Отправлено: 17.02.09 23:31. Заголовок: Автор: Monita

Фики:

1. Возвращение
2. Перекрёсток двух дорог
3. Простая истина
4. Мохито
5. 200 по встречной
6. Минздрав предупреждает, или Скупой платит дважды
7. Старшеклассница

 Отправлено: 17.02.09 23:31. Заголовок: => В о з в р а щ е н и е <=

Автор: Monita
Название: В о з в р а щ е н и е
Рейтинг: PG-13
Жанр: RPF, Romance
Статус: в процессе
Пэйринг: ВАЛТ (Виталий Абдулов & Лена Третьякова)
Все события Фан-фика являются вымышленными.

 Отправлено: 17.02.09 23:41. Заголовок: Часть первая))

Привет всем! Этот фан-фик не первый, но на этом сайте я выкладываю свою писанину впервые)) Так что очень жду ваших отзывов, как только будет создана тема комментариев. Приятного прочтения!))

Глава 1.

Мелькающие за окном пейзажи уже мозолят глаза. День за днём, город за городом, концерт за концертом. Фанаты, автографы, подарки, полная отдача на выступлениях… Всё это, конечно, здорово, очень захватывающе и безумно приятно, но всему есть предел.
Настал предел и работоспособности «Ранеток». Уставшие девчонки, отыграв вчера вечером предпоследний концерт в Ростове-на-Дону, тряслись в поезде «Ростов-на-Дону - Краснодар», чтобы дать там последний концерт в этом году.
Гастрольный тур подходил к концу, и вымотанные и выжатые «Ранетки» сполна почувствовали вкус популярности, наблюдая практически каждый день восхищенные лица фанатов и отвечая на вопросы, задаваемые ими во время концертов.
Все «Ранетки» были вполне довольны вопросами, которые им задали в Ростове-на-Дону – не было каких-либо провоцирующих и напрягающих вопросов, типа: «А вы пользуетесь тем, что рекламируете?». Здесь были вполне безобидные вопросы типа: «Женя, а твои рыжие кудряшки настоящие?» или «Девчонки, а когда вы ещё раз приедете в Ростов?». И только самой высокой «ранетке», Лене Третьяковой, снова досталась парочка поднадоевших вопросов, вкупе с заезженной фразой: «КВМ круче всех». «Лена, а ты замужем?» - этот вопрос ввёл её в ступор: ну какое может быть замужество в девятнадцать-то лет? Ну, почти в двадцать. Поражаясь недалёкости человека, задавшего этот глупый вопрос, Лена решила отшутиться, и с улыбкой ответила: «Знаете, я вам честно признаюсь…». Но её опередили остальные «ранетки», за что Третьякова до сих пор немного злилась на них – они, не дожидаясь её ответа, словно сговорившись, прокричали: «Ленка! Кто он?!»…И Третьякова снова решила отшутиться, произнеся «Нуу…если честно, то…», но снова «ранетки» взялись за своё и прокричали: «Это Виктор Михалыч?!» Третьяковой ничего не оставалось кроме как ответить: «Да,» - и засмеяться. Зал был в восторге. «Лен, а где кольцо обручальное?!» - завела шарманку Руднева. «А зачем мне кольцо на гастролях?» - удивлённо ответила Лена, продолжая играть на публику. «Как говорит мой папа – со своими дровами в лес не ходят», - спасла Третьякову Женька. Лена была безумно ей благодарна и ответила только: «Вот именно». И тема была закрыта. Концерт прошёл на «ура», и ни для кого из «Ранеток» не было секретом то, что такой ажиотаж объяснялся именно популярностью сериала, и их сериальные образы уже давно приклеены к ним самим.
Сил ни у кого из девчонок не было, и все рухнули спать, как только зашли в своё купе, даже несмотря на то, что было только утро. Стук колёс действовал убаюкивающе, и все «Ранетки» спали безмятежным сном младенца, отсыпаясь перед завтрашним концертом в Краснодаре.
Вечером поезд доехал до конечной. Выходя из поезда, Третьякова подумала о завтрашнем концерте и своём послезавтрашнем Дне рождения. И, что ещё круче, о том, что на следующий день после дня рождения возобновляются съёмки сериала. Чёрт бы побрал этот сериал. Не то, чтобы он не нравился Лене, - он очень даже нравился – ещё бы, у какой ещё группы такой пиар был? Просто достала эта бесконечная суета, бешеный ритм жизни. Но музыка – это её жизнь, и концерты приносили ей огромную радость. А вот сериал уже выматывал, казалось, что он не закончится никогда. Ещё этот третий сезон – зачем, спрашивается, его затеяли? Свернули бы эту лавочку после второго, а то устроят Санта-Барбару! Подобные мысли часто посещали Ленкину голову.
Попав, наконец, в отель, девчонки практически сразу же кинулись в душ, стараясь хоть как-то расслабиться перед завтрашним концертом.
Следующим вечером, отыграв концерт в Краснодаре, который был очень похож на концерт в Ростове, «Ранетки» пили шампанское в гостиничном номере и шумно отмечали окончание гастрольного тура.
Раздавшийся звонок мобильного телефона отвлёк Третьякову от всеобщего пиршества. Лена взяла со стола мобильник и посмотрела на дисплей. «Новое сообщение. Читать?». Нажав на кнопку «Оk», Третьякова удивленно вчиталась в строчки.
- С Днём Рождения, Третьякова! Желаю счастья в личной жизни. Пух.» - Лена чуть не поперхнулась шампанским. Какой ещё к чёрту День Рождения? Ну, Абдулов, ну козёл. Даже дату рождения запомнить не мог. Придурок. «Мало ему на площадке меня донимать, так он ещё и с Днём Рождения поздравил раньше, чем надо. Ну что с него взять - идиот», - хмыкнула про себя Третьякова, набирая ответную смс: «Уважаемый Пух! Вы бы для тренировки памяти выучили бы точную дату моего рождения. Она завтра.» - отправила она.
Бросив телефон на кожаное гостиничное кресло, Лена снова принялась за своё шампанское, слушая очередной тост Огурцовой. Но снова помешал противный мобильник.
«Ну что там ещё?» - раздражённо подумала она, поднимая телефон с кресла и закатывая глаза. Открыла сообщение. «К вашему сведению, ваш ДР уже наступил, посмотрите на часы. А со своей памятью я как-нибудь сам разберусь», - было написано там.
Третьякова взглянула на часы – десять минут первого. Время первого его сообщения – 00:01. Он первым поздравил её, странно. С чего бы это? Их отношения вовсе нельзя было назвать дружескими – они только и делали, что делали друг другу подлянки и раздували жаркую перепалку из каждого мелкого спора.
От созерцания дисплея мобильного телефона её отвлекли голоса девчонок, а конкретно голос Наташи:
- Что ты там такого увидела, Ленка? У тебя такое удивлённое лицо, - смеялась она.
- Да ничего, - отмахнулась Лена, - С Днём Рождения поздравили.
- Так он же завтра, - подняла брови Щёлкова.
- Уже, оказывается, сегодня, - указала взглядом на настенные часы Третьякова.
- А, точняк, - воскликнула Женька, - и кто это у нас такой наблюдательный? – прищурилась рыжая ранетка.
- Не поверите, - хмыкнула Лена, - Абдулов.
- Ну нифига себе, - присвистнула Огурцова, - он наверное в нетрезвом состоянии сейчас, - ухмыльнулась она.
- Мне тоже так кажется, - засмеялась Третьякова, и быстро набрала ответ: «Упс, ну, тогда сорри за наезд, и спасибо за поздравление», - ответила она и отослала смс.
Ответа не последовало. Видимо, весь энтузиазм Абдулова на этом иссяк.
Лена снова кинула телефон на кресло, уже успев забыть об этом поздравлении от «любимого» коллеги, и вернулась к девчонкам за низкий столик, и снова уселась прямо на ковёр, как и остальные ранетки, которые уже наливали очередную порцию шампанского для того, чтобы выпить за День Рождения своей басистки.
- Ленок! – торжественно улыбнулась во весь рот Руднева, - С Днюхой тебя!!! Мы тебя все очень-очень любим и поздравляем, желаем тебе найти наконец свою половинку! – ещё шире улыбнулась Анька.
- Моя половинка – это моя бас-гитара, и другой половинки мне пока не надо, - усмехнулась Ленка, отвечая улыбкой на это типично «девчачье» поздравление. Ей действительно сейчас было не до любви. Бешеная скорость её жизни просто не давала ей времени думать о таких вещах, как любовь и романтика, так что, осушив уже третий за вечер бокал шампанского, Третьякова почувствовала, что ей достаточно того, что она имеет, и не догадывалась, что в Москве в этот момент кое-кто допивает с друзьями уже вторую бутылку виски, и набирает очередное смс.

 Отправлено: 18.02.09 00:13. Заголовок: а вот и продка, и, ..

а вот и продка, и, по-прежнему, жду ваших комментов здесь: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Глава 2.

- Вы чего, совсем больные? – чуть мутноватым взглядом уставился на друга Абдулов.
- А что тут такого?? Клёвая девчонка! – зашумели друзья главного «физрука» страны.
- У вас что, совсем крыша поехала, да? Чтобы я писал ей смс? Да я скорее залпом выпью три стакана виски подряд, - хмыкнул уже порядком подвыпивший Абдулов, отмечающий с друзьями День Рождения Андрея, своего бывшего однокурсника.
- Ну, вот и договорились, - засмеялся Роман, ещё один бывший однокурсник, главный «массовик-затейник» их университетской компании, - Ты сейчас либо выпиваешь три стакана виски залпом, либо пишешь смс-ку своей очаровательной партнёрше по сериалу, - улыбнулся он, доставая из кармана брюк пачку сигарет.
- Наливай, - засмеялся в ответ Абдулов.
- Ты что, серьёзно? – округлил глаза Андрей, - Ты настолько сильно не хочешь писать ей сообщение?
- Ага, - ответил Виталий, протягивая руку к бутылке.
- Ну почему? Вроде ничего, симпотная такая, - удивленно протянул Роман, - правда немного грубоватая, но это её только красит, заводит, я бы сказал, - ухмыльнулся он.
- Ты что, голубой? – рассмеялся Абдулов.
- Не понял, - поднёс ко рту сигарету Роман.
- Ну, её-то и девчонкой трудно назвать, - ухмыльнулся Виталий, уже наполняя свой стакан горячительным напитком. – Пацан какой-то.
- Ой, да ладно тебе - пацан! Ничего не пацан, очень даже привлекательная девочка, - заметил Андрей.
- Вот именно, девочка. – Раздражённо пробубнил Абдулов, которого уже достали эти уговоры друзей. – Она меня вдвое младше, идиоты.
- Ну и что? – рассеянно ответил Роман, и, глядя на то, что Абдулов уже наполнил свой стакан, продолжил: - Ну что, друг мой, пей, - ухмыльнулся он, глядя на то, как Абдулов осушает первый бокал.

- Блин, утро явно будет «весёлым», - засмеялась Лена, у которой уже кружилась голова от выпитого шампанского. – Что-то мы переусердствовали с «отмечаниями», - усмехнулась она.
- Да ладно тебе, - отмахнулась Огурцова, - Мы ещё и с утра продолжим «отмечание», - улыбалась она, - у нас же столько поводов! Но главный, конечно, мы оставим на вечер!
- Дааа…сомневаюсь, что после перелёта я буду в состоянии продолжить наше «отмечание», - усмехнулась Третьякова.
Мильниченко, сжалившись над измотанными «Ранетками», решил, что из Краснодара они будут добираться до Москвы на самолёте, а инструменты им доставят, как и планировалось, на поезде.
- Ага, к тому же, что на следующий день нас уже ждут на съёмках, - отозвалась Руднева.
- Вот име… - начала было Третьякова, которая не была настроена на шумные «гулянки» в ближайшее время. Но её реплику прервал звук, оповестивший о пришедшей смс-ке.
- Блин, достал, - вздохнула с усмешкой Третьякова, открывая сообщение.
«Такое не прощается. А «спасибо» в карман не положишь», - прочла она.
Нет, ну наглость! Лицо Третьяковой вытянулось от возмущения, но внутри чувствовалось тепло и лёгкое помутнение от выпитого спиртного, поэтому она отреагировала не совсем так, как могла бы отреагировать, находясь в трезвом виде. Будь её голова ясной, а память – твёрдой, она непременно бы ответила что-нибудь наподобие: «А поздравление на уши не натянешь», но тут её будто переклинило, и она начала набирать ответное смс.
- Кто там тебя опять домогается? – заглядывая в телефон Ленки, спросила Нюта.
- Всё то же существо, что и двадцать минут назад, - усмехнулась Третьякова, нажав на кнопку «Отправить», - Видать, вечер у него прошёл более чем удачно, - заметила она и снова бросила телефон на кресло, протягивая руку к мандарину, лежащему в вазе на столике.

Проиграв спор, Абдулов продолжал переписку с Третьяковой, даже не пытаясь себя остановить и не понимая, что пишет и каковы могут быть последствия.
- О, вошёл во вкус? – заметил Рома, выкуривая уже третью сигарету и наблюдая, как оживлённо клацает по кнопкам Абдулов.
- Ага, - пробурчал Виталий, отправив очередное сообщение.
Через пару минут телефон снова завибрировал на лакированном столе, и Абдулов посмотрел на экран:
«А чего ты хочешь?». Кхм, а это уже интересно.
- Что пишет? – довольно спросил Андрей, откинувшись в кресле, и наблюдая за бегающим взглядом друга.
- Спрашивает, чего я хочу, - хмыкнул Абдулов, думая про себя, что ответить Третьяковой.
- Ну так ответь ей правду, - глубокомысленно заявил Роман, в очередной раз затягиваясь и выпуская дым.
- Какую ещё правду? – отозвался Абдулов, чувствуя, что мозг явно сдаёт свои позиции под натиском алкогольного дурмана.
- А то ты не знаешь, - ухмыльнулся Роман, стряхивая пепел в пепельницу.
- Ты тупой, - хмыкнул Абдулов, и набрал ответ.


Третьякова уже засыпала, сидя на мягком ковре, к реальности её вернул звонок телефона. Девчонки отрывались под музыку, гремевшую на весь гостиничный номер, но глаза Третьяковой слипались несмотря даже на этот шум. Она взяла телефон в руку, открыла сообщение, и почувствовала, как внутри закипает легкое негодование.
«Хочу сладенького :D».
- Ну, сладенького, так сладенького, - вслух ответила Лена, клацая по кнопкам мобильника. Сидевшая рядом Нюта услышала и спросила:
- Кто-то что-то сказал про сладенькое? – улыбнулась она. – Я хочу торт!
- Не ты одна, - хмыкнула Лена, и продолжила неслушающимся языком: - Абдулов тоже требует сладенького. Видимо, придётся угостить его кусочком своего именинного торта, - усмехнулась она.
- Мда, что-то с ним определённо не то, - отозвалась Нюта, - я наслышана, что у вас с ним на съёмках далеко не самые тёплые отношения…
- Ооочень далеко…дальше некуда, - ответила Лена, взглянув на девушку и снова уткнувшись в телефон.
- Хм, интересно было бы взглянуть, - улыбнулась Нюта, которая не бывала ещё на съёмках сериала. – И по-моему, он совсем не торт имел в виду, - засмеялась Нюта. Третьякова, зная Абдулова, и сама поняла, что он говорил явно не о торте, но на это Нюте ничего не ответила:
- Ну вот как раз и увидишь, когда начнёшь с нами в сериале работать, - усмехнулась Лена, продолжая тыкать по кнопкам. В глазах было мутновато, и буквы слегка расплывались.
- Жду-не дождусь, - улыбнулась Нюта, - Лен, а с какой серии я начну с вами работать?
- Ой, Нют, я не знаю. Арланов сказал, что вроде бы сценаристы ввели твоего персонажа с четвёртой серии третьего сезона, - посмотрела на неё Третьякова.
- А Лера будет играть тоже? – прикусила губу Байдавлетова.
- Будет, - усмехнулась Лена, и, видя реакцию Ани, заверила её: - Не переживай, Ань, всё будет пучком, Лерка нормальная девчонка.
- Да знаю я, что нормальная, просто она, наверное, безумно ненавидит меня за то, что я заняла её место в группе… - заметно погрустнела барабанщица «Ранеток».
- Не думаю, - отозвалась Лена, отправляя очередное, последнее на этот вечер, сообщение. – Она добрая и отходчивая, и вообще просто здоровская. Я думаю, ваши отношения наладятся, - улыбнулась Третьякова, кладя телефон на столик и вставая с ковра.
- Надеюсь, ты права, - чуть улыбнулась Нюта, и, вздохнув, последовала примеру Лены и встала из-за столика и направилась в свой номер.

Прочитав последнюю смс-ку Третьяковой «Будет тебе сладенькое.», Абдулов удивлённо хмыкнул, и, проводив друзей, отправил ответ.

 Отправлено: 18.02.09 01:03. Заголовок: Глава 3. Утро Трет..

Глава 3.

Утро Третьяковой выдалось не из лёгких – головная боль и предстоящий перелёт просто не могли не испортить настроение именинницы. Встав в половине восьмого, она оделась, привела себя в порядок и побросала в чемодан вчерашнюю одежду. Чего-то не хватало. Лена быстро определила, чего именно – мобильника. Вспомнив, что оставила его на столе в комнате Ани Ружневой и Жени, она вышла из своего номера и постучала в дверь. Простояв минуту, она постучала снова, и на этот раз ей открыла сонная Огурцова.
- О, Ленк, чего тебе с утра-то пораньше? – потёрла глаза она.
- Я у вас телефон забыла… – Ответила Третьякова, и продолжила: - А вы чего ещё спите?! У нас самолет через полтора часа!
- Что, серьёзно?! – округлила глаза Женька и с диким криком «Анька, подъём!!!» побежала в комнату. Лена зашла в номер, взяла телефон со стола и увидела входящее сообщение.
Время приёма – половина второго ночи.
Она открыла смс, смутно припоминая события вчерашнего вечера. Увидев, от кого пришло сообщение, Лена приложила ладонь к голове и вспомнила – чёрт, Абдулов! Угораздило же её так тепло пообщаться с ним этим вечером… Она прочитала сообщение, и усмехнулась: «Ты сама это сказала, ловлю на слове», - и засунула телефон в карман.

С горем пополам собравшись, «Ранетки» добрались до аэропорта и сдали вещи в багаж.
Через три часа они уже были в Москве.
Разъехавшись по домам, Ранетки решили встретиться сегодня вечером в клубе «Блэк» в девять вечера, чтобы по-человечески отметить двадцатилетие своей басистки. По крайней мере, так думала Третьякова. На самом же деле четыре предприимчивые «ранетки» договорились встретиться гораздо раньше, чтобы успеть подготовить сюрприз для своей белокурой гитаристки.
Добравшись до дома к двум часам дня, Третьякова устало бросила чемоданы возле двери, зашла в комнату и упала на диван.
Не прошло и десяти минут, как хлопнула входная дверь.
- Доченька! Вернулась! – в комнату буквально влетела мама и бросилась с поцелуями у своей блудной дочери.
- Мамочка! Привет, я так соскучилась, - вскочила с дивана Ленка, обнимая мать. – А где остальные? Где папа, где Костя?
- Папа на работе, а братишка твой в институте, как обычно, - улыбалась мама. – Ой, ты, наверное, голодная? Сейчас я что-нибудь соображу!
- Да нет, мамуль, мы пообедали в самолёте, да и куда мне ещё есть, надо местечко поберечь для сегодняшнего праздника, - улыбнулась Лена.
- Ой, Леночка! Я совсем забыла от радости, что тебя увидела – с Днём рождения, доченька! – снова начала целовать её мама. Лена была счастлива – она дома, рядом со своей семьёй, что ещё надо?

В половине восьмого Третьякова уже вызвала такси и вышла из дома, зная, что жуткие московские пробки не дадут ей вовремя добраться до клуба.
Тем временем в «Блэке» уже два часа кипела работа – зал был уже украшен, и «ранетки», воодушевлены полученным результатом, начали обзванивать гостей, чтобы точно убедиться, кто придёт, а кто нет. Гостей набралось прилично. Но пока в клубе было пусто, и только Арланов, который помог «ранеткам» организовать эту вечеринку в честь Третьяковой, заказавший зал в клубе, организовавший музыку и меню, ходил по залу и отдавал последние указания обслуживающему персоналу.
Девчонки приводили себя в порядок и ждали прибытия гостей и самой именинницы. Гости должны были подъехать к половине девятого, чтобы успеть организовать «сюрприз» для басистки.
Народ потихоньку начал подтягиваться, - здесь была практически вся съёмочная группа сериала и основной актёрский состав. Не было только Леры Козловой и почему-то отсутствовал Абдулов.
Стрелка часов упорно приближалась к девяти, но ни виновницы торжества, ни недостающих гостей не было.
Украшенный зал, огромный торт в виде бас-гитары, гости и, собственно, «ранетки», ждали Третьякову.

Лена тряслась в такси и мысленно ругала на чём свет стоит эти идиотские километровые пробки и таксиста, который будто не знает ни одного объездного пути. Было уже начало десятого, вечерняя Москва уже приветствовала своими ночными огнями спешащий народ, а Лена нервно дёргала ногой на переднем сидении желтого «Рено».
Приводя себя в порядок перед выходом из дома, Третьякова не стала выпендриваться и стараться выглядеть как-то по-особенному, хотя и надела новые джинсы и ослепительно белую майку с ярко-красной надписью DEVILISHLY LOVELY, и поярче накрасила глаза.
Подъехав, наконец, к клубу, Третьякова расплатилась с таксистом, мысленно пообещав себе больше никогда не звонить в эту фирму, и вышла из машины.
Войдя в клуб «Блэк», и, пройдя раздевалку, оставив там свою куртку женщине-гардеробщице и открыв дверь в зал, Третьякова непонимающе уставилась в темноту. Это шутка? Может, она перепутала клуб? Или название клуба соответствует его внутреннему содержанию?
Ничего не понимающая Лена попыталась нащупать выключатель на стене справа, но безуспешно. На стене слева – тот же эффект. Она вернулась в гардероб и с удивлением на лице поинтересовалась у гардеробщицы:
- А что, клуб разве закрыт?
- Если бы он был закрыт, вы бы сюда не вошли, - улыбнулась ей в ответ женщина, - Попробуйте ещё раз.
Растерянная Третьякова снова подошла к двери и открыла её.
- Сюрприз!!! – разнеслось по всему залу, в котором загорелся свет и глазам Третьяковой предстала толпа ставших уже практически родными людей.
- С Днём Ро-жде-нья! – кричали гости, и Лена в полном недоумении расплылась в улыбке.
- Спа-сибо, - только и смогла проговорить она, не ожидающая такого сюрприза. Ранетки тут же подбежали к ней, и, со словами: «Ну как?!» окружили её.
- Девчонки…спасибо вам! – лучезарно улыбнулась Третьякова, почувствовав, что ради такого сюрприза стоило два часа проторчать в пробках.
Как из-под земли возник Арланов, и вручил ей красиво упакованную коробку с бантом, сказав при этом:
- Третьякова, поздравляю! Талантливому человеку от скромного режиссёра, - протянул он ей подарок.
- Сергей Витальевич, спасибо огромное, - улыбалась Лена, всё ещё отказываясь верить в происходящее.
- Ну как тебе наш сюрприз? – довольно улыбнулся он в ответ.
- Да, кстати, Лен, если бы не Сергей Витальевич, то этого сюрприза не получилось бы – он всё организовал по нашей просьбе, пока мы были на гастролях, - улыбаясь, вставила Анька.
- Ой, ну тогда вам двойное спасибо! – засмеялась Ленка, кладя коробку на чёрный кожаный диванчик.
С огромным удовольствием приняв поздравления от гостей, Третьякова почувствовала, что кого-то среди них не хватает…
- А где Лерка? – удивлённо и разочарованно спросила Лена у «ранеток». Нюта слегка вздрогнула, почему-то упоминание о Лере действовало на неё именно так.
- Не знаем, - так же разочарованно отозвалась Женька, - Мы её звали, а её почему-то нет…
- Странно, - пробубнила Ленка, немного расстроившись – без жизнерадостной и весёлой Козловой Третьяковой стало как-то не по себе отмечать свой двадцатый день рождения. Она так привыкла к тому, что все дни рождения они отмечают вместе, и Лерино отсутствие заметно подпортило Третьяковой настроение.
После первого тоста за именинницу, произнесённому Папой-Ранеткой - Сергеем Мильниченко, гости заметно оживились и вечеринка начала набирать обороты.
Торты пока Лена не видела, но уже была наслышана от ранеток о том, какой он бесподобный, и ей не терпелось взглянуть на него, прямо как маленькому ребёнку, которому кажется, что в дне рождения главное – торт и подарки. Но, став взрослее, Третьякова поняла, что день рождения – это не когда много подарков и огромный вкусный торт, а когда близкие и родные рядом. Когда они говорят тёплые слова и смотрят на тебя сияющими глазами.
- Кстати, Абдулова тоже нет, - заметила Наташа, оглядывая зал.
- Ох, ну уж если и есть человек, которого я хотела бы меньше всего видеть на этой вечеринке, то это как раз-таки Абдулов, - усмехнулась Лена, прекрасно понимая, что он даже в её день рождения не перестанет действовать ей на нервы.
- Ой, да ладно тебе, - легонько пнула её локтем Руднева, медленно потягивая через трубочку свой коктейль, - Не такой уж он и плохой! – хитро улыбнулась она.
- А кто говорит, что он плохой? – сделала невинные глаза Третьякова, - Просто он меня бесит, - сказала она, довольная отсутствием одного человека и расстроенная отсутствием другого. Растянувшись на чёрном кожаном диване, стоящем в самом углу зала, откуда прекрасно виден весь танцпол, Лена прикрыла глаза и сложила руки на груди, раздумывая над тем, почему же не пришла Лера.
- Всем салют, - привёл её в чувство знакомый и практически родной голос. – Именинница, чё спим-то?! – задорно прощебетала Козлова, уваливаясь на диван рядом с Ленкой.
- Лерыч! – радостно обняла её Третьякова, почувствовав, что теперь её день рождения идеален – присутствие Козловой и отсутствие Абдулова – что ещё надо для самой крутой вечеринки?
Но радость Третьяковой продлилась не дольше минуты.
- Хех, празднуем? – развеял безоблачные мысли Третьяковой насмешливый голос, доносящийся откуда-то справа. Она повернулась – ну конечно. Куда ж без него. Явился – не запылился.

 Отправлено: 18.02.09 01:25. Заголовок: спасибки за коммента..

спасибки за комментарии)))мне очень приятно))

Глава 4.

Третьякова обреченно вздохнула, многозначительно посмотрела на девчонок и повернула голову к прибывшему гостю.
- А, это ты, - будничным тоном сказала Лена.
- Я тоже очень рад тебя видеть, - усмехнулся Абдулов, протягивая ей букет орхидей и вручая небольшую коробочку с «милым» розовым бантиком, - Поздравляю.
- О, спасибо, - немного удивленно отозвалась Третьякова, принимая подарок и оглядывая роскошный букет орхидей.
- Спасибо в карман не положишь, - с усмешкой ответил Виталий, и в его мозгу тут же всплыла фраза, будто дежа вю.
Лену передёрнуло от этой фразы Абдулова, и ей тут же вспомнилась ночная переписка и её обещание.
Лена решила пойти ва-банк, чтобы хоть как-то нейтрализовать задор Абдулова, ответила:
- А чего ты хочешь?
Абдулов с интересом взглянул на неё, как бы говоря взглядом: «Не ожидал».
- Ты же прекрасно знаешь, - ответил он, чувствуя себя победителем в этой схватке.
- Я тогда перебрала лишнего, так что не помню. Может, напомнишь? – пыталась добить его Третьякова, стараясь показать девчонкам, что Абдулов ничего из себя не представляет. Только вот она настолько была поглощена этой бессмысленной игрой, что не замечала, как у неё постепенно отказывают тормоза.
Ранетки молча наблюдали за разворачивающейся перепалкой. Такую перепалку могли устроить только Лена и Виталий:
- Взгляни в память телефона, - пытался отвертеться Абдулов, продолжая сверлить взглядом Третьякову.
- Не могу, я скучные сообщения удаляю сразу же после прочтения, - парировала Третьякова, наслаждаясь своим временным превосходством.
- Ну, тогда моё сообщение там определенно осталось, - ухмыльнулся Абдулов, сложив руки на груди.
Третьякова, чувствуя, как внутри всё закипает, бросила, хмыкнув:
- Ты себе льстишь.
- Будь реалистом, Третьякова, я говорю так, как есть. Ведь осталось же? – склонил голову набок Абдулов.

Лера, наблюдающая за этим спором, как-то чересчур обеспокоенно вставила:
- Виталь, может, хватит?
Нюта с интересом посмотрела на Леру, но ничего не сказала.
Лена, слишком занятая спором, ответила:
- Нет-нет, Лер, мы как-нибудь сами разберёмся, - сверкнула глазами она, метнув взгляд на лицо Абдулова. Тот стоял и продолжал нагло ухмыляться.
Он как будто говорил всем своим видом: «Что, нечего сказать, да?»
Лена молча взяла коктейль со стола и сделала вид, что кроме неё и ранеток здесь больше никого нет.
Заиграла медленная композиция. Абдулов, оглянувшись на танцпол, снова повернулся в сторону Ранеток и, посмотрев на безразлично потягивающую коктейль Третьякову, которая даже и смотреть в его сторону перестала, усмехнулся про себя, и спросил, протягивая руку:
- Лер, потанцуем?
Все как одна, ранетки подняли головы и удивлённо уставились на Абдулова.
- Да, Виталь, конечно, - кокетливо по привычке улыбнулась Козлова, и, положив свою руку в его, встала и, они двинулись в сторону танцпола.
Третьякова недоуменно подняла брови, но тут же снова уткнулась в свой коктейль, чувствуя, что на этот раз проиграла эту «битву титанов».

Наблюдая за парой, медленно покачивающейся в такт музыке, новая барабанщица ранеток обратила внимание на одну любопытную деталь.
Третьякова, болтая трубочкой в коктейле, о чём-то говорила с девчонками, но Нюта не прислушивалась к разговору, она была целиком и полностью поглощена наблюдением за интересной парочкой.
Третьякова, не удивляющаяся уже ничему, прекрасно понимающая, что от Абдулова можно ожидать чего угодно, хоть изредка и поглядывала в их с Козловой сторону, но старалась не заострять внимание на танцующих.
- Опа, вот это номер, - присвистнула Женька, отчего Лена непонимающе уставилась на рыжую ранетку.
- Чего? – спросила Третьякова.
- Глянь-ка, а Абдулов-то времени зря не теряет, - кивком указала в сторону танцпола Женя.
Третьякова повернулась, тут же заметив интересующую её пару: ладони Абдулова были явно ниже, чем этого требовали элементарные нормы танцевального (да и не только танцевального) этикета. Более того, Козлова, по всей видимости, была только за. Она улыбалась, глядя на Абдулова, и Третьякова почувствовала, что внутри начало что-то закипать. Она искренне считала, что это «что-то» - просто злость на Абдулова за то, что он нагло пристает к её подруге.
Но, заметив кокетливую улыбку на лице Леры, Третьякова чуть не поперхнулась коктейлем, сжала пластиковую соломинку так, что она хрустнула и переломилась. Аня, Женя и Наташа, с интересом поглядывающие на танцпол, этого не заметили. Байдавлетова же чуть удивлённо посмотрела на Лену, и перевела взгляд на танцующих, потом снова посмотрела на лицо Третьяковой и поняла – ей не показалось. На лице Третьяковой явственно читалась пока никак не скрываемая ревность.

Виталий танцевал с Козловой и думал о том, что эта девушка очень хороша собой. Не то что Третьякова. Хотя, почему, собственно, он вообще сравнивает Леру с этой пацанкой?
«Вот это я понимаю – формы! Фигура, мордашка симпатичная, ноги от ушей, волосы длинные, густые. Девчонка что надо», - думал он, опуская ладони пониже Лериной спины. Она, похоже, была не против. Ну надо же, только рассталась с этим старым хрычом Мильниченко, как уже принимала знаки симпатии со стороны Абдулова. Виталий усмехнулся про себя, повернув голову в сторону продюсера «Ранеток», сверлящего взглядом его и Козлову. На автомате повернул голову и в сторону «Ранеток», сидящих за своим столиком в углу зала. На секунду задержал взгляд на имениннице, но она была полностью поглощена разглядыванием своего коктейля. Зато остальные ранетки подбирали челюсти с пола. И только одна «ранетка» смотрела на него иначе – эта новенькая… «Нюра, или как там её…»- пытался припомнить Абдулов.
Она смотрела на него с интересом и…осуждением? Нет, наверное, показалось. С чего это ей его осуждать? Он отвернулся и посмотрел на Козлову, она тут же перестала вертеть головой по сторонам, будто в попытке найти кого-то среди толпы, и посмотрела на него.
- Что? – улыбнулась она, заметив, что он изучает её лицо.
- Ничего, - ухмыльнулся Абдулов, - просто ты красивая.
- Спасибо, - хитро состроила глазки она и сильнее обвила его шею руками.

- Нет, ну вы посмотрите на это, - задохнулась от негодования Женька, - он же нагло к ней пристаёт!
- Ага, или она к нему, - усмехнулась Наташа, наблюдая за тем, как Козлова сильнее прижимается к Абдулову.
Третьякова задумчиво прожигала взглядом дыру в своем бокале, и не поднимала головы, стараясь не бросать взглядов в сторону танцующей парочки.
- Лен, ну посмотри, - ныла взволнованная Анька, теребя Лену за рукав олимпийки.
- Да достали вы уже! – слишком резко ответила Третьякова, но ничего не смогла с собой поделать, ей уже надоели эти комментарии.
- Да что ты так реагируешь? – обиженно надула губы Руднева. – Я просто попросила посмотреть, как Абдулов пристаёт к Лерке! Ты же его на дух не переносишь, могла бы тоже как-нибудь его пообзывать, - уже веселее обратилась к Ленке она.
- Я говорю – мне плевать. – Третьякова метнула взгляд в сторону танцпола и, поднявшись с дивана, закатала рукава на олимпийке и, достав из сумки пачку сигарет, безмятежно направилась в сторону выхода из клуба.

Ранетки непонимающими взглядами проводили удаляющуюся фигуру Третьяковой и вернулись к созерцанию танцпола. Байдавлетова, не сказав ни слова, поднялась и вышла из клуба вслед за Леной. Остальные «ранетки» ухода новенькой не заметили.

Третьякова подожгла сигарету и вдохнула едкий дым в легкие. Стало противно.
- Чёрт, что за фигня, - выругалась Лена, выбрасывая сигарету. Впервые за долгое время ей было противно от сигареты.
Она достала новую, подожгла. Снова затяжка. Тот же эффект. Но эту сигарету не выбросила, заставляя себя курить, чтобы в голову не лезли глупые и безумные мысли. Делая очередную затяжку, она услышала шаги за своей спиной, обернулась. Позади неё стояла Нюта.
- Чего? – резковато спросила Лена, сама от себя не ожидая подобного тона.
- Да так, ничего, - задумчиво ответила Аня, подойдя ближе к Лене с став рядом с ней, справа от неё.
Лена пожала плечами и продолжила курить, смотря куда-то перед собой.
- Что случилось? – спросила Нюта, пытливо вглядываясь в Третьякову, от одного взгляда на которую почему-то хотелось самой закурить.
- Ничего, с чего ты взяла? – удивленно вскинула брови Лена, выдыхая дым в декабрьский воздух.
- Ты выглядишь раздражённой, - прямо ответила Нюта, во что бы то ни стало старающаяся выяснить, почему так резко испортилось настроение именинницы.
- Тебе показалось, - проговорила Лена, потеплее укутываясь в тоненькую олимпийку.
- Ну, как хочешь, - пожала плечами Нюта, и двинулась обратно к входной двери.
- Просто противно, - ни с того ни с сего ляпнула Третьякова, по-прежнему не глядя на собеседницу, отставив ногу вправо.
- Мне даже кажется, что я знаю, почему, - усмехнулась новенькая барабанщица.
- И почему же? – хмыкнула в ответ Лена.
- Ты ревнуешь, - уверенно сказала Аня, наклонив голову чуть набок.
- Интересное предположение, но мимо, - усмехнувшись, ответила Третьякова, но внутри что-то предательски дрогнуло.
- Очень хочется в это верить, Лен, - произнесла Байдавлетова. Лена повернулась к ней с вопросительным выражением лица.
- Я надеюсь, что ты говоришь правду. Иначе тебе будет больно. – Продолжала Нюта, отвечая на немое «почему?» Третьяковой.
- Уж поверь, это правда, - в очередной раз с усмешкой отозвалась Третьякова, убеждая в этом скорее себя, чем Нюту. Ей стало не по себе от того, что эта ещё совсем юная девочка сумела вывести её на подобный разговор. Если бы то, что говорила ей Нюта, сказал бы кто-нибудь другой из «Ранеток», то Третьякова попросту бы возмутилась и сказанула бы что-нибудь едкое. Но на предположение Байдавлетовой она отреагировала на удивление спокойно. Наверное, просто потому, что знала, что Нюта не просто подкалывает её по поводу их «дружеских отношений» с Абдуловым, а говорит именно то, что думает.
На этом их недолгий разговор был закончен, Лена выбросила выкуренную сигарету в урну, и они вместе с Аней зашли обратно в клуб.

 Отправлено: 18.02.09 13:17. Заголовок: Всем приветик! а вот..

Всем приветик! а вот и продочка, жду и надеюсь на ваши отзывы тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871

Танцпол был почти пуст, и Третьякова удивлённо оглядела гостей, которые явно чего-то ждали. И, спустя мгновение Лена поняла, чего именно. Свет внезапно погас, и в зал ввезли огромный торт в виде бас-гитары. Третьякова лишилась дара речи. Торт был просто потрясающим, и голоса, напевающие «С Днём Рожденья тебя», снова напомнили ей о том, что жизнь прекрасна, и раздражение Третьяковой улетучилось в считанные секунды.

Двадцать свечей на торте были зажжены и послушно ждали, пока Третьякова загадает желание.
Лена стала напротив торта, прикрыла глаза и в этот же момент в её голове пронеслась безумная мысль: «Хочу, чтобы Абдулов увидел во мне девушку и понял, что многое теряет», но тут же одёрнула себя, и, уже настроившись, отогнав прочь навязчивые мысли, возникавшие совсем некстати, старательно произнесла про себя: «Хочу, чтобы в моей жизни всё происходило так, как мне захочется», - подумала она, и задула свечи на торте одним выдохом.
Гости зааплодировали, и Третьякова, вполне довольная загаданным желанием, отрезала первый кусочек торта.
После неё к торту стали подходить гости, и официант, отрезая по одному кусочку для каждого, угощал всех желающих. Третьякова, держа в руках тарелку с тортом, на котором удачно примостилась одна из двадцати именинных свечей, направилась к столику, где сидели «ранетки» перед тем, как она вышла покурить. Но сейчас «ранеток» там не было, черный кожаный «уголок» был пуст, а девчонки ждали своей очереди на получение заветного кусочка. Как только Третьякова подошла к своему уголку, она услышала звонкий смех Леры, и, решив узнать, что так развеселило бывшую солистку «ранеток», направилась к соседнему уголку, отделённому от «ранеточного» невысокой перегородкой.
- Лерусь, а ты почему за тортом не идё… - спросила Лена, подходя к дивану и заметив за перегородкой светлую макушку Козловой. Обойдя перегородку, и увидев, что за ней, Третьякова так и не договорила, остановившись на месте с тарелкой в руках.
Абдулов обнимал звонкоголосую девушку за талию и прижимал к себе, говоря ей что-то на ухо. Лера звонко смеялась, положив ладонь на колено Абдулова, и, по всей видимости, была только рада такому вниманию с его стороны.
- О, Ленка, - улыбнулась Лерка, отвлекшись от преинтересной беседы, заметив подругу.
Видимо, что-то во внешнем виде Третьяковой её позабавило, и она продолжила: - А что это ты такая?
Третьякова, постепенно стараясь привести нервы в порядок, хрипловато спросила:
- Какая?
- Кислая, - ответила, улыбнувшись, Козлова, чуть опьяневшим взглядом смотря на Третьякову.
- Я не кислая, - как-то слишком спокойно отозвалась Третьякова, согнув правое колено и отставив ногу в сторону, шумно вздохнула. Казалось, что ещё чуть-чуть и она закипит, и из ушей повалит пар.
- Ну уж точно не сладкая, - ухмыльнулся Абдулов, не убирая ладонь с талии Леры.
На этот раз Третьякова не стала сдерживать себя.
- Кстати о сладеньком, - угрожающе начала она. Абдулов тут же замолчал, чуть отстранился от Леры, гадая, что имеет в виду Третьякова.
- В смысле?
- Ну как это? Ты же сам мне напомнил о моём обещании. Так вот, я собираюсь его выполнить, - едко произнесла Лена.
- Прямо сейчас? – Абдулова насторожила решительность Третьяковой, он как-то весь напрягся, Козлова посмотрела с удивлением сначала на него, а потом перевела взгляд на Лену.
- А что тянуть? – усмехнулась Третьякова, собирая всю свою выдержку в кулак.
- Эмм, - замялся Абдулов, боясь предположить, что же имеет в виду Третьякова. – Ну и? – и его взгляд тут же приобрёл прежнее самодовольное выражение.
Лена, помедлив долю секунды, будто взвешивая все «за» и «против», подошла к диванчику, на котором сидел Абдулов, и, насмешливо глядя в его лицо, вывернула всё содержимое своей тарелки на его штаны. Козлова резко убрала руку с его колена и отпрянула от него.
- Ленка, ты чего?! – ошалело посмотрела на Третьякову Козлова.
- У этого Казановы спроси, - метнула взгляд на обезумевшего Абдулова, и повернулась, чтобы уйти подальше от этой сладкой парочки. Причём «сладкой» в прямом смысле этого слова.
- Третьякова!! Что за?!... – Абдулов пришёл в себя, и, резко вскочив с дивана, схватил Лену за руку, не давая ей уйти. При этом торт съехал по его штанам вниз, на пол. Лена повернулась к Абдулову, и, победно посмотрев ему в лицо, выдернула свою руку из его цепких ладоней, и бросила напоследок:
- Ты сам просил сладенького. Я лишь выполнила твою просьбу, - ухмыльнулась она, и быстрым шагом направилась к туалетной комнате, зная, что в женском туалете разъярённый Абдулов до неё не доберётся.
Абдулов рванул за ней, оставив недоумевающую Козлову сидеть на диванчике с открытым ртом.

Третьякова добежала до женского туалета и скрылась за дверью. Абдулов опоздал на долю секунды, и практически носом уткнулся в закрытую дверь. Стоя перед дверью, он начал тарабанить по ней, разъярённо говоря:
- Третьякова, открой, дура!
- Сам придурок, - раздалось из-за двери.
- Ты посмотри, что ты сотворила с моими штанами, идиотка, - злился Абдулов, не переставая ломиться в дверь женского туалета.
Лена стала по другую сторону двери и давилась беззвучным смехом. Её трясло так, что ей было абсолютно всё равно, какими словами сейчас поливает её Абдулов. Она прекрасно понимала его состояние, и от этого ей было ещё веселей. «Всё-таки день рождения удался на славу», - думала она, вспоминая застывшее лицо Абдулова, его взгляд на собственные штаны, измазанные белым кремом и взбитыми сливками, на длинные разводы, оставленные тортом, когда тот совершал свой путь от бёдер к полу.
Абдулова по ту сторону двери вроде бы успокоился. А может быть, и вовсе ушёл. По крайней мере, Лене показалось, что он ушёл. Она приложила ухо к двери, прислушалась – по ту сторону было тихо. Она слегка приоткрыла дверь и выглянула наружу.
Абдулов решил пойти на хитрость. Он замолчал, отошёл от двери на пару шагов, ожидая, когда же Третьякова высунется проверить, ушёл ли он.
Прошла всего пара минут, и светлая макушка показалась из-за массивной двери с табличкой «W». Он решил не терять времени даром и рывком распахнул дверь, наблюдая за тем, как Третьякова пятится назад, глядя на него ошалелыми глазами.
Ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она нервничает, и всё дальше отступает к раковинам, расположенным у стены. И ему было абсолютно наплевать, что он находится в женском туалете. Но Третьякова, видимо, решила, что это может его остановить, и, чуть запинаясь, приознесла:
- Абдулов, это вообще-то женский туалет, - дерзко взглянула на него она.
- Тогда что ТЫ тут делаешь? – язвительно заявил Абдулов, ухмыляясь и изо всех сил пытаясь подольше сдерживать свою злость.
- Хам, - метнула на него обозлённый взгляд Третьякова, и уже почти замахнулась, чтобы залепить грубияну смачную пощёчину, но он успел перехватить её руку на лету.
Третьякова хотела отступить ещё на шаг, чтобы суметь освободить свою руку, но у неё не вышло – дальше отступать было некуда – Третьякова упёрлась пятой точкой в край раковины, а под напором Абдулова практически села на неё.
- Что, Третьякова, доигралась? – в глазах Виталия заплясали недобрые искорки.
- Отпусти, идиот, иди к своей Козловой, - с нескрываемой злобой посмотрела на него Лена, встречаясь с его взглядом, прожигающим насквозь.
- А то что? Запустишь в меня ещё каким-нибудь кондитерским изделием? – усмехнулся Абдулов.
- Лучше коленкой. По самому дорогому, - раздражённо отозвалась Третьякова, всё ещё пыталась высвободить руку.
- Попробуй, - хмыкнул Абдулов, продолжая насмешливо глядеть в её растерянное и одновременно возмущённое лицо.
Лена решила не терять времени даром и уже приподняла колено, метив туда, куда и пообещала Абдулову пару секунд назад.
Но он снова оказался ловчее и свободной рукой схватил её коленку и отодвинул обратно, прижав к раковине ещё теснее. Одной рукой держа её руку (которой она всего несколько секунд назад планировала дать ему приличную затрещину), другой рукой он опёрся на раковину, отрезая Третьяковой все пути к бегству.
Сердце Третьяковой пустилось вскачь, ей казалось, что ещё секунда – и она либо проломит раковину, либо попросту…нет, об этом она запретила себе думать. Но Абдулов будто прочитал её мысли. Он, продолжая удерживать её руку одной рукой, а другой – мешать двигаться вдоль раковин, сам не понимая, что делает, наклонился к ней.
Третьякова, чувствуя, как внутри нарастает напряжение, прогнулась ещё дальше, упираясь спиной в зеркало над раковиной. Её поза была жутко неудобной, Лена пыталась пошевелиться, но Абдулов наклонился ещё ближе, полностью лишая её способности двигаться.
Почувствовав его разгорячённое дыхание на своих губах, Третьякова прекратила сопротивляться, понимая, что это бесполезно.
- Мужчина, это вообще-то женский туалет, - взвизгнула какая-то женщина, вышедшая из кабинки туалета и недоуменно уставившаяся на парочку, зажимавшуюся возле раковины.
Абдулов резко отскочил от Третьяковой, будто пробуждаясь от какого-то дурмана, и, бросив в сторону Лены растерянный взгляд, торопливым шагом покинул женскую уборную.

 Отправлено: 18.02.09 21:41. Заголовок: приветики)))всем пас..

приветики)))всем пасибки за комментарии и за "спасибо"))))
вот большаааая продочка жду ваших комментариев, ну, вы знаете... http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Лена простояла возле раковин уже две минуты, старая унять бешеное сердцебиение и успокоить сбившееся дыхание. Голова гудела, будто колокол, по которому ударили наковальней. Что-это-было? – вертелся в голове вопрос. Так и не найдя на него подходящего ответа, Третьякова поплелась в зал клуба.
- О, Ленка, ты куда пропала? – улыбалась Анька, жуя кусочек торта.
- Да так…воздухом ходила подышать, - ответила первое, что пришло в голову, Третьякова.
- В женском туалете?! - усмехнулась Наташа, и, последовав примеру Рудневой, направила в рот очередной кусочек торта.
- Блин, умываться ходила, - придумала новую отговорку Лена, заваливаясь на диван рядом с Нютой.
- Ясно, Абдулов видимо тоже умылся, - со смешком ответила Женька, откидывась на спинку дивана.
- В смысле? - непонимающе взглянула на неё Лена.
- У него все штаны мокрые, - засмеялась Руднева.
- А, ты об этом, - ухмыльнулась Третьякова, заметно повеселев.
Девчонки с интересом посмотрели на Ленино довольное выражение лица, и Женька поинтересовалась:
- Ты в курсе, почему он ходит в мокрых штанах?
- Ага, - засмеялась Третьякова, представив мокрые разводы на брюках Абдулова и его смущение, когда у него спросят что произошло.
- Ооо, расскажи-ка, - загорелись глаза у Рудневой.
- Да тут ничего интересного, - продолжала ухмыляться Лена, вытянув ноги перед собой и облокотившись на спинку дивана, и прислонилась макушкой к прохладной каменистой стене.
- Ну расскажи, - начала канючить Анька, перестав жевать торт.
- Ну просто я случайно вывернула свой торт к нему на брюки, - усмехнулась Ленка, закидывая ногу на ногу. – А штаны мокрые, потому что, наверное, отмыть пытался.
- Ой, случайно ли? – недоверчиво прищурилась Женька, улыбнувшись во весь рот.
Ответ на её вопрос пришёл неожиданно из уст Козловой, невесть откуда появившейся возле их диванчика:
- Ленка, ты чего, обалдела? – возмущенно заявила она, упираясь руками в бока и принимая излюбленную позу «недовольной».
Третьякову возмутило подобное заявление, и она, чуть приподняв голову от стены, вопросительно посмотрела на неё.
- В смысле?
- В том смысле, что ты Виталику вывернула огромный кусок торта прямо на…колени, он теперь в мокрых штанах ходит! Нафига ты начала выделываться? Что он тебе сделал? – продолжала возмущаться прилично подвыпившая барабанщица.
- Слышь, ты, защитница, - угрожающе приподнялась с дивана Третьякова, которую жутко взбесило такое поведение подруги, - если я это сделала, значит у меня были на то свои причины, - твёрдо, но спокойно ответила она, продолжая держать себя в руках, надеясь, что эти придирки Леры вызваны исключительно выпитым алкоголем. Ранетки наблюдали за этой сценой, резко притихнув.
- Ага, причины у неё, - неожиданно едко отозвалась Лера, Третьякова гадала, что за бес вселился в их бывшую солистку, но ту уже понесло: - Ведёшь себя, как дура, а потом жалуешься, что это он такой козёл, а ты сама виновата! Он, между прочем, нормальный мужик, а ты ему проблемы создаёшь!
- Ну надо же, как мы заговорили, - ошарашенно протянула Третьякова, приблизившись к Козловой, не веря своим ушам, - Ну так иди, утешь своего Виталика! До моего появления у тебя неплохо это получалось! – выпалила она, вызывающе посмотрела на неё, не в силах больше сдерживать своё раздражение. Козлова явно перегнула палку, и Третьякова не собиралась больше выслушивать её неожиданные нападки в свой адрес.
- Чтооо? Да пошла ты! – задохнулась от возмущения Лера, поворачиваясь на каблуках и направляясь в сторону диванчика, где сидел Абдулов и курил сигарету, запивая едкий дым красным мартини.
Третьякова молча опустилась обратно на диван и сложила руки на груди. На душе было паршиво. Ранетки недоуменно продолжали смотреть на свою басистку и гадали, чем вызвана такая бурная ссора, но спрашивать Лену ни о чем не стали, понимая, что это сейчас будет явно лишним.

Лена просидела в таком положении ещё несколько минут, но на душе легче не стало. Правой ладонью, упирающейся в карман олимпийки, нащупала пачку, и подумала, что сейчас было бы очень кстати выкурить одну-две сигареты.
Она, не сказав девчонкам ни слова, молча поднялась с дивана и вышла из клуба. Остановившись в гардеробной, попросила у женщины-вахтёра свою куртку, чтобы не мёрзнуть, как в прошлый раз.
Женщина посмотрела на неё с интересом, ей было невдомёк, почему именинница в такой день находится в таком плохом настроении. Лена будто почувствовала интерес со стороны женщины, и ответила на её немой вопрос:
- Хреново как-то, - задумчиво произнесла она, беря из её рук свою чёрную куртку и надевая её.
- Что-то случилось? – осведомилась женщина, стараясь не быть навязчивой.
- В том-то и дело, что я не пойму, что не так. – С досадой ответила Лена, застёгивая молнию на куртке. – Меня кое-что жутко взбесило, и я не выдержала, выплеснула свою злость. А потом поругалась с подругой из-за того, что натворила. Хотя она здесь вроде бы непричём, - сбивчиво пояснила Третьякова.
- Значит надо с ней помириться, - глубокомысленно заметила женщина, задумчиво посмотрев на Лену, как будто догадываясь, что она чего-то недоговаривает.
- Всё не так просто, - отозвалась Третьякова, поражаясь тому, как она сегодня разоткровенничалась с людьми, которые ей не очень то и близки, а что до женщины-гардеробщицы, так вообще незнакомы.
- Это из-за мужчины? – догадалась женщина, наблюдая за реакцией высокой блондинки, чьё имя ей было даже не известно.
- Да, - ответила на автомате Лена, но тут же поправила себя: - то есть нет. Не знаю.
- Тем более. Если даже не знаешь, что заставило тебя поругаться с подругой – то либо разберись в себе, либо просто извинись перед подругой. – Посоветовала женщина, - А лучше и то, и другое.
- Спасибо, - чуть улыбнулась Третьякова, и вышла из клуба в холодную тьму улицы.
Встала возле входа в клуб и подожгла сигарету.
- Интересно, что с Ленкой, удивлённо произнесла Женька, провожая взглядом удаляющуюся Третьякову.
- Просто поверь, у неё была причина, - подала голос Нюта, водя ложкой по опустевшей тарелке.
- Интересно, какая, - заинтересованно повернулась к ней Руднева.
- Она сама скажет, если захочет, - отрезала Нюта, и пошла за очередной порцией торта, чтобы избежать дальнейших вопросов.
Абдулов сидел с каким-то растерянным выражением лица, и допивал свой мартини, когда к нему подошла подвыпившая Козлова и присела рядом.
- Виталь, ты как? – спросила она чуть заплетающимся языком.
Абдулов понял, в чём дело. Козлова сегодня принимала его знаки внимания исключительно из-за того, что была в не совсем трезвом виде, а он, дурак, решил себе доказать таким способом, что ещё может вызвать интерес у молоденькой девушки, так как Третьякова старательно убивала в нем уверенность в том, что он способен привлечь внимание двадцатилетней девушки. Вздохнул, повертел в руках бокал с остатками мартини, ответил:
- Нормально, Лер, - и, почувствовав, как Козлова придвигается к нему поближе, твёрдо произнес:
- Лер, езжай-ка домой. Тебе нужно выспаться, - уже мягче закончил он. Мимо прошёл Мильниченко. Абдулов заметил, как Лера проводила его грустным, но в то же время, жёстким взглядом, и окончательно разобрался в истинных мотивах сегодняшнего поведения Козловой.
Мильниченко, заметив Леру, сделал вид, будто не знаком с ней, и Абдулов подумал про себя «Вот кобель, сломал жизнь девчонке, а теперь сам радуется жизни, козёл». Ему стало жаль её.
- Ладно, ты наверное, прав, - отозвалась поникшая Козлова, и начала набирать номер такси.
- Не надо, - остановил её Абдулов, - Пойдём, я сам тебя отвезу.

Третьяковой казалось, будто внутри как-то резко опустело. Ей было невыносимо противно от того, что между ними с Лерой произошла такая ссора. Обе были не в себе, а Козлова и вовсе была пьяна. «Блин, у неё же такие проблемы, неужели ты не могла вытерпеть, дура, - ругала себя Лена, - она напилась и начала нести чушь, можно было и потерпеть.» Но, как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного – на языке, и Третьякова это прекрасно понимала, поэтому ей было не по себе от того, что Лера так о ней думает на самом деле. Окончательно запутавшись, Третьякова выбросила докуренную сигарету и достала новую. Внезапно дверь позади неё открылась, и она услышала до боли знакомые голоса:
- Давай, я тебя сейчас отвезу, выспишься, а то завтра на съёмки ещё, - произнёс Абдулов, доставая из кармана ключи от машины.
- Спасибо, Виталь, - устало отозвалась Козлова, и, приложив ладонь к гудящей голове, чуть прикрыла глаза.
У Лены внутри похолодело. «Вот козёл, кобель несчастный! То Леру тискает на диванчике, то меня возле раковины зажимает, то теперь куда-то намылился с ней вместе! Блин, ну что за ненормальная реакция, - пронеслось у неё в голове, - ну едут и пускай едут, мне то что?» Но, повинуясь секундному порыву, повернулась к вышедшей парочке и, наткнувшись на отчуждённый взгляд Леры, сказала:
- Виталик, можно тебя на пару слов? – уверенно спросила она, смотря в этот момент на хмыкнувшую Козлову. Лера, не в силах сказать ни слова, чуть пошатываясь, просто продолжила путь к машине Абдулова, а тот, в свою очередь, взглянув непривычно растерянным взглядом на Третьякову, осведомился:
- Хочешь ещё в меня чем-нибудь запульнуть? – равнодушно спросил он, остановившись напротив Лены.
- Ты куда её везёшь? – Третьякова не могла понять, за что она переживает больше – за саму Леру, или за то, что Абдулов запал на Козлову.
- Не твоё дело, - резко отозвался Абдулов, собираясь направиться к машине. Но Лена не дала ему этого сделать, схватив Абдулова за локоть и больно сжав его, всё-таки с физической силой у Третьяковой проблем не было. Абдулов мог запросто вырвать свой локоть из её цепких пальцев, но не стал делать этого, лишь вопросительно посмотрел на неё.
- Очень даже моё, - сквозь зубы процедила Лена. Беспокойство за состояние Леры всё-таки пересилило, и она медленно, по слогам проговорила: - Если хоть пальцем её тронешь…
- То что? – прервал её Абдулов, нахально глядя в глаза Третьяковой. Да что она себе позволяет?! Она ему проповеди читать будет?! Угрожает она, выискалась тут, защитница.
- Лучше тебе этого не знать, - отпустила его локоть Третьякова, презрительно окинув взглядом Абдулова с ног до головы.
- Какие мы грозные, - ухмыльнулся Абдулов, наслаждаясь видом взбешённой Третьяковой, и продолжил: - Так вот. Слушай и запоминай, деточка. Я-буду-делать-то-что-хочу-и-с-кем-хочу. И тебя совершенно не касается моя личная жизнь, - поучительно и пафосно проговорил Виталий, смерив её оценивающим взглядом. – Или ты ревнуешь? – в его голосе явно прослеживалась насмешка.
- Ха, в твоих мечтах. – Фыркнула Лена, и продолжила, перекривляя Абдулова: - Значит так, деточка. Слушай и запоминай. Лера-моя-подруга-и-ей-сейчас-очень-плохо. И если я узнаю, что ты этим воспользовался, то я собственными руками оторву тебе…башку, - едким голосом произнесла она, сложив руки на груди и в привычной манере отставив ногу в сторону.
- Ну-ну, - хмыкнул Абдулов, наслаждаясь тем, как легко ему удалось вывести Третьякову из себя. – Не волнуйся, «подруга», - сделав акцент на последнем слове, произнес он, - Всё с Лерой будет нормально. Домой я её везу, - его тон стал чуть мягче, потому как он видел, что нервы Лены и так на пределе. И, резко вспомнив, что у неё сегодня день рождения, он почувствовал едва уловимый укол совести, что даже в такой день не смог сдержать своё раздражение по отношению к ней.
Вместе с тем он вспомнил то, как она вывернула ему на штаны свой именинный торт а потом пряталась от него в женском туалете. Он посмотрел на слегка смягчившееся лицо Третьяковой - она поджигала сигарету. Перед его глазами тут же промелькнули самые запоминающиеся события этого вечера. Вспышка – он прижимает её к раковине, она оторопело смотрит ему в глаза, стараясь прочесть в них его истинные намерения. Снова вспышка – он чувствует, как закипевшая кровь ударяет в голову и наклоняется к ней. И ещё вспышка – она перестаёт сопротивляться, расслабляется. Пелена, резко застилающая глаза и непреодолимое желание прикоснуться к её губам. И снова вспышка – крик ненормальной тётки, вышедшей из кабинки…мысль, возникшая в голове в тот момент: «Дура, чтоб ты провалилась». Абдулов резко тряхнул головой, прогоняя навязчивые воспоминания.
- Ладно. Позвони, когда она будет дома, чтобы я не волновалась. – Посмотрев куда-то в сторону, спокойно ответила Третьякова, выдохнула дым в воздух. Он снова взглянул на неё и немного удивленно спросил:
- А почему сама не позвонишь, не узнаешь?
- Мы поссорились. – Честно ответила Лена и тут же об этом пожалела, потому как Абдулов спросил:
- Из-за чего?
- Это неважно. – Отмахнулась она, думая в этот момент, что это первый их спокойный нормальный разговор за последние несколько месяцев. – Просто позвони.
- Как скажешь, - неожиданно легко согласился Абдулов, и, повертев ключи на пальце, направился к машине.
Лена, задержав на секунду взгляд на его удаляющейся фигуре, отвернулась, и, выбросив недокуренную сигарету в урну, вошла в помещение клуба.

Пробыв в клубе ещё около сорока минут, Лена засобиралась домой – усталость после перелёта давала о себе знать, и Третьякова, взяв с дивана сумку и попрощавшись с девчонками, направилась к выходу.
Ничего и никого вокруг не замечая, мечтая лишь о мягкой теплой постели и мамином пожелании спокойной ночи, она вышла в габдеробную.
Подойдя к стойке гардеробщицы, Лена попросила у неё куртку, и только сейчас заметила стоящего среди вешалок Абдулова. Удивлёнными глазами наблюдая за тем, как он перебирает куртки, висящие на крючках, как оглядывает пол в поисках чего-то, и как женщина-гардеробщица взволнованно потирает руки, смотря за тем, как Абдулов тщетно пытается что-то найти.
- Что-то потерял? Удивлённо спросила Лена.
Абдулов резко повернулся в её сторону, и ответил:
- Да, телефон посеял. Отвёз Лерку домой, хотел тебе позвонить, и понял, что телефона нет. Я его видимо в куртке оставлял, когда здесь был, а она здесь висела, вот и подумал, что он выпал, когда я куртку забирал, уходя отсюда.
- Сейчас найдём, - спокойно заявила Третьякова, доставая свой телефон. Абдулов подошёл к ней, становясь рядом, собираясь продиктовать свой номер.
Лена догадалась об этом, и сказала:
- Не надо диктовать, у меня есть твой номер, не первый месяц всё-таки вместе работаем, - хмыкнула она.
- Ну так набирай, чего же ты ждёшь, - отозвался Абдулов, глядя на дисплей её телефона.
Третьякова медлила, вспомнив, КАК он записан в её телефонной книге. Она подумала, что сейчас это будет для Абдулова последней каплей. Но он, не дожидаясь, пока Третьякова соизволит нажать кнопку телефонной книги, взял из её рук телефон, и сам начал искать.
Набрал букву «А», чтобы ускорить поиск. Не помогло. Тогда набрал букву «В». Снова мимо. Он удивлённо поднял взгляд на Третьякову, которая непринуждённо ковыряла взглядом дырку в правой стене, сложив руки за спиной.
- Не понял, - недоуменно произнес он, привлекая её внимание к своей скромной персоне.
- Что? – удивлённо взглянула на него Лена, сделав вид, что не понимает.
- Как я у тебя записан? Ни «А» ни «В» не срабатывает, - непонимающим взглядом указал он на дисплей телефона.
- Ммм… - пыталась уйти от ответа Третьякова, потому что прекрасно знала, что правда может оказаться взрывоопасной, и, не выдержав, умыльнулась, представив себе лицо Абдулова, когда он увидит.
- Чего ты ухмыляешься? – возмутился Абдулов, постепенно начиная выходить из себя.
- Ничего, - Лена никак не могла заставить ухмылку исчезнуть с лица.
Абдулов недоверчиво посмотрел на неё, и по памяти набрал собственный номер телефона и нажал кнопку посыла вызова. На экране тут же высветилось: «Трусы в цветочек».
Третьякова не выдержала, и засмеялась на всю гардеробную, когда увидела, как меняется выражение лица Абдулова. Глаза полезли на лоб, а челюсть – в прямо противоположную сторону – к полу.
- Откуда ты… – с застывшей на лице гримасой то ли ужаса, то ли испуга, Абдулов оторвал взгляд от дисплея телефона и уставился на трясущуюся от хохота Третьякову.
Гардеробщица непонимающим взглядом посмотрела на безумную парочку, и, услышав мелодию мобильного телефона, доносившегося неизвестно откуда, вмешалась в эту немую сцену:
- Мужчина, у вас телефон, кажется, звонит, - произнесла она.
Абдулов, постепенно придя в себя от шока, похлопал себя по карманам куртки. Телефона не обнаружил. Но чувствовал, что он звонит совсем близко.
Третьякова, постепенно успокоившись от одного приступа смеха, сдавленно произнесла:
- Абдулов, у тебя, кажется, задница звенит, - снова засмеялась она.
В заднем кармане брюк разрывался мобильник. Виталий чертыхнулся про себя, и, достав его из кармана, удивился, как он не заметил его, когда сидел в машине.
Смерив Третьякову недовольным взглядом, он положил телефон в карман куртки. Но Третьякова так заразительно смеялась, что он не выдержал, и засмеялся сам. Гардеробщица посмотрела на них, как на умалишённых, и села на свой стульчик, взяв в руки журнал.
- А куда ты собралась? – успокоившись, осведомился Абдулов у Лены.
Лена, почувствовав, как поднялось настроение, с улыбкой ответила:
- Домой, куда же ещё.
- Пойдём, я подвезу, - неожиданно предложил Абдулов.
- А, это типа услуга за услугу? – ехидно, но беззлобно спросила Третьякова, - Я помогла тебе найти телефон, а ты меня до дома подбросишь?
- Ага, помогла, - усмехнулся в ответ Абдулов, - Я ещё разберусь, откуда ты узнала про…
Лена снова засмеялась.
- Ладно, пойдём, всё равно метро уже закрыто, а такси я вызвать ещё не успела.
И они, выйдя из клуба, направились в сторону «Mitsubishi» Абдулова.

 Отправлено: 18.02.09 22:42. Заголовок: а вот и продка)) жду..

а вот и продка)) жду ваших отзывов))))

Вставив ключ зажигания, Абдулов завёл машину, и она тронулась с места. Лена расслабилась, сидя в мягком кожаном кресле. Начало клонить в сон, но Третьякова держалась из последних сил.
Они ехали молча вот уже почти полчаса, Лена старательно продолжала бороться со сном.
Абдулов, посмотрев на уставшую именинницу, решил как-то её расшевелить, спросил:
- Так откуда ты узнала? Ну, про трусы… - ухмыльнулся он, смотря на дорогу.
Лена взглянула на него, отвернулась, и, так же глядя на дорогу, ответила:
- Просто как-то раз я в гримёрку вошла не совсем вовремя, ты как раз спортивные штаны на себя натягивал, - ухмыльнулась она, складывая руки на груди.
- Ах, вот значит как, ты ещё и подсматриваешь, - насмешливо присвистнул Абдулов, поворачивая руль.
- Больно надо, - хмыкнула Третьякова, - думаешь, я была вне себя от радости, увидев тебя в трусах? Ошибаешься.
- А…то есть ты предпочла бы без? – снова насмешливым тоном протянул Виталий, улыбаясь во весь рот.
- Придурок, - отозвалась Третьякова, надув губы, но почему-то продолжая улыбаться против собственной воли.
- Знаешь, ничего другого я и не ожидал услышать от тебя, - заявил Абдулов, снова поворачивая руль.
- Ну конечно. Я же такая предсказуемая, - язвительно заметила Лена, продолжая смотреть сквозь лобовое стекло на ночные огни Москвы.
- Я этого не говорил, - усмехнулся Абдулов, - Просто у тебя слишком предвзятое отношение ко мне. Ты меня совсем не знаешь.
- А ты – меня, – немного суховато отозвалась Лена, отворачиваясь к окну.
- Наверное, нужно это исправить, - задумчиво произнёс Абдулов.
Лена осторожно повернула голову в его сторону – неужели ей не послышалось?
- И как например?
- Пока не знаю, но обязательно придумаю, - усмехнулся Абдулов, притормаживая возле подъезда Третьяковой.
- Ну-ну, - хмыкнула Лена, чувствуя, как внутри разливается странное тепло. Она отстегнула ремень безопасности, и, посмотрев на Абдулова сонными глазами, сказала:
- Ладно, я баиньки пошла, до завтра. – И открыла дверь машины.
Абдулов наблюдал как она выходит из машины, и крикнул, пока она не успела закрыть дверь:
- Третьякова, подожди.
- Чего? – в дверном проёме снова показалась светлая макушка.
- Это был единственный раз, когда я надел те трусы, - невпопад сказал Абдулов, как то растерянно изучая глазами насмешливое лицо Третьяковой.
Лену очень позабавила эта его детская попытка оправдаться, и она со смешком отозвалась:
- А что, в остальное время ты носишь трусы с сердечками? – усмехнулась она.
Увидев её искреннюю улыбку, Абдулов перестал понимать, что с ним происходит – он не хотел отпускать её. Но, клятвенно пообещав самому себе, что больше не допустит таких ощущений по отношению к Третьяковой, ответил:
- Нет, с медвежатами. Иди уже, именинница.
Лена ухмыльнулась, и, захлопнув дверь автомобиля, скрылась в темноте подъезда.

Машина Абдулова тронулась с места, и он на высокой помчался по ночной Москве, стараясь хоть как-то проветрить свои мозги после сегодняшнего сумбурного вечера. Завтра съёмки, снова эта суматоха. Всё, как прежде. Но одно он знал наверняка – кое-что всё-таки изменится. Уже изменилось.

- Так, все по местам! – крикнул Арланов. – Свет. Камера. Мотор!
Съёмка очередной сцены любви охранника и завхоза началась, и Ранетки, готовясь к своим сценам, сидели в гримёрке, бурно обсуждая вчерашний праздник.
- Да, девчонки, спасибо вам, - улыбнулась Третьякова, сидя на невысоком диване. – Такого сюрприза мне ещё никто не устраивал.
- Всегда рады, - улыбнулась в ответ Руднева.
- А где Лерка? – удивленно спросила Женя, поправляя вихрь кудряшек на голове.
Сердце Лены болезненно сжалось.
- Не знаю, - ответила Аня, пожав плечами, - должна была уже приехать, по идее…
- Ну, после вчерашнего, я вообще не знаю как с ней общаться…она какая-то странная была… - протянула Наташа.
- Давайте не будем об этом, - вставила Лена, которая не хотела обсуждать эту тему.
- Лен, ну она же на тебя нагло наезжала. – возмутилась Руднева.
- Ань, я ещё раз повторяю: я не хочу это обсуждать. Лера была в таком состоянии, что я бы на её месте может и похлеще что-нибудь выкинула, - твёрдо ответила Лена, и, встав с дивана, вышла из гримёрки.
- Да уж, она могла бы. – сказала Руднева, когда за Третьяковой закрылась дверь.

