Отправлено: 16.01.09 23:40. Заголовок: Автор: golfstream

Фики:

1. Одинаковые сны
2. История от одного лица
3. Превратности судьбы
4. Надежда

 Отправлено: 03.03.10 14:15. Заголовок: - Ну что, ты подумал..

- Ну что, ты подумала над моим предложением? – спросил Нос.
- Да, я согласна, - тихо прошелестел бездушный Ленкин голос.
- Ну, вот и умничка, - радостно потер руки Сашка.
Этот алчный жест сразу бросился Ленке в глаза, и на душе сразу заскребли кошки. В душе она понимала, что со стороны Сашки кроется банальный меркантильный интерес, но ведь девчонки искренне любят музыку, и их желания сейчас превыше всего. Она не смеет подводить группу.
- Каков будет план действий? – совсем обреченно спросила Лена, все еще нелепо надеясь, что Нос передумает.
Но мужчина не шутил. Радостно шагая по комнате, он что-то бубнил себе под нос. Потом остановился и, глядя на Ленку хитрым взглядом, сказал:
- После репетиции останешься, и мы все с тобой обсудим!
*****
Прошло почти четыре месяца с того разговора, но Лена до сих пор вспоминала его как одно из кругов ада. Уже вскоре после первых полученных «указаний» со стороны Носова Кулемина поняла, что это начало конца. Жизнь покатилась по наклонной. Для начала оказалось очень сложно сыграться с другой группой. Изнурительные репетиции отнимали все силы. Возвращаясь с базы, Ленка валилась с ног от усталости. Не было сил, чтобы по-человечески поужинать и принять душ. Приводила себя в порядок лишь наутро. Под глазами снова залегли тени, ввалились щеки, и лицо стало слишком бледным. Фигура заострилась, и Ленка вновь стала ссутулившейся и угловатой. Но гораздо тяжелее было испытывать внутренний дискомфорт. Лене казалось, что она поступила правильно, приняв решение спасти группу от провала. Но в отношениях между девчонками царила напряженность, а в воздухе витала недосказанность. Лена постоянно думала о том, что им известны были ее мысли об уходе из коллектива. Более того, девушка считала, что остальные «ранетки» винят ее в собственной слабости. Но разговор на эту тему не поднимался, и Кулемина не знала, к добру это или к худу.
Олег, солист той самой группы, с которой «Ранеткам» предстояло записать совместный альбом, оказался человеком весьма загадочным и противоречивым. На первый взгляд он производил вполне благоприятное впечатление: он был красив внешне, оказался очень общительным и был вполне образован. Отдаленно он напомнил Лене Виктора: огромного роста, косая сажень в плечах, подтянут. Темная шевелюра и светлые глаза. Только вот серая радужка отдавала зачастую холодом стали и пронизывала насквозь льдом.
Для того, чтобы «вжиться» в роль, Олег стал приглашать Лену в рестораны. Молодые люди старались познакомиться поближе и привыкали к совместному выходу в свет. Первый поцелуй случился не на публике, а у подъезда собственного дома. Все произошло спонтанно после изрядного количества выпитого алкоголя. Кулемина и сама не поняла, что же тогда произошло. Резко вспомнились школьные годы, когда до дома провожал Степнов, и собственная нерешительность. И почему-то накатило дикое отчаяние, что она вновь что-то упускает. Не задумываясь о последствиях, первой поцеловала Олега. Парень не растерялся и с первых же секунд впился в губы Кулеминой с нешуточной силой. Лена сразу почувствовала некую агрессивность в поведении Олега, но не придала ей значения, списав все на выпитый алкоголь.
Перед новым годом запустили клип на новую совместную песню. Роль главных героев в нем отводили, естественно, Олегу и Лене. Милая романтическая история с достаточно откровенными сценами. Девушке пришлось слегка обнажиться в кадре. Каких усилий это стоило – было известно лишь ей одной, но работа получилась весьма неплохой и подогрела интерес публики.
Внутри у Лены все кипело от негодования. Все еще кляня себя за то, что согласилась на эту аферу, спасалась лишь мыслью о том, что все это делается ради достижения общей цели. Да и постыдного, если так подумать, ничего не было. Но однажды ей позвонил дед и по его недовольному тону Лена сразу поняла, что не все так просто. Пришлось долго объяснять, что ничего серьезного между ней и Олегом нет, это всего лишь работа. Но старому человеку советской закалки это было невдомек. Он не понимал современные нравы и методы достижения целей, потому и высказывал откровенное недовольство «поведением» родной внучки. Главным аргументом с его стороны было то, что остальные «ранетки», по его словам, «вели себя прилично и сомнительных шашней на стороне не заводили». Вначале Ленка пыталась его переубедить, а потом махнула рукой на эту затею. А затем и вовсе случилось то, чего сама от себя не ожидала - она переспала с Олегом. Снова «по пьяни» и вновь «по аналогии». Занимаясь сексом с одним, представляла на его месте другого, и, ласкаемая чужими руками, закусывала губы, дабы не прокричать дорогое сердцу имя.
Все происходило, как в бреду. Лена давно упустила ту грань, которая разделяла работу и жизнь. Экранный роман перетек в реальные отношения. Только вот романом их назвать было сложно. Олег оказался очень агрессивным человеком. Он походил на самца, желающего единолично властвовать на своей территории. У него, равно как у животного, отсутствовала мораль, и решающим фактором в утверждении статуса вожака являлась физическая сила. Рефлекс обладания срабатывал у него повсюду: на работе, по дороге домой, в гостиницах, в клубах. Только вот его желания не всегда совпадали с Ленкиными. Более того, слишком активная сексуальная жизнь начала тяготить ее. Олег практически всегда брал силой, не задумываясь о том, что чувствует и чего хочет Лена. А она с каждым разом все больше и больше замыкалась в себе. Просто молча «отрабатывала» свою партию и радовалась, когда все быстро заканчивалось.
Поначалу присутствие Олега поблизости давало Лене иллюзию нормальной жизни – «все, как у всех». И сама себе пыталась доказать, что прошлое забыто, а впереди только светлое будущее. А еще надеялась, что все всё однажды поймут. Но никто не понимал. Отношения с дедом накалились. Визитов было и раньше не так много, а сейчас сократились даже телефонные звонки. Девчонки косо поглядывали, видя, как Олег похотливо обнимает Ленку, и взглядами выражали некое подобие сочувствия. А Ленке хотелось кричать им в лицо, что все это делается только ради них. И, вопреки разуму, переступив через собственную гордость, девушка по-прежнему оставалась с Олегом. Срабатывало элементарное стадное чувство – одной было страшнее, чем с кем-то. Для того, чтобы задуматься, нужны ли ей эти непростые отношения, была необходима пауза, но на нее сейчас не было ни сил, ни времени.
Все разрешилось само собой. Банально «застукала» Олега с другой. Увидела грязный, пошлый секс в одном из кабинетов репетиционной базы с какой-то девушкой из административной группы, и мозг в один миг срисовал другую картинку. На месте длинноногой блондинки увидела себя со стороны. Стало мерзко. Вновь ощутила себя по уши в грязи, от которой, казалось, вовеки не отмыться. Два месяца, которые Лена провела с Олегом, отдавали фальшью, похотью, грязью. Только сейчас она поняла, что ни грамма чистоты в этих отношениях не было с самого начала. Кулемина была благодарна «случайному открытию», которое вмиг отрезвило ее.
Олег не делал попыток что-либо объяснить, да и Лена не ждала их. Скорее, боялась, что они могут случиться. Но так уж сложились обстоятельства, что никому они, и в самом деле, были не нужны. Для Олега это была очередная мимолетная интрижка. Ленка, наконец, осознала сделанную ошибку и не хотела ее повторять, а Нос… Его корыстные планы вполне удались. Группа получила нужный объем шумихи вокруг себя и вновь собирала приличные залы. История исчерпала себя. Все делали вид, что ничего не случилось. И только Лена по-прежнему остро переживала внутреннюю драму, ощущая, как на ее израненную душу лег еще один панцирный слой.

Переулки, проспекты, мосты, города,
Съемки, клубы, махито и яркие вспышки огня.
Люди, лица, улыбки, паромы и поезда -
Все есть в жизни моей, нет в ней только меня.
(c) Zuka

 Отправлено: 04.03.10 00:55. Заголовок: Ночь… Беспросветная ..

Ночь… Беспросветная ночь ее души, казалось, никак не хотела заканчиваться. Лена брела по чужому вечернему городу за тысячи километров от родного дома. На дворе уже конец марта, а здесь, в Сибири, морозы, казалось, только-только набирались сил. Ленка была одета не по погоде. Короткий пуховик, спасающий от холода в Москве, здесь, за полосой уральских гор, оказался совершенно бессилен. Давно уже замерзли ноги в кроссовках. Пальцы почти не чувствовались, едва хватало сил пошевелить ими. Посильнее замотав вокруг шеи шерстяной шарф, девушка ускорила шаг. Кажется, заблудилась в чужом городе. «Согреться», - засела единственная мысль в голове…
Сегодня из-за обильного снегопада отменили все авиарейсы. Вылет в Москву задерживался, а ехать поездом не хотелось. Решили отложить возвращение в столицу до следующего дня. Сашка Нос тут же нарисовал себе важные дела и смылся куда-то на весь день. Девчонки же решили самостоятельно осмотреть достопримечательности и пройтись по местным магазинчикам и сувенирным лавкам. По-прежнему с большим трудом общаясь с Аней, Ленка решила отказаться от совместной вылазки в город. До обеда спала в своем номере. Часа полтора ушло на то, чтобы понежиться в горячей ванне. Запоздалый обед, звонок деду…
Он-то и расстроил девушку. Нет-нет, с дедом было все в порядке. Просто сегодня он сообщил, что накануне к нему заходил Степнов. Он принес несколько картонных коробок и ноутбук. Уточнил, что в коробках – Ленкины вещи, хранившиеся у него дома. Дед, естественно, не стал рассматривать их содержимое, лишь попросил Виктора отнести все в комнату внучки. Чем был вызван сей поступок, дед не знал. Да и Виктор ничего не ответил на наводящие вопросы. Но деду показалось, что в машине Степнова на пассажирском кресле сидела женщина. Это все, что он смог разглядеть подслеповатыми глазами с высоты второго этажа.
Отключив телефон, Лена расстроилась окончательно. Едва хватило сил, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны и не разрыдаться в трубку. Вот на что она рассчитывала? Думала, что Виктор будет безропотно ее ожидать долгие годы, пока она вдоволь насытится своей звездной жизнью? Впрочем, думала, – призналась сама себе. И ужаснулась собственному эгоизму. Только сейчас, пожалуй, Кулемина впервые, а, главное, в полной мере, ощутила страх навсегда потерять Виктора. Словно он не просто уходил к другой женщине, а уходил из собственной жизни.
«Может, зря я себя накручиваю раньше времени, - подумала вдруг Ленка, пытаясь хоть немного себя успокоить. – Может, это была просто знакомая, коллега или…» Мысли тщательно подбирали возможные варианты.
«А вещи?! – тут же поняла абсурдность своих идей девушка. – Зачем он привез вещи? Ведь столько лет лежали себе в его квартире, не мешая. Что же произошло сейчас?!» Снова расстроилась. Чтобы немного остудить пыл, решила проветриться. Наспех переоделась, нацепила кроссовки, схватила пуховик и, на ходу одевая его, выскочила на улицу.

…Лена давно потеряла счет времени, бесцельно бродя по городу. Чувствуя, что силы ее на исходе, а ноги уже перестают слушаться, решила зайти в какое-нибудь кафе, чтобы выпить чего-нибудь горячего и хоть немного отогреться. Озябшей рукой с большим трудом вытащила мобильный телефон из кармана брюк, посмотрела на время и сунула теперь уже в карман куртки, поскольку проникновение ледяных пальцев в тесный карман джинсов и малейшее соприкосновение с грубой тканью отдавало нестерпимой болью. Семнадцать часов, до вечера не хотелось возвращаться в номер. На глаза попалась вывеска. Красивый фасад здания явно располагал к тому, чтобы войти. Ленка обрадовалась тому, что мысли о кафе так быстро материализовались, и зашла в помещение. С порога тут же обдало долгожданным теплом.
- Добро пожаловать в наше кафе, - неожиданно перед Леной возникла брюнетка лет двадцати пяти с жгучими, практически черными, но невероятно добрыми глазами.
Кулемина поняла, что это, скорее всего администратор, поскольку она была одета не так, как снующие по помещению официанты, и на ее груди не было бейджика.
Ленка молча кивнула, все еще оглядываясь по сторонам.
- Позвольте угостить вас кофе с коньяком за счет заведения, - мягко улыбнулась девушка.
Промерзшая, казалось, до мозга костей девушка даже не уловила странности и не задалась вопросом, чем вызвана такая доброжелательность. Встречающая, жестом приглашая Лену пройти к барной стойке, сказала скорее утвердительно, нежели вопросительно:
- Вы ведь впервые у нас.
Ленка снова молча кивнула. Сняла пуховик, но в последнюю секунду передумала его вешать на стоящую неподалеку вешалку и просто накинула себе на плечи, пытаясь справиться с мелкой дрожью. Пальцы потихонечку начинали отогреваться, но до полного расслабления было очень далеко.
Девушка–администратор подошла к юноше в баре и что-то шепнула ему. Тот молча кивнул в ответ, и уже через пару минут перед Леной стояла кружка с дымящимся свежесваренным кофе. Отдавая тончайшим ароматом элитного коньяка, он одним своим запахом туманил мозг. Ленка ладошками обхватила большую кружку и вдохнула чудесный запах. Пар согревал лицо и приятно щекотал ноздри. Впервые за день Ленка улыбнулась. Через пару секунд припала губами к краю кружки и сделала первый глоток. Чудесный напиток проложил дорогу теплу. Чувствуя, как приятно разливается по телу нега, Лена сделала еще пару небольших глотков, пытаясь не только согреться, но и насладиться вкусом.
Впрочем, полностью отогреться Лене так и не удавалось, она все еще мелко тряслась. Стоящая неподалеку брюнетка с тревогой всматривалась в хрупкую фигурку, и было очевидно, что она о чем-то соображала. Через минуту, явно на что-то решившись, подошла к Лене и тихонечко коснулась ее плеча ладонью.
- Пойдемте со мной, - успокаивающим тоном промолвила она.
- Куда? – удивилась Лена.
- У нас есть зал с камином, - улыбнулась девушка. – Уверена, там вам будет гораздо комфортнее. Быстрее отогреетесь.
Приглашающим жестом девушка указала Лене путь. Только сейчас Кулемина увидела, что за небольшой колонной скрывается небольшая лестница, ведущая вниз. Два небольших пролета, и девушки очутились в небольшом каминном зале. Здесь было всего три небольших столика, каждый на четыре персоны. Сейчас они пустовали, над ними едва горели точечные светильники. Мягкий, но достаточно яркий общий свет, тихая музыка в колонках по всему периметру зала. Стены, как и в помещении наверху, были отделаны натуральным камнем. В углу комнаты располагался камин, в котором весело полыхал огонь. Два мягких кресла напротив него и небольшой круглый столик между ними. Вся обстановка казалась удивительно уютной, к тому же здесь было очень тепло. Ленка, не стесняясь, подошла к камину, присела и протянула руки поближе к огню. То ли выпитый наверху кофе, а, точнее, коньяк в нем, возымел действие, то ли жар огня, но Лена вмиг почувствовала, как согрелись руки. Казалось, что тепло через кончики озябших пальцев медленно, но верно, потекло вверх по рукам, а затем и по телу. Через пару минут Лена позволила себе подняться и скинуть, наконец, пуховик. Спросив разрешения у девушки – администратора, подвинула одно из кресел ближе к огню и села в него, устроив ноги на небольшом порожке перед камином.
- Желаете чего-нибудь выпить? Может быть, глинтвейн? – Лену из приятной неги и ощущения долгожданного тепла вывел голос девушки, которая по-прежнему стояла у второго кресла и с ласковой улыбкой наблюдала за происходящим.
- Нет, глинтвейн не нужно. Не люблю пряности. Лучше принесите коньяк, - Лена внимательно посмотрела на девушку.
Она невероятно располагала к себе. На ее лице, казалось, отразилось множество чувств: в нем читалась невероятная доброта, чувствовалась искренность, узнавалась теплота души. Что-то было в ней щемяще-материнское, что ли, - Ленка все не могла понять. А еще взгляд приковывали ее глаза угольно-черного цвета. Но в них не было холодности или равнодушия, как и не было ни малейшего намека на фальшь. «Не глаза, а бездна», - подумалось Лене. И почему-то показалось, что она их уже где-то видела.
- Одну минуту, - улыбнулась девушка.
Ее тонкие каблучки зацокали по каменным плиткам, едва слышные шаги легким ветром прошелестели по лестнице и вскоре стихли. Где-то наверху шумела музыка и людские голоса, здесь же из колонок лилась незатейливая расслабляющая мелодия, да потрескивали поленья в камине. Ленка с наслаждением прикрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.
Камин.
Как только сомкнулись веки, голову вновь заполонили тяжелые мысли. От них едва удалось отвлечься, переступив порог этого кафе. Горячий кофе придал небольшой уверенности в том, что не все так плохо в этой жизни. А огонь доказал, что холод легко прогнать. Но как только отблески пламени перестали плескаться в ее зрачках, в душе вновь поднял голову страх. «Как такое возможно», - думала Лена. Ее тело покидал холод, и окутывала приятная нега, а сердце, казалось, прочно сковано льдом. Совершенно одна и никто нигде не ждет. И ведь сама выбрала этот нелегкий путь. Мир шоу-бизнеса оказался грязным и мерзким, но в душе по-прежнему жила любовь к музыке. И расставаться с ней Ленке не хотелось, поскольку это единственное, что принадлежало ей сейчас безраздельно. По-прежнему не открывая глаз, девушка тяжело вздохнула: даже друзей настоящих нет, кому можно было бы доверить свои душевные муки. Совсем одна…
За своими мыслями Лена не расслышала шагов за своей спиной. Лишь отзвук стекла бокала, ставящегося на столик, привел ее в чувство и заставил открыть глаза.
- Желаете чего-нибудь еще? – поинтересовалась девушка и вновь добродушно улыбнулась.
- Мы с вами нигде не встречались раньше? – спросила вдруг Лена. – Ваши… м-м-м… глаза кажутся мне знакомыми.
Девушка слегка покраснела и склонила вниз голову. От взгляда Лены не укрылась легкая улыбка, едва тронувшая губы брюнетки. Последнее, что она сделала перед тем, как поднять голову, - слегка прикусила свою нижнюю губу, отчего та вмиг вспыхнула красным огнем. Девушка–администратор явно хотела, но не решалась о чем-то рассказать.
- Я была у вас вчера на концерте, - тихо сказала она и улыбнулась.
- В первом ряду, напротив? – коротко переспросила Лена и вдруг тоже улыбнулась.
Брюнетка лишь кивнула головой в знак согласия.
- И в Москве вы когда-то тоже были? – этим вопросом Лена вовсе удивила девушку.
- Откуда вы знаете? – черные глаза от удивления широко распахнулись.
- У меня хорошая память на лица. Просто из-за обилия этих самых лиц не всегда удается припомнить сразу.
- Вы не представляете, как я рада вас видеть в своем кафе! – промолвила девушка и окончательно смутилась.
- Давай перейдем на «ты»? – поднялась из кресла Лена и сделала шаг навстречу.
- С большой радостью – откликнулась девушка и протянула Лене для рукопожатия ладошку. – Меня зовут Ольга.
- Очень приятно, - искренне ответила Ленка.
В воздухе повисла пауза, первой нарушила молчание Кулемина.
- Ты не хочешь со мной посидеть? – Ленке вдруг невыносимо страшно стало снова остаться одной.
Глаза Ольги вспыхнули радостным огнем и, смущаясь своих неприкрытых чувств, она покраснела.
- С радостью!
- А-а-а, - протянула Лена, - тебя не хватятся наверху?
- Нет, - усмехнулась Ольга, - меня не хватятся.
И чуть смутившись, добавила:
- Я – хозяйка этого кафе.
Пришел черед Лены удивляться:
- Так почему же ты сама была у дверей, когда я пришла?
- Ну не все же бумажными и организационными делами заниматься. Я люблю работать в зале, часто помогаю своим девочкам. К тому же, - снова секундная пауза повисла в воздухе, - сегодня мое желание поработать привело к такому счастью… видеть тебя.
- Спасибо, - тихо ответила Ленка и улыбнулась. – Выпьешь со мной?
- Да, с большим удовольствием. Только схожу за бокалом для себя.
Ольга на секунду вдруг задержалась и спросила Лену:
- Ты не желаешь поужинать? У нас очень хорошая кухня.
- Нет-нет, я не голодна. Мне просто нужно согреться.
- Ну хорошо, - улыбнулась Ольга и вновь почти бесшумно удалилась наверх. Через пару минут она опустилась в соседнее с Леной кресло, налила в свой бокал глоток коньяка и молча стала смотреть на Лену, которая задумчиво всматривалась в языки пламени в камине. Было видно, что ее терзают какие-то тревожные мысли, но нарушать внутреннее пространство Ольге не хотелось. Она откинулась в кресле, согревая теплом своей ладони бокал с коньяком, и просто радовалась возможности видеть Лену…

 Отправлено: 04.03.10 23:55. Заголовок: Прошло минут пять, п..

Прошло минут пять, прежде чем Лена пошевелилась. Она все еще молчала и лишь смотрела на пляшущие языки пламени в камине. Так и не очнувшись до конца от собственных мыслей, бездушно взяла тюльпанообразный бокал с темно-коричневой жидкостью и поднесла к губам.
- Постой! – нарушив молчание, громко воскликнула Ольга.
Рука с бокалом повисла в воздухе, а в глазах Лены вспыхнуло немое удивление.
- Не торопись! Коньяк создан для наслаждения. Его нельзя пить просто так! – Ольга старалась говорить как можно мягче. Ее голос вновь стал теплым и вкрадчивым.
Лена же перевела взгляд на свой бокал и, словно впервые увидев, что она держит в своих руках, замерла. Она по-прежнему не произнесла ни слова, а Ольга, воспользовавшись паузой, продолжила:
- Коньяк не пьют, им наслаждаются, - улыбнувшись, повторила Ольга. – Сначала нужно согреть бокал в ладони, вот так…
Девушка любовно подхватила свой бокал таким образом, что его ножка проскользнула между средним и указательным пальцем правой руки, а донышко плавно осело на теплую ладошку.
- Затем осторожно вращаешь его, чтобы влага начала источать аромат… - Ольга заворожено смотрела глазами на темную жидкость. После этого осторожно наклонила бокал примерно на сорок пять градусов и повернула бокал вокруг оси. Затем вернула его в вертикальное положение и продолжила разговор. - Обрати внимание на то, как по стенкам бокала набухают и стекают вниз капли. Чем больше капли и толще след, называемый "коньячной ножкой", тем старше Коньяк.
Лена с любопытством стала смотреть на свой бокал. Повторяя за Ольгой все движения, осознавала, что девушка начинает вызывать к себе искренний интерес и уважение.
- Поднеси краешек бокала к носу и вдохни запах – это "восходящие" ароматы. Они дают первое впечатление об аромате напитка. Для них характерны либо цветочные, либо фруктовые запахи…
Ольга на несколько секунд замолчала, девушки одновременно втянули в себя запах коньяка. Ленка в блаженстве прикрыла веки, пытаясь разобраться, аромат чего сейчас ощутим больше всего…
- Заставь себя оторваться и легонько взболтай коньяк, снова поднеси бокал к носу, вдохни… - голос Ольги уже звучал, словно музыка, вне сознания Лены.
- А теперь можешь сделать маленький глоток. Почувствуй его, - голос обволакивал не только разум, но и, казалось, чувства. И уже от него на душе становилось тепло. А когда Лена пригубила несколько капель ароматной жидкости, жар распространился по рту, пищеводу, а вслед за этим и по телу… Немного выждав, девушка повторила глоток и вдруг взглянула на Ольгу. В ее черных глазах плясали отблески огня. Опередив вопрос Лены о том, что делать дальше, ответила:
- Только не проглатывай коньяк сразу, дай ему возможность "раскрыться" у тебя во рту, показать все, на что он способен.
Ольга тихонечко рассмеялась, добавив:
- Этот эффект - раскрытие вкусовых качеств во рту - называют "хвост павлина".
- Потрясающе, - восхищенно прошептала Ленка. – Мне еще не доводилось вот так пробовать коньяк.
Она вновь прикрыла глаза, ощущая бархатистость напитка и тонкое послевкусие на своем небе и языке. Наслаждение… Ленка, действительно, ощутила его. И была рада, что банально предполагаемая выпивка превратилась в столь яркое удовольствие. Захотелось поблагодарить Ольгу за то, что не дала сделать глупую ошибку.
Лена открыла глаза и взглянула на девушку. В ее глазах стояли непролитые слезы, а взгляд словно застыл на бокале с коньяком.
- Оля! Что случилось?! – встревоженно воскликнула Ленка. Она не на шутку испугалась реакции девушки.
- Все в порядке, Лен, не беспокойся! – постаралась улыбнуться Ольга. – Просто…- Она вдруг замолчала.
- Что, просто?! – вновь взволнованно спросила Кулемина.
- Просто человек, который меня когда-то учил «чувствовать» коньяк, и которого я очень люблю, сейчас тяжело болен.
Ольга вдруг бесшумно расплакалась, чем еще больше вогнала в ступор Лену. Та вскочила из своего кресла и присела перед ней. Взяла за ладони и попыталась успокоить.
- Тише, не плачь! – Лена попыталась успокоить девушку.
- Прости, - вытирая слезы, прошептала Оля. – Просто нервы сдали. Я совсем одна…
- Сейчас ты не одна. Хочешь рассказать? – Лене захотелось разговорить Ольгу, чтобы ушло ее напряжение.
Кулемина по-прежнему держала левую ладонь на сжатых в кулачки руках девушки, а правой, успокаивая, гладила ее по плечу.
- Расскажи мне, станет легче, вот увидишь.
Ольга посмотрела в глаза Лене, попыталась улыбнуться и сказала:
- Я расскажу. Со мной все в порядке, спасибо. Ты можешь сесть.
Лена снова вернулась в свое кресло и, приготовившись слушать, внимательно посмотрела на брюнетку.
- Прости, что сорвалась, - все еще неуверенно начала Ольга, задумываясь, стоит ли вообще говорить о своих бедах. По лицу Лены было заметно, что у той немало своих проблем. – Просто сдали нервы.
- Даже не думай об этом, я готова тебя выслушать. Может, я смогу чем-то помочь, - слова Лены были абсолютно искренни. В данную минуту она забыла о своих тревогах.
- Да нет, ты не можешь помочь, - совсем обреченно сказала Оля. - Никто не может.
Она подняла глаза и взглянула на Лену. В черных глазах плескалась тоска вперемешку с безысходностью.
- Понимаешь, мужчина, которого я люблю, тяжело болен. Уже много лет. И, к сожалению, это неизлечимо. У него не такая уж и редкая болезнь, но человечество еще не нашло лекарство, которое могло бы вылечить его.
- Совсем никаких вариантов?! – спросила Лена.
Ольга лишь отрицательно покачала головой.
- Лекарства поддерживают его организм. Два-три раза в год он лежит в клинике, проходя долгий курс лечения. Но это лишь попытки держаться на плаву, чтобы не …, - Ольга перевела дыхание, - уйти раньше времени.
В воздухе повисла пауза. Лена не знала, что ответить. Да и вообще не была уверена, нужны ли сейчас какие-то слова. А Ольга тем временем продолжила:
- Моя семья – я имею в виду родителей – достаточно состоятельная. Мне дали хорошее образование, обеспечили собственным жильем, а на момент окончания вуза подарили вот это кафе, - девушка вздохнула. – Они надеялись, что я благополучно выйду замуж за человека из их круга, нарожаю им внуков и буду спокойно жить, занимаясь любимым делом. Все вроде бы и пошло в том направлении, только вот моим выбором родители остались недовольны. Игорь был из простой семьи, ничем особенным из толпы не выделялся, но он был и остается бесконечно дорог мне. Мы учились с ним в одной группе, поначалу стали хорошими друзьями, а потом незаметно осознали, что дороже друг друга у нас никого нет. Родители еще пытались смириться и закрыть глаза на наши отношения в надежде, что я их перерасту, но когда узнали, что Игорь болен, устроили мне серьезный разговор, который плавно перерос в скандал. Они кричали, что сама разрушаю свою жизнь, что у наших отношений нет будущего, что я бездумно выбрасываю на ветер лучшие годы своей жизни. Но ведь это моя жизнь, понимаешь? Почему я должна ее проживать по написанному кем-то сценарию?! – в голосе Ольги вновь послышались дрожащие нотки. – Словом, они поставили меня перед выбором: либо они, либо Игорь…
- Ты с ними не общаешься? – Лена почему-то не секунды не сомневалась в выборе Ольги.
- Нет, - тихо ответила она. - Уже практически три года. Лишь изредка созваниваемся, чтобы поздравить друг друга с очередным праздником или юбилеем. И я каждый раз за повисшей в разговоре паузой чувствую их немой вопрос, не закончилось ли все это…
- А как Игорь относится к этой ситуации? – спросила Лена.
- Знаешь, порой мне кажется, что он думает точно так же, как и мои родители. Что я понапрасну трачу на него свою жизнь. Когда мы узнали о его болезни, он попросил меня оставить его. Большей боли в своей жизни на тот момент я не испытывала. Я любила и продолжаю его любить. Как я могу его бросить, зная, что он как никогда нуждается в моей поддержке? Я не могу жить без него, не умею…
Лену слова Ольги задели за живое. Она вдруг вспомнила, как сама «освободила» Виктора от каких-либо надежд и обязательств по отношению к себе. Просто ушла, приняв самостоятельное решение, а его, по сути, даже не спросила. И не поверила, когда он пытался доказать, что ему, прежде всего, нужна она сама… Ольга оказалась сильнее… Сильнее ее, сильнее Виктора. И ее отчаянности, уверенности в себе Лена начинала завидовать.
- Я понимаю, что однажды он уйдет насовсем, - каждое новое слово давалось Ольге с большим трудом, - но пока мы живем днем настоящим. У болезни и смерти еще можно отвоевать несколько лет, потом они плавно перетекут в месяцы. Но, знаешь, Лен, даже когда счет пойдет на дни, уверена, мы будем воспринимать это как дар. Понимаешь? Новый день, прожитый на земле, - он, как чудо, посланное небесами. Я не могу избавиться от страха и от отчаяния, но именно они заставляют меня ценить жизнь. Все остальное в этом мире ничтожно. И поправимо… Лишь только смерть человека изменить нельзя.
Лена судорожно глотала ком, застрявший в горле, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Ольга же перевела дыхание и продолжила:
- Понимаешь, даже в болезни можно жить надеждой: на новый день; на то, что найдут новые способы лечения; на то, что небеса пошлют чудо; на новую жизнь, в конце концов…
Ольга вдруг вскинула голову и как-то пронзительно посмотрела на Лену.
- Знаешь, все, о чем я сейчас мечтаю - родить ребенка от Игоря. Чтобы его частичка, его продолжение осталось на этой земле, когда его не станет. Я хочу, чтобы он увидел глаза своей крохи и знал, что я не одна. Что наша любовь не прошла бесследно, и что плод этой любви навсегда останется со мной.
Лену затрясло от сказанных Ольгой слов и, дрожа, как осиновый лист, от волнения, спросила:
- Тебе что-то мешает осуществить эту мечту?
Ольга вздохнула:
- Не получается у нас ребенок. Пытаемся уже не один год. Дело очень осложнено тем, что Игорь постоянно ведет прием лекарственных препаратов. В то время, когда он проходит курсы лечения, детей делать нельзя, потому что велик риск возникновения различных мутаций у плода. А в короткие промежутки времени, когда организм очищается от лекарств, ничего не получается у меня…
На последних словах Ольга расплакалась. В секунду сгорбилась, закрыла лицо ладонями, уперев локти в свои колени. Через минуту она почувствовала, как рядом с ней опустилась Лена и руками обхватила ее за плечи. Ольга открыла лицо и увидела, что по щекам девушки потоком льются слезы. И, все еще не понимая, собственная ли ее история или какая-то личная драма вызвала такую реакцию, сделала попытку ее обнять. Лена соскользнула на пол, подогнула под себя одну ногу и села на нее. Сложила руки на коленях у Ольги и положила на них голову. Она плакала, и сотрясающиеся плечи еще больше растрогали Ольгу. Теперь уже они плакали вдвоем, пока еще каждая о своем горе. И лишь трогательное объятие рук говорило о рождающемся единстве…

 Отправлено: 06.03.10 22:55. Заголовок: Прошло минут пять, п..

