Отправлено: 07.09.09 09:21. Заголовок: Цветоведение Лены Третьяковой

Закрыто по просьбе автора. Kristenka

Название: Цветоведение Лены Третьяковой
Автор: Улыбка Третьяковой
Пейринг: ВАЛТ
Жанр: Romance, RPF
Рейтинг: Pg-13
Предупреждения: все совпадения с реальными лицами случайны

Предисловие:
привет, любимые мои овечки!
не прошло и полгода...)
это творение я посвящаю двум человечкам, без которых ничего бы не получилось:
Взрослая тетка : благодаря Дашеньке и ее несравненным "сигаретам" я сейчас вообще тут пишу
Ушастый эльф : этому солнышке огромное спасибулище за поддержку и в нужный момент нужные слова
Валентинка большое тебе спасибо - сама знаешь за что!
также огромное спасибо всем, кто читал "Горело...", кто говорил мне очень приятные слова, кто поддерживал мою самооценку (smash, strannaja) и вообще всем овечкам

прекрасная, невозможно прекрасная Juls подарила нам, мне и моему твореньицу, обложку

за что ей не влезающее ни в одни двери спасибо!!

 Отправлено: 07.09.09 09:22. Заголовок: Предисловие Цветове..

Предисловие

Цветоведение - наука, изучающая и объясняющая явления цвета: происхождение цвета тел и всех наблюдаемых объектов, изменения, которые претерпевают цвета при различном освещении и на различных расстояниях, смешение и взаимодействие цветов, деятельность органа зрения как анализатора видимого.

Глава 1.
Белый (бесцветный; нейтральный)

Переизбыток белого цвета может привести к чувству превосходства или к ощущению собственной неполноценности.
Белый цвет соотносится с духовностью.
Белый заряжает энергией и очищает.
Когда вы не уверены, какой цвет вам подходит для применения в повседневной жизни, обратитесь к белому цвету.
Белый, так же как и черный цвет, рекомендуется использовать в сочетаниях с другими цветами.

Белый – это положительный цвет, содержащий в себе все цвета спектра.


- Ленок, с добрым утром!
Скрипнула дверь; в комнату бодро шагнул Сергей, раздвинул тяжелые шторы, распахнул окно – и вместе с вкусным запахом свежесваренного кофе в Ленин сон ворвалось безжалостно светлое летнее московское утро. Не просыпаясь до конца, Третьякова недовольно сморщилась – окна выходили на восток, и белые лучи счастливого, словно умытого солнца немедленно попали на лицо – натянула одеяло на голову и отвернулась к стене, вновь предаваясь приятной утренней дреме.
Сергей поставил свой громоздкий старенький ноутбук на стол, открыл крышку и деловито застучал по клавишам. Ком из одеяла, подушки и Третьяковой сладко посапывал, не обращая никакого внимания на вторжение.
- Лен, вставай.
- Мммм, - одеяло пошевелилось, печально и протяжно вздохнуло и снова затихло. Сергей наконец оторвался от компьютера, присел у кровати на корточки и заорал во всю мощь своих молодых легких:
- Третьякова! Подъём!!
Из одеяла выпуталась девичья ступня со стройной щиколоткой и трогательной косточкой; некоторое время она безрезультатно лягала воздух, а потом Сергей, не желавший отступать от своей практически безнадежной задачи разбудить любимую сестренку, поймал ее за пятку и потянул на себя, щекоча жестковатую кожу самыми кончиками пальцев.
- Блин, Серега! Пусти, щекотно! - Лена хрипло захохотала, вырываясь и ерзая, и из-под одеяла вынырнула забавно растрепанная темно-русая голова с сонными и бессмысленными светло-зелеными глазами.
- Привет, Третьякова, - Сергей ехидно улыбнулся и таки схлопотал сильный пинок от любимой сестры.
- Изверг ты, человеку поспать нормально не даешь, семь утра, я в такую рань вообще не помню, когда вставала, воскресенье на дворе, блин, Серега, ну чего тебе надо от меня, а, - бурчала Лена, делая попытку вновь забраться под еще хранившее тепло ее тела одеяло. Сергей плюхнулся на кровать в ноги, в коротком бою отвоевал подушку и назидательно попенял сестренке:
- Ну ты, Ленка, и лежебока! Вот твой братик, умница, столько всего сделать успел – и то, и се, и пятое, и десятое; он у тебя вообще молодец. Занятие тебе нашел.
- Ага, молодец, - согласилась Третьякова медовым голосом, усиленно спихивая «молодца» со своей кровати, - иди давай, умница, еще чем-нибудь позанимайся, только спать мне не мешай.
- Я бы на твоем месте натянул свои джинсы и пошел бы позавтракал, мы через полчаса должны быть в метро, - и молодой человек плюхнул Лене на коленки свой ноутбук, - На, ознакомься.
- На кастинг в музыкальную рок-группу приглашается девушки от пятнадцати до двадцати пяти. Владение гитарой обязательно…ждем вас по адресу… это че такое? - Третьякова еще раз перечитала объявление на каком-то музыкальном сайте и в немалом удивлении уставилась на брата, победительно взиравшего на нее с довольной улыбкой, - это ты меня поэтому в такую рань поднял, да? - вкрадчиво поинтересовалась она, откладывая компьютер в сторону.
- Лен, ты прекрасно играешь на гитаре. - Серега нашел на ее столе чашку с вчерашним чаем, по-кошачьи понюхал и осторожно отпил, - Сколько можно тухнуть дома, расскажи мне?
- Я не тухну дома!
- Ладно, сколько можно шляться по двору со скамейки на скамейку?! - повысил голос парень,- хватит уже фигней маяться, Лена! Хватит! Если ты вечно будешь страдать по своему футболу, ничего хорошего не выйдет!
Третьякова метнула в него предупредительный взгляд. Футбол до сих пор оставался для нее больной, кровоточащей, не потерявшей остроты темой, хотя с момента выигрыша ее командой чемпионата России и последовавшего прямо за этим страшного диагноза прошел почти год. Впрочем, страшным диагноз был только для Третьяковой, которая теперь только и делала, что мрачно передумывала вариации на тему «какая же я редкая неудачница» – везде: нахохлившись в очереди к врачу, в одиночестве поедая запретный раньше шоколад на кухне, впервые закуривая за стеной школы в компании двоечников. Спорт был ее стезей, ее выбором, ее жизненным путем; враз лишившись вместе с футболом всего этого, Лена никак не могла смириться и найти себе другое дело по душе. Более того, девушка чувствовала себя выпотрошенной, ненужной, выброшенной тряпичной куклой без дела и дальнейшего применения. Она только и делала, что злила и раздражала ни в нем не повинных родителей, принося из школы тройки и сбегая пить пиво с приятелями. Действительно любивший младшую сестренку Серега мучился сам, лишь догадываясь, как погано на душе у Лены; когда его очередная сто тридцать первая девушка, капризно надувая губки с излишком липкого блеска, сообщила ему про этот кастинг, парня словно молнией прошило с ног до головы: это было тем, что он так долго и так безрезультатно искал…
- Так что давай, вставай и поедем.
- Это не мое, - убежденно проговорила Ленка, помолчала и вновь повторила, - не мое. Весь этот шоу-биз, тряпки, блестки, интриги, сплетни… та еще клоака. Я там не умею и учиться не хочу.
- «Клоака»… Да, Третьякова, на посредственную троечницу, которую ты так изображаешь, не тянешь… Культуру и высокодуховность твою не пропьешь и на медный грошик не променяешь, чтоб ты знала.
- Пошел ты, Третьяков!.. - вспылила Лена и тут же остыла, печально замечая, - Меня не возьмут.
- Да ты даже не попробовала, а уже ноешь! Девочка, кто ты и куда дела мою сестру? - шутливо поинтересовался Сережа, но глаза у него были злыми и серьезными.
- Изверг самый настоящий, - констатировала Лена, откидываясь назад и потирая ладонями лицо. А через несколько минут хрипло произнесла в воздух, - Ладно…
- Отлично, тогда собирайся! - мгновенно повеселевший Сергей выскочил было из комнаты, но потом просунул голову в дверь, - кстати, если не знаешь, чего одеть – советую тебе белую майку.
- Почему? - заинтересовалась Ленка, перекладываясь на живот.
- Продюсер – мужчина! - пояснил брат, сверкая белоснежной улыбкой. Третьякова молча швырнула в него подушкой.
Тайком от ловившего маршрутку брата все же удалось выкурить половину сигареты; теперь вместе с гадким привкусом остывшего кофе во рту появилось еще и ощущение налета от дыма. Лена недовольно провела языком по зубам и вздохнула, недовольно меряя пятачок тротуара широкими шагами. Она волновалась куда больше, чем должна была; сразу же про себя названная «идиотской» затея брата внезапно засверкала перед Третьяковой радужными перспективами и заманчивыми красками. Сергей был прав изначально: его сестра по природе была бесстрашна и крайне любила все новое и необычное, но тяжкая душевная травма футбола и последующее разочарование в себе, а также возможная неудача на кастинге делали Ленку страшно уязвимой и переживающей.
Брат и сестра взобрались на переднее сиденье маршрутки рядом с пожилым водителем нерусской национальности в лихо заломленной кепке с козырьком и лукавыми черными глазами. Некоторое время Лена тупо смотрела, как его быстрые, загорелые до черноты руки ловко управляются с десятками и сотнями, отсчитывая сдачу пассажирам, а потом подняла глаза и наткнулась на ободряющий взгляд. Водила успокаивающе и по-доброму подмигнул молодой русской девушке и газанул; Лена отвернулась, глядя в лобовое стекло и ухмыляясь непонятно чему.
Они благополучно, несмотря на вселившегося в водителя духа Шумахера, подъехали к обычному серому зданию недалеко от Садового кольца. Вылезшая первой из маршрутки Третьякова вдохнула загазованный летний воздух полной грудью… вдруг отбросила все сомнения и метания в сторону и улыбнулась своей неповторимой солнечной улыбкой, способной пробивать стены и растапливать даже самые ледяные сердца. Внутри вдруг поселилась спокойная уверенность в том, что Третьякова идет своим неповторимым и правильным путем.
В коридоре небольшой студии, где проходил кастинг в девчачью рок-группу «Ранетки», стопилось в три раза больше народу, чем то, что коридор мог безболезненно выдержать. На жалкие четыре кресла стояла вполне приличная очередь, и Лена прислонилась оголенной майкой спиной к приятно холодившей стене. Девушки собрались самые разнообразные: и наивные дурочки-провинциалки, мотавшиеся по любым кастингам, только бы удержаться в Златоглавой столице; и коренные москвички с характерным аканьем и презрительными взглядами из-под слишком густо накрашенных ресниц. Периодически из двери выползала очередная «ранетка» - плакат группы со старой участницей, явно самодельный, висел на стене – окидывала взглядом безразмерную очередь, тяжко вздыхала, наливала себе холодной воды из кулера и вновь уползала.
На самом деле не привыкшую так рано подниматься Лену сморила тяжелая дремота; проснулась она от того, что Серега тряс ее за плечо, отнимал сумку с курткой и прицельными толчками гнал в открытую дверь. Растерянная Ленка вошла в помещение и застыла на пороге.
Около импровизированной сцены, заваленной проводами, на стульях восседало человек десять, среди которых были участницы группы и забавный кудрявый мужик в нелепой розовой футболке, активно размахивающий кипой белых листов.
- Здравствуйте, девушка, вы Лена Третьякова?
- Я, - подтвердила Ленка хрипловатым голосом и сделала шаг по направлению к сцене.
- Расскажите о себе, - любезно предложил мужчина, с интересом глядя на нескладную высокую спортсменку.
- Давайте я вам лучше спою, - инициативно перебила его Третьякова, перекинула через себя ремень чьей-то гитары и привычно ударила по струнам. К концу любимой ею «Звезды по имени Солнце» Лена недовольно жмурилась - пришлось мысленно просить прощения у Цоя. Так паршиво на своей памяти Ленка еще не играла, даже на раздолбанной гитаре соседа Пашки во дворе под хлипким светом фонаря у Третьяковой получалось лучше. Когда мужик в розовой футболке сорвался с места и сцапал ее за руку, Лена даже перепугалась.
- Лена, мне кажется, вы идеально нам подходите,- проникновенно выдохнул он; четыре девочки сзади него усиленно закивали.
Третьякова подняла на мужчину зеленые глаза и кивнула:
- Да, я знаю.

