Отправлено: 17.02.09 23:31. Заголовок: Автор: Monita

Фики:

1. Возвращение
2. Перекрёсток двух дорог
3. Простая истина
4. Мохито
5. 200 по встречной
6. Минздрав предупреждает, или Скупой платит дважды
7. Старшеклассница

 Отправлено: 06.06.09 00:22. Заголовок: Эт снова я=) от всей..

Эт снова я=) от всей души поздравляю наших девчоночек с абсолютной победой на премии муз-тв!=) они это заслужили!

Чуть морозное декабрьское утро омрачилось противным звонком будильника, и Лена с неудовольствием взяла трезвонящий мобильник с тумбочки и нажала «отбой».
Сегодня – первый съёмочный день. Но, из разговора с режиссёром она уяснила, что это не значит, что сегодня будут сниматься сцены исключительно первой серии. Сцены, как она уже поняла, снимаются блоками, чтобы лишний раз не таскать аппаратуру и не путать актёров. Однако сегодня ей предстояло сыграть четыре сцены, и все - исключительно из первой серии – одна возле умывальников в школьном туалете, когда её героиня появляется в сериале впервые, одна – в массовке, на уроке, и две – уже с ней в главной женской роли – в спортзале. Там же она и познакомится с этим пресловутым «учителем физкультуры», там её зритель и узнает, как Елену Кулёмину, «спортсменку, активистку, и просто красавицу», как выразился Арланов.
Третьякова встала с кровати и направилась в ванную – привести себя в порядок перед таким ответственным и волнительным днём.

Уже трясясь в метро (машину брат уже забрал, так как вернулся из Польши) на пути в школу, где должны были проходить съёмки, Лена чувствовала себя вполне спокойно. От былого волнения, испытываемого прежде перед тем, что ей предстояло, не осталось и следа. Отсутствие автомобиля действовало на Третьякову угнетающе, но поделать ничего было нельзя – денег на собственную машину не было, а у Сереги второй машины не было, поэтому приходилось довольствоваться метро. Одно только радовало Лену – то, что два дня назад она записалась в автошколу, и совсем скоро она получит права.
Она опаздывала уже на пять минут, а до места съёмок добираться ещё минут пятнадцать, но Лена особо по этому поводу не переживала – всё равно сцены с её участием снимаются не в самом начале.
Явившись в школу с двадцатиминутным опозданием, Лена на всех парах влетела в помещение, где уже вовсю кипела работа – операторы куда-то переносили аппаратуру, Арланова видно не было, но зато Лена заметила в углу немного неуверенно мнущихся девчонок, что-то бурно обсуждающих.
- О, Ленка! Привет! – крикнула счастливая Лера, помахав ей рукой. Лена быстрым шагом направилась в их сторону.
- Привет, - чуть запыхавшимся от очень быстрой ходьбы голосом, улыбнувшись, поздоровалась Третьякова.
- Ты чего опаздываешь? – осведомилась Женька, которая почему-то была бледнее, чем обычно.
- Да вот, Серега машину забрал, пришлось на метро трястись, - с недовольством в голосе ответила Лена, у которой при воспоминании о ставшей уже такой родной серебристой «десятке» тут же что-то сжималось внутри.
- Ой, ну, слава Богу, - нарочито облегчённо вздохнула Лерка, - Целее будешь, - усмехнулась она, потрепав Третьякову за плечо.
- Молчи, женщина, – хмуро отозвалась Лена, для которой такие шутки были как соль на кровоточащую рану. – Это ты у нас даже на велосипеде ездить нормально не умеешь, - в ответ беззлобно уколола подругу она, на что «обиженная» Козлова ответила:
- Ну, по крайней мере, я, в отличие от некоторых, не ищу постоянно приключений на свою задницу, - прищурилась она, складывая руки на груди.
- Ага, ты их всегда находишь на чужую, - хмыкнула с усмешкой Третьякова, - а сама вся в итоге белая и пушистая получаешься, - и примирительно улыбнулась уголком губ.
- Ну, так ведь интереснее, - улыбнулась в ответ Лерка, - о, кстати, об интересном! – Посмотрев куда-то мимо Третьяковой, удивлённо произнесла она.
Лена, проследив направление взгляда заводной барабанщицы, повернулась и проглотила подступивший тут же к горлу противный ком, унимая пробежавший вдоль позвоночника колючий холодок - в дверях школы показался высокий брюнет в чёрном полупальто, уверенной походкой направляющийся в фойе.
- А он что тут делает?.. – пробормотала резко пересохшими губами Третьякова, чувствуя, что одно приключение на свою пятую точку она уже нашла. Точнее, приключение само нашло её.

Третьякова сложила руки на груди и отвернулась от Абдулова, который, по всей видимости, ещё не успел их заметить, и молила Бога, чтобы тот её не заметил вовсе. В её душе всё ещё теплилась надежда, что либо это - глюк, либо он оказался здесь случайно. А ещё лучше было бы, если бы это был случайно оказавшийся здесь глюк. Необъяснимая дрожь где-то внутри дала Лене понять, что весёленькое времяпрепровождение ей просто обеспечено.
Лера, едва заметив хоть одно знакомое лицо, воспользовалась ситуацией и, помахав рукой брюнету, мило улыбнулась и жестом пригласила подойти.
Виталий, заметив знакомую пятерку, удивленно приподнял брови, улыбнулся и направился к ним.
- Здравствуйте, эмм… - протянула Лерка, чуть кокетливо по привычке улыбнувшись.
Третьякова стояла, не шелохнувшись, готовая убить Леру и самой провалиться сквозь землю. Всё ещё стоя спиной к мужчине, она будто сжалась вся внутри и просто продолжала молчать.
- Виталий Зинурович, - улыбнулся мужчина, подавая руку звонкоголосой барабанщице с глазами цвета молотого кофе. – Можно просто Виталий, - взглянул на спину высокой блондинке, которая молча продолжала изучать свои кеды, так и не поворачиваясь к нему. Он сразу же понял, кто перед ним стоит, и от этого едва уловимое чувство азарта проснулось в нём, будто бы он был заранее уверен, что они ещё встретятся, и его интуиция его не обманула. Опьяняющее чувство собственного превосходства из-за того, что ему удалось предвидеть их скорую встречу, наполнило его до краёв. Ему не терпелось сейчас взглянуть в серо-зелёные с озорной искоркой где-то в глубине глаза, и пожать тёплую руку, которая обнимала его тогда, в тот вечер, в серебристом авто. Поздоровавшись с каждой из ранеток, и услышав их «лерааняженянаташа», Абдулов замер, с явным намерением «познакомиться» с пятой долькой яблока.
Лера, недоумевающе и как-то с укором глядя на подругу, пихнула её локтем, прошипев:
- Лен, с нами, между прочим, знакомятся.
Третьякова, поняв, что избежать «знакомства» не получится, повернулась, и, собрав волю в кулак, как никогда уверенным голосом сказала:
- Елена Николаевна, - с невозмутимым выражением лица протянула руку Третьякова, пересилив себя и взглянув в синие глаза, смотревшие на неё с лёгкой иронией и ничуть не скрываемым интересом.
- Можно просто Лена, - поспешила сказать, пихнув Третьякову в бок, Козлова, удивлённая такой неприветливостью подруги.
Абдулов, чуть нагловато смерив взглядом стоявшую перед ним спортивную блондинку, вопросительно посмотрел ей в глаза, как бы спрашивая: «Можно?».
- Можно просто Елена Николаевна, - с усмешкой в голосе повторила Третьякова, отчего Лера совсем обалдела – что на неё нашло? То отворачивается, непонятно почему замыкается, молчит, не хочет знакомиться, а теперь откровенно хамит.
Абдулов усмехнулся – что ж, этого следовало ожидать. Он и не думал, что она после той ночной прогулки с ветерком просто так простит ему его откровенную наглость.
- И кто же из вас – Кулёмина? – с едва скрываемой ухмылкой осведомился он, оглядывая всех ранеток по очереди, хотя уже давно всё понял, как только увидел этих пятерых девчонок здесь – значит, в главных ролях будут всё-таки сниматься именно они. И догадаться, кто именно будет играть спортсменку-басистку, ему не составило труда. Уже заранее зная ответ, он лишь с интересом разглядывал немного мнущихся от новизны всего происходящего девчонок.
Третьякова будто почувствовав что-то неладное, услышала, как удар её собственного сердца гулко отозвался где-то в районе гортани. Почему его интересует именно Кулёмина? Господи, неужели…
- Ну, предположим, что это - я, - сложив в характерном жесте руки на груди, отставила левую ногу в сторону Лена, оценивающе взглянув на рослого Абдулова из-под длинной светлой чёлки.
- О, вот как, - сделал вид, что немного удивился этой новости Абдулов, и снова протянул ей широкую ладонь: - Степнов Виктор Михайлович.
- Поздравляю, - хмыкнула Лена, сама не понимая, что заставляет её так откровенно хамить этому мужчине. Просто ей показалось, что он нарочно задал ей этот вопрос, будто бы заранее знал, что Кулёмина – это именно она. Ранетки снова не сумели удержать свои нижние челюсти в нужном положении. Козлова снова пихнула Третьякову локтем, шикая: «Третьякова, уймись». Руку «Степнова Виктора Михайловича» она так и не пожала, почувствовав что – вот он, пришёл её конец, ну надо же было именно его взять на почти главную мужскую роль и именно в паре с ней! Чувствуя всё нарастающее внутреннее напряжение и периодически всплывающие картинки двухнедельной давности у неё в мозгу, Лена чуть покачнулась с пятки на носок, слушая, как Лера пытается занять Абдулова разговором, чтобы как-то сгладить его первое, наверняка, не совсем позитивное, благодаря стараниям Третьяковой, впечатление об их группе. Искренне недоумевая, почему Арланову пришла в голову идея взять именно Абдулова на эту роль, Лена, повернувшись к девчонкам, бросила: «Я скоро», и направилась в сторону выхода из школы.
Неприятное чувство собственной глупости не давало ей покоя – ей казалось, что Абдулов наверняка в душе смеётся над ней, видя, как она реагирует на эту неожиданную встречу. Упорное желание дать ему хорошего пинка граничило с желанием снова красиво и эффектно поставить его на место. И Лена, быстрым шагом добравшись до ближайшего ларька, взглянула на витрину. Сердце взволнованно сжалось: вот она. Такая близкая и такая запретная. Пачка Malboro Gold нагло смотрит на Третьякову из-за стекла, и Лена отчаянно борется с грызущим изнутри желанием купить её и поджечь желанную сигарету.
- Девушка, - деловито осведомилась разукрашенная продавщица сквозь открытое окошко, - вы покупать будете?
Лена, чуть помявшись на месте, бросила последний взгляд на манящую пачку и, достав кошелёк из кармана, с едва заметными нотками нервозности в голосе попросила:
- «Бон аква» без газа.

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-20-0 <--- вам сюда

 Отправлено: 08.06.09 23:09. Заголовок: Приветик всем)) эт о..

Приветик всем)) эт опять я..запарила уже, да?
мда, что-то активность спасибов и комментов падает...может, вам что-то не нравится? в любом случае жду вашей критики (ну, или *скромно комкает краешек майки* похвалы) вот тутачки ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-20-0

Вернувшись в здание школы, Третьякова огляделась по сторонам – Абдулова, слава Богу, видно не было. Зато были видны заметно повеселевшие ранетки.
- Третьякова, - едва завидев подходившую к ним Лену, возмущённо воскликнула Лерка, - куда ты смылась?
- За водой ходила, - спокойно отозвалась Лена, к которой ввиду отсутствия поблизости этого синеглазого монстра, резко вернулась уверенность в себе.
- Это я уже поняла, - кивнула Козлова в сторону бутылки, которую Лена сжимала в руках. – Что на тебя нашло? Ты чего Виталику хамить начала ни с того ни с сего? – удивлённо приподняла одну бровь Лера, засовывая руки в карманы облегающих голубых джинсов.
- Ох, уже «Виталику», - хмыкнула Третьякова, - быстро вы с ним общий язык нашли.
- Ну, ещё бы, он довольно милый, - посмотрела на Лену огромными и такими, казалось бы, детскими глазами Аня, с едва заметной улыбкой.
«Ага, милый он, конечно, - усмехнулась про себя Лена, - это вы так говорите, потому что не целовались с ним после того, как чуть не угрохали его на бешеной скорости», - от собственных воспоминаний ей стало немного смешно. А ведь, и правда, как глупо получилось-то. Что она, в самом деле, как маленькая? Хамить ему начала, как несмышленый и вечно настроенный решительно против остального мира подросток. От осознания собственного не совсем взрослого и разумного поведения Третьякова немного замялась. Надо будет как-то изменить своё поведение. Точнее, не изменить, а подкорректировать – так, чтобы и себе не в убыток, и чтоб ему было не менее «весело». Ведь чувство неотмщённости всё ещё упорно не давало ей покоя.

- Девчоночки, давайте, подтягивайтесь, скоро снимать начнём, - услышали они голос неподалёку от себя – позади них уже стоял Арланов.
- Как?! Уже? – ещё сильнее побледнела и без того непривычно белая Женька.
- А чего тянуть-то? Сегодня ведь – первый съёмочный день. И слово «съёмочный» здесь является ключевым, - улыбнулся режиссёр, кладя руку на плечо маленькой хрупкой Ане. – А начнём мы, голубушка, с тебя, - и улыбнулся уже конкретно ей. Аня ответила чуть смущённой улыбкой, осознавая, что ей первой из «Ранеток» предстоит попробовать себя в качестве актрисы. – Сейчас вас познакомлю со съёмочной группой, остальным актёрским составом, и будем работать. Готовы? – оглядел он всех ранеток по порядку.
- Всегда готовы, - рапортовала Лерка с улыбкой до ушей, чем вызвала одобрение режиссёра, и он ответил:
- Ну вот, уже узнаю Леру Новикову, - и, подмигнув девчонкам, Арланов направился в сторону актового зала, где предполагал познакомить девочек с остальным актёрским составом. Сам не зная почему, но он был уверен, что всё срастётся.

Конечно же, девочки волновались. Но, как оказалось, после знакомства с таким количеством будущих коллег мир не перевернулся. Все оказались очень доброжелательными, однако Лена заметила, что многие смотрели на них скорее снисходительно, нежели просто доброжелательно. Было немного неуютно чувствовать себя под стольким количеством взглядов людей-профессионалов, зная при этом, что можешь в любой момент облажаться и оправдать их снисходительные взгляды.
Однако один взгляд, который поймала на себе Третьякова, был отнюдь не снисходительным. А скорее даже вызывающим. Нетрудно догадаться, кому принадлежал этот взгляд. Лена, ничуть не смутившись, взглянула в сторону обладателя прожигающих синих глаз, и, сама от себя такого не ожидая, показала язык.
Брови мужчины тут же взметнулись вверх, и он, чуть покачав головой из стороны в сторону, улыбнулся и сложил руки на груди.
Почему-то от подобной его реакции у Третьяковой на секунду защемило где-то внутри, и она, тут же оправившись от секундной колющей боли, отвернула лицо и продолжила искать взглядом девчонок, которых потеряла в толпе в процессе новых знакомств.
Быстро найдя их буйные головушки по соседству в Арлановым, Лена направилась к ним.

- Ну, что, девчонки, план на сегодня такой, - потирая руки, провозгласил Арланов, - сегодня снимаем только школьные сцены, только в помещении школы и в школьном дворе. Сейчас снимем Анечку с Артуром, - махнул он рукой светловолосому парню со смутно знакомым лицом. Парень направился к ним, улыбаясь и на ходу поправляя серый джемпер.
Третьякова тут же узнала этого пацанчика – это же именно его и ещё двух других парней снимали в Твери, когда Лена с девчонками привезли саундтрек на площадку. «Мда, что-то уж слишком много знакомых лиц», - с легким недовольством подумала она, скосив взгляд в сторону, на высокого брюнета, подпирающего стену плечом и о чём-то болтающего с мужчиной в бежевом пиджаке и очках. Лицо у Виталия было предельно доброжелательное, заметно было, что своего собеседника он знает уже давно. Уже отворачиваясь, она успела поймать быстро брошенный на себя взгляд синих глаз, молниеносно скользнувший по её лицу. Вдоль позвоночника почему-то пробежала колючая щекотная тёплая волна, заставившая Лену расправить плечи.
Подошедший парень уже успел представиться:
- Артур Сопельник, для вас просто Антон, - улыбнулся он, оглядывая девчонок, - И кто же из вас Аня?
- О, привет, - благодаря той самой щекотной волне, пробежавшую по позвоночнику, у Лены резко проснулось чувство вставить своё словечко в эту светскую беседу: - Как там твои трусы? – Ухмыльнулась она, получая немыслимое удовольствие от того, что ставит парня в неловкое положение – по крайней мере, так ей самой было проще избавиться от собственной неловкости, связанной с присутствием метрах в десяти справа высокого наглого брюнета, то и дело ухмыляющегося.
Ранетки тут же проглотили нервные смешки, и Козлова не преминула ткнуть Третьякову в бок, заметив, как стушевался обаятельный блондинчик. Он с каким-то едва заметным ужасом спросил, глядя на рослую спортивного телосложения блондинку:
- Ты – Аня?..
Лена тут же сделав серьёзное лицо, протянула ему руку:
- Руднева Анна, эмм…Батьковна. – Напрочь забыв отчество их ритм-гитаристки, представилась Лена, ловя на себе смеющиеся взгляды девчонок, но она бы могла поклясться, что они наверняка готовы просто покрутить пальцем у виска и дать ей увесистый подзатыльник.
Арланов, услышав вопрос Третьяковой, уже во второй раз влюбился в эту нескладную девчонку – ну и язык у неё! Ухмыльнувшись, он положил ничего не понимающему Артуру руку на плечо и сказал, прогоняя возникшее в воздухе напряжение:
- Артур, вот эта очаровательная девушка – Анна, а вот эта – Наталья. Это твои основные партнерши по сериалу, это – Лера, это – Женя. А вот эта «эмм…Батьковна» - это Леночка, - с усмешкой в голосе представил он напуганному парню всех девчонок.
- Приятно познакомиться, - протянул он, всё ещё косясь на какую-то странную блондинку, которая, казалось, явно не в себе.
- Нам тоже, - примирительно отозвалась Лена, - Расслабься, я же пошутила, не обижайся, - и ослепительно улыбнулась. На такую улыбку, которой улыбалась Третьякова, просто невозможно было ответить чем-либо другим, кроме как ответной улыбкой, что парень и сделал. Он сразу понял, что эта Лена – девушка непростая. Понял он и то, что работать с ней будет очень и очень интересно.
- О, - Лена заметила, что Арланов глядит куда-то мимо неё, но не повернулась, продолжая глядеть на режиссёра: - А вот и твой партнёр, Леночка. Позволь представить тебе – Виталий Абдулов, он же «помощник мэра», он же «бандит Тони».
Третьякова будто заранее почувствовала, кто стоит за её спиной, именно поэтому и не повернулась с самого начала. Но теперь уж деваться было некуда. Медленно повернувшись вполоборота, так, чтобы видеть и режиссера, и девчонок, и Абдулова, она ответила, взглянув в чуть улыбающиеся глаза Виталия:
- А мы уже вроде как познакомились, - и засунула по привычке руки в карманы штанов.
- Ну, вот и отлично! – довольно потёр руки Арланов, - Чем раньше вы наладите контакт, тем лучше для съёмочного процесса! – уверенно сказал он.
«Если бы вы знали, Сергей Владимирович, что контакт уже не просто установлен, а и испробован на вкус», - пронеслось в голове светловолосой басистки.
- О, да, - важным голосом отозвался Абдулов, делая серьезное лицо, - Контакт – это дело первой важности, нам главное – разогнаться, - бросил многозначительный взгляд на тут же побледневшую Третьякову, - А там уже всё само собой получится, правда же, Елена Николаевна? – чуть подтолкнул её в бок локтем Абдулов, с наслаждением замечая, что у Лены, кажется, язык прилип к нёбу и не собирался отлипать, так как она ни слова в ответ не сказала, только бросила быстрый взгляд на девчонок, которые, казалось, не придали особого значения ни словам Абдулова, ни тому, что у неё резко кровь отхлынула от лица. Они уже и вовсе как-то сгруппировались и начали обсуждать какую-то более интересную тему, чем «Виталий Абдулов».
Арланов, однако, заметил, что басистка немного притихла, но списал это на элементарное волнение перед съёмочным процессом.
- Между прочим, Виталик, - поучительно заявил режиссёр, - Ты даже не представляешь, кто мне подал идею того, чтобы именно ты сыграл именно эту роль, - с хитринкой в глазах взглянул режиссёр на Лену, которая заметно оживилась: вот, сейчас она, наконец, получит долгожданный ответ на вопрос, какой идиот надоумил Арланова взять ей партнёры именно этого петуха.
- О, - заинтересованно приподнял брови Виталий, расцепляя руки и засовывая их в карманы прямых брюк. – И кому же я обязан?
- А вот этой очаровательной барышне и обязан, - кивнул он на Лену, которая от удивления вытащила руки из карманов и тут же выпрямилась. Её округлившиеся глаза говорили сами за себя:
- Кому? Мнеее? – в недоумении протянула она.
- Кому? Ей? – тут уже пришёл черёд Абдулова вытянуть от удивления лицо и достать руки из карманов брюк.
- Именно, - довольный эффектом, который вызвала озвученная им новость, протянул с усмешкой Арланов.
- Бред какой-то, - хмыкнула Третьякова, складывая руки на груди и, по привычке, вставая в «позу недовольной», - мы тогда ещё даже знакомы не были.
- Знакомы, может быть, и не были, однако тот факт, что нашему Виталику очень пойдут треники и кроссовки, ты отметила уже тогда, - ухмыльнулся Арланов, замечая, что Третьякова готова сквозь землю провалиться. На лицо Абдулова и вовсе, лучше было не смотреть – его обалдевший взгляд на стоящую рядом блондинку говорил сам за себя.
«Блин, ну я и дууура, - вполне здравая мысль посетила Третьяковскую голову, - получается, что я сама виновата в том, что этот олень теперь мой партнёр. Пойду утоплюсь»
- Интересно девки пляшут, - по-тихому присвистнул Абдулов, глядя на Лену, которая всё ещё стояла в позе недовольной. – Ну, благодарю тогда, благодетельница Вы наша, Елена Николаевна! – отвесил он ей шутливый поклон, наблюдая, как смятение на её лице постепенно сменяется уверенностью.
- Можно просто Лена, - буркнула она и решила присоединиться к ранеточной болтовне, оставив двух мужчин стоять друг напротив друга.

 Отправлено: 10.06.09 10:43. Заголовок: Хм.... http://jpe.ru..

Хм....


Ну, вот тебе и первый съёмочный день. Лена никак не ожидала, что он будет для неё настолько богатым на сюрпризы. И Третьякова печёнкой чувствовала, что таких сюрпризов за время съёмок этого сериала будет ещё пруд пруди.
- Так, Анечка. Идём, - позвал Рудневу Арланов, обойдя пару актёров, оживлённо что-то обсуждающих.
- А мы? – удивленно спросила Лера, складывая руки на груди.
- А вы, девчонки, можете пойти посмотреть, как мы снимаем, или можете перекусить пока, - предложил Сергей Владимирович. – Да, кстати, следующая у нас по плану – Лера, так что через полчаса, Лерочка, на грим.
Козлова удовлетворённо кивнула и заметно расслабилась.
- Ну что, куда пойдём? – вопросительно посмотрела на девчонок Женька, которой уже никак не стоялось на месте.
- Я посмотреть хочу, как Аньку снимать будут, - предложила Наташа, которой было очень интересно увидеть со стороны то, чем ей придется заниматься ближайшие три месяца.
- Ну, тогда я с тобой, - подхватила Женька и уже была готова буквально сорваться с места. Лена всегда улыбалась, наблюдая за рыжей кудрявой ранеткой – в ней всегда было столько энергии, что Третьякова ей иногда даже завидовала. Вот, например, сейчас. Сейчас Лене не хотелось ни идти смотреть на съёмочный процесс, тем более, что её снимать будут только после Леры, ни тащиться в какое-нибудь кафе. Хотелось спать. Но спать на съёмочной площадке в первый же съёмочный день – это уж слишком, надо хотя бы дождаться второго. И поэтому Третьякова вполне логично решила пойти выпить кофе в находящуюся поблизости кофейню «Пить кофе».
- Я – в «Пить кофе», кто со мной? – деловито поинтересовалась Третьякова, доставая кошелёк из кармана. Так. Триста рублей. Живём.
- Мы – на площадку, - заявила Женя, хватая под руку Наташу.
Лена с лёгкой надеждой посмотрела на Козлову – но та, кажется, вовсе не планировала покидать здание школы:
- А я – на грим.
- Так ведь ещё же полчаса до грима, - удивлённо протянула Третьякова, понимая, что отговаривать Лерку бесполезно.
- А через час – съёмка! Прикинь, как они меня за полчаса накрасят?! Лучше я заранее пойду, - осмотрела коротко стриженные накрашенные чёрным лаком ногти на руках Лера и, протянув «Извини», в котором не было ни оттенка сожаления, улыбнулась троим «ранеткам» и направилась к выходу из актового зала.

Третьякова, впрочем, и не ожидала, что кто-нибудь попрётся с ней в «Пить кофе». И в этом крылась одна простая причина: никто из ранеток, кроме Третьяковой, кофе попросту не любил.
Лена искренне удивлялась – как можно его не любить? Кофе – это, пожалуй, единственная вещь, в которой Лена просто не могла себе отказать. Особенно после того, как бросила курить.
Идя по чуть присыпанному тоненьким слоем первого снега асфальту, Третьякова невольно вспомнила, как спокойно и умиротворённо чувствовала себя, держа между средним и указательным пальцем любимую и такую необходимую тогда сигарету. Да, прошло уже два с половиной месяца, и уже дефицит никотина в организме чувствовался довольно редко, но, всё-таки, иногда ей до боли в висках хотелось поджечь кончик набитой ароматным табаком трубочки и вдохнуть в лёгкие терпкий ядовитый дым. Однако в последнее время эту потребность постепенно вытеснила другая, ещё более опасная, но такая манящая страсть – скорость. Не зря ведь говорят – клин клином вышибают. Возможно, именно потому, что её целиком и полностью захватила новая страсть, Лена не так болезненно перенесла отказ от старой привычки.
Да и сама эта привычка, курение, появилась у Третьяковой неслучайно.

Два кубика какого-то сильнодействующего лекарства внутримышечно и рука медсестры на пульсе. Манжет тонометра на плече и взволнованные мамины глаза. И слова ярко накрашенной женщины в белом халате: «Никакого футбола. И вообще со спортом завязать». И сердце падает куда-то вниз, отдаваясь гулкими ударами в висках, всё ещё пульсирующих после возвращения сознания на больничной койке.