Несмотря на конец декабря, на улице было по-весеннему тепло, и Третьякова, стоя на школьном крыльце, совсем не замёрзла в тоненьком свитере.
Третьякова курила. Курила и думала. Думала о том, что надо бы поговорить с Лерой, что они вчера обе погорячились, и никакой Абдулов не стоит того, чтобы разрывать такую долгую дружбу. Лена уже почти не обижалась за нападки Козловой вчера вечером.
Но, увидев как к крыльцу школы подъезжает серебристый «Mitsubishi», на переднем сидении которого сидела Лера, Третьякова почувствовала, как внутри снова зажигается недобрый огонёк.
Машина остановилась. Козлова вышла из автомобиля и закрыла за собой дверь. Повернувшись в сторону Лены, она сделала безразличное лицо и собиралась пройти мимо.
- Лер, стой, - уверенно произнесла Лена, выбрасывая сигарету и выдыхая оставшийся дым из лёгких.
- Что? – устало спросила Лера, которая, несмотря на вчерашнее не совсем трезвое состояние, отлично помнила события вчерашнего вечера. «Сейчас начнётся…» - подумала она и сложила руки на груди.
- Поговорить надо, - ответила Лена и, увидев, как по лестнице поднимается Абдулов, взглядом приказала ему идти, не останавливаясь. Он, кажется, понял. Прошёл мимо, не сказав ни слова.
- Лер, короче, ты извини за вчерашнее, я лишнего наговорила, - Третьякова, конечно, понимала, что Лера тоже виновата. Но также она прекрасно знала, что если сейчас будет цепляться за свою гордость, то может попросту потерять подругу.
Козлова смягчилась. Она не ожидала извинений от Третьяковой, и была очень удивлена этим жестом Лены. Кроме того, Лера чувствовала свою вину, и знала, что виновата не меньше Лены, только вот не знала, как извиниться перед ней, но Третьякова сама облегчила ей задачу.
- Лен, - начала Лера извиняющимся голосом, - Ты меня тоже прости. Я не знаю, что на меня нашло…точнее знаю, конечно, - слегка улыбнулась она, - но это не оправдание. Накинулась на тебя…В конце концов это ваше с Абдуловым личное дело, и ваши разборки меня не касаются, - закончила она, опустив руки, и чуть улыбнулась Лене.
- Мир? – протянула ей руку она.
- Мир, - усмехнулась Третьякова, пожимая руку Лерки, а потом обнимая её.
- И ещё, - начала снова Козлова, - я…ну, это…ну, в общем, я к Абдулову приставала, чтобы Серёжу позлить, - попыталась оправдать она своё вчерашнее неадекватное поведение.
- Да ладно, - у Третьяковой, к её собственному удивлению, как будто камень с души рухнул, и настроение резко улучшилось. – Мне вообще по барабану.
- Ага, - хмыкнула в своей привычной манере Козлова, - знаем, плавали. По барабану ей, как же.
- Я тебе серьёзно говорю, - возмущенным тоном отозвалась Третьякова, подняв брови. – Ты походу в Новикову постепенно превращаешься!
Лера усмехнулась и ответила:
- Ой, смотри как бы ты в Кулёмину не превратилась, Ленок… - вздохнув, прищурилась Козлова, и вошла в помещение школы.

-Так, Третьякова, ко мне подойди-ка. – позвал Арланов Лену, стоящую возле входа в спортзал.
- Что, Сергей Витальевич? – спросила Лена, подойдя к режиссёру.
- Вот ваш с Абдуловым сценарий съёмок на сегодня. Сегодня у тебя сцен с Ранетками не будет. Зато с Абдуловым предостаточно. Будем снимать сцены первых трёх серий третьего сезона. – Отчитался Арланов, протягивая две зелёных папки Лене. – Найди Абдулова и отдай ему сценарий, и можете готовиться, через сорок минут у вас первая сцена. Желаю удачи, - подмигнул ей Арланов и удалился.
Лена, не успев ни слова вставить в речь великого и ужасного Арланова, молча пошла искать великого и ужасного Абдулова.
Нашла она его спустя несколько минут, в комнате отдыха актёрского состава.
- Привет, - поздоровалась она, войдя в комнату.
- Привет, - отозвался Абдулов, сидя на диване и заложив руки за голову.
- Вот сценарий на сегодня, - протянула она ему папку и села в кресло, стоящее у стены так, что Абдулов оказался слева от неё.
- Спасибо, а что это ты так далеко села-то? Я не кусаюсь, - усмехнулся он, - диван большой, поместимся, - хлопнул он ладонью по обивке дивана, тем самым приглашая её сесть рядом с собой. – Не бойся, приставать не буду.
Третьякова чувствовала себя до ужаса глупо. Ей казалось, что он одновременно и насмехается над ней, и говорит вполне серьёзно. И она, решив доказать, что ничего не боится, хмыкнула и села рядом с ним.
- А я и не боюсь, - с усмешкой отозвалась она.
- Ну-ну, - промычал Абдулов, листая папку со сценарием, не вчитываясь в содержание написанного, благо времени до съёмки было еще достаточно. А потом, как бы между прочим, добавил: - Ну что, помирилась с Козловой?
- Ага, - откинулась на спинку дивана Лена, всё больше удивляясь спокойному разговору с Абдуловым. Она не привыкла вот так вот запросто с ним разговаривать, что-то обсуждать. Обычно их общение состояло из едких замечаний, язвительных фраз, обидных и даже иногда злых подколов.
- А из-за чего хоть ссорились? – повторил попытку узнать причину ссоры Абдулов.
- Это неважно, - слишком быстро отозвалась Третьякова, напрягшись внутри. Ей было стыдно признаться даже самой себе в том, что она поругалась с подругой из-за этого хмыря.
- Если ты так отвечаешь, то значит из-за мужика, - усмехнулся он, продолжая листать сценарий.
- А даже если и из-за мужика, что с того? – с вызовом отозвалась Лена, внутри у которой начинало зарождаться прежнее чувство потребности в скандале, и она просто мечтала начать ругаться с Абдуловым. Как ни странно и дико бы это ни звучало, но Третьякова вдруг осознала, что от этого человека она привыкла получать бурные эмоции. Пусть даже отрицательные. Но в этом что-то было. От вечных препираний с Абдуловым в её кровь стремительным потоком проникал адреналин, кровь кипела и бежала по венам всё быстрее, заставляя сердце биться чаще, а зрачки расширяться. Она поняла, что просто чахнет без этого выброса адреналина. И ей было просто необходимо любым доступным способом добиться эмоций от Абдулова. И она изо всех сил пыталась его спровоцировать на новый жаркий скандал. Но его, как назло, будто подменили со вчерашнего вечера. Он стал каким-то чересчур спокойным, и единственное, что хоть отдаленно напоминало прежнего Абдулова – это привычная ирония в его голосе.
Он повернул лицо к Третьяковой и удивленно посмотрел на неё, не понимая, чего такого дикого он сейчас сказал, что она так завелась.
- Да ничего, просто интересно, - с нотками возмущения в голосе попытался оправдаться он.
Третьякову так и подмывало ответить ему что-нибудь едкое, но никак не могла придумать, что. Она посмотрела ему в глаза и чувствовала, что нужно что-нибудь ответить, иначе он просто спокойно продолжит листать этот идиотский сценарий.
Абдулов не понимал, что творится с Третьяковой – её глаза лихорадочно блестели, а сама она будто кипела изнутри, и он заметил, что она нарочно пытается его вывести из себя. Встретившись с ней взглядом, он прочитал в её глазах вызов, решительность, и немую просьбу. Только вот он всё никак не мог понять, о чём же просили его её глаза.
- Интересно ему. Мне вот тоже много чего интересно… - протянула Лена, кладя ногу на ногу.
- Например? – с интересом осведомился Абдулов, подняв брови.
- Тебе-то какая разница, - огрызнулась Третьякова.
- Да чего ты такая злая?! – возмутился Абдулов, гонор Третьяковой постепенно начал выводить его из себя.
Третьякова, с удовольствием отмечая про себя, что её попытка вывести Абдулова из себя начинает действовать, продолжила:
- Это не я злая, это вы все слишком добрые, - язвительно отозвалась она, поправляя пояс на джинсах и всё так же сидя рядом с Абдуловым.
- Так что тебе интересно? – снова спросил Абдулов, не оставляя попыток получить ответ на свой вопрос.
- Много чего! – резко ответила ему она. – Например, что заставляет мужиков цепляться за каждую юбку, - презрительно фыркнула она.
- По-моему тебя интересует не это, - хмыкнул Абдулов, заводясь ещё больше.
- А что же? – удивленно спросила Третьякова, повернув к нему лицо.
- Тебя интересует, почему они цепляются за каждую юбку, но не за твою, - вызывающе глядя ей в глаза, медленно произнес Виталий.
Третьякову как током прошибло от возмущения:
- Чееего?! Ты придурок, Абдулов, хам! – и вскочила с дивана, став прямо перед ним так, чтобы смотреть на него сверху – так она чувствовала себя уверенней, ведь он был прав в этом своём предположении.
- А хочешь, я отвечу на твой вопрос? – совсем разошёлся Абдулов, и, не ожидаясь ответа Третьяковой, продолжил, медленно поднимаясь с дивана и становясь напротив неё, чтобы она не смогла почувствовать своё превосходство, возвышаясь над ним. – Потому что для того, чтобы за твою юбку цеплялись, она, как минимум, должна быть на тебе надета! – ехидно продолжил она, - А ты вечно напялишь свои чёртовы штаны и кеды и любуйся на тебя, такую «женственную»!
Лена была зла как никогда. Вот козёл! Ну ничего, она его ещё проучит.
- Да пошёл ты! Только такие мужики как ты западают на девушку только потому, что на ней мини-юбка и ноги от ушей! Ты вообще людей не ценишь как личностей! У тебя только одно на уме! – не на шутку разошлась Третьякова и с ненавистью смотрела ему в глаза, находясь от них в каких-то тридцати сантиметрах.
- А у тебя, Третьякова, только одно на уме: то, что будто у меня одно на уме! – ответил Абдулов, доведённый до предела, - Ты меня совсем не знаешь, чтобы делать такие выводы!
- Я достаточно тебя знаю, я вчера всё прекрасно видела своими глазами, - заявила Третьякова, с удовольствием ощущая, как бешено колотится сердце, наблюдая, как в глазах Абдулова пляшут дъявольские огни.
- Ха, - засмеялся Абдулов, - это ты о Лере? Дура ты, Третьякова! – продолжал насмехаться над ней он, и внезапно поразившая догадка осенила Абдулова. Он приблизился к ней вплотную,и, всё ещё тяжело дыша от резкого выброса адреналина, заявил: - Или ты ревнуешь?
- Иди к чёрту, Абдулов, - метнула ненавидящий взгляд ему в лицо Третьякова и толкнула в грудь обеими ладонями, отстраняясь от его близости.
Она не успела ничего сообразить, как он схватил её ладони и потянул её на себя, резко прижав к своему телу.

 Отправлено: 19.02.09 22:28. Заголовок: Приветики всем!))) с..

Приветики всем!))) спасибо всем за комменты!мне очень интересно читать, что вы думаете по поводу моего фика)) поэтому по-прежнему жду ваших отзывов вот тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871

Третьякова, не ожидавшая такого поворота событий, обезумевшими глазами посмотрела на него и растерянно произнесла:
- Ты что делаешь? Отпусти, - она смотрела ему в глаза и не могла понять, что она там видит – злость, ненависть, страсть или что-то ещё. Находясь так близко к нему, она чувствовала, как колотится его сердце, чувствовала его сбивчивое и частое дыхание.
Абдулов застыл вот так вот прижимая Третьякову к себе, не в силах ни отпустить её, ни позволить себе что-то большее. В висках шумела кровь, мешая здраво мыслить, заглушая голос разума. Во рту пересохло, и, смотря в глаза растерянной Третьяковой, Абдулов думал и хотел только одного – поцеловать её. Прямо здесь и прямо сейчас.
- Не отпущу, - хриплым от напряжения и сухости в горле голосом заявил Абдулов, и развернул Третьякову спиной к стене, от которой они находились на расстоянии полуметра. Лена отступила на шаг, но Абдулов не отпустил её, а лишь крепче прижал к себе.
Лена чувствовала, как её охватывает паника. Глядя в безумные глаза Абдулова, она думала, что неплохо было сейчас сигаретку, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Но Кольцо рук, сжимавшее её тело, не хотело расцепляться, и она при всём желании не могла пошевелить руками. Зато ногами могла. Она попыталась отшагнуть назад, но упёрлась пяткой в стену. Спустя секунду она почувствовала себя прижатой к этой стене спиной и горячее дыхание Абдулова на своём лице.
- Отпусти, - повторила она охрипшим голосом, стараясь перебороть дрожь в голосе и во всём теле.
- Ты меня боишься? – почти шёпотом спросил Абдулов, не понимая, почему не может заставить себя просто разомкнуть руки.
- Нет, - ответила Лена, но голос её выдал – он был какой-то напуганный, растерянный.
- Врёшь, - отозвался Абдулов, наслаждаясь её страхом – он никогда ещё не видел Третьякову в таком замешательстве, он чувствовал, что она – в его власти.
- Проверь, - посмотрела на него Третьякова уже уверенней, уже пожалев о том, что затеяла всю эту взрывоопасную игру. Она чуть расслабилась, понимая, что Абдулов наслаждается её растерянностью и напряжённостью. Она решила поиграть в равнодушие.
- Я ведь и правда могу проверить, - Абдулов видел, что необходимость так крепко держать её уже отпала, и он чуть ослабил «объятия».
- Ну так чего же ты ждёшь? – с вызовом в голосе и в глазах процедила Третьякова, постепенно приходя в себя и унимая бешеный стук сердца.
Абдулов решил больше не медлить, и приблизился к её губам, уже почти прикоснулся к ним, но Третьякова повернула голову в сторону, и он уткнулся губами ей прямо в ухо. Когда он понял, что Третьякова его провела, было слишком поздно: она со смехом вырвалась из его объятий, и чуть ли не бегом направилась к двери.
Абдулов, почувствовав себя полным идиотом, не смог смириться с поражением, и в один большой шаг догнал её и, схватив за запястье, развернул лицом к себе.

Третьякова ликовала – ха, она «сделала» этого придурка! Это было так просто и так эффектно! Уворачиваясь от его неудавшегося поцелуя, она ловко выскользнула из его рук, и помчалась к выходу из комнаты, оставляя Абдулова наедине со своими мыслями. Но он оказался ловчее, чем она думала, и, почувствовав, как его ладонь сжала её запястье, сделала новую попытку вырваться, но она оказалась безуспешной. Один рывок – и она уже напротив него, лицом к нему. Позади закрытая дверь. Осталось добраться до неё и повернуть ручку. Открыть и выйти. Но как это сделать? Абдулов же не позволит снова себя провести. Тогда в голове Третьяковой созрел очередной коварный план.

«Вот она, голубушка, попалась».
- Куда-то собралась? – приторно-сладким голосом спросил Абдулов, злясь на Третьякову за шуточку, которую она с ним сыграла. Ещё чего – какая-то малолетка строит из себя роковую женщину, ха! Он не позволит ей вот так вот просто уйти победительницей.
- Уже никуда, - таким же приторным голоском отозвалась Третьякова, мягко положив свободную ладонь ему на грудь и провела по ней чуть вверх, с удовольствием глядя, как Абдулов обалдело смотрит на неё.
Абдулов свободной ладонью накрыл её ладонь, лежащую у него на груди, и медленно отвёл в сторону, приближаясь к Лене, глядя на неё затуманенными глазами. Третьякова не могла понять, чем они затуманены – ненавистью? Или чем-то ещё?
Но, так или иначе, её план действовал. Она заметила, как он сделал шаг навстречу, всё ещё не отпуская её запястье. Лена шагнула назад, становясь спиной вплотную к двери. Дальше отступать было некуда, да она и не планировала этого делать. Теперь оставалось дело за малым – повернуть дверную ручку незаметно от Абдулова. Но сделать это можно только когда он будет настолько близко, что не сможет видеть её ладоней.
Он приближался. Она не сопротивлялась. Абдулова насторожила резкая «перемена настроения» Третьяковой, но он решил плюнуть на всё, и просто закончить начатое.
Сделав очередной, последний, шаг к ней, он оказался настолько близко, что Лене стало трудно дышать – казалось, что он вдыхает в себя весь воздух, не оставляя ей ни капельки. Он шумно дышал, не отводя от неё глаз, и Третьякова решила, что ещё чуть-чуть, и у неё получится осуществить свой план.

Абдулов наклонился и прикоснулся к её губам, будто пробуя их на вкус. Третьякова почувствовала, что в голове наступает помутнение, и она стала забывать, что всё происходящее – лишь игра. А игра ли? Ленина рука, уже лежащая на дверной ручке, сама потянулась к шее Абдулова, и Третьякова не могла заставить её вернуться в прежнее положение и выскочить из комнаты, как планировала ранее.
Одна секунда и потребность в осуществлении плана отпала, будто его вовсе и не существовало. Только его руки на её талии, пальцы, обжигающие кожу даже сквозь футболку. Только этот поцелуй, горячий и настойчивый, будто самый долгожданный.
Абдулов почувствовал, что у него буквально сносит крышу. Он прижимал к себе Лену, не представляя возможным прекратить этот поцелуй, оторваться от её губ, неужели именно этого ему так не хватало в последние несколько дней? Углубляя поцелуй, он чувствовал, что переходит границу, но руки сами по себе гладили Ленкино тело, и никак не хотели отпускать. А мозг, видимо, разучился подавать команды всему его телу, не позволяя прекратить это безумие.
Лене казалось, что комната вокруг неё закачалась, или это у неё попросту закружилась голова. С энтузиазмом отвечая на поцелуй, она не мгла найти в себе силы закончить его.
Но всё-таки мозг Третьяковой включился раньше, чем мозг Абдулова, и она, чувствуя, что сейчас задохнется от острой нехватки воздуха в лёгких, отстранилась от Абдулова, тяжело дыша и поправляя чуть задравшуюся футболку. Она нервно посмотрела в глаза Виталию, дрожащей рукой взялась за ручку двери и открыла её.
- Ты куда? – растерянно спросил Абдулов, всё ещё пытаясь прийти в себя от произошедшего.
- Проверил? Доволен? – как-то устало произнесла она, и, не дожидаясь его ответа, вышла из комнат, хлопнув дверью. Губы жгло огнём, а руки дрожали как от заряда электрического тока. Голова всё ещё кружилась, но вестибулярный аппарат Третьяковой постепенно приходил в норму, и она отправилась туда, где находила спасение от всех стрессов и проблем во время съёмок – на школьное крыльцо.

Абдулов стоял и никак не мог понять – что это было? Внутри него бушевала какая-то безумная стихия, сочетаясь с глубоким недоумением. Поведение Третьяковой застало его врасплох. Она повела себя так, будто этот поцелуй – лишь часть какой-то игры, неизвестной Абдулову. Он и сам не понимал, что на него нашло. Буря эмоций, завладевшая им, не хотела отпускать и заставляла всё крепче и крепче прижиматься губами к губам Третьяковой, и это не на шутку перепугало мужчину. Простояв в недоумении ещё минуту, он вспомнил, что через полчаса снимают их с Третьяковой сцену, и, всё ещё борясь с внутренним напряжением, открыл папку со сценарием.

Лена торопливо шла по коридору, но видимо, добраться до крыльца в ближайшие десять минут ей было не суждено. По пути её поймала Лера.
- Куда несёшься? – удивленно взглянула на Ленку Козлова.
- Покурить, - немного нервно отозвалась Лена, пытаясь обойти Леру, потому что Третьяковой казалось, что еще чуть-чуть и она умрет от непряжения.
- О, я с тобой, - живенько отреагировала Лера.
- Ты что, ты ж не куришь, - округлила глаза Третьякова, уставившись на подругу.
- С сегодняшнего дня – курю, - грустновато усмехнулась Лера, и они с Леной напару отправились к выходу.

- Ну рассказывай, - заявила Козлова, когда они остановились на крыльце, и Лена начала искать в кармане зажигалку.
- Что? – недоуменно посмотрела на неё Лена, и снова принялась за поиски.
- Ну, что я, совсем слепая что ли? Ты такая нервная выскочила из комнаты отдыха, не просто же так ты бесишься, - спокойно ответила Лера.
- Я не нервная, - угрюмо отозвалась Третьякова и резкими движениями пыталась вывернуть свои карманы, пытаясь найти запропастившуюся куда-то зажигалку.
- Эй-эй, полегче, Третьякова, ты сейчас себе куртку порвёшь, - ошарашено наблюдала за действиями Лены Козлова.
- Да отвалите вы от меня все! – выпалила Третьякова, сама не понимая, что с ней творится – руки не слушались, а голос срывался. Такого с ней раньше не случалось.
Лера совсем обалдела, и, взглянув на сорвавшуюся с места Третьякову застыла на месте, зная, что останавливать её – бессмысленно.
Третьякова подумала, что она, скорее всего, выронила зажигалку во время жаркой сцены с Адуловым, и, как бы это ни было для неё неприятно, всё-таки решила вернуться туда и вернуть зажигалку во что бы то ни стало. Ей казалось, что если она сейчас не покурит, то просто не сможет успокоить свои нервы и с трезвыми мыслями начать работу.
Но не тут-то было. Как только она открыла входную дверь, ведущую в школу, она прямо таки носом уткнулась в чью-то широкую грудь.
- Не это случайно ищешь? – помахал у неё перед лицом зажигалкой Абдулов, к которому уже успело вернуться прежнее самодовольство.
- Именно это, – Раздражённо отозвалась Лена, протягивая руку к зажигалке.
- Так, стоп. Так не пойдёт. Что нужно сказать, Третьякова? – поучительно и одновременно чуть насмешливо спросил Абдулов, не отдавая ей зажигалку, и отводя руку чуть назад, чтобы она до неё не дотянулась.
Козлова, почувствовав себя лишней, спустилась по лестнице и зашагала куда-то в сторону от школы, давая этим двоим продолжить свои разборки.
- Спасибо, - буркнула в ответ Третьякова, начиная закипать.
- Что? Я не расслышал…что ты там сказала? – притворно приложил ладонь к уху Абдулов, продолжая кривляться.
- Спа-сибо, - уже громче и членораздельней повторила Третьякова, готовая сейчас порвать любого, кто помешает ей сделать то, зачем она, собственно, сюда и явилась.
- Нееет, Третьякова. Не это надо сказать, - ухмыльнулся Абдулов, снова повертя перед носом Лены зажигалкой. Лена снова сделала попытку схватить своё сокровище, но снова безуспешно. Метнув ему в лицо грозный взгляд, едко осведомилась:
- А что же тогда я должна сказать, чтобы ты отдал мне эту чёртову зажигалку?!
- Ммм, дай-ка подумать, - «задумчиво» почесал подбородок Абдулов, устремив взгляд вверх. Терпению Третьяковой приходил конец, и он, заметив это, продолжил: - Скажи, что я целуюсь лучше всех, с кем ты когда-либо целовалась, - слегка прищурил глаза он, но при этом не ухмыляясь, а говоря вполне серьёзно.
Лена чуть не задохнулась от возмущения.
- Чегооо? А шнурки тебе не погладить?! - возмутилась она, повысив голос, который звучал хрипло от напряжения и катастрофического недостатка никотина в организме.
- Что слышала. – Невозмутимо произнес Абдулов, сверля её взглядом, а у самого душа металась от макушки к пяткам, и обратно. Что же она ответит?
- Да пошёл ты! – злобно сверкнула глазами Ленка, и отвернулась. Но курить хотелось, а проход в школу загораживал этот голубоглазый шкаф.
- Как знаешь, Третьякова, как знаешь… - протянул Абдулов, нотки насмешки послышались в его голосе.
Третьякова повернулась к нему, он всё так же стоял в дверном проёме и выжидающе смотрел на неё. Он снова потряс зажигалкой в руках и смеющимися глазами смотрел ей в лицо.
- Отдай, - устало попросила Лена, чувствуя, как силы постепенно покидают её и наступает апатия.
- Моё условие остаётся прежним. – Непоколебимо настаивал Абдулов, - так что решай.

 Отправлено: 20.02.09 00:22. Заголовок: вот и продочка) а ко..

вот и продочка)
а комментов очень очень жду тутачки: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Лена подумала, что ни за что не скажет ему этих слов. Ещё чего. Не дождётся. Но Третьякова была уже на грани. Желание получить спасительную дозу никотина постепенно начинало пересиливать гордость.
На горизонте показалась Козлова. Поднялась по ступенькам на крыльцо и внимательно осмотрела парочку, находящуюся в молчаливом противостоянии. Она не понимала ни Абдулова, ни Третьякову – ну что они такие недалёкие-то? Можно подумать, что они просто так ругаются.
- Лен, - нарушила она контакт двух пар глаз, смотрящих друг на друга и испепеляющих друг друга. Третьякова повернулась к Лере, мысленно благодаря её за то, что она пришла, и одновременно ругая за то, что она станет свидетельницей падения её, Лениной, гордости. Абдулов был уже в предвкушении «признания» Третьяковой, и стоял, самодовольно скрестив руки на груди.
Но Козлова не собиралась оставлять подругу в неловкой ситуации и, протянув ладонь Лене, сказала:
- Держи.
Третьякова, увидев, что заботливая Лерка купила ей зажигалку, почувствовала резкий прилив сил, и, взяв зажигалку, произнеся искреннее «Спасибо», тут же подожгла сигарету и, затянувшись поглубже, повернулась к Абдулову и посмотрела в его явно разочарованное лицо.
- Свободен, - самодовольно бросила она и повернулась к нему спиной.
Виталий, не говоря ни слова, подошёл к ней, посмотрел на Лену и положил её зажигалку в боковой карман её куртки, и, поймав её недоумевающий взгляд, мгновенно отвернулся и зашёл обратно в школу.

- Может, зря ты с ним так? – неуверенно спросила Лера, смотря на то, как Третьякова с удовольствием докуривает сигрету.
- Нет, Лер, поверь, я знаю, что делаю, - ответила Лена, не смотря ей в глаза.
- Ну, поступай как знаешь. Просто знай, что Абдулов не так прост как может показаться на первый взгляд. От него можно ожидать всего, чего угодно. – Сказала Козлова, переминаясь с ноги на ногу, поёжившись от легкого ветерка.
- Я уже в этом убедилась, - усмехнулась Лена в ответ.
- Нет, ты не подумай ничего такого. Я не говорю, что он плохой. Просто он как закрытая книга, которая откроется не каждому. – Философски заметила Лера.
- Ага, как в «Гарри Поттере» - нужно потереть корешок, чтобы не кусалась, - засмеялась Лена, доставая новую сигарету. Способность трезво мыслить и иронизировать постепенно возвращалась к ней.
- Может и так, - усмехнулась Лера. Третьякова неисправима, и она это прекрасно знала. Просто Лере хотелось хоть как-то открыть ей глаза на то, что Абдулов не просто объект для злых шуточек, а вполне серьёзный мужчина и неплохой человек. Только вот Третьякова никак не хотела этого понимать.
«Ну, если Магомед не идёт к горе – гора придёт к Магомеду», - подумала про себя Козлова, ловя себя на мысли, что что-то уж больно она расфилософствовалась сегодня, и усмехнулась собственным мыслям.
- Ладно, Ленк, я пошла, мне ещё в гримёрку, - сказала Козлова Лене, задумчиво смотрящей в одну точку.
- Подожди минутку, вместе пойдём, - торопливо отозвалась Третьякова, делая последнюю затяжку и выбрасывая недокуренную сигарету в урну.
Когда Третьякова завершила свой «ритуал», они вместе с Лерой зашли в школу и направились к гримёрке.

- Виталик, сиди не дёргайся, я же работаю, а ты мне мешаешь, - пыталась выполнить свою работу Настя, гримёрша.
- Извини, - пробурчал в ответ Абдулов, сидя в кресле и нервно дёргая ногой.
- Что ты такой нервный?
- Да просто день с утра не задался, - ответил Абдулов, и, чтобы избежать назойливых вопросов, перестал дёргать ногой.
В зеркало он увидел, как открылась дверь и показалась светлая голова Козловой.
- Настюш, можно? – с улыбкой спросила она и вошла в комнату. Вслед за ней внутрь вплелась Третьякова и с безразличным видом упала на диван, безмятежно закинув ногу на ногу. Когда она взглянула в зеркало и наткнулась на сосредоточенный взгляд Абдулова, направленный на неё, на её лице заиграла наглая ухмылка.
Абдулову начинало казаться, что они поменялись ролями. Раньше задирой был скорее он, чем она. Но теперь всё изменилось, и это его ой как не устраивало.
Третьякова подняла брови вверх, не переставая ухмыляться, как бы спрашивая: «Что?». Абдулов едва заметно покачал головой из стороны в сторону, как бы отвечая: «Ничего».

Лера сидела и с упоением рассматривала какой-то журнал, который нашла на журнальном столике. Изредка бросая взгляды то на довольную Третьякову, то на хмурого Абдулова, она думала, как бы сделать так, чтобы они пересмотрели своё отношение друг к другу. Их заинтересованность друг в друге была налицо, это успели уже заметить все – от продюсера сериала до уборщицы на съёмочной площадке. Только вот эта «заинтересованность» проявлялась почему-то в каких-то диких формах. И Козлова мечтала о том, как откроет им обоим глаза на то, как они на самом деле друг к другу относятся. Кое-какие мыслишки уже появились в её хитрющей головушке, и она, не долго думая, заявила:
- Настюш, можешь, пожалуйста, сейчас мне укладочку сделать? А Виталик пусть пока подождёт,а? А то у меня сцена раньше, чем у него и Ленки. Виталь, ты же не против? – протараторила она, причём сказала абсолютную правду – её сцена должна была сниматься раньше, чем сцена Степнова и Кулёминой.
Абдулов вздохнул, и, бросив взгляд на Третьякову, которая тоже взяла какой-то журнал и увлёченно его листала, встал с кресла.
Довольная Козлова уселась в синее крутящееся кресло, и замерла, предоставляя Насте возможность быстро и качественно сделать свою работу.
Абдулов проклинал продюсера сериала за то, что тот не раскошелился и не поставил в гримёрке ещё один диван или хотя бы кресло, и обреченно уселся на другой конец дивана, подальше от Третьяковой. Та, в свою очередь, хмыкнула, не поворачивая головы в его сторону, но в душе смеясь над тем, как он уселся от неё на более чем «пионерское» расстояние. Всё так же рассматривая невидящим взглядом журнал, она насмешливо произнесла:
- Я не кусаюсь.
- Сомневаюсь. – Отозвался Абдулов, усмехнувшись, и сложил руки на груди.
Лена повернула к нему голову и, слегка удивленно посмотрев на него, ответила:
- Это вообще-то не я шантажировала тебя.
- А я и не шантажировал, - усмехнулся Абдулов, - я просто хотел услышать из твоих уст правду.
- А что, если это не правда? – возмущенно отозвалась Лена, - Ты об этом не подумал? Что, если ты – не самый лучший? Тебе такое в голову никогда не приходило? Ах, ну да, как же, я совсем забыла – ты же у нас такой весь из себя крутой и сексуальный! – Третьякова снова пыталась как можно больнее уколоть его, сама не зная, зачем это делает. Просто когда этот человек находился с ней рядом, внутри неё словно загорался какой-то огонь, и, чтобы он не повернул в совершенно ненужное Лене русло, она направляла этот огонь в негативную сторону, пытаясь взбесить Абдулова и получить от этого моральное удовлетворение.
У Козловой челюсть отвисла, она никак не ожидала, что Третьякову начнёт заносить при посторонних людях. «Мда, подруга, похоже, ты реально попала. Причём очень серьёзно и походу давно», - подумала про себя Лера, и в её голове уже складывался преинтересный план.
- Заметь, не я это сказал, - усмешка в голосе Абдулова стала ещё заметнее, и он, понимая, что добился нужной реакции, просто замолчал и взял с журнального столика журнал.
- А тебе и не надо этого говорить, я тебя насквозь вижу, - едко заметила Третьякова, чувствуя, как внутри нарастает желание скомкать чёртов журнал в комок.
- Да ничего ты не видишь, - хмыкнул в ответ Абдулов и отложил журнал в сторону, так и не открыв. – Жаль мне тебя. – И, встав с дивана, вышел из гримёрки.
Третьякова была очень зла – ему её жаль! Интересно, почему? Пошёл к чёрту, придурок. Достал уже своими двусмысленными фразочками! Но она добьётся от него обьяснений, чего бы ей это ни стоило. Осталось только придумать, как в очередной раз поиграть на его нервишках. С этой мыслью она откинулась на спинку дивана и закрыла покрасневшие от перенапряжения глаза.
Абдулову было не по себе. Третьякова не давала ему спокойно жить вот уже второй день. Странно, но раньше её подколы и злые шутки только раззадоривали его и он сталася уколоть её больнее, чем она его. Таким образом они оба получали психологическую разгрузку и оставались вполне довольными своей очередной перепалкой. Но сейчас при каждом её «наезде» у него возникало только одно желание – заставить её замолчать. Но не обидной шуткой или насмешкой. И эти мысли пугали Абдулова как никогда раньше.
Он стоял возле двери гримёрки, облокотившись плечом на стену, за которой находилась Третьякова. Он мог представить, что она сейчас делает – скорее всего сидит, откинувшись на спинку дивана с прикрытыми глазами, одна нога лежит на другой, а майка с каким-то глупым рисунком как всегда задралась до самого пупка. Он явственно представил эту картину и усмехнулся про себя. Ему казалось, что он знает её, как свои пять пальцев, знает, какую фразу в той или иной ситуации может услышать от неё. Но в то же время он понимал, что она для него – закрытая книга. Причём не просто закрытая, а запертая на замок. Тут дверь открылась, и в коридор вышла Лера, уже подготовленная к съёмкам.
- О, Виталь, а что это ты здесь стоишь? Иди в гримёрку, там уже Ленку разукрашивают, а ты следующий, - улыбнулась она, посмотрев на немного угрюмого Виталий, всё ещё подпирающего стену.
- Вот как доразукрасят, тогда и пойду, - хмыкнул он в ответ, чувствуя, как настроение становится всё хуже.
- Ой, ну что ты как маленький? Ну ляпнула она лишнего, ну с кем не бывает. Ты же сам прекрасно знаешь, что у неё язык как бритва – причём режет всё без разбору, - слегка улыбнулась она, похлопав его по плечу. – Не обращай внимания.
- Угу, - буркнул Абдулов, чувствуя, что сейчас наверняка не похож на самого себя.
Лера посмеялась в душе над тем, каким обиженным ребёнком выглядит сейчас Абдулов. Да уж, не ожидала она, что он так отреагирует на Ленкины слова.
- Ладно, я побежала, у меня сейчас сцена. И не забудь, что вас тоже через 20 минут снимать будут! – уже направившись к вестибюлю, через плечо напомнила ему Козлова.
«Точно! – хлопнул себя по лбу Абдулов, - я же ещё сценарий даже не читал!»
Вспомнив, что оставил сценарий на идиотском диване, он нехотя снова зашёл в гримерку.

Третьякова сидела в кресле, и Настя уже колдовала над её волосами – выпрямляла непослушные светлые пряди и укладывала в идеальную причёску. В зеркале она увидела, как открылась дверь, и появился недовольный Абдулов. Ухмыльнувшись, она отвела взгляд, зная зачем он пришёл и зная, что он на неё обиделся, как бы странно это ни звучало.
- Виталик, посиди пожалуйста, я сейчас уже с Леной заканчиваю, - торопливо произнесла Настя, глядя на то, что Абдулов, взяв с дивана зелёную папку, уже куда-то намылился.
- Хорошо, - вынужденно отозвался Абдулов, и, развалившись на диване, открыл папку со сценарием, начиная знакомиться с содержанием первой сцены на этот съёмочный день. Пробегая глазами строчки, он расплылся в довольной улыбке. Это не укрылось от Третьяковой, и она настороженно продолжала изучать его лицо в отражении огромного зеркала.
- «Виктор Михалыч, я была неправа, я вела себя, как дура» – пропищал он, его улыбка стала ещё шире. – «Ладно, Лен, выбрось это из головы. Я понимаю, ты была не в себе, ты была на взводе, я и сам такой», - уже мужественным голосом проговорил Абдулов. – «Вы простите меня, я глупо себя вела. Не нужно было мне вам говорить такие слова. Да ещё при девчонках. Я совсем так не думаю, правда», - снова начал пищать девчачьим голоском он, - «Ладно, проехали, Кулёмина, просто не говори больше так, ты же прекрасно знаешь, что я к тебе…» - тут его улыбка начала угасать.
Третьякова слушала весь этот то ли монолог, то ли диалог, и её настроение медленно, но верно катилось вниз. Блин, ну надо же, ей ещё придётся перед ним извиняться! Блин, как же этот сценарий некстати. Хоть извиняться ей перед Степновым, но перед ней-то стоять будет Абдулов. Вот незадача. Но, услышав последнюю фразу, при цитировании которой Абдулов резко помрачнел, настала очередь Третьяковой расплываться в нахальной ухмылке. Ха, а ведь не всё так плохо! Она ему – извинения, а он ей – признание. Вот и золотая середина. Третьяковой вдруг пришла на ум странная мысль – а с каких это пор она придаёт такое значение обыкновенным репликам героев сериала? Это ведь всего лишь актёрская игра, не более. Она вспомнила, как они с Абдуловым снимали поцелуй во втором сезоне. Как она демонстративно кривилась после отснятой сцены и как Абдулов демонстративно клал в рот ядерно мятную жвачку. Снова на её лице появилась улыбка – воспоминания казались такими далёкими и такими забавными. А ведь тогда всё было не так, как сейчас. Сейчас всё почему-то стало сложнее. Когда это началось – она не могла определить наверняка – то ли после злополучной ночной смс-ки Абдулова, то ли после сцены в женском туалете, то ли после…блин, моментов было столько, что Третьякова уже сбилась со счёту. Но одно она знала наверняка – всё изменилось, и так, как было раньше, уже не будет никогда.

Чёрт. Ну что за невезуха?! Только представился случай поквитаться с Третьяковой, так он ей ещё в чувствах признаваться должен! Точнее не ей, а Кулёминой. И не он, а Степнов. Но это не важно. Важно, что в этот момент перед ним будет находиться Третьякова со своей наглой ухмылочкой на лице! Абдулов сидел и скрежетал зубами, читая сцену дальше, и злясь всё больше. Для полной картины здесь только страстного поцелуя не хватает. «А жаль», - заявил внутренний голос. «Заткнись», - мысленно ответил ему Абдулов, и услышал, как фыркнула Третьякова. Поднял взгляд на неё, заинтересовавшись, что её рассмешило.

Третьякова сидела в кресле и наблюдала за выражением лица Абдулова, читающего сценарий. Водя по строчкам взглядом, он вдруг ни с того ни с сего что-то злостно проворчал, и Лена не сдержалась и фыркнула. Заметив его удивлённый вопрошающий взгляд в отражении зеркала, она ответила:
- Мда, лечиться пора…
- Не понял, - отозвался Абдулов, продолжая удивленно смотреть на её лицо в отражении.
- Вот от этого и лечиться, - усмехнулась Третьякова, улыбаясь во все тридцать два.
- Я не понял, что тебя насмешило, - пояснил Абдулов свою предыдущую реплику.
- Я конечно понимаю, что я для тебя не самый желанный собеседник, но уж лучше всё-таки со мной поговорить, ну, или с Настей, - указала она на девушку, продолжавшую укладывать ей волосы, - чем самому с собой беседы вести, так и до дурдома недалека дорога, - ухмыльнулась она.
И тут до Абдулова дошло, что последнее слово, адресованное «внутреннему голосу», он произнёс вслух. И он почувствовал себя ещё глупее, чем минуту назад. Но он всё-таки не растерялся, и ответил:
- Настя занята, её отвлекать я не хочу, но очень уж хотелось с кем-нибудь умным поговорить, а то как-то не хватает мне в последнее время высокоинтеллектуального общения, - склонив голову набок, отозвался Абдулов, довольный произведённым эффектом – Третьякова тут же поменялась в лице и замолчала. Странно. Третьякова не ответила ему на колкость, это было как-то не в её стиле. И, решив не задумываться над тем, что же сейчас в голове у Третьяковой, он снова уткнулся в сценарий и пытался хотя бы приблизительно запомнить свои реплики.

Услышав его ответ, Лена чуть не задохнулась от возмущения, но решила не продолжать перепалку, иначе бомба замедленного действия внутри неё рисковала взорваться раньше времени. А этого она себе позволить не могла, так как в руках у Насти был горячий утюжок для волос и двигать головой было противопоказано. А Третьяковой казалось, что ещё пара таких реплик, и она вскочит с кресла и врежет Абдулову по…да какая разница, по чему? Главное, врежет. Но, решив отложить свою месть на потом, Лена просидела молча ещё пару минут, пока Настя не закончила укладку.
Тогда Третьякова поменялась с Абдуловым местами, стараясь не смотреть на него.
Он сел в кресло, а Лена плюхнулась на диван, взяла сценарий в руки и пробежала его глазами. Она старалась не смотреть в зеркало, в котором отражалась Абдуловская рожа, хотя чувствовала, что та на неё поглядывает и ухмыляется. Теперь они поменялись ролями – Абдулов ухмылялся, а обиженная Лена заучивала свои реплики.
Настя закончила приводить в порядок Абдулова, и вышла из гримёрки на заслуженный перекур. Тот остался сидеть в кресле, а Лена, вспомнив, что ей ещё нужно переодеться для сцены, поднялась с дивана. Абдулов сидел уже в спортивном костюме, и слегка вертел кресло из стороны в сторону, продолжая изучать взглядом Третьякову, которая что-то искала.
Лена открыла коробку с одеждой – в ней ровной стопочкой лежали привычные клетчатые штаны, красная футболка и белая олимпийка. Она достала всё это «добро» из коробки и выжидающе уставилась на Абдулова, который, как ни в чём не бывало, крутил кресло из стороны в сторону и нагло разглядывал её.
- Чего? – спросил он, заметив, что она чего-то ждёт.
- Мне переодеться надо, - разражённо ответила Третьякова, всем своим видом показывая, что ей противно находиться рядом с ним.
Абдулов хмыкнул:
- Переодевайся, кто ж тебе запрещает.
- Ты что, тугодум? Выйди. – Ледяным тоном отозвалась она, не желая продолжать этот разговор.
- Я никуда не пойду, мне и здесь неплохо, - преспокойно заявил Виталий, совершив поворот на 360 градусов на вертящемся стуле.
- Тогда выйду я, - бросила Лена и направилась к двери.
- А тебя никто и не держит, - Абдулов начал входить во вкус, чувствуя, что Третьякова сейчас взорвётся и от её ледяного спокойствия не останется и следа.
Лена и на это никак не отреагировала и просто вышла из гримёрки. Абудулов удивлённо посмотрел ей вслед. Что на неё нашло? А, впрочем, какая разница. Пусть катится ко всем чертям. Только вот одно ему не давало покоя – что в соседней комнате, комнате отдыха, Третьякова примеряет свой сценический костюм. Он встал с кресла, и ноги, будто сами по себе, понесли его из гримёрки в известном направлении.

 Отправлено: 20.02.09 21:43. Заголовок: Вечер добрый)) благо..

Вечер добрый)) благодарю всех за комменты и "Спасибо"=)) оч вдохновляет)))
а вот и продка, жду ваших отзывов тутачки: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871

Третьякова нервно стянула с себя майку и потянулась к лежащей на диване футболке.
В голове мысли были только на одну тему. «Вот придурок. Козёл. Кобель. Вообще!», - вот такие вот нелестные мысли сейчас крутились у неё в голове по поводу Абдулова.
- Кхе-кхе, - раздалось за спиной.
Третьякова на автомате в панике прижала к себе не надетую ещё футболку. Сердце колотилось с бешеной силой, и Лена повернула голову в сторону, откуда раздалось это «деликатное» покашливание.
- Тебя что, стучаться не учили?! Вали отсюда, - разражено бросила она, по-прежнему не поворачиваясь к нему и прижимая к обнажённому по пояс телу не надетую футболку.
- Это комната отдыха. И она для всех. А в общественные заведения не принято стучать перед тем, как войти – они не являются ничьей собственностью. – Нагло заявил Абдулов, проходя в комнату и заваливаясь на кожаный диванчик в углу комнаты.
- А в общественном туалете ты тоже в кабинку стучаться не будешь? Так и попрёшь, как баран? – едко заметила Третьякова, не спешащая натягивать на себя футболку. Хоть она и была повернута к нему спиной, но ей казалось, что если она сейчас оторвёт майку от груди, то он увидит даже сквозь спину. Глупая, но очень пугающая мысль.
- А вообще-то если человек не хочет, чтобы его застали в самый неподходящий момент, то он запирается, Третьякова. – Логично заметил Абдулов, - Отсюда вывод. Ты специально не заперла дверь комнаты, чтобы я вошёл и увидел тебя в таком виде, - нахально улыбнулся он, складывая руки на груди и опираясь на спинку дивана, продолжая при этом нагло разглядывать её обнажённую спину.
- Выйди, - поцедила она вквозь зубы.
- Не выйду, - беспечно ответил он, протягивая ноги.
- Тогда…
- «Тогда выйду я»? – девчачьи голоском спародировал её недавнюю фразу Абдулов, продолжая довольно ухмыляться. – Ну что ж, удачи.
- Не угадал. Я не выйду. – Произнесла Третьякова, оторвав злополучную футболку от груди, спокойно надела её. Хотя чего стоило ей сыграть видимое спокойствие!
Она повернулась лицом к нему, метнула ненавидящий взгляд в его лицо, думая, что бы такого ему сказать, чтобы он понял, что он – не пуп земли. Но Абдулов опередил её:
- А ведь без майки было лучше, - усмехнулся он, водя по ней оценивающим взглядом.
- Да пошёл ты, - резко ответила Лена, отойдя в противоположную сторону комнаты. Предстояло переодеть штаны. Как это сделать при Абдулове, Лена не представляла. Был, конечно, вариант снова вернуться в гримёрку, но это было уже как-то по-детски, и Третьякова решила немного пощекотать Абдулову нервы.

Виталий сидел на диване и наблюдал за тем, как Третьякова, вытягиваясь в струнку, натягивает на себя футболку, и как красивая спина скрывается под легкой трикотажной тканью. Во рту пересохло, а по спине пробежали мурашки. Абдулову показалось, что в комнате сделалось жарковато, но он продолжал вести себя как ни в чём не бывало. Третьякова повернулась и бросила на него полный презрения взгляд. Что-то внутри кольнуло. Это взгляд заставил желудок неприятно сжаться, но Абдулов стойко вытерпел все эти издевательства собственного организма.
Но дальше Третьякова шокировала его ещё больше – она ушла в дальний угол комнаты, и, как ни в чём не бывало, начала стягивать с себя штаны.
Он даже не пытался заставить себя оторвать взгляд. А если бы даже и попытался, всё равно не получилось бы. Третьякова, будто чувствуя это откровенное разглядывание, подняла голову и насмешливо посмотрела ему в лицо. Абдулов, сам не понимая почему, резко отвернулся, словно малолетний воришка, попавшийся на первой краже. К вискам прилила кровь. Почувствовав, что с ним происходит явно что-то не то, Абдулов снова открыл папку со сценарием, пытаясь хоть как-то отвлечься. Строчки перед глазами расплывались, и смысл читаемых фраз упорно не хотел доходить до его разума. Контрольным выстрелом стала наглая просьба Третьяковой.
- Дай мне, пожалуйста, штаны. Они рядом с тобой лежат, - указала она взглядом на лежащие на краешке дивана клетчатые штаны.
- Что? - Абдулов нервно сглотнул, недоуменно смотря на Третьякову. Она не понимала, чего он медлит, и спросила:
- Я что, непонятно выразилась? – недовольно и в то же время с усмешкой ответила Лена, продолжая стоять в зелёных трусах и уже надетой футболке в углу комнаты. – Штаны подай, говорю.
Абдулов протянул руку к штанам и неуверенно поднялся с дивана, направился к Третьяковой. Приблизился почти вплотную, стараясь держать свои эмоции при себе.
- Для того, чтобы дать мне штаны, совершенно не обязательно ко мне прижиматься, - насмешливо хмыкнула она, отчего Абдулов чуть вздрогнул и чуть отстранился. Но на диван не вернулся.
- Ты что-то ещё хочешь мне отдать? – удивлённо посмотрела на него Третьякова, держа в руках штаны, глядя на то, как Абдулов буквально в двух шагах стоит от неё и изучает её взглядом.
- А ты разве не хочешь меня отблагодарить? – нагловато осведомился Абдулов, чувствуя, что снова приобретает способность более или менее трезво мыслить.
- За что это? – хмыкнула Лена и собралась надеть штаны, уже начиная надевать правую штанину.
- Как это за что? За помощь, - удивленно протянул он, стоя практически в полутора метрах от неё.
- И как же я должна тебя благодарить? – пришла её очередь удивлённо посмотреть на него.
- Ну а ты подумай, - с намёком отозвался он, и сложил руки на груди.
- Ума не приложу, - заявила Третьякова, продолжая натягивать правую штанину на ногу.
- Было бы что прикладывать, - хмыкнул Абдулов в ответ, наблюдая за её реакцией. А реакция не заставила себя ждать:
- Что ты сказал? Это типа намёк на то, что я тупая? – с угрозой в голосе осведомилась Третьякова, перестав натягивать на себя штаны.
- Я этого не говорил, - довольно ухмыльнулся Абдулов – ну наконец-то он снова «на коне».
- А по моему, ты именно это и сказал, - угрожающе протянула Третьякова и продолжила: - Ты что думаешь, ты самый умный, да? Так вот, спешу тебя разочаровать – это не так. И ты меня достал. И благодарности ты от меня не дождёшься. – Заявила она, смотря ему в глаза возмущённым до предела взглядом.
- А я и не собираюсь ждать. Я получу её прямо здесь и прямо сейчас. – Нагло ответил Абдулов, и приблизился к Третьяковой вплотную. Он не мог объяснить ни ей, ни даже самому себе, почему его так тянуло к её губам. Просто тянуло и всё. Ни о причинах, ни последствиях Абдулов предпочитал не думать.


Третьякова судорожно пыталась сообразить, что же ей делать. Она отошла к углу комнаты, он приближался к ней. Она, наполовину голая, стоит сейчас перед Абдуловым, и такой огромный соблазн заехать ему коленом между ног граничил с каким-то внутренним трепетом, будто бы ей не терпелось узнать, что же он будет делать дальше. Хотя она могла догадаться, что. Чувствуя, что он уже практически прижимает её к стене, она собрала всю волю в кулак и возмущённым голосом ответила:
- У тебя что, мания меня к стене прижимать? Тебе не кажется, что ты увлёкся немного? – удивлённо спросила она, глядя, что в его глазах пляшут какие-то странные огни, будто что-то внутри зажгло их в его взгляде. Абдулов не реагировал на её вопросы. Чувствуя, как подкашиваются колени, она сглотнула и продолжила: - Остынь, и дай мне одеться, наконец, - сделала последнюю попытку она.
- А что, если я этого не сделаю? – нагло осведомился Абдулов, кладя руки ей на талию.
Третьяковой показалось, что тело пронзили миллионы тонких иголочек, заставляя приятное тепло проникать в каждую клеточку её кожи.
- Отпусти тебе говорю, - настаивала Лена, понимая, что если он сейчас прикоснётся к её губам, дороги назад уже не будет. А вперёд она идти не готова. Впервые её что-то пугало в жизни. Нет, страх, конечно, присутствовал в её жизни и сознании, как и у всех остальных людей – это был страх за своих близких, за их здоровье и благополучие. Но за себя Третьякова не боялась никогда. Никогда она не боялась неизвестности, будущего, проблем и неудач.
А сейчас её пугала именно неизвестность, неопределённость. Что это за дикое чувстсво, которое возникает в ней, когда он к ней прикасается? Почему ей иногда хочется навалять ему по полной программе, а иногда – прижаться всем телом и не отстраняться? Бред какой-то. Лене казалось, что её разум играет с ней в какие-то странные, жестокие, ненормальные игры.
- Блин, да что ты заладила – отпусти, отпусти? Долг платежом красен, - усмехнулся Абдулов, чувствуя, что от того, как она ему сопротивляется, ему только больше хочется её поцеловать. Блин, ну что за нелепые желания? Абдулов никак не мог разобраться, почему его так тянет к этой девчонке, особенно тогда, когда она заставляет его завестись, выйти из себя, когда провоцирует его и явно наслаждается производимым эффектом. Что ей от него надо? А ещё Абдулову было интересно, почему именно она вызывает в нём такие сильные эмоции. Глупый вопрос. И на него в голове крутился глупый ответ. Но Абдулов не подпускал подобные мысли слишком близко к своему сознанию, боясь столкнуться с этим ответом лицом к лицу. Вместо этого Абдулов предпочитал думать, что это только от того, что у него давненько уже не было женщины. Нет, сами женщины-то, разумеется, были, только вот ни одна в душу не запала, не заставила Виталия запомнить себя, не смогла въесться в память и прорости корнями во все его существо. А Третьякова смогла. Только Абдулов пока отказывался признаться в этом самому себе.
- Руки убери. Я тебе ничего не должна, - членораздельно и более-менее твёрдо ответила Третьякова, уже заметно напрягшись.
- Ну, это как сказать, - усмехнулся он, и приблизил её к себе, обхватив вокруг талии, отчего они оказались лицом у лицу.

Лена чувствовала, что больше не может ему сопротивляться. А хочет ли? Может быть, все её «попытки» сопротивления – ни что иное, как видимость?
- Отпусти меня, по-хорошему прошу, - уже тише сказала она, но в её голосе всё ещё были слышны угрожающие нотки.
- А может быть, я не хочу по-хорошему, - усмешка с лица Абдулова куда-то пропала, он смотрел на неё серьёзно, и даже как-то решительно.
- Я тебя предупреждала, - хмыкнула Третьякова, и со всей силы наступила своей ногой на его ногу. Но, вопреки ожиданиям Лены, Абдулов не шелохнулся, будто и не почувствовал, и только ответил:
- Глупая ты, - и усмехнулся, убирая свои руки с её талии, и, отвернувшись, направился в противоположный конец комнаты.
Третьякову будто током прошибло. Это его «Глупая ты» подействовало на неё так, будто он ей сейчас в любви признался. Не думая, что говорит, она окликнула Виталия:
- Ладно, уговорил.
- Что? – обернулся он и ошарашено посмотрел на неё через плечо. Потом развернулся всем корпусом, и продолжил: - Ты что, серьёзно?
- Серьёзно. Просто не люблю быть в долгу. – Хмыкнула она, делая вид, что ей безразлично то, что она собирается сейчас сделать. Будто бы это часть какой-то сделки. «Господи, дура ты, Третьякова! – кричал внутренний голос, - Ты ещё тупее причину не могла придумать?! И что тебе так резко приспичило?», Лена дала внутреннему голосу команду заткнуться, чувствуя, что ещё немного, и она взорвётся.
Абдулов решил поддержать её «игру», которую, по сути, сам начал, и, не медля не секунды, в мгновение ока оказался возле неё, обхватил руками талию и прижался губами к её губам. Она с энтузиазмом отвечала на поцелуй, прижимаясь к нему всем телом, водя ладонями сначала по его груди, а потом её руки переместились к нему на плечи. Впиваясь пальцами в его кожу, она чувствовала, что Абдулов теряет над собой контроль, и решила, что ещё чуть-чуть, и уже он будет «должен» ей. Глупая игра затянула обоих, но внезапное «деликатное» покашливание кого-то третьего, и, разумеется, лишнего в этой комнате, заставило этих двоих оторваться и отскочить друг от друга практически на метр.
- Эммм, Настя…а что ты тут делаешь? – переводя дыхание и стараясь успокоиться, запинаясь, спросила Лена.
- Ты у меня в гримёрке сценарий оставила, - бросила на диван зелёную папку Настя, и ухмыльнулась. – Простите, что помешала, - снова ухмыльнулась она, собираясь уходить.
- Ааа, спасибо, - Третьяковой стало ужасно неловко от того, что сейчас видела Настя, и Лена была готова сейчас буквально сквозь землю провалиться. Пытаясь хоть как-то оправдать сцену, которую наблюдала Настя полминуты назад, она начала: – А мы тут…
- …плюшками балуемся, - закончил за неё Абдулов, уже прийдя в себя и выглядя достаточно довольным.
Настя фыркнула.
- А вы всегда «плюшками балуетесь» в таком виде? – продолжала она, прекрасно зная, что это не её дело, но она ничего не могла с собой поделать – уж больно комично выглядела сейчас эта парочка.
Лена метнула в его сторону взгляд, в котором можно было прочесть: «Убъю тебя».
Абдулов поймал её взгляд, хмыкнул, м снова повернул голову в сторону гримёрши.
- Ладно, я пойду, - продолжила она, и, уже открывая дверь, посмотрела на Лену и полушутя-полузадумчиво напомнила ей: - Лен, оденься, а то простудишься, - и, усмехнувшись, закрыла за собой дверь.
Третьякова только сейчас вспомнила, что стоит в натянутых только на одну ногу штанах. И то, одна единственная штанина была натянута до колена, и теперь уже Третьяковой точно хотелось удавиться. Да уж, ну и позорище!
- Теперь, надеюсь, мы в расчёте? – осведомилась она, пронзая Абдулова уничтожающим взглядом.
- Пока да. – Усмехнулся в ответ Абдулов, и вслед за Настей покинул комнату.

 Отправлено: 21.02.09 20:48. Заголовок: Пасибки всем, кто чи..

Пасибки всем, кто читает и комментирует!!))))))))
вот и продочка, по прежнему жду-недождусь вас тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Третьякова, проклиная себя, Абдулова , гримёршу и заодно проклятую зелёную папку со сценарием, забытую в гримёрке, нервно натягивала на себя штаны.
Лицо горело, а руки плохо слушались, но она стойко сдерживала свои эмоции, пытаясь не думать ни о чём, кроме предстоящих съёмок.
Справившись с пуговицей на штанах и надев белую олимпийку поверх футболки, Лена вышла из комнаты отдыха и направилась на съёмочную площадку.

Арланов был уже вне себя, когда Третьякова наконец соизволила явиться.
- Третьякова, чёрт побери! Ваша сцена уже должна 15 минут назад начать сниматься! Где тебя носит?
- Извините, Сергей Витальич, я переодевалась. – Буркнула в ответ Лена, проходя на саму площадку перед входом в школу, где должны были снимать сцену извинения Кулёминой перед Степновым за то, что она нагрубила ему в присутствии «Ранеток».
Абдулов, стоящий неподалёку, фыркнул. Конечно, переодевалась она. Врёт и не краснеет.
Третьякова обернулась – Абдулов с нахальным выражением лица смотрел на то, как она пытается оправдаться перед режиссёром. Стало противно. Ей казалось, что он над ней попросту издевается, что он просто мучает её и наслаждается каждой секундой. Её это жутко разозлило, но вида она не показала и постаралась вести себя так будто ничего не произошло.
- Так, готовы? Начинаем, - махнул рукой оператору Арланов и уселся в своё кресло.
Все заняли свои места, и, как только прозвучала команда режиссёра, съёмка началась.

Степнов подходит ко входу в школу. Возле входа стоит Кулёмина и ждёт его.
- Здрасте, Виктор Михалыч, - неуверенно начинает она.
- Привет, Кулёмина. – Как-то безразлично отвечает Степнов. – Чего хотела?
- Извиниться хотела. – Опустив голову, отозвалась Лена.
- Ты меня за этим позвала? – посмотрел куда-то в сторону Степнов.
- Да. –Всё ещё смотрела себе под ноги Кулёмина.
Степнов молчал.
- Виктор Михалыч, я была неправа, я вела себя, как дура, – подняла глаза она и вгляделась в лицо учителя. Правда, уже бывшего учителя.
– Ладно, Лен, выбрось это из головы. Я понимаю, ты была не в себе, ты была на взводе, я и сам такой, - в голосе Степнова просачивались нежные нотки, ну что он мог поделать, если от каждого слова, произносимого этой девочкой, он просто таял, как снег на тёплой ладони.
– Вы простите меня, я глупо себя вела. Не нужно было мне вам говорить такие слова. Да ещё при девчонках. Я… - начала Третьякова, и запнулась.

- Стоп! Третьякова! Ну неужели так трудно выучить такой немудрёный текст? – возмущался Арланов.
- Просто мне трудно говорить неправду, - язвительно отозвалась Лена, не ожидая от себя подобного тона по отношению к режиссёру.
Абдулов недовольно хмыкнул.
- А в чём тут неправда? – удивлённо вскинул брови Арланов.
- Просто он сам виноват. Он провоцирует Лену, зная, что ей трудно сохранять дружеские отношения после того их поцелуя. А он, придурок, только и делает, что провоцирует её! – заявила Третьякова, засовывая руки в карманы.
Настала очередь Абдулова удивляться – он не мог понять, о ком сейчас говорит Третьякова – о Кулёминой и Степнове или о себе и нём, Абдулове? Хотя, подумав, что их отношения к разряду «дружеских» отнести нельзя даже с огромной натяжкой, а говоря о поцелуе, она имела в виду поцелуй Кулёминой и Степнова в конце второго сезона, а не их сегодняшний в комнате отдыха, он решил, что всё-таки она имеет в виду героев сериала. И, к своему удивлению, испытал вовсе не облегчение от этой мысли.
- Ну, кто там прав, а кто виноват, не тебе решать, Лен, - уже мягче отозвался Арланов, видя, что Третьяковой явно не по душе поведение её героини. – Это решать сценаристам. Они написали, а ты, будь добра, сыграй это достойно. Это всё-таки твоя работа, - по-отечески похлопал её по плечу Арланов, и снова уселся в своё кресло.
– Ещё дубль.

- Вы простите меня, я глупо себя вела. Не нужно было мне вам говорить такие слова. Да ещё при девчонках. Я совсем так не думаю, правда, - пересилила себя Третьякова и всё-таки закончила свою реплику.
- Ладно, проехали, Кулёмина, просто не говори больше так, ты же прекрасно знаешь, что... – тут уже запнулся Абдулов. Лена посмотрела на него с удивлением – такого раньше никогда с ним не случалось.

- Стоооп! – унылым голосом протянул режиссёр, - Виталик! Я понимаю, Лена – непрофессиональная актриса. Ну а ты-то что?! Ну неужели тебе тоже так «трудно говорить неправду»? – процитировал Ленкины слова Арланов.
Третьякова напряглась. Что он ответит?
- Неправду – нетрудно. – Неопределённо ответил Абдулов, чуть нахмурившись, будто думая о чём-то, и Третьякова осталась в замешательстве – что он хочет сказать этой фразой?
Арланов, совершенно не вдумываясь в смысл сказанного Абдуловым, просто ответил:
- Ещё дубль. И молите Бога, чтобы он был последним. Иначе вы и первого января на работу выйдете. Ясно?
- Ясно. – Хором отозвались Лена и Абдулов, и посмотрели друг на друга.
- Давай отыграем эту сцену, и спокойно разойдёмся. – Предложила Третьякова, которая резко почувствовала нехватку никотина в организме.
- А я что, против? Мне тоже тут не улыбается проторчать ещё полчаса, снимая то, как ты мямлишь. – Буркнул Абдулов, настроение которого вдруг почему-то резко испортилось.
- Я не буду с тобой сейчас препираться чисто из принципа, - свернула глазами Лена, - скажи спасибо, что мне сейчас безумно хочется курить, иначе бы ты ещё не скоро от этой сцены отделался, уж я-то постаралась бы, - процедила сквозь зубы она, и стала напротив него, готовясь доснимать сцену.
Абдулов лишь хмыкнул в ответ, занимая нужное положение для съёмки.

- Вы простите меня, я глупо себя вела. Не нужно было мне вам говорить такие слова. Да ещё при девчонках. Я совсем так не думаю, правда, - повторила Третьякова свою прошлую реплику.
- Ладно, проехали, Кулёмина, просто не говори больше так, ты же прекрасно знаешь, что я к тебе…ну, в общем, ты мне…ну…люблю я тебя, Лен. – Выдохнул Степнов, засовывая руки в карманы спортивных штанов. Даже несмотря на то, что он больше не работал физруком, изменять своим спортивным штанам он не стал – это была единственная одежда, в которой ему было уютно.
Лена молчала.
- Ладно. Извини. Я пойду. – Не дождавшись от неё никакой реакции на свои слова, Степнов уже собирался уходить.
- Виктор Михалыч, - остановила его Лена.
Степнов обернулся.
- Да?
- Я просто хотела сказать…спасибо. – Ответила она, понимая, что хотела сказать явно не это. Но те слова, которые рвались наружу, так и не смогли сорваться с языка.
Виктор горько усмехнулся:
- Пожалуйста. – И, развернувшись, ушёл прочь.

- Стоп, снято! – сказал довольный Арланов. – Ну вот, так бы сразу! Сыграли здорово, молодцы. Я сам почти поверил, что ты, Абдулов, её любишь. Ну, в смысле не ты, а Степнов, и не Третьякову, а Кулёмину, - поправился, усмехнувшись, Арланов, и продолжил: - А теперь готовьтесь к следующей сцене, снимаем через час. Сценарий у вас есть. Если будут вопросы – я в «кабинете географии».

 Отправлено: 22.02.09 22:39. Заголовок: Всем добрый вечер)))..

Всем добрый вечер)))) вот следующая часть моего фика)) надеюсь, понравится))
ваших отзывов, как и прежде, с огромным нетерпением жду здесь: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


-Да, Лер, прикинь, я сама не ожидала. Я когда увидела, чуть в дверях прям не грохнулась. Вообще, так смешно было, я еле сдерживалась, чтобы не заржать!
- Да не гони, этого быть не может! Я никогда и ни за что в это не поверю, - во все глаза смотрела на болтливую гримёршу Козлова.
- Да говорю тебе, они целовались, да ещё как! – ухмыльнулась Настя, припудривая лицо Козловой, готовя её к следующей сцене. – А Третьякова вообще полуголая была, - продолжала свой рассказ она.
Лера уже пыталась подобрать свою челюсть с пола, но не тут-то было – известие о поцелуе её не просто удивило, а даже ошарашило. Но когда Настя сказала, что Третькова при этом была полураздета, то у Леры просто глаза на лоб полезли. Нет, Настя определенно врёт.
- Нет, этого быть не может, - всё ещё не могла поверить Козлова, и, увидев, что Настя закончила её гримировать, встала с кресла.
- Ну, не хочешь – не верь, - обиженно надула губы Настя. – Зачем мне врать-то?
- Ладно, - успокоилась Лера, - предположим, что всё так и было. Как они отреагировали на то, что ты была свидетельницей их пылкого поцелуя? – сложила руки на груди Лера, пытаясь представить себя на месте Насти в тот момент.
- Они отпрыгнули друг от друга, будто ошпаренные, - улыбалась Настя, - Ленка выглядела такой напуганной, и стояла без штанов, - засмеялась она.
- Блин, ну и дела, - почесала затылок Лерка, думая, что же делать в этой ситуации. Болтливая Настя может растрезвонить всё это всей съёмочной группе, и тогда ни Лене, ни Абдулову спокойной жизни не будет. Если конечно всё это - правда. – Значит так, - начала Лера, - Если всё, что ты мне сейчас рассказала – правда, то держи язык за зубами, - твёрдо сказала она. – Если хоть один человек узнает, то у Ленки могут появиться проблемы. А ей они не к чему. Ясно? – предупреждающе посмотрела на гримёршу Лера.
- Я нема как рыба, - скрестила руки перед собой Настя, показывая, что никому ничего не скажет.
- Вот и ладушки. – Задумчиво отозвалась Козлова. О чём она думала в тот момент, Настя и догадываться не могла.

Третьякова почти выкурила свою сигарету, и оглянулась по сторонам – аппаратуру уже благополучно унесли, и во дворе школы она была одна. Абдулов тоже куда-то смылся, и это было даже к лучшему. Лене не хотелось ни о чём ни с кем говорить, а уж тем более спорить. Носом втянув холодный предъянварский воздух, она поправила края куртки и достала ещё одну сигарету. Послышались шаги за спиной. Третьякова не хотела поворачиваться, потому что догадывалась, кто это может быть.

- Лен, - тронула её за плечо чья-то рука.
- Лерк, ты чего здесь делаешь? – облегчённо обернулась Третьякова, услышав голос подруги. – У тебя же сцена скоро снимается.
- Подождёт сцена, - улыбнулась Козлова, и, чуть поёжившись от холода, продолжила: - Что там у вас с Абдуловым произошло? – хитро посмотрела на Лену она.
- Ничего, - приподняла брови, изображая удивление, Третьякова, сердце которой вдруг пустилось вскачь. Интересно, почему Лера задаёт ей этот вопрос? Неужели Настя уже успела разболтать?! «Блин, ну и дура же ты, Третьякова! Как ты раньше об этом не подумала? Конечно, она проболтается, ей-то что? Это же не Настя стояла без штанов и страстно зажималась с Абдуловым! Блииин, что же теперь делать? Как Лерке в глаза смотреть?» - все эти мысли вихрем кружились в голове Лены, и ей стало не по себе от того, что же ей сейчас скажет Лера.
- Ну кому ты лапшу на уши вешаешь, Лен? – легко улыбнулась Лерка, но решила не говорить Лене, что знает про их с Абдуловым развлечения в комнате отдыха. – Вы как-то притихли оба…
У Третьяковой отлегло от сердца. Не знает. Спасибо, Господи. Лена облегченно вздохнула и ответила:
- Не знаю, просто настроения нет. У него, видимо, тоже, - хмуро сказала Третьякова и подожгла сигарету.
- Нет, между вами определённо что-то есть, - начала Лера, и, заметив, что Третьякова уже было открыла рот для озвучивания бурных возражений, прервала её: - Только вот не надо мне говорить, что мне показалось, что я сама всё придумала, а вы такие невинные овечки, просто-напросто цапаетесь из-за исключительной неприязни друг к другу, - улыбнулась она.
- Но так и есть, - возмутилась Третьякова, прекрасно понимая, что врёт сейчас не только Лерке, но и самой себе.
- Ладно. Как хочешь. Это твоё дело, Ленок. Но попомни мои слова – я ещё прокричу своё «Горько!» - расплылась в обворожительной улыбке Лерка, и, увидев, как Третьякова замахнулась, чтобы отвесить ей шуточный подзатыльник, увернулась и продолжила: - Слушай, Ленк, а давай вспомним старые добрые времена, и посидим сегодня в «Васаби», а? – продолжала улыбаться она, и плечом пихнула Третьякову.
Третьякова вспомнила, как они всей группой раньше собирались, и убивали свободные вечера в любимом суши-баре в самом центре города. Хорошо было. Спокойно. Тогда казалось, что ничто не сможет разрушить их коллектив, их дружбу, их группу. Стало как-то грустно на душе, но несмотря на эту внезапно нахлынувшую грусть, Лена, вспомнив времена, когда всё было так безоблачно и весело, ответила:
- А давай, - улыбнулась Третьякова, делая очередную затяжку.
- Вот и ладушки, - улыбнулась в ответ радостная Лерка, и побежала в школу, на съёмки. А в её светлой ангельской головке кружились безумно приятные и, как ей самой казалось, гениальные мысли.

