, Angst, ООС
Пейринг: КВМ
Статус: в процессе
Размер: макси
Бета: Шато Марго
Примечание автора: Всем привет! Выкладываю этот фик на свой страх и риск. Здесь затронуты темы, к которым я не имею никакого отношения или уже давно к ним не причастна. Поэтому все замечания и поправки принимаются с огромной благодарностью. Девочки, пишите куда угодно! Хоть в личку, хоть в комментарии. Для меня это важно.
Хочу сказать спасибо всем, кто хоть как-то поучаствовал в процее создания. В первую очередь огромную благодарность хочу выразить Даше, которая является не только бетой, но и идейным вдохновителем и вообще ни одной строчки не написано без нее. Даша, ну ты сама все знаешь. Так же Лене Лионе и Анютке Басистке. Девочки, вы лучшие! А еще отдельное спасибо тем, кто ждал.

Комменты вот здесь http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000195-000-0-0-1289897801<\/u><\/a>
Ну что, поехали...

А вот это чудо преподнесла мне Лика freedom
<\/u><\/a>
Ликусик, вот слов нет... Спасибо тебе, мой хороший

 Отправлено: 01.11.10 22:09. Заголовок: Девушка лежала в бол..

Девушка лежала в больничной палате, уставившись пустым взглядом в потолок. Взгляд был таким же пустым, как и ее жизнь, которая стала таковой после поставленного ей диагноза. Разрыв крестообразной связки коленного сустава. Всего пять слов, и с напророченным большим спортивным будущим можно проститься навсегда. Приговор в пять слов. Уж лучше сразу смертный. Чтоб не мучиться. Как жить, когда вся твоя жизнь и была спорт?! А теперь осталась только оболочка из ПЯТИ букв. Ни один тренер не возьмет к себе даже в запасные калеку. В баскетболе такие не нужны. Ведь ей еще в школе физрук говорил: «Кулемина, береги свои ноги! Они - твой хлеб». Тогда она просто отмахивалась. А что будет с ее ногами?! Сильные, крепкие, накаченные. Она носилась по залу как молодая кобылка. Ни одна соперница не могла ее остановить. А многие даже не пытались. Ее прыгучести и выносливости позавидовали бы даже легкоатлеты. Еще на соревнованиях в девятом классе ее заметил главный тренер училища олимпийского резерва и, не раздумывая, пригласил в свою сборную. Сколько тогда счастья было в детских глазах. Сумку стала собирать еще до начала выпускных экзаменов. Родители, находящиеся в длительной командировке за границей, дали кучу наставлений и обещали приехать на первое сентября. Сухо, но приемлемо. Она привыкла. Зато дед был вне себя от счастья, даже несмотря на то, что ему придется остаться одному в двухкомнатной квартире. Но он всегда знал, что внучку ждет большое будущее, что она не зря рождена на этот свет. Все те годы, что они жили вместе, он удивлялся ее упорству. В ней всегда присутствовал спортивный дух и воля к победе. Она должна быть первой! Только первой! И никак иначе. О ее спортивных достижениях свидетельствовали полки, забитые многочисленными кубками, грамотами и медалями. Она не сразу выстрелила. Класса до седьмого была просто прилежной ученицей, как и положено девочкам из приличной семьи. А она другой и не могла быть: дед – известный писатель-фантаст, а родители – ученые-медики. Ей все давалось легко, без особого труда. Но когда родители уехали в командировку, не взяв ее с собой, она изменилась. Стала тихой, замкнутой, не собранной. Даже поднимали этот вопрос на очередном педсовете, решили что-то предпринять, чтобы вернуть девочку в привычное русло. Чем только не пытались ее увлечь! К наукам она стала равнодушна, потому как считала это главной причиной того, что она сейчас без родителей. Они ведь ученые. Значит, в школе хорошо учились. Железная логика. А что вы хотели, седьмой класс. Кое-как затащили ее в кружок кройки и шитья. Она походила неделю, нашила им кучу всего того, что они учат шить девочек годами, и бросила это гиблое дело, которое не представляло для нее никакого интереса. Потом еще была «лепка», «умелые ручки» и даже «оригами». Последним она занималась месяц. Но только потому, что там фигурок много. А когда надоело, она и это бросила. Учителя снова взялись за голову. Очередной педсовет. Вариантов ноль. Так и не найдя решения, директор распустил всех, попросив задержаться физрука.
- Алексеич, выручай, – тяжело сказал директор.
- Что, опять на дискотеке за тебя подежурить? Да запросто, – с готовностью как всегда громко ответил учитель физкультуры.
- Какая дискотека? – непонимающе уставился на него мужчина.
- Как какая?! Которая по случаю конца третьей четверти. Палыч, ты чего? Совсем со своей Кулеминой про дела школы запамятовал.
- Эх, Алексеич, она и есть дело школы. Девчонка же на глазах чахнет. Вон как похудела. А оценки? Ты посмотри, посмотри. – Кинул ему журнал. – Одни четверки! А она на медаль же шла. Круглая отличница!
- Ну так от меня-то ты чего хочешь? Чтоб я с ней уроками занимался? Так я, это, сам в школе с двойки на тройку перебивался.
- Может, ты ее, это…
- Чего, это? – испугался физрук.
- Ну, в секцию какую свою возьмешь? – Это была последняя надежда.
- Я?! Кулемину?! В секцию?! – чуть не расхохотался.
- А что?
- Нет, у нее, конечно, пять по моему предмету, но вот как-то рвения я за ней не замечал.
- А ты увлеки, – не отступал начальник.
- Да что ж я, юнец, что ли какой, увлекать красну девку?! – Резко встал возмущенный физрук.
- Тихо-тихо, не кипятись. Ты пойми, ее нельзя бросать. Ну, занимаются же у тебя девчонки чем-то.
- Ну, занимаются.
- Вот и пусть она этим займется.
- Вот как ты себе это представляешь? Она ж не дура! Ты что думаешь, не понимает, для чего вы все с ней носитесь? А у нее, между прочим, переходный возраст! – Помахал указательным пальцем перед носом Николая Павловича.
- Да знаю я, знаю. Но другого варианта у меня нет, понимаешь, не-ту. – Потряс очками. – Алексеич, помоги, очень тебя прошу. А вдруг что получится?
- Ну, ладно. Я попробую, - пробубнил мужчина, - но ничего обещать не буду.
- Алексеич, друг! Если у тебя получится, с меня премия! – Положил руку на сердце.
- Ну да, как же, дождешься от тебя. Вон, козлов обещаешь уже третью четверть.
- Будут тебе козлы! – Николай Павлович был готов на все.
- И маты новые, – усек удачный момент физрук.
- И маты, Бог с ними.
- Ты сам сказал. – Победно улыбнулся Алексеич, уже держась за ручку двери.
- Иди уже, вымогатель. – Махнул рукой.
А Алексеич шел по коридору и гадал, куда же ему пристроить Кулемину. Женских секций у него немного. А точнее одна – гольф. Но он себе даже представить ее там не мог. Кулемина с «клюшкой» в руках – знатное зрелище.
На следующее утро по дороге на работу он прокручивал в голове, как он будет «завлекать» девчонку. Но все его надуманные предложения звучали фальшиво. Поэтому, плюнув на все это, он зашел в школу. Первым уроком была как раз физкультура в Ленкином классе. Подходя к дверям, прислушался. В зале раздавался стук мяча об пол, а потом шуршание сетки.
«Чистый», - констатировал физрук, довольно улыбаясь, - «Смирнов, небось», - предположил он и заглянул в зал. Но как только открыл, то тут же закрыл дверь. А потом открыл еще раз. И снова закрыл, но уже не от шока, а для того, чтобы не быть замеченным. Чуть придя в себя, приоткрыл маленькую щелочку и стал подглядывать. Кулемина, почеканив несколько раз об пол баскетбольный мяч, технично отправляла его в кольцо, не играя об щит. Кидала из-за головы двумя руками. И все время траектория была одной и той же. Как будто просчитанной.
Прятаться больше не было смысла. Он уже все видел.
- Кулемина, ну-ка, отойди вон туда, - указал на линию трехочкового, - и попробуй кинуть. Сможешь?
Девушка безразлично пожала плечами, но отошла на указанное место. Завела руки за голову и совершила бросок, даже особо не целясь. Но результат был прежним – «чистый».
- Молодец, – довольно протянул преподаватель. – А ну, давай еще раз.
И снова мяч в сетке, даже не задевая кольцо.
Алексеич одобрительно качнул головой и без слов отправился в подсобку. Там он и принял решение. На уроке, вместо запланированной сдачи нормативов, разделил класс на команды и дал баскетбольный мяч. А сам удалился в подсобку. Оттуда он наблюдал за Кулеминой. Девушка была вся в игре, но в то же время каждое действие ее было продумано, а движение просчитано. И она ни разу не промахнулась. Так же он отметил признаки, присущие настоящим профессионалам. Это убивающее соперников спокойствие и чувство партнера. В паре с Гуцуловым они даже разыгрывали комбинации. Интересные такие комбинации. Казалось бы, вот тебе и решение. Вот только секции женской по баскетболу в их школе не было. Но соблазн был велик. И не только из-за козлов. Он хотел ее попробовать в настоящей игре.
«Эх, была не была», - подумал физрук.
- Кулемина, у нас сегодня после уроков тренировка. Не хочешь зайти?
Она в ответ пожала безразлично плечами и пошла в раздевалку.
Если честно, то он даже не надеялся, что придет, но когда она опустилась рядом с ним на скамейку, он был приятно удивлен. Посмотрел на нее одобрительно и снова стал наблюдать за игрой. Лена тоже смотрела. Во втором тайме один парень присел на лавку.
- Что, сдох? – укоризненно спросил тренер.
Парень ничего не ответил, потому что и так не мог отдышаться.
- Кулемина, не хочешь попробовать? – как бы между прочим спросил он.
А она снова сделала безразличный жест плечами, который физрука стал уже порядком раздражать.
- Так, - свистнул в свисток, - замена! Гуцул, вместо Васильева Кулемина. – Ребята загудели. - И без комментариев! – гаркнул на них Алексеич. Все в момент притихли. – Разберешься, кто против кого? – обратился он к Ленке. Она молча кивнула головой.
- Забивать надо вон туда, - указал на кольцо противника Гуцулов. – Но наперед дам совет: не мешайся под ногами.
Лена смерила его недобрым взглядом, хотя он вроде ничего такого не сказал, но вот его тон ей не понравился. Хотя на уроке они и сыгрались. Но уже спустя пять минут, тренер не мог нарадоваться. Он еще ни один матч не смотрел с таким азартом. Кулемина и Гуцулов в паре – это нечто. Они как близнецы, которые чувствуют друг друга на расстоянии. Телепаты. Гуцул, конечно, менее сдержан и вспыльчив, но она своим непробиваемым спокойствием уравновешивала его. Он не получал от нее ответной реакции и затухал в секунду. А ее интерес и спортивную злость выдавал только острый взгляд и раздувающиеся ноздри. Иногда она сжимала губы, превращая их в тонкую полоску, но это было только иногда, когда соперник играл жестко и сбивал с ног.
После окончания тренировки Алексеич не стал к ней подходить и что-то говорить. Эта девочка не так проста. У нее есть внутренний стержень. Поэтому он во всеуслышание объявил, что тренировка окончена и удалился в подсобку.
Ленка пошла в раздевалку. Но на следующий день она появилась на тренировке и так же села на скамейку рядом с тренером. В этот раз он сам произвел замену и выпустил ее на площадку. А после тренировки зашел в раздевалку и спросил:
- Хочешь в команду?
Лена едва заметно кивнула, но глаза все сказали за нее. В них появилась жизнь.
Так Кулемина и попала в баскетбол. Оценки поползли вверх, а в спортзале появились козлы и маты. Но физрук и без них был счастлив. Их команда с появлением Ленки выбилась в лидеры, и они без труда забирали самые высшие награды.
Девушка пользовалась уважением среди ребят, а ее персональный напарник Игорь Гуцулов стал лучшим другом. Жизнь налаживалась.
Однажды на тренировке она споткнулась о мяч и больно ударилась коленом. Тогда тренер и сказал ей эту сакраментальную фразу. Нога быстро зажила, и Ленка махнула на предупреждение Алексеича. Кто ж тогда знал…
Этот мужчина пятидесяти лет от роду вообще сыграл важную роль в становлении Лены Кулеминой. Той, которой она была сейчас. Вернее до травмы – после этого события ее никто не узнавал. Даже Гуцул.

 Отправлено: 02.11.10 14:21. Заголовок: Алексеич - незаурядн..

Алексеич - незаурядный человек, повидавший жизнь и посвятивший ее спорту. В далекой юности был очень перспективным спортсменом, но ради заботы о семье, оставшейся без кормильца, пошел на дневное в физкультурный, а вечером не брезговал никакой работой. Женился только на последнем курсе, а когда родился сын, ему было уже почти двадцать шесть. Как и полагается, с детства приобщил его к спорту. У мальчика была наследственность отца, выбрал он слалом. Поставил перед собой цель и вот сейчас защищал честь страны на всероссийских соревнованиях. Алексеич им гордился, но не афишировал это. Потому как сам общался с сыном очень редко, в перерывах между бесконечными соревнованиями и сборами. А после смерти жены и того реже. В Ленке он видел отражение своего пацана. Вот было у них что-то общее. Наверное, такое молчаливое упорство, с которым они шли к своей цели. Алексеич это понимал и всячески поддерживал ее, но не сюсюкал, а, наоборот, гонял ее ни чуть не меньше, чем пацанов-одиннадцатиклассников, а она даже не возмущалась. И ни разу не пожаловалась. Можно даже сказать, что он воспитал в ней того самого спортсмена без пола и личной жизни. Вся ее жизнь - это дед и баскетбол. Этого ей было вполне достаточно. В то время как ее одноклассницы уже во всю красились и строили глазки мальчикам из параллельного класса, она растирала синяки на ногах "Спасателем" и делала мужской маникюр - чтоб не царапать, как баба. А в мужском внимании она не нуждалась - все ребята в их команде опекали ее и относились как к сестре. А цербер по кличке Гуцул так вообще нагонял ужас на потенциальных поклонников, все тех же спортсменов. Девушкой Кулемина была симпатичной, высокой, стройной. Сутулилась только немного. Но имела красивую грудь, от которой даже у Гуцула слюнки иногда текли, когда она после тренировки надевала обтягивающую майку без лифа.
Сам же Игорь пользовался у Ленкиного деда бесконечным доверием, потому как забирал и всегда приводил внучку с гулянки вовремя. Не говоря о том, что их спортивный режим не допускал употребления алкоголя, сигарет и наркотических средств, а наличие постоянной охраны в лице Гуцулова позволяло фантасту совершенно спокойно заниматься творчеством и не волноваться за внучку-подростка в переходном возрасте.
Но как-то весной Ленка, переодеваясь перед любимой физкультурой, стала свидетелем разговора женской половины ее класса, которые с открытыми ртами слушали, как Полина Зеленова, самая красивая, но не менее противная девочка школы рассказывала про свой незабываемый поцелуй со старшеклассником.
- Кулемина, а тебе не интересно? - удивленная тем, что она не заходится восторгом, спросила Зеленова.
- Нет, Полин. Вот если бы ты рассказывала про вчерашний баскетбольный матч, - подняла наиграно-мечтательно глаза к потолку Ленка.
- Ах, ну да. У кого я спрашиваю, - съязвила девушка. - Тебя ж в спортивном костюме от пацана не отличишь.
- Главное, чтобы ты не перепутала, - ответила Лена, поставив блондинку в тупик. А потом закрыла ящик и вышла из раздевалки.
Вся игра прошла в жутком напряжении. Кулемина играла жестко, даже агрессивно, почти сбивала с ног напарника неоправданно сильными пасами. Гуцул срывался на нее, но она молчала, только презрительно смеривала его взглядом. Ее не то, чтобы задели слова этой крашеной курицы без намека на мозг, просто внутри колыхнулось что-то женское. И откуда-то появилась злость на Игоря, который отгонял от нее потенциальных ухажеров. Раньше она к этому относилась спокойно, потому как такие отношения с противоположным полом ее откровенно не интересовали. А ведь среди них были старшеклассники, по которым сохла приличная часть женской половины школы.
Выходя из раздевалки, Ленка была поймана за руку разгневанным одноклассником.
- Лен, что происходит?
- Ничего. - Отвела взгляд в сторону.
- Да что, я не вижу, что ли?!
- Гуцул, давай потом, а? Мне домой надо. - Развернулась и пошла.
Парень смотрел на удаляющуюся спину, а когда подруга скрылась за поворотом школьного коридора, пнул чей-то портфель, валяющийся у раздевалки, и направился на выход. Сейчас ее лучше не трогать. Он это понимал. Но легче от этого ему не стало. Четко решил, что узнает у нее все, чего бы ему это не стоило.
За все время общения с этой девчонкой, несмотря на ее непробиваемость и упертость, он никогда не видел ее в таком состоянии. Она стала ему очень близкой. В каком качестве, он определить не смог, но точно понимал, что за нее порвет любого. Вообще спроси у него, кто для него Лена Кулемина, он бы ответил, что лучший в мире напарник. Ну это так, с ходу. Потому что они оба жили баскетболом. Это было главным в их подростковой жизни. Но и другом она ему тоже была. Они не обсуждали девчонок, которые строили ему глазки, не делились самым сокровенным, потому что этого не было, но ближе и роднее у него никого и быть не могло. Но и отрицать того, что она ему нравилась как девушка, вернее как ее оболочка, он тоже не мог. Сколько раз ловил себя на том, что откровенно пялится на ее грудь; что становится жарко, когда она облизывает пересохшие губы; часто задумывался о том, какие у нее красивые глаза и как вкусно от нее пахнет. Но никогда не думал о ней, как о своей возможной девушке. Может, потому и не думал, что считал ее другом. Просто внешность у нее такая, женская.
Вечером он набрал ее и сказал, что зайдет как обычно. А она, как обычно, ответила, что будет ждать. Он зашел в семь вечера. Она открыла дверь, уже натягивая кеды, схватила ветровку и, сказав привычную фразу: "По тебе часы сверять можно", хохотнула и вышла к нему. Даже намека на то ее настроение. Она была прежней. Вечер прошел по заезженному плану. По ритуалу перед тем, как попрощаться, они присели на скамейку возле ее подъезда, и только тогда он решился задать терзающий его вопрос:
- Лен, может, все-таки расскажешь, что случилось?
Она сначала посмотрела вдаль, чуть прищурившись, а потом повернулась к нему, улыбнулась, как бы говоря, что все хорошо, и сказала:
- Не бери в голову.
- Кулемина, у нас с тобой никогда секретов друг от друга не было. Тебя кто-то обидел?
- Нет. - Рассмеялась. Ей нравилось, когда он о ней пекся. - Все нормально, правда.
- Лен, - не унимался парень.
- Да ерунда.
- Кулемина, я тебе друг или кто?!
- Ну, просто Зеленова сегодня рассказывала, как с Михайловым из одиннадцатого "А" целовалась. Ну, с тем, который ко мне подкатывал, помнишь?
- Помню. И что?
- Ну, она сказала, что мне это неинтересно, потому что я как пацан, особенно в спортивном костюме.
- А! Вот в чем дело! А я думаю, чего ты сегодня надушилась так? - Хохотал парень. - Губы вон блеском намазала.
- Не блеском, а гигиенической помадой. - Толкнула его в плечо, тоже веселясь. - У меня губы обветрились. А духи просто последние выпрыскала, чтоб флакон выкинуть.
- Ой, да ладно тебе, - издевался парень.
- Да мне с большой колокольни на эту кость без мозгов и на то, что она говорит.
- Ага. И поэтому ты своего напарника чуть мячом не пришибла. А может, ты ей позавидовала? - продолжал цеплять подругу.
- Вот знаешь, наверное, позавидовала, - вполне серьезно согласилась она.
Он аж поперхнулся.
- Кулемина, ты серьезно? - Она кивнула. - Лен, чему?! Она ж тупая, как пробка!
- Зато на девушку похожа. И уже целовалась, - ровно говорила спортсменка, как будто и не важно это ей. Так, констатация факта.
- Нашла чему. Да ты намного красивее ее! - Вскочил со скамейки. - А то, что она уже целовалась, - подбирал аргументы, - да она с половиной школы уже перецеловалась! Только вот чести ей это не делает.
- Гуцул, - хохотала блондинка, - что ж она тебе такого сделала?
- Да ну тебя, Кулемина, нашла на кого равняться.
- Да не равняюсь я на нее. Просто она уже целовалась, а я нет.
- Тоже мне трагедия. Успеешь еще.
- Гуцул, - сощурилась.
- Чего? - Слегка возмущенный парень оторвался от безразличного разглядывания детской площадки и посмотрел на нее.
- Поцелуй меня. - Без эмоций.
- Лен, ты чего?
- Вот видишь, даже ты не хочешь со мной целоваться. - Она знала, куда надо надавить, чтобы он сделал по-ее.
- Мы ж друзья, - растерялся парень.
- Ну, вот и окажи другу услугу. Вот поцелуюсь с тобой и успокоюсь.
Ее взгляд был настолько уверенным, что ему стало не по себе. Сел рядом, нервно почесав затылок.
- Лен, я так не могу.
- А как можешь?
Он не знал, что сказать.
- Может, ты просто не умеешь?
- Да я еще летом на даче в бутылочку играл!
- Ну так поцелуй меня.
- Вот так просто?!
- Гуцулов, если ты сейчас меня не поцелуешь, я буду думать, что ты просто не умеешь. - Грозно посмотрела в глаза. Веский аргумент.
- Ладно, - согласился парень, положение безвыходное.
Девушка довольно улыбнулась, подставила губы, но рук из карманов не вытащила.
- Глаза закрой, - нервничая, заявил Гуцулов.
Ленка хихикнула, почесала нос, но глаза закрыла.
Чуть помедлив, собираясь с мыслями, коснулся ее губ, задержавшись на секунду, а потом чуть-чуть отодвинулся, не решаясь на продолжение. Она же, почувствовав что-то неладное, открыла глаза и встретилась почти вплотную с его угольками, бегающими по ее лицу.
- Гуцул, ты издеваешься? Так первоклашки целуются, - попыталась пошутить. Но парню было не до шуток. У него сейчас жизнь перевернулась с ног на голову.
Ленка смотрела на него не моргающего, не понимая, почему это ее напарник спасовал? Она ведь на самом деле не думала, что он не умеет целоваться. Гуцул умеет все. Но его вот такая растерянность обидела ее.
- Понятно, - тяжело выдохнула она. - Ладно, я пойду.
- Лен, - решил реабилитироваться парнишка.
- Все нормально, Игорь, я никому не скажу. До завтра. - И скрылась за дверью подъезда.
- Черт! - выругался девятиклассник, ударив ногой по металлической опоре.

 Отправлено: 03.11.10 12:04. Заголовок: Два дня Ленка с ним ..

Два дня Ленка с ним не разговаривала. Даже за одну парту не садилась. А на третий с утра Гуцулов видел, как она на глазах у изумленной Зеленовой поздоровалась с тем старшеклассником приветственным поцелуем в щеку. Но это было не все. По их взглядам он понял, что все не просто так. На следующей перемене он выловил напарницу в фойе.
- Кулемина, может, прекратишь дуться? – спросил он, раздраженный увиденной утром картиной.
- А я не дуюсь. Уже не дуюсь.
- Правда? – пораженный таким заявлением.
- Ну конечно! Когда я тебе врала. – Похлопала его по плечу, искренне улыбнувшись. – Плохо без меня? – ехидничала зеленоглазая.
- Ну, как тебе сказать… - делано задумался.
- Ой, да ладно! Мне тоже тебя не хватало.
- Ага. И поэтому ты с этим целовалась сегодня у всех на глазах?
- Ну, это другое. Мы-то с тобой друзья.
- Лен, а чего у тебя с ним?
- Да так… - Потупила смущенный взгляд, стыдливо улыбаясь.
- Кулемина, только не говори, что вы с ним встречаетесь.
- Да, ну как тебе сказать… Поцеловались пару раз и все, – безразлично.
- Ну ты даешь… А если он тебе встречаться предложит?
- Откажусь.
- Да хорош?! А что скажешь?
- Правду. Времени нету.
- Лен, какого времени?! У нас его куча!
- Да ну и хрен с ним. Придумаю что-нибудь. Да просто откажусь.
- Кто ж таким отказывает?!
- Игорь, ты чего это так о нем печешься? Не нужен он мне. Я получила, что хотела, и все. Адьес.
- Ну смотри, Кулемина, с огнем играешь.
- Не ссы, Гуцулик, проблемы будем решать по мере их возникновения.
Но проблемы не встало, потому как началась интенсивная подготовка к соревнованиям, к тем знаковым соревнованиям, которые открыли ей путь в большой спорт. Она всего лишь пару раз отказалась от прогулок под луной с обворожительным старшеклассником, сославшись на жуткую усталость, и он больше к ней не подкатывал с такими предложениями. Все знали, что Кулеминой спорт заменяет все и всех.
В тот сказочно-счастливый день она просто прыгала от переполнявшей радости. Расплескивала ее в окружающий мир, но поделилась только с дедом и верным другом Гуцулом, которому было не до веселья. И она это понимала. Но отчасти. Другой части Лена просто не знала. Парень страдал не только оттого, что его покинет незаменимый партнер, друг и просто хороший человек. После того поцелуя он всю ночь не спал. С губ не сходил вишневый привкус ее помады, и оставалось ощущение мягкости ее губ. Какие мысли только не посещали его взбудораженный мозг. Он столько раз целовался, и не так, а по-взрослому, но ни один поцелуй не поверг его в такое состояние непонятного трепета. Ни одна обладательница даже самых сладких губ не спровоцировала в нем волну нежности и желания оберегать ее, как самый редкий цветок. Он тысячу раз прокручивал этот момент касания, невинного, непорочного и совершенно нелепого. С того момента Лена стала для него больше, чем другом. Он перестал воспринимать ее как что-то неотъемлемое от ЕГО баскетбола. И эти два дня ее игнора только лишний раз убедили в этом. Он совершенно точно определил свою вину, знал, что обидел ее, но в тот момент он и сам не мог понять своего состояния. И еще. Ему хотелось ее поцеловать. По-настоящему. Не для удовлетворения ее интереса, а для себя. Только он знал, чего ему стоило пережить ее рассказ о поцелуе с этим громилой, который она поведала ему по дороге домой в тот день их примирения. Но он понимал, что ей это уже не нужно. Поэтому и старался не выходить за рамки привычных отношений. Но этот день… Он окончательно перечеркнул размеренную жизнь подростка черной жирной полосой. Ее больше не будет рядом, так близко, как ему стало это необходимым. В горле стоял колючий ком отчаяния и невозможности, да даже нежелания что-либо изменить. Спорт – это ее жизнь, и его счастье, что он в ней присутствует хотя бы в качестве уже бывшего напарника и все-таки друга. Единственного напарника и единственного друга. Он мог только надеяться, что им и останется. Он даже смирился с этим. Попытался разделить ее радость от такой значимой победы в жизни. Получилось. Но в тот момент, когда он провожал ее до подъезда, ему показалось, что если он сейчас ничего не сделает, то она уйдет навсегда. Вот просто зайдет в подъезд и больше не выйдет. Поддавшись необъяснимому внутреннему порыву, прижался к ее губам, а потом, когда понял, что она не оттолкнет, осторожно нашел ее язык, который не стал сопротивляться и поддержал его игру. Она ответила. Сладко и открыто, не сдерживая себя. Лена стояла, облокотившись на зафиксированную дверь подъезда, а он боялся ее даже трогать руками. Спустя Бог знает сколько времени этого странного для обоих поцелуя девушка уперлась ему в грудь ладонями и отстранила его.
- Гуцул… - странно улыбнулась и опустила глаза, - я даже не сомневалась, что ты умеешь целоваться.
Парня как кипятком ошпарило. Ведь он мог все разрушить. И то, что было, и то, что могло бы быть. И сейчас он был рад, что она так это восприняла.
- Ну, ты просто в прошлый раз сказала так, что я подумал, будто ты меня лохом считаешь. А я не могу допустить, чтобы ты так думала. А вдруг ты девчонкам расскажешь? – покосился из-под бровей, разглядывая свои пальцы на руке, которой до сих пор облокачивался о дверь.
- Это когда я трепалась, да еще и с девчонками, что ты мог так подумать?! – возмущалась подруга, пребывая в хорошем расположении духа.
- Ну, мало ли… - протянул наигранно парень, намеренно провоцируя девушку.
- Ах ты… - В шутку ударила его в плечо. – Чтобы я от тебя больше такого не слышала!
- Как скажешь, подруга! – Обнял ее по-хозяйски за плечи.
- И давай больше без вот таких поцелуев, а то я подумаю, что ты в меня влюбился.
- Я?! В тебя?! Да прекращай! Я вон с Леркой вчера о свиданке договорился. В кино пойдем.
- С Новиковой?! Да хорош! Она ж по Стасу сохнет.
- По Стасу сохнет, а в кино со мной пойдет. Я уже билеты на "места для поцелуев" приобрел. – И достал из кармана два билета на вечерний сеанс. Ленка только порадовалась крутости своего друга. Вот только невдомек ей было, что на этот фильм он хотел пойти с ней...