Лена захлопнула за собой дверь и скинула растоптанные кроссовки, прислушиваясь к умиротворенно и тихо шумевшей вечерней квартире. В кухне, выпрашивая аппетитно пахнущие оладушки, умильно поскуливала собака, в комнате у Сереги кто-то стрелял в кого-то в очередном боевике, в ванной забавно напевал детскую польскую песенку папа, в гостиной озабоченно рассказывал новости телевизор.
Третьякова счастливо улыбнулась и тихо проскользнула в свою комнату. Приятная усталость разливалась по всему телу, хотелось спать и улыбаться. Сегодня они записали первую песню – «Мы Ранетки!» - с Ленкиным участием, она старательно играла на полюбившемся басе и хрипловато подпевала в припеве Козловой: «Просто мы – такие детки…». Такого душевного подъема и энергии Третьякова не испытывала со времен победы в финальном матче за звание чемпионов России, наверное.
Мысль о футболе не повлекла за собой привычного приступа душевной боли и усиленного самокопания. Лена улыбнулась, прислушиваясь к собственным ощущениям.
В большое будущее их группы Лена уверовала сразу и надолго: стоило только посмотреть на восторженные лица немногочисленных пришедших на их первый большой выход на сцену.
А на девчонок она зря первую неделю снисходительно смотрела с высоты своего роста и не по возрасту взрослого характера, все четверо оказались приятными, умненькими и дружелюбными. Лена относилась к ним по-матерински покровительственно, впрочем, совсем юных девиц это вполне устраивало. Третьякова дотянулась до спортивных штанов, переоделась и достала из нижнего ящика стола фотографию - рыжая Женька, красно-фиолетовая Аня, платиноволосая Лерка, черненькая Наташа, веселые, смешные, заводные – ж и в ы е… Все пятеро, смешиваясь яркими цветовыми полосами, складывались в единый гармоничный цвет – цвет группы «Ранетки». Только Лена об этом думала, как на душе становилось очень тепло и умиротворенно.
- Все-таки Серега и правда молодец, - вслух проговорила она и, привстав, пришпилила булавкой фотографию Ранеток к большому плакату футбольной команды «Чертаново» у себя на стене.

 Отправлено: 12.09.09 23:38. Заголовок: Freckle, с Днем Рожд..

Freckle, с Днем Рождения! всего тебе самого светлого и улыбчивого


Глава 2.
Оранжевый (солнечный, рыжий)

Оранжевый цвет - малонасыщенный, теплый, легкий, сексуальный.
Отличный антидепрессант, способствует хорошему настроению.
Этот цвет связан со стремлением к достижению самоутверждения.
Оранжевый дает способность что-то делать и считается одним из лучших цветов в психотерапии.

Если вы находитесь в тупике и боитесь перемен, которые откроют новые горизонты в жизни, обратитесь к оранжевому цвету.

- А он за дверью с огромным букетищем роз, штук наверное сто, и давай извиняться. Ну, я его и простила, конечно, хотя и надо было бы пообижаться недельку-другую. Хотя нет, он бы весь дом мне подарками завалил. Вот вчера, представляешь, с духами пришел, «Кензо», я сразу в Рив Гош – почти четыре тысячи, прикинь, а?
Лерка, с горящими глазами слушавшая Аню, откинулась на спинку дивана и восхищенно показала смущенно зардевшейся Рудневой большой палец. Аня счастливо улыбнулась в ответ и уставилась в пространство мечтательным расфокусированным взглядом.
Лена спустила ноги с подоконника, на котором ехидно ухмылялась на протяжении всего занимательного аниного повествования, и бросила взгляд на запястье. Недавно приобретенные белые часы с фотографией Билана, которые Лена обожала и таскала не снимая, неумолимо пророчили большой втык Наташке – она опаздывала уже больше, чем на полчаса. Конечно, девчонки давно могли бы начать репетировать без Щелковой, но августовское воскресенье было слишком чистым, прохладным и ленивым даже для того, чтобы просто настроить инструменты. Женька читала что-то невероятно увлекательное, расположившись на барабанной установке и запустив руку в рыжую шевелюру, Лера и Аня взахлеб обсуждали свои лав стори, все время перебивая друг друга и словно ведя негласный спор «у кого больше». Лена, люто ненавидевшая разговоры на подобные темы, скучала без дела и все никак не могла заставить себя взять в руки бас и отыграть пару-тройку раз одну сложную интересную партию.
Ей вообще в последнее время было себя не заставить. После бурной насыщенной жизни в виде разных фестивалей, участия в концертах, съемок клипа, записи саундтрека к нашумевшему сериалу «Кадетство» у Ранеток наступил долгосрочный перерыв, а желавшую приходить домой в двенадцать и падать от усталости Лену это никак не устраивало. Ее насквозь спортивная душа стремилась к преодолению новых рубежей, а без трудностей и препятствий Третьякова покрывалась пылью и зарастала трясиной. Просто репетиции, пусть даже новых песен, от зеленой тоски Ленку уже не спасали.
Третьякова почти убедила себя в необходимости встать, но порепетировать группе «Ранетки» сегодня было не суждено. Громко лопнула, распахнувшись, дверь, и в студию репетиционной базы влетел Мельниченко с гладко зачесанным назад и обильно политым гелем кудрявым безобразием на голове, в великоватом пиджаке, не скрывающей пивного брюшка белой рубашке и с висящим на шее галстуком в оранжевых пальмах и надписях «Beach». Лена хмыкнула и отвела взгляд: стиль их продюсера вечно вызывал у нее вежливое недоумение.
- Девчонки! - с порога завопил мужчина и сразу же прервался на уверенный собственнический поцелуй со сладко улыбающейся Козловой; девочки интеллигентно отвели взгляды от ставшего в последнее время привычным зрелища. Мельниченко наконец оторвался от подруги и заявил: - Девчонки! У меня такая новость, ну просто умереть не встать!
С победным видом триумфатора Мельниченко завалился на диван, оттянул пальцами тугой ворот рубашки и вдруг нахмурился, оглядев заинтересованные мордахи подавшихся к нему навстречу подопечных.
- Так, а где Наташа?
- Опаздывает, - махнула рукой Лена, - Сергей, ты давай, не тяни!
- Канал СТС будет про вас… - Сергей нарочито лениво потянулся, зевнул и спросил: - А попить у нас ничего нету? Чего-то пить так хочется…
- Нету! - Лера ощутимо ткнула любимого в бок, - Ну давай же, колись!
- Про вас будут снимать сериал!- сам не в силах больше сдерживаться, выпалил Мельниченко.
- Что?! - хором переспросили девушки, - Какой сериал?
- Короче! – раздражаясь от их непонимания, затараторил Мельниченко, - Два дня назад мне позвонил некий Вячеслав Муругов и предложил один очень интересный проект. Сегодня я съездил к нему в «Костафильм» и обо всем договорился. Завтра нас ждут на что-то вроде собеседования и подписание контрактов, если согласимся.
- Да на что мы согласиться-то должны?! - возопила вконец запутавшаяся Женька.
- Ну какие же вы тупые! Про группу «Ранетки» будут снимать сериал! Якобы пятеро девчонок сошлись вместе и создали школьную рок-группу, что-то там такое, я еще сценарий не читал! Этот Муругов сказал, что вы ему очень нравитесь, и что аудитории канала СТС именно такого сериала и не хватает!
На пять секунд в помещении повисла тишина, взорвавшаяся радостными воплями. Анька с нечленораздельным криком повисла на шее у Третьяковой, закружившей подругу по студии, Женька развеселым зайцем прыгала вокруг них, грамотно воспользовавшаяся ситуацией Лерка приникла к Сергею в долгом поцелуе.
- Ой, а чего это вы тут делаете? - тихо спросила осторожно вошедшая Наташа. Из-за шума и бедлама, царившего в студии, на девушку никто не обратил внимания.
- Чего делаете, спрашиваю? - слегка повысила голос брюнетка, хватая за локоть скакавшую Женьку.
- Наташкааааа!- счастливо заорала та и полезла к окончательно ошарашенной Щелковой обниматься. Здравомыслящая Третьякова с трудом оторвала от себя Аньку и поспешила рассказать новость подруге. Через несколько минут уже все пятеро, хохоча, обнявшись, упиваясь свои счастьем, прыгали и орали во все горло:
-Мы Ранетки!!