Тогда Лене казалось, что жизнь кончена. Всё, что придавало её жизни какой-то смысл, да и попросту было всей её жизнью, вдруг рухнуло. И вроде бы не такой уж страшный диагноз «Вегето-сосудистая дистония» и трехмесячный курс медикаментозной терапии полностью перевернули её жизнь. Уход из команды, прекращение тренировок вконец выбили девочку-подростка из привычной колеи и заставили пересмотреть свои взгляды на жизнь. Начался новый этап её взросления – вечерние посиделки на лавочке у подъезда, четыре аккорда, показанные братом на гитаре, и первая сыгранная на этой же гитаре песня. Лена улыбнулась, вспомнив первые дни обучения игре на гитаре – стёртые в кровь пальцы неприятно саднили, но на душе было чувство какой-то завершенности, будто она, выжав из себя все соки, приобрела что-то новое. Потом были посиделки в беседке в соседнем дворе со старыми (и новыми) друзьями - парнями из её, Ленкиного, и этого, соседнего двора. И первые навыки игры на гитаре оценили именно они – Сашка, Дима и Костик. Они же и были первыми свидетелями того, как она неумело, но старательно, поджигает кончик белой сигареты, как, изо всех сил стараясь не закашляться, пробует на вкус горьковатый никотин. И всё это стало какой-то своеобразной опорой – теперь, когда в её жизни отсутствовало такое важное и такое привычное звено – спорт, новой третьяковской жизненной «философией» стали они: музыка и «Malboro».
Но всё меняется – изменилась и жизнь белокурой бывшей спортсменки. Хотя, говорят, «бывших» спортсменов не бывает. Лена тогда с уверенностью могла сказать обратное – бывает. Ещё как бывает. И, пусть это стало для неё огромным испытанием, она перешагнула себя и смогла отказаться от спорта. Резкий переход от здорового образа жизни к не совсем здоровому, казалось, никак на её здоровье не повлиял.

А потом в её жизни появились «Ранетки». Лена уже успела забыть, что значит быть в команде, работать на общий результат, пытаясь стать полноправным членом коллектива, заявить о своей значимости для него. Тогда,уже почти полтора года назад, она и представить не могла, что не сможет представить своей жизни без музыки и ежедневных, порой изнуряющих репетиций. Но теперь, когда их группа начала добиваться значительных успехов, Лена решила попробовать снова перешагнуть через себя – в конце концов, преодолевать себя – это же так интересно, особенно для Третьяковой, которая просто обожала выполнять, казалось бы, невыполнимые задачи, доказывать всем, и, прежде всего, себе, что невозможное – возможно. И, твёрдо решив бросить курить, она вот уже два с половиной месяца мужественно выполняла данное себе обещание. Это давалось ей довольно легко те первые два месяца – когда она училась водить, когда разгонялась, крутила чуть дрожащими от нетерпения руками гладкий руль и сильнее жала на газ.
Но в последнюю неделю Лена чувствовала себя всё хуже – автомобиль забрал брат, сигареты больше не были частью её жизни и привычный успокаивающий ритуал больше не спасал её от стресса и навязчивых мыслей. Поэтому сейчас своё угнетенное состояние Третьякова объясняла себе полным отсутствием антидепрессантов – «Malboro Gold» в руках и педали газа под ступнями.
Теперь у неё осталось только кофе, и любому, кто сделает попытку лишить её этой, конрольной, привычки, могло очень не поздоровиться.

Зайдя в уютный теплый зал маленькой кофейни, Третьякова поискала взглядом свободный столик. По иронии судьбы, таковых не оказалось. Настроение тут же покатилось ко всем чертям. Тот факт, что она не может элементарно выпить чашку любимого чёрного кофе, прогнал остатки позитива из её мыслей. Уже развернувшись, чтобы покинуть зал кофейни, она услышала подозрительно знакомый голос у себя за спиной:
- Просто Лена, Вы куда?
Сжав зубы, но, вопреки собственному желанию, едва заметно улыбнувшись, Третьякова тут же придала лицу равнодушное выражение и развернулась на сто восемьдесят градусов – в трёх метрах от неё за столиком возле тёмно-коричневой стены сидел Абдулов собственной персоной, на пару с тем мужчиной в бежевом пиджаке и очках в чёрной оправе.
- А вы здесь что делаете? – откровенно удивившись присутствию своего «старого»-нового знакомого в своей любимой кофейне, поинтересовалась она, и, посмотрев на незнакомого мужчину, перевела взгляд на нахально улыбающуюся физиономию Абдулова.
- Наверное, то же, что и ты собиралась сделать, когда пришла сюда, - вполне логично заметил Виталий, откинувшись на мягкую спинку тёмно-коричневого диванчика, и изучающим взглядом провёл вдоль Ленкиной фигуры.
Почувствовав легкий дискомфорт от его какого-то нагловатого разглядывания, Третьякова хмыкнула, застегивая молнию на расстёгнутой куртке:
- А, ну, тогда приятного вам кофепития, - и, уже собираясь покинуть кофейню, почти развернулась, чтобы уйти, как снова услышала голос в спину:
- А почему тогда уходишь? Ты же только пришла, - снова чуть улыбающийся, удивлённый синий взгляд, так откровенно не желающий её никуда отпускать.
Лена, немного удивившись такому интересу, снова повернулась лицом и ответила:
- Столиков свободных нет.
- Садись к нам. – Последовал незамедлительный ответ из уст почему-то такого настойчивого брюнета, - Думаю, Саша не будет против. Правда, Саш? – вопросительно посмотрел Виталий на сидящего напротив него мужчину в очках, который тоже с интересом изучал стоящую перед ними немного напряжённую девушку.
- Конечно, не буду, - улыбнулся он, - тем более, что девушка такая очаровательная.
Третьякова, не привыкшая получать подобных комплиментов в свой адрес (в адрес всей группы - сколько угодно, а вот в свой – раз-два и обчёлся), немного неуверенно улыбнулась и, подойдя к столику, расстегнула только что застёгнутую молнию на куртке, сняла её и уселась рядом с «Сашей», напротив всё ещё почему-то довольного Абдулова.

- Александр Стефанцов, - протянул широкую ладонь обаятельный мужчина в очках, и Лена по привычке крепко её пожала.
- Лена, - чуть улыбнулась она.
Брови Стефанцова тут же взметнулись вверх. Он, видимо, не ожидал такого сильного рукопожатия от такой юной девушки.
- Лена, Вы спортсменка? – добродушно усмехнулся он, задорно глядя на спокойную и, на первый взгляд, рассудительную Третьякову, которая сидела на мягком кожаном сидении дивана, положив кисти рук на край столика.
- Бывшая, - немного грустно улыбнулась Лена, приподнимая уголок губ, - и давайте на «ты», хорошо?
- Как скажешь, - тут же усмехнулся Стефанцов, наслаждаясь приятным обществом такой позитивной и открытой девушки.
Третьяковой, к слову сказать, тоже было вполне уютно в обществе этого улыбчивого и позитивного человека – ей казалось, что с ним она вполне может сдружиться.
Абдулов, наблюдая за сценой знакомства, едва заметно хмыкнул, незаметно закатив глаза. «Лена». Ну надо же. Значит, как для него – так «Елена Николаевна». А как для Стефанцова, так «Лена». А ещё как на неё смотрит – прямо с каким-то восхищением. И, чёрт побери, какого хрена он на неё так смотрит? В конце концов, он ведь с этой Третьяковой знаком ГОРАЗДО ближе, нежели Стефанцов. И привычное собственническое чувство взяло верх над благоразумием.
- Лена, ты что будешь? Кофейку или мартини, как тогда? – чуть ухмыльнулся он, когда Третьякова перевела на него обалдевший взгляд, в котором читалось недоумение. Впрочем, у Стефанцова взгляд не особо отличался от третьяковского – он не совсем понял, что значит «тогда».
- Когда «тогда»? - удивлённо поинтересовался Александр, попутно замечая, что выражение лица Лены постепенно становится угрожающе-предупреждающим.
Абдулов же, нахально упираясь взглядом в каменное Ленино лицо, ответил:
- Ну, тогда… в тот вечер, когда мы, в машине це… - лицо Абдулова тут же поменяло выражение – из нахально-вызывающего оно на секунду исказилось гримасой боли – он почувствовал, как чья-то пятка в тяжёлом кроссовке изо всех сил давит на носок его дорогой кожаной левой туфли.
Впрочем, он догадывался, кто именно сейчас так усиленно старается подкорректировать его «память» о том вечере. Лицо Третьяковой говорило само за себя. А её сложенные «домиком» руки, опирающиеся локтями о крышку стола, медленно опускались, угрожающе сжимаясь в кулаки. Стефанцов этого жеста не заметил, изумленно переводя взгляд с Абдулова на Лену, и обратно.
- …лую бутылку мартини разбили. – На ходу сочинил Виталий, пытаясь удержать в себе душивший его смех от этой нелепой лжи. Третьякова облегченно вздохнула, разжимая кулаки и напоследок порывисто прижав ногу Абдулова к полу пяткой, убрала ногу с его многострадальной туфли. Тот чуть поджал губы, но виду не подал. Однако чертики, плясавшие в его глазах, не оставляли у Лены сомнений, что это – только начало. Как она дальше будет работать с этим человеком, Лена не представляла.
- А вы что, уже давно знакомы? – искренне удивился Стефанцов, не понимая, почему Абдулов ему ничего не рассказывал об этой девушке – обычно все его пассии хоть раз, но бывали предметом их обсуждения за кружечкой пива.
- Да нет, - теперь пришла очередь Третьяковой сочинять, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги под столом, - один раз виделись всего. Виталий…эмм…Зиновьевич…
- Зинурович, - машинально, но как-то вызывающе поправил Абдулов, которому неприятно резануло слух сознательно неверно произнесенное отчество. Он прекрасно знал этот провокационный приём – курс ораторского мастерства в школе-студии МХАТ он в своё время усвоил довольно хорошо. Знает ли об этом приёме Третьякова – ему было абсолютно всё равно, но он был уверен, что она прекрасно понимает, что это невежливо и нарочно делает именно так, чтобы насолить ему.
- Ну да, - однако, не поправила себя Третьякова, бросив мимолётный взгляд в испепеляющие её глаза и поняла, что её провокация возымела нужное действие. – Ну, в общем, он меня подвозил до клуба, и я случайно разбила лежащую возле сидения бутылку мартини. – Понимая, что несет абсолютный бред, сделала невинное лицо Лена и поспешила перевести тему разговора: - Я буду чёрный кофе без сахара. А вы что будете? Похлопав слегка накрашенными ресницами, наивно поинтересовалась она, переводя взгляд с чему-то улыбающегося Стефанцова на хмурого Абдулова.

вам совсем нечего сказать? ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-20-0

 Отправлено: 12.06.09 23:14. Заголовок: Для тех, кто всё ещё..

Для тех, кто всё ещё изредка заглядывает...

Первая чашка кофе была благополучно допита, настроение Третьяковой медленно, но верно пошло в гору, да и Абдулов, кажется, тоже был настроен уже не так враждебно. Может быть, именно поэтому он предложил Лене и Александру выпить ещё по чашечке.
Однако Стефанцов поспешил отказаться:
- Нет, Виталик, я не успею уже. Мне на съёмку пора. Я побегу, а вы тут с Леночкой выпейте ещё кофейку, - и, положив деньги за свой кофе, аккуратно выбравшись с дивана, надел куртку, сопровождаемый почему-то немного нервным взглядом Третьяковой и почему-то оживившимся взглядом Виталия. – Только смотрите, ничего не разбейте, - и, добродушно подмигнув, направился к выходу.
Лена резко почувствовала неприятное покалывание чуть выше желудка – пронзающий взгляд Абдулова стал ещё настойчивее. И то, что он молчал и просто испытующе глядел на неё, только усугубило это чувство.
- Ну-с, ещё по кофейку? – как-то обыденно поинтересовался Абдулов, откинувшись на спинку дивана и выжидающе сложив руки на груди. Полосатый джемпер в чёрно-серую тонкую полоску ещё больше подчёркивал яркую голубизну его глаз, и Третьякова, перестав вертеть ладонью пустую чашку от кофе, подняла глаза на мужчину:
- Что это было? – недовольство в её голосе выдавало её волнение, и Абдулов, наслаждаясь тем, что сумел вывести её из равновесия, невинно поинтересовался:
- А разве что-то было?
- Блин, не пудри мне мозг, ты прекрасно понимаешь, о чём я, - процедила Третьякова, чувствуя, что терпения не хватает и нога уже сама просится заехать этому петуху промеж… неважно.
- Ну, пудрить – это не по моей части, этим Оля займётся, кстати, нам на грим скоро, - обыденным тоном отозвался Абдулов, взглянув на циферблат классических часов на кожаном ремешке. Уж что-то, а вкус у этого пижона определенно есть – это Третьякова уже успела отметить.
- Слушай, Абдулов, - Лена и сама не заметила, как изменился тембр её голоса – он стал более низким. Так происходило всегда, когда она хотела подчеркнуть важность того, что собирается сказать и одновременно показать, что с ней шутки плохи. – Ты совсем с головой не дружишь? – оторвала спину от дивана она и, опираясь локтями о крышку стола, придвинулась ближе к его центру, не забывая при этом сурово глядеть на чему-то улыбающегося Абдулова. – Язык распускай меньше, идиот. Тот вечер у меня уже и из памяти стёрся, - не моргнув глазом, соврала Лена, - а ты прям запомнил. – Абдулов кивнул, сделав старательно-серьёзное лицо, чем ещё сильнее уверил Третьякову в том, что ему плевать на её слова, и он всё равно сделает по-своему. – Значит, придётся забыть. И, давай договоримся: того вечера не было, и машины тоже не было. И «Калины» не было, - загибала пальцы на правой руке Третьякова, наглядно показывая Абдулову, какие именно моменты ему следует стереть с жёсткого диска в своей непутёвой башке.
- И поцелуя не было, - чуть приподняв брови, продолжил за неё Виталий, отлепляя спину от дивана и придвигаясь ближе к Лене, которая сейчас, наклонившись, доставала практически до центра столика.
- Ну вот, можешь же, когда захочешь, - удовлетворённо усмехнулась Третьякова, обрадовавшись, что он её понял.
Однако его лицо, приблизившееся к ней настолько близко, что она чувствовала запах кофейного дыхания, и его слова, которые он произнёс с чуть возмущенно-нагловатой ухмылкой, заставили её резко убрать руки со стола и резко отодвинуться от взгляда вызывающих синих глаз:
- Нет. Так не пойдёт.
- Чего? Ты обалдел, да? – возмутилась Лена, тряхнув головой, чтобы убрать мешающую чёлку с глаз. – Давай не будем портить друг другу жизнь и сделаем вид, что ничего не было, так будет лучше всего!
- Кому лучше? – удивлённо усмехнулся Виталий, тоже убирая руки со стола, - Да и что такого в том, что мы целовались? Или тебе не понравилось? – снова ухмыльнулся он, прислоняясь спиной к тёмно-коричневой спинке дивана.
- Иди к чёрту, - не выдержав этой откровенной наглости, бросила Лена, и, уже схватив сумку, собиралась встать и уйти.
- Да подожди ты, - отлепился от дивана Абдулов и уже серьёзней посмотрел на плотно сжатые губы девушки.
- Что? – встав с диванчика, задержалась возле столика она, выжидательно глядя на него сверху вниз.
Абдулов тоже, в свою очередь, поднялся с дивана и встал напротив Третьяковой, чтобы не давать ей почувствовать своё превосходство.
- Я готов сделать вид, что ничего не было, но только при одном условии.
Третьякова уже хотела было возмутиться по тому поводу, что он ей тут ещё условия ставить позволяет, но природное любопытство в который раз одержало верх, и, подняв на него серо-зелёный стальной взгляд, спросила:
- При каком ещё условии?
- Я предлагаю тебе пари. – Спокойный, но какой-то испытующий взгляд синих глаз в серо-зелёные.
Лена искренне заитересовалась:
- Какое ещё пари?
Абдулов, заметив интерес в её взгляде, с лёгкой усмешкой в голосе ответил:
- Гонка. Ты ведь у нас круче Шумахера, не так ли? – чуть прищурил глаза он, наблюдая за реакцией Третьяковой, брови которой тут же взметнулись вверх.
- Гонка? А ты у нас любишь погонять? – удивилась она, складывая руки на груди и чуть наклоняя голову вбок, оценивающим взглядом глядя на Виталия, тоже прищуривая глаза.
Абдулов усмехнулся.
- Проверь.
- Хорошо, - без особых раздумий согласилась Лена, уж где-где, а за рулем она чувствовала себя более чем уверенно. И эмоции, нахлынувшие на неё при мысли о том, как нога изо всех сил вдавливает педаль газа в пол, пальцы сжимают гладкую поверхность руля, а по телу разливается приятное тепло, заставили её с готовностью принять вызов. – Гонка так гонка. Только вот у меня есть три вопроса. – Деловито прищурилась она, изучая взглядом ногти на правой руке. – Первый вопрос: когда гонка? Второй вопрос: На чём я буду ехать, у меня ведь сейчас нет автомобиля? И третий: каковы условия пари? – Произнеся последний вопрос, Третьякова подняла голову и требовательно посмотрела на внимательно изучающего её взглядом Абдулова.
- Ответ первый: гонка хоть сегодня. После съёмок. Идёт? – и, получив утвердительный ответ в виде кивка головы Лены, продолжил: - Ответ второй: тачку найти - не проблема. И ответ третий: если выигрываешь ты, то я, как и обещал, делаю вид, что ничего не было и больше не вспоминаю о…
- Я поняла, - поспешила прервать его Третьякова, и, заметив, как он ухмыляется, добавила: - А если предположим, что ты по какой-то нелепой случайности выиграешь, - самоуверенно протянула она, - то, что тогда?
- А тогда... – Абдулов «задумчиво» почесал подбородок, делая вид, что пытается что-нибудь придумать, - …тогда ты моешь мне машину…
- Ха, - хмыкнула Третьякова, поразившись такой наглости, - а больше тебе ничего не помыть?!
- Подожди, я ещё не договорил, - с усмешкой в голосе отозвался Абдулов. Лена сложила руки на груди и направила протестующий взгляд в сторону соседнего столика. – Если я побеждаю в гонке, то ты моешь мне машину в одном купальнике. – И устремил насмешливый взгляд на Лену, которая медленно, как будто постепенно осмысливая только что сделанное ей предложение, повернула к нему лицо.
- Ты офигел?! Какой ещё купальник?! – сейчас её взгляд, казалось, мог бы запросто подогреть все чашки кофе в этой кофейне, стоило только Третьяковой посмотреть на них.
- На завязочках, - мечтательно протянул Абдулов, будто издеваясь над Леной и её нежной детской психикой.
- Слушай, я тебе сейчас все твои «завязочки» оторву, понял? – процедила Третьякова, сетуя на то, что они сейчас в общественном месте. Если бы они сейчас находились где-нибудь вдали от огромного количества глаз, она бы уже давно заехала бы ему коленом по его «завязочке». – Иди в задницу со своим пари! – засунула руки от греха подальше в карманы штанов Лена.
- Ладно, ладно, не кипятись, - Виталий, казалось, уже вдоволь насладился бурной реакцией своей спутницы и чуть улыбнулся, уже мягче глядя на неё, такую возмущённую и пышущую гневом. И от этого мысли о завязочках её абстрактного купальника снова посетили его голову. Прогнав навязчивую картинку подальше от воспалённого мозга, Виталий продолжил: - Просто помоешь мне машину. В шортиках. – И по-прежнему чуть насмешливо проследил за тем, как её лицо из возмущенного превращается в какое-то мстительно-довольное:
- В шортиках? Ладно. Но только с одним условием. – Прищурила серые с зелёнцой глаза Третьякова, качнувшись на месте с пятки на носок. Взглянув в ожидающие этого самого условия глаза Абдулова, она продолжила: - Иначе как-то несправедливо получится – у тебя риска меньше. А так будет вполне справедливо.
- Ну, говори уже своё условие, - нетерпеливо прервал её Виталий, складывая руки на груди.
- Если ты проигрываешь – ты не просто забываешь о… ну, в-общем, забываешь, но и пройдёшься по школе прямо посреди съёмочного дня в одних шортиках. В тех, в которых я буду мыть тебе машину в случае моего проигрыша. По рукам? – предложила Третьякова, ухмыльнувшись, и протянула ладонь самоуверенно ухмыляющемуся Абдулову.
- По рукам, - пожал протянутую прохладную ладонь Третьяковой Виталий, и, почувствовав резкий прилив чего-то колюче-обжигающего к горлу, довольно улыбнулся. А что, возможно, он не прогадал, когда согласился сниматься в этом подростковом сериальчике. Возможно, это того стоит.
Третьякова же, напротив, думала, что Абдулову вскоре придётся раз десять пожалеть о том, что он дал согласие на съёмки в паре с ней. И красочная картинка Абдулова в одних узеньких белых шортиках, разгуливающего по школьным коридорам, стоящая у неё перед глазами была лишним тому подтверждением.

Добравшись до школы и заранее договорившись о том, что в семь вечера они встречаются на выходе из школы, разошлись в разные стороны – Абдулов – на съёмку, а Лена – на грим. Сегодня им предстояло ещё две совместных сцены, но ни Лене, ни Виталию было сейчас не до этого – каждый из них лелеял в голове мысль о скором возмездии.

комменты ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-20-0

 Отправлено: 15.06.09 00:24. Заголовок: Лёгкий тональный кре..

Лёгкий тональный крем, пудра и совсем чуть-чуть туши – вот и весь грим. Честно сказать, Лена представляла процесс нанесения грима несколько иначе. Свои четыре сцены она знала наизусть, так как вчера упорно зазубривала текст. Тем более, что другого занятия у нее не было – машины не было и развлечения на вечер, соответственно, тоже. При мысли о машине в голове у Третьяковой тут же прозвучал сигнал о том, что сегодня вечерок удастся на славу – погонять по ночной трассе – это всё, что ей сейчас нужно. Именно поэтому Лена особо не пыталась вжиться в роль, а спокойно играла саму себя в первых двух сценах, так как мысли её целиком были заняты совершенно другим.
Арланов смотрел и не мог налюбоваться – особенно ему приглянулись две ранетки – импульсивная? безумно обаятельная Лера Козлова и острая на язык и, к тому же, явно талантливая Лена Третьякова. И в кадре обе смотрятся так, будто всю жизнь играли. Но Третьякова, покорившая его ещё тогда, в Твери, всё равно для Арланова стала особенной целью – он всё твёрже убеждался в том, что эту девочку нужно задействовать в сериале по максимуму. Жаль, что сценарий на первые серии уже не перекроить – весь сезон уже расписан. Можно было бы придумать что-нибудь поэмоциональнее для её героини. Впрочем, новые оттенки в сценарий внести можно. И даже нужно. Вот пусть, например, она боксом займётся? Ну, или каким-нибудь ещё таким эмоциональным видом спорта… Хотя, нет. Вряд ли получится настолько сценарий перекроить. Режиссёр оценивающе взглянул на самоуверенно сложившую руки на груди Третьякову, стоящую неподалёку после съёмки сцены в классе, и отметил для себя, что если ему представится возможность, он обязательно придумает для «Кулёминой» какие-нибудь остренькие приключения.

Лена, отснявшись уже в двух сценах, сидела вместе с Леркой в комнате отдыха на мягком, но, к сожалению, очень маленьком диванчике и с наслаждением попивала из пластмассового стаканчика пусть и растворимый, но всё-таки кофе.
- У меня сегодня всё, - устало сообщила Лерка, разглядывая ногти на правой руке, - Четыре сцены! Надо сегодня съездить куда-нибудь отметить первый съёмочный день. Ты как? – повернула она лицо к Лене, которая чуть не поперхнулась своим кофе, но постаралась это скрыть.
- Я не смогу, Лер, - быстро ответила Третьякова, отпивая ещё глоток, так, чтобы Лера не могла заметить, что она что-то скрывает. И, по-видимому, ей удалось скрыть своё не совсем честное выражение лица.
- Почему? – удивленно протянула Лерка, приподнимая идеальные брови.
- Я… у меня сегодня по плану езда на автомобиле. – Уклончиво отозвалась Лена, послав в глаза Лере честный пречестный взгляд из-за стаканчика.
- А, в автошколе занятия уже? – догадалась Козлова, с каким-то уважением посмотрев на Лену – ведь Ленка первая, кто из их группы получит права.
- Ага, - не моргнув глазом, соврала Третьякова, ставя пустой стаканчик на тумбочку рядом с диванчиком.
- А, ну, это дело святое. Особенно для тебя, - хмыкнула Лерка и поднялась с дивана, - Ну, тогда я пойду. Может, сегодня с девчонками в клуб сгоняем, - мечтательно протянула она, приподнимая волосы с плеч и скручивая их в пучок, который тут же распустился. Лена улыбнулась: в этом вся Лерка – когда она о чём-то мечтает, она всегда поправляет волосы, крутит их на пальце, пытается скрутить в пучок, отчего они потом становятся ещё более лохматыми.
- Везёт вам, - усмехнулась Третьякова, развалившись на диване, пользуясь тем, что на нём стало гораздо просторнее.
- Ну, судя по тому, как ты любишь машины, у тебя тоже вечерок нескучный будет. – Подмигнула Лера и, бросив легкомысленное: «Покеда», вышла из комнаты отдыха.
Третьякова, лёжа на диване и спустив ноги впереди, сетовала на то, какой же им попался скряга - продюсер, даже диван им нормальный предоставить не смог. Ноги свисают, сама она помещается на этом диванчике лишь по колено. Сложив руки на животе, Лена уставилась взглядом в потолок – нужно было немного отдохнуть – ей предстояло ещё целых две сцены. И, что ещё лучше, обе – с Абдуловым. Безумно хотелось вытворить что-нибудь «эдакое», чтобы можно было услышать звук гулкого удара его челюсти о паркет спортзала. Хотелось удивить. Снова. Эх, чего бы такого натворить?.. Лена не раз и не два ругала себя за то, что вечно старается найти приключения на свою пятую точку, но, однако же, эти приключения нередко стоили того, чтобы потом за них расплачиваться. При этой мысли у Третьяковой в голове тут же всплыло уже вроде бы давнишнее, но оттого не менее яркое воспоминание – кровь, стучащая в висках, и напуганный Абдулов на соседнем сидении, громко сигналящая Лада «Калина» в каком-то десятке метров впереди на встречной полосе, резкий поворот руля. Сердце, выскакивающее из груди и безумное облегчение, вкупе с всплеском адреналина, сбивающем весь здравый смысл со своего пути, и мягкие, тёплые, даже горячие, губы, сильные и крепкие руки, обнимающие её за талию, доказывающие, что она жива, и может видеть, слышать, чувствовать.
- Отдыхаем? – вопрос, произнесённый будничным и одновременно каким-то чуть насмешливым, тоном, вернул Третьякову в настоящее. Чуть дёрнувшись от неожиданности, она, однако, с дивана не встала, а просто придала лицо более самонадеянное выражение.
- Так точно.
Абдулов, пройдя мимо дивана, уселся в коричневое кресло, стоящее напротив, и поучительным тоном ответил:
- Правильно-правильно. Перед тяжёлым физическим трудом нужно как следует отдохнуть, - положив руки на подлокотники кресла, откинулся на спинку он.
Третьякова повернула к нему лицо, всё так же лёжа на диване, окинула его полным иронии взглядом:
- Это съёмки-то – тяжёлый физический труд?
- А причём тут съёмки? – усмехнулся он, закидывая ногу на ногу.
- А что же ещё? – удивлённо спросила Лена, чуть приподнявшись на локтях.
- А кто мне машину сегодня мыть будет? – ухмыльнулся он, приподняв брови в наглой усмешке.
- Хах, - хмыкнула Лена, опускаясь обратно на диван и бросив взгляд в белый потолок. – Тогда лучше тебе отдохнуть.
- А мне-то зачем? – продолжал улыбаться Виталий, всё так же глядя на невозмутимую Третьякову.
- Ну, тебе нужно не только физически, но и морально подготовиться. Перед завтрашним стриптизом-то, - ухмыльнулась Лена, продолжая смотреть в потолок, тарабаня ладонями по животу, накрытому тканью сине-бирюзовой тонкой кофточки.
Абдулов усмехнулся – так по-детски сейчас выглядела эта пытающаяся острить взлохмаченная и явно чему-то радующаяся Третьякова, раз за разом поднимая и опуская каждую ладонь по очереди на плоский подтянутый живот.
- Да, кстати, ты бы это, поотжимался бы сегодня вечером, ну, перед сном, прессик покачал, ну, чтоб завтра стыдно не было, - продолжала невозмутимо глядя в потолок выдавать всё новые подколы Лена чуть насмешливым по-мальчишески хрипловатым голосом.
- Ой, тебя забыл спросить. - Едко отозвался Абдулов, состроив пренебрежительную гримасу, - А ты бы, это, пирожков поела бы, что ли. А то кожа да кости – толку-то от твоих шортиков – всё равно посмотреть, небось, не на что. – Пытаясь хоть как-то выбить из Третьяковой хоть какую-то эмоцию, кроме ироничного взгляда, заявил Виталий. Но даже эта провокация не достигла цели – ни один мускул на лице Третьяковой не дрогнул. Однако теперь он различил явно проскальзывающие металлические нотки в её голосе:
- Кто ищет, тот всегда найдёт, - бросила она и встала с дивана.
- Ты куда? – удивлённый взгляд ей в спину.
- За пирожками, - не поворачиваясь, коротко ответила Третьякова и вышла из комнаты.