Постояв ещё пару минут на улице, Лена вернулась в здание школы.
Основательно замёрзнув в олимпийке, она зашла в теплую гримёрку и наткнулась на немного хитрый Настин взгляд. Третьякова вздрогнула, вспомнив события получасовой давности, и постаралась сделать вид, будто бы ничего не произошло. Настя, видимо, решила ей подыграть, и никаких лишних вопросов не задавала.
Лена молча опустилась на диван, закинув ногу на ногу, и открыла папку со сценарием. Перелистала ту страницу, которую они отыграли, и начала читать.
Ага. Это сцена из второй серии. Интересно, что там новенького подкинули им сценаристы.

«Квартира Кулёминых. Лена сидит за компом, Наташа – рядом, а дед в гостиной работает на ноутбуке. Звонок в дверь.
- О, Виктор, проходи, - улыбается дед, ещё не знающий о том, что Степнова уволили из школы. Когда Виктор был у него в прошлый раз, было как то не до этого – они обсуждали фильм с режиссёром.
А сегодня как раз выдался подходящий момент, чтобы объяснить Петру Никаноровичу сложившуюся ситуацию.
Лена не выходит из комнаты, не желая видеться со Степновым.
Степнов объясняет деду всё, начиная от того, что Гуцул догадался о том, что он, Виктор, любит Лену, и заканчивая тем, что уволился. Точнее, что ему пришлось уволиться.
Бла-бла-бла…разговоры, разговоры…Дед, конечно, не одобряет Степнова, но в целом реагирует вполне адекватно.
Лена перелистала эту страницу. О, вот, сцена разговора Кулёминой и Михалыча.
Лена вышла на кухню налить себе и Наташе чаю. Возвращаясь в комнату, сталкивается в дверном проёме кухни со Степновым.
- Лен, - начинает он.
- Здрасте, Виктор Михалыч. Дайти пройти. – Равнодушно произносит она, пытаясь обойти бывшего учителя с двумя кружками чая.
- Лен, - снова начал он.
- Ну что «Лен»? Я уже 17 лет «Лен»! Пройти дайте, говорю, - уже грубее ответила Лена, делая очередную попытку пройти.
Степнов случайно двигается в ту же сторону, что и Лена, и она, не сумев удержать кружки в равновесии, проливает на него обе кружки «кипятка».

«Ага, а вот это уже интересно», - улыбнулась про себя Третьякова. Следующая сцена будет повеселее предыдущей.

«Степнов отпрыгивает от неё, а Кулёмина, поняв, что у Виктора будет ожог, пугается, резко хватает его руку, и начинает дуть на неё.
Степнов быстро оправляется от болевого шока и ошеломлённо смотрит на переполошившуюся Ленку. Она, заметив, что он замер, поднимает на него глаза.
- Простите, Виктор Мих…алыч, - чуть запинается она, встретившись с ним взглядом, всё ещё не отпуская его руку.
- Ничего, Лен, - тихо отвечает он, по-прежнему не двигаясь. Внутри он чувствует, как по телу разливается нежность, но не позволяет себе даже прикоснуться к Лене. Он и так уже слишком много натворил, и сам всё испортил.
Только вот Кулёмина, по всей видимости, забыла все его пригрешения в эту секунду, и, не отрывая взгляда, отпустила его руку и спросила:
- Вам очень больно?
- Терпимо, - всё так же тихо отвечает Степнов, затуманенным взглядом смотря в глаза Лены.
Кулёминой становится не по себе, и она, тряхнув головой, прогоняет невесть откуда взявшееся временное помутнение рассудка, и снова пытается обойти физрука. Мимолётное касание его руки к её талии – и Лена резко поворачивает лицо к Степнову.
Тот, прочитав в её взгляде немую просьбу, отворачивается, и отвечает:
- Извини. Наверное, мне лучше здесь не появляться, когда ты дома.
- Может быть. Да, наверное, так будет лучше, - сухо отвечает она, и скрывается за дверью своей комнаты.»

Дочитав план этой сцены, Третьякова поморщилась – хотелось плеваться. Ну что за сопли-слюни опять? Блин, достал уже этот сериал! И этот сюжет. И Кулёмина эта, почему-то резко ставшая мямлей. Всё достало. И Третьякова, брезгливо бросив сценарий на диван, вышла из гримёрки, а вслед ей устремился недоуменный Настин взгляд.

 Отправлено: 23.02.09 01:32. Заголовок: Что-то активность па..

Что-то активность падает...комментов маловатенько...
всё ещё скромно надеюсь на них от вас тута: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Виталий уже почти минуту умывался холодной водой. Голова гудела, а в висках невыносимо пульсировало. В горле почему-то началось странное покалывание, и Абдулов чувствовал, что его начинает знобить. Не найдя разумного объяснения своему состоянию, он вышел из ванной комнаты и направился учить свою роль.
Зайдя в комнату отдыха, он уселся на диван и открыл папку со сценарием. Прочитав содержание следующей сцены, он поёжился, будто от холода. Не понятно, вроде бы все окна закрыты, отопление в норме, а тело почему-то чувствует какой-то необъяснимый холод. Третьякова в комнате отдыха не появлялась, и Абдулов сумел сосредоточиться и выучить свою роль до последней буковки.
Так и не столкнувшись с Леной на протяжении всего часа, он вышел из комнаты и направился в «кабинет географии», чтобы уточнить время отбытия на «квартиру Кулёминых» для снятия сцены.

Вместо того, чтобы добросовестно учить свою роль, Третьякова весь час просидела на подоконнике, глядя на декабрьское небо, из которого уже давно срывались капли дождя. Сначала совсем мелкие и редкие, а теперь уже массивные и частые. Оперевшись макушкой о стену, она болтала ногой, свисавшей с подоконника, и молча смотрела на серое хмурое небо. Настроение сейчас было под стать погоде – вдруг напала резкая апатия, пропало желание что-либо делать и вообще о чём-нибудь думать. Но одна мысль всё-таки закралась в голову светловолосой басистки – интересно, а что сейчас делает Абдулов? Эта мысль возникла как бы сама собой, и Лена, заставив себя отключиться от всего происходящего и произошедшего сегодня. Всё – ерунда, всё – ничего не значащая актёрская игра, глупое соревнование в остроумии, и не более. Кто кого переплюнет. Он делал всё назло ей, стараясь удивить её какой-нибудь новенькой выходкой. Она не отставала. Но не заигрались ли они? Ведь сегодня они попали в настолько провокационную ситуацию, а всё из-за их глупых замашек и попыток утереть нос друг другу.
Поболтав ещё немного ногой, и посидев на подоконнике с закрытыми глазами, она оторвала голову от стены и посмотрела на наручные часы – чёрт, уже давно пора идти к Арланову за дальнейшими распоряжениями по поводу съёмок в квартире Кулёминой.

- Виталик, ты езжай на своей машине, а мы Третьякову подбросим. Потом из квартиры можешь сразу домой ехать, а то ты что-то неважно выглядишь, - говорил Арланов Абдулову, когда к ним подошла Лена.
- О, Лена, вот и ты, - заметил её появление режиссёр и продолжил: - Значит так, сейчас едем на квартиру, а потом можете разъехаться по домам, я решил вас не мучать сильно в первый-то день, - улыбнулся он, и Третьякова сразу поняла – их режиссёр уже куда-то намылился, потому и сократил рабочий день. Ну да, с понтом он так о них заботится. Хитер, собака. Третьякова усмехнулась про себя, но вслух ничего не сказала.
- Как скажете, Сергей Витальич, - отозвалась она, мимолётно бросив взгляд на Абдулова, который стоял рядом с Арлановым и тёр большим и указательным пальцами веки. Было видно, что он устал. Только вот отчего? Вроде бы и не работали сегодня толком. Лена решила не придавать этому значения и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направилась к машине съёмочной группы.

Добравшись до места съёмок, группа начала выгружать оборудование, а Третьякова поднялась в квартиру. Под дверью уже ждал Абдулов, сидя на корточках и оперевшись головой о дверь.
- Ты уже тут, - равнодушно бросила Лена, преодолевая последнюю ступеньку и оперлась на противоположную стену.
- Как видишь, - тихо отозвался Абдулов, продолжая сидеть в той де позе, с закрытыми глазами. Голова болела нестерпимо и каждое Ленино слово отдавалось в его мозгу глухим набатом. Снова потерев воспалённые глаза пальцами, он поднялся с корточек и выпрямился. Третьякова посмотрела на него с интересом – почему он такой притихший? Да и выглядит как-то устало, если не сказать болезненно.
Ничего не ответив, Третьякова просто сложила руки на груди и молча ждала, когда поднимется на грузовом лифте съёмочная группа.

Зайдя в квартиру, актёры и остальной персонал занялись каждый своим делом – кто повторял слова своей роли, кто устанавливал лампы и камеры.
Наконец всё было готово, и началась съёмка разговора Степнова и Кулёмина-старшего.
Третьякова наблюдала за Абдуловым и пыталась понять, что же в нём изменилось – он стал каким-то другим, - вялым, безжизненным, апатичным. Лицо его было бледным, а губы – ярко-красными.
Когда сцену досняли, началась подготовка к их с Леной сцене.
Третьякова в последний раз пробежала глазами свои реплики и заняла своё место на кухне.
Съёмка началась.

Возвращаясь в комнату, Кулёмина сталкивается в дверном проёме кухни со Степновым.
- Лен, - начинает он. **«Глаза потухшие – вот что нём изменилось,» - подумала про себя Третьякова, глядя в глаза «учителю», как требовал сценарий, держа в руках две кружки с чаем.**
- Здрасте, Виктор Михалыч. Дайти пройти. – Равнодушно произносит она, пытаясь обойти бывшего учителя с двумя кружками чая.
- Лен, - снова начал он.
- Ну что «Лен»? Я уже 17 лет «Лен»! Пройти дайте, говорю, - уже грубее ответила Лена, делая очередную попытку пройти. **«Натурально играет, - пронеслось в голове у Третьяковой, - я даже сама почти верю его поникшему взгляду и вкрадчивому голосу».**
Степнов случайно двигается в ту же сторону, что и Лена, и она, не сумев удержать кружки в равновесии, проливает на него обе кружки «кипятка».
Степнов отпрыгивает от неё, а Кулёмина, поняв, что у Виктора будет ожог, пугается, резко хватает его руку, и начинает дуть на неё.
Степнов быстро оправляется от болевого шока и ошеломлённо смотрит на переполошившуюся Ленку. Она, заметив, что он замер, поднимает на него глаза.
- Простите, Виктор Мих…алыч, - чуть запинается она, встретившись с ним взглядом, всё ещё не отпуская его руку. ** «Чёрт, у него же температура! Рука раскалённая просто,» - заметила про себя Третьякова, держа руку Абдулова в своей.**
- Ничего, Лен, - тихо отвечает он, по-прежнему не двигаясь. Видно, что он хочет к ней прикоснуться, но сдерживается.
Только вот Кулёмина, не отрывая взгляда, отпустила его руку и спросила:
- Вам очень больно?
- Терпимо, - всё так же тихо отвечает Степнов, затуманенным взглядом смотря в глаза Лены.
Кулёмина тряхнула головой, прогоняя невесть откуда взявшееся временное помутнение рассудка, и снова пытается обойти физрука. Мимолётное касание его руки к её талии – и Лена резко поворачивает лицо к Степнову.
** Горячая рука прикасается к её коже. Кажется, что на теле остаётся невидимый ожог. Он болен. И Третьякова, окончательно убедившись в этом, встревожено посмотрела в лицо Абдулову. Почему-то её так и подмывало сейчас укутать его в тёплое одеяло и напоить чаем с малиной. Но Арланов воспринял этот взгляд Третьяковой, как бесподобную актёрскую игру, и остался доволен. Абдулов, видимо, тоже не заметил, что Третьякова волнуется.**
Тот, прочитав в её взгляде немую просьбу, отворачивается, и отвечает:
- Извини. Наверное, мне лучше здесь не появляться, когда ты дома.
- Может быть. Да, наверное, так будет лучше, - сухо отвечает она, и скрывается за дверью своей комнаты.
- Снято! – прозвучала наконец долгожданная фраза Арланова, а затем его восторженный возглас: - Ребят, ну вы даёте! С одного дубля сняли! Вот всегда бы так! Чтобы завтра мне точно так же работали, - погрозил им пальцем режиссёр.
Абдулов, слегка усмехнувшись, направился в комнату, за курткой, желая сейчас только одного – поскорее сесть в машину и добраться до дома. В глазах то темнело, то рябило. Чувствуя всем своим крепким организмом дикую усталость и слабость, он, слегка пошатываясь, вышел из квартиры и спустился к машине.

Лена видела, в каком состоянии Абдулов вышел из квартиры. Повинуясь внутреннему голосу, она сняла свою куртку с вешалки и спустилась вниз, где Абдулов уже пытался вставить ключ в дверцу машины, уже в третий раз промахиваясь.
- Чего буянишь? – чуть усмехнувшись, осведомилась Лена, глядя на то, как рассеянный Абдулов тщетно пытается сфокусировать взгляд на маленьком замке.
- Тебе какая разница, - спокойно ответил Абдулов, справившись, наконец, с непослушным замком.
- Да мне-то без разницы. Машину жалко, - усмехнулась снова она, и, обойдя машину, остановилась рядом с Абдуловым.
Абдулов только хмыкнул, чувствуя, что тело постепенно отказывается повиноваться мозгу, и силы покидают его. Он уже собирался опуститься на водительское сиденье, но Третьякова выставила руку, оперевшись ладонью о крышу его машины, мешая ему попасть в салон.
- Я сама тебя отвезу, - тоном, нетерпящим возражений, заявила Третьякова и протянула руку – Давай ключи.
- Ты что, совсем, Третьякова? – удивлённо посмотрел на неё Абдулов, не понимая, чего она к нему привязалась. Неужели просто нельзя оставить его в покое, хотя бы из-за его никуда негодного состояния. А она тут ещё выделывается. – Не дам я тебе ключи, я сам прекрасно домой доеду.
- А я не дам тебе в таком состоянии самому вести машину. Права у меня есть, так что будь спокоен. Садись, - она сама ухитрилась выхватить ключи у него из ладони и по-хозяйски залезла в салон.
- Господи, да делай ты, что хочешь, - махнул рукой Абдулов, чувствуя, что не в состоянии сейчас пререкаться с ней, и, обойдя машину, уселся на переднее пассажирское сиденье.

 Отправлено: 23.02.09 19:49. Заголовок: Всем приветик)))) сп..

Всем приветик)))) спасибки за комменты и "Спасибо")) всё ещё жду их тутачки ;)
http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


Ехали молча. Лена сосредоточенно наблюдала за дорогой и вела машину. Абдулов, оперевшись горящим лбом о прохладное стекло окна, видимо, спал, тяжело дыша.
Третьякова повернула голову в его сторону – он выглядел таким беспомощным сейчас. Странно было видеть его таким. Кто бы мог подумать, что такая язва и придурок, как Абдулов, может казаться таким беззащитным. Усмехнувшись про себя, Лена перевела взгляд на дорогу. И только сейчас до неё дошло, что она не знает, где живёт Абдулов. К себе его везти было нельзя – дома родители, было как-то неловко. Поэтому она слегка потормошила его за плечо.
- Ммм? – промычал Абдулов, разлепляя воспалённые веки.
- Адрес говори, - коротко ответила Лена, глядя на дорогу.
- Чей? – спросонья тормозил Абдулов.
- Ну не мой же, - отозвалась Третьякова, - Свой я и сама знаю. Где живёшь, спрашиваю?
- А, - понял Виталий, садясь ровно в кресле, и назвал адрес.
Больше они ни о чём не говорили.
Подъехав к его дому, Третьякова первая вышла из машины. С неба всё ещё капал дождь, но не такими крупными каплями, как два с половиной часа назад. Погода нагоняла тоску, и Лена посмотрев на серое небо, ждала, пока Абдулов соизволит выйти из автомобиля.
Он выглядел не хуже, чем полчаса назад, когда она садились в его машину, но и не лучше.
Обойдя машину, он обошёл её спереди и подошёл к Третьяковой, и, протянув руку к ней, чтобы получить обратно свои ключи от машины, сказал:
- Спасибо, что подбросила. Мне уже гораздо лучше.
Третьякова посмотрела на него с недоверием – по нему не скажешь, что лучше. Глаза, красные от температуры, бледное лицо, ярко красные горящие губы говорили об обратном, и Лена, не долго думая, ответила:
- Меняю ключи от твоей машины на ключи от твоей квартиры.
- Чего? – недоуменно отозвался Абдулов.
- Я тебя домой должна доставить в целости и сохранности, а то у нас ещё завтра сцена, и я не планирую выслушивать упрёки Арланова в одиночестве, - отрезала она, сама не понимая, почему так печётся о его здоровье. Просто в ней сработал какой-то инстинкт, и ей стало жаль этого болвана.
Абдулов пожал плечами и чуть вздрогнул – видимо, сказывался озноб, который не прекращался вот уже почти три с половиной часа. Он молча отдал ей ключи от своей квартиры и пошёл в сторону подъезда. Решительная Лена пошла за ним.
Они с Леной зашли в подъезд и поднялись по лестнице.
Всё в абсолютной тишине. Они ни о чём не говорили, потому что знали, что их разговоры никогда ничем хорошим не заканчиваются.
Подойдя к двери, Лена вставила ключ в замочную скважину, а Абдулов стоял, оперевшись плечом о стену возле двери. Замок никак не хотел открываться, и, когда Лена уже вторую минуту мучалась с ключом, пытаясь повернуть его в замочной скважине, Абдулов приоткрыл глаза и едва заметно усмехнулся.
- Чего смеешься? Замок у тебя идиотский, - проворчала Третьякова, продолжая издеваться над дверью.
- А ты попробуй посильнее дверь придавить, она у меня с характером, - ответил Абдулов, продолжая с усмешкой глядеть на пыхтевшую Третьякову.
- Может хватит надо мной издеваться? Лучше бы помог, пациент. – Буркнула Лена, и ощутила, как на её руку сверху ложится горячая мужская ладонь. По телу пробежал электрический ток, эхом отдаваясь в кончиках пальцев.
Абдулов, похоже, заметил это, но ничего не сказал. Продолжая держать свою ладонь поверх её ладони, сжимающей ключ от двери. Другой рукой он надавил на дверь. Ту руку, которой держал Ленину ладонь, повернул вправо, и дверь послушно открылась. Лена не чувствовала ключа, который находился в её руке. Казалось, что все рецепторы отказали, чувствуя жар ладони Абдулова. Он убрал свою руку с её руки и взялся за дверную ручку, открыл дверь, пропуская Третьякову вперёд.
Лена зашла в прихожую, и, не раздумывая, разулась и прошла в квартиру. Изумлённый Абдулов, снимая куртку, наблюдал, как Третьякова устроила сама себе экскурсию по его трехкомнатной квартире.
Тело ломило, а по голове, казалось, прошло стадо слонов. Абдулов зашёл на кухню, где хозяйственная Третьякова уже ставила на печку чайник.
- Иди ложись и укутайся чем-нибудь. – Скомандовала она, зажигая конфорку.
- Ты что, Третьякова, заболела? Я сам справлюсь, не надо моей мамочкой быть, я уже большой мальчик. – Возмутился Абдулов, насколько позволял севший голос.
- Так, большой мальчик, - отрезала Лена, - я сказала, иди и ложись. Ты сейчас похож на выжатый грейпфрут. Сейчас я приготовлю тебе чай.
- А почему грейпфрут? – приподнял бровь Абдулов, понимая, что сопротивляться бесполезно. Что ж, если в Третьяковой проснулся материнский инстинкт, можно в принципе, этим и воспользоваться. Всё-таки ему сейчас на самом деле плохо.
- Потому что на тебя горько смотреть, - отозвалась Третьякова, снисходительно посмотрев на него.
Абдулов только усмехнулся, и поплёлся в свою комнату – переодеться и укутаться, как велела «мама Лена».

- Где у тебя аптечка? – зашла в комнату Лена с кружкой тёплого чая.
Абдулов, лежа на кровати, уже крепко спал, и, вопреки Лениному наказу, под тонким покрывалом.
«Ну что за человек? Ну сказала же русским языком, чтобы укутался!» - подумала Третьякова, и, вздохнув, поставила кружку на комод, пошла в гостиную за пледом. Взяв с дивана большой плед, она вернулась в спальню и накрыла им Абдулова, который смешно сопел во сне, как маленький ребёнок. Лена сейчас действительно почувствовала себя его мамой. Только вот мамы разве испытывают головокружение, когда их сыновья прикасаются к ним? Третьякова поймала себя на мысли, что такое происходит с ней с тех пор, когда они в очередной раз «заигрались» в клубе на её дне рождения, в женской уборной.
Укрыв Абдулова, она вышла из комнаты в поисках аптечки – необходимо было найти что-нибудь от температуры и что-нибудь от простуды – севший голос Виталия говорил сам за себя.
Перерыв всю кухню и гостиную, она сдалась. Никаких следов лекарств в этом доме. Мда уж. Придётся идти в аптеку. Пока Абдулов спит, Третьякова решила сходить в аптеку, и заодно в магазин – за молоком и мёдом.

Открыв глаза, Абдулов почувствовал, как боль сдавливает виски, а тело ломит, будто он сутки разгружал грузовики со стройматериалами. Вспомнив, что домой его доставила Третьякова, он огляделся и прислушался – в квартире было тихо. Он посмотрел на себя – на нём было теплый плед из гостиной, но он прекрасно помнил, что не укрывался им. Значит, это Третьякова позаботилась. Виталий немного недоуменно усмехнулся – с чего это вдруг такая забота? Но всё равно, как ни крути, было приятно. Он поднялся с кровати, попутно проклиная противный звон в ушах.
Он зашёл в ванную, включил прохладную воду – это было именно то, что ему нужно. Казалось, что внутри вместо крови в венах течёт раскалённая лава, и ему было просто необходимо хоть как-то унять жар.
Хорошо было только во время принятия душа. Как только Абдулов выключил воду, температура снова давала о себе знать, и она вышел из ванной комнаты. «Хорошо, что Третьякова ушла. Никто не будет на мозги капать», - подумал он. Зайдя в спальню, он увидел стоящую на комоде кружку с остывшим чаем. «Какая забота», - усмехнулся про себя Абдулов, и взяв кружку с комода, направился на кухню и снова включил чайник.

Третьякова, зайдя в квартиру с пакетом в руках, тихонько прикрыла дверь, чтобы не разбудить «пациента». Но, прислушавшись, услышала возню, доносившуюся из кухни. Вот олух, зачем встал? Она услышала шум кипящего чайника. Разувшись и сняв куртку, она направилась к кухне, взяв в руки пакет с «лекарствами».

Виталий налил чай в чашку и добавил горячей воды. Почему-то именно сейчас он почувствовал одиночество. Некому позаботиться и покричать, что он себя не бережёт. Некому укутать и заставить померить температуру. Хотя, укутать было кому. Только она уже ушла. Жаль. А почему, собственно, она должна была оставаться? Всё было логично – она довезла его до дома, заставила лечь – и на том спасибо. А потом ушла – и это тоже было вполне объяснимо.
Взяв кружку в руки, он направился в гостиную, но, видимо, выпить чаю ему сегодня было не суждено.

 Отправлено: 24.02.09 00:52. Заголовок: ну вот, не удержалас..

ну вот, не удержалась, и решила кинуть ещё одну продку :) По-прежнему, ооочень жду ваших комментариев!
http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871

Столкнувшись нос к носу с Абдуловым в полутьме квартиры – на входе в кухню и почувствовав, как на белоснежную майку плеснула горячая жидкость, Третьякова отскочила от Абдулова, который обалдело уставился на вновь прибывшего «доктора Третьякову».
- Абдулов, ты балда! – крикнула Лена, чувствуя, как горит и побаливает кожа под майкой – прямо на животе красовалось огромное пятно от чая, а горячая жидкость обожгла кожу, и Лена немедленно отлепила промокшую ткань от живота. Поморщилась от боли.
- Лен, прости, - подошёл к ней Абдулов, испуганно глядя на неё, - Я не хотел, я не думал, что ты вернёшься. Я не заметил, - пролепетал он, всё ещё приходя в себя, будто это не он, а Лена окатила его кипятком.
- Хватит мямлить, - отрезала Лена, - Не видел он. Я тоже не ожидала. Ну что уставился-то? Дай что-нибудь переодеть, майка жжёт, - уже чуть отошла от болевого шока и неожиданности Лена.
Абдулов только махнул головой и тут же направился в спальню. Лена, всё ещё чувствуя, как горит кожа, прошла на кухню и поставила пакет на стол.
Вернулся Абдулов с футболкой в руках. Он выглядел чуть лучше, чем до сна, но его никчёмное состояние выдавали воспалённые глаза.
- Вот, почти как у тебя, только чуть пошире будет, - чуть улыбнулся он, чувствуя себя виноватым. Положил майку на стол, и отошёл обратно к дверному проёму, оперся плечом о косяк, и наблюдал за тем, как Лена по-хозяйски достаёт из пакета продукты, необходимые для лечения.
- Сойдёт, - ответила Лена, и, не поворачиваясь к нему лицом, стянула с себя мокрую футболку. Взяла со стола майку Абдулова и надела на себя. Получилось действительно широковато, но в принципе нормально. Повернувшись лицом к Абдулову, она столкнулась с его ошарашенным взглядом. Поняв, что это – его реакция на её переодевание, она усмехнулась и спросила:
- Что-то не так?
- Да нет, всё нормально, - нервно сглотнув, Абдулов почувствовал, что температура, похоже, стала ещё выше. – А ты смелая.
- Ты о чём? – сделала непонимающее лицо Лена, и снова развернулась к столу, доставая остальные лекарства – аспирин, несколько пакетиков «Терафлю» и сироп от кашля. Конечно, она поняла, что имел в виду Абдулов, но она ведь уже переодевалась при нём, что его так удивило? Она и сама не могла понять, что заставило её пойти на столь провокационный шаг, но что сделано, то сделано, и незачем обдумывать то, чего изменить уже нельзя.
- Да так, ни о чём. Не обращай внимания. – Абдулов решил закрыть эту тему, чтобы не выставить себя идиотом. Всё она поняла, и Абдулов знал это. А вопрос задала только для того, чтобы над ним посмеяться в очередной раз.
- Иди в комнату, ложись. Градусник поставь. – Бросила Лена, и подошла к плите, доставая из шкафа над ней небольшую кастрюлю.
- А ты? – спросил Абдулов, желая узнать, что собралась делать Третьякова.
- А что я? – удивлённо спросила Лена, - Мне что, с тобой лечь? Тоже градусник поставить? Нет уж, спасибо, я как-нибудь тут, - ухмыльнулась она, зажигая конфорку.
- Ты прекрасно знаешь, что я хотел спросить. – Раздражённо ответил Абдулов, которому начинало надоедать то, что она продолжает издеваться над ним, даже несмотря на его состояние. – Нет у тебя сердца, Третьякова. – И направился в комнату.
Лена налила молоко в кастрюлю и поставила кипятиться.
Села на табуретку, ожидая, пока закипит молоко. Из головы не выходили слова Абдулова: «Нет у тебя сердца, Третьякова». Вот козёл. Она тут время своё на него тратит, в аптеку бегает, молоко ему кипятит, а он ещё и не доволен! Ну что с него взять, это же Абдулов. С такими мыслями Лена выключила закипевшее молоко и налила в чашку. Положила две ложки мёда и, помешивая, направилась в спальню, где уже лежал недовольный Абдулов с градусником под мышкой.
Когда она зашла в комнату, он мимолётно взглянул на неё и снова уставился в работающий на стене телевизор.
- Давай сюда градусник, - протянула руку она, поставив чашку с молоком на комод.
- Я и сам могу посмотреть, - буркнул Абдулов, доставая градусник. Но, как он ни пытался, взгляд не хотел фокусироваться, и он с недовольным лицом протянул градусник Лене.
Наблюдая за её лицом, когда она разглядывала градусник, Абдулов почувствовал, что совсем не против поболеть вот так вот пару дней, если за ним будут ухаживать. Внутри чувствовалось приятное тепло – то ли от температуры, то ли ещё по какой-то причине, по какой именно – Абдулов понять не мог.
- Блин, Абдулов, где тебя угораздило так заболеть? – сокрушалась Третьякова, - тридцать девять и один, - констатировала она, отложив градусник в сторону.
Виталий не удивился – ведь не просто же его так трясло последние несколько часов.
- Значит так. Слушай и запоминай. Сейчас выпиваешь содержимое этой чашки до дна. Потом выпиваешь таблетку от температуры – и спать… - начала командовать Третьякова, но запнулась, почувствовав, как в кармане вибрирует телефон. Третьякова взглянула на дисплей – Лера. Чёрт, она совсем забыла, что обещала встретиться с ней в суши-баре. До встречи оставался час. Она взяла трубку:
- Да, Лер? – и вышла из комнаты, оставляя больного Абдулова наедине с чашкой горячего молока с мёдом.

- Лер, я сегодня не смогу с тобой встретиться, я…эээ…занята. –Сказала Лена в трубку, выйдя из комнаты. Помолчав немного, выслушав недовольную речь Козловой, ответила: - Ну прости, Лер, просто я правда не могу. Давай завтра, а? – Услышав примирительное «Давай» в ответ, Третьякова положила трубку и направилась в комнату Абдулова, проследить, выпил ли он оставленное ею «лекарство».
Зайдя в комнату больного, Лена почувствовала на себе изучающий взгляд Абдулова, по которому было заметно, что он хочет что-то спросить, но всё ещё думает, стоит ли спрашивать.
- Что? – спросила Лена, садясь в кресло, стоящее неподалёку от кровати.
- Ничего, - оторвал взгляд Абдулов, протягивая руку к стоящей на комоде чашке с «лекарством». – Молоко, - скривился Абдулов, - Терпеть не могу.
- Пей, оно с мёдом, - скомандовала Третьякова, насмешливо посмотрев на него, - Я тоже молоко не люблю, но это помогает. Выпьешь это, и я дам тебе жаропонижающее.
Абдулов отхлебнул тёплой жидкости из чашки. Видимо, его любопытство всё-таки пересилило, и он спросил:
- А чего это ты со мной так носишься, а, Третьякова? – прищурился он, глотая тёплое питьё. – Ты же меня терпеть не можешь.
- Ну и что? Не помирать же тебе от того, что я тебя терпеть не могу, - усмехнулась Третьякова, кладя ногу на ногу.
Странно, но от этого ответа Абдулов пожалел, что вообще спросил у Третьяковой такую глупую вещь. Он втайне от самого себя ожидал услышать совершенно другой ответ. Но Третьякова была в своём репертуаре.
- Да расслабься ты, чего так помрачнел-то? – самодовольно произнесла Лена, откидываясь на спинку кресла и наблюдая за тем, как Абдулов сосредоточенно пьёт приготовленное ею «лекарство», сдвинув брови к переносице.
- А что, я веселиться должен? Знаешь, мне как-то не до этого сейчас, с такой температурой-то, - огрызнулся Виталий, не понимая, что на него нашло.
Третьякова, заметив, что Абдулов ведёт себя как капризный ребёнок, только усмехнулась в ответ:
- Не ной, не маленький уже. Сам же сказал, что ты – большой мальчик, и мамочка тебе не нужна, - процитировала его недавние слова Лена, болтая ногой.
- «Мамочка» – не нужна, - неопределённо отозвался Абдулов, стараясь хоть как-то сдерживать свою абсолютно необоснованную злость, отхлебнув ещё немного молока из кружки.
«Ну вот, опять он говорит неопределённо. Как тогда: «Неправду - нетрудно», а теперь: «Мамочка – не нужна». Как будто обрывает мысль, не досказывая до конца, то, что хочет высказать. Странный он. Никого к себе не подпускает», - думала Третьякова, разглядывая обои его спальни. «А сама-то лучше что ли? – твердил внутренний голос, - Сама же замкнулась на замок и никому не позволяешь достучаться до себя». Слушая бред своего внутреннего голоса, Третьякова не заметила, как Абдулов допил содержимое чашки и выжидающе посмотрел на неё.
Наконец оторвавшись от своей крайне содержательной беседы с внутренним голосом, Лена заметила взгляд Абдулова, направленный на неё.
- Допил? – начальственно спросила она, поднимаясь с кресла.
- Так точно, мама Лена, - усмехнулся Абдулов, держа в руках пустую чашку.
Третьякова хмыкнула и подошла к кровати, протянула руку к пустой чашке, забирая её у Виталия.
Он послушно отдал ей кружку, и, как только её пальцы сомкнулись на керамической ручке, вдруг остановил её за запястье:
- Спасибо, Лен, - посмотрел на неё он, и, заметив, как Третьякова почему-то резко изменилась в лице, отпустил её руку, снова улёгся на подушку.
- На здоровье, - рассеянно проговорила Лена, и, развернувшись вышла из комнаты в кухню.

Проводив взглядом Третьякову, Абдулов выключил телевизор, закрыл глаза и повернулся на правый бок, отворачиваясь от двери. Хотелось просто заснуть, но сделать это ему мешали навязчивые мысли. Что-то в поведении Третьяковой не давало ему покоя, только вот он не мог понять, что именно. Она как-то странно реагировала на его прикосновения, но в то же время держалась отстранённо. И вообще, почему она ему помогает? Зная её отношение к себе, Абдулов всё больше удивлялся действиям Третьяковой. Услышав, как она отменяет встречу с Лерой из-за его болезни, он совсем опешил. Потому и спросил о причине её невесть откуда взявшейся «заботы». Не похоже это на неё. Вроде бы стиль общения у неё остался тот же – она не могла не издеваться над ним даже во время его болезни, но всё-таки она его не оставила одного. Это удивляло, и, что греха таить, радовало Абдулова.
Голова продолжала гудеть, но даже сквозь гул, стоящий в голове, он слышал, как на кухне возилась Третьякова, шурша какими-то бумажками. Странная она. Не такая, как все. Почему он раньше этого не замечал? Абдулов сам удивлялся своим мыслям - он воспринимал Третьякову уже не как объект постоянных злых и коварных шуток, а как объект…чего? Страсти? Привязанности? Нет, не этого. Ему просто казалось, что он узнаёт её ближе. И от того, что это происходит, Абдулову было не по себе – ему казалось, что если он приглядится к ней ещё лучше, то потом просто не сможет отвлечься. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он заболеет болезнью посерьёзнее, чем эта глупая простуда. И чтобы остановить безумие, гуляющее у него в мозгу, Виталий сделал очередную попытку заснуть, и ему это, кажется, удалось – болезненное сознание постепенно покинуло его, позволяя ослабленному организму получить целебный отдых.

Третьякова насколько возможно быстрее покинула спальню Абдулова, чтобы скинуть с плеч внезапно сковавшее напряжение. Подобная реакция на его прикосновения была у неё уже не в первый раз, и постепенно к Третьяковой приходило осознание того, что не просто так она осталась здесь, с этим олухом. Будто невидимый магнит заставлял её быть здесь, ухаживать за этим «пациентом», и мешал ускользнуть отсюда в свою жизнь, оставив Абдулова наедине со своими соплями, кашлем и прочими удовольствиями.
Поставив пустую кружку на кухонный стол, Третьякова начала распаковывать жаропонижающие таблетки, прочла инструкцию и достала таблетку. Налив в стакан воды, и прихватив таблетку, она направилась лечить своего обожаемого коллегу.
Зайдя в комнату, она увидела лишь его спину и услышала, как он сопит во сне. Снисходительно взглянув на неподвижную фигуру Абдулова, она подоткнула одеяло и поставила на комод стакан с водой и таблетку. Лена нагнулась и посмотрела на лицо Абдулова – веки были крепко сомкнуты, а рот чуть приоткрыт – видимо, нос заложило, и ему приходилось дышать ртом. Он сейчас был похож на большого ребёнка, для идеальной картины только пальца большого во рту не хватало. «Какое милое и трогательное создание, - подумала Третьякова, - когда спит зубами к стенке», и усмехнулась собственным мыслям. Абдулов сейчас вызывал у неё жалость, и она не стала будить его, и, выключив настольную лампу, вышла из комнаты.
Пройдя в гостиную, она присела на диван и посмотрела на наручные часы –они показывали половину восьмого, и Лена, не долго думая, набрала номер Козловой. Когда на том конце провода послышался звонкий Леркин голос, Третьякова спросила:
- Лер, я могу с тобой встретиться. Если ты ещё не передумала, что давай через двадцать минут в «Васаби»?
- О, давай, Ленк, - живо подхватила Лерка, и добавила: - Уже выхожу. – И положила трубку.
Лена, ещё раз проверив, что Абдулов благополучно дрыхнет, покинула квартиру, заперев дверь на ключ с другой стороны.

 Отправлено: 24.02.09 22:58. Заголовок: Приветик всем http:/..

Приветик всем спасибки большое за комментики)) вот, выкладываю обещанную продку, ну, и вы помните, я жду.... http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871


В «Васаби» было относительно немного народу, и Лене понравилось, что здесь спокойно – не хотелось лишней суеты. Она без труда нашла Лерку, которая сидела за крайним столиком у окна.
- О, Третьякова, привет, - улыбнулась Лерка своей фирменной улыбкой.
- Привет, давно не виделись, - усмехнулась Лена и села напротив Леры.
- И что же тебя задержало? Или кто? – хитрыми глазами посмотрела на Лену Козлова.
- Да просто дела были, ерунда, ничего интересного, - попыталась сменить тему Третьякова, которая не хотела афишировать то, что она отхаживает больного Абдулова. Вот позорище.
- Ой, если ты так говоришь, то значит точно что-нибудь интересное, - не унималась Лерка, - ну, впрочем, как хочешь, можешь не рассказывать.
- Спасибо за разрешение, - улыбнулась Лена и открыла меню.
Попутно болтая о всякой ерунде, девушки дождались свой заказ, и сейчас уже вовсю уплетали свои любимые роллы «Калифорния».

Виталий спал беспокойно – видимо, из-за высокой температуры ему снились какие-то странные, ненормальные сны.
Одним из таких снов оказался сон с таким сюжетом:
Абдулову снилось, что он идёт по пустыне. Нереально хотелось пить, а палящее солнце жгло глаза. Он не чувствовал своего тела, он чувствовал только то, что он будто привидение, идёт по пустыне, не чувствуя касания ступней о раскалённый песок. Хотелось крикнуть, попросить о помощи, но не получалось произнести ни звука – как в страшных снах, когда чувствуешь опасность, но не можешь даже позвать на помощь. Он знал, что в этой пустыне он один, и что никто ему не поможет. Абдулов чувствовал, что хочет только одного – найти источник воды – любой, пусть даже солёной, главное, чтобы прохладной, спасительной, способной помочь выжить ему под палящим солнцем.
Глаза невыносимо пекло, а сухость во рту становилась всё нестерпимее, и в голове билась только одна мысль – нужно кого-то позвать, спросить, есть ли здесь источник, оазис. Так и не сумев найти ни души, он просто продолжал идти. И, как только он потерял надежду найти желанную воду, он увидел перед собой озеро. Он жадно бросился к нему, надеясь спастись от убивающей жажды. Серебристая вода озера манила к себе, и Абдулов невольно подумал, что он где-то уже видел его, только не мог понять, где именно и когда.
Но как только он попытался жадно зачерпнуть ладонями воды, серебряная вода будто испарилась. Испугавшись, что лишился последнего шанса на спасение, он отдёрнул руки. Вода снова появилась. Почувствовав неимоверное облегчение, Абдулов осторожно, боясь снова «спугнуть» спасительное озеро, он легонько, почти невесомо коснулся ладонью его поверхности. Вода не исчезла, а тело Абдулова внезапно обдало прохладой, и он почувствовал, что возвращается к жизни.
Виталий резко проснулся, поёжившись от холода. Тело знобило. Во рту чувствовался неприятный привкус и невыносимая сухость. Он попытался вглядеться в темноту комнаты, глаза неприятно резало. Нащупав в темноте выключатель настольной лампы, он заметил на комоде стакан с водой и таблетку. Не придав значения таблетке, он схватил стакан и начал жадно пить, пытаясь хоть как-то утихомирить жар тела.
Только потом он понял, что кого-то не хватает.
- Леен, - позвал он, желая убедиться, здесь ли она до сих пор. Ответа не последовало. В груди что-то неприятно сжалось, и он, откинувшись на подушку, потёр пальцами глаза, чувствуя, что надежда на скорое выздоровление ушла в ту секунду, когда Третьякова покинула эту квартиру.


- Вот, короче я подумала, что надо просто забить на этого придурка и жить дальше, - закончила своё душеизливание Лерка, проглатывая очередной ролл с лососем.
- Давно пора, Лерк. – Поддержала её Лена, отпивая чаю из миниатюрной чашки.
- Вот…а тут ещё Виталик подвернулся. Ну я и подумала – позлю-ка я этого идиота! И знаешь, у меня получилось! Мильниченко прям аж пыхтел от злости, что я себе нового возлюбленного нашла, - улыбалась во весь рот Лера.
У Лены неприятно сжало желудок, и желание отправить в рот очередной ролл резко пропало.
Лера заметила, что Лена как-то помрачнела, и поспешила добавить:
- Только вот Абдулов всё равно меня не интересует. Да и я его, очевидно, тоже, - чуть виноватым тоном сказала Козлова, ковыряясь палочкой в маленьком рулетике из риса и рыбы.
- С чего ты взяла? – как бы между прочим поинтересовалась Третьякова, делая очередной глоток чая и придавая своему лицу равнодушное выражение. А в мозгу в одну секунду пронеслась мысль: «Как он там? Выпил ли таблетку или спит ещё?». Чуть тряхнув головой, Лена вернулась на землю, посмотрела на Леру, которая объясняла:
- Да он же всё время, пока мы знакомы, к тебе постоянно цепляется, - хмыкнула Лерка, беззаботно отправляя в рот ролл.
- Ну ты прям нашла аргумент, - фыркнула Третьякова, посчитав предложенную Козловой причину явно необоснованной.
- Я бы на твоём месте не была так уверена, что всё это – ерунда. На безнадёжной земле и сорняк не вырастет, - глубокомысленно заметила она.
- И давно ты у нас агрономом заделалась? – хмыкнула Лена, понимая, к чему клонит Козлова.
- Да вот когда начала разбираться в мужиках, тогда и заделалась, - в тон ей ответила Лерка. – Придирки на пустом месте не возникают. Значит, у него определённо есть к тебе интерес, - указала на Лену палочкой Козлова. – И у тебя к нему, кстати, тоже, - добавила она.
- Ага, знаю я этот интерес – кто кого быстрее доведёт до бешенства и насладится моральной победой, - отозвалась Лена, понимая, что Лера в чём-то права.
- Думай как хочешь, только вот я вас обоих насквозь вижу, - заявила Лерка, доедая свою порцию.
- Ха, зрячая ты наша, - усмехнулась Лена, зная, что с Козловой спорить бессмысленно – переубедить её возможно только в том случае…блин, да её ни в каком случае переубедить невозможно!
Лерка в ответ только ослепительно улыбнулась и, дождавшись счёт и оплатив его, девушки покинули суши-бар.

Войдя в тёмную квартиру, Третьякова бесшумно разулась, и на цыпочках прокралась в гостиную, включила свет. Бросив сумку на диван, она сняла куртку и положила на кресло. Вспомнив, что в соседней комнате почивает Абдулов, она так же на цыпочках направилась посмотреть, жив ли он ещё.
Войдя в комнату, освещённую только одним ночником, она увидела, что Аблулов спит. Лена подошла поближе, заметила, что лоб его покрылся испариной, и поняла, что это нехороший знак. Прикоснувшись ладонью к раскаленному лбу Абдулова, она почувствовала, что сердце предательски ёкнуло в груди – лоб мужчины был очень горячим, и только тут Третьякова заметила одиноко лежащую на комоде таблетку и пустой стакан. Значит, он просыпался. Выглушил воду и не выпил таблетку. Великолепно. Ну что за олух? Но тут она не стала продолжать ругать его про себя, так как теперь её действительно серьёзно обеспокоило его состояние. Третьякова поняла, что температура Абдулова поднялась ещё выше – это было видно по его внешнему виду и горящей коже.
Не будя его, она померила ему температуру. Взглянув на градусник, Третьякова ужаснулась – почти сорок градусов! Поняв, что теперь просто необходимо заставить его выпить жаропонижающее, она взяла пустой стакан и направилась на кухню за водой.

Сквозь сумбурный, некрепкий сон Абдулов почувствовал, как кто-то касается ладонью его лба, но не мог заставить себя открыть глаза. Потом кто-то засовывал что-то ему под мышку, но этому он тоже не придал значения, не разбирая, где сон граничит с реальностью – беспорядочное сознание никак не хотело становиться твёрдым.

Вернувшись в комнату со стаканом воды, миской с раствором уксуса и воды и хлопчатобумажным полотенцем, Лена присела на край кровати, и, смочив полотенце в миске с уксусом и прохладной водой, вытерла Абдулову лоб. Он что-то пробурчал во сне, и Лена, чуть улыбнувшись, снова окунула полотенце в миску и, выжав, протёрла всё лицо, а после оставила полотенце у него на лбу, отодвигая ладонью его волосы чуть назад.

Виталий внезапно почувствовал, как приятная прохлада обдаёт его лицо, помогая сознанию взять верх над забытьём. Открыв глаза, он почувствовал, что кто-то проводит рукой по его волосам, убирая их с влажного лба.
- Абдулов, ты почему таблетку не выпил? – укоризненно, но в то же время тихо, спокойно спросила Лена, понимая, что сейчас от её претензий Абдулову станет только хуже.
- Ты же ушла, - невпопад отозвался Абдулов. Голос сел, и он говорил негромко, через силу. – А таблетку я не заметил.
- А если б я не пришла? Ты бы так и остался здесь помирать? – удивлённо спросила Лена, разговаривая с ним, как с маленьким ребёнком, посмотрев с укоризной ему в глаза.
И тут Абдулов понял, где видел то спасительное серебряное озеро – оно было в глазах у Третьяковой. Серые, иногда с просвечивающей «зеленцой» глаза не раз заставляли его говорить необдуманные вещи и совершать глупые, неразумные поступки. Именно эти глаза, их стальной блеск, а иногда мягкое серебрение то зажигали в нём безумный огонь и заставляли начинать бурную ссору с последующими разборками и жаркой руганью, то сводили с ума, призывая прикоснуться к её губам и заставить подчиниться своей власти. Впервые за всё время общения с Третьяковой не зная что ответить, Абдулов сумел выдавить из себя только:
- Не знаю, может быть, - и отвернулся к тёмному окну.

Лена не могла объяснить, что почувствовала в тот момент, когда Абдулов замер, вглядываясь в её лицо. Она почувствовала какой-то необъяснимый страх. Только вот чего она боялась – неужели привязанности? Да какая может быть привязанность у неё к этому циничному и нахальному человеку? Человеку, который ей практически в отцы годится? Наверное, просто жалость. Он болен, у него высокая температура, возможно, он даже не отдаёт себе отчёта в том, что говорит и делает. С такими мыслями Лена встала с его постели, и так же тихо, как и минуту назад, сказала:
- Вот, на столике стоит стакан с водой и рядом лежит таблетка. Выпей и постарайся заснуть, - с прежним равнодушием произнесла она, отходя к стене и складывая руки на груди.
- Выспался уже, - буркнул Абдулов и потянувшись к стакану с водой.
Третьякова оторвалась от стены и направилась к выходу из комнаты. Но, уже выходя из комнаты, она услышала позади себя:
- Лен, не уходи. Посиди со мной. Пожалуйста. – сдавленно произнёс Абдулов, насколько ему позволял осипший голос.
Лена замерла в недоумении, и, решив выполнить его просьбу, с тем же деланно-равнодушным лицом развернулась и вернулась обратно в опочивальню своего несчастного «пациента».

 Отправлено: 25.02.09 23:37. Заголовок: Всем привет! вот оче..

Всем привет! вот очередная продка.
Очень, просто ОЧЕНЬ нуждаюсь в ваших комментах: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871

Пройдя обратно в комнату, она опустилась в кресло и закинула ногу на ногу, складывая руки на груди и выжидательно глядя на Абдулова. Он понял, чего она ждёт, и взял в руку таблетку, выпил.
- Вот, так-то лучше, - удовлетворенно заметила Третьякова, глядя на то, как он делает очередной глоток воды.
Абдулов поставил опустевший стакан обратно на тумбочку и откинулся на подушку. Сон почему-то не шёл. Виталий почувствовал себя лучше после компресса, который наложила ему Третьякова, и, повернув к ней голову, спросил:
- А где ты была?
Лена, удивившись, что его это интересует, равнодушно ответила:
- А какая разница?
- Да в принципе никакой, просто интересно, - сухо отозвался Абдулов, понимая, что Третьякова всё так же держится особняком. Ну вот почему она такая каменная? Почему не может просто поговорить с ним как с другом, спокойно, ровно, без придирок и противного равнодушия? «Идиот, какой ты ей друг? Ты же сам только и делал всё время вашего знакомства, что отталкивал её, - пробурчал в ответ внутренний голос, - А всё из-за чего? Почему тебе так не хотелось узнать её получше, понять, какая она на самом деле? Теперь вот она закрылась в себе, и фиг ты когда узнаешь, что у неё в душЕ». Абдулов заставил внутренний голос заткнуться, и продолжил уже вслух: - И всё-таки?
- Господи, да что ты ко мне привязался? Где была – там уже нет, - ответила Лена, и, стараясь не смотреть на него, разглядывала свои ногти. Почему-то ей было не по себе находиться у него дома поздно вечером и ухаживать за ним. Всё это было как-то непривычно, глупо и дико. Да и вообще, сегодня вечером всё почему-то стало по-другому. Раньше, глядя в его порой безумные глаза, она хотела только одного – довести его до ручки. А сейчас… Сейчас хотелось сбежать от этих глаз подальше. Потому что казалось, что они проникают в самую её суть, стараясь прочесть в ней то, что она усердно пытается спрятать поглубже в себе.
- Третьякова, почему ты такая грубая? Что я сейчас такого спросил? – спокойно, но как-то с обидой спросил Абдулов, продолжая смотреть на неё.
Лену удивил тон, которым Абдулов задал свой вопрос. Почему он так изменился за один сегодняшний день? Из-за болезни? Других причин Лена не видела, да и хотела ли увидеть? Но, всё-таки, услышав немного детскую обиду в его голосе, чуть смягчив тон, ответила:
- С Лерой в суши-баре были. Ещё вопросы есть?
- Есть, - заявил Абдулов, чуть усмехнувшись. Было заметно, что ему уже лучше. Температура, по всей видимости, начала спадать, что явно сказалось на его способности иронизировать, и он продолжил: - Почему ты вернулась?
- Странный вопрос, - хмыкнула Лена. «А действительно, почему?» - пронеслось в голове. Но вслух ответила: - Сумку у тебя забыла. – Соврала она, сама не понимая, зачем.
- А, понятно, - разочарованно протянул Абдулов, отворачиваясь от неё к окну.
В груди у Третьяковой неприятно кольнуло. Ей показалось, что он обиделся. Да какая ей, в самом деле, разница – обиделся или не обиделся? Она помогла ему, чем могла. Не бросила, хотя вполне могла просто наплевать и уехать домой на заслуженный отдых. Или не могла? Этого ему должно быть достаточно, а он ещё и обижается. Хмыкнув, Лена поднялась с кресла и вышла из комнаты, направляясь на кухню.
Взглянула на часы – они показывали половину одиннадцатого. Пора бы уже было вызывать такси и возвращаться домой.


Виталий лежал на боку и услышал, как Третьякова хмыкнула и покинула его спальню. На душе стало противно, будто ему дали пощёчину. Своими словами она дала понять, что ей в принципе всё равно что с ним, она свалила в свой суши-бар и не вернулась бы, если бы не забыла у него свою сумку. А он бы вот так бы и лежал с температурой под сорок, никому не нужный и всеми забытый. Ему стало не по себе от того, что слова Третьяковой возымели на него такое действие. В самом-то деле – она ему ничем не обязана, ничего ему не должна и вообще, по сути, он ей – никто. И она будет абсолютно права, если сейчас возьмёт и уйдет. Услышав её голос через открытую дверь, он прислушася.
- Да, такси, по адресу… Через пятнадцать минут? Спасибо, буду ждать, – слышал он обрывки фраз, и на душе стало ещё паршивее. Абдулову казалось, что если она сейчас уйдёт, то он попросту закиснет в пустой квартире от одиночества. Нужно была сделать что-нибудь, чтобы Третьякова никуда не уходила. Поразившись своим мыслям, Абдулов, однако, не стал отказываться от них, и уже судорожно соображал, что же ему сделать, чтобы Лена осталась у него с ночёвкой.

Лена положила трубку и поставила кипятиться очередную порцию молока для Абдулова, чтобы напоследок напоить его очередным «лекарством».
- Леен, - спустя пять минут послышалось из спальни Абдулова. Она направилась туда, узнать, чего на этот раз понадобилось «больному».
Зайдя в его комнату, она увидела его измученное лицо и руку, приложенную к груди.
- Что такое? – обеспокоенно спросила она, испугавшись, что у Абдулова что-то с сердцем. Хотя, что у него может быть с сердцем? Молодой, крепкий мужчина в самом расцвете сил
- В груди что-то болит, - чуть хрипловатым голосом ответил Абдулов, продолжая держать ладонь на грудной клетке.
- Где? – тут же отреагировала Ленка, подходя к нему, - Сердце?
- Нет, дышать как-то больновато, - отозвался Абдулов, продолжая изображать нечеловеческие муки.
- Блин, Абдулов, неужели ты умудрился воспаление лёгких подхватить?! – с досадой вздохнула Лена, укрывая его потеплее. – Сейчас скорую вызову, - продолжила она.
- Нет, нет, только не скорую, - скривился Абдулов, тут же забыв про своё «дышать больновато».
- Почему? – удивлённо отозвалась Лена, засовывая руки в карманы брюк.
- Я врачей боюсь, - на ходу сочинял Абдулов, стараясь хоть как-то её задержать.
- Блин, ну ты совсем как маленький! – засмеялась Третьякова.
Услышав её смех и увидев на её лице такую долгожданную искреннюю улыбку, Абдулов понял, что просто не позволит себе дать ей уйти.
- Но тебя же нельзя оставлять в таком состоянии, - продолжила уже серьёзнее Лена, раздумывая над чем-то. – Тебя надо растереть, периодически мерить температуру, потому что если это воспаление лёгких, то это дело нельзя пускать на самотёк, - нравоучительно заметила она. – Так, на кухне сейчас закипит молоко, и тебе придётся выпить его до дна. У тебя есть дома спирт или какая-нибудь спиртосодержащая настойка? – спросила она у Абдулова.
- Нет, ничего такого нет. В баре есть мартини и водка. И ещё виски. – Растерянно глядя на неё, отрапортовал Абдулов.
- Ты совсем ку-ку или как? – покрутила пальцем у виска Лена, - Как ты себе представляешь, как я тебя буду мартини или виски растирать? А вот водка, я думаю, в самый раз. Взглянув на часы, Третьякова спохватилась: - Чёрт, такси!
- Какое ещё такси? – изобразил удивление Абдулов, делая вид, что не в курсе, что Третьякова засобиралась домой.
- Я такси вызвала, оно уже наверное подъехало. – Раздосадовано произнесла Третьякова, - Но, раз ты у нас такой больной и немощный, то, видимо, мне придётся остаться. – Констатировала Лена с таким видом, будто провести целую ночь под одной крышей с Абдуловым – худшее наказание в её жизни.
Виталий довольно хмыкнул, понимая, что актёрский талант и природное обаяние в очередной раз не подвели его.

 Отправлено: 26.02.09 00:59. Заголовок: Специально по просьб..

Специально по просьбе трудящихся ещё одна продочка:)))))) не забываем комментить!!!)))

Посмотрев в окно, Третьякова не увидела во дворе ни одной машины с «шашечками». Должно быть, такси уже уехало, так и не дождавшись её. Лена отвернулась от окна и направилась в кухню, чтобы налить Абудлову очередную порцию «лекарства».
Вернувшись к нему в комнату с кружкой молока с мёдом, Лена протянула её Виталию, после чего сказала:
- Так, если ты не против, я сейчас в душ, а ты пока пей своё лекарство. И если я, когда вернусь, обнаружу в чашке хоть каплю молока, - пеняй на себя, - пригрозила ему Третьякова, собираясь покинуть его комнату.
- А если я против, чтобы ты принимала душ? – усмехнулся Абдулов, делая первый глоток из чашки, - Не пойдешь что ли?
- А если ты против, - равнодушно ответила Лена, чуть усмехнувшись, - то я вызываю тебе скорую, а сама отправляюсь к себе домой законно принимать душ, - безапелляционно заявила она.
- Это же шантаж, - ухмыльнулся Абулов, напрочь забыв про свою «конспирацию».
- Чья бы корова мычала, - едко заметила Третьякова, похоже, не обратив внимания на то, как Абдулов вернулся к жизни и вышла из комнаты, ощущая колкий взгляд Абдулова на своей спине.
Абдулов нажал на кнопку пульта, включая телевизор. По всем каналам шла какая-то ерунда, ничего стоящего. Оставив телевизор включённым на каком-то из двухсот каналов, Абдулов услышал, как в ванной зашумела вода. Отхлебнув из чашки горячего молока, он вспомнил, что Третьяковой не во что одеться после душа. Решив проявить ответную заботу, он медленно встал с кровати, подошёл к шкафу и достал оттуда серую рубашку и красные шорты-боксёры, которые ему Стефанцов в шутку подарил после съёмок серий про драки на ринге, аргументировав свой подарок одной фразой: «Для поддержания образа».
Подойдя к двери ванной, он повесил вещи на ручку и, постучав в дверь, крикнул, насколько позволял простуженный голос:
- Я тебе на ручку двери повесил вещи, чтобы переодеться.
Ответа не последовало. Абдулов, подумав, что Третьякова сама разберётся, вернулся в спальню и снова улёгся на кровать, продолжая хлебать уже чуть остывшее «лекарство».
Шум воды прекратился. Через пару минут раздался звук открывающейся двери и в дверном проёме спальни Абдулова появилась Третьякова…обёрнутая в полотенце.
Абдулов, чуть не поперхнувшись молоком, резко оторвал кружку ото рта и нервно сглотнул.
- Извини, - Третьякова, кажется, чувствовала себя не совсем в «своей тарелке», - просто я забыла взять переодеться что-нибудь.
Абдулов удивленно уставился на неё – ему показалось, или она действительно смутилась? Да, что-то такое в облике Третьяковой определенно присутствовало. Не в силах оторвать взгляд от полуобнажённого тела Третьяковой, Абдулов медленно проговорил:
- Я же тебе повесил на дверную ручку одежду…
- Правда? – приподняла брови Лена, - Я не заметила. – И вышла из комнаты.

Выходя из ванной комнаты, Лена проклинала свою короткую память – ну надо же было забыть взять одежду! Перемявшись с ноги на ногу перед дверью Абдулова, она решилась и, нацепив маску полного равнодушия к сложившейся ситуации, вошла в его спальню.
Едва переступив порог, она почувствовала, как к лицу приливает кровь. Столкнувшись с обескураженным взглядом Абдулова, Лена была готова сквозь землю провалиться. А узнав, что он, помогая ей избежать подобной ситуации, сам принёс одежду, а она, идиотка, её не заметила, почувствовала себя полной дурой.
Выйдя из спальни Абдулова и увидев на полу возле ванной свалившуюся с дверной ручки одежду, она выругалась про себя и подняла её, направляясь в гостиную, чтобы переодеться и заодно захватить из бара бутылку водки, которая должна была сегодня послужить «живой водой» для исцеления захворавшего Абдулова.

Виталий, кое-как утихомирив учащённое сердцебиение, уже допивал из кружки остывшее молоко, когда в комнату явилась Третьякова, облачённая в его широкую рубашку и широкие боксёрские шорты. Несмотря на несочетаемость этих предметов гардероба, Абдулов не мог не отметить про себя, что Третьякова смотрится потрясающе в любых вещах, даже в тех, которые даже вовсе ей не по фигуре. Пугающие мысли настойчиво затягивали его с головой в какой-то странный круговорот, и Абдулов, несмотря на своё «немощное», как выразилась «доктор Третьякова», состояние, совершенно забыл о том, что он болен, чувствуя, как снова начинает колотиться сердце, отбивая ритм сальсы.

Лена медленно подошла к его кровати и присела на край, ставя на прикроватную тумбочку прихваченную из бара бутылку водки.
Молча забрав из его рук пустую чашку, она, под его пристальным взглядом, встала и отнесла её на кухню.
Вернувшись, она снова села на кровать и откинула с Абдулова одеяло.
Чувствуя, как в венах начинает закипать кровь, Абдулов потрясённо спросил:
- Что ты делаешь?
- Как что? Собираюсь тебя растирать. Тебе же дышать больно – значит вполне возможно, что у тебя воспаление лёгких. И даже если это не воспаление лёгких, всё равно для профилактики не помешает, в твоём-то состоянии, - невозмутимо ответила Третьякова, глядя в глаза Абдулова, по которым можно было понять, что он нервничает.
- Чего нервничаешь-то? – насмешливо посмотрела ему в лицо Третьякова, поняв, что его смущает то, что она собирается сделать. – Я же не уколы тебе колоть буду, и я не врач, так что не надо меня бояться, - усмехнулась она, взявшись за нижний край его футболки. – Сам снимешь или мне помочь? – продолжая насмешливо смотреть ему в глаза, осведомилась Ленка.
- Помочь, - нагло заявил Абдулов, и сел на кровати, оказавшись лицом к лицу с Третьяковой. И сквозь несколько сантиметров, разделяющие их лица, Третьякова почувствовала его горячее дыхание, сопровождаемое словами: - Это не мне тебя бояться надо.
Почувствовав себя сидящей на пороховой бочке, Третьякова отодвинулась от Абдулова и метнула в его блестящие чуть смеющиеся глаза нервный взгляд, почувствовала, что руки начинают предательски дрожать.

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-0-0-1234905871 - вам сюды))

 Отправлено: 26.02.09 23:21. Заголовок: Приветик, дорогие)))..

Приветик, дорогие)))) как видите, темку перенесли, и, чтобы вам не пришлось зелезать в предыдущую тему, напомню концовку прошлой проды:

*- Чего нервничаешь-то? – насмешливо посмотрела ему в лицо Третьякова, поняв, что его смущает то, что она собирается сделать. – Я же не уколы тебе колоть буду, и я не врач, так что не надо меня бояться, - усмехнулась она, взявшись за нижний край его футболки. – Сам снимешь или мне помочь? – продолжая насмешливо смотреть ему в глаза, осведомилась Ленка.
- Помочь, - нагло заявил Абдулов, и сел на кровати, оказавшись лицом к лицу с Третьяковой. И сквозь несколько сантиметров, разделяющие их лица, Третьякова почувствовала его горячее дыхание, сопровождаемое словами: - Это не мне тебя бояться надо.
Почувствовав себя сидящей на пороховой бочке, Третьякова отодвинулась от Абдулова и метнула в его блестящие чуть смеющиеся глаза нервный взгляд, почувствовала, что руки начинают предательски дрожать.*

ну, и новенькая тут как тут))))

- А кому кого надо бояться? – рассеянно спросила Третьякова, не зная, как реагировать на его намёки. Он был болен, у него жар, он себя не контролирует. И вообще, всё, что она делает для него сейчас – лишь проявление элементарной человеческой жалости и ничего более.
- Странный вопрос, - уклончиво отозвался Абдулов, продолжая сидеть на кровати и вглядываться в её лицо, будто ожидая прочитать в нём то, о чём она сейчас думает.
- Нет уж, ответь пожалуйста. – Твёрдо сказала Третьякова, ещё дальше отодвинувшись от него, ощущая, что если он приблизится ещё хоть на сантиметр, то она ему такую «заботу» устроит, что мало не покажется! «Кхем, ну и мысли,» - одёрнула себя Лена, и, едва заметно тряхнув головой, выжидательно посмотрела на него.
- Ну что ты прицепилась к этой фразе? – с досадой отозвался Абдулов и, решив сменить тему, продолжил: - Пока ты наконец разотрёшь меня, я уже и подохнуть успею, - закатил глаза Абдулов, поднимая руки вверх, призывая Третьякову снять с него футболку.
Лена внутренне напряглась и снова искоса взглянула на Абдулова, который с беспечным выражением лица смотрел на неё и умоляющим взглядом больного человека просил её поторопиться. Третьякова решила отогнать все нелепые предрассудки – ну что в этом такого? Что смертельного может случиться, что она просто снимет с него футболку и разотрёт его больную грудную клетку? Лена искренне надеялась, что ничего.
Виталий уже устал ждать, ему казалось, что если она будет продолжать неподвижно сидеть ещё хотя бы полминуты, то он снимет свою футболку сам. И не факт, что только её. «Кхем, ну и мысли», - одернул себя Абдулов и заметил, что Третьякова протянула руки к нему.

Взявшись за нижний край майки Абдулова, Лена потянула её вверх, обнажая крепкий торс мужчины, но изо всех сил заставляла себя не смотреть на него. Она приподнялась с кровати, и встала на ней на одно колено, чтобы стянуть майку окончательно. Как только ткань перестала касаться рук Абдулова, Третьякова бросила мимолётный взгляд на его лицо – теперь она возвышалась над ним, а он доверчиво смотрел на неё снизу вверх. «Как котяра,» - пронеслось в голове у Третьяковой. Абдулов тоже почему-то схватился за свою майку, которую держала в руках Лена, и потянул её (майку=)) на себя. Третьякова, оказавшись в нескольких сантиметрах от Абдулова от этого его движения, решила поиграть в «перетягивание каната», и в ответ потянула майку обратно. Вернувшись в прежнее положение, она, продолжая держать майку в своих руках, застыла на пару секунд в опасной близости от тела Абдулова, который явно забыл про свою болезнь и не мог оторвать от Третьяковой сосредоточенного взгляда.
Лена, чувствуя, как внутри всё словно закипает, решила как-то сбросить напряжение. Она резким движением вырвала майку из рук Абдулова и с размаху бросила вперёд, так, что она завалилась за край кровати позади Абдулова. Он, оторопело наблюдая за действиями Третьяковой, инстинктивно повернулся в сторону полетевшей в неизвестном направлении футболки, и этого Лене хватило, чтобы прийти в себя – зрительный контакт нарушился и она наконец смогла спокойно слезть с кровати.
Абдулов почувствовал, как отдалилась Лена, и мигом снова повернулся в её сторону, но она уже стояла возле кровати и взяла в руки бутылку с водкой.
- Ложись, - повелевающим тоном приказала она, и отвинтила у бутылки крышку.
- О, мама Лена, а детей нехорошо поить алкогольными напитками, - ухмыляясь, откинулся на подушку Абдулов.
Лена невольно опустила взгляд на его грудь – сейчас ей придётся его растирать. Прикасаться к его груди. От мыслей об этом почему-то начинала кружиться голова. Или от чего-то другого. «Наверное, от того, что не курила уже больше трёх часов,»- подумала Третьякова, стараясь найти рациональное объяснение своему состоянию.
- А никто тебя поить не собирается, - хмыкнула она, откладывая крышку на прикроватную тумбочку.
- Ну хорошо, а то я уж подумал, что ты меня напоить собралась и совратить, - продолжал ухмыляться Абдулов, и, показывая себя во всей красе, лёг на бок, подставив под голову руку и продолжал разглядывать Третьякову.
- Очень надо. Ты не в моём вкусе, расслабься, - чуть презрительно фыркнула Лена, подходя к кровати и, усаживаясь на неё вполоборота, из-под чёлки взглянула на его вопрошающее лицо.
- А я и не напрягался, - резко ответил Абдулов. Было заметно, что его явно не устроил её ответ.
- Ага, и сейчас тоже, - хмыкнула Третьякова, - ладно, не обижайся, Абдулов, я пошутила.
- Ладно. Проехали. Растирай давай уже, - улёгся на спину и отвернул от неё лицо Абдулов, сжав губы. Видно было, что он обиделся. Третьякова была удивлена этим, ей казалось, что этот подкол был абсолютно невинным по сравнению с тем, что она творила раньше, и она никак не ожидала, что он так отреагирует на её слова.
Лена молча налила в ладонь немного водки и резко опрокинула ладонь на грудь Абдулову. Тот аж подпрыгнул:
- Б…блин, Третьякова! Предупреждать надо, она же ледяная! – вопил Абдулов, приходя в себя от легкого шока.
- Ничего, сейчас будет горячо, - хмыкнула Лена, имея в виду растирание. Но у Абдулова на этот счёт были совсем другие мысли.

мне будет оч приятно, если вы зайдёте сюда: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-100-0

 Отправлено: 27.02.09 01:08. Заголовок: Вот блин, опять не у..