Лена все-таки уронила пластиковый стаканчик, который уже битые полчаса вертела в нетерпеливых пальцах. Остатки чая немедленно вылились на шикарный дубовый стол; воровато оглянувшись, девушка плюхнула сверху пролитого свой новенький блокнот для записей, лежавший перед каждым из собравшихся, и отодвинулась на безопасное расстояние.
Слава Богу, ее оплошности никто не заметил: все были крайне увлечены ожиданием генерального продюсера сериала «Ранетки» Вячеслава Муругова и опаздывающего на час актера Виталия Абдулова. Лера, все время державшая ушки на макушке, уже успела просветить девчонок, что актер отпирался от очередного мыла всеми руками и ногами, но режиссер хотел видеть в роли только его. Какой роли, Лера, к сожалению, услышать не успела, но обещала разузнать.
Лена закинула ногу на ногу и покачала кедом, тут же поймав неодобрительный взгляд продюсера. В конференц-зале, кроме пяти Ранеток и их «папы», как девчонки называли Мельниченко, восседало еще с десяток самых разных людей, включая и развалившегося в кресле во главе стола Сергея Арланова – уже успевшего представиться всем присутствующим режиссера. Он выглядел довольно потрепанно, уверенно и спокойно, но все равно вселял в душу неустрашимой Третьяковой смутное желание быстро пойти что-нибудь сделать. Больше всего Ленке нравился знакомый по «Кадетству» пожилой мужчина с симпатичным добрым лицом; он уже пару раз ободряюще улыбнулся девчонкам, словно пытаясь их поддержать.
- Извините за опоздание, - в зал ворвался Муругов; за ним вошел, видимо, тот самый Абдулов, плюхнулся в свободное кресло прямо напротив Третьяковой и шмякнул на полированную поверхность стола ключи от явно недешевой, судя по брелку, машины. Оба выглядели так, словно долго и бурно ругались в приемной. Лена украдкой взглянула на актера: обычный мужик, разве что подтянутый, с острым взглядом голубых глаз и нехорошей усмешкой.
Муругов вытащил из кейса стопку скрепленных листов и положил ее на середину стола, предложив:
- Разбирайте, - а пока все неуверенно растягивали стопку, он попросил себе кофе в селектор и обвел пристальным взглядом затерявшихся пять Ранеток.
- Ну здравствуйте, дорогие мои, - начал Вячеслав, дождавшись, когда все пролистали десять листков, устрашающе озаглавленных «Сценарий», - мы все, такие разные, собрались тут по одному поводу. Разрешите представить: Аня Руднева, Наташа Щелкова, Женя Огурцова, Лера Козлова и Лена Третьякова – пять участниц группы «Ранетки», про которых компания «Костафильм» намеревается снимать целый сериал. Как дела, девчонки?
- Отлично, - жизнерадостно подскочила Лерка.
- Это просто замечательно, - Муругов ласково улыбнулся всем пятерым и распахнул перед собой договор, - Если не возражаете, начнем.
На протяжении всех его разъяснений Виталий хмурился и рассматривал сидящих напротив девчонок. Видит Бог, он ни в коем случае не хотел принимать участие в очередном, до смерти надоевшем сериале, да еще и на вторых ролях – задворки сцены, это вечное проклятие Абдулова, вновь вошли в его жизнь. Не хотел, даже несмотря на старую дружбу с Серегой Арлановым – а уж этот завлекал актера всем, чем мог. В кои то веки Виталий хотел слетать куда-нибудь на Майорку, погреться под солнышком и призывными взглядами симпатичных курортниц; он хотел потягивать коктейль в баре на пару с шикарной красоткой и томительно флиртовать, а не гнать по забитой пробками под завязку Москве на очередные съемки, где все такие же злые, усталые и не выспавшиеся, как и он.
Как он дал Арланову и Муругову себя убедить, Виталий не понимал; он знал только одно – ему предстоит очередная тяжелая зима. Конечно. он мог бы и отказаться, но это было чем-то вроде наказания, наказания за то, что ему до сих пор не предложили большой роли в полнометражном кино; в этом Виталий был склонен винить только себя. «Вот и будешь мучиться»,- мазохистично размышлял он, наблюдая, как девушка напротив встряхивает длинной, как у пони, светлой челкой. Она почему-то ужасно раздражала Абдулова своими рваными джинсами, короткой оранжевой футболкой-обдергайкой и неженственными жестами. Он привык ценить совсем другое в молоденьких девушках, а эта была вообще не похожа на его идеал. Внутренне Абудлов прекрасно понимал, что просто ищет, на ком бы сорвать раздражение. Воспользовавшись на секунду отвлекшимся Муруговым, он перегнулся через стол и шепотом спросил у удивленной Лены:
- Девочка, тебе челка не мешает?
- Вот такие пироги, - закончил Муругов, не дав вскинувшейся Лене ответить на колкость,- надеюсь, у нас получится сделать по-настоящему интересный проект. Это зависит от всех нас. Всем спасибо, если у кого-нибудь есть ком не вопросы, можете задать. Подписание контрактов у нас состоится на следующей неделе, а съемки, если пробы пройдут гладко, начнем с первого сентября. Как в первый класс все пойдем.
Третьякова смерила актера презрительным взглядом и первая вскочила с места, убирая в разношенную сумку сценарий. Зашумели отодвигаемые кресла и поспешные разговоры…

… а через две недели со звоном разлетелась на маленькие осколки об операторский кран белая тарелка с надписью черным маркером «Сериал «Ранетки»...

 Отправлено: 03.10.09 15:04. Заголовок: простите за задержку..

Валентинка, детка, эта глава - тебе

Глава 3.
Зеленый (хвойный; молодой)

Зеленый – стойкость убеждений, самоуважение, нерушимость нравственных ценностей.
Без внутренней стабильности зеленого нет, а соответственно нет и целостности, неприкосновенности, безупречности.
Зеленый содержит в себе потенциальную энергию.
Символизирует процветание и новые начинания.

Люди, предпочитающие этот цвет, как правило, видят обе стороны ситуации, умеют взвешивать и оценивать шансы на благоприятный исход; умеют подавлять своим авторитетом, отличаются высокой работоспособностью.

Зеленый нейтрализует действие остальных цветов; помогает рассеивать негативные эмоции.