Абдулову подумалось, что он немного перегнул палку. В конце концов, почему он повёлся на её провокацию и ответил грубостью? Обиделась. Вы посмотрите, какая цаца. Но внутренний голос всё ещё настойчиво твердил Абдулову о том, что неплохо было бы вести себя чуточку скромнее, даже несмотря на постоянные третьяковские провокации.

Лена уже переоделась в гримёрке в синюю спортивную форму – сегодня ей предстояло сыграть баскетболистку. Интересно, получится ли? Уже больше трёх лет мяча в руках не держала. Подтянув длинные спортивные шорты, она вышла из гримёрки – предстояло снять две сцены подряд – и по домам. Хотя, какой там по домам… ещё ведь с этим придурком гоняться. Но за возможность выжать сотню с лишним «кэмэче» она была готова даже на такую перспективу, как вечер с Абдуловым.

- Так, Лена, иди-ка сюда…- по-хозяйски приказал «Степнов», держа в руках тяжёлую бас-гитару, - иди-ка, иди, - Кулёмина повиновалась. – На-ка. – Вот, он надевает ей на шею ремень гитары. – Пробуй.
Третьякова-Кулёмина послушно подергала струны и подняла на учителя наивный взгляд.
Лена была готова рассмеяться – так непривычно было сейчас изображать практически не умеющую играть на бас-гитаре спортсменку – так давно это было! Но она героически сдержалась и, вспоминая свою реплику, ответила:
- Видите? – и задержала взгляд на превосходно изображающем немного истеричного физрука Абдулове.
- А что, по-моему, неплохо! А, пацаны? – искренне воскликнул «Степнов», не обращая внимания на полное отсутствие энтузиазма со стороны «пацанов». – Всё, Кулёмина, считай, ты - номер первый, - безапелляционно заявил физрук, кладя руку на плечо своей лучшей спортсменке.
Третьякова, подняв лицо, спокойно заявила:
- А я всегда номер один.
Абдулов уже начал произносить ответную фразу:
- Лена, ты помнишь, ка… - как вдруг до него дошло, что что-то не так. Арланов тут же остановил съёмку.
- Лен, ты чего? Там про «номер один» ничего нету, там про баскетбол, Лена. Ты свои реплики не доучила? – удивлённо поинтересовался режиссёр со своего места.
- Извините, - ничуть не смутилась Третьякова, заметив, что Абдулов всё-таки понял, на что она намекает. – Я просто не о том подумала. А реплики я выучила.
- Ну, Леночка, ты уж, пожалуйста, думай во время съёмок о съёмках, хорошо? – старался как можно мягче разговаривать с новоиспеченной актрисой Арланов.
- Хорошо, - улыбнулась в ответ Третьякова и снова заняла своё место, продолжая так же невозмутимо смотреть на щурившегося Абдулова. Хотелось показать язык, но Лена сдержалась, решив, что возможность победно показать ему язык ей ещё представится.

 Отправлено: 15.06.09 22:15. Заголовок: Во второй сцене с Аб..

Во второй сцене с Абдуловым Третьякова решила не выпендриваться – она надеялась утереть ему нос на трассе, а здесь она злить Арланова не хотела.
Часы показывали без двадцати семь, и Лена уже переодевалась в гримёрке, когда ручку двери кто-то дёрнул, и, не сумев войти, постучал.
Наспех натянув майку, Лена, похвалив себя за предусмотрительность, отодвинула щеколду на двери.
- О, какие люди. – Чуть насмешливый тон Абдулова ничуть не удивил Лену. Она, в принципе, догадывалась, кто может ломиться в закрытую дверь, предварительно не постучав. – И что это мы тут делаем взаперти, а? – Зайдя в комнату, прошёл к креслу он, следя за будто бы не обращающей на него внимания Третьяковой, которая уже надевала шелестящую чёрную олимпийку и застегивала замок.
- Труп прячем, - в тон ему отозвалась Лена, бросив в его сторону быстрый взгляд, и достала тонкую расчёску из сумки.
Абдулов усмехнулся – Третьякова не переставала удивлять его всё новыми и новыми оригинальными ответами на его, казалось бы, совершенно простые вопросы.
- И чей же?
- Если не отвалишь, то твой. – Не глядя на него, спокойным и рассудительным голосом отозвалась Лена, расчёсывая волосы расчёской, чтобы они приняли хоть какую-то форму после тяжелого съёмочного дня. Обилие спрея для укладки утюжком давало о себе знать – волосы к вечеру растрепались, и казалось, что Лена несколько часов провела на сильном ветру.
- Слушай, ну чего тебе неймется, а? Ты нормально умеешь отвечать или нет? – уже с некоторым возмущением спросил Абдулов, кладя руки на подлокотники кресла и продолжая внимательно водить взглядом по стоящей возле дивана Лене, которая тщетно пыталась подчинить непослушные пряди.
- Слушай, чего тебе неймется, а? Ты можешь оставить меня в покое и дать нормально собраться? – в тон ему отозвалась Третьякова, которую всё ещё неприятно кололо где-то внутри то заявление Абдулова, сделанное перед их первой сценой – видите ли, посмотреть у неё не на что! Ха. Знал бы он… А что именно «знал бы он», Лена и сама не знала, просто была уверена, что чего-то стоит. И она стОит, чёрт возьми!
- Ладно. – Абдулов поднялся с кресла, не понимая, что нашло на Третьякову. Он, конечно, догадывался, что стало причиной её резкой смены настроения после того их разговора, но не думал, что такой человек, как Третьякова, способен долго держать зло за такую вроде бы невинную шутку. – Жду тебя на выходе. – Торопливо бросил он и покинул комнату, напоследок проведя взглядом по спине отвернутой от него Лены.
Третьякова была не то что зла, просто недовольна. И от этого желание победить в сегодняшней гонке впилось в её мозг с удвоенной силой.

- Ну и на чьей же тачке я сегодня тебя сделаю? – будничным тоном поинтересовалась Лена, сверкнув в сгущающейся темноте стальным блеском серых глаз, подходя к стоявшему возле чёрной «Тойоты» Абдулову.
Тот посмотрел на неё с лёгкой иронией, но подкол решил пропустить мимо ушей – он лелеял надежду отыграться в сегодняшнем ралли.
- Саша по моей просьбе одолжил тебе свою «Митсубиши», только ты смотри, не угрохай её, а то я тебя знаю, - усмехнулся он, протягивая ей ключи.
Однако Третьякова явно не спешила взять в руки ключи от «серебристого счастья» и, слегка склонив голову вбок, поинтересовалась:
- Значит, ты заранее всё продумал, да?
- Ты о чём? – удивлённо приподнял брови Виталий, явно не понимая, к чему клонит Третьякова, глядящая на него хитрющими глазами в свете уличного фонаря.
- Я о том, что ты прекрасно понимаешь, что на чужой машине я не смогу выжать из неё всё, что нужно для победы. Просто побоюсь «угрохать», как ты выразился. – Сложила руки на груди она, всем своим видом показывая, что раскусила его коварный замысел.
- Лен, честно, я об этом даже и не думал, - сказал абсолютную правду Виталий, понимая, что сейчас упал в глазах Третьяковой ещё ниже. Хотя, куда уж ещё ниже-то?
- Ладно. Предположим. – Сделала вид, что поверила, Лена. – Давай сделаем так. Чтобы быть в равных условиях – я еду на твоей машине, а ты – на Сашиной. Идёт? Я боюсь угрохать твою, - Третьякова усмехнулась про себя («я-то? Боюсь угрохать ТВОЮ машину? Ха»), - а ты боишься угрохать машину Стефанцова. И шансы равные. Ну? – испытующим взглядом продолжала изучат лицо Абдулова Третьякова, и, когда он, не задумываясь, ответил: «Идёт!», даже немного удивилась, - видимо, он действительно не думал ничего такого, в чём она его заподозрила. Стало немного досадно, но виду она не подала.
- Ну, значит, по коням? – приподняла брови в лёгкой усмешке Третьякова, всё ещё держа руки сложенными на груди.
Абдулов чуть нагловато улыбнулся:
- Пусть победит сильнейший. – И протянул широкую ладонь.
- Скорее, глупейший, - хмыкнула Лена, пожимая большую мужскую руку, она прекрасно понимала, что они совершают явно не совсем адекватный поступок, гоняя на чужих автомобилях ради странного выигрыша.

Дороги Москвы были переполнены – уставшие автолюбители и профессиональные водители спешили с работы домой, в тепло и уют, к женам и детям, к мужьям и любовникам, к тёщам и свекровям, к Муркам и Барбосам. Но пара человек всё же не торопились по домам, а, неспешно езжая друг за другом, искали свободную дорогу, чтобы осуществить свой безумный замысел.
Лена сумела-таки выехать вперед, и перенять инициативу в свои руки – теперь она выступала в роли Ивана Сусанина, и Абдулову ничего не оставалось, кроме как следовать за пролагающей путь Третьяковой, ехавшей на такой родной и милой сердцу чёрной «Тойоте». Заметив, что она сворачивает, Абдулов повернул вслед за ней. Снова поворот. Куда она едет? Но он всё же повиновался и повернул снова. Пропетляв ещё минут десять, Абдулов услышал впереди торжествующий гудок автомобиля – это Третьякова сигнализировала ему о том, что место «Х» найдено. И, поравнявшись с «Тойотой», Абдулов увидел, что трасса действительно практически пустая. Почти как в тот вечер…
Заметив в окне вызывающий третьяковский взгляд, и заметив, что Лена сбавляет скорость, Виталий последовал её примеру. Взяла телефонную трубку.
Почувствовав вибрацию мобильника в кармане куртки, Абдулов достал трубку и нажал «зелёную трубку».
- Сейчас проезжаем указатель «60 км», и останавливаемся. Здесь в такое время обычно движение очень редкое. Остальное, когда остановимся, - услышал он в трубке, и, коротко махнув головой в окно, положил трубку.

Через пару минут, когда был успешно оставлен позади упомянутый указатель, Абдулов заглушил мотор.
Лена тоже вышла из авто и подошла к выходящему из Митсубиши Виталию, уперев руки в бока и деловито поинтересовалась:
- Ну и каковы же условия гонки? Место я нашла, так что от тебя жду дальнейших предложений.
Абдулов, видимо, заранее всё распланировал, так как он, даже не думая, опершись пятой точкой о дверь машины, отозвался, медленно покручивая на указательном пальце ключи от серебристого авто:
- Так как заранее мы маршрута не знали, и арбитра у нас не будет, предлагаю такой вариант: сейчас мы оба ставим секундомер на мобильнике. Одновременно. Потом садимся в машины, и, как только на секундомере появится отметка: «1 минута», жмём на газ. На гонку отведём определённое количество времени. Тот, кто окажется впереди по истечении этого времени, тот и победил. Идёт? – Сложил руки на груди Виталий, замечая в глазах стоящей в метре от него Третьяковой одобрение.
Лена, услышав предложение Абдулова, отдала должное его логике и сообразительности. Ведь, в целом, план был более чем разумный. А главное, единственно верный.
Одобрительно кивнув головой, он, сама не зная чему слегка улыбнувшись, ответила:
- Идёт. Сколько времени?
- Пять минут? – Предложил Виталий, не предполагая, сколько примерно километров эта трасса идёт прямо. А поворотов им желательно избежать.
Резкий раскат грома, донёсшийся с неба, придал их беседе какую-то зловещесть, и Третьякова, видимо, ощутив немного неприятное чувство того, что они, возможно, вообще зря всё это затеяли, ответила:
- Давай три. На пять минут этой трассы может не хватить. «Или нервов», - подумала про себя она.
- Договорились. – Отозвался Абдулов, доставая из кармана мобильник. Третьякова проделала то же самое:
- Ну, что, сверяемся? – предложила она, нажимая на телефоне кнопку секундомера.
- Подожди, - остановил её Виталий, мягко пытаясь достать телефон из её руки. Третьякова подняла удивлённый взгляд на мужчину и недоумевающе спросила:
- Чего опять не так?
- Перед гонкой обязательно должен быть поцелуй наудачу. – Странно, но в голосе Абдулова Лена так и не сумела уловить ни грамма насмешки.
- Ты чего, рехнулся, Абдулов? – возмущенно приподняла брови она, но шага назад не сделала.
Он сделал шаг навстречу.
- Нет, я говорю, обязательно должен быть. – Всё так же уверенно проговорил он, беря её за запястье и слегка притянул к себе. – Или ты хочешь, чтобы гонка закончилась трагично?
Лена не могла пошевелиться – она всё ещё не понимала, всеръёз сейчас говорит он, или придуривается, в своём репертуаре. Сердце пропустило один удар, а во рту пересохло. Блин, что творится-то?! Мелкие капли, крапающие с неба на тёмный асфальт, попадали и на лица стоящих посреди почти пустой дороги двух людей, которые находились друг от друга на взрывоопасном расстоянии. И вот его лицо в считанных сантиметрах от её лица, и уже победная улыбка играет на его губах, как вдруг Абдулов чувствует, как девичья рука с силой вырывается из его цепких пальцев и как Лена отходит на шаг назад, при этом с нескрываемым раздражением и едва заметным испугом в глазах смотрит на него.
- Ну и придурок же ты, - чуть надорванным от секундного напряжения голосом отчеканила Третьякова, подрагивающими руками сжимая в ладони покрытый мелкими капельками мобильник.
- Да успокойся ты, я же пошутил, - ухмыльнулся Виталий, понимая, что голыми руками Третьякову не возьмёшь. Что ж, это только плюс. И её странная реакция на его не менее странную просьбу всё почему-то очень его порадовала.
- Терпеть не могу несмешные шутки, - с вызовом в голосе отозвалась Лена, открывая мобильник и пытаясь найти в меню «секундомер».
- А по-моему, очень смешная, - хмыкнул Абдулов, всё ещё наслаждаясь картиной, как взволнованная Третьякова пытается что-то там наклацать в своём мобильнике.
- Значит у тебя проблемы с чувством юмора. Сам шучу – сам смеюсь. Как мило, - хмыкнула она, добив-таки телефон и вызвав в нём приложение секундомера. – Сверяемся.
Абдулов подошёл к Третьяковой, стал рядом, поднося свой телефон к её, и они одновременно нажали «Пуск». Отсчёт времени начался.
- А теперь по коням, юморист, - хмыкнула Третьякова, открывая дверь чёрного авто и усаживаясь на место водителя.
Абдулов, любуясь тем, как Лена старательно острит ему назло, последовал её примеру.
И, как только на дисплеях двух телефонов значение секундомера перевалило за 60 секунд, две машины резко сорвались с места.

 Отправлено: 16.06.09 23:45. Заголовок: Приветики всем читаю..

Приветики всем читающим!=))) вот, очередная продка))
надеюсь, вам есть, что сказать, и вы можете сделать это вот здесь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-20-0

Лена посильнее надавила на педаль газа и одним простым движением правой руки нажала на кнопку, открывая окно. Поток холодного воздуха тут же проник в салон, и мысли как-то сами собой закружились в её мозгу, который уже постепенно затуманивался подступающей волной адреналина. Перед её глазами была только пустая трасса, а в ушах – только звук мотора, набирающего обороты. Стрелка на спидометре приближалась к ста тридцати километрам в час, и Лена расслабила руки. Теперь она – наконец-то, в своей стихии, и даже серебристая Митсубиши, маячившая справа, не могла испортить её боевой настрой.
Сто пятьдесят. Ночные огни Москвы сливались в размытые световые пятна, а рекламные щиты – и вовсе промелькивали незамеченными.
Быстрый взгляд в сторону – и сквозь чуть тонированное стекло «Тойоты» Третьякова смогла разглядеть сосредоточенно сжимающего руль Абдулова. Его машина едет слишком близко. Одно неверное движение руки – и она может неплохо примять серебристый бочок Митсубиши, а заодно и её водителя. От осознания этого у Лены мгновенно пересохло во рту. В этот момент она боковым зрением заметила, что Виталий повернул голову в её сторону. Чуть сильнее сжав руль, Третьякова надавила на газ.
Сто шестьдесят. На секундомере – две минуты двадцать три секунды – значит, ещё немного, и половина времени позади. Чёрт, как же хочется выиграть!

Виталий немного нервно жал на педаль газа, от заполнивших его эмоций почему-то захотелось погнать быстрее, но это – всего лишь начало гонки. И всего сто сорок на спидометре. И всего одна минута тридцать секунд на секундомере – значит, ещё две с половиной минуты впереди.
Две иномарки шли вровень, и Виталий понимал, что это – лишь разминка. Бросив быстрый взгляд на Лену сквозь чуть тонированные стекла авто, он заметил, что её волосы находятся в «художественном беспорядке». Тут же он заметил, что она открыла окно. Жарко тебе, значит?..
Ещё сильнее зажав педаль газа, он сосредоточенно всмотрелся в дорогу – вроде бы поворотов не предвидится. Что ж, это радует.
Сто шестьдесят. В душе почему-то наступило умиротворение – на Абдулова скорость почему-то действовала несколько иначе, чем на Лену – скорость дарила ему спокойствие. Особенно когда эта скорость была – в его руках. Однако же, несмотря на это умиротворение, чего-то не хватало. И Абдулов чувствовал это. Но он поклялся себе, что с Третьяковой за рулём он больше не поедет, так как ей, судя по всему, от скорости совсем сносит крышу. Вспомнить хотя бы тот вечер. Однако, вопреки своим ожиданиям, при воспоминании о том вечере, он вдруг засомневался над тем, стоит ли вот так просто отказываться от подобных приключений с Третьяковой в качестве заводилы. Потому что тот «крышеснос», который произошёл у неё после чуть было не случившейся аварии, чётко врезался в его память, и застрял там надолго. И он понял, чего же ему сейчас не хватает – губ Третьяковой на своих губах. Горячих, сладостных, нетерпеливых и жадных, будто она пытается выпить до дна чувство вновь подаренной жизни, как тогда, в серебристой «десятке». Сердце забилось чуть быстрее. Чёрт, как же хочется выиграть!

Третьякова держала руль всего одной рукой, а вторую высунула в окно – сейчас хотелось только одного – закричать. Спустя несколько мучительных дней она вновь «в седле», да ещё как! На ста семидесяти «кэмэче» и за рулём красавицы-Тойоты. Хотя бы за это можно сказать Абдулову спасибо, хотя бы за то, что он предоставил ей возможность снова ощутить этот прилив горячей волны к горлу, а потом почувствовать, как она разливается по всему телу, проникая в каждую клеточку, концентрируясь в районе пупка и отдаваясь во всём теле сладостным покалыванием. «Дворники» уже вовсю размазывали холодную декабрьскую воду по лобовому стеклу, но видимость была в принципе неплохая. Холодный воздух вперемешку с уже крупными каплями дождя буквально резали высунутую в окно руку, но Лена не чувствовала ни боли, ни какого-то дискомфорта. Одна рука, небрежно лежащая на руле, и безумный неадекват, постепенно проникающий в разум.

Виталий посмотрел на секундомер – осталась минута. Но Третьякова явно не торопится. Едет на ста семидясети, не больше. Так как их машины шли вровень, он не смотрел на секундомер больше минуты, и теперь осознание того, что гнать-то осталось всего ничего, навалилось на него с разрушительной силой. С силой придавив педаль газа, он приоткрыл окно авто, нажал на гудок и громко крикнул, преодолевая шум дождя и свист ветра, подчиняющегося скорости:
- Догоняй!
И «Митсубиши» заметно вырвалась вперёд.

Лена, наслаждаясь ощущениями, совершенно забыла про секундомер – в её мозгу сейчас была только одна мысль – не останавливаться и гнать вперёд, гнать, гнать, невзирая на дождь и холодный ветер.
Из окна ощутимо поддувало, но Третьякова закрывать его не планировала – надо же было хоть как-то сбавлять этот безумный жар, горевший внутри неё все те мгновения, когда она вдыхала полной грудью запах скорости.
Из какого-то неземного состояния её вырвал лишь крик, доносящийся сквозь открытое окно: «Догоняй!» - и гламурный зад серебристой иномарки, вырвавшейся вперед.
Тут Лену как током шандарахнуло: наслаждаться скоростью теперь было некогда – один взгляд на дисплей телефона, и Третьякова поняла – началась финишная прямая.
Достав правую руку из оконного проёма, она сжала руль обеими ладонями и нажала педаль газа.
Сто восемьдесят. Нагнать Митсубиши не составляло труда, чем Лена сейчас упорно занималась – всё сильнее вдавливала педаль в пол и следила попеременно за дорогой и за стрелкой на спидометре – ещё чуть-чуть и – сто девяносто. Ладони чуть вспотели от предвкушения и от сосредоточенности, с которой сейчас их хозяйка всматривалась в дорогу. Вот, капот «Тойоты» уже на уровне серебристого бампера, оставалось совсем чуть-чуть. На секундомере – ещё тридцать пять секунд. Много это или мало – Лена так и не могла определиться, так как была занята другим – впереди маячил поворот.

- Чёрт! – чертыхнулся Абдулов, ударив правой ладонью по рулю – ещё чуть-чуть, и ни он, ни Третьякова не сумеют удачно вписаться в поворот. Нужно либо сбавлять скорость, либо сделать сумасшедший вираж.
Сто девяносто пять на спидометре буквально кричали Абдулову: «тормози!», и он бы затормозил. Только вот он боялся одного – что сделает Третьякова. Он надеялся только на её здравый смысл. А так как его существование где-то в глубинах блондинистой головы вызывало у него сомнение, он зажал гудок на руле, чтобы предупредить Лену о стремительно приближающемся препятствии.

Третьякова, услышав предупреждающий гудок, заметила, что Абдулов сбавляет скорость. Она же ногу с педали газа не убрала. Медленно поворачивая руль вправо, она ловко подрезала серебристую Митсубиши и вырвалась вперед. На секундомере осталось пятнадцать секунд.

Виталий уже двести раз выругал себя за то, что предложил эту глупую гонку. Ведь эта дура сейчас разобьётся! Что же делать?! Но, так как переубедить Третьякову не представлялось возможным, он решил пойти ва-банк. Чуть прижав педаль газа, на ста восьмидесяти он крутанул руль вправо и, покачнувшись вместе с автомобилем, идеально вписался в поворот, оставляя Третьякову позади.

Лена, последовав примеру Абдулова, зажмурившись на мгновение, крутанула руль вправо и, на ста девяноста пяти километрах в час, совершила безумный вираж, преодолев поворот, но не сумела выровнять машину и та закрутилась на месте, резкими толчками качаясь в стороны и оставляя на заезженном мокром асфальте грязные следы. Едва попав на педаль тормоза, Лена прижала её ступнёй, чувствуя, что сил на то, чтобы давить сильнее, становится всё меньше.
Дикая боль в правом виске и солёный привкус крови во рту заменили собой тепло, всего несколько мгновений назад блуждавшие по её телу, и Лена почувствовала, что мозг отключается вместе с тем, как обороты машины вокруг своей оси замедляются.

Время истекло – и сердце колотилось с безумной силой. Но далеко не из-за победы. Едва заметив в зеркало заднего вида головокружительный вираж «Тойоты», Абдулов почувствовал, как гулкими ударами где-то в районе солнечного сплетения отдаётся биение его собственного сердца. Нога уже сама по себе изо всех сил вдавливала в пол педаль тормоза, и Виталий, громко выругавшись от волнения и дикого шума в ушах, буквально вылетел из автомобиля, быстрыми широкими шагами бегом преодолевая расстояние, отделяющее его от почти остановившей свои безумные повороты Тойоты.