Вот блин, опять не удержалась. Вот, решила-таки выкинуть ещё проду)))

Влажные руки сами заскользили по груди Абдулова, и, как бы Лена ни пыталась отрицать, но прикосновения к его коже заставляли целую стаю мурашек устроить спринтерский забег по её телу.
Абдулов лежал не шевелясь – ему казалось, что если он проявит сейчас хоть малейшую мышечную активность, то болезнь отойдёт на второй план. Да, впрочем, она уже отошла. Следя глазами за движениями Третьяковой, он нервно сглотнул.
Растирая его грудную клетку, Третьякова чувствовала, как по венам пробегает разряд электрического тока, концентрируясь в кончиках пальцев, отчего прикосновения к его груди казались ещё более обжигающими и мучительными. Блин, да что же это такое творится?! Чувствуя неподдельный страх от испытываемых эмоций, Лена старалась не смотреть на лицо Абдулова. Получалось плохо. Боковым зрением она замечала, что он неотрывно следит за каждым её движением. Его дыхание было каким-то неритмичным – казалось, что он дышит через раз – это Третьякова чувствовала, водя ладонями по его грудной клетке, которая поднималась при вдохе и опускалась при выдохе. Причем количество вдохов явно не соответствовало количеству выдохов. По привычке, Третьякова решила найти самую рациональную причину на её взгляд – он же просто болен. Вот и дышать нормально не может – ему же больно. Ещё раз невольно пожалев бедного и несчастного Абдулова, она налила новую порцию горячительного «лекарства» себе на руку и снова приложила ладонь к его груди.
Да что же это такое? Почему каждое её движение отдаётся в нём такой невероятной бурей внутри? Почему кажется, будто от каждого касание её пальцев к коже на ней остаётся огнённый след? Абдулову казалось, что он сходит с ума. В голове реально творился какой-то кавардак, чего прежде с ним никогда не случалось. А Третьякова будто назло буквально впивается подушечками пальцев в его грудь! Ну что за девчонка?! Злость на неё и боязнь самого себя захлестнули Абдулова с головой, и он потихоньку начинал терять самообладание.
Ещё несколько секунд Лена будто издевалась над ним, на самом деле просто не имея возможности отказать самой себе в этой невесть откуда взявшейся маленькой слабости – подразнить его и одновременно подарить себе возможность подольше прикасаться к нему. Руки будто приклеились к его телу и не хотели отпускать. Но водка уже впиталась в кожу и, как бы ни было велико желание ещё немного «полечить» его, больше тереть не было смысла. Лена остановилась, провела ещё раз по его груди, собираясь убрать руки.
Но это, - последнее касание, - послужило для Абдулова контрольным выстрелом.
Уже отнимая руки от его груди, Третьякова почувствовала, что что-то не даёт ей сделать это. Почувствовав, а затем и увидев ладонь Абдулова на своей руке, она впервые за всё время этого мучительного «лечения», посмотрела ему в глаза непонимающим взглядом.
- Что такое? – спросила она, не понимая причину его жеста, от которого по телу разлился какой-то трепет и сладкое волнение.
- Мне кажется, что нужно ещё вот тут растереть, - указал он свободной рукой чуть выше того места, где растирала полминуты назад Ленка.
- А мне кажется, что уже достаточно, - тихо ответила Третьякова, голос почему-то куда-то пропал, будто в горле появился ком и не давал говорить громче.
- Когда кажется… - отозвался Абдулов, продолжая внимательно разглядывать её лицо, ожидая какой-нибудь реакции с её стороны.
Но у неё не хватало эмоций ещё и на то, чтобы выразить на своём лице какую-то реакцию, она просто не могла понять, что заставляет её не убирать руку с его груди, не сбросить его ладонь со своей и просто встать и уйти, оставив его «выздоравливать» наедине с самим собой. Что-то пошло не так. Но когда это произошло, Третьякова не могла понять. Что-то сломалось в ней, в её циничном и порой откровенно жестоком отношении к персоне Абдулова. И это не могло не напугать её.
- Ну? – спросила Лена, прекрасно зная, чем должна заканчиваться произнесенная Абдуловым фраза, но просто не могла придумать больше ничего, чтобы ответить ему. – Говори.
Нервный взгляд Третьяковой внимательно изучал каждую черточку лица Виталия, будто видит его впервые. Маршрут её взгляда был прост, как табуретка: глаза-губы-глаза-губы-глаза. Но, увидев, как Абдулов поднимается с подушки и садится на кровати, продолжая держать её руку в своей ладони, приближаясь к ней всё ближе, Лена остановила свой взгляд на уровне его глаз и услышала:
- Я покажу. – Практически прошептал Абдулов, свободной рукой нащупав талию девушки, и обжёг горячим то ли от температуры, то ли от чего-то ещё дыханием её лицо.
Его шёпот парализовал Третьякову. ТАКИМ она не видела его ещё ни разу за всё время их «общения». Горящие глаза – не от ненависти, а от какого-то внутреннего огня, ярко-красные от повышенной температуры губы и раскалённые по той же причине руки – всё это постепенно убеждало Третьякову в ненормальности сложившейся ситуации.
Внутренний страх и боязнь этого нового, незнакомого Абдулова заставили Лену очнуться от странных ощущений, сковавших её тело.
Она вытянула свою руку из его ладони и, отсев от него ещё дальше, сначала задержалась на секунду, а потом и вовсе встала и, ничего не говоря, молча покинула комнату, оставив Абдулова в полном недоумении сидеть на помятой кровати.


очень, просто ОЧЕНЬ нуждаюсь в ваших отзывах: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-100-0

 Отправлено: 27.02.09 23:33. Заголовок: ПРиветики)))))))а во..

ПРиветики)))))))а вот и продочка:

Третьякова на негнущихся ногах вошла на кухню и опустилась на диванчик. Руки слегка подрагивали, а по спине бегал непонятный холодок. Поведение Абдулова её просто резало без ножа. С чего это вдруг он стал проявлять к ней такое нездоровое внимание? Но ещё больше её беспокоило то, как она реагирует на них. Странные ощущения пронизывали тело, и Лена почувствовала себя очень неуютно в его квартире. Она будто очнулась от какого-то сна: впервые за этот день она начала осознавать всю ненормальность ситуации - она находится в квартире у Абдулова, ухаживает за ним и печётся о его выздоровлении. Разум не уставал повторять: «Третьякова, ты чего? Это же Аб-ду-лов! С каких это пор тебя волнует то, как он себя чувствует и чем занимается? Ноги в руки - и вали отсюда подобру-поздорову!». Но что-то глубоко внутри настойчиво шептало: «Останься, он же зачахнет один. Он же даже температуру толком померить не может, как дитя малое. Ты ему нужна сейчас, неужели ты этого не видишь?». Сложив горячие от водки и растирания руки на коленях, она подняла голову и увидела чайник, одиноко стоящий на плите. Резко захотелось пить. А ещё больше – курить. Третьякова подошла к плите, поставила чайник греться, а сама, несмотря на то, что на улице было сыро и холодно, приоткрыла окно и достала пачку сигарет из кармана брюк.

Как только Лена вышла из комнаты, Виталий понял, что сорвался. И совершил огромную ошибку. Что она подумает? Он ведь никогда не давал ей повода ожидать от себя подобных действий. По крайней мере, до вчерашнего дня. Да и мог ли он сам ожидать от себя такого дикого влечения к этой безбашенной и наглой девчонке? Вряд ли. Однако же его желания и ощущения играют с ним в жестокие игры, заставляя его снова и снова выставлять себя идиотом. Откинувшись на подушку, он шумно вздохнул, понимая, что теперь Третьякова вряд ли подойдёт к нему ближе, чем на два метра. Чёрт, ну почему он всегда всё портит? Выругавшись про себя, Абдулов закрыл глаза, ощущая, что проклятая температура снова вступает в свои права.
Услышав, как на кухне открывается окно, Абдулов разлепил веки и прислушался. Из кухни доносился только тихий шумящий звук чайника, кипятящегося на плите.
Поднявшись с кровати, он, в одних пижамных штанах зачем-то направился на кухню, на ходу придумывая предлог, по которому ему срочно понадобилось прийти туда.

Лена с удовольствием курила, присев на подоконник, глядя на ночное небо и слушая звуки проезжающих неподалёку машин. Пытаясь до конца разобраться в себе, Третьякова не заметила, как её одиночество было нарушено появлением злополучного «пациента». На мобильник пришла смс-ка. Третькова похлопала себя по карманам в поисках вибрирующего телефона и нащупала его в левом кармане брюк. Отвернувшись наконец от окна, чтобы достать телефон, она боковым зрением заметила стоящую полуобнажённую фигуру Абдулова, опиравшегося плечом о дверной косяк и внимательно оглядывающего её с ног до головы.
- Ты чего встал? Иди ложись, балда, - возмущенно произнесла Третьякова, чуть не поперхнувшись сигаретным дымом, забыв выпустить его из лёгких. Несколько затяжек, сделанных за прошедшие две минуты, позволили ей успокоиться и посмотреть на ситуацию трезво и более или менее холодно. После выкуренной сигареты мир уже не казался таким злым и жестоким, а Абдулов – сексуальным маньяком. И её ощущения, вызванные тем злополучным «лечением», уже постепенно отошли на второй план, и она, как ни в чём не бывало, продолжила: - Я кому сказала? Абдулов, иди ложись. – И, вспомнив, что он практически раздет, закрыла окно и уже полностью повернулась к нему. – Тебе надо укутаться и заснуть. Сон – лучшее лекарство. – И, не выдержав его пристального взгляда, отвернулась к плите, выключая чайник.
- Лен, - начал Абдулов хрипловатым от простуды голосом.
Но Третьякова понимала, что если он сейчас вслух напомнит ей о событиях десятиминутной давности, то в её коленях снова появится мелкая дрожь, а в голове – тупые мысли. Искренне стараясь избежать этого, она прервала его:
- Чай будешь?
- Буду, - отозвался Абдулов, продолжая изучать взглядом каждое её движение. – Лен, я…
- Тебе с сахаром? – немного нервно снова прервала его Третьякова. «Да чего он никак не уймётся?!»
- Нет, - уже немного удивлённо ответил Абдулов, не понимая, зачем она его перебивает. – Ты это, я не…
- А я с сахаром, - зачем-то сказала Третьякова, изо всех сил надеясь, что он так и не начнёт ненужный разговор.
- Молодец, - отозвался Абдулов, до которого, наконец, дошёл смысл её отчаянных попыток прервать его речь.
- Тебе надо беречь горло. Так что поменьше говори и побольше пей, - приказным тоном заявила Третьякова, ставя перед ним чашку, до краёв наполненную чаем.
Абдулов понял, что она не хочет вспоминать то, что произошло между ними несколько минут назад, и от этого ему почему-то стало ещё противнее на душе.
Отхлебнув из чашки чаю, он тут же выплюнул всё обратно:
- Лен, ты чего? Ты же спрашивала с сахаром я пью или нет. Я ответил, что без, а ты чюда как минимум, три ложки наваксала! – удивлённо взглянул он на неё.
- Извини, не услышала, - пробормотала Третьякова, понимая, что в очередной раз села в лужу.
- Ладно, без чая обойдусь, - хмыкнул Виталий, отставив чашку в сторону и продолжал сидеть на диване, наблюдая за тем, как Лена попивает чай из большой кружки в цветочек.
Абдулов немного задумчиво посмотрел на кружку и ни с того ни с сего спросил:
- А как я у тебя в телефоне записан?
Третьякова удивленно посмотрела на него, отпивая из чашки ещё глоток:
- Ты же видел, - не понимая, зачем он это спрашивает, ответила она.
- Нет, я имею в виду…я всё так же записан у тебя в телефоне? – уже осторожнее поинтересовался Абдулов.
- Да. А что? – Третьяковой было уже интересно, куда клонит Абдулов.
- Да ничего, просто я думал, что ты поменяла своё отношение ко мне. – Уклончиво ответил он.
- С чего это вдруг? – настороженно спросила Лена, пряча свой взгляд на дне кружки, которое было уже недалеко – чая в кружке становилось всё меньше.
- Ну… вот почему ты мне помогаешь? – наконец задал Абдулов вопрос, который мучал его на протяжении всего сегодняшнего дня с тех пор, как закончились съёмки и Третьякова вызвалась отвезти его домой.
Лена замерла. Она знала, что он рано или поздно спросит её об этом – она и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос. Чуть помедлив, она ответила:
- Мне тебя жалко стало. Ты был очень бледный, болезненный и всё такое. Вот я и подумала, что ты не в состоянии машину вести. А когда приехала к тебе сюда, поняла, что ты – как маленькое дитё, сам о себе позаботиться не можешь. Вот я и решила помочь коллеге. Любой бы на моём месте так поступил. Ещё вопросы есть? – немного нервно ответила она, будто бы заранее приготовив этот ответ на тот случай, если он спросит её.
- То есть ты подумала, что я – маленькое несамостоятельное «дитё» и решила заменить мне мамочку? Занятно, - хмыкнул Абдулов. Ответ Третьяковой, как обычно, его не устраивал.
- Именно так, - равнодушно ответила Лена, допивая уже почти остывший чай.
- Ты по-моему, кое-что забыла. Мне не нужна «мамочка», - серьёзно, с каким-то вызовом в голосе сказал Абдулов.
Лена оторвала взгляд от созерцания цветочков на стенке чашки и удивлённо спросила:
- А кто же тебе нужен?
Абдулов ещё пару секунд всматривался в её лицо, стараясь предугадать её реакцию на те слова, что он собирается ей сказать. Так и не сумев прочитать ничего на её, казалось бы, бесстрастном лице, он ответил:
- Мне ТЫ нужна.

Третьякова с приоткрытым ртом смотрела на Аблулова, постепенно осознавая произнесенные им слова. Зная, что от Абдулова можно ожидать чего угодно, она ответила:
- Ха-ха юмор оценила. – Приходя в себя, выдохнула Лена, вставая из-за стола и относя их с Абдуловым кружки к раковине.
- Ты считаешь, что это смешно? – подавленно отозвался Абдулов, не понимая, что с ней происходит. Почему она не верит ему? Хотя, с другой стороны, разве у неё есть причины ему доверять?
- А разве нет? Все шутки обычно смешные, - казалось бы, беззаботно отозвалась Лена, трясущимися от волнения руками полоская под струей холодной воды чашки из-под чая.
- Но это – не шутка, - нотки возмущения проскакивали в голосе Абдулова, которого постепенно охватывало отчаяние – почему она так холодна с ним? Неужели она совсем к нему равнодушна? Ну что за дерьмо эта жизнь! Ну почему, как только он, казалось бы, почувствовал что-то настоящее, так оно тут же начинает ускользать, как песок сквозь пальцы.
- Виталик, иди спать. Тебе отдыхать нужно, - устало произнесла Третьякова, по-прежнему стоя к нему спиной.

Абдулов, ничего не говоря, поднялся с дивана. На душе было препаршиво. Казалось, что в неё плюнули и растоптали. Давно он не чувствовал себя таким раздавленным. Ну почему она с ним так? Ведь не просто же так она ему помогает, ухаживает. Или всё-таки просто так? Блин, ну почему он должен мучаться такими глупыми вопросами, прямо как пацан малолетний! Ещё на ромашке погадать осталось: любит - не любит…
Виталий уже собирался выйти из кухни, но его будто бы что-то остановило. Так и не сумев сделать шаг в сторону коридора, он подошёл к Третьяковой и почти вплотную встал позади неё. Она подняла голову от раковины, но лицом к нему поворачиваться не спешила.

- Но это – не шутка.
С этими словами по телу Третьяковой пробежала мелкая дрожь. Неслушающимися руками она продолжала тереть уже и без того чистые кружки. Что он с ней делает? Зачем всё это говорит? Неужели не наигрался ещё? Блин, ну как же ему объяснить, что её уже достали его глупые и издевательские игры?! Стараясь уйти от напрягающего разговора, она попыталась сменить тему:
- Виталик, иди спать. Тебе отдыхать нужно, - оперевшись ладонями о раковину, произнесла она под шум воды, бъющейся о металлическое дно раковины.
Ответа не последовало. Неужели ей удалось снова отложить этот ни к чему хорошему не ведущий разговор? В том, что его можно лишь отложить на время, Третьякова не сомневалась. Он ведь обязательно к вернётся к этому разговору. Он ведь неугомонный, этот Абдулов! Но, по крайней мере, у неё будет время разобраться в себе. Лена почувствовала, что он встал с дивана. Только вот ей показалось, что он не вышел из кухни. Вроде бы. И её подозрения оправдались через пару секунд, когда она, подняв голову от раковины, увидела медленно увеличивающуюся тень на раковине и кафеле впереди себя. Почувствовав его близкое присутствие, Лена поняла, что отступать некуда. С одной стороны – раковина. С другой – холодильник и окно, с третьей – стена. А с четвертой, разумеется, Абдулов. Снова нет выхода – как тогда, в клубе, на её дне рождения. Вспомнив, что произошло тогда, Третьякова вдруг вздрогнула. Ведь сейчас никто не сможет помешать ему - никакой визгливой тётки в его туалете вроде бы не предвиделось. И от этого становилось не по себе.

- Почему ты мне не веришь? – обжигал её шею болезненно-горячим дыханием Абдулов, с трудом удерживаясь от того, чтобы прикоснуться к Третьяковой ладонями.
- А почему я должна тебе верить? – голос Лены вмиг стал хрипловатым, от нехватки воздуха в лёгких и от раскалённого до предела воздуха вокруг.
- Ничего ты не должна, но ты можешь, - чуть тише ответил Абдулов, чувствуя, что голосовые связки – ни к чёрту. Голос то пропадал, то снова появлялся.
- Не могу. – Твёрдо ответила Лена, всё еще разглядывая кафель на стене над раковиной.
- Лен, повернись, пожалуйста, - хрипловато попросил Абдулов, всё ещё не прикасаясь к ней, зная, что это может подействовать на неё абсолютно непредсказуемым образом – вплоть до того, что она просто-напросто даст ему под дых, несмотря на то, что он болен.
- Зачем? – настороженно спросила Третьякова, продолжая упираться руками в край раковины и сжимая его до побеления пальцев.
- Просто повернись, - теряя надежду, ответил Виталий, чувствуя, как на обнажённой спине от волнения появляется испарина.
Лена медленно повернулась на 180 градусов, отпустив спасительную раковину, и, потеряв опору, она снова почувствовала противную дрожь во вспотевших ладонях.
- Лен, - Абдулов, увидев, что она выполняет его просьбу, подошёл ещё ближе. Заметив в её глазах непонимание и боязнь происходящего, продолжил: - Да не бойся ты меня. Чего ты трусишься? – взял он её ладонь-предательницу в свою руку. От этого его жеста глаза Третьяковой ещё больше расширились, отчего она стала похожа на загнанное животное – будто бы ему не предоставляли иного выбора, кроме как находиться в клетке. – Лен, скажи что-нибудь, - продолжая смотреть на её лицо, выражавшее полное недоумение и сильное волнение, продолжал Абдулов.
- Зачем ты это делаешь? – разорвал напряжённую тишину голос Третьяковой.
- Что – это? – удивленно спросил Абдулов, продолжая стоять на расстоянии пары-тройки десятков сантиметров от неё и держать её вспотевшую ладонь в своей ладони.
- Всё это, - выдохнула Лена, - не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю. Ты играешь в какую-то странную игру, правила которой известны только тебе. Извини, но если ты решил поиграть в эту игру со мной, то будь добр, объясни и мне её правила, чтобы я могла совершать ответные ходы. – Решительно заявила Третьякова, не вынимая свою руку из его руки, ожидая, что он ей ответит.
- Неужели ты ещё не поняла, Третьякова? Я ни в какие игры не играю! Ну почему ты просто не можешь мне поверить? – с нотками отчаяния в голосе воскликнул Абдулов, насколько ему позволял севший голос.
- Потому что я слишком хорошо знаю тебя, Абдулов! – не менее возмущенно ответила Третьякова, ожесточенно посмотрев ему в глаза.
- Да ни хрена ты меня не знаешь! – охрипшим голосом рявкнул Абдулов, начиная выходить из себя – ну почему у него вечно всё наперекосяк? «Даже в девку нормальную втрескаться не смог!» - пронеслось в голове у Виталия, отчего он замер – осознание всего происходящего вдруг предстало перед ним во всей красе. Он влюбился в Третьякову. Приехали.

ну, и, как прежде ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-100-0

 Отправлено: 01.03.09 00:01. Заголовок: Приветики, дорогие))..

Приветики, дорогие)))))))спасибки вам за комментики)))))вот продка, большааая пребольшая

- Ошибаешься. Очень даже знаю. Я знаю каждый твой шаг наперёд. Я знаю, что ты скажешь и что ты сделаешь. Я знаю, как ты отреагируешь на очередную мою фразу или насмешку. Я знаю, что ты циничный и ненастоящий. – Третьякова отвернула лицо от Абдулова, впиваясь взглядом в плинтус на полу.
- Ты действительно так считаешь? – отстранённо отозвался Абдулов, не веря своим ушам – неужели он действительно такой? Неужели она действительно так думает о нём? Что ж, тогда неудивительно, что она шарахается от каждого его прикосновения. Он отпустил её руку, отойдя на шаг. Ну, если ей действительно так неприятно его общество, он навязываться не будет.
Заметив в его глазах неподдельную обиду, Третьякова тут же пожалела, что сказала всё это вслух. Просто такое неожиданное поведение Абдулова жутко расшатывало её внутренней равновесие, а восстановить его мог только приличный скандал. Но, поняв, что скандала не получится, Лена вздохнула и взглянула на удаляющегося из кухни Абдулова. На душе стало неприятно. Зря она ему сказала такие слова – в данный момент он их не заслужил. Устало сложив руки на груди, она подошла к дивану и села на него, прикрывая глаза. Противное ощущение в желудке не давало ей покоя, и Лена решила извиниться перед Абдуловым.

Пару дней назад Абдулов, услышав от Третьяковой подобный нелестный отзыв в свой адрес, возможно, просто ответил бы ей с присущей ему иронией и циничностью. Но сейчас. Но сегодня всё получилось иначе – сил на пререкания не осталось, да и пререкаться не хотелось. А может быть, она и права в своей оценке. Может, он действительно циник и подлец. В конце концов, со стороны виднее. «Ещё бы, вы так долго воевали, что она и не воспринимает меня, как просто человека, который может стать ей кем-то большим, чем просто знакомый или коллега», - с горечью подумал Абдулов, чувствуя, что становится мямлей. Ему было противно от самого себя – то ли от того, что Третьякова обвинила его незаслуженно, то ли от того, что заслуженно, что было ещё хуже. Вернувшись к себе в спальню, он лёг на кровать, подложил руки под голову и невидящим взглядом уставился в телевизор. В дверном проёме показалась Третьякова. Бросив в её сторону беглый взгляд, он снова уставился в телик, обдумывая, зачем она сюда явилась. Добивать что ли? Впрочем, ему было всё равно – пусть обзывает как хочет, пусть пилит, пусть посылает. Главное – пусть не уходит. Странно, но даже услышав из её уст нелестные слова в свой адрес, он по-прежнему не хотел, чтобы она покидала его квартиру. Приготовившись выслушать её очередную колкую тираду, он посмотрел на неё, ожидая, пока она решит наконец высказаться.
- Извини меня. Зря я тебе всё это наговорила. – Впервые он видел виноватое выражение на лице Третьяковой. Он видел, что ей морально трудно перед ним извиняться, но так же Виталий заметил, что она делает это искренне. Или просто применяет приобретённые актёрские навыки.
- Но ты ведь действительно так думаешь. – Снова уставившись в телевизор, он старался не смотреть на опирающуюся плечом о стену Третьякову, которая стояла, сложив руки на груди и пристально рассматривая свои ногти на левой руке. – Не стоит извиняться за своё мнение.
- Это не моё мнение. – Ответила Третьякова, взглянув на него из-под чёлки, заставив Абдулова отвлечься от созерцания экрана телевизора.
- Правда? А чьё же тогда? – удивленно произнес Абдулов, пристально всматриваясь в высокую фигуру, вдруг резко показавшуюся хрупкой.
- Я не так выразилась, - поправилась Третьякова, - это БЫЛО моим мнением. Но теперь моё мнение изменилось. Честно. – Она уже не рассматривала свои ногти, а решительно смотрела в глаза Виталию.
Так, а вот это уже интересно. Абдулов слегка напрягся, приподнялся с подушек и оперся головой о спинку кровати, с интересом смотря на явно нервничающую Третьякову
- Ну, предположим, я тебе поверил. И что же повлияло на твоё мнение? – чуть наклонив ноющую голову на бок, слегка прищурился Абдулов.
- Я не знаю. – Выдохнула Лена, чувствуя, что этот разговор постепенно сворачивает явно не в то русло. Она не хотела заводить подобный разговор, по типу «Почему ты мне помогаешь?». – Я пока не знаю. В-общем, извини. Я действительно не хотела тебя обидеть. Просто по привычке вырвалось. Ты же знаешь.
- Да уж знаю, - хмыкнул в ответ Абдулов, почти удовлетворённый её ответом, что ж, для начала неплохо. Сегодня она извиняется. Завтра, возможно, улыбнётся. А послезавтра… Кто знает, кто знает. – Ладно, не бери в голову. Я сам виноват, заслужил.
Лена успокоилась, противное ощущение в желудке пропало, и она сказала:
- Спать пора. Ложись, укутывайся. Только сначала надень что-нибудь, если ты будешь спать голышом, то не выздоровеешь до завтра.
Поймав себя на мысли, что совсем не хочет выздоравливать, Абдулов ответил:
- А ты не уйдёшь?
- Куда? – удивленно посмотрела на него Третьякова. Он выглядел сейчас настолько смешно со своим детским вопросом, что она невольно улыбнулась.
- Чего ты улыбаешься? – поднял брови Абдулов.
- Просто ты сказал, что тебе мамочка не нужна, а сейчас разговариваешь со мной, как с мамочкой. – Усмехнулась Лена.
Увидев её улыбку, Абдулов подумал про себя: «Хм, дело пошло быстрее – улыбнулась она мне уже сегодня». И тут же детским писклявым голоском ответил:
- Мама Лена, а ты мне сказку на ночь почитаешь?
Третьякова засмеялась, и Абдулов остался доволен произведённым эффектом – лёд тронулся, и это не могло не радовать Виталия, который почувствовал какое-то невероятное ощущение, будто всё должно быть именно так: он говорит – она отвечает, он шутит – она смеется, он влюблён – она отвечает ему взаимностью. Если бы всё было так просто. Когда Лена подошла к шкафу, чтобы найти там какой-нибудь джемпер для Абдулова, он спросил:
- Ну так что? Почитаешь сынишке сказку на ночь?
- А я не знаю ни одной сказки, - усмехнулась Третьякова, роясь в его шкафу. Вот, кажется этот, белый джемпер, идеально подойдёт для «пациента».
- Неужели тебе никогда не рассказывали сказок в детстве? – удивленно спросил Абдулов, путешествуя взглядом по спине отвёрнутой от него Третьяковой. И не только по спине. Она повернулась, он тут же поднял взгляд на уровень её лица и услышал:
- Рассказывали. Ладно, уговорил. Расскажу одну. – Хмыкнула Третьякова, подходя к кровати больного с джемпером в руках. – Только сначала оденься.
Абдулов послушно взял из её рук свитер и натянул на себя. Улёгся поудобнее, и похлопал ладонью по кровати, приглашая «маму Лену» сесть рядом с ним.
Третьякова усмехнулась, подошла и села на край кровати, полубоком к Абдулову, приготовившись сыграть с ним в очередную занимательную игру. Так или иначе, он сам напросился.
- Значит слушай, деточка, - с заметной усмешкой в голосе начала Лена, глядя на лицо Абдулова, который состроил «детское» лицо послушного сынишки и сложил руки на животе в ожидании её «сказочки». – Жила-была принцесса. Звали её…ммм…пусть будет Кейт. С детства Кейт была не такой как все принцессы. Все принцессы любили такие розовые гламурные штучки, кружавчики и кудряшки, - поморщилась Третьякова, сочиняя на ходу.
Абдулов, не отрываясь, следил за тем, как по ходу рассказа меняется её выражение лица, какие эмоции отражаются на нём.
А Лена уже входила во вкус:
- Ну вот. А Кейт была другая. Она всю эту фигню не любила.
- Дай угадаю, - усмехнувшись, прервал её Абдулов, - она любила футбол и сигареты «Парламент».
- Почти угадал, - засмеялась Третьякова, замечая, что Абдулов подыгрывает ей, - В-общем, она любила спорт и музыку.
- Роллинг Стоунс и Диму Билана, - ухмыльнулся в очередной раз Абдулов, наблюдая за тем, как лицо Третьяковой удивленно вытягивается.
- Откуда ты знаешь?
- Я многое о тебе знаю, - слегка прищурился Абдулов, глядя на недоумевающее лицо Лены, - Продолжай.
- Слушай, раз ты меня так хорошо знаешь, давай вместе сказку рассказывать, - всё ещё гадая, откуда Абдулов знает о её музыкальных пристрастиях, предложила Третьякова. – По одному предложению. Одно я – одно ты. Договорились?
- Договорились, - с энтузиазмом подхватил Абдулов, чувствуя, что эту сказку Третьякова запомнит на длительное время, если не навсегда.
- Ладно. Значит, сейчас моя очередь, - начала Лена, - Короче, однажды Кейт решила бросить всё и уйти в музыку.
- Она купила бас-гитару и создала свою группу. – Подхватил Абдулов.
- Нет, она пришла в уже готовую группу. Сама бы она её создать не смогла. Она ведь была принцесса. И она не знала, как создавать группу, - посмотрела на Абдулова, как на несмышленого ребенка, Лена.
- Ладно, как хочешь, - согласился Абдулов, и продолжил: - Они нашли себе продюсера и начали раскручиваться, их позвал играть в молодежном сериале.
Третьякова увлеклась игрой, и с энтузиазмом продолжила:
- Кейт играла там саму себя, и ей очень нравилось то, что ей почти не нужно притворяться – ведь она на самом деле любит спорт и музыку.
- И своего учителя физкультуры – которого играл один принц, который тоже сбежал от родителей и занимался любимым делом – стал актёром. – Закончил за неё Абдулов, уже без усмешки, но стараясь не выдавать своих истинных намерений касательно этой занимательной «игры».
- Нет, учителя физкультуры она любила только на экране. – Не замечала подвоха Третьякова.
- А принц тоже любил Лену. – Продолжал Абдулов.
- Кейт.
- Что Кейт?
- Принцессу звали Кейт, а не Лена, - настороженно поправила его Третьякова, почувствовав всем своим существом, что зря затеяла эту игру.
- А какая разница? – удивленно поднял брови Абдулов, чувствуя, как сердце замирает – сам себя выдал.
- Есть разница. – Проговорила Третьякова, чувствуя, как внутри всё переворачивается. В голове снова и снова прокручивалась фраза: «ПРИНЦ тоже любил ЛЕНУ». Блин, да что же такое творится?!
Продолжая пристально смотреть на Лену, Виталий приподнялся с подушки. Третьякова разорвала контакт двух взглядов, и собиралась встать с кровати, сказав:
- Вот и сказочке конец, а кто слушал…
- Лен, подожди, - схватил её за руку Абдулов, не давая ей уйти. Если она сейчас уйдёт, то шанса больше может не быть.
- Что-то ещё? Ты просил сказку на ночь, я тебе её рассказала, - устало проговорила Лена, сделав очередную попытку встать с кровати. Но снова неудачную.
- А как же поцеловать на сон грядущий? Какая мама позволит себе уйти, не поцеловав на ночь своего малютку?
- Играй, да не заигрывайся, Абдулов, - всё сжалось внутри у Третьяковой, она сама не понимала, чего сейчас хочет – просто уйти, или всё-таки остаться? Пугающее ощущение где-то в районе солнечного сплетения всё нарастало. Она повернула к нему лицо.
- Лена, поцелуй меня. – Настойчиво повторил Абдулов, вглядываясь в её чем-то напуганные глаза. Он ничего не мог с собой поделать – внутреннее желание быть ближе к этой девушке пересилило привычное самообладание.
- Отпусти.
- Пожалуйста, поцелуй.
- В макушку, - предложила Третьякова. Кажется, она может всё-таки прикрыться своим шутливым статусом «матери».
- В нос, - начал торговаться Абдулов.
- В нос ты получишь, если не отпустишь меня, - уже твёрже отозвалась Третьякова, в глазах которой загорелся странный огонёк.
- Спорим, что не получу? – сидя на кровати, приблизился к ней Абдулов, обхватывая её талию и поворачивая к себе.
- Получишь, - хрипловатым голосом отозвалась Третьякова, пытаясь преодолеть оцепенение, вдруг парализовавшее её тело.
- Посмотрим, - прошептал он в ответ и горячими губами прикоснулся к пересохшим губам Третьяковой. В первый момент она сделала попытку вырваться, но ей не удалось. Ощущение в области солнечного сплетения резко исчезло, оставляя место для внезапно разлившегося по телу тепла.
Чувствуя на своих губах раскалённый губы Абдулова, который целовал её с такой нежностью, будто в первый и в последний раз, Лена, не отрываясь от его губ, с ногами забралась на кровать и теснее прижалась к нему, отчего и у неё, и у Абдулова закружилась голова.
Почувствовав её тело так близко, Абдулов понял, что самоконтроль летит ко всем чертям, прихватив с собой и крышу. Отбросив от себя одеяло, он потянул на себя Третьякову, увлекая её за собой на подушки. Как только голова Абдулова коснулась подушки, он перевернулся и уложил Третьякову на спину, исследуя горячими ладонями её тело и сжимая пальцами стройную талию, продолжая целовать так, как не целовал ещё ни одну девушку в своей жизни – осторожно, но в то же время откровенно, давая ей понять, что для него всё происходящее очень важно. Почувствовав затылком подушку, Лена вдруг осознала, что всё, что она сейчас делает – неправильно и безрассудно. Бешеное сердцебиение выдавало весь её страх, боязнь быть неправильно понятой Абдуловым. Да что там Абдулов! Она сама себя толком не понимала. То ей хотелось побольнее заехать Абдулову по…кхем…самому дорогому, то она таяла в его руках, как сахарная. Вот и сейчас она разрывалась между двумя абсолютно противоположными желаниями – вырваться и убежать, или остаться и довериться природному инстинкту. Но Третьякова выбрала третий вариант.

Абдулов отдал бы сейчас всё на свете, чтобы этот вечер не заканчивался – прижимая к себе Лену, он чувствовал, что ни за что не отпустит её, если только она сама не захочет уйти. Но, судя по тому, как она отвечала на его поцелуи, уходить она не собиралась.
Тяжело дыша, он гладил её спину горячими ладонями, и вдруг почувствовал её руку на своей груди. От её прикосновения бросило в жар ещё сильнее, насколько это было возможно, потому что Абдулову и так казалось, что температура зашкаливает. В тёплом джемпере стало невыносимо, и он умудрился одной рукой стянуть его с себя, другой рукой при этом продолжая прижимать к себе Третьякову. Она подалась ему навстречу, прижимаясь всем телом, чем очень удивила Абдулова. Он не верил, что всё это происходит с ним, здесь и сейчас. И не верилось, что это была именно та самая Третьякова, которая ещё десять-пятнадцать минут назад смотрела букой и держалась особняком. Что она с ним делает? Почему её прикосновения к его обнаженной груди молниеносно свели Абдулова с ума? Кровь, закипая, бурным потоком текла по венам и билась в артериях, а сердце отбивало сумасшедший ритм, заставляя дышать чаще и сходить с ума от каждого движения Третьяковой.
Её пальцы судорожно водили по его волосам, спускаясь чуть ниже, сжимали его затылок и притягивали его лицо ближе к её губам. Когда она почувствовала, что он снимает свитер, то ей окончательно снесло крышу, несмотря на тот ужас, который она продолжала испытывать где-то внутри себя.
Третьякова ужасалась тому, что вытворяют её руки, но, казалось, что они зажили собственной жизнью, и, несмотря на бурный протест разума, водили по его груди, спине, шее, затылку, волосам, проделывая этот маршрут снова и снова. Губы горели от жара его губ, его обжигающее дыхание будоражило и заставляло подчиняться его рукам и губам, безапелляционно призывая к дальнейшим действиям.
Почувствовав, как его пальцы начинают медленно расстегивать пуговицы на её рубашке, Третьякову будто молнией ударило. Собрав ничтожные остатки здравого смысла, она отстранилась от Абдулова, отчего он распахнул прикрытые веки и каким-то безумным взглядом посмотрел ей в глаза. Встретившись с ним взглядом, Лена нервно сглотнула, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, и вынырнула из-под него, резко садясь на кровати спиной к нему. В глазах стоял туман, в голове – полная неразбериха, тело дрожало, внутренний жар испепелял изнутри. А губы…что тут можно сказать? На своих губах Лена всё ещё продолжала чувствовать вкус и жар губ Абдулова.

Боясь произнести хоть слово, Виталий тоже сел на кровати, испуганно глядя на Третьякову, точнее, на её чуть подрагивающую спину. Почувствовав страх того, что обидел её, он не мог заставить себя пошевелиться, хотя сейчас ему очень хотелось прикоснуться к ней, посмотреть в её глаза, чтобы понять, о чём она сейчас думает.
Просидев в полном молчании ещё пару секунд, Абдулов понял, что кому-то надо заговорить первым. И он решил, что этим «первым» будет он.
- Лен, прости. Извини, если я тебя обидел, - хриплым голосом негромко произнёс Абдулов, удерживая себя от соблазна протянуть к ней руку.
- Всё нормально, - в тон ему так же негромко и хрипловато отозвалась Лена, застёгивая три расстёгнутых пуговицы на рубашке.
- Правда? – немного удивлённо отозвался Абдулов, ему странно было слышать от Третьяковой такие слова.
- Нет, - уже громче ответила Третьякова, всё ещё продолжая сидеть к нему спиной. – Нет, чёрт возьми, не нормально! – казалось, что она уже почти пришла в себя после их кратковременного сумасшествия.
- Лен, прости, я не должен был… Прости, пожалуйста, - Абдулов безумно испугался того, что сейчас она просто встанет и уйдёт, и больше никогда не заговорит с ним, не позволит себе даже лишний раз посмотреть в его сторону. Он испугался того, что она испугалась его. – Я не знаю, как ты отреагируешь, но я всё-таки скажу. Я говорю это потому, что не хочу, чтобы ты меня неправильно поняла и потому что действительно так думаю. Лен, мне кажется…
Спина Третьяковой напряглась, выпрямилась. Абдулов заметил это даже сквозь рубашку, скрывающую её тело. Абдулов всё никак не мог заставить себя произнести это вслух – ведь сказать ей – значит признаться самому себе.
Молчание Третьяковой сбивало его с толку. А то, что в этот момент он не видит её глаз - ещё больше выводило Виталия из равновесия.
Лена не могла пошевелиться – как будто невидимые цепи сковали её тело. Она могла только догадываться, что хочет сказать ей Абдулов. Но догадка почему-то привела её в ужас. Тут она почувствовала, как Абдулов прикасается к её талии и медленно разворачивает лицом к себе. Стало ещё страшнее. Взглянув в темно-синие глаза, она почувствовала его чуть влажные ладони на своих ладонях.
- Лен, мне кажется, что я влюбился.
Сердце резко трепыхнулось в груди и замерло. Лена не могла толком объяснить, какие именно чувства она ощутила в этот момент. Но она знала одно – Абдулов изменился. Пока непонятно в какую сторону, но изменился. И её отношение к нему тоже изменилось.
- Поздравляю, - всё ещё чуть хрипловато отозвалась она, опуская голову, не в силах больше выдерживать это испытующий взгляд синих глаз. – И кто же она? Или он? – уже почти придя в себя, попыталась пошутить Третьякова, чтобы хоть как-то разрядить накалившуюся обстановку.
- Это ты, дурочка. – Ответил, слегка улыбнувшись, Абдулов, которого порадовало то, что Третьякова уже способна иронизировать, это был хороший знак.
Молчание Третьяковой оглушало его, заставляя кровь пульсировать в висках. Абдулов убрал свои руки с ладоней Лены, позволяя ей встать и уйти. Но она не уходила.

Услышав те слова, которые почему-то так боялась услышать, Лена попыталась найти в себе ответ на его слова. Но пока что внутри была полная мешанина, и ничего умного в голову не приходило. Когда он отпустил её руки, Лене почему-то стало холодно. Она наконец пересилила внутреннее оцепенение и подняла голову, наблюдая за тем, как на лице Абдулова отражается горечь от того, что его слова не вызвали в ней ответной реакции. Ещё вчера этот человек был ей чужим. Но сейчас ей показалось, что он значит для неё гораздо больше, чем она могла когда-либо предположить. Но как называется то внезапно всплывшее на поверхность её сознания чувство, она пока не знала, и ответила:
- Мне не за что тебя прощать. Ты не виноват, я ведь тебя не оттолкнула. Но я не знаю, что на меня нашло. Я вообще ничего не знаю. Я подумаю над твоими словами, хорошо? – с надеждой спросила она, разглядывая каждую чёрточку его лица, ожидая его реакции.
- Хорошо, - лёгкая улыбка мелькнула на лице Абдулова. Он почувствовал себя почти счастливым, он ожидал, что её реакция вряд ли будет адекватной.
Лена чуть улыбнулась уголком губ в ответ, и, поднявшись с его постели, вышла из комнаты. Абдулов в полном смятении чувств откинулся на подушки. Его грела сейчас всего одна мысль: она-обещала-подумать.

я очень-очень вас тут жду!!! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-120-0

 Отправлено: 01.03.09 22:19. Заголовок: ПРиветики всем))))))..

ПРиветики всем))))))))спасибки огромное за комментарии!! ^_^
а вот и продочка))

Третьякова уже второй час лежала на постеленном диване в гостиной и никак не могла уснуть. Поведение Абдулова выбило её из привычной колеи, а её реакция на его поведение просто убивала Третьякову. Перед глазами поневоле проносились картинки сегодняшнего вечера – болезненный и бледный Абдулов, суши-бар, возвращение в квартиру «пациента», злополучное растирание, безумная страсть, накрывшая с головой и полностью сносящая крышу, и, наконец, его признание. Лена вдруг явственно почувствовала на себе горячие руки Абдулова, но, перевернувшись на другой бок, постаралась прогнать наваждение. Старательно прогоняя навязчивые мысли, Третьякова постепенно стала засыпать, позволяя своему изнурённому за долгий день организму наконец получить отдых.

Через стену от неё ворочался в постели Аблулов. Сон всё никак не шёл, но мужчина пытался заставить себя хоть немного поспать – ведь завтра съёмки, и их пропустить он не может. Ему всё время вспоминались прозрачные серые третьяковские глаза, и на ум сразу же приходил странный сон, приснившийся ему в бреду несколько часов назад. Абдулов старался вытянуть из этого сна хоть какой-то смысл, и, кажется, у него это начинало получаться.
Вспомнив серебряно озеро, появившееся как раз в тот момент, когда он был на волосок от смерти в палящей пустыне, Абдулов поразился метафоричности своего сна – сегодня именно глаза Третьяковой, её присутствие стали спасительной соломинкой, помогающей выкарабкаться из болезни, распутать запутавшееся от жара сознание. Но последующая часть сна его удивила. Он долго не мог понять, к чему всё это. Но, наконец, разобравшись в себе, он всё понял.
Как только он пытался жадно зачерпнуть побольше воды – озеро исчезало. Как только он пытался кавалерийским наскоком завоевать внимание Третьяковой – она ещё больше отдалялась от него.
Когда же он легонько коснулся прозрачной глади озера, вода не исчезла, не испарилась, а, наоборот, обдала приятной, спасительной прохладой. Всё правильно. Теперь всё будет по-другому. С такими мыслями Абдулов, наконец, провалился в долгожданный сон.

Запах чего-то жареного и чего-то терпкого заставил Третьякову открыть глаза. Приподнявшись на локтях, она вспомнила, что находится в квартире Абдулова и с трудом восстановила в памяти события прошедшего вечера. Всё казалось таким нереальным, что ей до сих пор не верилось, что это было на самом деле. Но запах чего-то вкусненького заставил её отвлечься от этих мыслей и напомнил ей, что в её желудке с восьми часов вечера не появлялось ничего, кроме чая. И, почувствовав голод, она поднялась с дивана и босиком направилась на кухню.
От увиденного у Третьяковой глаза полезли на лоб: у плиты стоял её вчерашний «пациент» и готовил завтрак. Причём выглядел он вполне здоровым.
- Абдулов, ты чего, совсем? У тебя вчера температура под сорок была, а ты тут скачешь по кухне! – с ходу возмущённым голосом сказала Лена, складывая руки на груди и с укором глядя на перепуганного Абдулова.
- Третьякова, ты чего крадёшься?! Я блин испугался так, что чуть опять температура не поднялась! Больных людей, между прочим, жалеть надо, - проворчал он, снова отворачиваясь к плите. И, повернув голову в её сторону, с едва заметной улыбкой добавил:
- Доброе утро.
- Доброе, доброе. Только вот всё равно зря ты вскочил, я бы сама всё приготовила. А тебе ещё отлежаться надо хотя бы пару дней, я то уж помню, как тебе хреново было! – продолжала свои нравоучения Лена, хотя, было заметно, что она немного смягчилась.
- Да я здоров как бык! К тому же, сегодня важные съёмки, и Арланов сказал не опаздывать, - заверил её Абдулов, продолжая колдовать над шкворчащей сковородкой.
- Какие съёмки?! Ты что, и думать забудь! Ты остаёшься дома. – Снова возмутилась Третьякова, которая была в полном ауте от того, что Абдулов так быстро оклемался ль вчерашнего не вполне адекватного состояния.
- Лен, не нуди, - примирительно отозвался Абдулов, расставляя тарелки на столе и исподтишка поглядывая на грозную Третьякову, стоявшую в дверном проёме кухни, сложив руки на груди.
Где-то в комнате зазвонил мобильный телефон.
Третьякова направилась в спальню Абдулова, на звук звонка. Найдя мобильник Виталия, она взглянула на дисплей: «Арланов». Вернулась в кухню, молча протянула телефон Абдулову. Тот взглянул на экран и нажал кнопку принятия вызова.
- Да, Серёга? – пауза, - И тебе доброе утро. – Снова пауза. – Конечно, как скажешь, в десять, так в десять.
Тут Лена не выдержала, и, подойдя к Абдулову, отлепила телефон от его уха и приложила к своему:
- Сергей Витальевич, он не приедет, он нездоров.
- Чего? – раздалось на том конце провода. – Ээээ, а с кем я разговариваю?
У Третьяковой внутри похолодело – вот это она сглупила! И как она объяснит сегодня всей съёмочной группе своё присутствие ранним утром в квартире у Абдулова? Вот влипла-то. Чертыхнувшись про себя, Третьякова собралась с мыслями и ответила:
- Это Лена.
- Слушайте, Лена, – Арланов, кажется, её не узнал. Третьякова облегчённо вздохнула и услышала: - Мне всё равно, кем вы приходитесь Виталию, но у меня к вам убедительная просьба – отпустите его на съёмки, иначе его партнёрша меня на куски порвёт, если приедет на съёмки и из-за его отсутсвия будет вынуждена потом работать в выходные.
- Не порвёт, - заявила Третьякова, тут же прикусив язык. Ну что за мания вечно находить себе на задницу очередные неприятности?!
- Вы-то откуда знаете? Стоп…Третьякова, ты что ли?! – послышался в трубке удивлённый возглас Арланова, - Кхем, не ожидал, - было слышно, что он ухмыляется.
- Да, Сергей Витальич, это я, я просто… - начала было оправдываться Третьякова, наткнувшись на смеющийся взгляд Абдулова, направленный в её сторону.
- Так, Третьякова, меня не волнует, чем вы там с Абдуловым занимались или занимаетесь, но чтобы через два часа вы были на площадке. Оба. – Безапелляционно заявил Арланов, отключаясь.
- Но… - хотела было возразить Третьякова, но, не успев сказать ничего вразумительного, с досадой швырнула мобильник на диванчик.
- Что, Ленка, спалилась? – рассмеялся Абдулов, начиная накладывать в тарелку аппетитные гренки.
- Да идите вы все, - буркнула Третьякова, усаживаясь за стол, - давай уже завтракать, «сынок».

- Мм, вкусно, - жевала Третьякова уже вторую гренку и запивала свежесваренным кофе. – Не знала, что ты умеешь готовить, - посмотрела на Абдулова она и отпила ещё глоток из белоснежной чашки.
- А ты что думала, я ем только фаст-фуд? – усмехнулся Абдулов, продолжая ковырять бедную гренку вилкой, так и не притронувшись к ней. – Я же говорил, что ты меня совсем не знаешь.
- Зато Арланов теперь думает, что я «слишком хорошо» тебя знаю, - не очень весело усмехнулась в ответ Лена, уткнувшись взглядом в свою тарелку.
- Да ладно тебе, забей. Пусть Арланов думает, что хочет. – Беззаботно отозвался Абдулов, следя за выражением лица Третьяковой, его почему-то беспокоило, как она реагирует на тот факт, что Арланов узнал о том, что Лена провела ночь в его квартире.
- Ага, Арланов, а заодно и ещё весь актёрский состав и персонал, - буркнула Лена, которой резко перехотелось есть, - Весело будет послушать, как все будут трындеть о том, что я – очередная баба, которую тебе удалось без труда уложить в постель.
- Лен, успокойся. Если для тебя это так важно, то я всё улажу. – Негромко отозвался Абдулов, чувствуя, как сердце гулко отбивает замедленный ритм.
- Да, чёрт возьми, это важно! – уже громче ответила Третьякова, которую не устраивало сложившееся положение вещей. Она не хотела быть посмешищем всей съёмочной группы, ведь ни для кого не секрет, что Абдулов, мягко сказать, - сердцеед со стажем.
- Ладно, как скажешь, я сделаю всё, что нужно, - подчиняющимся тоном отозвался Абдулов, чем удивил и себя, и Третьякову.
Лена недоуменно посмотрела на него, впервые слыша в его голосе нотки подчинения, будто он целиком и полностью подвластен её мнению.
- Ладно, давай собираться, - примирительно сказала Лена, вставая из-за стола, - Всё было очень вкусно, спасибо, - чуть улыбнулась она, относя свою тарелку в раковину.
- Всегда пожалуйста, - усмехнулся в ответ Абдулов, вставая с дивана и подходя к раковине вслед за Третьяковой, - Я сам всё помою, иди собирайся, - он аккуратно отнял у неё тарелку из рук, и поставил в раковину, смотря на задумчивую Третьякову, которая, бросив мимолётный взгляд ему в глаза, направилась к выходу из кухни.

Вот уже сорок минут они добирались к съёмочной площадке сквозь утренние пробки. На этот раз за рулём сидел Абдулов. Уже два раза звонил Арланов, выясняя, где носит эту сумасшедшую парочку.
Наконец добравшись до школы, они вошли внутрь, направляясь прямиком на «поле боя», то бишь на съёмочную площадку, кабинет химии, где, по сценарию, после урока (который ещё предстояло снять) Степнов должен будет разговаривать с Кулёминой по поводу её отношений с парнями и конкретно по поводу её отношения к нему.
Войдя в кабинет, явившаяся парочка мгновенно привлекла интерес «общественности»: на них с интересом поглядывали «ранетки», рассевшиеся по местам, а в особенности, Лера, которая не ожидала, что эти двое могут находиться на расстоянии менее чем метр друг от друга и не крушить всё вокруг. А что уж можно было сказать о выражении лица Арланова, так то, что он нагло ухмылялся, читая на лице Третьяковой какое-то волнение, а на лице Абдулова – «виноватость».
- Таак, голубки, явились-не запылились. – Потирал руки Арланов, готовясь «разделать» этих голубчиков, что называется, «под орех». - Ну что, в любовь будем играть или как? Или уже успели наиграться за сегодня? – снова ухмыльнулся он, не обращая внимания на недоумевающие взгляды ранеток и съёмочной группы.

Третьякова замерла с каменным выражением лица. Ну Арланов, ну предатель! Сегодня она назло ему запорет как можно больше дублей! Пусть помучается! Сказать, что Лена была зла – значит, ничего не сказать. Но Абдулов, заметив, как Третьякова сжимает губы, тут же взял дело в свои руки:
- Серёг, заткнись, а? – Угрожающе протянул Абдулов, вынимая руки из карманов штанов.
- Чееего? – обалдело уставился на него Арланов, никогда ещё не видевший Абдулова таким решительным.
- Ничееего, - перекривил его Виталий, и повторил: - Базар фильтруй, говорю.
- Абдулов, это ты у меня сейчас будешь «базар фильтровать», а заодно и зубы с пола подбирать, - от наглости Абдулова Арланов чуть не лишился дара речи, но, вспомнив, кто тут всё-таки главный, решил поставить Абдулова на место.
Лена стояла молча, переводя взгляд с Абдулова на Арланова, и обратно. Ей стало не по себе. Такой пыл со стороны Абдулова ей льстил, и она абсолютно чётко осознавала это. Но в то же время это было чревато последствиями. Она не сомневалась, что уж кто-кто, а Арланов сумеет отыграться на них по полной, стоит ему только захотеть. А он, кажется, благодаря Абдулову, уже захотел.

ну, и как всегда ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-120-0

 Отправлено: 02.03.09 01:38. Заголовок: По просьбе трудящихс..

По просьбе трудящихся))))

Два недовольных взгляда столкнулись в немом противостоянии и не обещали ничего хорошего, если хотя бы один из них не уступит другому.
Абдулов уже собирался что-то ответить Арланову, но Третьякова опередила его:
- Давайте работать, а?
- Давайте, - метнул ещё один грозный взгляд в сторону Абдулова Арланов и, засунув руки в карманы, отвернулся от недовольного Виталия и продолжил, уже обращаясь к Ранеткам, сидевшим за партами в кабинете химии: - Сегодня в семействе розоцветных пополнение, - ухмыльнулся он, - сегодня вместе с нами начинает работать Аня Байдавлетова, прошу любить и жаловать, - добавил режиссёр.
- Аня? Уже сегодня? – удивленно приподняла брови Женя, - она нам ничего не говорила по этому поводу.
- А она до вчерашнего вечера и сама ещё не знала, что начинает сегодня. Я ей вчера позвонил и попросил приехать на съёмки сегодня к одиннадцати часам. – Пояснил Арланов и направился к выходу из кабинета, оставляя осветителей подготовить кабинет к предстоящим съёмкам, а актёрам давая время выучить свои реплики и успеть наложить грим. Уже выходя из кабинета, он повернул голову и бросил через плечо:
- Абдулов, жду тебя у себя через десять минут. Разговор есть.

Абдулов недовольно поджал губы, и проводил Арланова красноречивым взглядом, он догадывался, зачем режиссёр позвал его к себе.
- Зачем ты так с ним, не надо было, теперь мы тут надолго застрянем, - сложила руки на груди Третьякова, вставая в позу «недовольной».
- Нет, ну он тут чушь всякую несёт, ты бесишься, а я молчать должен? – возмущенно протянул Абдулов, непонимающе глядя на Лену. А Ранетки ещё более непонимающе глядели на него.
- Ну по крайней мере, я бы ему по-тихому отомстила, - пробурчала Третьякова, - а теперь нам с тобой влетит по самое «не хочу»! Ты же знаешь, что Арланова опасно бесить накануне выходных, он ведь может нам их и подпортить! А я безумно устала и хочу нормально отдохнуть! – разошлась Лена, осознавая, что теперь им Арланов устроит «тёмную».
- Мама Лена, я тебя не узнаю! По-тихому отомстила бы? Ха, ни за что не поверю, что ты умеешь мстить «по-тихому», - недовольно хмыкнул Абдулов, раздражаясь от того, что вместо того, чтобы восхищенными глазами смотреть на него, своего защитника, Третьякова просто-напросто предъявляет ему претензии. Вот неблагодарная! Ранетки сидели молча (что очень удивительно), и просто недоуменно переводили взгляд то на Лену, то на Виталия. На фразе «мама Лена» у всех без исключения нижние челюсти гулко ударились о парту.
- Умею, - сквозь зубы процедила Третьякова, - Просто в этом пока не возникало надобности.
- Ну-ну, мне будет весело понаблюдать твоё ТМТ, - ухмыльнулся Абдулов, по которому было совершенно не заметно, что ещё вчера он в ничтожном состоянии валялся в кровати и пил молоко с мёдом, заботливо приготовленное «мамой Леной».
- ТМТ? – подняла брови Лена.
- Тихую Месть Третьяковой, - ухмыльнулся Абдулов, и вышел из кабинета.

Проводив его взглядом, ранетки уставились на Третьякову, которая стояла с недовольным видом и буравила взглядом плинтус.
- Мама Лена? – с неадекватным выражением лица переспросила Козлова, подбирая челюсть с парты.
Лена мысленно проклинала Абдулова и его длинный язык. Но, собравшись с мыслями, ответила:
- Не обращай внимания.
- Да нет уж, нам интересно! Правда, девчонки? – подхватила Женька, заметно оживившись.
- Конечно, - не отставали от неё и Руднева с Наташей.
- Это долгая история, и неинтересная, - отмахнулась Третьякова, собираясь выходить из кабинета и направиться в гримёрку.
- Блин, Ленка, ну ты и зануда, - обиделась Лерка, внутреннее чутьё которой подсказывало, что Третьякова чего-то не договаривает. И она обязательно выяснит, чего именно.
Лена лишь пожала плечами и покинула класс.
Уверенная в том, что все, кто остался в кабинете, сейчас дружно перемывают ей косточки, Лена дошла до гримёрки и вошла. Поздоровавшись с Настей, она села в кресло, позволяя девушке привести её в надлежащий вид.

- Можно? – приоткрыл дверь Арлановского кабинета Абдулов.
- Нужно, - отозвался режиссёр, сидящий в крутящемся кресле, что-то просматривая на экране ноутбука.
Абдулов вошёл, сел на диван, стоящий неподалёку от Арланова, и молча стал ждать, когда режиссёр начнёт на него орать. Впрочем, он уже привык к взрывоопасному характеру своего начальника.
- Так, Абдулов, я думаю, ты не догадываешься, зачем я тебя сюда позвал, - начал Арланов, всё ещё не отрываясь от созерцания экрана ноутбука.
- Ну почему же? Очень даже догадываюсь, - сделал недовольное лицо Абдулов и сложил руки на груди, продолжая испытующе смотреть на Арланова, и был очень удивлён, когда услышал в ответ:
- Сомневаюсь.
- Разве ты меня сюда притащил не для очередной промывки мозгов? – недоуменно протянул Виталий, выпрямляясь.
- Это всегда успеется, - усмехнулся Арланов и повернулся к Абдулову лицом: - А сейчас я хочу тебе сообщить, что не только в «семействе розоцветных» сегодня пополнение, - неопределенно начал он.
- А у кого же ещё? – непонимающе взглянул Абдулов на режиссёра.
- У тебя новая партнёрша.
- Как новая? – севшим голосом отозвался Абдулов, придавая своему лицу крайне недоумевающее выражение. – А Третьякова? – настороженно добавил он.
- Да что с твоей Третьяковой сделается, никуда она от тебя не денется, зато новые ощущения гарантированны – Алёна безумно эффектная девушка, - усмехнулся Арланов, с хитринкой взглянув на обалдевшего Абдулова.
- Какая ещё Алёна? – не переставал удивляться тот.
- Та, которая прибудет к 11-ти часам, как и Байдавлетова. Алёна Тропинина будет играть актрису, играющую роль главной героини романа «Это будет вчера» в фильме, который снимают по роману Степнова и Кулёмина. И Степнов увлечётся этой актрисулькой, её будут звать Наталья. Ну, Кулёмина поревнует-поревнует, и сама тебе, то есть, Степнову, в любви признается. Короче, всё схвачено, - подмигнул Абдулову Арланов, похоже, уже забыв о ссоре, которая вспыхнула между ними десять минут назад.
- Обалдеть, Серёга. Ну вы и закрутили. Полный финиш, - только и смог сказать Абдулов, всё ещё приходя в себя от услышанной новости.


Лена послушно сидела в кресле и позволяла Насте навести хоть какой-то порядок на её блондинистой голове – после вчерашнего «душа» и отсутствия нормальной сушки волосы были похожи на спутанные спагетти.
Когда в гримёрку вошли Ранетки, она даже головы в их сторону не повернула, зная, что сейчас начнётся допрос с пристрастием.
Но, к её удивлению, допроса не намечалось. Ранетки что-то бурно обсуждали, и Лена прислушалась к их разговору.
- Да, говорят, что эта Алёна – начинающая актриса, только три года назад Щукинское окончила, - делилась новостями Руднева, поправляя длинную уложенную набок чёлку.
- А сколько ей? – спросила Женька.
- Двадцать семь вроде, - отозвалась Аня, которой, видимо, удалось откуда-то разузнать информацию о новенькой. – Ещё я слышала, что у неё бывший муж – продюсер.
- Кому там двадцать семь? – вставила-таки своё словечко Третьякова, всё-таки природное любопытство одержало над ней верх.
- А ты разве не слышала, что нашему Виталику нашли партнёршу? – с хитринкой улыбнулась Руднева, с удовольствием отмечая, что лицо Третьяковой, отражающееся в зеркале, явственно меняет своё выражение.
- В смысле? А я? – удивлённо, и, если точнее, ошеломленно приподняла брови Лена, у которой внутри зародилось какое-то нехорошее предчувствие.
- Ну, в смысле, ещё одну партнёршу, - поправила Аню Лера и наблюдала за тем, как Третьякова отреагирует на эту новость. А реагировала она внешне вроде бы почти равнодушно. Почти.
-Понятно. – Постаралась изобразить равнодушие Третьякова, но, помолчав пару секунд, снова не сдержалась: - Зачем?
- Ну там у Степнова интрижка наклёвывается с актрисой, которая в фильме «Это будет вчера» играть будет. Там её, кажется, Наташей будут звать, точно не помню. – Пояснила Женька.
- Ясно, - отозвалась Третьякова, стараясь скрыть нарастающее внутри напряжение. Ей почему-то уже заранее не нравилась эта Алёна и, заодно, Наташа.
Настроение катилось всё ниже, если это было ещё возможно. Казалось, что ниже ему уже падать просто некуда. Оказалось, есть.
В без десяти одиннадцать, когда Настя гримировала Женю и на очереди была Руднева, Арланов созвал всех на «летучку».
Третьякова неохотно поплелась в холл, где уже стояла потерянная и немного смущённая Нюта. Увидев в холле её, а не эту злополучную Алёну, Лена даже обрадовалась.
- Привет, Ань, - поздоровалась Третьякова с коллегой по группе, и стала в ряды заинтересованной съёмочной группы и актёрского состава.
- Знакомьтесь, это Аня Байдавлетова, Нюта-Ранетка, - представил девочку Арланов. – С сегодняшнего дня она полноправный член актёрского состава сериала «Ранетки», прошу любить и жаловать, - положил руку на плечо Нюте Арланов.
- Здравствуйте, - улыбнулась девушка, и немного напряжённо взглянула вглубь холла – к стоящей неподалёку Лене приближались Лера с Наташей.
- Привет, - поздоровалась Наташа с новоприбывшей «ранеткой», улыбнувшись.
- Привет, - отозвалась Нюта, не подходя ближе к девчонкам, всё так же находясь на том же расстоянии, рядом с Арлановым.
- Привет, ну чего стоишь? – поздоровалась Козлова, заметив, как волнуется Байдавлетова.
Нюта подошла поближе и посмотрела на Лену – Третьякова едва заметно улыбнулась ей, как бы говоря: «Не боись, всё пучком».
- Надеюсь, ты быстро вольёшься в коллектив, - дружелюбно сказала Лера, слегка улыбнувшись Байдалетовой.
- Спасибо, я тоже очень на это надеюсь, - немного оторопело отозвалась Нюта, не ожидая такого поворота событий – Лера общалась с ней не как с врагом народа, а как с коллегой, как с обычной девчонкой. Она думала, что Лера её ненавидит за то, что она заняла её место в группе, и сразу покажет ей это. Но она ошиблась. И этот факт очень успокоил её.
Арланов что-то обсуждал с гримёром, видимо, давая указания насчёт Байдавлетовой, остальные разбрелись по холлу, но никуда не уходили, ведь Арланов не давай команды разойтись, видимо, ожидая ещё кого-то. И вскоре все поняли, кого именно – в дверях школы появилась высокая блондинка, стремительным шагом направляясь к Арланову и ослепительно улыбаясь. Народ начал кучковаться, зная, что Арланов сейчас начнёт свою напутственную речь.
- Ооо, а вот и наша Алёнушка, - сладким голосом пропел Арланов, расплываясь в улыбке, приветствуя новоприбывшую девушку.
- Серёжа, здравствуй, - улыбнулась Алёна, становясь рядом с режиссёром.
- Ну вот, теперь позвольте вам представить – актриса театра и кино, модель, Алёна Тропинина – красавица, умница и просто замечательная девушка, - с глуповатой улыбкой представил толпе Арланов новоиспечённую актрису.

Лена стояла, сложив руки на груди, придирчиво оглядела прибывшую девушку с ног до головы – высокая, светловолосая, довольно фигуристая девушка с симпатичной мордашкой. Особенную изюминку её лицу придавали большие карие глаза, выделявшиеся на фоне светлой кожи.
Третьякова невольно метнула взгляд в сторону Абдулова, стоящего чуть поодаль – тот рассматривал новенькую немного оценивающим взглядом, засунув руки в карманы брюк.
«Бабник», - пронеслась в голове мысль. Желудок неприятно сжался, но тут же отпустил. От неприятных мыслей Третьякову отвлёк голос Арланова:
- Лена, Виталик, идите сюда, сейчас представлю вам третий «угол» вашего любовного треугольника, - позвал их Арланов, махнув рукой.
Лена нехотя отошла от девчонок, обсуждающих сценарий на сегодня, и направилась к режиссёру и Алёне, которая с нескрываемым интересом рассматривала приближающегося Абдулова.
- Лена, это Алёна. Алёна – это Лена. – С ухмылкой представил Арланов девушек друг другу, наблюдая за тем, как Третьякова тщетно пытается изобразить дружелюбное выражение лица.
Лене не понравилась Алёна. Какая-то она ненастоящая. Будто бы она и не заканчивала никакое Щукинское. Будто бы вообще не была актрисой.

Алёне, в свою очередь, не понравилась Лена. Явно не соответствующая общепринятым параметрам женской красоты Третьякова вызывала в Алёне пренебрежение.
- Очень приятно, - почти в один голос солгали обе.
- Алёна, это – Виталик. Виталик – это Алёна. – С ещё большей ухмылкой представил Арланов друг другу Абдулова и Тропинину, и, искоса мимолётно взглянув на Третьякову, добавил, обращаясь к Абдулову:
- Ну что, Виталь, готов разделить любовь на двоих?
Абдулов внимательно посмотрел на заискивающе улыбающуюся Тропинину, перевёл взгляд на Лену, что-то разглядывающую в окне, и ответил:
- Готов.

Третьякова, услышав его ответ, презрительно хмыкнула. Что в этот момент творилось в её душе, Абдулов мог только догадываться.

очень очень надеюсь на ваши комменты тут!! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-140-0

 Отправлено: 02.03.09 23:26. Заголовок: Приветики))) Всем па..

Приветики))) Всем пасибки за комменты))))
вот и прода:

А Третьяковой было противно. Противно слушать елейный голосок Арланова и противно смотреть на ангельскую улыбку Алёны. А ещё противнее было услышать ответ Абдулова на заданный ему Арлановым вопрос. Ах, значит на двоих любовь делить? Ну что ж, удачи. Лена, просто хмыкнула в ответ, стараясь показать, что ей абсолютно плевать на новенькую актрису.
- Ладно, дорогие мои, учите свои роли на сегодня. Алёнка, у тебя, несмотря на то, что это твой первый съёмочный день, есть пара сложных сцен, и настоятельно рекомендую тебе подготовиться. – Нарочито мягко сказал Арланов, стараясь действовать понежнее. Ему хватило сегодняшней перепалки с Абдуловым.
Лена, бросив красноречивый взгляд на новенькую, молча отвернулась и зашагала к девчонкам. Настроение в принципе было вполне нормальное, только вот всё равно что-то не давало ей покоя. Только вот что именно, она разобраться не могла.
Лера с Нютой и Наташей вполне дружелюбно беседовали, когда увидели подошедшую к ним Лену.
- О, Ленка, пойдём в гримёрку, там Анька с Женькой гримируются, поболтаем, - предложила Наташа.
- Я только что из гримёрки, надоело, - отозвалась Третьякова, посмотрев в окно, - я лучше выйду покурить.
- Ну вот, опять ты «покурить», - хмыкнула Наташа, собираясь идти в гримёрку, увлекая за собой девчонок.
Лена направилась к выходу из школы. Выйдя на уже ставшее родным школьное крыльцо, она подожгла сигарету и поднесла её к губам. Хотелось раствориться в этом сизом дыме, который медленно выходил из её лёгких в сыроватый декабрьский воздух. Противоречивые чувства, борющиеся в её душе, сейчас терзали её изнутри – с одной стороны, Абдулов её раздражал. С другой – притягивал. А тут ещё вдруг появилась третья сторона – эта Алёна. Третьякова ещё не успела разобраться, как она к ней относится, но всё-таки она ей почему-то не импонировала. Что именно отталкивало её от Алёны, Лена понять не могла, но знала точно – такая «фифа» себя в обиду не даст.
Услышав шаги за своей спиной, Третьякова обернулась. И, столкнувшись с парой больших карих глаз, спросила:
- Ты что-то хотела?
- Огоньку не найдётся? – звонким голосом осведомилась Алёна, и, согнув одну ногу, чуть наклонилась вбок.
- Найдётся, - протянула ей зажигалку Третьякова.
- О, какая милая пара, - насмешливо хмыкнула Алёна, рассматривая картинку на зажигалке, подаренной Третьяковой фанатами пары «КВМ», глазея на изображение Кулёминой и Степнова и читая надпись «КВМ - навсегда».
Третьякова посмотрела на Алёну своим фирменным изучающим взглядом, и, ничего не отвечая, молча забрала зажигалку обратно, когда Алёна подожгла свою сигарету.
Но Алёна всё не унималась:
- Так значит, Абдулов, да? Неплохой выбор, жаль, что бесперспективный, - сосредоточенно глядела она куда-то мимо Третьяковой, выпуская дым изо рта.
- Что ты имеешь в виду? – приподняла бровь Лена, не понимая, к чему клонит Тропинина.
- Ничего, забей, - беспечно отозвалась Алёна, прекрасно понимая, что Третьякову голыми руками не возьмешь – это она заметила ещё тогда, когда Арланов представлял их друг другу.
- Нет уж, договаривай, - с раздражением в голосе ответила Третьякова, заметив, что Алёна не просто так ляпнула про Абдулова и про отсутствие перспектив в отношении его.
- Не обращай внимания, - была довольна произведённым эффектом Алёна, увидев, что избранная тактика приносит первые плоды.
- Как знаешь, - пожала плечами Третьякова, решив не показывать, что её задела та фраза Тропининой. Пусть думает, что ей, Лене, абсолютно всё равно. Или, что она совсем дура. Неважно, главное, пусть наконец свалит с крыльца и не мешает думать о своём.

Алёна немного удивлённо взглянула на Третьякову, которая безмятежно затянулась и, прикрыв глаза, выдохнула сигаретный дым. А она непростая, эта Лена. Или ей действительно всё равно, или она умеет великолепно скрывать свои эмоции.
Выкурив свою сигарету, Алёна вернулась в здание школы, готовиться к съёмкам. А Третьякова осталась на крыльце, доставая из пачки ещё одну сигарету.
И снова шаги за спиной. Ну почему ей просто не дают остаться наедине с собой? Почему обязательно когда уходит кто-то один, так сразу на горизонте появляется другой? На этот раз Лена не обернулась, продолжая свой ритуал – щелчок, затяжка, выдох.
- Ну как тебе «соперница»? – послышался за спиной чуть насмешливый голос.
Третьякова прикрыла глаза, собирая мысли в кучу, заставляя себя как можно более спокойно ответить:
- Ничего. Сойдёт. – Всё так же продолжая стоять спиной к собеседнику, отозвалась Лена, вдыхая очередную порцию никотина.
- А если у неё получится? – чуть ближе подошёл к Третьяковой Абдулов, заставляя себя не прикасаться к ней.
- Что? – Равнодушным голосом спросила Третьякова, в глазах которой сейчас читалось легкое волнение. Но Абдулов её глаз не видел.
- Выполнить свою миссию, - неопределённо ответил Абдулов, всё ещё пытаясь побороть желание прикоснуться к девушке.
- Тогда желаю ей и Степнову счастья и долгих лет совместной жизни, - напряжённо отозвалась Лена, думая над тем, о чём сейчас её спрашивает Абдулов – о сериале ли? – Всё равно я не считаю, что у него и Лены может быть будущее. Тем более, что во втором сезоне она ему именно так и сказала. – Добавила она, решив добить Абдулова до конца. Будет знать, как загадками говорить.
- Ты действительно так думаешь? – севшим то ли от непрошедшей простуды, то ли от чего-то ещё голосом спросил Абдулов, прикоснувшись пальцами правой руки к плечу Третьяковой.
- Если я что-то говорю, значит, я так думаю, - отозвалась Лена, так и не повернувшись лицом к нему, даже когда он прикоснулся к ней. Ей казалось, что если она сейчас повернётся, то не сможет сказать ему то же самое в глаза.
Абдулов, не говоря ни слова, отвернулся, и направился обратно в школу.

