Отправлено: 16.01.09 18:29. Заголовок: Автор: Стэлла

Фики:

1. ЖАРА<\/u><\/a>
2. Just married<\/u><\/a>
3. Бандитка<\/u><\/a>
4. Без тормозов<\/u><\/a>
5. Посторонним "В..."<\/u><\/a>
6. Дикие<\/u><\/a>
7. Спортсмены не плачут<\/u><\/a>
8. Старый Новый год<\/u><\/a>
9. Чучело<\/u><\/a>
10. Десять негритят<\/u><\/a>
11. Антидурь<\/u><\/a>
12. Ход конём<\/u><\/a>
13. Детки<\/u><\/a>
14. С ног на голову<\/u><\/a>
15. Твою дивизию!<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.10.09 17:18. Заголовок: Спортсмены не плачут

Автор: Стэлла
Название: Спортсмены не плачут
Бета: bloOoM
Пара: КВМ
Рейтинг: PG-13
Жанр: ООС, POV, Romance, Angst
Статус: окончен

От автора: Вы не ждали? Но я приперлась Хотела полностью закончить, а потом выставлять этот фик, но чувствую, что для меня это непостижимая задача *Торопулька, привет *
Пара предупреждений перед началом.
В этом фике НЕ будет жесткача, скорей всего НЕ будет слишком откровенных сцен. Говорю :"Скорей всего" потому что фик еще не закончен, вдруг меня прорвет
Пишу в жанре POV большой фик впервые. Страшно и непривычно. Надеюсь, что у него тоже найдутся свои читатели.
Комментариям буду рада
Волнительно, как обычно...

А у меня появилась обложка ! Спасибо Letoile!



А вот какую красоту мне подарила Настя casual. Спасибо огромное! Я в восторге!

А вот от ElandA Спасибо большое!

Девчонки, я в восторге! Невероятно приятно

 Отправлено: 30.10.09 17:20. Заголовок: Я стояла и слушала р..

Я стояла и слушала речь своего тренера, не в силах поверить и воспринимать все, что он сейчас говорит. Уходит… Как уходит? Какая пенсия? Да, Сан Саныч наш старенький уже, и видно, что тяжко ему, хоть и вида не подает, а замечали мы не раз, как за сердце хватается. Но все равно, неожиданно. Грустно… Он нам был, как отец родной. В нашей баскетбольной команде всегда была довольно дружеская атмосфера, благодаря тренеру, наверное… А с нами-то что теперь будет?!
Я слушала, как сквозь вату, что Сан Саныч говорит, будто не бросает нас, что команду распределят, но играть мы будем.
- Но мы же команда! Как мы друг без друга? – утирая кулаком нос, спросила долговязая девочка с нелепыми жиденькими косичками.
- Ничего, девчонки. Найдете новых друзей. И друг друга не забывайте…
Наш тренер еще долго что-то говорил, обнимал нас, трепал по волосам и даже в шутку давал пинки по мягкому месту, любя, так сказать…
Мы уже начали расходиться, когда густой бас разнесся по залу:
- Лен, останься. Разговор есть.
Я остановилась, глядя в добрые карие глаза и морщинистое лицо.
- Присядь, Ленка. Я не хотел при всех…
Я опустилась на скамейку. Сердце забилось чуть чаще в предчувствии чего-то… Хорошего или плохого – определить было сложно.
- Сан Саныч, не томите. Что случилось еще?
- Кулемина, ты лучшая в моей команде. Я всех вас люблю, но ты… - он на секунду замялся, но потом абсолютно твердо продолжил, - В общем так. Теперь ты будешь тренироваться у Степнова. Слышала о таком? – пожилой мужчина подмигнул мне, явно довольный собой.
Я раскрыла рот от удивления. Степнов?! Да его же все знают! Самый знаменитый тренер, все спортсмены просто мечтают тренироваться у него. Но попасть в его команду… Это нереально.
- Но как? – мой голос хрипел от волнения. – Как так? Почему я? Почему он взял меня?
- Я его попросил, - заметив мой хмурый взгляд, тренер поспешил продолжить, - Попросил посмотреть на тебя. Мы с ним давно знакомы. Отказать он не смог. Хотя, будь я хоть Папа Римский, если бы ты была бездарность, он бы не взял тебя. Ты довольна?
Честно, я даже не знала, что ответить. Тренироваться у самого Степнова… Это не просто удача, это счастливый билет, который я вытянула непонятно за какие заслуги. Но было тревожно. И немного страшно. Ходили слухи, что Степнов беспощаден. Но я никогда не доверяю слухам. Выдохнула слово: «Спасибо», обняла Сан Саныча и почувствовала на своем плече теплую ладонь. Я буду скучать…

Степнов в жизни отличался от Степнова на экране. В жизни он оказался намного выше, немного худее, моложе. Нельзя сказать, что я сразу записала его в красавчики. Но он был притягателен. Видно, что мужик непростой.
Когда я явилась, сверкая, как начищенный пятак, на тренировку, мой новый тренер только мазнул по мне взглядом и кинул:
- Новенькая? Как там тебя… Кулемина?
- Лена, - смущенно пробормотала я, про себя поражаясь, куда подевалась моя смелость, иногда даже переходящая в наглость? Стою тут, блею, как овца…
- Виктор Михалыч, - брякнул мужчина, - Ну раз мы с тобой познакомились, знакомься с командой, через десять минут тренировка.
Я только кивала, чуть ли не заглядывая в рот этому «гуру баскетбола». Он скептически усмехнулся, видя мое благоговение.
- Короче, слушай сюда. Повторять два раза не буду. Контракт с тобой подпишу через три месяца в случае, если ты покажешь себя лучшей. Самой лучшей. Посредственность мне не нужна. Серости хватает за забором, - я округлила глаза, но он продолжал, - Тренируемся мы до седьмого пота. Во всем слушаешься меня. Халтуры я не терплю. Будешь выкладываться не в полную силу – до свидания. Задатки у тебя есть, но на тебе еще пахать и пахать.
Вот уж не думала никогда, что на мне, оказывается, надо пахать. Ярко-голубые глаза (кстати, ни разу в жизни не встречала таких) смотрели достаточно холодно. Я поплелась к группе девчонок примерно моего возраста, с интересом поглядывающих в мою сторону.
Естественно, никакого «Добро пожаловать в команду» я не дождалась. Ни от тренера, ни от этой самой команды, частью которой я все же надеялась стать.

Что творилось в последующие часы, словами трудно описать. У меня рвалось сердце из груди, уши закладывало от перенапряжения, ноги почти не слушались. Я падала. Много раз. Девочки из команды Степнова играли жестко. Невольно я ощущала всей кожей хмурый, неодобрительный взгляд Степнова. Только этого еще не хватало, облажаться на первой же тренировке. И я вставала. Больно, дышать нечем, в груди будто каленым железом жгут… Когда все это закончилось, я просто упала на пол, помутневшим взглядом наблюдая, как мои «подруги» по команде удаляются в раздевалку. Внезапно перед моим носом появились фирменные кроссовки размера эдак сорок пятого. А сверху раздался жесткий, раздраженный голос, от которого меня за сегодня уже начинало трясти:
- Кулемина, ты сюда вообще, зачем пришла? Тренироваться или пол собственным никчемным телом вытирать? Вставай. Здесь место только настоящим спортсменам. Размазня мне не нужна.
Его слова больно хлестали по самолюбию. Я уже почти возненавидела этого самодура-тренера. Оперлась на дрожащие руки и тяжело поднялась. Не глядя на Степнова, поплелась в раздевалку, еле передвигая ногами и чувствуя сверлящий спину взгляд. Как завтра выйду на поле, я представляла слабо.
В душевой я все же нашла в себе силы стянуть мокрую насквозь одежду и встать под прохладный душ. От дикой усталости не было даже сил думать. Странно, но остальные девочки из команды спокойно передвигались по помещению, никто не хватался за сердце и не пыхтел, как я. Да, видно, что устали, но вполне себе довольные. Сегодня ни с кем знакомиться уже не было желания. Да и сами девчонки проявляли скорее настороженность, нежели интерес.

Я лежала в постели, чувствуя, как ноют все мышцы. Степнов просто дьявол. Игра с нашим старым тренером не шла ни в какое сравнение с издевательствами нового. Он мог наорать, обидеть, обозвать. Гонял, не зная пощады. Ну как Сан Саныч мог подумать, что я смогу тренироваться у этого монстра? Неужели он такого высокого мнения о моих способностях? Видимо, да… Значит, надо оправдать.
На кухне копошился дед, гремя ложками. Под это раздражающее звяканье я и провалилась в сон.

 Отправлено: 31.10.09 17:32. Заголовок: Следующие дни мало ч..

Следующие дни мало чем отличались от самого первого дня в команде Степнова. Единственное - я начала общаться с девчонками. Не дружба, конечно, но мы общались достаточно ровно. Меня тянуло к своей прежней команде, мы созванивались сначала каждый день. Потом все реже и реже. Они завистливо охали, услышав о том, с кем я теперь тренируюсь. Знали бы они, что это за тренировки, тысячу раз подумали бы, прежде чем восхищенно цокать языком. Вопреки моим ожиданиям, легче не становилось. Я повторяла сама себе, что именно об этом мечтала всегда. Связать свою жизнь со спортом. Мне всего семнадцать, а я уже в команде у такого профессионала… Ну не совсем в команде, конечно. Контракт не подписан еще.
Виктор Михалыч с каждым днем удивлял и ставил меня в тупик своим поведением. Во время тренировок он орал, как ошпаренный, а после мог подойти к какой-нибудь девочке, обнять почти по-дружески и спрашивать как дела, как родители, мог даже похвалить. Ко мне он не подходил ни разу. Такое ощущение, что вне поля меня вообще не существовало. Нельзя сказать, что я мечтала о его внимании, но все же, когда старательно делают вид, что ты пустое место – это неприятно.
Сегодня, в очередной раз выходя из спортивного комплекса, как выжатый лимон, с влажными после душа волосами, я столкнулась со Степновым. Самое первое желание было - сделать вид, что его не существует. А что? Если меня не замечают, почему я должна что-то изображать? Но, видимо, у тренера были другие соображения на мой счет сегодня.
- Поехали, довезу до дома, - не вопрос, не предложение. Он все уже решил за меня. Открыл дверь машины и смотрит выжидающе.
Я опешила. Вот это да! То меня будто нет, то сразу до дома довезти. Тяжело вздохнув, я уселась в теплый салон. Все лучше, чем в метро трястись.
- Рассказывай, - его голос заставил меня вздрогнуть.
- Что?
- Почему ты так плохо работаешь? Что тебя парит? Или ты не хочешь быть в команде? Так ты сразу скажи, я не буду тратить свое время на тебя.
- Чего?! – интонации возмущения подавить не удалось, и мой от природы низкий голос почти зазвенел. – Да я выкладываюсь по полной… Или вы не видите дальше своего носа?
- Кулемина, не хами. Я все вижу, поэтому говорю тебе это. Ты можешь лучше.
- А если нет? – буркнула я и уставилась в окно.
- Тогда вали. Мне любители не нужны.
Я психанула.
- Остановите.
- Тут нельзя.
- Остановите, блин! – рявкнула я. Достали уже эти его поддевки. Сил больше нет!
Он остановился на светофоре, и я задергала ручку, пытаясь выйти, дрожащие пальцы не слушались и скользили.
- Даю тебе время до завтра. Подумай хорошо. Если ты готова, то завтра приходи тренироваться. Если нет… Я пойму.
Наконец, ручка поддалась, и я вылетела из машины. Как назло, споткнулась и чуть не упала. И спиной, каждой клеточкой и каждой ноющей мышцей ощущала, как меня прожигает насмешливый, пренебрежительный взгляд. Не удивлюсь, если сейчас Степнов процедил себе под нос что-то вроде: «Коряга».
Раздумывать мне было не о чем. Поступление в институт я уже упустила, а команда Степнова – это билет в большой спорт. И если надо, я костьми лягу, но останусь в этой команде.
Когда на следующий день я явилась на тренировку, как ни в чем не бывало, Виктор, наверное, впервые заинтересованно посмотрел на меня. Я, старательно делая вид, что не замечаю его взгляда, принялась разминаться. Перекидывалась шутками с девчонками, намеренно стоя спиной к тренеру. Между лопаток жгло. То ли от странного волнения, то ли все от того же взгляда синих глаз.
Началась тренировка. Теперь Степнов, казалось, не замечает никого, кроме меня. Со скамейки слышались его выкрики только мне и адресованные: «Кулемина! Ты что, мяч впервые в жизни увидела? Что ты шарахаешься от него?!» «Кулемина, ты спортсменка, или мешок картошки?» «Филатова, молодец! Научи-ка Кулемину пас отдавать» «Кулемина, куда прешь! Очки купи!»
Даже когда я забивала, он находил, к чему придраться. Грязно, пас не так взяла, забила не с того угла, с командой не умею работать. Урод!
Потом, видимо, сжалился. Рявкнул: «Сядь, посиди». Я уже поняла, что адресовано это мне и поплелась на скамейку. Но видимо, наш тренер решил унизить меня еще больше. Он вступил в игру вместо меня. Боже… Я и не думала, что можно вот так играть. Настоящее искусство. Показывал различные приемы. Красиво и жестко. Девок своих он не жалел. Потом вернулся и пренебрежительно кинул мне мяч.
- Запомни Кулемина, во всем слушаться меня. Если хочешь быть в команде, отныне ты принадлежишь мне. Твое тело, твои мысли, твои движения, твоя злость… Все это мое. Готова к этому?
Я задыхалась… Сама не понимала, то ли от злости, то ли от восхищения. Степнова можно было ненавидеть, но не восхищаться им было невозможно.
- Готова, - прохрипела я, и для убедительности кивнула головой.
- Тогда что ты тут встала? Живо на поле!
И я побежала. Нет, даже полетела. Будто второе дыхание открылось.

За первый месяц я привыкла к изматывающим тренировкам. К Степнову и его манерам тоже привыкла, и хоть он продолжал на меня орать и выдавать в мою сторону такие эпитеты, что я краснела и была готова его убить, все же я замечала, что он бывает доволен моей игрой. Девчонки из команды сегодня сказали, что наш тренер на меня запал. Что за чушь? Я не верю в это.
Только вот выходя из спортивного комплекса, я вновь увидела машину Степнова. Дверь резко открылась, и из глубины салона послышался хриплый голос:
- Садись.
Запретив себе вспоминать сегодняшние слова девчонок, я уселась в машину. Виктор молчал, с силой сжимая руль.
- Голодная? – глядя прямо перед собой, спросил он.
- Нет, - соврала я.
- Нет, так нет. Давай, домой отвезу.
- Зачем вам это? – любопытство взяло верх над волнением.
- Что именно? Домой довезти? Или что? - вот интересно, он специально дураком прикидывается?
- Да хотя бы домой…
- Не знаю. Тебя это напрягает? – он повернулся ко мне и на секунду посмотрел прямо в глаза. От такого взгляда внутри все перевернулось, в животе завязался тугой узел, стало нечем дышать. Всего секунда и он снова отвернулся, а я так и не могла прийти в себя.
- Ну мне это странно, - выдавила я из себя, а потом, зажмурившись, выпалила, - Еще не хватало, чтобы тренер запал на спортсменку. Жесть вообще, - дура, нет, просто идиотина! Да с чего ты вообще взяла, что запал?!
Степнов со злости ударил по рулю и нажал на газ. За всю дорогу не проронил ни слова. Я даже удивиться не успела, откуда он знает, где я живу, так быстро мы доехали. Только когда машина остановилась, Виктор Михалыч соизволил процедить сквозь зубы в мою сторону:
- Самомнение свое, Кулемина, засунь себе в задницу. Еще пока мир не перевернулся, чтобы я на тебя запал.
Едва я захлопнула дверь, машина сорвалась с места. Ну все, капец… Попала.