Все-таки Анечке Рудневой не зря было шутливо присуждено звание «мисс Самая Наивная Ранетка года». Если Лена, тихонько отведя подругу в сторонку, просила «разбудить», когда ее будут искать для съемок в очередном эпизоде, то Руднева шла и будила. И в голову ей не приходило, что спящего человека можно ласково обнять, покачать, погладить по волосам и нежно прошептать на ушко:
- Леночка, солнышко, вставай, ты очень нужна нам, но это всего на полчасика.
- Лена, хватит дрыхнуть! – завопила Руднева на весь микроавтобус, громко хлопая дверцей, - тебя сейчас Арланов убьет!
- Блин, - глухо пробормотала Лена, с головой зарываясь в кучу чужих курток и ни в какую не желая возвращаться в этот жестокий мир. Спать на коротком твердом сиденье, согнувшись пополам, длинной Третьяковой было не слишком удобно, но ключевым словом здесь было «спать», и остальное уставшую до последнего предела Лену не трогало.
Сегодня съемочная группа «Ранеток» покинула ставшее уже родным Новокосино и отправилась в ближайший подмосковный лес, устроив своим героям сериала, а заодно и себе, небольшой пикничок на свежем воздухе. Сентябрьская погода никого не радовала: небо было обложено сумрачными низкими тучами, периодически накрапывал отвратительный мелкий дождь, забирался во все дырки и щели неприятный ветер. Но Арланов менять график не стал и только пробормотал парочку непечатных слов в адрес «гисметео», где всегда смотрел погоду (при том, что на его памяти этот сайт ни разу не угадывал).
Руднева скакнула к переставшей реагировать на крики Лене и принялась тормошить девушку, стараясь прогнать ее тяжелый сон очень уставшего человека. Съемки второго сезона набиравшего обороты сериала отнимали у Лены все силы: почему-то она нравилась сценаристам меньше всех, и эти злые наркома… люди пихали Лену Кулемину во все возможные и невозможные эпизоды. Третьякова приползала домой к часу ночи и падала на кровать, сдирая с себя джинсы и футболку; в семь разражался противным трезвоном проклятый будильник, Лена поднимала руку и швыряла его в стену. В половину девятого ее будила мама, Третьякова натягивала на себя первые попавшиеся под руку шмотки, залпом выпивала кружку кофе и галопом неслась на съемки очередных метаний ее запутавшейся героини. Лера Козлова только головой качала, когда находила любимую подругу трогательно сопящей на заваленном всяким хламом диване в гримерке. Третьякова не жаловалась, она с детства отучила себя ныть по поводу и без и теперь мужественно терпела, успокаивая себя тем, что когда-нибудь вся эта кутерьма просто обязана прекратиться.
Хотя съемками сериала жизнь «Ранеток» не ограничивалась; постоянные пресс-конференции, интервью, два небольших гастрольных тура, концерт там, концерт сям, да еще и толпы поклонников везде, куда бы только девчонки не пошли. Один вид камер вызывал теперь у Третьяковой стойкое отвращение: она легкомысленно улыбалась в объектив, а внутри все мелко дрожало.
- Лена, деточка, тебе не кажется, что ты многое на себя взвалила? – по вечерам воскресений спрашивала мама.
- Мама, это моя жизнь, - Лена перехватывала с тарелки пирожок и перелистывала страницу сценария, - она складывается так, как должна.
Но в такие минуты, как сейчас, Третьякова готова была послать всех к чертям. Аня упорно пихала подругу в бок, та стонала и невразумительно убеждала девушку дать ей поспать еще «пять минуточек».
- Знаю я твои пять минуточек! – возмущалась Руднева и тормошила Лену еще сильнее.
- Так, Третьякова! – как ужас, летящий на крыльях ночи, в автобус ворвался порядком взбешенный Сергей Арланов. Лена тут же выпрямилась, как новобранец при команде «смирно», и попыталась сфокусировать взгляд на грозном режиссере. Тот оглядел ее встрепанную белобрысую голову, красноватый след от чьей-то «молнии» на щеке, бессмысленные серые глаза с синяками от недосыпа и скомандовал:
- В гримерную шагом марш!
- Я уже была, - возмутилась Третьякова, неохотно поднимаясь.
- В зеркало себя видела? После грима обычно не спят, - в голосе не знающего другого способа общения кроме крика Сергея вдруг послышалась неподдельная жалость и прямо-таки отеческая забота. Третьякова не зря являлась его любимой актрисой – она была талантливее и ярче многих настоящих актеров, не говоря уж об остальных Ранетках, и это не могло не восхищать профессионала Арланова.
Не до конца очухавшаяся Лена совершила короткую перебежку в другой автобус, где оборудовали костюмерную и гримерную; пока Марина причесывала и заново укладывала ее волосы, Третьякова перечитывала сценарий.
- Леночка, глазки закрой, - попросила ее гримерша, у которой вообще все слова употреблялись с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «солнышко», «гримерочка», «сценочка». Третьякова послушно прикрыла глаза. По щеке скользнула мягкая кисть, ловкие теплые пальцы Марины порхали по лицу… Отчаянно борясь со сном, девушка принялась вспоминать свои реплики сцены с Абдуловым.
Абдулов… в последнее время партнер по сериалу беспокоил Лену все больше. Как-то с самого начала их отношения не заладились; Третьякова с ее обостренным чувством собственного достоинства так и не простила ему самого первого наезда и теперь при любом удобном случае задевала актера в ответ. Когда они увиделись во второй раз – оба приехали подписывать контракт – Третьякова нахамила Абдулову так, что у слушающего это Муругова глаза на лоб полезли. Виталий больше отмалчивался, ему было не до дерзкой малолетки – перевалившая за третий десяток жизнь казалась Абдулову бессмысленной и никому не нужной. На Майорку он так и не слетал, бесконечная череда девиц, проходящих через его постель, поутихла, и Виталий лежал по ночам на спине в холодной кровати и тоскливо глядел в потолок. Съемки его не отвлекали, герой-физрук раздражал, и где-то на краю сознания противной мухой зудела эта Третьякова, носившая джинсы с откровенно неприличной низкой талией и хамившая при любом поводе, а иногда даже без. Иногда он огрызался в ответ, в общем и целом удачного партнерства у них не получалась. Арланов срывал голос, пока добивался от этих двоих нормальных дублей; Лена не могла положиться на более старшего и опытного Абдулова, Виталий ни в какую не хотел вытягивать молодую Третьякову. Так они и жили, цапаясь на площадке и не посвятив ни одной мысли друг другу вне ее.
Почти задремавшую Лену разбудила гримерша, слегка щелкнув по носу. Третьякова распахнула глаза и мельком глянула на себя в зеркало – волосы были слишком хорошо уложены для обычного пикника на природе, но поправлять Марина ничего не стала, и Лена самоотверженно отправилась на площадку.
Свежая, умытая недавним сильным дождем зелень после пыльной душной сентябрьской Москвы била по глазам; Лена поежилась от упавшей за шиворот капли и шутливо погрозила кулаком березе. В детстве она с братом все лето проводила на даче под Легницей, и удивительная природа, так не похожая на город, навсегда заполучила горячее Ленино расположение.
Абдулов уже сидел на одном из поваленных деревьев и потягивал крепкий кофе из бумажного стаканчика. Общие сцены с ребятами планировали отснять попозже, а сейчас Арланов твердо намеревался вымучить из этих двоих приличную сцену. Сегодня Виталию удалось нормально выспаться, и она был неожиданно внимателен и благодушен.
Завидев Третьякову в забавной жилетке с отороченным мехом капюшоном, Абдулов отставил в сторону кофе, нашел свой реквизит – охапку сучьев и палок для костра – и молча направился к юной актрисе. Та смерила его коротким взглядом и отвернулась, по привычке засовывая руки в карманы, но Виталий успел…
…успел уловить в ее взгляде что-то такое, отчего мурашки побежали по спине.
В свою бытность в Иркутском театральном училище Абдулов столкнулся с одним редким, но опасным явлением. Одна девчонка, которая перевелась к ним из уж совсем провинции, не работала совсем, вообще; учителя называли это «полным отсутствием всякого присутствия». В конце концов на репетиции димпломного спектакля девочка заработала себе тяжелейший нервный срыв – роль была большая, профессионализму ноль, и она просто попыталась стать своей героиней, а обратно уже не получилось…
Абдулов резво подскочил к недовольно хмурившейся Лене и дернул ее за руку на себя. Вырывая кисть из цепких пальцев мужчины, девушка праведно возмутилась:
- Абдулов, ты чего, совсем офанарел?
- Погоди, Третьякова, не ори. Слушай сюда. Ты как свою Кулемину играешь?
- Чего?! – Лена изумленно вытаращила глаза и на всякий случай на шаг отступила от Виталия.
- Того, - передразнил он, злясь на нее за недогадливость, - глупая ты! После съемок сильно устаешь?
- Предположим, - серьезно сказала Третьякова, неожиданно внимательно вглядываясь в обеспокоенного актера.
- Будто я и сам не знаю! – мысленно удивляясь, как он раньше не замечал еле замазанных мешков под глазами и невыносимо усталого вида девушки, крикнул Виталий, - Не играй больше так, как это делаешь ты! Ранетки твои себя правильно ведут, они притворяются, пусть плохо, но притворяются, а ты живешь!
Лена некрасиво открыла рот.
- Просто послушай меня! Будешь Кулеминой – нервное истощение тебе обеспечено, месяц будешь в больнице валяться! На меня во время съемок смотри, и помни, ты – не она! Просто притворяйся ею, ясно тебе?
Третьякова хотела невежливо крутануть пальцем у виска, но в последнюю секунду передумала. Что-то в этой сбивчивой непонятной речи заставило ее задуматься. Он же профессионал – наверняка знает, о чем говорит…
- А какая тебе разница? – сделала она выпад, просто чтобы не молчать. Виталий молча ухмыльнулся в ответ – он и сам не знал, наверное, просто что-то человеческое и высоконравственное подняло голову.
На их полянку наконец явился Арланов и сразу же нарявкал на невозмутимых операторов; угнездившись на своем стульчике, режиссер громогласно приободрил актеров и приказал начинать.

Задумчивая Третьякова отошла от ребят, с которыми фотографировалась на память, к костру. Кто-то заботливый накинул девушке на плечи тяжелую куртку, Лена пригрелась, но привычная сонливость на нее не напала. Слова Виталия не давали покоя – она ведь и правда аномально уставала, даже для груза ее работы.
Жить героиней – или притворяться ею? Иногда она находила свои черты в десятикласснице Кулеминой – излишнюю взрослость, неприязнь к раскрашенным куклам, потрясающее хладнокровие, определенную философичность; к тому же Лена Кулемина была спортсменкой, и это еще больше роднило ее с Леной Третьяковой. Настоящая Лена отличалась большей дерзостью и хулиганистостью, любила всякие неформатные словечки, рваные джинсы, торчащие трусы, закатанные рукава; да и юношество у нее было дворовое, с бесконечными стрелками, пивом и расхлябанными гитарами. Порой Кулемина Лену бесила, но, несомненно, свой след в ее сердце оставила; Лена любила мужчин постарше так же, как и Лена. С другой стороны, Лена никогда бы не влюбилась в школьного учителя, конечно, ей нравилось ломать рамки и стереотипы, но не о такой же степени…и вообще, насколько Лена понимала, Лена влюбилась в Виктора Михайловича вовсе не для ломания этих чертовых стереотипов, как бы это сделала на ее месте Лена…
- Ааааа, - чувствуя, как едет крыша от всех этих «Лен», Третьякова обхватила голову руками и наклонилась к коленям. «По ходу дела Абдулов был прав,- разочарованно подумала она, рассматривая развязанный шнурок на левом кеде, - Зря, наверное, я думала, что он того. Он того конечно, но не все так плохо».
В куртке было очень хорошо, Лена потерлась щекой о дорогую ткань подкладки. Несмотря на свои вечные джинсы-кеды-футболки, она беззаветно любила качественные и шикарные вещи – кашемировые пальто, белые свитера грубой вязки, пушистые серые шарфы, щекочущие нос. Пусть и предпочитала носить олимпийки – это все-таки было ее, а врать себе Третьякова терпеть не могла.
«Надо будет попросить у него прощения и перестать задирать»,- разнежено строила планы Лена, вдыхая слабый запах приятного мужского одеколона. В эти секунды она готова была простить и полюбить весь мир.
Аппаратуру уже погрузили, и актеры рассаживались по микроавтобусам; Огурцова радостно гоготала над собственной шуткой, щипал глаза дым непотушенного костра, Арланов курил любимый «Кэпитан Блэк» в сторонке. Чьи-то руки сняли с Лениных плеч куртку, а низкий приятный баритон шепнул в самое ухо:
- Третьякова, ты зачем мою куртку сперла?
Лена медленно обернулась, улыбнулась, проговорила:
- Знаешь, Абдулов, она у тебя такааая теплая…
И, лениво потянувшись всем длинным телом, девушка направилась к машине.
Виталий проводил ее долгим взглядом и неожиданно для самого себя улыбнулся в ответ.