 Отправлено: 04.11.10 01:10. Заголовок: А дальше все заверте..

А дальше все завертелось, закружилось. Прямо со следующего дня Ленка занялась подготовкой своей физической формы – не хотелось выглядеть хилячкой среди уже сложившихся спортсменов. В Интернете нашла режим дня олимпийских чемпионов и задалась целью. Составила свой распорядок дня, разработала режим питания, распределила нагрузку. Теперь утро начиналось с обязательных упражнений на растяжку, а потом пробежка в ближайшем сквере. Контрастный душ, завтрак чемпиона и в школу. После учебы обед, два часа отдыха и снова на спортплощадку. До ужина занималась уроками и подготовкой к экзаменам, а после уделяла единственному другу несколько часов своего внимания. Говорила по большей части она, делясь впечатлениями о том, что уже после двух дней нового графика она чувствует, как работают мышцы рук и накачиваются икры. Ну, про растяжку она рассказывать не стала, а наглядно показала, закинув ногу на стоящие неподалеку карусели. Гуцул, как истинный джентльмен, не стал ей говорить, что в принципе ничего не изменилось в ее растяжке, просто одобрительно качнул головой. Лена осталась довольна его реакцией.
Экзамены сданы. Отпраздновали выпускной на теплоходе. Ленка с Гуцулом не отходили друг от друга. Оба явились в голубых джинсах и белых борцовках. Не знающий человек принял бы их за двух парней со спины. Гуцул наслаждался каждой минутой, проведенной с Леной, а она эти минуты отпускала, желая поскорее оказаться там, где ее жизнь непременно обретет смысл. Никаких танцев или трогательных тостов. Для нее это был обычный день. Она ждала первого сентября.
В училище надо было заехать за день до этой даты. Ленка очень волновалась, десять раз проверила сумку, будильник. Последний вечер перед отъездом. Гордо вышагивающая Кулемина шла по направлению к собравшимся на детской площадке бывшим коллегам по команде. Гуцул опаздывал. Как только она подошла к веселой компании, последовали приветствия: пожатия руки и дружеские похлопывания по плечу. Каждый произнес напутственную речь, дал пару советов, как себя вести там, ну и пожелал, чтобы она не забывала их. Кто-то выкрикнул: «Ленок, ну мы же еще сыграем?» Его поддержал каждый из присутствующих. Ленке это очень льстило с одной стороны, а с другой стороны, было дико неудобно из-за повышенного внимания. Она даже немного покраснела. Весь вечер вспоминали соревнования, в основном удачные, а опоздавший Гуцул занял место рядом с ней и только изредка присоединялся к беседующим. Сейчас ему хотелось запомнить ее такой, его Ленкой. Когда все потихоньку начали расходиться, Ленкин несостоявшийся бойфренд вызвался ее провожать, и она, на удивление Гуцула, не отказалась, кинув на ходу Игорю, что будет ждать его завтра и обидится, если он не придет ее провожать. Скрипя зубами пожелал паре спокойной ночи и удалился, чтобы не видеть, как они самозабвенно целуются. Было больно.
Утром он все-таки спросил, чего от нее хотел этот верзила, на что Кулемина ехидно ответила, что просто пожелать доброго пути.
- Целовались что ли? – без присущего ему энтузиазма спросил-таки парень, вертя в руках брелок.
- Что ли, - последовал ответ широко улыбающейся девушки.
Дальше в подробности он вдаваться не стал. Приятного мало. Но прощаться было по-настоящему сложно. Он с тоской в глазах смотрел на суетящуюся подругу, укладывающую сумки в багажник авто; на ее быстрые, но трогательные прощания с дедом, и вот она подходит к нему.
- Гуцул, вот только не надо такого лица. Я ж не навсегда уезжаю. На каникулы приеду. А там, может, и на выходных появляться буду. Это ж не далеко. Всего пара часов на электричке. Да, в конце концов, не в каменном веке живем, мобильники есть. Короче, друг, ты тут не раскисай. Я приеду, и мы с тобой еще сыграем, надерем им тут их…
- Да и ты там тоже не лажай, подруга. Это уже не школьный уровень. Там все серьезно.
- Я тебя не подведу, друг. Ты еще гордиться будешь, что когда-то со мной в одной команде играл.
- Иди уже, звезда НБА. – Улыбнулся первый раз за все утро. Вот это и есть его Ленка, уверенная в себе и упорно идущая к своей цели.
- До встречи, друг, еще увидимся.
Он сто раз в памяти прокручивал их последние объятия. Дружеские объятия. И от таких воспоминаний становилось так тоскливо, что выть хотелось. Но время шло, и жизнь тоже не стояла на месте. Гуцулову вверили нового напарника, и он со всей ответственностью подошел к его воспитанию. Сыгрались, но такой внутренней связи, как с Кулеминой, не было. Но он и не старался ее установить. Он хотел, чтобы это было только их с Ленкой.
А девушка, едва попав в училище, потихоньку стала избавляться от иллюзий и вникать в суть происходящего.
Здесь действительно воспитывали будущих олимпийцев, но просто хорошо играть было не достаточно. График был напряженнее, чем тот, который она нашла в Интернете. Но ей к нагрузкам не привыкать. Больше всего ее поразило то, что здесь были в основном дети из неполных семей. И таких их отбирали целенаправленно. Во-первых, мать-одиночка, а в основном была именно мать, все-таки хотела бы устроить свою личную жизнь, а с вечно мешающейся под ногами дочерью это весьма проблематично. Во-вторых, дети это рассматривали, в первую очередь, как шанс чего-то добиться в жизни, потому что у них нет родителей, которые могли бы им как-то в этом помочь. В-третьих, в таком возрасте и с такими амбициями они не задумываются о последствиях профессионального занятия спортом. Ленка в этом смысле была идеальным вариантом: узнав ее историю от директора школы, представитель УОР мог даже не смотреть на ее игру, но когда он увидел ее в деле, то тут сомнений уже не оставалось. Но это выделило ее из общей массы потока ее года. Она действительно жила баскетболом и у нее были все данные, чтобы добиться самых высоких результатов.
Она быстро влилась в коллектив, нашла общий язык с тренерами и преподавателями. Так как учеба не составляла ей труда, что было весьма ценно в таких заведениях, по возможности все свободное время проводила на тренировках. Ее усердие оценивали, но и тормозили иногда, когда понимали, что она увлекается.
Шефство над ней взял двадцатипятилетний тренер Герасимов Игорь Сергеевич. Сравнительно молодой и амбициозный, абсолютно уверенный в том, что он когда-нибудь воспитает чемпиона. Но его интерес к этой девочке постепенно перерос из профессионального в личный. То, что она выделяется из общей массы, он заметил сразу. Это бросалось в глаза. Ухоженная умная девочка, с хорошими манерами и без вредных привычек, упрямая и упертая, с сильным стержнем внутри. На его нелестные замечания и крики реагировала покорным молчанием, и только взгляд выдавал спортивную злость. Ее хотелось укротить, хотелось подчинить себе, как мужчине.
За небольшой опыт работы с девочками-подростками он уже привык не обращать внимания на только что оформившиеся прелести юного тела, которые в процессе перестанут напоминать что-то женское и соблазнительное, но от вида Кулеминой, выходящей из раздевалки с мокрой головой и в простой борцовке без лифа, мужчина-самец в нем просыпался незамедлительно. Поначалу он стискивал зубы и отворачивался, а потом появилось животное желание смотреть на ее колышущуюся грудь, которая провоцировала эротические фантазии.
Однажды он перед отбоем делал обход. В женской душевой шумела вода. Решил проверить, думая, что просто кто-то не выключил воду. Он зашел в раздевалку, уже когда Кулемина закрыла кран и стояла сушила полотенцем волосы, при этом из одежды на ней ничего не было. Он решительно подошел, не создавая шума, и пройдясь по талии к груди грубой ладонью, накрыл полушарие и сильно сжал сосок. Другая рука скользнула вниз от живота. Девушка напряглась всем телом.
- Расслабься, это очень приятно. Потом сама просить будешь. – Противный хрип резанул ухо.
Ленка не растерялась и так врезала ему прямо по мужскому достоинству, что он согнулся пополам и истошно простонал:
- Ты чего, совсем обалдела?!
- Да пошел ты, извращенец, - презрительно кинула она и вышла из помещения, едва успев натянуть майку и трусы.
Последующую неделю он ее гонял как абсолютно негодную, орал на нее благим матом, увеличил нагрузки. А она молчала, собирала последние силы, но делала. К концу недели Ленка просто валилась с ног. На выходные она домой не ездила с самого первого сентября: она либо отсыпалась, либо, если не вымоталась за неделю, тренировалась. Она хотела быть лучшей. Она должна быть лучшей! Но после такой напряженной недели ее не посетила мысль поехать домой. Не было сил позвонить деду и сказать, что не приедет.
Лена лежала на кровати. Было трудно даже глаза открыть. Все уже разъехались по домам. В комнату вошла Маша и села на кровать.
- Лен, за что так тебя Герасимов?
- За вредность.
- Представляю, – ухмыльнулась девушка. – Отказала ему, что ли?
- Да он и не спрашивал, - хмыкнула.
- Зря ты.
- Мах, ты в своем уме?! – Поднялась на локтях и уставилась на гостью.
- Лен, ему ничего не стоит тебя отсюда убрать. Здесь уже был такой случай в прошлом году. Ната тоже ему не дала. Так знаешь где она сейчас? В училище на швею-мотористку учится. И в баскет ей дорога навсегда закрыта.
- То есть ты мне предлагаешь раздвинуть перед ним ноги?! – воскликнула ошалевшая от услышанного.
- Лен, ты просто подумай. Он ведь не урод какой-нибудь. Да и мужик вроде ничего. Мне кажется, оно того не стоит. Он ведь не только подгадить может, но и помочь.
- Я сама всего добьюсь.
- Если он тебе позволит.
- Да что он может?!
- Подстроит тебе травму и все. Что делать будешь? Жаловаться? А смысл? Все равно уже не годна будешь. – Посмотрела последний раз и пошла к двери. – Лен, у тебя дар, не стоит его гробить из-за девичьей гордости. Относись к этому проще.
Ленка возмущалась внутри. Она, конечно, не собиралась подарить свою девственность мужу, да она вообще об этом не думала, просто это было как-то ужасно. Почему, чтобы ей позволили чего-то добиться, надо обязательно пройти через постель? Но это протестовал скорее не здравый смысл, а ее натура, не желающая подчиняться и зависеть от обстоятельств.

 Отправлено: 04.11.10 18:51. Заголовок: Успела... http://pic..

Успела...

Вся ее прыть спала следующим утром, когда ее разбудил зычный голос личного тренера. Он был сегодня ответственный, поэтому и решил, что Ленке просто необходима дополнительная тренировка. В итоге ушиб бедра.
- Надо быть аккуратнее, - посмотрел с намеком в глаза, подавая руку, - так и травму получить можно. Тогда все. Сейчас иди ложись, ноге покой нужен, вечером зайду и мазью помажу.
Ленка лежала и смотрела матч. В голове была каша. Слова Маши не выходили из головы, а произошедшее сегодня утром только подтверждало их. И этот его взгляд… Более весомого аргумента ей не надо было. Пролежав до вечера, она приняла решение и направилась в душ.
- Игорь Сергеич, можно? – Ленка зашла в комнату отдыха тренеров. Ей не было страшно, она не волновалась. Просто так надо.
- Ты чего ходишь, ноге покой нужен.
- А я пришла, чтобы Вы мазь нанесли.
- Я же тебе сказал, что сам зайду.
- Да все равно из душа мимо шла. Мне по пути, – замялась.
- Из душа? По пути, говоришь. – Покосился на стоявшую у двери Кулемину. - Ну, давай, садись вон на стол, показывай свое бедро, раз уж пришла.
Ленка без слов скинула треники и взгромоздилась на учительский стол, поставив ногу на стул. Мужчина встал с потрепанного дивана и подошел. Она пристально смотрела на него. Ощупал бедро.
- Завтра еще полежишь, а в понедельник можешь опять приступать к тренировкам. Сейчас только мазью согревающей намажу. Болит?
- Не очень. – Слегка поморщилась, когда он надавил на место ушиба.
- Чувствуешь, тепло? – Втирая прозрачное гелеобразное вещество одной рукой, другой массируя мышцы на внутренней стороне бедра.
- Ага. – Ленка действительно его ощущала, только во всем теле.
- Это мазь так греет.
Расслабилась. Тело обмякло и не желало противиться тому, что было действительно приятно. Она прикрыла глаза и откинулась назад, опираясь руками о поверхность стола. В промежности стало влажно. Его пальцы проникли под трусы. Ленка не дернулась, лишь шире раздвинула ноги.
- Лена, девочка моя, - впопыхах вытер влажной салфеткой мазь с руки, жадно терзая ее губы. – Хорошая моя… - Залез под майку. Ленка сдавлено простонала. Трясущимися руками развязывал шнурок на спортивных штанах, припадая поочередно к ее груди. Она не сопротивлялась…
В воскресенье Ленка проспала до обеда. Ее никто не разбудил. Открыла глаза и прислушалась к ощущениям. Низ живота ныл, напоминая о прошедшей ночи. Глупо было отрицать, что все прошло куда лучше, чем она себе представляла. Не было противно или омерзительно от прикосновений этого мужчины. Было по-новому приятно и совсем не стыдно от своих желаний. Даже боли почти не было.
После душа боль окончательно отступила, вернув Лену к привычной жизни. До приезда девчонок провалялась в постели – нога. А потом с интересом слушала их рассказы о проведенных выходных. Близких подруг у нее не было, поэтому она не считала нужным рассказывать о своих приключениях. Она не думала о том, когда это повторится и повторится ли вообще. Для нее было важным, что теперь ее не будут неоправданно нагружать, и никто не встанет на пути ее становления как профессионала.
И действительно, в понедельник все было как раньше: упражнения такие же, как у всех, и отношение такое же, как ко всем. Герасимов только пару раз спросил, как нога. Но так, между делом. Кулемина так же обычно ответила, что все нормально, прошла.
После тренировки в раздевалке к ней подсела Маша и, дождавшись, пока все уйдут, спросила:
- Я смотрю, ты внемлила моему совету?
Лена лишь одарила ее утверждающим взглядом.
- Лен, поверь, так лучше.
- Маш, не парься, все нормально. – Оторвалась от завязывания шнурков и улыбнулась. – Спасибо.
Дверь женской раздевалки бесцеремонно открылась.
- Кулемина, зайди, как закончишь, в тренерскую, я ногу твою посмотрю.
Ее ответа не требовалось, здесь указания тренера выполнялись беспрекословно.
- Пойдешь? – спросила спортсменка, наблюдая за переодевающейся девушкой.
- А ты бы не пошла?
- А если он опять?
- По ходу разберемся.
- Удачи тебе, Лен.
- Спасибо.
Это было искренне.
Лена шла по коридору. Было ощущение, что Маша чувствует себя виноватой. Но вины ее не было. Лена – самостоятельная личность и только она принимает решения. И это решение было осознанным и тщательно взвешенным. Она уже давно поняла, что здесь каждый за себя. Но в помощи она не нуждалась – сама справляется пока. А вот чтоб палки в колеса вставляли… Этого как-то не хотелось. Вся ее жизнь в спорте. Только здесь она действительно живет. И она не собирается сдаваться, чего бы ей это не стоило. Да и разве ж это цена?
- Игорь Сергеич, можно?
- Заходи, Кулемина, - не поворачиваясь на нее. - Показывай ногу. Ты как себя чувствуешь? Ничего не болит? – Многозначный взгляд, который она сразу поняла.
- Да нет вроде, иногда только, когда вспомнишь, – сказала это настолько буднично, как будто ничего особенного и не произошло. Залезла на стол, выставив ногу для осмотра.
- А ты вспоминаешь? – От его самоуверенного взгляда стало как-то не по себе, как будто у него действительно была власть над ней.
Мужские руки скользнули от коленок вверх к месту, где сходились ноги, что спровоцировало у девушки определенные желания. Она смотрела в его глаза, не отрываясь, просто потому что это было невозможно. Сейчас он мог с ней делать все, что угодно. И Ленка боялась именно этого чувства. Чувства зависимости и отсутствия контроля над самой собой. Такое у нее было впервые. И настолько это легко читалось в ее глазах, что Герасимов был просто горд от собственного всемогущества и всевластия. Убрал руки и отошел к диванчику, взял пульт и устремил все свое внимание в телевизор.
- Вечером подойдешь к дежурному тренеру, чтобы мазь наложил и все, завтра уже ничего не будет тебя беспокоить. – Посмотрел на нее с видимым превосходством, криво улыбнулся и снова уставился в телевизор.
Сейчас Ленка почувствовала себя настолько жалкой, что захотелось доказать обратное, разгромив что-нибудь. И это было не из-за того, что всем своим видом он показал, что сделал ее, а оттого, что она не могла себе такого позволить. Это он должен делать то, что ей надо, чтобы ни что и ни кто не мешал двигаться к намеченной цели.

 Отправлено: 06.11.10 13:51. Заголовок: Прошла неделя. Ленку..

Прошла неделя. Ленку грызла досада, что все не так, как хотелось бы ей. Но она никак это не показывала. Герасимов странно на нее поглядывал, как будто напоминая ей, что ему есть чем ее припереть. Но она делала вид, что вообще этого не замечает. И вот перед самыми выходными к ней подошел второй тренер их потока и сказал:
- Ну что, Ленок, потренируемся? Ты теперь на целую неделю поступаешь в мое распоряжение, – веселился молодой сотрудник УОР, с которым у Кулеминой были весьма дружественные отношения и с которым она даже позволяла себе пошло пошутить, что делала крайне редко.
- Что, в полное? – парировала, игриво улыбаясь.
- Полнее не бывает! – принял правила игры.
- А как же Игорь Сергеич?
- А он в командировку на неделю уезжает. Да ты не беспокойся, я с тебя живым не слезу. – Подмигнул.
- Ну посмотрим, кто с кого. – Подмигнула в ответ, не услышав скрежета зубов тренера более высшего ранга.
Он влетел в душевую как раз в тот момент, когда Кулемина стояла под напором расслабляющих струек воды. Ленка была последней. Остались только несколько девчонок в раздевалке. Но и те разбежались от грозного вопля разъяренного тренера:
- Вон пошли все!
Он вытащил ничего не понимающую Ленку из кабинки, ухватив больно за локоть. Глаза метали молнии, когда он прорычал ей сквозь стиснутые зубы прямо в лицо:
- Слушай сюда, девочка, если я узнаю, что ты здесь еще с кем-то, кроме меня, спала я тебя в порошок сотру, и даже мокрого места не останется.
- А мы с Вами не спим, – дерзко ответила, скривившись от боли.
- Да?! А в тренерской что это, по-твоему, было?
- Один раз не считается, – не отводя взгляда.
- Значит, сейчас будет второй. – Смерил оценивающим взглядом, который вмиг потемнел от желания. Прошелся шершавой ладонью от талии к груди, а потом пригвоздил ее к стене, намерено грубо терзая ее губы, причиняя тем самым боль. Она даже охнуть не успела, лишь сдавлено простонала, когда почувствовала его возбужденную плоть в себе.
Несмотря на то, что все его действия были грубыми, даже порой болезненными, слова, которые он ей страстно шептал, говорили о противоположном:
- Леночка, девочка моя, самая хорошая, самая желанная… Только моя.
После, одеваясь под пристальным взглядом наставника, взыграл спортивный интерес: он возымел над ней власть, а значит и она может. Она должна это сделать, чтобы управлять им так, как ей то надо.
- А ты умеешь быть покладистой, когда захочешь. Но твоя строптивость меня заводит. Чего тебе из командировки привести? Чего бы ты хотела?
Она подняла на него глаза и пристально посмотрела, убивая одним взглядом.
- Обойдусь.
- Лен, - встал с лавки и подошел к ней, - не сопротивляйся. Мне хочется сделать тебе что-то приятное. - Интимно убрал мокрую прядь за ушко.
- Приятное? – Повернула лицо так, что они почти соприкасались носами. – Через две недели мы играем с УОР-1. Я хочу в основной состав.
- Ну ты, Кулемина, даешь! Ваш год только на замене. Придумай что-нибудь по-проще.
Потянулся к губам, а она отпрянула. Схватил за горло и силой вырвал поцелуй.
- Вернусь из командировки, поговорим. Посмотрим, как ты вести себя будешь, - от былой нежности не осталось и следа.
Проследив, как за ним закроется дверь, брезгливо вытерла губы рукавом олимпийки и коварно улыбнулась. Еще чуть-чуть, и он будет плясать под ее дудку. Если мужчина ревнует, значит, он не уверен в себе. Если он не уверен в себе, значит - уязвим. Это она абсолютно точно знала. Вот будем его уязвлять.
Неделя пролетела незаметно. Никто не спрашивал у нее про тот случай в раздевалке, почему-то не хотели лезть в это. Все давно поняли, что из себя представляет Кулемина. Она пользовалась уважением и где-то даже авторитетом у девчонок, даже у тех, которые были годом старше. Ее ценили как спортсмена и как человека. Дружбы ни с кем не водила, но была душой компании, когда оказывалась в ней. Больше времени она все-таки проводила одна, в основном тренируясь, и лишь изредка отдыхая. Учебе отводилось минимум времени, но быть круглой отличницей ей это не мешало. Она никогда не отказывала в помощи другим, если те что-то не понимали по предмету или попросту не успевали сделать домашнее задание. Никто никогда не слышал, чтобы она огрызалась с тренерами или учителями. Но на это просто не было причин. Ее по большей части хвалили или давали советы, как правильнее сделать то или это, чтобы добиться лучшего результата. И все понимали, у этой девочки есть то будущее, о котором мечтала каждая из воспитанниц. И оно не за горами.
В пятницу Ленка собиралась поехать домой. У деда день рождения, да и Гуцул звал, у них там какая-то игра важная в субботу намечалась. Поэтому сумку уже с утра собрала и развесила на стуле возле кровати джинсы с толстовкой, которые не надевала с того момента, как приехала сюда. День прошел как обычно, в атмосфере всеобщего предвкушения выходных. После последнего занятия все ломанулись в спальни, быстро переоделись и скорее на электричку. Ленка не отставала, но, уже выходя за территорию училища, вспомнила, что забыла кошелек в тумбочке. Пришлось возвращаться. На обратном пути в дверном проеме столкнулась с Герасимовым.
- А ты куда это собралась, Кулемина? Неужто домой? – Смерил ее похотливым взглядом.
- Домой, – немного грубо ответила она. В памяти всплыло их прощание недельной давности.
- А я дежурю в субботу, думал, потренируемся, подготовлю тебя к предстоящей игре. – В голосе четко прослеживался заговор.
- Игорь Сергеич, ну мне очень надо, – попыталась вызвать у него жалость.
- Всем надо… в основной состав. Но ты, видимо, не хочешь туда. Так что езжай. Желающих и без тебя полно. Кому надо, тот остался. – Развернулся и вышел из комнаты. А Ленка так и осталась стоять, не зная, что ей делать.
Он был абсолютно прав: желающих полно. Но всех их она и без тренировки сделает, потому что она лучшая. Вот только Герасимов… Если попадешь к нему в немилость, то будь ты с пеленок звездой баскетбола, он тебя не выпустит. Но дед… У него же день рождения. Она обещала. Она и так долго дома не была. Делема была не из простых. Но, как не крути, спорт был превыше всего. Опустилась на кровать и набрала на домашний.
- Дед, я не приеду. У меня не получается. Прости. Я попозже позвоню. – И отключилась.
Сейчас было особенно сложно слушать сентиментальности старика, который остался совсем один и который действительно ею гордился. Если так подумать, то у них с дедом никого кроме них самих не было. Родители уже давно не давали о себе знать. Кстати, на первое сентября, как обещали, так и не приехали. Ленка надеялась на то, что хоть деда они поздравить соизволят. Но сама она сейчас была ничуть не лучше их. Она тоже выбрала свое призвание, а не семейные узы. И от этого было еще паршивее. Но по-другому она не могла.
Делать было нечего, решение принято. Все равно уже на электричку опоздала. Завалилась на кровать как была, в верхней одежде, свернулась калачиком и прикрыла глаза. Жестокий мир…
Герасимов собирался домой. Он был уверен, что Кулемина осталась. Такие, как она, свою возможность не упустят. Проходя мимо ее комнаты, не смог отказать себе в удовольствии убедиться в своей власти над ней. Но увидев ее вот такую, что-то в нем дрогнуло. Поймал в коридоре девочку:
- Шипилова, а ну пойди сюда. Ты знаешь, почему Кулеминой домой сегодня надо было?
- У нее у деда день рождения.
- Вот черт. Ладно, свободна.
Развернулся и пошел обратно в ее комнату.
- Кулемина, вставай.
- Я не могу сегодня тренироваться, – не открывая глаз.
- Я тебя не тренироваться зову. Поднимайся давай, домой поедешь.
- Я не могу, мне надо к игре подготовиться, - давая понять, что она тоже может в распорки встать.
- Кулемина, не испытывай мое терпение.
- Уже смысла нет. На все возможные электрички я уже опоздала.
- Кулемина, твою мать! Вставай, говорю! Я сам тебя отвезу. – Выдержка его пошатнулась.
Ленка от удивления открыла глаза, не поверив своим ушам.
- Отвезете? – переспросила, немного ошарашенная услышанным.
- Но если ты прямо сейчас не поднимешь свою задницу с этой чертовой кровати, то я могу и передумать, - сверля ее грозным взглядом.
Испытывать судьбу было не в ее интересах, поэтому она вскочила, схватила сумку и в мгновение оказалась рядом с мужчиной. Сейчас она была действительно похожа на ребенка, даже радость ее была детской и нескрываемой. Такую он ее не знал.
Половину дороги ехали молча. Герасимов ругал себя за этот поступок. Он тренер и к своим спортсменам слабость проявлять не имел права. Но тут было другое. Ему просто не хотелось, чтобы она считала его монстром. Ему ведь тоже человеческое не чуждо. А ее личное дело он изучил досконально. Да и за несколько месяцев она в первый раз домой собралась. Значит причина действительно веская.
- Игорь Сергеич, почему вы передумали? – наконец решилась задать этот вопрос.
- А ты почему сразу не сказала, что у тебя у деда день рождения? – не отводя напряженного взгляда от дороги. В голосе сквозило негодование в перемешку со злостью.
- А это разве имеет значение?
- Имеет, Кулемина! Имеет, черт возьми! – сорвался он. – Что я, не человек, что ли?!
- Извините. – Виновато опустила взгляд.
- Не извиняйся, - уже более спокойно. – Ты не виновата. Я сам себя так поставил. С вами по-другому нельзя. Не все такие, как ты, прирожденные. Они не понимают, что если сейчас работать не в полную силу, то никакого, на хрен, профессионала из тебя не выйдет. Ты всегда и везде должен быть лучшим. Только тогда чего-то сможешь добиться. Одних физических данных мало, это должно быть заложено вот здесь. – Указал пальцем на висок. – И ты должен идти к этой цели. Ты должен бороться. Никто тебе не преподнесет место в сборной на блюдечке с золотой каемочкой. Только упорство и работа над собой. Это тебе надо, а не твоему тренеру. Тренер тебя только направляет. Сделать за тебя он не может. Все делаешь ты. Сам. И вот если даже ты не будешь оттачивать свое мастерство, то и из тебя ничего не получится. Да, тебя могут заметить, у тебя могут появиться влиятельные спонсоры, но зритель, болельщик… Он ведь все видит. Ему важна игра, а не то, кто за тобой стоит. И мне, как тренеру, будет стыдно за своего воспитанника. Я не имею права выдавать брак. Знаешь, сколько я перевидал вот таких Кулеминых?..
Ленка слушала, а он все рассказывал и рассказывал. Она поняла, что он не животное, которое без разбору орет на них, желая пробудить в них тем самым спортивную злость. Он проверяет их. Это естественный отбор. И выживает сильнейший.
- Спасибо, Игорь Сергеич, что подвезли, – чуть виновато, но искренне.
- Да не за что, Кулемина. Но ты не думай, я тебе теперь поблажки делать не буду. Все будет так же, как и прежде.
- А мне не нужны Ваши поблажки, - грубо. – Я знаю, чего я хочу. И я этого добьюсь, чего бы мне это не стоило.
- Посмотрим, как ты себя в четверг покажешь, – усмехнулся.
- Так я играю?! – Глаза вспыхнули уже знакомой детской радостью.
- Игру перенесли на пятницу. В четверг я буду команду набирать. Иди, Кулемина. Там, наверное, уже горячее стынет.
- До свидания, Игорь Сергеич.
- Давай, Кулемина. Развлекайся.
Ленка вышла из авто, которое сразу, как только за ней захлопнулась дверь, сорвалось с места и умчалось в темноту.