 Отправлено: 01.11.09 17:05. Заголовок: Со следующего дня сн..

Со следующего дня снова пошло все сначала. Либо полный игнор со стороны тренера, либо крики и недовольство. Мне казалось, он издевается надо мной. Во время тренировок мне было не до него, но все же часто я замечала его странный взгляд, направленный в мою сторону.
Завтра должны были быть соревнования. Я, конечно же, на скамейке запасных. Немного обидно, но я уверена, будет у меня еще шанс сыграть.
…Я в шоке. По полю носятся не девушки, а какие-то машины для убийства. Причем, со стороны обеих команд. На Степнова я изо всех сил стараюсь не смотреть. И замечаю, что пару минут уже вообще ничего не вижу, ушла в астрал, блин.
- Кулемина, отомри! – голос Степнова сверху.
- Что?
- Дуй на поле. Замена нужна. Ты вообще, видишь хоть что-нибудь?! – рявкнул мне в лицо и подтолкнул вперед.
Мне стало не по себе. Но как-то быстро включилась в игру. Сколько я забила мячей, уже не считала. Не до того было. Пару раз меня ощутимо толкнули, и теперь болело плечо. В перерыве Виктор Михалыч подошел ко мне.
- Что с рукой?
- Ничего.
Степнов резко схватил меня за руку, и я заорала.
- Ничего, говоришь? – прошипел с такой злостью, что у меня затряслись колени.
- Я смогу доиграть, - заканючила я.
- Нет. Я не могу рисковать. Сядь и сиди.
Я обиженно поплелась на скамейку, чтобы наблюдать, как победит наша команда с разгромным счетом.
После окончания игры Виктор Михалыч выбежал на площадку и начал по очереди обнимать девчонок, кого-то целовал, мне даже показалось, что в губы, кого-то кружил на руках. На меня ноль внимания. В носу противно защипало, верный признак, что сейчас зареву. Этого еще не хватало. Я быстро вышла из душного помещения.
В раздевалке быстро переоделась, кинула форму в сумку. Не дожидаясь, когда придут остальные, вылетела из помещения. На выходе почти лоб в лоб столкнулась со Степновым. Мужчина перегородил мне дорогу.
- Как рука? Врач смотрел?
Да какой нафиг врач? Мне свалить охота сейчас, придти домой и пореветь в свое удовольствие. Бывает и такое.
- Нет, завтра покажусь. Пропустите, мне идти надо, - выдавила я из себя.
- Иди, - он как-то грустно посмотрел на меня. Не могу его понять. Не могу понять, как он относится ко мне. После игры даже не подошел…
Я двинулась по коридору. Вслед мне донеслись тихие слова: «Ты молодец сегодня была».
Черт, черт, черт!!! Что он творит? То ледяное равнодушие, то такие слова, после которых я взлететь готова. Может, это и есть его метод тренировки? Потому что после такой довольно скупой похвалы мне хочется горы свернуть. А реветь резко перехотелось.

С утра в раздевалке царило непонятное оживление. С порога мне заявили: «Кулемина, сдавай деньги».
- Это на что?
- Степнову на подарок. День Рождения у него сегодня. Машка сгоняет за подарком. Вечером поздравлять будем.
Я потянулась за кошельком. Интересно, что мы ему дарить будем? И почему купить подарок нельзя было заранее? Странные они, все-таки.
- А раньше купить нельзя было? – я все же решила поинтересоваться таким поведением.
- На заказ подарок делали. Свисток серебряный, с гравировкой, все дела… Дорогой, зараза. Но для Степнова не жалко, - мечтательно пропела та самая Маша. Выхватила из моих рук деньги и побежала на выход.
День был суматошный, тренировались в полсилы, Михалыч сегодня был добрый, да и после вчерашней игры не мешало расслабиться. Вечером наступила поздравительная часть. Мы все переоделись, поумилялись над подарком – действительно шикарный. Все почему-то были такие нарядные. В чем смысл? Пять минут поздравлений и по домам.
Мы двинулись поздравлять тренера. Почему-то именно мне всучили букет, который я должна буду преподнести Степнову.
Наш тренер был неотразим. Явно куда-то собирался. Свисток был торжественно вручен и тут же пристроен на шее мужчины. Настал мой черед позориться. Позориться, потому что я никогда не умела с нормальным видом дарить подарки, цветы тем более. Чувствовала себя глупо. Я приблизилась с букетом к Степнову, прохрипела: «Поздравляю» и протянула цветы. Он улыбнулся и властно притянул меня к себе. Мужская рука обожгла кожу на пояснице. Мимолетный поцелуй в щеку и сиплое: «Спасибо» в губы. Все, кажется, мне кранты. Как от него пахнет, даже голова закружилась! Вся команда не сводила с нас глаз, мне стало не по себе, и я резко отстранилась. Чувствую, что лицо горит, а правая щека так вообще полыхает. Выгляжу, наверное, как полная дура. Ну и реакция… И на кого? На мужика, который мне, кажется, в отцы годится.
- Спасибо за подарок, за поздравление, - едва заметно улыбаясь, сказал Степнов. - Ну что, в ресторан? Пить никому не дам, учтите, а танцевать – хоть до упаду.
Все ясно. Ресторан. Вот почему девки так вырядились. Хоть бы предупредили. Ну мне явно туда путь заказан, в моих-то рваных джинсах и растянутой футболке. Да и желания нет веселиться, хоть завтра и выходной.
Я постаралась незаметно отделиться от гогочущей команды, когда мне на плечо опустилась тяжелая рука.
- А ты куда?
- Домой, - уставилась в пол.
- Почему в ресторан не едешь? – он продолжал держать руку на моем плече.
- Устала. Да и не в том я виде, чтобы по ресторанам ходить.
- Лен, это мой День Рождения. Мне все равно, в каком ты виде. Я хочу, чтобы ты была, - это что-то новенькое…
Я отвернулась, кусая губы. Дурацкая привычка.
- Мне не все равно.
- Лен…
- Поздравляю еще раз. Идите, вас ждут.
И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. Он взял меня сзади за шею, нежно погладив пальцами, от чего я просто забыла, что нужно дышать, да и вообще, как это делается. Этот его хриплый шепот, наверное, даже через много лет будет звучать в моей голове:
- Лена, пожалуйста…
Умеет уговаривать.

 Отправлено: 02.11.09 12:04. Заголовок: Интернет тупит безбо..

Интернет тупит безбожно Поэтому сейчас... Огромная прода. Просьба автора не бить

«Рестораном» оказался ночной клуб, где наши девки отжигали так, что казалось, танцпол треснет под телами спортсменок. Я сидела на диване и пила что-то безалкогольное и очень вкусное. Из глубины зала меня сверлили взглядом голубые глаза. Стало душно. Я направилась в туалет, чтобы умыться и придти в себя, потому что только от одних взглядов тренера мне становилось не по себе. Наверное, даже давление подскочило. Позади хлопнула дверь, я замерла и перестала дышать. И почему я даже не сомневаюсь, кто именно вошел в помещение? В зеркале появилось отражение Виктора, я закрыла глаза и нервно сглотнула. Он аккуратно и медленно отвел волосы с моей шеи и прижался губами к чувствительному месту. Я мучительно хватала ртом воздух. В зеркало ему была отлично видна моя реакция, но мне было плевать. Поддавшись внутреннему неконтролируемому желанию, я развернулась к Степнову и быстро нашла ртом его губы. Поцелуи были короткими и жадными, прикосновения горячими. Кажется, я схожу с ума…
Мужчина отстранился, обхватывая мое лицо руками. Я так и не могу открыть глаза, не могу поверить в происходящее. А он говорит мне срывающимся голосом:
- Лена, если сейчас мы займемся сексом, я не смогу взять тебя в команду. Это будет неэтично.
- Почему? – с тихим стоном спрашиваю я и открываю глаза. Он смотрит на меня так, что в груди начинает нестерпимо ныть.
- Потому, - его короткий ответ. – Лен, как женщина ты мне нравишься намного больше, чем как спортсменка. У тебя нет большого будущего в спорте, я же вижу. Ну, девочка моя…
Он слегка тряхнул меня за плечи. А я снова зажмурилась. Он только что признался, что я нравлюсь ему. А так же заявил, что я бездарность.
- Вы это серьезно? Про спорт? – почти реву.
- Да, - крепко обнял, прижимая к себе. – Да, Лен. Иди ко мне…
Я подалась всем телом к нему. Голова не соображала. Как это произошло? Когда я успела влюбиться? Втрескаться по уши до такой степени, что любое слово этого мужчины воспринимаю, как неоспоримую истину.
- Давай уйдем отсюда, - шептал мне в губы Виктор. – Сбежим ото всех.
Конечно, я согласилась. В эту ночь он стал моим первым мужчиной. Как влюбленная идиотка, я думала, что единственным. Степнов был нежен со мной. Очень. Не смотря на сжигавшую его страсть. А потом укачивал на руках, как ребенка, не отрывая губ от моей щеки. Наверное, впервые за всю жизнь мне было так спокойно и тепло.
Сказка закончилась утром. Я проснулась в постели одна. Из кухни доносился самый лучший на свете аромат кофе. Натянув мужскую футболку, я направилась на кухню. Степнов пил кофе и курил в форточку. Не знала, что он курит… Вид у него был помятый.
- Доброе утро, - произнесла я осипшим после сна голосом.
- Доброе, - он кивнул и затушил сигарету. Развернулся ко мне. Взгляд серьезный. Мне стало не по себе. – Лен, присядь. Нам поговорить нужно.
По спине пробежал холодок. Я присела на край табуретки, натягивая на колени футболку. Почему-то стало стыдно. Виктор прикурил новую сигарету и заговорил, не глядя на меня:
- Ты, надеюсь, понимаешь, что в команде ты не будешь. Сегодня я окончательно убедился, что был прав на счет тебя.
- В чем? – я уже ничего не понимала.
- В том, что большой спорт не для тебя. Хоть и играешь ты лучше многих девочек в моей команде.
- Я не понимаю, - не своим голосом прохрипела и уставилась в спину Виктора.
Степнов глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри, снова быстрая затяжка, и еще раз…
- Я проверял тебя вчера. И сам не знаю, что испытываю сейчас больше – разочарование в тебе или радость? Знаешь… Если тебе говорят, что ты посредственность, ты должна доказывать обратное, если это не так. А это не так, на самом-то деле… Я тебе никогда не говорил этого, но играешь ты великолепно. Я заметил это еще тогда, когда Сан Саныч просил посмотреть на тебя. Но что-то не давало мне покоя. А вчера все встало на свои места. В тебе нет спортивной злости, ты слишком мягкая для спорта.
С каждым его словом мне становилось все труднее дышать, горло сдавила невидимая рука, а в тело будто вонзилась тысяча иголок. А он все продолжал.
- Спортсмены не плачут. Им больно, страшно, часто одиноко, но они не плачут. И если ты уверен в себе, никогда не согласишься с тем, что ты посредственность. А ты согласилась. И пошла со мной, с легкостью отказываясь от своего будущего.
Его слова больно хлестали. Наотмашь, попадая в самое сердце. Может, он и прав, но зачем вот так жестоко? Зачем нужно было спать со мной? Зачем? Задавать этот вопрос ему я не стала. Он и так растоптал меня. Унижаться еще больше? Нет. Уж лучше тогда сделать вид, что все, произошедшее между нами ночью для меня значило не больше, чем для него.
Я молча встала и пошла в комнату. Глотая слезы, натянула свою одежду. Подняла голову кверху, пытаясь удержать влажный поток. Вроде бы удалось.
На пороге появился Степнов.
- Лен. Не уходи. Я не врал, когда говорил, что ты нравишься мне. И ночью все было по-настоящему. Лен… Ты слышишь меня? Я бы мог не говорить тебе всего этого, и ты бы думала, что не дотягиваешь до профессионала. Но ты заслуживаешь знать. Я хочу, чтобы между нами все было честно.
Он подошел и развернул меня к себе. Меня передернуло.
- Пусти, - прошипела сквозь зубы.
- Кулемина, не дури. Нам же хорошо вместе.
- Отвали от меня! – рявкнула я, чувствуя, как в горле снова встает комок. Скинула его руки со своих плеч, рванула в коридор, натянула кеды. Никто меня не останавливал. Степнов даже не вышел из комнаты. Я вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью.

Пришла домой и сползла по стене. Дед обеспокоенно охал, причитая и кряхтя, а я не могла ничего сказать. Рванула в комнату и захлопнула дверь. Упала на диван и уткнулась носом в подушку. Дверь скрипнула.
- Лен, что случилось? Где ты была всю ночь? Тебя кто-то обидел? – дед сыпал вопросами.
- Дед, уйди. Давай не сейчас. Со мной все нормально.
- Да я же вижу, что не нормально! – повысил голос. – Ладно, поспи. Потом поговорим.
Вышел и прикрыл дверь. А мне еще предстояло подумать, что делать и как жить дальше.

Первый день я тупо валялась в постели. Не то, чтобы жалела себя, скорее злилась. Да и просто не было сил подняться. Мозг работать может и в горизонтально лежащей голове. Что мы имеем? Мне семнадцать, я не работаю, не учусь, надеюсь стать профессиональной спортсменкой, баскетбол – мое все. Еще влюблена в тренера, который повел себя, как скотина. И в команду, а значит, и светлое будущее, мне путь закрыт.
К концу выходных я себя так накрутила, что в воспаленном мозгу нарисовался только один выход из сложившейся ситуации. Может, я буду об этом жалеть. Скорее всего, буду. Но не попытаться не могу. Меня обвинили в слабохарактерности, размазали по стенке, унизили… А я все проглотила, как послушная девочка. Самой от себя противно. Завтра пойду на тренировку, и плевать, что два дня я грызла подушку зубами, вспоминая Виктора, а сердце, не переставая, болело и ныло. В конце концов, мой испытательный срок не вышел, и у меня есть еще целых два месяца. Что скажет Степнов на мое появление – представить было страшно. А еще страшней взглянуть ему в глаза. Все равно пойду! Как он там говорил? «Спортсмены не плачут».

 Отправлено: 03.11.09 11:31. Заголовок: От волнения я припер..