Сигарета в руке Лены почему-то подрагивала. Чувствуя себя полной идиоткой, Третьякова выбросила не дотлевшую до конца сигарету в урну, и направилась обратно в школу, чтобы хоть как-то отвлечься от своего не очень адекватного состояния. Зайдя в гримёрку, она заметила немного удивлённые лица Ранеток, которые читали Ленкин сценарий.
- Лееен, - протянула Козлова, поднимая взгляд от печатного листа к Третьяковой: - У тебя, кажись, Витеньку уводят, - недоуменно договорила она, но, заметив недовольное выражение лица Лены, поправилась: - в смысле, у Кулёминой.
- Ну и пускай уводят, - хмуро отозвалась Лена, опускаясь на диван рядом с Женькой.
- Нет, Лен, ты не поняла. Я серьёзно. Они целоваться будут, - осторожно произнесла Лера, сидя в кресле недалеко от дивана.
У Третьяковой внутри что-то перевернулось. Противная ноющая боль запульсировала в левом виске – так всегда бывало, когда она волновалась. Постаравшись изобразить на лице равнодушие, она ответила:
- Плевать. Пусть хоть любовью занимаются. – Но голос предательски дрогнул.
Лера, заметив неадекват Третьяковой, закусила нижнюю губу. Многолетний опыт общения с Третьяковой подсказывал ей – если Третьякова делает вид, что ей всё равно – значит всё реально хреново.

Абдулов чувствовал себя полным ничтожеством – Третьякова недвусмысленно дала ему понять, что ей абсолютно плевать и на него, и на его чувства к ней, в которых он, идиот, сам ей признался вчера вечером. И чёрт его дернул тогда за язык?! Мысленно пообещав себе, что больше никогда не позволит себе говорить необдуманные вещи и совершать безрассудные поступки, Абдулов направился в гримёрку, приводить себя в порядок перед съёмкой. Сегодня у него было несколько эпизодов – два с Третьяковой и два с Тропининой. Вспомнив о новенькой, Абдулов невольно поёжился – уж слишком идеальная она была, ненастоящая. Как почти все его предыдущие пассии. Но, впрочем, внешне очень даже ничего.

Лена подумала, что было бы неплохо сейчас кому-нибудь чем-нибудь тяжёлым случайно попасть по голове. Под словом «кому-нибудь» Третьякова подразумевала двух человек. Каких именно, догадаться нетрудно. Молча поднявшись с дивана, она вышла из гримёрки, не в силах больше выдерживать на себе задумчивые взгляды ранеток. Пройдя по коридору пару десятков метров, она уселась на подоконник и открыла папку со сценарием.
«- Лен, можно тебя на минутку?
- Да, Виктор Михалыч. А зачем вы сюда пришли? И почему вы не на съёмках? – удивлённо спрашивает Кулёмина у своего бывшего учителя.
- У меня перерыв, актриса новая к нам пришла, на главную роль. Наташа Разина, ты её уже видела, она вчера знакомиться приходила к вам с дедом, помнишь? - ответил Степнов, и, задумчиво почесав затылок, продолжил: - Я вообще поговорить пришёл.
- Говорите, раз пришли, - складывает руки на груди Лена и смотрит в сторону.
- Дед твой переживает за тебя, говорит, что ты изменилась очень, - осторожно начинает Степнов.
- Все меняются, - с легким раздражением в голосе отзывается Кулёмина. – Вы вот тоже.
- С чего ты взяла? – удивлённо приподнимает брови Степнов, не понимая, к чему она клонит.
- Вы очень изменились с тех пор, как ушли из школы, - заявляет Лена, нервно подёргивая ногой.
- Ты же прекрасно знаешь, почему я ушёл, - вполголоса отвечает Степнов, не понимая, что нашло на Кулёмину.
- Знаю. Но Савченко предлагал вам вернуться. – Безапелляционно ответила Лена, всё ещё продолжая смотреть в сторону. В кабинете больше никого не было, все ушли на перемену.
- Предлагал. Но ты же понимаешь, что это был бы шаг назад. Я не мог вернуться, ты же знаешь, - примирительно отвечал Степнов, умоляюще глядя на Кулёмину.
- Да ничего я не знаю! Вы ушли, начали новую жизнь. Вам больше нет дела до того, что творится с нашей школой, со мной! – резко ответила Лена, - теперь ведь у вас есть новая работа, у вас новая жизнь. Сначала – физрук, потом - супервайзер, теперь – актёр, играющий главную роль в многообещающем фильме. Да ещё в паре с такой сногсшибательной актрисой. Конечно, кто же шило на мыло променяет? – разошлась Кулёмина, выплёскивая, наконец, всё, что накипело за последние недели.
- Лен, остынь, - обалдевшими глазами смотрит на неё Виктор.
- Всё, что вы говорили мне – ложь. Теперь я это прекрасно понимаю.
- Кулёмина, ты что несёшь?! Я от своих слов не отказываюсь! – взвился Степнов, не понимая, что нашло на Кулёмину и почему она так взбешена.
- Виктор Михалыч, уходите. И не приходите больше сюда. Опять сплетни начнутся. Хотя, они так и не прекратились, - устало говорит Кулёмина, и выходит из кабинета, оставляя Степнова в недоумении стоять в одиночестве среди пустых парт.»
Тупость какая-то! Арланов же говорил, что разговор Кулёминой и Степнова будет о её отношениях с парнями, а не жалкой попыткой показать ревность Кулёминой. Почему он изменил сценарий? С твёрдым намерением выяснить это, Третьякова направилась в кабинет режиссёра.

вам сюда ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-140-0

 Отправлено: 03.03.09 00:26. Заголовок: Ну, и на сон грядущи..

Ну, и на сон грядущий исчо продочка))))))))

Абдулов зашёл в гримёрку, и, к своему удивлению, застал там всех ранеток, кроме одной.
Но интересоватся, где она, он не стал. Молча пройдя мимо девчонок, он уселся в гримёрное кресло и доверил себя умелым рукам Насти.
Ранетки откровенно изучали его, и Абдулов заметил это. И он, кажется, знал, почему. Лишь бы Третьякова не проболталась никому об их вчерашнем «приключении». Хотя, ей и самой не выгодно, чтобы по съёмочной площадке поползли слухи. Но, кажется, они уже поползли.
Когда Настя подготовила Виталия к съёмкам, он направился к «кабинету химии», где должны были снимать сцену его разговора с Кулёминой. Съёмка должна начаться через десять минут, а он так и не читал сценарий. Открыв папку, он ознакомился с содержанием сцены, и, вполне довольный прочитанным, пошёл в сторону съёмочной площадки.

- Сергей Витальич, можно? – постучала в дверь режиссёра Третьякова, держа в руках на этот раз красную папку со сценарием.
- Да, Леночка, конечно, - пропел Арланов, разбирая на коленях какие-то бумажки.
- А почему изменена сцена разговора Кулёминой и Степнова? Насколько я знаю, предмет разговора должен быть совершенно другой. – Неуверенно спросила Лена, приподнимая в руке папку.
- Тут всё очень просто, Ленок, - улыбнулся Арланов, глядя на недовольное лицо Третьяковой, - просто мы решили внести «перчику» в отношения Виктора и Лены.
- А по-моему, «перчика» и так уж предостаточно, - хмыкнула в ответ Лена.
- Это по-твоему. А теперь в сериал пришла Алёна. И страсти накаляются. – Ухмыльнулся Арланов, снова перебирая какие-то листки.
- Вы хотите сказать, Наташа? – прищурившись, поправила его Третьякова, напоминая Арланову, что они говорят о сериале.
- Ну да, и она, в общем-то, тоже, - ещё раз ухмыльнулся Арланов, чем окончательно вывел Третьякову из себя.
- Сергей Витальевич, - членораздельно произнесла она имя режиссёра, - если вы считаете, что можете так шутить, то хочу вас разочаровать, - едко продолжала Третьякова, - То, что я сегодня утром оказалась у Абдулова – это чистая случайность. Между нами ничего нет, и я убедительно прошу вас больше не отпускать подобные шуточки в мой адрес. Ясно? – с вызовом спросила она.
Арланов поднял удивлённые глаза на Третьякову – что её так задело в его словах? Неужели он попал в точку? Неужели Третьякова действительно ревнует? Гениальная, как показалось режиссёру, идея проскользнула в его мозгу – если Третьяковой на самом деле так неприятно, что Алёна будет играть с Абдуловым, то это можно использовать в сериале – ведь живые эмоции всегда ярче наигранных, и получится не сюжет, а просто конфетка! С такими мыслями Арланов сделал повинующееся лицо и ответил Третьяковой:
- Конечно, Леночка. Можешь идти, готовиться к сцене.
Лена удивленно взглянула на режиссера – она никак не ожидала, что тот так быстро признает свою вину. Но, удовлетворившись услышанным ответом, она покинула кабинет режиссёра и направилась на съёмочную площадку, где через пять минут должна начать сниматься их с Абдуловым сцена.

С полнейшим отсутствием желание делать что-либо Третьякова явилась на площадку. Там её уже дожидался Абдулов, стоявший возле окна в ожидании команды режиссёра. Арланова всё ещё не было, и Лена подошла к окну, остановившись неподалёку от Абдулова, разглядывающего что-то через оконное стекло.
- Как самочувствие? – ничего не выражающим голосом спросила она, тоже отвернувшись к окну.
- Нормально, - не поворачиваясь, так же равнодушно ответил он. Твёрдое намерение забить на Третьякову поселилось в нём в ту минуту, когда она отшила его тогда, на крыльце. Пусть не прямо, но она дала понять, что ему не на что надеяться.
- Текст выучил? – продолжала бесполезный и несодержательный разговор Третьякова.
- Выучил.
- Тупая сцена. Нежизненная, - проговорила Лена, продолжая смотреть в окно.
- А по-моему, вполне жизненная. – Сухо отозвался Абдулов, изо всех сил заставляя себя не смотреть на Третьякову.
- В жизни так не бывает. Ни одна девушка не начнёт так глупо показывать свою ревность, - заявила Третьякова, думая о том, что сейчас не помешало бы выкурить пару сигарет – на душе было как-то неспокойно, тяжеловато. Никогда ещё у них с Абдуловым не было таких сухих разговоров. Сухих, бесстрастных, бесполезных. Всё их общение, сколько она себя помнила, основывалось на сильных эмоциях, пусть иногда (да и чаще всего) на негативных, но от этого не менее живых и ярких. И ей безумно этого не хватало.
- Не знаю, может быть, - отозвался Абдулов, зная, что если с Третьяковой не согласиться, то снова начнётся перепалка, и снова с бешеной силой заколотится сердце, а вискам прильёт кровь, и будет очень и очень трудно сдержать себя в руках.
Лена перевела полный недоумения взгляд на Абдулова – он согласился? Он С НЕЙ согласился? Быть этого не может, он никогда не соглашался, даже если был неправ. Что произошло? Что на него так повлияло? На душе у Третьяковой стало ещё тяжелей. Стараясь хоть как-то расшевелить своего «оппонента», она сказала:
- Наверное, что-то в лесу сдохло, раз сам Виталий Абдулов со мной согласился.
- Не знаю, может и сдохло. – Чуть прищурился Абдулов, по прежнему высматривая что-то в окне, и, отвернувшись от него и не бросив даже мимолётного взгляда на Третьякову, отошёл к Арланову, который уже явился в кабинет и отдавал последние указания оператору.
Лена не могла понять, что произошло с Абдуловым и почему её так беспокоит эта резкая перемена в его поведении. Нужно было что-то сделать. Но только вот что? Эта сухость в его тоне и безразличие в глазах резали её без ножа. Было такое чувство, что она стучит в запертую дверь, за которой никого нет, которую никто не откроет. Услышав команду режиссёра, она отвлеклась от бессмыленного разглядывания окна и направилась на место съёмки.

- Лен, можно тебя на минутку? – услышала Третьякова голос Абдулова, попутно вспоминая, что он обращается не к ней, а к Кулёминой. Ну наконец-то. Он смотрит на неё. Только вот его взгляд какой-то потухший, не такой, как обычно. Снова противное нытьё где-то в районе сердца заставляет Третьякову серъёзно задуматься о том, что неплохо бы выкурить сигаретку.
- Да, Виктор Михалыч. А зачем вы сюда пришли? И почему вы не на съёмках? – удивлённо спрашивает Кулёмина у своего бывшего учителя.

- Стоооп, Третьякова! – закатывает глаза Арланов, - что за выражение лица? Почему ты выглядишь так, что хочется вызвать тебе «скорую»? У тебя ничего не болит?
- Нет, не болит. Извините, Сергей Витальич, - складывает руки на груди Третьякова, вдыхая побольше воздуха. Почему-то в кабинете было душно, как будто весь воздух выкачали и оставили их в вакууме без скафандров. Однако все остальные выглядели вполне нормально, может быть это только ей казалось, что нечем дышать? Искоса посмотрев на Абдулова, она поймала его встревоженный взгляд, мгновенно ставший равнодушным.
- Ладно, поехали дальше! – крикнул Арланов, махнув рукой оператору.

- Да, Виктор Михалыч. А зачем вы сюда пришли? И почему вы не на съёмках? – удивлённо спрашивает Кулёмина у своего бывшего учителя. Лена изо всех сил старалась изобразить искреннее удивление на лице своей героини.
- У меня перерыв, актриса новая к нам пришла, на главную роль. Наташа Разина, ты её уже видела, она вчера знакомиться приходила к вам с дедом, помнишь? - ответил Степнов, и, задумчиво почесав затылок, продолжил: - Я вообще поговорить пришёл.
- Говорите, раз пришли, - складывает руки на груди Лена и смотрит в сторону.
- Дед твой переживает за тебя, говорит, что ты изменилась очень, - осторожно начинает Степнов.
- Все меняются, - отзывается Кулёмина. – Вы вот тоже.

- Блин, Третьякова! У тебя в голосе должно слышаться раздражение, а ты скулишь, как щеночек! Ну что с тобой? Соберись, девочка моя, умоляю. – Снова мученически закатил глаза Арланов, снова хлопая в ладоши, - Давайте ещё раз.

- Все меняются, - раздражённо отзывается Кулёмина. – Вы вот тоже.
- С чего ты взяла? – удивлённо приподнимает брови Степнов, не понимая, к чему она клонит.
- Вы очень изменились с тех пор, как ушли из школы, - заявляет Лена, нервно подёргивая ногой. Это далось Третьяковой легко, её изнутри так и переполняло напряжение, и теперь появился шанс его выплеснуть.
- Ты же прекрасно знаешь, почему я ушёл, - вполголоса отвечает Степнов с виноватым видом.
- Знаю. Но Савченко предлагал вам вернуться. – Безапелляционно ответила Лена, всё ещё продолжая смотреть в сторону.
- Предлагал. Но ты же понимаешь, что это был бы шаг назад. Я не мог вернуться, ты же знаешь, - примирительно отвечал Степнов, умоляюще глядя на Кулёмину. Сколько сил стоило Абдулову заставить себя посмотреть на Третьякову умоляющим взглядом, он буквально вынудил самого себя переступить через барьер видимого равнодушия, который он создал для того, чтобы не чувствовать того, что чувствовал к ней ещё совсем недавно, буквально пару часов назад.
- Да ничего я не знаю! Вы ушли, начали новую жизнь. Вам больше нет дела до того, что творится с нашей школой, со мной! – резко ответила Лена, - теперь ведь у вас есть новая работа, у вас новая жизнь. Сначала – физрук, потом - супервайзер, теперь – актёр, играющий главную роль в многообещающем фильме. Да ещё в паре с такой сногсшибательной актрисой. Конечно, кто же шило на мыло променяет? – разошлась Кулёмина, выплёскивая, наконец, всё, что накипело за последние недели. Третьякова входила во вкус. Ну, может быть хоть сейчас он сможет наконец посмотреть на неё с прежним огоньком во взгляде?
- Лен, остынь, - обалдевшими глазами смотрит на неё Виктор.
Третьякова посмотрела на Абдулова. Нет. Снова потухшие глаза. Какой же он хороший актёр. Может, и всё то, что он сказал ей вчера, и всё, что вчера между ними произошло – тоже бесподобная актёрская игра?
- Всё, что вы говорили мне – ложь. Теперь я это прекрасно понимаю. – Сейчас Третьякова высказала целиком и полностью собственные мысли. Абдулов, кажется, прочёл это в её глазах.
- Кулёмина, ты что несёшь?! Я от своих слов не отказываюсь! – взвился Степнов, не понимая, что нашло на Кулёмину и почему она так взбешена. Абдулова искренне задел тот факт, что Третьякова, возможно, именно так и думает. И он искренне возмутился её недоверию, и, видимо, последняя фраза получилась у него даже излишне эмоциональной.
Блин! Ну как он играет! Сердце Третьяковой отбивает сумасшедший ритм при одном только взгляде на него – крохотная искра замаячила где-то в глубине его взгляда, и Лена, вздохнув от внутреннего напряжения, произнесла контрольную фразу:
- Виктор Михалыч, уходите. И не приходите больше сюда. Опять сплетни начнутся. Хотя, они так и не прекратились, - устало говорит Кулёмина, и выходит из кабинета, оставляя Степнова в недоумении стоять в одиночестве среди пустых парт.

- Стоп, снято! – выдыхает, наконец, Арланов, и, после того, как камеру отключают, произносит: - Ну вот, молодцы! С огоньком надо играть, с огоньком! А то вы какие-то постные вначале были. Так, теперь, Виталик, иди готовься к сцене с Алёной, а потом будет ваша совместная сцена – Наташа целует Степнова, а Кулёмина, пришедшая к деду на съёмки, видит это. Ух, зрители будут рыдать! – Потёр руки довольный Арланов, - Если, конечно, вы мне всё не испортите.

Третьякова застыла, когда услышала содержание следующей сцены с её участием. Мало того, что Абдулов с этой Алёной зажиматься будут, так она ещё должна на всё это смотреть? Арланов что, издевается? Хотя, почему, собственно, это должно её так беспокоить? Подумаешь, пускай себе целуются. Главное сейчас – покурить. Третьякова, молча покинув «кабинет химии», отправилась, вопреки обыкновению, не на крыльцо, а к тому окну, где совсем недавно читала сценарий.
Открыв форточку, Лена достала из кармана олимпийки заветную пачку и закурила. Положив одну руку под локоть другой, она всматривалась в серое небо, стараясь найти в нём хоть какое-то постоянство. Постоянство, которое отсутствовало у неё в душе уже второй день.
- Нервы? – раздался голос из-за спины.
Третьякова дернулась от неожиданности и повернула голову, встречаясь взглядом с большими карими глазами.
- Нет. – Отвернулась обратно, вдыхая новую порцию никотина.
- Врёшь, - насмешливый голос Алёны прожигал дыру в терпении Третьяковой, словно зажжённая сигарета, прислонённая к тонкой ткани.
- Надо же, какие мы проницательные, - раздражённо заметила Лена, выдыхая колечко дыма в слегка прохладный воздух, проникающий сквозь форточку.
- Просто ты врать не умеешь, - заявила Алёна, приподнимая брови и чуть снисходительно изучая взглядом Третьякову. Эта девочка почему-то её раздражала. То ли своей излишней самоуверенностью, то ли холодностью, то ли сильной внутренней энергией, которая, как казалось Алёне, так и рвётся наружу. Может, именно по этим причинам этот Абдулов ТАК смотрит на эту угловатую Третьякову?
- Просто ты меня не знаешь, - хмыкнула Лена, стоя спиной к Алёне, чувствуя, как та оценивающе водит по ней взглядом. – Я если очень захочу, не только врать умею, - продолжила она, выставляя вбок правую ногу.
- Охохо, интересно-интересно, - усмехнулась Тропинина, пройдя к стене, и, став возле неё, облокотилась спиной на холодный покрытый краской бетон. Теперь она видела лицо Третьяковой и ей было легче наблюдать за её поведением.
Абдулов – очень интересный мужчина. И это не укрылось от красивой и успешной Тропининой. Разведясь с мужем, она уже давненько не встречала таких харизматичных и интересных мужчин. Один бывший любовник позаботился о том, чтобы она снималась в этом дешёвом подростковом сериальчике. Но это только на первый раз. В планах у Тропининой была долгая и успешная карьера актрисы, и, разумеется, никак не второстепенных ролей. Сейчас эта Лена, несмотря на свой совсем ещё юный возраст, уже на пике популярности. У неё есть поклонники, карьера, и, смешно сказать, любящий мужчина. Ведь, только появившись на пороге съёмочной площадки, Алёна, не обделённая природной наблюдательностью, заметила, что Абдулов, несмотря на отсутствие обручального кольца на безымянном пальце, явно не свободен. Один лишь его взгляд на Третьякову выдавал мужчину с головой. А Алёна, в свою очередь, никак не могла понять, чем вызван такой интерес Виталия к этой, неприметной, на первый взгляд, девчонке. Дав себе обещание разобраться во всей этой «Санта-Барбаре», Алёна упорно двигалась к своей цели:
- И что же мы ещё такого умеем, если захотим? – чуть сдвинув губы набок в едва заметной усмешке, Алёна испытующим взглядом уставилась на Третьякову.
- Молись, чтобы я не захотела, - коротко ответила Третьякова, собирая всю свою выдержку, чтобы не врезать сейчас этой самоуверенной актрисульке.
- Уже читаю про себя «Отче наш», - сделала напуганные глаза Алёна, и, решив ещё поиграть с забавной девочкой Леной, продолжила: - Вот никак я не пойму, зачем тебе Абдулов? Тебе нравятся взрослые дяденьки? А по тебе не скажешь.
- Чееего? – медленно повернула к ней лицо Третьякова, приходя в себя от услышанного – она ещё никогда раньше не встречала настолько наглых людей. – Я не поняла, чего тебе от меня надо? Вали куда шла, красавица, - рука с сигаретой опустилась и по инерции сжалась в кулак. Внутри всё кипело, и комок напряжения, так долго сидевший внутри неё, казалось, готов был взорваться, не обещая ничего хорошего.
- Он тебе не подходит, милая, - сладким голосом пропела Алёна и собралась удалиться восвояси.
Но Третьякова успела схватить её запястье и резко повернуть на себя.
- Слышишь, «милая», я не знаю, кто ты такая, да, и если честно, и знать не хочу. Но вот ты просто обязана знать одну вещь – кто мне подходит, а кто – нет, решаю только я сама. А если тебя мужики не хотят, то уж извини, видимо, пластический хирург плохо постарался. Свободна, - с расстановкой произнесла последнее слово Третьякова, чувствуя, что прежнее напряжение спало. И, почувствовав себя как прежде свободной, отпустила запястье обалдевшей Тропининой, позволяя ей отправиться на съёмки долгожданной сцены с мачо Абдуловым.
- Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, - процедила напоследок Алёна, потирая ноющее запястье.
- Последним смеётся тот, кто просто не врубился сразу, - парировала Третьякова, и с безразличным видом начала докуривать дотлевающую сигарету.

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-140-0 <--- тут вам всегда рады=))

 Отправлено: 03.03.09 22:32. Заголовок: Привки, солнцы мои))..

Привки, солнцы мои))))))))) спасибо вам огромное за такие тёплые отзывы ^_^
А вот и продка:

Абдулов, выходя из «кабинета химии», почему-то чувствовал себя не в своей тарелке, и почувствовал, что вчерашняя болезнь потихоньку даёт о себе знать. Зайдя в комнату отдыха, он достал аптечку, на всякий случай лежащую в тумбочке, и достал жаропонижающее. Вроде бы температура была невысокой, но подстраховаться всё-таки стоило.
Когда открылась дверь в комнату, он запивал таблетку водой из бутылки.
- Привет, - раздалось со стороны входа.
- Привет, - поздоровался Абдулов с вошедшей Алёной.
- Наша сцена скоро, моя первая сцена в этом сериале, - с нотками смущения сказала Алёна, проходя в комнату и присаживаясь в стоящее в углу кресло.
-Мм, поздравляю с боевым крещением, - усмехаясь, ответил Абдулов, садясь на диван напротив Алёны и открывая папку со сценарием.
- Только вот я никого практически тут не знаю. Какие-то тут все замороченные, - вздохнув, поделилась переживаниями Тропинина.
- Да нормальные вроде, - отозвался Абдулов, листая сценарий и пытаясь запомнить хоть слово из того, что сейчас читает.
- Да уж не скажи, - отозвалась Алёна с обиженным лицом, - девочки эти, «Ранетки», или как там их, по-моему, слишком много о себе возомнили, особенно эта, блондиночка. Лена или что-то типа того, - презрительно поморщилась она, разглядывая свой безупречный маникюр.
- Не замечал, - буркнул в ответ Абдулов, на которого как-то неприятно подействовало слово «Лена», произнесенное из уст Тропининой. Внутри всё как-то вздрогнуло, но тут же вернулось на свои места. Блин. Надо с этим как-то бороться.
- Не знаю. Странная она, агрессивная такая. Неприветливая, - расстроенным голосом заявила Алёна, вставая с кресла и подсаживаясь на диван к Абдулову.
Абдулов лишь промолчал. Что он может на это сказать? Что она, Лена, приветливая? Что не агрессивная? Ведь то, что сказала Алёна, - правда. И то, и другое. Тем более, после того, как она отшила его, ему хотелось просто выкинуть её из головы. Но каким образом сделать это, он пока ещё не придумал.
- А мне ведь так трудно адаптироваться в новом коллективе. Даже помочь некому, - вздохнула Алёна, недвусмысленно намекая Абдулову, что неплохо было бы, если бы он «помог» ей адаптироваться. – Я ведь даже разобраться не могу, кто здесь есть кто. Не поможешь? – наклонила она голову чуть набок, ожидая ответа Абдулова.
- И как же я могу тебе помочь? – удивленно посмотрел на неё Абдулов, оторвав взгляд от сценария.
- Ну, например, мы могли бы сегодня поужинать и обсудить обстановку, царящую на съёмочной площадке – ну, там, с кем лучше не связываться, а с кем желательно подружиться, - дружелюбно улыбнулась ему Тропинина, зная, что её улыбка часто действует на мужчин убеждающе.
«Может, это именно то, что мне сейчас нужно? Может быть, эта блондинка сможет отвлечь меня от другой блондинки? Как там говорят в народе – клин клином вышибают? Что ж, проверим», - пронеслась мысль в голове у Виталия, и он ответил:
- Ну, ужин, так ужин.
Алёна улыбнулась ещё раз, встала с дивана и, собираясь выходить из комнаты, уже открывая дверь, ответила:
- Отлично, тогда давай сегодня в девять в «Вермонте»?
- Угу, - промычал в ответ Абдулов, снова уткнувшись в проклятый сценарий.
Алёна в великолепном расположении духа покинула комнату, и буквально через полминуты в ней появилась Козлова. Зайдя в помещение, она увидела одиноко сидящего Абдулова и направилась к холодильнику за минералкой.
- О, Виталик, а что ты тут делаешь один-одинёшенек? – спросила она, открывая дверцу миниатюрного холодильника, стоявшего у противоположной стены.
- Сценарий учить пытаюсь, - недовольно бросил Абдулов, - но мне постоянно кто-то мешает.
- Намёк понят, уже ухожу, - слегка улыбнулась Лера, унося с собой непочатую бутылку «Аква Минерале».

Козлова уже подходила к комнате отдыха, когда услышала довольный голос новенькой актрисы, Тропининой:
- Отлично, тогда давай сегодня в девять в «Вермонте»?
Лера, сама не зная зачем, спряталась за выступом стены, и подождала, пока Тропинина удалится восвояси. Секунд через десять Козлова вошла-таки в комнату отдыха и обнаружила там одинокого Абдулова, сосредоточенно разглядывающего сценарий. Так вот с кем Тропинина блондиночка договаривалась о встрече.
Выходит, этот мачо собрался на свиданку с новенькой? Интересное кино. А ещё интересней, что на это скажет Третьякова. Лера была практически уверена, что Лене это ой как не понравится.

Вернувшись обратно в гримёрку, где сидели девчонки, все, кроме Третьяковой, Лера протянула Жене бутылку воды и сказала:
- Держи, тебе как раз вовремя приспичило выпить свою таблетку. Я сейчас такую новость узнала, - неодобрительным голосом начала Лера.
- Какую? – с интересом подхватили Руднева с Огурцовой.
- Наш Казанова сегодня ужинает с новенькой, - завила Лера, вставая в свою излюбденную позу «недовольной».
- Какой Казанова? – непонимающим взглядом посмотрела на неё Наташа.
- Абдулов, кто ж ещё. – Вздохнула Лера.
- Ну и пускай себе идёт, - махнула рукой Женя, открывая бутылку с минералкой.
- Ты чего, Жень? А как же Ленка? – округлила глаза Руднева.
- А что Ленка?
- Здрасте, приехали! Да уже всем давно понятно, что она к нему неравнодушна! – легонько пихнула её ладонью в плечо Аня, и посмотрела на Леру: - И что теперь делать?
- Не знаю, Ленке сказать, наверное, - предположила Лера, - уж она-то этого так не оставит. Абдулов эту «свиданку» надолго запомнит, - усмехнулась Козлова, представляя, как Третьякова выливает какой-нибудь чепепаший суп на штаны Абдулову. А лучше - на голову. Уж это Третьякова умеет – стоит только вспомнить то, как она разукрасила штаны Абдулову своим именинным тортом.
- Мне кажется, что не стоит ей ничего говорить, - подала голос молчаливая до этого Нюта.
- Почему? – в один голос поинтересовались остальные.
- Потому что Лена – гордая. Она ни за что не пойдёт в ресторан, если будет знать, что там свидание у Абдулова и Алёны. – Пояснила Нюта, которая, пообщавшись с Третьяковой уже не один месяц, успела выучить её основные стили поведения. Хотя, было практически невозможно заранее предугадать, что может выкинуть Третьякова в очередной раз.
- Анька! Ты гений! – хитро прищурилась Козлова, обращаясь к Байдавлетовой, - Мы просто приведём её туда, ну, скажем, например…отметить первый твой съёмочный день! А там будем действовать по ситуации. – Козлова была счастлива, что ей наконец предоставился шанс открыть Третьяковой глаза на её собственные чувства к Абдулову. И если уж даже это не поможет, то тогда она уже и не знала, что может заставить Лену оттаять.

по-прежнему, очень-очень жду вас здесь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-140-0

 Отправлено: 04.03.09 00:40. Заголовок: Вот и исчо одна прод..

Вот и исчо одна продка))))
читаем:)

Съёмка разговора Степнова и Наташи Разиной продолжалась уже полчаса, благодаря тому, что Алёна постоянно путала свои реплики. Арланов, сделав скидку на то, что она ещё не адаптировалась в новом коллективе, проявлял нереальное терпение и старался сдерживать свой гнев.
- Алён, соберись, - вздохнул Арланов, давая очередную команду к съёмке очередного дубля.

Третьякова не горела желанием наблюдать за съёмками сцены Абдулова и Тропининой, и поэтому она направилась в гримёрку, чтобы Настя поправила ей макияж для следующей, последней на этот день сцены с Абдуловым. Потом, правда ещё предстояли сцены с Ранетками.
Зайдя в гримёрку, она обнаружила там девчонок, которые бурно что-то обсуждали, но, едва завидев её, прекратили разговор.
- О, Ленка, ты где была? – спросила Лера, как только Третьякова явилась в гримёрку.
- Курила, - отозвалась Лена, к которой после того, как она выпустила пар, «умыв» Тропинину, резко поднялось настроение. – О чём болтаем?
- Та вот мы тут с девчонками посоветовались и решили сегодня пойти в ресторанчик, отметить приход Ани в сериал. Ты как? – живенько спросила Козлова.
- Я – за, - улыбнулась Третьякова, которой эта идея показалась очень даже удачной, ведь за всё время гастролей у неё с девчонками не было даже времени вместе расслабиться и пообщаться. – Во сколько и куда?
- Нуу, часиков в восемь можно встретиться и всем вместе пойти в «Вермонт», - предложила Руднева, изо всех сил стараясь показать, будто эта идея только что пришла ей в голову.
- Окей, - улыбнулась Третьякова, плюхаясь рядом с Нютой на диванчик.

Когда Настя наконец появилась в гримёрке, Лена села в кресло, чтобы подготовиться к предстоящей сцене. Внутри, несмотря на в общем-то, неплохое настроение, крылось нехорошее предчувствие, как перед посещением кабинета стоматолога. Все «ранетки», кроме Леры и Наташи, вышли из гримёрки, им предстояло снять сцену урока истории в 11 «Б».
- Лен, как тебе новенькая? – с невинным лицом поинтересовалась Лера, листая свой сценарий. – Нам вот с Наташкой не очень, да, Наташ?
- Ага, мутная она какая-то. – Подтвердила Щёлкова, - она мне недвусмысленно намекнула, что я петь не умею, - хмыкнула Наташа.
- Правда? – спросила с ухмылкой Лена, - А мне…- тут она прикусила язык, поняв, что чуть не сболтнула лишнего.
- Что? – в один голос поинтересовались Козлова с Наташей, проявив явный интерес к тому, что у Лены, возможно, возникли разногласия с новенькой, что только подтверждало их подозрения по поводу Ленкиного отношения к Абдулову.
Лена, секунду подумав, солгала:
-…что я на гитаре плохо играю.
- А, - разочарованно протянула Лера, ожидая услышать что-нибудь более интересное, чем это. Но что-то в голосе Третьяковой всё-таки подсказывало ей, что она чего-то не договаривает.

Когда Лена была уже готова, до съёмки оставалось двадцать минут. Пробежав глазами сценарий, Третьякова снова почувствовала неприятный холодок, гуляющий по спине. Явное безразличие Абдулова во время съёмок прошлой сцены задело её, заставив задуматься над тем, что же так повлияло на его отношение к ней. В его глазах проскальзывал холод, равнодушие. Зачем он с ней так? Неужели ему доставляет удовольствие играть с ней? Конечно, их отношения всегда сводились к каким-то диким играм, заставляющим сердце стучать быстрей и кровь – приливать к вискам. Но так было раньше. А сейчас, после вчерашнего вечера, Лене показалось, что всё изменилось, что ОН изменился. Но, видимо, она ошиблась. Она не могла быть уверена в том, что Абдулов действительно может влюбиться в неё. Но, проскользнувшая глубоко в подсознании мысль о том, что он может влюбиться в другую женщину, заставляла какой-то опасный огонёк зажигаться где-то глубоко внутри Третьяковой. И появление этой Алёны и её повышенный интерес к Абдулову сыграли с Третьяковой злую шутку – в голове появлялись настойчивые мысли по поводу того, что неплохо было бы выдрать Тропининой её белокурые локоны.
- Лен, ты готова? – осведомился подошедший к ней Арланов, когда она в последний раз пробегала сценарий перед съёмкой, стоя в кабинете, оборудованном под «съёмочную площадку» фильма «Это будет вчера».
- А к чему тут готовиться? У меня всего одна реплика. – Пожала плечами Третьякова, стараясь не смотреть Арланову в глаза, чтобы он не мог заметить её волнение.
-Ну… не скажи. Тебе ведь эмоции сыграть надо. Причём такие, чтобы зритель рыдал. – Положил ей руку на плечо Арланов, и по-отечески погрозил пальцем: - Слышишь, Третьякова, рыдал! Ты ведь можешь, если захочешь, я ж тебя знаю, - с хитринкой улыбнулся Арланов, и Лена, натянуто улыбнувшись, ответила:
- Не волнуйтесь, Сергей Витальич, зарыдает, как миленький, - и закрыла папку со сценарием.
- Моя школа, - хлопнул её по плечу режиссёр и с довольной ухмылкой удалился отдавать последние распоряжения перед сценой.
Завидев в противоположном конце кабинета Абдулова напару с Тропининой, Лена почувствовала себя неуютно – она заметила, с какой победной ухмылкой смотрит на неё Алёна, стараясь держаться поближе к Виталию. Желание «навалять» Тропининой просто рвалось наружу, но Третьякова успешно сдерживала его.
На мгновение встретившись с Абдуловым взглядом, Третьякова попыталась удержать зрительный контакт, но Виталий тут же отвернулся. Почувствовав неподдельную обиду, Лена снова открыла папку и тупо уставилась в сценарий, старательно делая вид, что увлечена чтением сцены.

- Все по местам, - послышался крик Арланова, и Лена заняла свою позицию за дверью кабинета – ей предстояло войти в «съёмочный павильон» и застать там целующуюся парочку, после чего с ошарашенным и шокированным видом выскочить из павильона, а Степнов должен был погнаться за ней. На этом сцена заканчивалась.

Сказать, что Лена волновалась – значит ничего не сказать. Чувствуя неподдельный страх от того, что ей предстоит сыграть, Третьякова тщетно пыталась взять себя в руки, но, когда она услышала команду Арланова «Камера, мотор!», собрав всю свою волю в кулак, мужественно открыла дверь в павильон.

Виталий давно не чувствовал ничего подобного – ему предстояло поцеловать красивую, и, что греха таить, соблазнительную молодую женщину, но никакого удовольствия от предвкушения этой сцены он не испытывал. Его волновало только одно – реакция Третьяковой. Она, конечно, талантливая девушка, и умеет очень жизненно выражать в кадре эмоции, но он надеялся, что из этой сцены он сможет вынести для себя какую-то мораль, понять, как на самом деле относится к нему Лена. Хотя, казалось бы, все точки над «ё» были уже расставлены, но он всё ещё втайне от самого себя надеялся, что ошибся, когда подумал, что Лена к нему равнодушна. Он не мог не замечать, как Алёна кокетливо посматривает на него, он прекрасно знал подобный тип женщин. Таких, как Алёна, было слишком много. А Третьякова – одна. Одна, непохожая на прежних его женщин, одна, сумевшая так быстро и так глубоко поселиться в его мыслях.
Когда прозвучала предварительная команда режиссёра, Виталий повернулся к лицом к Тропининой, и, глядя в глубокие карие глаза девушки, задумался над тем, что вода в озере – серебристая. Серебристая, прозрачная, манящая, спасительная. Удивившись тому, что в его мозгу почему-то всплыл образ озера из бредового сна, приснившегося ему вчера вечером, Абдулов понял, что серебристые глаза Третьяковой гораздо глубже, чем глаза Тропининой. Ноющее ощущение где-то в левой стороне груди заставили его очнуться от мыслей и вспомнить о том, что сейчас предстоит сыграть довольно важную сцену.
- Камера, мотор! – прозвучала главная команда Арланова, и Абдулов наклонился, закрыл глаза, стараясь не вглядываться в лицо Алёны, которая чуть приоткрыла губы в ожидании поцелуя. Открылась дверь в павильон, включилась другая камера, снимающая вошедшую Третьякову.
Абдулов открыл глаза и, помимо собственной воли, повернул голову в сторону Лены, стоящей в дверях павильона. Алёну он так и не поцеловал, что, видимо, Тропининой очень не понравилось.
- Стоп! – крикнул Арланов, по которому было заметно, что он разочарован вынужденной остановки съёмки. Видимо, он планировал снять эту сцену быстро, эффектно и с минимальными затратами нервов. – Абдулов, ты должен целовать Алёну, а не на Третьякову пялиться! Она должна видеть ваш поцелуй, а не твои напуганные глаза, понял меня? – отчётливо проговорил возмущённый режиссёр, чем очень разозлил и без того напряжённого Абдулова.
Виталий помимо воли направил взгляд в лицо Третьяковой и столкнулся с её усмехающимся взглядом. Внутри всё похолодело, было заметно, что она явно довольна произведенным эффектом. Почувствовав, что над ним издеваются, хмурый Абдулов молча кивнул Арланову, скользнув взглядом по спине удаляющейся за дверь Третьяковой, снова повернул лицо к Алёне, которая, по-видимому, была раздражена не меньше его самого.
- Второй дубль, поехали!

Абдулов решил, что просто обязан поцеловать Тропинину со второй попытки, чтобы не давать Третьяковой очередного повода посмеяться над ним.

Лена чувствовала себя победительницей – всё-таки ему на неё не наплевать. Его испуганные глаза в тот момент, когда она вошла в павильон, выдали его с головой. Всё-таки эта Алёна пока что не смогла перевести всё его внимание на себя. Это очень подняло настроения Третьяковой и она с довольным видом вышла из павильона, готовясь ко второму дублю.

Снова рука на ручке двери, но от былой нерешительности не осталось и следа. Лена с твёрдым намерением убедительно сыграть предстоящую сцену, открыла дверь и, сделав шаг внутрь, застыла на месте – парочка у окна самозабвенно целовалась. Забыв то, что должна сказать «Виктор Миха…», Лена молча закусила нижнюю губу, чувствуя, как к горлу подступает огромный ком, мешающий произнести хотя бы слово. Прежнее чувство полной потерянности вернулось к ней в стократном размере, и, не ожидая от себя самой такой реакции, Третьякова почувствовала, как подкашиваются ноги. С силой сжав дверную ручку, она уже секунду продолжала наблюдать за разворачивающейся сценой – страстный поцелуй и ладони Абдулова, без стеснения исследующие спину Тропининой буквально впечатывались в мозг Третьяковой, заставляя её ещё сильнее закувать губу и увлажниться глаза. Вопреки сценарию, Третьякова не выбежала из павильона, а просто развернулась и, закрыв за собой дверь, спокойно вышла, прекрасно понимая, что ей сейчас ой как влетит от Арланова, который за вопиющее нарушение сценария заставит переснимать проклятую сцену. Нет, ещё одного такого дубля не выдержит даже «железная леди» Третьякова. Почувствовав противное покалывание в левой половине грудной клетки, она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, упираясь ладонями в колени. Такого опустошения она ещё не чувствовала ни разу в жизни. Странное и новое ощущение захлестнуло её с головой, давая понять, что эта пытка под названием «Виталий Абдулов» обещает быть очень болезненной.

Арланов с застывшим лицом сидел в режиссёрском кресле и каким-то тихим и вкрадчивым голосом пробормотал:
- Стоп. Снято.
Абдулов оторвался от Тропининой и с удивлением посмотрел на Арланова – эта сцена должна была кончиться явно не так.
- Серёга, это же ляп, расхождение со сценарием, - подсказал Арланову оператор, стоящий за камерой, снимавшей Третьякову.
- Плевать. Я хотел, чтобы зритель рыдал. И он будет рыдать. – С сосредоточенным и озабоченным лицом отозвался Арланов, вставая с кресла, - Переснимать не будем. – И со взволнованным видом вышел из павильона.

- Лена, - услышала Третьякова у себя за спиной, направляясь в сторону комнаты отдыха, чтобы перед очередным дублем выпить глоток воды, чтобы хоть как-то убрать этот противный ком из горла. Обернулась.
- Сергей Витальич, я сейчас, воды глотну, и сразу на съёмку, - чуть сдавленно ответила она, увидев позади себя взволнованного Арланова.
- Не надо, ты свободна на сегодня, - ответил Арланов, всё ещё сосредоточенно изучая потерянное лицо Третьяковой.
- А как же сцену переснимать? – удивленно, но как-то устало отозвалась Лена, всё ещё стоя вполоборота.
- Переснимать не будем, всё нормально, - ответил режиссёр и, встретившись с недоумевающим взглядом Третьяковой, добавил: - Очень реалистично.
- Я стараюсь, - грустно усмехнулась Третьякова и отвернулась, чтобы удалиться восвояси. Сил и желания оставаться в этой проклятой школе совсем не осталось.
- Главное – не перестараться, - назидательно ответил Арланов, чувствуя, что зря затеял эту игру человеческими эмоциями. Он прекрасно видел, что Третьякову эта сцена совсем выбила из колеи, и, почувствовав себя немного виноватым, отпустил её домой, отменив все её оставшиеся сцены на сегодня. Увидев, как она, не ответив ничего, просто развернулась и направилась куда-то в сторону гримёрки, он вернулся на съёмочную площадку и отдал распоряжения о переносе аппаратуры в соседний кабинет.

Идя по пустому коридору, Третьякова уже передумала идти в комнату отдыха за водой, и направилась сразу в гримёрку, за вещами. Сейчас Лена чувствовала только неприятное покалывание в области сердца – видимо, сказывалась потребность в очередной дозе никотина. То, что эта потребность за последние два дня проявлялась у неё всё чаще, давало Лене повод задуматься над тем, что же изменилось в её жизни.
Вроде бы, изменилось не так много. Но если задуматься, то изменилось практически всё – она просто почувствовала, что не является единым целым, что чего-то не хватает для того, чтобы восстановить целостность её личности, её мыслей, её сознания. Как будто из жизни, как из паззла, вынули один кусочек, без которого картинка воспринимается совсем иначе – как-то бесполезно, бессмысленно, да, и попросту не эстетично. У её потерянности была одна причина. И звали эту причину – Абдулов. И непонятно, когда его имя стало вызвать такой резонанс в её душе, когда его прикосновения стали подобными электрошоку, приводящему в движение взрывоопасный механизм в её теле, когда звук его голоса начал заставлять её вздрагивать. Пугающая догадка поразила Третьякову своей простотой и нелепостью одновременно – неужели всему этому есть только одно объяснение?..

комментируем:) http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-140-0

 Отправлено: 04.03.09 22:32. Заголовок: Приветики всем http..

Приветики всем а вот и продка сегодняшняя:

Абдулов вот уже десять минут мерил шагами комнату отдыха – Третьякова тут так и не появилась. Когда он явился в гримёрку, то уже её не застал, и надеялся, что зайдёт сюда. Но она не зашла. Он и сам не знал, почему ему было так необходимо увидеть её, но что-то внутри подсказывало ему, что так надо. Так и не дождавшись Третьякову, он, попрощавшись со съёмочной группой, «Ранетками», и, разумеется, Алёной, направился домой, так как на сегодня его рабочий день был закончен.

Явившись домой в половине шестого вечера, Лена встретила дома довольную маму, которая была удивлена, что у дочери так рано закончились съёмки. Объяснив эту «странность» необычайной добротой, внезапно нахлынувшей на режиссёра, Лена просто завалилась на диван в ожидании ужина, приготовленного заботливыми мамиными руками. При мыслях об ужине Третьякова вспомнила, что сегодня её предстоит поход в ресторан, и почувствовала, что явно не в настроении куда-либо идти. Но, решив не подводить девчонок и не обижать Аню, в честь которой и организовывался весь этот ужин, она всё-таки, поев вкусного маминого супа с грибами, пошла в душ, чтобы привести себя в порядок.

Как и договоривались, Ранетки в компании с Козловой встретились в восемь часов и направились в «Вермонт», находящийся в центре Москвы.

Зайдя в помещение ресторана, Третьякова огляделась – это место казалось каким-то излишне пафосным – бежевые стены с изящными светильниками и коричневые атласные шторы, швейцар на входе и дубовая лакированная барная стойка выдавали истинный класс этого заведения – здесь явно не мог поужинать «простой смертный». Каждая деталь интерьера ресторана просто кричала о том, что здесь поужинать - не всем «по карману». В углу ресторана, справа от барной стойки, располагалась мини-сцена с музыкантами. Рояль, скрипка и испанская гитара сочетались странно, но всё-таки сочетались. Женщина-певица средних лет была одета в длинное тёмно-зелёное платье и трепетно обхватывала ладонью микрофон на подставке.
Ей показалось странным, что девчонки выбрали именно этот ресторан, неужели нельзя было потусить в каком-нибудь клубе, вместо того, чтобы устраивать цирк со всеми этими причиндалами типа четырёх вилок слева от тарелки и такого же количества ножей – справа. И ещё больше она удивлялась тому, что её вообще пропустили в этот ресторан – её, одетую в джинсы и бежевую рубашку с жилетом и обутую в белоснежные кеды. Но, решив отложить свои мысленные и устные комментарии по этому поводу на потом, Лена последовала за девчонками, которые уже выбрали столик у правой стены помещения, прямо напротив барной стойки. Отсюда был весь зал как на ладони. Это обстоятельство тоже очень удивило Третьякову – обычно в таких местах девчонки старались спрятаться где-нибудь в уголке, где никто и не заметит несколько по-подростковому одетых девчонок.
Но, решив не обсуждать и этот странный факт, она просто подчинилась общему мнению, не имея абсолютно никакого желания ни с кем спорить. Тем более, в таком ресторане вряд ли найдутся какие-нибудь безбашенные фанаты «Ранеток», способные превратить единственный спокойный вечер в очередную автограф-сессию. Но, как только эта мысль проскользнула в мозгу у Третьяковой, она, взглянув на открывшуюся входную дверь, резко вжалась в кресло. Да, фанатов здесь явно не предвиделось. Но лучше бы это были фанаты.
- Лен, что с тобой? – удивлённо спросила Лера, заметив, что Лена напряжённо заёрзала на стуле.
- Ничего, - хмуро отозвалась Третьякова, в душу которой начинало закрадываться подозрение, что «Ранетки» неспроста выбрали именно это заведение. – Вы знали, да? – с плохо скрываемым наездом осведомилась она, продолжая хмуро смотреть на девчонок.
- Лен, ты о чём? – изобразила искреннее удивление Козлова, испуганно посмотрев на Лену.
- Об этом, - махнула головой в сторону стоявшего возле швейцара Абдулова напару с Тропининой, которая просто светилась от лоска, наводимого наверняка не менее двух часов в каком-нибудь салоне.
Ранетки дружно повернули головы в ту сторону, куда кивком указала Третьякова и примолкли. Лера, быстро придя в себя, ответила:
- Ты что, Лен? Откуда нам было знать, что они сюда припрутся? – состроила недоумевающую мордашку она.
- Не знаю, от верблюда, - недовольно отозвалась Третьякова, почувствовав себя ужасно глупо. В самом деле, зачем так себя вести? Это же просто смешно, да и девчонки и так уже странно смотрят. С такими мыслями Третьякова решила изобразить полное безразличие к появившейся парочке, и, словно по мановению волшебной палочки, нацепила привычную ухмылку на лицо и нарочито бодрым голосом предложила, потирая руки: - Ну что, кушать будем, или как?
Ранетки поняли, что шоу начинается, и подчинилась неизвестно откуда взявшемуся задору Третьяковой, начиная обсуждать свой заказ.

Занимая столик неподалёку от сцены, Абдулов думал только об одном – зачем он вообще согласился на этот ужин? С одной стороны, конечно, ему не мешало развеяться. Но что-то в глубине души подсказывало Абдулову, что на месте Алёны должна быть совершенно другая женщина. Прогоняя появившиеся так некстати мысли, Абдулов открыл меню. Алёна сегодня выглядела блестяще – причём в буквальном смысле. Серебристое платье просто ослепляло количеством блёсток, переливающихся от света светильников в красивых абажурах. Чёрт, ну почему его преследует этот серебряный цвет? Абдулов молча водил взглядом по меню, выбирая что-нибудь полегче – желудок, от всё ещё немного повышенной температуры, не желал ничего переваривать, и аппетита совсем не было.

А Третьякова, казалось, напротив, не ела больше трёх суток – потому как она заказала отбивную, спагетти и двойную порцию мороженого. Ранетки с удивлением посмотрели на эту пищевую коалицию, но вслух ничего не сказали.
- Ой, у меня тост, - весело начала Руднева, поднимая бокал, наполовину наполненный шампанским.
Все девчонки замолчали, слушая Аню.
- Я предлагаю выпить за дебют Нюты, пусть её актёрская карьера развивается так же стремительно, как и карьера музыканта, - улыбнулась Аня, поднимая бокал.
- Поддерживаю, - с задором отозвалась Третьякова, не удержавшись и бросив взгляд в сторону Абдулова, разглядывающего меню и Алёны, то и дело поправляющей декольте.
- Ура, - добавила с улыбкой Лера, и послышался громкий звон бокалов.

- Ну что, Виталик, ты выбрал? – кокетливо улыбнулась Тропинина, не переставая постоянно поправлять расходящиеся на груди «половинки» декольте платья.
- Угу, - отозвался Абдулов, задумавшись о чём-то. Кажется, декольте Тропининой его сейчас волновало меньше всего.
Послышался громкий звон бокалов откуда-то слева, и Виталий машинально повернулся на звук. Лучше бы он не поворачивался. За столиком меньше чем в десяти метрах от их с Алёной столика сидела вполне довольная Третьякова, самозабвенно опустошающая почти полный бокал. Алёна, проследив направление заинтересованного взгляда Абдулова, тут же почувствовала негодование, закипающее внутри неё. Опять эта пацанка! Куда ни плюнь – везде она! Машинально сжав вилку пальцами, Тропинина не заметила, как подошёл официант.
- Уже выбрали? – деловито поинтересовался официант, и Алёна, повернувшись к нему, ответила:
- Креветки по-королевски, пожалуйста. Виталик, что ты будешь? – положила она свою ладонь на его руку, отвлекая от жадного созерцания Третьяковой.
Абдулов как будто очнулся, и, повернувшись к Алёне, почему-то удивлённо посмотрел на неё, а потом ответил:
- Какой-нибудь салат и…водки.
Алёна недоуменно уставилась на него, и спросила:
- Виталик, ты уверен? Может, вина?
Абдулову было противно через каждые полминуты слышать из её уст слово «Виталик». Вечное Третьяковское «Абдулов» было для него куда более желанным звуком. «Блин, ну ты можешь о ней не думать хотя бы сейчас?!» - ворчал внутренний голос. Но вслух Абдулов ответил:
- Водки.

оч оч жду ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-200-0

 Отправлено: 05.03.09 00:31. Заголовок: А воооот и прооода, ..

А воооот и прооода, как и обещала))))))

Лена выпивала до дна уже второй бокал шампанского. Краем глаза продолжая наблюдать а сладкой парочкой, она заметила, как за соседний столик возле Абдулова села компания молодых людей, выглядевших очень и очень презентабельно. Один из них уже пару раз бросил красноречивый взгляд в её сторону. Или не в её. Может быть, в Леркину? Не важно. Третьякова по прежнему думала, что Абдулов не заметил её. Но, поставив опустевший бокал на стол, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, она столкнулась с большими карими глазами, выражавшими полное презрение и плохо скрываемую ненависть.
Лена, заметив напряг Тропининой, сделала восхищенное лицо и помахала ей ручкой, изображая преданную фанатку. Алёна только зло усмехнулась и повернулась снова к Абдулову, которой либо делал вид, что не заметил Лену, либо действительно не заметил.

Ранетки уже вовсю болтали, и Лена не была исключением. Настроение почему-то поднялось. Наверное, виной тому было уже три бокала шампанского и заинтересованный взгляд симпатичного молодого человека, сидящего за соседним с Абдуловым столиком. Улыбнувшись молодому человеку, Лена на секунду перевела взгляд чуть левее его – и – электрический разряд по всему телу – сосредоточенный взгляд синих глаз, пронзающий насквозь. Но, удивляясь самой себе, Третьякова не отвела взгляд, а нагло подмигнула в ответ, заметив, как у Абдулова на лице медленно проступает недоумение.
Ритмичная музыка сменилась медленной, и женщина-певица бархатным голосом объявила «белый танец».
Чувствуя, как в теле так всё и переворачивается от приятного тепла, текущего по венам от выпитого шампанского, Лена повернулась к девчонкам, и весело сказала:
- Танцевать хочу.
Ранетки переглянулись. Третьякова явно была не в себе. Что же её заставило настолько кардинально сменить свою позицию по отношению к сегодняшнему вечеру – то она была хмурая как туча, то вдруг ни с того ни с сего повеселела. Они, конечно, догадывали, что. А точнее, кто. Но виду не подали.
Под удивлённые взгляды девчонок, Лена поднялась с кресла и направилась в известную сторону.

Одна рюмка уже была позади. Алёна была явно недовольна выбором напитка, так как плохо представляла, о чём они с Абдуловым будут говорить, когда он опустошит хотя бы третью рюмку.
Когда заиграла медленная мелодичная музыка и объявили «белый танец», он был уже готов к тому, что Алёна пойдёт в наступление. Но, когда он увидел, что Третьякова встаёт с кресла и направляется в его сторону, нагло глядя ему в глаза и хитровато улыбаясь, у него просто пропал дар речи. Неужели она пригласит его танцевать? Внутри всё напряглось от ожидания и предвкушения нескольких минут близости с ней, возможности вдыхать её аромат и просто дышать с ней одним воздухом, прижимая её к себе.

Лена видела, как напрягся Абдулов. Блеск его глаз выдавал его нетерпение. Он, казалось, сидел как на пружине, готовый в любую секунду встать и слиться с ней в медленном танце.
Третьякова, почувствовав внутреннее превосходство, усмехнулась про себя, и, не разрывая контакта своего взгляда и его взгляда, насмешливо сделала бровями «вверх-вниз», и за метр от Абдулова свернула в сторону сидящего позади него парня.
- Потанцуем? – хрипловатым, но каким-то мягким голосом спросила Третьякова, наслаждаясь произведённым эффектом.
Парень, всё это время бросающий заинтересованные взгляды в сторону Лены, улыбнулся в ответ, и произнёс, поднимаясь с мягкого кресла:
- Конечно, - и, взяв под руку так невписывающуюся в обстановку ресторана Третьякову, вышел с ней на середину зала, кладя одну руку ей на талию, а в другую беря её ладонь. Когда они задвигались в такт музыке, Лена чуть прикрыла глаза и подумала про себя, что вот сейчас ей не хватает только одного – фотокамеры. Потому что то выражение лица, которое было сейчас у Абдулова, нужно было запечатлеть для «потомков», и поместить в книгу рекордов Гиннеса, под названием: «Величайший облом современности».

Виталий, всего полминуты назад напряжённо сидевший в кресле, готовый в любую секунду вскочить с него, вдруг как-то обмяк и оперся запястьями о край стола. Он чувствовал себя полным идиотом. Вот так вот обломать его могла только Третьякова. А он, идиот, небось, смотрел на неё счастливыми глазами, когда она шла в его сторону. На секунду представив своё возможное выражение лица, Абдулов поморщился. Чувствовал он себя препаршиво.
Алёна молча наблюдала за той сценой, которую устроила ему Третьякова, и, не зная, радоваться или расстраиваться, просто молчала. Но, когда она увидела, что Абдулов как-то расслабился, предложила:
- Может быть, потанцуем? – но, в принципе не надеясь на положительный ответ, предприняла попытку, улыбнувшись во все тридцать два. Хотя, судя по тому, как поработал над её челюстью первоклассный стоматолог, возможно, и во все пятьдесят.
Неожиданно прозвучавшее «Давай», удивило её, и она, вместе с Абдуловым, подорвавшимся с места, поднялась. Они направились в центр зала, становясь среди нескольких танцующих пар. Элегантные мужчины в дорогих костюмах и красивые женщины в изящных платьях покачивались в такт негромкой музыке. Среди всех танцующих выделялась всего одна пара – легко догадаться, какая именно. Молодой человек в элегантном костюме и девушка в кедах на толстой шнуровке и в джинсах с оттопыренными карманами привлекали всеобщее внимание именно необычностью своего танцевального «союза». Чувствуя на своей шее теплое дыхание Алёны, взгляд Абдулова был направлен в ту же сторону, в какую и взгляды «Ранеток», которые с явно «недогоняющими» лицами уставились на танцующую парочку «Третьякова и мистер икс».
Чувствуя, как внутри закипает противное ноющее чувство, Абдулов, больше не в состоянии терпеть это нежное поглаживание «мистером икс» спины Третьяковой, отстранился от Алёны, и подошёл к молодому человеку, по прежнему державшему Лену в своих объятьях.
- Молодой человек, разрешите увести у Вас партнёршу, - вежливо, по всем канонам «высшего общества» попросил Абдулов, сталкиваясь с насмешливым взглядом Третьяковой, направленному на его.
Тут Лена перевела взгляд на Тропинину – та не знала, что ей сделать – не устраивать же скандал в ресторане, где она регулярно появляется? Метнув в сторону Третьяковой ненавидящий взгляд, она сложила руки на груди. Почувствовав своё полное превосходство, Третьякова ухмыльнулась и посмотрела на своего «мистера икс», который так же любезно ответил Абдулову:
- Извините, но, кажется, это – «белый танец», дамы приглашают кавалеров. – И немного насмешливо посмотрел в лицо Абдулову. Тот, собирая последние остатки самообладания, ответил:
- Будем считать, что он закончился, - сквозь зубы процедил он.
- Ммм, сомневаюсь, - не сдавал позиций явно заинтересованный в Третьяковой молодой человек. – Пусть моя партнёрша сама решит, - предоставил он справедливый выбор Лене.
Третьякова, решив добить Абдулова окончательно, ответила выжидающе глядящему на неё молодому человеку:
- Видимо, придётся согласиться. Ты же сам сказал – «дамы приглашают», не могу же отказать человеку в его законном праве, - и ухмыльнувшись, сложила руки на груди. Абдулов стиснул зубы – ну Третьякова! Блин, лучше бы она отказалась. Так опозорить его перед этим сопляком. Поймав её смеющийся взгляд, он увидел, как усмехнулся молодой человек, уже отходящий от парочки и подошедший к одиноко стоявшей недовольной Тропининой, приглашая её на танец.
- Ну? – приподняла брови Третьякова, которой становилось всё веселей от сладкой мести Абдулову.
Тот, не говоря ни слова, приблизился к ней, и, положив одну руку ей на талию, а в другую взяв её ладонь, плотно прижал Третьякову к себе, вкладывая в этот жесть всю злость, которую она успела зажечь в нём за вчерашний и сегодняшний вечера.

комментим, дорогие мои, комментим=)) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-200-0

 Отправлено: 05.03.09 23:49. Заголовок: Приветик, дорогие мо..

Приветик, дорогие мои сорри, что так задержалась - интернет собака барахлит! но я уже с вами и вот продочка)))))))

Горячая ладонь, прижимающая её, заставляла Третьякову вздрагивать от каждого движения. Музыка всё не заканчивалась.
- Тебе нравится, да? – вполголоса спросил Абдулов, обдавая лицо Третьяковой горячим дыханием.
- Что? – удивленно посмотрела на него она, повернув к нему лицо, стараясь держать себя в руках и заставлять голос звучать уверенно.
- Издеваться надо мной, - тихий, но твёрдый ответ. Взгляд синих глаз буквально впивается в серые, требуя ответа на свой вопрос.
- Не больше, чем тебе надо мной, - лаконичный ответ Третьяковой заставляет Абдулова усмехнуться.
- В этом ты права. В этом есть своя особенная прелесть, - усмехнулся Абдулов, проводя ладонью по её спине, слегка надавливая пальцами, заставляя приятное покалывание возникать в теле у Третьяковой. Его дыхание на её лице становится всё ближе. Небольшое помутнение в голове от выпитого шампанского и сводящих с ума прикосновений заставляет Третьякову ещё сильнее прижаться к Абдулову. Рука самопроизвольно с плеча перемещается на его шею.
- Я гляжу, ты у нас ценитель. Прелестей. – Чуть остудила его пыл Лена, однако, не убирая руку с его шеи. Её недовольная усмешка при воспоминании о его сегодняшнем поцелуе с Алёной выдала её настоящее отношение ко всему произошедшему.
- А я гляжу, ты у нас ревнивая, - немного нахальная улыбка заиграла на лице у Абдулова, и он, заметив, что Третьякова собирается вырваться, удержал её и добавил: - Куда это мы собрались?
- Ты слишком высокого мнения о себе, Абдулов, - процедила Третьякова, которую моментально отрезвило предположение Абдулова по поводу её ревности. Убрав руку с его шеи, она попыталась выпутаться из рук, прижимающих её.
Но Абдулов оказался ловчее – он схватил её руку и не дал уйти, приложив её ладонь к своей груди, а другой рукой продолжая держать её талию.
- Лен, вот опять ты убегаешь. Зачем ты это делаешь? – наконец, решился Абдулов задать вопрос, который мучил его со вчерашнего вечера. И, замолчав на мгновение, добавил: - Я ведь всё равно не отпущу.
Третьякова не знала, что на это ответить – что она боится? Чего? Или что она ничего к нему не чувствует. Но сказать это – значит солгать. Да-да, осознание того, что Абдулов ей далеко не безразличен, уже прочно поселилось в мозгу у Третьяковой.
- Лен, не молчи. Я ведь тебе всё сказал вчера. Почему ты молчишь? Ты мне не веришь? – с отчаянием в голосе спросил Абдулов, продолжая смотреть в макушку Третьяковой, потому что глаза она так на него и не подняла.
- А разве должна? Твои слова расходятся с поступками. – Подняла-таки взгляд она и посмотрела ему в глаза. Сейчас она была уверена, что по её лицу можно прочесть абсолютно всё. Сил прятать свои эмоции просто физически не оставалось – сегодняшний день вымотал её донельзя.
- О чём ты? – удивлённо посмотрел на неё Виталий, переставая двигаться в такт музыке.
- О твоих «лобызаниях» с Алёной, - взглядом обиженного ребёнка посмотрела на него Третьякова, впервые проявив свои эмоции при Абдулове.
- Блин, Лена, это же просто сериал! Ничего личного, - устало вздохнул Абдулов. «Вот в чём всё дело! - подумал он. – Блин, ну ты же ревнуешь, Третьякова!» - с удовольствием отметил про себя он, вслух сказав: - Если хочешь, я вообще с ней общаться не буду.
- А если и хочу? Правда не будешь? – недоверчиво прищурилась Третьякова, как бы оценивая серьёзность слов Абдулова.
- Ну, бесплатно не работаем, - отвел глаза в сторону Абдулов, изображая какого-нибудь мафиози.
Третьякова хмыкнула, оценивая масштаб сделки, и ответила в тон ему:
- Сколько?
- Хотя бы один, - дыхание Абдулова обжигало лицо Третьяковой, и она, набрав воздуха в лёгкие, хрипловато ответила:
- По рукам, - и, подчиняясь власти какого-то внутреннего инстинкта, прикрыла глаза и чуть приоткрыла губы, чувствуя, как Абдулов, будто смакуя каждое мгновение, разделяющее их губы от прикосновения, крепче обхватывает ладонями её талию, притягивая её ближе к себе, насколько это возможно.
Горячее прикосновение его губ к её губам – и пол уходит из-под ног. В голове тут же начинают мелькать навязчивые картинки вчерашнего вечера – «сказка на ночь», чуть было не переросшая в «сказочную ночь» по прежнему заставляла сердце Третьяковой биться чаще, а тело вздрагивать, как от резкого порыва ветра.
Абдулов не понимал, что с ним происходит – этот поцелуй заставил его совсем потерять голову, он, опуская руки чуть ниже, чем следовало бы, чувствовал, как Лена подалась к нему навстречу, гладя его шею тонкими, тёплыми пальцами. Оторвав губы от её губ, он легонько коснулся ими её шеи, совсем забыв, где они находятся и что их странный танец уже вызвал приличный резонанс среди посетителей ресторана. Музыка подходила к концу.
Третьякова поняла, что сходит с ума – такого «крышесноса» у неё не было ещё ни разу в жизни, и это, мягко говоря, настораживало её. Раскалённые, чуть влажные губы Абдулова на её шее заставили Лену забыть обо всех предрассудках, которые мучили её последние пару дней. Какое-то искрящееся тепло, растекающееся по телу, напомнили ей о том, что она – девушка, что нельзя всю жизнь считать бас-гитару своей «второй половинкой». И, поняв, что музыка закончилась, она чуть отстранилась от Абдулова, хотя ей это стоило неимоверных усилий. Тот понял, почему Третьякова отстранилась, и, с какой-то немного глуповатой полуулыбкой заявил:
- Будем считать, что аванс получен, - и, послав ей в глаза очередной красноречивый взгляд, отправился за свой столик, расплатиться по счёту.
Лена, придя в себя от минутного помешательства, прикусила губу и с искрой в глазах посмотрела ему вслед, направляясь в сторону своего столика.

Лена медленно подошла к своему столику и тут же почувствовала на себя обалдевшие взгляды девчонок. Сев в своё кресло, она откинулась на его спинку и прикрыла глаза. Больше всего ей сейчас хотелось просто раствориться и проснуться где-нибудь подальше от этого ресторана и недоумевающих взглядом «ранеток». Никому не хотелось ничего объяснять, не хотелось есть, не хотелось пить. Какая-то приятная слабость поселилась в её теле и мешала Третьяковой разумно мыслить и что-либо говорить. Когда, наконец, девчонкам надоело ждать от неё хоть какой-то реакции на свои красноречивые взгляды, Лера попросту спросила:
- Лен, а что это было? – всё ещё потрясенным голосом осведомилась она.
- Лер, ну ты как будто не видела, - не открывая глаз, ответила Третьякова, растянувшись в кресле.
- Эмм, вот именно, что видела и не могу найти этому объяснения. Мы все не можем, да, девчонки? – Ранетки дружно закивали головами.
- А почему я должна кому-то что-то объяснять? – чуть приоткрыла глаза Лена, думая о том, что сейчас неплохо было бы свалить отсюда и отправиться куда-нибудь, где не будет ни одного знакомого лица. Ну, или почти не одного – поправила сама себя Лена, чуть усмехнувшись про себя. – Ладно, девчонки, вы меня извините, но я пойду. Устала очень, - сказала Третьякова, вставая с кресла и кладя на стол деньги за ужин, - До завтра, - и, улыбнувшись, бросив взгляд куда-то перед собой, развернулась и покинула ресторан, оставляя нетронутое мороженое таять на ресторанном столике.