 Отправлено: 07.11.10 22:23. Заголовок: До ночи прогуляла с ..

До ночи прогуляла с Гуцулом, безумолку трещавшем о предстоящей игре. Рассказывал много и эмоционально. И только почти у самого подъезда понял, что его и не слушали.
- Лен, у тебя все в порядке?
- Гуцул, я не смогу завтра на игру прийти. Мне в училище надо, – твердо.
- Но ты же сказала, что там все нормально, что тебя должны взять в основной состав.
- Игорь, там никто никому ничего не должен. Только ты сам.
- Но…
- Гуцул, ты же знаешь меня. Если бы это было не так важно, я бы осталась.
- Да, Лен, я понимаю. Удачи тебе. – Встал со скамейки и пошел домой.
Лена проводила его взглядом до угла дома, и когда он скрылся из виду, тоже направилась домой, абсолютно уверенная в том, что все сделала правильно. Гуцул поймет, он бы так же сделал на ее месте.
Дед, узнав о раннем отъезде внучки, немного попричитал, а после ее многочисленных признаний в любви и сильных объятий чуть не прослезился и обижаться не стал. Для него было важным ее душевное равновесие, которое ей дает спорт. Поэтому и соврал, что его родной сын звонил из Швейцарии и тепло поздравлял с днем рождения.
Ранний подъем, быстрое прощание с дедом, мелькающие станции метро и жесткое сиденье электрички. Но все это где-то на заднем плане. В голове была только одна мысль – доказать Герасимову, что она достойна основного состава.
- Кулемина?! – окликнул ее перед самыми воротами приехавший на дежурство тренер.
Ленка повернулась.
- Доброе утро, Игорь Сергеевич.
- Вот уж действительно доброе, - не скрывая своего удивления. – Ты чего тут делаешь?
- Учусь. – Как-то загадочно улыбаясь только уголками губ.
- Кулемина, не остри. Я тебя вчера домой отвез, а ты с утра уже здесь. Что-то случилось? – Подошел вплотную и заглянул в глаза.
- Да все нормально. - Нерешительно улыбнулась.
- Так. Сейчас пойдем ко мне, и ты мне все расскажешь. – Указал взглядом на проходную, пропуская вперед, и последовал за ней.
Завел в тренерскую, снял с ее плеча сумку. Ленка чуть присела на край его рабочего стола и стала наблюдать. Он положил ее сумку на диван, рядом кинул свою, включил чайник и полез за конфетницей в шкафчик. С подоконника взял кружки и поставил рядом с ней на стол.
- Лен, - осторожно, - расскажи, что случилось. – Встал перед ней.
- Игорь Сергеич, я Вам честно говорю, ничего не случилось. – Улыбнулась, но в этот раз искреннее.
И вот эта ее улыбка его в конец обезоружила.
- Точно ничего не сучилось? – чуть прищурившись.
- Точно. – Кивнула.
- Тогда зачем ты приехала? У тебя еще два дня выходных.
- Тренироваться.
- Тренироваться?!
- Ну да. Вы же ведь сами сказали, что в основной состав только лучшие попадут.
- Самые лучшие.
- А еще сказали, что за меня никто ничего не сделает.
- И ты решила пожертвовать законными выходными, чтобы потренироваться. И это только ради места в основном составе???
- Ну да.
- Хорошо. Тогда у тебя есть двадцать минут, чтобы переодеться, и я жду тебя на стадионе, - убирая со стола кружки и конфеты.
- Одну? - растерянно.
- А тебе еще кто-то нужен? – косой взгляд.
- Просто Вы сказали, что здесь другие девчонки остались, чтобы к отбору подготовиться.
- Какое мне дело до других. – Приподнял лицо за подбородок, опустившись взглядом на ее губы. Подался вперед, но в сантиметре от них остановился. Пристальный взгляд в глаза. – Приготовься хорошенько поработать. Буду смотреть, чего вы тут с Суворовым натренировали. – Прозвучало угрожающе и многообещающе. Взял с дивана ее сумку и протянул ей. Она без слов забрала и вышла из помещения.
Какое-то странное чувство мешало ей слаженно думать. Мысли прыгали с одной на другую, а перемены настроения Герасимова поражали своим разнообразием и абсолютной непредсказуемостью.
Переоделась и не спеша пошла на стадион, по пути заметив, что в общежитии действительно никого нет, кроме нее и ее тренера. Села на лавочку и снова задумалась о его поведении. Буквально за сутки кем он только перед ней не представал, иногда повергая в шок своими действиями. И вот сейчас в свете последних событий она пыталась разобраться, разложить по полочкам его поступки, чтобы хоть как-то понять, что он за человек и чего от нее хочет. В том, что хочет, сомневаться не приходилось.
- Ну, чего сидим?
- Вас жду.
- А не надо меня ждать. Разминаться начинай. Давай, пять кругов по стадиону, а потом в зал пойдем. – Ни намека на недавнее участие.
Тренировка действительно была изнурительной. Она вспомнила все, что знала еще в школе, потом отработала до автоматизма то, чему научилась уже здесь, а потом, после нескольких часов отдыха Герасимов показал ей пару новых комбинаций, которые подглядел в командировке. Их они разыгрывали вместе. К ужину Лена уже валилась с ног, но никак это не показывала. Сколько бы наставник не спрашивал у нее, устала ли она, всегда отвечала твердое «нет», а потом принимала сильный пас от груди, даже не пошатнувшись. Расслабиться позволила себе только в раздевалке. Сидя на кушетке даже не пыталась унять дрожь в ногах. Руки было трудно поднять, чтобы вытереть пот с лица. Попыталась снять насквозь мокрую хлопковую футболку и застряла в ней, зацепившись тугой горловиной за резинку, все еще достаточно сильно стягивающей хвост.
- Давай помогу. – Бережно высвободил застрявший хвост и стянул пропитанную потом ткань.
- Спасибо, - не поднимая головы.
- Как себя чувствуешь? – строго, но с еле уловимыми нотками беспокойства.
- Отлично. Я в душ пойду, ладно? – И не дожидаясь ответа, встала с кушетки и поплелась к душевым.
Герасимов проводил ее взглядом. Обернулась, когда стала стягивать шорты. Он не сводил с нее глаз. Отвернулась и довела до конца начатое, не обращая внимания на его присутствие. Щелкнула застежкой бюстгальтера, кинула его на пол. Как она снимала низ спортивного комплекта нижнего белья, он уже не видел потому, что быстро покинул раздевалку. Его желания шли в разрез с разумом. Сейчас она была слишком доступной.
Спустя пятнадцать минут заглянул снова, чтобы убедиться, что она в порядке. В помещении было много пара, но все-таки разглядел девичью фигуру с бледной кожей в одной из кабинок. Лена стояла спиной к нему, оперевшись руками о стену и подставив лицо тугим струям. Скрипя зубами, закрыл дверь и вернулся в тренерскую. Через минут двадцать в коридоре послышались тяжелые шаги. Усилием воли не метнулся к двери.
Лена, как только зашла в комнату, упала на кровать и заснула. Проснулась уже за полночь. В комнате было темно и тихо. Тело несильно ломило тупой болью, но завтра ее уже не будет. За окном поливал дождь. Спать не хотелось. Дверь скрипнула, и в комнату зашел Герасимов.
- Ты чего не спишь? – Лене показалось, что это было сказано с какой-то едва уловимой нежностью.
- Не знаю, не хочется, – тоже весьма приветливо.
- Как чувствуешь себя? – Присел на кровать.
- Хорошо.
- Мышцы болят?
- Немного, но это пройдет.
- Я знаю. Завтра даже не вспомнишь. Ела?
- Неа.
- Значит так, у меня в термосе суп есть куриный. И рыба с картошкой. Нужно только в микроволновке разогреть.
- Игорь Сергеич, не надо.
- Кулемина, вот чего ты сопротивляешься?
- Я к девчонкам схожу.
- Здесь кроме нас с тобой нет никого, все домой уехали.
Ленка не знала, что на это сказать.
- Все, давай вставай, и пойдем.
- Ладно, только я умыться схожу.
- Сходи, - усмехнулся. – И руки с мылом помыть не забудь.
- Не забуду. – Тоже улыбнулась.
Когда Ленка зашла в тренерскую, на столе уже дымился горячий суп, источая аромат, напомнивший дом, а сам Герасимов ставил очередную тарелку разогреваться.
- Кулемина, ну ты чего в дверях стоишь? Садись давай, а то суп остынет. Сейчас хлеб дам.
Ленка села за стол. Взяла ложку, но зачерпнуть из тарелки не решилась.
- Мне что, тебя с ложечки кормить? Ешь, а то завтра никаких тренировок, – убедительно.
Первое съела под пристальным взглядом наставника, а ко второму не притронулась, мотивировав это тем, что на ночь много не ест. И никакие уговоры и доводы не помогли.
- Спасибо, Игорь Сергеич. Я, наверное, пойду спать, – робко, пряча глаза.
- Иди, Кулемина. Спокойной ночи. Завтра подъем в девять.
У двери остановилась в нерешительности. Посмотрела на него из-за плеча.
- Спокойной ночи, Игорь Сергеевич, - тихо, и вышла в коридор.
Вернувшись в комнату, подошла к окну. Свет включать не стала. Что-то было не так. Все было не так. Герасимов еще вчера ей сказал, что он в субботу дежурит. Но все уехали, значит, его дежурство отменяется. Ему об этом еще накануне вечером должны были сообщить. А он все равно приехал. И не просто так, а дежурить. Он точно не мог знать, что Ленка передумает проводить свои выходные дома. А его отношение к ней вообще не поддавалось никакой логике. Сначала он отвозит ее домой, ведет с ней буквально-таки дружескую беседу, а потом говорит, что это ничего не значит. Потом с неподдельным беспокойством выведывает, что у нее случилось, а когда узнает, что все хорошо, то тут же снова становится строгим тренером и гоняет ее так, что она еле до кровати доползает. И этот ужин… После всего того, что между ними было, Лена как-то побаивалась оставаться с ним наедине. А в этот раз странно все вышло. Они одни во всем УОРе, а он этим не воспользовался. А вдруг он передумал, вдруг она ему больше не интересна? И он теперь не поспособствует тому, чтобы она играла в основном составе? Но это не все. Было еще что-то, что она не могла объяснить.
Полежала, походила по спальне, снова полежала. Сон не шел. Мысли роились, как дикие пчелы. Сотни вопросов и ни одного ответа. Вскочила с кровати, взяла торт, который ей всучил дед, и уверенно вышла из комнаты.
Тихо постучала. Герасимов не спал. Просто не мог. Как только за ней закрылась дверь, он только и мечтал, чтобы она вернулась. Сама. Чтобы это было ее желание. Ведь сегодня она сама приехала тренироваться. Но спустя полчаса он уже боролся с желанием пойти к ней. Понимал, что она устала, что спит без задних ног, что для спортсмена сон - это очень важно, но он ведь всю командировку только и мечтал, как запрет ее в тренерской и насладится ею до одурения. Ее губами, сопротивляющимися его поцелуям, ее телом, бесконтрольно реагирующим на его ласки, ее внутренней борьбой с инстинктами, данными ей матушкой природой. Он хотел безграничной власти над ней. Все пошло не так, когда он увидел ее сегодня у проходной. Личная жизнь своих подопечных его никогда не интересовала. Для него они всегда были только материалом, который он периодически безжалостно отбраковывал. Самоцель была превыше всего. Он жил этим. И верил, что когда-нибудь в его руки попадет этот редкий алмаз, который он превратит в бриллиант. И вот он, этот драгоценный камень – Лена Кулемина. Ученица девятого класса. Он принял это за знак судьбы. Когда позвонил его школьный учитель по физкультуре, давший старт и ему, отказать не смог. Выбирать никого не собирался, просто из уважения приехал посмотреть воспитанников. Причем мальчики – это не его профиль. Но то, что он увидел, его повергло в шок. Девочка швыряла в кольцо мячи, даже не прицеливаясь, и ни один из них не отскочил – только точно в корзину. С любой точки, из любого положения. Подбирала даже самые неудобные мячи, играла в команде, хорошо чувствовала партнера, хотя могла и сама всю игру вытянуть. Она была универсальной. Первая мысль – дочь профессиональных баскетболистов. И это в обычной школе! Но когда узнал, что ее родители медики и живут за границей, а опекает ее дед почтенного возраста, раздумывать было нечего. Попросил у директора личное дело, выслушал рассказ о тяжелых переживаниях из-за родителей и понял, что девочка живет баскетболом. Последние сомнения испарились, когда увидел огонек в ее глазах после того, как сообщил ей свое решение. А у самого руки чесались в ожидании заезда новеньких. Но после месяца работы понял, что его интерес к ней не ограничивается только спортом. Она вызывала в нем желание подчинить себе полностью. Животные инстинкты периодически брали верх, и он откровенно желал ее как женщину, а ее строптивость только подстегивала. Но в его практике были и такие случаи. Вот только дальше секса это не заходило. А с Кулеминой все не так. Может потому, что она не похожа на других, что она другая?..
Стук в дверь.
- Игорь Сергеич, можно? – робко.
- Кулемина??? – Он вроде и ждал, но удивление настоящее.
- Тут вот торт… Дед сказал Вас поблагодарить… - Лена мялась у порога. Взгляд ее был испуганным. Но боялась она не его, а саму себя.
Мягко встал с дивана и подошел к ней вплотную, с трудом унимая сердцебиение.
- Ты ведь не чай пить пришла?.. – скорее утвердительно, чем вопросительно. А у самого сердце заходилось от собственных догадок. Если бы она даже знала ответ на этот вопрос, она бы не смогла его озвучить.
А он и не ждал ответа. Она пришла, и этим сказано все.
Нежно коснулся ладонью ее щеки, не отпуская растерянного взгляда. Чуть прихватил нижнюю губу. Замер в ожидании ее действий. Она ответила. Нерешительно, как будто переступая через себя. Подтолкнул ее, углубив поцелуй. Забрал у нее торт, освободив ей руки, и как только его вторая ладонь коснулась ее щеки, он почувствовал тепло ее рук у себя на поясе. Щелкнул замком и утянул ее на диван.

 Отправлено: 08.11.10 11:07. Заголовок: Весь следующий день ..

Весь следующий день Лене не давала покоя его чрезмерная нежность. Такого раньше не было. Да и сам он с понятием «нежность» у нее не ассоциировался. Глаза ей открыла все та же Маша.
- Лен, ты чего такая задумчивая? – спросила девушка, когда они переодевались после вечерней тренировки.
- Да Герасимов странный какой-то. Гоняет меня как профессионала, аж мышцы сводит, орет дурниной, требует невозможного, а после смотрит так, как будто пожалеть хочет. Называет только по имени. И вообще странно себя со мной ведет, как будто…
- Влюбился, - констатировала факт.
- Типа того.
- Лен, ты, правда, этого не замечаешь?
- Маш, ты это серьезно?! – удивленно-возмущенно.
- Не знаю, как остальным, но мне это очевидно.
- Да прекрати. Разве такое возможно?
- Кулемина, вот ты мне скажи, только честно. У тебя парень был когда-нибудь? Ты с кем-нибудь встречалась?
- Мне некогда было. Но я целовалась!
- Просто целовалась???
- Ну да.
- А кафешки, киношки, дискотеки? Гуляли там по вечерам?
- Не. В кино с Гуцулом ходили. И гуляли тоже с ним. Но мы друзья. Он был партнером по команде. Мы с ним такие комбинации разыгрывали, вам всем тут даже не снилось! – гордо.
- Тяжелый случай. А ты сама в кого-нибудь влюблялась?
- Маш, я люблю только баскетбол. И деда.
- Понятно. Так вот. Герасимов в тебя втрескался. И, похоже, серьезно. Так что, подруга, можешь смело вить из него веревки. – Хлопнула по плечу и пошла в душ.
Кулемина понимала, что Машины утверждения имели под собой почву, но ей нужно было подтверждение.
Четверг. Дикое напряжение так и витало в воздухе. Два набора: старшие и младшие. Первые ведут себя более спокойно, но те, кто послабже все-таки понимают, что кто-то из «молодняка» завтра может занять его место. Ленкин же год упорно разминался, швыряя мячи с разных точек, чтобы хоть таким способом унять дрожь перед предстоящей баталией. Каждый из них понимал, что сегодня надо выложиться, ведь это реальный шанс продвинуться по собственной лестнице к вершине пьедестала. Это новый уровень.
Сама Кулемина просто стояла и делала нехитрые упражнения, разминая голеностоп и кисти. Она была спокойна и уравновешена до нельзя. И это пугало даже более опытных соперников. Хотя, наверное, мало кто сомневался в том, что ее не выберут. Но каждый это утверждал в силу разных причин.
- Ну что, готова? – спросила дружественная Маша, делая вид, что она тоже разминается.
- Ты это сейчас спрашиваешь как капитан команды соперников или…
- Или. Лен, я ведь тоже живу баскетболом. И у меня тоже есть цель добиться в нем успеха. Если мы завтра выиграем у УОР-1, то я, как капитан, могу попасть в их состав уже на следующей неделе. Но одна я играть за всех не могу. Поэтому для меня важен качественный состав команды. А тут каждый знает, как ты играешь.
- Поэтому ты меня к Герасимову и отправляла? Чтобы, завоевав его благосклонность через постель, он сто процентов выбрал меня? – От собственных умозаключений у Кулеминой даже глаза округлились, и она прекратила упражнения, вглядываясь в лицо оппонента.
- А вот это уже обидно. – Маша говорила ровно, как дипломат.
- А что тогда?! – эмоционально вопрошала Лена.
- Ты мне просто нравишься. Ты - настоящий спортсмен. Ты - талант. Таких даже в олимпийской сборной единицы…
- Посмотри-ка на нее, даже не разминается! Что, Кулемина, так в себе уверена? – зло язвила спортсменка на год старше ее.
- А чего ей разминаться?! Она, небось, уже с Герасимовым «размялась», – вторила ей другая, скалясь ровными зубами.
- Не обращай внимания. Они просто завидуют. – Маша смерила их безразличным взглядом, положив руку на плечо стоящей рядом Кулеминой, которая смотрела в их сторону.
- Чему?! Что я сплю с тренером и поэтому имею перед ними преимущество?! – Повернулась.
- Твое преимущество – это твоя игра. Ни одна из них тебе и в подметки не годится. Это страх. Я даю тебе двести процентов, что если не обе, то одна из них точно сегодня покинет мою команду.
- А я приду на ее место? – разочаровано.
- Если будешь лучшей. Ты на Герасимова не рассчитывай. От завтрашней игры и его будущее зависит. Если ему не понравится твоя игра, будь ты хоть трижды гейшей, он тебя не выберет.
- Но ты ведь говорила, что он может помочь… - растерянно.
- Эх, Ленка, - улыбнулась, - он же не спонсор, который должен тебя проталкивать независимо от твоего мастерства, он – тренер. Он несет ответственность за каждого своего воспитанника. Мы – его репутация. То, что он занимается с тобой больше, чем с другими, заставляет тебя добиваться лучших результатов – вот его помощь. Хоть его здесь и считают извергом, но каждая мечтает оказаться на твоем месте. По его рекомендации тебя в любой клуб с руками-ногами возьмут. А если очень повезет, то к себе перетащит. У него очень сильная команда, лучшая среди юниоров.
- К себе??? – Ленка уже вообще ничего не понимала.
- Так! - раздался зычный голос тренера. - Построились!
- А ты еще не в курсе?!
- Кулемина, Петрова! Вам особое приглашение надо?
Девушки разошлись по разным сторонам. Теперь она знала, что за красивые глазки и длинные ножки в спорте ничего не добиваются. Возможно, именно осознание этого и помогло ей попасть в основной состав.
Когда были названы фамилии команды с учетом корректировки, только тогда Кулемина выдохнула. Герасимов же наградил ее довольным взглядом.
Дождавшись, когда все разойдутся домой, робко постучала в тренерскую, зная, что он, как всегда, уйти не торопится.
- Игорь Сергеич, можно?
- Лена? Заходи. Ты сегодня меня приятно порадовала.
- Игорь Сергеич, я пришла Вас поблагодарить… - Ее немного трясло от собственных действий. Они с трудом поддавались оправданию.
- Меня?! За что?
- За то, что Вы со мной занимаетесь… - После этой фразы Герасимову все стало ясно.
- Мне это самому доставляет удовольствие. – Пошел ближе и коснулся указательным пальцем подбородка.
Лена решительно потянула молнию олимпийки, под которой ничего не было. Проводил взглядом ее жест и расценил его правильно. Взял ее руку, все еще сжимающую замок, и вернул ее в исходное положение.
- Мне такая благодарность очень нравится, но давай отложим это до субботы.
Субботы… Как быть? Она ведь в эти выходные домой собиралась, но если все так складывается, так тому и быть. В субботу значит в субботу. Так даже лучше. Меньше посторонних глаз.
- Тогда… я пойду? – почти шепотом спросила она.
- Иди, - отпустил ее, явно не желая этого делать. Она попятилась назад, не сводя с него глаз. Развернулась, когда была уже у двери. – Лен, - ладонь дрогнула на ручке входной двери, а сердце затарабанило так, что дышать тяжело стало, - хорошенько отдохни перед игрой. – Медленно открыла дверь и вышла.
Игра выдалась напряженной. Каждое очко вырывали зубами. Лену выпустили во втором тайме. До этого она сидела и оценивала соперника. Запоминала их ошибки, особенности игры.
- Так, девушки, мы проигрываем. Но это не смертельно. Значит так. Кулемина и Петрова, вы - первая линия. Ваша задача – не пропустить. В идеале - отбираете мяч и в отрыв. Играете вдвоем. Если сразу не успели сделать прицельный бросок по кольцу, зазря не швыряйте. Разыграйте с задними, но мяч не отдавайте! И не забываем держать игроков! Лена, твоя «шестерка». Все. Я в вас верю.
Поменялись сторонами, встали в линию. Отыграли половину проигрыша. Осталось восемь очков. А времени в обрез.
- Маш, мы не успеем.
- Знаю. Но «ничья» тоже ничего.
- А если и «ничью» сделать не успеем?
- Есть предложения?
- Попроси Герасимова поставить нас с тобой в заднюю линию.
- Они сейчас все в глухую оборону уйдут и не дадут нам забить.
- Это из-под кольца. Нам эта зона не нужна.
- Лен, ты уверена, что сможешь?
- Если ты мне поможешь, то девяносто процентов из ста, что победа будет за нами.
- Если что, сама с Игорем Сергеевичем разбираться будешь.
- Не вопрос.
Маша кинула последний взгляд на Лену, давая ей шанс передумать, а потом на правах капитана попросила жестом тайм-аут. Лично переговорила с Герасимовым. Кулемина не сводила с них глаз. Поймала взгляд тренера, зовущего ее, и подошла. Он уже отпустил Петрову, дав добро, но не поговорить с инициатором не мог, тем более, что это была Кулемина. Та, которую он, рискуя своей репутацией, самолично поставил в основной состав.
- Кулемина, я надеюсь, ты понимаешь, что если твоя комбинация не сработает, то ты поплатишься тем, чего так тяжело добивалась. Не говоря о том, что ответ будешь держать лично передо мной. И поверь, подготовка к этой игре покажется тебе обычной школьной тренировкой.
- Игорь Сергеич, результат зависит не только от меня. Но если вы так ставите вопрос, то я готова понести ответственность в полной ее мере.
- Девочка, а ты не много на себя берешь? Я и не посмотрю на твою… кх-кхм… самоотверженность, накажу так, как ты того заслуживаешь.
- В Вашем профессионализме я не сомневаюсь. Но и Вы… Просто поверьте в нас.
- Убедила. Но я тебя предупредил. Снисхождения не жди.
- Я все поняла. – Развернулась и побежала на поле.
Все сделали так, как запланировали. Лена с Машей встали по краям на задней линии. При первом же проходе отобрали у соперника мяч. Первая линия ушла в отрыв. А заговорщики разыграли только им известную комбинацию: несколько ударов об пол, нижний пас, и капитан уже под кольцом противника. Все ринулись в защиту. Имитация броска. Соперник купился. Обманный маневр, пас назад. Мгновение и мяч в кольце. Трехочковый. Ленкин коронный. Встретилась со строгим взглядом тренера – чтобы не расслаблялась. Но его гордость за нее она чувствовала нутром. Поэтому подвести не могла. Снова оборона, соперник атакует. Прорвал первую линию, но вторую не прошел. Мяч у Кулеминой. Снова Маша в отрыве. Быстрый пас, обратно. Толчок в спину, но бросок сделала. Два очка – переступила черту трехочкового. Назначили один штрафной. Отработанный до автоматизма бросок. Шуршание сетки. Плюс очко. Снова взгляд на тренера. И снова ни один мускул на его лице не дрогнул. А ведь до их победы осталось всего три очка. Всего один бросок из-за линии, и УОР-1 потерпит поражение от своих последователей. Но для Кулеминой не столь важна была победа, как то, что этим она докажет всем, что заслужено вошла в состав этой команды. Но почему после каждого забитого ею мяча она ждет именно его одобрения, она себе объяснить не могла.
Последние минуты. Страсти накаляются. Соперник не атакует, ушел в глухую защиту, сразу после неудавшейся попытки пройти к кольцу. Лена с напарницей снова отработали ту же комбинацию. Но соперник уже ее понял и не дал Лене даже приблизится трехочковой зоне. Чуть не уронила мяч, пришлось прервать ведение. Оценила ситуацию. Можно сделать бросок по кольцу, но тогда только ничья. Посмотрела на тренера – напряжен до предела.
- Бей! Чего ты ждешь?! – крикнул он.
Кулемина понимала, что для ее команды лучше синица в руках, чем журавль в небе. Но она не могла не использовать такую возможность. Еще раз оценила обстановку. Взгляд на капитана, стоящего под кольцом. Петрова все поняла. В мгновение очутилась перед Леной, отгородив ее от держащего ее игрока. Быстрый пас почти вплотную. Кулемина делает шаг назад, оказывается в трехочковой зоне. Маша отдает пас обратно. Точный бросок, шуршание сетки и финальный свисток, возвестивший об окончании игры.
- Мяч в кольце, - констатировал судья.
Зал взревел. На Ленку накинулась вся команда, чуть не сбив ее с ног. Герасимов же сгорал от желания заключить ее в объятия и расцеловать. И не только потому, что она привела команду к победе. В том, что она сможет, он не сомневался. Какой она спортсмен, ему рассказывать не надо. Направился было к своим воспитанникам, чтобы разделить с ними радость победы, но был перехвачен коллегой для делового разговора.
Когда Кулемина высвободилась из ликующей толпы, первым ее желанием было найти Игоря Сергеевича, чтобы услышать от него хотя бы сухое «поздравляю». Но его нигде не было. Неужели ему настолько это не важно?

 Отправлено: 09.11.10 11:42. Заголовок: Маша нашла ее на под..