От волнения я приперлась на тренировку слишком рано. Не было еще ни девчонок, ни Степнова. Может, оно и к лучшему. Неспеша переоделась в спортивную форму. Хорошо, что никто не видит, как у меня руки трясутся. В животе противно тянет, а сердце колотится изо всех сил. Что же будет, когда все придут? Нужно успокоиться. Делаю глубокий вдох. Судорожно выдыхаю, когда скрипит дверь раздевалки. Фуф! Машка… Активистка наша…
- О! Ленка! Ты чего в такую рань?
- Да так, - хриплю я. Прокашлялась. – Не сиделось дома, - уже тверже. Так-то лучше. Может, и со Степновым смогу нормально поговорить?
Девчонки из команды потихоньку подтягивались. В раздевалке уже было шумно. А мне становилось все хуже и хуже… С каждой секундой. Перед смертью не надышишься. Уж скорей бы пришел.
Наконец, то, чего я так боялась и ждала, свершилось. Дверь распахнулась, и на пороге появился Степнов. Я только мельком глянула на него. Этого хватило. Вид помятый, хмурый, даже злой. Под глазами темные круги, будто пил все эти выходные.
- Не понял, - тихий, чуть растерянный голос. – Так, марш все на площадку! Разминаемся. Все, кроме Кулеминой.
- А че, она особенная, что ли? – вякнул кто-то.
- Вон все пошли! – гавкнул в ответ тренер.
Повторять дважды не пришлось. Помещение опустело в считанные секунды.
Я стою возле металлических шкафчиков и молчу. Пол глазами сверлю. Нашла какую-то трещинку и гипнотизирую ее взглядом. Скорее почувствовала, чем увидела, как Виктор подошел ко мне. Оперся спиной о шкафчик, сложил руки на груди.
- Что это все значит? – сухой голос. А нотки злости не может скрыть. – Ты что тут делаешь?
Я собралась с духом, превозмогая головокружение и тошноту. Вот сейчас, хотя бы сейчас нужно не мямлить. Изо всех сил стараюсь придать голосу твердость и решительность.
- На тренировку пришла, - о, кажется, у меня получается, - У меня есть еще два месяца. Испытательный срок не вышел.
- Я не возьму тебя в команду, - раздраженно говорит Виктор, не сводя с меня глаз. А я на него не могу посмотреть, просто кожей чувствую все. Если взгляну хоть на секунду, уже точно ничего сказать не смогу.
- Возьмете, - упрямства мне тоже не занимать. Хотя, на что я надеюсь? Хозяин положения все равно он.
Виктор подошел ближе, больно сжал пальцами мой подбородок. Развернул к себе. Отводить глаза бессмысленно. Колени трясутся, во рту пересохло. От его взгляда по телу дрожь мелкая пробегает.
Шипит почти мне в губы, от чего мне становится еще хуже:
- Я же тебя в порошок сотру. Сама пожалеешь, что пришла. Тебе прошлые тренировки детским садом покажутся. Я могу, поверь. Зачем тебе это?
Молчу. А, правда, зачем? Доказать себе? Или ему?
А он продолжает:
- Ненавижу, когда унижаются. Ты шла бы… Домой.
- Нет, - голос звенит уже. Я похожа на кролика перед удавом. Ненормального кролика, которому за счастье, если его согласятся душить.
- Сама напросилась, - устало выдыхает и отшвыривает меня за подбородок к шкафу. Ударяюсь затылком, раздается звон металла. Но я вздыхаю с облегчением. Сейчас я, кажется, победила.

Тренировка шла, как обычно. Степнов вел себя, как всегда. Я даже немного успокоилась. Просто не смотреть на него. Так легче. Хотя от звука его голоса меня все равно кидало то в жар, то в холод. От физических нагрузок времени на ненужные мысли не было. Наконец, тренировка подошла к концу. Уставшие, мы поплелись из зала. В спину мне донеслись слова:
- А тебя я не отпускал. Останешься.
Мне оставалось только кивнуть. Ну, я знала, на что шла. И не тешила себя надеждой, что будет легко.
Началась индивидуальная тренировка. Кажется, я поняла, почему Степнов сегодня на меня почти не орал. Приберегал свои мерзкие эпитеты для занятий наедине. Вот тут он не стеснялся уже в выражениях. Гонял он меня бешено, не давая передохнуть. Надеялся, что я отступлюсь? Скорее всего, да. Когда мы закончили, я уже почти не чувствовала собственное тело. Все ощущения слились в сплошную боль. Моя майка насквозь пропиталась потом, волосы слиплись, лицо, кажется, красное, как помидор. А этот изверг подошел ко мне, положил руку на влажное плечо и как-то сдавленно прохрипел:
- Это только начало.
Не помню, как добралась домой. Упала на диван и отключилась.

 Отправлено: 03.11.09 19:29. Заголовок: Девушки, выставляю п..

Девушки, выставляю проду сейчас, потому что возможно, завтра меня не будет. Приятного всем прочтения

Это продолжалось уже около месяца. Степнов просто издевался надо мной. А я пыталась делать вид, что меня это не колышит и выполняла все, что он от меня требовал. И почти никогда не смотрела на него. Наверное, со стороны создавалось впечатления полного равнодушия с моей стороны к его персоне. Холодности, что ли… Он психовал и бесился. А я просто боялась. Тяжело находиться рядом с человеком, которого любишь до одури, но знаешь, что он к тебе не чувствует ничего. Как-то одна девочка задала мне вопрос перед началом тренировки:
- Лен, что ты такого сделала, что Степнов так с тобой обращается?
- Переспала с ним, - ровным голосом ответила я.
- Да ты гонишь! – усмехнулась спортсменка и покрутила пальцем у виска.
Вот так. Когда хочешь, чтобы тебе не поверили – скажи правду.

С каждым днем становилось все тяжелее. Не физически – к этому-то я привыкла. Морально. Когда мы были наедине, воздух будто сгущался, становился тяжелым и вязким. Он язвил – я молчала. Он приказывал – я выполняла. Он психовал – я делала равнодушный вид. Нельзя было не заметить, что Виктору тоже тяжело. Мы оба осунулись, похудели, стали еще более дерганными. Но продолжали испытывать друг друга. После тренировки мне не удавалось сразу уйти домой. Я долго стояла у окна и ждала, когда, наконец, Степнов уедет. Но он не торопился. Курил возле машины, потом садился, но не уезжал. Снова выходил, выкуривал еще пару сигарет. Примерно через полчаса он злобно пинал по колесу, запрыгивал в автомобиль и срывался с места с бешеной скоростью. И только тогда я могла идти домой. Зачем мне нужно было торчать в спорткомплексе и ждать, когда он уедет? Боялась, что он подойдет ко мне вне тренировки. Что чувства, которые я так усиленно прячу от него, вырвутся наружу. Хотя, зачем врать самой себе? Не подойдет он ко мне. Та единственная ночь была для него небольшим приключением – не более.

До окончания моего испытательного срока оставалось ровно две недели. Ничего не менялось, Степнов продолжал истязать меня.
Сегодня, еле дыша, я прислонилась к стене и закрыла глаза. Голова слегка кружилась, во рту противный привкус. Степнов был в зале. Мне уже наплевать. Устала. Сил нет. Неожиданно он подошел ко мне, присел передо мной на корточки и обхватил руками мои ноги, уткнулся лбом в содранные коленки. Кажется, у меня сердце остановилось… Нет, не остановилось. Застучало с такой силой, что даже футболка на груди подрагивает. Горячее дыхание обжигает ноги.
- Ленка… Что мы делаем? Прекрати уже мучить себя и меня, - сипло шепчет и целует коленку. Потом другую. По телу разлилась дрожь, а внизу живота стало жарко. Хочу что-то сказать, но не могу выдавить ни слова. Что он творит? После всех издевательств он целует мои ноги так, как даже в губы не целовал.
Шепчу: «Не надо» и пытаюсь отстраниться, но сильные, жилистые руки еще крепче обхватывают меня. Черт, ну зачем он опять меня мучает? Я ведь не каменная. Я же люблю его. А он…
- Давай все прекратим. Я хочу быть с тобой. Лена… Леночка, - снова целует.
- Ты не возьмешь меня в команду, да? – срывающимся голосом говорю ему и запускаю пальцы в темные густые волосы.
- Возьму, - колючая щека скользит по бедру. – Как тренер, я не имею права не взять тебя. Ты лучшая.
- Тогда почему? – едва слышно шепчу.
- Потому что. Ты не поймешь… Ты мне нужна. Но у меня есть одно правило. Я никогда не завожу отношения со своими спортсменками. Мне вообще не нужно было соглашаться брать тебя даже на испытательный срок. Ведь еще тогда почувствовал… Идиот! Спорт жесток. Когда слишком высоко взлетишь – падать очень больно. А можно и насмерть разбиться. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Ты это понимаешь?
Я все понимала. И хотела ему верить. Очень хотела… Но после того, как он мне рассказал о своей «проверке», верить я уже не могла. Он мог и сейчас проверять меня. Ведь скоро подписание контракта. И я, собрав все силы, выдала:
- Понимаю. Я хочу в твою команду. Это все.
Он медленно отстранился. Встал. Развернулся и вышел. Больше мы наедине не тренировались. И контракт со мной был подписан.

 Отправлено: 05.11.09 20:46. Заголовок: Сейчас мы летим в Ге..

Сейчас мы летим в Германию на благотворительный чемпионат. Степнов сказал, что участвовать в нем очень почетно. Волнительно... Но наша команда всерьез рассчитывает на победу. Я впервые за границей, но уже заранее знаю, что достопримечательности Мюнхена мне посмотреть не удастся. Максимум, что меня ждет – спортивные залы и гостиничный номер. Степнов сидит рядом с нашим врачом, который будет постоянно находиться с нами. Девчонки спят, а я не могу. Это будет моя первая серьезная игра. Я в основном составе, так решил Степнов. Сказал это так обыденно, даже не глядя на меня. Я почему-то чувствую себя виноватой, хотя вроде бы и не за что.
Объявили посадку. Все медленно встают, берут свои вещи. Я почти последняя. Жарко и хочется пить. Куртку несу в руках. Сзади на плечо ложится тяжелая рука.
- Лен, оденься. Простынешь, - так заботливо, почти нежно. Степнов. И смотрит так… Улыбается грустно.
- Жарко, - говорю в ответ и опускаю глаза.
- Все равно надень куртку.
Послушно одеваюсь. Не хочу спорить.

Первый день нам разрешили погулять по городу, а у меня разболелась голова. Может, от смены часовых поясов? Все девчонки по магазинам мотаются, а я в номере лежу. Непруха какая-то. Тихий стук в дверь. Слабым голосом говорю, что не заперто. Входит Виктор с нашим врачом, Валерием Палычем.
- Кулемина, что случилось? Мне сказали, ты болеть надумала? - врач присел на кровать. – Таблетки пила какие-нибудь?
- Нет, - отвечаю и слегка морщусь от подкатившей тошноты.
- Вот и правильно. Не вздумай ничего принимать.
Он измерил мне давление, пульс, температуру, взял пробу на сахар, посмотрел глаза, заставил высунуть язык… За нами хмуро наблюдал Степнов. Потом мне выдали какую-то зеленую таблетку, я выпила.
- Ничего страшного. Смена климата, часовых поясов. Завтра как новенькая будет, - слышу голос Палыча.
- Да, хорошо. Валер, ты иди. Я сейчас, - говорит Степнов, и я вжимаюсь всем телом в матрац.
Хлопает дверь. Кровать заметно прогибается под тяжестью мужского тела. Я усиленно смотрю в окно и не смотрю на Виктора.
-Эх, Кулемина… Вот все бабы, как бабы. По магазинам шастают, шмотки покупают. Вечно у тебя какая-нибудь ерунда приключается, - голос напряженный и обманчиво-насмешливый. Я упорно молчу. – Болит еще? – кладет руку на лоб.
- Угу, - мычу несвязно в ответ.
- Поспи тогда, - поправляет одеяло.
- Зачем вы пришли? Валерий Палыч и сам бы справился, - мой голос звучит недовольно. На самом деле я неприлично рада, что сейчас Степнов рядом. Хотя бы так.
- Потому что я должен знать, что с тобой. Послезавтра игра, завтра допинг-тест. Я же тренер ваш, это важно.
- Только потому, что тренер? – я точно сошла с ума. Головная боль так что ли подействовала? Что я несу?
Виктор тяжело вздыхает, встает с моей кровати и идет к двери. Выключает свет. Уже открыв дверь, на пороге оборачивается и с грустью говорит:
- Ты сделала выбор, Лен. Поэтому для меня ты только спортсменка, как и остальные.
Осторожно прикрыл дверь. В номере темнота. К горлу подступил колючий комок. Голова еще сильней заболела. Ничего, все пройдет. И это тоже.

Добрались мы до полуфинала достаточно легко. Радовались каждой победе, как малые дети. Наверное, было забавно со стороны наблюдать, как двухметровые лошади скачут по паркету и визжат, целуя друг друга чуть ли не взасос. Степнов обнимал нас, трепал по волосам, целовал каждую. Меня тоже. Так же, как и всех. Не крепче, не дольше, не интимней. Просто радостный чмок в щеку. И все. А у меня сердце выскакивает, и руки трясутся. Чего я жду? Он же предупредил, что ничего не будет уже между нами. Не соврал. И тоскливо от этого так…
Днем на тренировках Виктор уже не орал на нас так, как дома. Заботился о нас, как о родных детях. Следил, чтобы мы нормально питались, тепло одевались, спали столько, сколько положено. Я пыталась каждый раз поймать его взгляд, но все было настолько мимолетно, что сделать этого не удавалось. В гостинице мы почти не сталкивались. И я, хоть мы и виделись каждый день, безумно скучала. По его вниманию, по крикам, даже по его любимому «Кулемина, ты спортсменка или мешок картошки?!» Больше он так не говорит. Вообще ничего не говорит мне. И оставалось только вспоминать. Такие странные обрывки воспоминаний…
Его сильные пальцы, крепко сжимающие мой подбородок и отталкивающие к металлическим шкафам. И его губы на моих коленках… Его грубость, злость, хамство, нежность… Все смешалось в моей голове.
Завтра финальная игра, а я спать не могу. Постоянно думаю об этом. Эйфория от победы застилает собой все эмоции и чувства. Даже любовь. Короткие секунды, но ради такого стоит жить, стоит терпеть боль, усталость, разочарование. Боль быстро забывается, остается только ощущение нереального, ни с чем несравнимого кайфа. Я уже не смогу без этого.
Вышла в коридор. На этаже тихо. У кого-то в номере работает телевизор. Встала у окна в конце коридора.
- Почему не спишь? – голос за спиной. Как Виктору удается так тихо подкрадываться?
- Не спится.
- Волнуешься? – обхватывает руками подоконник, как бы обнимая меня. Чувствую спиной жар мужского тела.
- Немного, - хриплю в ответ. Что с голосом?
- Лен… Ты будь осторожна завтра, - неожиданно говорит мне и сильные, горячие руки сжимают мои ладони.
- В смысле? – меня трясет.
- Да сам не знаю. Предчувствие какое-то… - сильнее сжимает руки. Мне уже больно. – Обещай, - шепчет в волосы.
От его дыхания чувствую, как приподнимаются волоски на затылке. И дрожь пробегает по всему телу. Закрываю глаза и нервно сглатываю.
- Обещаю, - еле слышно выдавливаю из себя и поворачиваюсь к нему. В голове туман, соображаю плохо. – Поцелуй меня… Пожалуйста, - голос срывается. Не могу… Не могу без него. Хоть на одно мгновение, иначе сойду с ума, когда он вот так близко.
Едва уловимо целует в щеку.
- Не так, - уже почти умоляю.
- Лена, прекрати, - он тяжело дышит. Видно, что ему нелегко сдерживаться. Я глажу небритую щеку, смотрю на свои пальцы с обкусанными ногтями.
- Пожалуйста…
Он мучительно долго смотрит мне прямо в глаза, иногда опуская взгляд на пересохшие губы. Потом неожиданно больно хватает меня за руки, приподнимает, тащит по коридору, как тряпичную куклу. Останавливается возле моего номера. Разворачивает спиной к себе.
- Открывай, - хрипит мне в затылок.
Я трясущимися руками пытаюсь вставить карточку. Получается. Понимаю, что сейчас все будет, и от этого сладко ноет низ живота. Открываю дверь, в номере темно. Он толкает меня в спину, я спотыкаюсь. Не понимаю… Ведь все не так должно быть… А Степнов произносит резко, почти грубо:
- Завтра соревнования, финал. А ты думаешь черти о чем! Выкинь дурь из головы и не позорься! Я на провокации не реагирую.
Что это было сейчас? Он псих… Я разворачиваюсь, чтобы сообщить любимому тренеру, что он урод и в довесок кучу матерных слов, которых я знаю немало, но перед моим носом с силой хлопает дверь. Поцеловалась, твою-то мать, перед финальной игрой. А мне это было нужно. Очень…

 Отправлено: 06.11.09 19:17. Заголовок: Утром я только поздо..