Абдулов, подойдя к столу, достал бумажник и, отсчитав несколько купюр, положил их на стол. К столику подошла Алёна, оттанцевавшая свой танец с молодым человеком, и выглядящая не очень довольной.
- И что ты в ней нашёл? – прищурившись, спросила она, сложив руки на груди, всем своим видом показывая, что она ожидала совершенно другого финала этого вечера.
- Не понял, - сделал удивлённое лицо Абдулов, который, конечно, предполагал, что Тропинина останется недовольна сегодняшним «ужином» после того, что они с Третьяковой устроили прямо посреди зала. Но он не ожидал, что она открыто заявит ему об этом.
- Странно, мне казалось, что ты понятливый. Но, видимо, я ошиблась. Ты же не нужен ей, она с тобой поиграется и бросит. Она же просто девчонка, ей не нужно от тебя того, чего хочешь от неё ты, - изображая умудрённого опытом человека, медленно проговорила Тропинина, стараясь вложить в каждое своё слово максимум смысла.
- И чего же я от неё хочу такого, что ей не нужно от меня? – собирая всё своё терпение, нервно осведомился Абдулов, засовывая бумажник обратно в карман.
- Постоянства, Виталик, постоянства. Она ещё слишком юна, чтобы этого желать. Какой у неё образ жизни? Постоянные разъезды, гастроли, сериал, записи, фотосессии…У меня, например, вообще в голове не укладывается, чем она заслужила всю эту славу, свалившуюся на неё. Хотя, могу догадаться, чем… - сделала «понимающее» лицо Алёна, входя во вкус, наблюдая за тем, как Абдулов заиграл желваками – было заметно, что вулкан внутри него начинает закипать. Кто знает, может быть ей удастся его переубедить? Алёна искренне на это надеялась.
- Не меряй всех по себе, - бросил Абдулов, выходя из себя, услышав последнюю фразу Алёны, сказанной в адрес Третьяковой. – Это может плохо закончиться, - многозначительно посмотрел он ей в лицо, бросая взгляд в сторону поднявшейся с дивана Третьяковой, явно собирающейся смыться из этого злачного местечка.
- Это угроза? – удивлённо усмехнулась Тропинина, приподнимая идеально прорисованные брови.
- Это совет на будущее, - усмехнулся в ответ Абдулов, надеясь, что Тропинина его поняла, - Всех благ, - попрощался он, и вышел из ресторана вслед за Третьяковой.

оч жду вас здесь! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-200-0

 Отправлено: 06.03.09 22:49. Заголовок: Приветик, дорогие ht..

Приветик, дорогие а вот и продочка))

Холодный воздух почему-то грел, а мелкие снежинки, падающие из ночного неба, почему-то не кололи лицо, а мягко спускались на кожу, тая от невесомого прикосновения к тёплой поверхности.
Курить Третьяковой, на удивление, не хотелось. Хотелось простоять вот так хоть целую вечность – на душе было легко и тепло, как будто с души сняли неподъёмный камень.
Застегнув воротник куртки, Лена направилась в сторону метро, по пути думая, что надо было одеться потеплее – уже чуть морозный ветер продувал через тонкую куртку. Чуть поёжившись от проникающего под куртку морозного воздуха, Лена чуть ускорила шаг – ей уже не так хотелось бродить по холодной ночной улице.
Она прекрасно понимала, что рано или поздно придётся объяснить «ранеткам» сцену, которую они наблюдали сегодня. Но в данный момент это – неважно. Важно сейчас только то, что теперь Третьяковой абсолютно наплевать, как отреагируют другие. Она влюбилась – и это глупо отрицать. Да и не за чем. Странно, но с осознанием этого факта у Третьяковой в душе почти восстановилось прежнее равновесие. Только вот всё равно чего-то не хватало. В кармане завибрировал мобильник. Открыв входящее смс, она прочла: «Холодно?». Вот. Теперь хватает. Улыбнувшись дисплею телефона, Третьякова замёрзшими пальцами набрала ответ: «Есть немного, а ты где?». Продолжая медленно идти, глядя на отправляющееся сообщение, Третьякова не заметила, как дошла до метро.
«Обернись» - прочла она ответ, открывая очередную смс. Обернулась. Абдулов стоял возле фонарного столба и подпирал его плечом, смеющимися глазами глядя на Третьякову, практически с носом укутавшуюся в воротник куртки.

Абдулов уже две минуты шёл за Третьяковой, пытаясь понять, куда она направляется. Когда он увидел вдалеке большую синюю букву «М», он додумался, что Третьякова направляется в метро. Увидев, как она поёжилась, он понял, что Третьякова снова, как обычно, надела самую тонкую из своих курток, совершенно не задумываясь над тем, что к ночи может ударить мороз. Тогда он достал из кармана мобильник и набрал смс.
«Есть немного, а ты где?» - Абдулов усмехнулся. Неужели она всегда ходит, не оглядываясь? Впрочем, в этом что-то есть. Заметив, что они уже практически дошли до спуска в подземку, он отправил ей ответное смс, остановившись возле ближайшего фонарного столба, метрах в десяти от Третьяковой. Оперевшись на него плечом, он ждал, пока она прочтёт сообщение. Обернулась. Блестящий от холодного воздуха взгляд и чуть насмешливая улыбка дают ему понять, что он может подойти к ней. Положив телефон в карман, он отлепился от столба и подошёл к Третьяковой, став в сантиметрах тридцати от неё.
- Куда направляешься? – спросил он, замечая, как Лена переминается с ноги на ногу, стараясь согреться.
- Домой, куда же ещё, - усмехнулась она, засовывая руки в карманы джинсов и пытливо глядя в глаза мужчине.
- К кому? – с ответной ухмылкой осведомился Абдулов, ощущая острую потребность обнять Третьякову, чтобы она, наконец, перестала дрыгаться на месте.
- Ну не к тебе же, - насмешливо ответила она, ещё шире улыбнувшись ему.
- И почему же? – в тон ей отозвался он, изображая неподдельное удивление.
- А разве надо? – подыграла ему Третьякова, тоже изобразив недоумение на своём лице.
- Ну ты же не бросишь больного человека в одиночестве, - уверенно ответил Абдулов, смотря, как Третьякова делает возмущенное лицо.
- Это ты-то больной? Ха, не смеши мои шнурки. – Ответила она, приподняв носки кед, становясь на пятки.
- Между прочим, у меня до сих пор температура. Разве мама Лена бросит меня одного? – усмехнулся Абдулов, зная, что Третьякова бесится от этого его «мама Лена».
- Вот у неё и спроси, - с той же усмешкой ответила Третьякова, без малейшего намёка на возмущение.
- Хорошо. – Ухмыльнулся Абдулов, и детским голоском начал канючить: - Мама Лена, ты же меня не бросишь? Напоишь меня горячим молоком с мёдом?
- Ты же не любишь молоко с мёдом, - недоверчиво прищурилась Третьякова, продолжая улыбаться уголком губ.
- Зато я люблю маму Лену, - уже нормальным голосом отозвался Абдулов, глядя в блестящие то ли от уличного холода, то ли от внутреннего тепла Ленины глаза.

Третьякова не знала, что на это ответить. Неожиданное признание Абдулова застало её врасплох. Нет, конечно, она прекрасно помнит, что он вчера сказал ей, что влюбился. Но ей казалось, что между этими двумя словами – «влюбился» и «любит» - немаленькая пропасть.
- Ну тогда не бросит, - улыбнулась она, и добавила: - И молоком напоит. – при слове «напоит», Третьякова почувствовала, что сама сейчас не прочь выпить чего-нибудь, желательно минералки. После солёной отбивной и выпитого шампанского во рту сушило.
Абдулов усмехнулся – а чего он мог ещё от неё ожидать? Что она бросится в его объятья и с придыханием ответит: «Я тоже тебя люблю»? Вполне оправданный ответ, и вполне в духе Третьяковой. Абдулов знал, что она – очень непростой человек, и для того, чтобы завоевать её, ему придётся приложить немало усилий. Но, в любом случае, первый шаг уже сделан. Или четыре шага. Посчитав в уме, сколько раз они уже срывались, причём два раза - на глазах у свидетелей, Абдулов удивился, как сразу не догадался о том, что Третьякова ему небезразлична – ладно, допутим, один поцелуй можно назвать нелепой случайностью. Но четыре…причём, один из них чуть было не закончился чем-то большим, говорили сами за себя. Теперь ему точно было ясно одно – Третьякова однозначно что-то к нему испытывает. И рано или поздно она сама скажет ему об этом. Очень хотелось к ней прикоснуться. Но что-то не позволяло ему сделать этого. Каждый раз пытаясь побороть в себе желание выплеснуть все свои чувства, Абдулов вспоминал исчезающую серебристую воду озера посреди пустыни. Тот сон стал для него пособием по завоеванию Третьяковой – главное, не торопиться. Абдулов удивлялся сам себе – когда ещё он придавал такое значение какому-то глупому сну? Да никогда. А теперь вот придаёт, и знает, почему. Потому что теперь ему есть что терять.

- Как добираться-то будем, такси вызовем? – спросил Абдулов, которому после выпитой водки категорически запрещено было салиться за руль, хотя он и не был пьян. Однако добренькому дяде милиционеру ведь не объяснишь, что выпил всего одну рюмку.
- Зачем? – удивленно спросила Третьякова, - Мы поедем на метро.
- Ты издеваешься? – посмотрел на неё удивлённым взглядом Абдулов – он уже почти три года ни разу не спускался в подземку.
- А что тут такого? – усмехнулась Третьякова, - зазнался что ли?
- Да ничего я не зазнался, - проворчал Абдулов, - У тебя что, Третьякова, совсем ку-ку поехало? Если мы сейчас туда спустимся, то нас же на куски порвут. КВМ, забыла? – постучал себе по голове он, показывая, что это не самая лучшая идея.
- Но я же езжу, и ничего, - усмехнулась Лена, - Поверь, там никому и дела нет, кто ты. Все спешат куда-то, погруженные в свои мысли и занятые своими делами. – Уверенно произнесла она.
- Блин, умеешь ты уговаривать, - нехотя согласился Абдулов, тут же с ухмылкой добавляя: - Только если к нам пристанет хоть один фанат, ты я потребую компенсацию за моральный ущерб. Причём не с фаната, а с тебя, - хитрым взглядом изучал он усмехающееся лицо Третьяковой.
- Хмм, и чем же я должна буду расплачиваться? Я ведь так думаю, что одной кружки молока с мёдом будет мало, - сложила руки на груди она, отводя смеющийся взгляд в сторону.
- Не просто мало, а ничтожно мало, - продолжал в открытую заигрывать с ней Абдулов, всё ещё борясь с желанием обнять её. Было заметно, что ей холодно, и он, решив больше её не мучить, предложил: - С компенсацией потом разберёмся, пошли уже в твоё метро.
Дважды Третьякову уговаривать не пришлось – она продрогла до костей, она мысленно умоляла Абдулова обнять её, поделиться с ней хоть чуточкой тепла, но в то же время она прекрасно знала, что он не станет позволять себе лишнего, пока она сама не даст ему повода. Мда. За прошедшие два дня она предоставила ему столько поводов, что, казалось, их хватит ещё надолго. Однако Абдулов не торопился, и это ей даже нравилось.

оч жду ваших комментиков! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-240-0

 Отправлено: 07.03.09 00:46. Заголовок: А вот и продка для т..

А вот и продка для тех, кто ждал))

Они спустились в подземку, в которой, на удивление, было совсем немного народу. Хотя, чему тут было удивляться – начало одиннадцатого, все, кто ехал с работы – уже давно дома. А меньше чем через час метро закроется.
Идя по метрополитену, Третьякова чувствовала невыносимую жажду – всё-таки три бокала шампанского и солоноватая отбивная давали о себе знать.
- Подожди, я сейчас, воды куплю, - сказала Третьякова, направляясь к ближайшему киоску, возле которого уже успели сгруппироваться два молодых человека, выбирающих выпивку для удачного вечера.
Абдулов остановился, огляделся – да, давно он не ходил по метрополитену – воспоминания первых месяцев жизни в Москве начали посещать его голову. Тогда он был никому неизвестным провинциалом – никаких тебе интервью, никаких тебе фанатов. Зато теперь он не может спокойно пройти по улице – тут же находилась какая-нибудь звонкоголосая девчонка, желающая получить автограф у главного физрука страны, или какой-нибудь подросток, мечтающий об автографе от Евсея из «Солдат».
Да, кстати, о фанатах. Абдулов, бросив взгляд на Третьякову, разглядывающую витрину киоска в поисках негазированной минеральной воды, вспомнил об их «договоре» перед входом в метрополитен. Вот и повод прикоснуться к ней. Абдулов усмехнулся своим мыслям, и посмотрел на пацанчика лет четырнадцати, проходящего мимо и увлечённо разглядывающего что-то на экране своего недорогого на вид мобильника.
- Эй, парень, стой, - остановил пацанчика Виталий, и представился: - Я – Виталий Абдулов.
- А я – Максим Петров. И что с того? – как на умалишённого уставился на него парень, всё ещё не понимая, чего от него хотят.
Теперь пришла очередь Абдулова удивляться – парень абсолютно не в курсе, кто он такой. Вот непруха. Хотя, всё ведь можно исправить, - Абдулов сразу понял, как заставить парня «вспомнить» его. Достав из бумажника тысячерублёвую купюру, он протянул её парню и быстро сказал: - Ровно через две минуты после того, как ко мне подойдёт вон та вот девушка, - указал он на склонившуюся к окошку продавщицы Третьякову, - Ты подбегаешь ко мне и требуешь у меня автограф, говоря мне что-нибудь типа «Вы мой самый любимый актёр», ну или сочини чего нибудь. Причём очень настойчиво. Понял? По человечески прошу, очень надо, - провел по горлу ребром ладони Абдулов, показывая, что ему это просто «позарез» необходимо.
- Л-ладно, - недоуменно пробормотал парень и взял из его рук купюру.
- Иди давай, смотри, не проворонь, спасибо, - быстро бросил ему Абдулов, подталкивая парня в спину.

Третьякова отошла от киоска с бутылкой воды в руках, наблюдая за тем, как Абдулов старательно рассматривает помещение подземки. Ещё бы, он небось сто лет уже в метро не спускался. Какой же он иногда забавный – то ведёт себя как беззащитный ребёнок, то как вконец обнаглевший котяра, то вообще как Терминатор, блин. Зато с ним не соскучишься. Подойдя к нему, она отвлекла его от разглядывания серых стен и цветных витрин, сказав:
- Ну что, пойдём?
- Пойдём. – Они неспеша двинулись в сторону поездов. А ты права, здесь спокойно. Никто не достаёт, и не узнаёт, - решил поиграть в невинную овечку Абдулов, прекрасно зная, что Третьякову провести не так уж и легко.
- А что я тебе говорила, - победно произнесла Третьякова, попутно отвинчивая крышку бутылки. – Так что никакого «морального ущерба» не предвидится, - усмехнулась она, поднося бутылку ко рту и отпивая глоток.
Но тут она чуть не поперхнулась от неожиданности – перед ними как из-под земли вырос какой-то подросток, восхищёнными глазами глядевший на Абдулова.
- Ой! Виталий Абдулов! Вы мой самый любимый актёр! Можно ваш автограф, пожааалуйста! – заканючил пацанчик, и Лена очумелыми глазами посмотрела на, казалось бы, тоже порядком удивленного Абдулова, который взял в руку ручку и блокнот и расписался на нём, отдал обратно.
Заметив его довольное выражение лица, Третьякова поняла, что вляпалась по самые уши – видимо, теперь придётся «компенсировать ему моральный ущерб».

Когда они сели в нужный поезд, Абдулов удивлённо огляделся, сказав Третьяковой:
- А где же «проклятые пробки», на которые ты постоянно ссылаешься, когда опаздываешь на съёмки? Лично я не вижу тут никаких столпотворений, - начал он, - или это отмазка за то, что просто очень любишь поспать подольше? – прищурился он, показывая, что раскусил Третьякову.
- Ну ты сравнил – восемь утра и одиннадцать вечера! – хмыкнула Лена, всё ещё изредка отпивая из горлышка бутылки. – Ты бы полюбовался на то, что тут творится с утра.
- Ой, ну ты, как всегда, выкрутишься. – С досадой ответил Абдулов, - Вот и полюбуемся завтра вместе, - уже с легкой усмешкой добавил он.
Увидев удивленный взгляд Третьяковой, он пояснил:
- Моя-то машина осталась на парковке, недалеко от ресторана. Так что завтра на съёмки – на метро.
- Да нет, это я поняла. Я не поняла другого – что значит – вместе? – всё ещё изображая удивление, спросила Лена, оперевшись плечом о стену, - Я разве остаюсь у тебя с ночёвкой?
- А разве нет? – тоже изобразил удивление Абдулов, усмехаясь про себя, - Мы же по-моему договорились.
- Ну, мы-то договаривались на то, что я поеду к тебе и напою тебя молоком с мёдом, - деланно возмутилась Лена, - А насчёт ночевки никто ничего не говорил, - сложила она руки на груди.
- Ну а разве это само собой не разумеется? В одиннадцать ночи-то, - уверенным голосом ответил Виталий, видя по лицу Третьяковой, что она вовсе не недовольна, а просто играет в возмущение.
- А если я боюсь? – посмотрела ему в лицо она.
Абдулов не мог понять, серьёзно она говорит это, или снова шутит. Но на всякий случай спросил:
- Чего?
- Мало ли чего, - уклончиво отозвалась Третьякова, снова отпивая из бутылки.
- Ну например? – осторожно поинтересовался Абдулов.
- Ну а если тебя? – уже не смотря ему в лицо, ответила Лена, старательно высматривая что-то чёрном проёме окна.
- Неужели я такой страшный? – усмехнулся Абдулов, прекрасно понимая, что Третьякова имеет в виду абсолютно не это.
- Проехали, - ответила Третьякова, понимая, что этот разговор ни к чему не приведёт.
А Абдулов, не зная, как продолжить этот самый разговор, просто промолчал. А в самом деле, что он может ей ответить? Блин, умеет же эта Третьякова поставить его в тупик.
Остаток пути до дома ехали молча, и, лишь идя от станции метро к дому Абдулова, перекинулись несколькими фразами по каким-то несущественным поводам типа сценария на завтра и садиста Арланова.

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-240-0

 Отправлено: 07.03.09 23:30. Заголовок: Приветики http://jpe..

Приветики вот и продочка)))

Зайдя в пустую тёмную квартиру, Виталий нащупал выключатель и щёлкнул. Ноль реакции. Щёлкнул ещё раз – снова не помогло. Свет в квартире категорически отказывался включаться и Третьякова, разуваясь в темноте, спросила:
- Ну что там, свет скоро будет?
- Видимо, его вообще не будет, - задумчиво ответил Абдулов, и, если бы он мог видеть глаза Третьяковой в этот момент, но непременно заметил бы в них беспокойство.
- В каком смысле? – услышал он недоумевающий голос Третьяковой.
- В прямом. Света нет. Видимо, профилактические работы или что-то с пробками. – Почесал затылок Абдулов, и снял с себя куртку, - Ну, я думаю, ничего смертельного в этом нет.
- Ты что, издеваешься? И что мы будем делать в темноте? – удивленно спросила Третьякова, стягивая с себя куртку, не задумываясь над тем, что её вопрос звучит немного двусмысленно.
- То же, что собирались делать при свете, - усмехнулся Абдулов, снимая ботинки. Но, услышав в ответ напряженноё молчание Лены, добавил: - Молоко пить. С мёдом.
Даже не видя его лица, Третьякова слышала, что он ухмыляется. Вот скотина, любит поиздеваться.
- Очень смешно, - проворчала Третьякова, доставая из кармана зажигалку и чиркая ей, чтобы хоть как-то осветить себе путь на кухню. Дойдя до кухни и включив конфорку, Лена заметила, что стали чуть видны хотя бы очертания предметов. Глаза уже почти привыкли к темноте, а огонь печной конфорки слабенько освещал помещение.
Открыв холодильник и не увидив там ничего по той простой причине, что в нём было темно, Лена на ощупь нашла пачку вчерашнего молока и достала её. Вылив всё это дело в таким же «осязательным» способом найденную кастрюлю, она поставила молоко кипятиться. Что поделать – обещание есть обещание, каким бы глупым оно не было.
Абдулов что-то пытался найти в тёмной гостиной, - это Лена слышала по звукам глухих ударов и едва слышных ругательств Виталия.
Подойдя к окну, она вспомнила, как вчера стояла вот на этом же самом месте и дрожащими руками поджигала сигарету, а потом вдыхала горький дым и раздумывала над очевидными вещами. Снова захотелось курить. Лена нащупала в кармане джинсов заветную пачку и достала из неё сигарету. Приоткрыв окно, она подожгла один конец сигареты и с удовольствием вдохнула терпкий дым в лёгкие.
Позади послышались торопливые шаги – видимо, Абдулов уже адаптировался в тьме квартиры.
- Я свечи нашёл, - бодро сказал он, ставя на кухонный стол две длинные новогодние свечки.
- Ну так зажигай, - не поворачиваясь к нему, продолжала курить она.
- Спички найти не смогу, дай зажигалку, - попросил Абдулов, протягивая руку.
Третьякова протянула ему зажигалку и снова отвернулась к окну. Странное чувство окутало её с головы до ног – будто бы она дома, там, где должна находиться в данный момент, будто бы это вовсе не чужая квартира, и человек, зажигающий позади неё свечи, - вовсе не чужой ей человек.
Услышав, как кипит молоко, она потушила сигарету о блюдце, в котором стоял горшок с комнатным растением – каким именно, Третьякова в темноте разобрать не могла. Лена выключила конфорку, сняла кастрюлю с плиты и разлила молоко в стоявшие с утра кружки на конторке.
Молоко было налито, а свечи зажжены, и уже сидящий за столом Абдулов вглядывался в очертания девушки, подходившей к столу с двумя кружками горячего молока.
Лена села напротив него, и поставила перед ним кружку. Абдулов продолжал вглядываться в её лицо, будто видел его в первый раз.
- Ну чего смотришь, - стало не по себе Лене от его взгляда, - Пей, давай, «сыночек», - усмехнулась она, накладывая в свою чашку чайную ложку мёда. После промозглой и холодной улицы чашка горячего молока была как раз кстати.
- Думаю вот, - покрутив чашку в руках, - отозвался Абдулов, смотря на то, как Лена помешивает молоко в своей кружке.
- Ого, - с «понимающим» видом отозвалась Третьякова, - Ты не перестаёшь меня удивлять, - ей захотелось подколоть его, чтобы хоть как-то разрядить какую-то немного напряжённую атмосферу, царящую в тёмной кухне. – И о чём же?
- Ни о чём, а о ком, - так же непоколебимо ответил Абдулов, отхлёбывая молока из своей кружки.
- Ну и о ком же? – уже напряжённей спросила Третьякова, заранее предугадывая ответ.
- О себе, - отозвался Абдулов, зная, что она ждёт услышать «О тебе» и решив немного снять напряжение, которое можно было прочесть на её лице в свете зажжённых свечей.
- Кто бы сомневался, - усмехнулась Третьякова, совсем не ожидавшая подобного ответа.
- О том, какой я идиот, - продолжал, как ни в чём ни бывало, Абдулов, попивая молоко, будто это был его любимый напиток.
- Повторюсь: кто бы сомневался, - снова ухмыльнулась она, но тут же добавила, сама не зная, зачем: - Шучу, шучу.
- А я вот не шучу. – Как-то задумчиво ответил он, посмотрев на неё, и, будто решаясь на что-то, помолчал пару секунд, и добавил: - Я совсем не разбираюсь в людях. Точнее мне раньше казалось, что разбираюсь. А теперь вот уверен, что нет.
- С чего ты взял? – удивленно приподняла брови Третьякова, не понимая, к чему он клонит. Она немного сильнее сжала в ладонях чашку и ответила на его внимательный взгляд.
- Я думал, что не бывает людей, которые могут вызывать и гнев и нежность одновременно. Либо одно, либо другое. Третьего не дано. – С досадой в голосе ответил Абдулов, продолжая вертеть чашку.
- А теперь ты думаешь иначе? – во рту у Третьяковой пересохло, и даже молоко, которое она пила, не могло на это повлиять.
- Абсолютно. Мало того, теперь я думаю, что такие люди есть, причём одного такого человека я повстречал, и очень сомневаюсь, что встречу когда-нибудь кого-нибудь похожего на него. На неё. На тебя. – Абдулов оторвал взгляд от кружки и посмотрел на Лену. Теперь она изучала взглядом свою кружку.
- И что теперь? Что теперь будет? – всё ещё глядя в кружку, спросила она, чувствуя, как начинают противно потеть ладони. Внутри всё словно задребезжало, как перед землетрясением.
- Будет так, как ТЫ скажешь, - с надеждой в голосе ответил Виталий умоляя её посмотреть на него.
Она, будто услышав его мысленную просьбу, подняла глаза:
- Всё, что я скажу? – с едва уловимым задором посмотрела она ему в глаза, наблюдая за тем, как он напряжённо пытается предугадать её реакцию на свои слова.
- Именно, - уверенный ответ.
- Тогда поднимайся. – С видом «владычицы морской» приказала она.
- Зачем? – удивленно посмотрел её хитрое лицо Абдулов.
- За шкафом, - нетерпеливо съязвила Третьякова, продолжая сидеть на стуле и с задором в глазах смотреть на него. – Поднимайся, говорю.
Абдулов встал с диванчика и выпрямился, сложив руки на груди.
- Ну и? Что дальше? – снисходительно посмотрев на неё, осведомился Абдулов.
- Подойди.
- Куда?
- Ко мне. Не тормози, - продолжала чувствовать себя главной Третьякова, что ей безумно нравилось – ей начало казаться, что она может вертеть им так, как захочет, и чувствовала от этого непередаваемое чувство, которое и руководило сейчас её разумом и словами.
Абдулов, всё ещё пытаясь угадать, какой очередной подвох готовит для него Третьякова, подчинился.
- Присядь, - уже чуть менее твёрдо, но всё ещё настойчиво приказала Лена.
Абдулов без лишних вопросов перед перед ней, чувствуя, что просто не в силах сопротивляться. Его лицо было чуть ниже её лица, и, впиваясь взглядом в её глаза, он пытался прочесть в них её истинные намерения.
- И?
- Глаза закрой. – Уже совсем не приказным тоном ответила Лена, чувствуя, как внутри всё просто кипит от принятого решения.
Абдулов изо всех сил пытался догадаться, как ещё решила поиздеваться над ним Третьякова, и закрыл глаза.

комментим))) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-240-0

 Отправлено: 08.03.09 00:46. Заголовок: С ПРАЗДНИКОМ, ДЕВЧОН..

С ПРАЗДНИКОМ, ДЕВЧОНКИ!))))))))

А Лена вовсе не думала над ним издеваться. Издевалась она скорее сама над собой. Проведя взглядом по прикрытым векам Абдулова, она задумалась на секунду – зачем она это делает? Да затем, что очень хочет. И, наклонившись к нему, она, выдохнув ему прямо в губы, прикоснулась к ним, прикрывая глаза.

Абдулов, закрыв глаза, с нетерпением ждал, какой очередной «сюрприз» преподнесет ему Третьякова. Начиная нервничать, он вздрогнул, когда почувствовал её горячий выдох прямо в свои губы. После этого он почувствовал прикосновение горячих от выпитого молока губ. Абдулов не мог поверить, что это происходит на самом деле – она сама целует его?
Дыхание просто куда-то пропало – дышать просто не было смысла. Сейчас его дыханием была она – та, которая всё ещё неуверенно пробовала на вкус его губы. Сама, впервые без его инициативы. От осознания этого у Абдулова перехватило дух, всё ещё сидя на корточках перед сидящей на стуле Леной, он легко коснулся ладонями её коленей, как бы стараясь удержать равновесие. От напряжения в ногах его качало из стороны в сторону, и он был просто вынужден найти хоть какую-то опору. Как только Виталий прикоснулся к ней, то он тут же почувствовал, как она вздрогнула. Почувствовав её руки на своих плечах, он придвинулся ближе, становясь на колени, чтобы вернуть равновесие. Осторожный, пьянящий поцелуй начинал сводить с ума, и Абдулов перенял инициативу в свои руки.

Третьякова, плохо соображая, что делает, просто решила наконец отключить разум и поддаться так настойчиво стучащему в висках чувству. Как только она почувствовала его ладони на своих коленях, по её телу пробежала дрожь, тёплая, трепетная, заставляющая все мысли покинуть голову.
Положив ладони ему на плечи, она почувствовала, как он придвигается ближе. Пьянящее чувство его близости и этого какого-то осторожного, исследующего поцелуя проникало в каждую клеточку её тела. Поцелуй стал откровеннее, и Третьякова почувствовала, как руки Абдулова медленно начали движение по направлению к её талии.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а след от движения его ладоней обжигал кожу сквозь ткань джинсов, а затем и футболки.

Обхватив ладонями её талию, он прижал её к себе, оказываясь между её колен, и почувствовал, как Лена плотнее обхватывает руками его шею. Полное отсутствие разума в его голове давало о себе знать – к вискам прилила кровь, и Абдулову казалось, что даже Третьякова сейчас слышит биение его сердца.

Поцелуй становился всё настойчивее, об «осторожности» уже не могло быть и речи. Руки дрожали, а пальцы сами по себе затерялись где-то в волосах Абдулова. Лена не могла объяснить самой себе, что происходит – она никогда ещё не испытывала такого желания к этому мужчине. Впервые она решилась сама его поцеловать – для неё это было равносильно признанию, но она и представить не могла, что не захочет останавливаться на достигнутом. Однако настойчивые, но в то же время ласковые руки Абдулова убеждали её в том, что все сомнения – всего лишь пыль, что они оба уже давно поняли, что испытывают друг к другу. И тот вечер в клубе, и их позавчерашние глупые ссоры, заканчивающиеся страстными поцелуями, и вчерашний вечер… И его глаза, наполненные странным отчаянием, когда он смотрел на неё вчера, когда говорил, что влюбился, сегодня, когда убеждал, что Алёна ему безразлична. Сегодняшний поцелуй в ресторане окончательно убедил её, что больше так продолжаться не может – эти ни к чему не обязывающие поцелуи, эти постоянные издевательства друг над другом и проверки на прочность уже порядком расшатали в ней уверенность в том, что он вообще серьёзно настроен в отношении неё.
Но сейчас все сомнения и неприятные навязчивые мысли потеряли всякий смысл – она чувствовала, как он подрагивающими руками гладит её спину, как горячими губами заставляет забыть обо всём.

Виталий всё ещё боялся сделать лишнее движение – вдруг она испугается? Вдруг отодвинется? Вдруг встанет и уйдёт, как вчера? Ему казалось, что он просто этого не выдержит. Просто хотелось, чтобы она была рядом, чтобы смотрела на него искренне, не пытаясь в очередной раз скрыть свои эмоции за маской безразличия. Он бы всё сейчас отдал за то, чтобы она сказала ему три заветных слова.
Почувствовав, как она чуть сжала коленями его туловище, Абдулов переместил одну ладонь с её талии на её шею, провел пальцами по тёплой коже и немного отодвинул волосы назад, продолжая целовать её с той же настойчивостью и пьянящей нежностью. С огромным усилием оторвав губы от её губ, он тут же прикоснулся ими к её шее, стараясь вложить в свои поцелуи столько ласки и тепла, сколько он испытывал к этой вредной, но ставшей такой родной и любимой Третьяковой.

Лена не могла остановить это безумие. Да и, если честно, не очень-то и пыталась. Чувствуя, как он, гладя её спину под тканью чуть задравшейся футболки, медленно проводит губами по её шее, она начинала терять голову. Те три слова, которые так хотел услышать Абдулов, сами сорвались с её губ:
- Я тебя люблю.
Губы Абдулова замерли на её коже. Когда она почувствовала легкий холодок в том месте, где они находились всего долю секунды назад, она поняла, что он оторвался от неё и теперь внимательно изучает её лицо обнадёженным взглядом. Она открыла глаза и, встретившись с ним взглядом, услышала:
- Повтори, пожалуйста.
- Зачем? – немного удивленно, приходя в себя от какого-то затуманенного, задурманенного состояния, спросила Третьякова, понимая, что всё-таки сказала это вслух.
- Просто хочу убедиться, что мне не послышалось, - всё ещё не убирая свою горячую ладонь с её шеи, попросил Абдулов, переводя дыхание.
- Я тебя люблю. – Повторила Лена, зная, что если она не повторит это снова, то просто потеряет шанс услышать его признание в ответ. Этого она допустить не могла. Лёгкая полуулыбка сейчас появилась на её лице, доказывая Абдулову, что её слова, сказанные в безумном порыве – правда.

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-240-0

 Отправлено: 08.03.09 22:41. Заголовок: Привки всем=)))) а в..

Привки всем=)))) а вот и продка:

Абдулов не верил своим ушам, глазам и прочим органам чувств. Казалось, что они все разом отказали. А Лена, смотрящая на него с едва уловимой улыбкой, явно любовалась его не совсем адекватной реакцией.
- Ну и чего уставился? – с небольшой насмешкой в голосе поинтересовалась Третьякова, прекрасно понимая, что Абдулов явно не ожидал такого сюжетного поворота.
- Я тоже люблю тебя, Третьякова, - чуть дрогнувшим голосом ответил Абдулов, всё ещё поглаживая её шею тёплой ладонью. В свете огней уже наполовину сгоревших свечей он продолжал смотреть на её лицо – вроде бы оно такое же, как прежде. А вроде бы и нет. Какое-то облегчение читалось в её глазах, и было видно, что она расслабилась. От прежней «буки» Третьяковой не осталось и следа, и он не мог поверить, что это наконец произошло – она открыла ему себя.
- Ты уже говорил, - иронично улыбнулась она, продолжая сгорбившись сидеть на своём стуле. Спина немного затекла от такого положения, но выпрямиться она не хотела – тогда Абдулову придётся убрать руку с её шеи. А этого ей очень не хотелось.
- Я буду говорить это до тех пор, пока ты не поверишь, - уверенно, но тоже с лёгкой иронией отозвался Абдулов, приближая лицо к её лицу.
- Я верю, - с хитринкой в глазах, заметив его приближение, хрипловато ответила Лена.
- Значит, буду говорить это всегда, чтобы ты не забывала, - ещё тише прознёс Абдулов, уже практически прикасаясь губами к её губам, так, что она ещё успела ответить:
- Ловлю на слове, - и снова долгий, проникновенный поцелуй, как символ доказательства их слов, сказанных друг другу.

В коридоре включился свет. Лена заметила это и, оторвавшись от губ Абдулова, сказала:
- Свет дали, можно больше не сидеть в темноте.
Абдулов вздохнул и с усмешкой отозвался:
- Нет в тебе романтики, Третьякова! – и задумчиво почесал затылок.
- Как это нет? Ещё как есть, только это не сразу заметно, - хмыкнула в ответ Третьякова, по привычке доставая из-за уха прядь волос, забившихся назад.
- Ты как каменная ходила, я все нервы себе извёл, думая над тем, как ты ко мне относишься, - с лёгкой досадой в голосе сказал Абдулов, немного вопросительно глядя на Третьякову, всё ещё стараясь свыкнуться с мыслью, что все точки над «ё» теперь уж точно расставлены.
- Не заметно было, - сделав чуть обиженное лицо, отозвалась Лена.
Абдулов, всё ещё продолжая стоять перед ней на коленях, возмущенно ответил:
- Ну ты опять про поцелуй? Ну я же тебе объяснил, - протянул он, зная, что Третьякову трудно в чём-либо убедить. – Но я всё видел, - с хитроватым выражением лица добавил он.
- Что? – сделала недоумевающее лицо Третьякова, положив свои ладони на колени.
- Как ты ревновала, - с довольной улыбкой ответил Абдулов, кладя свои ладони поверх её рук.
- Глупости, - с улыбкой, промелькнувшей в уголках губ, посмотрела в сторону Третьякова, зная, что он абсолютно прав.
- Ах, глупости, значит, ну-ну… - угрожающе протянул Абдулов, поднимаясь с коленей, и убирая чашки с остывшим молоком в раковину, - А что, если я завтра ещё раз…
- Только попробуй, - так же «угрожающе» отозвалась Лена, чувствуя, как по телу разливается невообразимое тепло – так непривычно было открыто ревновать его и давать ему это понять. Но от этого не менее приятно.
- И что ты сделаешь? – задиристо осведомился он, наклоняясь к ней, опёрся ладонями о свои колени и упрямо посмотрел в глаза.
- Увидишь, - наглым взглядом продолжала она впиваться в его глаза.
- И всё-таки? – таким же наглым взглядом одарил он её в ответ.
- Лучше тебе не знать, - ухмыльнулась она, и приблизила лицо ещё ближе. – Если поцелуешь её ещё раз, то недосчитаешься либо пары-тройки зубов, либо кое-чего одного, но покрупнее, - кровожадная Третьякова наслаждалась тем, что она может оказывать влияние на этого своенравного и неукротимого Абдулова.
- Ой, боюсь, - продолжал пререкаться Абдулов, чувствуя, что Третьяковой явно по душе эти их препирания, ставшие привычными за долгие месяцы их общения. Но теперь эти препирания приобрели совершенно другой смысл, прямо противоположный, означающий, что они принадлежат только друг другу и никому больше. – А если я тебя поцелую?
- Вот тут уже другой поворот событий, - произнесла, находясь в считанных миллиметрах от его губ, Третьякова.
Абдулов, больше не в состоянии находиться так близко к ней и не прикасаться, поцеловал её, заставляя подняться со стула, на котором она сидела.
Оказавшись с ним на одном уровне, Лена крепко обняла его за шею, позволяя его рукам обвить её талию. Долгий, проникновенный поцелуй, не похожий ни на один из прежних, казалось, вскружил голову окончательно.
Приятная дрожь где-то внутри заставляла Третьякову крепче прижиматься к Виталию. Он, судя по всему, был только «за». Он развернул её спиной к стене и, одной ладонью поглаживая её шею, а другой – спину, всё настойчивее целовал её губы.
Задыхаясь от нехватки воздуха и от внезапно охватившего всё тело невообразимого трепета, Третьякова приподнялась на цыпочки, и ещё ближе притянула его лицо к себе. Становилось трудно дышать, но поцелуя прерывать безумно не хотелось, а пальцы Абдулова, будто испытывая её терпение, чуть впиваясь в кожу, водили по её спине, заставляя целую толпу мурашек пробегать по её телу, подобно электрическому току.

Внезапно зазвонивший телефон прервал, казалось бы, уже и без того затянувшийся поцелуй, и позволил им обоим, наконец, отдышаться, набирая в лёгкие спасительную порцию воздуха.
Лена подрагивающими руками достала мобильник из карманы джинсов и, взглянув на дисплей, нажала на «зелёную трубку».
- Да, мам? – пауза. – Где я? – Третьякова вопросительно посмотрела на облизывающего губы Абдулова и, встретившись с его немного потерянным взглядом, ответила: - Я у Леры. Да, у Козловой. – Пауза. – Останусь. Да, и вчера у неё была. Ну прости, мам, так получается. Я обещаю, что завтра обязательно проведу дома как минимум три свободных часа, - улыбнулась в трубку Третьякова. – Пока.
Наткнувшись на вопросительный взгляд Абдулова она ответила:
- Ну что я должна была сказать? Что остаюсь ночевать у…мужчины?
- Ну блин, не просто же у «мужчины». А у своего мужчины, - уверенно отозвался Абдулов, изучающее глядя на её лицо, которое вмиг как-то изменилось, смягчилось, что ли. – Или я что-то неправильно понял?
- Всё ты правильно понял, - улыбнулась ему Третьякова, кладя телефон в карман. – Давай баиньки укладываться, я безумно устала за сегодня.
Виталий, подойдя к ней, легко коснулся губами её губ и ответил:
- Давай.


оооочень жду вас тут ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-280-0

 Отправлено: 09.03.09 00:24. Заголовок: Хех, вот и прода htt..

Хех, вот и прода

Расстелив постель, Абдулов любезно обратился к Лене:
- Прошу, - с наглой ухмылкой осматривая её с ног до головы, произнес он.
- Кхем, это намёк? – осведомилась с усмешкой Третьякова, складывая руки на груди и опираясь плечом о дверной косяк.
- Это предложение, - хмыкнул в ответ Виталий, откидывая край одеяла, приглашая Третьякову укладываться.
- Даже так, - удивленно и одновременно насмешливо, в своей излюбленной манере отозвалась Лена, приподняв брови.
- Это предложение выспаться, - с таким же наглым выражением лица ответил Абдулов, плюхаясь на кровать, - Сегодня бы трудный день, и завтрашний – тоже не фонтан, - добавил он и, разглядывая облокотившуюся на косяк Третьякову, похлопал по кровати рядом с собой, давая понять, что это местечко – для неё.
Лена, смерив его недоверчивым взглядом, отлепилась от косяка и, расстегнув пуговицы на жилете, сняла его, положив на кресло.
Всё это время Абдулов внимательно наблюдал за всеми её действиями, будто стараясь запомнить каждый момент, каждую секунду, проведённую рядом с этой девчонкой, что-то упорно мешало ему оторвать от неё жадный взгляд.
- Чего уставился? – хрипловато-насмешливым голосом поинтересовалась Третьякова, снимая пояс с джинсов.
- А что, нельзя? – с претензией спросил Абдулов, складывая руки на груди, продолжая лежать в том же положении на одной половине кровати, ожидая, пока Третьякова соизволит прилечь рядом с ним.
- А если скажу, что нельзя, перестанешь смотреть? – хмыкнула Лена, продолжая чуть ехидно улыбаться, подходя к кровати, оставаясь в бежевой рубашке и джинсах.
- Ну…попробовать, конечно, могу, но вряд ли получится, - так же улыбаясь, ответил он, чуть приподнимаясь на локтях, когда она села на кровать.
- Ну значит, можно, - логично заметила Лена, откидываясь на подушку, и повернула к нему лицо: - Спать так и будем?
- В смысле? – с интересом осведомился Абдулов, чуть подвигаясь к ней, из последних сил сдерживая себя, чтобы не прикоснуться к ней. Иначе он может просто сойти с ума.
Третьякова, заметив, как заинтригован Абдулов её вопросом, с довольной усмешкой ответила:
- В джинсах и рубашке.
Абдулов замер на полпути к ней и ответил:
- А, ты об этом. – На его лице отразилась некоторая озадаченность, и он продолжил: - Возьми на кресле рубашку и шорты, в которых ты вчера была, помнишь?
Лена чуть замялась, вспоминая события вчерашнего вечера, и чуть слышно ответила:
- Забудешь такое.
- Что? – улыбнулся Абдулов, чуть приобнимая её за талию.
- Да так, ничего, мысли вслух, - чуть насмешливо отозвалась Лена, подаваясь ему навстречу, чтобы ему было удобнее обнимать её.
Оказавшись во власти его рук, она прикрыла глаза, отдаваясь тому ощущению, которое захлестнуло её с головой – ей было так тепло рядом с ним, так уютно и в то же время так диковинно – ещё три дня назад она и предположить не могла, что будет лежать в постели Абдулова, с одним только желанием – чтобы он её поцеловал, прижал к себе, никуда не отпускал. Но на большее она пока не готова.
Непривычно было доверяться человеку, с которым ещё пару дней назад ругалась в три глотки, так, что слышно было на всю съёмочную площадку. Но ничего поделать она с собой не могла, - слишком сильным было притяжение, слишком туманным был разум и слишком остры были испытываемые ощущения.
Он ещё ближе придвинулся к ней, лаская её губы, и поглаживая спину, почти невесомо, чтобы не спугнуть. Он сам не понимал – что именно он боится спугнуть – Третьякову или сладость момента. Наверное, и то, и другое. Чуть нависая над ней, он почувствовал, как она приподнимается и заставляет его лечь на спину, и теперь уже сама целует его, переплетаясь с ним ногами.
Сладкое волнение внутри Третьяковой начало перерастать во что-то большее, она не могла заставить себя остановиться, руки сами гладили его грудь, а ноги как-то сами по себе переплелись с его ногами. Но что-то внутри неё подсказывало ей, что не стОит вот так сразу поддаваться мимолётному желанию. Хотя очень хочется. Но спешить им некуда. Подсказывать-то, конечно, подсказывало, но вот заставить себя оторваться от губ Абдулова и перестать чувствовать его руки на своём теле было выше её сил. Когда первая пара пуговиц на её рубашке была расстёгнута чуть подрагивающими руками Абдулова, повод прекратить это безумие представился сам собой – и, как бы банально это ни звучало, но противный звук мобильника подействовал на них обоих отрезвляюще.
Лена, чуть одернув рубашку и убрав пряди, спавшие на раскрасневшееся лицо, бросила блестящий от внутренних эмоций взгляд в глаза нервно сглатывающему Абдулову, потянулась в карман джинсов.
- Да, Лер? – чуть хриплым от волнения и немного запыхавшимся от недостатка воздуха голосом ответила в трубку Третьякова. – Я? Я…- снова неуверенный взгляд в глаза Абдулову, поправляющему рубашку. – Я дома. – Пауза. – Да нормальный у меня голос, я это…курила. – Соврала Лена первое, что пришло в голову. – Абдулов? Да откуда мне знать, где он. Дома наверное, - снова ответила в трубку Третьякова, едва удерживаясь от того, чтобы не прыснуть со смеху. Посмотрев на ухмыляющегося Абдулова, она всё ещё, еле сдерживаясь, ответила: - Слушай, давай завтра поговорим, спать хочу ужасно. Ты меня, можно сказать, из постели вытянула. – Практически сказала Лере правду Третьякова, за тем исключением, что она не сказала, из ЧЬЕЙ постели она её вытянула. Снова бросив взгляд на уже катающегося по кровати от беззвучного смеха Абдулова, Лена сумела из себя выдавить только: - Лер, давай завтра поговорим, а? – Пауза. – И тебе спокойной ночи!
Как только была нажата «красная трубка», Третьякова повалилась на кровать и дала волю душившему её смеху. Абдулов уже почти успокоился, но, увидев, как заразительно смеётся она, не удержался и снова засмеялся.
- Ну ты и обманщица…- Абдулов сделал по-детски удивлённые глаза и уставился на Третьякову, которая продолжала улыбаться глупости сложившейся ситуации. – Ты как брехливый колобок!
- Чего? Не слышала о таком, - пришла очередь удивляться Лене, всё ещё лежащей поперёк кровати с раскинутыми в стороны руками, в одной из которых покоился мобильник.
- Ну, знаешь, колобок – «Я от бабушки ушёл, и от дедушки ушёл, и от тебя, лисичка, уйду»! – продолжал запутывать Третьякову Абдулов, с довольным лицом отмечая, что она с интересом слушает его «теорию о брехливом колобке». – А ты как колобок, только брехливый – «Я и маме набрехал, я и Лере набрехал», - не унимался он, замечая, как на лице Третьяковой появляется очередная улыбка и снова производит на него завораживающее действие. Ну вот почему он теряет голову всякий раз, когда она ему улыбается?!
- Только вот тебе, лисичка, брехать не буду, честное слово, - улыбаясь уголками губ, отозвалась Третьякова, чмокая Абдулова в улыбающиеся губы, и добавила: - Давай спать, завтра нам вставать очень рано.
Абдулову ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Уставший за день м измотанный переживаниями организм требовал отдыха. И, переодевшись, Лена и Виталий, поворочавшись ещё пару минут (ну, или пару десятков минут =)), уснули.

Утро нового дня встретило Третьякову хмурым небом и противным стуком мелких капель об оконное стекло. Едва разлепив глаза, она увидела перед собой незнакомый потолок и вспомнила – этой ночью она ночевала не дома. Повернув голову влево, она увидела Абдулова, обнимающего подушку и сопящего в такт бьющимся о стекло каплям. Улыбнулась – она впервые видела его таким.
Вставать совсем не хотелось – погода была убаюкивающей, но Третьякова всё-таки заставила себя отлепить голову от подушки и взглянуть на наручные часы, лежащие на тумбочке.
Сколько?! Без пятнадцати десять?! Через пятнадцать минут они они должны быть на съёмках! Резко вскочив с кровати, она переоделась из рубашки Абдулова в свою собственную и пихнула сопящего Абдулова:
- Вставай! Блин, мы опоздали! – и стянула с себя шорты, натягивая привычные джинсы.
- Лен, не нуди, дай поспать, - отозвался сонным голосом Виталий, поворачиваясь на другой бок.
- Абдулов, ты что?! Вставай! – Возмущенно потрепала его по плечу Третьякова, ища глазами свой пояс.
- Виталик, - всё ещё сонно ответил Абдулов, поднимаясь на кровати и протирая один глаз рукой.
- Что? Какой Виталик? – непонимающе обернулась Лена, подбирая с кресла пояс, оставленный там вчера.
- Я – Виталик. Ты меня по имени никогда не называешь. Почему? – Уже практически проснувшись, встал с кровати Абдулов и дотянулся до рубашки, лежащей на соседнем стуле.
Услышав в его голосе досаду, Лена невольно сжалась – а ведь он прав. Просто называть его по имени для неё было как-то в диковинку. Слишком интимно, что ли. Он всегда для неё был человеком с фамилией «Абдулов». В этом слове для Третьяковой заключалась вся суть этого человека – одним словом «Абдулов», но произнесенным с разными интонациями, она могла сказать о нём всё, что думает.
- Ну, не привыкла просто. Исправлюсь. – Примирительно улыбнулась она, застёгивая ремень на джинсах. – Я готова, пойду умоюсь, и чтобы, когда я вернусь, ты был готов как штык! – приказала она и направилась в ванную.
- Ладно уж, Тре.. Лена, - вслед закрывающейся двери отозвался Виталий, ища брюки. Абдулову очень нравилось имя Лена. Когда именно оно ему так полюбилось, он определить не мог, но знал, что вряд ли когда-нибудь его разлюбит.

тапки и не только жду тута: ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000206-000-280-0

 Отправлено: 09.03.09 19:53. Заголовок: А вот, собственно, и..

А вот, собственно, и прода)))

Через пятнадцать минут они уже тряслись в переполненном метро. Но Абдулова это вовсе не раздражало – напротив, прижатый всем телом к Третьяковой, он просто влюбился в этот вид транспорта и в эти толкучки по утрам.
Лена, тоже, кажется, была в отличном расположении. Искорка в её показавшихся из-под длинного капюшона глазах выдавала её солнечное настроение, даже несмотря на противный дождь, крапающий там, на поверхности.
Добравшись до школы без приключений, они вошли внутрь, прекрасно понимая, что сейчас им попадёт по первое число за такое опоздание – часы показывали бездесяти одиннадцать. Пока они добирались до съёмок, уже успел позвонить Арланов. И не раз. По его «немного нервному» голосу можно было догадаться, что он «слегка недоволен».

Войдя в съёмочный павильон, они наткнулись на недоумевающий и одновременно изучающий взгляд Арланова:
- А чего это вы вместе?
- В метро пересеклись, - ответила первое, что пришло на ум, Третьякова. В самом деле, как она ещё она объяснит их совместное опоздание и совместное появление?
- Абдууулов, ты у нас теперь в метро ездишь? – присвистнул Арланов, явно издеваясь над ними обоими.
- Машину вчера на стоянке оставил, в центре. – Попытался найти оправдание Абдулов, говоря чистую правду.
- Ладно уж, - окинул их оценивающим взглядом Арланов, - Идите, готовьтесь к съёмкам. Сценарий возьмите. – И отвернулся, отдавая указания осветителям, трудящимся над постановкой прожекторов.

Спешно идя по пустому коридору, Лена почувствовала, что Абдулов остановился в десяти метрах от гримёрки, откуда слышались звонкие голоса «ранеток».
- Ты чего? Пойдём, нам сниматься скоро, - позвала она, удивленно отмечая, что Абдулов не сдвинулся ни на сантиметр.
- Я никуда не пойду, пока ты меня не поцелуешь, - заявил Абдулов, складывая руки на груди.
- Аб...Виталик, ты что, сдурел? Пойдём быстрее, нас Арланов живьём съест, - возмутилась Третьякова, усиленно борясь с желанием прижаться к нему и поцеловать прямо здесь, в коридоре. Но нельзя – придётся многое объяснять, если вдруг кто-нибудь увидит. Хотя, и так ведь придётся – ранетки вряд ли забыли вчерашний вечер в ресторане.
- Ты меня с утра так ни разу и не поцеловала, - безапелляционно заявил Абдулов, продолжая стоять с невозмутимым видом и призывающее гладя на мявшуюся в черырёх-пяти шагах от него Третьякову.
- Да куда уж там, - ухмыльнулась Лена в ответ, - если бы я тебя поцеловала, то вряд ли бы мы так быстро оказались здесь, - бросив в сторону многозначительный взгляд, продолжила она.
- Ты надо мной издеваешься? Поцелуй. – Ещё настойчивее сказал Абдулов, продолжая изучать её наглым взглядом.
- Вот сам и поцелуй. – Продублировала его позу Третьякова, ухмыляясь и складывая руки на груди.
- А что мне за это будет? – нагло осведомился Абдулов, прищуривая глаза.
- Сам просит, и сам же ещё что-то вымогает, - деланно возмутилась Лена, приподнимая брови и улыбаясь уголками губ. – Я ведь могу и уйти, - расцепила руки она и развернулась, направляясь к гримёрке. Но, почувствовав руки Абдулова на своём животе, поняла, что далеко ей уйти не суждено. Поняв это, она улыбнулась и почувствовала, как он разворачивает её лицом к себе.
- Я тебе уйду. Всё равно ведь вернёшься. – Прошептал он, прижимаясь к её губам и притягивая её к себе. Ощутив её ладони на своей шее, прижал Лену к себе и провёл ладонями от талии к бёдрам и обратно.
От этого простого действия у Третьяковой всё внутри перевернулось. Запустив пальцы ему в волосы, она двинулась в направлении стены. Абдулов, подчиняясь её шагам, послушно попятился назад. Как только его спина коснулась гладкой поверхности стены, он тут же развернулся на сто восемьдесят градусов, так, что теперь Третьякова была прижата к стене.
Обжигающие прикосновения приятно щекотали нервы, а горячее дыхание Абдулова на её шее сводило Лену с ума. Плохо соображая, что делает, она потянулась к пуговицам на его рубашке. И, только расстегнув первую, поняла, что увлеклась.
- Виталик, нам пора, - сквозь пелену, застилающую разум, выдавила из себя Третьякова.
Абдулов, поняв, что она права, легонько чмокнул её в шею напоследок, и, поправив рубашку, улыбнулся и ответил:
- Вот теперь можно работать спокойно. Пока следующая «доза» не понадобится, - ухмыльнулся он, заметив, как Третьякова, поправляя футболку, убыбается в ответ.
- Лишь бы «ломка» не возникла в самом неподходящем месте и самое неподходящее время, - усмехнулась она, и, бросив на него многозначительный взгляд, направилась к двери гримёрки.
Абдулов, с удовольствием изучая взглядом её спину, направился следом.

- Доброго утречка, - бодрым голосом поприветствовала девчонок Третьякова, входя в гримёрку.
- И тебе добренькое, - заинтересованно отозвались ранетки, рассевшись на диване, ожидая, пока Настя наведёт порядок на голове лохматой Огурцовой. – Как спалось? – ехидно поинтересовалась Лера, замечая, что вслед за Третьяковой в комнату входит Абдулов.
- Физкультпривет, - «по-учительски» поприветствовал их довольный Абдулов, улыбаясь во все тридцать два.
- Здрасьте-здрасте, - с ещё большим интересом посмотрела на них Козлова, сделав «понимающее лицо». – Так как спалось?
- Не поверишь, отлично, - с задиристым видом улыбнулась Лена и плюхнулась на диван рядом с Лерой.
Абдулов сел в кресло напротив, откинувшись на спинку и разглядывая девчонок.
- Ну почему же не поверю? Очень даже поверю, - многозначительно хмыкнула Лера, подмигнув остальным ранеткам, которые поняли, к чему она клонит.
Лена же, напротив, не изъявила никакой реакции на ехидство Леры и, с упоением рассматривая свои ногти, стараясь не смотреть на Абдулова, который то и дело скользил по ней взглядом, спросила:
- А ты как спала, Лерусь?
- Ну видимо похуже, чем ты, - продолжала подначивать Третьякову Лера, которой не терпелось получить достойное объяснение тому, что вчера произошло в ресторане и тому, было ли после ресторана что-то ещё. Её просто снедало любопытство, что она даже не обращала внимания на Абдулова, который, слушая разговор девушек, пристально рассматривал Третьякову.
Третьякова, несмотря на то, что её внутренне передёргивало от этой откровенной Козловской провокации, внешне выглядела спокойной, как танк.
Абдулов поднялся с кресла и покинул гримёрку, доставая из кармана мобильник, а ранетки, как только за ним закрылась дверь, тут же налетели на Лену с расспросами:
- Ну, рассказывай!
- Чего рассказывать-то? – недоумевающее пожала плечами Третьякова, хотя на самом деле прекрасно понимала, чего хотят от неё девчонки.
- Ну…что это было вчера? – с горящими глазами поинтересовалась Руднева, придвинувшись ближе. – Мы же всё видели! Да, и не только мы, - окинула смеющимся взглядом улыбающихся ранеток Аня.
- Поздравляю, - хмыкнула Лена, не горящая желанием делится с девчонками подробностями своей личной жизни. Блин, ну и словосочетание – «личная жизнь». Звучит как-то многозначительно. Лена, решив больше не задумываться над значением этого сочетания, почти соврала: - Это было на спор. Так что можете расслабиться, - окинув довольным взглядом разочарованные лица девчонок, ухмыльнулась она.
Поверили они или нет, - это не особенно волновало Третьякову. Главное, чтобы не приставали с расспросами. Отсутствие никотина в организме давало о себе знать, и Лена, почувствовав, как вибрирует в кармане мобильник, достала его и встала с дивана.
«Выходи из этого курятника :D» - прочла она на дисплее. Улыбнувшись, она положила телефон обратно в карман и, махнув рукой ранеткам, достала из кармана куртки пачку и сигарет и вышла из помещения.
Уверенная в том, что сейчас на неё либо нападёт икота, либо загорятся уши, Лена закрыла за собой дверь. Абдулова видно не было, и она направилась в сторону выхода из школы.

комментим ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000315-000-0-0-1236551413

 Отправлено: 09.03.09 23:50. Заголовок: А вот и предпоследня..

А вот и предпоследняя прода...очень-очень жду ваших отзывов!!!

Подожгла желанную сигарету и сделала первую за этот день затяжку. Медленно выдохнула. На душе было легко и в то же время как-то волнительно. Легко от того, что наконец разобралась в себе, а волнительно от того, что они с Абдуловым скрывали их только зародившиеся «отношения». В этом была какая-то особая прелесть, азарт какой-то, что ли. Внутри, казалось, наступила гармония – любить и быть любимой – высшая награда в этой жизни, и Лена наконец поняла это. Немного смущало то, что за её спиной определенно идут постоянные разговоры и разрастаются сплетни, не только из уст «ранеток», которые желали Лене только добра, но и всей съёмочной группы. Но они с Виталиком пока никому ничего не скажут. Пока.
Наслаждаясь привычным ритуалом, Третьякова блаженно выдохнула очередную порцию дыма из лёгких и ощутила, как чьи-то большие тёплые ладони проникают под куртку, обнимая её сзади за талию. Не оборачиваясь, она сделала маленький шажок назад и упёрлась спиной в широкую грудь Абдулова.
- Курим? – услышала она из уст мужчины чуть насмешливый вопрос.
- Угу, - ответила она, чуть улыбнувшись, но, всё ещё не поворачиваясь к нему лицом.
Почувствовав мягкие губы на своей шее, она опустила руку, в которой была зажата сигарета и прикрыла глаза. Вот умеет же он заставить её забыть обо всём! Даже о сигарете – верной подруге и неизменному психотерапевту, помогающему ей в самые хреновые периоды её жизни. Но сейчас надобность в ней почти пропала – сейчас Лене не хотелось ничего, кроме как чувствовать губы и руки Абдулова на своём теле, позволять ему заставить её забыть обо всех условностях и пересудах.
А Виталий зря времени не терял – постепенно подбираясь губами к её уху, он медленно провёл ладонями по её талии вверх, заставляя её тело покрыться мелкими мурашками. Возле входа в школу затормозила красная «Тойота», и её обладательница, вышедшая из салона автомобиля, бросила нервный взгляд на школьное крыльцо.
Завидев Тропинину, Лена повернулась к Абдулову и, встретившись взглядом с глубокими синими глазами, и нетерпеливо прикоснулась к его губам. Виталий, обрадовавшись такому ответу, прижал её к себе и не заметил прошедшую мимо них Алёну, выглядевшую так, будто ей утюгом по лицу хорошенько прошлись – настолько брезгливым сейчас было её выражение лица.
Оторвавшись от его губ, Лена ещё раз взглянула в глаза Абдулова, и, взволнованно сглотнув, отошла от него на шаг, чтобы выбросить всё ещё тлеющую в руке сигарету. Мысли постепенно возвращались в голову, и Третьякова с ужасом для себя отметила, что сейчас собственнический инстинкт сыграл с ней злую шутку – она демонстративно показала Тропининой, ЧЕЙ мужчина Абдулов. И осознание этого было не столько пугающим, сколько безумно приятным.
Вернувшись в помещение школы, Абдулов пошёл на съёмку первой сцены, а Лена направилась в гримёрку. В гримёрке были только Настя и Алёна, сидящая в гримёрном кресле.
Лена, с равнодушным видом плюхнувшись на диван, открыла папку со сценарием, лишь искоса бросив мимолётный взгляд в зеркало, на отражение кислой физиономии Алёны.
Сегодня у Третьяковой сцен с Абдуловым не было. У Алёны была. Одна. Та, где он извиняется перед ней и говорит, что их поцелуй был ошибкой, и что он любит другую. Лена была вполне довольна сегодняшним сценарием, и, отложив папку в сторону, закинула ногу на ногу и прикрыла глаза.

Алёна молча сидела в кресле и изредка поглядывала на Третьякову, сидящую на диване с закрытыми глазами – ну что такого Абдулов в ней нашёл? Мужиковатая грубая пацанка. С грубым голосом, с ужасными манерами и вечной мерзкой ухмылочкой. Сегодня был её последняя сцена с Абдуловым. Быстренько же разрулили их сериальный роман! А вот реальный так и не начался – и это задело Тропинину до глубины души. Нельзя сказать, что она так уж прикипела душой к Абдулову, просто ей было обидно от того, что какая-то сопливая девочка-ранеточка смогла увести у неё мужика прямо из-под носа. Ещё три общих сцены и одна сцена с Абдуловым – и Тропинина покинет эту съёмочную площадку. Что ж, возможно, на другой ей повезёт больше. Ещё один бывший любовник сумел-таки пропихнуть её в эпизод «Кремлёвских курсантов».
Но напоследок очень хотелось как-нибудь задеть Третьякову. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Заметив, как Лена открыла глаза, Тропинина оборвала свои раздумья и задумчиво произнесла:
- Насть, а Абдулов со всеми своими сериальными партнёршами спит, или только выборочно?
Настю передёрнуло от заданного вопроса и она сбивчиво ответила, искоса взглянув на напрягшуюся Третьякову:
- Мне-то откуда знать.
- Просто он такой темпераментный мужчина, - с особым нажимом произнесла слово «такой» Тропинина, с удовольствием поглядывая на застывшее лицо Третьяковой.
- Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Настя, укладывая очередную прядь волос Алёны, всё ещё снедаемая любопытством.
- Ну… то, что вчера после съёмок он явно дал понять, что ему от меня нужно гораздо больше, чем просто деловые отношения. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю… - закатила глаза Алёна, сделав мечтательное выражение лица.
Третьякова закипала. Конечно, с одной стороны, глупо было верить россказням этой полоумной фифы, но, с другой – чем чёрт не шутит? От одной только мысли, что Абдулов мог прикасаться к этой…этой…подходящих слов она даже подобрать не могла, становилось безумно противно. Мерзко и отвратительно. Но, всё ещё держа себя в руках, Лена откинулась на спинку дивана и с показным безразличием стала рассматривать свой сценарий.
Алёна, заметив, что Третьякова явно старается показать, что ей всё по барабану, продолжила, стараясь уколоть как можно больнее:
- У вас тут такие парты холодные, ужас просто. Сидеть просто невозможно..
- А парты предназначены не для того, чтобы на них сидеть, - заметила Настя, всё ещё не улавливая суть. Зато Третьякова улавливала. И от этого становилось всё противнее.
- Ой, Насть, - махнула рукой Алёна и хитро улыбнулась, - ну не делай вид, что ты не понимаешь, - продолжала «секретничать» с гримёршей Тропинина, боковым зрением наблюдая за Третьяковой, у которой по инерции сжались кулаки и появился недобрый блеск в глазах.
- Не поняла, - сделала непонимающее лицо Настя, чуть замедлив работу.
- Ну что ж тут непонятного, - пояснила Третьякова, которой уже изрядно надоел выпендрёж блондинистой фифы. – Она как собака: где придётся, там и… - не произнеся напрашивающуюся «рифму», протянула она, продолжая с показным равнодушием листать сценарий.
- Ну а кому-то вообще негде…да и не с кем… - закипая, выдавила из себя Алёна очередную колкость.
- Сочувствую, - сделала «соболезнующее» лицо Третьякова и едва заметно сжала в ладонях сценарий, выплёскивая весь негатив на ни в чём не повинный листок формата А4.
- Себе посочувствуй, - злобно сверкнула глазами Алёна, понимая, что номер не прокатил.
- А мне-то что? Мне есть где и есть с кем. И для этого мне не надо себе губы всякой хренью накачивать, - продолжая рассматривать сценарий, протянула Лена, и, бросив насмешливо-оченивающий взгляд на лицо закипающей Тропининой, добавила: - и сиськи, кстати, тоже.
Настя, не выдержав, проглотила нервный смешок, отчего рука её немного дрогнула, и Алёна, почувствовав обжигающее касание плойки, дёрнулась:
- Аккуратней, блин! – прикрикнула она, прикладывая ладонь к обожженному участку макушки.
- Извиняюсь, - хмыкнула Настя, поправляя сбившуюся прядь, и продолжила свою работу.

Лена с самодовольным выражением лица поднялась с дивана и вышла из гримёрки, чтобы чуть-чуть пройтись и собрать мысли в кучу.
Неужели он спал с ней? Лене с трудом верилось в это, но…противная змея, имя которой Ревность, заползла к ней в душу, как только Алёна произнесла свою первую фразу. И неприятное ощущение всё ещё блуждало внутри её тела, заставляя желудок нервно сжиматься и разжиматься, приводя мысли в беспорядок.

- Лен, - услышала она позади себя. Обернувшись, она увидела перед собой Леру, которая стояла, облокотившись о стену прямо рядом с дверью в гримёрку.
- Что? – ответила Третьякова, думая про себя о том, слышала ли Козлова разговор, который сейчас состоялся в гримёрке. Внутреннее напряжение поселилось где-то в районе желудка.
- Брешет как дышит, - с презрением в голосе произнесла Козлова, бросив взгляд в сторону двери.
- Не поняла, - попыталась уточнить Третьякова, что именно имеет в виду Лера.
- Я об Алёне этой. Врёт она, ничего у них не было. Абдулов вчера, сразу после сцены, как только ты ушла, начал тебя искать, а когда не нашёл – уехал домой. Так что ничего у них не было. – Спокойным тоном пояснила Козлова, смотря в лицо Третьяковой и читая на нём внезапное облегчение.
- А почему ты решила, что мне это интересно? – сделала удивленное лицо Лена, стараясь не выдавать свою заинтересованность. Но, почувствовав облегчение от услышанного, сказала это не настолько решительно, насколько собиралась.
- А просто так. Просто так рассказала. – Решила не лезть на рожон Лера. Она и так всё прекрасно понимала – если Третьякова захочет, она сама обо всем расскажет. А если не рассказывает – значит так надо.
- Ну…спасибо, - уже по-настоящему удивилась Лена, не ожидая от Леры того, что та не станет ей снова на что-нибудь намекать. Но Лера не стала. Ещё один повод для облегчения. И, когда Алёна покинула гримёрку, Лена навела свой «марафет», готовясь к съёмкам.

вам сюда ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000315-000-0-0 =)

 Отправлено: 10.03.09 23:02. Заголовок: Вечер добрый, дороги..

Вечер добрый, дорогие мои! Вот, расстаюсь с этим фиком и очень жду ваших отзывов!
Ловите последнюю проду...

Довольно нудные и массовочные в большинстве своём сцены уже порядком поднадоели Третьяковой, и она отправилась к кофейному автомату, чтобы хоть как-то прогнать сонливость. С Абдуловым на съёмочной площадки они не пересекались, да и за пределами, кстати, тоже. Странно, но за те четыре часа, которые они «пропахали» перед камерой, Лена ни разу не увидела его лица хотя бы где-то поблизости. Лица Алёны тоже видно не было – это немного настораживало, но Лена старалась не давать повода своим мыслям вылиться в ненужное русло. Устав от косых взглядов девчонок, Лена решила пойти и выпить кофе, потому что из-за её прошлого зевка чуть было не запороли дубль.
Девчонки, стоящие неподалёку, проводили её взглядами и по-прежнему что-то обсуждали.
- Нет, ну между ними по любому что-то есть! – возмущалась Руднева, - Неужели нельзя просто нам сказать? Мы же всё понимаем, - сложила руки на груди она, показывая свою обиду.
- Ань, ну может она ещё сама в себе не разобралась, - неуверенно возразила Байдавлетова, - Мне, конечно, тоже очень интересно, что у них происходит, но я думаю, что Лена не обязана нам всё объяснять.
- Да понятное дело, что не обязана, - вздохнула Руднева, - Но от этого же менее интересно не становится!
Лера, как-то отстранённо заметила:
- Мне её мама вчера звонила. Сказала, что не может до Лены дозвониться, что она ей сказала, что ночует у меня. А у меня её, разумеется, и не предвиделось.
- А ты что? – округлила глаза Наташа, удивленная столь интересной новостью.
- А что я? Не выдавать же мне подругу? Я сказала, что Лена уже заснула. – С обеспокоенным видом отозвалась Козлова. – А вот где она провела прошедшую ночь – вот это главный вопрос. И, я догадываюсь, как на него можно ответить. Я ей позвонила, она сказала, что она дома. Брешет, как дышит.
- Вот это да, - присвистнула Огурцова, прислонившись спиной к холодной стене. – И после этого она так умело притворяется? Ну, тогда респект нашей Ленке, - усмехнулась кудрявая клавишница и сложила руки на груди. – Ну что ж, правду мы знаем, главное теперь – терпеливо ждать, пока Ленка сама расколется. Слышишь, Аня, тер-пе-ли-во, - по слогам произнесла с ухмылкой она, посмотрев на Рудневу, которая вся аж подпрыгивала от того, что они наконец раскусили партизанку Третьякову.

Отойдя от кофейного автомата со стаканчиком в руке, Лена заметила стоящего за углом и опирающегося на колонну Абдулова, на чьём лице блуждала нагловатая ухмылка.
Невольно улыбнувшись в ответ, Лена направилась в его сторону – Ранеткам из-за угла Абдулова было не видно, но, наблюдая за выражением лица Третьяковой, они поняли, что направление, в котором она двигалась, непременно связано с хорошо знакомым им человеком.