Маша нашла ее на подоконнике в уже опустевшей спальне, смотрящей на погружающийся в сумерки стадион. Тихо подошла и села рядом, спиной к окну.
- Тебя можно поздравить? – не отрывая взгляда от улицы.
- Смотря с чем?
- Мы же победили. Значит тебя в «первый» переведут.
- Я здесь остаюсь.
- Как?! – Посмотрела на подругу.
- Герасимов не отпустил.
- Да он вообще, что ли озверел?! Он еще здесь?! Я пойду с ним поговорю. Это он сам тебе сказал? – Спрыгнула с подоконника и встала перед Машей.
- Нет, я подслушала. Это из-за тебя.
- Из-за меня?!
- Ему сообщили, что забирают меня вместе с тобой. Что мы - сыгранная пара, что наша связка чудеса творит и так далее. Он сказал, что тебя не отдаст. Его поставили перед фактом: либо обоих, либо никого. Он выбрал второй вариант.
- Да с какой стати он за нас решает?! Кто он такой?! Бог? Вершитель судеб? Кто?!
- Ну, может, он считает, что ты еще недостаточно подготовлена?
- А вот тренер УОР-1 считает, что достаточно. И вообще, мог бы сначала нас спросить, чего мы хотим. В конце концов, это наша судьба решалась, а не его. Его авторитет мы с достоинством подтвердили, а он вон как с нами. – Подошла к кровати, достала из-под нее сумку и стала скидывать туда вещи.
- Ты куда?
- Домой.
- Так ты вроде не собиралась.
- Вот видишь, собираюсь.
- Что, даже Герасимова ждать не будешь?
- А зачем? У меня заслуженный выходной, и я хочу провести его дома.
- Лен, может все-таки стоит его дождаться?
- Тебе надо, ты и дожидайся, а мне он, скорее всего, и не скажет ничего.
- Ну, как знаешь. А я все-таки подожду.
- На здоровье. – Застегнула молнию на пуховике до самого подбородка. – Счастливо оставаться. Герасимову привет. – Развернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Телефон отключила сразу, знала, что он звонить будет. Дед очень обрадовался, что она приехала, но потом сообщил, что завтра уезжает с Данилычем к его сестре в глухую деревню на краю Московской области. Вернется только вечером в воскресенье, когда она уже уедет в училище. Но ей сейчас как раз меньше всего хотелось с кем-либо общаться. Хотя нет, с Гуцулом она бы поговорила.
Звонить не стала, а просто пошла к нему. Но вот с ним поговорить не получилось. Игорь очень обрадовался, что она сама к нему зашла. Сказал ей, что у них сегодня кто-то из команды день рождения отмечает, и потащил ее с собой на место сбора. Гуцул был заводилой и душой компании, поэтому все время находился в центре внимания. Глядя на искрометно шутящего парня, Кулемина передумала грузить его своей проблемой. Так и просидела до часу ночи, стараясь абстрагироваться от всего, что связано с УОРом. И получилось. Слегка захмелевшая, девушка вернулась домой почти в хорошем настроении.
Проснулась от дикого желания пить. В глубине квартиры работал телевизор. И чего она в такую рань поднялась?
Кряхтя и шаркая босыми ногами по ковровой дорожке, Лена зашла на кухню и жадно припала к крану. Вдоволь нахлебавшись хлорированной воды, намочила ладони и приложила их к глазам.
- Ну ты и дрыхнешь, Кулемина. – Она, даже стоя к нему спиной, чувствовала его кривую улыбку. Резко развернулась.
- А что Вы здесь делаете? – испуганно.
- Тебя жду. – Пригубил чай. Лена осмотрела стол. Две кружки, вазочка с вареньем, блинчики, нарезка – все как полагается.
- А дед где?
- Дед? А он уехал. – Снова хлебнул из кружки. – Сказал, чтобы я за тобой присмотрел, пока его не будет. – От его взгляда у нее холодели ладони.
- Я не нуждаюсь в Вашем присмотре. – Взгляд из испуганного превратился в злой. Сложила руки на груди.
- Неужели? А мне кажется, что он тебе просто необходим. – Его голос тоже из ровного и невозмутимого стал жестким и угрожающим. – Ты где вчера была? Почему телефон отключен?
- Дома я была, а телефон… разрядился.
- Дома она была, – горько усмехнулся. – Кому ты врешь, Кулемина! Не было тебя вчера дома! Последний раз спрашиваю: где-ты-была?
- Где надо, там и была, - с вызовом ответила она, - Вас это не касается.
Резко встал из-за стола. Она и сообразить не успела, как он очутился возле нее и больно схватил за локоть.
- А вот тут ты ошибаешься, милочка. Меня касается все. Я жду ответа.
Лена смотрела на него снизу вверх испуганным котенком. Другой бы на его месте уже сжалился, но мужчина готов был душу из нее вытрясти.
- Мне больно.
- А мне интересно. И чем быстрее ты удовлетворишь мой интерес, тем быстрее мы найдем с тобой общий язык. – Опустил глаза на ее губы.
- Я гуляла.
- С кем?
- С друзьями. День рождения отмечали.
- Пили?
Лена не хотела на этот вопрос отвечать. Но Герасимов хотел услышать на него ответ. Сильнее сжал пальцы, причинив ей тем самым боль.
- Ай, больно! – Встретилась с его выжидающим взглядом. – Ну, пили. И что? День рождения ведь!
- Пьяная баба - себе не хозяйка, – зло процедил сквозь зубы, а его глаза просто испепеляли.
- В смысле?..
- В прямом.
- Что?! – до Лены дошла жизненная философия этой фразы. – За кого ты меня держишь?! Я тебе не шлюха!
- Вот и мне хотелось бы в это верить.
- Я не такая… - срывающимся голосом сказала Лена, едва сдерживая непрошенные слезы обиды.
- А это мы сейчас проверим. – Полный решимости, сорвал с нее футболку и ловко избавился от трусов. Приподнял, подсаживая на столешницу, и тут же вошел в нее резким движением, причинив ей боль. Слезы все-таки пролились. Он убедился в том, что она не врала, но остановиться уже не мог. Необузданное желание рвало его на части и не позволяло контролировать себя и свои действия. Он шептал ей на ухо нежности, с силой прижимая ее к себе, но каждое его движение отдавалось глухой болью. Лена зажмурилась и, едва шевеля распухшими губами, повторяла: «Я не такая… Я не такая…»
Когда все закончилось, она, отодвинув его, сползла со столешницы и направилась в ванную. Села на дно, поджала ноги и включила воду, впиваясь зубами в коленки. Неужели она дала повод так про себя подумать? Почему он так с ней? Неужели их связь выглядит именно таким образом? Да, нету чувств, но это ведь не повод думать, что она ложится под каждого…
Когда она вышла из ванной, Герасимова на кухне уже не было. Неужели ушел? Зашла в комнату. Он сидел на ее компьютерном кресле, запрокинув голову назад. Ему было жутко стыдно за свое поведение. Первый раз за всю жизнь. Ведь она действительно не заслуживала ни этих слов, ни подобного обращения с ней. Но как только он представил, что кто-то, кроме него, мог до нее докоснуться, пелена ярости упала на глаза. Захотелось разорвать ее на маленькие кусочки, причинить ей боль, отомстить за то, что он весь вечер набирал ее телефон, а потом до часу ночи проторчал у ее дома в ожидании. И хорошо, что не дождался. Если бы она еще вчера ему попалась, то последствия были бы куда хуже. День и так был насыщенный, и дико трудный выбор. И не известно, чем это ему обернется. А тут еще она. По глазам Маши понял, что Кулемина уже в курсе, а когда автоответчик сообщил ему, что «абонент выключен или находится вне зоны действия сети», принял это на свой счет. Сидя в машине четыре часа, беспрерывно набирая ее номер, накрутил себя до такой степени, что пообещал: как только она окажется в его руках, выпорет ее как сидорову козу. А сейчас сидел и думал, что уж лучше бы выпорол.
- Лен, прости меня. Не знаю, что на меня нашло. – Опустил голову, не имея моральных сил посмотреть ей в глаза.
Кулемина на него не смотрела. Стояла, прислонившись спиной к двери, сложив руки на груди.
- Ну, чего ты молчишь? – взглянул исподлобья.
- Зачем Вы пришли? – сухо.
- Сегодня матч интересный. Хотел с тобой туда сходить. – В голосе отразилась надежда.
- Я никуда с Вами не пойду, - категорично.
- Лен, прекращай. – Улыбнулся. – Тебе понравится.
- Да откуда Вам знать, что мне понравится, а что нет! – взорвалась. - Вы меня бы сначала спросили. Вам не кажется, что у Вас нет права решать за меня. Да и вообще за кого-то, - прищурившись.
- Так, - в сторону, - понятно. Как я и предполагал… – Улыбка сошла, голос стал твердым. – Значит так. Если я так решил, значит, так будет лучше. И это уже не обсуждается.
- Лучше?! Кому?! Вам?! – Лена была просто вне себя от такого заявления. - Ну, конечно! Попросили бы отдать кого-нибудь другого, даже не засомневались бы. А меня нельзя. Так вот, я Вам не собственность! И мне решать, что для меня лучше!
- Да что ты можешь решить, малолетка! – Вскочил с кресла. - Думаешь, раздвинула ноги и все, королева?! Незаменимая?! – эмоционально размахивал руками. - А вот ты мне скажи, что бы тебя ждало, отпусти я тебя?
- Будущее! Перспективы! – Сейчас она была в этом сто процентов уверена.
- Какие перспективы?! – злорадно усмехнулся. - Сидеть на лавке запасных? Раз в сезон выйти на пятнадцать минут? У них уже есть свои фавориты. А до вас с Петровой очередь бы только года через два дошла. – Глаза его налились кровью. Еще недавнее чувство вины осталось далеко в прошлом.
- Да откуда Вам знать?! – кричала девушка, пребывая вне себя от злости.
- Ну, конечно! Ты у нас все знаешь! А знаешь ли ты, что они готовят команду к соревнованиям, а не игроков? Что ты сама из себя представляешь, им не интересно! Им нужна ваша связка. Им не важен твой потенциал. Спортсменов из вас делаем мы здесь, а они вас просто используют. Ты еще не раскрылась до конца. Сейчас ушла бы туда, и все, «звездная болезнь» тебе обеспечена. И тогда можешь крест поставить и на своем будущем, и на перспективах, - отчеканил каждое слово.
- Я не заболею! Я знаю, чего я хочу! – Лена не сдавалась.
- Да пойми ты наконец, никто там только с тобой заниматься не будет!
- Все равно там было бы лучше!
- Потому что там не было бы меня? – подошел вплотную, глаза его метали молнии, но в них была боль. Сильная мужская боль.
Она ответить не смогла. Но он понял, что она именно так и думает.
- Одевайся, – приказал, отойдя от нее на безопасное для него расстояние.
- Зачем? – не понимая.
- За надом. – Бросил потухший взгляд, изображая безразличие и пытаясь таким образом скрыть душевную боль.
- Я не пойду с Вами никуда, - в сторону, скрестив руки на груди.
- Это в твоих профессиональных интересах. Я на кухне жду. – И вышел, громко хлопнув дверью. Лена спустилась по стене, закрыв лицо руками. Она совсем запуталась.
Через пять минут они уже садились в его машину. Говорить не хотелось ни одному, ни другому. Герасимов напряженным взглядом уставился на дорогу, периодически дергая рычаг переключения передач, заставляя рычать старую иномарку. Лена подозрительно на него смотрела. И его это напрягало.
Остановились около стадиона «Динамо». Прошли через КПП. Лену немного удивило, что с Герасимовым здоровались все, кто им встречался по дороге. Зашли в зал. Усадил ее на трибуну.
- Сиди здесь, я скоро вернусь. – Вроде без намека на недавнюю ссору, но как-то холодно.
Лена осмотрелась. Начищенный паркет, пластиковые щиты, беленькие новые сетки на кольцах. Мячики, сложенные у скамейки. Все говорило о том, что сейчас будет игра. И не просто тренировка, а турнирная встреча. Ну, или дружеская. Минут через десять он вернулся. Сел рядом и протянул ей бутылку воды без газов.
- Зачем Вы меня сюда привезли? – Показывая всем видом, что она все еще на него обижается, и какая бы благая цель у него не была, это делу не поможет. Гордости у нее на двоих хватит.
- Я же тебе говорил, игру посмотреть. – Отпил из своей бутылки, не поворачиваясь.
- А может, я не хочу.
- Давай так, если тебе станет неинтересно, ты встанешь и уйдешь. Я тебя держать не буду. - Закрыл бутылку и поставил на пол.
- Обещаете? – недоверчиво, даже прищурилась.
- Обещаю. – За все это время он ни разу не посмотрел на нее, только на поле, на котором уже начали разминаться спортсмены.
Рядом с ним села девочка, чуть старше Лены, в спортивном костюме и с загипсованной ногой.
- Игорь Сергеич, можно? – широко улыбаясь спросила девушка в синем спортивном костюме с логотипом «Динамо».
- Садись, конечно. Как нога? Когда гипс снимут? – Герасимов тоже улыбнулся.
- Через два дня. Уже жду не дождусь. Как же хорошо, что просто трещина.
- Играть все равно пока неделю нельзя. Будешь броски отрабатывать и пасы.
- Да хоть так. А то я скоро завою без баскетбола. Вон уже на пальцах мозоль натерла, – весело щебетала коротко стриженная блондинка.
- Ну и как? Новая версия «НБА» достойна внимания?
- Ага. Но вживую лучше. Правда, кое-чему тоже научиться можно.
- Вот через неделю и посмотрим, чему ты научилась. – Улыбнулся и снова уставился на поле.
Лена с интересом наблюдала за их общением. Вот сразу видно, что она не его воспитанница. С ними он совсем по-другому разговаривает. Даже после такой сокрушительной победы они от него одобрения не дождались.

 Отправлено: 10.11.10 09:56. Заголовок: Началась игра. Кулем..

Началась игра. Кулемина оказалась права, это была дружеская встреча между юниорами «Спартака» и «Динамо». Причем последние - чемпионы в этой возрастной категории и Ленкины фавориты. Уже с первых минут игра захватила всю троицу, и они яро болели за одну команду. По окончанию матча Герасимов опять попросил Лену подождать его на трибуне, а сам спустился на поле и лично поздравил с победой команду Ленкиных кумиров. Обнял каждую, прокомментировав ее игру, а потом вернулся за ней.
- Ну, как тебе игра? – официально спросил он.
- Офигенно! – Кулемина не могла сдержать эмоций.
- Рад, что тебе понравилось, - смягчился.
- А откуда вы знаете, что я за «Динамо» болею? – снова дружественность в голосе.
- Я не знал, – серьезно. - Лен, ты бы хотела выступать за этот клуб? – прозвучало обыкновенно.
- Спрашиваете?! Да у нас каждая об этом мечтает! Они ж лучшие! Чемпионы!
- Вот поэтому я тебя не отдал. До конца учебного года в УОРе доучишься, а потом я к себе заберу. Сюда. Лен, здесь реальные перспективы. Плюс, я тренер. Знаю кто ты и на что способна. Но знай, здесь только лучшие. И если выкладываться не будешь, я тебя тащить не собираюсь. Ты согласна? – спросил «для порядка», но заранее знал ответ.
- И что я для этого должна сделать? Быть Вашей навеки? – Ее лицо вновь отразило ненависть, отчего мужчина почувствовал себя ужасным человеком.
- Я же извинился, - процедил сквозь зубы, тряхнув ее за плечи. Потом резко отпустил, что она даже пошатнулась, и стал спускаться с трибуны.
Поняла, что перегнула палку, но он ее сегодня действительно сильно обидел. Дождалась, пока он скроется в коридоре, медленно поплелась в раздевалку. Забрала куртку и вышла на улицу. Промозглый осенний день, серые улицы и голые деревья – картина подстать настроению. Герасимов убирал из-под дворников скупую листву, пока прогревалась машина. Лена спрятала лицо по самый нос в большой шарф и направилась к автомобилю. Он, увидев ее, сел в салон и стал дожидаться ее там. Девушка чуть затормозилась, расценив это как нежелание с ней общаться, но деваться было некуда – на кону было ее будущее. Села в машину и без предисловий:
- А Маша?
- Если ты согласишься, то я заберу вас обеих. Вы действительно прирожденные партнеры. – Голос был мягким, но отдавал усталостью.
- А если нет? – Посмотрела пристально.
- А если нет, то сделаю так, как пожелаете вы. Захотите, отпущу обеих в «первый». Захотите, останетесь здесь. А захотите, вообще уйдете. Мне все равно. – Пристально смотря на улицу через лобовое стекло.
- Все равно?!
- Нет, черт возьми! – ударил кулаками по рулю. Повернулся к ней. – Но я не хочу, чтобы ты в моих действиях и решениях видела личный интерес. Я профессионал! И из вас хочу их же сделать!
- То есть, у Вас нет ко мне личного интереса?! – сощурила глаза.
- Есть, – более спокойно. Обвел ласковым взглядом ее лицо. – Но на твоей профессиональной деятельности это никак не отражается. Никак, - совсем тихо.
Этого она не ожидала. Все ее представления об их отношениях оказались неверными. Это поставило ее в тупик. Села в кресле ровно, не зная, как относиться к только что услышанному. Что это означает? Она ошибочно предполагала, что их интимная связь влияла на ее продвижение к заветной цели? Хотя, если быть совсем честной, то, как раз это в последнее время ей в голову как-то не приходило. Ее действия носили другой характер, характер собственных желаний. Но с этим сейчас разбираться не хотелось.
- А Маша?
- Что Маша? – Уперся лбом в руль.
- Маша знает про Ваше решение взять нас к себе?
- Нет. Я сначала должен был получить твое согласие.
- Я согласна, – постаралась сказать твердо, но голос дрогнул. Как будто это могло изменить ее жизнь.
- Ты хорошо подумала? – Посмотрел на нее болезненным взглядом. Сегодняшний день был щедр на отрицательные эмоции со стороны Кулеминой и было гадко от того, что на них ее спровоцировал он.
- Хорошо, – уже более уверено.
- Ты ведь будешь тренироваться у меня. Тебя это устраивает? Мой личный интерес ведь никуда не денется. – Раз уж все карты открыты…
- Я пока не знаю, как к этому относиться, - перебирая в руках бахрому шарфа, - я хочу… тренироваться у Вас, - прямо в глаза.
Конечно, Герасимов надеялся услышать что-то более личное и конкретное, но как тренера Лены Кулеминой его и этот ответ устроил.
- Я рад, что ты именно так решила. – Одобрительно улыбнулся, накрыв ее ладонь, покоившуюся на острой коленке. Она аккуратно ее вытащила. С болью в глазах посмотрел на нее и отвернулся к рулю. Тяжело вздохнул и уже хотел включить первую передачу, как:
- Игорь Сергеич, - повернулся в надежде, - давайте Маше позвоним. – Робко улыбнулась, но глаза кричали о радости.
- Зачем? – не понимая, какое отношение к ним имеет Маша.
- Сообщим ей хорошую новость.
- В понедельник скажем, какая разница?
- Что значит, какая разница?! – Лена как будто оживилась. – Она, наверное, расстроена, что не попала в «первый», да еще и не по своей вине. А Вы тут ей позвоните и скажете, что у Вас есть предложение получше. – В ней играл азарт.
- Я?!
- Да. Вы представляете, как она обрадуется! – Ее глаза светились.
- Надеюсь, что не так, как ты, - пробубнил мужчина, доставая из кармана телефон. Ленка смутилась. Она и правда должна была не так отреагировать.
Под пристальным взглядом Кулеминой вкратце рассказал ситуацию Петровой, пообещав подробности в понедельник. Чуть не оглохнув от девчачьего визга, поспешил попрощаться.
- Все? Еще пожелания будут? – съязвил Герасимов.
Лену его тон обидел. Как будто одолжение сделал!
- Нет, – грубо ответила она, - благодарствую. – И снова спрятавшись в шарф, уставилась в окно. Слух резануло громкое урчание Ленкиного желудка.
- Кулемина, ты чего молчишь, что не ела ничего?! Так, едем обедать. – Посмотрел на часы. – Твою мать! – Торопливо включил первую передачу. – Или уже ужинать.
- Я дома поем, - обиженно.
- Кулемина, это не обсуждается. Спортсмен должен хорошо питаться. А главное вовремя – режим превыше всего. Тем более, что ты по моей вине голодная осталась.
Больше Лена не возражала. Есть на самом деле очень хотелось.
До кафе добрались быстро, буквально свернув за угол. Приличное заведение, уютный интерьер. Цены она не видела, так как заказ делал Герасимов. Через минут пять на стол поставили две тарелки с салатом. Потом был полноценный обед с первым, вторым и третьим. После супа Кулемина подобрела, а за чаем они уже вели дружескую беседу. Игорь Сергеич рассказывал о достижениях своей команды, о том, что каждая из них ему как дочь, что все они с самого своего первого дня тренировались у него. Что каждая по-своему уникальна, а вместе они непобедимы. Рассказал, что как только увидел Ленку, сразу понял, что она должна быть в этой команде. Поэтому и взялся за нее. А она слушала с открытым ртом и не верила, что перед ней тренер-деспот, который всего одним взглядом заставлял ее подчиняться ему. Сейчас он с гордостью говорил, что эта команда – его детище, что это он сделал их такими.
- А с кем-нибудь из них у вас были такие отношения, как у нас? – Она не знала, зачем спросила, но ее это почему-то очень волновало.
Он поменялся в лице.
- Таких – не было, – резко ответил он, чем дал понять, что ответ категоричен.
Повисло молчание.
- Поехали, я тебя домой отвезу. – Хорошее настроение исчезло, не оставив и следа.
Кивнула и пошла одеваться.
В машине ехали молча, слушая радио. На улице лил дождь. Субботний вечер, а Москва в пробках. Мужчина за всю дорогу так и не улыбнулся, даже ни разу не посмотрел в ее сторону. Зато она украдкой то и дело поглядывала на него. Сейчас у нее было достаточно времени, чтобы обдумать все.
- Я должна была это спросить, - виновато сказала она, когда машина затормозила у ее дома.
- Ну, конечно. Тебя удовлетворил мой ответ? – Посмотрел на нее так, что ей снова стало стыдно.
Опустила голову.
- Я же, в конце концов, в баскетбольную команду набираю, а не в публичный дом! – Взорвался.
- Тогда почему…
- Нравишься ты мне! – не дал ей договорить. - Не только как спортсмен, но и как женщина! Черт! – Ударил кулаком по рулю и отвернулся к окну. Лена сидела и не могла пошевелиться. В глазах застыли слезы, но определить их характер было сложно. Как будто затронули такие струны ее души, о существовании которых она и не подозревала. Что делать? Как себя вести? Неужели Маша была права?.. - Твою мать, - выругался, запустив пальцы в волосы, - что ты со мной делаешь… – Откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Коснулась его напряженной руки. – Лен, иди домой, – прохрипел.
Она молчала. Но руку не убрала. Резко открыл ее дверь и прокричал ей в лицо:
- Иди, я сказал!
Не испугалась. Одарила коронным прищуром, плотно сжав губы, а потом вылетела из машины. Дождь лил как из ведра. Натянула капюшон толстовки и, засунув руки в карманы бесформенных штанов, быстрым шагом направилась в сторону своего подъезда. На пол пути была остановлена сильной хваткой и резко развернута.
- Мне не нужна твоя благодарность! Не нужна! – кричал мужчина, тряся ее за плечи.
- Это не благодарность! – крикнула ему в ответ.
- А что тогда?! – бегал глазами по лицу, ожидая ответа.
- Я еще не знаю… - тихо.
Жесткий поцелуй, не требующий ответа, обжег ее губы, но она приняла его. И даже ответила. Отчаянно и сильно, как будто только так можно было определить ее ощущения. Те, которые она не могла сформулировать в слова.
- Иди домой, - устало. Отодвинул ее от себя.
Немой вопрос застыл в глазах девушки. Неужели он ничего не понял? Неужели не поверил?
- Заболеешь, - слишком безразлично.
Досада накрыла с головой. Почему? Что опять не так?
- Иди домой, я сказал! – гаркнул на нее.
Слезы обиды жгли глаза. Толкнула его в грудь.
- Ненавижу! – И побежала прочь, растирая слезы, смешавшиеся с дождем.
- Вот это уже правдоподобнее.
Смотрел ей вслед, пока она не скрылась за тяжелой дверью подъезда, а потом резко развернулся и направился к авто. Громкий хлопок двери, рык мотора и машина срывается с места.
Лена вбежала в подъезд. Теперь можно дать волю эмоциям. Рыдала, закусывая губы. Лестничный пролет, другой. Достала ключи из промокшей куртки. Никак не попадет в замок – руки не слушаются. Сегодня не ее день. Бросила их на замызганный кафель и сползла по стене. Уткнулась в собственные колени, готовая завыть в голос.
- Почему?.. За что?.. Ненавижу…
Немного спустя успокоилась. Подобрала ключи и открыла дверь. Хорошо, что деда нет. Мокрая одежда никак не хотела сниматься. Отчаяние снова подступило к горлу. Новый поток слез хлынул из глаз. Тяжелая ткань одна за другой падала на паркет. Застряла в джинсах. Допрыгала до ванной, захлебываясь рыданиями, открыла кран, села на бортик и закрыла лицо руками.
- Ненавижу…
Герасимов мчал по мокрому шоссе, выжимая все из старенькой иномарки. Дворники не справлялись с нескончаемым потоком воды. В последний момент заметил красный свет светофора и приближающиеся фары встречного автомобиля. Визг тормозов. Столкновения удалось избежать чудом. И все по вине этой девчонки. Никогда с ним не было ничего подобного. Никогда он не позволял брать эмоциям верх. Всегда контролировал ситуацию. И он ей почти поверил. Не умеет она врать и притворяться. Так какого черта уехал? Почему снова ее обидел? Просто он так привык. А может, стоит попробовать по-другому?
Взгляд упал на пассажирское сидение. Ее сумка. Резкий поворот руля влево до упора. Двойная сплошная не имеет значения.
Горячий душ успокоил Лену. Слезы закончились. Остались только злость и непонимание. Вымотанные нервы, сил нет совсем. Хочется упасть на кровать и заснуть. И пусть все это окажется просто сном.
Звонок в дверь. Сначала не хотела открывать. Но когда трель повторилась, вылезла из остывшей воды, завернулась в полотенце, сунула ноги в тапочки и устало пошла открывать.
- Ты сумку забыла, - сразу заявил он, встретившись с возмущенно-удивленным взглядом Кулеминой. – И нам надо поговорить.
Не стал дожидаться приглашения, открыл шире дверь и вошел. Лена так и не смогла ничего сказать. Ее возмущению не было предела. Заметила, что он еще в мокрой одежде. Какое-то непонятное беспокойство за то, что он может заболеть, заставило немного смягчиться.
Мужчина прошел на кухню, оставляя на ковровой дорожке мокрые следы. Включил чайник и сел за стол.
- У Вас есть две минуты. – Встала в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку.
Смерил ее мечущимся взглядом и снова опустил голову, сомкнув свои руки, сложенные на столе, в замок.
- Лен, оденься, пожалуйста.
- Мне и так хорошо.
- Лен, я тебя очень прошу. – Выразительно посмотрел на нее.
По его тону поняла, что разговор действительно предстоит серьезный. Мужчина был напряжен и заметно нервничал. У нее больше не осталось сомнений. Через несколько минут вернулась, переодетая в домашнее, с полотенцем и сухой одеждой, принадлежащей отцу. Положила перед ним. Посмотрел на вещи, потом на нее. В глазах читался вопрос.
- Не хочу быть виноватой в том, что Вы заболеете, - с безразличным видом, но в голосе улавливались мягкие нотки.
От ее заботы защемило в груди. Вскочил с уголка и подошел к окну.
- Лен, скажи, кто я для тебя?
- Тренер, - ответила без промедления, абсолютно точно зная, что он не это имел в виду.
- Ты же понимаешь, о чем я, - мягко настоял.
Она молчала, ковыряя ногтем дырку в скатерти кухонного стола.
Повернулся. Ей нечего сказать. Он ей никто. Просто тренер, с которым она периодически спит. И не всегда по своему желанию. И, скорее всего, мечтает, чтобы это закончилось. Особенно после сегодняшнего утра.
- Понятно. – Секунда на принятие решения. Нет смысла продолжать этот разговор. Оттолкнулся от подоконника. – Спокойной ночи. – И направился к выходу.
Не понимала, что с ней происходит, но в мозге отчаянно билась мысль – его надо остановить.
- Я не знаю. Я запуталась. - Голос охрип, каждое слово давалось с трудом. Но это была чистая правда. Этот мужчина вызывал в ней противоречивые чувства. От нежности и заботы до ненависти и страха.
Притормозил за ее спиной. Он ее прекрасно понимал.
- Ты меня ненавидишь? – скорее констатация факта, чем вопрос.
- Нет. – И это тоже правда.
- Лен, ты мне ничего не должна, - не поворачиваясь, - я все равно буду тебя тренировать и возьму в команду.
- Это не благодарность! – Она в этом уверена.
- А что?! – не выдержал. Развернулся.
- Я не знаю… - Чувство собственного бессилия и невозможность словами выразить чувства сделали свое дело. Слезы побежали по щекам.
- Лен, Леночка, девочка моя, прости. - Подлетел к ней и прижал к груди. Она доверчиво прильнула, тихо всхлипывая.
- Не уходите. Пожалуйста.
- Не уйду. Ты только не плачь. – Сердце разрывалось от ее слез. И снова их причина он.
- Обещаете? – посмотрела на него заплаканными глазами.
- Обещаю. – Взял ее лицо в ладони и улыбнулся, большими пальцами растер мокрые дорожки от слез.
- И в душ сходите?
- И в душ схожу. – Нежно улыбнулся.
Отодвинулась от него, взяла со стола вещи и вложила в сильные руки. Зашла в ванную, включила воду. Он прошел следом.
- Вот на этой полке мужская косметика, мокрые вещи сложите в машинку. Я постираю, - не смотря на него.
Когда выходила, поймал за руку.
- Лен…
- Игорь Сергеич, не задавайте мне, пожалуйста, вопросов, на которые я не знаю ответов. – Умоляюще посмотрела на него. И вышла.
После душа нашел ее на кухне, заваривающую чай. Было заметно, что она нервничает. Взял ее ладошку. Она дернулась от неожиданности. Развернул к себе.
- Ты меня боишься? – Бегал взглядом по лицу, сжигаемый изнутри своей виной.
- Нет, - уверено, но тихо.
- Может, я все-таки уйду?..
- Не уходите. Я спать одна боюсь. – Больше он был не в силах себя сдерживать. Пусть лучше оттолкнет, чем эта неизвестность. Накрыл ее губы своими, прижимая хрупкое тельце к себе. Но, вопреки его ожиданиям, она ответила. Почувствовал, как расслабилась в его руках, а потом обняла за талию. И он все понял. Это не любовь. И даже не влюбленность. Но она не против.
Сбавил напор. Поцелуй стал нежным и чувственным. Все внутри трепетало, как на первом свидании. Он боялся сделать что-то не так, как будто любое лишнее движение могло все испортить. Но она сама все решила. Прижалась теснее и запустила прохладные ладошки под мужскую футболку. Опустил свои руки ниже талии и притянул, показывая ей степень своего возбуждения. Он не слышал ее стон, он его почувствовал. Подхватил ее на руки и отнес на разобранный диван. В этот раз он был нежен. Как будто извинялся за утро.
С этого дня жизнь Лены Кулеминой стала сплошной белой полосой.