Отключившись всего на пару секунд, Третьякова открыла глаза – реальную действительность искажали только крупные тёмные круги, маячившие перед глазами, неприятное ощущение в правом виске и боль в правом углу рта.
- Лена! Дура! Дверь открой! – что есть сил, тарабанил в оконное стекло Абдулов, обезумевшими глазами глядя на не совсем адекватную Третьякову сквозь оконное стекло.
Лена вздохнула, чувствуя, что в груди вместо привычного прилива адреналина сейчас раздаётся противное нытье, и вдруг осознала, что чуть не угробила чужую машину. Сейчас нотации читать будет. Мысли никак не хотели собираться в кучу. Внутри сейчас была какая-то пустота. Будто бы из её, Лениного, тела, сейчас взяли и вытянули все эмоции. Не было ни испуга, ни каких либо других чувств. По крайней мере, пока. Наверное, именно это доктора называют шоком. Потрогав уголок рта, Лена отняла руку от лица и увидела на ладони крупный алый след. Вот чёрт, всё-таки разукрасилась. Открыв дверь, она уже приготовилась к тому, что на неё обрушится шквал обвинений по поводу того, какая она идиотка, безбашенная, сумасшедшая дура, психбольная, чуть было не покалечившая чужую тачку.
Как только дверь открылась, Лена тут же почувствовала на своих плечах широкие и горячие, но почему-то мокрые мужские ладони. Да и фигура, стоящая перед ней с горящими глазами, тоже была мокрой. «А, ну да, дождь ведь идёт», - промелькнула в Третьяковском мозгу обыденная мысль.
- Лена, как ты? Ты в порядке? – обеспокоенные и покрасневшие глаза смотрели на неё с волнением и облечением одновременно.
- Да в порядке твоя машина, что с ней сделается, - отмахнулась она, облизывая уголок рта, чувствуя, как по нему стекает тоненькая струйка крови.
- Дура, Третьякова! Причём тут машина?! ТЫ в порядке?! – теперь его ладони покоились уже на её щеках, и Лена, постепенно приходя в себя, почувствовала, как глаза перекрывает прозрачная мокрая пелена.
- Д-да. А я думала, машина… - начала было она, почувствовав содрогание в груди – предвестника бурной истерики и безудержных рыданий. Давно с ней такого не было, наверное, класса с третьего. Лена чувствовала, что шок постепенно проходит, уступая место странному чувству собственной глупости и безумной благодарности. Благодарности человеку, которые сейчас находится рядом.
- Блин, Лена, какая может быть машина, - не успела она опомниться, как почувствовала, что сильные руки уже прижимают её к широкой груди, а горячие губы прикасаются к взъерошенным волосам на блондинистой макушке. – Что болит? Пойдём в Сашину машину, эту с утра эвакуатор заберёт. В больницу поедем. – Помог всё ещё подрагивающей, но не плачущей Третьяковой, выбраться из целого и невредимого, но выдохшегося авто, Виталий. Обняв её за плечи, он довёл её до серебристой Митсубиши, и усадил на пассажирское сидение, а сам сел в водительское кресло. Однако с места трогаться не собирался.
- Я же сигналил тебе, скорость сбавил. Дурёха, ты зачем на рожон полезла? – не обвиняющим, а, скорее, снисходительным тоном обратился к неподвижно сидящей на соседнем кресле Лене, перебирающей мокрый отворот олимпийки.
- Я… ну, дура я. Проиграла.
- Да брось ты, Третьякова. Ну что ты, как маленькая? Выиграла-проиграла, какая разница?! Это же, всего-навсего, глупое пари, а ты чуть не погибла! – стукнул по рулю Абдулов, до которого только что дошло, чем могло всё это закончиться.
- Но ведь не погибла же. – Уже более твёрдым голосом заявила она, отбросив ладонью со лба мокрую чёлку. Вытерев правой рукой кровь в уголке губ, она повернула к нему уставшее, но уже вполне адекватное лицо.
- Дура. Дура! Ну что я могу ещё сказать?! – закатил глаза Виталий, проведя ладонью по лицу, будто приходя в себя. – Сейчас в больнице тебя в порядок приведём и заодно проверим, всё ли с тобой нормально. – Сказал он, поворачивая ключ зажигания.
- Нет, нет! Никаких больниц, ты сдурел? – возмутилась Лена, чуть ли не подскочив на месте.
- Ты чего? Почему? – удивлённо взглянул на неё Абдулов, всё ещё сжимая ключ в руке.
- Тогда нужен полис медицинский. А это домой надо, к тому же у меня паспорта с собой нет. Тем более надо домой. А я не хочу, чтобы родители в курсе были. – Быстро пояснила ему Лена, - Иначе не видать мне тачки, как на тебе моих белых шортиков!
- Так. Ладно. Раз уж ты у нас уже способна острить, значит всё действительно не так серьёзно. – Чуть усмехнулся Абдулов, - ну, полис нам не нужен, мы могли бы и заплатить.
- Не надо в больницу, ладно? – впервые в глазах Третьяковой Виталий видел просящее выражение, и сдался.
- Ладно. Тогда поедем ко мне. Приведёшь себя в порядок, позвонишь родителям, скажешь, что у девчонок ночуешь. Или ещё где. – Завёл машину Абдулов, не обращая внимания на вопросительный взгляд Третьяковой.
- Я остаюсь у тебя ночевать? – протянула она, складывая руки на груди в знак протеста. – Ещё чего!
- Ну, вариант с добрым доктором Айболитом ещё в силе, - небрежно бросил Абдулов, трогаясь с места.
- Ладно, к тебе, так к тебе, - вздохнула Третьякова, отворачиваясь к окну, в который раз обещая себе, что больше никогда не выжмет из авто больше ста семидесяти.

 Отправлено: 17.06.09 23:05. Заголовок: Не ждали? а я припёр..

Не ждали? а я припёрлася
и не одна, а с продой)) не прогоните?

- Ну, проходи, Шумахер, - усмехнулся Абдулов, зажигая свет в тёмной прихожей.
Третьякова, едва улыбнувшись, скривилась – угол губы не позволяет улыбнуться шире – противно болит и, кажется, всё ещё кровоточит. Виталий заметил, как поменялась в лице Третьякова, и уже без усмешки поинтересовался, снимая куртку и вешая её на крючок:
- Сильно болит?
- Моё «эго» пострадало куда больше, чем губа и голова вместе взятые, - иронично заметила Лена, осматривая просторную прихожую, - твоя квартира?
- Снимаю, - отозвался Абдулов, подойдя к Лене со спины и аккуратно стянул с её плеч чёрную шелестящую, промокшую куртку.
Третьякова незаметно усмехнулась – ну, надо же, рыцаря из себя строит. Вот она, мужская натура – стоит только симпатичной женщине хоть слегка показать свою слабость, и тут же очередной павлин берёт её в оборот – забота всякая, завтрак в постель, но при этом непременно на что-то рассчитывает. Интересно, а на что рассчитывает Абдулов? От мыслей такого содержания её отвлёк бодрый голос Виталия, который, сняв ботинки, уже направился на кухню:
- Сейчас чайник поставлю, и обработаем твои боевые ранения, - услышала она звук голоса уже удаляющегося по коридору Абдулова. Сняла кроссовки, и, рассматривая «холостяцкую берлогу» явного минималиста, прошла в ванную, благо сомнений по тому поводу, что дверь справа – это ванная, у неё не было – на двери был заботливо приделан характерный значок.
Зайдя в ванную и заметив широкое зеркало над раковиной, Лена подошла к нему и взглянула на собственное отражение – Господи, ужас-то какой – волосы мокрые, свисают бесформенной массой, правый уголок рта технично разукрашен – на том месте, где должен быть чёткий переход от верхней губы к нижней, красовалось алое пятно чуть запёкшейся крови, а от уголка к подбородку красуется идеально ровная красная дорожка. О виске и говорить нечего – с правой стороны лица в районе виска уже расползается лиловатое пятно. Слава Богу, хоть не очень большое. Ну, надо ж было так долбануться башкой об это чёртово окно! Умывшись, Лена посмотрела на ладони – всё-таки, едва уловимая дрожь всё ещё осталась. Да и умом она пока всё ещё воспринимает случившееся скорее как страшный сон, нежели как реально опасную ситуацию. Осознание того, что она чуть было не угробила саму себя, всё ещё медленно подползало со стороны здравого смысла, позволяя Третьяковой пока что держать себя в руках.
Выйдя из ванной, она прошла на кухню, где застала копающегося в настенном шкафу Абдулова. На плите шумел чайник. Услышав, что она вошла, Виталий выглянул из-за дверцы шкафа и мягким, немного забавно-отеческим голосом сказал:
- Так, говори, где болит, я подберу в аптечке что-нибудь, вот, перекись, нам, кажется, пригодится... – уже скорее сам себе, нежели Лене, сказал последние несколько слов. – Ты присаживайся, присаживайся, - заметив, что она всё ещё стоит, опираясь плечом о дверной косяк, предложил Абдулов, продолжая копаться в шкафу.
Лена, улыбнувшись чему-то, села на диванчик кухонного «уголка», и, продолжая наблюдать за тем, как сосредоточенно копается в шкафчике этот самоуверенный тип, ответила:
- Губа разбита, и головой, кажется, ударилась.
- Ну, положим, головой ты ударилась задолго до нашей гонки, - иронично заметил Абдулов, на секунду отвлекшись от созерцания содержимого шкафчика и бросив насмешливый взгляд на закатившую глаза Третьякову.
- А в глаз? – угрожающе протянула Лена, показывая Абдулову внушающий страх кулак.
- Молчи уже, раненая, - хмыкнул Виталий и снова отвернулся к шкафу. – Сейчас будем тебя лечить, - наконец, он, найдя то, что искал, закрыл дверцу и вывалил содержимое своих ладоней на кухонный столик. Вата, какая-то мазь и два пузырька, один из которых безумно напугал своим видом Третьякову – это была зелёнка.
- Ты что, сдурел? Какая может быть зелёнка, мне на съёмки завтра! – возмутилась она, глядя на спокойного, как танк, Абдулова.
- Так, Лена, давай без истерик? – скривился Виталий, показывая, что явно не настроен сейчас с ней пререкаться.
- А кто здесь истерики устраивает? – удивленно протянула Третьякова, складывая в жесте недовольства руки на груди, - Я не истеричка.
- Ну, вот как раз и проверим, кто ты у нас, - хмыкнул Абдулов, приседая перед Леной, так, чтобы их лица были примерно на одном уровне.
- Чего ты делаешь? – снова удивлённый взгляд и по-прежнему сложенные на груди руки.
- Так. Ты опять? – закатив глаза, вздохнул Абдулов, беря со стола пузырёк с перекисью водорода.
- Что «опять»? Я и сама могу о себе позаботиться, - пробурчала Лена, понимая, что ведёт себя немного по-детски, но близкое присутствие у своих ног, лицом к лицу этого странного, непонятного человека, который притягивал и отталкивал одновременно, почему-то ударило по её здравому смыслу и она начала снова строить из себя мисс «Я сама». А его какие-то уже почти спокойные, почти как прежде, до этой аварии, смеющиеся глаза, сосредоточенно наблюдающие сейчас за тем, как руки отвинчивают крышку от коричневого пузырька, почему-то внушали в неё неприятную неуверенность. Вот как будто он сейчас оторвёт взгляд от склянки, посмотрит в глаза, и ей сразу станет не по себе.
Вот его руки уже опрокидывают пузырёк, выливая немного жидкости на комок ваты, зажатый между указательным, средним и большим пальцами левой ладони.
Внимательно следя за тем, как Абдулов ставит пузырёк обратно на стол, а потом поворачивается к ней, Лена едва заметно сглотнула – сейчас поднимет глаза.
Поднял.
Чёрт. Ведь знала же, что снова станет не по себе!
- Расслабься, - как-то чересчур низким голосом сказал Виталий, едва взглянув ей в лицо. Прочтя на нём какую-то странную напряжённость, он немного удивился. – Чего ты так напряглась-то? Я ж тебе не капельницу ставлю, чего трясёшься? – чуть усмехнулся он, поднося мокрую ватку к её лицу. Опустив взгляд на её губы, он всё же не мог не заметить, как за какие-то доли секунды потемнели её глаза.
- Я не трясусь, ещё чего, - чуть пересохшими от какого-то непонятного волнения губами произнесла она, замечая крохотную капельку на его лбу. И вот, ещё одна. И ещё.
- Так, а теперь помолчи, больно не будет, обещаю, - улыбнулся он, бросив быстрый взгляд ей в глаза, и не мог не заметить её рассматривание. Вот чертовка – какие глаза тёмные. Стоп. Светлые. Или всё-таки тёмные? Решив подумать над этим позднее, во избежание рецидива, Абдулов отвёл взгляд и приложил влажную ватку к уголку её губ.
Третьякова чуть дёрнулась, руки с груди убрала, чем привлекла внимание сосредоточенно смазывающего ранку на её губе Абдулова. Он, не убирая руки, поднял взгляд:
- Больно, что ли?
Лена слегка повела головой из стороны в сторону, чтобы не разжимать губ, которые сейчас бережно обрабатывались перекисью водорода.
Абдулов снова опустил взгляд, вытирая остатки чуть запекшейся крови с её лица.
Лена почему-то старалась не дышать. Наверное, потому, что боялась, что вздох получится не совсем таким, каким нужно – слишком судорожным, что ли. Просто в груди будто застрял какой-то комок. Отчего он образовался – Третьякова не могла разобрать. То ли от пережитого стресса, то ли от тупой боли в виске, то ли от того, чьи руки сейчас аккуратно убирают мокроватую вату от её лица.
Наконец, Абдулов отвлёкся, открывая пузырёк с зёлёнкой, и Лена позволила себе вздохнуть. Странно всё как-то получилось. Только сейчас в её голове постепенно выстроилась целостная картина сегодняшнего вечера: глупый спор, предупреждающие сигналы небес о том, что что-то должно случиться, на которые ни она, ни он внимания не обратили, - громкие раскаты грома, потом эти улыбающиеся губы, которые сейчас находятся в паре десятков сантиметров от неё, пропущенный сердцем один удар, «Успокойся, я пошутил», жажда скорости и полная отдача во власть этой скорости, ветер, гуляющий по салону авто, а потом – потом как будто одно громадное и мутное пятно, круговорот судорожных мыслей и ударов головы об оконное стекло, бешеный ритм сердца, а потом - провал. И снова по кругу – громкие ругательства, раздающиеся снаружи из уст Абдулова, и первая мысль, всплывшая в голове – о том, что она чуть не убила его довольно дорогую иномарку. А потом: его жутко обеспокоенные глаза, бегающий взгляд, мокрые ладони на её щеках, мокрые губы, инстинктивно прижимающиеся к её макушке. Теперь уже Третьяковой стало совсем не по себе – он ведь действительно переживал. Волновался. И воспоминание о том, как он прижал её к себе, будто самое дорогое, что у него есть – сейчас как будто заново открыло Лене глаза на этого человека. Нет, в ней, вроде бы, не родилось к нему какого-то особенного чувства. Но что-то всё-таки заставило её всмотреться в его лицо чуть лучше, когда он подносил к её губе уже зелёную ватку.

Виталий делал всё, как на автомате. Обеспокоенность физическим состоянием Третьяковой уже почти сошла на нет, так как он понял, что она всё-таки в порядке. Одно только его беспокоило – её странное поведение. Неужели ещё не отошла от пережитого шока? И этот странный задумчивый взгляд, с которым она изучает его лицо, пробуждал в Абдулове не менее странные и даже запретные желания. А глаза всё-таки светлые. Но с чёрными чертями где-то в глубине. Ему показалось, что она не дышит. Вот сидит – и просто не дышит, как будто нырнула куда-то глубоко и всё никак не может вынырнуть. Мда. Что-то явно с ней не то. Отведя смоченную перекисью вату от её губ, он заметил, что она, наконец, вздохнула. И в этот момент для Абдулова кое-что прояснилось – она нервничает. И нервничает она вовсе не из-за аварии. Но тогда из-за чего?

Сдобрив небольшой комочек ваты приличным количеством зелёнки, Абдулов поднял голову и поймал на себе внимательный Ленин взгляд.
- Чего смотришь?
- Да вот думаю. – Чуть прищуренные глаза Третьяковой не сулили ничего хорошего.
- О чём? – будничным тоном поинтересовался Абдулов, поднося ватку к её губе, и приложив один раз, тут же убрал руку – видимо, он перестарался - большое зелёное пятно сейчас красовалось в уголке губ Лены, но та, не зная об этом, продолжала:
- Вот на фиг я тебе сдалась, что ты ещё эту гонку организовал, а? Чего ты от меня хочешь? – осведомилась она таким голосом, будто бы он – нарушитель правопорядка, а она – следователь, ведущий допрос.
- А ты разве не помнишь, на что мы спорили? – удивлённо поинтересовался Абдулов, откладывая ватку в сторону и опираясь ладонями о колени, всё так же сидя перед ней.
- Ты так хотел увидеть меня в шортиках? – хмыкнула Третьякова, складывая руки на груди, - Или у тебя машина настолько грязная? – ещё один быстрый язвительный взгляд ему в глаза, и она отводит взгляд в сторону, изучая бежевые обои.
- Это здесь не причём, - усмехнулся Абдулов, удивившись забывчивости Лены. – Хотя, это тоже сыграло свою роль, - снова усмешка, и Лена повернула к нему недоумевающее лицо:
- А что же тогда «причём»?
- А то, что я просто не хотел забывать. – Чуть прищурившись и одновременно приподняв брови, заявил Абдулов, убирая ладони с коленей и сцепляя их в замок. Ноги от долгого сидения на корточках затекли, но он не позволил себе встать, чтобы иметь возможность наблюдать за взглядом Третьяковой.
- Забывать что? – всё ещё не дошёл до Лениного уставшего и немного «побитого» за вечер мозга основной мотив этой гонки, она уже успела забыть, что же побудило её согласиться. Или она просто не хотела вспоминать?
- Тебе напомнить? - осторожно предложил Абдулов, неужели она действительно не помнит?
- Уж будь так любезен, - хмыкнула Лена, до которой упорно не хотел доходить смысл сказанных Абдуловым слов.
Виталий, помедлив всего какую-то долю секунды, наблюдая за сосредоточенным взглядом Лены, обхватив ладонями её ноги, придвинулся ближе и легонько, чтобы не причинить боли, прикоснулся к её плотно сомкнутым губам.

Лена опешила – такого поворота событий она никак не ожидала. Ну и наглость! Хотелось возмутиться, оттолкнуть, лягнуть его ногой, в конце концов, но тело почему-то не слушалось. Слегка приоткрыв губы, *рана не позволяла большего*, она позволила ему начать сводящий с ума поцелуй.

Абдулов был не просто удивлён, он был в откровенном шоке – неужели она только этого и ждала? Быть такого не может. Или может? Впрочем, на эту тему он решил не задумываться, и медленно, стараясь не спугнуть эту вдруг проснувшуюся в Третьяковой покладистость, переместил ладони с его голеней на её лицо.

Почувствовав, как большие пальцы его теплых ладоней легонько проводят по её скулам, затем щёкам, затем медленно перемещаются на шею, Лена, замерев на долю секунды, переняла инициативу в свои руки, углубляя поцелуй и кладя немного подрагивающие ладони ему на плечи. Щеки пылали, и Лена была рада, что его ладони сейчас поглаживают её шею, а не лежат на лице, как пару секунд назад. Иначе бы он подумал, что она волнуется. А ведь она волнуется…
Виталий почувствовал, что мозг сдаёт позиции, и понял, что теперь забыть точно не получится. И не просто забыть поцелуй, а забыть именно её. Эту вечно кривляющуюся, непокорную и иногда просто невыносимую девчонку.
- Что ты со мной делаешь, - низкий полушёпот в её чуть приоткрытые губы, и Лена, открыв глаза, быстро отстраняется от лица обладателя пронзительно-синих глаз, которые сейчас с явным помутнением нетерпеливо вглядываются в её пылающее лицо. Чёрт. Ведь никогда же в жизни ещё не краснела! Как тупо.
- Я не знаю. И вообще, ты первый начал, - по-мальчишески хрипловатый низкий, но всё-таки женский голос старательно пытался не выдать волнение.
- Третьякова, - легко улыбнулся Абдулов, снова кладя ладони на её голени, - ты не перестаёшь меня удивлять. Ты прямо как маленькая - «первый начал».
Лена только слегка кашлянула, стараясь избавиться от рыхлого комка в горле, и отозвалась, не глядя на него, а изучая блестящим взглядом стоящую на столе зелёнку:
- Но ведь начал же. Чего ты от меня хочешь?
- Хочу, чтобы ты осталась. – Уверенно, но с какой-то слегка вопросительной интонацией ответил Абдулов, всё ещё удивляясь тому, что Третьякова не скачет по комнате в возмущении, не орёт на него, что он «совсем офигел», и, что ещё страннее, сидит и позволяет ему легонько поглаживать свои голени, и сейчас направляет ему в глаза неопределённый взгляд.

жду и надеюсь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-40-0

 Отправлено: 17.06.09 23:05. Заголовок: Не ждали? а я припёр..

Не ждали? а я припёрлася
и не одна, а с продой)) не прогоните?

- Ну, проходи, Шумахер, - усмехнулся Абдулов, зажигая свет в тёмной прихожей.
Третьякова, едва улыбнувшись, скривилась – угол губы не позволяет улыбнуться шире – противно болит и, кажется, всё ещё кровоточит. Виталий заметил, как поменялась в лице Третьякова, и уже без усмешки поинтересовался, снимая куртку и вешая её на крючок:
- Сильно болит?
- Моё «эго» пострадало куда больше, чем губа и голова вместе взятые, - иронично заметила Лена, осматривая просторную прихожую, - твоя квартира?
- Снимаю, - отозвался Абдулов, подойдя к Лене со спины и аккуратно стянул с её плеч чёрную шелестящую, промокшую куртку.
Третьякова незаметно усмехнулась – ну, надо же, рыцаря из себя строит. Вот она, мужская натура – стоит только симпатичной женщине хоть слегка показать свою слабость, и тут же очередной павлин берёт её в оборот – забота всякая, завтрак в постель, но при этом непременно на что-то рассчитывает. Интересно, а на что рассчитывает Абдулов? От мыслей такого содержания её отвлёк бодрый голос Виталия, который, сняв ботинки, уже направился на кухню:
- Сейчас чайник поставлю, и обработаем твои боевые ранения, - услышала она звук голоса уже удаляющегося по коридору Абдулова. Сняла кроссовки, и, рассматривая «холостяцкую берлогу» явного минималиста, прошла в ванную, благо сомнений по тому поводу, что дверь справа – это ванная, у неё не было – на двери был заботливо приделан характерный значок.
Зайдя в ванную и заметив широкое зеркало над раковиной, Лена подошла к нему и взглянула на собственное отражение – Господи, ужас-то какой – волосы мокрые, свисают бесформенной массой, правый уголок рта технично разукрашен – на том месте, где должен быть чёткий переход от верхней губы к нижней, красовалось алое пятно чуть запёкшейся крови, а от уголка к подбородку красуется идеально ровная красная дорожка. О виске и говорить нечего – с правой стороны лица в районе виска уже расползается лиловатое пятно. Слава Богу, хоть не очень большое. Ну, надо ж было так долбануться башкой об это чёртово окно! Умывшись, Лена посмотрела на ладони – всё-таки, едва уловимая дрожь всё ещё осталась. Да и умом она пока всё ещё воспринимает случившееся скорее как страшный сон, нежели как реально опасную ситуацию. Осознание того, что она чуть было не угробила саму себя, всё ещё медленно подползало со стороны здравого смысла, позволяя Третьяковой пока что держать себя в руках.
Выйдя из ванной, она прошла на кухню, где застала копающегося в настенном шкафу Абдулова. На плите шумел чайник. Услышав, что она вошла, Виталий выглянул из-за дверцы шкафа и мягким, немного забавно-отеческим голосом сказал:
- Так, говори, где болит, я подберу в аптечке что-нибудь, вот, перекись, нам, кажется, пригодится... – уже скорее сам себе, нежели Лене, сказал последние несколько слов. – Ты присаживайся, присаживайся, - заметив, что она всё ещё стоит, опираясь плечом о дверной косяк, предложил Абдулов, продолжая копаться в шкафу.
Лена, улыбнувшись чему-то, села на диванчик кухонного «уголка», и, продолжая наблюдать за тем, как сосредоточенно копается в шкафчике этот самоуверенный тип, ответила:
- Губа разбита, и головой, кажется, ударилась.
- Ну, положим, головой ты ударилась задолго до нашей гонки, - иронично заметил Абдулов, на секунду отвлекшись от созерцания содержимого шкафчика и бросив насмешливый взгляд на закатившую глаза Третьякову.
- А в глаз? – угрожающе протянула Лена, показывая Абдулову внушающий страх кулак.
- Молчи уже, раненая, - хмыкнул Виталий и снова отвернулся к шкафу. – Сейчас будем тебя лечить, - наконец, он, найдя то, что искал, закрыл дверцу и вывалил содержимое своих ладоней на кухонный столик. Вата, какая-то мазь и два пузырька, один из которых безумно напугал своим видом Третьякову – это была зелёнка.
- Ты что, сдурел? Какая может быть зелёнка, мне на съёмки завтра! – возмутилась она, глядя на спокойного, как танк, Абдулова.
- Так, Лена, давай без истерик? – скривился Виталий, показывая, что явно не настроен сейчас с ней пререкаться.
- А кто здесь истерики устраивает? – удивленно протянула Третьякова, складывая в жесте недовольства руки на груди, - Я не истеричка.
- Ну, вот как раз и проверим, кто ты у нас, - хмыкнул Абдулов, приседая перед Леной, так, чтобы их лица были примерно на одном уровне.
- Чего ты делаешь? – снова удивлённый взгляд и по-прежнему сложенные на груди руки.
- Так. Ты опять? – закатив глаза, вздохнул Абдулов, беря со стола пузырёк с перекисью водорода.
- Что «опять»? Я и сама могу о себе позаботиться, - пробурчала Лена, понимая, что ведёт себя немного по-детски, но близкое присутствие у своих ног, лицом к лицу этого странного, непонятного человека, который притягивал и отталкивал одновременно, почему-то ударило по её здравому смыслу и она начала снова строить из себя мисс «Я сама». А его какие-то уже почти спокойные, почти как прежде, до этой аварии, смеющиеся глаза, сосредоточенно наблюдающие сейчас за тем, как руки отвинчивают крышку от коричневого пузырька, почему-то внушали в неё неприятную неуверенность. Вот как будто он сейчас оторвёт взгляд от склянки, посмотрит в глаза, и ей сразу станет не по себе.
Вот его руки уже опрокидывают пузырёк, выливая немного жидкости на комок ваты, зажатый между указательным, средним и большим пальцами левой ладони.
Внимательно следя за тем, как Абдулов ставит пузырёк обратно на стол, а потом поворачивается к ней, Лена едва заметно сглотнула – сейчас поднимет глаза.
Поднял.
Чёрт. Ведь знала же, что снова станет не по себе!
- Расслабься, - как-то чересчур низким голосом сказал Виталий, едва взглянув ей в лицо. Прочтя на нём какую-то странную напряжённость, он немного удивился. – Чего ты так напряглась-то? Я ж тебе не капельницу ставлю, чего трясёшься? – чуть усмехнулся он, поднося мокрую ватку к её лицу. Опустив взгляд на её губы, он всё же не мог не заметить, как за какие-то доли секунды потемнели её глаза.
- Я не трясусь, ещё чего, - чуть пересохшими от какого-то непонятного волнения губами произнесла она, замечая крохотную капельку на его лбу. И вот, ещё одна. И ещё.
- Так, а теперь помолчи, больно не будет, обещаю, - улыбнулся он, бросив быстрый взгляд ей в глаза, и не мог не заметить её рассматривание. Вот чертовка – какие глаза тёмные. Стоп. Светлые. Или всё-таки тёмные? Решив подумать над этим позднее, во избежание рецидива, Абдулов отвёл взгляд и приложил влажную ватку к уголку её губ.
Третьякова чуть дёрнулась, руки с груди убрала, чем привлекла внимание сосредоточенно смазывающего ранку на её губе Абдулова. Он, не убирая руки, поднял взгляд:
- Больно, что ли?
Лена слегка повела головой из стороны в сторону, чтобы не разжимать губ, которые сейчас бережно обрабатывались перекисью водорода.
Абдулов снова опустил взгляд, вытирая остатки чуть запекшейся крови с её лица.
Лена почему-то старалась не дышать. Наверное, потому, что боялась, что вздох получится не совсем таким, каким нужно – слишком судорожным, что ли. Просто в груди будто застрял какой-то комок. Отчего он образовался – Третьякова не могла разобрать. То ли от пережитого стресса, то ли от тупой боли в виске, то ли от того, чьи руки сейчас аккуратно убирают мокроватую вату от её лица.
Наконец, Абдулов отвлёкся, открывая пузырёк с зёлёнкой, и Лена позволила себе вздохнуть. Странно всё как-то получилось. Только сейчас в её голове постепенно выстроилась целостная картина сегодняшнего вечера: глупый спор, предупреждающие сигналы небес о том, что что-то должно случиться, на которые ни она, ни он внимания не обратили, - громкие раскаты грома, потом эти улыбающиеся губы, которые сейчас находятся в паре десятков сантиметров от неё, пропущенный сердцем один удар, «Успокойся, я пошутил», жажда скорости и полная отдача во власть этой скорости, ветер, гуляющий по салону авто, а потом – потом как будто одно громадное и мутное пятно, круговорот судорожных мыслей и ударов головы об оконное стекло, бешеный ритм сердца, а потом - провал. И снова по кругу – громкие ругательства, раздающиеся снаружи из уст Абдулова, и первая мысль, всплывшая в голове – о том, что она чуть не убила его довольно дорогую иномарку. А потом: его жутко обеспокоенные глаза, бегающий взгляд, мокрые ладони на её щеках, мокрые губы, инстинктивно прижимающиеся к её макушке. Теперь уже Третьяковой стало совсем не по себе – он ведь действительно переживал. Волновался. И воспоминание о том, как он прижал её к себе, будто самое дорогое, что у него есть – сейчас как будто заново открыло Лене глаза на этого человека. Нет, в ней, вроде бы, не родилось к нему какого-то особенного чувства. Но что-то всё-таки заставило её всмотреться в его лицо чуть лучше, когда он подносил к её губе уже зелёную ватку.