Утром я только поздоровалась с Виктором сквозь зубы. Он ответил мне тем же. Напряжение в каждом движении, каждом вздохе и взгляде. Последние указания, наставления всем девчонкам… На меня вообще не смотрит. Потом хлопнул по плечу капитана нашей команды, рыжую Наташку, и выдохнул: «Все, пошли!»
В финале мы встретились с испанской командой. Звери просто. Я знала всегда, что это сильные спортсменки, но посмотрев на их тренировку и предыдущую игру, поняла, что нам придется туго. Ничего, мы тоже не пальцем деланные. Игра была напряженной, Степнов ходил вдоль скамеек, не останавливаясь ни на минуту. Что-то кричал, делал замены, размахивал руками. С меня тек пот в три ручья, попадая в глаза, пропитывая майку. Волосы убраны в жидкий хвостик, но челка все равно лезет в глаза. Об усталости стараюсь не думать. С испанками идем нос в нос, счет почти равный. Мы отстаем на два очка. Степнов уже только что волосы на себе не рвет. Даже жаль его стало, от таких переживаний инфаркт, наверное, можно получить. Я несусь к кольцу, мяч у меня. Пас отдать некому, и зона почти свободна. Обхожу здоровенную мулатку. Прыжок… Удар справа невероятной силы. Мяч в кольцо не попал, а я с грохотом падаю на пол. На миг в глазах потемнело от боли. Кажется, колено… Как сквозь вату слышу голоса, перед глазами плывет. Надо мной девчонки из команды, Степнов, на лице которого застыл страх. Врач ощупывает ногу. Я, кажется, ору…
Потом носилки, гул голосов… Среди них различаю рев Степнова: «Да сделайте вы ей укол какой-нибудь уже! Ей больно!» Да, послушайте уже умного человека, вколите мне хоть что-нибудь, чтобы прошла эта адская боль. Но кто-то равнодушно ответил, что пока нельзя. Нужно точно установить характер травмы. Я стараюсь не плакать, но молчать не получается. Какие-то всхлипы вырываются из меня вперемешку с надрывным стоном. Так больно мне не было ни разу в жизни.
Лицо обдает холодом. Кажется, мы на улице. Меня на каталке везут к скорой помощи. Моросит мелкий противный дождь. Горячая рука сжимает мою руку. Открываю глаза. Степнов. Пока открывают двери машины, нахожу силы спросить, выиграли мы или проиграли.
- Выиграли, - говорит Виктор, его голос дрожит. Наверное, от ветра.
- Это все? Конец? - зажмурившись, спрашиваю я. Много наслушалась о травмах колена. Многие после этого в спорт не вернулись. Страшно, Боже, как страшно…
- Лен, не пори чушь! – нервно рявкает на меня тренер. – Травма колена еще не приговор. После этого восстанавливаются и играют. Поверь, - торопливо несколько раз целует мою ладошку. – Лен, я приеду в больницу. Слышишь?
Я слышу. И я не хочу, чтобы он приезжал. Не хочу показывать ему слабость. А в том, что я там не буду реветь или выть от боли, я не могу даже сама себе пообещать.

Ненавижу больницы, ненавижу, как там пахнет лекарствами и человеческим страхом. Ощущение, будто в самом воздухе витает болезнь, и стоит сделать хотя бы вдох, ты сам моментально заразишься всем, чем только возможно.
С меня сняли спортивную форму, вырядили в больничную рубашку. Наконец, сделали укол. Боль до конца не прошла, но я хотя бы перестала сжимать зубы до скрипа и почти расслабилась. Мне быстро сделали рентген, в странно-рекордные сроки поставили диагноз. Я пыталась вслушиваться в незнакомую речь, но ни слова не разобрала. Иностранный язык я в школе не жаловала. Все в спортзале пропадала.
Мне дали подписать какую-то бумагу. Я подписала. Чуть позже приехал наш врач. Он успел только сказать мне, что сейчас меня будут оперировать. От него же я узнала, что еще одна девочка из команды травмирована. Но у нее все не так серьезно.
Сейчас я молилась только об одном – чтобы все прошло хорошо, чтобы я смогла и дальше заниматься спортом, и чтобы мне не было больно. Последнее, о чем я подумала перед тем, как провалилась в наркотический сон, было то, что перед смертью до ужаса хочется увидеть Виктора. Глупо… Всего лишь операция, а я умирать приготовилась.

 Отправлено: 08.11.09 20:57. Заголовок: Ребятки, у Аллы беда..

Скрытый текст

Ребятки, у Аллы беда с интернетом, поэтому супер-мэн спешит на пооомооощь! Вот прода Читайте, наслаждайтесь

От наркоза я отходила тяжело. Бесконечно тошнило. Кто-то заботливо держал мою голову и приподнимал волосы, вытирал рот и укладывал в постель. Должно быть, медсестра. Сервис, блин… У нас в России медсестры так не скачут над больными. Мою руку накрыла большая теплая ладонь. Горячо. Я даже не думала, что у меня такие холодные руки сейчас. Стоп… Это явно не медсестра! В голове плавают странные мысли, не могу остановиться ни на одной. Что-то глубоко внутри меня говорит, что это Степнов. От ужаса открываю глаза и пытаюсь всмотреться в темноту. Ну, точно! Он…
- Вы что тут делаете? А медсестра где? – я все еще надеюсь, что до этого момента со мной находилась медсестра.
- Я выгнал ее.
- Давно? – губы пересохли и болят, хочется пить. И голос хрипит еле слышно.
- Ты чего так нервничаешь? Давно. Это важно? – голос строгий. Как со школьницей со мной. Хотя, я недалеко от школьницы ушла… Кошмар какой! Когда меня тут наизнанку выворачивало, это он, значит… Позорище! Вот позорище!
Я утыкаюсь лицом в подушку. Степнов встает и включает ночник.
- Лен, не глупи. Посмотри на меня.
- Уйди, - мычу я.
- Не уйду я никуда. Ты как себя чувствуешь? Болит нога?
- Нет, не болит. Я спать хочу вообще, - да, когда болею, я вредная. Даже мой терпеливый дед, и тот рвал на себе последние волосы, когда я болела.
- Спи, кто тебе не дает? – заботливо убирает мне челку с глаз, поправляет тонкое одеяло. Прямо сиделка настоящая. Кто бы мог подумать, что на баскетбольной площадке он настоящий тиран…
Я проваливаюсь в сон и слышу его тихий, но твердый и уверенный голос: «Все хорошо будет, Лен. Будешь ты играть. Будешь».

Я вернулась в Москву через две недели. На следующий день с утра отправилась в реабилитационный центр. Чувствовала я себя достаточно сносно, нога почти не болела, хоть и приходилось носить тугую повязку. Два дня меня обследовали, делали рентген, щупали, стучали, чуть ли не под микроскопом разглядывали. И сегодня утром, едва я продрала глаза, мне сообщили, что меня ждет главный врач. Волнуюсь дико, руки дрожат, колено разболелось, как назло, и живот аж сводит от страха. Из кабинета главного врача вышел Степнов. Нифига себе! Он-то что тут делает? Стало вообще не по себе. Он сухо поздоровался со мной и быстро сказал: «Иди, тебя ждут».
Следующие полчаса я говорила с врачом. Вернее, говорил он, а я слушала, то краснея, то бледнея. Медицинские термины для меня китайская грамота. Из всего, что было все же сказано человеческим языком, я поняла, что в Германии произошла врачебная ошибка. У меня было какое-то кровоизлияние, и в таком остром состоянии оперировать было категорически нельзя. Почему немцы меня все же прооперировали, неизвестно. Этот строгий дядечка говорил со мной в таком тоне, будто это я виновата во всем. Как будто я сама себя там оперировала. Не понимаю этих врачей, так общаться с пациентами, которым и без того хреново… Потом мужчина поправил очки и подвел итог:
- Продолжать заниматься спортом я тебе не рекомендую. В любой момент может произойти повторная травма. И тогда ты не то, что играть, ты ходить нормально не сможешь. Так что ищи себе другое занятие, - я обалдела. Ага, щас! Разбежалась.
- Но ведь это не факт, что повторная травма будет? Так ведь? – стараюсь голосу придать уверенности. Внутри все колотится.
- Не факт. Гарантий вообще никто дать не может. Но руководству я сообщу. Они должны быть в курсе.
- Нет! – рявкнула я. Сообщит и все. Степнов, наверное, только того и ждет, чтобы вышвырнуть меня. Черт… Степнов! Он уже был тут. Он все знает…
Вышла из кабинета я в полной растерянности. Окинула взглядом длинный коридор. Виктор сидел недалеко от кабинета, опустив голову и вцепившись руками в волосы. Я медленно подошла.
- Ты все знаешь, да? – хрипло спрашиваю.
- Знаю.
И все. Молчит.
- Что делать собираешься?
- То, что должен сделать. Сообщу руководству. Ты не можешь так рисковать своим здоровьем.
Черт! Я так и думала! Конец. Все, к чему я стремилась, о чем мечтала, за что боролась… Все зря. Я столько вытерпела за последние месяцы – тренировки до седьмого пота, боль, унижение, издевательства. Все ради того, чтобы попасть в команду. И одна врачебная ошибка перечеркнула все. Будь прокляты эти врачи, будь проклята та мулатка, будь проклят мой собственный никчемный организм! Будь все проклято!
Я сжала кулаки и уселась рядом со Степновым.
- Лен, - он взял меня за руку, сжал.
- Не говори никому, - выпалила я, даже не успев подумать. Потом тверже, - Не говори. Никому. Я восстановлюсь и буду играть.
- С ума сошла!? – Степнов выпустил мою руку и вскочил.
- Не сошла, - я тоже поднялась.
- Нет, - грубый ответ. Он отвернулся.
Все ясно. До меня теперь дошло…
- Ты рад, да? Рад, что так все получилось? Я ж для тебя, как бельмо на глазу! А теперь нет спортсменки – нет проблемы, - мой голос дрожал от злости и обиды.
- Ты совсем идиотка?! – я даже испугалась его крика. Виктор на меня смотрел так, будто сейчас если и не убьет, то, как минимум, ударит. – Ты меня за кого принимаешь? За морального урода?!
Я предпочла держать при себе свои соображения на его счет. Иначе точно врежет.
Степнов еще раз окинул меня злым взглядом, развернулся и быстро пошел к лестничному пролету. На полпути остановился. Не поворачиваясь ко мне, ровно сказал:
- Я не скажу. Возьму на себя всю ответственность. Но если будет травма – я убью тебя.

 Отправлено: 09.11.09 20:02. Заголовок: Тоня, супер-вумен мо..

Тоня, супер-вумен моя любимая! Спасибо тебе за помощь и за все-все Ты сама все знаешь

Я послушно посещала реабилитационный центр, проходила необходимые процедуры, ходила на лечебную физкультуру, разрабатывала ногу. Упражнения мне казались детскими и совершенно дурацкими. Я постоянно мысленно повторяла все упражнения, которыми мы занимались на баскетбольных тренировках, в голове звучал стук мяча о паркет. Во сне я играла, как раньше. И это становилось невыносимо. Кажется, я поправилась. Совсем немного, почти незаметно, но чувствую себя бегемотом. Сегодня на улице холодно. Уже конец осени, постоянно льют дожди. Но сейчас сухо. Смотрю в окно на баскетбольную площадку во дворе. Нет сил терпеть…
- Дед, я выйду, прогуляюсь, - уже натягиваю на ноги кроссовки.
- А мяч зачем? – удивленно восклицает мой дед.
- Эээ… Поиграть хочу немного.
- А тебе можно? – старик хмурит брови.
- Можно, - уверенно говорю я, уткнувшись носом в коленку, непослушными пальцами завязывая шкурки.
- Ну тренируйся, внученька.
Фуф! Хорошо, что дед мало понимает серьезность травмы. Иначе фиг бы пустил.

Мои движения аккуратны, хотя хочется побежать, что есть сил. Прыгать пока тоже боюсь. Но все же радость переполняет меня. Боли я не чувствую. А может, все же пробежаться? Совсем чуть-чуть, недолго, небыстро…
- Ты сдурела что ли? – резкий окрик откуда-то сбоку. Вот блин… Ко мне несется Степнов. Откуда он тут взялся? – Тебе голова для чего? Шапку носить? – орет на меня, как больной.
- Я в нее ем, - обиженно фыркаю я. Отвыкла уже от его манеры общения со мной.
- Оно и видно, что вместо мозгов у тебя каша в голове. Манная. Какого черта ты тут вытворяешь? – выхватил из моих рук мяч.
- А ты не видишь?
- В том-то и дело, что вижу. Идиотка! – в сердцах кидает мяч об асфальт. – Лена, тебе еще нельзя!
- Да знаю я, - отвечаю тихо. Я ведь, и правда, все знаю. Глупо вышло. – Просто уже сил терпеть нет.
- Да, я понимаю, - дружески кладет руку мне на плечо. От запаха этого мужчины по-прежнему едет крыша, ничуть не меньше, чем раньше.
- А ты что тут делаешь? – будто очнувшись, спрашиваю.
- К тебе приехал.
- Зачем?
- Соскучился, - резко отвечает Степнов. Будто ему самому неприятно. – Нельзя?
- Можно, - улыбка против воли растягивает губы. Все же я влюбленная дура.
- Поехали, посидим где-нибудь. Ты голодная?
- Нет, - продолжаю глупо улыбаться.
- Зато я голодный. Очень, - как-то странно смотрит на меня. Аж мурашки по коже.

Мы приехали в какое-то кафе. Уютно, но довольно многолюдно. И опять я чувствую себя по-дурацки. На мне теплые спортивные штаны, дутый жилет и толстый свитер. Когда вошли в освещенное помещение, я увидела, что прямо на груди у меня грязное пятно от мяча, уже почти засохло. Кошмар! А Виктору будто пофигу на все. Ведет меня к столику. Я торопливо снимаю жилет, Степнов едва заметно ухмыляется. Пока ждем заказ, напряженно молчим. Я даже не знаю, что говорить, просто смотрю на своего тренера и не могу оторваться. Усталый, дерганый какой-то, морщинки у глаз еще заметнее стали. У меня будто пелена с глаз упала. Он совершенно обычный мужик. Красивый, жесткий, со своими дебильными принципами, часто психованный… И мне все это нравится. Другого я, наверное, не любила бы так.
Молчание затянулось. Я, наконец, выдавливаю из себя:
- Как там девчонки?
- Нормально. Скачут, как кони. К соревнованиям готовятся областным.
- Понятно. А со мной как? Я же в команде еще? – осторожно спрашиваю и мну в руках салфетку.
- С тобой… Ничего, ты в команде. Я сказал, что ты восстановишься и будешь играть. Хотя ты знаешь, что я против.
- А если вдруг, - мне тяжело это даже произносить, но все же продолжаю, - если будет повторная травма, тебе что-то будет за это?
- Если выяснится, что я скрыл, то с должностью тренера мне придется распрощаться.
Меня затрясло. До этого я как-то не осознавала всей серьезности ситуации. На кону не только моя карьера, но и Виктора тоже. Стало страшно, вся уверенность куда-то испарилась. Меньше всего на свете я хотела причинить неприятности любимому человеку. И от спорта отказаться не было сил. Какой-то нереальный выбор. Я чувствовала, как приливает кровь к щекам, а тело мелко дрожит, как в ознобе.

 Отправлено: 11.11.09 22:30. Заголовок: - Лен, ну ты чего гр..