Прошло минут пять, прежде чем настал черед Лены изливать вслух свои беды. Сама еще не осознавая до конца причины своей откровенности, она вдруг рассказала Ольге всю свою жизнь. О том, как осталась однажды вдвоем с дедом, об отсутствии родителей в ее жизни, о нехватке материнского тепла и родительской поддержки. Рассказала о том, как в ее жизни появился Степнов, и как много он в ней значил. Был рассказ о создании группы, как девчонки стали для Лены семьей, и как в последнее время отношения в этой «семье» стали прохладными. Но самым горьким было повествование о том, как два года назад девушка потеряла ребенка. Лена рассказала обо всех своих страхах и ошибках, о том, что Виктор пытался ее остановить и оставить в своей жизни.
- Понимаешь, - взахлеб рыдала она, - лечиться, - это значит беременеть и рожать. Иначе как понять, эффективным было лечение или нет. А я еще не готова к этому, и контрактом связана по рукам и ногам на ближайшие два года. Сашка не позволит никому из нас рожать раньше времени. Он алчный, жестокий человек, но мы никуда без него. Все авторские права, начиная с названия группы и заканчивая песнями, принадлежат ему. Если он нас бросит, мы пропадем. Понимаешь, мы – никто! Уже жаль потраченных лет, положенных сил. За плечами никакого образования. Да мы даже работу не сможем вот так просто найти. Оль, ну не могу я взять и бросить все. Я не могу подвести девчонок, хоть и понимаю, что однажды вся эта «сказка» кончится. И я окажусь последней, кто всерьез думает о целостности коллектива.
Ольга молча слушала и лишь успокаивающе гладила Лену по плечам и спине.
- Оля, я не могу быть с ним, но и без него не могу… - продолжались рыдания Лены.
- Тщщщ, - Ольга погладила девушку по белокурым волосам, - девочка моя, успокойся.
Ее голос вновь стал обволакивающим, по-матерински спокойным и умиротворяющим.
- Ну вот скажи, что тебе мешает быть с ним?
- Оль, ну как тебе объяснить? Разве думаем мы в юном возрасте о том, будут у нас дети или нет? Точнее, нет, не так! Мы не думаем о том, сможем мы их иметь или нет. Мы слепо верим в то, что они у нас будут. И, счастливые в своем неведении, мы живем, создаем семьи, а в один "прекрасный" момент часть женщин сталкивается с проблемой бесплодия. Оль, ну далеко не все семьи выдерживают это испытание! На самом деле, мало таких мужчин, которые безропотно проходят со своими женщинами все испытания. Тех, которые, прожив жизнь, не имея детей, ни разу не скажут злого слова в упрек. И ни разу не пожалеют о том, что жизнь прошла рядом с бесплодной женщиной, не способной подарить ему ребенка.
Лена замолчала, переводя дух.
- Понимаешь, проблема невозможности иметь детей свалилась на меня в тот момент, когда я не способна ее решать. У меня физически нет на нее времени. Я сама себе не принадлежу в этой жизни. А еще внутри живет страх, что диагноз подтвердится, и с этим приговором придется жить. Знаю, глупо, но пока я еще на что-то надеюсь…
- Глупенькая, - прошептала Ольга, - чудо может произойти, но для этого все равно ведь нужно пытаться что-то делать. Ты сама сказала о том, что кроме Виктора не видишь никого в роли отца своих детей. Вам просто нужно быть вместе, пусть и не занимаясь своей проблемой. Придет время, и вы обратитесь к врачам. Но пока… что мешает вам быть вместе? Делить общий кров и просыпаться по утрам в одной постели? Спешить вечерами домой и дарить друг другу свою нежность? Просто жить друг для друга? Вы еще очень молоды и времени у вас впереди предостаточно. Вы же любите друг друга и не способны жить по отдельности. Зачем мучить себя и его?
Лена уже не плакала, лишь беззвучно вздрагивали плечи.
- Жизнь очень скоротечна, и незачем разменивать ее на пустяки. Нужно ценить каждый прожитый день. Где-нибудь вдали или на закате жизни ты вспомнишь любой из дней, может, улыбнешься былому счастью, а, может, всплакнешь, потому что он был бесцельно прожит. Поэтому нужно приложить все усилия для того, чтобы о прошлом ты всегда вспоминала с улыбкой и благодарностью. Знаешь, каждый день подобен маленькой бусинке, - ты их нанизываешь на толстую нить, и получается изумительное ожерелье. Но только красота заключается в единстве, понимаешь? Бусина к бусине, день ко дню. Тогда и будет результат. Ты можешь порвать нить, и тогда все разлетится горохом в разные стороны. И уже не собрать их никогда воедино.
Ольга замолчала, прислушиваясь к мерному дыханию Лены.
- Давай-ка, пересаживайся в свое кресло, простудишься на холодном полу, и так уже много просидела.
Девушка снова налила коньяк и протянула бокал Лене. Та задумчиво повторила процесс вкушения напитка и погрузилась в свои мысли. Лена очнулась спустя десять минут и вдруг задала неожиданный вопрос:
- Оль, скажи, тебе уже двадцать шесть, почему ты ходишь на наши концерты?
- Тебя это удивляет? – улыбнулась девушка.
- Ну… Честно говоря, да, - протянула Лена. – Большую часть наших поклонников составляют дети и подростки. Мягко говоря, женщин, не так уж много. Нам, безусловно, это приятно, но… всегда интересно знать, чем мы их привлекаем…
- Знаешь, признаться, я хожу не на вас, - Оля на секунду запнулась и пронзительно посмотрела на Лену, - а конкретно на тебя…
Ленка удивленно склонила голову на бок, но не нашла, что ответить.
- Просто я впервые увидела тебя по телевизору, когда ты пела свою песню «Любовь – надежда». И словно перемкнуло все внутри, - девушка смущенно улыбнулась и пожала плечами, словно извиняясь за свои слова. – Мне запала в душу песня, а еще понравилось то, как ты проникновенно пела. Твой низкий голос цепляет что-то внутри.
- Спасибо, - тихо поблагодарила Ленка, не зная, стоит ли вообще что-то отвечать на слова Ольги.
- В тот период Игорь лег на очередной курс лечения. А перед этим у него был кризис, и жизнь казалась совсем серой… Я тогда едва находила в себе силы, чтобы не сломаться. Вдруг услышала тебя и многое переосмыслила. Поняла, что только любовь близкого человека дает надежду. Поняла, как важно быть рядом, что бы не случилось. Потому что вдвоем преодолевать трудности гораздо проще.
В воздухе повисла немая пауза. Лена вновь задумалась о чем-то своем. А спустя пару минут, не отрываясь взглядом от камина, произнесла:
- Мне так хорошо с тобой, спокойно. И так не хочется расставаться…
Лена нерешительно взглянула на Ольгу, понимая, что сейчас уйти и вернуться в привычную жизнь просто не сможет. Одна мысль о ледяном ветре за пределами этого уютного кафе и холодности в собственном коллективе заставила задрожать всем телом.
В те же молчаливые пару минут, предшествующие словам Лены, Ольга перебирала в уме все возможные варианты, как пригласить Лену к себе. Отпускать эту хрупкую девушку, к которой прониклась всей душой, не хотелось. Ольга видела, что боль в ее глазах нисколько не отступила. И до зубовного скрежета хотелось хоть как-то ее отогреть. Но как?
Вдруг Лена сама призналась в том, что не желает расставаться. Ольге вмиг захотелось расплакаться. Это трудно было назвать счастьем, скорее, облегчением. Словно у тебя намечено очень важное дело, которое не успевал выполнить, и вдруг дали долгожданную отсрочку. И в этот миг ты понимаешь, что теперь успех точно гарантирован… Ольга еще не думала о том, как они проведут остаток дня, но с языка сами собой слетели слова:
- Поехали ко мне домой? Ты можешь остаться у меня на ночевку, если, конечно, захочешь…
Лена обрадовалась такому предложению, возвращаться в гостиницу явно не хотелось. Уже долгое время не было в ее жизни таких вот душевных разговоров. Зная, что придется когда-нибудь расстаться, Ленке хотелось оттянуть этот невеселый момент. Часы показывали лишь восемь вечера. Самолет был в девять утра, так что вернуться в гостиницу рано поутру было вполне удобно.
- Я согласна, - воскликнула Лена и уже совсем тихо добавила, - с большим удовольствием…
Девушки неспешно собрались, Ольга отдала последние распоряжения персоналу, и, поймав такси, отправились домой.
Только лишь по дороге Лену посетила резонная мысль о том, что Игорь может быть дома. Но по потухшим глазам Ольги она вмиг поняла, что в жизни девушки снова длится период одиночества.
- Он в больнице, - коротко ответила новая знакомая и отвернулась к окну, украдкой смахивая одинокую слезинку.

Спасибо и прости, что твой покой нарушила,
Спасибо, что не сломлена, что выжила.
Спасибо, милая, нет, не за то, что слушала,
За то, что, слушав, ты еще и слышала.
(с) Zuka

 Отправлено: 13.03.10 11:55. Заголовок: Простите за долгое о..

Скрытый текст

Простите за долгое ожидание, возникли трудности. Ни времени, ни сил на форум не хватает.

Квартира Ольги располагалась в новой высотке на седьмом этаже. Пока ехали в лифте, Лена поймала на себе взгляд Ольги. Он был приятно-обволакивающим, успокаивающим. Было очень уютно рядом с ней. Впервые в жизни нашелся человек, который не только слушал, но и слышал. Ольга вызывала желание обнять ее, прижаться к ней и чувствовать ее тепло. И за короткий путь наверх Лене вдруг показалось, что она направляется в дом. Дом в полном понимании этого слова. Туда, где тебя ждут, и где тебе всегда рады. Туда, где кухня встречает приветливым теплом, а комнаты – уютом. Дом, в котором живет искренняя душа радушных хозяев. И с самого порога Лена почувствовала, что ее чувства не обманчивы. Квартира Ольги была невероятна уютной. Ее можно было охарактеризовать одним простым предложением – в ней хотелось жить.
- Располагайся и будь, как дома, - улыбнулась Ольга.
Лена неспешно бродила по комнатам, окидывая беглым взглядом полочки с книгами, милыми безделушками и фотографиями. Вернулась на кухню, где Ольга на скорую руку готовила ужин. В немом молчании перекусили, радуясь простому присутствию друг друга в этом вечере. Два одиноких человека, еще не знакомые днем, стали в короткое время очень близки, обнажив друг перед другом свои души.
Насытившись, Ленка почувствовала усталость. Да и не мудрено. Пара часов, проведенные на улице, и последовавший за ними озноб, давали о себе знать. Да и гастроли сами по себе отнимали много сил. Хотелось лечь и отдохнуть.
Пока Ленка принимала душ, Ольга стелила той постель. Но, к удивлению, Кулемина отказалась от удобного дивана в гостиной и робко попросила Ольгу лечь вместе с ней в спальне.
- Мне не хочется сегодня оставаться одной.
Девушка пожала плечами и, улыбнувшись, жестом пригласила Ленку пройти за собой.
Рассматривая очертания предметов в лунном свете, струившемся сквозь тюль, Ленка еще некоторое время рассказывала Ольге о своей жизни. Вновь вспоминала о Степнове и о нелегких «звездных» буднях. Незаметно для себя погрузилась в глубокий сон, а черноглазая девушка еще долго лежала с открытыми глазами, в темноте рассматривая лицо той, которая еще вчера была непостижимой мечтой.

Ольга проснулась рано утром. Стрелки настенных часов показывали половину шестого. Лены рядом не было, но ее отсутствие в комнате не вызвало у девушки беспокойства. Почему-то в душе была твердая уверенность в том, что Лена не сможет уйти, не попрощавшись. Ольга поднялась с кровати, быстро надела платье и, на ходу застегивая пуговички, вышла в коридор. Не долго думая, прошла на источник света – в кухню. Над угловым кухонным диванчиком горел настенный светильник. Мягкий свет обволакивал пространство комнаты и хрупкую фигурку девушки, сидящей за столом. Лена курила. Судя по тому, что кончик сигареты лишь едва успел сотлеть, встала она совсем недавно. Осторожно ступая, Ольга подошла и присела неподалеку от Лены. В облаке сизоватого дыма разглядела улыбающиеся глаза, которые светились благодарностью. Ольга молча протянула руку и вытащила сигарету из пальцев Лены. Так же молча поднесла к своим губам и сделала глубокую затяжку, после чего сигарета вновь вернулась к Лене… Девушки еще пару раз менялись одной сигаретой, хотя на столе лежала полная пачка. В ту минуту еще не родились слова, которым было суждено быть произнесенными за это утро. И лишь эта тлеющая на глазах сигарета говорила о душевной близости двух девушек…
Потушив окурок, Лена первой нарушила тишину:
- Давай сфотографируемся вместе? – кивнула на фотокамеру, лежащую на холодильнике.
Ольга не ответила, лишь растерянно пожала плечами.
- Ты не хочешь?! – удивленно воскликнула Кулемина.
- Тебя это удивляет? – спросила Ольга.
- Если честно, то да… Совсем немного, - поспешила добавить Лена. Но в ее глазах застыл немой интерес. – Просто… еще никто ни разу не отказывался, скорее, наоборот…
- Лен, признаться честно, я сказала неправду, - я очень хочу с тобой сфотографироваться. Просто мне не хочется, чтобы ты воспринимала меня, как обыкновенную поклонницу, стремящуюся прикоснуться к тебе и твоей жизни. Понимаю, это глупо звучит. Но это так.
Ольга внимательно взглянула Лене в глаза и продолжила:
- Я привыкла видеть твои свежие фотографии в Интернете. И я всегда буду видеть, как ты меняешься. Но фотографироваться, может, и не стоит… Я не хочу быть такой, как все.
- Странная ты, Оль, - улыбнулась Лена. – Но более искреннего человека я еще не встречала. Давай, неси камеру.
Ольга, все еще робея, достала фотоаппарат и, включив его, воскликнула:
- Вот зараза! Аккумуляторы почти разрядились! Едва ли хватит на несколько снимков.
Минута ушла на настройку изображения и таймера, речь о том, чтобы привести себя в порядок вовсе не шла. Растрепанные ото сна, в мятых футболках и платье девушки едва успели улыбнуться в камеру. Веселая вспышка озарила крохотную кухню, и собравшийся вмиг объектив возвестил о том, что игра окончена. В воздухе повисла немая пауза.
- Кофе? – коротко спросила Ольга.
- Да, пожалуй, - кивнула Лена. – Мне уже скоро пора собираться.
Ольга быстро сновала по кухне, заправляя кофе-машину свежемолотым кофе и делая бутерброды. Наскоро перекусили и вновь закурили, теперь уже каждая свою сигарету.
- Ты должна к нему вернуться, Лен, - совершенно спокойно сказала Оля.
- К кому? – словно не понимая, переспросила Лена.
- К Виктору. Ты же по-прежнему любишь его, и никто другой в жизни его не заменит. Я уверена, он так же любит тебя. Зачем же бегать от своей судьбы?
- Я все еще не уверена, что смогу это сделать, Оль.
- Что тебе мешает?!
- Ты же знаешь, страх из-за того, что у меня так и не будет детей. Я уже отчаялась быть счастливой в этой жизни…
- Лен, ты не должна так говорить. А, тем более, так думать. Даже когда умирает вера, в жизни всегда остается место надежде. Она неразлучна с самой жизнью, понимаешь?! Пока мы дышим, она живет вместе с нами. И умирает с последним нашим вздохом. Ты же мечтаешь семье и детях, а ожидание и есть надежда. Даже если ты заставишь себя не думать об этом и уверишь себя в том, что тебе это не нужно, это все равно будет неправдой!
Кулемина по-прежнему молча смотрела на Ольгу.
- Возвращайся к нему, и пробуйте начать все сначала. Вдвоем легче преодолеть все земные тяготы. Не можешь сейчас заняться своим здоровьем – просто живите для себя, это тоже немаловажно. Придет время – ты сама изменишь свою жизнь, расставив свои ценности по своим местам. Поймешь, что семья – это главное, и она превыше всего. А ребенок… Ты, главное, не теряй веру… Не позволяй себе унывать!
- Спасибо, Оль! – прошептала Лена.
- Тебе не за что меня благодарить. Я сама такая же, как и ты.
- Именно поэтому я и благодарю тебя. Тебе намного сложнее в этой жизни, но ты сильнее меня.
- Я просто верю… И, надеюсь, что у меня тоже все однажды получится…
- Ты мне дашь номер своего телефона? – вдруг переключилась на другую тему Лена.
Ольга улыбнулась и тут же в немом отчаянии прикусила нижнюю губу. Отрицательный кивок головой.
- Лен, прошу тебя, не надо. Так будет сложнее. Нам обеим сложнее… Ты только пойми меня правильно. Я не хочу, чтобы ты была обременена еще и моими проблемами. Я хочу, чтобы ты запомнила меня сильной и не сломленной. Я хочу, чтобы ты просто верила, что у меня все хорошо. Может быть, когда-нибудь в минуты уединения ты вспомнишь обо мне. Поверь, я буду чувствовать это. И буду счастлива этим. Но общение… Право, оно лишнее. Я лишь надеюсь на светлую память обо мне. А ты… Ты и так уже давно живешь в моем сердце…
Чувствуя, как к горлу подкатывают непрошенные слезы, Ольга отвернулась, встала и подошла к окну.
- Мне пора собираться, - прошептала Лена.
Немой кивок головы в знак согласия.
В полной растерянности Лена встала с дивана и отправилась в душ. Ополоснувшись, быстро собралась и в полной нерешительности вышла в коридор. Было очень тяжело уйти, зная, что больше никогда не вернется в этот уютный гостеприимный дом, а, главное, что никогда уже не увидит этих глаз и не ощутит тепла Ольги. Лена понимала, что Ольга во всем права. Только почему так больно сердцу? В самый короткий срок рядом появился человек, который насквозь видел душу. Не только слышал, но и понимал. Искренне радовался и столь же искренне сочувствовал. Человек, у которого горя в собственной жизни хоть отбавляй, находил в себе силы подавать пример мужественности и стойкости. Ленка понимала, что оставляет Ольгу в своем собственном Одиночестве. И боль на душе от своей собственной беспомощности и от невозможности помочь ей разрывала сердце.
Уже стоя на пороге ее квартиры, обувшись и надев пуховик, стала судорожно рыскать по карманам.
- Вот, держи, на память обо мне, - Ленка обрадовалась, найдя в кармане свой медиатор. – Прости, у меня нет большего с собой, чтобы я могла тебе оставить.
Видя, как глаза Ольги наполняются слезами, и, почувствовав жар ее пальцев, забирающих из рук пластиковый треугольничек, Ленка сама уже была на грани вот-вот расплакаться. Порывисто обняла девушку, крепко прижав ее к себе. И сама же прильнула к ней всем телом. Не разжимая объятий, тихонько прошептала на ухо:
- Спасибо тебе за все! Я люблю тебя!
Отпустила. Отошла на полшага назад. Взглянула последний раз в черные, как ночь, глаза. Понимая, что уже не в силах справиться со своими эмоциями, наклонилась и легонько поцеловала Ольгу в краешек губ. Легко, почти невесомо, но столь чувственно, что вмиг соприкоснувшиеся на мгновение щеки девушек намокли от скатившихся у обеих слезинок.
- Прощай! – коротко прошептала Ленка.
- Прощай! – ответила Ольга. – Обещай, что обязательно будешь счастливой!
- Обещаю…
Ленка уже взялась за дверную ручку, как неожиданно наткнулась взглядом на пачку стикеров и карандаш, лежащих на калошнице. Кулемина, не говоря ни слова, быстро написала на синей бумажке длинное слово и, оторвав ее, прикрепила к висевшему над калошницей зеркалу.
- Это мой электронный адрес. Если будет нужна помощь или… просто захочешь поговорить… пиши. Я всегда буду ждать.
Не дожидаясь ответа, стремительно покинула гостеприимную квартиру. Хлопнула входная дверь, вновь разделившая одно большое одиночество на две равные части. По обе ее стороны сейчас тихо лились слезы от боли отчаяния и расставания, обостренной еще совсем недавним счастьем и обретенным на столь короткое время покоем.

В сизом облачке одной на двоих сигареты -
Я вдруг сделалась с тобою, какой была когда-то прежде.
Верю - вместе, даже если будем врозь встречать рассветы,
Нет, не в Одиночестве одном, мы с тобой в одной Надежде!
(с) Zuka

 Отправлено: 14.03.10 10:55. Заголовок: Предусмотрительная О..

Предусмотрительная Ольга вызвала Лене такси, пока та принимала душ. Кулемина еще раз поразилась внимательности девушки. Развернулась на пятках, запрокинула назад голову и, отыскав нужный этаж, с благодарностью взглянула на окно. В нем она увидела силуэт Оли и, кажется, даже рассмотрела сигарету в ее руке. Помахать на прощание рукой Лена не решилась, так и стояла, привычно запустив ладони в карманы брюк.
Опустила голову, снова почувствовала, как горло судорожно перекрывают подкатившие слезы. Молниеносно развернулась, села в машину и тут же, назвав нужный адрес, закурила. За окном мелькали незнакомые улицы рассветного города. В чуть приоткрытое окошко струился легкий дымок от сигареты, смешивающийся с потоком свежего морозного воздуха. А на душе скребли черные кошки. По щекам медленно текли горячие обжигающие слезы. Ленка не понимала, как в такой короткий срок могла возникнуть и окрепнуть такая тонкая связующая нить между ней и Ольгой. Нить, которую пришлось оборвать, дабы не нарушать привычную жизнь друг друга. Снова рассвет, встреченный по одиночке. Вновь две жизни в разных городах одной огромной страны. И опять возвращение к былым проблемам…
Ленка горько вздохнула, не заметив, как машина остановилась у знакомой гостиницы. Расплатившись с водителем и смахнув слезы, быстро забежала по ступенькам лестницы и оказалась в теплом вестибюле. Забрала у портье ключ от своего номера и направилась наверх в надежде ни на кого из своих прежде времени не наткнуться. Едва скинула верхнюю одежду, в номер постучали. Стиснув от негодования зубы, открыла дверь. За порогом полным составом стояли «ранетки». Вид у всех был довольно-таки испуганный и не выспавшийся.
- Ленка, ну ты где пропадала?! Почему мобильник отключен? – обиженно протянула Аня.
- Да! Мы всю ночь из-за тебя не спали! – громко заявила Женя.
Наташка, молчаливая от природы, ничего не говорила, и лишь глаза выдавали ее волнение. И только одна Лерка попросту настороженно всматривалась в лицо Кулеминой.
- Девочки, ау! – пощелкала пальцами перед носом девчонок, чуть наклонившись к ним, как к маленьким детям. – Вы ничего не забыли?! Мне уже двадцать один, я вам – никто, и отчета перед вами держать не обязана. Все уяснили?!
Аня и Женя стояли, надув губы и прижав подбородки к шее, склонив тем самым головы.
- Или вы снова за целостность коллектива душу рвали?! – съязвила Ленка. – Всё, все свободны!
Хлопнула перед носом собравшихся дверью и пошла собирать свою сумку.
Спустя полчаса Лена покинула номер и в холле гостиницы наткнулась на нахохлившихся, подобно воробьям, девчонок. Завидев их, остановилась, перевела дыхание и, собравшись с духом, подошла ближе.
- Извините меня, я была не права. Простите, что накричала на вас. У меня, действительно, не все в порядке с личной жизнью. Обещаю, что больше на вас это никоим образом не отразится.
- Лен, с тобой точно ничего не произошло этой ночью? - задала вопрос молчавшая до сих пор Лера.
- Нет, Лер, я просто встречалась с давней знакомой, она живет в этом городе. Извини, что не предупредила. Сашка тоже злится?
- А, ну его! Прорвемся! – махнула рукой Лерка. – Пошли, опоздаем на самолет.
Путь в Москву от самого порога гостиницы прошел в полном молчании. Лена была благодарна девчонкам, что больше ни о чем ее не спрашивали. Хотелось побыть в одиночестве и подумать о своем личном.
Уже паря над землей на высоте нескольких тысяч метров Ленка вспоминала прошедшие сутки и девушку, с которой милостиво свела судьба. Думая об одном человеке, Лена мыслями уносилась к другому. Тому, с кем, действительно, хотелось прожить жизнь, отдавая всю себя без остатка. Стало горько и стыдно от того, что два года были так бесцельно прожиты.
«Я обязательно все исправлю!» - сказала сама себе и в твердой решимости изменить свое будущее ступила на родную землю.
*****
Через пару дней после возвращения в Москву Ленка наконец-то решила навестить деда. Последние дни марта были по-прежнему холодными, но в тот день ярко светило весеннее солнце. Остатки снега таяли на глазах, кругом светились отражением солнца лужи. Ленка оделась налегке и отправилась в ближайший к своему родному дому супермаркет, чтобы купить деду еды.
Усталая, но довольная, в плену своих мыслей и грез легким вихрем ворвалась в свою старую квартиру.
- Ну, как ты тут без меня? – бросив у порога сумку с пакетами, улыбнулась деду. – Соскучился?
Ленка скоро скинула кроссовки и повесила курточку на вешалку у входа. Крепко обняла деда, чмокнула его в морщинистую щеку и ласково провела рукой по седой бороде.
- Я тебе тут вкусненького принесла, - весело щебеча, прошла на кухню. Ты как тут, не голодаешь?
Открыла холодильник, чтобы выложить в него продукты, и замерла: полки были забиты провиантом, а на самой верхней красовался початый торт.
- Деееед? – протянула, чтобы докричаться до старика, ушедшего зачем-то в гостиную. – У тебя кто-то был?
Последний вопрос задала, скорее, для проформы, нежели для того, чтобы услышать ответ. Этим «кто-то» мог быть один-единственный человек, способный кроме нее, Ленки, затарить едой холодильник старому человеку.
- Чего кричишь-то? – заворчал появившийся на пороге дед. – Не глухой еще.
- Прости, дед, не хотела тебя обидеть, - улыбнулась Ленка. – Так у тебя кто-то был? – кивнула головой в сторону торта.
- Да Степнов вчера приходил, - Петр Никанорович неожиданно запнулся, и по его бегающим глазам Ленка поняла, что дед чего-то не договаривает.
- Так, давай колись, - ухмыльнулась девушка, - я же вижу, что что-то не так.
Дед вскинул взгляд на внучку, еще борясь с желанием промолчать или увильнуть от темы, но понял, что это бессмысленно. Ленка не отстанет.
- Он не один приходил, - выпалил на одном дыхании старик и вновь опустил глаза.
- Дед, не ходи вокруг да около! – начинала нервничать Кулемина. – Говори все, как есть!
- Он с женщиной приходил, - совсем понуро ответил он. – Похоже, у него, наконец, наладилась личная жизнь.
- Понятно, - обреченно выдохнула Ленка.
Она потухшим взглядом окинула содержимое холодильника, хлопнула дверцей, неразобранный пакет поставила на диван и вышла из кухни. Дед нашел ее курящей на балконе. Тяжело вздохнул – своим старческим больным сердцем всегда переживал, видя в ее руках сигареты. Ленка старалась никогда при нем не курить, но если это случалось, все говорило о том, что она на грани.
- Ленка, ну ты как? Сильно расстроилась? – задал глупый вопрос.
Кулемина набрала в легкие побольше воздуха и окрашенным сизым дымом выпустила его вниз, к груди. Ноздри широко вздымались, и нетрудно было предположить, что девушка борется с желанием расплакаться. Глаза уже наполнились слезами, но она предпочитала думать, что виной этому тоже сигаретный дым, заполонивший небольшой застекленный балкончик.
- Да так, - хрипло ответила деду. – Этого стоило ожидать.
И совсем тихо спросила:
- И как она тебе? Понравилась?
На последнем слове резко обернулась и пристально взглянула деду в глаза. Левая рука прижата к животу, правая, с поднятой вверх сигаретой, согнута и локтем опирается на левую. Затянулась глубоко, снова струйкой вниз выпустила дым.
- Ну что ты молчишь? – вскинула брови.
- Она хорошая женщина, Лен. Видно, что любит Виктора.
- Женщина? Сколько ей лет? – снова отвела взгляд, попутно стряхивая пепел с сигареты.
- Не знаю, не спрашивал. Но, думаю, они ровесники.
- Понятно, - снова выдала ненавистное бездушное слово.
- Они работают вместе, - зачем-то добавил дед.
- Живут тоже вместе? – ухмыльнулась Лена и сделала очередную затяжку.
Дед почему-то покраснел и возмущенно ответил:
- Лена! Это не мое дело! Как я могу спрашивать о таких вещах, да еще и в присутствии дамы.
- Ну, может, он тебе что по секрету на ушко шепнул, - вдруг развеселилась Лена.
- Прекрати, Лен! Никаких секретов он мне не сообщал. И вообще они пробыли у меня совсем недолго, попили чаю и ушли!
- И что же, мадам не спросила, с какой радости ее мужчина затаривает едой холодильник неизвестно кому?! – в голосе проскальзывали нотки ехидства.
- Лена!!! – попытался урезонить внучку взволнованный дед. – Прекрати!
И уже совсем тихо добавил:
- Ну, я же ему вроде как не посторонний.
- Ага, просто соавтор! – старательно выпустила изо рта колечко белого цвета.
Лена развернулась к деду, затушила окурок в пепельнице на подоконнике и нарочито весело по слогам произнесла:
- Просто СО-АВ-ТОР! – и зачем-то щелкнула языком. – Ладно, дед, не печалься! Все будет хорошо!
Ленка обняла деда, не видя, как он сощурился от запаха табака, исходящего от нее. Потом чуть отстранилась, изобразила веселую улыбку, приобняла одной рукой старика за плечи и сказала:
- Ладно, пошли чай пить, даром, что ли торту пропадать!

Уже бредя по опустевшим улочкам в сторону метро – сегодня как никогда хотелось оказаться в дышащем жизнью людском потоке - она, наконец, сняла с себя маску. Дед снова остался в своей одинокой квартире, а она, Ленка, возвращалась в свою, не менее одинокую. Дед старательно упрашивал ее переночевать дома, но девушка не смогла остаться. Знала, что будет плакать, много курить и, возможно, пить. А деда волновать не хотелось. Незачем ему видеть ее страдания, хоть и не маленький, обо всем сам догадывается. Но все же лучше было побыть одной.
Голова, казалось, горела огнем от одной – единственный мысли: «уже не один». «Да и чего ждала, - саму себя спрашивала Лена. – Сама его отпустила и приказала не ждать, устраивать личную жизнь. Вот он и устроил. Какой с него спрос?»
Все казалось до безумия логичным. Те слова были хоть и вырваны из сердца с болью, настоящим откликом отозвались лишь сейчас. Просто истинное понимание их смысла пришло к девушке только сейчас. Ужаснулась тому, что Виктор уже прошел эту точку отчаяния, решившись начать новую жизнь, в которой Лене уже не было места.
Возник другой вопрос – «как давно он с ней?». Пожалела, что не спросила у деда. «Хотя, дед, скорее всего, не знает», - немного успокоила саму себя. «Да и какой в этом смысл?! Ничего уже не изменить…»
Холодный порыв ветра оказал сопротивление девушке. Волосы разметались в стороны и обнажили бледное лицо. Чуть пригнувшись и едва наклонившись вперед корпусом, поспешила в подземку. Благо людей в вагоне было немного, забилась в уголочке. В попытке немного подремать склонила голову, скрыв отросшими волосами лицо.
Уже бредя по дороге к своему съемному жилью, ежась от холода и ощущая, как замерзли в тонких кроссовках ноги, вновь вспомнила об Ольге. В ушах стоял ее мягкий голос со словами о том, что никогда не нужно отчаиваться.
Домой ввалилась, возненавидя тонкую куртку и обманчивое весеннее солнце, палившее в обеде. Быстро стащила с себя всю одежду и залезла под душ. Простояла под ним полчаса, постепенно увеличивая температуру воды. Невольно всплакнула от захлестнувшей обиды и, в попытке обмануть саму себя, списала слезы на обыкновенные струйки воды, льющиеся с рассеивателя на голову.
«Нужно с ним встретиться, - твердо решила Кулемина, выйдя из ванны. – Попытка не пытка. А, вдруг, все это не столь серьезно? Может, это легкое увлечение. Дед же, по сути, ничего не знает».
Твердо решив, что подумает о своих горестях завтра с утра, отыскала в шкафчике небольшую бутылку коньяка. Нашла низкий шарообразный бокал, налила в него пару глотков темно-каштановой жидкости и отправилась в постель. Уже в ней, трясясь от холода простыней, контрастировавших с жаром собственного тела, сделала небольшой глоток и задержала жидкость во рту. Глубоко вздохнула, прежде чем проглотила жгучую жидкость внутрь. Закрыла глаза и откинулась на спинку углового дивана, служившего ей кроватью в небольшой однокомнатной квартире. Спустя пару минут, по-прежнему не открывая глаз, поднесла бокал к носу и вдохнула запах алкоголя. Почудился запах орехов: явно различила миндаль и кедр. Вслед за ним почудились ароматы неведомых сладких фруктов. Улыбнулась. Сделала пару небольших глотков, ощущая, как тепло разливается по телу. Голова тут же подернулась хмелем, и стало не так уж тошно. Погасив неяркую лампу в углу дивана, сделанную в виде глобуса земли, удобнее устроилась в подушках. Последний, самый большой, глоток. Рука на ощупь поставила бокал в изголовье. Ленка быстро нырнула под одеяло, дотянув его практически до самого кончика носа, и блаженно прикрыла глаза.
«Хвост павлина, - мелькнуло в голове у Лены, - как радуга. Вот бы жизнь окрасить во все ее цвета…».
Веки девушки уже устало сомкнулись, когда ее губы тронула едва уловимая улыбка. Быть может, надежда озарила перед сном ее растревоженное сердце…

 Отправлено: 15.03.10 12:10. Заголовок: Наутро решимость вст..