Виталий делал всё, как на автомате. Обеспокоенность физическим состоянием Третьяковой уже почти сошла на нет, так как он понял, что она всё-таки в порядке. Одно только его беспокоило – её странное поведение. Неужели ещё не отошла от пережитого шока? И этот странный задумчивый взгляд, с которым она изучает его лицо, пробуждал в Абдулове не менее странные и даже запретные желания. А глаза всё-таки светлые. Но с чёрными чертями где-то в глубине. Ему показалось, что она не дышит. Вот сидит – и просто не дышит, как будто нырнула куда-то глубоко и всё никак не может вынырнуть. Мда. Что-то явно с ней не то. Отведя смоченную перекисью вату от её губ, он заметил, что она, наконец, вздохнула. И в этот момент для Абдулова кое-что прояснилось – она нервничает. И нервничает она вовсе не из-за аварии. Но тогда из-за чего?

Сдобрив небольшой комочек ваты приличным количеством зелёнки, Абдулов поднял голову и поймал на себе внимательный Ленин взгляд.
- Чего смотришь?
- Да вот думаю. – Чуть прищуренные глаза Третьяковой не сулили ничего хорошего.
- О чём? – будничным тоном поинтересовался Абдулов, поднося ватку к её губе, и приложив один раз, тут же убрал руку – видимо, он перестарался - большое зелёное пятно сейчас красовалось в уголке губ Лены, но та, не зная об этом, продолжала:
- Вот на фиг я тебе сдалась, что ты ещё эту гонку организовал, а? Чего ты от меня хочешь? – осведомилась она таким голосом, будто бы он – нарушитель правопорядка, а она – следователь, ведущий допрос.
- А ты разве не помнишь, на что мы спорили? – удивлённо поинтересовался Абдулов, откладывая ватку в сторону и опираясь ладонями о колени, всё так же сидя перед ней.
- Ты так хотел увидеть меня в шортиках? – хмыкнула Третьякова, складывая руки на груди, - Или у тебя машина настолько грязная? – ещё один быстрый язвительный взгляд ему в глаза, и она отводит взгляд в сторону, изучая бежевые обои.
- Это здесь не причём, - усмехнулся Абдулов, удивившись забывчивости Лены. – Хотя, это тоже сыграло свою роль, - снова усмешка, и Лена повернула к нему недоумевающее лицо:
- А что же тогда «причём»?
- А то, что я просто не хотел забывать. – Чуть прищурившись и одновременно приподняв брови, заявил Абдулов, убирая ладони с коленей и сцепляя их в замок. Ноги от долгого сидения на корточках затекли, но он не позволил себе встать, чтобы иметь возможность наблюдать за взглядом Третьяковой.
- Забывать что? – всё ещё не дошёл до Лениного уставшего и немного «побитого» за вечер мозга основной мотив этой гонки, она уже успела забыть, что же побудило её согласиться. Или она просто не хотела вспоминать?
- Тебе напомнить? - осторожно предложил Абдулов, неужели она действительно не помнит?
- Уж будь так любезен, - хмыкнула Лена, до которой упорно не хотел доходить смысл сказанных Абдуловым слов.
Виталий, помедлив всего какую-то долю секунды, наблюдая за сосредоточенным взглядом Лены, обхватив ладонями её ноги, придвинулся ближе и легонько, чтобы не причинить боли, прикоснулся к её плотно сомкнутым губам.

Лена опешила – такого поворота событий она никак не ожидала. Ну и наглость! Хотелось возмутиться, оттолкнуть, лягнуть его ногой, в конце концов, но тело почему-то не слушалось. Слегка приоткрыв губы, *рана не позволяла большего*, она позволила ему начать сводящий с ума поцелуй.

Абдулов был не просто удивлён, он был в откровенном шоке – неужели она только этого и ждала? Быть такого не может. Или может? Впрочем, на эту тему он решил не задумываться, и медленно, стараясь не спугнуть эту вдруг проснувшуюся в Третьяковой покладистость, переместил ладони с его голеней на её лицо.

Почувствовав, как большие пальцы его теплых ладоней легонько проводят по её скулам, затем щёкам, затем медленно перемещаются на шею, Лена, замерев на долю секунды, переняла инициативу в свои руки, углубляя поцелуй и кладя немного подрагивающие ладони ему на плечи. Щеки пылали, и Лена была рада, что его ладони сейчас поглаживают её шею, а не лежат на лице, как пару секунд назад. Иначе бы он подумал, что она волнуется. А ведь она волнуется…
Виталий почувствовал, что мозг сдаёт позиции, и понял, что теперь забыть точно не получится. И не просто забыть поцелуй, а забыть именно её. Эту вечно кривляющуюся, непокорную и иногда просто невыносимую девчонку.
- Что ты со мной делаешь, - низкий полушёпот в её чуть приоткрытые губы, и Лена, открыв глаза, быстро отстраняется от лица обладателя пронзительно-синих глаз, которые сейчас с явным помутнением нетерпеливо вглядываются в её пылающее лицо. Чёрт. Ведь никогда же в жизни ещё не краснела! Как тупо.
- Я не знаю. И вообще, ты первый начал, - по-мальчишески хрипловатый низкий, но всё-таки женский голос старательно пытался не выдать волнение.
- Третьякова, - легко улыбнулся Абдулов, снова кладя ладони на её голени, - ты не перестаёшь меня удивлять. Ты прямо как маленькая - «первый начал».
Лена только слегка кашлянула, стараясь избавиться от рыхлого комка в горле, и отозвалась, не глядя на него, а изучая блестящим взглядом стоящую на столе зелёнку:
- Но ведь начал же. Чего ты от меня хочешь?
- Хочу, чтобы ты осталась. – Уверенно, но с какой-то слегка вопросительной интонацией ответил Абдулов, всё ещё удивляясь тому, что Третьякова не скачет по комнате в возмущении, не орёт на него, что он «совсем офигел», и, что ещё страннее, сидит и позволяет ему легонько поглаживать свои голени, и сейчас направляет ему в глаза неопределённый взгляд.

жду и надеюсь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-40-0

 Отправлено: 19.06.09 01:05. Заголовок: ааа вот и я)))) прив..

ааа вот и я))))
приветики всем, солнцы

- Я должна родителям позвонить. – Нахмурившись, ответила Лена, - Предупредить, что дома не появлюсь.
Довольное выражение лица Абдулова заставило Третьякову тут же сделать небольшую оговорку:
- Но только потому, что не хочу в таком виде попадаться им на глаза. Завтра, по крайней мере, уже будет не так заметно. Надеюсь, - сказала она, доставая из кармана штанов мобильник и опуская взгляд на дисплей. Всё-таки природная вредность пересилила, и Третьякова изо всех сил старалась отвести любые мысли Абдулова от того факта, что ей самой хочется остаться у него.
- Как скажешь, - будничным тоном отозвался Виталий, поднимаясь с корточек. – Чай будешь? – Его очень напрягало то, что их поцелуй прошёл как-то незамеченно, будто его и не было вовсе. Для него он, конечно, кое-что означал, а вот почему Лена ведёт себя так, будто бы сейчас ничего не было?
- Кофе буду, - ответила Лена, набирая номер мамы.

Абдулов уже налил в чашку Третьяковой ароматного чёрного кофе, а в свою – не менее ароматного чая с бергамотом, и поставил перед развалившейся на диване басисткой синюю кружку.
- А если мама девчонкам позвонит? – поинтересовался Абдулов, садясь напротив Лены на деревянный стульчик, и подвигая ей сахарницу.
- Не позвонит, я же сказала, что я на базе осталась, - отозвалась Лена, проводя ладонью по горячей керамической поверхности кружки.
- Ну, это я слышал. А проверять не будет? – прищурился он, кладя локти на стол и беря из вазочки печенье.
- Не будет. Она мне доверяет, - по-прежнему равнодушным тоном ответила Третьякова, размешивая в кружке несуществующий сахар.
- И, как оказывается, зря, - усмехнулся Виталий, взглянув в лицо девушке, которая тут же приподняла в удивлении брови и уставилась на него:
- Почему это?
- Да потому, что ты ищешь приключений на свою… ну, просто приключений, и непременно их находишь, - улыбаясь всё так же немного снисходительно, ответил он.
Лена заёрзала на диване – внутри всё почему-то как-то подрагивало – она всё ещё не могла понять, зачем так легко согласилась остаться здесь, да и вообще, ей было очень странно осознавать, что вот она сейчас сидит и пьет кофе дома у человека, который вроде бы действует ей на нервы и, в то же время, вроде бы безумно интересует. А тот факт, что всего каких-то минут пятнадцать назад он целовал её, а она отвечала взаимностью – совсем сбил её с толку. Что-то странное творилось с ней, и Лена это начинала всё яснее осознавать. Глупо отрицать, что ей приятно чувствовать его заботу. Но она боялась одного – того, что не знала, чего конкретно добивается от неё этот человек. Нет, она, разумеется, понимала, чего может хотеть от молодой девушки зрелый (и, чёрт побери, безумно сексуальный) мужчина, но ей почему-то казалось, что ему нужно что-то ещё.
- Между прочим, ты – и есть это самое приключение, откуда ты свалился на мою голову? – хмыкнула она, отпивая глоток обжигающего напитка.
- Ты сама виновата, - ухмыльнулся Абдулов, ставя чашку на стол, - это же благодаря тебе я в этом сериале снимаюсь, это же ты типа «словечко замолвила», - хмыкнул он, по-прежнему изучая взглядом чуть бледное, но оттого не менее привлекательное лицо, замечая, что в глазах Третьяковой снова вспыхивают былые огоньки, именно их он так…(любил?) в этой девочке, а ещё то, как она строит из себя всемогущую, ничего не боящуюся амазонку, разгоняясь до двухсот километров в час, дерзко и вызывающе отвечая на его вопросы. Одно было для него загадкой – почему она такая? Не просто какая-нибудь «пацанка», а именно девушка, такая близкая ему духом. Он ведь тоже безумно любит скорость. И курить любит. И она любит, он знает это. Это он понял ещё тогда, когда она с какой-то детской просьбой в глазах попросила у него сигарету, а потом отказалась. Бросила, значит. Силу воли испытывает. Интересно, долго она держится?
- Слушай, а давно ты курить бросила?
- А откуда ты знаешь, что я бросила? – с каким-то немного оторопелым выражением в глазах спросила Лена, проглотив очередную порцию кофе и тут же от удивления поставив чашку обратно на стол.
- Не знаю, почему-то мне так кажется, - отозвался Абдулов, чуть подвигая руку вперед, к середине стола.
Третьякова по-прежнему сидела напротив, сложив руки перед собой на столе и, подняв руку, чуть поправила чёлку, и с ноткой гордости в голосе ответила, направив упрямый взгляд в лицо сидящему напротив мужчине:
- Почти три месяца.
- И почему бросила? – снова пронзительный испытующий синий взгляд, и мужские пальцы слегка постукивают по поверхности стола в каких-то двадцати сантиметрах от Лениных рук.
- Себя проверить хотела. Да и не нужны они мне. Сигареты, в смысле. Ну, почти не нужны, - лёгкая улыбка, промелькнувшая на её лице, заставила Виталия продолжить допрос:
- А почему тогда начала? – уже с ответной улыбкой поинтересовался он, подпирая левой рукой подбородок.
- Да просто так, за компанию с друзьями. Ну, ещё и из спорта ушла. Короче, всё как обычно – дело было вечером, делать было нечего, - пояснила Третьякова, посмотрев в кружку, и тут же подняла глаза: - А ты почему куришь?
- А я просто люблю, - отозвался Абдулов, посмотрев в свою кружку, - это как-то естественно для меня, будто бы всегда курил. – Поднял взгляд. – А я привык делать то, чего мне хочется.
- И чего же тебе сейчас хочется? – задала, наконец, давно мучивший её вопрос Лена, чуть прищурив глаза и откинувшись на спинку диванчика, сложила руки на груди.
- Хочется тебе кое-что сказать, - усмехнулся он, вертя кружку в ладонях. Третьякова напряглась.
- Ну, говори. Ты же привык делать то, чего тебе хочется. – Хмыкнула она, но всё-таки немного посерьёзнела.
- Точнее, спросить.
- Я вся – внимание. – Отозвалась она, всё ещё надеясь на то, что он не спросит у неё того, на что она не может дать ответа даже самой себе. И ещё было немного не по себе оттого, что какие-то внутренние силы буквально выталкивали её навстречу этому человеку, но умом Лена понимала, что если сейчас она совершит глупость, то потом может долго за это расплачиваться.
- Как ты относишься к разнице в возрасте? – чуть прищурив глаза, спросил Абдулов, откинувшись на спинку стула. По лицу Третьяковой нельзя было угадать, удивил её этот вопрос или нет. Но, в конце концов, его сейчас её ответ интересовал, как никогда раньше.
- Смотря что ты имеешь в виду, - неопределенно отозвалась Третьякова, прекрасно понимая, к чему он клонит. И от этого вопроса внутри что-то сжалось.
- Отношения мужчины и женщины я имею в виду. Вот, например, если мужчина старше женщины, как ты к этому относишься? – Виталий знал, что Лена прекрасно понимает, что он хочет от неё узнать, но также он понимал, что либо она решила помучить его своими расспросами нарочно, либо попросту не знает, что ответить.
- Старше насколько? – продолжала ответный допрос Лена, чуть наклонив голову вбок и чуть запрокинув голову так, что её взгляд казался слегка надменным, вопрошающим.
- Ну, лет так на восемнадцать. – Поджал губы Абдулов, ужаснувшись произнесенным вслух цифрам: чёрт, он же в два раза старше её!
Лена, почувствовав, как внутри загорается какой-то едва ощутимый тёплый огонёк, увидела, что Абдулов волнуется, ожидая её ответа. А потом, путём нехитрых арифметических вычислений, она выдала с характерной ухмылочкой на лице:
- Тебе тридцать шесть, что ли?
Абдулов, сам не понимая, отчего, нахмурился, и, основательно до этого изучив содержимое своей кружки, поднял немного потухший взгляд:
- Предположим.
- Да чего тут предполагать, - ответила, усмехнувшись, Третьякова, - ты ведь о себе спрашивал, не так ли?
- Ну, о себе.
- И обо мне, да? – снова атакующий взгляд. Почувствовав необъяснимый азарт, Лена отлепила спину от дивана и, снова положив локти на стол, взглянула в мужское лицо и, немного вызывающе приподняв подбородок, чуть наклонила голову вправо.
- И зачем ты спрашиваешь, если и так сразу поняла, о ком я говорю? Да, о тебе. – Абдулову очень не нравилось, что внутри постепенно появляется оцепенение. Блин, идиот, – теперь эта девчонка уверена, что нравится ему. И ведь права же. Играется, смотрит испытующе, нахально задирает нос и улыбается уголком губ – всё-таки именно такой она ему нравится. И против этого не попрёшь. – Ты не ответила.
Лена, наконец, почувствовала себя в своей тарелке. Всё, теперь сомнений не осталось – запал, всё-таки запал. И от осознания этого у неё с души будто бы камень свалился – он даже не отрицает! И непередаваемое желание дать ему такой необходимый ответ пересилило в ней все прежние выключатели, и даже боль в виске стала не такой противной и уже почти исчезла.
Встав в дивана, она подошла к сидящему на стуле Абдулову, и, ладонью попросив его подняться, и, когда он подчинился, сверкнула серым переливом глаз и подошла ещё ближе.
- Ты считаешь меня маленькой? – голова наклонена чуть вбок, а блестящий взгляд из-под чёлки даёт призрачную надежду.
- Для чего? – лёгкая улыбка Абдулова как ответ на её провокационный вопрос напрочь выбила у Третьяковой все здравые мысли из головы.
- Для себя, - чуть хрипловато вполголоса спросила она, поднимая подбородок, приближая своё лицо ещё ближе к лицу мужчины.
- Если бы считал, не спрашивал бы, - уже предвкушая близкую победу, уголком губ улыбнулся Виталий, ожидая, пока она сама подарит эту победу ему.
- Ну, в таком случае, прекрасно отношусь, - уже практически ему в губы выдохнула Третьякова и накрыла его губы своими. Боль в уголке рта совсем не чувствовалась, сейчас её тело ощущало совершенно другие чувства и эмоции, да и желания, в принципе, другие. Чувствуя, как крепкие руки уже обвивают её талию, прижимая к мужскому телу, Лена решила больше ни о чём не думать – сегодняшняя авария научила её кое-чему – нужно брать от жизни всё, пока это возможно, потому что она может закончиться в любой момент, неожиданно, не предоставляя шансов на новый выбор. И из-за этого, а ещё и из-за осознания безумного влечения к этому противоречивому мужчине, Третьякова совершала закономерные для себя самой действия – она попросту отдалась эмоциям по полной.
Сбивчивое дыхание Абдулова на её лице и горячие руки, проникающие под края олимпийки, в очередной раз сводили её с ума. Отступив назад, она увлекла за собой мужчину и медленно направилась спиной к выходу из кухни, по пути врезавшись в стену.
Лёгкое, но уже немного настойчивое покусывание её губ сигнализировало ей о том, что Абдулов готов к большему. Задохнувшись от переполняющих её эмоций, она притянула его за воротник рубашки ещё ближе, провела горящими пальцами по его шее, проникая под воротник, а потом, переместив ладони ему на грудь, медленно, одну за одной, начала расстегивать маленькие пуговицы.

Виталий уже не мог ни о чём думать, а эти сводящие с ума прикосновения её пальцев вовсе выбивали из его головы любые мысли. Поцелуй, набирающий всё новые обороты, вскружил голову, а ладони уже сами справлялись с молнией на её олимпийке. Расстегнув олимпийку, он один движением стянул её с Третьяковой и отправил в счастливый путь по направлению к паркету, слыша, как шелестящая ткань, шурша, падает на пол. И только тоненькая ткань белой майки спасала её кожу от его обжигающих прикосновений. Однако долго «спасать» она её не могла. Медленно, продолжая терзать её губы своими, Виталий взялся за нижний край Лениной футболки и потянул вверх, обнажая белую, совсем ещё молодую, мягкую кожу. Однако Третьякова не дала ему этого сделать – она, опережая его, расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке и, проведя по его груди разгорячёнными, чуть влажными ладонями, отправила его рубашку вслед за своей олимпийкой. Следом за рубашкой полетела уже и её футболка.
- С ума меня сводишь, - только и успел выдохнуть Виталий, на долю секунды оторвавшись от её губ, и, столкнувшись с её потемневшими, совсем уж другими глазами, снова накрыл её губы своими.
На этот раз уже она прервала поцелуй:
- Пойдём отсюда, - взяв его за руку, сжав влажной ладонью его горячую ладонь, выдохнула она, прижимаясь к нему наполовину обнаженным телом.
На что Виталий, ни слова не говоря, потянул её за собой, идя практически на ощупь, так как свет был включен только в кухне.
Как только открылась дверь в комнату, два обезумевших от внезапно вспыхнувшего желания человека буквально влетели в неё, тут же снова прижавшись друг к другу, обжигая лица друг друга горячим возбужденным дыханием и бессовестным путешествием ладоней обжигая кожу на теле.
Опустившись на прохладную ткань простыни, Лена почувствовала, что джинсы уже сползают с её ног, как по мановению волшебной палочки, наверняка Абдулов уже наловчился в этом отношении. От этого было и здорово и немного страшно одновременно – а её тело уже ныло от предвкушения того, какие ощущения может подарить ему этот взрослый, опытный и безумно притягательный мужчина.

Тело ныло от горячих прикосновений, и мгновенно пересохшие губы Лены бессвязно пытались шептать какие-то слова. Но не получалось. Безумный ритм сердца и дрожь во всем теле мешали мыслить и отпускали разум в далёкое путешествие куда-то в глубины мозга. Мужские губы, исследующие её тело, сводили Лену с ума, и боль в правом уголке губ, и тупая боль в виске уже давно не давали о себе знать, а теперь, когда Виталий каким-то невероятным образом сумел раздеться, не отрывая губ от её горящей как в огне кожи, Третьякову и вовсе понесло – она обхватила его за плечи и притянула ещё ближе к себе, прикоснулась к таким необходимым сейчас губам, всей настойчивостью и жаром своего поцелуя требуя продолжения банкета.

Виталий сходил с ума. Никогда ещё он ТАК не желал близости с девушкой. Нет, с ориентацией у него всё было в порядке, в полном, даже, пожалуй, слишком полном. Но такого он не испытывал ещё никогда – смесь страсти, нежности, какой-то запретности, и привкуса крепкого кофе, которого дарил ему поцелуй Третьяковой, мешали ему как-либо оценивать ситуацию, и он просто подчинился её требовательным губам, чувствуя, как её горячие пальцы блуждают по его спине, а ноги – сжимают его туловище, будто опасаясь, что он может встать и сбежать. Но этого Абдулов не мог сейчас сделать, даже если бы очень захотел остановиться – тело бы просто его не послушалось.
Судорожный вздох – и кажется, что ещё немного – и тонкие простыни воспламенятся. Чувство боли в уголке губ проснулось с удвоенной силой – но очередной уже немного болезненный поцелуй почему-то не произвел отталкивающего эффекта, а только заставил девичьи пальцы ещё сильнее впиться в крепкую мужскую спину.

Всего пару десятков минут назад Виталий и подумать не мог, что можно чувствовать себя настолько опьянённым. Ни один алкогольный напиток и ни одна, даже самая дорогая, сигарета не могли подарить ему хоть отдалённо похожее чувство. А тёплая, такая странная и притягательная девушка, светлая голова которой сейчас покоилась на его груди, и вовсе в какой-то момент показалась ему лишь качественной галлюцинацией – за сегодняшний день и вечер произошло столько потрясающих душевное равновесие вещей, что он уже запутался – что происходило в реальности, а что – было лишь плодом воображения. Но одно он знал точно – сегодняшнюю ночь он забыть не сможет при всём желании, даже если поспорить на это и проиграть гонку.

Третьякова спала. Точнее, делала вид, что спит. Так странно было ощущать себя здесь и сейчас, в объятиях этого наглого, задиристого мужчины, который каждый раз, когда они встречались, изрядно давил ей на психику. Но сейчас всё было по-другому. Лена не могла понять, почему она вот резко изменила своё отношение к его персоне. Или не меняла его вовсе? Может быть, ещё тогда, в Твери, впервые передёрнувшись от морозного дурмана голубых глаз, она уже что-то решила для себя? От этой мысли почему-то захотелось улыбнуться, что Третьякова и сделала, проведя ладонью по широкой груди Абдулова, и, сморщив нос, уткнулась им в его грудь.
Почувствовав это, он только сильнее прижал её к себе за плечи, и закрыл глаза, обещая себе, что с какой бы нереальной скоростью ни удирала от него Третьякова, он всё равно не даст ей далеко уйти.

комментов оцень хоцца ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-40-0

 Отправлено: 19.06.09 22:57. Заголовок: ааа вот и я) блин, н..

ааа вот и я) блин, ну и серия... я ожидала большего(( а то, что в кадре не Лена, разочаровало меня окончательно. Короче, полный маразм. а про Еленочку Петровночку вообще молчу
Ну, а вот и прода, собственно:

Утро наградило Лену жуткой головной болью – видимо, вчерашняя травма не прошла даром, и синяк в районе виска тупым нытьём напоминал о скользкой трассе и ударе головой об оконное стекло. Но было в этом утре и кое-что приятное – лёгкая усталость в теле напомнила Третьяковой о том, чем же завершился этот сумасшедший вечер. Улыбнулась – снова боль. Блин, ну и вечерок вчера выдался! Мягко выскользнув из-под тяжёлой абдуловской руки, она поискала взглядом предметы одежды, которые могли оказаться в этой комнате. Ага. Джинсы здесь. Что ж, продолжим поиски. Подняв джинсы, она направилась на кухню – с миру по нитке, как говорится. Подняв с пола майку, а за ней и олимпийку, Третьякова направилась в ванную – привести себя в порядок и одеться, сегодня им предстояли ещё съёмки. Будить Абдулова она не собиралась. Почему – и сама не знала. Просто не знала, что ему скажет. А сказать что-то было просто необходимо, и Лену пугало одно – ей с ним ещё работать вместе. А что, если сегодняшней ночью всё ограничится, и он, решив, что наигрался вдоволь, просто забудет о ней? Верить в это не хотелось, однако смыться из его квартиры она всё-таки решила незаметно, отложив важный разговор на неопределённый срок.

Увидев в зеркале ванной комнаты своё отражение, Третьякова едва удержалась, чтобы не выразиться нецензурно и во весь голос – в правом углу губ красовалось смачное зелёное пятно, а в районе виска – синяк размером с перепелиное яйцо. Интересно, что подумают ранетки, увидев её в таком виде? Боже, а родители что подумают?! Решив над этим пока не задумываться, а довериться умелым рукам гримёра, Лена по-быстрому собралась и, сняв уже сухую куртку с вешалки, на цыпочках покинула Абдуловскую квартиру.