 Отправлено: 03.12.09 00:02. Заголовок: Глава 4. Синий (коба..

Глава 4. Синий (кобальт; индиго)

Очищает мышление, освобождает от тревог и страхов, позволяет услышать внутренний голос и принять правильное решение.
При восприятии синего время сильно недооценивается.
Синий - дает ощущение простора, прохлады и покоя.
Синий цвет оказывает тормозящее действие на нервную систему.

Чем глубже, темнее становится синий цвет, тем больше он зовет человека к бесконечному, будит в нем голод к чистоте и сверхчувственному.


Третьякова сгрузила грязную посуду в раковину, открыла окно и впустила в пустую кухню тихие синие сумерки ноября. Квартира дремала, сладко причмокивая губами и неслышно посапывая во сне. Переполненной сегодняшним днем до краев Лене не спалось. К тому же хотелось подольше продлить блаженное чувство спокойствия и душевного равновесия; казалось, проснись она в завтра – от всего этого не останется ни единого следа.
Девушка медленно потащила сигарету из пачки. Длинный язычок пламени взметнулся и едва не опалил челку, но Третьякова даже не вздрогнула, хладнокровно прикуривая и затягиваясь. Сигареты в этот момент перестали быть необходимым предметом каждодневной жизнедеятельности, стали лишь приятным дополнением к ее существующему только сейчас бытию. Высунув голову в окно, Лена долго всматривалась в огромную темную громаду ночного неба. Еще с детства она любила одну его особенность – когда в комнате выключали свет, синее небо мгновенно меняло цвет, становясь темно-оранжевым, и маленькая Третьякова долго с восторгом всматривалась в этот невозможный, нереальный, фантастичный цвет.
Слабо освещал пятачок асфальта умирающий фонарь, где-то в отдалении почти неслышно пели песни. Третьякова легко подтянулась на руках и уселась на подоконник, на всякий пожарный оглянулась – мама бы за такую позу по головке ее не погладила. Приятный холодок нырнул под толстовку, пробежался по голой спине, освежил голову. Лена сильно затянулась почти забытой сигаретой и выпустила навстречу небу приветственную струйку дыма. В Легнице ночью можно было составлять карту звездного неба, московская же единственная звездочка на проверку оказывалась пролетающим мимо вертолетом; но девушку это не сильно разочаровывало: звезды там были, она знала точно.
Висок холодило стекло, Лена, не терпевшая вранья, а уж тем более себе, наконец прекратила отвлекаться от главного предмета мыслей и еще раз затянулась.

- Это вот это вот сцена?! Это не сцена, нет! Это – розовые сопли, тщательно перемешанные с сахаром! У меня героиня спортсменка, она мужественная, стойкая и спокойная! Это какой-то бред! Тут стопудово должно быть не «Лена», а «Лера»! Видишь? Видишь?!
- Третьякова!
Лена отвлеклась от сжавшейся в испуганный комок новенькой ассистентки, имевшей несчастье поинтересоваться у актрисы, какую они будут снимать сцену; сверкнула зелеными очами, зло рыкнула в сторону Арланова:
- Что?!
- От девочки отстань, - спокойно попросил разъяренную девушку режиссер и мотнул лысоватой головой, подзывая к себе. Ассистентка торопливо подобрала с пола уроненную «хлопушку» и ретировалась с площадки, расположенной в квартире «Кулеминых», со всей возможной поспешностью. Третьякова, отчетливо чеканя каждый шаг, приблизилась к Сергею.
- Ну чего ты так бесишься, Третьякова? – ласковым полушепотом интересовался Арланов, пока она яростно раздувала точеные крылья носа, - Чего тебе не хватает? Это не постельная сцена, это даже не жалкий поцелуй. Это очень просто. Изобразишь легкое недомогание, потом – зарождающиеся чувства, и все, достаточно с тебя. Почему, отчего ты так завелась? Девчонки уже давно со всеми парнями из сериала перецеловались, а ты все как маленькая! Ты же не думаешь, что тебе вечно придется ноги подворачивать и на ринге драться?
- Я не маленькая, - едва выдавила из себя Третьякова – это было единственное цензурное, что она смогла сказать.
По-честному она и сама не понимала, что же такого было в ее сцене, что еще при прочтении сценария заставило ее отчаянно переживать: сердце глухо стучало в груди, а холодные руки тряслись. Как ни сложно было в это поверить, но железобетонные нервы Третьяковой расшатались от простого и легкого «пришла-покачнулась-подхватил-села-посмотрели-слезла». Причем расшатались конкретно – вчера, промучившись без сна до утра, Лена воровато прокралась в ванную и утащила из аптечки пузырек с успокоительным, которое не принимала отродясь. Это учитывая, что дело было точно не в Абдулове – на шею она ему уже бросалась, на руках он ее таскал совсем недавно, и все это совершалось спокойно и без той особенной внутренней дрожи, свидетельствующей об особенных ощущениях. А тут проперло. Виталий все это время предусмотрительно не общался с Третьяковой, терпеливо дожидаясь, пока ее мандраж пройдет сам собой. Но время тикало, момент съемок пресловутого эпизода подкрадывался все ближе, а волнение не только не проходило, но и усиливалось.
- Соберись, девочка, - посерьезнел Арланов, - у тебя впереди сцены сложнее и всякое такое. Давай иди готовься.
Лена ворвалась в комнату, заменявшую им гримерку, и некоторое время глубоко и размеренно дышала, надеясь, что внутри все само встанет на места. Широкие пижамные штаны Кулеминой актриса просто обожала и все собиралась выкупить их после съемок из реквизита; содрав с себя надоевшие тесные джинсы, Лена с облегчением натянула свободные штанишки и, поколебавшись, сняла простой спортивный лифчик. Особых выпуклостей в районе груди у нее не намечалось, поэтому кофты такого покроя, как эта, съемочная, она могла носить без стеснения и нижнего белья.
Третьякова глянула в зеркало – нарисованные синяки смотрелись жутко и натуралистично, волосы слегка завивались и выглядели непричесанными, тонкие бледные губы сжались в упрямую полоску. «Красавица», - саркастично решила девушка.
Едва она вырулила на съемочную площадку, показное равнодушие как рукой стерли. Загримированный и переодевшийся Абдулов в фартуке повторял сценарий, восседая на диванчике – том самом диванчике, на котором… который… «Да в самом деле, Третьякова! – Лена, оставаясь незамеченной, прислонилась к стене, не в силах оторвать от актера глаз, - как будто эротику снимают! Аж уши заложило! Успокойся наконец, дура! Дело двух минут, не больше! Ты справишься, слышишь, возьми себя в руки. Чему быть – того не миновать…».
Эта отчаянная мысленная мантра помогла, актриса отлепила мокрую от пота спину и подобралась ближе к операторским кранам. Определив их стартовые позиции, Арланов взгромоздился на маленький раскладной стульчик и скомандовал в мегафон стандартное «Тишина на площадке! Мотор!». Та самая молоденькая ассистентка торопливой скороговоркой пробормотала что-то про эпизод и дубль; Третьякова медленно подошла и прижалась щекой к прохладной деревяшке двери.
Абдулов поднял голову от миски, что-то произнес... «Дуреха…». Он действительно прекрасно играл – на красивом лице читалось негодование, за которым легко угадывались неподдельная забота и настоящая нежность. Лена на ватных ногах подобралась ближе, механически села, встала, пробормотала что-то про посуду и почти плюхнулась на колени Виталию, неловко ударившись коленкой об стол. Дубль уже был запорот, но Лена, стремясь доиграть, все равно повернула голову и взглянула прямо в глаза Абдулову.
- Да что же это такое, я вас…

такому цвету и названия достойного придумать нельзя, наверное
это словно если из океана смотреть наверх, на солнце – вода всех оттенков синего и яркий свет, который все же пробивается сюда, вовнутрь
но я не тону, я не тону – я просто зависла в этой прохладной невесомости, в самой толще океана
тут так хорошо и тихо, и спокойно, я бы могла остаться навсегда
я и останусь, я не смогу забыть это, эти чувства
такой синий, синий цвет…

- ... надоели! Быстро собрались и отыграли нормально сцену! Вы все поняли, Абдулов, Третьякова?!
- Лен, Лена, – Абдулов осторожно потряс девушку, на время словно зависшую в пространстве, и тихонько прошептал, - Ты в порядке?..
- А, что? О, да, я в порядке… - Лена блаженно улыбнулась и положила руку Виталию на грудь, продолжая смотреть прямо в глаза. Абдулов невольно отвел их и уткнулся взглядом прямо в ленкину грудь; по его мнению до этого момента, особой груди там не было. «Ошибался», - решил Виталий.
- Точно в порядке? Ты уже пять минут у меня на коленях сидишь, – на всякий случай переспросил он.
- О, ты даже не представляешь, в каком прекрасном я порядке, - промурлыкала Лена, легко вскочила с него и возвратилась на позицию, задорно крикнув, - Ну, может, начнем?..
Арланов что-то зло прорычал, она убрала с лица свою безумную улыбку и заиграла.
Сергей невольно похлопал по карманам джинсов, ища свои сигареты; ему вдруг сильно хотелось закурить. Если бы он не сидел в кресле режиссера, он бы точно поверил во все. Девочка, слишком взрослая для своих лет, плохо чувствует себя из-за той драки; ей очень стыдно за свою беспомощность перед этим мужчиной, неловко, что он так возится с ней, как с ребенком; еще она не может разобраться в себе, в природе своих противоречивых чувств, и ее захлестывает волной нежности и стыда одновременно, и она поспешно отводит взгляд, хотя больше всего на свете хочется сидеть вот так и смотреть, смотреть в эти удивительные глаза своего школьного учителя…
Лена посидела положенное время и вопросительно уставилась на замершего Арланова. Собравшись с силами, режиссер неохотно проскрипел:
- Можешь ведь, когда захочешь… ладно, все свободны…
Виталий удивленно почесал затылок и искоса глянул на Ленку; Третьякова расплылась в такой солнечной и невообразимо соблазнительной улыбке, что Виталий невольно вздрогнул и облизнул враз пересохшие губы, а чертовки уже и след простыл на площадке.