Наутро решимость встретиться заметно поубавилась, и снова душу стали грызть сомнения: стоит ли вмешиваться в жизнь Виктора. Ленка сама себе напоминала ураган, который врывался в жизнь Степнова, когда ему самому приходило в голову, и столь же стремительно из нее исчезал, оставляя позади себя руины. Очередной раз признав себя исключительной эгоисткой, решила немного повременить и… присмотреться. Так сказать, разведать обстановку.
Выяснить что-либо новое о Степнове больше не удалось. Дед молчал, да и не хотелось его использовать в своих корыстных целях, только придавать ему лишние переживания. Две недели ломала голову над тем, как незаметно подобраться к Степнову, пока не решила действовать напролом. Взяла, да и поехала к нему в клуб.
В спорткомплексе снова проводились соревнования. Вновь полный зал и скандирующие трибуны. Лена заметила свободные места в центре сектора, располагающегося позади тренерского отсека, и осторожно пробралась туда. Слилась с толпой болельщиков и стала следить за Виктором со своего укромного места. До него было практически подать рукой. Снова исчезли все звуки и кричащая толпа. Лена просто видела до боли знакомый профиль и удивлялась тому, как томительно заныло сердце. Почему-то сейчас отчетливо вспомнился эпизод из прошлого, как однажды, вернувшись раньше времени с гастролей, примчалась сюда к нему на тренировку. Удалось пробраться незамеченной, подопечные Виктора хоть и видели крадущуюся девушку, но ничем ее не выдали. А Ленка, бесшумно пробираясь на цыпочках, встала на лавочку позади Виктора, чтобы быть чуть выше, и просто крепко обняла его, сначала проскользнув ладошками на грудь, а потом обхватив мужчину за плечи и прижав его к себе. Он накрыл ее руки своими горячими ладонями и, прикрыв от удовольствия глаза, откинул голову назад, на грудь Лене. И тогда, абсолютно искренне радуясь такому простому счастью – быть рядом - Лена зарылась носом в его густых шелковистых волосах. Вдохнула его запах, смешанный с запахом родного дома, и от него внутри все свело томительной судорогой желания.
Лена словно застряла между прошлым и будущим. Она смотрела сейчас на Виктора и чувствовала, как горят огнем руки в желании прикоснуться к шелку темных волос. А мужчина словно чувствовал порывы ее души и то и дело запускал пальцы в свою шевелюру. «Волнуется», - думала Лена. В такие минуты он всегда нервно метался из стороны в сторону, и девушка знала, что его тело отдает сейчас жаром… Вмиг вспотели собственные ладони, а внизу живота приятно засосало… Снова перехватило дыхание, и пересохли губы. Лена на секунду прикрыла глаза, чтобы справиться с волнением, а когда открыла их, вовсе потеряла способность дышать. Рядом со Степновым невесть откуда материализовалась молодая женщина в спортивном костюме, судя по всему, тоже из тренерского состава. Она коротко шепнула что-то на ухо Степнову, но от зорких Лениных глаз, устремленных исключительно на мужчину, не укрылся легкий поцелуй чуть пониже мочки уха. В ответ на это Виктор склонился над женщиной и тоже зашептал что-то на ухо. Затем коротко прижал ее к себе правой рукой, чуть прогнув в спине, и так же коротко поцеловал ее за ушком. И по этой достаточно откровенной ласке Кулемина вмиг осознала, что это и есть та женщина, про которую говорил дед.
Тут же в глазах все почернело. Виктор открыто улыбался ей, и было в его взгляде что-то умиротворяющее. Наверно, впервые за много лет он излучал покой. Ленка почувствовала, как защипало в носу, а глаза наполнились слезами. По-прежнему тревожно она вглядывалась в лица мужчины и женщины, словно пыталась подсмотреть за их жизнью. Но тут внезапно произошло столкновение на площадке, в результате чего одна из спортсменок оказалась травмирована. Степнов засуетился, объявил о замене, а женщина бросилась к пострадавшей. По ее действиям Лена поняла, что она, скорее всего, врач или опытный массажист. Она тут же начала растирать ушибленную ногу и, наскоро перевязав эластичным бинтом лодыжку спортсменки, увела ее вслед за собой. Успев что-то шепнуть на прощание Виктору, удалилась из зала.
До окончания игры оставалось минут десять, не больше. Лена собиралась уйти, не дожидаясь финального свистка, но заполонившие душу эмоции не дали возможности даже подняться с кресла. В ушах стоял непонятный шум, как будто она находилась под толщей воды, а глаза, застланные непролитыми слезами, едва различали фигуру Степнова.
Ленка не слышала сигнала, известившего об окончании игры, равно как и не заметила, что разошлись люди. Просто сидела и смотрела, уставившись на одну фигуру. Виктор же глазам своим не поверил, когда увидел ее среди последних, покидающих трибуны, болельщиков. Замер, увидев ее одиноко сидящей в середине сектора. Дождался, когда последний посетитель покинет зал, поднялся к ней. Эта встреча была странной. В его глазах сквозила холодность, в ее – растерянность. Никаких слов приветствия, просто долгий пристальный взгляд, от которого Лене захотелось убежать и скрыться.
- Что ты здесь делаешь? – мужчина задал короткий равнодушный вопрос.
- Хотела тебя увидеть, поговорить, - ответила девушка почти безжизненным голосом.
- Увидела? Довольна?! – голос внезапно переродился в крик.
Ленка сначала растерялась от такого поведения Степнова. Но потом вскочила и опрометью бросилась наверх, к выходу. Предприняла попытку уйти, но была тут же остановлена Виктором. Он прижал ее к стене и уперся в нее руками, тем самым отгородив путь к отступлению. Тяжело дыша, завис над девушкой.
- Поговорить хотела?! О чем? Зачем ты сюда пришла?!
Лена испуганно взглянула на Степнова. Таким агрессивным она его еще не видела. Нет, он, конечно, всегда был гиперэмоциональным и вспыльчивым, мог наорать и махать перед носом руками. Но она никогда его не боялась и всю его раздражительность не воспринимала всерьез, лишь тихо смеялась про себя над ней. А сейчас внутри что-то перемкнуло. Вмиг вспотевшие ладони отдавали тревожным страхом.
- Вить, пусти меня, - тихо прошелестел ее голос.
- Ну уж нет! Пришла разговаривать – давай поговорим. О ком сначала? О тебе или обо мне? – зло шипел мужчина. – Впрочем, о тебе и так все понятно. Наслышан. Развлекаешься, как можешь. Я смотрю, тебе скучать не приходится?
- Ты сейчас о чем? – еще не до конца понимая, спросила Лена.
- Я о чем? Я об Олеге! Самая яркая пара ушедшего года и года наступившего. Вы как, еще вместе или уже разбежались, как тараканы, по разным углам? – ехидно спросил Степнов.
- Олег был приглашен для пиара, - попыталась оправдаться девушка.
Понимая, что правда не является чистейшей, и многое она сейчас скрывает, ее слова прозвучали совсем не убедительно.
- Ты еще скажи, что между вами ничего не было! Да он смотрел на тебя так похотливо, что его желание за километр чувствовалось.
- Ты что, нас где-то видел? – побледнела Ленка.
Степнов лишь ухмыльнулся в ответ и отвернулся. На его лице явно читалось отвращение.
Ленка уже не понимала, зачем она оправдывается перед ним, но, тем не менее, чувствовала, что это необходимо. Впрочем, Степнов уже ничего не хотел слышать.
- Я не узнаю тебя, Ленка! – напряжение в голосе спало, но взамен ему пришла горечь. – В кого ты превратилась?! Как ты вообще на это согласилась?!
- А что ты вообще обо мне знаешь?! – вдруг проснулась злость в девушке. – Чем и как я живу?!
- Да разве ж ты мне позволила это знать?! – вновь закричал Виктор.
От его крика, эхом прокатившемся по пустому залу, Ленка вздрогнула и втянула голову в плечи, закрыв при этом глаза.
- Ты ушла из моей жизни. И меня отправила на все четыре стороны, сказав, что нам не по пути. Так зачем ты сейчас пытаешься оправдаться передо мной? И зачем лезешь в мою жизнь? Сама благословила на другую семью.
Ленка по-прежнему не открывала глаза. Из-под век вдруг вырвались слезинки и покатились тонкими ручейками вниз по щекам.
- Прости, - еле прошелестел ее голос. Губы приоткрылись, хватая воздух, которого вмиг стало мало.
От увиденного у Степнова перехватило дыхание. В нем сейчас бушевала буря эмоций: обида, ревность, злость, собственная беспомощность. И вместе с тем где-то на дне души плескалась жалость к этой девочке. В тот же миг он ощутил, что не в силах забыть ее тепло. Кляня себя за слабохарактерность и переступив через собственную гордость, вдруг отчаянно прильнул к ее устам.
Все еще трясясь от собственного страха, Ленка вздрогнула, ощутив на своих губах его горячие губы. Как будто бы защищаясь, уперлась ладошками в его грудь и попыталась оттолкнуть. Но Виктор лишь еще сильней впечатал ее в стену. Продолжая удерживать своим корпусом ее плечи около холодной бетонной поверхности, руками отвел ее бедра на себя, проскользнул ладонями на поясницу и тесно прижал к своему телу.
Лена подалась к мужчине и всем телом прильнула к нему. Осторожно вывела наверх ладошки, которые еще секунду назад были плотно зажаты между его и ее грудью. Руки сначала обняли Виктора за плечи, а потом сомкнулись плотным кольцом на его шее. Девушка чуть привстала на носочки и слегка подтянулась вверх, чтобы хоть немного выровняться ростом с мужчиной. От ее незамысловатого движения короткая олимпийка поехала вверх по телу, обнажая обширный кусок спины и живота. Горячие мужские ладони тут же воспользовались своим правом прикоснуться к нежному бархату женской кожи. Губы трепетно ласкали друг друга, и не было ничего слаще этих пьянящих ласк после долгой разлуки. Виктор оторвался от губ Лены и начал покрывать легкими поцелуями ее лицо. Но когда он дошел до мочки уха и начал терзать ее в любовной пытке, Лену словно пронзило током. Она вмиг вспомнила о женщине, целовавшей Виктора полчаса назад. Тут же на ее месте увидела себя. Или ее на своем – Лена уже не понимала. Знала только одно – губы Виктора бесстыдно ласкали обеих, и от этого стало неприятно. Собрав воедино все свои силы, Лена что есть мочи оттолкнула Степнова.
- Перестань, мы не должны этого делать, - сбивчивым от страсти дыханием прошептала она.
- Что стряслось, Ленка? – Виктор вновь предпринял попытку наступления.
Мужчина вновь прижал девушку к стене. Левой рукой взялся за краешек высокого воротника, а правой схватился за язычок молнии и резко опустил его вниз. Тем временем Ленка сначала привстала на цыпочки, пытаясь выскользнуть из плена мужских рук, а потом резко опустилась вниз. Холод, пробравшийся в распахнувшуюся олимпийку, пробирал до мурашек на коже. Под спортивной кофтой не было ни майки, ни белья.
Степнов, видимо, не ожидал такого поворота событий. Резко расстегнув молнию, увидел обнаженную грудь. От вида двух высоких упругих полушарий вмиг пересохло во рту, а низ живота свело судорогой. Разум, опьяненный от поцелуев, совсем покинул голову, оставляя место дикому животному желанию…
Воспользовавшись кратковременным помутнением рассудка у мужчины, Ленка вырвалась из цепких объятий рук и предприняла попытку побежать в сторону выхода, на ходу пытаясь застегнуть кофту. Но Виктор не долго пребывал в растерянности, уже через пару метров нагнал ее и вновь припечатал к стене. Собачка молнии из-за волнения трясущихся рук застряла в самом низу. Ленка пыталась еще совладать с ней и чуть наклонялась вперед. Но ее движения играли против нее. Полы олимпийки распахнулись еще шире, и теперь в широкой складке стала видна не только грудь, но и бока девушки. Мужские ладони проскользнули внутрь, накрыли высокие вершины и грубо сжали их. С уст Лены сорвался протяжный стон. Руки продолжали терзать грудь. А Лена, взглянув на Степнова, увидела самодовольную ухмылку. Она вновь отрезвила девушку. Снова попытка вырваться, но на сей раз она закончилась и вовсе плачевно. Виктор схватил девушку за руку и грубо потащил за собой. Лена лишь схватилась свободной рукой за поля олимпийки и сомкнула их. В боязни, что их может кто-нибудь увидеть, озиралась по сторонам. Увидела знакомую дверь около спортзала – маленький тренерский кабинет Виктора. Лена бывала раньше здесь неоднократно.
Виктор буквально втолкнул девушку в комнатку и щелкнул изнутри замком, запирая дверь. Его взгляд, брошенный на Кулемину, был схож со взглядом хищника. Лена вновь не узнавала в мужчине прежнего нежного и чуткого Степнова. На ходу снимая толстовку, Виктор приближался к девушке.
- Вить, прошу, остановись, - протянула Лена. – Не надо!
- Тебе-то что терять, Кулемина? - вновь послышались стальные нотки в голосе мужчины.
Ленку словно отрезвили эти слова, и внутри вновь подняла голову обида. Она попыталась вырваться из объятий мужчины, но хватка была железной. Его действия были собственническими, нежность ушла на последний план. Он элементарно брал то, что, казалось, только одному ему и принадлежало. Впрочем, отметила про себя Лена, так оно и было на самом деле.
Виктор запустил ладони в ее мягкие спортивные брюки и одним махом спустил их на бедра, резко развернул Лену к себе спиной и слегка подтолкнул на диван. Секундой освободился от своих брюк и одним мощным рывком вошел в девушку, отчего та прогнулась в спине и громко вскрикнула. Его быстрые ритмичные движения, казалось, разрывали все внутри. Это не была боль физическая, скорее, боль душевная. Боль, граничащая с физическим наслаждением. Обида и осознание собственной глупости и сделанных ошибок. Мысли о том, что любимый мужчина уже тебе не принадлежит, мешали прочувствовать до конца свои физические ощущения. Он же, наоборот, выплескивал с каждым ударом в нее все, что накопилось в душе за последний год. Сегодня он впервые не думал о том, что чувствует она. Впрочем, не думал и о собственном удовлетворении. Просто хотелось расставить все по своим местам и доказать ей, что она много лишилась в своей жизни. Просто был в настоящий момент обыкновенным самцом. Не дожидаясь ее финала, взорвался в ней и выплеснул горячей лавой все свое напряжение.
Виктор вышел из Лены и молча помог ей выпрямиться. Оба стояли, опираясь согнутыми коленями на диванчик, и тяжело дышали. Прижал девушку спиной к себе и зарылся носом в ее волосы, вдыхая ее запах. Лена не могла видеть сейчас его глаз, но, если бы представилась ей такая возможность, она, несомненно, прочла бы в них нежность. В них плескалась любовь, помноженная на невероятную силу тоски.
«Слабость, - подумал Виктор, - она не должна увидеть мою слабость перед ней. Иначе снова все завертится с новой силой». Опустил вниз руки и, по-прежнему не говоря ни слова, поднял ее брюки в исходное положение. Вслед за этим, отстранившись от девушки, оделся сам.
Лена еще не отошла от порыва страсти, обуревавшей обоих еще минуту назад. Ощутив, как горячие ладони одели ее и на миг замерли на коже поверх широкого пояса брюк, вздрогнула. Слегка запрокинув голову, смотрела в какую-то точку на потолке. Понуро опустились плечи, руки повисли плетьми. Сил совершенно не осталось. Лишь непонятная улыбка на лице. Ноги в тот миг подкосились, и Лена устало плюхнулась на диван, поджав под себя правую ногу.
Она все еще смотрела невидящим взглядом и думала о своем. Несмотря на грубость и силу, это соитие доставило ей удовольствие. Лена уже скользила по тонкой линии, граничащей на рубеже простого удовольствия и высшей степени сладострастных ощущений. Впервые – без дополнительных ласк, что само по себе было в новинку. Но в последний миг, когда до желанного полета в бесконечность оставалось совсем чуть-чуть, она ощутила лишь горячее извержение внутри себя, а вслед за ней пустоту… Степнов вышел, не давай ей возможности самой придти к финалу. Просто прижал к себе и молчал…
Леной сначала овладела растерянность и непонимание, вслед за ними – боль и отчаяние. На смену им пришла обида. Чувствуя, как все внутри сгорает от неудовлетворенного желания, хотелось кричать. А потом вдруг стало наплевать… На саму себя, на свою гордость, на его грубость и попытки причинить боль. Стало наплевать на завтрашний день, поскольку понимала, что в нем уже никогда не будет Его. Просто захотелось ему снова отдаться. Последний раз. До дна. Без остатка. Единственный в жизни раз забыть обо всех негативных чувствах, отбросить все мысли из головы и просто любить. Просто показать ему, как она умеет любить. Чтобы навсегда запомнил или… забыл.
Снова нелепая улыбка на лице и блуждающий взгляд…
- Вить, поехали к тебе? – тихо прошептала, поднимая на него глаза.
Ледяной взгляд, с которым столкнулась, заставил внутренне съежится. Лену с ног до головы обдало холодом. В ту же секунду ощутила, что все еще сидит с расстегнутой олимпийкой. Руки сами собой поспешили запахнуть полы кофты. Пальцы вновь задрожали, и с огромным трудом получилось застегнуть молнию. Хотелось нацепить на себя еще кучу одежек, чтобы, наконец, согреться и спрятаться от обжигающего льдом взгляда, словно стояла сейчас обнаженная на многолюдной площади.
- Я давно уже живу не один, - нарочито громко произнес Виктор.
Каждое его слово словно приколачивало Лену к земле. И уже не осталось ни слов, ни мыслей, ни чувств. Лишь пустота внутри, да осознание, что здесь и сейчас – это предел. Крайняя точка. И ниже не опуститься, и выше уже не прыгнуть.
Зачем-то уставилась на его губы. То, что хотелось еще раз их поцеловать, было неоспоримым. Запомнить их вкус? Она и так никогда его не забудет. Почему медлит? Надо просто уйти… Лена будто смотрела на себя со стороны. Словно душа покинула тело и устремилась в свободнее плавание в другом измерении.
Нашла в себе силы улыбнуться. Правда при этом закрыла глаза, чтобы он не видел ее боли. Встала. Чуть пошатнулась оттого, что резко закружилась голова. Почувствовала, что он дернулся ей навстречу, но тут же выставила вперед руку, не давая возможности вновь к себе прикоснуться. Несколько секунд постояла, дабы придти в себя, а потом молча пошла по направлению к двери. Старательно обошла Виктора стороной, чтобы не соприкоснуться даже рукавами, и лишь на пороге бросила хриплое «Прощай!».
Что было потом, за дверью, Лена уже не помнила. На негнущихся ногах добралась до стоянки такси и уехала домой. Снова вернулась в свою одинокую квартирку с плачущим на кухне краном. Остаток вечера до поздней ночи просидела на подоконнике, глядя на голые ветки деревьев за окном. Впервые не хотелось ни курить, ни пить. Впрочем, плакать тоже не хотелось. Просто смотрела на догорающий за окном день и пробовала на вкус новое ощущение пустоты в душе. Безнадежной пустоты.
Собственно, что изменилось в жизни? Со вчерашнего дня – ничего. Точнее, с визита к деду – ничего. Ведь знала же, что Он не один. Сейчас окончательно в этом убедилась. Хотела встречи – получила ее. Даже более того - умудрилась переспать со Степновым. Вспомнив об этом факте, немного поморщилась. Таким грубым и властным Виктора она еще ни разу в жизни не видела. Впервые испытала подобие страха, слыша его злой крик. Неужели она его не знала? Девушка горько ухмыльнулась. Знала. Злым же сделала его сама, разрушив его и свою собственную жизни. Другой на его месте не стал бы себя сдерживать. Почему-то некстати вспомнив об Олеге, решила, что тот преспокойно бы поднял на нее руку в такой ситуации…
На город плавно опустилась ночь, сумрак за окном был размыт мягким светом уличных фонарей. Еще мелькали одинокие прохожие, припозднившиеся и спешащие домой. «Спешат, - думала Ленка, - их, наверное, ждут…». Подтянула к груди колени и крепко обхватила их руками, положила на них голову. Кухня давно погрузилась в полную темноту. Лишь в проеме окна была видна худенькая фигурка девушки. Где-то тикали ходики, в былые времена служившие атрибутом домашнего тепла и уюта. Капли воды из-под крана задавали свой собственный ритм, словно отмеряли пульс чьей-то жизни. А Ленка по-прежнему думала о собственноручно расставленном капкане, в котором благополучно сработал механизм. Вот и осталась совершенно одна. И помочь некому…
«Интересно, Он счастлив?» - вдруг пришел на ум резонный вопрос. Снова всплыл в памяти нежный поцелуй за ушком для той женщины. И его крепкое объятие, когда он прижал ее к себе. Жадно, по-собственнически. Живут вместе… «Может быть, в это самое время он занимается с ней любовью…». Снова тяжело вздохнула, представив Виктора с этой женщиной. «Лишь все это было для него не напрасным. Господи, пусть хотя бы он будет счастлив!». Чувствуя, что не в силах больше думать, Лена осторожно сползла с подоконника и, не включая света, на ощупь прошла в комнату.
Вдруг, внезапно закончив плакать, охрип кухонный кран. А со стороны казалось, что это просто остановилось дыхание жизни…

Ты помнишь, как когда-то подарила мне свободу,
Страшнее смерти мне тогда свобода та была.
Но ты ушла в заснеженную злую непогоду,
Померкли звезды, и, казалось, что Надежда умерла.

Потом случилась жизнь какая-то со мною…
Какая-то другая, но точно не моя.
Та, где зима вдруг не сменяется весною,
Где люди – тени, и где нет тебя.
………………………………………..........
………………………………………..........
И снова ты и снова где-то рядом.
(И будто бы ночами я другую не любил)
Тебя могу достать рукой, потрогать взглядом,
Поймать слова твои, как сотни раз ловил.

Но взгляд суров мой и груба усмешка,
Тебя надменным тоном пригвоздил.
И рук неласковых в холодном сексе спешка -
Я мстил СЕБЕ, за то, что очень просто отпустил.
(с) Zuka

 Отправлено: 15.03.10 22:05. Заголовок: Ну что, дорогие мои!..

Скрытый текст

Ну что, дорогие мои! В благодарность за активное со мной общение ловите еще одну проду на сегодняшний день. Вывод: заходите чаще!

Услышав ее хриплое «прощай», почувствовал, как очередной раз к ногам упало собственное сердце. И ведь знал, и ожидал, что она его произнесет. Только отчего же снова ощутил невыносимую боль, словно Лена уходила от него впервые. Уже давным-давно разбилась мечта быть с нею вместе и навсегда.
Виктор поднял брошенную на пол в порыве страсти толстовку и бессмысленно начал крутить ее в руках. Вдруг увидел собственное отражение в небольшом зеркале, располагавшемся на противоположной от двери стене. Бледное лицо, плотно сжатые губы, ледяной взгляд. Вмиг стал противен сам себе. Размахнулся и со всего маху швырнул толстовкой в сторону зеркала. Удар был сильным, но крепкая деревянная основа и небольшие размеры стекла не позволили ему разбиться или упасть. Зеркало лишь слегка задрожало в ответ, искажая отражение, и словно посмеялось над мужчиной.
Виктор в бессилии опустился на диван. Согнутой левой рукой облокотился на боковую спинку и опустил голову на свою ладонь, прикрывая ею глаза. Правая же рука опустилась на светлую обивку. Горячая ладонь столкнулась с холодом кожзама. От этого контраста по телу побежали мурашки, а перед глазами яркой вспышкой встала картинка из прошлого: истекающая кровью Ленка, лежащая на этом самом диване.
Виктор одернул от лица руку и посмотрел вокруг себя. События двухлетней давности так ясно всплыли в памяти, что, казалось, в воздухе витает запах лекарств после сделанного Лене укола. Маленькое пространство тренерской насквозь пропиталось диким отчаянием от случившегося. Не только тем майским днем позапрошлого года, но и от произошедшего всего полчаса назад. Мужчина сам не понимал, что вдруг на него нашло при встрече с Кулеминой, и ненавидел себя за то, что так грубо обошелся с Леной.
Уперся локтями в колени и закрыл лицо руками. Подушечками пальцев нервно массировал свой лоб и надбровные дуги. Было очевидно, что мозг разрывается от тяжелый мыслей. Пальцы переместились на виски и круговыми движениями стали растирать их. На лице отразилась гримаса боли, зажмурились прикрытые веки. Лицо снова скрылось да широкими ладонями, и в своеобразном ковше вдруг раздался приглушенный тяжелый вдох, а вслед за ним и шумный выдох.
Находиться в этой комнате дальше было невыносимо. Виктор поднялся, быстро переоделся в джинсы и легкий свитер, прихватил куртку и вышел. Очутившись на улице и подойдя к своей машине, понял, что не в состоянии сейчас садиться за руль. С минуту постоял, теребя в руке ключи, а потом пошел, куда глаза глядят. Возвращаться домой не хотелось. Дома была Марина, а в настоящий момент, как никогда, хотелось побыть одному.
На дворе стояла середина апреля. Солнечно, свежо, но достаточно прохладно. Полы куртки распахивались под дуновением ветра, но застегивать ее Виктор не спешил. Отрезвляющее действие порыва холодного воздуха шло на пользу. В голову возвращалась ясность мысли…

…Как-то слишком незаметно появилась в его жизни Марина. Точнее, знакомство с ней он-то как раз помнил, - равно, как и с остальными коллегами, познакомился с ней в первый рабочий день в спортклубе. Проставлялся тогда перед коллективом и тут же в него, что называется, влился. Марина работала медсестрой, а заодно подрабатывала на полставки массажистом. Присутствовала на большей части соревнований, подготавливала и восстанавливала спортсменов. Да и попросту стала хорошим другом для Степнова. С ней всегда было о чем поговорить, да и в целом она была добрым и отзывчивым человеком, готовым в любую минуту придти на помощь.
Марина была вдовой, детей за недолгие годы брака не нажила. О причинах отсутствия последних Степнов не знал, да и не задавал никогда лишних вопросов насчет личной жизни. Женщина, - а они с Виктором были ровесники, - лишь однажды упомянула, что муж погиб в автомобильной аварии, а больше о семье никогда не вспоминала.
Этой злополучной зимой, когда Ленка вовсю крутила роман с Олегом, Степнов сильно переболел. В январе не понятно по каким причинам сходил на совместный концерт "Ранеток" и бойз - группы. Впрочем, причина, как раз-таки, была вполне ясна. Хотелось убедиться собственными глазами, что роман – правда, а не собственный вымысел и не пиар-ход. Увидел, почувствовал, убедился. Видя, как похотливо смотрит Олег на Лену, взбесился. Из последних сил сдержал себя, чтобы не выскочить на сцену и не набить морду этому юнцу, видя как его руки нахально лапают Кулемину в самых неприличных местах. Единственное, что его остановило, - улыбка девушки. Нельзя было сказать, что она была в восторге или что ей нравилось все это, но, однако, никаких знаков протеста не предпринимала. Наоборот, ласково обнимала молодца за плечи и прижималась к нему с поцелуями. Публика визжала в экстазе, народ ликовал, а Степнову не хватало воздуха для того, чтобы просто дышать. Не помня себя от жгучей ревности, выбежал, распахнутый, на улицу в лютый холод. Мороз сразу обжег легкие, но дал возможность дышать полной грудью. В голове прояснились мысли, и сам себе напомнил, что оба свободны и вольны делать, что хотят. Всю дорогу до дома приходил в чувство и клял себя, на чем свет стоит, за то, что вообще пошел в этот клуб.
Наутро проснулся разбитым. Не столько эмоционально, сколько физически. Тяжелый бронхит осложнился радикулитом. Едва нашел в себе силы подняться для обыкновенных гигиенических процедур, да для звонка на работу. Вызванный на дом врач прописал строгий постельный режим, а с работы неожиданно приехала Марина, дабы удостовериться, что Степнов имеет все необходимые лекарства. Она знала, что мужчина одинок, и заботиться о нем некому.
Женщина сходила в аптеку, сделала Виктору компрессы на грудь и отдельно на больную поясницу, приготовила куриный бульон. Вернулась и на следующий день, чтобы проследить, как идут дела. Снова выполнила необходимые медицинские процедуры, накормила больного и даже немного прибралась в квартире, хоть и противился этому Степнов. На третий день, видя, как мужчина мучается нестерпимой болью в пояснице, да и душевной, по всей видимости, тоже, дала ему легкое снотворное, чтобы, наконец, выспался. На четвертые сутки больному стало гораздо легче. Видимо, сказался полноценный ночной отдых.
Как-то так незаметно и вполне ненавязчиво Марина, подобно теплому солнышку, стала ежедневно появляться в серой жизни Виктора. Лечила, убиралась, готовила, старалась разговорить и увести от собственных тяжелых мыслей. Попросту говоря, она «реанимировала» его. И уже к концу недели, проведенной в постели и практически в полной беспомощности, Виктор понял, что без Марины он попросту не выкарабкался бы. И в душе помимо глубокой и искренней благодарности возникло другое чувство, природу которого он определить не мог. Единственное, что он четко осознавал в тот момент, - то, что ждет ее прихода. И что сердце радостно стучит в груди, едва до слуха доносится скрежет в дверном замке - Марина, дабы не тревожить лишний раз Виктора, взяла на время связку ключей.
В первый день, когда Степнов уже вполне свободно поднялся с постели, они долго сидели на кухне. Марина готовила ужин, потом вместе кушали, и за столь обыденным занятием незаметно пролетели несколько часов. Они были наполнены невероятным теплом. Виктор вдруг остро ощутил, как сильно ему не хватает таких вот отношений. Не просто женщины в своей жизни для удовлетворения простых физиологических потребностей, а женщины – хранительницы очага. Невыносимо захотелось тепла и уюта в своем доме, запаха еды, да и просто родственной души, с которой можно было поговорить и обсудить наболевшее.
Когда Виктор встал на ноги, оба поняли, что некое хрупкое единение, возникшее за неделю, стало не совсем уместным. У нее уже не было причин приходить к нему, поскольку в помощи он больше не нуждался. А он… Он не находил тех самых причин, по которым она могла запросто приходить в его дом. А признаться в очевидном – желании просто быть рядом друг с другом – не решались оба.
Возможно, так бы и разошлись они оба в разные стороны, если бы у Виктора вновь не возникли проблемы со спиной. В первый же день на рабочем мечте недолеченный радикулит дал о себе знать. Мужчину капитально скрутило прямо в спортзале. Не без посторонней помощи добрался до медпункта. Марина лишь встревоженно окинула взглядом Виктора и тут же скомандовала ему лечь на кушетку. Сеанс расслабляющего массажа вернул Степнова к жизни. Боль не исчезла, но возможность стоять и двигаться самостоятельно к нему вернулась. Глядя, как колеблется мужчина, Марина сама предложила сопроводить его до дома. Казалось, оба обрадовались такому раскладу. Чего греха таить – Марина уже давно поняла, что Степнов ей не безразличен. А за последние десять дней и вовсе осознала, что питает к нему нежные чувства.
В тот день Марина осталась у Степнова … Нет, они не торопили события, да и Виктор был еще слишком слаб для близости. Но пробежавшие между ними искры ощутили оба. За чередой ненавязчивых поцелуев и простых объятий пролетел вечер, скрашенный тихими разговорами ни о чем. Виктору было легко и спокойно с этой женщиной. И ее простой близости рядом с ним мужчина был очень рад. Впервые за долгое время он не чувствовал себя одиноким. Более того, каким-то внутренним чутьем осознал, что в нем самом нуждаются, что он необходим Марине.
Словно невзначай потекла совместная жизнь с этой женщиной. Тихая, спокойная, уютная… Посмотреть со стороны – это были немного странные отношения. В них не было страсти, не горел огонь желания, не полыхали чувства. Эти двое походили на супругов после десятка лет совместной жизни. Виктор и Марина были схожи с людьми, которые невероятно притерлись друг к другу, узнали все повадки и привычки друг друга. Они не ходили в кино или в театры, прогулки при луне тоже казались чем-то лишним, словно не соответствовало статусу или возрасту… Это был простой совместный быт двух зрелых людей, но в этом почти семейном укладе чувствовался душевный комфорт.
Марина не злоупотребляла своим положением, никогда ничего не требовала и большой активности по внесению изменений в жизнь Степнова не проявляла. Единственное, на что решилась, так это поменять текстиль в его квартире. Сменила занавески на кухне, купила в спальню более плотные шторы, так как не любила яркий свет по утрам. На диване в гостиной появился новый плед, да кругом радовали глаз милые подушки и пуфики.
Надо отдать женщине должное, она не стремилась стать хозяйкой в доме Степнова. Ее действия были продиктованы одной лишь целью – просто хотелось создать уют в одинокой холостяцкой квартире. Будучи не просто некогда замужней дамой, а вдовой, она словно жила сегодняшним днем. Ей хотелось испить его до дна вместе с близким человеком, насладиться хоть маленькой толикой сиюминутного счастья и сделать все возможное, чтобы человеку, который сейчас рядом, было хорошо.
Вот так они и жили со Степновым. Теплые, не обременительные отношения. Быть может, в глубине души Марине и хотелось нового замужества, но вида она не показывала. Да и понимала сердцем, что существуют у Виктора незатягивающиеся раны, которые нет-нет, да и кровоточили. А то, что раны эти вызваны не сложившимися отношениями, Марина не сомневалась. «Шерше ля фам», как любят говорить французы.
Виктора, казалось, абсолютно устраивали такие отношения. Дом наполнился теплом, уютом и долгожданным покоем. Создалась некая иллюзия семьи, в которой всегда ждут и любят. Снова хотелось спешить домой, на подходе к подъезду радоваться мягкому свету в своих окнах. Быть может, это не было радостью в прямом ее проявлении. Но то, что отступило держащее за горло отчаяние, когда еженощно сталкиваешься с холодом простыней, было неоспоримым…

Все было почти прекрасно до сегодняшнего дня… Любимая работа, чудесная женщина рядом, обретенный покой и спокойное течение жизни…И вдруг весенним вихрем в его существование снова ворвалась Ленка. В тот миг, когда он увидел ее на трибуне, готовую вот-вот пролить слезы, весь его хрупкий, с трудом отстроенный мир разлетелся на куски.
«Сумасшествие, - думал Виктор, подставляя лицо холодному весеннему ветру, - это какое-то сумасшествие…»
В первые доли секунды, едва соприкоснувшись с ней взглядом в пустом гулком зале, он понял, что все было напрасным: попытки забыть и забыться. Ничего не изменилось в его сердце, сколько бы ни пытался доказать самому себе обратное. Как любил, так и продолжает любить. И это сильное чувство, живущее внутри помимо воли и вопреки разуму, не идет ни в какое сравнение с тем, что он испытывал по отношению к Марине. Эта хрупкая девочка с глазами, полными грусти, видимо, навсегда забрала себе его сердце.
Виктор не понимал, что же произошло с ним в ту минуту. Но за считанные секунды, которые ушли на преодоление расстояния между ним и Кулеминой, мимолетная нежность в душе трансформировалась в дикую злость. Секунды хватило на то, чтобы в памяти всплыли все обиды. И то, что когда-то впервые ушла, не дав ни малейшего шанса поговорить и все объяснить. И то, что уходила повторно, снова безрассудно приняв на себя всю вину в сложившихся обстоятельствах. Злился, что ей было наплевать на его чувства, что ни разу не поинтересовалась, каково ему жить с общей болью. Вспомнил все ее снимки в газетах и журналах, когда рядом появлялись новые лица, позволяющие себе бесцеремонно ее прижимать к себе. Промелькнул перед глазами похотливый взгляд Олега и ее собственная улыбка ему в ответ, дающая согласие на пошлости. «Ради чего все это?! – сквозила единственная мысль в голове. – Ради чего было рушить их красивый мир любви?! Ради чего было менять его на подноготную грязь мира искусства? Впрочем, искусства ли? Зачем пришла сейчас сюда? В очередной раз разбить сердце и вытереть об осколки ноги?!»
Подлетая к Ленке, уже готов был тряхнуть ее за плечи так, чтобы навсегда из ее вздорной головы вылетели все мысли и воспоминания о нем. Чтобы забыла, наконец, обо всем, что было. Хотелось стереть все свои собственные воспоминания о них.
Буквально подлетел к девушке и лишь сжал в кулаки руки, чтобы не дай Бог, действительно не сорваться и не тряхнуть ее как следует. Пристальный взгляд глаза в глаза.
- Что ты здесь делаешь? – единственное, что смог из себя выдавить, стараясь казаться равнодушным.
- Хотела тебя увидеть, поговорить, - в ее голосе была полная растерянность.
И тут Степнова словно прорвало. Голос перешел в крик, от которого Лена втянула голову в плечи:
- Увидела? Довольна?!
Напугал, испугался сам. Бросился ее догонять, потому как единственно верной ее реакцией стала попытка убежать. Настиг ее в самом верху зала, когда закончились кресла трибун. Прижал одним махом к холодной стене, навис над дрожащей девушкой, как зверь. Откровенный страх в ее глазах еще больше распалял в мужчине ярость. Хотелось сделать еще больнее…
- Поговорить хотела?! О чем? Зачем ты сюда пришла?!
Он кричал грубости в ее адрес, она пыталась в чем-то оправдаться. Но все ее попытки закончились так же быстро, как и возникли. И не известно, к чему бы привел этот горячий спор, если бы Лена на последнем издыхании не вымолвила «Прости!». В тот-то миг и произошло полное затмение. Слезы на ее лице и рот, судорожно приоткрывающийся в попытке глотнуть свежего воздуха, завершили дело… В голове не осталось мыслей, лишь тугой клубок разношерстных эмоций внутри…
Виктор уже десятый раз пролистывал в голове то, что произошло потом. Целуя девушку, понял, что никогда и никого он уже любить не сможет. Внутри все клокотало от обиды и ревности. Он был зол и на себя, и на Лену. И в то же время ощущал свою полную беспомощность. Знал, что уже не сможет остановиться и возьмет ее здесь и сейчас. Назло. Себе и ей. Не до конца понимая, зачем…

…Мужчина остановился, понимая, что не в состоянии даже двигаться. Огляделся и присел на ближайшую лавку. Запустил в волосы свои пальцы и сжал их, что есть силы. Боль… Сейчас он отчетливо понимал, что натворил. Ненавидел себя за свою грубость и слабохарактерность. Да, она была перед ним виновата, но ведь и сам не ангел во плоти. Что стоило поговорить с ней в том далеком прошлом? Он лишь принимал ее решения и тупо с ними соглашался. А вместо этого нужно было бороться, говорить, убеждать…
Но время ушло безвозвратно. Погрязли оба в своих самоистязаниях. Что толку сейчас искать виноватого. Виктора куда больше волновало то, что, должно быть, в глазах Кулеминой он сейчас выглядел монстром.
Он всегда был импульсивным, кричал на подопечных. В средней школе даже вызывал страх у учеников. Но разве это было страхом по сравнению с тем, каким он предстал сегодня перед Леной. Съехать с тормозов перед самым близким человеком – последнее дело. Сила, которая раньше воспринималась, как способность защитить, сейчас потекла совершенно в другое русло. И из-за этого стал ненавистен сам себе.
В физической близости слил все свои эмоции. Осталась лишь опустошенность внутри. Впервые не было дела до того, что чувствовала Лена, хоть и ощущал, что она в полушаге от получения удовольствия. По ее затуманенному взору понял, что, несмотря на обиду и нелепость ситуации, она готова продолжить… Но…
Она сама подтолкнула его к единственному ответу, который разом пресек на корню все возможные в дальнейшем отношения. У него есть женщина, живущая с ним в одном доме. Практически семья.
Этот факт отрезвил обоих.
Лена нашла в себе силы уйти, бросив на прощание хриплое «прощай», от которого вновь все перевернулось внутри. К Виктору же вернулась возможность здраво мыслить. Впрочем, здраво ли… Похоже, присутствие в его жизни Кулеминой никоим здравым образом на состояние рассудка никогда не влияло…
Вот и сейчас, сидя на холодном ветру, который боролся с жаром, полыхающим в мужчине, не понимал, как жить дальше. Собственный мирок, который с огромным трудом удалось воссоздать практически из пепла, лопнул по швам и рассыпался, как карточный домик. С той секунды, когда снова окунулся в омут серо-зеленых озер, бесследно исчез покой. Как из сердца, так и из собственной жизни. Жизнь с Мариной, которая еще сегодня утром казалась безоблачной, теперь ощущалась жалким суррогатом. И как заставить себя вернуться в нее, он не знал…

DivShare File - 10-Duet veter.mp3

Скрытый текст

Дует ветер, дует месяц, дует два, дует год... Только боль он не остудит, эта боль не пройдет. Может время залижет ее как река, но пока Мне без Вас жить не стоит. Разлучили, как детей, нас, развели по углам, Разорвали акварели наших встреч пополам. Но хоть где одному на красивой земле столько лет Мне без Вас жить не стоит. На осколочки печаль свою разбить, разлюбить, Не встречаться, постараться к Рождеству позабыть, Сколько было бы в жизни и встреч и подруг, но, мой друг, Мне без Вас жить не стоит. (с) О. Митяев

 Отправлено: 16.03.10 20:00. Заголовок: Девочки, хотелось бы..