Виталий проснулся от звонка будильника, который стоял на восемь утра, предупреждая о том, что через полтора часа – начало съёмок. Вставать дико не хотелось, да не то, что вставать, даже глаза открыть для него было сверхзадачей. Инстинктивно проведя правой рукой по соседней половине кровати и ощутив, что простыня холодная и пустая, Абдулов открыл глаза, и тут же почувствовал, что сон будто рукой сняло.
- Лееен, - позвал он, в надежде, что Третьякова просто ушла в душ или резко проголодалась.
Ответа не последовало. Снова откинувшись на подушку, Виталий провёл ладонью по лицу, как бы разглаживая напрягшиеся мышцы. Сказать, что он был разочарован – значит, ничего не сказать. Ему тут же показалось, что прошедшая ночь, либо его поспешность напугали Третьякову, и именно поэтому она сбежала, ни свет ни заря. А ведь он же пообещал, что не отпустит. Выходит, сам себя обманул. Однако одна здравая мысль всё-таки позволила ему заставить себя поднять задницу с постели и начать собираться на съёмки: ведь то, что он дал ей уйти, ещё не значит, что он не попытается её вернуть, верно?..

Третьякова вошла в школу чуть ли не на цыпочках – теперь её задачей было по-быстрому пробраться в гримёрку, всё-таки лучше пусть в таком виде её увидит только Катя, чем еще половина съёмочной группы. Однако спокойно добраться до гримёрки ей не удалось – буквально на подходе к заветной двери её перехватила возмущённая Козлова.
- Ленка! Куда крадёшься? Ты где всю ночь проторчала, блин?! – услышала позади себя Третьякова, и остановилась.
- Я… так это… дома проторчала. А что? – сделав как можно более естественное выражение лица, медленно развернулась Лена лицом к Козловой.
По лицу Леры сейчас можно было прочесть уже не возмущение, а какое-то волнение:
- Эй, Лен, что случилось? Ты чего такая разукрашенная?! Кто тебя так? – и уже подошла ближе, собираясь поближе рассмотреть Третьяковские «ранения».
- Да никто, в косяк дверной не вписалась, - отмахнулась Лена, из последних сил надеясь, что про тот вопрос о том, где же она ночевала, Козлова и думать забыла. Однако её снова ждало разочарование:
- Тааак, давай без этих твоих отмазок, окей? Где ночевала, спрашиваю? Звоню тебе домой, мама говорит, что ты – на базе. А ты ну никак не могла быть на базе, потому что там были мы с Анькой! – пошла в наступление Лера, испытующим взглядом исследуя разукрашенную в прямом смысле слова Ленкину физиономию.
- А вы что там делали?- всё же попыталась свести тему в другое русло Лена, удивленно приподняв брови.
- После клуба туда завалились, чтоб родителей не будить. – Отозвалась Козлова, но тут же спохватилась: - Так, ты мне зубы не заговаривай! Где была, спрашиваю? И что за вид? Тоже мне, гопник после стрелки, - хмыкнула она, изучая взглядом Третьякову, которая закатила глаза и, сложив руки на груди, судорожно пыталась выдумать правдоподобную отговорку. Однако гиперобщительная Лерка, как обычно, сама же придумала ответ на свой вопрос: - Это всё из-за этих тачек опять, да?
Сердце Третьяковой трепыхнулось немного резко, и она, убрав руки с груди, осторожно поинтересовалась:
- С чего ты взяла?
- Ну, ты же в автошколу собиралась, - сложила руки в характерном жесте на груди Лерка, и, отставив ногу в сторону, всё ещё пытливо вглядывалась в бесстыжие Ленкины глаза.
- Ну, да, - вздох облегчения и правдоподобная ложь уже вовсю лилась из уст Третьяковой: - Вчера немного перестаралась на трассе, - плевать, что с первых же занятий никто на трассу не выезжает, но Козлова-то не в курсе подобных нюансов, верно? Значит, можно немного присочинить. – С управлением не справилась, и головой хорошо к окошку приложилась, - продолжала нагло сочинять Лена, всем своим видом пытаясь убедить Леру в том, что не врет.
- Так. Ладно. Предположим, правдоподобно. А ночевала где? – продолжала допытываться Лерка, которой почему-то упрямо подсказывала интуиция, что Третьякова чего-то не договаривает.
- В Караганде, блин. – С досадой отозвалась Третьякова, терпение которой постепенно приближалось к точке кипения. – В больнице ночевала. А про базу соврала, чтобы родителей не волновать, - нашла, наконец, очередную отмазку Лена, и, приподняв подбородок, победно уставилась на Козлову, всем своим видом как бы спрашивая : «Что, съела»?
- Оу. – Отозвалась Лерка, которой, по-видимому, стало немного стыдно за этот допрос с пристрастием, который она устроила Ленке, которая всю ночь провела на больничной койке, а потом добиралась сюда с этим отвратительным зелёным пятном на самом видном месте. – Ну так что ж ты сразу не сказала, я-то думала, ты там неизвестно чем занималась, думала, расскажешь, - подмигнула Лерка так, как умела только она – одним взглядом зажигая на лице любого собеседника улыбку.
И Лена, ухмыльнувшись, подумала: «Ага, щас», а вслух ответила:
- Ну конечно рассказала бы, жаль только, что нечего, - и, бросив ещё один почти равнодушный взгляд, усмехнулась и скрылась за дверью гримёрки.
Виталий опаздывал. Опаздывал по двум причинам: во-первых, потому, что для того, чтобы получить возможность увидеть свою родную «Тойоту» сегодня вечером, ему пришлось сделать пару неприятных звонков, при этом долго и нудно объясняя, почему его машина оказалась ночью посреди трассы абсолютно пустая в окружении огромных круглых следов, оставшихся после безумного Третьяковского виража на мокром сером асфальте. И во-вторых, он минут двадцать тщетно пытался отмыть с пальцев зелёнку, которая вчера, просочившись сквозь вату, оставила смачные следы на трёх пальцах левой руки. И, как назло, никак не хотела отмываться. И только воспоминания о прошедшей ночи не позволяли ему сделать заключение о том, что день не задался, так как в голове всё снова и снова всплывали назойливые и такие приятные картинки, а близкое присутствие Лены, которая всю эту ночь была целиком в его власти, её дыхание на его груди – всё это заставляло его раз за разом делать один и тот же вывод – он не может без неё. Не может и просто не хочет. А она, видимо, может. Зачем она ушла? Так хотелось посмотреть утром ей в глаза, крепко обнять, предложить кофе, вместе поехать на съёмки. А она вот так взяла и ушла, как будто сбежала. От этого на душе мужчины было неприятно, и ожидание сегодняшней встречи на съёмочной площадке только усугубляло и без того сложное его состояние.
Козлова никогда не была паинькой – да и ей это и не нужно было никогда. Ей всегда всего хватало, и она могла позволить себе вести себя так, как посчитает нужным, и иногда она искренне не понимала тех людей, которые пытаются под кого-то подстроиться. Пока в этой жизни она знала только двух людей, которых абсолютно не волновало чужое мнение – себя и Третьякову. Что больше всего Лерке нравилось в Лене – так это её пофигизм, постоянный оптимизм, и вечная жажда приключений. Иногда находиться рядом с Третьяковой в такие моменты было опасно, так как в поисках приключений Третьяковой не было равных. А уж о том, чтобы садиться с ней в одну машину, и вовсе лучше было даже не думать. Но Ленку Козлова любила. Одно ей только было непонятно – почему Третьякова никого к себе не подпускает? Ни с девчонками откровенничать не собирается, ни с парнями долго не встречается. Да и вообще, не встречается. Один горький опыт с Леной и её «парнем» Костиком в главных ролях, Лерка забудет нескоро – тогда Третьякова здорово накуролесила. Хорошо, что водить тогда не умела. Лера помнила тот вечер, будто это было вчера, а не год назад: стоящая у неё на пороге Третьякова с недобрым огоньком в глазах, сжимающая в руках початую бутылку коньяка, тут же предстала у неё перед глазами.
Даже тогда, когда «Костик» сказал ей, что переспал с ней всего лишь из «спортивного интереса», Третьякова не плакала. Не любила просто, наверное. Но даже от обиды не плакала. И это было ещё одним качеством Лены, за которое Лерка её уважала. Хотелось научиться быть, как она. Не плакать, когда тебе плюют в душу, а просто сосредоточенно курить, запивая горький никотин тёплым коньяком. Да, тот горький опыт, наверное, здорово съездил Ленке по психике. Может быть, поэтому она такая каменная бывает. Ох уж этот Костик! Встретила б, наваляла бы непременно! Хорошо, что Серёжа не такой.
Лера молча шла по школьному коридору в обнимку с тёплой курткой, собираясь выйти из школы и купить чего-нибудь съестного. До обеда было ещё далеко, а позавтракать юная тусовщица сегодня ещё не успела.
Буквально влетевший в школу Абдулов, казалось, даже не заметил спешащую за провизией Козлову. Чуть не налетев на неё, он успел лишь слегка задеть темно-синюю куртку, которая тут же упала к длинным стройным ногам девушки.
- Виталик, ты чего летишь? – удивлённо спросила Лерка, наблюдая за тем, как он опускается и поднимает упавшую куртку.
- Прости, Лер, опоздал просто, вот и не замечаю никого вокруг, - усмехнулся Абдулов, протягивая уже улыбающейся девушке куртку, после чего, улыбнувшись, направился дальше по коридору.
Но, едва Лера взяла куртку из широких мужских ладоней, её солнечная улыбка тут же сменилась полным недоумением, который сочетался с каким-то необъяснимым шоком – небрежно разукрашенные изумрудно-зелёным цветом пальцы сразу же бросились ей в глаза, заставив, путём нехитрых логических умозаключений, засомневаться в правдивости «показаний» подозреваемой Третьяковой…

your comments, please ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-60-0-1245399507

 Отправлено: 21.06.09 00:54. Заголовок: Всем здрасти http://..

Всем здрасти

Странно, но Катя даже не стала задавать вопросов по поводу внешнего вида Третьяковой, просто сказав ей:
- О, весело вчера было, да? – на вразумительный ответ она всё равно не надеялась, так как знакомы с Леной они были всего второй день.
- Ага, ещё как, - хмыкнула Лена, сидя в кресле и позволяя Кате привести себя в порядок.
- Привет, Кать. Я опоздал немного, - раздавшийся за спиной знакомый голос вызвал в Третьяковой смешанные чувства. Резко опустив взгляд в пол, она молила Бога, чтобы Абдулов не заметил её в зеркале и поскорее смылся куда-нибудь. Но, разумеется, надеяться на это было верхом глупости.
- Ничего, я как раз с Леной работаю, - поспешно отозвалась Катя, усердно замазывая тональным кремом заботливо оставленное Абдуловым зелёное пятно в уголке Лениных губ.
Услышав наиболее интересующее его имя, Виталий тут же изменился в лице, взглянул в зеркало. Третьякова сидела неподвижно, не смотря в зеркало. Взгляд опущен вниз, говорить она, разумеется, не могла – Катина рука со спонжем мешала ей открыть рот.
- Доброе утро, Лена. – Поздоровался он, по-прежнему глядя на её отражение в зеркале, надеясь, что она хотя бы посмотрит на него. Подняла взгляд, коротко кивнула. По её лицу он не смог прочесть ничего. Как назло, глаза были спрятаны под длиннющей чёлкой.
Третьякова вжалась в кресло, понимая, что разговора избежать никак не получится. Она желала только одного – чтобы Катя подольше замазывала её «ранения». Однако Абдулов, судя по всему, решил дождаться своей очереди здесь же, не выходя из гримёрки. Он снял куртку, повесил её на вешалку и уселся на диван, направляя въедчивый взгляд в зеркальное отражение Лены. А она, в свою очередь, была рада тому что чёлка скрывает от него её глаза, а Катины манипуляции не позволяют открыть рот и как бы оправдывают её молчание.
Абдулову казалось, что Третьякова нарочно испытывает его терпение – утром сбежала, сейчас даже не смотрит в его сторону, лишь нахмурив брови и сосредоточенно делая вид, что не замечает никого вокруг. Почему она так себя повела? Никогда ещё женщины не сбегали от него после проведенной вместе ночи, как раз таки обычно именно он давал им понять, что ей уже пора. А поведение Третьяковой его совсем сбило с толку – и как теперь себя вести?
Виталий встал с дивана и вышел из комнаты – покурить. Нужно было собраться с мыслями и обдумать, как дать Третьяковой понять, что игра закончилась, и что прошедшая ночь уже не была её частью. Игра закончилась ещё тогда, когда он чуть не свихнулся, увидев в зеркале заднего вида безумные повороты Тойоты, а потом – струйку крови в уголке рта, усталый и испуганный взгляд Лены тогда вконец убедил его в том, что глупо вот так вот испытывать судьбу. В который раз.

Увидев, как Абдулов выходит из комнаты, Лена расслабилась – хоть немного соберется с мыслями. Однако не тут-то было. В гримёрку тут же влетела почему-то безумно довольная и даже слишком эмоциональная Лерка, и, раскрывая пакет чипсов, завалилась на диван.
Катя начала замазывать синяк на виске, и Лена, снова обретя способность говорить, усмехнулась:
- Снова о фигуре заботишься? Сколько можно лопать эту хрень?
- Лен, не бузи, сама, можно подумать, кефиром питаешься. – Отмахнулась Козлова, отправляя в рот здоровенный картофельный ломтик. – Хотя, в больнице, наверное, здоровой пищей кормят, да? Всего один вечер там провела – сразу стала борцом за здоровый образ жизни? Похвально, похвально. – Хмыкнула Лерка, изучая содержимое пачки.
- Кашу там дают. Невкусную. – Хмыкнула Лена, продолжая поддерживать легенду о своём героическом ночном пребывании в больнице.
- Зато доктора, наверное, симпатичные, - благоговейно закатила глазки Козлова, жуя очередную холестериновую пластинку.
- Не знаю, не обращала внимания, - усмехнулась Третьякова, вспоминая прошедшую ночь: действительно, было не до рассматривания. Было только безумное желание и не менее безумная близость, туманящая разум. Чёрт, как же было здорово. Нет, всё-таки, он красивый, глупо отрицать это и говорить, что не заметила. А стоило ей только провести ладонью по широкой мужской груди, как внутри тут же просыпался необъяснимый трепет – нет, не желание близости (хотя, чего брехать-то?), а скорее желание подчиниться этому сильному мужчине, позволить ему управлять собой. Только управлять нежно, делать так, чтобы ей хотелось быть управляемой им вечно. И ведь умеет же он. Блин, ну зачем ушла? Интересно, что было бы, если бы они проснулись вместе, в одной постели? Что бы он сказал, поцеловал ли бы? А ещё интересно было бы увидеть его взгляд. Теперь чувство собственной глупости прочно закрепилось в Ленином сознании, и она, закусив губу, напрочь забыв о том, что она по идее должна болеть, взглянула на собственное лицо в зеркало – следов уже почти не было видно. А Лерка всё никак не могла угомониться:
- Странно… Я бы обратила бы непременно. – Промычала она, снова запуская руку в пакет и бросая смеющийся взгляд в зеркало. Третьякова выглядела, как провинившаяся школьница – закусив губу, она рассматривала собственное отражение и явно о чём-то сосредоточенно думала. – Лен, а ты точно в больнице была? – «разбудила» Третьякову своим вопросом Лера.
Лена, отвлёкшись от собственных мыслей, чуть тряхнула головой, и ответила:
- Ну, я же уже говорила тебе. В больнице была. Где же ещё, - уже недовольным голосом продолжила Лена, злясь на саму себя, дуреху, и на прилипчивую Лерку заодно.
- Ну-ну, - промычала Козлова. Дверь в гримёрку снова открылась. Виталий вошёл, сел на диван рядом с Лерой, и, бросив короткий взгляд в зеркало, поймал быстрый взгляд Третьяковой, тут же отведённый в сторону.
Пачка опустела, и Лера, смерив брехливую подругу снисходительным взглядом, встала с дивана, и, выходя из гримёрки, бросила:
- Хреновую кашу ты варишь, Виталик. Ленке не нравится, - и, усмехнувшись, покинула гримёрку.


Надо было видеть выражение лица Третьяковой, как только она услышала эту фразу. Абдулов, искренне не понимая, что имела в виду Козлова, поэтому лишь вопросительно взглянул на Лену, которая, нервно прикусив губу, прикрыла глаза на секунду, а потом, по-видимому, успокоилась.

Догадалась. Она догадалась. Но как, чёрт возьми?! Третьяковой стало немного не по себе, будто бы кто-то прочитал её личный дневник. Странно, Лена ни разу в жизни даже не пыталась его вести, было просто незачем. Но сейчас у неё создалось впечатление, что Козлова знает все подробности прошедшей ночи. Но откуда? Неужели Абдулов ей рассказал? Быть этого не может. Или может?
Поймав вопросительный взгляд Абдулова, она услышала:
- Что она имеет в виду?.. Я что-то пропустил?
- Эмм, давай я тебе потом расскажу, - с недоверием в голосе отрезала Лена, покосившись на Катю, понимая, что теперь её ждет два серьезных разговора – не только с Абдуловым, но и с Леркой.

Как только Катя закончила приводить Третьякову в надлежащий вид, Лена встала с кресла и направилась к выходу их гримёрки с твёрдым намерением найти Леру и узнать у неё то, откуда она знает про Абдулова. А лучше, если ей удастся уверить её в том, что она и Абдулов – люди, которых глупо не то что сватать, а даже упоминать в вместе в одном предложении. «Блин, Третьякова, ты сама себе-то веришь?» - думала она, выходя из гримёрки. Она была немного удивлена, что Абдулов даже не попытался её остановить. Однако как только в её мозгу промелькнула эта мысль, она услышала позади себя:
- Далеко собралась? – немного осуждающий и почему-то немного неуверенный голос заставил её вздрогнуть и остановиться.
Она медленно развернулась, встретилась взглядом с синими глазами, в которых сейчас читалось непонимание. Непонимание её поведения и действий, а ещё неуверенность.
- Поговорить кое с кем надо. – Протянула Лена с угрожающими нотками в голосе – осведомленность Лерки всё не давала ей покоя.
- Может быть, со мной? – чуть прищурил глаза Абдулов, складывая руки на груди.
- Может, и с тобой. Но для начала с Лерой. – Отрезала Лена, чувствуя, как внутри просыпается какое-то странное чувство неуверенности – ну знает и знает, и что с того? Пускай себе знает… Эти глаза напротив не хотели отпускать.
- Нет. Для начала ты поговоришь со мной. – Сказал, как отрезал, Виталий. – Сколько ты будешь от меня бегать? – Требовательный взгляд, казалось, прожигал её насквозь, отчего Лена почувствовала, как начинают подкашиваться колени. Этот мужчина, стоящий напротив, кажется, безумно хотел что-то сделать, но видно было, что он сдерживается. Третьяковой хотелось сбежать. А ещё захотелось курить. Блин, только ведь бросила!
- Я не бегаю, - неуверенно отозвалась она, отводя взгляд в сторону, упираясь им в бежевую стену коридора.
- Нет, бегаешь. Лен, зачем ты так? – Столько разочарования было в этом голосе, что Третьякова невольно вновь переместила свой взгляд на его лицо.
- Я не знаю. Я не хотела уходить. Ну, в смысле, не хотела БЫ уходить. Как-то само собой получилось. Я подумала, - опустив взгляд на кеды, не закончила предложение Третьякова, судорожно думая над тем, стоит ли продолжать.
- Так почему ты ушла? Что ты подумала? – было заметно, что Абдулов не то, что возмущен, а безумно заинтересован. Ему было очень интересно, что же такого пришло в голову Третьяковой, что она сбежала ни свет ни заря, оставив его одного в холодной постели.
- Неважно. – Отозвалась она.
- Блин, Лена! Ты мне долго ещё нервы трепать будешь? Я ещё с того вечера в клубе как будто умом тронулся, а ты всё продолжаешь меня с ума сводить! Ты мне объяснишь, какая муха тебя укусила? Что я сделал не так? Тебе не понравилось? – вспылил, наконец, Абдулов, чувствуя, что закипает. А последнюю фразу он выдал как будто на автомате, чувствуя, что аргументы заканчиваются.
- В смысле «умом тронулся»? – Третьякова будто не слышала его последних фраз, ухватив только самую основную мысль сказанного. Внутри будто что-то упало, а в голосе послышались удивленные и какие-то взволнованные нотки.
- Влюбился я в тебя, Третьякова, влюбился! Теперь ясно? – Выдохнул Виталий, бросая обречённый взгляд в ту же стену, которую ещё несколько секунд назад разглядывала Лена.
Лена не знала, что ответить. Чего-чего, а такого она услышать не ожидала. И теперь окончательно убедилась, что совершила глупость, уйдя сегодня утром по-английски.
- Ну, что стоишь молча? Беги давай. – Хмыкнул Абдулов, по-прежнему стоя напротив со сложенными на груди руками, но уже рассматривая обалдевшую Третьякову.
- Куда? – пролепетала она, взглянув на него удивленно и ошарашено.
- Ну, ты же любишь убегать. Вот давай, беги, а то, наверное, придётся что-то ответить. Что-то обсуждать. А так – пожалуйста, убежала – и всё, проблемы нет. Я ведь прав? – продолжал свои попытки раскрыть Лену Виталий. Ему безумно хотелось услышать от неё что-то, что сможет дать адекватное объяснение её поведению. А ещё в груди неприятно покалывало от того, что его слова не вызвали ответной реакции.
- Нет, не прав. – Лене уже надоели его придирки. И она, решившись, наконец, твёрдым голосом ответила: - Ты не прав. Я ушла, потому что… потому что думала, что для тебя это несерьёзно. У тебя столько ба…женщин в постели поперебывало, наверное, что я среди них – всего лишь очередной экземпляр. И ещё я подумала, что утром тебе всё произошедшее покажется ошибкой. – Выдохнула она, отставив ногу в сторону и снова взглядом упёрлась в стену.
- Да с чего ты взяла?! – возмутился Виталий, убирая с груди сложенные руки. – Ты что, считала, сколько женщин у меня в постели поперебывало?
- А ты – нет? – хмыкнула Лена, припоминая, как Костя сказал когда-то: «Поздравляю, ты - восьмая».
- Да кто тебе такую дурь вбил в башку? Лена, ты понимаешь или нет? Если я был с тобой, значит я очень хотел этого. И ты, надеюсь, тоже. – Он посмотрел на неё вопросительно, если не сказать умоляюще. – А ещё я хотел с тобой проснуться. А ты не захотела. Если я тебе не нужен, ты так и скажи, только, пожалуйста, не бегай от меня, ладно? – Абдулов безуспешно пытался заглянуть ей в глаза. Но Лена по-прежнему смотрела в стену.
- Можно попробовать ещё раз. – Подняла она на него взгляд из-под чёлки и слегка улыбнувшись.
- Что попробовать? – удивлённо приподнял брови Абдулов, упирая руки в бока, и становясь в позу победителя.
- Проснуться вместе. Ну, и заснуть. И ещё что-нибудь, - снова быстрый взгляд из-под чёлки и улыбка ещё шире. Третьяковой казалось, что что-то внутри щёлкнуло – она не могла объяснить, что это было, но этот отчаянный взгляд, неожиданные откровения и в целом потрёпанный вид Абдулова почему-то грели её не менее потрёпанную душу.
- Третьякова, ты издеваешься надо мной? – теперь уже его губы медленно расползаются в улыбке.
- Ну, если только совсем чуть-чуть. – Усмехнулась Лена, подойдя ближе. – Я ведь тебе ещё машину мыть должна, так?
- Тааак, - синий взгляд мгновенно приобретает какой-то лукавый оттенок, а улыбка становится ещё шире. Руки уже сами тянутся к Лениной талии.
- В шортиках, - продолжала дразнить его Третьякова, медленно приближая своё лицу к его лицу.
- Нееет, а как же моральный ущерб? – ухмыльнулся Виталий, притягивая девушку ещё ближе.
- В купальнике? – уже практически ему в губы хрипловатым насмешливым голосом спрашивает Лена, ощущая, что уже сходит с ума по этому притягательному взгляду, постепенно погружаясь глубже и глубже в прозрачную синеву, чуть подёрнутую блестящей плёнкой.
- На завязочках? – чуть отодвигает счастливое лицо Абдулов, заглядывая в глаза Лене, ладони которой уже держат ворот его рубашки.
- На завязочках, - лёгкая, чуть хрипловатая усмешка и блестящий взгляд, дающий обещание, и прикосновение губ, рискующее перерасти в страстную борьбу противоречивостей, в которой оба – победители.

*** КОНЕЦ ***

спасибо всем, кто читал, комментил, спасибил) для меня это очень много значит)) спасибки)))))

http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000608-000-60-0-1245399507 - скажете что-нибудь напоследок?

 Отправлено: 22.06.09 14:10. Заголовок: Минздрав предупреждает, ИЛИ Скупой платит дважды.

Автор: Monita
Название: Минздрав предупреждает, ИЛИ Скупой платит дважды
Рейтинг: R
Жанр: POV, RPF
Пэйринг: ВАЛТ
Статус: окончен
В этом фике будет местами использоваться немного новый для меня жанр POV - повествование от первого лица. Когда этот жанр будет проявляться в тексте, я буду его помечать: POV Лена или POV Виталий и ограничивать знаками "~ текст ~".
Все события фан-фика ничего общего с реальностью не имеют и являются целиком плодом авторской фантазии.

Желаю Вам приятного прочтения;)

Темка для комментариев здесь ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000220-000-0-0-1249634453

теперь у моего фика есть обложка!



спасибо Fimerry за обложку! для меня это было безумно приятным сюрпризом, спасибо, Сашуль!

 Отправлено: 22.06.09 14:15. Заголовок: Не успела я закончит..