 Отправлено: 11.11.10 09:12. Заголовок: Все встало на свои м..

Все встало на свои места, жизнь наполнилась смыслом. Десятый класс закончила в УОРе. Основной упор делался на связку Кулемина-Петрова. Следующий учебный год пришлось закончить экстерном, уже тренируясь с новой командой. Больше подвоха от Герасимова она не ждала. Отношения стали более определенными. У них были одни интересы. И их это более чем устраивало. После совершеннолетия переехала жить к нему. Не было долгих уговоров. После празднования, завершившегося у него на квартире сказочным сексом, она лежала в объятиях, выводя узоры на его груди, а он гладил ее обнаженную спину. Вопрос прозвучал просто:
- Лен, как ты думаешь, твой дед сильно обидится, если ты ко мне переедешь?
- Думаю, нет. Сначала попричитает, но потом сумку поможет собрать. Он уверен, что с тобой я в безопасности, а он спокоен. – Даже головы не подняла.
- Тогда завтра вместе после тренировки заедем за твоими вещами. – Коснулся теплыми губами ее макушки.
Нельзя сказать, что ей было все равно. Просто она и так проводила у него ночи, в выходные он ее забирал на целый день. Дед не возражал. После перехода в клуб Герасимов пришел и прямо заявил о своих чувствах к его внучке. Был долгий разговор на кухне, а потом все вместе пили чай. С этого дня если Лена уезжала с Игорем, то дед даже не звонил, сколько бы ее не было. Это Лена волновалась за старика и постоянно набирала ему, спрашивая поел ли он или что-то еще в этом духе. Часто задавалась вопросом, любит ли она? Но положительно ответить не могла. Просто привыкла, просто удобно, просто хорошо. Он вел ее к заветной цели, шагая рядом с ней к своей.
Дважды чемпионка России, основной состав юношеской сборной страны. Далее переход из юниоров во взрослую команду. Тут уже личного тренера все время рядом не было. Но зато была репутация. Сначала скамейка запасных, а потом основной состав. Он почувствовал, что теряет ее. Предложил пожениться. Но она отказалась, мотивировав тем, что «семейная жизнь будет мешать работе». Разговор закончился скандалом. Но Лене это было не важно, перспективы слепили.
Она и сама не заметила, как совместная жизнь превратилась в кошмар. Уходила от него, потом возвращалась. Иногда сама – потому что привыкла, но чаще он приезжал – потому что не мог без нее. Обещания, клятвы… Она соглашалась. Но как прежде уже не было. А в тот злополучный день и вовсе все закончилось. День не задался с самого утра. Поругалась с Игорем – опять с замужеством приставал. На машине колесо спустило, пришлось такси вызывать. Черт знает сколько времени проторчала в пробке. На кроссовке шнурок порвался. И это перед решающей игрой, когда на кону то, к чему она стремилась. Игра показательная. Тренер олимпийской сборной присматривает новых звезд Российского баскетбола. И говорили, что больше всех интересовался именно Кулеминой. Перед выходом на площадку их представили друг другу. Заинтересованный взгляд пожилого мужчины не укрылся от девушки. Поняла, что от нее ждут многого. И она должна это показать, выложиться на все сто, а лучше двести процентов. Герасимов появился перед самым началом игры, заставив ее изрядно понервничать. Если бы он не появился, она бы на поле не вышла. Он присутствовал на каждой ее решающей игре, поддерживая, подсказывая. Она уже привыкла, что всего одного взгляда на него ей хватало для принятия правильного решения в сложной ситуации. Он придавал ей уверенности в собственных силах. А это очень важно. Привычный ритуал, напутственная речь. Теперь можно на площадку.
Все складывалось как нельзя лучше. Лена уже получила одобрительный кивок от главного тренера и довольный удовлетворенный взгляд от важного гостя. Их команда вела с огромным отрывом. Последние секунды. Она в трехочковой зоне. Отличный шанс продемонстрировать свою исключительность. Пробежалась по толпе глазами, выискивая нужного ей болельщика. Безрезультатно. Еще раз. Никого. Чуть замешкалась. На поле появилась суета. Какое-то холодное чувство неизбежного сковало тело. Толчок в плечо. Равновесие потеряно. Щелчок, и резкая боль в колене. А потом темнота…

 Отправлено: 11.11.10 23:23. Заголовок: - Виктор Михалыч, в ..

- Виктор Михалыч, в восьмой палате истерика. – Влетевшая в кабинет медсестра нарушила поверхностный сон врача.
- А я при чем? Это ж не мое крыло, - не открывая глаз.
- Там справиться не могут. Трофимов сам за Вами послал.
- Ладно, пойдем посмотрим, что там у вас за буйный пациент.
Лена смотрела в потолок пустым взглядом. Ничего нового, как и в ее жизни. Сколько это еще продлится. Восемь недель консервативного лечения не дали результатов. Столько сил и времени впустую. Без хирургического вмешательства не обойтись. Операция. Это означало, что она больше никогда не вернется в большой спорт, к прежней жизни. К жизни вообще, ведь жизни без баскетбола она себе не представляла. Те восемь недель она делала все, что было необходимо. Она верила. Она надеялась. Но заключение врача после контрольного осмотра убило надежду и ее. Для чего теперь жить? До самой операции ни с кем не разговаривала. На операцию шла с желанием не отойти от наркоза. Но и тут ей не повезло. Первой фразой после того, как пришла в себя, была: «Я не хочу больше жить». Сердце пожилого Петра Никаноровича не выдержало. Второй инфаркт. И если бы не непосредственное нахождение в больнице, все могло быть намного трагичнее. Родителей Лена видела только один раз – когда они забирали больного деда с собой. Разговаривать с ними она не стала – не о чем. Мама проплакала у ее кровати. Отец же, проконсультировавшись с лечащим врачом, зашел в палату и весело сказал:
- Ну ничего, Ленок, жить будешь! Все наладится! Главное, чтоб здоровье было! Найдем тебе другое занятие. Вон, к нам в университет пойдешь! Будешь тоже людей от СПИДа лечить.
Лена отвернула голову и закрыла глаза. Слеза скатилась по щеке. Какая жизнь?! Нет ее больше. И налаживаться нечему. Как они не могут понять?!
После отъезда родителей к Лене стал ходить психолог. Миловидная хрупкая девушка, с нескрываемым сочувствием в глазах и наивным желанием помочь. Задавала вопросы, получала сухие односложные ответы. Четыре недели первого реабилитационного периода, а контакта с пациентом так установить и не удалось. Девушка поняла, что психолог из нее никудышный.
Лечащий врач, высококвалифицированный специалист по травмам колена у спортсменов, Артем Эдуардович Трофимов каждый день после операции приходил на осмотр и вытягивал из нее слова, характеризующие ее самочувствие. На десятый день сняли швы и заменили гипсовую иммобилизацию на циркулярную гипсовую повязку с «окном» на передней поверхности бедра. Чуть ли не силой заставлял ходить ее на электростимуляцию, массаж. Лично контролировал, чтобы она с медсестрами занималась в гимнастическом зале и делала общеукрепляющие физические упражнения. А она всем своим видом показывала, что все это напрасно, что ей это не нужно. И не будь она дочерью коллег, пустил бы все на самотек. Не хочешь – не надо. Есть те, которым его помощь действительно нужна, которые хотят вернуться к нормальной жизни. А этой даже психолог втереть не может, что она молодая и сильная, что жизнь не остановилась, что она может стать хорошей матерью, успешной бизнесвумен, да кем угодно!
Сегодня был обычный день. Лена лежала в кровати, бездумно уставившись в потолок. Три месяца бестолкового лечения, в котором нет ни грамма смысла. Зачем восстанавливать то, что больше никогда не будет применено по назначению? Ходить она и так скоро сможет. Дверь тихо скрипнула. Повернулась на звук.
- А, Маша.
- Привет. Ты не спишь? – робко.
- Выспалась уже. Сколько можно? – безжизненно.
- Что нового?
- Все по-старому, – горько усмехнулась. – А ты чего такая?
- Какая?
- Да как струна напряжена.
Девушка села рядом на стул и опустила глаза.
- Маш, - позвала, усаживаясь на кровати.
- Я так больше не могу. - Повернула голову к окну.
- Чего ты не можешь? – участливо.
- Лен, - посмотрела прямо в глаза, - это по моей вине ты сейчас здесь.
- Что значит по твоей вине… - Глаза Лены расширились.
- Это я тебя толкнула. Специально.
- Ты?! Но зачем?!
- Ко мне перед игрой Герасимов подошел… - было заметно, что говорить ей трудно.
- Игорь?..
- Да. Сказал, что в сборную возьмут только одну, и это будешь ты. Но в моих силах сделать так, что это буду я. На мой вопрос, какая ему от этого выгода, сказал, что тогда ты останешься с ним. Что ты и так звезда, а ему хочется семью.
Лена не верила своим ушам. Все те, кому она больше всех доверяла, самые близкие так над ней посмеялись. Хрупкая надежда на возможность вернуться к прежней жизни разбилась вдребезги. По щекам текли горячие слезы обиды, ненависти и непонимания. Что она им сделала? За что они с ней так?.. Руки с силой сжимали металлический каркас кровати. Костяшки на руках побелели.
- Всем привет! – весело сказал пришедший навестить любимую мужчина, держа в руках букет ярких весенних цветов. Окинул взглядом молчащих девушек. Остановился на Лене. Лицо было мокрым от слез. Ее всю трясло.
- Зачем ты ей все рассказала? - обратился он к Петровой. - Не могла подождать, пока она выздоровеет? – проговорил он осипшим голосом.
- Ненавижу, - процедила сквозь зубы, презирая обоих. - Сделайте так, чтобы я вас больше никогда не видела. – Схватила с тумбочки ножницы.
Маша испугалась и отошла к двери, закусив кулак. Что же она наделала…
- Лен, Леночка. - Герасимов стал медленно приближаться, намереваясь успокоить Кулемину. – Беги за врачом, чего стоишь! – крикнул на Петрову, у которой тоже начиналась истерика.
- Не подходи ко мне, слышишь! – Залезла с ногами на кровать, держась за спинку.
- Лен, аккуратнее с ногой. И положи ножницы на тумбочку.
- На тумбочку? Вот тебе твоя тумбочка. - Толкнула ее больной ногой. Предмет больничной мебели с грохотом и звоном опрокинулся на бок. – А вот тебе телевизор. - Скинула его с кронштейна. – А вот тебе твои цветы. – Залезла на подоконник и смахнула вазу с еще свежими цветами.
По мере того, как Степнов приближался к палате номер восемь, до него долетали разные звуки: от бьющегося стекла до истошных женских криков. Он ускорял шаг. Палата была в самом конце коридора. Одни санитарки оттуда выбегали, другие заходили, держа в руках бинты и шприцы. Последняя зашла со смирительной рубашкой.
- Да что там у вас происходит?
Когда он открыл дверь, то обомлел. Весь пол в палате был забросан осколками стекла, бумагами, порванными на мелкие кусочки, ощипанные цветы висели на люстре. Опрокинутая тумбочка, разбитый телевизор. В углу сидела темноволосая девушка, уткнувшись в свои колени, и выла. Трофимов и один охранник держали мужчину, показавшимся ему знакомым, который тоже рыдал, по-мужски, почти без слез, и что-то бубнил. А на подоконнике на одной ноге, держась за ручку рамы, стояла белокурая девушка в больничной пижаме со зловещей улыбкой на лице и мокрыми от слез щеками. В руках у нее были ножницы. Медсестра держала наготове ампулу с успокоительным. Яна Ивановна, молодой психолог, стояла перед окном на расстоянии метра и дрожащим голосом уговаривала на что-то заплаканную девушку. Степнов понял, что успокаивать тут надо уже каждого в порядке живой очереди. И начать лучше с психолога.
- Как ее зовут? – тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, спросил у Трофимова, так как это была его больная.
- Лена. Ты у нее, главное, ножницы забери.
Снял халат, оставшись в спортивных штанах и футболке. Тихонько подошел, отодвинул трясущегося специалиста по психологии и спокойным тоном сказал:
- Лен, отдай мне, пожалуйста, ножницы, а то мне очень срочно надо бинт эластичный отрезать.
Девушка повернулась на голос. Где-то она его уже слышала. А когда увидела его лицо, то ножницы сами выпали из рук.
Виктор нагнулся и поднял это страшное орудие, поспешив убрать его в карман.
- Спасибо. А ты чего на окне стоишь? Давай я тебе слезть помогу. – Протянул к ней руки, не отпуская взгляда.
Она смотрела на него, как завороженная. Этого не может быть. Как будто призрак из прошлого. Все присутствующие тоже боялись нарушить установившийся контакт. Лена забыла, где она, что она делает на подоконнике и что вообще происходит. Повинуясь внутреннему порыву, протянула ему руки. И как только ее ладони легли в его, как девушка, сидящая в углу, громко всхлипнула и приглушенно завыла. Кулемина резко перевела взгляд туда, откуда донесся этот звук, потом пробежалась глазами по комнате. Остановилась на Герасимове. Цепочка сегодняшних событий восстановилась. Выдернула свои ладони из некрепко сжимающих пальцев, потом посмотрела на Степнова пристально и отшатнулась. Дернула ручку на себя и распахнула окно.
- Лена, не делай этого! – крикнул Герасимов, вырвавшись из рук шокированных мужчин, и ринулся к ней.
- Не подходи ко мне! Не хочу вас больше видеть! Никогда!
- Леночка, любимая, прости меня… - Сделал шаг к ней.
- Не подходи, а то я прыгну. Тут восьмой этаж, и, поверь, я летать не умею.
- Лен, он сейчас уйдет. Ты не переживай. Ты только окошко закрой, – спокойным уверенным тоном сказал Степнов, придерживая на безопасном расстоянии Игоря и не сводя глаз с Кулеминой. – Мужчина, выйдите, пожалуйста, Вас девушка очень просит, - вежливо.
- Я никуда не выйду. Я ее здесь не оставлю, - настаивал он.
- Трофимов, забери его отсюда, – громко обратился к коллеге. – Все? – у Лены.
- Нет, пусть они все уйдут.
- Вы слышали? – спокойно.
Все потихоньку стали выходить. Девушки в белых халатах вывели под руки всхлипывающую Машу и почти в таком же состоянии Яну. Комната опустела.
Лена посмотрела на Степнова. Он видел, как ее глаза наполнились слезами.
- Я все равно прыгну, - прошептала она.
- Зачем? – его голос был ровным.
- Мне незачем жить.
- Кто тебе сказал?
- А тут и говорить не надо. Я больше никогда не вернусь в баскетбол. А кроме этого мне больше ничего не надо.
- Веский аргумент, но не правильный. А тебе не приходило в голову, что есть люди, которым нужна ты, которым будет без тебя плохо?
Лена громко рассмеялась.
- В том-то и дело, что таких людей нет, - обреченно. – Родителям я уже давно не нужна. А кроме Игоря и Маши у меня здесь больше никого из близких нет. Но теперь и они для меня умерли. Это из-за них я здесь. Это они лишили меня самого важного в моей жизни. – Подняла на него глаза, полные боли. Сердце у него внутри сжалось. Как это было знакомо. Она искала в его глазах понимания. И он ее хорошо понимал.
- Мне кажется, ты ошибаешься. Я уверен, есть человек, который…
- Дед… - закрыла лицо руками. - Он точно этого не переживет.
- Вот видишь. – Воспользовался моментом и мягко запрыгнул на подоконник. Закрыл окно.
- Лен, - позвал ее.
Она чуть слышно всхлипывала. Притянул к себе и погладил по спине. Она не сопротивлялась.
- Все будет хорошо. У тебя все будет хорошо.
- У меня больше никогда не будет хорошо.
- Будет. Я тебе обещаю.
В дверном проеме показалась голова медсестры, потом ее рука со шприцом. Жестом показал, чтобы оставила его и уходила.
- Вы мне укол сделаете, да? – не отрываясь от его груди.
- Тебе поспать надо.
На посту дал указание, чтобы убрались в ее палате до того, как она проснется. Бросил взгляд на всхлипывающую Яночку, окруженную утешающим ее медперсоналом. Да, здесь ей не место. И направился в свой кабинет. Тяжелые воспоминания вылезли из своего заточения.
Не успел зайти, как на пороге появился Трофимов.
- Степнов, - начал он сходу, - только не говори сразу нет.
- Нет, Эдуардыч, я ее себе не возьму, - насыпая растворимого кофе в кружку.
- Вить, я тебя очень прошу. Не как коллегу, а как человека. Только тебе под силу вернуть ее к нормальной жизни.
- Этого больше не повторится. Она не склонна к суициду.
- Да дело не в этом. Я с ней не справляюсь. А у нее родители – медики. В Швейцарии со СПИДом борются. Они тоже чьим-то детям помогают.
- Вот и ты помогаешь. Как можешь. А я не могу. У меня скоро сезон начнется, горнолыжники валом повалят. Да что я тебе рассказываю.
- Степнов, ты пойми, это особый случай. Девчонку жалко. На нее столько всего свалилось. Я бы сам от такого на подоконник залез. Вить, ты же сам из такого выкарабкался. Кроме тебя ей никто не поможет.
Степнов стоял спиной к нему и смотрел в окно, раз за разом обжигаясь горячим кофе. Давно хотел купить сюда кофеварку. От растворимого уже тошнит. Но воспоминания, когда-то запертые им глубоко в памяти, сейчас обжигали куда сильнее.
- Нет, – безопеляционно.
- А я думал, ты именно за этим в медицину пришел. – Степнов молчал. – Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь.
Слышал, как закрылась дверь за другом. Глоток обжег горло.
- Конечно, это же не ты через это прошел. – Вылил остатки кофе в раковину и сел за стол. – Твою мать. – Ударил кулаком по столу.

 Отправлено: 12.11.10 21:00. Заголовок: Виктор сделал вечерн..

Виктор сделал вечерний обход своих пациентов. Но из головы не выходила эта девушка. И ее слова. «Я никому не нужна… Самые близкие предали… Мне незачем жить…» Все с точностью до наоборот, кроме диагноза и нежелания жить. Он был точно в таком же состоянии после того, как ему огласили диагноз. Подающий надежды в слаломе, молодой и сильный Виктор Степнов блистал среди уже известных миру спортсменов. О нем говорили, о нем писали, пророчили пьедистальное будущее. Он до сих пор помнит тот спуск. Последний спуск в своей жизни. Всего одно неверное движение, которое завершило его спортивную карьеру. Поставило в ней жирную точку. Он жил этим. И всего в один момент этого не стало. Поэтому Лену чувствовал и понимал. А так же понимал, что человек никогда не выздоровеет, если он этого не хочет. В Лене он видел себя. И если бы не близкие, которые изо дня в день доказывали, что он им нужен, он бы не выкарабкался. Но не может быть такого, что она никому не нужна кроме деда!
Ночь была бессонной. Тщательно взвешивал все за и против. На работу пришел не выспавшийся с неподъемным мешком сомнений в правильности своего решения. Настроение не из лучших. Зашел в кабинет.
- Можно? – раздалось за спиной.
Степнов обернулся, смерив раннего посетителя недовольным взглядом, и пробурчал, вынимая из шкафа робу:
- Уже вошли. – Потом зашел за ширму, чтобы облачиться в рабочую одежду лазурного цвета.
- Что Вы хотели? – Подошел к кофеварке.
- А я уж думал, что обознался. – Вошедший мужчина приблизился к столу и сел на стул.
Степнов окинул его взглядом и напряг память. Еще в палате ему показалось, что где-то он видел этого мужчину. Но вот где…
– Это я – Игорь. Герасимов. Помнишь? Мы с тобой в одном классе учились, а потом на физкультурный вместе поступили.
- Медведь?
- Медведь, – криво усмехнулся.
- А я-то думаю, откуда я тебя знаю…
- Дам… Вить, я к тебе по делу.
- Кофе будешь? – ровно, не проявляя особого интереса к посетителю, даже в связи с открывшейся информацией. Что-то ему подсказывало, что разговор будет не из приятных.
- Я тут справки навел… Короче, я знаю, что только ты можешь ей помочь.
Степнов посмотрел в сторону, противоположную собеседнику.
- Ты про девушку из восьмой палаты?
- Да.
- Игорь, как бы тебе сказать… - он тщательно подбирал слова для отказа. Но чувствовал, что это напрасно.
- Я все отдам, лишь бы она стала прежней.
- Кто она тебе?
- Кто? Это долгая история. Ты должен знать только то, что во всем этом виноват я. И хочу все исправить. Любой ценой. – Посмотрел выразительно на бывшего одноклассника. Степнов стоял, оперевшись на подоконник. Он был не возмутим.
- У меня своих пациентов достаточно. А через две недели их будет еще больше. – Он его не убедил.
- Я был ее тренером. В УОРе. Она рождена для баскетбола. Я это сразу понял, как только ее увидел. Стал с ней работать. – Степнов поставил перед ним кружку с дымящимся напитком, а сам со своей в руках вернулся к окну. - Она такие результаты показывала, олимпийцы позавидуют. Но мне она нужна была целиком. И я этого добился. Не совсем правильным способом, но свое я получил. Она была полностью в моей власти. И я имел от нее все, что хотел. Начиная от высоких результатов и заканчивая физическим удовольствием. Моим физическим удовольствием. Но все оказалось немного сложнее – я в нее влюбился. Я ее люблю, понимаешь. И эта любовь все погубила. Она сначала ее не принимала. Потом попыталась. Я надеялся, что она со временем меня полюбит. Но в ее жизни единственной любовью был баскетбол. И вот к нему я стал ревновать. Она поднималась все выше и выше, а выходило, что от меня все дальше и дальше. Я испугался, что потеряю ее. Решил к себе семьей привязать. Узами брака, так сказать. А она сказала, что это будет мешать ее работе. Подождал. Потом еще раз спросил. Но получил тот же самый ответ. И так каждый раз. А эта игра… Если бы ее взяли в сборную, то это был бы конец. Я не мог этого допустить. Она молодая, не понимает, что семья важнее всей этой мишуры. Сейчас я осознал, что для нее это была жизнь, но тогда моей жизнью была она. Я поговорил с Машей. Это ее напарница. Их вместе должны были взять. А я сказал, что выберут только одну. И что скорее всего это будет Ленка. Я знал, что у той тоже амбиции. И не прогадал.
- Вот дерьмо. – Герасимов посмотрел на врача. – Это я про кофе. Продолжай. – А у самого от внутреннего напряжения вены на шее вздулись и пульсировали.
- Она ее толкнула, когда та свой коронный бросок делала за трехочковой линией. Она должна была просто оступиться или промахнуться. Никто не думал, что она так неудачно упадет. Мне надо было всего лишь, чтобы она до следующего года еще у меня поиграла, а там бы я постарался, чтобы она… забеременела. Она бы на аборт не пошла. Для нее это принципиально. Сначала решили обойтись без хирургического вмешательства. Но консервативное лечение успехов не дало. Я чуть с ума не сошел, когда ей это сказали. А она вообще в себя ушла. Лежала как растение.
Пока Герасимов рассказывал, он вылил содержимое кружки, с ненавистью выдернул шнур от чайника из розетки, подхватил его и выкинул в коробку для мусора.
- А сегодня Маша ей рассказала, по чьей вине она теперь на всю жизнь калекой останется.
Степнов сдернул его со стула, приподнял за грудки и сквозь зубы прорычал ему прямо в лицо:
- Да тебя за это кастрировать надо, ублюдок! Ты сейчас возьмешь свою вонючую задницу и уберешься отсюда. И я тебе настоятельно рекомендую больше здесь никогда не появляться. Никогда, ты слышишь!
- А ты изменился, – усмехнулся.
Виктор резко потянул его на себя, а потом отшвырнул.
- Пошел вон отсюда. И не дай Бог тебе мне встретиться где-нибудь в темном переулке, – не смотря на него.
- Я уйду. Уйду. Я знаю, что виноват. – Взялся за ручку входной двери. – Лена меня больше не увидит.
- Я надеюсь. Это будет самое лучшее, что ты сможешь сделать для нее, – устало. В душе клокотала ненависть к этому мужчине. Боже, что же пережила эта девочка…
- Спасибо тебе, Степнов.
- Еще не за что.
- Я в тебя верю.
- Ты еще здесь?! – Сжал кулаки до хруста суставов.
Герасимов хмыкнул, но не стал испытывать терпение бывшего одноклассника, вышел, прикрыв за собой дверь.
- Мразь, - плотно сжав зубы и зажмурившись.
Мужчина шел по коридору. Он только что пообещал, что уйдет. И не просто из этого здания, а из жизни Ленки. Его Ленки. Это было тяжело. Но другого выхода не было. Лена его никогда и ни за что не простит. Да и сам он себе навряд ли такое простит. Теперь у него нет ни любимой, ни перспективного спортсмена – мечты, к которой он стремился всю свою жизнь. Только этой ночью он осознал, что наделал на самом деле. Бутылка коньяка и разбитые руки… Банально, но действенно. Он никогда больше не увидит Лену. В машине уже лежит билет. Прямо отсюда он едет в аэропорт. Подошел к лифту. Нет. Он должен с ней попрощаться. Развернулся и направился к ее палате. Сердце сжималось. Каждый шаг давался с трудом. И чем ближе, тем страшнее становилось.
- Для тех, кто в бронепоезде, - в сторону, оглядываясь, чтобы не привлечь внимания.
- Степнов, успокойся. Я только взгляну на нее. В последний раз. И я уеду. Навсегда.
Виктор посмотрел на него. Сейчас он ему казался жалким и несчастным. Похоже, из-за своего эгоизма он тоже лишился смысла жизни.
- У тебя тридцать секунд, пока я дам указания на посту. И помни, я с тебя глаз не спускаю. – Сверкнул злым взглядом и отпустил руку.
В маленькое смотровое окошко большой двери он увидел не Ленку, а то, что он с ней сделал. Она лежала бледная, безжизненная, не моргая смотря в потолок и открывая рот, чтобы медсестра вложила ей туда лекарства. Один глоток воды и ее голова снова опускается на подушку. Такой она останется в его памяти и будет приходить в ночных кошмарах, напоминая о его ужасном поступке.
Степнов, заполняя карточки на стойке, не сводил глаз с Игоря. Он был готов в любую секунду подлететь к нему и не позволить войти к ней в палату. Но тот оправдал доверие.
- Прощай, Степнов, – хрипло, проходя мимо.
- Ты мне обещал.
- Я помню. И я свое обещание сдержу. Но и ты мне пообещай. – Посмотрел на него так, как будто это последняя просьба смертника. – Пообещай, что она станет прежней.
- Я все для этого сделаю.
- Спасибо. – Опустил голову и пошел к лифту.