- Лен, ну ты чего грузанулась? – с легкой улыбкой говорит Степнов и выдирает из моих рук вконец измочаленную салфетку.
- Грузанешься тут, - медленно тяну я. До меня теперь начало доходить еще кое-что. Степнов, с его непоколебимыми принципами… Чего же стоило ему пойти практически на преступление, на превышение полномочий, сокрытие серьезности моей травмы? В моей голове это не укладывалось. Сейчас я так осмелела, что спросила то, чего не собиралась спрашивать никогда в жизни.
- Скажи… А почему ты не приемлешь отношений со своими спортсменками?
Я не дышу. Он смотрит так строго, серьезно. Долго молчит. Потом все же говорит:
- Главное – это команда. Когда какой-то девушке начинаешь уделять повышенное внимание, это сразу замечают все. Потому что мы почти живем в спортзале, все на виду. Начинаются либо подлянки со стороны девчонок, либо понты той одной. И тогда команды нет.
- У тебя так было, да? – мне почему-то неприятно от его слов.
- Да. Там было все. Она требовала себе поблажек, особого отношения даже на тренировках. Девчонки замечали, злились. Всегда неприятно, когда кого-то выделяют. А Оксану я выделял.
Где-то в горле встал противный колючий комок.
- И что ты сделал?
- Выгнал ее.
- И ваши отношения закончились?
- Нет. Я на ней женился.
Меня как холодом обдало. Не знала, что он женат… Лучше бы не спрашивала вообще ничего!
- Мы развелись, если тебе интересно, - говорит Виктор и достает сигарету. Помимо воли из меня вырывается вздох облегчения.
- Мне не интересно, - бормочу я. Как-то неубедительно совсем. Врать я плохо умею.
- Ну, я так и понял, - моего лица коснулся насмешливый взгляд, а из рук была выдрана очередная салфетка. Черт, я даже не замечаю, как беру их. – Прекрати уже над салфетками издеваться.
Дурак.
Принесли заказ. Мне кусок в горло не лезет. Виктору, похоже, тоже. А ведь говорил, что голодный. Даже не притронулся к еде. Сидит, руки на груди сложил и взглядом меня сверлит так, что у меня дрожит все внутри. Я не чувствую ни вкусов, ни запахов, шум вокруг нас слился в какой-то гул, будто уши заложило.
- Ты почему не ешь? – спрашивает меня, а я взгляд не могу оторвать от его губ.
Молчу. Слова застряли где-то в горле. И он, кажется, понимает мое состояние.
- Поехали отсюда, - хрипло произносит Степнов и кидает деньги на стол.
Берет меня за руку, в другой руке мой заляпанный жилет. Быстро идем к машине, садимся. Степнов гонит, как сумасшедший, с силой сжимая руль в уверенных руках. Мне бы такую выдержку. У меня-то руки дрожат так, что приходится сжимать их в кулаки. Дух захватывает от бешеной скорости, и к сиденью прижимает. Едем явно не в сторону моего дома. Лицо горит, руки заледенели, в низу живота ноет и болит. Я боюсь, что Виктор сейчас что-нибудь скажет, и нереальность вечера испарится, все превратится в какой-то фарс. Но он молчит.
Подъезжаем к дому Виктора. Уже в машине он начинает целовать меня. Я, кажется, схожу с ума, с губ срываются гулкие, короткие стоны. Теперь уже, наверное, можно говорить, и я не боюсь, что Степнов что-то скажет, и он говорит. Повторяет севшим голосом бесконечное количество раз только мое имя. И я медленно схожу с ума от того, как он это делает.
Квартиру Виктора я покинула ночью, крадучись, как воровка. Боюсь утра. Не хочу объяснений. Не вынесу повторения того, другого утра, когда я с грохотом свалилась с небес на землю.
Вернулась домой без мяча и жилета. Дед в предынфарктном состоянии. Все-таки я законченная эгоистка. Думаю только о себе. Ушла на полночи, даже не предупредила, не позвонила. Совсем крышу сорвало. А еще… Я могу сломать жизнь любимому человеку. Просто так, потому что я жить не могу без спорта. А он может? С ним что будет, если судьба повернется ко мне не лицом, а задом?

 Отправлено: 14.11.09 21:10. Заголовок: Девушки, во-первых, ..

Девушки, во-первых, хочу всех поздравить с КВМ-финалом! Наконец-то
Давайте выпьем за это !!! Так и хочется крикнуть: "Свобооодаааа!!!"

А сегодня последняя часть этого фика. Грустно расставаться с ним, но я рада, что все получилось так, как я и планировала, и как мне хотелось. Спасибо всем, кто читал, комментировал, ставил "спасибо" и плюсики в репутацию. Девки, мы лучшие! Нам памятник надо ставить за терпение! *я все о своем*
Отдельное спасибо моей бете Тоне . Зайк, спасибо тебе за все, за твою помощь, за отношение, за терпение. Люблю тебя И прости, что эту часть выставляю самовольно.



Успокоив деда, я завалилась спать. Хотя уснуть было нереально. Буквально через минуту мой телефон дал о себе знать злобной вибрацией. Почему злобной? Да потому что даже на экран не надо смотреть – и так знаю, кто звонит. Беру трубку.
- Ну и куда ты сбежала? – недовольный хрип Степнова.
- Я деда не предупредила. Он волновался, - отмазываюсь.
- А мне сказать можно было?! Я бы отвез тебя! Какая была необходимость сбегать?
- Я не сбегала, - нагло вру. – Просто будить тебя не хотела.
- Лен, я уезжаю утром. На соревнования.
Я молчу. Разговоры о соревнованиях вызывают неприятное ощущение.
- Почему ты молчишь? Лена! – злится. – Я поговорить с тобой хочу. Черт, зачем ты ушла!? Как дите малое!
- Ну вернешься с соревнований, тогда поговорим, - я закусила губу. Слышать его голос тяжело. Решение пришло мгновенно и даже как-то неожиданно. – Желаю вам победы.
- Лена, я сейчас приеду к тебе.
- Не надо, - вот зачем меня мучает? И так тяжело. – Все, пока.
Не дожидаясь ответа, отключаюсь.
Пытаюсь заснуть. Не могу. Утром я собрала все документы, какие могла. Внимательно прочитала свой контракт. Ничего хорошего, в случае расторжения с моей стороны мне грозит внушительная неустойка. Денег мне брать негде. Только если продать квартиру, которую переписали на меня родители. Я сидела с этим контрактом в руках два часа, бестолково таращась в листок бумаги. Плевать, я сама во всем виновата.

До дома я добиралась в переполненном метро. Контракт расторгли. В голове пусто и хочется реветь. Меня не волнуют ни лица, ни запахи, ни локти, больно впивающиеся в бок. Я уверяю сама себя, что все сделала правильно, а на душе паршиво. Повторяю без конца, шевеля потрескавшимися губами: «Спортсмены не плачут», а сама чувствую, как по лицу катятся горячие капли.
Первым делом, придя домой, я схватила баскетбольный мяч, который валялся за диваном. Старый, потрепанный… Новый-то я у Степнова забыла. При мысли о Викторе в горле встал ком. Тряхнула головой и вышла из дома. Сегодня я не жалела себя. Носилась по площадке, прыгала, играла в полную силу. Хотелось испытать себя. Даже травмы этой чертовой хотелось. Чтобы знать, что я все сделала правильно. Что не зря я разорвала контракт, отказалась от спорта, крупно попала на деньги…

Я плетусь из магазина домой. На улице накрапывает противный дождь. Когда уже снег выпадет? Погода полностью отражает мое внутреннее состояние. Виктор должен был вчера еще вернуться. Мне даже не позвонил. А ведь хотел поговорить. Меня душит обида. Злюсь на себя за то, что не могу выкинуть из головы мысли о бывшем тренере, обижаюсь, жду чего-то… Знаю прекрасно, что мою жертву он не оценит. Я ведь сама все запутала и довела до такого.
У подъезда стоит знакомая машина. Он… Сердце сделало сальто и заколотилось о ребра. Я встала, как вкопанная. Ни шаг вперед не могу сделать, ни назад. Виктор заметил меня. Подошел. Держится на расстоянии.
- Ну привет, - говорит странно тихо и пристально разглядывает мое лицо.
У меня хватает сил только кивнуть. Притягивает меня к себе и утыкается носом в мои волосы. Интересно, он чувствует, что они насквозь пропитались сигаретным дымом?
- Давно курить начала? – заметил.
Я отрицательно трясу головой, теснее прижимаясь к теплому твердому телу.
- Ну и зачем ты это сделала? – выпустил из объятий, прислонился к машине. Я встаю рядом и всматриваюсь в серый горизонт. Врать не хочется. Я прекрасно понимаю, о чем он говорит. И я скажу так, как есть. Я люблю и хочу, чтобы он знал это. Пусть он не ответит взаимностью, но он заслуживает знать, что его любят. Пусть такая непутевая, глупая неудачница, как я.
- Потому что я бы никогда себя не простила, если бы ты лишился работы из-за моей глупости, - говорить легко. Видимо, свое я уже отмучилась. – Я люблю тебя.
Я не жду от него ответа, вернее, пытаюсь не ждать, уговариваю себя, что не жду. На самом деле я до боли желаю услышать от него сейчас: «Я тоже люблю тебя, Лен». И от тишины, нереальной, давящей, невыносимой тишины сердце сжимается так, что физически больно. Хочу уйти, мне больше нечего тут делать. Отрываюсь от машины. Надо бы уйти красиво, не оборачиваясь, гордо… Но я не могу. Встаю напротив Степнова. И не верю тому, что вижу… У него в глазах стоят слезы… Нет, он не плачет, спортсмены ведь не плачут. Но…
В следующую секунду Виктор хватает меня за воротник, резко притягивает к себе. Прижимает так крепко, что я слышу, как хрустят мои кости. Целует меня в щеки, в шею, в нос, куда успевает попасть.
- Я тоже люблю тебя, Лена. Ты даже представить не можешь, как…
- Почему не говорил? – я всхлипываю, как самая настоящая размазня.
- Черт его знает… Дурак упертый был.

Это утро мы встретили у Виктора. На этот раз мы вместе варим кофе и курим в форточку. Молчим. Нам есть о чем помолчать вдвоем. Сейчас мне спокойно. Я не жду, что будет легко. Знаю, что будет грандиозная ломка и тяга к спорту. Постараюсь выдержать. Оказывается, мою неустойку по контракту Виктор заплатил еще вчера. Мы не говорим о моем поступке. Степнов, кажется, понимает, что мне и так тяжело. И будет еще хуже.
Это потом будут депрессии и срывы, скандалы и примирения, мои просьбы бросить меня, потому что я довела его до предела. И его гневный крик, что никогда он этого не сделает. Только через год я стану помощником тренера женской баскетбольной команды и буду ловить себя на мысли, что порой веду себя на тренировках ничем не лучше Степнова. Но у него ведь и в самом деле есть чему поучиться.
Но это все будет потом, а сейчас я не буду ни о чем думать, глядя на первый снег за окном, куря в форточку и прижимаясь спиной к мужской груди. Сейчас мне хорошо от того, что Степнов рядом. Я даже не сразу замечаю, что плачу. Торопливо смахиваю слезы с лица.
- Прости, - чувствую на себе пронизывающий взгляд.
- За что? – стер пальцем еще одну слезинку.
- За то, что реву. Спортсмены ведь не плачут.
- Кто тебе эту глупость сказал?
- А черт его знает…

КОНЕЦ

 Отправлено: 09.12.09 20:56. Заголовок: Старый Новый год

Автор: Стэлла
Название: Старый Новый год
Рейтинг: PG-13
Жанр: Humor, Romance, AU
Статус: окончен

От автора: фик этот новогодний. Хочется сделать подарок читателям . Для меня непривычен жанр, но у меня есть консультант . Собственный муж)) Потому что он старше и знает много того, чего не знаю я Так что я шифруюсь и выпытываю информацию
Тонечка! Я в этот раз хочу, чтобы ты не работала, не исправляла косяки, а просто читала. Считай это предновогодним подарком
Я знаю, что многим тут может быть многое непонятно. Не стесняйтесь, спрашивайте тут http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000427-000-0-1-1261068094

И напоследок: к концу фика рейтинг будет изменен
Вот такие картинки мне подарила alisas Спасибо большое! Думаю, теперь все лучше представят пионеров

Потрясающая обложка от Буяна Просто восторг! Спасибо огромное!


Обложка от фигли_мигли Спасибо огромное!

 Отправлено: 09.12.09 21:00. Заголовок: - Безобразие! – охри..

- Безобразие! – охрипшим от праведного гнева голосом истерически вопила завуч школы №345 Борзова Людмила Федоровна. – Виктор Михайлович, да как же так можно? Чтобы роман… С ученицей!!!
- Нет у нас никакого романа! – рявкнул Степнов так, что задрожали стекла в окне. Вены выступили на шее, руки сжаты в кулаки. – Людмила Федоровна! – сузил глаза. – Вы думайте, что вы говорите! Тем более при Лене! Ей каково слышать вашу клевету?!
Ленка не знала, куда деться от стыда и смотрела в окно на кружащиеся в воздухе снежинки. Хотелось просто провалиться сквозь землю.
- Да раньше! Да вас бы из партии исключили! Клеймо на всю жизнь поставили! Вы! – Борзова скривила губы, - Да как вам не стыдно! Раньше никогда бы такого не произошло! О времена, о нравы!
- Да что вы пристали со своим раньше?! – Виктор Михайлович взвился пуще прежнего. – Что, раньше не влюблялись? Не женились? Детей не рожали?
- Но не с ученицами! – Борзова последний раз хрипло выкрикнула и кажется, сорвала голос. Глотнула воды, прокашлялась.
- Да нет у нас ничего! – Ленка не выдержала. Это уже переходит все границы. Как она может подозревать их в таком…
- Молчать! – завуч ударила кулаком по столу. – Раньше тебя бы так проработали на комсомольском собрании, мигом бы все глупости из головы вылетели!
- Людмила Федоровна! Вы не имеете право лезть в нашу жизнь! И раньше было все то же самое, что и сейчас!
- Не правда! Раньше была мораль! А сейчас где все это? Учитель за ученицей бегает!
- Да с вами бесполезно говорить! – физрук, что было сил, шарахнул кулаком по столу. Грохот разнесся по учительской, казалось, даже задрожали стены. Или, правда, задрожали?
- Лена, идем отсюда! – Степнов уверенно сжал руку ученицы и буквально вытянул ее из учительской под злобное бормотание завуча.

- Виктор Михалыч… Это все из-за меня. У вас теперь проблемы будут? – Ленка виновато посмотрела на Степнова.
- Прекрати, Кулемина. Борзова достала со своей диктатурой. Опять наплел кто-то ей с три короба, - сквозь зубы отозвался физрук, сжимая руки в кулаки.
- Какие кроссовки!!! – раздалось откуда-то сбоку.
- Ну и штаны! – истерический смех сзади. – Фу! Матня до колен висит! Срам какой!
Ленка обернулась. Позади стояли два школьника в темно-синих костюмах и красных пионерских галстуках на шее. Откуда тут пионеры-то взялись?
- Кулемина! – Лену окликнула, будто из-под земли появившаяся Борзова. – Что за вид?! Ты в чем явилась в школу? Постыдилась бы!
У Ленки пропал дар речи. Что происходит вообще? Степнов стоял рядом и тоже был не в силах сказать ни слова.
- Лена, ты же комсомолка! – продолжила Людмила Федоровна.
- Я… кто?!
- Ты заболела? Лена? У тебя температура? Быстро домой! Виктор Михайлович, проводите ученицу!
Степнов не долго думая, схватил Ленку за руку и потянул к выходу из школы. Кругом вышагивали пионеры, в глазах рябило от красных галстуков.
- Виктор Михалыч, подождите! – Лена резко остановилась. – Это что, прикол какой-то? Нас разыгрывают?
- Не знаю, Лен. Сам не пойму. Сматываемся отсюда. Дурдом!
Вокруг опять послышался смех. Дети показывали пальцем на Ленкины штаны, кто-то ахал от кроссовок Степнова.
Бегом побежали к выходу. Уже в фойе взгляд уперся в красочный плакат: «Поздравляем с Новым 1981 годом!»
- Где мы? – Кулемина побледнела.
Степнов до боли сжал Ленкину руку, которую не выпускал из своей.
- Кажется, мы попали в ад. Или в прошлое. Чертовщина какая-то… Пошли быстрей, домой тебя отведу, пока тебе темную кто-нибудь не устроил за твои штаны.
- За кроссовками своими следите, - хмуро отозвалась Ленка, но все же ускорила шаг.
Пока шли к Ленкиному дому, удивленно оглядывались по сторонам. На месте огромного супермаркета теперь находился гастроном. Не было гаражей во дворе, новенькая детская площадка превратилась в деревянную, с горками и резвящейся ребятней в шубах и шапках-ушанках.
Дверь Ленкиного подъезда оказалась не зеленая, а голубая, но это уже не волновало ни Лену, ни Степнова. Забежали в подъезд. Лена с колотящимся сердцем открыла дверь квартиры.