Не успела я закончить пятый фик, как, несмотря на жуткую жёсткую сессию, принялась за шестой=) Убедительная просьба, свяжите мне руки кто-нибудь!! Иначе я ж так все экзамены завалю...
И ещё: этот фик я пишу теперь уже в режиме реального времени, так сказать) то есть, прежные фики я выкладывала уже заранее готовые проды, а этот буду выкладывать по мере написания. Так что сейчас комментов жду, как никогда раньше))) Подсказывайте, критикуйте, хвалите, ругайте) только не молчите=) Целую!
Ну, вот и первая часть))

«Сегодня был не лучший вечер, всё не заладилось с утра…» - именно эта строчка из ранеточной песни крутилась сейчас в голове у Виталия Абдулова, который стоял на школьном крыльце и думал о том, что осталось всего ничего, и съёмки будут закончены. Ещё несколько серий отснять - и, наконец, долгожданный отпуск. Ранетки – на гастроли, а он – сначала отснимет ещё пару роликов для ТЕЛЕ2, а потом и сам махнёт куда-нибудь в Эмираты.
Красивая ослепительно белая сигарета чуть потрескивала, теряя по крупицам сизый пепел на школьное крыльцо. Абдулов мог различить этот практически неслышный треск даже на расстоянии вытянутой вниз руки, между пальцами которой была зажата сигарета. День действительно выдался не очень удачный, а, точнее, очень НЕудачный – опоздал на съёмки, при этом получив по пути штраф за превышение скорости, выслушал очередное напоминание от Арланова о том, как он хотел отказаться сниматься в четвёртом сезоне и о том, что разучился работать на общий результат, а видит только одного себя и заботится только о себе любимом. А о ком, чёрт возьми, ещё он должен заботиться? Сам себе хозяин, сам себе командир и подчинённый. И вообще, сам по себе. Ах, да. Как же он мог забыть? Ещё ведь с Ирочкой сегодня расстался. Давно пора. Ну, хоть в этом день удался. Четыре месяца беспросветной кабалы, полного отсутствия желания возвращаться после съёмок домой и не один десяток пачек «Ричмонда», выкуренных за столь короткий промежуток времени. И сейчас в его руках – тот же неизменный «Ричмонд», ставший уже таким родным, несмотря на то, что Абдулова нельзя было назвать злостным курильщиком. Всего три-четыре сигареты в день поддерживали в нём жизнь, когда было в принципе неплохо. А когда же было совсем хреново, тогда уже счёт вёлся на десятки. Крайнее расточительство – особенно, если учесть, что одна пачка «Richmond Empire Edition» обходится ему в 160 «деревянных». Но Абдулову было всё равно. Сигареты – это, пожалуй, единственная вещь, на которую он мог позволить себе, не задумываясь, потратить необходимое количество денег. Послышавшиеся сзади тяжеловатые шаги заставили Виталия обернуться, хотя, он догадывался, кто бы это мог быть.

Разумеется, он не ошибся. ЭТИ шаги он никогда ни с чьими не спутает.
Подошла, ничего не говоря, достала из пачки сигарету и закурила. На него даже не смотрит, как будто не знакомы вовсе. Кому-то покажется странным, но это действительно было так – несмотря на более чем год, который они проработали вместе, их отношения так и не вышли за рамки «учитель-ученица». Ну, то есть, «партнёр-партнёрша». Нет, опять не то. Скорее, просто «коллега-коллега». Виталий вдохнул побольше воздуха в лёгкие, выдохнул и снова поднёс ко рту сигарету. Краем взгляда зацепил руку, между пальцами которой был зажат тонкий «Парламент». Усмехнулся. Всё тот же, неизменный, «Парламент». Это не укрылось от внимания девушки, и она, по-прежнему не поворачивая лица, смотря куда-то сквозь школьный забор, поинтересовалась, чуть прищурив и без того немного презрительно глядящие вдаль глаза:
- Что-то смешное увидел? Расскажи, может, я тоже посмеюсь.
- Да нет, ничего, - равнодушно отозвался он, выдыхая обжигающе-щекочущий дым в апрельский воздух. - Курить вредно.
- Ага, «минздрав предупреждает» и всё такое. Знаем, плавали. – Хмыкнула девушка, стряхивая пепел и снова поднося сигарету ко рту. – Не читай мораль, Виталик, ладно? Сам куришь, и другим не мешай.
- Мне можно. А тебе нельзя. Женщинам нельзя. – Утверждающим тоном отозвался Абдулов, крутя в руках дотлевающую сигарету.
- Кто сказал? – Сделала недовольное лицо Третьякова и направила вопросительный взгляд в лицо собеседнику.
- Врачи. И вообще, это некрасиво, когда женщины курят. Не люблю этого, - озвучил собственное мнение Абдулов, как обычно, в любимой утверждающей манере.
- А мне как-то фиолетово, - хмыкнула девушка, - вот своей женщине и запрещай, а я-то тут причём?
- Да ты-то тут не причём, просто травишься этой пародией на сигареты. Хоть бы уж приличное что-нибудь курила, - с усмешкой и одновременно как-то серьезно ответил Виталий, всматриваясь в вечернее небо и делая очередную затяжку.
Заметно было, что девушка явно не согласна с подобной точкой зрения, и, помедлив пару секунд, она, покачнувшись с пятки на носок, с недовольной усмешкой отозвалась:
- Ну, если «Парламент» - это пародия, то я уж не знаю, что ТАКОГО куришь ты, что так отзываешься о моём выборе.
- А ты никогда не пробовала настоящие сигареты? – Абдулов намеренно акцентировал внимание на слове «настоящие».
- Если твоё понятие «настоящие» означает «дорогие», то, уж извините, «академиев мы не кончали», бизнеса своего нету, чтобы на такие сигареты зарабатывать. Глупо это, Виталик, глупо. Глупо тратить такие деньги на сигареты, только потому, что они дорогие. Я люблю «Парламент», и они, к твоему сведению, тоже не из дешевых. Однако же, утверждать, что они – «пародия» только из-за того, что они дешевле твоих, просто тупо. – Безапелляционно заявила Третьякова, снова затягиваясь.
- Ну-ну, - хмыкнул Абдулов, - скупой платит дважды, Третьякова.
- А тупой – трижды, - парировала она и, не дожидаясь, пока Абдулов придумает достойный ответ на её колкость, заявила: - Ладно, некогда мне тут с тобой языками чесать, нам на базу пора. Счастливо оставаться, - так и не докурив сигарету, выбросила её в урну она, и, равнодушно пожав плечами, направилась обратно в школу, за девчонками. Сегодня ещё коротенькая репетиция - и домой… Наконец-то домой, пораньше, в девять часов вечера она уже будет дома.

POV Лена.

~ Снова подошёл к концу очередной трудовой «будень». Устала, как собака. А ещё надоело всё. Поскорее бы уже гастроли, что ли. Хоть отвлекусь от этой Москвы, от постоянных съёмок, от постоянных нравоучений всех, кому неймётся поделиться жизненным опытом. То съёмочная группа постоянно диктует, что делать, то Абдулов этот своей жизненной философией в лицо тычет. Достал уже. И чего он ко мне постоянно докапывается? Хотя, кажется, знаю почему. Один он. Хоть и с женщиной живёт, а всё равно, будто один. Бедненький-несчастненький. Скорее, женщина его бедненькая-несчастненькая. Как она его терпит вообще? Не понимаю, правда, не понимаю! Вечно пытается что-то навязать, правила свои диктует… И меня уже задолбал, и её, видимо, тоже, и наверняка они поругались. Наверное, именно поэтому и ходит уже который день, как из-под асфальтоукладчика – весь такой помятый, весь в себе. Ладно, пусть со своими тараканами сам разбирается. Мне бы с собой разобраться, а не о чужих «якорях» думать.
Блин, отвлечься хочется… новенького хочется. Что бы такого изменить в себе, а? Может, татушку сделать? Или пирсинг? Ха.
Пойду-ка чаю сделаю. ~


Выпив чашку чая, Лена почувствовала, что неплохо бы покурить. Блин, и снова всё, как обычно. И такой родной ритуал уже не приносит прежнего кайфа. Может быть, Абдулов прав? Может быть, стоит попробовать что-то новое? Даже если и дорогое? А что, попытка ведь – не пытка, так?
С подобными мыслями Лена, налив себе ещё одну кружку тёплого напитка, направилась в спальню, к ноутбуку.
В «яндексе», как известно, «найдётся всё». И сейчас Третьякова, целиком и полностью доверившись многообещающему слогану, начала поиск магазина по интересующей её тематике. Поисковик не заставил долго себя ждать. Выдав несколько тысяч ссылок, он предоставил Лене довольно обширный выбор. Взгляд её остановился на первой же ссылке – интернет-магазин «Мир табака». Что ж, интересно. Зайдя на сайт, Третьякова чуть не выплеснула содержимое чашки на клавиатуру – такого огромного ассортимента она ещё не видела. Здесь было всё – начиная от табака, кальянов и сигарет и заканчивая сигариллами и настоящими кубинскими, доминиканскими, гондурасскими сигарами. В глазах тут же загорелся заинтересованный огонёк. Но выбрать, просто купившись на красивую картинку, было попросту не в правилах Третьяковой. Найдя ссылку на форум – табачный клуб, она с интересом заглянула туда. Вот где можно спросить совета и выбрать подходящий вариант. И именно этому Лена решила посвятить сегодняшний вечер.

 Отправлено: 23.06.09 23:42. Заголовок: Приветик))))а вот и ..

Приветик))))а вот и я)) сдала сегодня экзамен и с чистой совестью проду накатала)))) оцените?

немного о настоящем и немного о прошлом...

Сигары или сигареты? Сигариллы или кальян? Казалось, здесь можно найти ответ на любой вопрос. И Третьякова твёрдо решила, что найдёт.
Зайдя в наиболее интересующую её тему «Твой выбор», она начала читать. Кто-то курит кубинские, кто-то наслаждается Dunhill, кто-то *О, Господи, и не жалко ведь денег*, курит Treasurer… стало как-то неуютно среди всех этих искушённых потребителей элитного продукта. Однако же она переборола неприятное чувство, и, заполнив коротенькую анкету, зарегистрировалась и оставила своё сообщение.

Абдулову казалось, что вечер тянется слишком долго. Один, в пустой квартире, рядом, на журнальном столике – бутылка коньяка, к которой он так и не позволил себе притронуться. Иногда Виталий бесился – ну почему природа создала его таким, блин, сознательным? Вот почему, даже когда хреново, он не может просто нажраться и завалиться спать, забив на все дела и проблемы? Вот и сейчас неприятные мысли мучили его, но он не мог позволить себе сорваться. Ведь если он сейчас возьмёт эту бутылку, опрокинет её в хрустальный стакан, не факт, что этот стакан окажется единственным. Нет, напиваться ему нельзя – тогда он начинает вести себя не совсем адекватно. Надо было как-то отвлечься.

POV Виталий.
~ Все бабы – дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы. Нет, это не бабы дуры, а я – идиот. Господи, ты когда-нибудь научишь меня учиться на своих ошибках? Ира ведь – совсем не из моей оперы. Да и кто из моей-то? Почему мне вечно попадаются абсолютно одинаковые женщины?! И всем прямо неймётся карьеру сделать, все хотят быть такими независимыми…А мужики им тогда зачем? Да и вообще, женщины какие-то не такие пошли – эмансипированные все такие, всем успешность подавай и красивую жизнь… хотя, кто её не любит, эту красивую жизнь? Одного понять не могу – неужели для этого необходимо иметь какие-то диковенные привычки, причуды и пафосные желания? Кто-то из них покрывает поверхность ногтей золотым напылением, кто-то носит под мышкой крохотную лысую собачонку, а некоторые – демонстративно курят, выдыхая тебе дым в лицо, как бы показывая, что на твоё мнение им по барабану. Третьякова, например. Ну, полный букет недостатков – курит, хамит, хрипловато смеётся над пошлыми шутками Тихонова и Шмелёва, и матня штанов, как всегда, почти над коленями висит, и трусы наружу. Это не девушка, а раздолбай какой-то. Опять сегодня пыталась показать, что умнее меня. Женщинам можно курить. Ха, интересно, что бы на это сказали её папочка или мамочка, скажи она им об этом. Я привык к мысли – женщина НЕ должна курить. И МОИ женщины – не курят, не курили и курить не будут. Вот не повезёт кому-то с Третьяковой… эх. Интересно, кому? ~

Третьякова с интересом изучала экран ноутбука, продолжая читать отзывы заядлых и искушённых курильщиков о тех или иных сигаретах. Обновив страницу, она тут же наткнулась на новое сообщение, красовавшееся прямо под её свеженапечатанным: «А я Парламент курю :-P».
«Школьница: А я Парламент курю :-Р
Ястребиный_коготь: а Вам не рано? Девушка, и, к тому же, школьница. Или вы искусно скрываете свой возраст? =)»
Лена усмехнулась. Вот, ещё один нравоучитель, прям как Абдулов. «Оно», видимо, размножается. Хмыкнув, она набрала ответ:
«Школьница: Ну, предположим, почти школьница)) А Вы, должно быть, сотрудник Минздрава РФ?» Ещё пара минут, и на экране появилось новое сообщение:
«Ястребиный_коготь: Ну, предположим, почти сотрудник) Почти Минздрава) Так сколько же Вам лет, уважаемая школьница?»
Эта переписка начала её забавлять. Интересно, быстро их забанят за флуд? Ну да ладно. И, не долго думая, она ответила:
«Школьница: Ястребиный_коготь, возраст у меня предпенсионный. Не спрашивайте, почему школьница, всё равно не поверите.
Ястребиный_коготь: Ок, не спрашиваю. Так что же Вас привело сюда?
Школьница: Странный вопрос, наверное, то же, что и Вас – сигареты выбираю. Новенького чего-то хочется.
Ястребиный_коготь: Новенького хорошего или новенького по типу Парламента?=) Если первый вариант, то могу Вам кое-что посоветовать.
Школьница: И чем вам всем так не нравится Парламент? :-/ Ну, предположим, что первый вариант.
Ястребиный_коготь: Ричмонд попробуйте. «Richmond Empire Edition», если сказать точнее.
Школьница: Ничего у Вас запросы. Цена, надеюсь, оправдывает качество?
Ястребиный_коготь: Ещё как оправдывает. А скупой платит дважды, юная леди. Если Вы, к моему глубочайшему сожалению, курите, то, мой Вам совет, курИте что-нибудь действительно стОящее))
Школьница: ага, стОящее 160 рублей :D ну, что ж, спасибо за совет. По поводу «скупой платит…» отвечать ничего не буду, потому как с моим мнением Вы всё равно не согласитесь, и в таком случае нас с Вами могут забанить за нецензурную лексику в теме)) Всего хорошего)
Ястребиный_коготь: И Вам не хворать)»

Третьякова с улыбкой на лице откинулась на спинку стула и размяла пальцы.
Ну, надо же, так вежливо выдвинул свою точку зрения. Не то, что Абдулов: «Некрасиво. Не люблю. Травишься. Бла-бла-бла…» А что он, кстати, курит? Уж не Ричмонд ли этот самый? Если так, то повезло. Можно попробовать, не платив денег за целую пачку, а там, если уж понравится, можно будет и раскошелиться. Скупой платит дважды… уже во второй раз за этот день она слышит эту фразу. Но почему-то от этого виртуального «когтя» было её читать не так противно, как слышать из уст наглого и бесцеремонного партнёра по съёмкам. Вообще-то, против Абдулова Лена ничего не имела. Сегодня она вполне честно и искренне высказала своё отношение: фиолетово. И не соврала. Ей было как-то по барабану, что происходит в его жизни, чем он живёт, о чём думает, с кем проводит бессонные ночи. Для неё жизнь Абдулова была так же интересна, как и жизнь, например, Вадима Александровича Андреева, который играет в сериале отца Лерки. Однако, персона Абдулова всё-таки иногда колебала этот пофигизм с её стороны. Например, когда эта вездесущая и вездесующая свой нос персона пыталась учить её жить. А ведь случай с курением – это далеко не первое их разногласие. Помнится, как её подвёз до школы Олег, её школьный приятель, на своей кислотно-жёлтой «Honda Accord», так Абдулов, увидев это, долго не давал ей покоя, настоятельно советуя ей «поговорить со своим парнем по поводу цвета его машины, а то светофоры пугаются». Тогда Третьякова просто хамила в ответ, но теперь она стала умнее – и на каждый подкол Абдулова она реагировала так, будто он ляпнул какую-то глупость. И было заметно, что его это раздражает.

POV Лена.

~ Блин, чего я вообще о нём вспомнила? Свободный вечер, а я думаю о какой-то фигне. Наверное, надо будет завтра под каким-нибудь предлогом выманить у него сигарету, чтобы он не подумал, что я решила к его совету прислушаться. Тогда совсем зазнается. А вообще, хочется в бильярд. Интересно, а завтра Арланов во сколько нас отпустит? Может быть, завтра и схожу. Сто лет не играла… Наверняка сейчас на лице мечтательная улыбка. Я себя знаю, если вспомню о чём-то приятном – так по мне сразу видно. Абдулов, кстати, однажды пошутил по этому поводу. Задумалась я как-то о предстоящем уроке вождения, представила себя за рулём, и всё… понеслась душа в рай. Но он, собака, трактовал это моё мечтательное выражение лица по-своему. Спросил, давно ли я была у психотерапевта. Я тогда ответила, что совсем недавно, ходила для профилактики, чтоб не допустить таких серьёзных осложнений, как у него. Вот так и живём. Он слово – я ему – два. Я ему – «а», он мне – весь алфавит перечислит. Невыносимый человек. ~

жду и надеюсь...))) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000608-000-80-0-1245668829

 Отправлено: 25.06.09 22:58. Заголовок: Приветики, солнышки:..

Приветики, солнышки:-* вот, сдала экзамен, и продку накатала)))) пасибочки вам огромное за комменты! люблю вас))))))) а на комментики отвечу чуть позже, ок? а то с инетом проблемы...отрубается, собака((((( только продочку выложу) И, как прежде, жду на огонёк;)) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000608-000-80-0-1245668829


Стараясь не попадаться на глаза Арланову, Абдулов шёл по коридору за первой чашкой кофе за сегодняшний день – дома он позавтракать так и не успел. Встал поздно, а завтрак, разумеется, не готов. Может быть, не стоило с Ирочкой расставаться?
Гадая, находится ли их многострадальный режиссер в таком же расположении духа, как и вчера, Виталий добрался до кофейного автомата и выбрал обычный черный кофе. Сегодня день предстоял вроде бы нетрудный – в основном сцены короткие, не заставляющие выкладываться на полную катушку. Да и эпизодов с его героем в последние дни становилось всё меньше и меньше. Хорошо хоть, что с Третьяковой пересекаются теперь меньше, - меньше нервов уходит, - видимо, хэппи-энд КВМ решили отложить. Что ж, ему это было только на руку, у него просто морально не было сил играть какие-либо эмоциональные сцены и строить из себя влюблённого.
Да, это была усталость. Эмоциональная, не физическая. Усталость от однообразной жизни, от её неполноты довлела над ним и мешала расслабиться. Как будто бы ему в жизни не хватает чего-то ужасно важного. Вот только чего?

И опять она опоздала. Вот уже третий день подряд, снова Сергей орать будет. Опять эти чёртовы пробки! Когда она ездила на метро, то очень редко опаздывала. Теперь же, они на пару с «Милкой» являются на съёмки с опозданием. (От автора: для тех, кто не в курсе: «Милка» - это Ленина машина, МИтсубиши ЛАнсер).
Крадясь по утреннему пустому коридору, она мечтала лишь об одном – выпить чашечку кофе. Но её постигло разочарование – автомат, к которому она направлялась, был благополучно оккупирован Абдуловым.
- Доброго утречка, - поздоровалась в привычной манере Лена, подходя к автомату, который уже шумно варил Абдулову кофе.
- Для кого как, - отозвался Абдулов, опираясь плечом о стену и устало посмотрел на Третьякову.
- Вообще-то, я с автоматом поздоровалась, - усмехнулась Третьякова, опираясь правым плечом о ту же стену и нагловато прищурила глаза.
- О, сочувствую, - хмыкнул в ответ Виталий, ничуть не удивляясь третьяковским подколам, а даже радуясь – хоть что-то стабильное в жизни сохранилось – ни один день его жизни с тех пор, как начались съёмки «Ранеток», не проходил для него без шедевров острячки Третьяковой.
- Снова про психиатра напомнишь? – усмехнулась Лена, наблюдая, как Абдулов забирает из окошка автомата ароматный кофе.
- Заметь: не я это сказал, - с усмешкой отозвался Виталий, садясь на пластмассовый стул за пластмассовый столик, стоящие рядом с автоматом.
- Ладно, один-ноль, - хмыкнула Третьякова, заказывая чёрный кофе. И только тут она заметила, что Абдулов ещё со вчерашнего дня как-то изменился. Как будто стал каким-то пофигистом. Бесцельно блуждающий взгляд, автоматические движения, отсутствие явных импульсивных рефлексов – только сухой автоматизм и полное безразличие во взгляде. Интересно, что у него стряслось?
Как обычно, не отличаясь особым чувством такта, Лена забрала свой кофе и, усевшись в стульчик напротив Абдулова, спросила:
- А что это мы кофей на работе пьем с утра пораньше? Разве «зайка» нам его не готовит на завтрак? – с сарказмом в голосе осведомилась она, интересуясь, что же могло так сказаться на абдуловском настроении.
- Нет «зайки» - нет и кофе, - усмехнулся с какой-то иронией в голосе Абдулов, бросив в глаза Третьяковой непонятный взгляд.
- Как это нет? А как же эта твоя… как её там… Инночка, кажется? – приподняла брови Лена, отпивая из пластмассового стаканчика кофе весьма среднего качества.
- Ирочка, - машинально поправил Абдулов, удивляясь, почему у него не возникает желания заткнуть Третьяковой рот и пресечь её нагловатые расспросы.
- Ну, Ирочка, велика разница, - закатила глаза Лена, получая несказанное удовольствие от того, что Абдулов как будто бы раскрывается перед ней. Ей ещё ни разу не удавалось выбить из него хоть сколько-нибудь серьезное откровение. Не такой он был человек. Он любил и умел только поучать, а свою душу никому и никогда не раскрывал. – Ушла?
- Ушёл.
- Ирочка ушёл? – притворно удивилась Третьякова, приподнимая брови. Странно, но ей сейчас почему-то хотелось скорее поднять Абдулову настроение, нежели испортить его окончательно. – Ты у нас типа горячий кавказский мужчина? «Красивий дэвушкя», «Ирочка ушёл», и всё в подобном роде?
Абдулов невольно улыбнулся, заметив в глазах Третьяковой не издёвку, а, скорее, какой-то юношеский задор. Заметно было, что она не пытается его уколоть, а лишь старается разрядить обстановку.
- Ну, насчёт горячего спорить не буду, - умехнулся он, - а «ушёл» не Ирочка, а я, ну, почти я. Точнее, попросил её покинуть мою квартиру.
- Оу, - отозвалась Лена, - а я-то думаю, чего ты какой-то не такой?
- Какой - не такой? – удивленно спросил Абдулов, услышав последнюю Ленину фразу.
- Ну, не такой конфликтный, какой-то пофигист. – Просто ответила Лена, по привычке говоря то, что думает.
- То есть обычно я – конфликтный? – протянул Виталий, ставя чашку кофе на стол.
- А то, - хмыкнула Лена, кивая головой, - просто невыносимый.
- Сама-то хороша, - с явным неудовольствием в голосе отозвался Абдулов, допив кофе и вставая из-за стола.
- А я и не отрицаю. Я - вредная и противная. И ты – такой же. Вот даже не представляю, кто из нас противнее. Хотя, склонна полагать, что всё-таки не я, - с довольной улыбкой отозвалась Лена, оглядывая стоящего напротив Абдулова с головы до ног.
- Это почему же? – с явной насмешкой в голосе поинтересовался Виталий, гадая, какую очередную колкость выдаст Третьякова в ответ. Интересно, у неё когда-нибудь закончится лексический запас, или он неисчерпаем?!
- Ну, я хотя бы до туалета терплю, - хрипловато засмеялась Третьякова, ставя пустой стаканчик на стол и закидывая ногу на ногу, представляя вниманию Абдулова новенькие, ослепительно белые кеды.
- А я? – так и не поняв, к чему клонит Третьякова, удивленно спросил Абдулов, складывая руки на груди.
- В зеркало взгляни, - сквозь хрипловатый смех ответила Лена, продолжая изучать пытливым взглядом область чуть ниже пояса на его джинсах.
Абдулову не нужно было зеркала, чтобы опустить взгляд туда, куда упирался зеленоглазый взгляд Третьяковой и понять, что пить кофе одетым ему категорически нельзя – на штанах в самом интересном месте красовалось довольно крупное кофейное пятно.

 Отправлено: 26.06.09 23:51. Заголовок: Приветики=)) а вот и..

Приветики=)) а вот и продка:

- Слушай, Виталик, а ты, оказывается, не «Степаша», ты у нас, оказывается, Хрюша! – продолжала нагло ухмыляться Третьякова, сидя на стульчике и по-прежнему глядя на чертыхающегося Абдулова, который судорожно соображал, что делать.
- Слушай, Третьякова, и без тебя тошно! А ты ещё со своими шуточками, - пробурчал Абдулов, рассматривая пятно и думая, чем его можно отмыть.
- Это не шуточка, это – констатация факта, - усмехнулась в очередной раз Лена и, понимая, что Абдулову и так несладко, решила немного поумерить свои пыл:- Ладно, не парься. Сейчас что-нибудь сообразим. Я сейчас к Таньке, уж так и быть, смотаюсь, у неё должен быть «Ваниш», отмоем сейчас. А ты иди пока в туалет, жди там, чтоб тебя никто такого красавца не увидел. – И, лениво встав со стула, неспешной походкой направилась к подсобке их завхоза Тани, которая заведовала бытом на съёмочной площадке, оставив Абдулова наедине с его неразрешимой проблемой.
- Леен, - с легкой иронией в голосе протянул Виталий, обращаясь к неспешно удаляющейся спине Третьяковой, - а побыстрее никак?
- Ха, а я-то думала, сколько ты ещё протянешь, пока я буду вот так плестись, быстро ты сдался, Виталик, – ироничным голосом со смешком заявила Лена, не оборачиваясь, и ускорила шаг.