Скрытый текст

Девочки, хотелось бы с вами поделиться стихотворением, подаренным Таней (Не такая). Танюш, еще раз спасибо! Там где-то он, Тут где-то ты. Любовь ещё жива, Но сожжены мосты... Ты предала, а он устал. Устал бороться за любовь один. Тебя своей любовью он достал, А одному ему не нужен этот мир. Он отпустил и счастья пожелал. Остановилось сердце у него в груди. Он просто улыбался и молчал, Хотя рыдало всё внутри. А кто сказал, что у любви всё гладко? А ты не знал - она умеет предавать? В любви есть нерешённые загадки, Но только двое их сумеют разгадать. Когда казалось, что разбиты все надежды, И нет другого выбора, пути, Сумеет он найти, как прежде, Путь, по которому тебе идти. Ты по нему иди с закрытыми глазами. Попробуй снова чувствовать душой. Поверь, что мир окутан чудесами, А он об этом знает, как никто другой. Лишь тот, кто любит искренно и нежно, Даст шанс тебе уйти с другим. И сможет снова подарить тебе надежду. И будешь счастлива ты только с ним. Ты знаешь, где он, Он знает, где ты. Он подарит надежду- будешь счастлива ты. Ведь ты - это он, а он- это ты!

Виктор еще долго сидел на скамейке, перебирая в памяти события последних пяти лет: последний год учебы Ленкиной параллели, который был весьма богат на события; два года совместной жизни с Кулеминой, потерю общего ребенка, два страшных года после…
Иногда мелькали мысли о том, что было бы, не случись сближение с Ленкой. Еще тогда, в ее десятом классе. Ведь были знакомы не один год, что же вдруг тогда произошло? Ее взросление и превращение из угловатого подростка в прекрасную девушку? Огромная общность интересов? Создание школьной рок-группы, руководство которой повесили на его плечи? Так-то оно так, но, пожалуй, решающим фактором было столкновение двух одиноких душ. И незаметно друг для друга они заполнили пустое пространство в сердцах теплыми искренними отношениями. Они надежно подкрепились преданностью, чувством плеча и поддержки. И за весьма короткий срок Виктор обрел то, что уже, казалось, безвозвратно потерял - семью. Столь искренних чувств по отношению к себе он не ощущал со смерти родителей. Его впервые приняли, как родного: со всеми недостатками, нервозностью и вспыльчивостью. Старик Кулемин относился как к сыну, а Виктор, в свою очередь, видел в Петре Никаноровиче не только отца, но и мудрого деда. Что уж говорить о настоящей дружбе, которая возникла между мужчинами.
Порой отчаяние, накрывающее с головой от осознания всех своих бед, настойчиво кричало о том, что лучше бы не было в его жизни Кулеминой. Не знать, никогда не встречать, не мучиться. По-прежнему жить одному. И пускай было бы незнакомо испепеляющее чувство любви, но и разбитого сердца не было бы. Пусть журавль спокойно себе летает в небе - на синицу-то в руках можно было смело рассчитывать. Но, вспоминая о деде и о ребенке, которого не случилось, неизменно возвращался к светлому образу, который стал первопричиной огромной любви, навеки поселившейся в сердце. И тогда оно, споря с отчаянием, кричало о том, что счастье нужно только жар-птицей. И другого не надо.
Это было трудно понять и объяснить словами, но Виктор давно осознал, что Кулемины по-настоящему стали для него родными людьми. Ведь, на самом деле, так редко бывает в жизни, когда чужие по крови люди становятся поистине близки. И их уже не разлюбить никогда, несмотря ни на какие обстоятельства. И не забыть, даже если остаток жизни провести в разлуке с ними.
Степнов мог себе представить, что, как бы это странно ни звучало, в его жизни никогда не было, нет и не будет Ленки. За время ее постоянных приходов и уходов из его жизни он, казалось, научился обходиться без нее. Но вот дед… Его он никак не мог вычеркнуть ни из своей жизни, ни из сердца, ни из памяти. Да и знал, что старик так же нуждается в нем, как в сыне.
Отсюда все мысли об абсолютном «исчезновении» Ленки казались кощунственными. Она, словно растение, корнями проросла во всю его сущность. Оплела ветвями сознание, мозг и сердце. Надежно, словно молодыми побегами, сковала душу. И вырвать ее из своей жизни, как оказалось, стало невозможно, поскольку это было равносильно собственной гибели.

Размышления прервал звонок мобильного в кармане куртки. Достал на ощупь, мимолетно бросил взгляд на экран. Поморщился, обреченно опустил на миг руку с телефонной трубкой на колено. Выдохнул, собираясь с силами, нажал кнопку приема вызова:
- Да, Марин, привет!
- …
- Нет, я уже не работе. Встретил Рассказова, я тебе про него говорил, - это мой старый друг, коллега по школе. Решили зайти в кафе, отметить встречу.
- …
- Да, задержусь. Прости, что не позвонил сразу. Извини, что заставил волноваться. Не жди меня, ложись. Возможно, буду поздно.
- …
- И я тебя целую. Пока.
Нажал клавишу «отбой». Снова тяжело вздохнул. Всегда ненавидел ложь. А сейчас презирал сам себя за то, что врал Марине. Но сил идти домой и впрямь не было.

Виктор в задумчивости смотрел на телефон. Можно было , на самом деле, позвонить Рассказову и договориться с ним о встрече. Но у Игоря с Ириной был совсем крохотный ребенок, и отвлекать по пустякам друга не хотелось. Сейчас куда важнее его присутствие дома.
Сунул телефон обратно в карман. Еще некоторое время бесцельно рассматривал прохожих и проезжающие мимо машины. Все куда-то торопятся, спешат. А ему хотелось остановить время или, что еще лучше, повернуть его вспять, чтобы попробовать хоть что-то изменить в своей жизни. Впрочем, это было невозможно. Да и ради чего? Виктор, откровенно говоря, боялся. Боялся элементарно броситься в очередной раз в омут неизвестности. Ленка ушла, так и не сказав ничего толкового. Зачем вообще приходила?
Вдруг остро возникло желание позвонить ей. Но, нащупав в кармане трубку, вспомнил, что уже пару лет не владеет ее новым телефонным номером. Она стерла его из своей памяти. Какое-то время думал о том, попытаться связаться с ней или нет. Решил, что попытка - не пытка, и… позвонил Кулемину-старшему.
- Петр Никанорович, здравствуйте! Это Степнов вас беспокоит.
- Да, Вить, рад тебя слышать.
- Петр Никанорович, вы только поймите меня правильно, мне нужно связаться с Леной. Вы не могли бы мне сообщить номер ее телефона. Домашнего или мобильного – все равно.
- Зачем, Вить? – устало спросил старик.
- Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом, я не могу сейчас этого объяснить, - в голосе Степнова отчетливо слышалась мольба.
- Послушай, Виктор, оставь девочку в покое. Она и так настрадалась из-за тебя. Мне больно смотреть, как она мучается. Каждая новая встреча приносит ей одни страдания. Ты уже практически женатый человек, у тебя своя семья. Предоставь ей, наконец, свободу, отпусти! Не пытайся разобраться в прошлом. Уже ничего не изменишь, лишь ей сделаешь еще больнее.
- Значит, не дадите номер?
- Нет, Вить. Прости. Да и Ленка строго-настрого запретила мне сообщать свои номера. Ты же сам прекрасно понимаешь, что она их сменит, как только услышит твой голос. И со мной не будет потом месяц разговаривать.
- Хорошо, Петр Никанорович. Извините, что побеспокоил вас.
- И ты меня прости. Надеюсь, ты, как взрослый человек, и, как мужчина мужчину, меня поймешь. Мне больно видеть, как она страдает столько лет.
- Да, конечно. До свиданья.
- До свиданья, Вить!
Степнов устало нажал на отбой. Единственно возможная попытка не увенчалась успехом.
После разговора со стариком стало и вовсе не по себе. Казалось, Кулемин–старший впервые воспротивился какого-либо рода отношениям Виктора и Лены. Столько лет выражал, как минимум, незримую поддержку, а вот на тебе…
В этот миг мужчина ощутил себя вмиг осиротевшим…
Поднялся со скамейки. Ветер с наступлением сумеречной темноты становился все холоднее и холоднее. Застегнулся до подбородка, спрятал руки в карманы. Зарылся носом в высокий воротник–стойку и направился пешком в сторону метро. Полчаса потратил в подземке. Снова пеший путь домой, дабы хоть немного оттянуть возвращение. Уже на подходе к дому заметил, что в гостиной мягким светом горит торшер. Значит, не спит…
На шум открываемой двери из комнаты вышла Марина в домашнем платье и теплом палантине на плечах. В ее руках была книга, пальчиком старательно держалось то место, на котором женщина остановила чтение.
- Ну, наконец-то, Вить! Я уже волновалась!
- Извини, Марин, так получилось.
Разулся. Коротко поцеловал женщину в уголочек губ, прошел в душ.
- Ужинать будешь? – услышал вопрос уже на пороге ванной комнаты.
- Нет, спасибо, я не голоден, - скрылся за дверью.
Виктор уже не видел, как Марина чуть повела носом: странно, от Степнова не пахло ни табаком, ни алкоголем. Словно встречался с другом в детском кафе…
После душа спешно проскользнул серой тенью в спальню, юркнул под одеяло и устало прикрыл глаза. Всем своим внешним видом старался показать, что не настроен сегодня ни на разговоры, ни на какие-либо действия. Марину снова тронуло смутное сомнение, что что-то произошло.
- Вить, все в порядке? – спросила она, ложась в постель.
- Да, все нормально. Устал просто безумно. Очень насыщенный выдался день.
- Да, конечно, - растерянно прошептала женщина. – Доброй ночи, Вить.
- Спокойной ночи! – спешно ответил мужчина.
Она еще было дернулась, чтобы поцеловать его перед сном, но зависла, опираясь на локоток. Словно почувствовала, как сильно он боится вот этого простого прикосновения губ. Тихонечко вздохнула и повернулась к Виктору спиной, попутно натягивая одеяло до самого подбородка.
Степнов же, в свою очередь, тоже отвернулся лицом к краю постели. Думал о событиях прошедшего дня, перекручивал в памяти минуты близости с Ленкой и с горечью понимал, что сильнее чувств, чем любовь к Кулеминой, ему уже никогда не испытать. Осознавал, что сможет по-прежнему жить дальше с Мариной. Только вот никогда не испытать больше бушующей страсти, которая охватывает своим пламенем не только тело, но и голову. Никогда не совершить каких-то безумств ради любви. В конце концов, не чувствовать эйфории и чувства полета. Просто спокойное, ровное течение жизни.
«Все-таки синица в руках…» - подумал он, засыпая.

Скрытый текст

Самою любимою ты была моею. Я шептал тебя во сне, я с тобой вставал, Я за красками ходил в желтую аллею И в морозы на стекле звуки рисовал. Просинь отражалась в зеркале оконном, Выцветал от ожиданья лес. Осень свой обряд вершила по законам, Не суля событий и чудес. А той ночью я бродил по пустому городу, Собирая паузы да осколки дня, А ветра до петухов все играли с вороном, Да случайно с листьями принесли тебя. Помнишь, плыли на пододеяльник листья С запахами будущей пурги. Помнишь, я читал тебе их, словно письма, По прожилкам лиственной руки. Есть начало и конец у любой истории. Нас несет в фантазии завтрашнего дня. Снятся мне по-прежнему светлые мелодии, Только не встречается лучше, чем твоя. (с) О. Митяев

 Отправлено: 17.03.10 11:35. Заголовок: Утром следующего дня..

Утром следующего дня Лена проснулась от настойчивой трели городского телефона. Трубка валялась неподалеку от дивана и, все еще прикрываясь с головой теплым одеялом, девушка дотянулась до нее рукой. Первым желанием было отключить телефон насовсем, дабы поспать еще хоть немного, но в последний момент успела мельком взглянуть на номер вызывающего абонента. Дед. В голове моментально прояснилось. Нажала кнопку приема вызова. Снова забралась с головой под одеяло, поскольку в квартире было довольно прохладно. В своеобразной норке послышался по-утреннему весьма хриплый голос:
- Да, дед, привет! Что-то случилось?
- Здравствуй, Лена! Да нет, со мной все в порядке, - голос деда был все же чем-то взволнован.
- Дедуль, ты же не просто так звонишь в такую рань, чтобы поинтересоваться моими делами? – умоляюще протянула Ленка, надеясь на быстрое завершение разговора и еще одну попытку уснуть.
- Ты права, - замялся Кулемин, - не просто так. Мне вчера вечером Степнов звонил. Просил твой номер телефона.
В ту же секунду одеяло откинулось, обнажив девушку почти по пояс. Свободная рука легла поверх толстой складки покрывала. Лицо Лены сейчас выражало обеспокоенность.
- Дееед, - настороженно прошептала Ленка, - надеюсь, ты этого не сделал?
- Нет, конечно. Что ты, Лен! Как я могу?! – в голосе деда чувствовались легкие нотки обиды.
Девушка явно представила округленные глаза старика и слегка надутый вид. В этот момент даже захотелось рассмеяться.
- Да я знаю, дедуль. Просто так спросила, ради приличия, - добавила легкого смеха в голос, чтобы успокоить старика, хотя на душе скребли кошки.
После небольшой паузы спросила:
- А Виктор ничего не говорил? О чем он хотел со мной поговорить?
- Нет, не сказал, хоть я и спрашивал. Заметил лишь, что это весьма важно для него, - снова почувствовалось, что дед заминается. - Для вас обоих важно.
Снова повисла секундная пауза.
- Лен, я полночи не спал, - на одном дыхании выдохнул старик Кулемин. – Переживал, что наговорил ему вчера лишнего.
- И что же такого лишнего ты ему наговорил? – обнадеживающие минуту назад смешинки исчезли, будто их и не было совсем.
- Попросил оставить тебя в покое. Сказал, что он приносит тебе одни страдания. Но ведь он страдает не меньше твоего. И ребенка, знаю, забыть до сих пор не может. А я на него, получается, вчера всех собак спустил…
Снова мучительная тишина повисла в трубке, и лишь едва уловимый шорох от дыхания говорил о том, что на концах телефонных проводов все-таки есть люди.
- А еще я ему сказал, что, коли, женился, так и надо жить своей жизнью. Нечего ломать судьбу тебе и портить ее женщине, что рядом с ним…
От последних слов Ленка крепко зажмурилась и прикусила губу. И лишь вздымающиеся крылья носа говорили о том, что она готова вот-вот расплакаться. Но слезы так и не пролились из глаз, когда они распахнулись. Девушка лишь приоткрыла рот и глубоко вздохнула, стараясь не производить лишнего шума.
- Все в порядке, дедуль! Ты правильно поступил. И не переживай по поводу того, что ты ему сказал. Ты прав: он должен жить своей жизнью. Будем надеяться, что она будет у него счастливой.
Девушка вновь замолчала. Чувствуя, что дед погрузился в свои мысли, быстро пробормотала:
- Ладно, дедуль, если на этом все, я кладу трубку. Может, удастся еще вздремнуть. Не переживай! Ты все правильно сделал и верно поступил. Я уверена, что на трезвую голову с утречка Степнов поймет, что ты был абсолютно прав. Все, целую, дед. Пока!
- Пока, Лен. Целую.
Рука с трубкой устало опустилась на поверхность одеяла. С минуту девушка просто лежала, глядя в потолок. Потом вдруг резко ощутила, насколько прохладно в квартире, и как сильно она замерзла. Юркнула под одеяло, укрылась им с головой, свернувшись при этом калачиком. Попыталась согреться и снова уснуть… Впрочем, куда там! О сне речь уже не шла. В голове назойливо жужжащей мухой крутились мысли и слова деда о вчерашнем разговоре с Виктором.
«Вот зачем он звонил? О чем хотел со мной поговорить?» - думала она. Все и так понятно: у него своя жизнь, своя семья. Пусть и не оформлены эти отношения, но ведь штамп в паспорте – это не главное. Куда важнее то, что происходит между людьми. Там, в спорткомплексе, еще до встречи, она видела его взгляд на ту женщину. В нем был покой и умиротворение. И его объятья по отношению к той даме говорили о том, что ему хорошо с ней физически. Они оба были взрослыми людьми. Видимо, в этой женщине Виктор, наконец, увидел долгожданную серьезность, оседлость и желание заниматься семьей и бытом. Словом, все то, чего так не хватало в самой Ленке. И, как бы ни душили слезы, и сколь сильно не накатывало отчаяние, Кулемина понимала, что жизнь Виктора сложилась так, как он хотел. Ведь столько лет он мечтал о спокойной тихой жизни. Чтобы просто горел свет в окне, когда он возвращается домой с работы. Чтобы встречала своим теплом любимая женщина. Чтобы вешались на шею дети, завидя отца на пороге квартиры…
А она… Она уже безнадежно опоздала… Да и предложить ему, по-прежнему, ничего не могла. Срок действия контракта истекал лишь через два года. Детей по-прежнему нет. Оседлой жизни тоже не предвидится. Снова одна, как перекати-поле. В своей-то жизни не разобраться, да и не хозяйка сама себе. Стоит ли давать пустые обещания кому-то другому? «Так что правильно поступил дед, – сказала сама себе. - Пусть и грубо получилось, зато трезво…»

Так и вернулась Ленка к обыденной жизни. Не имела ничего вчера, кроме пустых надежд, с той же пустотой осталась в дне сегодняшнем. О будущем же думать и вовсе не хотелось. Дала себе установку жить сиюминутным мгновением и с головой ушла в работу.

 Отправлено: 18.03.10 00:00. Заголовок: Наслаждайтесь! http..

Наслаждайтесь!

Теперь Ленка завидовала неведомой до сих пор женщине за то, что та сейчас жила вместе с Виктором. Эта зависть не вызывала злобы или чувства мести. Нет, скорей, наоборот, она была более белой, нежели черной. Ведь Виктора никто ни у кого не отнимал и не уводил. Да и то, что Степнов решился, наконец, на самостоятельную жизнь, вызывало у Кулеминой если не одобрение, то уж понимание точно. Злиться на себя и кусать локти было абсолютно бессмысленно – сама виновата в сложившейся ситуации.
Как бы ни казалось странным, Лена с тех дней переменилась: стала веселой, приветливой, по возможности обаятельной. Словом, снова превратилась в душу коллектива. Просто ради того, чтобы комар носу не подточил, и никто не догадался - ни дед, ни девчонки - что на душе ой как нелегко. И что по ночам не спится и плачется в подушку.
Но днем Кулемина практически сияла. Спасением стал очередной небольшой гастрольный тур. Работа отбирала много сил, и, едва добравшись до постели, Ленка тут же смыкала глаза. Думать о своей боли девушка уже была не в состоянии…

Сменялись друг за другом города, вилась череда выступлений. В тот день они вернулись в Москву, чтобы выступить на чьем-то дне рождения. Публикой, как обычно, была, в основном, пищащая молодежь.
В клубе было многолюдно и душно. Лену отчего-то постоянно бросало то в жар, то в холод. Уши словно заложило, и, казалось, на все происходящее она смотрит словно со стороны. Руки брали аккорды уже сами по себе, все мелодии песен были отработаны до автоматизма. Больше всего хотелось закрыть глаза и погрузиться в полною темноту вкупе с тишиной. Но стоило лишь сомкнуть веки, тут же уходила земля из-под ног. Силы были на исходе. Лена то и дело бросала взгляд на маленький листочек на тыльной стороне колонки-усилителя. Снова и снова пересчитывала количество песен до конца выступления. Только бы продержаться…
Аня, Ната и Женя, как обычно, были в ударе. Носились по сцене и, что называется, зажигали. Никто и внимания не обращал на едва державшуюся на ногах басистку. И только лишь Лере со стороны было отчетливо видно, что с Леной что-то не так. Барабанщица сегодня с трудом подстраивалась под ритм, задаваемый Кулеминой. Нет, она не фальшивила, но был в ее игре какой-то диссонанс. Ближе к финалу концерта Лера заметила, что Лена стала бледной, как смерть. Испарина, выступившая на лице у девушки, говорила о том, что она неважно себя чувствует. Едва отыграли последние аккорды, барабанщица выскочила из-за своей установки и бросилась прямиком к Лене. Шум аплодисментов заполнил небольшой зал. Публика благодарила музыкантов, девчонкам дарили цветы, фанаты просили автографы. Снова зажигательная троица сконцентрировала внимание на зрителях, и лишь две блондинки в самом углу сцены о чем-то тревожно переговаривались.
- Ленка, что с тобой? На тебе лица нет! – взволнованно шептала Новикова.
- Лер, прошу, помоги мне добраться до гримерки. Боюсь, я сама не дойду, - Кулемина, казалось, даже говорила из последних сил.
Лерка, не задавая лишних вопросов, крепко взяла Лену за руку и потащила за собой за кулисы. Уже скрывшись в темноте коридора, подхватила девушку за талию, становясь для нее опорой. Почувствовала, как рука Лены тяжело опустилась ей на плечи. До гримерки добрались благополучно, но как только закрылась дверь, Лена тут же сползла по стене на пол. Новикова перепугалась не на шутку и стала осторожно трепать Кулемину по щекам:
- Ленка, миленькая, что с тобой? Не пугай меня так! Очнись!
По-прежнему сидя на полу, Лена в полуобморочном состоянии приоткрыла веки:
- Лерка, не знаю. Все плывет перед глазами.
- Может, скорую вызвать? – обеспокоенно спросила Лера.
- Нет, не надо. Сейчас пройдет, - тихо ответила Лена, тяжело втягивая ноздрями воздух.
Лера примостилась на полу рядом с подругой и взяла ее за руку. Ладошка была ледяной, отчего у барабанщицы по телу пошли мурашки.
- Ленка, ты замерзла? – удивленно спросила она.
- Да нет, наоборот, в жар кидает, - ответила Лена и совсем тихо добавила, - и сил нет.
- Я провожу тебя до дома, - уверенно сказала Лера и, видя немой возглас в глазах Кулеминой, добавила, - и никаких возражений! Ты не в состоянии сейчас добираться до дома одна!
Новикова помогла Лене подняться и усадила девушку на диван. Сняла с вешалки куртку Кулеминой и помогла девушке одеться. Быстро покидала в сумки свои вещи, заодно и вещи Лены, вызвала такси и до возвращения остальных «ранеток» увела подругу на улицу. Вышли через черный ход, благополучно миновав поклонников, и уехали домой.
К моменту возвращения в свою квартиру Лена чувствовала себя достаточно бодро. Чем было вызвано помутнение рассудка и физическая слабость, она не могла и предположить. Лерка же не успокаивалась:
- Ленка, ты питаешься хорошо? На тебе сегодня лица не было, да и бледная ты какая-то.
- Лер, прошу, не строй из себя мамочку! Я не маленькая девочка и контролировать меня не надо, - попыталась возмутиться Кулемина.
Видя, как подруга надула губы, уже совсем мягко добавила:
- Ну, конечно, нормально, Лер!
Этих слов хватило, чтобы Лерка вновь начала сыпать вопросами:
- Лен, а у тебя давно мужчина был? – делано извиняющийся взгляд карих глаз.
- Что?! – нахмурила брови Кулемина. – Ты сейчас к чему клонишь, Новикова?!
- К чему, к чему? К тому! – Лера сложила руки на груди и пристально уставилась на Лену, понимая, что у той в голове закопошились мысли.
- Нет… Не может быть! – глаза Лены расширились от внезапно осенившей догадки.
Девушка прикрыла рукой рот и обессилено рухнула на кухонный табурет.
- По твоей реакции вижу, что мужчина был, и не так уж давно, - умозаключила Лера. – Тесты в домашней аптечке имеются?
Отрицательное покачивание белокурой головы в ответ.
- Ты же знаешь, что они мне ни к чему… - растерянно прошептала Ленка.
- Ну, это мы еще посмотрим, - весело хмыкнула Лера. – Я скоро вернусь.
Девушка прихватила свою сумочку и направилась к входной двери.
- Лер, ты куда?! Не оставляй меня, пожалуйста! – воскликнула Кулемина.
- Я скоро вернусь! Только до дежурной аптеки и обратно! А ты сиди здесь и ничего не предпринимай! А еще лучше приляг, отдохни.
Лена по-прежнему находилась в непонятной прострации, и лишь щелчок замка захлопнувшейся двери привел девушку в чувство. Она побрела в ванну, открыла кран и чуть теплой водой сполоснула лицо. Уставилась на свое отражение в зеркале и прочитала в отражении серо-зеленых глаз боль. В них самым тесным образом переплелось неимоверное отчаяние и искренняя надежда. Отчаяние от осознания хрупкости своей мечты. Когда разум еще кричит о невозможности, а сердце рвется на части и замирает в ожидании. И в этот совсем короткий миг перед глазами пробегает целая жизнь со всеми ее взлетами и падениями.
«Собраться… Не думать ни о чем… Просто дождаться Лерку…»
Лена на негнущихся ногах добралась до дивана. В комнате дрожащей рукой щелкнула кнопку светильника, и комната озарилась мягким светом лампы. Глобус весело и приветливо светил разноцветными красками стран мира. Девушка забралась с ногами на диван, подтянула колени к груди и укрылась сверху пледом. Оставила на поверхности всего лишь одну руку, которой задумчиво крутила шарик глобуса вокруг оси…
«Только не думать…»

На ярком глобусе Земли
Мои шаги едва заметны.
Нас разделяют километры
Не расстоянья, а любви.

На первой выкладке зимы
Следы нехоженых тропинок.
Мир состоит из половинок,
Но делим-то его не мы.

А дальше – как кому везёт.
А дальше – кто насколько верит.
Свои у каждого есть двери,
Но если ключик подойдёт.

И новый лист календаря
Не осквернён горой заметок.
Тепло моих тетрадных клеток
Хранится только для тебя.
Скрытый текст

Сергей Фаттахов

...Хлопнула входная дверь – уходя, Лерка прихватила связку ключей, чтобы не тревожить девушку на тот случай, если она задремлет. Послышалась тихая возня в коридоре – по всей видимости, Лера разувалась и снимала куртку. И вот уже острожные шаги прошелестели на пороге комнаты.
- Ты не спишь? – тихо спросила Лера.
- Нет, - ответила Лена, не отводя глаз от глобуса и продолжая его вращать.
- Ну что? Пойдем?
В комнате повисла пауза. Вдруг Лена обернулась и с глазами, полными слез, сказала:
- Я боюсь.
- Чего? – слегка недоуменно спросила Лера.
- А вдруг… я всего лишь придумала его себе… этого ребенка…
Лера бросилась к Лене, плюхнулась рядом с ней на диван и крепко обняла за плечи.
- Подруга, ну ты чего? Не время еще расстраиваться! Мы же даже не проверили! Я уверена, что все будет хорошо. Что он… есть!
Лера почувствовала, как сильно дрожит Кулемина. То ли это происходило от волнения, то ли от неважного самочувствия, девушка не понимала, но всей душой хотела поддержать подругу.
- Ленка, мы по-любому еще раз сделаем тест наутро, так что шансы останутся, даже если сейчас ничего не покажет. Пойдем, а? Мне уже не терпится порадоваться за тебя.
- Нет, Лер. Давай отложим до утра.
- Но почему?!
Лена сначала промолчала, а потом практически шепотом сказала:
- Потому что до утра есть целых восемь часов надежды…
Лена спрятала руки, подтянула изнутри мягкую пушистую ткань к самому подбородку, обхватила руками колени и отвернулась, снова уставившись невидящим взором на разноцветные кусочки стран мира.
Лера устало вздохнула, но перечить не стала. Она понимала, что Лене сейчас тяжело решиться на последний шаг. Он был сродни выстрелу русской рулетки. Только вот сейчас девушка ожидала выстрела отнюдь не холостого …

Само собой разумеющимся было то, что Лера осталась у Лены на ночевку. Поскольку в квартире был один-единственный диван в качестве спального места, девушки легли вместе. Лерка тут же уснула, отвернувшись к стене, а вот Лене, наоборот, не спалось. Она несколько часов проворочалась, борясь с бессонницей. Около пяти утра, заслышав, как за окном запели ранние птицы, да зашаркали метлами по асфальту дворники, осторожно выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить Леру. Прошла в ванну, увидела предусмотрительно оставленные на стиральной машине разномастные упаковки с тестами, достала содержимое одной из коробок и в нерешительности присела на бортик ванной. В груди отчаянно трепыхалось сердце, и его стук, казалось, нарушал утреннюю тишину и готов был разбудить вселенную.
Поколебавшись, приступила к необходимым процедурам. Сознательно не глядя на намоченную тест-полоску, положила ее на полочку с кремами. Снова накатил холодный липкий озноб вкупе со страхом.
«Только не думать ни о чем…»
Коротая секунды, кажущиеся вечностью, решила умыться.
«Минута прошла. Уже, должно быть, готов результат… Как заставить себя посмотреть?»
Взяла маленькое полотенце с крючка. Промокнула им лицо. Повернулась к зеркалу, под которым на стеклянной полке лежало то, что вот-вот, возможно, перевернет весь мир…
Миллиметр за миллиметром опуская мягкий кусочек махры со своего лица, наконец, увидела тест-полоску…
«Две…»
Ноги подкосились.
«Две!»
Трясущимися руками оперлась на бортик раковины тюльпана.
«Две?!»
Резко обернувшись к стиральной машине, схватила другую коробку. Не слушающимися от волнения пальцами с большим трудом нарушила целостность упаковки и извлекла наружу еще одну полоску теста. Снова повторила манипуляции. Но теперь уже не отводила глаз… Чувствуя, как земля уходит из-под ног, не моргая, следила, как наливаются алым цветом две заветные полосочки…
«ДВЕ!!!»
Обессиленная, опустилась на бортик ванной. Чувствуя, как без спроса потекли по щекам горячие слезы, счастливым взглядом уставилась на две тоненькие полоски в руках. Прижала их к сердцу, словно самую большую драгоценность в мире, и прикрыла глаза.
Выдох облегчения.
Вдох счастья.
Настоящего…
Впервые за много лет…

 Отправлено: 18.03.10 20:15. Заголовок: Ленка и не помнила, ..

Ленка и не помнила, сколько просидела на бортике ванной, сжимая в руках две узкие бумажки с четырьмя полосками в совокупности. Все ревела и ревела. И сама уже не знала, от чего больше: от сбывшейся ли мечты, от отступившей ли безнадеги и, как следствие, вмиг навалившейся полной обессиленности. Где-то на задворках сознания еще мелькала неясная тревога, но Лена сейчас гнала ее прочь и сама себе дала слово подумать о ней и разобраться в ее причинах чуть позже, днем. А пока хотелось думать лишь о малыше. Да вполне логичными были навязчивые мысли о Викторе, поскольку он был отцом ребенка.
Ребенка…
Лена тихо шептала слово «ребенок» и словно впервые пробовала его на вкус. Правая рука с зажатыми в ладошку полосками потянулась вверх и оставила тесты на полочке с кремами. Тут же свободные ладони накрыли живот. Лена чуть согнулась и наклонилась верхней частью туловища вниз. Всем телом и сознанием хотелось сосредоточиться в одной-единственной точке, где сейчас находился крохотный зародыш ее любви. Взгляд устремился на живот. Лена словно впервые смотрела на собственное тело и пыталась понять, что чувствует сейчас. Просидев минут пять в полном безмолвии, в состоянии полного вакуума в голове, прислушиваясь к своим чувствам и ощущениям, немного расстроилась, поскольку не чувствовала ровным счетом ничего…
«Как же так?» - спросила сама себя.
И через минуту уже смеялась сама над собой. «Глупышка, - думала про себя, – как можно чувствовать что-то, когда малышу чуть меньше месяца. Он ведь еще совсем крохотный и незаметный. И, сколь бы ни была велика радость от его появления в жизни, к осознанию того, что он – ЕСТЬ – нужно еще привыкнуть».
В этот момент девушка почувствовала, как волнение отступило, и внутри все наполнилось дивным теплом. Оно словно заструилось по венам и артериям вместе с кровью. Стало вдруг уютно и спокойно. Разом высохли слезы, и в душе осталось лишь умиротворяющее чувство счастья…
Лена смахнула со щек остатки слез. Встала, включила кран и умылась прохладной водой. Снова промокнула лицо полотенцем и побрела в кровать. Обессиленная и опьяневшая от внезапно навалившегося счастья, тут же уснула, поджав под себя ноги и снова обхватив живот руками.