Будто очутились в другом мире. Ее квартира, но будто и не ее. Странные обои на стенах, какая-то допотопная мебель…
Прошлись по комнатам. Телевизор «Рубин» на комоде, ковер на стене, фотография Владимира Ильича Ленина в рамке… Что за кошмар? Бегом помчались снова на кухню. И тоже все какое-то не такое. Клеенка в цветочек на столе, оранжевые чашки в белый горошек, вместо холодильника какой-то однорукий бандит, на котором написано ЗИЛ. Взгляд упал на отрывной календарь, висящий на стене. «25 декабря 1980 год».
- Виктор Михалыч, как это произошло? – Лена удивленно осматривала собственную квартиру.
- Так, Ленка, без паники. Как попали сюда, так и выберемся.
- Как?! – рявкнула Ленка.
- Через учительскую! – в том же тоне ответил Степнов. Но в ту же секунду смягчился, - Прости, Ленок. Выберемся, не переживай. Я сейчас к себе смотаюсь, посмотрю, что и как. И тебе позвоню.
Лена только смогла кивнуть.
Степнов вернулся через полчаса.
- Кулемина… В моей квартире живет кто-то…, - он выглядел чуть растерянным и злым. Ленка знала это состояние своего учителя. Добра не жди, он закипал медленно, а потом взрывался так, что окружающим хотелось провалиться сквозь землю. И только Лена никогда не боялась его. На нее его гнев не распространялся.
- Оставайтесь тут. Места хватит. Я только не могу понять, где дед? И родители…
- Знаешь, после всего я уже не удивлюсь, если они на Севере, трудятся на благо коммунизма.
- Я тоже уже ни чему не удивлюсь, - тихо проговорила Ленка и шмыгнула носом.
- Так, Кулемина! Выше нос! Я рядом буду, все нормально. Вернемся к себе. Веришь?
- Верю. Только я в школу не пойду.
Лена доверчиво посмотрела на учителя. Противостоять этому взгляду Степнов не мог никогда. Ленка вообще могла веревки из него вить, если бы захотела. И хорошо, что она в силу своей молодости и неопытности, не могла делать это намеренно. Иначе, держись, Витя!
- Разберемся, - выдохнул мужчина и привлек Кулемину к себе, осторожно поглаживая по спине.
Раздался телефонный звонок. Ленка вздрогнула и с мольбой посмотрела на Степнова. Тот только усмехнулся и поднял трубку.
- Алло.
- Виктор Михайлович? Это Людмила Федоровна. Вы Лену навещаете? Молодец! Ну как она? В школу завтра придет?
- Лена еще плохо себя чувствует, - Степнов скептически посмотрел на пышущую здоровьем Кулемину. – В школу не придет ни завтра, ни послезавтра. Температура высокая, как вы и думали.
- Вы Лене передайте, что пока родители ее на Севере, я буду приходить и навещать ее. Это наш с вами долг!
- Не надо! – рявкнул Виктор и осекся. Потом чуть спокойнее добавил, - Лене уже лучше. Завтра она будет в школе.
- Но вы же сказали…
- Я сказал, что она придет. До завтра, Людмила Федоровна.
Положил трубку и выдохнул. Посмотрел на Ленку слегка виновато.
- Не прокатила халява, Ленка. Придется и тебе в школу топать. Только одежду себе подыщи. Штаны твои тут не в моде.
- А что в моде?
- Ну, если мне не изменяет память, хотя я был тогда ребенком, в моде для тебя лично была школьная форма – платье и фартук, еще шапка-петушок для пацанов. Больше не помню.
- Не густо… Я в платье и в шапке-петушке! Зашибись! – фыркнула Лена.
- Шапка для пацанов была! А тебе… Ну я не знаю даже, что…
- Виктор Михалыч! Пообещайте мне одну вещь…, - снова доверчивый, чистый взгляд зеленых глаз, которые он так любил.
- Что захочешь…
- Если мне все же придется надеть эту школьную форму, то вы наденете шапку-петушок.
- Кулемина! Я вообще зимой без шапки хожу! – возмутился учитель, но…
- Виктор Михалыч… Мы же заодно! Ну не мне же одной позориться, - снова эти глаза. – А так я не буду себя чувствовать неуютно. И вы смеяться так не будете. В этой шапке…
- Уговорила, - отвечал уже со смехом. – Пошли разбирать шкафы, - в тайне надеялся, что шапок в этом доме нет. К слову, на Ленку в школьной форме тоже смотреть желания не было. Так контраст между ними будет колоссальный. А этого почему-то не хотелось.

 Отправлено: 10.12.09 20:22. Заголовок: Ночью не могли уснут..

Ночью не могли уснуть ни тот, ни другой. Ленка усиленно прислушивалась к шороху простыней в соседней комнате и поглядывала на форму, висящую на стуле. Темно-коричневое платье, черный фартук, красный галстук… Было страшно и волнительно. Не покидало ощущение полной абсурдности ситуации. Такое только в сказках пишут. Ну, еще дед ее балуется фантастикой. А тут в реальной жизни попали в прошлое. Да еще в какое! Ленка поплотнее завернулась в одеяло, недовольно поерзав. Трусы из этой, советской жизни, были жутко неудобными, резинка впивалась в кожу и оставляла красный след, который потом чесался. Радовало одно – для Степнова головной убор все же нашелся. Не ей одной стрематься придется. А еще было любопытно посмотреть на Виктора Михайловича в этой чудо-шапке. Вчера, когда Ленка отказалась примерить форму, он тоже не стал надевать шапку. Решили, что завтра станут друг для друга сюрпризом. Нехилый сюрприз получается. И так хочется домой… К себе, в 2009 год.

Утром долго не решались выйти каждый из своей комнаты. Степнов, уже полностью одетый, нервно поглядывал на часы. Но Ленка из спальни так и не выходила.
- Лен, ты готова? Я ухожу уже. Пораньше в школу пойду, посмотрю, что там и как, - крикнул в запертую дверь.
- Готова, - пропыхтела Ленка и открыла дверь. – Только молчите! Не говорите ничего!
Кулемина была на взводе, с силой тянула подол короткого платья вниз, а колготки, пузырящиеся на коленках – вверх. На шее пионерский галстук.
Степнов только улыбнулся. Ленка смотрелась странно трогательно в школьной форме. Ни разу не видел ее в платьях. В сердце слегка защемило. Такой ребенок еще… Подошел близко, слегка коснулся кончиками пальцев теплой кожи на шее. Ленка чуть заметно вздрогнула.
- Эх, Кулемина! Кто же так галстук повязывает! Узел должен быть другой.
- Да какая разница! – пыталась смотреть в глаза, но так близко это было тяжело и как-то волнительно.
- Есть разница, - легким движением развязал галстук, снова надел, стараясь не касаться больше оголенной шеи. Завязал «правильный» узел. – Вот так лучше, совсем другое дело.
- Виктор Михалыч, мне так стремно в этой форме… Я выгляжу по-дурацки.
Степнов натянул на голову шапку-петушок с надписью «Спорт».
- Ну, а теперь тебе легче? – щелкнул по носу.
Ленка прыснула от смеха.
- Да, теперь мне намного лучше. Вы идите, я выйду позже. Чтобы нас вместе не видели.
- Встретимся в школе. И смотри, будь осторожна. Много не говори, особо не выделяйся. А то я тебя знаю, с твоим «офигеть, круто!».
- Угу. Буду молчать. Или честь пионерскую отдавать.
- Вот этого не надо! Тут тоже целая наука! Честь тебя отдавать потом научу, сейчас времени нет, - не задумываясь, что именно сказал, быстро сорвался из квартиры.

Возле школы Кулемину ждал сюрприз. За углом кучковались ее одноклассники. Вернее, некоторые из них. Зеленова, Гуцулов и Белута. Вот уж не думала Ленка, что в советские времена школьники тоже курили. Да еще как! Девушка даже притормозила от странного диалога между курильщиками.
- Кто курит Яву и Пегас – тому любая баба даст! – гордо заявил Белута, зажимая между зубов сигарету, а вторую протягивая Гуцулову.
Зеленова только фыркнула и достала из портфеля свои сигареты, манерно прикуривая и кривя губы, протянула, - Люди приличные курят «Столичные».
Ленку заметили.
- Кулемина, что уставилась? Иди, куда шла! – сквозь кашель прошипела Полина.
- Пошла к черту, Зеленова, - выплюнула Ленка, сунула руки в карманы клетчатого драпового пальто и вошла в школу.
Кругом носились пионеры, вовсю шла подготовка к Новому году. Украшали школу, актовый зал и елку – большую, живую, а не то, что в Ленкино время. Искусственная, хоть и красивая. Так же полным ходом шла подготовка концерта школьной самодеятельности. В целом создавалось ощущение праздника, и у Ленки даже немного поднялось настроение. Казалось, что она чувствует в воздухе аромат елки и мандарин. Невольно улыбнулась и глубоко вдохнула. Наверное, можно и тут жить. Те же люди, тот же праздник…
На пути к кабинету математики Кулемина притормозила около красочной стенгазеты с кричащим названием: «Куда они катятся?!» Девушка с интересом уставилась в лист ватмана. И правда, интересно, куда это они там катятся? По мере прочтения, лицо спортсменки мрачнело. Тут было написано и про Зеленову, что она «ногти маникюрит», и про Гуцулова, срывающего уроки, и про то, как неизвестный подбросил в портфель Прокопьевой Анны дохлую мышь. Было и про Ленку. Оказывается, она списывала на уроке истории. Было много всего, но больше всего Лену возмутила заметка про Леру . Было красочно расписано, что та встречается с парнем старше ее, что из-за этого страдает учеба, что пионерка катится по наклонной плоскости и в ней не осталось ни грамма сознательности. Вся стенгазета была написана в такой манере, что провинившиеся выставлялись чуть ли не преступниками. Кошмар какой-то… Внизу, выделено красным карандашом: «Редактор стенгазеты Алехина Евгения». Ну, Женька! Вот уж не ожидала…
В этот момент Степнов ревностно осматривал спортивный инвентарь, проверял сетки на прочность, козлов на стойкость, мячи на упругость. Удивительно, но инвентарь был в полном порядке. Уроки шли весело. Физрук окунулся в родную стихию. Предмет физической культуры не претерпел глобальных изменений. Разве что сейчас любимой игрой был не баскетбол, а пионербол. Но это мелочи. Невольно Виктор постоянно думал о Ленке. Как там она? Познакомилась ли с одноклассниками, не наделала ли глупостей…
На большой перемене Кулемина влетела в спортзал, забежала в подсобку и закрыла за собой дверь на ключ.
Виктор оторвался от журнала.
- Ленка! Ну ты как? Познакомилась с одноклассниками? Как уроки?
- Да чего там знакомиться! Все те же самые остались. Только другие они какие-то… Алехина активистка, Платон тоже с ней же, аж противно от этой парочки. Гуцулов с Белутой местная шпана, Зеленова вся на понтах, видите ли, у нее у одной из всего класса есть кассетный магнитофон. А я вот думаю, а у других тогда что? Милофон?
- А у других пластинки, наверное, - предположил Степнов.
- И это хорошо, что меня еще на истории не спросили. Игорь Ильич такую ахинею нес! Я, конечно, знала, что история изменилась, но чтобы так!
Лена замолкла, но Степнов все же видел, что ее еще что-то тревожит. Взял за плечи, с силой усадил на стул, присел перед ней, чтобы видеть лицо.
- Лен, еще что-то случилось? Рассказывай.
- Не могу, - прошептала Ленка.
- Говори! – рявкнул Виктор Михайлович.
- Ну… Вобщем… Короче, там одну жвачку всем классом жуют, - выдохнула Ленка и отвернулась.
- Это как? – теплая мужская ладонь невольно накрыла острую коленку, обтянутую темными колготками.
- Да так! – взвилась Ленка. – Сначала первая половина класса делит одну жвачку. А потом, когда они нажуются, передают второй половине! Уже жеваную жвачку! Вы понимаете!?
- Тихо, успокойся, - крепче сжал колено. Для Ленки это, и правда, потрясение. А он помнит эти времена. Смутно, конечно, но помнит. Не стал ей говорить, что газированную воду из автомата вообще тысячи людей пили из одного стакана. А местные алкаши и не только газировку. Но стакан всегда возвращали.
- Да что успокойся? – рявкнула Лена. – Мне предложили пожевать жвачку после Комарова! А когда я отказалась, посмотрели, как на ненормальную!
Ленка выглядела такой растерянной, что невольно захотелось обнять и защитить от всего и от всех. Притянул к себе и аккуратно обнял. Он вообще не умел утешать женщин. Да вообще никого. Вот наорать – это пожалуйста. А чтобы утешить… Не зная, что сделать, достал из стола конфету и сунул Ленке в руку.
- Что это, - подняла голову с мужского плеча.
- Конфета. «Рачки».
Ленка психанула. Он издевается, что ли? Кинула конфету на стол.
- Идите вы… Со своим «рачком»… Подальше!!!
Вылетела из подсобки, громко хлопнув дверью.

 Отправлено: 12.12.09 20:50. Заголовок: Интернету кранты! ht..

Скрытый текст

Интернету кранты! Сама не знаю, как прорвалась

Вернулась Ленка в спортзал после окончания уроков. Свесив голову, промямлила:
- Виктор Михалыч, простите, что накричала на вас. Просто мне все тут дико. Но я привыкну, обещаю. Постараюсь… Привыкнуть.
Степнов тяжело вздохнул.
- Да, Ленк, понимаю. Мне проще, я хоть немного в теме. А ты вообще ничего этого не знаешь.
- Давайте своего «рачка», - примирительно улыбнулась Кулемина, схватила со стола конфету и запихнула в рот. – Ну и гадость!
Мужчина рассмеялся.
- Ну что, Кулемина, домой? Или тебя какой самодеятельностью напрягли?
- Самодеятельность завтра. Мне надо песню принести для новогоднего концерта. И вообще, я есть хочу. Давайте в магазин зайдем?
- Пошли, конечно. Сам голодный, как волк! Не наедаюсь я этой столовской едой.