 Отправлено: 13.11.10 12:44. Заголовок: Трофимов сидел в сво..

Трофимов сидел в своем кабинете, готовился к обходу. Дверь открылась и с грохотом врезалась обратно в коробку. На стол громыхнулась карточка больного. «Кулемина Лена. Палата №8».
- Что ты знаешь про нее, чего нет в этой карточке? Меня интересует все. От самого рождения и по сей день.
Испуганный мужчина быстро пришел в себя и понял, в чем дело.
- Я рад, что ты решился. – Довольно улыбнулся.
- Не могу с тобой разделить этой радости. – Не меняя грозного выражения лица.
- Все. - Убрал улыбку с лица. – Понял. Но я сомневаюсь, что это тебе что-нибудь даст.
- Я весь во внимании.
Он рассказал ему про ее счастливое детство, про успехи в школе, пока не уехали родители. Что жила с дедом, а потом попала в УОР и дома почти не появлялась. Потом и деда в Швейцарию забрали. А дальше только бесконечные больницы, обследования. Так же поведал о выдающихся достижениях в баскетболе. Как оказалось, про Герасимова он почти ничего не знал.
- Да, не густо. А как она вообще в баскетбол попала? У нее ж медаль золотая. С такими мозгами и в спорт… С бухты-барахты так не бывает.
- А об этом история умалчивает. Я не в курсе. Но могу узнать номер школы. Где-то он у меня был.
- Это будет очень хорошо.
- Вить, ты только не думай, я не спихнул ее тебе, просто действительно девчонку жалко.
- Вот только ты ей про жалость не говори. – Трофимов понимающе кивнул. – И еще. Маша. Я так понял, это та девушка, которая в углу вчера рыдала. Кто она?
- Это ее напарница. Мария Петрова. Они вместе с самого УОРа.
- А как мне ее найти?
- Она за «Динамо» играет. Думаю, там ты ее и найдешь.
- Ладно. Ты давай школу мне ищи. А я пойду пока свою новую больную проведаю.
По телевизору шла какая-то юмористическая передача, но Лена даже не слушала его. Она смотрела в окно на серое небо. Вот-вот должен пойти дождь. Дверь тихо скрипнула.
- Лена, доброе утро.
Она повернулась на голос и снова уставилась в окно.
- Давай знакомиться, - не обращая на ее игнорирование внимания, - меня зовут Виктор Михалыч. Теперь я буду твоим лечащим врачом.
- Вы зря пришли, Виктор Михалыч. Говорят, что если человек не хочет выздоравливать, то он и не поправится. А я не хочу. Так что потратьте свое драгоценное время на пациентов, которые этого действительно хотят.
- А у нас здесь хотят все. Даже те, которые говорят, что не хотят.
- Значит, я буду исключением, - безразлично.
- В моей практике исключений не было. – Степнов держался уверенно.
- Значит будет.
- А я тебе говорю, что не будет, - твердо.
- Зачем вам это? – Повернулась на него и уставилась глазами, полными слез.
- Я и сам толком не знаю. Я просто должен.
- Вы мне ничего не должны. – Снова отвернулась.
- А я и не сказал, что я тебе чего-то должен. Это надо мне.
- Ну, тогда все ясно. Наверное, диссертацию пишите.
- Нет.
- Тогда я не знаю. А может у Вас ко мне личный интерес? – Посмотрела на него подозрительно-презрительно. – Так Вы сразу скажите, чего здесь комедию ломать, – зло усмехнулась.
Карандаш в руке мужчины с треском сломался пополам.
- Валерия Андреевна, я там кофеварку в кабинете не выключил, Вы бы не могли посмотреть. – Буравя взглядом пейзаж за окном.
Медсестра вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
- Повернись. – Сталь сквозила в голосе. – Я пока прошу.
- А что будет, когда Вы перестанете просить? – Повернулась.
- Тебе лучше этого не знать. И я искренне надеюсь, что до этого не дойдет.
- Ой, как страшно. – И снова отвернулась.
Дернул ее за руку, заставив посмотреть на него.
- Значит так. Запомни раз и навсегда. Я с тобой сюсюкаться не буду. И жалеть тоже. И тебе не советую себя жалеть. Теперь твой врач - я. И я даю тебе слово, что через шесть месяцев, как минимум, ты отсюда выйдешь. Здоровая и полная жизненных сил. И советую не сопротивляться. Ты у меня на особом положении. И еще. Свои домыслы на мой счет советую оставить при себе. – Отпустил руку. – Не прощаюсь. – Встал и вышел из палаты.
Лена проводила его ненавидящим взглядом, потирая болевшее запястье.
- Ну Степнов? Как? – Выловил его в коридоре Трофимов.
- Отлично, - не останавливаясь, - думаю, мы с ней поладим. Ты номер школы нашел?
- Да, вот, держи. – Сунул ему маленький листочек с тремя цифрами.
Степнов пихнул его в карман и направился к посту.
- Лиля, дайте мне, пожалуйста, телефонный справочник. – Достал листок. Быстрый взгляд на цифры. – А нет, спасибо. Уже не надо. Если что, я в кабинете.
Сидя за столом, вертел ярко розовый клочок бумаги. Триста сорок пятая школа. Таких совпадений не бывает. Интересно, а директор у них все тот же?..
Нерешительно набрал номер. Три длинных гудка.
- Алло, алло, говорите.
- Николай Палыч?
- Он самый.
- Здравствуйте. Это Виктор. Степнов. Вы меня помните?
- Витя! Вот так неожиданность! Конечно, помню! Ну, ты как? Чем занимаешься?
- Да у меня все нормально. – Улыбнулся. - Я с Вами поговорить хотел. По поводу еще одной вашей ученицы. Лены Кулеминой.
- Леночки? – на том конце провода удивились.
- Да. Вы ее помните?
- Помню. Хорошая девочка. Только пережила много. А тебе зачем?
- Это по работе. Николай Палыч, а можно я к Вам в школу сегодня приду? Во сколько Вам удобно?
- Приходи, конечно! Буду очень рад тебя видеть. Думаю, часам к двум я освобожусь.
- Отлично. Тогда в два я у Вас.
- Жду.
Положил трубку. Открыл карточку больного.
- Ну что, Лена Кулемина. Приступим.

 Отправлено: 14.11.10 11:28. Заголовок: Пользуясь случаем, х..

Пользуясь случаем, хочу еще раз поздравить Дашечку с Днем РождениЯ!


Сделав необходимые записи, отправился на осмотр. Кулемину оставил на сладкое.
- Кулемина, готовимся к осмотру. – Металлический голос прервал ее мрачные мысли.
Недовольно смерила взглядом вошедшего мужчину-врача и откинула одеяло. Нет, она его не боялась, ей просто было все равно. Села на кровати, предоставив ему ногу для осмотра, а сама уставилась в окно.
- Там нет ничего интересного, – твердо.
- У Вас тоже, – не соизволив повернуться.
Степнов ощупал колено, а потом резко нажал на него.
- Ай! Больно! Вы сумасшедший, что ли?! – Схватилась за ногу и выпучила глаза.
- Ну, я же должен узнать, каковы результаты первого этапа реабилитации.
- А так что, не видно?!
- Если бы я вел тебя с самого начала, то этого бы делать не пришлось, а так как мы с тобой только начали сотрудничать, то я должен нарисовать крайне точную картину твоего состояния на данный момент.
- А у вашего предшественника спросить не судьба?!
- Видишь ли, у нас с ним разные подходы к методике лечения. Поэтому сейчас мы проведем доскональный осмотр. И мне потребуется твое непосредственное участие в этом, а не присутствие в качестве экспоната. И в твоих интересах не перейти в разряд подопытного. Ты меня понимаешь? – Изобразил улыбку.
Лена просто одарила его не добрым взглядом. Деваться ей было некуда.
- Вот и отлично. Значит так, я буду осматривать колено и попутно задавать тебе вопросы. А ты должна на них честно отвечать. Чтобы мне не пришлось это проверять так, как сейчас. И сними, пожалуйста, штаны.
- Это еще зачем?!
- Мне надо проверить, можешь ли ты контролировать мышцы бедра.
- Могу, – буркнула, не поднимая на него глаз, не имея ни малейшего желания раздеваться перед ним.
- Ты меня стесняешься? Ты скажи, я выйду.
- Просто Артему Эдуардовичу вполне хватало задратой штанины. А Ваша просьба наводит на определенные мысли. – Ехидно улыбнулась.
Степнов терял терпение. Эта тема ему не нравилась. Наклонился к ней и, смотря в смеющиеся глаза, сказал:
- Если я еще раз услышу подобное от тебя в свой адрес, то каждый следующий раз ты будешь снимать штаны при консилиуме.
Лена откинулась назад и стащила с себя предмет спора, не сводя недовольного взгляда с мужчины.
Степнов же весь просто кипел от негодования. Ее намеки на его аморальность не просто раздражали, они приводили его в бешенство. С одной стороны, он ее понимал, ведь Герасимов четко и в подробностях обрисовал характер их отношений с самого первого дня до конечного момента, но с другой - это было похоже на защитную реакцию. Она его провоцировала. Специально. Но он не должен поддаваться. Собрал всю волю в кулак, постарался успокоиться. Он поставит ее на ноги, чего бы ему это не стоило.
- Продемонстрируй мне статическое напряжение четырехглавой мышцы бедра, -просто сказал он.
- Это как? – хмыкнула, сложив руки на груди.
- Обыкновенно. – Поднял на нее взгляд, мечущий молнии.
- Это для Вас обыкновенно, а я из этого ни слова не поняла. – Зловещая улыбка так и играла на ее губах. Она, конечно, лукавила. В физиологии она была как рыба в воде, видимо, гены врачебные сказывались. Она знала, что такое статическое напряжение и где находится эта мышца со смешным названием, но упустить такую возможность вывести этого уверенного в своих силах доктора из себя она просто не могла себе позволить.
Но и Степнов был не так прост. Ее замысел он раскусил с первого слова. И если бы не четко поставленная цель, у нее бы это могло бы получиться. Поэтому он погасил рвущийся наружу гнев внутри и размеренным тоном, глядя добрым взглядом прямо ей в глаза, сказал:
- Лен, тебе надо напрячь вот эту мышцу, - обвел, не касаясь, ту часть бедра, где она располагалась, - не пытаясь разогнуть колена. Тем более что из-за гипса у тебя это не получится. – Улыбнулся.
А с Ленкиного лица улыбка сошла. Он не купился на ее провокацию. Но проигранный бой это еще не проигранная война.
- Вот так? – еле сдержалась, чтобы не показать своего триумфа, потому что она даже не попыталась сделать то, чего он от нее требовал.
- Попробуй еще раз.
Он не сводил глаз с поверхности ее бедра и поэтому видел, что она даже не старается.
- Не получается… - Сделала расстроенное лицо. Но его на мякине не проведешь.
Посмотрел в ее смеющиеся глаза. «Ну, ты сама напросилась».
Пододвинулся поближе, положил одну ладонь на переднюю поверхность бедра, а второй стал ощупывать колено. Лена застыла. Она не знала, что он собрался делать. Но ее смущал еще один фактор. Его ладонь на ее ноге. Она ее не беспокоила, ее не хотелось скинуть. Она была теплой, не вызывала тревоги и отвращения. Он слегка погладил бедро без какого-либо намека на интимность, только профессиональные движения, потом куда-то нажал в окошке гипсовой повязки, отчего она рефлекторно напрягла необходимую мышцу, едва скривившись от боли. Поднял на нее довольный взгляд.
- Вот и все. А ты говорила, что не получается. Теперь сама.
Лена повторила. Мышца под его ладонью напряглась. Не убирая руки с бедра, довольно улыбнулся и сказал:
- Отлично. Сейчас скажу, чтобы сняли гипс. Пусть нога подышит, отдохнет, а я зайду перед обедом и посмотрю пассивный диапазон движений в суставе. Вот после этого можно будет сделать окончательное заключение и по его результатам расписать второй этап твоей реабилитации.
Не дожидаясь реплики от Кулеминой, встал и вышел из палаты. Она проводила его растерянным взглядом, придя в себя в тот момент, когда за ним закрылась дверь. Только сейчас она поняла, что произошло. Она проиграла. Проиграла сама себе. Вчера она дала себе установку, что не будет больше никому доверять, особенно мужчинам. С нее хватит. Всю ночь прокручивала в голове свои отношения с Игорем. И не могла понять, когда все изменилось? Что его подтолкнуло к такой крайней мере? Вспомнила все: начиная с УОРа и заканчивая сожительством. У них были одни интересы. Всегда. Он ведь мечтал, что вот из такой девчонки из обычной школьной команды вырастит звезду мирового масштаба. И ведь вырастил. Но не позволил ею стать. Почему? Да потому, что она ответила ему взаимностью. Дала надежду на совместное будущее, хотя сама его не видела. Бросать она его не собиралась, но и замуж за него не планировала. А Степнов своим напором и самоуверенностью напоминал ей Герасимова. Вот она и решилась от него защищаться. Пускай свои амбиции реализует за счет кого-нибудь другого. Но его ладонь выбила ее из колеи. Она не чувствовала личного интереса как мужчины, только профессиональный. И это совсем не вязалось с ее установкой. Да и желание выздоравливать у нее от этого не появилось. Выпишется она, и что? Уж лучше здесь валяться, чем сидеть дома в четырех стенах и загибаться от собственной ненужности.
Степнов, выйдя от Кулеминой, молча прошел мимо поста в свой кабинет. Сел за стол и запустил пальцы в волосы. Каждый раз, посещая ее, он борется с двумя желаниями: пожалеть ее и задать ей такую трепку, чтобы все дурные и ненужные мысли навсегда покинули ее голову. Вот и сегодня. Он видел, что она сопротивлялась, чтобы позлить его, что у нее на это есть только ее причины. О причинах он догадывался, только толку? У него минимум информации, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Проблему надо решать в комплексе, но для этого надо найти ее корень.
Поднял трубку и устало набрал номер.
- Валерия Андреевна, зайдите ко мне.
Он стоял у окна спиной ко входу. Апрельский день радовал погодой и солнечным светом. Дети в парке пускали солнечных зайчиков. Мамы мило беседовали на скамейках, слегка покачивая свое чудо в коляске. А она ведь тоже так может, она же женщина, она будущая мать. Разве ради этого не стоит жить???
- Виктор Михалыч, вызывали?
- Да, Лера, - не поворачиваясь. – К нам новенькие не поступили?
- Нет, Виктор Михалыч.
- Это хорошо, - протянул. Потом подошел к столу и передал ей стопку карт. – Значит так. Это на пост. А вот эту, - протянул ей медицинскую карту Кулеминой, - изучить. Будем Вас натаскивать. Но сначала Вы ей снимите гипс и поможете с душем. Где-то перед обедом мы с Вами завершим осмотр в восьмой, а после мне надо будет уйти ненадолго. Вы останетесь старшей. Я Вас очень прошу быть с этой девушкой предельно острожной и ни в коем случае ее не жалеть.
- Хорошо. Это все?
- Пока да. Можешь идти.
В районе двенадцати он подошел к посту.
- Ну что, Валерия Андреевна, готовы?
- Всегда готова! – отрапортовала молодая девушка с вьющимися белокурыми волосами.
Лена все так же лежала, пустым взглядом уставившись в телевизор.
- Лена, это Валерия Андреевна, она за Вами закреплена. Если что-то понадобится, то просто надо будет обратиться к ней.
Кулемина повернулась, смерила девушку оценивающе, и, не сказав ни слова, снова отвернулась. Степнов поддержал морально готовую расплакаться девушку, стиснул зубы и решительно направился к кровати.
- Штаны снимать? – недовольно пробурчала она, когда он сел на стул и пододвинулся ближе.
- Нет, - ответил ей в тон, давая понять, что он не доволен ее поведением. – Мне нужна только коленка. Закатай штанину насколько это возможно.
Лена подчинилась. Он без слов ощупал сустав, ткани вокруг.
- Разогни колено. Как сможешь. Если будет больно, остановишься, - не смотря на нее.
И снова она сделала так, как он просил.
- Отлично. Валерия Андреевна, отметьте: угол пассивного диапазона больше девяноста градусов, отека нет. – Встал, потирая ладони. – Можно приступать ко второму этапу. – Это его радовало. Прогресс все-таки есть. Значит не все потеряно. Перевел взгляд на недовольную пациентку. – А теперь продемонстрируй мне, как ты ходишь.
- Как все – на двух ногах, – буркнула, не сводя с него глаз.
- Вот и покажи мне, как ты ходишь на двух ногах, - посмотрел с плохо скрываемой злостью в глазах.
Откинула одеяло, села на край кровати и схватилась за костыли. Но они были перехвачены твердой мужской рукой.
- Без них.
- Я без них не умею… - немного испуганно.
- Умеешь. Ты просто не пробовала.
- А я и не хочу пробовать. У меня нога болит. – Искала веские аргументы.
- Ничего страшного. Я же тебя не маршбросок прошу сделать, а всего лишь пару шагов.
- Я не смогу, – более твердо и утверждающе.
- А я говорю, делай. – Сдвинул брови.
Теперь уже она злилась. Откинула костыли и резко встала на ноги. Странно, но боли не почувствовала. Посмотрела на него: «Доволен?!»
- Иди, - приказал.
Негодуя, сделала шаг. В колене кольнуло, но не так, как раньше.
- Еще. – Не меняя грозного выражения лица.
Переставила ногу, смотря на собственные ступни. Получилось. Еще один шаг. Снова боль, но терпимая. Чуть динамичнее, оперевшись на больную ногу. Резкая боль в колене, не устояла и стала падать. Степнов подхватил ее под подмышки и поставил на ноги, придерживая за талию. Она впилась пальцами в его плечи, готовая расплакаться. Она не сможет. Она никогда не сможет… Он усадил ее на кровать. Она так и не смогла посмотреть на него. Вот сейчас ему хотелось ее пожалеть, сказать ей, что все еще будет, это только начало, но нельзя. Ей нужны конкретные результаты.
- Лера, заберите костыли, – попытался твердо, но голос чуть охрип. - Пусть тренируется без них. Ноге нужна динамика.
Взял у медсестры карту.
- В целом картина удовлетворительная. Сегодня больше никаких процедур, только вечером обязательно на электростимуляцию. Валерия Андреевна, не забудьте. – Снова твердый взгляд. – А с завтрашнего дня приступим к следующему этапу. У больной жалобы есть? – Посмотрел на девушку, все еще сидящую на краю койки с опущенной головой.
- Нет, - тихо.
- Тогда увидимся на вечернем обходе. – Последний взгляд на нее. Головы она так и не подняла. Развернулся и вышел. На такую нее смотреть было невыносимо. Уж лучше бы грубила…

 Отправлено: 15.11.10 10:11. Заголовок: Расписав дальнейшую ..

Расписав дальнейшую реабилитацию и отдав карточку на ознакомление ассистентке, переоделся и поехал в школу. Перед глазами была ее сутулая спина, опущенная голова и полное безразличие к происходящему. Сердце сжималось от боли. Но как только на горизонте показался знакомый школьный забор, все отошло на второй план.
Оставив неподалеку машину, выкурил воровато сигарету, а потом нерешительно направился к входу. Было по-особенному волнительно снова ступать на это крыльцо, на котором в выпускном классе не стеснялись курить на глазах изумленного этой наглостью завуча, а потом, когда она скроется за тяжелой дверью, затушить бычок о стальную поверхность или запихнуть его в замочную скважину. Внутри ничего не изменилось, кроме цвета стен и поста охраны с турникетами на входе. Сколько лет прошло…
- Да-да, войдите.
- Николай Палыч, можно? – Заглянул в приоткрытую дверь.
Сидящий за столом седоватый с залысиной мужчина спустил на нос очки и с интересом рассматривал посетителя.
- Можно… - протянул, не признавая пока своего бывшего ученика.
Степнов вошел в кабинет.
- Виктор?! – воскликнул директор, вскочив с кресла. – Боже мой! А я и не узнал тебя сразу. – Схватил за кисть двумя руками и принялся ее трясти, глядя снизу вверх на статного брюнета в черном драповом пальто. – Это ж сколько я тебя не видел?
- Много, Николай Палыч, много. - Грустно улыбнулся.
- Что же мы стоим! Проходи, присаживайся! Сейчас чайку попьем. Расскажешь, как ты, где ты.
Степнов сел за стол. Его умилял суетящийся Савченко, не знающий за что хвататься: включать чайник или ставить кружки. Было ощущение чего-то родного и доброго.
- Да что рассказывать. Работаю в медицине, ставлю людей на ноги.
- Да ты что! Молодец, - откровенно восхищался директор. – А как же спорт? Ты же вроде этим профессионально занимался?
- Не сложилось. После травмы так и не смог вернуться туда. Николай Палыч, - попытался поскорее сменить тему, - я к Вам собственно вот по какому делу. Мне нужна информация о Лене Кулеминой. Все, что Вы знаете. Может, у Вас личное дело сохранилось.
- Виктор, - сел за стол, сняв очки, - ты меня, конечно, извини, но я должен задать тебе этот вопрос: зачем тебе это? – Настороженно посмотрел на него.
- Она моя пациентка. И она не желает выздоравливать. Главный ее мотив – она никому не нужна. Та информация, которой я обладаю, показывает, что так было не всегда. Но она утверждает обратное. Я должен ее переубедить. И еще у меня не укладывается в голове один факт: как девушка с такими мозгами попала в спорт.
- Видишь ли Витя… Как бы тебе это сказать… Это было трагедией нашей школы. Она была идеальным ребенком. Тихая, скромная, воспитанная. Золотая медаль была ей обеспечена. На моем веку таких детей не было. Она была очень способной. Ее родители – ученые-медики. Когда ей было четырнадцать, им поступило очень выгодное предложение уехать в командировку в Швейцарию. По работе. – Он поставил перед Степновым кружку с чаем. – А дочь оставили с дедом. И тут ее будто подменили. У нее пропал интерес ко всему. Мы ничем не могли ее увлечь. Вообще. Чего мы только не придумывали. И когда вариантов уже не осталось, я заключил сделку с твоим отцом. - На этих словах Виктор опустил глаза. Прошло уже несколько лет, как его не стало, но сердце болеть не перестало. – Он приобщает ее к спорту, а я ему козлы новые выбиваю. Никто из нас не верил, что из этого что-нибудь получится, а оно вон видишь как. Твой отец и про козлы забыл, когда она победу одну за другой нашей школе приносить стала. Она как будто ожила. Учебу подтянула, улыбаться стала. А в девятом классе ее в училище олимпийского резерва пригласили. Вот в принципе и все.
- А подруги были у нее? – так и не притронувшись к чаю, спросил Виктор.
- Подруги?.. – задумался. – Нет, насколько я знаю, подруг у нее не было. После отъезда родителей она замкнулась в себе. А когда увлеклась баскетболом, ей с ними было просто не интересно. В этом возрасте у них у всех одно на уме: мальчики, косметика, тряпки. А я ее за все это время в юбке и с накрашенными губами ни разу не видел. Не интересно ей было все это. Но, ты знаешь, с ней парнишка учился. Игорь Гуцулов. Тоже баскетболист. Так они с ним все время вместе ходили. Сомневаюсь, что между ними были какие-то романтические чувства, но вот дружбу он с ней водил, это точно.
- Как Вы говорите, Игорь Гуцулов? – уцепился как за единственную надежду.
- Да. Он, кстати, тут недалеко в кафе работает. «Элефант». Бывшее «Под мухой», знаешь?
Степнов мотнул головой.
- Там сейчас владелец один из наших учителей, так что все праздники мы там.
- А как мне там этого Игоря найти?
- Он там бармен.
- А кроме него?
- Я не знаю. – Развел руками.
- И на этом спасибо. – Тяжело выдохнул.
- Да не за что. Надеюсь, что хоть как-то тебе помог. Ты заходи если что. – Виктор поднялся и пожал Савченко руку.
- Обязательно. Вот только повод в следующий раз пусть поприятнее будет.
Выйдя из школы, достал сигарету и поспешно прикурил. Сердце больно сжалось. Бедная девочка… Выкинул бычок и направился к машине.
На вечернем обходе обошлось без эксцессов. Новых больных не поступило, поэтому задерживаться на работе не было причин.
Протолкался в пробках в компании радио ди-джеев. В памяти всплывал отрывками рассказ директора школы. Как же тесен мир… Они учились в одной школе. В спорт их привел его отец… И такая трагическая судьба… А ведь отец ему рассказывал про нее. Восхищался ее упорством и индивидуальностью. Виктор тогда немного ревностно отнесся к этому, в то время ему о спорте даже думать больно было. И все-таки как несправедлива судьба к действительно талантливым людям. Все они в большинстве своем несчастны. Кто-то в начале жизненного пути, кто-то в конце, а кто-то и на всем его протяжении. Но с Леной она обошлась особенно жестоко, пустила по кругу. Неужели никому не под силу прервать эту цикличность?!
Зайдя домой, скинул с себя верхнюю одежду и прошел в гостиную. Сел в любимое кресло и закрыл глаза, откинув голову. Зачем он на это подписался?.. Ведь только недавно стал жить нормально без болезненных воспоминаний, терзающих память и рвущих душу на части. Только-только отпустил прошлое, избавившись от всего того, что напоминало ему о нем. Даже на работе научился абстрагироваться, отделять травму больного от своей, не ища пересечений их предысторий. Он переборол это. А тут она. И снова с головой в этот кошмар. Это тяжело. Вот только ее история была пострашнее. Поэтому сейчас его больше беспокоила ее боль, а не своя собственная. Он чувствовал Лену. И знал, как ей можно помочь. Но не все здесь зависело от него. Даже от него мало что зависело. Но он должен попытаться, он должен ей помочь. Кто, если не он…
Поднялся с кресла, обулся, схватил пальто и ключи. Ну и что, что по пробкам на другой конец города. Она имеет права на нормальную жизнь.
- Что будете заказывать? – бойкий взъерошенный мальчишка за барной стойкой с горящими карими глазами не дал ему и секунды на размышление.
- Кофе, - чуть задумавшись, ответил Степнов.
- С коньяком? – задорный блеск карих глаз.
- Я за рулем, - констатировал факт, давая понять, что ловить нечего.
Парень пожал плечами, типа «хозяин - барин», и принялся варить кофе. Виктор наблюдал за ним. Не было никаких сомнений, что этот парень и есть тот самый Игорь.
- Что-нибудь еще? – спросил бармен, поставив чашку с дымящимся ароматным напитком.
Степнов пригубил.
- Отличный кофе.
Парень расплылся в торжествующей улыбке.
- Да тут каждый знает, что в радиусе пяти километров вкуснее кофе, чем Гуцул, никто не сварит.
- Гуцул? – Вздернул брови, отхлебывая поистине вкусного кофе.
- Игорь Сергеич, к вашим услугам. – Изобразил реверанс. – Можно просто Игорь. Ну и Гуцул тоже можно. – Мило улыбнулся.
- Тогда, Игорь Сергеевич, не могли бы Вы мне рассказать об одной своей однокласснице?
- Об однокласснице?! Да запросто! Вас какая именно интересует? – готовый выложить все, как на духу.
- Лена. Кулемина.
- Кулемина… - Его лицо вмиг стало серьезным, без былого налета озорства и ребячества, а голос жестким.
- Вам зачем?
- Я хочу ей помочь.
- А кто Вы ей?
- Друг.
- Такой же друг, как и ее бывший тренер? – Криво улыбнулся.
- Не такой, - твердо. – Я ее лечащий врач. Николай Палыч сказал, что вы с ней в школе дружили. Может ты знаешь, почему она утверждает, что у нее нет близких, кроме деда? Что она никому не нужна. Может, у нее парень был? Или она любила кого?
- Не было у нее парня. А любила она только баскетбол. Игру. Я был ее напарником с самого начала. У нас с ней что-то вроде связи. – Было заметно, что ему рассказывать нелегко. – Мы с ней в одном классе учились, я у нее списывал всегда. Обычная девчонка, ничего особенного. Умная только. Не пыталась выделиться или рисонуться. Спросил, дала. Не надо – сама не предложит. Но не ботанка. Просто девчонка с мозгами. Ценность этому мы в том возрасте не понимали. И в один день все изменилось. Пришла в школу никакая, ни разу не улыбнулась даже. Села на заднюю парту и в окно уставилась. Особого значения этому никто не предал, все равно нам было до других. Настроения нет. Подумаешь, трагедия. Только потом мы узнали, что ее родители тут бросили. Укатили за границу, а единственную дочь деду подкинули, за которым самим приглядывать надо.
- Они ее не бросили, у них работа такая, – грубо прокомментировал Степнов.
- Работа такая?! Да что это за работа такая, которой дети мешают, что даже позвонить раз в год и поздравить с днем рождения забывают?! – взорвался парень.
Виктор сжал ложку в руке. Ему отец слал открытки даже тогда, когда он о нем и слышать не хотел. А он все равно слал.
- И если бы не Алексеич, я бы не знаю, что с ней было.
- Что он сделал?
- Он? Сначала играть поставил, а потом на тренировку позвал. Он - мужик что надо был, сразу в ней талант разглядел. Я тогда сильно возмущался, что к нам в команду девчонку поставили. А она даже не обиделась. Просто пришла на следующую тренировку. Ленка – спортсмен от Бога. Упертая, уверенная в себе, спокойная, как танк. Не то, что я, - усмехнулся. - Я ору, как ненормальный, аж слюна летит, а она без эмоций отберет мячик, обведет соперника и в кольцо. И вот за это я ее зауважал. За ее уравновешенность. Стал ее защищать, когда кто-то из команды в ее адрес шуточки всякие неприятные отпускал. А потом она стала своей в доску. И никто не завидовал ее успехам. Но мы с ней стали друзьями. Настоящими. Я знал про нее все, и она про меня. У нас не было секретов. Мы с ней поругались-то всего один раз. Мне так паршиво было без нее. Вот как будто часть меня отрезали. А потом этот УОР… Она так радовалась. Дни считала. Мы с ребятами ей такие проводы устроили! На руках качали!
- А сейчас?
- Что «сейчас»?
- Сейчас вы дружите?
- Дружим?! Нееет. Куда нам до звезд такой величины. Ей не до нас.
- Вы поругались?
- Не то, что бы поругались… Просто она дала понять, что мы не чета ей.
- И ты на это обиделся?!
- Я не обиделся, мне просто нет до нее дела. Такие друзья мне не нужны.
- А ты знаешь, что она в больнице сейчас лежит?
- Слышал, – небрежно.
- А знаешь, что она в спорт больше не вернется?
- Догадываюсь.
- Так может плюнуть на свою гордость и простить ее? Все мы ошибаемся. Ей очень нужна поддержка близких ей людей.
- В моей она не нуждается.
- Да с чего ты взял?! – Не сдержался и ударил кулаком по стойке.
- Она мне это открытым текстом сказала! – парень тоже взорвался. – И давайте закроем эту тему. Я больше Лену Кулемину не знаю, – выплюнул в лицо звереющему мужчине.
Степнов одним рывком притянул его за майку и тихо, но с нескрываемой злостью процедил сквозь зубы:
- Вот если бы ты был настоящим другом, то несмотря ни на что приехал бы и поддержал ее. А сейчас ты сам ничем не лучше нее. Причем у нее есть оправдание – звездная болезнь, а у тебя его нет. Так что ты даже хуже.
- Вы еще будете что-нибудь заказывать?
Степнов отпустил его футболку, потом металлическим голосом сказал.
- Спасибо за кофе. – И положил купюру на стойку, сверля парнишку презрительным взбешенным взглядом. Потом достал еще одну и положил сверху. – А это тебе на коньяк. Может, хоть тогда мозги просветлеют. – Развернулся, чтобы уйти, но, сделав шаг, остановился и уже более спокойно сказал: - и, Гуцул, когда будешь смотреться в зеркало, проверь, все ли на месте чуть ниже пояса. – И быстро вышел, в дверях чуть не столкнувшись с девушкой.
Бармен проводил его уничтожающим взглядом, а когда тот скрылся из виду, швырнул в пол тряпку, которую с силой сжимал в руках, сдавленно прорычав.
Испуганная девушка подошла к стойке:
- Гуцул, а что это у вас наш Степнов делал?
- Воспитывать меня приходил, – облокотившись спиной на стойку, сцепив пальцы рук на затылке.
- По поводу Ленки?
- Нее самой. Кстати, как она там? – хрипло.
- Не очень. Игорь, может тебе, правда, к ней сходить?
- Лер, давай хоть ты меня лечить не будешь, - развернулся. В его глазах была боль и терзания.
После того, как он узнал про ее травму, он не выпускал ее из виду. Просто прийти и сказать ей, что он есть, он рядом, не мог – гордость. Она его сильно обидела. Поэтому наблюдал на расстоянии. По счастливой случайности она попала именно в тот реабилитационный центр, где работала его девушка Лера. Он всегда был в курсе. Иногда, когда у Кулеминой случались срывы, напивался и погружался в воспоминания. Мог выплеснуть наболевшее на Леру, приютившую его на своей груди и по-матерински гладя его, не показывая, что она видит его слезы. Ему действительно было сложно переступить через себя. Ленка навсегда осталась его единственным настоящим другом, и он готов был ради нее горы свернуть. Вот только его дружба ей вдруг стала не нужна. После таких возлеяний и разговоров, он почти соглашался пойти к ней, но утром все снова возвращалось на круги своя. Лера в это не лезла. На эту тему они разговаривали только тогда, когда ее затрагивал сам Гуцул.
Степнов зашел домой и со злости швырнул ключи. Не раздеваясь, прошел к бару и налил себе в бокал коньяк. Выпил залпом, а потом сделал глоток прямо из горла. Какого черта он туда поперся?! Еще один факт из жизни его пациентки, который не в его пользу. Да как этот Гуцул понять не может, что как раз настоящая дружба и заключается в умении прощать и готовности поддержать в любой ситуации, независимо оттого, в ссоре вы или нет. Упрямый мальчишка! А ведь на самом деле он еще мальчишка. Девятнадцать лет. Что с него взять?
Ночь прошла в сигаретном дыму и с початой бутылкой дорогого конька. Нет, он не напился, просто предался воспоминаниям, а следом и размышлениям. Цель поставлена, и он от нее не отступиться. Не хочет Гуцул помогать, не надо. Есть еще родители. И Маша.