Из сна, как из беспросветного тумана, Кулемину выудил звонкий голосок Леры.
- Ленка! Кулемина! Ты почему молчишь?!
Лена едва разлепила глаза, не до конца понимая, что происходит. Какой сейчас час, что в ее квартире делает Новикова, и почему она так кричит, девушка не понимала. Лишь только завидев кипящую от возмущения подругу и… тест–полоски в ее руках, мигом все вспомнила. И события вчерашнего вечера, и появление Лерки в ее доме, а, главное, про ребенка. Едва сдержалась от того, чтобы не расхохотаться и не спрятаться с головой под одеяло. Постаралась сделать невозмутимый вид, снова хлопнулась на подушку, прикрыла глаза и спокойно ответила:
- Сплю потому что!
- Ленка, хватит придуриваться!
Лерка уже запрыгивала на диван, на автомате стаскивая с Кулеминой одеяло, и тут же распахнула свои руки для объятий. В едином порыве Лена поднялась ей навстречу. Без слов девушки крепко обнялись. Лера лишь бережно погладила подругу по голове и тихо прошептала ей на ухо:
- Ленка, ты не представляешь, как я за тебя рада! Вот оно – настоящее счастье.
- Спасибо, Лер! – так же тихо ответила Лена.
Разомкнув объятья, девушки все еще держались за руки. В глазах Леры Кулемина увидела непролитые слезы.
- Эй, подруга, ты чего?! – удивленно воскликнула она.
- Да это от счастья, не обращай на меня внимания, - ответила Новикова, шмыгая носом. – Я по-настоящему рада за тебя! И за нашего малыша, - добавила она, прикладывая ладошку к Ленкиному животу.
Девушки весело рассмеялись, снова переглянулись и юркнули вдвоем под одеяло.
- Как ты себя ощущаешь, мамочка? – темно-карие глаза светились радужным огнем.
- Да никак, если честно, Лер. Ощущений – никаких. Чувства – тоже непонятные. Но я знаю, что я – счастлива. Только вот… - в голосе Лены вдруг послышалась тревожная нотка.
- Что такое? Чего ты боишься?! – встревоженно поднялась на локте Лера.
- Да прошлые страхи не дают покоя. Надо срочно сходить к врачу. Боюсь я повторения…
Лена страшилась вслух произнести то, что случилось два года назад.
- Ленка, не переживай! Я уверена, что на сей раз, все будет в порядке.
- Надеюсь. Но все равно страшно, Лер! Пока не посещу врача, не успокоюсь.
- Так чего же ждать? У нас сегодня свободный день. Давай съездим в клинику и все выясним.
- Ты поедешь со мной? – умоляюще-благодарный взгляд серо-зеленых глаз.
- Конечно, поеду, Ленка! Еще спрашиваешь! Я тебя одну не оставлю!
- Спасибо, Лер! Ты себе даже не представляешь, насколько мне сейчас важна твоя поддержка.
- Пустяки! – махнула рукой Новикова, снова опускаясь на подушку.

После обеда девушки уже сидели в одной из клиник в ожидании приема. Ленка заметно нервничала и тряслась. Лерка же, как могла, подбадривала подругу. Словами, объятьями, обыкновенным участием. Старалась отвлечь Кулемину от разного рода мыслей и то и дело травила веселые байки.
Лишь когда вежливая медсестра пригласила Лену в кабинет врача, Лерка позволила себе снять с лица улыбку. Стало понятно, что и сама она не меньше Кулеминой переживает. Высидеть на стуле оказалось не под силу, а посему принялась накручивать круги по коридору. Казалось, прием длился целую вечность, прежде чем Ленка вышла из кабинета. По ее сияющему лицу без слов стало ясно, что все обошлось, и явных опасений сейчас нет. У Новиковой словно гора с плеч свалилась. Снова расправились плечи, девушка глубоко вдохнула, набрав побольше воздуха в легкие, снова на лице появилась добродушная улыбка. Лерка бросилась навстречу Кулеминой:
- Ленка, рассказывай, как дела?
- Лер, все в порядке! Ты не представляешь, как от души отлегло!
- Представляю, Лен! Сама тут, пока тебя ждала, чуть Богу душу не отдала! Что сказал врач?
- Сказал пока воздерживаться от секса! – усмехнулась Кулемина.
Улыбка вновь исчезла с Леркиного лица, а в карих глазах читалась полная растерянность.
- Чего?! – протянула она.
Реакция подруги рассмешила Лену:
- Сексом, говорю, запретил заниматься, - не унималась Кулемина. – Но мне он и так не грозит!
Лерка продолжала молча и с недоверием взирать на веселую Кулемину, не говоря при этом ни слова.
- Лерка, да расслабься ты! Пошли лучше куда-нибудь, перекусим! Что-то я страшно проголодалась!
Лена подхватила под руку барабанщицу, и вместе они двинулись в сторону выхода из клиники.

Спустя полчаса девушки сидели в тихом и уютном кафе, лакомясь пирожными и зеленым чаем с жасмином.
- М-м-м, вкуснотища какая! – Ленка в блаженстве прикрыла глаза.
- Кулемина, тебе фигуру беречь надо! За лишние килограммы по головке никто не погладит!
- А, плевать! – махнула рукой Ленка. – У меня сегодня радость, не хочу ни о чем другом думать!
- Что сказал врач? – вновь повторила вопрос Лера.
- Беременность, слава Богу, обычная. Больших опасений нет, но под наблюдение поставил. Выписал целую кипу направлений на анализы и велел приходить через две недели.
- А что это было насчет секса? Или ты прикололась?
- Да нет, - протянула Ленка, ковыряясь вилкой в бисквите. – Он на самом деле ограничил меня в этом. Не столько из-за каких-либо опасений, сколько для перестраховки. Впрочем, это излишне. Мне все равно спать не с кем, ты же знаешь.
- Лен, можно вопрос? – осторожно спросила Лера.
- Валяй, - ответила Лена, уже предполагая, что именно сейчас услышит.
- Кто отец ребенка?
Ленка едва заметно усмехнулась. Это не осталось не замеченным Лерой, и она задала другой вопрос:
- Степнов?
Молчаливый кивок головой в знак согласия.
- Да уж, - тяжело вздохнула Лера.
Новикова была в курсе непростых отношений бывшего учителя и подруги. Равно, как и знала, хоть и без подробностей, непростую историю их бесконечных расставаний после потери общего ребенка. Она никогда не пыталась обсуждать эти отношения и ни разу не предприняла попыток разобраться, кто прав, а кто виноват. Просто выслушивала Лену, когда у той возникала острая необходимость выговориться, и подставляла свое дружеское плечо. Ни больше, ни меньше. Просто присутствовала в жизни Лены ровно настолько, насколько позволяла это Кулемина. А это уже было немало. Это давало ей право задать куда более личный вопрос:
- Ты сообщишь ему о ребенке?
- Нет, - слишком быстро ответила Лена.
Лера лишь вопросительно наклонила голову.
- Пока нет, - поспешила ретироваться Кулемина. – Просто сейчас куда более важно, чтобы с ребенком ничего не случилось. Врач предупредил, что все еще возможна вероятность выкидыша, поэтому стоит дождаться хотя бы 8-10 недель, чтобы немного перевести дыхание. А там видно будет. Я не хочу пока об этом думать. Да и не один он уже…
- Как не один? Почему я не в курсе? – воскликнула Лера.
- Да вот так, не один, - Ленка бросила ковыряться в пирожном, положила вилку на тарелку и уставилась на вид за окном кафе. – Он уже месяца три, как живет с одной женщиной. Даже деда моего вместе навещали.
Лена перевела взгляд на Леру и добавила:
- Деду моему она понравилась. Вот так!
- Понятно, - вздохнула Лера, - что ничего не понятно!
- Да не грузись ты, Лерка! Ребенок сейчас куда важнее. Это все, о чем я могла лишь мечтать! Меня сейчас куда больше волнует другое.
- Что? – встревоженно вспыхнули карие глаза.
- Что скажет Нос, и как отреагируют на известие остальные девчонки. Сдается мне, столь же искренней радости, как у тебя, на их лицах я не увижу.
- Не переживай, Ленка! Мы что-нибудь придумаем. Ты сама сказала, ребенок – куда важнее. Думай сейчас о нем и береги себя. А неприятности будем рассматривать по мере их поступления.
- Ты сейчас о чем? – удивилась Лена.
- Я предлагаю пока не говорить никому о ребенке. Давай дождемся оговоренного доктором срока. А там уже видно будет, да и придумаем что-нибудь за это время.
- Ладно, договорились, - выдохнула Лена.
- Не вешай нос! Все будет хорошо! Давай лучше выпьем за нашу малютку!
Лерка улыбнулась и подняла вверх свою кружку с дымящимся чаем. Вслед за ней взмылась вверх и кружка Лены. Девушки тихонечко чокнулись ими и весело рассмеялись.
- За нашего малыша? – спросила Лена.
- За наше Счастье! – искренне ответила Лера.

 Отправлено: 19.03.10 21:20. Заголовок: С того самого дня пр..

С того самого дня прошло полтора месяца. Лена будто заново училась жить. Осознание предстоящего материнства заставляло парить в небесах. И хотя поводов для беспокойства было вполне достаточно, она старалась не унывать. Единственное, о чем могла думать, так это о том, чтобы не случилось выкидыша. Исправно ходила в больницу, регулярно сдавала анализы, выполняла все предписания врача. К счастью, гастролей пока не предвиделось, а график выступлений был не очень плотным. Можно было даже заметить, что большой физической нагрузки девушка не испытывала.
О Викторе Лена не могла не думать. Он был отцом ее ребенка. И каждый день, просыпаясь ли по утрам, или ложась вечером в постель, она неизменно думала о нем. Ребенок – это то, о чем они так давно мечтали. Сначала втайне, планируя его на будущее. Еще до того, как случилось несчастье с предыдущей беременностью. А потом уже желали его вполне открыто, хоть и в тайне друг от друга, но ничего не получалось. А теперь вот ребенок был, а его отца поблизости - нет. Чем больше Лена размышляла над ситуацией, тем чаще приходила к выводу, что это далеко не худший вариант событий. Уж лучше иметь ребенка в одиночестве, чем вообще его никогда не иметь. И никакой мужчина и никакие счастливые отношения не лягут на весы, дабы уравновесить ни с чем не сравнимое счастье материнства.
Впрочем, Лена часто задумывалась о том, что Виктор вправе знать, что у него будет ребенок. Но сказать ему об этом она пока не решалась. Все откладывала на завтрашний день звонок или визит к нему, но позже находила десяток причин, чтобы не делать этого. Почему-то представляла, как придет к нему, и он по округлившемуся животу без слов все поймет. Хотелось просто увидеть эти глаза и…
Ленка не знала, какой будет его реакция. Не знала, что предпримет он, узнав о ребенке. Как бы не сложилась ситуация, в ней все равно останется пострадавший. Вернись он к ней, женщина, с которой живет Виктор, останется брошенной. И по-человечески и, попросту, по-бабски ей было жалко ее. И в то же время реально понимала, что не может быть уверенной в том, что Степнов захочет вернуться. Она принесла ему немало горя и страданий. И, опять же, по-человечески, понимала его желание жить нормальной жизнью. И попытку отношений с другой женщиной считала весомым аргументом. «А вдруг, он и, правда, счастлив?» - говорила сама себе.
Словом, дав себе решительное слово принять, не осуждая, любое решение Виктора, решила попросту дождаться того времени, когда беременность примет реальные очертания.
Куда более сильно Лену волновал другой вопрос. Как сообщить о ребенке группе, а, главное, продюсеру. Мысленно рисуя себе масштабы предстоящей катастрофы, искала пути-выходы из сложившейся ситуации. Девушка прекрасно понимала, что проблем не оберется. Сашка был из тех людей, кто будет выжимать соки до последнего дыхания. Равно как и о выплате неустойки Лена не думать не могла. Контракт связывал ее с группой еще почти на два года. Опять же - Сашка не был наивным и душевным человеком, чтобы попросту простить ее в связи со сложившимися обстоятельствами. Замкнутый круг…
Время шло, выхода, как ни крути, не находилось. А срок, тем не менее, становился уже ощутимым. Живот едва округлился, но еще можно было носить майки и, в случае чего, списывать все на несварение желудка. Куда сложнее стало с нахлынувшим токсикозом. Есть Лена ничего не могла, запахи вызывали приступы тошноты, а летняя жара отнимала силы. Девушка колола себе витамины, дабы хоть как-то справляться с токсикозом, перед репетициями старалась приехать пораньше, чтобы придти в себя перед сбором остальных 2ранеток, а ходить вместе с остальными в кафе, чтобы перекусить или пообедать, перестала, ссылаясь на проблемы с желудком. Но потом пришло время, когда ситуация грозила перерасти в критическую. И Кулемина, заручившись поддержкой Леры, решилась обо всем рассказать…

…Наконец, все собрались на репетиционной базе. Прежде, чем начать репетировать, Ленка громко кашлянула, собираясь с духом, и громко сказала:
- Мне надо с вами поговорить!
- Лен, не сейчас! – быстро сказал Нос. – Давайте сначала хорошенько поработаем, а потом уже будем языком чесать!
Ленка понимала, что назад пути нет. И, коли, решилась сказать сейчас, нечего даже пытаться отложить разговор на потом. Это будут лишние несколько часов тревог и сомнений.
- Нет! Вы меня не поняли! – решительно произнесла Лена. – Мне нужно серьезно с вами поговорить. И именно сейчас.
Кулемина перевела взгляд на Леру. Та ободряюще улыбнулась и подняла вверх сжатые кулачки в знак поддержки. Этот жест не остался не замеченным Сашкой. Глаза его удивленно распахнулись, и громогласный голос заполнил пространство маленькой студии.
- Так! Что здесь происходит?! Какой сюрприз, на сей раз, вы мне подготовили?
Ленка сначала нервно сцепила пальцы на руках, но тут же резко одернула себя и засунула ладони в карманы брюк. Слегка наклонила голову, спрятав глаза за челкой, коротко выдохнула, затем, гордо вскинув подбородок, как можно более спокойно сказала:
- Я беременна.
В комнатке повисло молчание. Казалось, новость прозвучала, как гром среди ясного неба. Девчонки в растерянности переглядывались. Лерка силилась, чтобы не разулыбаться, прикусывая нижнюю губу. А Сашка… Его глаза метали молнии.
- Что?! – воскликнул он. – Я не ослышался?!
Ната, Женя и Аня от этого вопля втянули головы в плечи. Лерка же вышла из-за барабанной установки и мелкими шажками стала приближаться к Лене. А Кулемина, наоборот, окончательно выпрямилась и лишь расправила плечи, показывая всем своим видом, что крики и реакция продюсера ей нипочем.
- Нет, Саш, - усмехнулась она, - ты не ослышался.
Происходящее вдруг стало ее веселить. Все проблемы и страхи ушли в никуда. И впервые по-настоящему стало наплевать на все: на группу, на контракт, на возможную неустойку. Единственно важным в жизни был ребенок. Мысленно поблагодарив себя за решение принять утром приличную дозу успокоительного, продолжила говорить. Медленно, с расстановкой.
- Я. Жду. Ребенка.
Этим тоном и всем своим внешним видом она выразила куда больше мыслей, чем просто сказала эти три слова. От нее веяло решительностью и бесповоротностью.
- Я так понимаю, что свой выбор ты уже сделала?! – воскликнул Нос.
- Да, Саш, ты правильно понял.
- И какой же у тебя срок, позволь узнать? – прищурился мужчина.
- Большой, Саш, – улыбнулась Лена. – Если ты к тому, чтобы делать аборт. Ребенок уже полностью сформировался. Он уже такой же человек, как ты или я.
Нос начал метаться по комнате. Лена увидела, как к ней потихоньку приближается Лера. Отрицательно покачала головой, давая понять, что не нуждается в физической поддержке. Просто подмигнула ей, мол, все в порядке. Новикова сделала несколько шагов назад, но за
барабаны не вернулась. Присела неподалеку на колонку, чтобы быть при необходимости наготове.
- А ты о группе подумала? – резко остановился перед Леной Нос. – На дворе лето. У нас море выступлений, гастроли в сентябре. Да и вообще куча планов! Что ты теперь предлагаешь со всем этим делать, а?!
Речь мужчины постепенно превращалась в визг.
- Саш, не кричи на нее, - подала голос Лерка. – Она, все-таки, беременна. И волноваться ей нельзя.
Нос развернулся всем корпусом к барабанщице, подошел к ней и завис, подобно коршуну над своей жертвой.
- Ты, красавица, как я понимаю, в курсе была, - ехидно прошипел он.
- Да, была! – открыто съязвила Лера. – И что из этого?
Сашка не нашел, что ответить. Лишь по напряженно движущимся желвакам стало ясно, что он едва сдерживается. С полминуты он пристально смотрел на Леру, потом снова обернулся к Кулеминой и зло протянул:
- Вон!
- Что?! – спросила Лена, сделав при этом брезгливое выражение лица.
- Вон я сказал! – вышел из себя Нос.
Снова в комнате повисла напряженная тишина. Девчонки переглядывались друга на друга. Лена смотрела с презрительной усмешкой на мужчину. Тот свирепо пыхтел, по-прежнему метаясь по комнате. И вдруг молчание нарушил тонкий голосок Ани:
- Знаешь, Саш. Если ты выгонишь Лену, мы тоже уйдем!
Мужчина резко развернулся на пятках и окинул холодным взглядом Прокопьеву.
- Повтори, что сейчас сказала!
- Говорю, что если Лена уйдет, мы уйдем вслед за ней, - более уверенно сказала девушка.
- Анютка, радость моя, - нервно захохотал Нос. – С чего вдруг такая бравада? Ты забыла, как отыграла спектакль в прошлый раз, когда Лена собиралась вас покинуть?!
- Саш, - сквозь зубы прошипела Прокопьева, кидая мимолетный взгляд на Лену. – Замолчи!
- Не уж, пусть продолжает, - вклинилась в диалог Кулемина. – Что-то мне подсказывает, что сейчас я узнаю много интересного!
- Лен, прошу тебя, не надо! – умоляюще посмотрела на нее Аня.
- Отчего же не надо? – радостное ехидство насквозь пропитало слова продюсера. – Очень даже надо.
Сашка снова развернулся всем корпусом, теперь уже к Лене. Радостно потер руки в ожидании сделать очередную гадость и произнес:
- Помнишь, как в прошлом году ты хотела уйти из группы, дабы не участвовать в раскрутке нового альбома и не спать с Олегом?
- Ну и мерзок же ты, Саш! – Лене было противно слышать именно такую интерпретацию событий.
То, что она спала с тем парнем, не входило ни в чьи планы. Так получилось. Но, видимо, Сашка обо всем знал и вон как все вывернул, лишь бы ударить побольнее. Но Нос, казалось, не слышал ее слов.
- Так вот, помнишь ли ты тот разговор с Анечкой, который убедил тебя остаться в группе? Она тогда так умоляла тебя, - противно рассмеялся мужчина.
- Помню, и что? – выдохнула Лена.
- Так вот, детка, на другом конце провода вместе с Анечкой был я. И все, что она сказала тебе, было заранее оговорено со мной. А сделала это она лишь ради того, чтобы получить в свой личный репертуар новую песню.
Ленка растерянно перевела взгляд на Аню.
- Это правда, Ань? То, что он говорит? – зачем-то спросила Кулемина.
Опущенные в пол глаза Прокопьевой без слов говорили о том, что вышесказанное было абсолютной правдой.
- Прокопьева! Да как ты могла?! – закричала Лера.
- Офигеть! – ляпнула Женька.
Аня не выдержала и со словами «Сволочь ты!», обращенными к мужчине, выбежала из комнаты.
Лера все же поднялась со своего места, подошла к растерянной Кулеминой, приобняла за плечи и тихо прошептала:
- Пойдем отсюда!
Девушки быстро схватили свои сумки и, взявшись за руки, тоже покинули помещение.
Ната и Женя все еще оставались на своих рабочих местах, не то испуганными, не то чересчур удивленными глазами смотрели на Сашку и молчали. Он вдруг поймал их взгляды и разразился криком:
- Ну, а вы что уставились! Валите отсюда!
Девчонки лишь пожали плечами и тоже разошлись по домам.
Нос остался в комнате один. Нервно ходил из угла в угол в попытках успокоиться. Все его долгосрочные планы относительно группы вмиг подверглись большим сомнениям. Упустить шанс заработать на них он не мог. Распустить группу было верхом безумия, поскольку девчонки были сейчас на взлете своей карьеры. До пика, безусловно, было еще далеко, но они подавали весьма хорошие шансы. Только-только дела начали идти в гору, как на тебе! Надо было срочно что-то придумывать, но что? Сначала Кулемина со своей беременностью, потом девчонки, ставшие на ее защиту. Их реакция его, признаться, удивила. Не думал, что ранетки бросятся так защищать свою басистку. Видимо, действительно, они – команда. Хоть сами и не понимают этого.
- Надо что-то с этим делать, - вслух сказал самому себе.
Почесал в растерянности затылок, погасил свет, вышел из комнаты и запер ее.
- Еще не было ситуации, мне не подвластной, - пробурчал себе под нос. – Я еще что-нибудь придумаю. Найду способ их собрать….

 Отправлено: 20.03.10 12:15. Заголовок: - Лер, ну за что она..

- Лер, ну за что она так? – горько спросила Лена.
- Ленка, успокойся! Плюнь и разотри! Это не стоит ни капли твоих переживаний! – Лерка протянула руку и накрыла ею ладонь Кулеминой.
- Да понимаю я, Лер, просто все равно обидно. Я всегда считала нашу группу семьей, а тут, как ни крути, предательство.
- Да, Лен, мерзко. Сама в шоке. Вот уж не ожидала от Прокопьевой. Хоть и не раз она свинью еще в школе подкладывала.
- Я только одного не понимаю: с чего она сегодня вызвалась вдруг меня защищать? – нахмурила брови Лена.
- Не знаю, может, что человеческое вдруг проснулось или стыдно стало, - съязвила Лера.
- Ага! Стыдно… - протянула Лена и отвернулась в сторону окна, разглядывая спешащих по тротуарам прохожих.
Девушки сидели в небольшом кафе, куда практически прибежали в стремлении поскорее покинуть репетиционную базу. В воздухе повисло молчание, прерывающееся лишь легким гулом остальных посетителей кафе.
- Как ты думаешь, что предпримет Нос? – Ленка вернулась взглядом на подругу.
- Не знаю, - прошептала Лера. – Я даже думать об этом боюсь, он так орал сегодня!
Лена не нашла, что ответить, да и не было никаких соображений в голове. Одни лишь тревоги вкупе с горечью обиды.
- Вот зараза! – воскликнула Новикова. – Пятно на джинсы посадила. Наверно, пирожное уронила.
Девушка схватила сумочку и начала в ней что-то искать.
- Ленка, у тебя нет, случайно, влажных салфеток?
- Случайно есть, сейчас, - Ленка тоже ухватила свою сумку и запустила в нее руку.
Как всегда, необходимое лежало на самом дне. И на стол аккуратной стопкой стали выкладываться вещи: сигареты, зажигалка, три связки ключей, записная книжка, плеер… Наконец, нашлась небольшая упаковка салфеток. Кулемина протянула их Лере, и пока та приводила в порядок свои джинсы, Лена начала складывать вещи обратно в сумку. Сигареты с зажигалкой носила по старой привычке. Врач запретил резко бросать курение, поэтому еще долгое время Ленка выкуривала по паре сигарет в день. Сейчас же ограничивалась парой затяжек, да и то через день. Ежедневник вновь нырнул в недра сумки, ту да же полетел плеер. На столе остались лишь многочисленные ключи…
- Зачем ты столько железок с собой таскаешь? – удивленно спросила Лера. – Как будто у тебя половина Москвы в апартаментах!
- Это ключи от моей квартиры, - Ленкина рука зависла со связкой в воздухе, а потом опустилась в глубь сумки. – Это – от дедушкиной. Вдруг что с ним случится, а у меня нет ключей. А это, - подцепила самую маленькую связку из двух ключей, - от квартиры Степнова…
Снова повисло тяготящее молчание, которое первой нарушила Лера:
- Ты ему не звонила?
Лена лишь отрицательно покачала головой.
- А говорить вообще собираешься?
- Собираюсь, Лер, - прошептала Лена, - только вот не решусь никак.
И, пресекая все последующие вопросы, добавила:
- Обещаю, что схожу к нему в самое ближайшее время.
Лера лишь шумно вздохнула. Она знала, как нелегко дается любое решение подруге, да и на то, что Кулемина в скором времени решится на разговор со Степновым, признаться честно, не рассчитывала. Но в слух свое недоверие высказать не рискнула.
Девушки снова замолчали. Молча допивали чай, смотрели на прохожих, каждая думала о своем.
- Я не смогу ни завтра, ни послезавтра появиться на базе. Не хочу никого видеть, - протянула Ленка. – Да и вообще пропала бы куда-нибудь на пару недель.
- Я позвоню сегодня Сашке. Он, конечно, тиран, но не изверг. Уверена, что поймет. Не волнуйся, я обо всем с ним договорюсь.
- И девчонкам скажи, чтобы меня не беспокоили. Да, я, скорее всего, отключу свой телефон.
- Хорошо, - улыбнулась Лера.
- Ну что, по домам? – нарочито бодро воскликнула Кулемина.
- По домам! – ответила Новикова. – Давай провожу тебя до дома?
- Лерка, я в полном порядке. Не стоит, – улыбнулась Лена и совсем уже спокойно добавила, - я, и правда, отлично себя чувствую.
- Ну смотри у меня! – шутливо пригрозила пальчиком Лера.
Девушки вышли из кафе и поймали такси. Сначала добрались до дома Новиковой. Уже выбираясь из машины, ударница «Ранеток» сказала:
- Пожалуйста, не отключай домашний телефон, чтобы я была в курсе, что с тобой все в порядке. Вечером позвоню.
- Хорошо, - улыбнулась Ленка.
Машина тронулась, Лена помахала на прощание рукой подруге и откинулась на сидение машины. Голову по-прежнему полонили тяжелые мысли.

По-настоящему тревожно и гадко на душе стало ближе к вечеру, когда в безуспешных попытках уснуть Ленка ворочалась на своем диване. К тому времени, видимо, закончилось действие успокоительных средств, и стало совсем горько. Предательства Ани Ленка ну никак не ожидала. А, главное, ради чего все это было? Ради какой-то банальной песни! В голове никак не укладывалось, что такое в принципе возможно. Вспоминая, какой нелегкий выбор пришлось сделать самой, тот гадкий пиар-ход с Олегом, Лена морщилась, словно ее сейчас били кнутами. Было реально больно. Сделай такую подлость любой другой человек, наверно, перетерла бы неприятные мысли в голове, да и все. Но девчонок Кулемина искренне любила, они всегда были для нее сестрами. И группу она считала семьей. А теперь, горько ухмыляясь своей наивности, думала о том, какой наивной дурой была сама. И жертвы были никчемными, и в своих же глазах выглядела мерзко, а про боль Степнова, как результат, думать вообще не хотелось.
Чувствуя, как все внутри сковало словно железными тисками, Лена не на шутку перепугалась. Поддавшись грустным мыслям, совсем забыла о ребенке. Ее переживания не стоили собственного здоровья и здоровья ребенка. Девушка быстро поднялась, добрела до кухни и снова приняла успокоительное, прописанное доктором.
В этот момент раздался звонок домашнего телефона.
- Алло, - сняла трубку Лена.
- Привет, это я! – раздался веселый голосок Леры. – Как ты там? Помощь или компания не требуется?
- Нет, Лер, спасибо! Я выпила лекарства, сейчас поужинаю и, думаю, вскоре усну.
- Хорошо, тогда отдыхай. Да, кстати! Я уже позвонила Носу, он, конечно, немного поорал в трубку, но согласился дать всем нам отпуск на пару недель. Какие будут планы в связи с внезапно нахлынувшей передышкой?
- Еще не думала об этом. Скорее всего, ближайшие дни буду отсыпаться. Еще нужно сдать кучу анализов, сходить к врачу, сделать УЗИ. Планов много. А потом…, - вдруг Лена запнулась на полуслове.
- Что такое? Что «потом»? – встревожилась Лера.
- Да ничего страшного, Лер, - поспешила успокоить подругу Кулемина. – Может, все-таки схожу к Степнову.
- Может, составить тебе компанию? Могу просто где-нибудь на лавочке поблизости посидеть.
- Лерка! – рассмеялась Лена. – Да что ж ты из меня больную делаешь?! Все будет хорошо, не переживай!
- Ну смотри! Если что, помни, что я рядом, только свистни! Сразу примчусь.
- Хорошо! Спасибо!
- Ну все, тогда до завтра! Спокойной ночи тебе и малышу.
- Спокойной ночи, Лер!
Кулемина нажала кнопку «отбой» и поставила трубку на базу. Наскоро поужинав, и, впрямь, захотела спать. Лекарства сделали свое доброе дело – девушка вновь расслабилась, и думать о грустном теперь не хотелось. Уже лежа в постели, мечтала о своем малыше. Был уже 12-недельный срок. Лена помнила слова врача, что, если повезет, и ребенок будет удачно лежать, то вполне возможно, что можно будет увидеть его пол. И хотя это было абсолютно не принципиально, Ленке почему-то отчаянно хотелось знать, кто живет у нее внутри. В голове уже путались мысли об именах, о детских вещичках и «приданом», которое нужно будет купить, а на лице застыла мечтательно – довольная улыбка. С ней же девушка и заснула…

 Отправлено: 20.03.10 21:00. Заголовок: Спустя две недели… ..

Спустя две недели…

Лена в нерешительности стояла перед квартирой Степнова. В кармане все еще лежали ключи, но воспользоваться ими она не решалась. Чувствовала, что это неправильно. Почему до сих пор не вернула – тоже оставалось для нее загадкой. Конечно, можно было бы списать на невозможность – предпоследний раз виделись почти год назад. А в последний эмоции зашкаливали так, что было не до ключей. Но Лена прекрасно знала, что это лишь отговорки. Глядя на эту связку, которую таскала всегда в своей сумке, девушка думала, что у нее есть дом, в котором ждут. ЕЕ дом и ЕЕ мужчина. Только вот с момента последней встречи эта уверенность улетучилась, как дым. Теперь у ЕЕ мужчины была другая женщина. И, возможно, будут другие дети. Зачем она сейчас пришла сюда – она до конца не понимала. Просто вспоминая его тоскливый взгляд вперемешку с болью от ощущения собственный вины, Лена была уверена, что Виктор имеет право знать, что у него будет ребенок. Что у НЕЕ, прежде всего, будет ребенок. Про НИХ она уже не думала. Стояла перед дверью и представляла, как сейчас расскажет ему о сыне. Улыбнулась, коснулась еще не заметного под одеждой едва наметившегося животика. Сын. На последнем УЗИ врач сказал, что будет мальчик.
Лена очнулась от своих мыслей. Решительно нажала на кнопку звонка. «Просто скажу, что у меня все в порядке», - думала девушка.
Дверь отворилась, на пороге стояла женщина. Лена окинула ее взглядом с ног до головы. На вид – слегка за тридцать. Судя по простому, но изящному платью-халату она чувствовала себя здесь хозяйкой. «Еще любовница или уже жена?» - пронеслось в голове у Лены. Взгляд остановился на правой руке – кольца не было. Впрочем, никаких украшений не было.
- Здравствуйте, вам кого? – голос женщины вывел из оцепенения.
- Простите, Степнов здесь проживает? – Лене все еще хотелось услышать, что она ошиблась. Что Степнов, возможно, переехал, а эта женщина – совершенно посторонний человек. Хотя, нет… Именно ее девушка видела тогда в спортзале.
- Да, но его сейчас нет дома.
- Жаль, - Лена понуро опустила голову, соображая, как дальше поступить.
- Вите что-то передать? – снова заговорила женщина.
«Витя… Однако, как просто и по-домашнему она его называет», - снова подумала Лена.
- Нет, ничего передавать не надо, - девушка замолчала. Но ноги уходить не торопились.
- Вы ведь Лена? Лена Ранетка? – спросила женщина.
- Да, - удивленно произнесла Кулемина. – А вы откуда знаете?
Женщина улыбнулась:
- Может, вы все-таки пройдете? Что мы стоим на пороге? Проходите, я вас чаем напою.
Ленка колебалась еще пару секунд, но решилась все-таки войти. Скинула кроссовки и прошла вслед за женщиной на кухню. Все было до боли знакомым, вот только шторы теперь висели другие, а на кухонном диванчике разместилась пара красивых подушек.
«Хозяйственная, - снова пронеслось в голове, - обустраивает быт на свой вкус». При этом Лена глубоко вздохнула.
- Вы не сказали, откуда знаете обо мне? – задала вопрос Кулемина, глазами обегая кухонные шкафчики, знакомую посуду, снова – женщину.
- В этом есть что-то странное? Вы же довольно известная группа, - женщина сняла с плиты закипевший чайник. – К тому же Виктор много рассказывал про вас.
- Про нас? – удивилась Лена.
- Ну да! Он гордится тем, что был вашим худруком, когда только создавалась ваша группа. Он не пропускает ни один ваш концерт на крупных площадках в Москве.
Сердце больно кольнуло в груди – он всегда находится где-то в зале.
- А еще он все время просматривает публикации, касающиеся вас. И много времени проводит в Интернете.
- Ничего себе, вот уж не ожидала, - слова девушки были абсолютно искренними.
- Марина, - сказала собеседница, заваривая чай.
- Что? – переспросила Лена, мотнув головой, отгоняя мысли.
- Меня зовут Марина, - повторила женщина.
- Простите, - задумалась, - приятно познакомиться. Лена.
Обе рассмеялись нелепости Ленкиного представления.
Марина по-хозяйски сновала по кухне. Достала из холодильника колбасу, сыр, быстренько нарезала все на тарелку. Снова заглянула в холодильник, нашла лимон и так же молниеносно нарезала его на дольки. Из навесного шкафчика была извлечена коробка конфет. Тут же материализовалась ваза с печеньем.
- Право, мне неудобно, что заставила вас суетиться. Простого чая было бы вполне достаточно.
- Что вы! Мне очень приятно вас видеть у себя в гостях!
«У себя», - снова больно резануло по сердцу.