В местном Гастрономе их ждал сюрприз. А именно, пустые полки. Была только морская капуста и березовый сок.
- А что покупать? – растеряно проговорила Ленка и посмотрела на учителя.
- Эээ… Капуста морская – дрянь редкостная, хоть и полезная. Остается березовый сок. Пила его когда-нибудь?
- Нет! – у Ленки загорелись глаза. – Давайте купим… Две банки!
- Две, так две.
На кассе Виктор расплатился, благо, сегодня как раз дали зарплату. Старые денежные знаки с изображением Ленина.
- И пакет, пожалуйста, - уверенно заявила Ленка.
- Чего? – вылупилась кассир с необъятным декольте. – Что вам дать? Пакет?
- Да, - уже менее уверено прохрипела Кулемина.
- Лен, тут нет пакетов, - прошептал ей на ухо Степнов.
- Как нет? Почему? – так же шепотом ответила Ленка, чувствуя, что краснеет от такой близости учителя.
- Да потому. Не было тогда пакетов. В авоськах все носили.
- В чем?
- Так, ну вы брать будете? Стоят тут, шепчутся! Совести нет! – пробасила кассир, враждебно поглядывая на странную парочку.
- Сиди уже! Разоралась, - Виктор подхватил банки.
Неприятный инцидент в магазине испортил и без того поганое настроение. Лена грустно шла рядом с Виктором Михайловичем, шаркая сапогами.
- Ленка, ты чего нос повесила?
- Домой хочу, к деду. Мне тут не нравится совсем. Все какие-то злые. Или мне так кажется?
- Лен…,- поставил банки на землю. – Ленок, ну ты чего? – обнял одной рукой, второй легко погладил по вязаной шапке. – Вернемся мы с тобой. Пока не знаю, как, но я тебе обещаю…
Ленка теснее прижалась к учителю и запустила замерзшие руки под куртку. От мужского запаха кружило голову, хотелось стоять так вечно. Чтобы он обнимал ее и гладил по голове. Сразу спокойно и тепло. Ничего больше не надо.
- Немедленно прекратите обниматься! – раздался рядом звонкий голос. Лена резко отпрянула от Степнова. Перед ними стоял пионер. – Как вам не совестно! Обниматься в общественном месте! Позор! Вам должно быть стыдно!
Ленка не сводила глаз со Степнова. И от этого ее взгляда ему было невыносимо. Сейчас этот гнусный пионер вероломно нарушил то, что он так боялся спугнуть. А Ленке было действительно стыдно. Это он прочитал в ее глазах.

Домой пришли в полном молчании. Лена не выходила из комнаты, не хотела говорить с Виктором Михалычем. Уткнулась в подушку. В голове звучал звонкий голос мальчишки. «Стыдно!» И правда...
- Лен, ты бойкот мне объявила? Да? – у Степнова закончилось терпение. – Что ты так загрузилась? Из-за этого школяра, моралиста недоделанного?
- Он прав. Так нельзя, - просипела Кулемина в подушку.
- В чем он прав? И ты туда же? Да?! – Степнов грохнул рядом с кроватью банку сока и стакан. – Дура ты, Кулемина. Я с тобой, как с другом…
Собрался уже выйти из комнаты, но тихий Ленкин голос заставил остановиться.
- Подождите, Виктор Михалыч!
Не обернулся. Но и не ушел.
- Что тебе?
- Не уходите.
Вернулся и присел на кровать. Хотелось погладить светловолосую голову, несколько раз порывался, но неизменно одергивал руку. Ленка повернулась лицом.
- А давайте сок попьем березовый, - смущенно улыбнулась. – И расскажите мне про это время. Хотя бы то, что помните. Расскажете?
Поджала под себя ноги, ожидая реакции учителя. Не хотелось, чтобы он злился на нее. Не хотелось его обижать. Ведь он ни в чем не виноват. Это ему вечно доставалось из-за нее.
Степнов молча открыл трехлитровую банку и прислонился спиной к стене рядом с Кулеминой.
Они говорили весь вечер. Виктор рассказывал Ленке про время, когда был еще ребенком. Что раньше мамам на праздники не открытки дарили, а выжигали поздравления на деревянных досках, что самая крутая песня была «Взвейтесь кострами, синие ночи», что все мечтали о джинсах, а жвачка была чем-то запредельным. Рассказал, что такое авоська, талоны на продукты. Ленка внимательно слушала, выдула полбанки березового сока и заснула на плече Степнова, едва заметно улыбаясь. За окном крупными хлопьями валил снег, Виктор погасил настольную лампу. Он был готов сидеть вот так, в совершенно неудобной позе хоть всю ночь, обнимая Ленку и чувствуя ее тепло. Но потом все же уложил девушку в кровать и накрыл одеялом. Невесомо погладил по волосам и вышел из комнаты. Сердце колотилось у горла, перед глазами все плыло. Немного тошнило от березового сока. А еще глубоко внутри окрепла когда-то слабая догадка, а теперь полная уверенность. Любит он Ленку. Так, как никого никогда в жизни не любил.

 Отправлено: 13.12.09 21:38. Заголовок: Пару слов перед прод..

Пару слов перед продой . Чтобы не было больше вопросов. Я знаю, что по возрасту Лена должна быть комсомолкой. Она и есть комсомолка. Но как автору, мне жутко захотелось, чтобы она еще и галстук носила . Так что это, пожалуй, будет несоответствие. Надеюсь, оно никому не помешает

Ну и прода получилась немного грустная и непраздничная. Но все будет хэппи-хэппи! Обещаю!

Утром в школу Степнов пришел раньше Ленки. Договорились, что ходить будут по отдельности, чтобы не нарваться на неприятности покруче, чем были в той, их жизни. В холле Виктора перехватила Светочка. Физрук чуть было не взвыл. Но все же нашел в себе силы улыбнуться и кивнуть головой в знак приветствия. Видимо, библиотекарша была настроена более решительно, чем он сам.
- Виктор Михалыч, - опустив глаза в пол и ковыряя носком туфли потрепанный линолеум, проворковала Светочка, - у меня есть два билета в кино… Сегодня такая замечательная картина! Может… Сходим вечером?
- Мы с вами? – дураком прикидываться он уже давно научился. Но все равно было тяжко смотреть библиотекарше в глаза и хотелось мигом слинять куда подальше.
- Да, - просияла Светлана Михайловна. – Пойдете?
- Знаете, Светочка, у меня вечером как раз дела неотложные… Может, в другой раз? – как можно вежливее произнес Степнов и дружески положил руку женщине на плечо.
В этот момент почувствовал себя крайне неуютно. Как будто кольнуло что-то. Чуть повернулся и наткнулся на ледяной взгляд Кулеминой, застывшей неподалеку. Она стаскивала с головы шапку, да так и замерла на месте. Виктору стало не по себе. Такой взгляд он видел у своей ученицы лишь однажды, еще в той жизни, когда нес откровенную чушь возле Ленкиного подъезда, рассказывая библиотекарше про здоровый образ жизни и пробежки по утрам. Зеленые глаза Кулеминой метали молнии, даже в этой шумной школьной суете мужчине казалось, что он слышит, как недовольно сопит Ленка. Появилось стойкое ощущение дежавю. Будто все это было уже. Чуть меньше года назад. Вот точно так же… Черт! Вот же оно! Ничего не изменилось! Что во времена коммунистической партии, что в их с Леной современность было все одинаково! И даже Светочка! Она такая же… Это не просто так! Это значит, что Борзова была ни разу не права, утверждая, что раньше все было иначе. Может, это как-то поможет им вернуться? Доказать, что ни черта времена не изменились. Кому будет доказывать, Степнов еще не решил.
- Завтра? – от мыслей отвлек настойчивый голос Светочки.
- Что? – Степнов потерял Ленкин взгляд.
- В кино. Завтра…
- Может быть, Светочка. Давайте позже поговорим, - мужчина сорвался с места. Нужно было срочно поговорить с Леной. Рассказать о своих догадках.
Библиотекарь семенящей походкой удалилась в библиотеку. Степнов быстро подошел к Ленке.
- Лен, привет.
- Виделись утром, - буркнула Кулемина и обиженно отвернулась.
- Лен, я, кажется, все понял! Борзова же нам с тобой тогда что говорила? Что в это время все было по-другому, что ходили строем, и никакой любви не было и в помине. А это не так! Здесь, в этом времени тоже влюбляются, встречаются, в кино ходят. Ревнуют…
- И что? Какое открытие, Виктор Михалыч! И кто же вам глаза раскрыл? – ехидно прошипела Лена.
- Да Светочка! Знаешь, вот прям такая же, как там! Думаю, она нам поможет. Понимаешь, она такая же романтичная девушка, как…
- Не ждите меня вечером, - перебила Кулемина, сверкая злыми глазами в сторону учителя. – У меня самодеятельность. Идите домой без меня. Комплект ключей вот, - сунула в руку Степнова ключ.
- Лен, ты чего? – Виктор удивленно смотрел на Ленку.
- Ничего! – рявкнула ученица, резко развернулась, задела плечом мужчину и почти побежала в сторону класса.

На классном часе весь класс обсуждал программу новогоднего концерта, вырезали снежинки, украшали кабинет, кидая на потолок дождь, привязанный к ватке. Ленка с остервенением вырезала тупыми ножницами снежинку .
«Романтичная девушка, ага. Куда тебе, Кулемина, неромантичной спортсменке! В кино они собрались. Нежности какие, аж противно!» - снежинка в руках Ленки таяла на глазах, превращаясь в мелкие огрызки белой бумаги. «Светочка! Романтичная! Девушка! Черт! Вас! Подери! Виктор! Михалыч!» - ножницы с усилием нажимали на кусок бумаги в такт мыслям. Ленка уже не видела, что именно она делает, внутри все кипело от возмущения. Почему так злится, она и сама не понимала. Он же свободный мужчина, имеет право делать, что хочет, и встречаться, с кем хочет. Даже со Светочкой. А ей должно быть все равно. Должно быть, но почему-то не все равно.
- Кулемина! Ты песню принесла? – голос Алехиной заставил вздрогнуть.
- Чего? – подняла раскрасневшееся лицо.
- Песню! Для концерта. Для школьного ансамбля. Тебе поручили вчера.
Ленка поморщилась. Вот попадос! Она же вчера еще хотела поискать в интернете, а Степнов так увлек ее рассказами о прошлом, что из головы все вылетело. То, что интернета тут не существует, Кулемина забыла вообще.
- Жень, я не принесла. Я забыла совсем…
- Лена… Как ты могла забыть?! В тебе нет ни капли сознательности! Ты понимаешь, что подвела весь коллектив! - Алехина явно села на свой конек. К ним мгновенно присоединился Платонов и начал укоризненно кивать Женькиным словам. – Куда катится наш класс? То Прокопьева в дневнике про мальчиков пишет, теперь ты ведешь себя, как антиобщественная личность! Я предлагаю устроить товарищеский суд! – обратилась ко всему классу . К Ленкиному удивлению, класс поддержал активистку с явной неохотой. Но, видимо, Женьку это ни капли не смутило. – Тогда после уроков в актовом зале. Быть всем!

Подготовка к новогоднему концерту шла бодро и весело. Праздничного настроения прибавляла огромная елка на сцене актового зала, украшенная игрушками, принесенными учениками из дома. Ленка вместе со всеми пела песни, подыгрывала на гитаре и надеялась, что сегодняшняя неприятность с песней забыта и товарищеского суда не будет. Представлялось это как что-то страшное. Казалось, провинившегося будут пытать, как шпиона, всем классом, по-товарищески наставляя на путь истинный. Но Женька про суд помалкивала и была невероятно активна, раздавала указания, как староста класса, готовила поздравления и стенгазету. За окном уже давно стемнело, и Ленка затосковала. Интересно, Степнов ушел домой или еще в школе? А может, пошел в кино со Светланой Михайловной? Проверять свою теорию. Опять вспомнилось «романтичная девушка» и стало совсем паршиво. Кулемина даже не сразу заметила, что все начали собираться. Звонкий голос Алехиной возвестил:
- Я попрошу никого не расходиться! Товарищеский суд никто не отменял!
Ученики недовольно расселись, но кто-то все же успел слинять. Женька встала за трибуну и приступила:
- Лена, выйди пожалуйста, сюда.
- Мне и тут нормально, - прохрипела Ленка.
- Ну что ж, как хочешь. Это доказывает еще раз твою несознательность и безразличие к общественному делу. Мы – комсомольцы! А такие, как Кулемина…
Алехину понесло. Ленке даже казалось, что она отбивает ритм ногой. Обличительная речь была воспринята классом положительно, но без оваций. Видимо, многим вот так доставалось, и злорадствовать было бы неуместно.
- Так что вы предлагаете? – вещала с трибуны староста класса. – Я слушаю вас!
- Как что? Кончать с этим надо, - послышался откуда-то голос Платонова.
- Вот именно! – радостно подхватила Женька. – Вот именно, кончать! Ты, Кулемина, все поняла? Ты осознала?
Конечно, Ленка ничего не осознала и осознавать не собиралась, но чувствовала себя мерзко после этого товарищеского суда, где ее записали в антиобщественные личности, приплели то, что она списывала на уроках и еще кучу всего. Единственным положительным качеством были успехи в спорте, но это мешало учебе, а значит, к положительным уже не приравнивалось. Смотрела на Женьку и с тоской вспоминала, как совсем недавно она, задирая юбку, пела с этой самой сцены «Наслаждайся», и интересовал ее только один коллектив – Ранетки.

Степнов маялся в спортзале. Когда уже они там закончат с этими репетициями? Уходить без Ленки он не хотел, но из актового зала никто не появлялся. Мужчина прошелся по коридору пару раз – ничего. Вроде и музыка стихла, а никто не выбежал, не снес двери, как обычно всегда бывало. Внезапно двери актового зала со скрипом приоткрылись, и в щель протиснулась лохматая голова Гуцулова, а потом и сам парень.
- О! Игорь! Когда они там закончат с самодеятельностью?
- Не знаю. Там товарищеский суд сейчас идет.
- Чего? – опешил Виктор.
- Кулемина проявила несознательность, - поморщился Игорь. - Судят там ее коллективно, - усмехнулся, закинул портфель на плечо и гордо удалился.
Степнов, не медля ни секунды, открыл дверь зала. На сцене за трибуной стояла Женька Алехина. Выцепил взглядом опущенную светловолосую Ленкину голову.
- Ты осознала? – голос с трибуны.
И хриплое в ответ: «Да пошла ты!».
Степнов раскрыл рот. Что она творит! Ленка, черт тебя подери!
Ворвался в зал, рявкнул так, что эхо отдалось от стен:
- Это что за сборище?! А ну живо по домам! Школу закрывать пора, а вы тут заседаете! Алехина, марш со сцены, рано тебе еще туфлей по тумбе стучать!
- Виктор Михалыч! У нас товарищеский суд! Но чувствую, этим дело не обойдется! Кулемина сейчас сказала…
- Плевать, что она сказала! Ничего она не сказала, я тут уже пять минут стою! Так что все живо по домам!
Ученики дружно, как по команде, подхватили свои вещи, и, глядя с благодарностью на учителя, спешно покинули зал. Алехина фыркнула, спустилась со сцены, швырнула портфель Платонову в руки и тоже удалилась. В зале осталась одна Ленка. Сидела в первом ряду, низко свесив голову. Подошел, сел рядом.
- Лен, что произошло? Что же ты творишь, а?
Медленно, без слов Кулемина уронила голову на мужское плечо, утыкаясь носом в рукав свитера.
- Пошли домой, Ленка.
- Спасибо вам. За все.

 Отправлено: 15.12.09 20:22. Заголовок: По дороге домой Степ..