 Отправлено: 16.11.10 11:44. Заголовок: - Лерочка, а ты чего..

- Лерочка, а ты чего домой не идешь? Ты, вроде, сегодня не дежуришь. – Проходившая мимо старшая медсестра заглянула за стойку поста, где девушка изучала карту больного.
- Ой, Екатерина Алексеевна, а я это… А мне… - Было заметно, что она нервничает.
- Лера, успокойся. Я же тебя не ругаю, а просто спрашиваю. – Доброжелательно улыбнулась.
- Да я не из-за Вас. - Опустила глаза.
- А из-за кого? – Женщина обошла пост и села рядом с девушкой.
- Из-за нее. – Кивнула на карточку.
- Из-за Кулеминой?!
- Ага. Мне Степнов поручил отвести ее на электростимуляцию.
- Так чего не ведешь? Скоро ж процедурный закроется.
- Я боюсь… - сказала почти шепотом, опустив голову еще ниже.
- Нашла кого! – пропела, добро улыбаясь. Когда-то и она такой была. Юной, трогательной и нерешительной.
- Ага, а Вы знаете, как она с Виктором Михалычем разговаривает. А он мужчина. Меня она и слушать не будет. – Посмотрела жалостливым взглядом на начальницу.
- Да куда она денется! Иди, моя хорошая, и ничего не бойся. Все будет хорошо. Ты главное с ней построже.
- Вы думаете? – едва улыбнулась.
Женщина кивнула.
- Иди, - погладила по плечу.
Лера взяла карту со стола, прижала ее к себе и встала, полная решимости. Уверенно вошла в палату, закрыла за собой дверь и с деловым видом произнесла, чуть вздернув носик:
- Кулемина, на процедуры.
- Не пойду. – Не отрывая взгляда от телевизора.
- Почему? – голос дрогнул.
- Потому. Еще вопросы есть?
- Но тебе надо на электростимуляцию, – сделала еще попытку.
- Мне не надо, – твердо.
- Но…
- Слушайте, как Вас там… Вы кто? Ассистентка? Вот и идите ассистируйте. Хоть Степнову, хоть Хренову. А меня не трогайте. Я сказала, что не пойду, значит не пойду.
- А я… Да я… - подбирала веские аргументы, уже готовая разреветься.
- Ну что? Что ты? – Скривилась в надменной улыбке. - Ты просто медсестричка, – последнее произнесла по слогам, глядя прямо в глаза, полные слез.
Выдержка девушки пошатнулась, и она пулей вылетела из палаты. Слезы уже текли по щекам.
Лена откинулась на подушку и снова уставилась в телевизор.
Лера забежала за стойку, села на стул и уткнулась в свои ладони, тихонечко всхлипывая. К ней тут же подлетела старшая медсестра.
- Лерочка, солнышко, ну ты чего? – Отводя с глаз пряди вьющихся волос. Девушка хлюпала носом, глухо подвывая в чепчик, которым прикрывала лицо. – Она тебя обидела? – В ответ девушка только громче зарыдала. – Ну я ей сейчас покажу.
Женщина поднялась со стула и быстро пошла к двери с табличкой «Палата №8». Едва зайдя, она обрушила на безразличную к эмоциям такого рода Кулемину поток нравоучений в попытках пристыдить ее. Но Лена сделала вид, что даже не слушает. Екатерина Алексеевна, поняв, что она непробиваема, поспешила удалиться, пообещав, что расскажет все Степнову.
- Да пошла ты вместе со своим Степновым, - тихо, как только за женщиной закрылась дверь.
В этот день больше Лену никто не беспокоил. Леру отпоили успокоительным и отправили домой. Гуцулу она ничего говорить не стала. Не стоит усугублять ситуацию. Наверное, он прав. Она очень изменилась. Кулемина не достойна такого друга, как Игорь. И вообще, ей, наверное, правда, лучше одной быть – ущерба меньше.
На работу Степнов пришел в приподнятом настроении, с коробкой подмышкой. Поздоровался с медперсоналом на посту, лучезарно улыбнувшись, и прошагал к своему кабинету. У двери его ждала ассистентка.
- О, Лерочка, доброе утро! Хорошо, что Вы здесь. Я Вас сейчас таким кофе угощу. Ммм… - Открыл дверь, пропустил девушку и зашел следом. Она молчала, боясь, что ей не хватит духу.
Степнов скинул пальто и стал распаковывать коробку. Извлек оттуда кофеварку, пахнущую целлофаном и новым пластиком.
- Красавица… - восхищенно произнес он и поставил на место старого чайника. Довольный, как удав, достал из портфеля мягкую упаковку молотого кофе, раскрыл, вдохнул аромат и довольно улыбнулся.
- Виктор Михалыч, - начала девушка.
- Да, Валерия Андреевна, - добродушно.
- Я… Я не могу Вам ассистировать. Найдите себе, пожалуйста, другую помощницу. – На последнем слове голос ее сорвался, и она выбежала из кабинета.
- Не понял… - Степнов сдвинул брови. Отложил пакет и вышел вслед за девушкой.
Искать ее было бесполезно, поэтому он прямиком направился к старшей медсестре. Она ему в красках поведала о происшедшем вчерашним вечером. Степнов зверел на глазах. Он внимательно слушал, не перебивая, а потом развернулся и вышел, так не сказав и слова. Лера уже сидела на посту. Взял ее за руку и повел за собой. От его хорошего настроения ни осталось и следа.
Лена лежала и мирно смотрела телевизор, когда дверь в ее палату с грохотом врезалась в стену. Явился…
Степнов подошел к кровати и резко схватил Кулемину за руку.
- Слушай ты, - заскрипел зубами, сдавливая ее локоть пальцами, - кто ты такая, чтобы грубить медперсоналу? Какое ты имеешь право их унижать? Они здесь людям помогают, а ты только и делаешь, что жалеешь себя и изображаешь жертву. Я могу стерпеть твои колкости в свой адрес, но других я обижать тебе не позволю. Сейчас ты извинишься перед Валерией Андреевной за вчерашнее и пообещаешь, что такого больше не повторится. А на будущее заруби себе на носу, что она исполняет мои поручения, и ослушаться ее, все равно, что ослушаться меня. А этого я тебе делать не советую. Ты меня поняла?
- Поняла, – зло прошипела, отведя ненавидящий взгляд.
- Не слышу! - прикрикнул.
- Поняла, – более громко, в лицо ему.
- Молодец. – Натянул улыбку. – Лера, Вам Лена что-то сказать хочет, - не сводя пристального взгляда с Кулеминой. – Ну. – Поднял брови.
- Извини, – буркнула себе под нос, бросив беглый взгляд на девушку с опухшими от слез глазами и красным носом.
- ИзвиниТЕ. – Выделил окончание.
- Извините. – Ненавидя каждой своей клеточкой этого мужчину.
- Дальше.
- Такого больше не повторится, – в сторону.
- Лера, Вы прощаете Лену? – Повернулся к стоящей у двери девушку. Она кивнула, низко опустив голову и теребя носовой платок.
- Будем считать, что инцидент исчерпан. – Отпустил ее руку, последний раз пронзив злым взглядом, и вышел из палаты. Медсестра вышла за ним.
Кулемина с ненавистью смотрела им в след, потирая болевший локоть, а потом откинулась на подушку и взяла пульт.
Степнов вошел в кабинет. День был безнадежно испорчен. Печально посмотрел на новенькую кофеварку. Даже она не могла поднять настроение. Откинулся в кресле, прикрыв глаза. Когда же это кончится… Девчонка! Дрянная девчонка, которой требуется порка.
На утреннем осмотре Лена сухо отвечала на вопросы и без особого энтузиазма выполняла все, что ей говорили. Виктор тоже не выделял ее из общего количества его пациентов. Никакого особого отношения. Стандартный набор вопросов, действий и процедур. Ничего личного. Лера чувствовала себя неуютно. Кулемина ее не замечала в присутствии Степнова, а в его отсутствие так же безразлично выполняла ее требования и указания. Леру не устраивало то, что девушку вынудили перед ней извиниться. Она не ждала искренности или раскаяния. Ей не нужны были ее извинения. Хотелось простого человеческого отношения к себе и к тому, чем она занималась. Но Кулемина показывала, что ей до звезды все это. И что большего, чем есть, она не добьется. Постепенно Лера смирилась с таким ее отношением и перестала переживать по этому поводу. Больных в их крыле прибавилось, не до личностей было. К вечеру набегаешься так, что с ног валишься. И как только Степнов со всеми справляется? По окончании рабочего дня они проходились по списку, проверяли каждую карточку на наличие всех записей, вклеенных анализов. Лера отчитывалась по проделанным процедурам. И в этом процессе особого места Кулеминой не отводилось.
И все-таки две недели в бешенном ритме дали о себе знать. Утро после суточного дежурства. Виктор валился от усталости. На кофе уже смотреть не мог. Всю ночь бегали с новым больным. Ему даже пришлось в приемнике посидеть, карточки заводить. И сейчас было только одно желание – вызвать такси и поскорее оказаться дома. Он еще не успел переодеться, в кабинет влетела испуганная Лера.
- Виктор Михалыч…
- Все, меня нет, я уже дома. Моя смена закончилась, – произнес это серьезно, выставив руку вперед.
- Виктор Михалыч, но там у Кулеминой…
- Что там еще у Кулеминой? – устало.
- У нее нога не разгибается.
Больше он вопросов задавать не стал.
Лена полулежала на кровати. Одна нога была чуть согнута в колене. В глазах застыли слезы. Виктор сел на кровать и посмотрел на колено. Небольшой отек. Взглянул на нее и мягко спросил:
- Болит?
Она кивнула.
- Разогнуть можешь?
Лена попыталась выпрямить ногу, но тут же скривилась от резкой боли.
- Так, все понятно. Лера, приготовьте компресс спиртовой теплый и мазь от отеков.
- Хорошо, - ответила девушка и вышла из палаты.
- Лен, сейчас надо будет немного потерпеть. – Посмотрел на нее.
- Будет больно? – всхлипнула она, ища поддержку в его глазах.
- Немного, но потом все пройдет.
Разогрел руки. Коснулся острой коленки и спустился одной ладонью на внешнюю сторону бедра, а второй на внутреннюю. Медленно свел их под коленом и стал аккуратно мять там ткани. Лена чуть поморщилась от боли, но буквально через десяток таких манипуляций боль стала отступать. И по мере того, как она отступала, его ладони перемещались вверх по бедру, поглаживая и слегка надавливая на мышцы. Лена смотрела на его руки и прислушивалась к своим ощущениям. Было стыдно признаться самой себе, что ей приятны его касания. Не говоря о том, что таким образом он избавили ее от жуткой боли. Хотелось вновь и вновь ощущать его ладони, чувствовать их тепло и нежность. В голову влетела мысль: интересно, а каким кремом для рук он пользуется, что они у него такие мягкие?
Виктор закончил и поднял на нее взгляд.
- Ну, теперь лучше? – спросил он нежно.
- Намного. – Девушка мило улыбнулась, а в глазах проскользнуло смущение.
- Лен, скажи мне, как давно нога болеть начала? – Убрал руки с ее колена, сложив их на своем.
- Почти неделю.
- А почему ты не говорила? – слегка возмущенно.
- Не знаю. – Пожала плечами, опустив глаза.
- Лен, только честно, ты на массаж ходишь?
- Хожу, – тихо.
- Лена. – Укоризненно посмотрел на нее.
- Только на ручной.
- А подводный? – удивленно-возмущенно.
Кулемина виновато помотала головой.
- Да что ж тебя везде, что ли, за ручку водить?! – не сдержался. – Лена, ну когда ты поймешь, что своим нежеланием выздоравливать ты только усугубляешь ситуацию! Мышцам необходима длительная статическая нагрузка, чтобы восстановить опорность оперированной ноги. Подводный массаж в этой части очень эффективен. Его нужно делать обязательно. Ты пойми, если ты просто не будешь лечиться, все так не останется, будет только хуже. Не буду говорить о самом плохом, что тебя ждет в этом случае, но поверь, все, что с тобой было до этого – это цветочки. Ты можешь сесть в инвалидное кресло! – Она подняла на него испуганные глаза, в которых стояли слезы. У Степнова защемило сердце. Это не те слезы отчаяния и безысходности, которые ему приходилось наблюдать раньше. Это те слезы, которые бывают у маленьких детей, когда они что-то натворят, а их потом за это ругают. Захотелось прижать ее к себе и пожалеть по-отечески. Но вместо этого он взял ее ладошку в свою и заглянул в глаза.
- Лен, я хочу тебе помочь. И я могу тебе помочь. Ты только позволь. – Очень ласково.- Если мы с тобой объединим усилия, то все пойдет намного быстрее. И ты посмотришь на все это с другой стороны. – Она молчала. Было трудно говорить, так как ком стоял в горле. – Лен, давай так. Несколько дней я поделаю тебе массажики, приведу мышцы в необходимую форму, а потом продолжим запланированную реабилитацию. – Кивнула и вытерла слезы со щеки.
Виктор улыбнулся.
- Значит договорились. Тогда на это время гимнастику тебе отменяем. Валерия Андреевна сделает компресс, а на ночь сама намажешь мазью. Меня сегодня уже не будет больше, а утром сразу, как приду, к тебе зайду. Посмотрю, что там у нас с отеком. А сейчас отдыхай сама и дай отдохнуть ноге. – Еще раз улыбнулся очень искренне и открыто. Она тоже улыбнулась. – Все. – Встал со стула.
- Виктор Михалыч, – порывисто. Он обернулся. – Спасибо.
- На здоровье. – И вышел.
Пока шел до кабинета, думал о том, что вот сейчас эта девушка предстала перед ним совсем другой. Может, потому что слезы ее были от физической боли, а не от душевной? Но и благодарность была искренней. Особенно та, которая плескалась в ее глазах. От стоявших в них слез они стали ярче. Если до этого их цвет варьировался от грязно-зеленого до неприятно-болотного, то сейчас они показались ему ярко-изумрудными, лучистыми. У его мамы были такие. И их цвет зависел от настроения. Возможно, вот в этот самый момент она была настоящей, без панциря и напускного безразличия. Так может сменить тактику только кнута и добавить немного пряников?..
Садясь в такси, мечтал только об одном – найти точку соприкосновения и уснуть. Но из головы не выходила пациентка из восьмой палаты. Ему хотелось, чтобы она подольше осталась вот такой, как там, когда он снимал ее боль. Хотелось узнать ее, почувствовать ее такую, без агрессии и надуманной злости. Очевидно, что такая Лена склонна к сотрудничеству, что в голову именно этой Лены легче внедрить зерно интереса к жизни и взрастить его там. Она более открыта и доступна. Главное не лезть далеко и не затрагивать болезненных тем. Надо заполучить ее доверие. И тогда откроется доступ к ее внутреннему миру, какой он есть, а не каким она хочет, чтобы он был.


ВНИМАНИЕ! Темка с комментами поменялась.

 Отправлено: 17.11.10 12:10. Заголовок: Следующим утром пере..

Следующим утром перед началом обхода Виктор стоял у окна с кружкой ароматного свежесваренного кофе. Пусть и с помощью электрической кофеварки, но даже он в сравнение с быстрорастворимым не шло. Лицо Степнова было напряжено, но получать удовольствие от напитка ему это не мешало. Он думал. Как ему сейчас вести себя с Кулеминой? Как она себя преподнесет? Ужасно не хотелось, чтобы вчерашняя Лена оказалась всего лишь миражом, кратковременным помешательством. Посекундно восстанавливал в памяти недолгие минуты их достаточно спокойного, даже в какой-то мере приятного общения. Мало ли что могло произойти в ее голове за сутки! Но пока вариант был один – все будет зависеть от ее поведения. Если будет хотя бы намек на вчерашнее настроение, он воспользуется этим шансом. А если все будет, как и прежде, то там уже придется действовать по обстановке. Последний глоток. Пора.
Спокойно вошел в палату, пропустив вперед ассистентку. Подошел к кровати.
- Доброе утро, Лена, – осторожно, но голос располагал к добродушию.
Лена чуть насторожилась, а потом, едва улыбнувшись только глазами, произнесла:
- Доброе утро.
- Как нога? – начал со стандартов.
- Болит немного, но не так как вчера. – Ее голос был мягким.
- Давай тогда сейчас посмотрим, а потом уже решим, что делать дальше, - присаживаясь на стул у кровати.
Лена откинула одеяло.
- Снять? – спросила, берясь за шнурки на пижамных штанах.
- Нет, пока не надо. Я сейчас просто посмотрю, – примирительно.
Сам задрал штанину до необходимого. Ощупал колено, ткани на сгибе, чуть надавил, наблюдая за ее реакцией. Дернулась. Прошелся ладонями по бедру, а потом натянул штанину в исходное положение.
- Не плохо. По крайней мере, лучше, чем вчера, – сказал именно ей. – Я сейчас обойду остальных пациентов и тогда уже приду и сделаю тебе массаж. Отек почти прошел, но компрессики не помешают. Думаю, что пара дней, и все будет в норме. – Добродушно улыбнулся, чем спровоцировал и ее улыбку. – Я скоро. Не скучай.
Чтобы не скучать, нашла канал, по которому шел КВН, и стала его смотреть, удобно устроившись на подушке. Странно было чувствовать сейчас себя комфортно в этой больничной палате. Куда-то пропала агрессия, адресованная Степнову. И прикрепленная медсестра уже не раздражала. Но было еще что-то…
- Виктор Михалыч, а Вам не кажется, что Кулемина как-то изменилась? Буквально со вчерашнего дня, – спросила ассистентка, забирая карточки у Степнова.
- Кажется, Валерия Андреевна. Главное, что эти изменения нам на руку.
- А не может быть это затишьем перед бурей? Как выкинет чего-нибудь этакого. – Сделала серьезный вид. Но на ее милой мордашке это выражение лица смотрелось забавно.
- Ну, будем надеяться, что не выкинет. Я думаю, просто эта боль физическая ее немного отрезвила и вернула к реальности. Она ушла в свои переживания, думая, что хуже с ней ничего не случится. А оно вон как…
- А если боль пройдет, и она опять ручник включит?
- А вот этого я уже знать не могу. Но будем надеяться, что этого не случится. – Обнадеживающе улыбнулся, коснувшись плеча. – Так, хватит разговоров, иди компрессы готовь, а я пока массаж сделаю.
Когда он вошел в палату, то не поверил своим глазам. И ушам. Лена сидела на кровати с вытянутыми (по возможности) ногами и хохотала, держась за живот. Он первый раз слышал ее смех. Он вообще в первый раз слышал ТАКОЙ смех. Мягко-хриплый, раскатистый и от души. Невольно заслушался. Подошел ближе, чтобы посмотреть, над чем она так смеется. Оказалось, что его любимая команда «Станция спортивная» исполняла «Гимн студента». На любимом моменте тоже прыснул от смеха, чем обратил на себя внимание.
- Вот они жгут. - Все еще широко улыбаясь, быстро глянула на него и опять уставилась в телевизор.
- Это моя любимая команда, – сказал Виктор как бы между прочим, усаживаясь на кровать.
- Правда? – Посмотрела на него заинтересовано. - А я их первый раз вижу. Да и вообще уже и не помню, когда в последний раз КВН смотрела. А раньше во время него за уши от телека не оттянешь. Дед сначала бороться пытался, а потом брал машинку и уходил на кухню фантастику свою писать. – Сняла штаны.
- Писать? Фантастику? – удивленно. – А не тот ли это Кулемин, который «Любовь и звезды» написал?
- Тот самый. Петр Никанорыч, – гордо.
- Вот это да… - протянул, приступая к массажу. – Бывает же такое. Я в школе боготворил его. Времени особо читать не было, так мы с ребятами на переменах под лестницей, вслух.
- Вот вы давали, – ухмыльнулась. – В наше время под лестницей на перемене курили или зажимались. – Хохотнула. – А еще аттракционом было провернуть это в дежурство Алексеича. Это тренер наш. Если кому-то сказочно везло и их проносило, то те, кто с ними спорил, пачку «Парламента» им покупали. Но если он заставал с сигаретой в зубах, то подзатыльник был самым приятным, что они от него получали. Зато желание курить пропадало надолго. Но никогда и никого по этому поводу к директору не водил.
Лена с азартом рассказывала про школу, даже рассказала, как замкнулась, когда родители уехали. Степнов боялся этой темы, а она спокойно поведала об этом факте своей жизни. Он понял, что она смирилась с этим. А может, просто привыкла. Зато с нежностью и любовью говорила о своем знаменитом дедушке. Гуцул был прав, на самом деле это она о нем заботилась, а не он о ней. Едва уловил грусть в ее глазах, поспешил сменить тему, вернувшись все к тому же КВНу. Вспомнили шутки любимых команд, вместе посмеялись. Лера, уже несколько минут стоявшая с емкостью и бинтами, начинала верить в слова Степнова, что все теперь будет хорошо. Раствор для компрессов стыл. Подошла, не говоря ни слова, пытаясь быть незамеченной. Но не получилось.
- А вот и Лера, – сказал Степнов, завершая массаж, который все-таки немного затянулся. Глянул на часы. – О, да я безбожно опаздываю. Меня Артем Эдуардович, наверное, уже с собаками ищет. Убегаю. – Развел руками, извиняясь. – Было приятно поболтать. - Улыбнулся пациентке. Подался чуть вперед. – Улыбайся чаще, тебе идет. – Девушка чуть смутилась. – Не прощаюсь.
Лена еще долго сидела с глупой улыбкой на лице и не знала, как ее убрать. Этот мужчина вызывал у нее симпатию. От него шло тепло. От рук, от улыбки. Не было вынужденности или обязаловки. Захотелось ему довериться.
- Степнов, а ты чего так улыбаешься-то? – шепотом спросил Трофимов, сидя на очередном консилиуме.
- Я даже не знал, что она может быть такой…
- О! Неужели Лилечка все-таки тебя соблазнила! Господи, ты услышал мои молитвы, - обратился к потолку.
- Трофимов, ты не исправим. – Покачал головой. – Я не про Лилю.
- Тогда что за таинственная незнакомка заставила улыбаться моего лучшего друга?
- Не такая она уж и таинственная, – усмехнулся Виктор.
- Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее.
- Артем, это из-за Кулеминой.
- Кулеминой?! Тьфу ты. А я то уже хотел попросить, чтобы она меня со своей подружкой познакомила. – Обижено отвернулся, давая понять, что он его разочаровал. Чуть посидел, делая вид, что слушает оратора, а потом, не поворачиваясь, делано-безразлично спросил: - Ну, что там твоя Кулемина? На поправку пошла?
- На поправку? – хмыкнул. – Тут скорее нет. Даже наоборот.
- Тогда чего ты улыбался-то?
- Я ей сегодня делал массаж…
- О! Виктор Михалыч! Боюсь предположить… - Покосился, ехидно улыбаясь.
- А ты не предполагай, - грозно.
- Все, понял, молчу. Так что там с Кулеминой?
- Вот ты мне скажи, что ты про нее знаешь? Какая она?
- Она?! Капризная, зазвездившаяся девчонка, которой надо всыпать по первое число, чтобы она других уважала хотя бы за то, что они с ней возятся. Мне вот интересно, она вообще спасибо говорить умеет?
- Умеет. – Улыбнулся.
- Да ты что?!
Виктор кивнул, не скрывая своей гордости.
- А еще она умеет улыбаться и смеяться.
- Не может быть.
- Может. Я этому свидетель.
- Ты, наверное, ее чем-то таким веселящим поишь. – Прищурился друг.
- Эх, Трофимов-Трофимов. Я сам сначала себе не поверил. Она просто наш с тобой любимый номер КВНовский смотрела.
- «Грузчик»?
- Ага.
- А! Ну, тогда все ясно.
- Да что ясно тебе! Ты бы ее видел! Она совсем другая в этот момент была, – доказывал Степнов.
- Ну, я так и думал. Всего один момент. А потом опять превратилась в звереныша.
- А вот и нет. Она даже про себя немного рассказала.
- То есть ты хочешь сказать, что она изменилась и теперь навсегда?
- Я на это надеюсь.
- Степнов, Трофимов! - грозный голос начальника отделения. – Вы хотите высказаться?
Мужчины сели ровно в креслах и сделали вид, что внимательно слушают.
В течение дня Виктор еще несколько раз заходил в восьмую палату. Но не только, чтобы проверить ее самочувствие. Он хотел удостовериться, что она все еще та Лена, которая ему нравилась больше. Та, которая поможет ему поставить ее на ноги. И он в этом убеждался. В ее тоне не было холодного металла, а в глазах ненависти или безразличия. Уверенно отвечала на вопросы, иногда улыбалась.
Вечером он сам позвонил Кулеминым в Швейцарию. Но их не было дома. Трубку снял Петр Никанорович. Как только Виктор услышал его мягкий голос, то сразу вспомнились Ленины слова, что он сам как ребенок и это ей приходилось о нем заботиться. Стоило только пожилому человеку узнать, с кем он разговаривает, как тут же на врача обрушился нескончаемый поток вопросов о здоровье его любимой внучки. В промежутках между ответом Виктора и следующим вопросом рассказывал, какая она чуткая, внимательная, заботливая, причем это было с примерами из жизни и непременно сопровождалось его теплой улыбкой. Виктор это совершенно точно знал. Еще он попросил, чтобы Степнов не осуждал его детей, что они не с Леночкой. Просто жизнь такая сложная и не все в их силах. Но они очень за нее переживают, особенно Верочка. И если будут необходимы какие-нибудь лекарства, то они непременно их достанут. Только когда Степнов положил трубку, до него дошло, что он только что разговаривал с кумиром своего детства. Но ценнее была информация, которую он от него получил. Как он и думал, Лена с особым трепетом относится к деду, ровно как и он к ней. И это настолько искренне, что трогает до глубины души. Это однозначно плюс. Весомый плюс.
Весь следующий день Виктор не знал, сказать Лене про деда или выждать, пока она не станет ему доверять и воспринимать даже столь личную информацию от него. Настроение у нее было хорошим. Даже Лера это заметила. И он не мог этим не воспользоваться. Вот та благодатная почва, в которую надо посадить это зерно. Во время массажа после обеда он и завел этот разговор.
- Я вчера с Петром Никанорычем разговаривал, – начал он издалека, краешком глаза наблюдая ее реакцию.
- С дедом? – воодушевилась она. Глаза вспыхнули радостью. - Как он?
- Отлично. Интересовался твоим здоровьем. Сказал, что очень соскучился. Ему перелеты пока врачи запрещают…
- Сердце… - грустно, но внимательно.
- Да. Поэтому он очень ждет, что ты сама к нему прилетишь.
- Да когда же я теперь… - поникла.
- Ну, если ты будешь стараться, то реабилитация пойдет намного быстрее и эффективнее. Послезавтра уже в тренажерный зал начнешь ходить и в бассейн. А на последнем этапе вообще можно будет без стационара обойтись.
- И даже слетать можно будет? – с надеждой в глазах.
- Если ненадолго, то можно. И если не прекращать самостоятельных занятий.
- А когда мы сможем приступить к последнему этапу?
Виктор засмеялся.
- Как только завершим все предыдущие.
- Ну, хоть примерно, сколько это будет по времени?
- Здесь точно нельзя сказать. – Перестал массажировать ногу и поднял на нее глаза. – Дело в том, что к следующему этапу нельзя приступать, пока не достигнуты цели предыдущего. А в какой срок все это произойдет, зависит от многих факторов: от твоей прилежности, от физических данных, и, главным образом, от твоего желания. Программа разработана, и эффективней сделать ее невозможно, только личные показатели. Поэтому прогнозировать я не возьмусь. Но могу сказать, что чаще всего это составляет шесть – восемь месяцев.
- Долго… - Откинулась на подушку, сильно погрустнев.
Виктор коснулся ее руки и заглянул в глаза.
- Ты просто поверь в себя и у тебя все получится. А я тебе в этом помогу. – Улыбнулся в подтверждение, чуть сжав ее ладонь. Краешки ее губ поползли вверх.
Следующий день оказался не менее приятным. Лена улыбалась, с желанием делала упражнения, проявляла упорство и спортивный дух. Степнов держал кулачки – лишь бы ничего не изменилось. А она сама радовалась как ребенок своим маленьким успехам.
Кулемина чувствовала поддержку и отдачу Степнова. И это ей помогало идти к цели. Вроде и нужно ей, а такое ощущение, что ему это нужно больше. Аккуратно поинтересовалась у Леры, не пишет ли он диссертацию. Ассистентка ответила, что нет и не собирается. У него в жизни совсем другие цели и приоритеты. Он не стремится к званиям и прочим почестям, здесь он альтруист. Ему важен человеческий фактор. Он душой болеет за каждого пациента. Лена мысленно ставила плюсы.