Долго пили чай, разговаривали на разные темы. В основном говорила Лена – рассказывала о школе и о создании группы, о препятствиях, которые им чинила Борзова. Вспоминала, как Рассказов вместе со Степновым вытаскивали девчонок из непростых ситуаций и различных передряг. Незаметно Лена переключилась на рассказы о зарубежье, где им приходилось выступать. Потом отвечала на вопросы Марины о знаменитостях, с которыми довелось познакомиться. Разговор плавно перетек в другое русло – за новой порцией чая рассказ вела уже Марина. В основном, речь шла о Степнове. Как и чем он жил последний год, когда в его жизни появилась Марина. Женщина говорила много, но многое, причем даже слишком, оставалось, как говорится, за кадром. Лена поняла, что Марина не так проста, как хотела казаться.
За чаепитием прошел целый час. Взглянув на часы, Ленка спохватилась:
- Засиделась я. Мне уже домой пора. Дед, наверное, заждался.
- Жаль, - Марина, казалось, отвечала вполне искренне.
Лене даже показалось, что, если бы не Виктор, стоявший между ними, она бы даже смогла подружиться с этой женщиной.
Ленка аккуратно отодвинула свою тарелку с остатками лимонной цедры, положила на нее свою бумажную салфетку, встала из-за стола и пошла к входной двери. Неспешно надела кроссовки и снова выпрямилась.
- Я пойду, - улыбнулась Марине. – Вы передавайте привет Виктору Михайловичу.
- Обязательно передам. Жаль, что ты его не застала. Это все? Может, что-то еще передать?
Ленка уже стояла вполоборота и держала ручку двери, как Марина сказала:
- Ты ведь приходила рассказать о ребенке?
Ленина рука соскользнула с ручки, ноги вмиг стали ватными, лицо покрыла испарина. Чувствуя, что дрожит всем телом, тихо спросила:
- Откуда вы знаете? – пауза. - То есть, как вы догадались?
- Лимон, - улыбнулась Марина. Ее лицо сейчас отражало странные чувства. Казалось, она рада разоблачению Лены, но в то же время на нем явно читалась какая-то боль.
- Не поняла. Что значит «лимон»?
- Ты сейчас съела пол-лимона и даже не поморщилась. А еще ты очень бледная.
Лена вздохнула и опустила глаза.
- Значит, все правда, - констатировала Марина.
- Да, - тихо прошептала Ленка.
- Прости, - запнулась женщина, но потом напрямик спросила, - это… его ребенок?
Во взгляде Марины явно прослеживался полет мысли, она словно перебирала что-то в своей памяти, прикидывая и оценивая.
- Нет-нет, что вы! – поспешила ответить Ленка. – Просто… Понимаете, у меня нет никого ближе деда и Виктора Михайловича. Родители очень далеко, да и не привыкла я с ними делиться своими радостями или бедами. А Степнов… Он всегда был рядом в непростые минуты. Вот и захотелось вновь с ним поделиться…
Лена замолчала, притулившись плечом к входной двери, чтобы не упасть. Ноги ее совсем не держали.
- Знаете, - продолжила Лена, - не стоит ему говорить о моем визите. Правда. Я теперь точно знаю, что это лишнее. Да и выросла я из того возраста, когда мне была необходима его поддержка.
- Ты уверена? – грустно спросила Марина.
- Да, абсолютно, - кивнула в знак согласия Лена. – Вы мне очень понравились, Марина, и я рада, что наш Степнов в таких добрых и надежных руках. Я за него спокойна.
Женщина не нашла слов, чтобы ответить девушке, просто по-доброму улыбнулась в ответ.
- Я пойду, - тихо прошелестел Ленкин голос.
Девушка еще раз окинула взглядом некогда родную квартиру, улыбнулась Марине и открыла дверь.
- До свидания, Лена! Была рада с тобой познакомиться.
- Прощайте! – кивнула Кулемина. – Всего вам самого доброго!
Хлопнула дверь, по обе стороны которого незамедлительно раздались два тяжелых вздоха. В них не было ни грамма облегчения. Скорее, наоборот, в воздухе повисла напряженность.
Лена едва нашла в себе силы передвигаться. Вышла на улицу, нашла свободную лавочку в глубине двора возле детской площадки и вызвала такси. Пока ожидала машину, задумчиво смотрела на играющих в песочнице детей.
В то же время возле окна кухни, прячась за занавеской, стояла Марина. Она проводила взглядом вышедшую из подъезда девушку, отметив про себя, что та заметно ссутулилась после ухода из квартиры Степнова. Женщина всеми фибрами своей души понимала, что девушке сейчас очень нелегко, что та расстроена. Но делать поспешные выводы не хотелось. Да и, признаться, попросту было страшно…
…Лена по-прежнему сидела на скамейке в ожидании машины. Расслабилась, откинувшись на деревянную спинку. Руки в кармане легкой олимпийки теребили связку степновских ключей. «Снова не возвратила их, - подумала про себя девушка. – А, впрочем, как бы я это сделала? Марина сразу бы все поняла». Снова тяжелый вздох.
Лене страшно хотелось курить. Но, во-первых, сигарет под рукой не было. А, во-вторых, срок был уже достаточно большим, а от пагубной привычки она уже практически избавилась. Стоило задуматься о ребенке и не давать себе слабину.
Через некоторое время приехало такси, Лена обрадовалась ему, как избавлению, и поспешила ретироваться из двора, в котором все напоминало о Викторе и об их прошлой жизни.
Марина отошла от окна, как только машина покинула двор. Взяла телефон и набрала номер Виктора. Узнав, что он задерживается, твердым шагом прошла в комнату и включила ноутбук в надежде узнать что-то новое. А если быть совсем точной, разложить старое по полочкам…

 Отправлено: 21.03.10 19:15. Заголовок: Уже где-то на полпут..

Уже где-то на полпути к своему дому, который находился практически на другом конце Москвы, Ленка вдруг остановила шофера и попросила сменить пункт назначения. Водитель сильно удивился тому, что вновь названный адрес был практически неподалеку от того места, где он забрал девушку.
- Вы уверены? – переспросил мужчина.
- Да, абсолютно, - ответила Лена. – За оплату можете не волноваться, если вы об этом.
- Ну что вы, я просто уточнил, - добродушно улыбнулся дядька, вновь трогаясь с места.
Кулемина ничего не ответила на последнюю реплику шофера и вновь откинулась на сидение машины, прикрыв при этом глаза.
Сказать, что было плохо и тоскливо, - значит не сказать ничего. Сейчас она ругала себя, на чем свет стоит за то, что вообще поперлась на квартиру к Степнову. «Вот где были мои мозги?! - думала девушка. – Стоило предположить, что Его женщина будет дома. Он же ясно сказал в прошлый раз, что она живет у него. Нет же, все равно пошла…»
Лена тяжело вздохнула и отрыла глаза. Смотрела на пролетающие за окошком автомобиля машины, мелькающие дома, деревья, пешеходов…
Еще утром она была полна решимости встретиться с Виктором. Настолько была уверена в необходимости этой встречи, что даже не стала ему звонить и предупреждать о своем визите. Наверно, боялась. Что сорвется в последний момент сама и не решится вновь его увидеть. Боялась, что сорвется он и придумает миллион причин, чтобы не встречаться. Боялась того, что и впрямь окажутся непреодолимые обстоятельства, готовые помешать… Чего проще оказалось просто взять и пойти…
Пошла. Дошла. Все получилось… с точностью, да наоборот.
Вместо Виктора встретила Марину.
Всю дорогу к собственному дому думала об этой женщине. Она невероятно понравилась Лене. И уже второй раз за день мелькнула мысль о том, что они вполне могли бы стать подругами, если бы не Он… Марина показалась доброй, отзывчивой, чуткой. А, главное, она искренне любила Виктора. И была в ней не просто женская ласка, но и материнская забота. В его доме царил порядок и уют, домашняя атмосфера была пропитана невероятным теплом. И, несмотря на собственную боль от увиденного и услышанного, за Него стало вдруг спокойно. Словно передала нечто ценное с рук на руки в полной уверенности, что не только сохранят, но и приумножат…
Вместе с тем куда-то далеко за горизонт, словно последние лучи закатного солнца, упорхнули хрупкие мечты о том, что общее счастье было все еще возможным…
Лене не давали покоя слова Марины о том, что Виктор активно следит за жизнью «Ранеток». Теперь стало ясно, что он был в курсе всех дел, касаемых раскрутки нового совместного альбома. И с Олегом он видел ее вживую, отсюда и животная страсть, и ревность в его глазах…
Мысли сменяли друг друга, и даже чувствам невозможно было за ними угнаться.
Самое важное дело, ради чего приходила в дом Степнова, было выполнено. Только вот результат был неудовлетворительным. Более чем…
В ту минуту, когда Лена задумалась о ребенке, пронзила другая мысль – девушка вспомнила вдруг о деде. И в тот же миг остановила машину, чтобы развернуться и ехать обратно. Увидела удивленный взгляд водителя и подумала, что он счел ее ненормальной.
Когда сменили направление на прямо противоположное, немного успокоилась. Но уже через несколько минут вновь накрыли нелегкие мысли. Кулемина до сих пор не сообщила деду о том, что скоро подарит ему правнука. Поначалу была занята совершенно другими мыслями – лишь бы избежать выкидыша или каких-либо других неприятных ситуаций. Дед и так был слаб сердцем, тяжело пережил потерю предыдущего ребенка, поэтому беспокоить его раньше времени на этот раз Ленка не стала. Решила, что все расскажет, когда минует приличный срок, и можно будет хоть немного перевести дыхание. А помимо этого неожиданно возникла мысль, что Виктор должен узнать о ребенке первым… Может, оттого, что надеялась где-то в глубине души, что они вместе придут к Петру Никаноровичу и, счастливые, сообщат ему о правнуке…
«Не сложилось…», - думала Ленка, приближаясь вновь к родному кварталу.
Спустя некоторое время такси въехало во двор, где раньше жила девушка. Кулемина расплатилась с водителем и решительным шагом направилась к дому. На второй этаж буквально взлетела, но перед дверью немного застопорилась. Остановилась, чтобы отдышаться и придти в себя. Собралась с духом и позвонила. Через несколько секунд за дверью послышался шорох, щелкнул замок, и на пороге возник Кулемин-старший.
- О, Ленка! Ты что так внезапно? – дед чуть наклонил голову вниз и удивленно посмотрел поверх своих очков.
- Я не поняла! – усмехнулась Лена. – Ты что, мне не рад?! Так и будешь держать родную внучку на пороге?
- Ленок, прости, совсем растерялся, старый пень! Проходи, конечно! – дед радостно раскрыл объятья для внучки.
- Привет, дедуль! – обнимая старика, радостно промолвила Лена.
- Привет, моя хорошая! Как ты? Что-то случилось?- сердце не подводило Петра Никаноровича, он словно чувствовал, что Лена явилась неспроста.
- С чего ты взял, что что-то случилось? – прищурилась Лена.
- Да так, чутье, - многозначительно развел руками старик.
- А, ну раз чутье, - протянула Лена. – Ну, раз чутье, то пошли, расскажу новость!
Кулемин все же схватился рукой за грудь в области сердца. Ленка тут же поспешила успокоить деда.
- Дедуль, да не переживай ты! Новость – хорошая! Я бы даже сказала, отличная!
- Да? – недоверчиво спросил Петр Никанорович.
Ленка лишь кивнула головой в знак согласия и добавила:
- Хорошая, только все равно давай-ка выпьем с тобой корвалольчику или что там у тебя припасено.
Они вдвоем прошли на кухню, Лена быстренько ополоснула руки и накапала старику в стаканчик необходимое количество капель. По кухне разлился специфический запах лекарства.
Ленка стояла, притулившись спиной к холодильнику, и выжидательно смотрела на деда.
- Лен, ну не томи! Говори уже! – Кулемин-старший сейчас походил на маленького ребенка, который замер в ожидании сладкого или новой игрушки.
Ленка подошла к старику, присела перед ним на корточки, взяла за морщинистые руки и пристально посмотрела ему в глаза.
- Дедуль, я… Я… - Лена не думала, что сказать о самом главном окажется непросто. – Дед, скоро у тебя появится правнук!
Выпалив последние слова на одном дыхании, девушка замерла, ожидая реакцию деда. Она по-прежнему крепко сжимала его руки в своих ладонях и улыбалась старику.
- Дедуль, ну ты чего? Что молчишь-то? – придала голосу слегка обиженный тон.
- Ленка, это правда? – прошептал Кулемин.
- Да, самая что ни на есть настоящая!
- Девочка моя, - голос старика задрожал, - ты не представляешь, как я счастлив!
- Дедуль, ну ты чего?! – испуганно воскликнула Ленка. – Плакать, что ли, собрался? Отставить!
- Со мной все в порядке, это я от счастья! – мужчина осторожно выудил одну руку из Ленкиных объятий и смахнул скупую слезу со щеки.
Ленка тем временем почувствовала, что совсем обессилила. Вроде и рассказала единственному, по-настоящему родному и близкому человеку о своей маленькой тайне, поделилась счастьем, и в то же время на душе стало тиско. Но, боясь, что дед увидит эту слабость, поспешила отвести взгляд. Просто опустилась на пол, подогнула под себя ноги, села на них, а голову положила старику на колени. Почувствовала, как опустились плечи.
Дед ласково гладил внучку по голове, сам не в силах произнести ни слова. Он был бесконечно рад, что его девочка все же дождалась самого важного в жизни момента. Лишь бы теперь было и впредь все хорошо…
- Лен…, - тихо позвал он девушку.
- У-у-у? – протянула она.
- Ты прости, что спрашиваю, кто отец ребенка?
Лена лишь усмехнулась в ответ, подняла голову, скрестила у старика на коленях руки и уперлась на них подбородком. Улыбаясь, молча смотрела ему в глаза.
- Лен, не может быть! – удивленно округлил глаза Кулемин-старший.
- Почему же не может? – снова усмехнулась Ленка.
- Но вы же… Он же… - старик походил сейчас на рыбу, выброшенную на берег. Он открывал и закрывал рот не в состоянии связать вместе хоть пару слов.
- Да, мы не вместе. Да, он практически женат. Так получилось, дедуль. Для меня самой все было полной неожиданностью: и близость, и ребенок. Но, ты знаешь, глупо жалеть об этом. Я рада, что у меня остался малыш… Ты же знаешь, как я о нем мечтала.
Петр Никанорович снова погладил девушку по белокурым волосам.
- А он знает? – осторожно спросил он. – Ты уже ему рассказала?
- Нет, - покачала головой Лена.
- Лен, он имеет право знать! Для него ребенок значит очень много! Уверен, он будет бесконечно счастлив! – деда словно прорвало.
- Дедуль, тише! Остановись! – девушка прикрыла глаза, снова почувствовав боль в сердце. – Я как раз сегодня была у него.
- И? – перебил нетерпеливо дед.
- И… ничего! Дома меня встретила его женщина. Та, с которой он к тебе приходил.
Лена вдруг вскинула ясный взгляд на деда:
- Ты знаешь, она мне тоже понравилась. Чудесная женщина. Добрая, порядочная, заботливая, а, главное, любит Степнова. Он в надежных руках и, знаешь, я спокойна за него.
- Лен, я спросил не о ней, а о Степнове.
- Его дома не было, дедуль. Я так и не дождалась. Может, и к лучшему. Я сегодня окончательно поняла, что не имею права принимать за него решения и вмешиваться в его жизнь. Пусть все будет так, как есть.
И уже совсем бодро добавила:
- Разве нам с тобой плохо было вдвоем? – нарочито весело подмигнула деду. – У нас теперь еще парень будет! Проживем!
- И все-таки стоит ему рассказать! – упрямо твердил дед. - Он имеет право знать, что у него будет сын.
- Придет время, сам все узнает, не переживай! – поспешила успокоить старика Лена.

Они еще долго разговаривали, переместившись с кухни в зал. Ленка выплескивала свою радость от предвкушения предстоящего материнства, дед с не меньшей радостью мечтал о том, как звонкий голосок мальчишки разрежет тишину его ставшей совсем одинокой квартиры. Ленка даже подумывала перебраться обратно к деду, чтобы снова приглядывали друг за другом… Но, размышляя, волей-неволей неизменно возвращалась к той мысли, что Степнов живет совсем рядом, а пересекаться то и дело с ним и его женщиной в сложившейся ситуации было бы невыносимо. За беседой незаметно пролетели несколько часов, и Ленка засобиралась домой.
- Может, все же останешься? Ну куда ты на ночь глядя?! – обеспокоено сказал Петр Никанорович.
- Дедуль, ну какая ночь? Всего-то восемь вечера. Да лето на дворе! Сейчас вызову такси и за полчаса доберусь до дома.
- Все-таки всерьез подумай, чтобы перебраться домой. Я всегда буду рад, ты же знаешь!
- Знаю, дед. Спасибо! – Ленка крепко обняла старика и расцеловала его в щеки.
- Все, не волнуйся за меня, - сказала уже на пороге. – Приеду домой – позвоню.
- Обязательно! – строго сказал дед и тут же, улыбнувшись, добавил. – Береги себя и … малыша.

Лена выпорхнула во двор, снова села в такси и теперь уже наверняка поехала к себе домой. На самом деле, возвращаться в свою маленькую одинокую квартирку до безумия не хотелось. Это она поняла еще днем, когда уходила из квартиры Степнова. Лене ощущала себя одинокой, и решительно некуда было податься, поэтому сердце само собой привело в родной дом, к деду. Девушка была сейчас рада, что все рассказала ему. Они проговорили не один час, но, как бы ни были они близки, предельно откровенной быть с ним все равно не получалось. Дед переживал за нее, но не меньше волновался и за Степнова, а, точнее, из-за того, что будущему ребенку предстояло жить в неполноценной семье. Кулемин-старший все еще жил старыми принципами и моральными устоями, когда неполная семья считалась не то что бы чем-то зазорным, но чем-то неправильным. В целом он был прав, и Ленка понимала, что дед искренне желает ей добра: хотел, чтобы ребенок рос при отце. Тем более, что отец долгие годы ждал его появления на свет, а в настоящую минуту попросту не знал о существовании своего пока еще не рожденного малыша.
Но дед, как и Лена, прекрасно понимал, что Виктор, по сути, не свободен. И любое его принятое решение причинит кому-то боль: либо Лене, если он не вернется к ней, либо Марине, если оставит ее. Одна из женщин будет одинокой. И не думать и не переживать по этому поводу дед, как человек глубоких моральных принципов, не мог. Ленка была не в силах больше выдержать бесконечные разговоры на данную тему и решила все же вернуться к себе. Да и, признаться честно, девушка чувствовала себя на грани того, чтобы расплакаться. Силы окончательно покинули ее уже перед самым домом. Еще раз мысленно отметив правильность решения уйти сегодня от деда, дабы не видел он ее слез и страданий, на еле гнущихся ногах ввалилась в свой дом. Сделала короткий звонок домой, чтобы успокоить старика, и дала волю чувствам. Плакать начала прямо у порога, кинув трубку около зеркала в прихожей. Кое-как, последний раз собравшись с силами, начала стягивать с себя одежду. Зная, что не сможет сейчас ни поесть, ни уснуть, ни, банально, отвлечься на что-то постороннее, прямиком направилась в ванну. Открыла кран, смешала воду и, переступив бортик белоснежной эмалированной емкости, села в нее. Набирать воду не стала, разум еще окончательно не покинул голову - помнила, что ванны уже противопоказаны, тем более, горячие. Но ей было настолько холодно, что интенсивно била дрожь. То, что это нервы, девушка, казалось, не понимала. Хотелось просто согреться. Чувствуя, что не попадает зуб на зуб, пододвинулась ближе к мощной струе из-под крана. Согнула в коленях ноги, приблизив при этом их к груди, скрестила щиколотки. Небольшое пространство между ногами и грудью заняли руки, которыми обхватила себя за плечи. Еще немного приблизилась к сливному отверстию ванны, чтобы сесть как можно компактнее, и наклонила голову, чтобы вода попадала точно на шею… Поток горячей воды попадал в область шестого шейного позвонка и тут же рассеивался по телу. Мощная струя из-под крана разбивалась на множество мелких ручейков, которые омывали спину, лопатки, плечи, стекали по рукам и ласково обволакивали грудь. Лена, не двигаясь, сидела под водой. Почему-то мысль о том, чтобы включить душ, ей даже не пришла сейчас в голову. Во-первых, потому, что не хотелось стоять, а сидя под душем, особо не согреешься, слишком сильна мощь рассеивателя. А, во-вторых, весь ее внешний вид говорил о скованности, не столько физической, сколь душевной. Она была сплошным комком нервов, единым источником боли, и выхода ей она найти не могла. Ее по-прежнему трясло от холода, и согреться никак не удавалось. Едва начинала отогреваться спина, как окончательно замерзали ноги, притуленные к бортикам ванной. Колени казались совсем ледяными. Порой девушка откидывалась назад и подставляла под струю ноги, но, как только они отогревались, вновь становился ощутимым общий озноб.
Сначала из глаз помимо воли лились безмолвные слезы, потом и они иссякли. Девушкой завладело какое-то болезненное равнодушие.
Сколько Лена просидела вот так – она не знала. Уже давным-давно потеряла счет времени. Вдруг послышался легкий шум в коридоре, и на пороге ванной комнаты внезапно появилась Лерка.
- Кулемина! Живая! Слава Богу! – возмущенно начала она.
- Лерка, - безжизненным голосом протянула Лена, - ты? Что ты здесь делаешь?
- Тебя вот решила навестить, на ночь глядя, - съязвила Лерка.
Новикова еще пыхтела, но было заметно, что тревога за подругу ее отпустила.
- Я тебе звоню полдня: сотовый по-прежнему отключен, а домашний весь день не отвечает. Я уже извелась вся! Вот решила приехать и сама убедиться, что с тобой все в порядке. Спасибо, ключи запасные от твоей квартиры были.
Ленка лишь еще больше сгруппировалась, прикрывая локтями обнаженную грудь. Сил что-либо говорить у нее не было, зато из глаз вновь полились слезы.
- Ленка, что с тобой?! – встревожилась Лера и бросилась к подруге. Едва ее рука коснулась обнаженного плеча, девушка одернула пальцы и тут закричала:
- Кулемина, ты с дубу рухнула?! Вода ж – кипяток! Ты в своем уме?! В твоем положении только в такой воде сидеть!
- Я ж не в полной ванной! – шмыгнула носом Ленка. – К тому же вытяжка включена, воздух-то холодный.
- А, ну тебя! – рассерженно махнула рукой Новикова. – Ты мне лучше ответь: ты давно так сидишь?
Кулемина лишь неопределенно пожала плечами:
- Как с дедом поговорила, так и сижу…
Лерка выбежала из ванны, окинула взглядом прихожку и увидела телефонную трубку, брошенную около зеркала. Быстренько посмотрела время последнего звонка, прикинула, что Лена сидит в ванне не больше получаса. Что ж, не так уж и много. Быстренько метнулась в зал, в шкафу нашла махровую простынь и снова вернулась в ванну. Выключила воду, развернула простынь и накинула ее на плечи Лене, прикрывая ее наготу.
- Давай, подруга, поднимайся, я тебе помогу.
Кулемину вновь начало трясти. Новикова аккуратно помогла Лене выбраться из ванны, и посильнее укутав ее в простынь, довела до комнаты. Уложила в постель, укрыла теплым одеялом и быстренько отправилась на кухню в поисках успокоительных лекарств. Спустя нескольку минут напоила настоями трав плачущую Ленку, обняла ее и попыталась успокоить. Но Ленку, наоборот, словно прорвало:
- Лерка, ну почему вот так сразу все навалилось: и Анька, и группа, и Нос… И Витька с его пассией... А я одна, и ребенок мой один… А дед против…
Из ее груди наружу рвались всхлипывания. Слова уже казались бессвязными, а тело постепенно становилось тяжелым и грузным, пока совсем не обмякло… Лерка все еще держала Ленку на руках, прижимая голову подруги к своей груди. Чем помочь ей – она не знала. Просто успокаивающе гладила по голове и плечам и едва покачивала. Перед тем, как провалиться в сон, Ленка широко распахнула глаза и внимательно посмотрела на Леру. Но вместо ее темных карих глаз она в каком-то забытьи вдруг увидела другие глаза – совершенно черные. И лицо девушки озарила какая-то горькая улыбка. Борясь из последних сил с желанием забыться, она вдруг прошептала:
- Оля, как мне тебя не хватает…
Чуть опухшие веки сомкнулись, и по ровному дыханию Лера догадалась, что Лена уснула. Она опустила ее голову на подушку, аккуратно подоткнула одеяло и вновь погладила девушку по голове.
- Что за Ольга? Странно…
Ленка вдруг что-то пробормотала во сне.
- Спи, горюшко ты мое! – вздохнула она. – Завтра попытаемся разобраться в твоих бедах…

 Отправлено: 22.03.10 21:25. Заголовок: Она никогда не оболь..

Она никогда не обольщалась. Она знала, что Виктор сошелся с ней не из-за внезапно нахлынувших чувств и, уж тем более, не по любви. Было ясно, как божий день, что он любил другую женщину, а она, видимо, бросила его. В тот момент, когда Марина впервые пришла в его дом, чтобы помочь справиться с болезнью, она остро ощутила его горечь, боль, невыносимую тоску. Ей захотелось спасти его и выдернуть не только из цепких лап недуга, но и из душевного кризиса. Женщина не отрицала, что их отношения могли быть неким самоутверждением для Виктора, но на тот момент ее вполне устраивал такой порядок вещей.
Постепенно в ее душе проснулись самые светлые и искренние чувства по отношению к Виктору. Да чего там греха таить - она полюбила его. Казалось, он даже отвечал ей взаимностью, но Марина была уже взрослым человеком, который прошел немало испытаний в жизни. И, несмотря на теплые и ровные отношения, сложившиеся с Виктором, она прекрасно понимала, что это всего лишь привязанность с его стороны. И ничего более.
В середине апреля Марина почувствовала, что что-то изменилось в Викторе. Он стал более замкнутым, менее разговорчивым. Настроение стало слишком переменчивым. Мужчина был холоден в постели, а зачастую и вовсе отворачивался, ссылаясь на усталость, и тут же засыпал. Первая догадка, которая рождается в таких ситуациях, - появление другой женщины. Но, как ни пыталась Марина «уличить» Виктора, ей не удавалось этого сделать. Он никуда не отлучался, с работы возвращались вместе, все свободное время проводил дома. Его рубашки не пахли женскими духами, не беспокоили посторонние телефонные звонки. Даже интернет отошел на последний план. Что происходило с мужчиной, Марина не знала. Серьезных разговоров Марина не заводила, а выяснить что-либо окольными путями не удавалось.
До поры, до времени…
Точнее, до того момента, как однажды на пороге квартиры не появилась Лена Ранетка…
Уже после ее ухода, окунувшись в бесчисленные фотографии, хранящиеся у Степнова в ноутбуке, и перелистав кучу информации о группе, Марина поняла, что Виктора и Лену связывали отнюдь не дружеские отношения. Впрочем, не было ничего компрометирующего в хранившейся информации. Но снимки Лены составляли около восьмидесяти процентов от общей массы фотографий, отсюда и напрашивался вполне логичный вывод. Поначалу Марину удивляло желание Степнова ходить на концерты «Ранеток» в Москве. Казалось бы, ну раз, ну два, что он там не видел? Но его упорство удивляло. А теперь вот все потихоньку становилось на свои места…
Марина долго думала о беременности Лены. Живот за легкой летней толстовкой был не виден, а, значит, беременности не больше трех месяцев. Снова прикинув в голове сроки, вспомнила, как в середине апреля Виктор вернулся позже обычного сам не свой. И в тот момент в голове словно загорелась лампочка, осветив ярким светом все темные углы…
Картинка сложилась.
Стало понятно, зачем приходила Лена. Не вызывал сомнения факт отцовства Степнова. Были вполне объяснимы произошедшие в нем перемены и его холодность. Только вот наряду с этим навалилось дикое отчаяние. Марину затрясло – она поняла, что отношения с Виктором попросту зашли в тупик. Поначалу растерялась, не зная, как поступить. С одной стороны, Лена сама просила не рассказывать о своем визите, а с другой…
Умом женщина понимала, что стоит рассказать Виктору правду. Если это, на самом деле, был его ребенок, то он имел право знать. Но сердце предательски щемило от одной мысли, что вновь придется потерять близкого человека. Было страшно снова остаться одной…
Марина приняла решение повременить с новостями. Решила еще раз присмотреться к Виктору, все обдумать и окончательно взвесить. Но с каждым прожитым днем становилось ясно, что в их жизни вряд ли что-то изменится в лучшую сторону. Виктора, по всей видимости, тоже съедали внутренние сомнения. Он стал совсем замкнутым. Ужин проходил в молчаливой обстановке, тишину спальни уже не нарушали звуки страсти, а на работе старались не пересекаться. Но самым тяжелым для Марины было знание причин сложившейся ситуации. И порой она чувствовала себя предателем, поскольку все знала, но продолжала молчать…