Виталий курил, сидя на лавочке у подъезда. Дым уже наполнял легкие и туманом висел в голове, но Абдулов все равно выбивал новую дорогущую сигарету из пачки и прикуривал от фирменной Zippo. Вся съемочная группа, за исключением одной белобрысого дьяволенка, приводившего себя в порядок, быстренько разъехалась по домам. Абдулов терпеливо дожидался именно дьяволенка, то есть Ленку, чтобы отвезти домой в столь поздний час, и судорожно пытался выдумать причину ненавязчиво поинтересоваться у Третьяковой, есть ли у нее бойфренд.
- Привет, Абдулов, – вежливо поздоровалась Ленка, закрывая за собой дверь подъезда и, не останавливаясь, прочесала мимо абдуловской скамейки. Виталий спешно выкинул окурок и отправился за неугомонной девицей.
- Лен! Лен, хочешь, подвезу?
- О, на твоей крутой тачке? – Лена остановилась и с доброжелательным интересом покосилась на Виталика, - ну вези, так и быть.
Она забралась в его «крутую тачку», повозилась, устраиваясь поудобнее, и притихла. Стоило Абдулову выехать на дорогу, Третьякова глянула на сосредоточенного актера и честно выдала радостным голосом:
- Виталик, у тебя такие красивые глаза! Я прямо не могу!
Абдулов изумленно вытаращил свои красивые глаза, вывернул руль, съезжая на обочину, и резко затормозил, чудом избежав ДТП.
- Что ты сказала? – с ужасом переспросил он, отказываясь верить своим ушам. Лена хмыкнула, покрутив головой, откинула со лба мешающую челку и повторила едва ли не по слогам, что у Абдулова непозволительно красивые для мужчины глаза. Виталий глупо молчал, не находя нужных слов.
- Да не парься ты, - Третьякова перевела взгляд за окно и протяжно вздохнула,- Эх Абдулов, знал бы ты, как я хочу уехать отсюда. Ну, просто невозможно живому человеку здесь находиться, грязь, снег, дождь, грязь, снег… и так все время. А я на побережье хочу, чтобы такой большой, большой океан… и тихо, и солнечно, почти жарко, над головой пальма, и никуда не надо, играть ничего не надо, и петь тоже. Мечты… И каждый день эта Москва. Дышать нечем, жить не за чем.
Абдулов молча завел мотор, слушая хрипловатый, глубокий ленкин голос, поехал по пустым уже московским дорогам. Когда машина затормозила у подъезда, Лена перекинула ремень сумки через плечо, сверкнула в сторону Абдулова улыбкой:
- Спасибо, что довез, - неожиданно перегнулась и чмокнула его в твердую скулу, близко посмотрела своими невероятными глазищами и выпрыгнула из машины.

Третьякова заметила полоску робкого рассвета за домами и спокойно улыбнулась: хотела ведь отоспаться… Голова была на удивление ясной, словно Лена поняла что-то очень важное; девушка провела рукой по волосам, в последний раз подмигнула небу и спустила ноги с подоконника на пол.

---

я по-прежнему жду не дождусь

 Отправлено: 03.02.10 04:33. Заголовок: привет) у меня есть ..

Скрытый текст

привет) у меня есть пара слов да, идея полностью сперта Сами-знаете-у-кого и ее сигарет, сюжет отстой, русский литературный в вечном игноре. глава на самом деле для Валентинки, Ушастого и еще двух человек. не думаю, что им понравится, а все же. я подумываю о том, что не-дописать это "творение", но по-любому у меня есть еще два месяца. так что я обратно в запой. удачи, дети мои)

Глава 5. Фиолетовый (темно-сиреневый; аметистовый)

Фиолетовый цвет - насыщенный, спокойный, таинственный.
Фиолетовый - слияние противоположностей, отождествление женского синего и мужского красного.
Синий покой будоражится красным импульсом и побуждается к восприятию воздействий окружающей среды.
Но и наоборот: красный импульс тормозится синим покоем, накапливается, доводится до такого совершенства, что возникает чувственная восприимчивость.
Фиолетовый с красным выдает повышенную эротическую возбудимость, тогда как фиолетовый с синим, свидетельствует о «захватывающем интересе» ко всем возможным проявлением нежной чуткости.

Помогает при негативных психических состояниях: невроз, потеря веры, отчаяние, потеря самоуважения.

- Але, привет! А где собственно вы пропадаете, а? Какая новость, а потом никак, что ли?.. Что? Что-о-о?! Ты шутишь, Сереж, шутишь что ли?! Ноябрь на дворе, не первое апре… подожди! Подожди!
Женя пораженно замолчала; навороченная «Нокиа», с которой она носилась словно курица с яйцом, выскользнула из ослабевших пальцев хозяйки и разлетелась мелкими детальками по асфальту. Некоторое время девушка разглядывала обломки бесславно окончившего свой жизненный путь мобильника, а потом подняла на Лену огромные растерянные глаза.
- Леру выгнали… выгнали из группы, - голос сорвался на середине этого невозможного предложения, но Огурцова справилась с собой и договорила его до конца.
- Что?!
Лена обожгла пальцы о раскалившийся фильтр и зашипела рассерженной кошкой, откидывая сигарету; мелькнув красной дугой в стремительно сгущающихся сумерках, окурок упал точно во вчерашнюю лужу и мгновенно погас. Проводив его взглядами, обе застыли; в упор уставившись на Женьку, Лена все ждала, что рыжая шутница сотрет с лица серьезное выражение и радостно заржет, радуясь очередному удавшемуся приколу; но секунды уходили стремительно, а Огурцова молчала, не пряча в попытке удержать смех расширившихся зрачков.
- Ты… Серьезно? – наконец выдавила из себя Третьякова, легонько толкая Женьку в плечо.
Не ответив, Женя опустилась прямо на асфальт и принялась негнущимися пальцами собирать кусочки своего телефона. Сюрреалистичность и невыносимая дикость момента всем многопудовым весом навалились на беспомощную Третьякову: кажется, только-только они выскочили, отсмеиваясь и щекоча друг друга, из душной маленькой студии, Ленка – выкурить необходимую сигарету, Женька – дозвониться до невесть где пропадающих Козловой и Сергея; на диване остались, держась за животы от затихающего хохота, Анька и Наташка... Удивительно теплый ноябрь позволил Третьяковой махнуть рукой на куртку, тем более что Огурцова уже грозилась не ждать ее, и, прикуривая от неровного огня зажигалки, Ленка отдыхала от хорошего долгого смеха и предвкушала такси, вечернюю теплую квартиру и еще целый завтрашний выходной....
Ненавидя себя за дрожащий голос, за пустую голову, она постаралась разбить тишину, повисшую в маленьком сквере перед дверьми репетиционной точки:
- Господи. Какой бред…
- Он приедет через полчаса и все расскажет подробнее, - равнодушно выговорила Огурцова, бросая аккумулятор обратно и утыкая лицо в ладони. Лена почти рухнула рядом с ней, неловко подобрала будто сломанные, сразу ставшие неудобными длинные ноги и снова закурила, отчаянно дыша привычным горьким дымом.
Все последующие несколько часов ей оставалось только надеяться, что это кошмар, и она вот-вот проснется с прилипшей от пота ко лбу челкой.