По дороге домой Степнов не замолкал ни на секунду.
- Нет, ну я всегда знал, что с Алехиной что-то не так! Еще в десятом классе она со своим папашей все нервы вытрепала. И теперь тоже…
- Виктор Михалыч, не надо, - резко прервала его Ленка. – Женька нормальная. Вы же сами знаете. Просто тут она какая-то странная.
- Ладно… Черт с ней, с этой Алехиной. До Нового года осталось три дня. А у нас с тобой даже елки нет. Завтра выходной – пойдем за елкой. А то потом останутся одни облезлые.
- Хорошо, я не против. А что это там за толпа? – Ленка кивнула в сторону огромнейшей толпы рядом с гастрономом.
- Ленк! Это, кажется, очередь! Да не одна! К Новому году все покупают. А нам ведь тоже надо, у нас кроме гречки и банки сока ничего нет.
- Ну, идемте тогда.
Конец очереди найти было крайне проблематично.
- Виктор Михалыч, а что там вообще покупают? В магазин ведь не протиснуться!
- Погоди, Ленка! Я когда еще пацаном был, помню, надо было подойти к кому-нибудь и спросить: «Что дают?» И тебе сразу скажут, что продается, сколько осталось и стоит ли в этой очереди стоять. Так что пошли! – бодро потянул Ленку за руку.
- Что дают? – с заинтересованным видом спросил Степнов у толстой тетки в шапке-ушанке.
- Да мандарины выбросили, конфеты «Красный мак». Но конфет, кажется, уже не достанется. А за мандаринами вставайте.
- Виктор Михалыч! – зашептала Ленка учителю в самое ухо. – А зачем мандарины с конфетами выбрасывают? Офигеть просто! Испорченные что ли? И очередь такая, просто жуть! Хотя, после жвачки я уже ничему не удивляюсь!
- Эх, Ленка! Дитя двадцать первого века! – легко щелкнул по носу. - Выбросили – это значит, выставили в продажу дефицит. Ну а дефицит – это все, кроме морской капусты и березового сока. Ну, хлеб и кефир еще не дефицит.
- Ааа! – протянула Ленка. – Тогда будем стоять. Новый год без мандаринов я не представляю.
- А у меня на них аллергия, - вздохнул Степнов. – Ты, Ленка, стой, а я пойду, узнаю в другой очереди, что там. Вдруг нам нереально фартит, и там шампанское?
Кулемина еще и глазом моргнуть не успела, как мужчина скрылся из вида.
Она стояла уже больше часа, но казалось, что очередь не продвинулась ни на метр. Ноги замерзли, щеки покраснели, пальцы рук онемели даже в пуховых варежках. И Степнова нет… Как провалился! Бросил ее тут одну.
Как следует рассмотрев и запомнив тетку, за которой стоит, Ленка направилась на поиски учителя. Прорывалась сквозь толпу, пытаясь разобрать, где какая очередь, кто за чем стоит, и где вообще Степнов. Наконец, знакомая шапка-петушок и немаленький рост бросились в глаза. Наплевав на приличия, прорвалась сквозь недовольную толпу.
- Виктор Михалыч! Вы куда пропали? – Кулемину немилосердно прижали вплотную к учителю, и как она не пыталась отойти на приличное расстояние, ей это не удалось. Поэтому говорила мужчине прямо в шею.
- Ленка! Уже моя очередь подходит. Шампанское продают, как и говорил! Ты беги, за мандаринами стой, я скоро к тебе подойду, - быстро проговорил Степнов, на секунду прикрыв глаза и нервно сглотнув.
Ленка с трудом отлепилась от мужчины и устало поплелась к своей очереди, нашла «свою» тетку. Встала.
- Эй! Куда прешь! Тут вообще-то очередь! Совсем молодежь стыд потеряла! – взревел какой-то дед, напирая на Ленку, пытаясь вытолкнуть.
- Я за женщиной стояла! Просто отошла! – пыталась доказать Кулемина.
- Ты смотри, какие ушлые! Стояла она! Я тут с утра стою – тебя не видел! Я за женщиной занимал. Иди в конец!
- Да нет же! Ну скажите вы! – Ленка разозлилась не на шутку. Она отстояла на жутком морозе больше часа. И так просто отступать не собиралась. Дернула стоящую впереди тетку за рукав. – Скажите, я же занимала за вами!
- Не знаю я ничего! Номер на руке писать надо! А то бегают туда-сюда, а ты их запоминай!
- Иди в конец становись! Бесстыжая! – верещал дед.
- Никуда я не пойду! – уперлась Ленка.
- Да что ж это делается! – взвизгнул кто-то. – Ну ни стыда, ни совести! Иди в конец!
Ленка уже готова была разреветься от бессилия. Она не плакала, даже когда ей было нестерпимо больно после боев на ринге, а сейчас слезы сами наворачивались на глаза. Губы беззвучно прошептали: «Виктор Михалыч».
- Ленка! Фуф, еле нашел тебя! Смотри, две бутылки шампанского взял! – перед Леной стоял довольный Степнов.
- Виктор Михалыч! – слезы мгновенно высохли. – Меня из очереди выкидывают! А я стояла, я занимала!
Скандал разгорелся не на шутку. Степнов, видя Ленкино отчаяние, пытался всеми силами впихнуть Кулемину назад в очередь. Безрезультатно. Толпа выталкивала их. Одна бутылка шампанского разбилась. А Ленка осталась на Новый год без мандаринов.
Домой шли, с трудом переставляя одеревеневшие от холода ноги.
- Лен, куплю я тебе мандарины. Не расстраивайся так.
- Да черт с ними! Где вы их теперь купите?
- Кулемина! Я сказал – куплю, значит куплю, - раздраженно рявкнул мужчина. Вся эта история с потерянной очередью совсем выбила из колеи.
- Как хотите. Мне уже ничего не надо, - грустно прохрипела Лена.
- Лен, ну ты опять? Где в тебе спортивная злость? Где твой боевой дух? – остановился и развернул Ленку к себе. Взял за плечи, слегка тряхнул. – Посмотри на меня.
Подняла глаза. Сердце сжалось. Эх, Кулемина, Кулемина!
Ленка облизнула потрескавшиеся на морозе губы. Пальцы Степнова невольно разжались, и бутылка шампанского упала в снег. Он смотрел на Ленку и не мог оторвать взгляда. В морозном воздухе, казалось, летали искры, кончики пальцев жгло, а сердце колотилось от одного ее бегающего взгляда с его глаз на губы. Зачем она… Зачем так смотрит?
Шумно выдохнул.
- Лен, идем домой. Ты замерзла, - проговорил тихо и хрипло, так, что у Лены пробежала по позвоночнику стая мурашек.
- А знаете, Виктор Михалыч, вы правы. Ничего не поменялось. И любовь существует здесь тоже. Не смотря ни на что. Анька Прокопьева ведет дневник, пишет там про свою любовь, сегодня в очереди я видела целующуюся пару, даже Женька с Платоновым… Хоть они и активисты, но нравятся друг другу. Гуцул и Зеленова выпендриваются друг перед другом, а потом целуются за школой, думая, что никто их не видит. А про них потом в стенгазету пишут. А они все равно…, - Ленка говорила и не могла остановиться. – Только как это поможет нам? Ведь про нас Борзова была неправа… Так ведь?
- Лен, ты зря сейчас говоришь все это, - Степнов сжал губы и отвернулся. – Я знаю, что любили во все времена. А про нас с тобой… - развернулся к Ленке и пристально посмотрел в глаза. Кулемина не отвела взгляда, словно ждала от него чего-то, каких-то важных, нужных, правильных слов. – Идем домой. Пока из-за угла не выскочил какой-нибудь пионер и не прочитал нам мораль.
- А есть, за что? Мы же ничего не делаем, – снова этот взгляд, выворачивающий душу наизнанку.
- Еще немного, и будет за что, - отвернулся, тяжело вздохнул, и, не дожидаясь Ленку, вошел в подъезд.
Кулемина стояла на морозе еще пару минут. Поймала языком снежинку, зажмурила глаза. Трудно было признаться даже самой себе, что отчаянно хотелось испытать это «за что», и было плевать на всех пионеров всего мира.

 Отправлено: 17.12.09 20:45. Заголовок: Следующий день выдал..

Следующий день выдался морозный, снег скрипел под ногами, а нос нестерпимо щипало. Ленка вырядилась в свои джинсы, но отвисающую матню, которая так раздражала всех и вся, предусмотрительно закрыла невзрачным пальто. С нескрываемым удовольствием поглядывала на Степнова в дурацкой шапке. Ему бы еще лыжные палки в руки для полноты картины.
Елочный базар был переполнен покупателями, деловито выбирающими зеленое дерево, а так же продавцами, нахваливающими свой товар, независимо от степени ободранности елок и сосен.
- Виктор Михалыч! Эта елка вообще лысая! Куда игрушки вешать будем?
- Какая лысая?! – возмутился продавец - мужик с красным, как спелый помидор, носом. – Принесете домой, поставите в тепло – все расправится! Игрушечки навесите, дождиком присыплете – загляденье! Такую красавицу еще поискать!
- Вот себе домой и ставь! – недовольно проворчал Виктор. – Лен, пошли дальше, - взял Кулемину за руку и потащил за собой.
Ходили и выбирали долго. Лена только изредка поглядывала на своего учителя, крепко сжимающего ее руку в пуховой варежке. А он, казалось, и не замечал ее, деловито рассматривая все новые и новые деревья. Было как-то очень волнительно, ведь Новый год им придется отмечать вместе. Ленка уже сотни раз прокрутила в голове за прошедшую ночь, как все будет. Может, они будут смотреть телек, объевшись салатами, или петь песни, или пойдут гулять, или останутся дома, вдвоем… Вот от этой мысли в животе сладко замирало. Хотелось, чтобы новогодняя ночь наступила быстрей и одновременно не хотелось. Ленка сама запуталась в своих желаниях и мыслях. Интересно, Степнов думает о чем-то подобном? Или ему все равно? И как он всегда отмечает свой Новый год? И будет ли этот отличаться от всех предыдущих? И какой подарок подарить? И подарит ли ей что-то Виктор Михайлович? Куча вопросов и ни одного ответа.
Неожиданно перед ними поскользнулся и приземлился на пятую точку вчерашний дед из очереди. Было жутко скользко, и Лена с Виктором сами с трудом удерживались в вертикальном положении.
- Не хорошо, конечно, злорадствовать, но это ему за мои мандарины, - с нескрываемым удовольствием проговорила Ленка, глядя, как дед потирает ушибленный зад. И в следующий момент сама растянулась на льду. Степнов, как мог, держал равновесие, но через секунду приземлился рядом.
- Вот нехорошо злорадствовать, Кулемина, - весело проговорил мужчина, пытаясь встать, а заодно поднять и Ленку. – Сильно ударилась?
- Нет, фигня! – улыбаясь, отозвалась ученица. – Дайте руку! – ухватилась за руку Степнова, но снова не удержалась, потянув его на себя. На этот раз мужчина упал прямо на Ленку, слыша ее хриплый смех.
Чуть приподнялся, обхватил смеющееся лицо двумя руками и прорычал прямо в приоткрытые губы:
- Ты специально, да?
Оба не пытались встать, вмиг прекратив смеяться и даже дышать, глядя прямо в глаза друг другу.
- Кхе-кхе! – послышался сверху скрипучий голос. - Виктор Михайлович? Кулемина? А что вы тут делаете вдвоем?
Ленка чуть не взвыла. Перед ними стояла Борзова.
- Елку выбираем, - прикинулся шлангом Степнов, поднимаясь со льда. Ленка вскочила на ноги сама.
- Вместе? – завуч подозрительно сощурила глаза.
- Да, вместе, - Степнов закипал. – А что? У Лены родители на Севере. Я помогаю. Это мой комсомольский долг, не так ли?
- Долг – это хорошо. Но подобное панибратство недопустимо между учителем и ученицей! Или вы об этом забыли? Вы, кажется, в общежитии живете?
Степнов удивленно вскинул брови.
- Да? А, ну да.
- И в очереди на квартиру стоите. В следующем году, кажется, очередь подходит? Имейте в виду, я теперь буду пристально за вами следить. И не только я. Мигом сниму вас с очереди. Вы знаете, это в моих силах. Счастливого Нового года, товарищ Степнов! А ты, Кулемина, постыдилась бы! Комсомолка еще! – Борзова презрительно скривила губы и удалилась размашистой походкой.
- Вот зараза! – рявкнул Виктор. – Чего ей неймется?
- Знаете, Виктор Михалыч, мне кажется, она нигде нам покоя не даст! И мне уже надоело, что меня все стыдят. Будто я, и правда, делаю что-то ужасное.
- Кулемина, отставить самоедство! Пусть подавятся своим комсомолом!
Расстроенные, схватили первую попавшуюся елку. К слову, не самую плохую, даже почти не облезлую.
Зашли домой. Степнов прошел в комнату, установил елку. Ленка тихо сидела рядом.
- Все. Готово. Можешь наряжать, - встал, отряхнул со штанов невидимые пылинки.
- А вы? – растерянно проговорила Лена.
- А мне уйти нужно. По делам.
- Надолго? – насупилась Кулемина. – Я вас подожду, наряжать елку не буду.
- Лен, это не обязательно. Если хочешь, наряди без меня.
Степнов надел куртку и ушел, хлопнув дверью.
Ленка просидела на диване до самого вечера, не включая свет. Наряжать елку не хотелось. Да она и не знала, есть у нее игрушки или нет. Нервно постукивала ногой по краю дивана. И куда, интересно, ушел Виктор Михайлович? Какие у него могут быть дела? Или встреча с Борзовой все же так подействовала? Или… Черт! Светочка же его в кино приглашала! Ясно все… Мог бы и сказать, зачем надо было врать про дела? Или решил перестроиться? Может, им и не суждено вернуться? А что, женится на Светочке, получат квартиру, детей нарожают…
От этой мысли руки сами сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Ленка методично накручивала себя, представляя совместную жизнь Степнова с библиотекаршей. И елка у них будет искусственная, и дети капризные, и квартира однокомнатная, и Новый год без мандаринов.
Звонок в дверь нарушил давящую тишину и безрадостные мысли Кулеминой. Хотелось кинуться к двери, но пересилила себя и пошла медленно, будто и не ждала его, а вовсю занималась делами. Только какими, еще не придумала.
Открыла дверь. На пороге стоял замерзший Степнов. Молча отошла в сторону, пропуская учителя в квартиру.
- А я думала, вы в общежитие перебрались, - недовольно фыркнула Ленка, даже не глядя на мужчину.
- С чего ты взяла? – настороженный вопрос.
- А что, не так? Вы же со Светочкой в кино сейчас были, да? Решили плясать под дудку Борзовой? Приспособиться и жить, как все? Квартиру получить…
Договорить он ей не дал. Схватил в охапку, развернул к себе. Горячее дыхание обожгло лицо, а потом… Мужские губы быстро и нежно заскользили по лицу, с каждым поцелуем повторяя: «Плевать… на Борзову, Светочку… К черту комсомол, партию, Ленина… К черту всех!»
Ленка стояла, зажмурив глаза, пытаясь хоть как-то дышать, а заодно не умереть от разрыва сердца, потому что оно будто сошло с ума, колотясь в груди так, что было больно. В ушах шумело, пальцы немели, а голова кружилась. Ее целует учитель, взрослый мужчина… Целует ее, Ленку, а не какую-то взрослую, опытную женщину, подходящую ему по возрасту. И от осознания этого невозможно было не сойти с ума. И, наверное, она сошла, потому что в следующий момент запустила дрожащие пальцы в темные волосы мужчины, слегка притягивая ближе к себе. И наконец, горячие, твердые губы коснулись ее губ. Сначала нежно и осторожно, почти неощутимо. С ее губ сорвался умоляющий стон, а с его обреченный рык. Дороги назад уже не было, извиняться и жалеть глупо. Им обоим это нужно. И Ленка совсем не заметила, как неосторожно пнула огромную сетку-авоську, из которой выпали и разлетелись по всему коридору ярко-оранжевые мандарины.