Спустя пару недель после визита Лены после очередной «холодной» ночи Марина решилась-таки поговорить с Виктором. Они проснулись рано поутру. Женщина была в отпуске, но вставала вместе со Степновым, чтобы приготовить ему завтрак.
Он уже принял утренний душ и вернулся в спальню, чтобы одеться. Марина же еще лежала в постели.
- Вить, давай поговорим, - сказала Марина.
- Что-то стряслось?
- Я не знаю, - женщина пожала плечами. – Ты очень сильно изменился за последнее время.
- Тебе показалось, - разговор стал напрягать Виктора с самого начала.
- У тебя кто-то появился? – спросила в лоб Марина.
- С чего ты взяла? - мужчина остановился, как вкопанный.
- Бывает, ты смотришь на меня, но будто не видишь. Женщина чувствует, когда мужчина, глядя в ее глаза, видит другую.
Степнов молча одевался, не зная, что ответить.
- Чего ты хочешь, Вить? Как планируешь дальше жить?
- В каком смысле чего я хочу?
- От меня…
Виктор опустился на край постели и в полной растерянности уставился на Марину. А потом внезапно все понял. А, главное, осознал, что наступил тот переломный миг, когда нужно решить, стоит ли и дальше продолжать эти отношения.
- Марин, я бы хотел дать тебе всего, что ты ждешь. Правда. Но не могу. Я знаю, что ты ждешь любви, но ее нет в моем сердце.
- Скажи, у тебя есть другая?
- Нет, - отрицательно покачал головой.
- Тогда спрошу по-другому: эта девочка из «Ранеток», Лена, кажется. Ты ее по-прежнему любишь?
Виктор удивился столь неожиданному вопросу и изумленно наклонил голову, глядя на Марину.
- Откуда ты знаешь?
- Я же говорю, женщина всегда чувствует присутствие другой женщины в сердце любимого мужчины. А догадаться, что вас связывают какие-то чувства, было не сложно.
Повисла тяжелая тишина.
- Прости, мне нужно собираться на работу, - первым нарушил молчание Виктор.
- Скажи, если бы у нас был ребенок, это что-то изменило бы? – спросила вдруг Марина.
Виктор резко развернулся к женщине и пристально взглянул ей в глаза.
- Господи, к чему все эти вопросы?
Столкнувшись с ее грустным взглядом, все же ответил на заданный вопрос:
- Не знаю, я как-то не задумывался о детях.
Он продолжил собираться, уже облачился в джинсы и легкую рубашку, как вдруг остановился и спросил:
- Почему у вас с мужем не было детей?
- Даже не знаю, что тебе на это ответить, Вить. Сначала жили для себя, не хотелось обременяться пеленками, бессонными ночами и детскими болезнями. Жизнь била ключом, и, казалось, все еще успеется. Наши отношения были не простыми, хоть и любили друг друга до беспамятства. Мой муж был очень темпераментным человеком, порой ревновал ко всему, что было. Иногда по неделе выясняли отношения, но после мирились и снова жили душа в душу. Какой уж там ребенок. А потом…, - Марина замолчала, - Сашки не стало. Он погиб в автомобильной катастрофе, скончался на месте до прибытия скорой.
- Прости, что затронул эту тему, - прошептал Виктор.
Женщина встала, накинула халат поверх ночной сорочки, вышла из комнаты и прошла по направлению к кухне. Мужчина пошел вслед за ней. Уже поставив на плиту чайник и доставая из холодильника продукты для легкого завтрака, Марина вдруг продолжила начатую тему.
- Знаешь, для меня тогда словно время остановилось, - словно не слыша его извинений продолжила Марина, - былого не вернуть, а в будущее идти вроде как и не за чем. Лишь когда его не стало, я поняла, насколько он был дорог мне. Со всей своей ревностью, обилием чувств, темпераментом. Вместе с тем он всегда был нежным и заботливым. Но разве понимаешь это, когда просто живешь?
Женщина замолчала и опустила голову. Виктор боялся что-либо говорить или спрашивать. Чувствовал свою вину перед ней. Знал, что оба сейчас стоят на пороге: своих былых чувств, воспоминаний. Они оба находились на пороге настоящего, и эту черту стоило пересечь. Но уже оба прекрасно понимали, что вдвоем этого сделать не удастся.
Марина между тем продолжила:
- Все, о чем я жалею, что не родила от него ребенка. У меня бы тогда осталась его частичка… Знаешь, Вить, я очень любила мужа, да и до сих пор люблю. Столь сильных чувств я больше ни к кому не испытывала.
Женщина подошла к Степнову и, глядя ему в глаза, продолжила:
- Мне было очень хорошо с тобой, поверь, - нежно коснулась рукой его щеки.
В ответ он слегка наклонил голову, словно поудобнее устраиваясь в ее ладони, и на секунду прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, в них блестели слезинки. Чувствовалось, что все слова женщины даются ему крайне нелегко. Он, было, попытался что-то сказать, как ее пальчики со щеки переместились на губы и легонечко прикрыли рот.
- Тщщщ, - зашептала она, - пожалуйста, не говори сейчас ничего!
Марина опустила руку вниз и осторожно коснулась ладонями его рук. Все еще всматриваясь в его синие глаза, словно пересчитывая все реснички на его веках, с грустной улыбкой продолжила:
- Мне было хорошо с тобой. И… мои чувства к тебе… они настоящие, поверь. Я люблю тебя, - каждое слово давалось женщине с большим трудом. – Я никогда не говорила об этом и больше уже никогда не скажу. Ты только пойми меня правильно: я сказала о своих чувствах не ради того, чтобы ты ощущал себя виноватым, а лишь затем, чтобы ты, действительно, понял, что мне было хорошо с тобой.
Марина отпустила руки Виктора, отошла к окну и отвернулась. С минуту смотрела куда-то вдаль, а потом снова продолжила:
- Для меня эти полгода были лучшими за последние несколько лет. Я снова обрела тепло и уют домашнего очага. И я искренне благодарна тебе за это. Вить, я не жалею ни о чем. Я рада, что все это случилось, что ты был в моей жизни. И…, - тихий вздох, - мне было бы отрадно знать, что… ты тоже ни о чем не жалеешь…
Степнов не выдержал на последних словах Марины, подошел к ней, резким движением притянул к себе и крепко прижал к груди. Чувствуя, как она тихонечко всхлипывает, стал гладить ее по голове. На минуту зарылся в волнистую прядь у виска, втягивая аромат ее волос. Все-таки, как ни крути, он испытывал к этой женщине самые теплые чувства. Пусть это не любовь, а лишь привязанность, но она была неоспорима. Мужчина чувствовал ее боль, сердце ныло не меньше от собственного бессилия, от осознания своей вины перед Мариной. Но он уже ясно понимал, что начатый разговор – это начало конца их совсем короткой истории.
- Мне тоже было хорошо с тобой, - прошептал он на самое ухо женщине и лишь крепче прижал ее к своей груди.
Марина практически тут же немного отстранилась от Виктора, по-прежнему не размыкая кольцо своих рук у него на талии, и заглянула в его глаза. В них она пыталась прочесть незримое подтверждение его словам, и она не ошиблась – взгляд был искренним и чистым. Мужчина смотрел на нее так, словно впервые обнажил перед ней душу.
- Я рад, что знакомство с тобой случилось в моей жизни, - продолжил он. – Я не знаю, что бы было со мной, не приди ты тогда, зимой. Наверно, совсем пропал бы… Ты пойми, это не просто слова благодарности. Ты дала мне силы жить дальше, и только благодаря тебе я дышу и еще что-то чувствую.
Марина вновь прильнула к широкой мужской груди, прислушиваясь к биению сердца мужчины. И по рваному, сбивчивому ритму она поняла, как сильно он взволнован.
- Ты прости меня, если сможешь, что не оправдал твоих надежд и не смог подарить самого главного - свою любовь, - слова мужчины совсем стихли. – Но мое сердце уже давно принадлежит этой девочке. И я не могу ничего с этим поделать. Я много лет безуспешно пытался вырвать из сердца свою любовь: сначала в школе, когда еще она была моей ученицей, и различного рода отношения были предосудительными, потом после двух лет совместной жизни…
Виктор осекся. Он не знал, стоит ли говорить о потерянном ребенке. Да и вообще ему было сложно говорить Марине о Лене. Женщина почувствовала напряжение и осторожно высвободилась из крепких объятий мужских рук. Отошла на приличное расстояние, а затем вовсе села на кухонный диванчик. Теперь уже между нею и Виктором был небольшой кухонный стол. Он был словно надежной преградой, чтобы не было искушения вновь броситься друг к другу. Объятия хоть и были искренними, но отнимали последние силы…
- Марин, у нас был ребенок, - вдруг решился рассказать Виктор, присаживаясь на табурет по другому краю стола.
Он согнулся, опустил на колени согнутые в локтях руки и запустил в волосы пальцы. Минутная пауза.
- Как ребенок? – у Марины перехватило дыхание.
- Ленка потеряла его, прежде чем мы узнали о его существовании.
- Боже мой, какое горе, - прошептала Марина.
- Выкидыш был неизбежен, поскольку беременность была внематочной, но все произошло слишком поздно и с огромными последствиями. Ей поставили диагноз: бесплодие. А она не смогла с этим жить… Со мной жить…
Марина не нашла слов, чтобы что-нибудь ответить. Она лишь в крайней степени удивления смотрела на Степнова, вспоминала хрупкую фигурку Кулеминой, которая была еще столь юна. И в ее голове просто не укладывалось, как эта девочка смогла столько перенести.
- Она ушла сразу же, как только выписалась из больницы, - продолжил Виктор. – Она потом возвращалась пару раз, но, как я ни уговаривал ее остаться, она ничего не хотела слышать. Твердо заявила, что не может жить со мной, зная, что никогда не подарит мне детей. А я был полным идиотом, слишком легко отпустил…
Виктор поднял голову и внимательно посмотрел на Марину:
- Я пытался ее забыть все эти годы. Но увы… Недавно я окончательно понял, что мое сердце безраздельно принадлежит только ей…
- Скажи, вы виделись с ней в апреле? - вдруг спросила Марина.
- Да, - удивленно посмотрел на нее Виктор. – Откуда ты знаешь?
- Просто ты сильно изменился с тех пор. Тебя словно подменили. Ты плохо спишь, плохо ешь, я уже забыла, что такое счастливая улыбка на твоем лице. А еще… - запнулась Марина, - ты стал холоден со мной.
- Прости, - только и смог вымолвить Степнов.
Женщина вдруг задумалась. Она прикидывала сроки, сопоставляла факты и теперь окончательно убедилась в том, что Ленка сказала ей неправду. Ребенок, действительно, был от Степнова. Их связывала не просто дружба, как сказала ей Кулемина. Да, в заботе Виктора она нисколько не сомневалась, только вот причины и масштабы этой самой заботы были иными…
- Я все понимаю, Вить, - тяжело вздохнула Марина. – Но вот что я тебе скажу…
Виктор внимательно посмотрел на нее.
- Я однажды перенесла самую тяжелую потерю в своей жизни, и теперь смотрю на мир иначе. Сколь бы запутанной и безвыходной не казалась та или иная ситуация, всегда есть шанс ее изменить. Непоправима только смерть человека. Это единственный случай, когда выхода, действительно, нет. Вы с Леной можете себе упрямо твердить, что не можете быть вместе. Можете рисовать тысячу причин и создавать нелепые условности, можете даже жить по ним, упрямо твердя себе, что не судьба быть вместе, что все давно закончено. Но…
Женщина замолчала, переводя дыхание.
- Она по-прежнему любит тебя, я теперь отчетливо понимаю это. И в твоих чувствах к ней нисколько не сомневаюсь. Вить, ты пойми, ваша история не закончена, пока вы оба шагаете по этой земле. И пока вы живете, у вас есть шанс все вернуть и исправить. Глупо не использовать его, тем более, что… - Марина снова замолчала, прикусывая губу.
- Тем более, что? – переспросил Виктор, приподнимая удивленно бровь.
Женщина еще несколько секунд колебалась, прежде чем сказала самое главное:
- Лена носит твоего ребенка.
- Что?! – вскочил на ноги Степнов.
- Она, безусловно, отрицала факт твоего отцовства, но, думаю, ребенок, которого она ждет, твой.
- Погоди, - встряхнул головой Виктор, - ты что, видела Лену?!
- Да, она приходила сюда пару недель назад, - уже совершенно спокойно произнесла Марина.
- Но зачем? И почему ты мне сразу ничего не сказала? – продолжал сыпать вопросами Виктор.
- Вить, пойми, я была в полной растерянности. Сначала Лена свалилась, как снег на голову. Пришла повидать тебя, но и сама же попросила не сообщать о твоем визите. Я совершенно случайно заподозрила, что она, возможно, беременна. Выглядела девочка очень слабой и бледной.
На этих словах Виктор заметно побледнел, и это не укрылось от чуткого взгляда Марины.
- Я спросила у нее напрямую о ребенке и даже задала вопрос о твоем возможном отцовстве, но она слишком быстро ответила мне «нет». Я засомневалась. А потом, после ее ухода, сопоставив разные факты, предположила, что вас раньше многое связывало…
- Ты уверена, что она, действительно, беременна? Это не может быть ошибкой? – растерянно спросил Виктор.
- Нет, - покачала головой Марина, - говорю же, она подтвердила мою догадку.
Виктор мерил шагами кухню, потом внезапно остановился и снова сел на табурет, запуская руки в свою шевелюру.
- Ну что ты растерялся? – едва улыбнувшись, спросила Марина.
Виктор поднял на нее недоуменный взгляд.
- Беги к ней! – словно подталкивала словами Марина.
- Я даже не знаю, где она живет, - прошептал он совсем растерянно.
Казалось, разум совершенно покинул мужчину.
- Я уверена, что ты найдешь способ ее отыскать.
- Но… - вопрос застрял у Виктора в горле.
- За меня не беспокойся. Я уже приняла решение, - одобрительно кивнула головой. – Я думаю, что сегодня ты не вернешься. Дай мне пару дней, ключи я потом верну.
Виктор, окрыленный надеждой, был готов уже бежать навстречу своему счастью. Сердце отстукивало бешеный ритм, словно не успевало за полетом чувств, парящих в душе. Но мужчина все еще не решался уйти и оставить навсегда женщину, с которой прожил немало светлых и теплых дней. Чувствуя себя последним подонком, все еще медлил в нерешительности. Не знал, как с ней попрощаться, да и стоит ли.
Чувствуя, как колеблется Степнов, Марина снова прошептала:
- Иди!
И, видя, как он сделал шаг ей на встречу, резко одернула:
- Не надо! Не стоит! Лучше просто уходи, нам обоим будет легче.
Единственно, на что решился Степнов - накрыл на минуту ее ладони, лежащие на столе, своей горячей рукой.
- Прощай, - прошептал он, - спасибо за тебе за все…
- Будь счастлив, - с трудом сдерживая слезы, прошептала она.
Уже через пару мгновений хлопнула входная дверь, вдалеке шумно разъехались двери лифта, поглощая пассажира, а через минуту в открытую форточку залетел стук захлопнувшейся железной двери подъезда. Марина вздрагивала с каждым очередным шумом и безмолвно плакала, навсегда прощаясь со своим недолгим и хрупким счастьем.

Ты хорошая очень - знаю.
Я тебе никогда не лгу.
Почему-то только скрываю,
Что любить тебя не могу.
Слишком сильно любил другую,
Слишком верил ей много дней.
И когда я тебя целую,
Вспоминаю всегда о ней...
(с) Николай Рубцов.

 Отправлено: 23.03.10 22:10. Заголовок: Часы показывали деся..

Часы показывали десять утра, когда Степнов вышел из дома. Точнее, не вышел, а выбежал из подъезда. Энергия била ключом, и казалось, ее хватит, чтобы полземли обойти пешком. Но полземли ему обходить было не нужно, а вот оббежать половину Москвы в поисках своего сокровища как раз-таки предстояло…
Мысли, словно пчелиный рой, жужжали в голове и со скоростью света сменяли друг друга. Виктор никак не мог собраться с ними и решить, с чего же все-таки начать свои действия. Для начала стоило съездить на работу. Как минимум, по двум причинам. Первая – банальная – пропускать рабочий день было нельзя. Это тебе не школа, где всегда, хоть и трудно, можно было прикрыться каким-нибудь "суперважным" делом. Да и Николай Павлович был хоть и строгим руководителем, но в то же время великодушным человеком. И, коли, была необходимость отпроситься, всегда шел навстречу людям. На новом месте работы все было иначе. И хотя Степнов был отличным тренером, считался на хорошем счету в спортклубе, правила были для всех одинаковы. Не держишься за работу сам – никто насильно не держит. Впрочем, ситуация была не столь критична. Обо всем можно было договориться. Только вот решать вопросы было принято не по телефону и не через коллег, а напрямую с непосредственным начальством и на рабочем месте. Посему, Виктор завел машину и отправился в клуб. Собственно, вторая причина посещения работы заключалась в решимости написать заявление на очередной отпуск. В предыдущем году Степнов практически не отдыхал. Как-то не было желания. Теперь же это обстоятельство было ему только на руку.
Собственно, работы сейчас как таковой не было. Спортсмены-воспитанники также были на заслуженном отдыхе, поэтому Виктор не сомневался, что заявление о предоставлении отпуска будет подписано незамедлительно.
Дорога казалась мучительно долгой. Обычно от дома до клуба добирался за сорок минут. Сегодня же попал в небольшую пробку, отчего к положенному на дорогу времени прибавилось еще полчаса. За время, потраченное на бессмысленное стояние, передумал кучу дум.

Вопрос с отпуском был решен положительно. Правда, лишние полчаса пришлось потратить в отделе кадров в ожидании инспектора. А потом еще полтора часа на банальное «проставление» перед коллективом. Учитывая специфику работу, о спиртном речь не шла, традиционно это был сладкий стол. Пришлось ехать в ближайший супермаркет за тортом и конфетами. А потом еще около получаса не мог просто так подняться и уйти. Соблюсти маломальское приличие было необходимо. Обжигаясь, нервно пил горячий чай. Внутри все клокотало от нетерпения, ноги уже готовы были снова пуститься в путь. Но мужчина успокаивал себя тем, что с момента ухода из клуба, он будет свободен до конца лета. И он очень надеялся, что этот остаток летних месяцев, равно как и остаток своей жизни, он проведет с любимой женщиной и своим ребенком…
При одном воспоминании о ребенке разом перехватывало дыхание. Снова била нервная дрожь. Вновь какое-то сомнение и липкий страх пробирались в душу. «А что, если это все окажется неправдой, - думал он. – Как дожить, наконец, до той минуты, когда сам смогу убедиться в том, что ребенок – это не вымысел, и не плод воображения…»
Едва выдержал тридцать минут так называемого приличия, извинился еще раз перед коллегами и поспешил ретироваться из спортклуба на волю. Очутившись на улице, глубоко вдохнул, набирая полные легкие воздуха. В тот момент впервые ощутил вкус свободы. Выдохнул. Уперев руки в бока, вновь набрал полную грудь воздуха. Счастливо зажмурился, запрокинул назад голову и подставил лицо теплому летнему солнышку. Простоял в таком положении минуты две, улыбаясь, казалось, всему на свете. Вскоре очнулся, открыл глаза, палящее солнце ослепило глаза цвета небесной бирюзы. На миг снова прикрыл веки, пальцами потер переносицу, тряхнул головой и двинулся к автостоянке.
«Теперь только вперед!» - подумал про себя.
Дальнейшие действия сомнению не подвергались. Единственный способ отыскать Ленку – снова «допросить» деда. Виктор был не в восторге от этой идеи, поскольку помнил, чем закончился разговор в середине апреля, когда он позвонил Кулемину, чтобы выяснить номер телефона Лены. Старик проявил чудеса стойкости, и никакие уговоры не возымели результата. Более того, дед еще успел дать наставлений. Впрочем, зла на него Степнов никогда не держал. Он, безусловно, понял желание Петра Никаноровича защитить свою внучку. И, окажись сам на его месте, скорее всего, поступил бы так же.
Всю дорогу до родного квартала Виктор обдумывал, с чего начать разговор, и что вообще сказать деду. Волнение было не из легких. Степнов резонно предполагал, что старик вновь займет оборонительную позицию и не сдаст внучку. Как вытрясти из писателя необходимый, как воздух, адрес, Виктор, признаться, не знал. Но был уверен, что не уйдет из квартиры Кулеминых без бумажки с заветными строчками. Он был готов стоять на коленях, просить, умолять, убеждать… Словом, приложить все усилия, чтобы сломить сопротивление старика, а, главное, убедить его в искренности своих чувств и серьезности намерений в отношении Лены. Немного успокаивало то, что Кулемин–старший всегда тепло относился к Виктору. Да и последняя встреча не внесла изменений в их отношения, хоть и не встречались мужчины последние три месяца, а только созванивались изредка по выходным.
К дому Кулеминых подъехал, когда часы уже показывали половину третьего. Немного ужаснулся увиденной цифре: уже прошло полдня, а, казалось, ни на шаг не приблизился к заветной цели.
Припарковался, передохнул, собрался с духом и направился в уже ставший родным подъезд. Виктора снова трясло от волнения. Чтобы хоть на пару минут отвлечься, стал пересчитывать ступеньки, по которым поднимался. Он прекрасно знал, что их ровно двадцать семь – по девять на каждый пролет - но сейчас словно все в его жизни происходило впервые. Или же хотелось заново поверить в какое-то чудо, когда привычное и уже давным–давно принятое разумом и сердцем, обретало новую и неизведанную грань. Ступенек и впрямь оказалось двадцать семь. И мужчина даже немного растерялся, поскольку не знал, нужно ли сейчас радоваться данному обстоятельству или огорчаться… Впрочем, мысли были бредовые.
Понимая, что скоро начнет сходить с ума от ожидания и некоторой безызвестности, нажал кнопку звонка. За дверью раздалась бойкая трель, и в этот миг сознание Виктора прорезала резонная мысль, которая раньше почему-то ни разу не приходила в голову: а знает ли старик о том, что Лена ждет ребенка. Снова набежала волна непонятного страха. «Господи, трясусь, как юный мальчишка, чья подружка залетела в шестнадцать лет!» - подумал он. Мужчина, и впрямь, уже замер в ожидании гневной реакции «старших родственников», когда распахнулась дверь, и на пороге возник добродушный старик.
Виктор надеялся, что в глазах Кулемина прочтет ответ на свой немой вопрос, единственно мучивший в данную секунду. Но Петру Никаноровичу впору было служить в разведке: ни один мускул не дрогнул на его лице. Он лишь приветливо улыбнулся Виктору и пригласил его войти.
Старик вел себя непринужденно, искренне обрадовавшись приходу Виктора. Пока тот разувался, писатель предложил попить чайку и даже бодро посеменил на кухню, чтобы поставить чайник.
- Ты проходи в комнату, - раздался с кухни бодрый голос деда, - я сейчас приду.
Виктор же решил для начала вымыть руки и умыться. Холодная воды немного отрезвила и успокоила. Вышел из ванны. Дед еще возился на кухне, гремя посудой. Мужчина на минуту заглянул в комнату Лены. Тут же уловил едва ощутимый, но такой родной запах. ЕЁ запах. От одного подобного вздоха внутри все свело и скрутило в тугой клубок чувств и желаний. Сами собой закрылись глаза в надежде, что в следующий миг, когда веки вновь приподнимутся, они увидят ее, родную…
Но девушки не было и не могло быть сейчас в квартире. И Виктор прекрасно это понимал. Взгляд упал на брошенную в кресле футболку. Не задумываясь, взял ее в руки и поднес к лицу. Снова до боли знакомый, едва уловимый аромат ее духов. Надо же, уже не один год прошел, а она остается верна своим вкусам…
- Виктор, где ты? – в коридоре послышался голос Петра Никаноровича.
Степнов даже не успел одернуть от лица руку с футболкой девушки, когда на пороге комнаты возник старик. От его зорких глаз не укрылись действия мужчины, и он все прекрасно понял без слов.
- Скучаешь по ней? – задал простой вопрос.
- Непереносимо, - коротко ответил Виктор. – Думал, пройдет с годами, ан нет. С каждым днем все сильнее понимаю, что жить без нее не могу.
- Да, натворили вы оба дел, - вздохнул дед.
Кулемин–старший прошел в комнату и присел на диван. Вслед за ним сидячее положение принял и Виктор, уместившись в кресле, стоящем напротив. Дед закинул ногу на ногу, сплел пальцы рук и выжидательно взглянул на молодого мужчину. Виктор же, напротив, совсем растерялся. Руки все еще крепко сжимали женскую вещь, не в силах расстаться с ней, словно этот кусок ткани придавал сейчас силы.
- Вы не держите на меня зла? – издалека начал разговор Виктор.
- За что мне на тебя сердится, Вить? – удивлено ответил вопросом дед.
- За то, что Лене пришлось столько вынести, - тихо ответил Степнов.
- Я не думаю, что все ее горести случились исключительно по твоей вине, - спокойно сказал старик. – Потеря ребенка была вызвана исключительно медицинскими показаниями, ни ты, ни, тем более, она нисколько в этом не виноваты. А то, что не смогли придти к согласию насчет своей дальнейшей жизни, так ведь это ваша общая вина. Во всех разногласиях всегда виноваты обе стороны. А вмешиваться в ваши отношения третьим лицам не стоило и не стоит. Вы должны были сами решить все свои проблемы.
- Как вы считаете, Петр Никанорович, у меня еще есть хоть малейший шанс все вернуть? – осторожно спросил Виктор.
Кулемин слегка удивленно наклонил голову и спросил:
- Все вернуть? Я не ослышался?
- Да, все правильно, вы не ослышались, - более твердо сказал Виктор. – Я хочу вернуть наши отношения.
- Погоди, - в воздух взметнулась правая рука старика, словно пытаясь остановить невидимого противника, - а как же твои отношения с Мариной?
- Их уже нет, - поспешил ответить Виктор.
Его снова начинала бить нервная дрожь.
- Погоди, ничего не понимаю, - замотал головой старик, - ты хочешь сказать, что вы расстались?
- Именно!
- Как давно?
- Сегодня утром…
Казалось, Кулемин–старший недоумевал все больше и больше.
- Что же стряслось между вами? – поинтересовался дед.
Выражение его лица говорило о том, что он искренне растерян и даже переживает за расторгнутые отношения. Он пытался сейчас разобраться в проблеме, но в то же время все еще боялся выдать словом или делом тайну внучки.
- Три месяца назад мы виделись с Леной, - Виктор замялся, старательно обходя самый волнующий вопрос. – Знаете, Петр Никанорович, я вам честно признаюсь, я старался забыть прошлое, вычеркнуть вашу внучку из своей памяти и из сердца. Казалось, я вновь обрел душевный покой рядом с другой женщиной. Эти отношения меня абсолютно устраивали, пока… - мужчина тяжело вздохнул, - пока я вновь не повстречался с Леной.
Виктор поднял взгляд на старика, увидел его выжидательный взгляд, и вновь продолжил:
- Та встреча весной, - замялся Виктор, - она стала неким откровением для меня. Я понял, что вся моя жизнь без Лены – тот мир, который я пытался отстроить заново, - все это было лишь иллюзией. Иллюзией хорошей жизни, внешнего и внутреннего спокойствия. Повторюсь: возможно, мне бы удалось прожить ею много лет, но внезапное появление Лены словно сняло пелену с глаз. Я понял, что Марина никогда не сможет занять даже десятой части моего сердца, потому что оно целиком и полностью принадлежит вашей внучке.
- А как же Марина? – вдруг поинтересовался дед.
- Ох, Петр Никанорович, мне порой кажется, что я не достоин этих двух женщин: ни Марины, ни, тем более, Лены.
- Что ты имеешь ввиду?
- То, что я запутался. Они обе ждали от меня настоящего мужского решения, а я… Только колебался все это время…
- Вить, прости, я тебя не совсем понимаю…
- Да что тут понимать? – Виктор вдруг вскочил с кресла, бросил в него Ленкину майку, в два шага преодолел расстояние до окна, покрутился на месте, а потом вновь вернулся на прежнее место.
- Даже осознав то, что никогда не буду счастлив с Мариной, я не нашел в себе силы, чтобы поговорить с ней. Духу не хватило. Я сам не заметил, сколь сильно изменились наши отношения с того апрельского дня. А она чувствовала, что что-то не так.
- Так с чего же вдруг сегодня у вас разразился разговор? – нетерпеливо перебил дед.
Виктор замолчал, пристально посмотрел на старика и понял, что пришло время расставить все точки над i и задать самые главные вопросы.
- Две недели назад к нам домой приходила Лена.
- Лена?! – удивленно воскликнул старик, при этом вспоминая недавний визит внучки.
- Да, Лена, - согласно кивнул головой Степнов. – Меня не было дома, зато была Марина… И они с ней мило пообщались.
В воздухе повисла немая пауза. Степнов заметил, как напрягся дед, и вмиг все понял. Старику Кулемину известно о ребенке.
- Ну, о том, что было дальше, - выдохнул Виктор, - вы, скорее всего, уже сами догадались.
Петр Никанорович по-прежнему сидел молча, боясь первым вслух произнести о ребенке.
- От зоркого взгляда Марины не укрылась беременность Лены…
Дед слегка побледнел, а Виктор шепотом, словно боясь спугнуть правду, как воробья с тротуара, спросил:
- Так это правда?
Глаза старика невольно наполнились слезами. Не в силах произнести даже слово, лишь согласно кивнул в ответ.
Виктор долго не решался задать еще один, гораздо более интересующий вопрос, поскольку боялся, что им обидит старика. Он снова поднялся и широкими шагами стал мерить комнату. Потом резко остановился, присел перед Кулеминым и тихо спросил:
- Он… мой?
- Да, Вить, это твой ребенок, - кивнул головой старик.
Чувствуя, как все плывет перед глазами, бессильно опустился на пол. Лишь успел развернуться на 180 градусов и прижаться спиной к сидению дивана. Левым плечом плотно соприкоснулся с правой ногой старого фантаста. И тут же почувствовал, как в знак поддержки, на плечо легла старческая, но все еще по-мужски тяжелая ладонь. Он накрыл ее своей, секунд пять просто сжимал ее, а затем пару раз легонько и подбадривающе по ней похлопал.
Мужчины еще молчали некоторое время. Каждый думал о своем, и в то же время мысли обоих сводились к одному человечку – Лене.
Первым молчание нарушил писатель:
- Ты так и не дорассказал, что ты решил с Мариной?
Виктор вздохнул и тихо заговорил. Он по-прежнему сидел на полу, дед видел его вполоборота. И сейчас, когда не было прямого взгляда глаза в глаза, слова давались чуть легче.
- Да это не я решил, она сама приняла решение. Уйти.
- Очень благородно с ее стороны, - так же тихо сказал Петр Никанорович. – Знаешь, Витя, она ведь с самого начала мне понравилась.
- Да, она чудесная женщина. Я в долгу перед ней. Она спасла меня, когда я уже почти загибался. И в физическом, и в душевном плане. Она очень много для меня сделала. Мне жаль, что не смог ей ничего дать. А теперь вот и вовсе, получается, обманул ее. Честно сказать, чувствую себя подлецом: я не смог ей сам признаться, что люблю другую женщину. И лишь визит Ленки расставил все по местам.
- Я надеюсь, она не держит зла на Лену?
- Нет, она все прекрасно понимает. Эта история началась задолго до нее. А Марина стала лишь мгновением в моей жизни, пусть и очень светлым, но мгновением.
Снова минутная пауза нарушила разговор.
- Марина сама предложила расторгнуть наши отношения, - продолжил Виктор. – Сказала, что не в праве разрушать то, что предначертано судьбой. И что лишать ребенка отца она не намерена.
- Да, мудрая женщина, что и говорить. Сейчас таких редко встретишь.
- Да, - вздохнул Виктор, - поэтому я и говорю, что не достоин ее. И перед Леной виноват, как никогда.
- А тут-то уже что произошло?! – воскликнул дед.
- Я очень много лишнего наговорил ей при последней встрече. Не знаю, простит ли она меня.
- Простит, - снова ободряюще похлопал по плечу Петр Никанорович. – Уверен, что она не держит на тебя зла. Ведь ты отец ее будущего ребенка, которого она так долго ждала.
- А я вот не уверен, но готов на коленях вымаливать у нее прощение.
- Это уже вы сами разбирайтесь, молодежь, - рассмеялся дед.
Его искренний смех вдруг отогнал тревогу, и стало, действительно, легче. Словно придал уверенности в том, что все будет хорошо.
Виктор развернулся лицом к Петру Никаноровичу.
- Вы мне дадите ее адрес?
- Конечно, дам, - счастливо подмигнул старик.
- Не боитесь навлечь на себя гнев Вселенной? – подыграл ему Виктор.
- Думаю, Вселенной будет уже не до меня, - поднимаясь с дивана, сказал Кулемин. – Да, к тому же, надеюсь, ты сдержишь ее праведный пыл.
- Обещаю! – счастливо пообещал Степнов.
Петр Никанорович скрылся в коридоре. Видимо, ушел в свою комнату в поисках адреса. Виктор еще раз осмотрелся по сторонам, с облегчением вздохнул и замер в ожидании. Через минуту-другую писатель–фантаст вернулся с листиком бумаги в руках.
- Ничего себе забралась! Это ж другой конец Москвы! – присвистнул Степнов.
- Да, пыталась сбежать от своих проблем. Только вот от себя далеко не убежишь, - уже грустно добавил Кулемин–старший.
- Бедная моя девочка, - прошептал Виктор. – Петр Никанорович, не переживайте! Все будет хорошо. Теперь я вам это точно обещаю!
- Дай Бог, дай Бог, - кивнул головой дед.
Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями и обнялись.
- Я так полагаю, на чай ты уже не задержишься? – хитро прищурился старик.
- Нет, как-нибудь в другой раз, - извиняющимся тоном протянул Виктор.
- Беги, сынок! – понимающе кивнул старик.
- В следующий раз придем уже все вместе! – на прощание прошептал Степнов.

Сжимая в руках бумажку с заветным адресом, помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки, подобно детям. Вихрем вылетел на улицу, на бегу щелкнул сигнализацией, запрыгнул в машину и быстро тронулся с места. Дорога до заветного уголка Москвы, который скрывал Лену уже два года, казалось, была бесконечной. Виктор изнывал, стоя в послеполуденных пробках, которые плавно начали перетекать в вечерние. Найдя нужный дом, облегченно вздохнул. И тут же вновь ощутил прилив неясной тревоги. Постарался справиться с волнением, но тело словно взбунтовалось и не слушалось хозяина. Еще минут пять-десять собирался с силами, чтобы выйти, наконец, из машины и пойти к Лене. Уже поднимаясь на нужный третий этаж, вспомнил, что забыл купить ей цветы. «Балбес!» - буркнул себе под нос. На секунду остановился, но потом, поняв, что уже не в силах тратить еще лишние полчаса-час на поиски ближайшей цветочной лавки, продолжил путь наверх.
Снова ступеньки. На сей раз не сподобился на счет. А зря. Непонятная тревога завладела мыслями. Снова нелепый страх, что все окажется лишь видением или иллюзией. Виктору казалось, что он спит и видит счастливый сон, в котором желания готовы вот-вот превратиться в реальность. Чем меньше ступенек оставалось до заветной квартиры, тем сильнее начало стучать сердце.
«А что, если это все все-таки приснилось? И все кругом – обман – розыгрыш – заговор? – Виктору казалось, что он снова сходит с ума. – Полжизни готов отдать, лишь бы все это оказалось правдой…»
Степнов остановился перед обыкновенной железной дверью. Еще раз сверился с номером, указанным в записке. Глубоко вдохнул, затем выдохнул. Казалось, стало легче. Посмотрел на часы – стрелки показывали шесть вечера.
«Надо же, прошло уже восемь часов, как жизнь приобрела смысл, и появился шанс на истинное, столь желанное счастье. Рядом с Ней… Восемь часов Надежды»
Мужская рука уверенно нажала кнопочку звонка. Несколько секунд тишины показались вечностью, прежде чем за дверью послышались легкие шаги…
Дверь распахнулась, и на пороге показалась тонкая хрупкая фигурка:
- Ты?!
- Наконец-то я тебя нашел…

 Отправлено: 24.03.10 19:55. Заголовок: Две недели назад… Н..