Школа встретила привычной суетой начала еще одного съемочного дня. Лена кивнула знакомому оператору и остановилась, не в силах шагать дальше. Не все в этой суете было таким знакомым. Лера Козлова, бывшая барабанщица группы «Ранетки», должна была сейчас гримироваться в одном из пустых классов обычной новокосинской школы, и Третьякова не могла заставить себя пойти и честно взглянуть в красивые светлые глаза этой милой блондиночки, вдруг оставшейся одной на целой планете.
Последние три дня были, наверное, самыми мучительными в их жизнях; тяжелые слова Мильниченко, растерянная Аня, бесконечные смски Козловой с одним текстом: «За что?», на которые не было ответа, постоянные напоминания о светлокудрой девочке-зажигалочке с чистым ясным голоском, долгие слезы каждой по отдельности и всех вместе… У них была настоящая семья, и сейчас она мучительно рассыпалась на отдельные кусочки, словно женин мобильник после памятного звонка. И обратно его было уже не склеить.
Кто-то осторожно обхватил ее, столбом застывшую посреди коридора, рукой за талию и дернул в сторону от людей; Лена по инерции ступила несколько шагов и лишь потом подняла голову.
Напротив светился первым майским цветом Абдулов – несколько дней назад вернувшийся из отпуска, проведенного на белых песчаных пляжах; выглядел он на все сто или двести, загорелый, сверкающий улыбкой. Отдаленно Третьякова помнила, что очень скучала по нему всю эту неделю и даже писала забавные смски, тратя последние деньги на эти международные переговоры, но сил даже на слабое подобие улыбки у нее не нашлось.
- Привет, - Абдулов радостно тряхнул ее, обхватив плечи своими лапищами, чмокнул куда-то в нос; Лена кивнула, пряча заблестевшие глаза под челкой и ругая себя на чем свет стоит: сколько можно распускать нюни, Третьякова, сколько можно?!
- Как поживаешь, актриса? Соскучилась по Виктору Михайловичу, а? Ничего, сейчас как снимем сцен, рейтинг до небес подскочит! – счастливо орал крайне чуткий и внимательный Виталий, поворачивая вялую Третьякову к себе то одной, то другой стороной и периодически сжимая ее в сильных объятиях.
К концу своего недолгого отпуска Виталий едва не сошел с ума.
Пока он триумфально пил свой коньяк в аэропорте, за пределами которого царил ноябрь, пока летел в самолете, уже переодетый в шикарные летние брюки и обтягивающую тенниску, пока регистрировался в пятизвездочном отеле с почтительными неграми-швейцарами, все было прекрасно и многообещающе. Вокруг сновали красотки в откровенных бикини, покачивающие тугими бедрами, потряхивающие соблазнительными бюстами, поправляющие блестящие пряди волос, и мартовский кот Виталий Абдулов едва ли не облизывался, глядя на все это красочное великолепие.
К концу третьего дня он начал слегка беспокоиться. Проблемы были необычные.
Все эти на редкость красивые женщины, всегда бывшие для Виталика богинями и существами иного порядка, вдруг поголовно превратились в сильно накрашенных и глуповатых шлюшек. Их неземные ресницы оказывались приклеены к собственным, блеклым и коротким, длинные, по пояс, густые волосы наращены, очаровательные, зачастую крашенные головы пусты и легки, а из тщательно нарисованных ртов пахло вчерашним алкоголем, если не хуже.
Не то чтобы Абдулов не замечал этого раньше, но сейчас его воротило и подташнивало от любой фальши, от неискреннего смеха, от масляных взглядов исподлобья. Ни одной честной фразы, ни одной забавной гримаски, ни одного естественного движения он так и не увидел, сколько не просиживал в баре до наступления утра.
На четвертый день Виталий пришел к морю спозаранку, плюхнулся на шезлонг под большим зонтом и вперил отсутствующий взгляд в спокойную голубую даль моря. Сердце ныло от непонятного чувства, словно Абдулов вовсе и не здесь должен был находиться, словно он потерял что-то, а что – поди пойми…
Всерьез Виталий перепугался, когда понял, что уже минут десять неотрывно пялится в спину длинному, слегка женственному светловолосому парню, беседующему у кромки воды с продавцом фиников. Сплюнув через левое плечо, Абдулов за неимением ничего деревянного под рукой постучал себя по голове, подхватил полотенце и с перепугу оказаться «не таким» отправился кадрить первую попавшуюся. И только когда мобильник на тумбочке в номере, где Виталий отдыхал после бурного завершения вечера, пиликнул короткой смской – «Привет, тебе, Абдулов, из хмурой Москвы!)))» - в голове забрезжил рассвет понимания, что он, собственно, потерял в этой самой хмурой Москве… и Виталик ответил.
Обратного рейса он ждал, как иные ждут второго пришествия; за день до отлета чемодан был собран, и Абдулов бродил по песчаному берегу, отмахиваясь от назойливых предложений знакомств, перечитывая смешные, а местами неожиданно трогательные смс-сообщения и обдумывая это новое чувство внутри себя.
Лена Третьякова, кеды-джинсы-наглый-взгляд, светловолосое безумие, с которым у него сразу не заладились отношения на площадке; самозабвенная игра, какую нечасто встретишь у новичков; по-пацански курить сигареты, ухмыляться, склонять голову на бок; вечные байки, умение отбивать любой словесный выпад, манера выставлять правую ногу вперед и засовывать руки в карманы; открытость, искренность, непредвзятость и удивительная естественность смешивались в один коктейль едва ли не Молотова.
Виталий усмехался – ну какая у него влюбленность в двадцатилетнюю девчонку, но вот притягивала, будоражила кровь, заставляла бежать по венам быстрее. И ни о чем таком Абдулов не думал – просто в кои-то веки хотелось общаться с очень приятным ему человеком.
И вот наконец он наконец рядом, а она не ехидничает, не брыкается, не смеется заразительно.
- Леночка, ты в порядке?
- Абдулов, - Третьякова подняла стеклянный взгляд, - ты прости, я… просто… просто…
Во время перерыва Абдулов какое-то время просто наблюдал за тем, как непривычно тихая Ленка пьет кофе из пластмассового стаканчика, устроившись с ногами на одном из диванов в холле. Они только что отсняли важную сцену с Лерой, и девушка, три раза срывавшая дубли, убежала, едва ли не сверкая пятками. Мрачные Ранетки, стараясь не смотреть друг на друга, разбрелись по углам и насупились каждая в своем.
Виталий резко пересек площадку, сел на подлокотник и дернул Ленку за прядь красивых блестящих волос. Видеть ее такой понурой у него не было ни малейшего желания, и Абдулов твердо намеревался ее растормошить.
- Допила?
- Что? – Третьякова, полностью погрузившись в свои безрадостные мысли, подняла голову.
- Допила, - констатировал мужчина, вынимая из пальцев стаканчик и шатко устраивая его на полу рядом с диваном, - Вставай, пойдем.
- Куда? – безэмоционально среагировала Ленка.
- Давай-давай, - Виталий нашел ее куртку, поочередно вдел руки в рукава, застегнул и поволок за собой, махнув изумленно взирающему на это Арланову. Лена с постепенно проклюнувшимся интересом наблюдала за действиями партнера по площадке, пока он пиликал брелком сигнализации, открывал ей дверь припаркованного у ворот авто, садился сам и вставлял ключ зажигания в гнездо.
- Не хочу видеть тебя такой, - озвучил свои недавние мысли актер, вцепившись в руль и искоса наблюдая за вздернувшей брови Ленкой.
- Что за эгоизм? – усмехнулась она. Абдулов заносчиво фыркнул:
- Никакого эгоизма, чистой воды альтруизм. Лен, давай поиграем.
- В покер? – лениво сострила девушка.
- В игру. Давай сделаем вид, будто Ранеток не существует, - ни группы, ни сериала, и Лера никуда не уходила, потому что ее попросту нет, и мы познакомились только что в сквере и, молодые и беззаботные, едем в кафе продолжать наше случайное знакомство. А?
- Ты ли это, Абдулов? – задумчиво спросила Третьякова, изучая его профиль.
- Сомневаюсь, - помолчав, серьезно ответил ей актер. - Ну так что?..
- А давай, - вдруг тряхнула волосами Ленка, протягивая руку к приемнику, - давай, поехали в твое кафе, поедим. Я голодная после прогулки как волк.
- Волчонок, - хмыкнул Абдулов, выезжая из ворот.
Третьякова благодарно сверкнула глазами.
А потом было полупустое помещение, сладкие блинчики, она кормила его чуть ли не с рук, улыбались друг другу, незаметно соприкасались под столом коленями; он трогательно ухаживал, словно за младшей сестренкой, а ее пробивало на нежности, и они обнимались, легко, по касательной, скользя руками по спинам друг друга; почти без слов, почти без обязательств, легко и просто, свежо и приятно.

А через несколько дней в Интернет попало одно очень интересное видео.

 Отправлено: 14.03.10 22:45. Заголовок: ооо, привет) да, это..

ооо, привет) да, это не обман зрения
а вы не ждали, а я приперлась?
глава полностью и целиком посвящена моей Валентинке которая в буквальном смысле возродила меня сюда) спасибо тебе большое-пребольшое
и еще, ребят, если у вас есть желание со мной пообщаться - в теме комментариев, в аське, в л.с., в контакте, вживую - я только за, учтите это
П.С. серый - это мой цвет. а что глава грустная, так это так получается)

Глава 6.
Серый (серебристый; грязный)

Серый цвет считается одиноким, поскольку живет на границе черного и белого.
Единственная цель серого цвета – стабильность и гармония (из-за истощенности и усталости).
Серый цвет всегда стабилизирует процессы вокруг, но всегда выглядит раздвоенным, всегда чувствует себя плохо.
Негативные черты серого цвета – боязнь утраты, меланхолия, печаль, депрессия.
Позитивные - соединение противоположностей.

Предпочитающие серый цвет не верят в искренность эмоциональных переживаний; считают, что эмоции можно проявлять только в определенных обстоятельствах.

- Лен, пойдем пообедаем.
- Да, сейчас.
Ответ прозвучал глухо и невнятно, потому что Третьякова лежала лицом в подушку, но мама не стала переспрашивать и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Прошло пару минут, а Лена не сделала ни одного движения; вылезать на свет Божий и насильно запихивать в себя заботливо разогретые мамой котлеты не хотелось.
Громко тикали настенные часы, за стеной скандалил телевизор, а под старым клетчатым пледом было тихо и тепло. Лена подозревала, что окончательно превратилась в какую-нибудь одноклеточную инфузорию-туфельку из ученика биологии без видимых признаков самостоятельного мышления.
Где-то противно пиликнул мобильник, сообщая о полной разрядке своей батареи, но Третьякова, привыкшая засыпать и просыпаться в обнимку с маленьким телефонным тельцем, не отреагировала даже на это. Сегодня вечером она не допустит, чтобы ее покой рушили, названивая по якобы ужасно важным делам. Сегодняшний вечер принадлежит только ей и ее апатичному состоянию.
- Лен! – позвали из кухни. Третьякова повернула голову к стене, с неудовольствием отметив прикосновения мокрой ткани наволочки к щеке, и притворилась спящей, через несколько тягучих минут действительно проваливаясь в душную муть сна без сновидений.