 Отправлено: 18.11.10 09:20. Заголовок: Я хочу жить! (продолжение)

Но буквально спустя неделю все эти плюсы превратились в минусы. После последнего массажа и того разговора Степнова она видела не более пяти минут в день на утреннем осмотре. И то бегло смотрел ногу, интересовался у Леры, посещает ли все процедуры и выполняет ли все требования. Сухо, без былого участия. Все остальное время ею занималась только его ассистентка. Интерес пропал, как будто его и не было, желание улыбаться и радоваться жизни тоже. В голове прочно засела одна мысль – она снова ошиблась. Доверилась, а он не оправдал этого доверия. Заманил ее душевным разговором про деда, и как только почувствовал, что она купилась, исчез в неизвестном направлении. От медсестры узнала, что ему пока некогда, он очень занят. Кулемина не понимала, что значит «ему некогда»? Она – его работа. И он приходит сюда, чтобы работать. Тогда как ему может быть «некогда» до его работы??? Перечеркнула образ хорошего доктора и нарисовала новый, безразличного и циничного дяди в белом халате с натянутой дежурной улыбкой и набором поддерживающих фраз.
Лена проснулась в преужаснейшем настроении. Не хотелось ничего. Все вокруг раздражало и бесило. Последней каплей стал смех Степнова в коридоре. Она, значит, здесь пыхтит, старается, а он даже посмотреть не придет. А она ведь действительно верила, что ему это важно. Да ни хрена ему не важно! У него таких, как она, пропасть. Это просто его работа… Даже Лера, казалось, больше заинтересована в ее выздоровлении, чем он. Радуется каждому успеху, интересуется настроением, самочувствием. Проявляет участие. Везде и всюду с ней. А Степнов просто спихнул ее на усердную помощницу и ходит, в ус не дует.
Очередные занятия в бассейне. А настроение все то же. Инструктор заставляет делать то, чего совсем не хочется. Терпение его лопнуло. Сорвался. Но она в долгу не осталась. Обозвала бездарем и чурбаном бесчувственным. А еще идиотом и халтурщиком. Прошипел что-то сквозь зубы и ушел.
Виктор только поставил вариться кофе. О нем он мечтал с самого утра. Вторые сутки без сна. На работе аврал, а тут еще и Марина в гости напросилась. Соскучилась очень. Как мог, выкручивался, мечтая только о сне на любимой кровати в гордом одиночестве, но она настояла. Пообещала массаж и вкусный ужин. Больше веских аргументов у него не было. Пришлось всю ночь отрабатывать и ужин, и массаж, и предыдущие уклонения от совместного времяпрепровождения. Так вопреки всем законам воспеваемой логики, после всего этого она еще и стала предъявлять претензии, что из-за его работы они совсем не видятся. Что это не отношения, что он взрослый мужик и пора бы о семье подумать. Но вот как раз в этот момент ему о семье ну категорически думать не хотелось. И что в его планы на ближайшее будущее это вообще не входит. Таких вот каприз и истерик и на работе хватает. Так и сказал. За что получил звонкую пощечину и остаток ночи провел-таки в гордом одиночестве. Вот только остаток был совсем маленьким. В итоге, не выспался, да еще и сил порастратил прилично, как моральных, так и физических. А на работе и кофе выпить некогда. Наконец-то выдалась минутка. Пока шкварчала кофеварка, прилег на кушетку и закрыл глаза. Значит ли это, что Марина его бросила? Наверное, да. Ну и хорошо. Давно пора было прекратить эти ненужные отношения. Ее попытки женить его на себе стали слишком очевидными. Вот только он не видел ее в качестве своей жены. Любовницы да, но не жены. Довольный сложившейся ситуацией, окончательно расслабился и задремал.
Но недолго длился его сон. В кабинет вихрем влетел инструктор по упражнениям в воде и что-то эмоционально выкрикивал, даже мат периодически проскакивал. Виктор обреченно сел на кушетку и громко крикнул:
- Так! А теперь спокойно и без мата.
- Без мата?! Да я эпитетов не матерных к ней подобрать не могу! – воскликнул мужчина.
- К кому? – все так же обреченно.
- Да к Кулеминой вашей! Я отказываюсь с ней работать! – категорично.
Виктор устало потер глаза. Кулемина… Как же он про нее забыл…
- Где она?
- Где-где. В бассейне.
Без слов встал и вышел. Инструктор последовал за ним, по пути рассказывая ему подробности их сегодняшнего занятия, подводя Степнова к точке кипения.
Лена сидела на стуле, завернутая в большой банный халат.
- Ты почему не занимаешься? – начал ровно, без агрессии.
- И вам здрасьте, - не смотря на него, мотая ногой.
- Я спрашиваю, ты почему не в бассейне? – более настойчиво.
- Не хочу.
- Что значит «не хочу»? – еле сдерживаясь, сверля ее уничтожающим взглядом.
- А то и значит. – Подняла на него наглые глаза с налетом безразличия. – Вам какое дело?
- Самое что ни на есть.
- Да вы что?! – открыто издеваясь. - Полторы недели не было дела, а теперь вдруг появилось.
- Я был сильно занят, – процедил сквозь зубы.
- Ну, конечно! – отвернулась, ухмыльнувшись. – Чем это, интересно?
- Я не обязан перед тобой отчитываться.
- Кто бы сомневался, - хмыкнула, криво улыбнувшись.
- Я последний раз спрашиваю, ты пойдешь в бассейн?
- С ним, – кивнула на инструктора, – не пойду.
- Вот значит как. Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. – Резко развернулся и ушел.
Лена не показывала вида, но внутри ликовала. Вот она его уделала, так уделала. Ничего он ей не сделает – инструкторов больше нет. Проводила его смеющимся взглядом до дверей и уже подумывала, чтобы тоже встать и уйти. Собралась. Но не тут-то было. Рядом с ней вырос статный мужчина с четко прорисовавшимися кубиками пресса, в темно-синих плавках.
- Чего сидим? – с нескрываемым превосходством. – Марш в бассейн.
Она смерила его оценивающим взглядом, поставила пять с плюсом, но:
- Не пойду. – И отвернулась.
- А я тебя и не спрашивал, – сказал ровно, но это давалось ему с трудом.
- Ой, да что Вы мне сделаете? – хмыкнула.
Степнов посмотрел в сторону:
- Я предупреждал.
Схватил ее за предплечья и поднял со стула. Поднес к краю бассейна.
- Что Вы делаете? – возмущалась она, не на шутку испугавшись.
- Ну, кто-то же должен с тобой заниматься, – злорадно улыбаясь.
Поставил ее на ноги и буквально вытряхнул из халата прямо в воду. Потом сел на бортик и сам спустился туда же.
- Да что Вы себе позволяете! Как Вы обращаетесь с пациентами! Я жаловаться буду! – верещала Кулемина.
- Жаловаться?! Да это мне постоянно на тебя жалуются! Кулемина то, Кулемина это… - изобразил.
- Ну и пускай жалуются! Вам-то чего? – ее уже несло.
- Ты еще пока моя пациентка! – утверждающе.
- Да вы что?! Да вы за целую неделю даже ни разу не поинтересовались, как я, чем занимаюсь, как успехи! Думал, напел про деда, влез в душу, и все, приручил. А потом бросил, как прочитанную газету, - выплюнула с нескрываемым удовольствием.
- Я тебя не бросал! У меня работы выше крыши! Каждый день новый пациент! И один сложнее другого! – Он никогда не жаловался на работу, но тут вроде как и не жалоба.
- А я не пациент?! – возмущенно-удивленно.
- Твою мать! – Ударил кулаком по воде и отвернулся, запустив пальцы в волосы.
Лена смотрела на него во все глаза. Сначала злилась, а потом, когда пауза затянулась, что-то в ней екнуло. Она насторожилась. У него, наверное, проблемы…
Она была права. Во многом права. Со стороны все так и выглядело: приручил, а потом бросил. Он это понимал. Но кто его поймет?! Ему тоже нелегко пришлось в эти дни...
- Я всю неделю, как проклятый, носился с бумагами, анализами, заключениями, - начал тихо, устало, - доказывал им, что его нельзя у нас оставлять, что у нас нет такого тренажера, чтобы продолжить реабилитацию. Все, что могли, мы уже сделали. Теперь необходимо направить его в Калгари. Там как раз на таких специализируются. А они не хотят. Говорят, мы начали, мы и закончим. Надо поддерживать престиж центра. А как они хотят его поддержать, если он не восстановится сто процентов у нас? У него есть шанс и его надо использовать. – Он не поворачивался. Лена молчала. Она не знала, что сказать. Просто извиниться было мало, ему нужна поддержка. Вот только нужна ли ему ее поддержка… - Завтра решающий консилиум. И если они откажут в переводе…
- Они не откажут, – хрипло и нерешительно. Но молчать больше не могла.
Виктор обернулся, чтобы убедится, что это она сказала.
- Давайте заниматься. - Чуть улыбнулась. – Все будет хорошо.
Лена лежала в своей кровати, испытывая приятную усталость от прошедшего занятия, и немного глупо улыбалась. Чему, она и сама не знала. Просто улыбалась и все. Степнов к ней не заходил больше в этот день. Зато она слышала, как он носился до отбоя по коридору, с кем-то разговаривая по телефону и что-то эмоционально доказывая. Странно, но ей хотелось что-то сделать, как-то помочь, просто поучаствовать. Но что она может…

 Отправлено: 20.11.10 11:36. Заголовок: Утром Степнов зашел ..

Утром Степнов зашел к ней еще до начала рабочего дня. Лена только проснулась. Не стал ее осматривать, просто спросил, как дела, как успехи. Старался быть спокойным, но получалось плохо. Было заметно его напряжение. И снова ей захотелось ему помочь. Сейчас было не важно, что он пришел именно к ней. В этот самый момент она хотела быть там, где его мысли. Просто быть с ним. И это было очень искренне.
- Виктор Михалыч, да не переживайте Вы так, - вдруг сказала она, оборвав на полуслове, когда он рассказывал о важности занятий в бассейне, - все будет хорошо. Вот увидите. - Мило улыбнулась, накрыв его руку своей, как это делал он.
Он посмотрел на ее ладонь, потом на нее. Встретился с лучистыми глазами теплого зеленого оттенка. Сам улыбнулся.
- Я знаю.
Он смотрел на нее и как будто подпитывался верой.
Лена аккуратно убрала свою ладонь с его руки, смущенно опустив взгляд. А Виктор все еще был под впечатлением какой-то необъяснимой связи, зародившейся сейчас между ними. И что самое интересное, нервное напряжение ушло. Как будто это она его забрала, когда накрыла его ладонь своей.
В этот момент зашла Лера. Степнов встал с кровати, переводя взгляд с ассистентки на пациентку и обратно.
- Ну вот, Лена, передаю тебя в заботливые руки Валерии Андреевны, но я еще зайду.
Улыбнулся обеим и вышел.
Весь день Кулемина ждала, что он войдет к ней и снова улыбнется. И она поймет, что все хорошо. Не только у него, но и у нее. Но он так и не зашел. Сейчас ее не волновало то, что он ее опять обманул, пообещал и не выполнил. Больше ее беспокоило то, что на консилиуме вопрос может решиться не в пользу Степнова. Она видела его переживания за этого больного и в душе надеялась, что так же он переживает за нее.
Занятие в бассейне перенесли на шесть вечера. Лера проводила ее на цокольный этаж и оставила там ждать инструктора, а сама попрощалась.
Лена сидела на кресле и смотрела на чуть колыхающуюся гладь ярко-голубой воды. Вспомнился вчерашний день. Невольно улыбнулась. Когда Степнов упражнял ее в воде, она чувствовала стимул. Он объяснял, как и что надо делать не сухо, как предыдущий инструктор, а спокойно и доходчиво. Был терпеливым, чем уравновешивал ее. Ей были приятны его прикосновения. С ним было уютно и спокойно. Все было в удовольствие. От него шло тепло. Она чувствовала, что он с ней не из-за работы. Что-то совсем не официально-обязывающее было в его действиях. Какое-то личное участие, сопереживание и поддержка. Эти мысли заставили ее улыбнуться. Но вспомнив, что сегодня предстоит не столь приятное общение с прежним инструктором, улыбка сошла с лица. Стало грустно и холодно. Желание отпало совсем. Она сидела, сложив руки на груди, и ждала своей участи.
- Ну что, Лена, готова к занятиям? – раздалось над ней.
Медленно подняла голову и увидела широко улыбающегося Степнова, стоящего перед ней в одних плавках с полотенцем на шее. Ее глаза снова вспыхнули огнем, а лицо озарила улыбка. Резко встала со стула и одним движением скинула халат.
- Всегда готова! – задорно отрапортовала, еле сдерживая улыбку, чтобы не выдать своей откровенной радости.
- Тогда вперед! – Просиял. Такое рвение недавно абсолютно пассивной больной не могло не радовать.
Лена была прилежной и точно выполняла все его требования. А как иначе, когда тебе так подробно все объясняют. Виктор контролировал каждое ее движение, следил за правильным дыханием, равновесием. Особое внимание уделял амплитуде движений оперированной ноги и контролировал силу мышц; прикладывая ладонь к бедру, чтобы ощущать, как она напрягается. Исправлял мягко, показывая, как надо сделать на самом себе, чтобы было наглядно. Или доводил ногу до нужного угла и, наоборот, не позволял Лене превышать допустимый градус. Рассказывал, для чего каждое упражнение предназначено, что задействовано, каков механизм. Что важно, а что нет. Спрашивал, что она ощущает в тот или иной момент. Не забывал хвалить и подбадривать. Хотя ей хватало и его улыбки. Она научилась в них разбираться. А когда он радовался ее успехам, то у него даже глаза улыбались.
Время для обоих пролетело незаметно. В коридорах было тихо. Лифт уже отключили, поэтому на пятый этаж пришлось подниматься пешком. Степнов заявил, что это даже полезно – таким образом тренируется выносливость мышц к длительной статической нагрузке. Пока поднимались, он развил эту тему в контексте занятий в тренажерном зале. Лена слушала внимательно и с интересом. Виктор рассказывал забавные случаи о своих пациентах, а Лена хохотала. Между третьим и четвертым этажом остановились на передышку.
- Виктор Михалыч, а как консилиум прошел? – спросила она совершенно обыденно. Как будто они тысячу лет знакомы.
- Консилиум? – переспросил Степнов, не видя связи с темой разговора. - А почему ты спрашиваешь? – Все еще улыбаясь, слегка растерянно, с нотками непонимания в голосе.
- Ну, у Вас настроение такое… - Девушка поняла, что этот вопрос прозвучал для него неожиданно именно потому, что она, его пациентка, об этом спрашивает. - Вот я и подумала… - Засмущалась. Стало неудобно оттого, что она лезет не в свое дело.
- Все хорошо, Лен, – добродушно. Она не видела его лица, как и не видела тепла его глаз. - Нет, даже лучше. – Подняла на него глаза, потому что в голосе больше не было удивления, а только радость, которую сегодня скрыть ему не удавалось. – Контора дала добро, – задорно. - Билеты на руках, документы я подготовил, в Калгари ждут. – Широко улыбнулся. Лена улыбнулась в ответ.
- Виктор Михалыч, я так за Вас рада! – непроизвольно вырвалось у девушки.
И это было так искренне, что Степнов даже растрогался, насколько ему позволяла его половая принадлежность.
- Спасибо. – Улыбнулся. Почему-то сейчас он думал не о том, что все хорошо закончилось и по большей части это его заслуга, а о том, что Лена открыла еще одну свою сторону, о которой до недавнего времени он и не подозревал.
- Все, я отдохнула, - сказала Кулемина, вставая с подоконника, - можем продолжить наше восхождение, - с пионерским азартом констатировала она. – Так что Вы там говорили про динамику четырехглавой мышцы?..
Степнов про себя улыбнулся тому, как она ловко меняет темы и как естественно-непринужденно у нее это выходит. Она была настолько непосредственной сейчас, что он иногда забывал, что она – его пациентка. С ней хотелось шутить, смеяться, просто быть рядом.
Находящиеся на посту медсестры даже дар речи потеряли, увидев хохочущую парочку. Во-первых, их любимый врач всю неделю ходил чернее тучи. Во-вторых, Кулемина. Мало кто здесь мог сказать о ней что-то хорошее. Поэтому ее немного хриплый, но по-детски заразительный смех поверг в шок медработников.
Немного постояв у палаты, Кулемина и Степнов скрылись за дверью. Через несколько минут Степнов вышел. На его губах играла абсолютно счастливая улыбка, а в глазах появился огонек. Взял Ленкину карту из рук все еще ничего не понимающей Лилечки и пошагал в свой кабинет.
Сюрпризы следующего дня начались прямо с утра. Направляясь на осмотр в восьмую палату (почему-то сегодня ему захотелось начать именно с нее), он приметил недавнего знакомого. Кареглазый брюнет с острым бегающим взглядом заметно нервничал, то хватаясь, то отпуская дверную ручку.
«Если пришел, значит войдет», - подумал Виктор. Облокотился на столешницу поста и стал наблюдать, мысленно поддерживая парня. Из-за угла за этим наблюдала и Лера. Еще за завтраком Гуцул показался ей напряженным. Не слушал ее, отказался от любимых тостов, каждые пять минут выходил курить. Она подумала, что на работе что-то случилось. А когда получила в ответ односложное «нет», решила больше не лезть с расспросами. Если бы хотел, сам бы все рассказал. Все поняла, когда увидела его здесь. Игорь сложный человек. Вспыльчивый, обидчивый, принципиальный. Очень гордый и мужественный. Кулемина для него была не просто лучшим другом. Он ею восхищался. Как спортсменом, как личностью, как человеком. Лера видела, как они дружили в школе. Слушала рассказы Гуцула о редких встречах с Ленкой, когда она уже училась в училище. А потом успокаивала его, когда он сидел в ее подъезде пьяный вусмерть с бутылкой дорогущего коньяка в руках. «Она больше во мне не нуждается… Я ей не нужен…» - твердил он, едва шевеля языком, размазывая скупые слезы по щекам горячим кулаком. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о ком был этот пьяный бред. Утром, уходя на работу, посмотрела на спящего в одежде в позе эмбриона любимого. Сердце сжалось. Захотелось встретиться с Кулеминой и высказать все, что она о ней думает. И не потому, что Кулемина себя неправильно повела, а потому что Гуцул ей очень дорог. Но вечером, едва она переступила порог, парень категорично заявил, что у него все хорошо, а Кулемину он больше не знает и слышать про нее не желает. Тема закрыта. Лера понимала, что это все напускное. Он никогда не сможет выкинуть ее из своей жизни, как бы ни старался. Но раз так сказал, значит, она так и сделает. И стоило только вернуться к нормальной жизни, как снова она, Кулемина. Глупо было надеться, что он не узнает о ее травме. Только в этот раз были не слезы, а злость. Причем на самого себя. Он не мог ей ничем помочь. Хотел, но не мог. Ему не пришло в голову, что его участие было бы лучшей помощью. Обида… Злорадство вперемешку с болью и отчаянием – страшная смесь. Неделя потребовалась, чтобы понять себя. Мучался, переживал, но не пошел. Только когда все более-менее пришло в норму, Лера сообщила ему, что Кулемина поступила к ним в центр. Он знал все. О каждой ее истерике и срыве, о ее нежелании выздоравливать. И все равно не шел. Гордость. А Лера не вмешивалась. Сначала была с ним за одно в обиде на Кулемину, а потом поняла, что не так все радужно было в жизни этой девушки даже с приходом славы и успеха. Стало ее жаль. Видимо, взгляд со стороны и знание некоторых подробностей заставили пересмотреть свою точку зрения. Попыталась донести ее до Гуцула. Выслушал, а потом молча встал и ушел. И вот сейчас он стоял перед дверью в палату, где лежала Кулемина, которая, несмотря ни на что, все еще оставалась его другом, как бы он это не отрицал. Глубокий вздох, ручка опустилась вниз. Вошел…
Вздох облегчения сорвался с губ двух наблюдателей. Даже они не знали, чего ему это стоило.
- Виктор Михалыч…
- Лера, сегодня мы начнем наш утренний осмотр с шестой палаты. Потом первая и по порядку, минуя восьмую. Она будет последней.
Девушка довольно улыбнулась.
Лена лежала в кровати в предвкушении появления своего лечащего врача. Вчерашнее общение, начиная с бассейна и заканчивая палатой, оставило приятное впечатление и ощущение чего-то теплого в душе. Она даже проснулась с улыбкой на лице. И, наверное, впервые порадовалась наступившему дню. Дверь тихо скрипнула. Кулемина повернулась на звук. Но тот, кого она увидела, мало походил на врача, несмотря на накинутый на плечи белый халат.
- Гуцул… - слетело с губ.
- Не ожидала, да? – хрипло.
Кулемина виновато опустила глаза. Ровно так же, как желала, она боялась этой встречи. Когда пелена славы спала с глаз, и ей открылась другая сторона медали, захотелось снова стать той девочкой из девятого класса и вернуться в то время, когда она была счастлива просто играя в школьной команде. Когда все было искренне и по-настоящему. Говорили, что думали, делали, что хотели. Когда друзья были друзьями… Но больше хотелось, чтобы не было того разговора, когда она оттолкнула своего единственного настоящего друга. Было жутко стыдно. Как она могла?..
- Как нога? – Подошел к кровати и сел на стул.
- Нормально, – буркнула, не решаясь посмотреть на него. – Гуцул. Ты прости меня, я тогда не в себе была.
- Да ладно, проехали. – Посмотрел в сторону.
- Я думала, ты мне это никогда не простишь, - хрипло.
- Я тоже так думал. Пока один дяденька не втолковал, что надо уметь прощать, потому что все мы ошибаемся.
- Какой хороший дяденька, - прячась за длинной челкой. – Мне так тебя не хватало…
Сел рядом и обнял.
- Теперь я рядом.
Она положила ему голову на плечо.
- Гуцул, прости меня, пожалуйста. Я ужасный друг. - Закрыла лицо руками.
- Ты замечательный друг. – Погладил по волосам.
- Это ты замечательный. И самый настоящий.
- Так, Кулемина, прекращай. А то захвалишь меня сейчас. Рассказывай лучше, как твои успехи? Когда выписывают?