- Ты где был всё это время? Уже половина четвёртого, а от тебя ни слуху, ни духу, - возмутилась Третьякова, завернув за угол, подальше от назойливых взглядов.
- А что? – сделал удивленные глаза Абдулов, - Соскучилась, что ли?
- Ну…разве что совсем чуть-чуть, - отвела взгляд в сторону Третьякова, отхлебывая из стаканчика обжигающий кофе.
- Ну, это сразу видно, что совсем чуть-чуть, - проворчал Абдулов, складывая руки на груди, оперевшись плечом о стену.
- Правда? – хмыкнула Третьякова, оторвав стаканчик от губ, направив взгляд прямо в глаза ухмыляющемуся Виталию, - и чем же это так заметно?
- Ну, например, тем, что ты меня не целуешь. Вот стоишь тут на пионерском расстоянии и хлебаешь свой кофе. А я, может быть, страдаю тут, а тебе и дела нет! – насупился Абдулов, посмотрев в пол.
Ну, вот умеет же он изображать незаслуженно обиженного ребёнка! Лене очень нравилась эта его манера «разводить» её на поцелуи, и она, чуть приподняв уголок губ в едва различимой усмешке, спросила:
- А что мне за это будет?
- Тааак…это что за разговорчики? – возмутился Абдулов, - Ты мне, между прочим, ещё должна…
Лена, делая очередной глоток кофе, поперхнулась:
- Чееего?
- Тооого, - переиначил её Абдулов, - Что, забыла? Наше вчерашнее пари? – удивлённо спросил он, прожигая её взглядом, от которого у Третьяковой мурашки по телу пробегали.
- К-какое именно? – сглотнула Лена, чуть поджав губы от внезапного напоминания о «расплате».
- Ну, для начала то, которое перед входом в метро было, - ухмыльнулся Абдулов, - по поводу фанатов.
- Кхем, - кашлянула Третьякова, пряча улыбку, - и что же я должна делать? – быстрый взгляд из-под чёлки и мимолётный выдох выдавали её нетерпение в ожидании ответа.
- Ну, а ты подумай. Только долго думать не советую – за каждую лишнюю секунду обдумывания – штрафная минута «расплаты», - со скромным видом пояснил Абдулов, выжидающе глядя на Лену, которая оглянулась назад, как бы проверяя, нет ли кого-нибудь в этом коридоре, так как знала, что за углом недалеко стоят ранетки, и не хотела давать им лишний повод для сплетен.
- Чего оглядываешься? Боишься? – спросил Абдулов, чувствуя, как внутрь закрадывается не очень приятное чувство – от матери Третьякова его скрывает, от ранеток - тоже, но почему?
- Ничего я не боюсь, - немного нервно отозвалась Лена, стараясь скрыть волнение – он её раскусил. Она сама не понимала, почему боится всем рассказать. Странно. Раньше она совсем не боялась осуждения и общественного мнения. Наверное, потому, что ей было просто плевать – она от этого ничего не теряла. Но теперь она боялась, что огласка может только испортить их только-только наладившиеся отношения.
- Ладно, как хочешь. – Едва заметно выдохнув, отозвался Абдулов, отрываясь от стены. – Мне в кадр скоро, увидимся. – И, развернувшись, направился в сторону съёмочного павильона.

Третьякова чувствовала себя полной дурой. Ну почему она всё портит? Почему просто не может, не задумываясь, делать то, что хочет? Раньше ведь она так и делала, не думая о последствиях. А теперь почему-то навязчивые мысли мешали ей полностью расслабиться и просто плыть по течению. Нервно сжав пустой пластиковый стаканчик, она выбросила его в урну и направилась к «ранеткам», продолжить съёмки.

Абдулов почему-то нервничал. Его волновал напряг Лены по поводу того, что о том, что между ними что-то есть, могут узнать. Создавалось впечатление, что для неё всё это – лишь игра, которую она когда-нибудь прекратит и забудет, и поэтому не посвящает в неё остальных. В левой половине грудной клетки противно заныло – это стало случаться с Абдуловым всё чаще за последние три дня, и не могло его не настораживать. Это всё она. Она щекочет ему нервы, играет с ним, только начинает игру – и тут же обрывает. Как будто задумываясь над тем, нужно ли ей всё это? Нужен ли ей он сам? От неприятных мыслей в желудке начинался какой-то непонятный круговорот. Абдулов чувствовал, что Лена должна быть рядом, обязательно должна. Только вот лишь немного становясь ближе, она тут же отдаляется. Чего она боится?

Когда съёмки подошли к концу, стрелки на часах уже показывали восемь вечера. Лена, вымотанная непрерывными и к тому же нудными съёмками, еле переставляла ноги от усталости. Дойти до метро – было выше её сил.
Выйдя из школы, она заметила знакомый автомобиль неподалёку, у крыльца.
Наверняка Абдулов, чьи съёмки закончились полутора часами раньше, успел смотаться за своей машиной на парковку. Спустившись по лестнице, она поравнялась с окнами автомобиля, и услышала мужской голос, просачивающийся сквозь опущенное стекло:
- Лен, садись, подвезу, - примирительно предложил Абдулов, с надеждой глядя на повернувшую в его сторону лицо Третьякову.
- Спасибо, - отозвалась она, так как желания переться до метро совсем не было. Сев в машину, она столкнулась взглядом с парой глубоких синих глаз и, увидев в них немой вопрос, спросила: - Ты хочешь что-то сказать?
- Ага, - отозвался Абдулов, заводя машину, и смотря сквозь лобовое стекло на дорогу.
- Ну так спрашивай, - с нетерпением и чуть заметным волнением ответила Лена, повернув лицо к окну.
- Куда ехать будем? – спросил он, осознавая, что хотел спросить явно не это. Хотя, это тоже.
Лена тоже поняла, что Абдулов спросил не совсем то, что хотел, но всё же ответила:
- Куда хочешь.
- То есть? – удивленно приподнял брови он. – Ты разве не домой?
- Это от тебя зависит, - отозвалась Третьякова, всё ещё глядя в окно, - Куда повезёшь, туда и поеду.
Абдулова удивил такой ответ, но он не стал больше ничего спрашивать и выехал за ворота.

Тишина, царившая в салоне автомобиля, медленно давила на мозги, но заговорить первой Лене не хватало решимости – что она ему скажет? Ведь он прав – она струсила. Заметив, как Абдулов делает уже второй поворот в направлении её дома, Лена неожиданно произнесла:
- Я не хочу домой.
- А куда ты хочешь? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Абдулов, внутренне напрягшись от подобного заявления. По телу пробежал лёгкий холодок, заставляя мужчину сильнее сжать руль в ожидании ответа.
- Поехали к тебе. Я молока хочу. С мёдом. – Повернула к нему лицо. Что это за выражение лица? То ли насмешка, то ли попытка скрыть волнение. Абдулов не мог наверняка прочесть это по её лицу. Но, чуть улыбнувшись, на первом же повороте он повернул руль в другую сторону.
Лена, чувствуя, как потеют ладони, положила руки на колени и всмотрелась в темное декабрьское небо. На душе было непонятное чувство – то ли облегчения, то ли напряжения. Два противоречивых чувства сейчас боролись за существование в её мыслях и теле.
Добравшись до дома Абдулова, они поднялись к его квартире. В один момент в мыслях вспыхнули отрывки позавчерашнего вечера: - ключи, руки не слушаются, дверь не открывается. Горячая ладонь поверх её руки и близкое болезненное дыхание.
Лена одним взмахом головы из стороны в сторону попыталась прогнать появившиеся воспоминания и сопутствующие им чувства – чувство непреодолимой тяги к мужчине, который сейчас с сосредоточенным видом поворачивал ключ в замке.
Войдя в квартиру, Абдулов, нащупав выключатель, включил свет. Однако Лена, к недоумению мужчины, положив ладонь на выключатель, щёлкнула им в обратную сторону. Только что зажжённый Абдуловым свет погас и, если бы Третьякова видела его глаза, то могла бы прочесть в них полное отсутствие понимания её действий.
Стянув с себя куртку, она подошла к нему на взрывоопасное расстояние и подняла голову, пытаясь рассмотреть в полумраке блеск в его глазах.
Абдулов почувствовал, как пульс учащается. Сняв с себя куртку, он не глядя, бросил её в то место, где, по его мнению, должен был находиться пуфик. Нервно сглотнув, он всё так же продолжал стоять, не двигаясь, предоставляя Третьяковой право выбора. Но Лена, кажется, его уже сделала.
Положив чуть горячие ладони ему на шею, она притянула его к себе, прикасаясь к его губам.
Абдулова будто обдало обжигающим всполохом огня – это неожиданное решение Третьяковой выбило из его головы остатки разума. Глубокий и нетерпеливый поцелуй обжигал губы огнём и заставлял вздрагивать при каждом движении её ладоней. Прижав её к себе за талию, он сделал шаг в направлении стены, Лена подчинилась, делая шаг назад и увлекая его за собой.
Почувствовав спиной гладкую поверхность стены, Третьякова приподняла подбородок, позволяя мужчине поцеловать её в шею. Мучительно-сладостное чувство разлилось по телу, концентрируясь в кончиках пальцев. Перебирая подрагивающими пальцами его волосы, Лена почувствовала, как где-то под самым ухом раздался горячий и чувственно-нежный шёпот: «Люблю тебя».
Снова почувствовав его губы на своих губах, а его руки – где-то чуть ниже поясницы, Третьякова, вопреки всем протестам разума, начала дрожащими пальцами расстегивать одну за одной пуговицы на рубашке Абдулова.
Тот, видимо, совсем обезумев от такой настойчивости девушки, всем телом прижал её к стене, продолжая поглаживать её поясницу и уже практически безжалостно терзать губами её губы.
Когда с последней пуговицей было покончено, Третьякова, проведя чуть вспотевшими от внутреннего жара ладонями по груди Виталия и, доведя ими до его плеч, стянула рубашку вниз, и плотная ткань нашла своё пристанище на прохладном полу коридора.
Когда настойчивые руки Абдулова уже вовсю справлялись с пуговицами на её рубашке, Лена уже мало что соображала и просто вслепую, на ощупь, не отрываясь от его губ, отступала в направлении комнаты. Той комнаты, где она его ещё совсем недавно спасала от высокой температуры и жара. Однако теперь температура, казалось, совсем зашкалила. И чьё тело горело сильнее – определить было трудно, поскольку от соприкосновения двух полуобнажённых тел создавалось впечатление, что они горят вместе, одним пламенем.
Добравшись до входа в комнату, Третьякова почувствовала, что ремень с джинсов полетел куда-то на пол, а руки Абдулова продолжали исследовать каждый сантиметр её кожи.
Тело плавилось от обжигающих прикосновений, в то время как новые предметы одежды падали на пол.
Рухнув на кровать, Лена прижалась к телу мужчины настолько сильно, насколько это позволяли её физические возможности.
Губы Абдулова, с новым и новым азартом исследующие её тело, оставляли мучительные, огненные следы на коже.
Шея, ключица, его горячие ладони на её груди, медленно спускающиеся вниз. Дрожащее как от холода тело требовало большего.
Виталий не задумывался над тем, что делает – он просто хотел чувствовать её как можно ближе. Её раскалённые губы нетерпеливые покусывали его губы, как бы давая разрешение на дальнейшие действия. Его ладони медленно, но настойчиво заскользили по её бедрам, слегка впиваясь подушечками пальцев в пламенеющую кожу.
И вот – его глаза – на уровне её глаз, и кажется, что весь мир вокруг перестал существовать – только он, только она. Только они. Только эти мучительные и сладострастные мгновения, заставляющие тело вздрагивать от каждого движения.
Лене больше ничего не важно, кроме того, что этот мужчина рядом, с ней, здесь и сейчас, он дарит ей всю любовь, на которую способен.
Виталию – всё равно, что подумают остальные – он хочет быть с ней и он будет с ней. И ей скоро будет наплевать на остальных. Теперь он понял это. Понял по тому, с какой страстью она отвечала на его ласки, по тому, как в порыве какого-то потустороннего блаженства хрипловатым голосом шептала такие долгожданные слова.

Половина двенадцатого ночи – а два уставших и вымотанных за день и вечер, но нереально счастливых человека спят рядом в одной постели, будто так было всегда.
Сквозь тихое посапывание Абдулова, Лена, спящая сегодня на удивление чутким сном, услышала, как на полу вибрирует мобильник. Открыв глаза, она вспомнила, по какой причине оказалась здесь, в этой постели и с этим удивительно мило сопящим человеком под боком. Улыбнувшись каким-то приятным мыслям, она выбралась из объятий мужчины и придвинулась ближе к краю кровати.

Лена аккуратно высунула руку из-под одеяла и нащупала в кармане джинсов, валяющихся на полу возле кровати, вибрирующий мобильник. Посмотрев на дисплей, она обреченно вздохнула – мама.
- Да, мам, - вполголоса, чтобы не разбудить сладко сопящего рядом Абдулова, ответила в трубку Третьякова. – Нет, мам, не у Леры. – Пауза, видимо мама пыталась выяснить, где же сейчас находится её дочь. – У кого? – Лена, повернув голову в сторону Абдулова, чуть улыбнулась и ответила: - У мужчины. – Пауза. – Как это у какого? У своего, - ещё раз взглянув на улыбающегося во сне Абдулова, Третьякова продолжала вслушиваться во взволнованно-заинтересованный голос матери на том конце провода. – Познакомлю, конечно. Спокойной ночи, - умиротворенным голосом ответила Лена и нажала «отбой». Ещё раз взглянув на любимое лицо, она опустилась на подушку и почувствовала, как её обнимает мужская рука.

Услышав предпоследнюю фразу, прозвучавшую из уст Третьяковой в трубку, Абдулов улыбнулся – всё-таки «свой».
«Моя девочка», - подумал он, обнимая её, когда она легла обратно. Теперь он её никуда не отпустит. А если и отпустит – то она обязательно вернётся. Обязательно.

Если вы читали этот фан-фик и вам есть, что сказать, то я с огромным нетерпением жду вас вот тут: ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-40-00000315-000-40-0


Хочу сказать ОГРОМНОЕ СПАСИБО ВСЕМ, кто читал и комментировал этот фик! Для меня это очень важно и очень приятно! Спасибо вам, солнцы мои! лю вас


И ещё - сразу после окончания этого фика я выкладываю на форум другой свой фик, под названием "Перекрёсток двух дорог". Если вам интересно, то я буду очень рада, если вы его прочтёте))
Всех целую!

 Отправлено: 10.03.09 23:23. Заголовок: Перекрёсток двух дорог

Автор: Monita
Название: Перекрёсток двух дорог
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance, RPF
Статус: окончен
Пэйринг: ВАЛТ
Все события данного Фан-фика являются вымышленными.
Особое примечание автора: этот фан-фик писался ещё в начале января. Поэтому некоторые расхождения со сценарием новых серий сериала "Ранетки" прошу близко к сердцу не принимать=)
Приятного прочтения!

 Отправлено: 10.03.09 23:29. Заголовок: Не успела я ещё "..

Не успела я ещё "Возращение" закончить выкладываться, как вот руки зачесались выложить "ПДД"))
Вот первая прода, искренне надеюсь, что понравится=))

Увидев перед собой Степнова, Кулёмина шарахнулась от него в сторону, стараясь обойти. Но он не позволил, взял её за плечи, удержал и попросил подождать и выслушать его.
- Лен, давай, пусть всё будет как раньше. Ты – ученица, я – твой учитель, ты – спортсменка, я – тренер. Будто нашего разговора и не было. – Степнов заметно волновался, произнося всё это, и ждал Ленкиной реакции.
- Ладно, - выдохнула Лена, - но…
- Вот и договорились, - не дал ей договорить физрук, и, вздохнув то ли от облегчения, то ли от сожаления, двинулся дальше по коридору.
- Стоп! Снято! – режиссёр дал команду об окончании съёмок этой сцены. – Лена, ты, как всегда, идеальна. – Улыбнулся Арланов. – Бросай-ка ты своих «Ранеток» и айда в Российский кинематограф, а? – шутливо предложил он.
- Спасибо, Сергей Витальевич, я подумаю, - усмехнулась Третьякова, неторопливо направляясь в сторону кофейного автомата.
- Виталик, а ты, может, преподаванием займёшься, а? – Арланов был сегодня явно в прекрасном расположении духа, отпуская всем комплименты, - Уж больно гармонично смотришься в образе строгого, но справедливого физрука, - с добродушной улыбкой продолжил он.
- Ну, во-первых, не физрука, а преподавателя физической культуры, - так же с усмешкой ответил Абдулов, вспоминая собственную реплику из первого сезона, когда он то же самое говорил Петру Никаноровичу, деду Кулёминой. – А во-вторых, не получится, мне же у вас еще пахать и пахать, пока еще этот сезон доснимем, пока третий… я уж и состарюсь, так, что даже мяч баскетбольный в руках удержать буду уже не в состоянии! – закончил Виталий.
- Эх ты, Абдулов, ты так говоришь, «пахать», будто тебе это в тягость и противно, - улыбнулся Арланов, - Нет бы, сказать: «Конечно, Сергей Витальевич, ваш сериал – просто шедевр, я всю жизнь «Ранеткам» посвятить готов»…
- Мечтай, Серёга, - усмехнулся Абдулов, направляясь к тому же кофейному автомату, возле которого Третьякова сейчас медленно потягивала свой ванильный каппучино.
- Что, Кулёмина, утомилась? – с едва уловимой усмешкой поинтересовался Виталий у Третьяковой.
- Конечно, Виктор Михалыч, вы меня своей болтовнёй сегодня утомили, - подыграла ему Лена.
- Таак… отставить разговорчики! - всё больше входил в роль Абдулов, ожидая, пока кофейный автомат выдаст ему порцию кофеина.
- Идите вы, Виктор Михалыч! – ухмыльнулась Третьякова, и с наглым видом направилась в сторону гримёрки.
- Ты как с преподавателем разговариваешь?! – притворно возмутился ей вслед Абдулов.
На что Лена, обернувшись, показала ему язык и невозмутимо продолжила свой путь.
Среднестатистический день Лены «Ранетки» Третьяковой подходил к концу, и она, не отставая от девчонок, направилась в сторону микроавтобуса, который стоял возле школы, чтобы отвезти их по домам. Но Ранетки решили поехать на базу, отрепетировать пару-тройку песен. Медленно, но верно приближался гастрольный тур, и им катастрофически не хватало времени на репетиции. Разумеется, Козлова с ними не поехала – с недавних пор она в группе не играла, в силу обстоятельств, которые от неё не зависели.
Приехав на базу, четыре «ранетки» обнаружили, что новая барабанщица Нюта уже здесь, и дожидается их.
Третьякова валилась с ног, уставшая за этот трудный съёмочный день, она еле-еле выдержала полуторачасовую репетицию. Когда репетиция, наконец, закончилась, девчонки отправились по домам, и Лена не была исключением, всё-таки время было уже позднее.
Дойдя до метро, Третьякова обнаружила, что забыла кошелёк на базе.
- Чёрт, - вслух высказалась она. – Придётся возвращаться.
Вернувшись на базу и найдя кошелёк на диване, Лена посмотрела на часы. Половина двенадцатого. «А, чёрт с ним, не пойду домой», - подумала она, и решила заночевать на базе, благо условия позволяли – душ и мягкий диван с пледом были ей обеспечены. Позвонив родителям, предупредив их о том, что дома не появится, она осталась на базе.

Звонок телефонного будильника дал понять, что пора вставать и собираться на съёмки. Лена нехотя встала с дивана, включила в розетку чайник и пошла умываться. Водя зубной щёткой по зубам, она услышала, как надрывается её телефон, откуда раздавалась мелодия БумБокс «Знать бы хотя бы где ты, с кем ты…». Лена вышла из душевой, взяла в руки телефон, не вынимая изо рта зубную щётку. На экране высветилось: «Арланов». Третьякова с удивлением нажала кнопку принятия вызова:
- Алло, Сергей Витальевич?
- Третьякова, где тебя черти носят?! – не своим голосом кричал режиссёр.
- Вы чего? Мне же к десяти сегодня, а сейчас только полдевятого! – возмутилась Лена.
- Это ты чего, Третьякова?! Это вчера тебе к десяти было, а сегодня к восьми! Твоя сцена уже сниматься должна! – слышалось из трубки.
Лена чуть отодвинула трубку от уха, подумав, что оглохнет, и вспомнила, что забыла переставить будильник на телефоне, забыла, что сегодня ей нужно быть на площадке на два часа раньше.
- Блин! Я забыла! Сорри, скоро буду! – быстро произнесла она. – Я на базе, тут недалеко, так что всё будет о’кей, я сейчас, - проговорила она, и положила трубку.
- Чёрт! – Выругалась она, увидев, что пока она разговаривала по телефону, вся пена от зубной пасты оказалась на полу. И, достав изо рта зубную щётку, она бросилась собираться.

Арланов был зол, как никогда.
- Где, Третьякова, чёрт побери?! – орал он, меряя шагами съемочную площадку.
- Сергей Витальевич, я сейчас позвоню ей, узнаю, - вызвалась Руднева, доставая свой мобильник.
- Лучше я! – рявкнул он и начал набирать номер.
Поорав на Третьякову и чуть успокоившись, Арланов ушёл покурить, дав понять съёмочной группе, что пока можно отдыхать. В дверях он столкнулся с Абдуловым. Виталий сразу заметил, что режиссёр какой-то злой, и спросил, в чём дело.
- Да Третьякова уже на полчаса опаздывает, она ещё на базе! Пока доберется на своём метро! А у меня сроки горят! У меня сегодня тяжёлый трудовой день, между прочим! – проворчал Арланов, доставая сигарету из пачки.
- Ладно, я за ней съезжу. Есть адрес этой базы? – снисходительно предложил Абдулов.
- О, Абдулов! Вот выручил! Спасибо. У Ранеток адрес спроси.
Абдулов спросил у Жени Огурцовой адрес базы, и уже через три минуты несся на своем «Ниссане» по улицам Москвы.

и, по-прежнему, очень-очень жду комментариев вот здесь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-60-0 (с пометкой в заголовке "ПДД", чтоб я не путалась, оки? )

 Отправлено: 11.03.09 00:55. Заголовок: нетерпеливые вы мои ..

нетерпеливые вы мои вот следующая продочка))

Третьякова впопыхах натягивала на себя белую футболку с ярким принтом, когда снова зазвонил телефон. «Знать бы хотя бы где ты, с кем ты…» - снова доносилось из динамиков.
И, взяв в руку телефон, Третьякова удивилась уже во второй раз за утро: на экране высветилось: «Абдулов».
- А тебе-то нафига «знать где я, с кем я…»? – раздражённо ответила она, обращаясь к телефонной трубке, гадая, что Абдулову вдруг от неё понадобилось. Но трубку всё-таки взяла:
- Да, - резковато ответила Лена.
- Эй, Третьякова, что так грубо? – возмутился Виталий, услышав такой резкий ответ. – Между прочим, доброе утро, - уже с какой-то усмешкой продолжил он.
- Это для кого как, - буркнула Лена. – Ты только за этим звонишь? Чтобы доброго утречка мне пожелать? Я, между прочим, опаздываю, некогда мне тут с тобой болтать, - Третьякова была и так взвинчена до предела утренними криками Арланова, что не могла уже контролировать себя и у неё начали отказывать тормоза.
- Так, Кулёмина, не кипятись, - оборвал её Абдулов, и продолжил: - Я, между прочим, не просто так звоню. Выходи давай уже быстрее, сколько можно тебя ждать?
- Чееего? – удивленно протянула Лена.
- Ничегооо, - начал перекривлять её Абдулов, - Выходи, я тебя жду возле базы.
Третьякова округлила глаза и нажала на кнопку отключения вызова.
«Мда… с каждой минутой день всё удачнее и удачнее…» - с досадой подумала она, натягивая куртку поверх футболки, и, повесив на плечо сумку, вышла из помещения. Выйдя на улицу, Третьякова хмыкнула – метрах в двадцати от неё, на площадке для парковки покоился чёрный «Ниссан», и, оперевшись мягким местом на его капот, стоял Абдулов, с нагловатой ухмылкой на лице. Лену, пребывающую в отнюдь не самом лучшем расположении духа, эта наглая ухмылка только злила. Она смерила Абдулова ненавидящим взглядом, и отвернулась, запирая дверь базы.
Виталий, стоящий возле автомобиля и ждущий свою партнёршу по фильму, почему-то был в очень хорошем настроении, и эта злость Третьяковой только забавляла его. Ведь получалось, что он, такой великодушный, приехал помочь ей, недотёпе, благополучно добраться до места съёмок. Он привык подтрунивать над ней на съёмках, на что она, впрочем, иногда очень даже достойно отвечала. Абдулов вовсе не считал её глупой или несмышлёной, но всё-таки его очень забавляли её немного мальчишечьи повадки и немного грубоватая манера отвечать на его подколы. Ему нравилась эта «детскость» и взрослость в её глазах. Она нравилась ему по-дружески и забавляла его. Забавляла его и только. Он, как взрослый и состоявшийся мужчина прекрасно понимал, что эта девочка не может претендовать ни на что большее, чем его дружеское внимание к ней.

Лена пыталась вставить ключ в замочную скважину, но уже третий раз промахивалась, чувствуя, что кто-то явно сверлит взглядом её спину. Или не спину. Не важно. Просто она чувствовала себя не комфортно. Ведь получалось, что великодушный Абдулов приехал спасать её, недотёпу, от очередных криков Арланова и жуткой толкучки в метро. Третьякова терпеть не могла чувствовать себя должницей, и поэтому она подумала, что лучше бы потряслась в метро и выслушала гневную тираду Арланова, чем целых пятнадцать минут ехать на соседних креслах с Абдуловым и наблюдать его победную ухмылку. Наконец она справилась с замком и повернулась к своему «спасителю» - он чуть дёрнул головой, Третьякова не стала заострять на этом внимание, и направилась к нему.

Абдулов издалека наблюдал за Леной: ну что тут сказать? Стройная, высокая, немного нескладная. Блондинка. И всё. Одно название – блондинка. При слове «блондинка» у Виталия автоматически появлялись определенные ассоциации. Нет, он вовсе не считал, что все блондинки – тупые. Просто при этом слове в его мозгу всплывал образ роковой женщины с пышными формами, длинными ногами на бесконечной шпильке, ну, и конечно, с безупречным макияжем и прической. А тут… Третьякова ну никак не походила на такую «типичную» блондинку – почти полное отсутствие макияжа, о шпильках вообще говорить нечего – смотреть тошно на эти её кеды и кроссовки, причёска…хммм…этот её вечный бедлам на голове в принципе трудно назвать причёской. Но в целом мило, забавная девчонка. Виталий усмехнулся про себя. Взгляд Абдулова медленно спускался чуть пониже спины, но тут Ленка обернулась и уверенным шагом направилась к нему. Виталий тряхнул головой, прогоняя прочь ненужные мысли, и снова нацепил на лицо уже ставшую привычной наглую ухмылку.
- Еще раз доброе утро, - поприветствовал Третьякову Виталий.
- Ещё раз: «Для кого как», - начала было перепалку она, но вовремя одумалась. – И тебе доброе.
- Чего такая хмурая, Кулёмина? – поинтересовался он.
- А чему радоваться? Ночевала на базе, утром выслушала крики режиссера, короче полный абзац, - проворчала Лена, которую иногда порядком донимала эта привычка Абдулова называть её «Кулёмина».
- Ну, это же мелочи жизни, нашла из-за чего нос вешать, - ответил Виталий, - Садись, поехали.
Лена повиновалась и села на переднее сидение, на автомате распечатывая новую, еще не тронутую, пачку сигарет. Абдулов заметил это, и, удивляясь её наглости – она собралась курить у него в машине! – с легкой улыбкой произнёс, поглядывая на её сигареты:
- Третьякова, не наглей.
- Чего? – так же удивленно отозвалась Лена. Потом проследила направление взгляда Абдулова, и поняла:
- А, ты об этом. Извини. Нервы. – И нехотя засунула пачку обратно в карман куртки.
Они ехали по шоссе на удивление быстро, пробок не было, и у Третьяковой постепенно поднималось настроение. Ехали молча.
Когда машина затормозила у входа в школу, Лена, выходя из машины, на ходу бросила: «Спасибо», и трусцой направилась к крыльцу.
Абдулов только усмехнулся, проводив девушку взглядом, сам вышел из машины, и двинулся в сторону школы.

Как только Лена вошла в школу, Арланов накинулся на неё с упрёками, но он был уже не так агрессивно настроен, как утром, и это не могло не радовать Третьякову.
- Скажи спасибо Виталику, что он вызвался за тобой съездить, а то бы ты сейчас еще в метро своём обожаемом тряслась. – Проворчал взаключение Арланов, и пошёл распоряжаться о начале съёмок.
- Ах, ну да, конечно, наш благородный Виталик. Сейчас пойду и в ножки ему поклонюсь.- недовольно пробурчала Ленка, но не от злости на Арланова или на Абдулова, а скорее от досады, что её отчитали, как маленькую провинившуюся девочку.
- А обещания, Третьякова, надо выполнять. – Над самым ухом сказал кто-то. Лена обернулась. Чёрт. Абдулов, принесла же нелёгкая!
- А я ничего не обещала, - сощурилась она, глядя ему в лицо.
- Как так? Я только что собственными ушами слышал, как ты собиралась пойти и поклониться мне в ножки. – Насмешливо ответил Абдулов.
- Ага, разбежалась, - бросила Третьякова, настроение которой снова неумолимо падало, и, отвернувшись, пошла в сторону съёмочной площадки, где её ждали остальные «ранетки».
- Смотри не упади, - чуть слышно ей вслед произнес Виталий, и, повернувшись, пошёл в противоположную сторону, к гримёрке.
Сцены с участием всех ранеток были благополучно сняты, и Арланов, вручив Лене сценарий на её следующие две сцены, пошёл снимать сцены с участием учителей и прочего школьного персонала – ведь надо же ещё отснять Санту-Барбару между завхозом, охранником, библиотекаршей и учителем литературы.
«Велика важность. Ну кому может быть интересна эта лабуда про завхоза с охранником и прочее» - подумала Третьякова.
И снова этот голос!
- Конечно, Кулёмина, всем должно быть интересно только про тебя и твоего влюблённого учителя физкультуры! Так и зазвездиться недолго! – опять с ухмылкой прогремел над самым ухом Абдулов.
- А вас не учили, что чужие мысли подслушивать нехорошо?! – Третьякова была возмущена до предела, он что же, мысли её читает?!
- Просто думать надо тише, - засмеялся Виталий, - А то ты тут стоишь сама с собой разговариваешь, так и сумасшедшей прослыть недолго.
- Я что, вслух это сказала? Ну, про завхоза с охранником? – брови Третьяковой удивленно поползли вверх. Она улыбнулась, представив, как выглядело то, как она разговаривает сама с собой.
- Ну я же услышал. Значит, наверное, вслух, - потрепал её по плечу Абдулов, и улыбнулся в ответ. «Забавная девчонка», - снова пронеслось у него в мыслях.
«Вот блин. Вечно он так. Издевается, – думала Лена, - интересно, над всеми он так подтрунивает или только надо мной? Что ему вообще от меня надо? Постоянно ему что-то не так, найдёт к чему придраться». Но Лену это вовсе не злило, а, скорее, даже забавляло время от времени. Хотя, иногда она была готова прибить Абдулова за его подколы, особенно, когда он начинал шутить именно тогда, когда у неё не было настроения. Она открыла папку со сценарием. Ого. Две сцены еще сегодня играть. Лена обернулась. Виталия за спиной уже не было, и она, найдя свободный стул, села и начала читать.
Так, первая сцена – с Гуцулом, то бишь с Димой Тихоновым. Ну, тут плёвое дело, думала Ленка. Всего-навсего в спортзале мячик покидать в кольцо, ничего сложного. Листаем дальше… Таааак… это ещё что такое?!

вам сюды---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-60-0

 Отправлено: 11.03.09 22:26. Заголовок: Приветик, любимые мо..

Приветик, любимые мои=)))) а вот и продка:


Настроение Третьяковой медленно катилось вниз, и Лена, держа в руках сценарий, подошла к режиссёру и возмущенно спросила:
- Сергей Витальевич? Это что ещё за прикол? – произнесла она, протягивая Арланову сценарий.
- Это, Третьякова, не прикол. Это, Третьякова, - поцелуй. Ты же вроде уже взрослая девочка, должна знать, что это такое. – Усмехнулся Арланов, крикнув оператору, что пора готовиться к новой сцене с участием Жени и Платонова.
- Да что вы мне тут зубы заговариваете? Какой ещё поцелуй?! – уже повышенным тоном возмутилась Лена, - Вы что? Он же – учитель, а Кулёмина – ученица! Я и представить не могла, что вы всерьёз решите развивать их отношения… - Лена была в полном ауте, иначе её состояние назвать было нельзя.
- Эх, Третьякова, ничего ты не понимаешь! Ты на форумы в Интернете когда-нибудь заходила? – снисходительно посмотрел на неё Арланов.
- Делать мне больше нечего, - хмыкнула Лена, - у меня и без того дел по горло.
- А вот и зря, Леночка. Если бы заходила, то знала бы, как вашу пару обожают! Наши сценаристы, между прочим, регулярно эти сайты посещают – разведать обстановку и, что греха таить, поживиться новенькими идеями. – Подмигнул режиссёр.
- Таак… великолепно…так, значит, получается, что это наши обожаемые фанаты подкинули вам идейку с поцелуем? Превосходно, - возмутилась Третьякова, качаясь с пятки на носок – она всегда так делала, когда была чем-то недовольна.
- Скажи спасибо, что из их творчества мы только поцелуй позаимствовали, - засмеялся Арланов.
- А что, есть что-то ещё?! – поразилась Лена.
- Хех, - удовлетворенно вздохнул Арланов, - поцелуй – это самое невинное, что мы могли у них позаимствовать. – И, не дожидаясь, пока Третьякова отойдёт от культурного шока, двинулся в сторону съёмочной площадки.
Лена стояла, как громом поражённая. Вот это номер! Не ожидала она, что в Интернете все уже давным-давно прописали всю хронологию отношений Кулёминой и Степнова. Ей стало даже интересно, что же там такого, и она решила как-нибудь на досуге зайти на пару-тройку этих сайтов. Как подумала Третьякова, «Так, чисто для себя, поржать».
Возмущение потихоньку покидало её, но осталось какое-то неприятное ощущение, то ли неуверенности, то ли едва уловимого страха.
«А чего бояться-то? Целоваться я умею, слава Богу», - усмехнулась про себя Третьякова. Но она прекрасно понимала, что она не боится целоваться в принципе, а боится целоваться с Абдуловым – он ведь вдвое старшее её! Лена давно ничего не боялась, характер у неё был твёрдый, но тут она вдруг почувствовала себя немного неуверенно. Третьякова, отогнав новый приступ волнения, вышла на школьное крыльцо, на ходу доставая сигареты из кармана куртки.
В том же кармане нащупала зажигалку, достала, поднесла к сигарете, подожгла. Сам этот ритуал успокаивал её, заставлял мысли выстаиваться в последовательную цепочку, упорядочивал всё в её голове. Затяжка. Выдох. Спокойствие потихоньку наполняло её изнутри. Ей было уже почти всё равно, с кем целоваться, лишь бы поскорее отснять эту сцену, и отправиться домой восвояси.
Смотря куда-то вдаль, и отдыхая от ненужных мыслей, Лена не заметила шагов за своей спиной.
- Тааак, Третьякова, ты что делаешь, как я с тобой целоваться буду?! – притворно, а может, и на самом деле возмущенно, произнёс Абдулов.
Лена вздрогнула, повернувшись:
- Тьфу, опять ты! Да отстаньте вы все от меня, как хочу, так и расслабляюсь, - немного нервно отозвалась она.
- Ага, ты, значит, расслабляешься, а мне, значит, потом терпеть? – удивленно поднял брови Виталий, пытаясь отобрать у неё сигарету. Лена не позволила, отошла на шаг назад, и, насмешливо глядя ему в глаза, будто дразня его, снова поднесла сигарету ко рту, и сделала очередную затяжку.
- Ну смотри, Третьякова, - сверкнул глазами Абдулов, - Если эта гадость не выветрится до нашей сцены, пеняй на себя. – И гордо удалился.

Выбросив окурок, Лена направилась в школу. Ей предстояла сцена в спортзале с Гуцулом.
Её отыграли довольно быстро, ничего трудного не было – нужно было всего лишь перекинуться парой-тройкой реплик и покидать мяч в кольцо.
- Стоп! Снято! – довольно произнёс Арланов, и начал готовиться к съёмкам Рудневой, Щёлковой и остальных. Лене предстояла подготовка к съёмке сцены поцелуя Кулёминой и Степнова.
Значит так... Кулёмина бъёт баскетбольным мячом об пол, старательно не замечая Степнова, всё ещё обижаясь на него за то, что он заехал по лицу Гуцулу, который всего-то навсего в щёчку её поцеловал. Степнов и сам её избегает, чувствуя себя виноватым. Потом значит…разговор. Кулёмина должна высказать всё, что думает о Степнове. Потом он извиняется, объясняет, почему он так поступил. Кулёмина делает возмущённое лицо. Выходит из зала. Снимают разговор Лены с Ритой, Рита убеждает Лену в том, что она ведёт себя глупо. Лена понимает, возвращается в зал и целует Степнова. У того счастья полные штаны, и он от радости приподнимает Кулёмину над полом. Вот в принципе и всё. Третьякова с ужасом вчитывалась в сценарий, не представляя, как будет сейчас играть столько сложных сцен. И почему Арланов назвал это всё «сцена поцелуя»? По мнению Лены, тут было как минимум три сцены, а Арланов назвал их все одной. Третьякова была возмущена до предела и нервно перелистывала страницы. Закрыв папку, Лена пошла в комнату отдыха.
В комнате отдыха сидели Аня, Наташа и Женя. Аня и Наташа доучивали свой текст, готовясь к съёмке, их сцена должна была сниматься через десять минут. Когда вошла Лена, девчонки, все как одна, подняли головы и хитро заулыбались.
- Чего? – уставилась на них Лена, не понимающая причину их глупых улыбок.
- Ничего, - чуть слышно хихикнула Руднева.
- Эх, Ленка, завидуем тебе, - улыбнулась Женька, начиная крутиться в вертящемся кресле.
- А, - до Лены дошло, наконец, чему это так улыбаются её коллеги по сериалу и группе. – Вы об этом, - указала она на папку со сценарием у себя в руках.
- Даааа, - протянула Женька, - с такииим мужчиной целоваться…просто мечта, - подмигнула она Ленке и рассмеялась.
- Ага, мечта идиота. – Беззлобно заметила Третьякова и чуть улыбнулась: - Не представляю, как это будет выглядеть – я и такой старикан. – Усмехнулась она.
- Я, если честно, тоже не представляю, но про старикана ты загнула, - засмеялась Аня, - Он, между прочим, мужчина в самом расцвете сил!
- Ага, и, между прочим, очень симпатичный, - выдала вдруг Наташа. Уж от кого-кого, а от неё, такой тихони и скромняги, слышать о том, какой симпатичный Абдулов, было, мягко говоря, странно.
- Ну вот и целуйся с ним сама, - отмахнулась Ленка, у которой всё-таки от мысли об этом поцелуе неприятно сводило желудок, - а я лучше кофейку в сторонке попью. Договорились? – улыбнулась она, вставая с дивана и в шутку протягивая Наташе ладонь для рукопожатия.
- Нет уж, Степнов – твой мужик. – Засмеялась в ответ Наташка, и они с Аней встали с кресел, и вышли из комнаты, направляясь в сторону съёмочной площадки.
Лена устало опустилась на диван, откидывая голову на его спинку. Женя поднялась с кресла и направилась в сторону двери.
- Ты куда? – спросила у неё Лена, не поворачивая головы, всё так же глядя в потолок.
- В гримёрку, куда ж ещё, - ответила Женя, - у меня ещё сегодня одна сцена, - и открыла дверь.
Третьякова прикрыла глаза, но, как только Женя открыла дверь, Ленкины глаза распахнулись сами собой, так как она услышала уже порядком поднадоевший за сегодняшний день голос:
- Куда торопимся, Евгения?
- В гримёрку, Виталий, - в тон Абдулову ответила, улыбнувшись, Женька, и вышла из комнаты.
Лена вздохнула – явился, не запылился. Даже отдохнуть нормально невозможно, думала она.
- Опа, а что это мы тут лежим прохлаждаемся? – удивленно спросил Абдулов, заметив на диване Третьякову, откинувшуюся на спинку дивана и бездумно глядящую в потолок.
- Во-первых, мы не лежим, а сидим, а во-вторых, не «мы», а «я». – Проворчала она в ответ. – Отдохнуть уже нельзя, что ли?
- Ну, отдохнуть всегда успеешь, а репетировать ты собираешься или как? – нагловато спросил он.
- Чееего? Репетировать? Размечтался, - хмыкнула Ленка, у которой уже начали трясись поджилки. Она пыталась успокоиться, по инерции рука потянулась к куртке, лежавшей на диване, в поисках спасительной пачки сигарет.
Абдулов, с плохо скрываемой усмешкой опередил её, схватил её куртку и отложил подальше, на соседнее кресло, со словами:
- Нееет, Третьякова, курить будешь только когда отцелуемся с тобой, - добродушно, но одновременно чуть нагловато ухмыльнулся он. - А пока, будь добра, пожалей мои дыхательные пути и вставай, а то будешь потом дубли пороть.
Лена поняла, что препираться бессмысленно, и, попытавшись унять не понятную ей самой дрожь в коленях, встала с дивана со словами:
- Что ж, репетировать, так репетировать.

очень-очень жду ваших комментов! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-80-0

 Отправлено: 12.03.09 00:35. Заголовок: а вот и ещё одна про..

а вот и ещё одна продка))) комментируем, солнцы мои, комментируем)))

- Виктор Михалыч, я не ваша собственность! Если вы думаете, что можете дать в нос всем, кто будет обращать на меня внимание, то вы глубоко ошибаетесь! – негодованию Лены не было предела. Она возмущенно посмотрела на физрука.
- Лен, - тихо начал Степнов.
- Что «Лен»? Вы не подумали, что я сама вправе выбирать с кем мне… эээ… дружить? – всё так же глядя на него, продолжала Кулёмина.
Степнов опустил глаза.
- Лен. Извини.
- Да вам не передо мной нужно извиняться, Виктор Михалыч, а перед Игорем! Что он вам плохого сделал? – продолжала негодовать Лена.
- Ничего мне не сделал твой «Игорь». – Отвёл глаза Степнов. Лена посмотрела на его виноватое выражение лица и немного смягчилась.
- Зачем? Зачем вы это сделали, Виктор Михалыч?.. – уже спокойно, но как-то разочарованно проговорила Лена.
- Просто… ну, в общем, это… ну, приревновал я. – Степнов чуть приподнял брови, вздохнул, посмотрел на свои кроссовки, и, собравшись с духом, взглянул ей в глаза.
Лена не знала, что ответить на это его признание. Она в душЕ конечно понимала, что он именно из-за ревности позволил себе влепить затрещину Гуцулу, но она совсем не ожидала, что Степнов сам откровенно назовёт причину своего поступка. Кулёмина была немного ошарашена. Она не знала, что сказать, но что-то в её душе перевернулось. Так и не сумев подобрать слов, она просто развернулась на 180 градусов, и пошла к выходу из спортзала.

- Отлично, Третьякова, молодец, - одобрил Абдулов, когда они закончили репетицию этой сцены. Правда репетировали они естественно не в спортзале, а в этой же комнате отдыха.
- Спасибо, я знаю, - нагло отозвалась Ленка, слегка улыбнувшись в ответ.
- Ну вот, так я и знал, что зазвездилась ты, Ленка! Нет бы покраснеть тут, засмущаться, поскромничать, ответить что-нибудь типа «Да ладно тебе Виталик, расхвалил меня совсем, не такая уж я и актриса»… А она мне тут бац и выдаёт: «Спасибо, я знаю»! Эх ты! – он усмехнулся, подошёл и взъерошил ей волосы. Никогда раньше он не позволял себе прикасаться к ней, но тут уж ситуация обязывала – Третьякова боялась этой сцены с поцелуем, как огня, и Абдулов был просто обязан наладить с ней хоть какой-то физический контакт. По крайней мере, он именно так объяснил самому себе свой поступок.
- Эй, ты чего делаешь? – удивленно посмотрела на него Ленка.
- Да так, ничего, пытаюсь разрядить обстановку, - ответил Абдулов.
- А у нас напряжённая обстановка? – подняла брови Третьякова.
- А разве нет? Вон у тебя коленки как трясутся, - указал взглядом ей на коленки Виталий.
Лена стушевалась. Да что с ней происходит? Почему она так по-дурацки чувствует себя рядом с этим…этим…выпендрёжником?! Это единственное обидное слово, которое Третьякова смогла придумать, чтобы обозвать про себя своего партнёра по съёмкам.
- И ничего они у меня не трясутся, - обиженно, как-то по-детски, заявила она, посмотрев на него удивительно взрослым взглядом.
«Ну как ребёнок, честное слово, - отметил про себя Абдулов, чуть улыбнувшись, - но взгляд-то отнюдь не детский». Он уже не в первый раз подлавливал себя на том, что всякий раз, находясь поблизости с этой девочкой (пусть с немного мальчишескими повадками), он невольно начинает изучать её – её жесты, её интонации, манеру отвечать и манеру подкалывать, и вот теперь он изучал её взгляд. Снова подловив себя на ненужных и совершенно лишних на данный момент мыслях, он снова чуть мотнул головой, прогоняя их, и сказал:
- Ладно тебе, Третьякова. Давай дальше репетировать. – с нагловатой ухмылкой предложил он.
- А дальше у меня сцена с Ритой! – хватаясь за спасительную соломинку, Третьякова изо всех сил оттягивала «кульминацию».
- Пропустим. – Непоколебимо продолжил Абдулов, и, расплывшись в одной из самых своих очаровательных улыбок, сказал: - Щас целоваться будем. – И снова усмехнулся.
Лену передёрнуло от того, КАК он сказал эти слова, она почувствовала себя совсем идиоткой, и ей стало ещё страшнее снимать эту сцену. Но снимать-то ладно – там будет много людей, практически вся съёмочная группа, а тут… тут они были одни, и от этого Третьяковой стало не по себе.
- Ну так чего же мы ждём? – как-то резковато, стараясь скрыть свой страх и волнение, с вызовом, ответила она.
Абдулов удивленно посмотрел на неё, не ожидая от неё такой прыти, но тут же понял, в чём тут дело. «Пытается не выдать волнение», - подумалось ему, и он решил, что не стоит больше усугублять ситуацию своими шуточками.
- Значит так, - начал он. – Слушай и запоминай.
Лена удивленно вскинула брови:
- Слушать и запоминать? А это что, такой новый вид поцелуя? Не прикасаясь друг другу? – съязвила она.
- Ха-ха, Третьякова, как смешно, - сделал снисходительное лицо Виталий. Ленке сразу вдруг вспомнилась фраза из сериала: «Не умничай, Кулёмина!.. Твои эти Толстые… » - именно так он посмотрел на неё сейчас. Мда, тогда тоже была нелёгкая сцена…помнится, Третьякова столько усилий тогда приложила, чтобы, гладя его по щеке, отразить в своих глазах любовь и нежность к «учителю».
- Я, между прочим, помочь тебе хочу, - продолжал Абдулов.
- Ну ладно, помогайте, - согласилась Лена, и плюхнулась на диван. – Я вас внимательно слушаю.
- Ну, во-первых, Третьякова, встань. Целоваться учиться нужно на практике, а не только прослушав теоретический курс, - усмехаясь, поучал её Абдулов.
Возмущению Лены не было предела:
- А кто сказал, что я не умею целоваться?!
- Да не кипятись ты так, - засмеялся он, - никто не сомневается в твоих исключительных способностях! Но я-то говорю о киношных поцелуях, а не о реальных. – Продолжил он.
Лена поняла, что сморозила глупость, и почувствовала себя неловко. Но с дивана всё-таки встала.

Встала, подошла к нему.
- Ну вот, в общем, слушай. – Начал Абдулов свой «урок». – В кино целоваться придётся так, как скажет режиссёр: скажет – наклонить голову вправо – наклонишь вправо, влево – соответственно, придётся влево.
- Хм.
- Что?
- Я привыкла вправо.
- Придётся отвыкать, - усмехнулся Абдулов. – Камера снимает с разных ракурсов, поэтому когда тебе во время поцелуя скажут: «наклони голову в другую сторону», - наклоняй, значит ракурс изменился, камеру перевезли. Поняла?
- Поняла, - напряжённо отозвалась Лена. – А дальше?
- А что дальше? – сделал вид, что не понял, Абдулов.
- Ну…как целоваться-то? – неуверенно спросила Ленка.
- Ну вот, а говорила, что умеешь, - засмеялся он, - Эх, молодежь, всему вас надо учить!
Но, увидев хмурое лицо Третьяковой, перестал смеяться, и ответил:
- Ладно, ладно, я же шучу. Ну, в общем, так как для нас в сценарии особых указаний не было, то, я думаю, ничего сверхъестественного нам не предстоит, - сказал Виталий, улыбнувшись.
- Здесь написано: «целует нежно». – Прочла по листку Лена.
- Ну, нежно, так нежно, - отозвался Абдулов, и притянул девушку за талию. Третьякова в панике сбросила его руки.
- Ты чего, Третьякова? Ты нам так всю репетицию запорешь! – удивленно протянул Виталий.
- Извини, случайно получилось, - недовольно ответила Лена.
- Ладно уж, салага. Дубль два, камера, мотор, - пошутил он, и застыл на месте, будто ожидая чего-то.
Третьякова не понимала, чего он ждёт. Абдулов удивленно уставился на неё, и, подождав пару секунд, спросил:
- Ну и?
- Что «ну и»? – не менее удивленно отозвалась Лена.
- В сценарий загляни, - подсказал он.
Лена взглянула на лист. Точно. Вот чего он ждёт. По сценарию ведь именно Кулёмина подходит к Степнову, говорит ему несколько фраз, после чего целует. Сама.
- А, ясно.
- Действуй. – Коротко сказал Абдулов, глядя на неё.
Лена попыталась взять себя в руки. Получалось, но с трудом. В конце-то концов, что её смущает? «Ну, в первую очередь, конечно, возраст, - думала она, - и, наверное… его опытность?» Так и не разобравшись, что же её так смущает в этом «поцелуе», она, следуя сценарию, нерешительно двинулась к нему. Абдулов отвернулся.

оооочень жду ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-100-0

 Отправлено: 12.03.09 22:24. Заголовок: Привет, солнцы мои h..

Привет, солнцы мои а вот и прода! очень-очень жду ваших комментов!

Кулёмина зашла в спортзал, и нерешительным шагом направилась к Степнову. Тот стоял к ней спиной, заполняя журнал.
- Виктор Михалыч? – неуверенно позвала она.
Степнов обернулся. Ленка, его Ленка. Опять ругать пришла. Он обречённо опустил голову, понимая, что оправдываться бессмысленно. Поднял на неё глаза:
- Что, Лен?
- Я… ну, в общем, я извиниться пришла. – На этот раз была Ленкина очередь рассматривать свои кроссовки.
- За что? – вот уж чего-чего, а этого Степнов никак не ожидал, и поэтому был удивлен.
- Извините, что пришла и накричала на вас. Я глупо поступила, не должна была так делать, - челка скрывала от Степнова глаза девушки.
- Кулёмина, я сам виноват, заслужил. Вёл себя, как дурак. Да я даже сбился со счёта, сколько раз признавал это, - грустно усмехнулся он.
- Нет, я понимаю, почему вы это сделали. Оправдать, конечно, ваш поступок не могу, но могу сделать кое-что, чтобы облегчить ваше чувство вины. – Осторожно сказала Кулёмина.
- Что? – удивился физрук.
Кулёмина медленно приблизилась к нему. Он непонимающим взглядом уставился на неё.

Лена медленно приблизилась к Абдулову. Он изобразил непонимающий взгляд, и молча ждал, когда Третьякова отыграет наконец эту чёртову сцену.
Лена не знала, куда деться от волнения, но всё же пообещала себе стойко выдержать это испытание.
Так же медленно Лена подняла голову, взглянула в синие бездонные взрослые глаза, не понимая, играет ли она сейчас или чувствует на самом деле. Чуть прикрыла глаза и приблизила своё лицо к лицу Абдулова. На мгновение замерла в нерешительности, и Абдулов, расценив эту её нерешительность по-своему, сам подался ей навстречу, будто предлагая решиться наконец и закончить начатое. Третьякова почувствовала его дыхание на своих губах, и, решила, что если она сейчас испугается, то просто не сможет больше никогда сыграть эту сцену. Просто не наберётся смелости. Поэтому она, перешагнув через своё волнение, прикоснулась к его губам, и замерла, ожидая, что же будет дальше.

Виталий стоял и мысленно подгонял Третьякову – эта её нерешительность заставляла его напрягаться, как будто бы он сам уже долгое время ждал этого поцелуя, и это немного настораживало самого Абдулова. С каждой долей секунды его терпению подходил конец, Абдулову казалось, что он сейчас не выдержит и сам её поцелует. Что-то дрогнуло внутри него. Она коснулась его губ своими губами, замерла. Чего ждет? Абдулов, чувствуя, что внутри у него начинается какой-то невообразимый бедлам, положил руки на талию девушки, притянув её к себе. Лена поняла, что пора, и, приоткрыв губы, начала медленно, нежно, как и сказано было в сценарии, целовать его. Абдулов чувствовал, что её губы слишком горячие… «Неужели в сценарии так написано? - пронеслось в его голове. – Тьфу, блин, о чём ты думаешь, идиот?» – сказал он самому себе. Он ответил на её поцелуй, чуть сжал пальцами её талию. Лена почувствовала это, едва уловимо вздрогнула, понимая, что поцелуй перестает быть «киношным»…
Абдулов переставал себя контролировать, сильнее прижал Лену к себе, перенимая инициативу в свои руки. Поцелуй становился более глубоким, чувственным. Виталий почувствовал, как ладони Третьяковой ложатся к нему на шею.
Третьякова была уже на сто процентов уверена, что поцелуй слишком затянулся, но ничего не могла с собой поделать, притягивая его за шею всё ближе и ближе к себе. Разум пытался достучаться до своей хозяйки, напоминая, что пора бы уже заканчивать «репетицию». Лена бескомпромиссно отбивала все жалкие попытки разума заставить её остановиться.
Абдулов чувствовал практически то же самое, и поражался сам себе. В голове была пустота, будто все мысли остались в той, прошлой, жизни, той жизни, которая была до этого поцелуя. Он не понимал, что с ним творится.
Но тут, помогая разуму взять верх над каким-то странным, непонятным, даже ненормальным, чувством, кто-то распахнул дверь в комнату.

- Репетируем? – с пониманием ухмыльнулся Арланов, стоя в дверях и наблюдая за реакцией своих коллег-актёров.
Третьякова и Абдулов, как ошпаренные, отскочили друг от друга, и режиссёр понял, что репетиция зашла чуть дальше, чем следовало бы.
На лицах у Виталия и Лены можно было прочесть легкий испуг, будто бы их поймали с поличным.
- Д-да, - только и ответила Третьякова.
- Я тут Третьякову целоваться учу, - постепенно приходя в себя после такой удачной «репетиции», усмехнулся Абдулов.
- Кто кого ещё учит, - отведя взгляд в сторону, проворчала Третьякова, опасаясь, что дрожь её коленей заметна всем, находящимся в комнате – и Арланову, и Абдулову.
- Репетируйте-репетируйте, только не увлекайтесь, - ухмыльнулся Арланов, в шутку пригрозив пальцем этим двоим, и продолжил: - Готовьтесь, через 30 минут вас снимаем.
Как только за ним закрылась дверь, Абдулов немного неуверенно сказал Ленке:
- Ну…в общем, вот так вот и целуются, - осторожно протянул он.
- Спасибо, я в курсе, как надо целоваться, - хмыкнула Третьякова, всё ещё чувствуя необъяснимый трепет внутри себя, пытаясь скрыть своё волнение за маской безразличия и равнодушия. Отвернувшись от Абдулова, она заметила на кресле свою куртку. Вдруг резко захотелось курить, она быстро взяла куртку с кресла, нащупала в левом кармане сигареты, и, теряя остатки терпения от желания поскорее получить такую необходимую дозу никотина, открыла дверь. На выходе она, сама не понимая зачем, обернулась, и, слегка улыбнувшись, сказала:
- Но всё равно, спасибо за урок.
- Обращайся если что, - с какой-то досадой в голосе отозвался Абдулов, и, когда за Леной закрылась дверь, подошёл к дивану и плюхнулся на него, провёл рукой по лицу, сгоняя наваждение.
Что с ним творится? Что за ненормальная реакция? Он ведь уже сотни раз целовался в кадре и тысячи раз – вне его. Странно, но до того, как Третьякова, хотя нет, Кулёмина, его поцеловала, он чувствовал себя вполне уверенно в её обществе, а сейчас у него, как у семнадцатилетнего, внутри творилось что-то невероятное, заставляя хотеть повторения такой «репетиции». Абдулов еще раз прокручивал в мозгу момент, когда она подошла к нему, медленно приближая своё лицо, мягко касалась губами его губ, как замерла, будто ждала какого-то немого сигнала с его стороны. «С ума сойти, Абдулов, что за мысли?» - спрашивал он сам у себя, удивляясь тому, что непроизвольно вспоминает как касался руками её талии, отчего ощущал лёгкое покалывание в подушечках пальцев. Прогнав эти навязчивые мысли, Виталий поймал себя на одной, самой главной, мучавшей его последние несколько минут: Кто же целовал его на самом деле – всего лишь Кулёмина, или всё-таки Третьякова?..

вам сюда ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-100-0

 Отправлено: 14.03.09 22:45. Заголовок: Привки всем!=))) ну ..

Привки всем!=))) ну вот, логика благополучно сдана, и теперь с чистой совестью выкладываю очередную часть)))) жду ваших отзывов, дорогие мои

Лена докуривала уже вторую сигарету подряд, что с ней случалось довольно редко. Нервы потихоньку успокоились, и Третьякова почувствовала себя гораздо уверенней. Через пятнадцать минут съёмка, пора бы уже и в гримёрку, но Лене не хотелось покидать холодное школьное крыльцо. Холод улицы отрезвлял её голову и мысли, а этого Лена желала сейчас больше всего на свете – просто заставить себя трезво мыслить.
Он ведь старый. Ему 38, а ей еще и двадцати-то толком нет. Ну и что, что через месяц ей уже стукнет двадцать, но Абдулову-то от этого меньше не станет! Третьякова была в каком-то замешательстве и спокойствии одновременно. И на это были свои причины: первая – это то, что она-таки утёрла Абдулову нос, показав, что уж что-что, а целоваться она умеет, и он, судя по его реакции, оценил её способности по достоинству. И Лена была почему-то твёрдо уверена, что целовал её именно Абдулов, а вовсе не Степнов. Третьякова усмехнулась своим мыслям – она явно была довольна эффектом, который она произвела на этого напыщенного «юмориста». Или он просто хороший актер?.. А второй причиной её непонятного состояния было то, что эта «репетиция», похоже, произвела на неё не менее сильный эффект, что и на Абдулова. Да что же это такое творится-то? Откуда эти мурашки на её спине от его прикосновений, откуда эта идиотская дрожь в коленях? Третьяковой становилось не по себе от того, как действуют на неё все эти пересечения с Абдуловым. Причём с каждым днём становится всё хуже и хуже. Что-то поменялось. Но что? А главное – когда? С твёрдым намерением наконец разобраться в себе, а заодно и во всём остальном, Третьякова выбросила докуренную сигарету, и зашла в помещение школы.
Подойдя к гримёрке, она услышала, что Аня и Наташа уже болтают без умолку, значит, их сцена уже закончилась. Интересно, Арланов уже успел сообщить всем подряд об их небольшой «репетиции»? Третьякова изо всех сил надеялась, что не успел.
Лена открыла дверь гримёрной, где её уже ждала Марина, их гримёр. На небольшом синем диванчике сидели Щёлкова и Руднева, что-то обсуждая. Лена не стала прислушиваться, о чём они говорят, но как только они заметили свою басистку, то практически сразу же начали подтрунивать над ней по поводу предстоящих сцен.
- Ну что, Ленка, готова целоваться? – улыбнулась Аня.
- Ага, целых пятнадцать минут готовилась - целых две сигареты выкурила, - со зловещей усмешкой на губах отозвалась Третьякова.
- Злая ты, - засмеялась Руднева, - И не жалко тебе нашего Виталика?
- Безумно жалко, но что поделать – работа у него такая, - дъявольски усмехнувшись, ответила Ленка, и замолчала, предоставив Марине возможность подготовить её к предстоящим съёмкам.


Особо красить Лену не пришлось, так что Марина только поправила уже нанесенный ранее грим. Лена была готова к съемкам. Сидя в гримерном кресле, она умоляла время течь медленнее, стараясь оттянуть "роковой" момент. Аня с Наташей уже покинули гримерку, и Третьякова осталась наедине со своими мыслями. Взглянула на часы - пора на съемку. Абдулов был уже на площадке, ходил взад-вперед, сцепив руки за спиной. Арланов говорил о чем-то с оператором, все были заняты своими делами, готовясь к съемкам. Всё как обычно. Но Абдулову казалось, будто он в первый раз стоит на съемочной площадке и сейчас ему придется снимать первую в жизни сцену. Ему так казалось из-за волнения, которое переполняло его до краев. В спортзал зашла Третьякова. Арланов тут же прекратил свой спор с оператором и повернулся к ней: - О, Лена, ты как раз вовремя! - Да? - удивилась Лена,сложив руки на груди. - Конечно, вон, Абдулов тебя уже заждался. - усмехнувшись, указал на Виталия режиссер. Лена посмотрела туда, куда указывал Арланов, и увидела Абдулова, нервно расхаживающего по площадке. Третьякова направилась в его сторону. - Нервничаешь? - с несколько довольным видом поинтересовалась она. - С чего ты взяла?- вскинул брови Абдулов. - А чего тогда маячишь из стороны в сторону?- насмешливо спросила Третьякова, хотя у самой на душе было неспокойно. - Не умничай, Кулемина, - отозвался Абдулов, недовольно глядя на неё. - Без тебя как-нибудь со своими нервами разберусь. - Ага, значит все-таки нервничаешь,- хитро улыбнулась Третьякова, - не переживай, приставать не буду. - Ха-ха, как смешно. Мне-то чего бояться? Даже если будешь, ничего у тебя не выйдет, - хмыкнул Абдулов, сам не понимая, что на него нашло. - Неужели? - раздраженно бросила Лена, её задел такой ответ Абдулова. На что это он намекает? На то, что не считает её привлекательной? Или, может быть, считает ее глупой малолеткой? И Лена продолжила: - Это еще почему? - Не мой ты тип, Третьякова. - Ответил Абдулов, убеждая в этом скорее самого себя, нежели её. - Ах, ну да, конечно, Вы же у нас такая великая звезда, куда мне до Вас! - метнула на него раздраженный взгляд Лена. Она не понимала, с чем связано такое резкое изменение в их отношениях? Хотя, конечно, понимала, но не думала, что этот поцелуй возымел такое действие на Абдулова. - Ладно, не кипятись, - увидев злость в её глазах, Виталий спохватился и понял, что из-за своего дурацкого волнения наговорил много лишнего.- Извини, погорячился. - Проехали, - буркнула в ответ Третьякова, и тут же услышала голос Арланова: - Так, все по местам, сцена восемь, дубль один. Лена и Виталий встали друг против друга, готовясь снимать сцену диалога в спортзале. Ее отыграли довольно быстро и без эксцессов. Диалог Лены и Риты решили снимать позже, как только отснимут "сцену поцелуя". Третьякова удивленно спросила у Арланова: - А разве сцена разговора Кулеминой и Лужиной не перед "сценой поцелуя"?- в душу закралось нехорошее предчувствие, Лена до последнего надеялась, что у неё ещё есть время, чтобы морально подготовиться. - Третьякова, не глупи. Зачем нам перевозить аппаратуру с места на место? Сейчас отснимем быстренько поцелуй Кулеминой и Степнова, и потом уже будем двигать дальше. - Ответил Арланов. Если бы он знал, насколько "быстренько" они отснимут эту сцену...

сюдыыы пожалуйста)) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-120-0

 Отправлено: 15.03.09 00:40. Заголовок: а вот и продочка))))..

а вот и продочка))))
очень надеюсь, что понравится) очень и очень жду комментиков

Абдулов надеялся только на то, что Третьякова не наделает глупостей. Третьякова и сама на это надеялась. Ладони предательски вспотели, и Третьяковой хотелось сейчас только одного – курить.
- Сергей Витальевич, а можно небольшой перерывчик?
- Ты чего, Третьякова? Какой перерывчик? Зачем? – удивленно возмутился Арланов.
- Ну мне только покурить, плииз, я быстро, - начала канючить Ленка.
- Какой покурить?! – возмутился Абдулов – Мне с ней сейчас целоваться, а она – «покурить»! Серёга, если ты её сейчас отпустишь, знай: целоваться с ней я не буду. – Заявил Виталий.
Лене жутко хотелось засмеяться, уж больно Абдулов был сейчас похож на маленького капризного ребёнка. Но курить всё равно хотелось.
- Сергей Витальевич, а если вы меня не отпустите, то уже я с ним целоваться не буду! – надула губы в ответ Третьякова.
- Таааак! Они мне тут ещё условия ставить будут! А ну-ка марш на площадку! Покуришь потом, Третьякова. Да и вообще, курить – вредно. – Арланов начинал выходить из себя.
- Без вас как-нибудь разберусь, - пробубнила Лена, и почувствовала на своём плече чъю-то руку. Она даже догадывалась, чью. Повернула голову вправо и ненавидящим взглядом уставилась на Абдулова, который с наглой победной ухмылкой произнёс:
- Что, Третьякова, не смогла мне «каку» сделать?
- Хах, уже сделала, - так же нагло усмехнулась Ленка.
- И какую же? – удивленно вскинул брови Абдулов, улыбаясь ещё шире.
- Ровно двадцать пять минут назад я выкурила две сигареты «Парламента». Без ароматизаторов. Только лучший, чистый, а главное, крепкий, табак. – Членораздельно произнесла Третьякова, теперь пришла её очередь ухмыляться.
Наглая улыбка тут же исчезла с лица Абдулова. Он пристально посмотрел на неё, отчего у Лены по телу пробежал холодок. Вот почему он так смотрит? Как будто насквозь прошибает. Придурок.
- Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, Третьякова, - прищурился Абдулов, возвращая своему лицу нагловатое выражение.
- Тот, кто смеётся последним – просто не врубился сразу, - парировала Третьякова.
- А ты у нас, я гляжу, юмористка, - снова ухмыльнулся Абдулов.
- Что есть, то есть, - бросила Лена, и, повернувшись, отошла от него к «ранеткам», которые уже были тут как тут.
«А ведь действительно», - пронеслось в голове у Абдулова и он заставил себя оторвать взгляд от удаляющейся фигуры девушки.
- А вы чего тут? У вас же съёмки уже закончились, – удивилась Ленка, подойдя к девчонкам. – Ааа, поняла. Поглазеть пришли? – догадалась она, и состроила мученическую гримасу.
- Ну конечно, - улыбнулась Лера, - не каждый же день подруга с таким шикарным мужчиной целуется, - сказала она, подмигнув.
- Лер, знаешь, я уже устала повторять тебе, но ты - …
- …дура. Знаю, знаю, слышала уже, - закончила за Третьякову Лерка.
- Догадливая! Ну вот видишь, можешь же, когда захочешь, - усмехнулась Лена, успокаивая в первую очередь саму себя. Ей уже безумно хотелось поскорее отыграть эту чёртову сцену, лишь бы перестать ощущать эту противную дрожь в коленях и чувство дискомфорта где-то в районе желудка.
- Волнуешься? – спросила любопытная Руднева.
- А чего волноваться-то? – сделала обыденное лицо Третьякова, - Это же не я буду с ним целоваться.
У «ранеток» глаза на лоб полезли:
- А кто же ещё? – вытаращилась на неё Женька. – Разве есть ещё кто-то? По сценарию вроде бы никого больше не было!
- Блин, да вы не поняли, - улыбнулась Лена, - целоваться с ним буду не я, Лена Третьякова, а героиня сериала, - Лена Кулёмина. Понимаете?
- А…тьфу, блин, Ленка, напугала совсем, а то мы думали что твоего «Витеньку» снова кто-то попытается к рукам прибрать, - засмеялась Лера.
Лена только улыбнулась в ответ и тут же услышала крик Арланова:
- Таааак…все по местам!
Третьякова медленно поплелась в сторону выхода из спортзала. Ведь именно с её входа в спортзал начиналась эта сцена.
Абдулов занял своё место, отвернулся, держа в руках папку под названием «Журнал 11 «А».
- Сцена 9, дубль 1! – гаркнул Арланов.

Кулёмина вошла в спортзал и нерешительным шагом направилась к Степнову. Тот стоял к ней спиной, заполняя журнал.
- Виктор Михалыч? – неуверенно позвала она.
Степнов обернулся. Ленка. Опять ругать пришла. Он обречённо опустил голову, понимая, что оправдываться бессмысленно. Поднял на неё глаза:
- Что, Лен?
- Я…ну, в общем, я извиниться пришла. – На этот раз была Ленкина очередь рассматривать свои кроссовки.
- За что? – вот уж чего-чего, а этого Степнов никак не ожидал, и поэтому был удивлен.
- Извините, что пришла и накричала на вас. Я глупо поступила, не должна была так делать, - челка скрывала от Степнова глаза девушки.
- Кулёмина, я сам виноват, заслужил. Вёл себя, как дурак. Да я даже сбился со счёта, сколько раз признавал это, - грустно усмехнулся он.
- Нет, я понимаю, почему вы это сделали. Оправдать, конечно, ваш поступок не могу, но могу сделать кое-что, чтобы облегчить ваше чувство вины. – Осторожно сказала Кулёмина.
- Что? – удивился физрук.
Кулёмина медленно приблизилась к нему. Он непонимающим взглядом уставился на неё.

Третьякова играла великолепно. Арланов был в восторге и уже предвкушал, как скажет «Стоп!Снято!» и через пятнадцать минут будет уже на пути домой.
Но не тут-то было.
Абдулов стоял, безукоризненно играя свою роль, смотрел на «Кулёмину» непонимающим взглядом. Третьякова медленно приблизилась к нему. Что-то во взгляде Абдулова изменилось, но ни Арланов, ни камера, снимающая миди-план (От автора: это типа средний план – ни мелкий и не крупный), этого не заметили.

Абдулов стоял и, пытая унять свои нервы, послушно ждал пока королевна Третьякова наконец соизволит прикоснуться своими устами к его устам. Не дождался. Когда между ними оставались считанные сантиметры, Лена вдруг… начала смеяться. Абдулов отошёл от неё на шаг, а Ленка согнулась пополам, пытаясь унять смех.
Арланов вздрогнул, он так хотел поскорее отправиться домой! В его планы совершенно не входили эти внезапно начавшиеся заезды Третьяковой.
- Третьякова, ну ты что? Ну соберись, что ты как маленькая, в самом-то деле! – пытаясь скрыть раздражение, крикнул Арланов.
- Х-х-хорош-шо, Сергей Витальич, - попыталась унять смех Третьякова.