Спустя каких-то десять минут они стояли посреди уборной возле раковин, и Третьякова протягивала недоуменно глядящему на неё Абдулову миниатюрный розовый пакетик.
- Держи.
- Розовый, - скривился Абдулов, смотря на волшебное лекарство для его брюк и репутации.
- Блин, я что, специально для тебя его перекрасить должна была?! – у Лены постепенно проходил странный приступ доброты, и она, видя, что Абдулов привередничает, уже начинала выходить из себя.
- Неплохо бы, - усмехнулся он в ответ, бросив в лицо Третьяковой наглый взгляд. Однако всё же в его глазах не было прежнего огонька. И Лена не могла этого не заметить.
- Не умничай. Розовый цвет – доверься ему и будет тебе счастье. – Уже буквально засовывала ему в руки пресловутый пакет Лена.
- «И пятен нет», Третьякова. Давай уже, - протянул руку Виталий, беря в ладонь моющее средство. – Блин, только я им пользоваться не умею.
Третьякова хрипло засмеялась, сложив руки на груди, и лишь сквозь смех бросала на недоумевающего Абдулова многозначительные взгляды.
- Чего ржёшь?
- Да так… даёшь мужику пакетик…а он заявляет, что не умеет им пользоваться… я не ржу, я умиляюсь, - продолжала усмехаться Третьякова, замечая, что до Абдулова постепенно доходит причина её веселья.
- Не умничай, Кулёмина, - в свою очередь хмыкнул Виталий, даже немного смутившись от того, что она позволяет себе подобные шуточки в его адрес. Подобную тему они ещё не затрагивали. – Я пакетиками пользоваться получше твоего умею, а эту хреновину впервые вижу.
- Да не сомневаюсь я, расслабься. Уже и пошутить нельзя, - усмехнувшись в последний раз, отозвалась Третьякова, заметив, что Абдулов даже как-то стушевался. – Ладно, давай, помогу, - расцепила руки она и подошла к нему, вынимая из рук пакетик и начиная читать инструкцию. – Здесь сказано, что нужно пятно залить. - Подняла на него глаза она, и, как бы оценив его внешний вид, снова опустила взгляд на инструкцию и заявила: - Снимай штаны.
- Чееего? – сейчас на лице Абдулова проступило скорее не возмущение, а искреннее удивление, что Третьякова вот так просто ведёт себя с ним. – Это тоже в инструкции написано?
- Если тебе от этого будет легче, то я тебе отвечу, что да. Да, так и написано. – Хмыкнула Лена, открывая маленький пакетик с розовой вязковатой жидкостью.
- Ну-ну, - недоверчиво протянул Абдулов, но в кабинку, однако, зашёл.
Спустя минуту сверху на двери кабинки уже висели мужские джинсы, и Лена, сняв их, подошла к раковине и выполнила все указания, данные на упаковке.
Прошло пять минут. Абдулов из кабинки так и не показался, и они с Леной даже не переговаривались – было просто не о чем.
- Блин, Абдулов, судя по тому, как эта хрень отмывается, я начинаю сомневаться, что это кофе, - подала голос Третьякова, которой уже надоело это бессмысленное молчание. Опираясь пятой точкой о раковину, скрестив ноги и сцепив руки на груди, она думала только об одном – о сигарете. Курить хотелось нереально, особенно учитывая, что сегодня утром она так и не успела покурить, торопясь на съёмки. Непростительное упущение.
- Слушай, Третьякова, у тебя когда-нибудь рот закроется? – послышался из-за двери кабинки недовольный голос.
- Закроется. Когда в нём будет сигарета. – Мечтательно протянула она, вспоминая, что оставила любимую пачку в салоне «Милки».
- Так кури уже, что ли, - снова чопорный голос из-за двери.
- Ох, а как же там вся эта чушь про Минздрав? – деланно удивилась Лена, продолжая, опираясь на раковину, смотреть в светлое окно.
- Я думаю, что Минздрав должен заботиться не только о нашем физическом здоровье, но и о психическом. А если ты сейчас не перестанешь умничать, я в тебя чем-нибудь кину, - было слышно по голосу, что Абдулов усмехается, а не злится. Почему-то его эта ситуация не то чтобы рассердила, а скорее внесла какое-то разнообразие в его скучную и однообразную жизнь.
- Тогда кинь в меня сигаретой, а то я свои в машине оставила. – Предложила Лена, заметно оживившись. Вот он, повод.

POV Лена.

~ Не думала я, что Абдулов так легко согласится поделиться своими «элитными». Хотя, чего ему жадничать, он ведь не жадничает, покупая сигареты за полторы сотни. Приокрыв дверь кабинки, протянул мне серебристый портсигар, красивый такой. На мой вопрос, где он этот портсигар держал, в трусах что ли, (брюки-то были у меня), он ответил, что в пиджаке. Нифига себе… это пачка, что ли? Прикольно. Никогда не видела ещё сигарет в металлической и такой красивой упаковке. Достала одну, белоснежную, толстую. Давно уже не курила толстых сигарет. Что ж, вспомним молодость. Отдала Абдулову пачку, он спросил:
- Что, всё-таки решила меня послушаться? – голос довольный, блин, как у кота, нажравшегося сметаны. Ну, я, разумеется, поспешила его разубедить:
- Свои в машине забыла, говорю же.
- Ну-ну, - усмешка в голосе. Ну и фиг с ним. Пусть думает, что хочет.
Ну, что, проверим, врал «коготь» или нет?
После первой же затяжки понимаю: не врал, собака. Никогда ещё не пробовала ничего подобного – чувствуется, что табак отменного качества, и, кажется, там его целая подборка. Слишком уж вкус противоречивый… А главное отличие, пожалуй, в том, что вкус как-то растягивается, постепенно так наполняет лёгкие, как будто помогая привыкнуть… Блин. Не думала, что понравится. Честно, не думала. ~

Всегда вас тутачки жду! ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000608-000-100-0

 Отправлено: 30.06.09 11:18. Заголовок: Приветик всем=))) Эт..

Приветик всем=))) Эта продка, так сказать, промежуточная, бытовая, я бы сказала))

- Ну, как тебе? – услышала Лена, отвлекаясь от постепенно упорядочивающихся мыслей.
- Ничего, сойдёт. – По привычке лениво протянула она, прекрасно понимая, что ни за что не признается Абдулову, что он может посоветовать что-то хорошее.
- Ха, какие мы принципиальные, - насмешливо отозвался Абдулов из-за двери кабинки.
- Ой, молчи уже, - хмыкнула Третьякова, - Сидит на унитазе и умничает, - докурив, выбросила сигарету в урну.
- Не сижу я. – Недовольный голос из-за двери.
- А, ты по-маленькому? – снова Третьякова не в силах сдержать словарный поток. Подойдя к раковине, на которой лежали брюки, в самом интересном месте смоченные «Ванишем», она сняла их с неё и осторожно смыла водой смоченный участок. – Вроде отмылось. Надевай, - подошла к кабинке и повесила на дверь штаны.

Через две минуты недовольная мина Абдулова показалась из-за двери. А потом глазам Лены предстали и остальные части его тела, облачённые в мокрые штаны.
- Ну и как я тебе? – с явным неудовольствием в голосе поинтересовался Виталий, наблюдая за тем, как Третьякова нагло ухмыляется и прикрывает рот ладонью, чтоб не рассмеяться в голос.
- Ну, теперь верю, что по-маленькому, - выдавила из себя Лена, изо всех сил стараясь не смеяться.
- Слушай, Лена, ты меня задолбала уже своими шуточками, Арланов меня и тебя, между прочим, прибьёт, мы уже на полчаса почти задерживаемся! – было заметно, что Абдулову явно с самого утра кто-то или что-то испортило настроение. Или отсутствие кого-то или чего-то.
- Слушай, а давай ты успокоишься и перестанешь делать такое лицо, будто это я виновата, что у тебя день с утра не задался, - уже серьезно проговорила Третьякова, которую тоже, кстати говоря, достала претенциозность Абдулова. Она ему, по невесть откуда взявшейся доброте душевной помогает, а он ей ещё и грубит. Хотя, сама ведь хороша.
- Ладно, давай не будем скандалить. Тем более, что это бесполезно. Что делать теперь будем? Как я на площадку попрусь в таком виде? – Критично осмотрев себя, спросил Абдулов, по-прежнему стоя напротив практически сидящей на раковине Лены.
- Что-что, сушиться будем. Пойдём. – Встала с раковины и направилась к выходу из туалета.
- Куда?
- В гримёрку, сушиться. – Обернувшись возле двери, ответила она.
- О, нет, не надо в гримёрку, там Рита, а если увидит Рита – то скоро это будет обсуждать вся съёмочная площадка, - скептически скривился Виталий, сложив руки на груди.
- Ладно. Тогда иди в комнату отдыха, а я – к Рите, за феном. – Ответила Лена и вышла из уборной. Абдулов направился в комнату отдыха.

POV Виталий.
~ Блин, ну и денёк… что вчера, что сегодня. Такое ощущение, что кто-то там наверху намеренно посылает мне эти мелкие пакости. Ещё и «Ричмонд» закончился. Надо будет сегодня заказать. Да и вообще, серость какая-то вокруг – всё надоело, все надоели, всё как всегда. Хотя, нет. Не всё, и не все. Третьякова меня удивила сегодня – с чего это вдруг такая забота? Хотя, какая там забота – вроде помогает, а сама ржёт надо мной. Интересно, она вообще умеет серьезно разговаривать? Мне даже иногда кажется, что у неё вместо мозгов сборник анекдотов. Иногда так и хочется ей вправить настоящие мозги! Ну, пожалуй, с этим можно повременить, по крайней мере, до тех пор, пока она поможет мне привести себя в порядок. Смешно. Третьякова мне помогает – сам не верю, что слова «Третьякова» и «помогает» могут ужиться в одном предложении. Хотя, в принципе, откуда мне знать, мы ведь почти не общаемся, я ведь почти ничего о ней не знаю, как о человеке. Что у неё в голове, что – в душЕ, что – в мыслях. И не приведи Бог узнать! ~

- Рит, я фен возьму ненадолго, - скорее не спросила, а утверждающе сказала Лена, беря фен с тумбочки и наблюдая, как Рита укладывает Женьку.
- А зачем тебе? – удивлённый взгляд Риты из-под идеально уложенной тёмной челки.
- Мозги проветрить, - отмахнулась Лена, и, спешно покинув гримёрку, направилась в комнату отдыха.

- Вот тебе фен, сушись, приводи себя в порядок, и бегом в гримёрку, а то Арланов нас прибьёт. – Приказным тоном произнесла Третьякова, протягивая Абдулову чёрно-серый агрегат с какой-то безумной насадкой. – Только смотри, температуру нормальную включи, а то ещё обожжёшь себе всё самое дорогое.
- Серьезно? – Удивленно приподнял брови Абдулов, стоя посреди комнаты с феном в руках.
- Фу, блин, да что ты какой-то заторможенный сегодня? Ты вообще какой-то не такой. Веришь всяким глупостям, «Ванишем» пользоваться не умеешь, сигаретами делишься, - хмыкнула Лена, садясь на диван и скрещивая ноги.
- Ну, сигаретами я поделился, чтобы ты, невежда, поняла, что значит понятие «настоящие сигареты», а «Ванишем» я реально никогда не пользовался, - усмехнулся, в свою очередь, Абдулов. – И феном, честно говоря, ТАКИМ, никогда не пользовался. Может, поможешь?
Третьякова изменилась в лице:
- И как ты себе это представляешь? – полный недоумения взгляд и скрещенные на груди руки выдавали её скептицизм по поводу его предложения.
- Знаешь, вот чего я действительно даже не представляю, так это того, что сделает с нами Арланов, если я ещё сто лет тут буду пытаться сушиться, а вот то, как сушат феном, в принципе, представить могу, - уверенно заявил он. Сам не зная почему, но он ужасно хотел заставить Третьякову почувствовать себя неловко – не одному же ему, в конце-то концов, целый день чувствовать себя объектом её шуточек, направленных на то, чтобы окончательно выбить его из колеи.
- А я могу уйти, а тебя – оставить здесь, и влетит только тебе, потому что я, белая и пушистая, приду на съёмки, а ты – нет, - задрала подбородок Лена, упираясь в его лицо сероглазым взглядом, всем своим видом показывая, что она всегда – на шаг впереди.
- Лен, ну помоги, - Абдулов решил применить немного другую тактику. Хотя, чего уж там? Абсолютно другую тактику. Третьякова ещё никогда не слышала, чтобы он просил её о помощи. И то, что он от неё зависит, польстило ей.
Всё-таки он её знает. Предугадал ведь, что она не откажется, почувствовав в кои-то веки свою власть над ним.
- Ладно. Но только потому, что ты сегодня полностью недееспособен. Ни кофе выпить нормально не можешь, ни инструкцию на «Ванише» прочитать. – Сделав снисходительное выражение лица, поднялась с дивана Третьякова и взяла у него из рук фен.

 Отправлено: 01.07.09 23:25. Заголовок: А воть и я=)) ура, с..

А воть и я=)) ура, скоро конец сессии... и ооотдых, впервые за целый год. И много-много творчества ^_^
кстати, о творчестве) а вот и прода:

- Так, пошли к розетке поближе, - направилась к противоположной стене Третьякова, неся фен в руках и ощущая, что Абдулов плетется следом. – Чёрт. Розетка низко слишком. Садись. – Указала на стоящий у стены стул взглядом.
Абдулов подчинился.
Подключив фен к сети, она скомандовала:
- Сиди прямо и не дёргайся. Ты сам заинтересован в том, чтобы я быстрее закончила. – Третьякова сама не верила, что согласилась ему помочь. По мере того, как сам процесс приближался, ей становилось немного неуютно.
- О да. – Протянул Абдулов, который, кажется, наслаждался её едва заметной неловкостью. Сидя спиной к двери и будучи повернутым к окну, он взглянул на улицу – апрельская погода радовала глаз, но ему от этого было не легче. Рутина затянула с головой и, видимо, только хорошая встряска может помочь ему выкарабкаться из этой ямы.
Зашумел фен. Это Третьякова уже наклонилась и, рассекая феном воздух, сушила его мокрые штаны. Воздух был довольно горячим. А вдруг и правда обожжет?! При мысли об этом у Абдулова всё внутри аж передернулось, и он поспешил сказать:
- Может, чуть похолоднее?
- Что, горячо? – ухмыльнулась Третьякова, переключая режим. Синие Абдуловские глаза смотрели на неё сейчас как-то не так, как раньше – по-другому. Будто он что-то знает, но не говорит. Отведя взгляд, чтобы избежать глубокого психоанализа, который может самопроизвольно начаться у неё в голове (уж такая у Лены была привычка – думать о том, о чём думать не надо в принципе), она продолжала, всё в том же полусогнутом состоянии высушивать мокрое пятно. И что тут сложного? Неужели он сам не справился бы? Да справился бы, конечно! Просто смутить её хочет. Не дождётся.

POV Лена.
~ Поверить не могу, что я сейчас сушу Абдулову штаны в самом приглядном месте и при этом абсолютно спокойна. Меня даже отвращение не берет. И злость тоже. И стыда никакого нет, есть только крохотное чувство, что я делаю что-то не так. А он, собака, смотрит на меня и улыбается. Чего он улыбается? Впрочем, именно это я и спросила у него вслух:
- Я что-то смешное делаю?
А он водит так глазами по мне и отвечает:
- Нет, просто удивляюсь, как это ты согласилась мне помочь? - и снова немного наглая и недоверчивая улыбка. Ни разу не видела, чтобы он так улыбался. По крайней мере, мне. ~

- Считай, что это я так тебя благодарю за сигарету. – Нашла-таки «объяснение» Третьякова, успокоив сама себя этим, чтобы не вызывать у собственной совести каких-либо подозрений о наличии других мотивов. – Всё-таки восемь рублей, как-никак, - хмыкнула она, благо, фен шумел совсем негромко, хоть на фен хороший Муругов раскошелился… а то стулья вон почти разваливаются.
- А ты, я гляжу, девушка обязательная, - с иронией в голосе отозвался Виталий, наблюдая, как свисающие вниз волосы из спортивной причёски колышатся от ветерка, создаваемого этим страшным агрегатом, а их хозяйка, кажется, вот-вот выпрямится и сунет ему этот фен…в руки, чтоб сам досушивался.
- Слушай. Сиди и молчи. Неужели это так трудно? У меня уже спина затекла так стоять, а ты мне ещё под руку говоришь. – Недовольный голос Третьяковой вовсе не остудил Абдулова, а только лишь подсказал, что он потихоньку добивается своей цели.
- Присядь, удобнее будет. – Усмехнулся он, предугадывая её бурную реакцию. Однако, к его бескрайнему удивлению, таковой не последовало.
Лена просто подчинилась – спина затекла, а на корточках было действительно удобнее.

POV Виталий.
~ Сушит, сушит, смотрит, смотрит… и ноль реакции. Может быть, она не совсем той ориентации?.. Или совсем НЕ той? Да ну, глупости. Просто никогда ещё не сталкивался с тем, что девушка вот так вот пялится мужчине на область ниже пояса уже почти пятнадцать минут, а на её лице – ни грамма смущения, только недовольство. Странно как-то. Хотел её смутить, не получилось. Интересно, она вообще когда-нибудь смущается? И если да, то как это выглядит? Трудно представить, чтобы Третьякова краснела, как кисейная барышня, теребила локон волос, отводя взгляд и, что ещё нереальней, кусала губы и глупо улыбалась. Наверное, она так и не умеет. Вот она, непонятная натура Третьяковой – то ли мальчик, то ли девочка. Иногда могу её представить флиртующей, в конце концов, я видел, как она строила глазки тому Олегу, который её тогда подвозил. Так прям светилась вся, а этот-то, этот… стоит возле своей кислотной тачки с дорогущей аэрографией и лыбится ей, говорит что-то. Так, к чему я это? Ах, да, в-общем, можно сделать вывод, что, в принципе, кое-что женское даже Третьяковой не чуждо. А вот то, что она курит – это вообще отдельная тема. Как-то раз, помню, снимали эпизод в лесу, так она на перерыве курила, а потом затушила сигарету о дерево. Я ей, конечно, тогда втык сделал – мародёрка малолетняя. Так, а это я к чему? Ах, да. В-общем, кое-что мужское ей тоже не чуждо. А вообще, почему я над этим задумался? Блин, нить потерял. Ну да ладно. Вот, кажется, она уже заканчивает. ~

Сидя спиной к двери, Виталий услышал, как та открылась, так как звук фена заглох буквально за секунду до этого.
Лена, всё также сидя на корточках, выглянула из-за сидящего на стуле Абдулова и увидела ошарашенную и неподвижную Риту, которая, даже не смотря на тонну косметики, сейчас была белее белого. А через долю секунды – краснее красного.
- Л-лен, из-звини… не хотела мешать, - поспешила извиниться обалдевшая гримёрша, разводя руками. Тут уже Абдулов повернул лицо и, заметив, что Рита явно поняла всё превратно, проглотил нервный смешок.
До Третьяковой, кажется, тоже дошло. Потому как она, в мгновение ока сорвавшись с корточек и зачем-то отряхнув джинсы, быстро проговорила:
- Рит, это не то, что ты поду…
- Да не оправдывайтесь, делайте, что хотите, я только фен заберу, хорошо? – смущение Риты уже сменилось задорной и хитрой улыбкой на пухлых красно-оранжевых губах.
- Конечно, мы как раз закончили, - обыденным тоном отозвался Абдулов, вставая со стула. – Спасибо, Лена. Это были лучшие пятнадцать минут в моей жизни. – И, усмехнувшись, покинул комнату отдыха, сопровождаемый нервным хихиканьем вынимающей из розетки провод фена Риты, и уничтожающе-обречённым взглядом Третьяковой, которая от безысходности просто сжала кулаки.

 Отправлено: 03.07.09 00:15. Заголовок: Приветик, солнцы:-* ..

Приветик, солнцы:-* пасибки за комментики, это самое лучшее лекарство против стресса после такого тяжёлого дня... отвечу на комменты чуть позже, с утреца, хорошо? хоть соображать может начну)) лю вас а вот и прода:


POV Лена.

~ Никогда ещё не чувствовала настолько сильного желания убить человека. А лучше не убить, а сделать из него евнуха. Чтобы ни у кого даже мыслей не возникало, что я могу делать с ним что-то ещё, кроме как сушить феном его мокрые штаны. Обернувшись, я увидела, как Рита, тряхнув своей невероятно идеально уложенной чёлкой, накрутила короткий провод на рукоятку фена, и, со всё ещё не проходящей улыбкой направилась к выходу. Останавливать её и оправдываться я не стала. Мне не за что оправдываться. А вот этот козёл ещё не знает, что «лучшие пятнадцать минут в его жизни» ещё впереди. А может, и не пятнадцать.
Пора, вообще-то, на грим. Но к Рите идти ой как не хочется. И всё-таки надо. Едва открыв дверь, я столкнулась нос к носу с уже готовой к съёмкам Женькой, которая, как обычно, вся будто светится изнутри. Люблю Женьку, без неё было бы скучно. А так – всё, что угодно – на скейте – пожалуйста, а клуб закатиться на всю ночь – это тоже Женьке по плечу, и даже в футбол с ней пару раз гоняли. Правда, это выглядело немного смешно: я и Женька против Аньки с Леркой. С Леркой… Ладно. Куда там я собиралась? В гримёрку?
- О, Ленок, а ты чего так поздно сегодня? – своим звонким и, как обычно, чуть смеющимся голосом поинтересовалась Женька.
- Да я не поздно, я так… занята была немного. – *Говорить или не говорить? Да что уж там, если знает Рита, знает и вся съёмочная группа.* - Абдулову, козлу, помогала. – Голос у меня, судя по всему, был недостаточно грозный, так как Женька врубилась не сразу:
- У Абдулова есть козёл? – Видимо, совсем наша клавишница заработалась.
- Ага, он его каждый день в зеркале видит, - теперь во мне постепенно больше разгорелся прежний недобрый огонёк. У меня ж руки так и чешутся, так бы и врезала…
Женька весело усмехнулась:
- Чего он уже тебе сделал? Раньше ты так о нём не отзывалась.
- А раньше он просто нагло лез в мою жизнь, но я терпела. А теперь он просто круто меня подставил, Жень! – внутри постепенно нарастало отчаяние. А что, если это в прессу просочится? Что тогда? Не то, чтобы я была из пугливых, но я представляю мамины и папины глаза…а что братишка мой скажет…ууу…
- Боже, Лен, ты так говоришь, будто произошло что-то из ряда вон выходящее! – кажется, заинтриговать Женьку у меня невольно получилось.
- Жень, к обеду вся съёмочная группа будет в курсе. Так что я тебе расскажу, как было на самом деле, чтобы ты не пугалась и не ржала потом надо мной, как сумасшедшая, ладно? – И я начала свой рассказ. ~

Выслушав Третьякову, Женька уже буквально каталась по крохотному диванчику, держа ладонь на животе.
- Так и знала, что ржать будешь. Вот прикинь, ты-то хотя бы ржёшь, а остальные, видимо, будут ходить, смотреть хитро и думать про себя, какая я «горячая штучка». – Третьякова явно не разделяла Огурцовского веселья и стояла напротив неё, сложив руки на груди. Съёмка должна начаться через двадцать минут, а на грим она ещё даже и не заглядывала.
- Он что, прямо так и сказал?! Ну, про пятнадцать минут, - вдохнув побольше воздуха, пытаясь отдышаться после смеха, спросила Женя.
- Представь себе! Я чуть сквозь землю не провалилась. – Лена была явно на пределе. Так он ещё никогда над ней не подшучивал. Рассеянный сероглазый взгляд метался по комнате, пытаясь за что-нибудь зацепиться, чтобы помочь телу унять противную дрожь в руках, которые так и просились «навалять» кому-нибудь. И Лена не имела никаких сомнений по поводу того, кому именно.
- Во даёт, - ухмыльнулась рыжая Женька и продолжила: - ну, надеюсь, ты собираешься ему отомстить? А то иначе это ж будешь не ты, если спустишь это дело на тормозах.
- Ну, разумеется, собираюсь. Только пока не знаю как. Но обязательно что-нибудь придумаю, - Лена была уверена, что в течение дня её непременно посетит какая-нибудь гениальная мысль, но отомстить хотелось сейчас.
- Зато я, кажется, знаю, - заговорщически улыбнулась Огурцова, и, достав из сумки, лежавшей на углу дивана, любимый маркер для росписи на скейте, протянула его Ленке.
- Зачем он мне? – удивлённо приподняла брови высокая блондинка, по-прежнему стоя в излюбленной позе «недовольной» со скрещенными на груди руками.
- Пусть глупо и по-детски, но мы ему отомстим, - ухмыльнулась клавишница, вставая с дивана. – Где, говоришь, его сценический костюм?

- Женьк, мне кажется, он заметит, - Лена всё ещё критично осматривала надпись на задней части спортивной олимпийки. Чёрный текст не сильно бросался в глаза, но, в принципе, был заметен. Хотя, заметен он был только тому, кто посмотрит на него в расправленном виде, а Абдулов вряд ли, надевая олимпийку, будет её рассматривать – что он в ней не видел? Уже второй сезон с ней не расстаётся. Вот футболку разрисовать было бы неразумно – она белая и её он надевает, глядя на её заднюю часть. А потом смотрит в зеркало и видит переднюю. Поэтому футболка – не вариант. А олимпийка – в самый раз.
- Да не заметит, ты что, он же не будет её расправлять, любоваться, а потом надевать. Зато тому, кто будет сзади – будет великолепно видно. – Любовалась проделанной работой Женька, всё-таки замысловатая фраза на обороте олимпийки – её рук дело. Жаль только, что олимпийку испортили. Ну, да ладно, ради такого дела не жалко.
- Ну, а если и заметит вдруг, то мы всегда можем придумать что-нибудь новенькое, - ухмыльнулась кудрявая Огурцова, - да, и, к тому же, олимпийку-то мы всё равно подпортили, так что сниматься ему теперь не в чем. Так что в любом случае хоть маленькую пакость, хоть пакость помасштабнее, но мы ему устроили. – Протянув ладонь с растопыренными пальцами Ленке и получив от неё компанейское «пять», сложила маркер обратно в сумку, и они вместе с Третьяковой покинули комнату, Женька – на съёмки, Лена – на грим.

- О, Леееночка, - по пути ей, как назло, попался Арланов. Но, как ни странно, добрый и вполне себе весёлый. – Ты на грим? А я как раз оттуда, - снова многозначительная улыбка ехидного режиссера, заставляющая Третьякову мысленно ударить себя по голове: «О, сарафанное радио работает даже быстрее, чем я думала…».
- А что Вы там делали, Сергей Владимирович? – сделав невинные и честные глаза, поинтересовалась Лена, всё так же делая вид, что всё утро пила чай с плюшками и ничего криминального не совершала.
- Тебя, дорогуша, искал, - лицо Арланова постепенно меняло выражение: - Где тебя, чёрт подери, носит?! Ты уже с грима должна была давно на площадку за сценарием прийти!
«Или не знает?..»
- Простите, Сергей Владимирович, я в пробке почти час простояла, - сделала попытку оправдаться Третьякова, понимая, что, в случае в Арлановым, это – бесполезно. Однако уверенность её тона и весь её вполне уверенный внешний вид могли хоть как-то уверить Арланова в правдивости её оправдания, если он, конечно, не в курсе, чем она якобы занималась последние пару десятков минут.
- Ааа, это теперь так называется? В пробке стоять? Интересный эпитет! – В раздраженном взгляде Арланова всё же промелькнул озорной огонёк.
«Знает», - мысль, как обух по голове.
- Метафора, - автоматически поправила Третьякова, не для того, чтобы как-то заговорить зубы ухмыляющемуся режиссеру, а просто для того, чтобы заполнить чем-то тот промежуток времени, в который, по всей видимости, она должна была сейчас оправдываться. Но делать этого Лена не собиралась.
- Да хоть метафора, хоть гипербола, хоть парабола, пофигу мне! Чтобы через десять минут на площадке были! И ты, и Абдулов. Аривидерчи, - было заметно, что Арланов на пределе, ну, ещё бы, в график-то они не укладываются, скоро гастроли, а съёмки ещё не закончены. И Третьякова сейчас была готова поклясться, что, быстрыми шагами удаляясь от неё по коридору, режиссер сквозь зубы пробурчал: «Любовнички».

Виталий был уже почти готов – Рита особо над ним не работала, хотя, и вопросов лишних не задавала. Это радовало. Но ехидная улыбка, будто она знает всё на свете, не сходила с её красно-оранжевых губ, и Виталий, заметив выходящего из гримёрки Арланова, когда как раз подходил к ней, понял, что Рита уже успела поделиться «новостью дня». Странно, но чувства собственного превосходства над Третьяковой у него не возникло. Возникло лишь одно не очень приятное ощущение. И самое пугающее, что это ощущение было связано с каким-то сожалением. Нет, не с сожалением по поводу содеянного, а с сожалением по поводу того, что на самом деле она действительно просто-напросто сушила ему брюки.

тут вам всегда рады=)) ---> http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000608-000-100-0