Несколько дней назад их пригласил к себе в офис Муругов.
Молоденькая секретарша, явно из разряда «ногти длиннее юбки», стреляя качественно подведенными глазками по Абдулову, попросила их подождать, «пока Вячеслав Андреевич сможет вас принять, хи-хи-хи», и жеманно предложила напитки. Лена отхватила себе неожиданно вкусный, крепкий кофе и разлеглась в шикарном кожаном кресле, нарочито небрежно закинув ногу на ногу и поставив стаканчик с напитком богов на живот; она словно сознательно стремилась подчеркнуть разницу в их с секретаршей мировоззрениях. Виталий только фыркнул, устраиваясь напротив – эти пацанские выходки уже начинали казаться ему забавными, хотя еще недели две назад его трясло от одного вида сползших Лениных джинсов.
Обоим было немного не по себе в обществе друг друга после грянувшего в Сети скандала, суть которого сводилась к простому вопросу: встречаются ли актер Виталий Абдулов и певица Лена Третьякова? Фанатки сходили с ума, неадекватно обсуждая происходящее и набивая по пятьдесят страниц комментариев к короткому видео, русские информационные сайты с ощутимым налетом желтизны смаковали подробности и называли свои статейки «Любовь за кадром». Лена только и успевала, что кричать яростное «Нет!» всем близким и знакомым и отбиваться от настырных журналюг; Абдулов со снисхождением бросал свое коронное «Без комментариев» и радостно гоготал, встречая в Интернете очередное горячее обсуждение «отношений», якобы связывающих партнеров по площадке. Вся эта ситуация весьма его веселила, чего нельзя было сказать о Ленке, впервые, наверное, сталкивающейся с такой не самой лучшей стороной медали.
- Не страшно? – ехидно спросил Абдулов, когда секретарша, наконец, прекратила арт-обстрел призывными взглядами и выскочила по срочному делу в коридор. Ленка лукаво сдула челку и ухмыльнулась. Выговор за несвоевременный обед с этим великовозрастным придурком в кафе она как-нибудь переживет, бывали вещи и пострашнее.
Они сидели в приемной уже полчаса, когда резко распахнулась офисная дверь и Лена дернулась и пролила на светло-серую футболку кофе.
- О, ребятки!
Абдулов с достоинством пожал продюсеру руку и галантно пропустил вперед Лену, разозленно матерящуюся про себя и стряхивающую растопыренной ладошкой капли с живота. Свежий, подтянутый, благоухающий дорогим парфюмом и сияющий дорогими запонками в рукавах идеально выглаженной рубашки Муругов прошел мимо них, присел на край заваленного бумагами стола и сделал глоток из своей чашки, давая актерам время освоиться в своем кабинете, больше похожем на музей современного искусства.
Ленка плюхнулась на диван, точную копию того, что стоял в приемной, и едва удержалась от соблазна закинуть конечности на низкий стеклянный столик со странной навороченной металлической ножкой. Абдулов устроился рядом с ней; оба примерно предполагали, в каком русле потечет их разговор, могущий иметь не слишком приятные последствия.
Муругов, предпочитавший сразу взять быка за рога, жестом знаменитого фокусника Гудини достал откуда-то две папки и потряс ими в воздухе.
- Здесь находятся данные о рейтинге телесериала «Ранетки» с самого времени запуска до сегодняшнего дня. Вы знаете, что пара героев, которую играете вы, на первом месте по популярности, а Лена к тому же потихоньку выходит на лидирующие позиции в группе «Ранетки». Что уж говорить о Виталие – кумире всего женского населения от двенадцати до пятидесяти, смотрящего отечественные сериалы. И вдруг эти двое дают повод обсуждать свои отношения всему русскоязычному Интернету… В общем, Виталик, ты, конечно, молодец, - Вячеслав ободряюще улыбнулся и положил папки на стол перед ребятами, - я знал, что ты прекрасно ориентируешься во всех хитросплетениях, но такой грамотный пиар сериала, да еще так вовремя, когда рейтинги стали падать… мне оставалось только придумать вам сценарий.
- Сценарий? – медленно переспросила Лена, изумленно глядя на невозмутимо схватившего кожаный конверт Абдулова. Почему-то она никак не могла уловить нить муруговских рассуждений.
- Леночка, золото мое, - Муругов поощрительно улыбнулся, но проницательные глаза за стеклами модных очков остались холодными, - когда там, - палец указал на потолок, Третьякова машинально проследила движение и задрала голову, - узнали о том, как подскочила популярность серила в связи с обсуждением вашего так называемого «романа», то очень благодарили меня за своевременные меры. А я в свою очередь, не присваивая чужих заслуг, благодарю за эти меры вас. Мы посоветовались с парочкой специалистов и набросали вам некий планчик, расписание мероприятий, так сказать, если хотите, дальнейших встреч. Естественно, съемки и фото согласованы заранее. Сходите в пару мест, посидите в ресторанчиках… Там в папке на четвертой странице все есть. А на пятой контракт, который нам сейчас надо подписать – собственно, за этим я вас и пригласил.
- Да какой контракт?.. – судорожно пыталась врубиться в суть дела Ленка, руки машинально похлопали по карманам джинсов, находя сигареты. Муругов, предугадывая ее желания, поморщился.
- Катенька, пепельницу новую захватите, и кофе мне, – приказал он в селектор, - и да, Леночка, вам придется завязать с публичным курением. Нас смотрят пятнадцатилетние девочки, берущие с вас пример.
- Абдулов, ты понимаешь что-нибудь? – медленно просила Ленка, чувствуя себя дура дурой в этом шикарном кабинете, заставленном всякими стильными хромированными безделушками, да еще и расплывшемся кофейным пятном на собственном животе.
- Лен, давай мы выйдем, и я тебе объясню, - тихо предложил Абдулов и попытался сжать ее ладонь, но если Третьякова завелась, успокоить ее было невозможно. Девушка вскочила, отбрасывая от себя протянутую мужчиной руку.
- Вы мне врать предлагаете, что-то я в толк никак не возьму?! Что я с ним встречаюсь, так, что ли?!
- Леночка, никто не заставляет тебя врать, что ты несешь, - нахмурился Муругов и уселся в свое кресло, раздраженно сбросив звонок мобильного, - мы не предлагаем тебе подтверждать слухи о ваших отношениях. Ты просто будешь иногда выбираться в свет со своим партнером по работе и при этом не кричать на каждом углу, что у тебя есть другой… понимаешь? Это временная вера по возбуждению интереса к сериалу… тем более, возможность подобных вещей прописаны в твоем самом первом контракте, увы, не в твоем праве его разрывать… мне бы не хотелось привязывать к этому делу вашего продюсера, или устраивать скандал и заставлять силой…
Третьякова на миг застыла, неверяще глядя на спокойно улыбающегося Муругова, а потом вылетела из офиса, хлопнув дверью и едва не сшибив с ног подслушивающую у дверей секретаршу с пепельницей в руках.

- Не подходи ко мне! – заорала она и выбросила окурок в форточку женского туалета, выставляя обе руки вперед в защитном жесте. Абдулов мягко попытался опустить их, но Лена лишь рыкнула, предупреждая, что драться будет до последнего.
- Леночка, послушай…
- Я не хочу слушать твое вранье, Абдулов! Помочь он мне хотел! Себе ты помочь хотел, сволочь продажная! Я не хочу врать, Абдулов, я не буду делать вид, что мы с тобой встречаемся, ты понял меня?!
- Лена, о чем ты говоришь? Какое вранье… я же правда тебя позвал тогда в это чертово кафе, чтобы помочь… я же не знал…
- Ага, не знал! – пуще прежнего заорала взбешенная Лена. Кровь грохотала в ушах, перед глазами прыгали черные точки. – Скотина ты последняя, Виталик! А я повелась, как дура! Думала, от чистого сердца!
- Леночка, это правда было от чистого…
- Хватит врать! Я могла и раньше догадаться, что к чему, ты же не первый год в этом гадюшнике!
- Третьякова, стоп истерика! – вдруг жестко приказал Виталий, шагая вперед и встряхивая ее за плечи. – Я понимаю, что сам факт общения со мной тебе претит до невозможности, но, может, ты уже успокоишься и возьмешь себя в руки? Что ты истеришь, как девочка в пубертатный период? Это же твоя работа, в конце концов! Тебя же не спать со мной заставляют!
- Ага, делать вид, что сплю, - огрызнулась девушка, но запал уже прошел, уступив место душной усталости, наваливающейся на Лену, как пуховая перина. Разочарование от вранья человека, которому она доверяла, высасывало душевные силы и веру в хорошее; Третьякова уже знала, что подпишет этот чертов контракт и даже будет таскаться за Абдуловым по московским тусовкам, сосредоточенно стирая с лица брезгливое выражение – вот только уважения к этому человеку ей уже ничего не вернет.
- Пойду делать свою работу, - отстраненно бросила она нервно застывшему мужчине и покинула помещение, как следует хлопнув дверью напоследок.
- Дура ты, Ленка, - тихо бросил ей вслед Абдулов, пугая мирную старушку-уборщицу, только зашедшую в женский туалет.

Ленку разбудил какой-то внутренний толчок; резко сев, она еще минут пять пыталась понять, где находится и какое на дворе время суток. За окном было темно, квартира сонно дышала; Лена покрутила головой и встала, откинув плед. Голова слегка побаливала после духоты сна, во рту пересохло, и спать уже не хотелось.
Сходив на кухню и выпив воды, Третьякова нашла плеер, включила Сережу Бабкина и устроилась на кровати с ногами. Слушая легкие, грустные ноты первой песни, она включила слабо пискнувший мобильник.
«У вас 1 новое сообщение От: Абдулов»
«Прочитать? Удалить?»
«Удалить».
- Ты еще не ушла на улицу, я уже по тебе соскучился… дураки на ошибках учатся. Мне б отучиться от одиночества. Те, что на фотоснимке целуются, так похожи на нас пока еще, все желания наши сбудутся. Обязательно… мне так кажется… - пел Сережа Бабкин.

DivShare File - dbdc09e4bfc6.mp3