Подойдя к Абдулову на взрывоопасное расстояние, Лена почувствовала, что её ладони стали влажными, а во рту пересохло. Она нервно облизнула губы. Она увидела, что взгляд Абдулова как-то изменился, и она не могла разобрать, что именно изменилось в его глазах. Всмотревшись чуть пристальнее, она поняла – секунду назад, до того, как она облизнула губы, его глаза были светлыми, небесно-голубыми. А теперь…теперь они как-то потемнели, зрачки расширись настолько, что вокруг них осталась лишь небольшая голубая окантовка. И Третьякова поняла, что это значит. «Ха, этого стоило ожидать. Он же обыкновенный кобель, - пронеслось у неё в голове, - а говорил, что я не его тип. Хм. Ври-ври, да не завирайся, Абдулов». И, от резкого нервного всплеска, она вдруг не выдержала и просто рассмеялась, как-то судорожно, глупо. Но этого, на её счастье, никто не заметил. Она почти согнулась пополам от душившего её смеха, и, чуть подняв голову, увидела, как шарахнулся от неё Абдулов, непонимающее выражение лица снова вернулось к нему.
Лена услышала возмущенный крик Арланова и попыталась унять смех. Это далось ей непросто. Ведь теперь у неё в руках был важный козырь – осознание того, что не она одна так переживает по поводу этой сцены и не одна она тщательно это скрывает.

вам здесь рады ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-140-0

 Отправлено: 15.03.09 21:23. Заголовок: Привки)))))))а вот и..

Привки)))))))а вот и огромная прода, оч надеюсь, что вам понравится По-прежнему очень жду ваших отзывов!!!

Абдулов чувствовал себя идиотом. Что на неё нашло? Что она такого увидела на его лице, что заставило её рассмеяться? Может, просто нервы? Абдулову хотелось в это верить. Чёрт, ну что за девчонка. Зачем вот так вот губы облизывать?! «А тебе-то что, Абдулов? – укорял он себя, - Какая-то девчонка облизнула губы, и что? Что теперь? Может, набросишься на неё? Веди себя как взрослый человек, что ты, как сопливый мальчишка!» - говорил он сам себе.
Арланов объявил трёхминутный перерыв – так, чтобы Третьякова смогла, наконец, успокоиться, и так, чтобы не успела при этом смыться покурить.
Виталий, пытаясь как-то прояснить ситуацию, двинулся в сторону Лены, которая присев на подоконник, завязывала шнурки на сине-белых кедах.
- Что это было? – членораздельно произнося каждое слово, спросил он.
- Ты о чём? – сделала невинное лицо Третьякова.
- Что за цирк ты тут устраиваешь? – не раздраженно, а, скорее, укоризненно осведомился Абдулов.
- Ничего я не устраиваю, сам виноват. – Сделала будничное лицо Лена, и, не смотря ему в лицо, положила левую ступню на правое колено, поправляя забившийся шнурок.
- Чееего? – возмутился Абдулов.
- Ничего. Не за чем было так на меня смотреть! – выпалила Третьякова, и через мгновение поразилась тому, что сказала.
У Абдулова внутри что-то дрогнуло. Догадалась.
- Как «так»? – язвительно спросил он.
- Тебе лучше знать, - попыталась пойти на попятный Лена.
- Да нет уж, будь добра, скажи! Скажи, КАК я на тебя смотрел? – Абдулова начинало распирать от наглости этой девчонки: сначала она делает вид, что ничего не произошло, а потом заявляет, что он сам во всём виноват!
- Ты правда хочешь знать? – оторвала взгляд от шнурков Лена, и подняла его на Абдулова, продолжая сидеть на подоконнике.
- Хочу. – Сложил руки на груди Абдулов, в ожидании её ответа.
- Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос, - невозмутимо произнесла она, снова начав изучать взглядом шнурки на кедах и пытаясь заткнуть их под края кед.
- Не понял. – Виталий расцепил руки, сцепленные до этого на его груди, и медленно их распрямил, опуская вниз.
- Ну что тут непонятного? – с тем же невозмутимым видом отозвалась Третьякова, вставая с подоконника. И, подойдя к Абдулову на взрывоопасное расстояние, продолжила: - Хочешь. Меня. – И, развернувшись, направилась на съёмочную площадку.
Виталий стоял, как громом пораженный, никогда ему еще не приходилось слышать таких уверенных слов от такой юной девочки. Девушки. Женщины?
«Блин, ты идиот, какой ещё девушки, какой ещё женщины? Опять мысли не в то русло! Она просто глупая девчонка, которая сама не понимает, что говорит,» - думал он. Да это же просто невозможно – она же в два раза младше его, да ещё пацанка какая-то! Грубо отвечает, курит, хрипловато смеется. Абдулов изо всех сил пытался извлечь из своей памяти как можно больше отрицательных качеств Третьяковой. Но на ум, как назло, приходили только положительные – молодая, да что там, совсем юная, остроумная, весёлая и жизнерадостная, такая смешная временами, искренняя, и…привлекательная. Притягательная. Абдулов ужасался своим мыслям, которые вертелись в его голове как волчок, и ему жутко хотелось остановить этот волчок, но от каждой попытки Абдулова он вертелся всё быстрее. Отрезвил Виталия только крик Арланова, который сообщал о начале съёмок второго дубля.

Лена, сидевшая на подоконнике и старательно затягивающая шнурки на кедах, почувствовала, что кто-то подошёл к ней. Подняла глаза. Ну конечно, кто же ещё.
- Что это было? – поинтересовался Виталий.
Лена попыталась прикинуться дурочкой, видимо, получилось. Она не могла не заметить, как волнуется Абдулов, и ей было не по себе от того, что это она является причиной его волнения. Но, что греха таить, ей это даже немного льстило. Третьякова замечала, не по лицу – по голосу, что у Абдулова нервы на пределе. Она доставала шнурки из-за краёв кед и снова усиленно пыталась засунуть их обратно, в общем, пыталась чем-то себя занять, лишь бы только не смотреть ему в лицо. Потом вдруг сказанула, что это он сам виноват в её поведении. Ну и дура! Как теперь отвертеться? Отвертеться-то, конечно, она попыталась, но, увы, попытка не прокатила. Да Лена была и заранее уверена, что попытка не прокатит, - с кем угодно, только не с Абдуловым.
Так и получилось. Поэтому, собрав волю в кулак, Третьякова решила выложить всё начистоту:
- Ты правда хочешь знать?
- Хочу.
- Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос. – Снова кеды, снова шнурки…но руки не слушаются, потеют ладони.
- Не понял. – Она увидела его замешательство.
Лена, изо всех сил стараясь выглядеть непринуждённо, медленно отлепила пятую точку от подоконника и, подойдя с Абдулову настолько близко, насколько это возможно, чтобы не вызывать подозрений у зрителей и съёмочной группы, которые находились неподалёку, удивительно спокойным и уверенным голосом произнесла:
- Хочешь. Меня. – И, отвернувшись, пошла на площадку. Чёрт, ну почему так дрожат колени?!


- Нет, ну вы видели Ленку?? – ухохатывалась Анька, стоя возле стены и наблюдая, как Третьякова терзает шнурки, сидя на подоконнике.
- Мда, а чё ржать-то? – с непонимающим видом ответила Лера, - такой мужик… - она мечтательно закатила глаза, - Нет, вы не подумайте ничего, мне он по барабану, - поспешила заверить девчонок Козлова. – Просто жалко его, зачем Ленка так делает. Видно же, что он к ней неровно дышит. – На полном серъёзе сказала она.
- Лер, ты чего? Мы думали, что всё это шутка, - оторопело уставилась на ней Женя.
- Ага, они походу сами до сих пор так думают, - Лера пристально вгляделась в парочку, выясняющую отношения возле окна.
- Хм, - подала голос Наташа, - Кажется, начинается.
Ранетки приготовились к созерцанию очередного дубля.

- Сцена девять, дубль второй. – в мегафон произнес Арланов.
Сцена разговора повторялась в точности до мелочей. «Всё-таки Третьякова не промах! – думал режиссёр, - Девочка что надо. Играет - будто живёт! А главное, плёнку экономит, - усмехнулся про себя Арланов. – Редко дубли запарывает. Но если она сейчас снова что-нибудь выкинет, и я не попаду к семи домой, то, честное слово, придушу собственными руками».

- Нет, я понимаю, почему вы это сделали. Оправдать, конечно, ваш поступок не могу, но могу сделать кое-что, чтобы облегчить ваше чувство вины. – Осторожно сказала Кулёмина.
- Что? – удивился физрук.
Кулёмина медленно приблизилась к нему. Он непонимающим взглядом уставился на неё.

Лена медленно приближалась к Абдулову. Заметила, как он старается сдерживать себя, в его глазах уже не было того, что в прошлый раз заставило её рассмеяться, почувствовав своё превосходство. Третьякова, удивляясь сама себе, почувствовала разочарование. Ей хотелось снова увидеть этот затуманенный взгляд, но, увы, Абдулов держался молодцом. Или она ошиблась? Может, он действительно настолько хороший актёр, что умеет заставлять свои зрачки расширяться и сужаться, когда ему заблагорассудится? «Тьфу, блин, что за тупые мысли, у первоклассника, наверное, и то поумнее» - пронеслось в ее голове.
«Ну что ж, раз все чувства и ощущения он отбросил, то и у меня наверняка получится сделать то же самое, - думала Ленка, - Так даже лечге.»- но разочарование и желание снова окунуться в омут потемневших синих глаз постепенно брало верх над Третьяковой. Вздохнула, пытаясь отбросить ненужные мысли на второй план. Лена приблизилась к Абдулову почти вплотную, чуть привстала на цыпочки, и, на долю секунды взглянув ему в глаза, прикрыла веки, и легонько прижалась своими губами к его губам.

Виталий сделал очередную попытку взять себя в руки, и спокойно ждал, когда Лена подойдёт к нему, следуя сценарию. Но как в этот раз не поддаться на её провокацию? Абдулов судорожно перебирал в голове возможные решения проблемы, и, кажется, нашёл. Он вспомнил, как его бывшая, Полина, заявила ему, что он слишком чёрствый, язвительный, непримиримый. Как обвиняла его во всех смертных грехах, при том, что сама изменяла ему. Он вспомнил, как тогда было неприятно, будто хлыстом по спине! Он тогда пообещал самому себе, что больше никогда не поверит ни одной женщине. Но даже тогда он сохранял спокойствие. И сейчас, стоя и волнуясь перед этой юной девушкой, он просто начал захламлять свой разум посторонними мыслями, чтобы не потерять остатки самообладания. И, к удивлению Абдулова, у него получилось! Он стойко выдержал те несколько секунд, во время которых Третьякова, Кулёмина, нерешительно приближалась к нему, стараясь заглянуть ему в глаза. Он знал, что она хочет в них увидеть. Но она не дождётся, он не позволит. Но все барьеры, которые он успел построить за эти несколько секунд, беспомощно рухнули, как только она коснулась своими раскалёнными от волнения губами его губ.

Лена, как и тогда, на «репетиции», замерла, в ожидании его сигнала, но его не последовало. Её губы касались его губ, но она не начинала его целовать, словно проверяя, сколько продержится Абдулов. Прошла всего доля секунды с того момента, как она прикоснулась к его губам, но Третьяковой казалось, что это немое противостояние длится уже несколько минут. Чёрт! Ну почему он не прикасается к ней? Почему не кладёт ладони на талию, не обнимает? В висках запульсировала кровь, усугубляя эту пытку. Третьяковой казалось, что весь мир над ней издевается – и Абдулов, и эти чёртовы сценаристы, и этот дурацкий режиссёр, и операторы, и зрители…все. Тогда она, поняв, что не выдержит ещё одного дубля, взяла дело в свои руки. Они медленно провела губами по его губам, вдруг прижалась сильнее, и вдруг снова лишь невесомо касалась его губ. Победа! Она почувствовала, как он отвечает на поцелуй, как легко прикасается ладонями к её талии, а потом уже настойчивее прижимает её к себе. Разум сдавал свои позиции, даже не пытаясь сопротивляться. Ленины руки уже лежали на шее Виталия, и, поднимая их чуть выше, она начала перебирать пальцами его волосы, мягко, но настойчиво притягивая его лицо ближе, так близко, что ближе уже и некуда. Поцелуй сводил с ума, ладони стали горячими, вернулись на шею мужчины. Третьякова почувствовала, как её ступни отрываются от пола, а сильные руки придерживают её за талию, крепко прижимая к себе. «ага, сценарий…»- успело пронестись в голове, и мысли снова стали беспорядочными.

Абдулов еле держал себя в руках. Она прикасалась к нему, а он пытался держаться изо всех сил, не выдавая никаких эмоций, ему удалось это только на какое-то жалкое мгновение. Сколько же труда ему стоило вытерпеть те доли секунды, когда он не позволял себе прикасаться к ней! Но всё-таки он не выдержал. Наплевав на все предрассудки и даже на то, что за ними сейчас наблюдает больше десятка пар любопытных глаз, он поддался захлестнувшим его эмоциям. Его руки хотели только одного – прижимать её ближе, его губы нетерпеливо ласкали её губы. Она провела рукой по его шее, волосам, и Абдулов вконец потерял голову. Он чувствовал, как Лена чуть заметно дрогнула. Не понимая, что делает, он провёл ладонью вверх по её спине, и, крепко прижав её к себе за талию, приподнял над полом спортзала, даже не задумываясь над тем, что делает как раз так, как описано в сценарии, ему было просто не до него. И, чувствуя её теплые губы на своих губах, и горячие ладони на своей шее, Абдулов понял, что попал.

- Стоп, снято! – прокричал довольный, как паровоз, Арланов, стирая пот со лба. Вот это кадр получился! Ну, Третьякова, ну даёт! А Абдулов! Как реалистично! Арланов был вне себя от восторга, и чувствовал, что фанаты КВМ простят ему все его прежние пригрешения за один только этот поцелуй.
- Стоп, сня-то! – Ещё раз, членораздельно крикнул Арланов, который подумал, что актёры его не услышали с первого раза, так как поцелуй продолжался до сих пор.
Но увидев, что его возгласы остаются незамеченными, попросту разинул рот от удивления. Ранетки сделали то же самое. Первой оклемалась Аня:
- Кмхм, я одна это вижу, или вы тоже? – удивленно округлила глаза она, наблюдая за разворачивающейся сценой на съёмочной площадке.
На что остальные девчонки просто ничего не ответили, они попросту не могли прийти в себя.
Арланов подумал, что если это дело затянется еще на пять минут, то он потом не сможет объяснить никому, что же произошло. Поэтому он решил немного «обломать кайф» Третьяковой и Абдулову.
- Эй, ребят, отлепитесь друг от друга, а то мы тут все подумаем, что вам понравилось, - чуть шутливо крикнул он.
Услышав это, Третьякова резко отстранилась от Абдулова, упёрлась ладонями в его грудь, давая понять, что неплохо было бы опустить её на пол. Повернула голову в сторону режиссёра, увидела на его лице недоумение, и удивленно поинтересовалась:
- А что, уже закончили?
- Давно уже, Третьякова, я три раза вам уже об этом напомнил, - с ухмылкой отозвался Арланов, и продолжил, обращаясь уже к съёмочной группе: - Так, собираем аппарутуру. Всем спасибо, на сегодня съёмки закончены. – И отошел куда-то в сторону.
Сквозь кровь, пульсирующую в висках, Третьякова услышала какой-то звук, но не разобрала, какой именно. Она чувствовала себя так, будто её уносит куда-то вверх. Это и неудивительно, ведь её ступни по прежнему не касались пола. Но заканчивать поцелуй не хотелось, да что уж там, ей казалось, что она просто не может этого сделать.
Снова какой-то звук, уже громче. Но по-прежнему слов не разобрать…
Виталий чувствовал её в своих руках, и его вдохновляла эта близость, ему казалось, что он держит в руках что-то большее, чем свою партнёршу по съёмкам. Раздался какой-то звук, но Абдулову было все равно. Он чувствовал, что пора прекратить это безумие, но не хватало силы воли сделать это. Лена была к нему так близко, как не была ещё никогда. Ему хотелось, чтобы этот момент не заканчивался. Снова какой-то звук. Да что же это такое?! Почему нельзя просто оставить их в покое?! И тут к нему стало возвращаться осознание суровой реальности…они же на съёмочной площадке. Возвращению разума посодействовал крик Арланова.
Третьякова в этот же момент с ужасом осознала, что на них смотрят десятки глаз, и, что еще круче, - несколько камер. В эту же секунду она услышала крик Арланова:
- Эй, ребят, отлепитесь друг от друга, а то мы тут все подумаем, что вам понравилось!
Её будто током прошибло, она резко отстранилась от Абдулова, испуганно посмотрела ему в глаза, подумав, что она, наверное, выставила себя огромной дурой.
Но, встретившись с ним взглядом, она увидела в них то же, что заставило её рассмеяться несколько минут назад. Но теперь смеяться не хотелось. Теперь, кроме желания, в его глазах было ещё что-то – какая-то неуверенность и…нежность? Сердце колотилось со страшной силой. Но Лена не могла понять, чьё же сердце так колотится – её или Абдулова? Он был так близко, и она могла чувствовать только бешеный стук, а от кого он исходил, она разобрать не могла, поскольку всё еще была прижата к Абдулову.
Всё это длилось какую-то долю секунды, и Лена положила ладони ему на грудь, упираясь в неё и чуть слышно сказала:
- Пусти.
Абдулов будто очнулся, разорвал контакт их взглядов, отведя глаза в сторону, стараясь придать взгляду равнодушное выражение, и опустил на пол. Сердце отбивало какой-то невероятный ритм. Абдулов заставил себя успокоиться, и повернулся в сторону режиссёра, перед которым уже пыталась оправдаться Третьякова, говоря, что не слышала его крика «Стоп!Снято!».
Потом Абдулов обвёл глазами зал, где стояли остальные созерцатели этой романтичной сцены. Наткнулся взглядом на «Ранеток», стоявших с ошарашенными лицами. Тут его взгляд привлекла Козлова, которая хитро подмигнула ему, и подняла вверх большой палец, как будто говоря: «Всё супер. Всё с тобой понятно.»
Абдулов выдавил из себя снисходительную улыбку, и направился к Арланову, по пути думая, что никогда ещё не чувствовал себя таким глупцом.

очень-очень длу вас здесь! --->
http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-180-0

 Отправлено: 16.03.09 23:25. Заголовок: При http://jpe.ru/gi..

При а вот и продка))) как всегда, по расписанию)))

Арланов удовлетворенно потирал руки, зная, что сегодняшний день не прошел даром, и съёмки прошли более чем удачно. Он заметил Абдулова, который направлялся к нему, и, судя по его лицу, он был не в таком большом восторге от предыдущей сцены, как режиссёр.
- Серёг, завтра во сколько съёмки начинаются? – спросил Абдулов. - А Третьякова куда направилась? – поинтересовался он, смотря вслед удаляющейся девушке.
- Завтра в девять, без опозданий, - отозвался Арланов, - а насчёт Третьяковой не знаю. А что, - смешливо поинтересовался он, - не нацеловался ещё?
- Да иди ты. В баню. – Усмехнулся Абдулов, и зашагал в направлении выхода из спортзала.

Лена решила поскорее смыться из спортзала, пока её не перехватили «ранетки», и не стали доставать её вопросами. А ведь у них, думала Лена, было о чём спросить.
Чтобы не столкнуться ни с кем на выходе из школы, она не стала надолго задерживаться на крыльце, хотя очень хотелось просто постоять здесь и выкурить спасительную сигарету. Или две. Постояв несколько секунд на крыльце, и спустившись по ступеням, Лена завернула за угол школы, и слегка трясущимися руками достала пачку из куртки. На удивление, мыслей в голове практически не было, или же, наоборот, их было столько, что они все смешались и утратили свою чёткость и разборчивость.
«Знать бы хотя бы где ты, с кем ты…Тепло ли там, на твоей планете?..» - ожил в кармане мобильник. Чёрт, как не вовремя! Даже сигарету достать не успела.
- Да, Ань?
- Ленк, ты где? – раздавался из трубки голос Рудневой.
- А, я ушла уже, - соврала Третьякова, не имея никакого желания сейчас ни с кем разговаривать.
- А вещи твои как? – удивлённо поинтересовалась Аня.
- Какие вещи? – не поняла Лена, - А…вещи. – Она вспомнила, что сумка-то её осталась в гримёрке. Возвращаться явно не стоило – иначе не видать ей спокойного вечера. – Ну заберите тогда мою сумку, а завтра на съёмках отдадите, хорошо?
- Хорошо, Лен, - ответила Анька, - тогда до завтра! И, кстати, готовься, завтра донимать тебя будем! Нам ведь так интересно, каково это – целоваться с Абдуловым, - засмеялась она.
- Уже боюсь, - ответила Лена, снисходительно усмехнувшись, и положила трубку.
Теперь она спокойно могла выкурить свою заслуженную сигарету и, наконец, расслабиться. Третьякова достала сигарету из пачки, поднесла к губам, щёлкнула зажигалкой, и вдохнула терпкий дым. Мысли наконец занимали свои места её голове, постепенно складываясь в единую картину всего сегодняшнего съёмочного дня. Каким же долгим был этот день! Третьякова задумчиво уставилась в одну точку, всматриваясь куда-то вглубь сумерек. Она была напряжена, никогда еще работа актрисы не давалась ей с таким трудом. Точнее, убедительно сыграть для неё ничего не стоило, она ведь жила в своей роли, гораздо труднее было – суметь перешагнуть через себя, через свои эмоции и страхи. Так случилось, что в жизни Третьякова практически ничего не боялась, ей было попросту не до этого. Бесконечные дела и суета заполняли её жизнь без остатка, не оставляя времени на раздумья и сомнения. А сегодня время тянулось невыносимо долго, будто старалось продлить её волнение, словно подпитываясь им. Этот день она забудет не скоро. Интересно, а Абдулов? Лена оборвала внезапно всплывшую мысль, пытаясь удержаться от ставшего привычным анализа своих и его поступков. И почему её стало так волновать то, что он делает или говорит? Он наверняка быстро забудет это день, это ведь его работа, и он, конечно же, воспринял все сегодняшние сцены как очередные повседневные обязанности. Наверное, и она скоро будет так же воспринимать подобные сюжетные повороты, привыкнет, у неё перестанут трястись колени при мысли о поцелуях в кадре. Лена уже практически убедила себя в том, что причина её волнения кроется всего-навсего в банальном непрофессионализме, просто она с непривычки чувствует себя неуверенно. Успокоив себя, она сделала последнюю затяжку и выбросила дотлевшую сигарету в урну, стоящую напротив. Достала ещё одну. Она стала курить больше, и её это настораживало. Она, конечно, понимала, что курение – это вредно, и старалась всё-таки не злоупотреблять, выкуривая три-четыре сигареты в день. Но сегодняшний день вымотал её настолько, что, казалось, только очередная сигарета может привести её в чувство. Полезла в карман за зажигалкой.
- От кого прячемся? – раздалось почти над ухом.
Лена испуганно дернулась, выронив из рук только что извлечённую из кармана зажигалку.


Абдулов шёл по коридору, гадая, куда же так быстро смылась Третьякова. Ну, в принципе, предположить было несложно – курить пошла. Глупая, портит своё здоровье – ей ведь ещё жизнь жить, детей рожать. У него иногда просто руки чесались отобрать у неё сигарету, когда он видел, как она курит. Выйдя на школьное крыльцо и не застав там Третьякову, он очень удивился – странно, ему показалось, что она была безумно взволнованна после отснятой сцены, а, следовательно, по предположению Абдулова, она непременно должна была пойти принять очередную дозу никотина. Но он ошибся, и он даже как-то растерялся, не обнаружив Лену на привычном месте. Не оглядываясь по сторонам, и не заметив в сгущавшихся сумерках фигуру Третьяковой, направлявшейся за угол школы, он вернулся в здание школы, замёл в гримёрку. Там он застал остальных «ранеток», и, незачем скрывать, что он надеялся застать там и Третьякову. Но снова промах. Абдулова начинала потихоньку раздражать эта игра в прятки, и он спросил:
- Опа, а что же это сборная не в полном составе? Где вы Третьякову потеряли? – шутливо спросил он, стараясь казаться непринуждённо-весёлым, понимая, что после наблюдаемой «ранетками» сцены в спортзале, его вопрос может показаться им неслучайным.
- Не знаю, мы её не видели, наверное, уже ушла, - ответила ему Руднева.
- А что? Не нацеловались, Виктор Михалыч? – повторила вопрос Арланова ехидная Козлова.
- Тааак, Новикова, разговорчики в строю! А то потягиваться будешь в два раза больше остальных, - в тон её отозвался Виталий. – А как она ушла, если сумка её здесь? – указал он на Ленкину сумку, которая одиноко лежала на стуле.
- А, она, наверное, её забыла, – предположила Женька.
- Ясно. Ну, тогда до завтра. – Ответил разочарованный Абдулов и вышел из гримёрки. Виталию показалось странным, что Лена так стремительно покинула школу, будто сбегая от чего-то, или от кого-то.
Он снова вышел на школьное крыльцо, спустился по ступеням, направился было к машине, но услышал где-то вдалеке какую-то мелодию. По всей видимости, звонил чей-то мобильный. Он понял, что звук относится откуда-то справа, из-за угла. Он подошёл поближе. Ну конечно. Третьякова собственной персоной.
Он застыл за углом, прислушиваясь к разговору.
- А, я ушла уже, - услышал он. «Зачем врёт?»,- подумал Абдулов.
- Какие вещи? – рассеянным голосом отозвалась Лена, - А…вещи. Ну заберите тогда мою сумку, а завтра на съёмках отдадите, хорошо? – пауза.
- Уже боюсь, - насмешливо ответила Лена собеседнику. На этом разговор закончился. Сейчас курить будет, думал Виталий. И не ошибся, услышал, как чиркнула зажигалка. На улице было уже темно, и Абдулов спокойно вышел из-за угла школы, оперевшись на него плечом и наблюдая, как Третьякова подносит ко рту зажжённую сигарету, отрешенно смотрит куда-то вдаль, размышляя о чём-то. Выдыхает серебристый дым. Черты лица в темноте было различить трудно, но когда она подносила к лицу зажжённую сигарету, Абдулов видел, как сосредоточенно её лицо, и его немного забавляло то, с каким серъёзным выражением лица Ленка обдумывает какую-то проблему. Ему было безумно интересно, о чем она сейчас думает, и где-то в глубине души теплилась надежда, что она думает о нём. Окончательно осознав, что он круглый идиот, Абдулов подумал, что постепенно разучивается контролировать свои мысли.
Третьякова выбросила дотлевшую сигарету в стоявшую прямо перед ней урну, и достала из пачки новую. Абдулов, решивший сообщить о своем присутствии своей партнерше по съёмкам, неслышно подошёл к ней слева, пока она нащупывала зажигалку в правом кармане куртки.
- От кого прячемся? – вполголоса поинтересовался он, Третьякова испуганно дернулась. Зажигалка валялась у её ног. Абдулов присел, поднял зажигалку и отдал её Лене, которая всё ещё смотрела на него ошалелыми глазами.
- Ты что, совсем? Кто же так подкрадывается?! Фу, блин. – Лена постепенно успокаивалась, хотя сердце всё ещё испуганно колотилось. Ещё бы, подкрался в темноте, да ещё каким-то загробным голосом говорит, придурок.
- Хм, Третьякова, не думал, что ты из пугливых, - чуть насмешливо отозвался Абдулов.
- Посмотрела бы я на тебя, если бы к тебе кто-нибудь вот так вот подкрался в темноте, - возмущённо ответила Лена, зажигая вторую сигарету.
- Сколько можно курить? – начал свою вечную проповедь Абдулов.
- Сколько нужно. – Отозвалась Третьякова, - Чего ты вообще ко мне с этим курением привязался?
- Просто мне кажется, что ты много куришь, а это – вредно.
- Между прочим, я курю не так уж и много.
- Ага, уже вторую сигарету подряд, - укоризненно сказал Виталий, - между прочим, тебе ещё детей рожать. А ты организм портишь.
- И долго ты тут стоял, раз знаешь, что эта сигарета не первая? – чуть подняв брови, спросила Лена, нацепив маску равнодушия. – И, ещё: может быть, я не собираюсь детей заводить, тебе-то какая разница?
- Ну, во-первых, стою я тут всего пару минут, - соврал Абдулов. – А во-вторых, заводить детей или не заводить, это – твоё личное дело. Но думаю, когда твой будущий муж захочет от тебя ребёнка, мне интересно будет услышать причину твоего отказа ему. – Не выдержал он.
- А может быть, я и замуж-то не собираюсь выходить. – Уже начинала заводиться Третьякова.
- Рано или поздно соберешься, уж поверь мне, - хмыкнул в ответ Абдулов.
Лену начинала раздражать его напыщенность и самоуверенность.
- Раз такой умный, почему же сам до сих пор не женился? – язвительно заметила Лена, подсознательно старалась она найти его больное место.
- В том-то и дело, что я достаточно умный, чтобы не делать этого, - усмехнулся он в ответ, пытаясь, как обычно, выиграть этот спор с Третьяковой. Но про себя подумал, что не женился до сих пор он явно не по этой причине. Просто ему ни разу не довелось завязать отношения с той женщиной, которую он хотел бы сделать своей навсегда. Всё было каким-то ненастоящим, наигранным. И все были какими-то ненастоящими. Не то, чтобы он мечтал о серьёзных отношениях, но уже давненько начал задумываться о том, что неплохо бы уже как-то определиться, найти человека, с которым мог бы чувствовать себя настоящим, искренним, найти женщину, с которой бы он чувствовал себя на равных.
- Ну, другого ответа я и не ожидала услышать. – Равнодушно отозвалась Лена. И почувствовала какое-то разочарование, будто бы хотела услышать абсолютно другое. А ведь, действительно, хотела. И ответ Абдулова дал ей повод ещё раз удостовериться в том, что сегодняшний поцелуй – лишь профессиональная актёрская игра.
Абдулову показалось, что в голосе Третьяковой послышались нотки едва уловимого разочарования. И, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, спросил:
- Домой собираешься?
- Конечно. Сейчас докурю, и пойду.
- Пешком? – удивленно поинтересовался Виталий.
- Нет конечно, на метро. – Удивившись его вопросу, ответила Третьякова.
- А разве сегодня Московское метро устраивает благотворительную акцию? – насмешливо спросил он.
- Что ты имеешь в виду? – снова удивилась Лена.
- Насколько я знаю, сумку твою забрали ранетки, и придётся тебе теперь добираться на своих двоих, - усмехнулся он в ответ.
- О, ты даже это знаешь. Ну надо же, вездесущий Абдулов. Всё и про всех знаешь. А говоришь, что стоишь здесь недолго, - насмешливо ответила Лена, чувствуя небольшое внутреннее напряжение. – А врать, между прочим, нехорошо.
- Ой, кто бы говорил, Третьякова! «А я уже ушла», - спародировал он её голос, в тот момент, когда она разговаривала по телефону с Рудневой.
Лена засмеялась, и ответила:
- Ладно, один-один, счёт равный.
- Нет, Третьякова, счёт будет равным только тогда, когда я доставлю тебя домой живой и невредимой, - отозвался с ухмылкой Абдулов.
- А с чего ты взял, что я соглашусь? – сделав вид, что удивилась, подняла брови Ленка.
- А куда ты денешься? – ответил он и продолжил: - Выбрасывай давай эту дрянь, - указал он взглядом на сигарету в Ленкиной руке, - И поехали.
Лена не стала начинать очередные, ставшие уже традиционными, препирания с Абдуловым, и, выкинув сигарету в урну, посмотрела на него чуть насмешливым взглядом, ответила:
- Поехали.

буду очень благодарна, если вы появитесь здесь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-200-0

 Отправлено: 17.03.09 22:11. Заголовок: Приветик, дорогие мо..

Приветик, дорогие мои! серия конечно сегодня была просто атас.......до сих пор в шоке...
ну, в общем, не отвлекаемся, вот продка)))

Сев в машину Абдулова уже во второй раз за день, Лена почувствовала себя вполне привычно и, включив радио, откинулась на сиденье.
Виталий завёл мотор, усмехнулся, боковым зрением наблюдая, как по-хозяйски управляется Третьякова в его машине.
- Куда хоть ехать-то? – спросил он.
- Как, ты разве не знаешь? – притворно захлопала глазами Третьякова.
- Откуда ж мне знать?
- Ну, я вообще-то думала, что ты всё всегда про всех знаешь! Везде своё словечко вставишь, - хмыкнула Лена, и назвала свой адрес.
- Да и ты тоже в долгу не остаёшься, - в тон ей усмехнулся Абдулов.
- Ну вот, обменялись любезностями, - продолжила Лена, - Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.
- То есть я – петух?! – притворно возмутился Абдулов.
- Нет, блин, ты кукушка. А, хотя, как тебе будет угодно, - насмешливо отозвалась она.
- Ну ты получишь, Третьякова! Кто тебя учил так со взрослыми разговаривать? – продолжая ухмыляться, спросил Виталий.
- А я самоучка, - язвительно ответила Ленка.
- Ну надо же, сколько у тебя талантов, - заметил Абдулов, поворачивая руль вправо.
- А какие же у меня ещё таланты, кроме этого? А ну-ка, просвети, - продолжала издеваться Третьякова.
- Ну как это какие? Спортсменка, комсомолка, активистка и …- Абдулов хотел закончить клише традиционным «и просто красавица», но подумал, что Третьяковой будет крайне странно слышать это от него, и он, совершенно неожиданно от себя, выдал кое-что похлеще: - …целуешься хорошо, - закончил он, и, подумав над тем, чтобы зашить себе рот к чертям собачьим, крепче сжал руль в руках.
Лена, испытав лёгкий шок от услышанного, не нашла что ответить, кроме:
- Да уж ты тоже ничего так…- и, задумавшись на долю секунды, решила пойти ва-банк, - на твёрдую четвёрочку!
У Абдулова промахнулся мимо педали газа, услышав это. Лена этого не заметила, но увидела, что на его лице отразилось возмущение:
- Чееего? На какую ещё четвёрочку? – оскорбился он. – Мне казалось, ты оценила меня по достоинству, - продолжил он, виляя между машинами на трассе.
- Да расслабься, я пошутила, - ухмыльнулась Третьякова, довольная произведенным эффектом. Как же ей нравится руководить его эмоциями! В такие моменты ей казалось, что она имеет над ним власть, и это чувство немного опьяняло её.
- Ну и шуточки, Третьякова, ты меня в могилу такими шуточками сведёшь, - отошёл от её «шутки» Абдулов, - Я уж подумал, что старею!
- Ну, может, конечно, и стареешь, но на твоих способностях это пока не сказывается, - улыбнулась она, чувствуя, что начинают потеть ладони.
- Ну вот, значит, всё-таки старею, - сделал грустное лицо Абдулов. – И теперь, наверное, ни одна молодая симпатичная девушка не захочет сходить со мной куда-нибудь, в ресторан какой-нибудь, например, - продолжал сокрушаться он.
Лена, не замечая искусно скрытого подвоха, ответила, с привычной усмешкой:
- Нет, ну, думаю, ты всё-таки не настолько старый, - улыбнулась она, глядя в окно, - думаю, кто-нибудь да согласится, - продолжила Лена.
И Абдулов сказал то, чего ещё пару дней назад и ожидать от себя не мог:
- Ну значит договорились, завтра, после съёмок, в восемь, встречаемся на школьном крыльце, - глядя прямо перед собой, не поворачивая головы, чуть улыбнувшись, сказал Виталий, и, ожидая её реакции, крепче сжал руль.
- Не поняла, - удивленно протянула Ленка, поворачивая к нему лицо. Она-то, конечно, всё поняла, но всё-таки подумала, что было бы неплохо удостовериться в том, что ей не послышалось.
- А что тут непонятного? Ты же сама сказала, что я ещё не слишком стар, - усмехнулся Абдулов. – Так молодая симпатичная девушка согласна пойти со мной завтра куда-нибудь?
- А куда-нибудь – это куда? – всё ещё пытаясь прийти в себя, на автомате поинтересовалась Лена.
- Ну, в ресторан, или на концерт, или еще куда-нибудь, куда захочешь. – Абдулов уже внутренне напрягся, ожидая её ответа. Чёрт, ну почему он, взрослый мужчина, волнуется, как волнуется пятнадцатилетний мальчишка о том, согласится ли понравившаяся девушка пойти с ним в кино или на дискотеку? Абдулов не привык получать отказ, и раньше, приглашая женщину на встречу (термином «свидание» он уже давно не пользовался, в силу того, что и он сам, и его избранницы, были уже явно не подросткового возраста), он не практически не сомневался в положительном ответе. А сейчас он так боялся услышать её «нет»…
- Нуу…- Лена не знала, как себя вести. Взрослый, да куда уж там, зрелый мужчина, приглашал её на свидание, «Или не свидание? Хрен его разберет!» - пронеслось в голове у Третьяковой, а она думала, стоит ли соглашаться. Ответ у неё, разумеется, был давно готов. Только вот озвучить его она немного боялась. – Молодая симпатичная девушка обещает подумать, - чуть улыбнувшись, Лена, неуверенная в правильности своего решения, попыталась оттянуть момент «икс», и поэтому заменила свой ответ призрачным обещанием.
Абдулов, услышав её ответ, немного успокоился, но в его душе всё-таки поселилось какое-то непонятное ощущение, едва уловимый страх быть отвергнутым. Он не испытывал ничего подобного, наверное, с ранних студенческих лет.
Через пару долгих молчаливых минут они подъехали к Лениному дому.
- Спасибо. – Как и утром, сказала Лена, открывая дверь машины, не дожидаясь, пока Абдулов откроет свою.
Но он всё-таки вышел из машины, проводил Третьякову до подъезда, и, когда они остановились возле входной двери, сказал:
- До завтра.
Его так и подмывало приблизиться к ней, прикоснуться, но он не позволил себе этого. Это было уже слишком. Абдулов подумал, что хватит на сегодня им ярких впечатлений, тем более что он так и не выяснил, как же на самом деле Третьякова к нему относится.
Именно этот вопрос впервые за несколько лет стал причиной его бессонницы сегодняшней ночью.

Но не один он не мог сегодня уснуть.
Третьякова вот уже два с половиной часа ворочалась в кровати, безуспешно стараясь отключить мозг и дать, наконец, ему заслуженный отдых. Устав от бесконечных попыток, Лена встала с кровати и пошла на кухню, предварительно взяв с тумбочки заветную пачку.
Как только она приоткрыла окно, её тут же обдало прохладным воздухом, уже даже чуть морозным – приближался декабрь. Декабрь. Гастроли. «Заморозка» съёмок на пару месяцев. Хорошо это или плохо, Третьякова не знала, но была, конечно, рада, что наконец состоится их гастрольный тур по городам России. Но приостановке съёмок Третьякова была не очень рада, хотя её безумно хотелось отдыха, а съёмки её очень выматывали в последнее время. Но она к ним привыкла, и без них Лене будто чего-то не хватало, хотя ей уже порядком поднадоел сам сериал, просто ей нравился сам процесс съёмок, съёмочная группа, актёры…Чиркнула зажигалкой, посмотрела в окно. Сегодняшний день перевернул внутри Третьяковой всё вверх тормашками – то, что казалось очевидным, стало неважным, а то, что она пыталась скрыть даже от самой себя – неожиданно вырвалось наружу. Чего он от неё хочет, чего добивается? То ведёт себя как наглый самоуверенный выпендрёжник, то вдруг неожиданно меняется, то смущается, хотя и на долю секунды, то нервничает. Не поймёшь его, ну что за мужик? «Никогда ещё с такими не общалась, - думала Третьякова, - а уж тем более, не ходила на свидание», но пойти ей хотелось, она только не решалась ответить ему «да», опасаясь, что не оправдает свою репутацию «железной леди», пуленепробиваемой, боевой, но вполне доброжелательной. Лена привыкла вести себя так, она чувствовала, что пока она не выставляет напоказ свои слабости, которые, как и у любой девушки (да и вообще, у любого человека), у неё, разумеется имелись, то она защищена от всех и всего. Привыкшая самостоятельно решать свои проблемы и преодолевать трудности, Третьякова старалась всегда быть невозмутимой, но, когда её кто-то выводил из себя, то этому «кому-то» обычно попадало от неё по первое число.
Абдулов часто выводил её из себя в последнее время. Гораздо чаще, чем все остальные. И, стараясь постоянно его переспорить, заткнуть за пояс, она иногда перегибала палку. А ему было будто бы все равно! Он словно не обращал внимания на её порой обидные колкости, ну что за человек? Даже поиздеваться над собой толком не даёт. Но что-то изменилось сегодня, сегодня он стал каким-то другим. На определенное время. А потом снова вернулся в прежнее русло, а потом снова стал другим. На свидание её пригласил, ну надо же. Лена стряхнула пепел в пепельницу и снова поднесла сигарету к губам. «Интересно, о чём он думает сейчас? – возникла мысль в её голове. – Спит, наверное». Но Абдулов не спал.

Так и не сумев уснуть, Абдулов сидел на кухне, осушая уже второй бокал виски. Весь сегодняшний день он чувствовал себя как на иголках: то был спокоен как танк, то вдруг безумно волновался. То был безоговорочно уверен в себе, то вдруг стушевывался ни с того ни с сего. Пытаясь понять себя и своё явно ненормальное поведение, Абдулов налил себе третью порцию любимого напитка. Повернул бутылку вперёд этикеткой, вчитался в надпись на ней, хотя это было абсолютно бессмысленно, ведь он и так знал, что там написано - это же его любимый виски, немецкий, друг привёз в подарок. Эта бутылка уже несколько месяцев стояла в баре, дожидаясь своего звёздного часа, и вот, этот час настал. Ну и что, что он настал в три часа ночи. Абдулову было всё равно, ему хотелось просто понять себя, и он даже не задумывался, что сейчас выглядит, как алкоголик – в одних пижамных штанах сидит на кухонном стуле и в одиночестве осушает третий бокал горячительного напитка. «Далась тебе эта Третьякова! – возмущенно говорил ему внутренний голос, - ну что ты из-за этой…то ли девочки, то ли мальчика, мозги себе долбаешь в три часа ночи?? – внутренний голос просто настаивал на том, чтобы Абдулов наконец поставил бутылку обратно в бар, и дал своему утомленному за день мозгу отдохнуть оставшиеся четыре часа, но Виталий не сдавай свои позиции и продолжал размышлять: - Почему она не ответила сразу? Обещала подумать. Ну что за ерунда, неужели она откажется? Нет, этого быть не может. Такого не было уже почти два десятка лет – не может же эта девочка просто взять и отшить! Или может?» - сумбурно возникали мысли в уже затуманенном алкоголем мозге Абдулова. «Идиот, ты же в два раза старше её, разве ты ей нужен? У неё впереди целая жизнь, гастроли, поклонники. А у тебя? Найди себе зрелую, готовую к спокойной семейной жизни женщину, тебе ведь не двадцать пять уже, а под сорок!» - упорствовал внутренний голос, пытаясь достучаться до чуть опьяневшего разума Абдулова. Из спальни донёсся какой-то звук, Виталий не сразу понял, что это звонит телефон. Когда до него дошло, звук уже прекратился. Абдулов нехотя поплёлся в спальню, и, взяв мобильник в руку, направился обратно на кухню. Сел на пригретое местечко и взглянул на дисплей – новое сообщение.
Стараясь попасть большим пальцем по нужной кнопке, Абдулов нажал: «Читать сейчас».
«Молодая симпатичная девушка согласна», - буквы чуть расплывались, но когда Абдулов дочитал сообщение до конца, алкогольный дурман как рукой сняло. В глазах появилась какая-то искра, и, почувствовав неимоверное облегчение на душе, Виталий резко поднялся со стула, схватил стоящую на столе бутылку, и поставил обратно в бар. До следующего «звёздного часа». И направился в спальню, чувствуя, что теперь ему удастся наконец заснуть.

«Надеюсь, я дала правильный ответ», - думала про себя Третьякова, направляясь в спальню, и почувствовала, что была права, потому что как только её голова коснулась подушки, она практически сразу же провалилась в долгожданный сон.

заходите)))))))))))))))) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-220-0

 Отправлено: 18.03.09 23:23. Заголовок: Привки всем..вот и п..

Привки всем..вот и продочка. надеюсь, что понравится.

Утро встретило Абдулова противной головной болью. Он медленно сел на кровати, сжимая пульсирующие виски (от автора: виски – голову, не путать с алкогольным напитком=)). Вспомнил, что стало причиной этой головной боли – три порции алкоголя, принятые перед сном, давали о себе знать. Он встал, пошёл в ванную, умылся холодной водой. Головная боль стала чуть тише.
Уже на кухне, за чашкой кофе, он вспомнил про полученный ответ от Третьяковой. Опасаясь, что ему это приснилось в алкогольном бреду, он проверил входящие сообщения. Не приснилось. На душе у него стало совсем легко, и Абдулов, напевая под нос какую-то мелодию, собрался и вовремя отправился на съёмки.

Лена благополучно добралась до съёмочной площадки, по пути раздумывая над тем, куда же поведёт её Абдулов вечером.
Сегодня у них не было общих сцен. Абдулов снимался отдельно, Третьякова – отдельно. Даже как-то грустно. Лена столкнулась с ним только ближе к часу дня, в гримёрке.
- Привет, - сказал Виталий, зайдя в гримёрку и заметив там Третьякову, над которой уже колдовала Марина.
- Привет, - ответила она, взглянув на него в отражение зеркала, не имея возможности повернуться к нему лицом, так как Марина укладывала ей волосы.
Виталий присел на синий диван, дожидаясь, пока Марина закончит приводить Лену в порядок и займётся им. Он не видел смысла продолжать разговор при Марине. Лена понимала, почему он ничего ей не говорит, но всё-таки надеялась, что он придумает что-нибудь, чтобы сказать ей. Пусть шутканёт как-нибудь, что ли. Почему-то Третьяковой было невыносимо находиться с Абдуловым в одной комнате и молчать.
Когда Марина закончила с её гримировкой, Лена встала, и направилась к выходу – её сцена должна была сниматься через пять минут. Абдулов, попросив Марину подождать его пару минут, а сам вышел вслед за Третьяковой.
- Лен, подожди, - окликнул Абдулов Третьякову, направляющуюся в сторону кабинета химии.
Лена удивленно обернулась – она не могла припомнить, чтобы Абдулов когда-то называл её по имени.
- Ты что-то хотел? Если да, то говори быстрей, у меня сцена через три минуты, - сказала Третьякова, не зная, как с ним разговаривать теперь, когда она согласилась пойти с ним на свидание. Тем более, что ожидание этого свидания мучало её, словно это было первое свидание в её жизни.
Абдулов немного опешил от такого прохладного тона Третьяковой, но списал всё это на то, что у неё действительно сейчас будет сцена, и она очень торопится.
- Я хотел спросить – всё в силе?
- Ты о чём? – не поняв, переспросила Лена.
- Ну, о нашей…встрече сегодня вечером? – немного стушевался Абдулов, с его языка так и просилось слететь слово «свидание». Но он вовремя себя остановил, понимая, что уже начинает впадать в юность, что его немного беспокоило – казалось, ещё чуть-чуть, и крыша начнёт собирать чемоданы, и сделает ему ручкой.
- А, ты об этом, - нарочито будничным тоном отозвалась Лена, которой неприятно резануло слух это официозное слово «встреча», - да, конечно, я же тебе вчера, - вспомнив о своей смс-ке в три часа ночи, Лена поправила себя: - точнее, уже сегодня, написала.
- Ну… - будничный Ленкин тон немного отрезвил Абдулова, - я просто хотел убедиться, что ты не передумала, и не сбежишь никуда, - придав своему лицу чуть насмешливое выражение, усмехнулся он.
- А что, надо бы? – в тон ему усмехнулась Лена.
- Как хочешь, я тебя силой тащить на свидание не буду, - так же насмешливо отозвался Абдулов, и тут же чуть не прибил себя за сорвавшееся-таки с губ слово.
- Хех, - ухмыльнулась Третьякова, - значит, всё-таки свидание?
- Ну, раз сказал свидание, значит, так и есть. А что, тебя что-то не устраивает? – попытался затеять привычный спор, чтобы хоть как-то перевести разговор с больной темы, Абдулов.
- Да вроде бы пока что меня всё устраивает, - чуть прищурившись и слегка улыбнувшись, ответила Ленка, и, повернувшись, зашагала к съёмочной площадке.
Абдулов постоял ещё пару секунд, глядя вслед удаляющейся девушке, и зашёл обратно в гримёрку.

Съёмочный день, как назло, тянулся медленно. Скучные, серые сцены, сухие, глупые диалоги уже достали Третьякову, и она ждала, когда же это закончится. Но когда она вспоминала, что ждёт её после окончания съёмок, желудок сводило и становилось как-то не по себе. Лена вспомнила, что такое же ощущение у неё всегда возникало каждый раз, когда она шла к стоматологу. Какое-то, на первый взгляд, беспричинное волнение не давало ей покоя, провоцируя её на всё новые и новые «перекуры», чем, она, собственно, сейчас и занималась, стоя на холодном школьном крыльце в одной олимпийке.
- Третьякова, ты с ума сошла? – услышала она возмущенный голос за своей спиной.
Лена, узнав этот голос, в тон ему ответила:
- Ой, ну вот только не надо мне опять читать нотации по поводу вреда курения! – закатила глаза она.
- Да, собственно, не по этому поводу возмущаюсь, хотя, сейчас начну и по этому! - отозвался Абдулов, выйдя из-за её спины и став лицом к ней.
- А по какому же? – удивленно приподняла брови Лена.
- Такой мороз, а ты, дурёха, стоишь в одной олимпийке! Простудишься ведь, - всё ещё возмущаясь, но уже чуть мягче ответил Абдулов.
- Извини, мамочка, сейчас пойду оденусь, - хмыкнула Третьякова, ей показалось, что Абдулов ведёт себя прям как её мама – то оденься теплее, то бутербродик с собой прихвати, чтоб с голоду не умереть.
- Ладно уж, не отвлекайся. – Снисходительно ответил Абдулов, снимая с себя куртку.
- Ты чего? Оденься, - чуть округлила глаза Лена.
- Ага, чтобы ты с воспалением лёгких слегла? Чтобы я сегодня сам с собой в ресторан попёрся? Нет уж, - добродушно хмыкнул Абдулов, накидывая сзади на неё свою куртку, и чуть сжал руками её плечи, как бы придавливая куртку, чтобы лучше грела. Он еле сдержал себя, чтобы не прижать Третьякову к своей груди, чтобы ей стало совсем тепло.
Лена, пользуясь тем, что Абдулов не видит её лица, слегка улыбнулась и поймала себя на мысли, что от этой его заботы ей стало очень уютно. Но вслух сказала:
- А. Так ты всё-таки о себе заботишься? Чтобы вечер провести не в одиночестве? –насмешливо осведомилась она, развернувшись к нему лицом.
- А то как же, - весело отозвался Абдулов, - ты меня раскусила. Вот такой вот я эгоист. – усмехнулся он, и продолжил: - Давай быстрее, твоя сцена скоро. – И направился в здание школы.

Лена постояла ещё пару минут на крыльце, докурила единственную на этот раз сигарету, и направилась в школу. Настроение приподнялось, непринуждённость в общении с Абдуловым потихоньку возвращалось, что не могло не радовать Третьякову. Она пошла в спортзал, где снималась сцена Виталия, чтобы отдать ему куртку, которая всё еще была на ней. По пути, как назло, попались Аня с Женей.
- О, Ленка! Ну наконец-то мы тебя нашли! А то, как только съёмка сцены заканчивается – ты вечно куда-то исчезаешь! – сетовала Руднева.
- Хм. Что, и покурить уже нельзя, что ли? – чуть улыбнулась Лена, догадываясь, о чём сейчас её начнут расспрашивать. Да ещё куртка Абдулова на её плечах была совсем некстати. «Ну, может не заметят?» - с надеждой подумала Третьякова.
- Ленк, у тебя всегда одна и та же отговорка – покурить, - улыбнулась Аня и повернулась к Женьке: - Может и нам закурить, а? Всегда будет готова отмазка!
- Нее, Ань, я лучше уж правду буду говорить, чем эту гадость курить, - ответила, сморщившись, Огурцова.
- Достали блин, моралисты, - беззлобно буркнула Третьякова, собираясь уже ускользнуть от подруг, пользуясь их короткой беседой.
- Эээй, ты куда это собралась? Давай-ка рассказывай, - хихикнула Руднева.
- Что рассказывать? – прикинулась дурочкой Лена.
- Понравилось с Абдуловым целоваться? – подкравшись к Лене сзади, ответила на её вопрос Козлова.
- Фу, Лер, ты чё подкрадываешься? – перевела дух Третьякова, которая вздрогнула совсем не от неожиданного появления Леры, а от прямолинейности заданного ей вопроса.
- Так, Ленка, зубы нам не заговаривай, а отвечай на поставленный вопрос, - улыбнулась в ответ Лерка.
Третьякова заметила выходящего из спортзала Абдулова, заметившего их и направлявшегося в их сторону. Лена вздохнула, предчувствуя коллективную пытку.
«Только не это», - пронеслось у неё в голове.
- О чём болтаем? – весело спросил Абдулов, подойдя к девчонкам, взглянул на Лену, и, заметив её мученическое выражение лица, еле сдержал смех.
- Да так, ни о чем, - пожалуй, слишком быстро, ответила Лена.
- Да мы тут Ленку спрашиваем, понравилось ли ей с тобой целоваться, - как всегда, «тактично» вставила Лерка, она обожала подтрунивать над этими двумя.
Лена чуть не лишилась дара речи от этого Леркиного заявления. «Ну, же, Абдулов, ответь этой идиотке что-нибудь, чтобы она наконец отстала со своими дурацкими вопросами», - взмолилась про себя Лена, и умоляюще посмотрела на Абдулова.
Но Виталию эта тема была не менее интересна, чем любопытным «ранеткам», и, нагло ухмыляясь, он спросил:
- Ну так что же ты молчишь, Третьякова? Отвечай на поставленный вопрос, - в его глазах появился нездоровый блеск.
У Лены чуть челюсть не отвисла, возмущение внутри неё всё нарастало, а ладони резко стали влажными.
- Вы что, все сговорились? – сверкнула глазами она, выставив вперед правую ногу.
Абдулов поймал её взгляд, и не давал её разорвать этот зрительный контакт, который продлился всего пару мгновений. «Ранеткам» было достаточно и этого, чтобы заметить, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд – ведь вместо того, чтобы отшутиться, как всегда делала Третьякова, она просто завелась, и в её глазах появился нехороший огонёк.
- Ленк, ну мы же шутим, что ты так сразу злишься, - примирительно улыбнулась ей Лерка, и, подхватив под руки глупо улыбающихся Женьку и Аньку, утащила их куда-то в сторону буфета.

Лена стояла, всё ещё кипя негодованием по поводу такой наглости. И сама понимала, что этой своей нервозностью просто-напросто выдаёт себя с головой. Но ничего не могла с собой поделать. В коридоре было пусто. Единственным живым существом, находящимся здесь кроме неё, был Абдулов, который стоял рядом и выжидающе смотрел на Лену.
- Что? – наконец подняла голову она.
- Что «что»? – переспросил Абдулов, всё ещё глядя на неё так, будто ждёт чего-то.
- Что ты на меня так смотришь? – начинала злиться Лена. Да что с ней такое? Откуда эта глупая злость? Почему она так нервничает? Она, конечно, догадывалась, почему, но отказывалась признаться в этом самой себе.
- Ты так и не ответила на Лерин вопрос. – Спокойно, но как-то настороженно ответил Виталий.
- А тебе правда интересно? – прищурилась Третьякова, отойдя к стене и оперевшись на неё пятой точкой, сложила руки на груди.
- Если бы было неинтересно, я не спрашивал бы, - всё так же спокойно отозвался Абдулов. Хотя чего стоило ему это видимое спокойствие! Ему казалось, что внутри что-то сжимает ему гортань, мешая говорить громче и вообще думать о том, что он говорит. Желудок противно сжимало, и ожидание ответа заставляло сердце биться через раз.
Лена не знала, что ответить. Сердце отбивало сумасшедший ритм, а ладонями можно было бы мгновенно растопить эскимо.
- Я…- неуверенно начала она, и мысленно отругала себя за то, что мямлит. Никогда в жизни еще не мямлила вот так, как какая-нибудь сопливая девчонка, - Я не знаю. – Соврала она.
- Интересное кино, - усмехнулся Абдулов, не ожидая такого ответа, - это как такое может быть? По-моему, здесь всего два варианта ответа, которые спутать невозможно. – Слегка улыбнулся он, стараясь прогнать внезапно появившееся напряжение. Сложил руки за спиной, отставил правую ногу чуть в сторону, стараясь придать своему телу естественное положение, чтобы не выдать волнения, которое сковывало его изнутри. Посмотрел на Третьякову, которая всё ещё прижималась пятой точкой стене и сосредоточенно изучала свои желтые кеды с белыми шнурками.
- Я не уверена, - снова отозвалась она, не поднимая головы.
И Абдулов не выдержал.
Он расцепил сомкнутые за спиной руки, и подошёл к Третьяковой. Она так и не подняла на него взгляд, и ему пришлось заставить её посмотреть себе в глаза – он пальцами взял её за подбородок, и поднял её лицо.

Третьякова чувствовала себя загнанной в угол. У неё всегда находилось, что сказать в ответ. Но сейчас мозг упорно отказывался подсказать ей решение. Она уже почти продырявила взглядом свои желтые кеды, когда почувствовала, что Абдулов приближается к ней. Она оставалась неподвижной и прекрасно понимала, что бежать некуда – нужно либо ответить на заданный вопрос, либо просто развернуться и уйти – и тогда прощай сегодняшнее свидание. Ни того ни другого Лена была сделать не в силах, поэтому просто стояла, надеясь, что Абдулов передумает и просто удалится восвояси. Но её надежды не оправдались, она почувствовала, как его пальцы поднимают её подбородок. Она посмотрела в синие глаза, и теперь действительно лишилась дара речи. Не просто потому, что не могла ничего сказать, а ещё и потому, что просто не могла ни о чём думать.

Виталий встретился с ней взглядом, и, всё ещё поддерживая пальцами её подбородок, спросил:
- Ты хочешь проверить?

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-240-0 <--- буду рада вашим комментам. может хотя бы они поднимут настроение.

 Отправлено: 19.03.09 23:25. Заголовок: Приветики, солнцы мо..

Приветики, солнцы мои=))))))))))) пасибки вам огромное за комменты!! очень надеюсь, что вы продолжите меня ими радовать)))))))
а вот и продочка)))

В ответ – молчание. Абдулов выжидающе смотрел на неё, борясь с собой, чтобы не сорваться и не поцеловать её против её воли. Лена просто отвернула лицо в сторону, разорвав зрительный контакт.
- Ладно. Я всё понял. Ну, как хочешь, я не привык навязываться, - подавленно сказал Абдулов, отпуская её подбородок, он чувствовал себя так, будто ему дали пощёчину. Никогда ещё ему не было так неприятно и обидно. Ну что же это такое творится? Какая-то девчонка так на него действует! Лицо отворачивает! Ему хотелось пробить кулаком стену позади Третьяковой, но он старался держать свои эмоции при себе.
Лена мысленно проклинала себя за свою нерешительность. Ну зачем отвернулась? Зачем не ответила на его вопрос? А ведь ответ не подвергался никаким сомнениям, она нисколько не сомневалась, что хочет. Как же она хотела, чтобы он просто поцеловал её и не задавал глупых вопросов наподобие предыдущего! Она ведь всё равно не ответит на них, не наберётся решимости. Как же это было непохоже на Третьякову.
Лена подумала, что очень изменилась за последние пару-тройку дней, и чувствовала, что ни к чему хорошему эти изменения не приведут. Она молча смотрела на плинтус слева от себя и боковым зрением увидела, как Абдулов отступил от неё на шаг, всё ещё пристально глядя на неё. Замер на секунду. Повернулся, и торопливым шагом направился в сторону спортзала.
Лена оперлась головой о стену, судорожно вздохнула и сползла по стене на корточки. В таком положении её и застала Наташа, направлявшаяся из гримёрки на съёмочную площадку.
- Лен, что ты здесь делаешь? Нам пора на съёмку, мы же репетицию снимаем, забыла?
- Да, Наташ, я скоро буду, - с горечью в голосе ответила Третьякова, подняв на Щёлкову усталые глаза.
- Лен, что-то случилось? Почему ты такая? – обеспокоенно спросила Наташа.
- Какая? – с легким недовольством в голосе переспросила Лена.
- Ну, такая…убитая, - пыталась подобрать описание внешнему виду подруги Наташа.
- Убили. – Буркнула себе под нос Третьякова.
- Кого? – удивленно открыла рот Наташка.
- Никого, не обращай внимания, - попыталась сменить тему Лена, вставая с корточек и поправляя совсем сползшие штаны, натянуто улыбнулась Наташе, показывая тем самым, что с ней всё в порядке.
- Ладно, Лен, если с тобой всё нормально, то, может, пойдём на съёмку? – спросила Наташа, чуть кивнув головой в сторону кабинета, оформленного декораторами как кафе, в котором по сериалу выступали «Ранетки».
В голове Третьяковой мгновенно родилась какая-то мысль, и она быстро ответила подруге:
- Ты иди, а я догоню, мне нужно ещё кое-что сделать.
- Ладно, только давай быстрее, а то, сама понимаешь, - Арланов, - хмыкнула Наташа и продолжила свой путь на съёмочную площадку.

Лена резко сорвалась с места и трусцой направилась в спортзал, где проходила съёмка Абдулова.
Третьякова чуть приоткрыл дверь, заглянула. Осветители настраивали свет, оператор передвигал камеру. Абдулов стоял и обсуждал что-то с Арлановым, словно пытаясь ему что-то доказать и при этом бурно жестикулируя. Лена заметила, что Виталий явно на взводе. Она продолжала наблюдать, и, подождав минуту, увидела, как Абдулов, наконец, утихомирился, отошёл к окну, оперся плечом о край окна и уставился куда-то отрешенным взглядом. Лена не привыкла видеть его таким. Ей показалось, что он обдумывает какую-то очень важную проблему, по крайней мере, в его взгляде была сосредоточенность и отрешенность от всего окружающего – и это насторожило Третьякову. Её немного пугала мысль о том, что, возможно, именно она является виновницей такого состояния Абдулова, и она, перемявшись с ноги на ногу, осторожно направилась в его сторону.



Виталий отошёл от Третьяковой на шаг, как бы давая ей возможность обдумать своё решение. Но она не реагировала. Тогда он просто развернулся, и пошёл вперед по коридору, направляясь в спортзал, где скоро должна начать сниматься сцена с его участием.
На душе было как-то противно. Противно от того, как Лена отрешенно отвернулась от него, будто ей всё равно. От того, что она не остановила его, от того, что так и не ответила ни на вопрос Леры, ни на его вопрос. Чего она этим добивается? Обычно такая дерзкая и своенравная Третьякова предстала в его глазах совершенно в ином свете – даже послать его достойно не смогла. Просто отвернулась. Да лучше бы она ему оплеуху влепила, или, как она сама любила говорить – «наваляла» по первое число! Чёрт, ну почему же так хочется вернуться и прижать её к этой стене, не отпускать, пока он не получит вразумительного ответа? Абдулов тяжёлым шагом добрался до спортзала, казалось, каждым своим шагом он пытается оставить внушительную вмятину в полу. Но вмятин, как ни странно, не было, хотя Абдулов и вложил в свои шаги всё своё напряжение, накопившееся внутри за прошедшую минуту. Он понимал, что ни о каком вечернем свидании («чёрт, опять это слово!» - думал Абдулов), не может быть и речи после того, что произошло в коридоре. Он безразличен ей, она дала ему это понять. И Виталий, привыкший, что любая понравившаяся женщина достаётся ему легко, решил забить на Третьякову, которая вот так вот пытается им вертеть, как захочет. Надоело! Никогда он ещё не чувствовал себя таким тюфяком, как сейчас, после этой сцены, которую ему устроила Третьякова.
Ещё этот Арланов. Испортил всё настроение. Вечно орёт, если что-то не так – то ему одно не так, то другое. Поругавшись с Арлановым, немного выпустив пар, Абдулов почувствовал себя уже чуть лучше, постепенно к нему возвращалась способность здраво мыслить.
Отойдя к окну, он опёрся плечом о его край и посмотрел на глупого чёрно-белого кота, который пытался перебежать через перекрёсток, постоянно отбегая назад, завидев очередную машину. «Дурак, беги быстрее, не оглядывайся ты на эти тачки, если надо – сами затормозят, - мысленно подсказывал коту Абдулов, - если будешь каждый раз отбегать назад перед возникшим препятствием, то никогда не доберешься на ту сторону», - эта мысль вдруг поразила Виталия своей логичностью, а главное, своевременностью.
Он оторвал взгляд от окна, и увидел приближающуюся к нему Лену. Снова отвернулся к оконному проёму, пытаясь найти взгляда недотёпу-кота. Желудок начал противно сжиматься.

Лена подошла к Абдулову, собираясь с духом.
- Эмм, - промычала она, пытаясь привлечь его внимание.
- Ты что-то хотела? – сухо спросил Виталий, не поворачивая головы, прилагая все усилия, чтобы не взглянуть на неё. Но в голове упорно пульсировала мысль, возникшая у него всего минуту назад, когда он увидел кота, пытавшегося пересечь опасный перекрёсток.
Лена, вдохнув побольше воздуха в легкие, произнесла:
- Хотела спросить.
- Спрашивай. – Новая попытка отыскать взглядом кота.
- Всё в силе? – неуверенно спросила Лена, сжав в кулак пальцы правой руки так, что они побелели.
Абдулов почувствовал, что комок, сжимавший его гортань с тех пор, как Лена отвернулась в коридоре, резко исчез, и сердце предательски ухнуло вниз.
- Ты о чём? – попытался придать лицу невозмутимое выражение.
- О нашей…эээ…встрече. – Лена уже мысленно убивала себя за то, что подошла к нему и начала весь этот тупой разговор.
Сердце Абдулова снова начало отбивать бешеный ритм, и он наконец оторвал взгляд от окна взглянул в глаза Третьяковой. В её глазах была нерешительность и обеспокоенность.
Он снова не смог устоять перед этим взглядом, и его голос, моментально смягчившись, ответил ей:
- Конечно, как договаривались, в восемь на крыльце, - практически на одном дыхании произнес он.
Лена почувствовала невероятное облегчение, и, улыбнувшись уголками губ, ответила:
- Хорошо, увидимся вечером, мне пора на съёмку, - и, повернувшись, зашагала к выходу из спортзала.
- Удачи, - услышала она вслед. Обернулась – его улыбающиеся глаза сказали ей, что она явно зашла сюда не зря.


Съёмочный день подходил к концу. Третьякова, успешно отсняв все сцены, направилась в комнату отдыха, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть перед сегодняшним вечером.
Она завалилась на диван, вытянула ноги, и вошедшая Аня чуть было не споткнулась о них.
- Эй! Ленка, ну ты додумалась – свои длиннющие ноги на всю комнату вытянуть, - притворно возмутилась она.
- Зависть – плохое чувство, - ухмыльнулась Лена, но ноги всё-таки с прохода убрала.
- Ойойой, а ты всё не устаешь мне напоминать о моём гигантском росте, - сощурилась Анька, привыкшая к подколам подруг по поводу своего роста – она была самой низенькой участницей группы.
Третьякова только улыбнулась в ответ, прикрыла глаза. Через пятнадцать минут у Абдулова заканчиваются съёмки, и они с ним поедут куда-нибудь, неважно куда.
В теле разливалось приятное тепло, будто она лежала в тёплой ванне, наслаждаясь каждым моментом.
- Здорово, правда, что Арланов нам такой сюрприз сегодня устроил, да? – радостно спросила у Лены Анька, водя расчёской по волосам.
Лена пришла в себя от временного помутнения, и удивленно спросила:
- Какой ещё сюрприз?
- Ты чего, Ленка, я о сегодняшнем корпоративе в «Апельсине»! – как на пальму в тундре посмотрела на подругу Аня.
- Чееего? Какой ещё корпоратив? – всполошилась Ленка, резко сев на диване.
- Не, ну ты даешь. Арланов же сегодня перед съёмкой репетиции нам говорил!
- Блин. Меня не было с вами перед съёмкой. Я была…в другом месте. – Вспомнила сцену в коридоре Лена.
- А, ну значит, теперь ты знаешь, - улыбнулась шустрая Анька.
- А если у меня другие планы? Если я не пойду на этот корпоратив? – с надеждой в голосе спросила расстроенная Третьякова.
- Не, так не пойдёт. Арланов сказал, что там будет телевидение, так что прийти по-любому придётся. – Твёрдо сказала Аня. – Не забудь, в пол-одиннадцатого в «Апельсине». – Напомнила она и вышла из гримёрки.
Чёрт, чёрт, чёрт! Лена была в шоке – их с Абдуловым планы на вечер рушились со скоростью света. И это после того, как они с таким трудом восстановили такой хрупкий мир между ними! Шумно выдохнув, пытаясь в этом выдохе выпустить всё своё раздражение, Лена снова откинулась на спинку дивана и по привычке уставилась в потолок.
Открылась дверь. Знакомый голос расстроенно поинтересовался:
- Ты уже знаешь?
Лена снова резко села на диване, увидев Абдулова, и ответила:
- Знаю.
Ей показалось, что Абдулов разочарован не меньше, чем она, и её это успокоило, в теле снова начало разливаться тепло.
- Невовремя конечно они этот корпоратив замутили, но что поделать, - вздохнул Абдулов, и сел в кресло напротив Лены.
- Мда уж, Арланов у нас мастер на «сюрпризы», - усмехнулась Третьякова, переживая, что их с Абдуловым свидание отложится в долгий ящик и о нём они больше не заговорят. Но Абдулов, словно почувствовав, о чем она сейчас думает, сказал:
- Ну, ничего, мы перенесём нашу «встречу» на завтра, - улыбнулся он, чуть вопросительно глядя на Ленку, будто спрашивая у неё согласия.
Лена облегчённо улыбнулась и ответила:
- Конечно, - и снова откинулась на спинку дивана.
Абдулов изучающе посмотрел на неё. Сегодня, после их примирения, она казалась ему как никогда привлекательной, пусть в своём подростковом прикиде, с лохматой шевелюрой и бросающимися в глаза ядовито-жёлтыми кедами. Он чуть улыбнулся. Лена заметила из под чуть прикрытых ресниц его улыбку, и уголки губ сами по себе дернулись вверх, но глаз она не открыла, так и продолжая полулежать на диване.
- Тебя подвезти домой? – спросил вдруг Абдулов.
- Да, было бы очень кстати, - ответила Лена, поднимаясь с дивана, - уже пора ехать, нам ведь ещё собираться надо на этот дурацкий корпоратив. Он, между прочим, через два с половиной часа. – Посмотрела на наручные часы она.
- За тобой заехать? – участливо спросил Абдулов.
- Нет, я сама до клуба доберусь, там встретимся, - улыбнулась Лена, заметив, как изменился Абдулов с позавчерашнего дня.
- Ну, как хочешь, - пожал плечами он, и открыл дверь перед Третьяковой.
Они вышли из комнаты отдыха и направились к выходу из школы.

добро пожаловать вот сюда ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000315-000-240-0