Две недели назад…

На следующее утро после трудного дня Лена проснулась совершенно разбитой. Лера не уезжала на ночь домой. И увидеть поутру в собственном доме живого человека было для Ленки самой настоящей радостью. Меньше всего сейчас хотелось оставаться одной. Но вместе с тем разговаривать о личных проблемах ей не хотелось. Просто молча завтракали, пили чай, а потом смотрели какие-то незатейливые фильмы по телевизору.
Лера пробыла у Кулеминой почти весь день, но к вечеру ей пришлось уехать, поскольку возникли какие-то неотложные дела. Лена не спала почти всю ночь, думая о том, как пережить столь сложный период. Она прекрасно понимала, что рано или поздно «Ранетки» распались бы. Но вместе с тем она не была еще к этому готова. Тем более, сейчас, когда в личной жизни почти катастрофическое положение.
Снова напившись успокоительных лекарств, уже не плакала. Лишь горько ухмылялась про себя, что превращается в неврастеничку. Потом уговаривала саму себя, что в жизни все не так плохо. И тут же искренне радовалась своему счастью, что, наконец, удалось забеременеть…
Ближе к утру удалось немного поспать.
Настроение и так было далеко не лучшим, но оно испортилось еще больше после неожиданного телефонного звонка. Звонила Прокопьева
- Лен, нам надо с тобой поговорить, - робко начала Аня.
- Ты думаешь, стоит? – язвительно спросила Лена.
- Лен, прошу тебя, выслушай меня, - с мольбой в голосе протянула Аня, - ну, пожалуйста…
Кулемина еще колебалась несколько секунд, а потом устало выдохнула в трубку:
- Ну, хорошо, давай поговорим. Приезжай ко мне, записывай адрес…

Тишину нарушил звонок в дверь. Ленку передернуло от неприятных мыслей о предстоящем разговоре. Тяжело вздохнув, отошла от окна и, не спеша, последовала в прихожую. Не глядя в глазок, распахнула дверь и замерла. На пороге стояли «Ранетки» полным составом.
- Не поняла, что за делегация? – удивлению Кулеминой не было предела.
- Лен, прости, что не предупредила, - произнесла Аня, - но, боюсь, сообщи мы тебе, что хотим придти все вместе, ты бы даже не дослушала и бросила трубку.
- Скорее всего, так бы оно и было, - согласно кивнула Лена.
- Вот видишь, - уже шепотом добавила Аня.
- Ну, проходите, раз уж пришли, - девушка отошла в сторону и жестом пригласила девчонок пройти.
«Ранетки», казалось, старались не дышать. Совсем тихо и предельно осторожно разулись и молчаливой гурьбой прошли в комнату. Последней шла Лерка. Кулемина бросила на нее вопросительный взгляд, на что та лишь недоуменно пожала плечами: мол, ничего не знаю.
Ленка закрыла дверь, на минуту зашла на кухню, чтобы выпить стакан воды, а потом прошла в зал, где ее поджидали подруги. Впрочем, о дружбе сейчас не хотелось даже думать, не то что говорить.
Наташа, Аня и Женя сидели на большом диване, тесно прижавшись друг к другу. Они были заметно напряжены и походили на замерзших воробьев, сидящих на электрическом проводе. Лера же расположилась в кресле чуть поодаль от них. Окинув взглядом помещение, Лена решила присесть на компьютерный стул, стоящий у маленького углового столика в углу комнаты. Выкатила его на середину зала, развернула таким образом, чтобы быть у всех на виду и одновременно с этим самой видеть всех присутствующих.
- Ну, так что? С чем пожаловали? – гордо вскинула вверх подбородок.
Лена пристроила локти на подлокотники кресла, а ладони с тесно переплетенными пальцами положила себе на живот. Заметила, как четыре пары глаз взглядом проследили за этим движением и замерли у нее на животе. Ленка наклонила вбок голову в ожидании ответа на свой вопрос. Троица вздрогнула, девчонки переглянулись, что-то шепнула Женька, тряхнув своей рыжей головой. Наташа лишь молча кивнула Ане.
Прокопьева вдруг вспорхнула вверх, секунды три потопталась на месте и снова опустилась на диван. Было заметно, что Аня сильно нервничает.
- Ленка, я не знаю, с чего начать… - ее голос был несмелым.
- А ты начни с главного, - спокойно сказала Лена.
- Лен, - Аня умоляюще взглянула на басистку, - ты прости меня, если можешь. Я знаю, что мне нет никакого оправдания, но все же… Если бы ты только знала, как сильно я раскаиваюсь в том, что совершила! Я знаю, что мне нет прощения, но я хочу, чтобы ты просто меня сейчас выслушала.
Девушка окинула взглядом остальных «ранеток», словно искала у них поддержки. А потом вновь вернулась к зеленым глазам Лены.
- Знаешь, я только недавно стала понимать, насколько эгоистична была в своих суждениях. Когда... – Аня на секунду замолчала, - у тебя случились проблемы, наша популярность сдулась, как лопнувший воздушный шарик. И это было куда важнее, чем осознание чужой беды. Мне, как и остальным, хотелось славы, денег, путешествий, элементарного драйва. Мы только-только начали жить свободной жизнью, нас стали узнавать на улицах, просить автографы и приглашать на концерты. Я уже не говорю о неповторимом ощущении полета, когда перед тобой многотысячный зал и он заводится при первых же аккордах… Энергия, которую ты даришь людям, возвращается обратно сторицей… И вдруг, привыкнув ко всему этому, мы резко скатились вниз…
Кулемина тяжело вздохнула, вспомнив тот крайне трудный период своей жизни. Как бы тяжело не было сейчас на сердце, умом она понимала, что частично Аня права… Они были единым коллективом. И когда элементарно «лажает» один музыкант, остальные никогда не смогут играть в унисон.
- Что-то сейчас поменялось в твоем отношении к ситуации? – вдруг перебила Аню Лена.
- Да, Лен, изменилось. Я даже не могу толком сказать, что стало отправной точкой, но… Я, пожалуй, начну с конца… Сейчас я реально понимаю, что оставшиеся полтора года до окончания нашего контракта станут последними. Уверена, что единого согласия на продолжение концертной деятельности у нас уже не будет. Мы уже переросли и наши песни, и нашу музыку, и наши общие увлечения. В конце концов, надо заняться чем-то серьезным: получить, наконец, образование; возможно, найти свое призвание в какой-то другой области. Наташка вон планирует с отцом уехать в Германию. Женька мечтает заняться управленческой деятельностью, даже надумала параллельно получать второе высшее... Ну и, самое главное, пора уже задумываться о личной жизни. Знаешь, Ленка, я только сейчас поняла, как тяжело тебе было все эти годы, слишком сложно совмещать личную жизнь с таким ритмом жизни, как у нас.
Кулемина снова вздохнула и обвела глазами присутствующих.
- Знаешь, когда Сашка предложил мне песню за небольшую услугу, я не углядела в ней ничего криминального. Мне, действительно, не хотелось, чтобы ты покидала группу. Мы уже столько лет вместе. Конечно, уйди ты тогда, мы бы надолго вылетели с колеи. Да и не факт, что вообще смогли бы держаться на плаву, поскольку всем известно, что ты – душа нашего коллектива. И фанатов твоих гораздо больше, чем у нас всех вместе взятых. Признаюсь, была некая доля ревности в моем сердце. Но, повторюсь, желание, чтобы ты осталась в группе, было абсолютно искренним. Поэтому я и согласилась. Лишь потом, представив ситуацию со стороны, поняла, насколько подло я поступила.
- Да уж, подло – не то слово, - пробормотала Лена.
- Лен, прости, - в голосе Ани зазвучали нотки отчаяния, - я искренне раскаиваюсь в содеянном. Я не знаю, что мне делать, чтобы ты меня простила. Впрочем, я пойму, если ты не сможешь этого сделать.
Повисла тишина. У Ани на глазах навернулись слезы. Наташка успокаивающе держала девушку за руку. Женька легонечко поглаживала по плечу.
Ленка же крутанулась в кресле и отвернулась к окошку, переваривая услышанное. Через минуту она вновь обернулась к девушкам.
- Это все, за чем вы приходили?
Неожиданно в разговор вступила Лера:
- Лен, мы вообще-то пришли сказать о другом.
Кулемина удивленно уставилась на подругу.
- Мы очень долго обсуждали с девчонками сложившуюся ситуацию. Мы понимаем, что в том, что произошло, есть доля вины каждой из нас. Мы все перед тобой в долгу и просим у тебя прощения. Ты сделала для нас очень много. Не просто не ушла от нас, но еще и вытянула на собственной шкуре новый альбом. Я, как никто другой, понимаю, чего тебе это стоило.
- Лер, давай не будем, мне неприятно вспоминать об этом!
- Хорошо, как скажешь. Собственно, мы пришли тебе сообщить о том, что замену тебе искать не будем. «Ранетки» продолжат свое существование лишь в том случае, если ты останешься в группе. Если ты откажешься, мы поймем и примем твое решение, и дальнейшую деятельность прекратим. Сашка уже в курсе. Он, конечно, грозится разнести все в пух и прах, но, в то же время понимает, что потеряет гораздо больше. В общем… Мы твердо решили, что кроме тебя нам никто не нужен.
- Лер, ты издеваешься? – усмехнулась Лена. – Ты ни о чем не забыла? Я бе-ре-мен-на! – протянула по слогам.
- Ну и что! Мы обо всем подумали! – весело защебетала Лера. – Ты еще спокойно можешь выступать пару-тройку месяцев при условии удовлетворительного самочувствия. А потом мы займемся записью нового альбома. Все равно он стоял у нас по плану на будущий год. Подумаешь, займемся им сейчас. Что нам мешает? Нагрузки тебе сократим до минимума. Да и работа в студии не такая сложная. Индивидуальный график никто не отменял. А после родов, если все будет нормально, можем выступать исключительно в Москве. Гастролей не будет. Это лучше, чем ничего! Как тебе такая идея?
- Ну, не знаю, - мне нужно подумать над всем этим, - спокойно ответила Лена.
- Думай, мы тебя не торопим! – весело сказала Лера. – Просто знай, что мы очень хотим, чтобы ты была с нами. И кроме тебя нам никто не нужен.
«Воробьи» на диване согласно закивали головами в подтверждение слов Леры.
- Да, Лен, мы уже все окончательно решили, - подала голос Женя. – И, если ты согласишься, для нас это будет… - Алехина пыталась найти нужные слова, - огромной и искренней радостью и своего рода прощением…
- Да, Лен, мы все перед тобой виноваты, - тихо добавила Наташа.
Девчонки замолчали и в немом ожидании смотрели на Лену. От этих пристальных взглядов Кулеминой стало не по себе. За последние дни она передумала кучу дум. Собственные тяготы накладывали свой отпечаток на настроение девушки. И она прекрасно понимала, что все ее решения, принятые накануне не были вполне адекватными. В ней кипела обида, горечь, боль, но вместе с этим Лена знала, что без группы она совсем загнется. Ведь, по сути, у нее уже никого не осталось.
- Я подумаю над вашим предложением, а пока… Простите, я не могу вам ничего сказать. Обнадеживать вас не стану, но и твердого отказа сейчас вы от меня тоже не получите. Дайте мне сутки на размышление. Завтра я вам сообщу о своем решении.
«Ранетки» переглянулись, словно ища поддержки друг у друга, и тут же засуетились.
- Ленка, мы тогда, пожалуй, пойдем, - промолвила Лера.
- Да, девчонки, идите. Мне нужно побыть одной, - уже совсем задумчиво протянула Лена.
Весь ее внешний вид говорил о том, что она уже глубоко погрузилась в собственные мысли. Взгляд ее стал невидящим, она медленно крутилась в кресле и, казалось, не замечала, как тихо поднялись со своих мест девчонки, как осторожно прошли рядом с девушкой и совсем тихо покинули ее квартиру. Лера заперла за собой дверь, чтобы лишний раз не тревожить Ленку.

Уже выйдя на улицу, девчонки перевели дух.
- Ух, не думала, что разговор выйдет таким тяжелым, - сказала Женька.
- Да уж, я готова была умереть со стыда, - опустила глаза в пол Аня. – Но, знаете, я благодарна Лене уже за то, что она выслушала меня. Действительно, стало легче.
Лерка смерила Прокопьеву укорительным взглядом, отчего та вогнула голову в плечи.
- Как вы думаете, она примет наше предложение? – спросила Наташа.
- Не знаю, Натах, - ответила Новикова. – Но не удивлюсь, если откажется дальше играть в группе.
- Понятное дело, - вздохнула Женька.
- Ладно, чего носы повесили! – вдруг бодро воскликнула Лера. – Чего раньше времени париться? Завтра все узнаем. А пока пошли по домам. Будем надеяться, что Ленка сделает правильный для себя выбор. Наши интересы – уже дело второстепенное.
Девчонки кивнули в знак согласия и молчаливой гурьбой поплелись в сторону метро.

Решение было не из легких, но у Лены не осталось сомнений, что она поступает правильно. То ли она все-таки опоздала в то утро на репетицию, то ли девчонки приехали ни свет, ни заря, чтобы быть всем в сборе к приходу басистки, но когда она вошла в небольшое помещение, на нее тут же уставились четыре пары глаз. На лицах «ранеток» застыло ожидание вкупе с надеждой на прощение. Их глаза были округлены и, казалось, вот-вот на них навернутся слезы.
- Всем привет, - сказала Лена, как будто это было самое обыденное утро и самая заурядная встреча.
Секунды три висела немая пауза, прежде чем девчонки начали здороваться с Леной.
Кулемина чувствовала себя не очень уверенно, поскольку вспомнила, как чуть больше двух недель назад стояла здесь перед всеми и сообщала новость о своей беременности. Снова противно засосало внутри.
Лена знала, что ее решение ни коим образом не может повлиять на дальнейшее собственное существование. Группа – это всего лишь короткий этап жизни. Но он был необходим, чтобы многое понять и осознать. И, пожалуй, не будь ее, равно как и всех проблем, которые пришлось пережить, не расставила бы она по местам все истинные ценности. Поэтому ошибки, как и положено, стали ценным опытом. А пока…
- Я не буду вас долго мучить. Скажу сразу: я остаюсь в группе.
Ленка не успела договорить, как девчонки грянули дружное «ура!». На их лицах отразилась самая искренняя радость, и Лене было приятно видеть ее.
- Но это при условии, что вы выполните все свои обещания, данные мне вчера.
- Безусловно, Ленка! – радостно прокричала из-за барабанов Лерка.
- Хорошо, - кивнула Кулемина. – И еще…
Лена замолчала и внимательно обвела взглядом девчонок.
- Я знаю, как это важно для вас. Но, поверьте, для меня это куда важнее: я… - девушка замолчала, собираясь с духом, - я не держу на вас зла и не таю в своем сердце обиды. Я не хочу, чтобы негативные эмоции съедали меня изнутри. Сейчас куда более важно думать о здоровье своего ребенка. И… Не думала, что когда-нибудь еще скажу это вам, но… Вы для меня по-прежнему остаетесь родными людьми. А в семьях много чего случается. Надо уметь вовремя остановиться, понять свои проступки и уметь прощать.
Ленка перевела взгляд на Аню и уже персонально ей сказала:
- Правда! Я не держу на тебя зла. Мир?
Прокопьева секунду колебалась, а потом молча бросилась навстречу Ленке и обняла ее. Кулеминой пришлось довольно сильно нагнуться, чтобы руки Анечки сошлись кольцом на ее шее. Но уже спустя несколько секунд ее руки переместились Лена на талию. И уже Кулемина прижимала к себе обезумевшую от счастья Прокопьеву. Остальные «ранетки» тут же подлетели к обнимающимся девчонкам и тоже присоединились к радостным объятиям. В результате Ленку облепили со всех сторон, при этом стараясь на нее не давить.
- Вы меня задушите, - раздался смеющийся голос Кулеминой.
В комнате еще долго раздавался счастливый смех и радостные голоса, «ранетки» радовались воссоединению, и можно было с уверенностью сказать, что примирение, действительно, состоялось.

Уже после обеда, возвращаясь вдвоем с Леркой домой, Лена поделилась с подругой своими эмоциями за прошедшие сутки.
- А знаешь, Лер, я рада, что, наконец, все разрешилось. Знаешь, я вчера долго думала о том, стоит ли возвращаться к вам. Конечно, обида в душе сидела огромная. Но так тяжело с этим жить. Была бы еще одна, но ведь теперь у меня есть ребенок. Я уже не в праве думать только о себе. Вот простила Аньку, и сразу стало легче. Как будто камень с души свалился.
- Я рада, Лен, - Лера приобняла подругу за плечи.
- А еще, знаешь, стало невыносимо страшно остаться совсем одной. Конечно, у меня есть дед. Но я не могу его беспокоить, да и вообще трогать по пустякам. Мы близки с ним и довольно откровенны, но разве можно рассказать ему то, что расскажешь любимому мужчине или близкой подруге…
- Кстати, о подруге! Кто такая Ольга? – спросила Лера.
При упоминании этого имени Лена слегка переменилась в лице и вдруг становилась, как вкопанная.
- Ольга? Откуда ты про нее знаешь?
- Я ничего не знаю ни о какой Ольге, поэтому и спрашиваю, - растерялась Лера, увидев реакцию Кулеминой на свой вопрос.
- Но ведь с чего-то же ты спросила? – продолжала настаивать Лена.
- Просто ты позавчера, когда вернулась от деда, засыпая, назвала меня Ольгой.
- Да? – очередной раз удивилась Кулемина.
- Ага! Вот мне и стало интересно.
Ленка тронулась с места, вспоминая знакомство с девушкой.
- Помнишь, Лер, когда мы на гастролях в Сибири были, я не ночевала однажды в гостинице?
- Конечно, помню. Мы тогда переволновались за тебя ужасно.
- Я была у знакомой. Это ее зовут Ольгой. Почему я ее вспомнила позавчера – не знаю…
Хотя про себя Ленка, конечно же, все поняла. Просто было настолько плохо, что хотелось вновь обнажить перед кем-то душу. До самого дна. Но предельно откровенной она была один–единственный раз в жизни. Там, в Омске. Перед совершенно незнакомой девушкой, которая за считанные часы стала невероятно близким человеком. Видимо, острая необходимость в родственной и понимающей душе, желание быть обогретой и понятой, а, главное, темные Леркины глаза вдруг напомнили светлый образ. Тот, что жил в сердце, скрываясь под грифом «секретно».
- Почему я о ней ничего не знаю? – вдруг спросила Новикова.
Ленка не хотелось отвечать на этот вопрос. Просто пожала плечами, давая понять, что разговора на эту тему не будет, и коротко добавила:
- Да просто не было случая рассказать, вот и все. Да и не стоит это пристального внимания.
Лера немного растерянно посмотрела на подругу, так же пожала плечами, удивляясь непонятным обстоятельствам, но настаивать на разговоре не стала.
Девушки еще некоторое время шли молча. Молчание вновь нарушила Лена:
- Знаешь, Лерка, я, действительно, очень рада, что вернулась. Последние две недели были очень тяжелыми для меня. Все, чем я занималась последние годы, вдруг исчезло. Да к тому же эта потеря окрасилась горьким вкусом предательства близкого человека. А потом стало понятно, что и со Степновым мне ничего не светит. Раньше еще хоть какая-то надежда была, а сейчас и ее не осталось. Все, что у меня есть – это мой ребенок. Но… - Ленка вдруг замолчала, боясь произнести мучившие ее мысли вслух, - пока он не родится, живым и здоровым, я, наверно, не успокоюсь. Все время жду какого-то подвоха из-за угла.
- Ленка, ну ты что?! Что за мысли? – шепотом спросила Лера.
- Да нормальнее мысли, Лер. Здравые и естественные. Все так беременные думают. Думаешь, одна я, что ли?
- Ты только не нагнетай обстановку, тебе это вредно.
- Да я не нагнетаю. Просто говорю, как есть. Ребенок – это единственное, что у меня осталось. Еще пару дней назад я, признаюсь, была в отчаянии. У меня даже занятия никакого не осталось, чтобы можно было отвлечься от своих тяжелых мыслей. А теперь у меня снова есть вы. И я очень этому рада. Надеюсь, работа позволит мне не думать так часто о себе. Да и время скоротает перед родами.
- Ленка, а как мы счастливы, что ты снова с нами! Обещаю, мы будем беречь тебя и нашего малыша, - Лера приобняла левой рукой подругу за плечи, а правой легонько коснулась едва заметного живота.

Так и полетели дальше дни…
«Ранетки» снова вернулись к репетициям. Сашка Нос, к всеобщему удивлению, стал покладистым и даже добродушным. Он долго ломал голову над тем, как выйти сухим из воды и не потерять перспективную группу. И вдруг девчонки самостоятельно нашли выход из создавшейся непростой ситуации. Этому обстоятельству он был рад безмерно. И только собственный статус не позволил открыто и как-то по-детски радоваться привалившей радости.
В свою очередь Нос извинился перед Леной. Правда, сделал это не открыто, как Аня. Но его довольно-таки чистосердечное раскаяние было принято Леной, и зла на него она больше не держала.

В один из дней в конце июля месяца Лена почувствовала легкое недомогание. Девушку накрыла очередная волна токсикоза. Положение усугубляла неустойчивая погода: ночами лили сильные дожди, а дневная жара и большая влажность отнимала все силы. Перепады давления вызывали головную боль, и работать Лене стало очень сложно. Девчонки дали ей небольшую передышку. Воспользовавшись внезапно подвернувшимися выходными, девушка посетила доктора. В целом ее состояние было удовлетворительным, если бы не затянувшийся токсикоз. От предложенной госпитализации Лена отказалась, да и не столь серьезным было недомогание. А вот рекомендации соблюдать домашний и, желательно, постельный режим, приняла.
«Ранетки», пользуясь случаем, укатили на отдых, кто куда. А Лена осталась в Москве. На улицу лишний раз выходить не хотелось. Радовалась, что окна ее квартиры не подвластны прямым солнечным лучам, и в комнатах царит прохлада. Впрочем, Лена даже порой немного зябла. Ближе к вечеру она куталась в слишком теплую для летнего периода одежду, но даже в этом находила некое удовольствие. Уж лучше немного зябнуть, чем изнывать от жары. При необходимости можно просто снять лишнюю вещь.
Вот уже второй день она не выходила из дома. С утра снова сильно тошнило, за весь день практически ничего не ела. Лишь после обеда осилила стакан холодного молока и пару печений. Постоянно кружилась голова, и не было сил даже на то, чтобы передвигаться по квартире. Лена периодически проваливалась в спасительную дремоту. Она, хоть и ненадолго, избавляла от приступов дурноты и коротала одиночество. Без девчонок было грустно. К деду поехать не могла, поскольку была не в состоянии сейчас выдержать дальнюю дорогу. А телевизор уже стал поперек горла…
Из очередного «провала» в сон вывела трель дверного звонка. Лена тяжело поднялась с постели и, осторожно ступая, дабы не растрясти и без того больную голову, прошла в коридор. Снова, не глядя, распахнула дверь. Почему-то она совершенно не опасалась внезапных визитов. Скорее, удивлялась тому, кто бы это мог быть, поскольку кроме деда и «ранеток» адреса ее не знал никто…
Она приоткрыла дверь и замерла от неожиданности: на пороге ее квартиры собственной персоной стоял Степнов, опираясь рукой на стену, где висела кнопка звонка.
- Ты?! - все, что смогла выдавить из себя.
- Наконец-то я тебя нашел… - раздался облегченный выдох по ту сторону двери.

 Отправлено: 25.03.10 17:05. Заголовок: Казалось, его уже ни..

Казалось, его уже ничем нельзя удивить. Он знал Кулемину, как свои пять пальцев. С закрытыми глазами мог перечислить все ее родинки, ссадины, шрамы. А их было отнюдь не мало ввиду ее активного увлечения спортом. Он никогда не забывал ее серых глаз с зеленоватым отливом, которые меняли свою окраску под стать настроению и… желанию. Казалось, он помнил все оттенки ее светлых волос, в которые она когда-либо красилась - от золота спелой пшеницы до цвета льна в лучах яркого летнего солнца.
Сейчас же перед ним стояла Ленка, к образу которой он так и не успел когда-то привыкнуть, но который трогал всегда до глубины души. Ленка стояла сейчас в ободке, избавившись, тем самым, на время от челки, за которой постоянно пряталась от мира. Корни волос сильно отросли, и на смену золотистому пришел родной светло-русый цвет. Она всегда ненавидела его, говоря, что он «мышиный», а не русый. Сейчас же этот сероватый оттенок, как никогда, отозвался эхом родства в измученном мужском сердце.
На лице девушки не было ни грамма косметики. Казалось, безвозвратно исчезла та медийная красота, которая лилась с экранов телевизоров и страниц глянцевых журналов. Но на смену ей пришла красота внутренняя – та, которую дано понять лишь избранным. В ней струился дивный свет чистой души и открытого сердца. Коммерческий образ вновь превратился в образ собственный, и это обстоятельство радовало Степнова не меньше самой встречи с Леной.
Он не помнил, сколько стоял на пороге, не в силах сдвинуться с места, чтобы войти. Она так же молча замерла, виском притулившись к распахнутой двери. И, казалось, эта створка служит ей поддержкой, чтобы не сползти от бессилия на пол. Долгий пронзительный взгляд глаза в глаза, в котором читались все выстраданные чувства: боль, разлука, одиночество, бесконечная любовь и привязанность. И вместе с тем горькое отчаяние оттого, что чувства эти, подобно плотине, живут внутри каждого в искусственно созданном резервуаре, не имея возможности выплеснуться наружу.
Еле сумел оторвать глаза от ее потухшего с годами взгляда. Глаза, как и волосы, приобрели землистый оттенок и потускнели. Мужчина снова почувствовал острый укол прямо в сердце. В том, что в любимых глазах погасли огоньки, была доля и его вины. И он прекрасно это понимал.
Окинул глазами лицо. В лучах уходящего солнца, бьющего в окна кухни, располагающейся рядом с входной дверью, стал отчетливо заметен пушок на лице девушки. Снова судорогой свело сердце. Только сейчас он явственно понял, что этот образ был ничем иным, как облик ребенка. «Она и есть ребенок, - подумал вдруг Виктор, - просто пришлось повзрослеть раньше времени». От осознания того, что Лене так много пришлось выстрадать, а его не было рядом из-за собственной глупости и нерешительности, стало горько, словно выпил наипротивнейшую из микстур. Едва совладал с собой, чтобы не испугать девушку гримасой своего отчаяния. Чувствовалось, что она и так едва живая от его внезапного появления.
Виктор не мог не заметить чрезмерной бледности ее лица. Кожа походила на фарфор наивысшего качества, который становится прозрачным, если поднести его к источнику яркого света. Под кожей на висках у Лены отчетливо были видны небольшие пульсирующие вены, они же оплетали тонкую высокую шею. Небольшая синева в уголках глаз, бледные губы…
Мужчина никак не мог понять, чувствует ли она себя неважно или слишком взволнована его визитом. Почувствовал, как заиграли желваки на собственном лице. Борясь с желанием схватить ее в охапку и прижать к себе, лишь стиснул кулаки. Нельзя торопиться. Он не знает, какова будет ее реакция. Поняла ли? Простила? Ждала?
Взгляд заскользил по ее фигуре. Одета в толстовку–кенгуру, которая явно велика ей на пару–тройку размеров. На дворе хоть и был конец июля, но вот уже две недели, не переставая, лили дожди. И, несмотря на дневную жару, особого тепла в этом доме не наблюдалось. Квартира Лены окнами выходила на запад и не успевала прогреться за день, в ней сейчас явно была ощутима прохлада. Зябко кутаясь в толстовку, которая до невозможности прятала под своей толщей все изгибы фигуры, нырнула руками в кармашки на животе. Мягкие домашние брюки, смешные носочки в разноцветную полоску…
Он не различил ее живота, но старался не задерживаться взглядом на нем, дабы не выдавать раньше времени свое знание о ребенке. Просто окинул беглым взглядом с головы до ног и обратно. Но почему-то противно заныло в груди, поскольку широкая одежда не дала увидеть самого главного, словно этого «главного» в помине не было…
- Проходи, - тихо сказала Лена и еще шире распахнула перед ним дверь.
Сама, однако, у порога не осталась. Снова сунула руки в карман своей «кенгурушки», развернулась и прошла на кухню, оставив Степнова у порога. Он самостоятельно закрыл входную дверь, скинул туфли, обвел взором маленькую прихожую и пошел вслед за Леной.
Она стояла у окна и всматривалась в ближайшую точку за стеклом. Виктор мягко и почти неслышно подошел к девушке и проследил за направлением ее взгляда. Под окном росла старая рябина, ее ветви сейчас были сплошь усеяны яркими светло-оранжевыми упругими ягодами, которые только–только стали набираться соком. По ее глазам было видно, что в голове витают какие-то мысли, что она борется с волнением. И в тот же миг захотелось избавить ее от всех тревог и освободить ее хрупкие плечи от земных тягот.
Отдавшись на волю чувствам, подошел к Лене и осторожно положил руки на ее плечи. Она едва заметно дрогнула, но тут же расслабилась. И по вмиг опустившимся плечам и чуть откинутой назад голове понял, что она жаждет его объятий. Подошел вплотную, осторожно потянул за плечи на себя, давая тем самым понять, чтобы откинулась спиной на его грудь, и ласково заскользил ладонями вниз по ее рукам. Забирая боль, стряхивая тревоги, укутывая в заботливый плен своих рук. Добрался до ее запястий и неглубоко нырнул в кармашки кофты в поисках ладоней. Она еще не размыкала там своих кулачков, и руки Виктора осторожно выпорхнули обратно. Снова взмах вверх, к плечам, еще плотнее прижал девушку к себе, а дальше с глубоким волнением и трепетом сделал то, о чем не переставал думать с той самой секунды, когда она открыла ему дверь…
Ладони снова заскользили вниз по девичьим рукам и, едва изменив траекторию пути, накрыли живот. В тот миг миллионами ярких огней в груди взорвался салют. Казалось, что в звенящей тишине слышно лишь бешеное биение Его сердца. Стук, который Она не могла не слышать. Он был сродни камертону, и она уже настраивалась на его частоту, чтобы слиться с ним с унисон. Чтобы стать единым целым…
Его руки встретились с приятной округлостью ее живота, и вмиг от осознания Жизни, живущей в ней, пересохло во рту. Он лишь крепче, но предельно осторожно прижал Лену к себе. Прижал уже не плечами, а бедрами, аккуратно поддерживая ладонями ее живот. Она же в первую секунду его прикосновения почувствовала через одежду жар его ладоней. И от двух точек на ее животе вмиг потекло по венам и жилам тепло. Рухнул к ногам мир. Вот оно – счастливое мгновение. И не нужно никаких слов. Есть только Он, Она и их малыш. И не хочется даже думать о страхах и сомнениях, которые непременно возникнут в следующем мгновении…


Они продолжали стоять у окна, наслаждаясь моментом. Казалось, время замедлило свой бег или вовсе остановилось. Есть только Он, Она и их Малыш…
Ленка уже давно обмякла в объятиях Виктора и лишь доверчиво прижималась спиной к его телу. Его руки крепко удерживали ее. Девушка откинула назад голову, опираясь затылком на плечо мужчины, и слегка наклонила ее вбок, словно подставляя свое ушко для ласк или просто теплых слов. Виктор не преминул воспользоваться предоставленной возможностью и притулился своей щекой к щеке Лены. Как довольный, сытый кот потерся скулой об ее лицо, вдыхая родной запах ее тела и волос. Немного отстранился и долгим поцелуем прикоснулся к виску девушки…
Но несмотря на дивную трогательность и душевность момента обоих мучили непростые мысли. В голове роились невысказанные слова, а с губ готовы были вот-вот сорваться первые звуки.
Лену волновал вопрос о том, зачем пришел Виктор. Просто ли узнать о ребенке - она уже нисколько не сомневалась в том, что ему все известно, - его руки на ее животе говорили красноречивее всяких слов; или же для того, чтобы остаться. А если остаться, то, как же тогда Марина? В душе Ленка чувствовала себя виноватой. Как ни крути, но это она вмешалась в их с Виктором жизнь, а не Марина нарушила уклад, которого уже не было…
Виктор же терзался сомнениями – позволит ли Лена остаться в своей жизни…
- Ленка, я так счастлив!- прошептал Степнов, еще крепче прижимая девушку к себе.
И тут Кулемина задала вопрос, который меньше всего сейчас сама от себя ожидала. Робко, с болью в голосе:
- Вить, а ты уверен, что это твой ребенок?
Возникла немая пауза в едва начавшемся разговоре. Ленка заметно напряглась, однако, удовлетворенно отметила, что Степнов не ослабил объятий.
Мужчина развернул к себе лицом девушку, внимательно заглянул в ее глаза и сказал:
- Знаешь, Ленка, в моей жизни уже случился период, когда я понял, твое счастье для меня куда важнее своего собственного, - Виктор вдруг отчетливо вспомнил последнюю новогоднюю ночь и свое желание, загаданное под бой курантов. – Я уже давно для себя решил, что буду бесконечно рад твоему ребенку, и не важно, от кого он будет рожден…
- Вить, - попыталась перебить его Лена.
- Тссс, подожди, - продолжил Виктор. – Я лишь хочу сказать, что в любом случае был готов принять твоего ребенка, если бы ты только позволила. И, ни на минуту не задумываясь, любил бы его, как своего собственного. Но…
- Что "но"? – встревожилась Лена.
- Я уверен, что этот ребенок – мой, - совсем уже тихо добавил Виктор. – Я знаю о нем всего лишь восемь часов. Но я уже люблю его всем сердцем. Он – часть меня, он – продолжение тебя, - мужчину переполняли эмоции. – Ленка… Сегодняшний день стал самым счастливым в моей жизни.
Кулемина слушала и не верила своим ушам. Виктор был настолько честен и открыт, а, главное, в его словах чувствовалось столько безграничной любви, что хотелось расплакаться от внезапно накатившего бессилия.
Степнов почувствовал, что силы покидают девушку. Она стала еще более бледной. Он поспешил усадить ее на маленький диванчик в углу кухни, а сам присел перед ней на корточки, снизу вверх заглядывая в ее глаза.
- Вить, я знаю, что тебе, скорее всего, будет неприятно это слышать, но я должна сказать, - промолвила Лена. – У меня были мужчины уже после того, как мы с тобой расстались…
Степнов тихо вздохнул и опустил глаза в пол.
- Но я всегда помнила о предохранении, - тихо добавила девушка. – Как бы не мечтала я о детях, я не допускала даже мысли о том, что они будут не от тебя…
Виктор снова поднял голову и заглянул девушке в глаза.
- Это твой ребенок, - выдохнула напоследок Лена.
Мужчина выдохнул вместе с ней и с корточек вдруг обессилено опустился на пол, поджав под себя левую ногу. Правая была по-прежнему согнута в колене, Виктор оперся на нее рукой и запустил пальцы в свою густую шевелюру. Голова склонилась вниз…
Он и сам не понимал странность произведенного словами Лены эффекта. Было больно слышать о других мужчинах, но ведь он и так знал о них. Или, по крайней мере, предполагал, глядя на фотографии в глянцевых изданиях или на страницах интернета, на которых Лену часто окружали разнообразные особи мужского пола. Он нисколько не винил Кулемину, скорее, наоборот, понимал ее попытки забыться. Да и сам не хранил ей верность эти годы. Но что-то непонятное сейчас творилось в душе. Ее слова о том, что она никого, кроме него, не видела в роли отца своих детей - то, о чем мечтала больше всего на свете, - его растрогали. Это было сильнее признания в любви.
- Прости меня, - прошептал он, не глядя на Лену.
- За что? – услышал ее тихий голос.
- За то, что не удержал тебя тогда. За то, что меня не было рядом все эти годы.
Она ответила не сразу. Вначале он почувствовал, как ее легкая ладошка коснулась его волос. Провела от виска к затылку, нежно коснулась шеи, снова легла на волнистые пряди. Вслед за ней Степнов почувствовал тяжесть ее головы – своей щекой она притулилась к его затылку, обнимая при этом мужчину за шею. В следующую секунду она прижала его голову к своей груди. Виктор отчетливо слышал сбивчиво-рваное биение ее сердца. Короткий всхлип вырвался из его груди. Он прижался к ней, как ребенок: доверчиво, проникновенно, словно ища защиты и растворяясь в объятиях самого любимого человека. А Лена… Она прижимала к груди самое ценное – то, что казалось уже безвозвратно потерянным.
- Вить, ты простишь меня? – даже в голосе слышалось замирание ее взволнованного сердца.
Степнов оторвался от Лены, своими большими ладонями заключил ее изящные руки в объятья и самым искренним образом прошептал:
- Мне не за что тебя прощать. Мы оба виноваты в том, что разошлись когда-то. Я лишь прошу сейчас дать мне шанс все исправить. Я хочу быть с тобой. И с нашим ребенком. Всегда. Ты позволишь?
Он смотрел в серые глаза девушки и напряженно ждал ее ответа.
- А как же Марина? – спросила она.
- Марина сама подтолкнула меня к тебе. Она сразу догадалась о том, что это мой ребенок. Правда, рассказала мне об этом лишь сегодня утром.
- Ты ушел от нее? – в голосе ранетки слышалась искренняя горечь и сочувствие посторонней женщине.
- Она сама приняла решение уйти. Знаешь, она мудрая женщина, и я благодарен ей за то, что она все поняла и не стала устраивать скандалов и совать палки в колеса.
- Значит, ты снова свободен? – дрожащие нотки радости послышались в низком голосе.
- Да, - улыбнулся Виктор. – Так ты позволишь мне остаться с тобой?
- Навсегда? – всхлипнула Ленка, пуская слезу.
- Навсегда! – радостно улыбаясь, ответил Степнов.
- Витька! – девушка бросилась на шею мужчине, соскальзывая с мягкого диванчика на пол.
Степнов лишь счастливо рассмеялся, крепко прижимая к себе плачущую Ленку. В этих скомканных объятиях прямо на полу кухни уже было не уследить за руками. Ленкина «кенгурушка» чуть задралась вверх, а низкая талия брюк, наоборот, сползла вниз, обнажая узкую полоску кожи. Мужские ладони вновь скользнули на маленький округлый живот. Он счастливо зажмурился, принимая в свои руки это чудо.
- Господи, как же я вас люблю, родные мои! – прошептал на ухо девушке.
И в ответ услышал, как Кулемина, зарывшись носом во впадинку у его ключицы, ответила:
- Мы так долго тебя ждали!